Омарова Оливия Владимировна : другие произведения.

Сергей

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


   -Иногда люди, казавшиеся невероятно сильными, оказываются безнадежно слабыми,- начала Соната, когда солнце, наконец, скрылось за горизонтом. Тихий и спокойный городок погружался в сон, вымотанный изнурительной августовской жарой,- я не знаю, что бы случилось, встреться мы с этим человеком теперь. Однако, не думаю, что многое изменилось бы в той истории, что мы с ним сыграли.
   -Но прошло уже несколько лет,- резонно заметил Альг,- мне кажется, ты вынесла несколько уроков. Должен же он был в тебе оставить хоть какой-то след, верно? Иначе бы тебя не бросало в дрожь при одном только упоминании его имени.
   -Бесспорно, свой отпечаток он оставил,- не стала спорить девушка и облокотилась о парапет.
   -Весьма немалый?- Альг улыбнулся, но Соната не ответила на эту улыбку.
   -Именно что. Люди не меняются - вот чему он меня научил. Люди,- взгляд ее расфокусировался, в глазах мелькнула тень легкой грусти,- не меняются. Что бы ты наверх не налепил, как бы не старался замаскироваться, а суть человеческая неизменна и статична. Сколько бы ты ни ломался, сколько бы на твою долю не выпало - натура твоя будет приспосабливаться, видоизменяться - но внутри ты не изменишься. По правде говоря, не имея возможности и сил забыть его, я все равно не желала бы переиграть то, что было.
   -Мазохистка,- пробормотал под нос Альг,- а ведь давно пора было бы уже.
  
   ***
   Соната откинулась на спинку стула. Тот угрожающе скрипнул и стал опасно крениться назад. Девушка ойкнула и поспешно выпрямилась, избегая падения, уставилась в монитор. Новое сообщение от незнакомого человека ей одновременно и льстило, и заставляло слегка встревожиться. Самомнение упрямо твердило, что она просто произвела на человека неизгладимое впечатление, и тот пожелал познакомиться поближе. Природная осторожность (она же - паранойя) намекала, что это самое "неизгладимое" может иметь под собой некое основание.
   И все же, отбросив сомнения, она стремительно забарабанила по клавиатуре, на ходу сочиняя ответ. Паранойя была отодвинута в самый темный угол сознания легкомысленным "а что мне станется-то?"
   Итак, начало было положено.
  
   -Альг, если бы ты только знал, как поразил меня этот человек с первых же минут нашего общения в сети! Он был не просто неглуп - нет, его холодный разум меня, пожалуй, даже пугал. К тому моменту я привыкла, что мужчины видят во мне добрую, веселую и милую девушку. Но его я совершенно не интересовала! Мы схлестнулись в жесточайших дебатах в первые же минуты беседы, а темой стали сначала понятие свободы, а потом - правды и истины. Это было настолько внезапно и необычно, что я почувствовала в этом некоторый вызов. Не зная ни лица, ни его возраста - ровным счетом ничего, что могло бы дать мне зацепку и возможность обыграть его - я открыла для себя достойного соперника. Именно тогда мы и назначили встречу - я хотела увидеть его воочию, и растоптать все его аргументы в живом разговоре.
   -Думала, что он только в сети такой умный?- понимающе усмехнулся Альг.
   -Упаси господь,- улыбнулась в ответ Соната,- мы ведь в беседе не грузили друг друга терминологией, но мыслями. Мы играли со словами друг дружки. Человек, который может обратить против тебя твои же слова, уже по определению не может оказаться тупицей. Гораздо важнее было другое.
   -Что же?- Альг демонстративно зевнул.
   -Об этом, пожалуй, в другой раз. Спи спокойно. Сладких снов, ясных звезд и луны, отразившейся в чашке чая...
   ***
   -... На этом самом месте мы с Сергеем впервые и разговорились,- неожиданно выпалила она, когда они проходили через один из серых, ничем не примечательных двориков,- на самом деле именно здесь все и началось...
  
   ... Сергей щурился и пристально смотрел на Сонату. Настолько пристально, что у той появилось чувство, будто ее препарируют на лабораторном столе, разделяя всю ее суть на тонюсенькие волокна. Девушка нервно передернула плечами, отгоняя неприятное видение
   "Ну уж нет!"- ее внутреннее альтерэго хищно осклабилось, демонстрируя спутнику клыки- "ты так просто не уйдешь. Уж я постараюсь произвести на тебя достойное впечатление". Внешне Соната осталась дружелюбно-невозмутима, но внутри вся подобралась, как хищный зверь перед прыжком. Ей совершенно не нравилось то, что этот, между прочим, достаточно симпатичный, парень держится так отчужденно. Это было крайне непривычно - она держала людей на расстоянии объятий, где-то в глубине души осознавая, что это так же является расстоянием удара ножом.
   В это время парень в лоб попросил рассказать Сонату о себе, чем поверг ее во внутреннее оцепенение.
   -Что я могу рассказать о себе?- медленно начала она, прощупывая почву перед предстоящим рассказом,- по сути я могу либо утверждать, что являюсь пустышкой, либо разом вывалить на тебя все, что есть у меня в голове. И в том, и в другом случае смысла это иметь не будет. Тогда чего ты добиваешься этим вопросом?- она постаралась сделать так, чтобы ее лицо не отражало и доли того, что она испытывала.
   Они оседлали деревянную скамейку, маслянисто поблескивающую свежей краской, неотрывно глядя друг другу в глаза.
   -Обычно люди не знают, что сказать о самом себе,- невозмутимо пожал плечами парень,- они для этого недостаточно четко себя осознают.
   -Что поделаешь,- девушка безропотно проглотила эту шпильку.
   "Ах-х так?"- альтерэго рассерженно зашипело,- "ну ты зар-раза! Как будто я не знаю, какой реакции ты ждешь! Думаешь, прямо таки начну перед тобой хвост павлином распускать?! Не на того напал! У меня были достойные учителя, я имею играть в такие игры..."
   Соната закурила, искоса поглядывая на Сергея. Стушеваться - не вариант, она обязана произвести на него впечатление. Наоборот, начать рассказывать - еще глупее, потому что на такие детские провокации повелся бы только полный идиот.
   -Ладно, постараюсь рассказать,- в глазах Сергея блеснула победная насмешка,- но сначала ответь, как ты меня нашел?
   Он, кажется, не сразу понял, к чему она ведет.
   -Мне рассказал о тебе твой бывший одноклассник, а потом - мой друг.
   -И что рассказывали?- невинно поинтересовалась Соната. Она почти слышала, как мысленно чертыхнулся собеседник. Действительно, теперь игра переходила на ее поле. Если до сих пор тема ее исповеди не была определена, то своим ответом собеседник должен был проложить тропу. В зависимости от того, что он скажет, Соната будет раскрывать ту или иную часть своей биографии.
   -Говорили, что ты очень умная девочка была... а со временем к этому добавилась еще одна замечательная черта.
   -Это какая же?- Соната с трудом сдерживала ухмылку.
   -ты... ненормальная.
   -Ну что же, весьма лестно. Когда называют ненормальной, значит уж точно оценили.
   -Ты этим гордишься?- еще один пробный укол.
   -Конечно. Считаю, что комплимент от твоих осведомителей слегка незаслуженный, но от того еще приятнее.
   -Даже так... теперь твоя очередь говорить.
   На самом деле говорить вообще было не в натуре Сергея, но Соната тогда об этом и не догадывалась. В голове ее роились совершенно другие мысли.
   "Ты хочешь ненормальную? Ну ладно... получай!"
   -На самом деле, очень сложно рассказать о себе, когда здесь,- она кончиком указательного пальца ткнула себе в лоб,- нас пятеро.
   Зрачки его расширились, а на губах застыла гримаса недоверия...
  
   -Ты вообще психопатка,- на лице Альга читалось недоверие,- выложила всю подноготную от "нечего делать"?
   -Именно что,- Соната закурила. Перед глазами ее все еще стояли обрывки прошлого,- Преимущество живого разговора перед виртуальной беседой для меня очевидно. Вживую мне гораздо легче поразить человека, заставить откликнуться на мои слова и действия. Удар гораздо сильнее, когда ты видишь того, по кому бьешь и можешь сам видеть результаты своих слов, а он и при этом казался непрошибаемым. Мне просто необходимо его было задеть, потому что для своей победы нужно было от чего-то отталкиваться. Попробуй понять: он был мне незнаком, и если бы я переборщила, то он просто сорвался бы с крючка. Что мне было терять?
   -И почему ты тогда убиваешься, что лишилась этого человека?- резонно заметил Альг. Они уже ушли достаточно далеко от дворика, который пробудил воспоминания прошлого, но сейчас он словно видел их: Сергея и Сонату, оседлавших скамейку, сверлящих друг друга взглядами. Она курит, насмешливо и невесело кривя губы, он - словно статуя изо льда: несгибаемая, холодная, равнодушная.
   -Молодая была, глупая,- отмахнулась она,- тогда я еще не представляла, во что выльется эта забавная игра. Я наслаждалась расчетами. Уж не могу точно сказать, насколько мою поведение соответствовало точному расчету, но сейчас мне все видется именно так. Глупая, глупая Соната, не правда ли?
   -Почему это?- удивился Альг,- сволочная, быть может, но глупая?
   -Потому что я все же не такая крепкая. И была, и осталась. За каждой игрой кроются свои чувства.
   ... Весь мир состоит из чудес. Для себя я открыла это давным-давно, и именно здесь,- они идут по кромке поля. Соната пытается взять Сергея за руку, но тот открыто избегает ее прикосновений. Девушка делает вид, что ее это ни капельки не задевает, лишь слегка пожимает плечами.
   -Чудеса... Они повсюду, главное научиться их замечать. Зачастую они не отличаются фееричностью, но если суметь их ощутить, жизнь приобретает вкус.
   Сергей хмыкает, не смотрит на спутницу.
   -Нет, серьезно! Здесь, сейчас тоже много чудес,- она срывает колос, вертит его между пальцами.
   Но парень не реагирует, он думает о том, о чем девушка мельком обмолвилась ранее:
   -Я ломаю людей. Не специально, я не желаю кому-либо зла. Просто я врываюсь в жизнь человека, вытаскиваю на поверхность, заставляю увидеть, что мир вокруг прекрасен.
   -И что в этом страшного?
   -То, что я не могу тащить человека на себе постоянно. Рано или поздно я говорю: теперь ты можешь идти сам. И тогда люди... ломаются. Не всегда, не все и не в полной мере, но такое происходило не раз.
   -Я не сломаюсь.
   -Я и не собиралась тебя ломать. Зачем мне это?
   -Я не сломаюсь.
   -Посмотрим.
   Теперь, когда она заговорила о чудесах, о вкусе жизни... было ли это вызовом? Быть может, она уже поставила себе цель сломать его? В прочем, он не сомневался в выбранной тактике, которая его не подводила. Человек, о котором ничего не знают, защищен броней попрочнее титановых пластин. Если она ничего не узнает о нем, то не сможет найти и уязвимую точку. Ей не удастся пробиться.
   Соната это понимала так же четко, как и сам Сергей. Она ощущала, что бьется о незримую преграду. Усилия задеть его, вывести на чистую воду, заставить проявить хоть какую-то эмоцию, чтоб знать, от чего отталкиваться, были тщетны. Она даже не могла определить, одобряет ли он то, о чем она говорит, или наоборот, своими словами она лишь заполняет его неприязнью. Держало ее только упрямство - она не могла так просто сдаться...
  
   -Раскрывать душу для большинства людей не так уж просто. Ты знаешь, я не боюсь держать душу нараспашку, я не стыжусь своей натуры. В первую же встречу я стала снимать покровы со всех укромных уголков моей души, где хранилось все самое светлое и яркое. То, что его не удавалось зацепить, било и по нервам, и по самооценке.
   - Зачем теле это было нужно?-Альг собрал кудри в хвостик на затылке и потянулся за своим любимым барабаном - джембе,- ведь если человек к тебе равнодушен, не легче ли отвечать ему тем же? - он стал отстукивать неспешный простенький ритм, постепенно ускоряясь. Его пальцы танцевали, губы приоткрылись, дыхание участилось. Альг жил этим простым ритмом, ушел в него полностью - и потому не расслышал, что тихонько ответила Соната:
   -Мне нужно было это. Я не знала, зачем, но нужно. Он был сильным, жестким, словно вместо позвоночника у него был стальной прут, но уже тогда я интуитивно знала - он мне нужен.
  
   ... когда они распрощались, Соната еще долго бродила по улицами, пытаясь собраться с мыслями. Она не могла поверить, что Сергей остался абсолютно равнодушен и, похоже, даже заскучал. Внутри словно бы образовалась дыра. Она устала от игры, в которую вкладывала душу. Но он... он был чем-то принципиально новым в ее жизни. Новым - и лучшим.
   Наконец, она вернулась к дому и опустилась на скамейку возле подъезда. Волной накатила усталость, она прикрыла глаза и стала в очередной раз прокручивать воспоминания, связанные с недолгим их знакомством. Сергей вызывал у нее целый ворох самых разнообразных эмоций. Еще во время переписки в сети, он заставил ее впервые за последнее время почувствовать себя живой. Он заставил ее мыслить, рассуждать и оспаривать его мнении. Азарт, который вызвала их первая беседа, можно было сравнить с обжигающим солнцем, растекающимся по венам. При встрече же... это солнце разом обратилось в лед. Она не могла поверить, что в нем совершенно нет тепла. "Ну не бывает настолько равнодушных людей!"- твердила она сама себе.
   Но почему-то выходило именно так. Общение с Сергеем опустошило ее, она не думала, что они еще хоть раз встретятся
   "Ну что, девочка, признаешь свое поражение?"- альтерэго иронично ухмыльнулось,- "таким, как он, не нужны такие, как ты. Ты слишком взбаламошенная, ты зациклена на своих чувствах и нестабильна".
   Соната хотела бы отмахнуться от этих неприятных мыслей, но вряд ли бы ей это удалось.
   "Что, дорогая, правда глаза колет?" - едко прошипело альтерэго, добавляя дровишек в огонь, терзавший девушку изнутри.
   Имела ли она право пытаться вывести Сергея на эмоции? Неужели он решил, что она пытается залезть к нему в душу? И не было бы ложью отрицать, что именно это она и хотела сделать? Зацепить, поразить, заставить восхищаться ее внутренним миром. Заставить его раскрыться в ответ, заглянуть вглубь этого человека.
   Но зачем? Просто из желания, чтобы ей поклонялись?
   "разберись в самой себе для начала, а потом уже решай, что тебе от него нужно"- хмыкнул внутренний голос.
   "А может, ну его к черту?"- подумала Соната.
   "Единогласно"- весело отозвалось альтерэго и на этом они поставили точку...
  
   ***
   -Призаться, я тебя не понимаю,- на этот раз они шли с учебы. Альг нес пакет с книгами для букиниста, а Соната тащила его сумку.
   -Фух, Альг, давай передохнем,- слово у нее не расходилось с делом - девушка направилась к ближайшему бетонному блоку на обочине тротуара,- ты что, кирпичи там носишь?
   -Чистейший гранит науки,- весело откликнулся парень и с удовольствием плюхнулся рядом с Сонатой.
   -Что ты не понимаешь?- полюбопытствовала Соната.
   -Ведь ты восхитилась этим человеком в первую очередь за холодный разум и его равнодушие к тому что ты, - он приобнял ее за плечи и чмокнул в макушку,- очаровательная девушка. Зачем тебе было пытаться охмурять его?
   -Скажешь тоже, охмурять,- слегла обиделась Соната,- это было глупо, и мне понадобилось некоторое время и еще несколько встреч, чтобы понять свою ошибку.
   -Вы стречались после этого? Ах-х, ну да. Логично. Глупость ляпнул,- рассмеялся ее лучший друг.
   -В оправдание могу сказать только то, что к тому времени я уже неплохо наловчилась манипулировать мужчинами посредством упомянутого тобой очарования. Это было мне и мечем, и щитом. Я четко уяснила, что милую приятную девушку не обидят и по возможности постараются не задевать.
   -Ну да, там где взрослого кота пнут, котенка тронет разве что какой-то урод,- заметил Альг,- но это же... нечестно по отношению к своему противнику в споре! Это как ты аргументируешь матери что-нибудь, а она отвечает "нет" - и будет все равно именно так, как она сказала, потому что ей так хочется.
   -Что поделаешь, в этом все женщины. "Я так хочу" - бесспорный аргумент в любой дискуссии,- фыркнула девушка.
   -Фу, как некрасиво! От тебя я такого не ожидал,- разочарованно протянул друг.
   -и не жди,- отрезала Соната,- для моих действий были причины и посерьезней. Я... я боялась его и хотела подстраховаться.
   -ну не избил бы он тебя, разве нет? От чего страховаться?
   -Что-то я смотрю, ты за него сильно распереживался,- протянула Соната.
   -Ну не обижайся на меня, ну!- вздохнул собеседник,- я просто знаю, как ты действуешь на представителей сильного пола. Для него это была заранее проигранная битва!
   -Ух, горазд же ты на комплименты, дружище. Все гораздо проще - или сложнее, смотря с какой стороны взглянуть. Ты знаешь, что мы спорили...
  
   ...Соната и Сергей спорили. Делали они это виртуозно, с упоением, словно два фокусника, у которых вместо карт были слова. На этот раз полем боя стали мировые религии, а значит простора для полета мысли было предостаточно. Они вгрызались за аргументы друг дружки, как оголодавший - в корку хлеба. Хватались за них, разносили в пух и прах, отталкивались от слов противника, как от трамплина. Доводы за и против мелькали со скоростью звука. Наконец, прозвучал главный вопрос:
   -А во что веришь ты?
   Соната замерла. Как рассказать, что веришь в "ничто", в котором периодически бываешь, в Мироздание и природу? Что ответить человеку, которому ни капли не доверяешь и не знаешь, что от него ждать. Что же ему ответить?...
  
   -Вот этого я и боялась. Рано или поздно, мы должны были коснуться личных вопросов. Не того, о чем бы я могла рассказать не стыдясь, но того, что пришлось бы отстаивать и защищать,- они уже давно дошли домой и расположились на кухне.
   -А до этого в ваших разговорах, как будто, личного не было?- фыркнул Альг.
   -было,- не стала спорить Соната,- но то было другое личное. То, что я всегда держу на виду и что не так уж сложно понять постороннему. Но ведь есть вещи, услышав которые могут намекнуть на комфортабельные апартаменты в желтом домике с мягкими стенами и флегматичным персоналом. Мне, конечно, иногда лестно услышать в свой адрес, что я психопатка, но не в таком же контексте!
   -А что? Было бы мило,- оценил собеседник.
   -Кому как,- поморщилась девушка,- лично я была бы немного стеснена подобным.
   -а мне ничего так,- хмыкнула Альг,- в прочем, первыми в психушку попадут мои соседи,- и с удовольствием стал отстукивать на джембе, вгоняя соседей в траур.
   ***
   -Соната, ты здесь?- Альг поднялся на крышу, придерживая под курткой что-то объемное.
   -Нет меня,- флегматично отозвалась девушка,- меня конкретно нет.
   -А кто конкретно есть?- передразнил ее Альг.
   -Автоответчик,- так же равнодушно ответила девушка. Она лежала на спине, раскинув руки. Куртка расстегнута, обнажая живот, шею, плечи. В межключичной впадине покоится зеленый осколок камня. Глаза широко распахнуты, взгляд пуст, устремлен в свинцовое небо - и словно это небо отражает. Ветер ей треплет волосы, но ей, похоже, совсем не холодно. Ее действительно нет здесь... она в Ничто...
   ... В небе словно бы кто-то перемешал тысячи красок. Если там, в реальности, в мире под ногами словно нет цвета и существуют лишь оттенки серого, здесь глаза решет от разнообразия.
   И Соната сплетает из этих оттенков тончайшее кружево, покрывающее ее, словно чадра, впитывающееся в самое ее нутро, залечивающее все душевные раны. В согласии с сознанием девушки, энергии принимают вид узких разноцветных лент, обхватывающих запястья, грудь, щиколотки, горло. Закончив лечить себя, она предпринимает попытку вынырнуть, но ей это не сразу удается. В прочем, она не обращает особого внимания...
   ... девушка моргнула, дернулась, резко ощутила ледяной ветер. Кожа мгновенно покрылась пупырышками и она поспешно завернулась в куртку. Альг насмешливо глянул на нее и без слов протянул термос. Соната благодарно глянула на него, отхлебнула горячего чая.
   - Ну что, в Багдаде все спокойно?- поинтересовался парень, слегка неодобрительно поглядывая на скатившийся на пол зеленый кристалл. Девушка проследила за его взглядом и быстро спрятала камушек в карман.
   -Понятия не имею. Я далеко не лезла. Так, себя - любимую штопала.
   -А появилась необходимость?- приподнял брови Альг
   -ты это говоришь с такой интонацией, как в том анекдоте: "и кто тебя, козла, обидел?"
   -Зришь в корень,- усмехнулся друг.
   -Ах-х ты!...- возмутилась Соната и накинулась на него, начиная щекотать.
   -Пощади, о великая!- тот хохотал до слез и едва сумел выдавить из себя мольбу о помиловании.
   -Нет тебе спасения, грешник! - громогласно возвестила девушка, но щекотать прекратила.
   -А если серьезно, что ты там делала?
   -Я же ответила - чинила себя. Альг... - ее голос сорвался, она на мгновение замолкла, а потом быстро заговорила,- я не могу забыть этого человека. Я вижу его во сне, я узнаю его в чужих спинах на улицах, вспоминаю его все время. Я могу идти, и знать, что мы с ним здесь уже проходили, держались за руки, смеялись или спорили, а может и то и другое - или просто молчали. Знаешь, я рядом с ним научилась молчать. Чтоб во время молчания не ощущать пустоту, но абсолютное взаимопонимание и уют. Я уже не могу вспомнить, о чем мы говорили, из памяти стерлось почти все. Но иногда... словно вспышки. У меня уже было много легких романов с тех пор, было и довольно серьезное чувство - но я не могу забыть его.
   -Совсем с ума сходит,- сообщил неведомо кому Альг,- может тебе с ним встретиться? Это решит проблему. Разочаруешься - или отведешь душу, тут уж как получится.
   -Нет!- Соната так резко отреагировала, что парень отпрянул,- нет,- уже тише повторила она. Отставила чашку, обняла колени, сжалась в комочек.
   -тихо, тихо,- примирительно выставил перед собой ладони Альг,- никто тебя не заставляет с ним видеться. Ты чего так остро воспринимаешь мои слова?
   Девушка ничего не ответила, поза, в которой она находилась, не изменилась. Словно натянутая тетива, напряженная почти до звона. Друг вздохнул, присел на корточки перед ней, заставил отнять голову от колен и посмотреть ему в глаза.
   -дурочка, посмотри на меня. Он остался там, в прошлом. Не знаю, хорошо это или плохо, но это так. Думаешь, я не знаю, что значит любить человека и восхищаться им до последнего вздоха? Мы оба знаем, что отказаться от такого сложно и больно. Мне известно, что ты до сих пор приглядываешь за ним, но попробуй понять - это все закончилось. Рядом со мной сидит другая Соната. Не та, что была раньше. Не та, что наделала глупостей тем летом.
   Она подняла голову, через силу улыбнулась.
   -Да, Альг, ты прав. Я постараюсь об этом не забывать. Да и как мне забыть о том лете, где осталась самая лучшая, самая яркая и самая сильная я?...
  
   ***
   ...Но однажды лед дал трещину. Она не сразу поняла, что переменилось. Сергей был таким же, как всегда - но совершенно иным. Словно тянешься к звезде, но знаешь, что к ней никогда не прикоснуться - и в мгновение ока сжать ее в ладони, обжечь пальцы и понять, что она действительно существует.
   "Да такого быть не может" - альтерэго настороженно вынырнуло на поверхность, не веря собственным глазам,- "ты що в лiсi здохло?" - и тут же ушла на глубину, переваривая увиденное.
   А Соната отчаянно целовала Сергея, одновременно ликуя, и утопая в водовороте захлестнувших ее чувств. Она была счастлива. Счастлива от того, что боялась, от того, что не верила. От того, что все ее части наложились друг на друга. Но в первую очередь от того, что подо льдом разума была жизнь...
  
   -И тебе доброе утро,- гадалка приветливо улыбнулась очнувшейся Сонате. Та огляделась вокруг - место было... непривычным. Обычно обитель гадалки была окутала полумраком, скрывавшим откровенный бардак в ее жилище. Однако на этот раз комнату заливал солнечный свет, весь рабочий инвентарь практикующей пророчицы убран в сервант, а на столе - он, оказывается, был белым!!!- было до ненормального чисто. Гадалка отказалась от своих обыкновенных шалей и прочей мишуры, необходимой для работы с клиентурой, и облачила свои тощие телеса в джинсы и рубашку-поло. На столе стояла чашка, от которой поднимался ароматный парок. Кофе. Соната охнула, ощутив, что отлежала себе все конечности, и поднялась с кушетки.
   -Ну, дорогая, рассказывай,- единственное, что осталось неизменным, это длинная черная челка до самого кончика носа. Гадалка пододвинула поближе чашку с кофе и приглашающее указала на табуретку.
   -Что тебе рассказать?- девушка вцепилась в вожделенный кофе и, бесцеремонно проигнорировав предложенную табуретку, уместилась в клиентском кресле.
   -Как ты дошла до жизни такой?- гадалка неодобрительно блеснула своим единственным глазом-бусиной, - вроде же взрослая, умная лошадь, а туда же - в прошлом она утопать вздумала.
   -Ни то, ни другое, ни третье. Я маленький пони, и мне можно,- живо открестилась от ее слов Соната. К ней постепенно возвращалось нормальное самочувствие,- а с чего ты взяла, что утопаю?
   -На тебя Альг жаловался,- просто ответила гадалка. С конспирацией у нее всегда было не очень, и сонатиного лучшего друга она сдала без зазрений совести,- а сама что можешь сказать в свое оправдание?
   -Справлясь,- заявила Соната, вгрызаясь в тост. Тосты хозяйка жилища приготовила для себя и тарелку держала под рукой, но стоило ей только отвлечься, как гостья бессовестно стянула самый аппетитный ломтик.
   -одни убытки от тебя,- проворчала она,- и как думаешь справиться? Альг действительно волнуется за тебя.
   -Знаю,- вздохнула Соната,- знаю. Но кажется. Мне нужно еще раз пережить то лето. Нужно, потому что я должна найти во всех этих воспоминаниях то, что позволит мне от него излечиться. Мне нужно это.
  
   ...Это был настоящий триумф.
   То самое чувство, когда охотник, наконец, загоняет свою дичь, когда гремит выстрел и дикий зверь сбивается с бешенного, но такого выверенного темпа. Когда жертва охоты, какой бы она сильной и опасной не была, сама понимает, что у нее нет шансов.
   Какая-то ее часть ликовала, праздновала победу. Гордый зверь повержен, она... дорвалась. Она заполучила этого человека. Она, именно она целовала его здесь и сейчас! Несгибаемый, холоднокровный и равнодушный Сергей подчинился ее воле, сдал позиции, и она не могла не радоваться. "Я не сломаюсь"- говорил он, но она уже победила.
   "Он не сломался, и даже не прогнулся"- шепнуло альтерэго,- "вас все еще разделяет стена изо льда. Не забывай об этом." Она была совсем не глупа - эта часть Сонаты - внутренний циник, идеальный защитный механизм психики. Но сейчас Соната упивалась эликсиром из смешавшихся чувств. Когда целуешь, всегда словно бы прикасаешься к душе человека. Словно в ладони к тебе опускается незыблемая, вечная и пульсирующая тончайшая материя. Одним только поцелуем можно разрушить самую крепкую стену, заглянуть в самое нутро человека. Не понять, но почувствовать его - и раствориться на несколько мгновений, что обратятся в вечность.
   Уже спустя некоторое время Соната однажды заговорила с Сергеем об этом моменте. Ей важно было понять, почему лед дал трещину. Что побудило его дать девушке шанс дотянуться? Сергей пожал плечами и слегка улыбнулся:
   -Если ты помнишь, до этого я уезжал на месяц. За этот месяц у меня было время все хорошенько обдумать. Я не доверял людям, и уж тем более не доверял тебе. Ты и сама призналась, что гнешь и ломаешь людей, переделываешь их под себя.
   -И ты решил, что с тобой я так не поступлю?- наивно предположила девушка.
   -Нет,- ответил он и на какое-то мгновение в глазах его вновь встал тот лед, что был ранее,- я решил, что у тебя силенок не хватит.
   С насмешкой наблюдая за выражением лица Сонаты, он продолжил:
   -Я считаю, что люди не меняются, а значит, ты не можешь причинить мне вреда. Сделав этот вывод, я решил подпустить тебя поближе эксперименту ради, посмотреть, как ты себя поведешь. Мне было просто интересно, но вскроется ли та самая червоточина, которая делит тебя на части. Та самая, что разом меняет тебя от расчетливой и хладнокровной к мечтательной и зацикленной на собственных эмоциях. Вот все. Лед не треснул - мне просто было любопытно и я ничем не рисковал.
   -Но все обернулось иначе,- возразила Соната,- ведь мне удалось заставить тебя почувствовать, что все намного серьезней.
   -Не спорю,- кивнул он,- следующей своей выходкой ты спутала мне все карты. Такой глупости я от тебя не ожидал.
   Глупости?!- возмутилась девушка,- вы только посмотрите, какого сноба мне довелось полюбить!...
  
   -Уже не помню точно, но через одну или две встречи я четко поняла - это еще не победа. Он ни капли мне не принадлежал,- Соната не знала, что наговорила Альгу гадалка, но тот стоически терпел ее излияния и девушка была ему за это благодарна. В последние дни вспоминания захлестывали ее реже. Словно каждый раз, когда она делилась с Альгом, внутри стирался очередной отрывок. Стирался - и забирал с собой боль.
   -Моя свобода сыграла со мной злую шутку. Я настолько свыклась с гордостью за то, что не могу кому-либо принадлежать, что мне понадобилось время, чтоб понять - для того, чтобы заполучить Сергея, мне нужно было пожертвовать своей свободой.
   -Глупость какая, - не сдержался Альг,- свободой менять парней, как перчатки?
   -Свободой решать, когда и к кому я буду приходить. Он стоил лучшего. Он никогда бы не стал делить меня с кем-либо еще. Итак, если я хотела, чтобы он всецело, и полностью принадлежал мне, необходимо было дать ему то же самое. И мы оба знали, что для меня эта цена непомерно высока.
   -И ты отказалась идти вперед, бросив все на самотек, как обычно это делаешь?- понимающе усмехнулся Альг.
   -Напротив...
  
   ...-Нам нужно серьезно поговорить,- они сидели на ступеньках старого, полуразрушенного моста. Там, внизу, колыхалось под легким ветерком лето. Лето дышало жаром дикого цветущего луга, почти полностью скрывавшего колею железнодорожных путей, пело слившимися в неповторимую мелодию стрекотом тысячи насекомых.
   -О чем же?
   Соната резко выдохнула, решаясь.
   -Сейчас тебе придется принимать решение. Ты знаешь, что один из моих принципов...
   -Которых у тебя мизерное количество,- усмехнулся Сергей.
   -И потому я к ним так трепетно отношусь,- парировала девушка,- один из моих принципов - не привязываться. Люди приходят и уходят, а единственный, кто будет рядом с тобой от начала и до конца, всю жизнь - это ты сам. Но я начинаю к тебе привязываться. К сожалению я не могу на тебя положиться, какой смысл привязываться к тому, кто волен уйти в любой момент? Поэтому сейчас я ставлю тебя перед выбором.
   Она заставила себя выпрямиться, но смотреть в его льдисто-голубые глаза было выше ее сил. Сделала глубокий вдох и продолжила:
   -Либо сейчас я ухожу - и исчезаю из твоей жизни, словно меня никогда и не было...
   -Эй, это моя прерогатива, так поступать!- возмутился Сергей.
   -Моя не в меньшей степени. Попробуй понять, еще немного, и я привяжусь к тебе, ты станешь одним из ключевых моментов в моей жизни - дозой для наркомана, потому что ты лечишь от скуки. Оно того не стоит. Второй вариант... ты будешь со мной встречаться.
   Сергей подался вперед, внимательно вглядываясь в лицо собеседницы, пытаясь уловить хоть нотку насмешки, не веря своим ушам. Но Соната была предельно серьезна.
   -У тебя есть время подумать, я не тороплю. Скажу честно, я того не стою. Я нестабильная, у меня куча тараканов и меня постоянно тянет на приключения. У меня целое море минусов. Единственное, что я могу предложить взамен - это верность. Если мне удастся тебя заполучить, обещаю - я не буду греть кого-либо другого.
   -А если ты все же изменишь?- теперь и сам парень стал серьезен,- что тогда?- и, помолчав, сам ответил,- тогда исчезну я.
   -Пусть так. Подумай об этом. Я приношу беды...
  
   -Целовать первой, завязывать отношения самостоятельно, принимать решения, независимо от кого бы то ни было. Такой я была в то лето, - Соната бездумно играла с кулоном, висевшим на шее,- я гордилась этим - и одновременно меня это угнетало.
  
   ***
   -Мы убиваем время,- вдруг прервала молчание Соната,- мы убиваем время, а оно убивает нас.
   -Как глубокомысленно... но не оригинально.
   -Плевать, правда всегда банальна. Я переживаю свою жизнь от точки до точки, я стираю из памяти прошлое, и уничтожаю для себя те часы и дни, что являются моим временем. Не знаю, правильно это или нет, но от историй у меня остаются лишь обрывки, а иногда и менее того - выводы, эссенция произошедшего. Каждый человек на моем пути - это кусочек паззла, который постепенно складывается в общую картинку. Когда я не выношу урок, история повторяется. И каждый раз на этом я тоже убиваю время. Мне одной жизни не хватит для того, чтобы уместить все, что хочу. Всех людей, которые мне нужны.
   -Тогда нужно стараться все понимать с первого раза,- Альг щурится, в его карих глазах читается... да ничего не читается, потому что Соната не смотрит на него.
   -Это не урок, где можно уточнить: "Я правильно понял?" Здесь никто не дает мне ответа. Из истории с Сергеем я извлекла слишком много ответов, и никак не могу понять, какой из них - необходимый. Чего же от меня хотела жизнь?...
  
   ...тихий щелчок в сознании и вновь она из влюбленной, мягкой и теплой девушки преображается в холодную и безжалостную картежницу. Только вместо карт - судьбы людей. Номинальные, но от того лишь более податливые.
   -Давай сыграем с тобой в забавную игру. Я даю тебе условие, а ты начинаешь разворачивать решение.
   -А ты?
   -А я подхвачу, начиная с того момента, откуда я услышу что-то новое. Ну что?
   Шелестят на ветру колосья, они сидят на краю поля под тенью грецкого ореха. Кажется, они одни в этом мире, где существуют только два цвета: золото пшеницы и лазурь неба. Одни, потому что границ для них нет.
   -Поехали,- синие глаза Сергея едва заметно леденеют. Ветер треплет его темные короткие волосы. Он готов к еще одному бою, который доставляет столько наслаждения им обоим. Краем сознания Соната успевает задуматься о том, что каждый раз ей немного страшно: а вдруг этот лед не растает по окончании игры? Но это лишь добавляет драйва, это словно адреналин в крови - снова и снова к краю, танцы на грани, балансирование там, где заканчиваются его принципы и начинается ее власть.
   -Итак, вот тебе условие. Допустим, две-тысячи-какой-то год. Ты знаком с особенностями ядерного взрыва и его влиянием на электронику?
   -Смутно, но да.
   -А больше для нашей задачки и не понадобится. Итак, возьмем... к примеру какие-нибудь вспышки на солнце, выброс радиации... ну, это я, конечно же, к примеру. И вот, на третьей планете Солнечной системы исчезает электричество. Нет, не навсегда, а к примеру... ну, на пару лет. Что произойдет?
   -Это и есть твоя задачка? - он аж оскаливается, настолько ему нравится тот простор, который ему дает предложенное условие. Модель выходит презанятная....
  
   -Ты снова за старое?- гадалка невесело усмехнулась,- пожалей ты себя, он тебе не по зубам. Ты слабее и однажды он либо прикончит тебя, либо посадит на цепь. Я говорила с ним - это совершенно не твой человек.
   -А кто мой?- не выдержала Соната,- Локи мой? Или Денисов мой? Или Сергей?
   -Последний вариант не плох,- пожала плечами девушка.
   -Ну конечно... рядом с ним как мышка была - выгрызала его изнутри. Не ломала, а подтачивала. Компромисс на компромиссе, игра в игре, финт в финте. Я же была свято уверена, что он из стали сделан, что в нем я вмятин не оставлю! Дура, танцевала на лезвии - и веселилась, если он вдруг реагировал. А он изнутри разрушался, его ржа ела. В этом моя ошибка, я верю в силу людей. Я верю, что мужчина, которого я выберу, будет самым сильным. Сильным настолько, что выдержит меня. А вот выходит, вода все же камень точит. Нет таких "моих" людей, которых бы я не могла под себя прогнуть!
   -Спокойнее, не кипишуй,- выставила перед собой ладони в примирительном жесте гадалка,- ну и зачем тогда?...
   -Лучше искать человека, которого не сломаешь, чем жить с осознанием собственной разрушительности. Я не могу так себя заклеймить!
   -Да уж, это будет чересчур даже для тебя и твоей мании величия. Ты не в праве так себя именовать.
   -Я-то нет, но я страшусь того мига, когда кто-то, дорогой мне, посмотрит мне в глаза и назовет меня разрушительницей.
   -Если такое будет, то человек, который увидит в тебе это и после всего сможет поднять голову, чтобы смотреть тебе в глаза, и окажется тем самым,- заключила собеседница и блеснула из-под челки своим глазом-бусиной,- он тебя обточит, потому что после подобного ты уже будешь беспомощна.
   -Обточит,- не стала спорить Соната,- лишь бы не сломал.
  
   -Я ищу того, с кем можно будет стать самой собой,- она примостилась на подоконнике, греет ладони о чашку чая. Кончиками пальцев раздвигает металлические полоски жалюзи и смотрит на улицу. За окном ночь и дождь, в свете рыжих фонарей разрезающий тонкими лезвиями прохладный воздух, поблескивает мокрый асфальт,- наставник... рядом с наставником мне всегда приходилось быть сильнее, чем мне хотелось бы. Каждый раз при встрече я обращалась в женщину, которой не была: сильную и жестокую. Обращалась в сволочь. Господи, да я отродясь не была такой язвой, какой становилась рядом с ним. Он называл меня ведьмой - ею я и была. Я могла все, для меня не было никаких преград.
   С другим я становилась эгоисткой до мозга костей. Легкомысленная, ветреная, бессердечная. Меняющая парней, как перчатки. Не жалеющая ни себя, ни других. Калека, у которого от души остались одни лишь рваные лоскуты.
   Третий видел во мне нимфоманку, охочую лишь до плотских утех. Подстилку, азартную и не признающую границ и запретов в самом интимном.
   Был еще такой, которому казалось, что я справлюсь со всем. Что на любой удар жизни отвечу улыбкой. Не сказала бы, что это намного лучше. Я не стальная, в этом мне до тебя далеко. Я не способна была тащить его на себе и делить жизненную силу пополам. Я не сволочь, но и не святая.
   -А я?- он пододвигает стул, любуется на ее резко очерченный в свете уличных фонарей профиль.
   -А ты заставляешь становиться сильнее. Умнее. Я должна быть достойной тебя - и иногда мне кажется, что я не угонюсь за тобой. Нужна еще большая скорость мысли, больше книг, больше идей, больше упорства. И все же, если не кривить душой, рядом с тобой... мне нужно быть лучше, чем я есть.
   Она ставит опустевшую чашку, скидывает ноги с подоконника. Пока она играет по его правилам, бояться нечего. Он не причинит ей зла...
  
   Альг насмешливо прищурился:
   -Тебе нельзя идти в театральное училище, если ты хочешь быть самой собой, и не рада каждой новой роли. С другой стороны, ты настолько в них вживаешься, что можно поаплодировать. Знаешь, существует такая присказка, что если постоянно носить маску, то она врастает в кожу, и ее приходится сдирать с болью и кровью. Я уверен, что ты об этом знаешь. Не страшно?- он с любопытством глянул на подругу, выводящую на запотевшем окне узоры.
   -Страшно, наверное. Но, посуди сам, зачем мне снимать маску, если она мне столь родна и я к ней привыкла. Мне нравится этот грим.
   -Кажется, ты чего-то недоговариваешь,- парень подошел поближе. Соната рисовала на стекле смеющиеся и плачущие рожицы комедиантов.
   -Проницательный, как шаман,- усмехнулась девушка,- скажи мне, что случится, если однажды я сдерну маску, а под ней...
   -Что под ней?
   -...а под ней ничего не будет. И меня самой, той самой, которой я так хочу быть, не существует?
  
   -Слишком много счастья - это плохо,- Соната не до конца еще верит, что имеет полное право держать его за руку. Все то же поле, но сейчас верхушки грецких орехов окрашивает в медные тона закатное солнце,- оно тормозит личность, человек застывает в сладком сиропе, как муха в кусочке янтаря. Он просто перестает двигаться, привыкает к этой сладкой неге. Все бы хорошо, но спустя некоторое время он распоясывается и начинает садиться на шею.
   -Хочешь сказать, лишь тот, кто прошел испытания, ценит покой?- улыбается Сергей, ведь Соната говорит о прописных истинах.
   -Хочу сказать, что я не исключение. Я точно такая же,- едва заметно мрачнеет,- и говорю я это не просто так. Я буду зарываться, отдергивай меня. Лучше будь ко мне жесток, но я не сяду к тебе на шею... и не буду делать тебе больно.
   -Ты? Мне?- он иронично переспрашивает, не веря ее словам,- допустим, ты можешь причинить мне боль. Допустим. Но зачем?
   -Потому что я не успела до сих пор изжить в себе все самое худшее. Не давай мне ощутить над тобой власть. Если вдруг я почувствую вседозволенность и безнаказанность, самая отвратительная часть меня станет искать границы твоего терпения. Это будет нездоровый, болезненный интерес - как отрывать мухе крылышки. Знаешь, отрывает ребенок лапку, и смотрит, что будет, как среагирует несчастное насекомое. И жалко вроде, и любопытно...
   -И не надейся,- обрывает ее Сергей,- если ты зайдешь за грань...
   -..то ты...
   -... то я уйду. Уж поверь, как бы ты не была мне дорога, на это у меня хватит сил.
   -Я знаю,- тихий вздох,- и это одна из причин, почему я тебя не хочу отпускать.
  
   Не имея ценим, а потерявши плачем,- прокомментировал Альг,- и ведь пророческие слова говорила. Сама все знала. Как же вышло-то, что ты, все сама зная, умея предсказать свое поведение и поступки, так напортачила?
   -Молодая была, глупая,- уже привычно отмахнулась Соната. Она была в том самом восхитительном настроении, когда чувствуешь себя живым, и по венам течет расплавленное солнце. Когда хочется всему миру прокричать: смотрите, я живу! Я жива, а не существую!
   Но Альг был настойчив:
   -Нет, ты все же ответь, как так вышло?
   -Зачем тебе это?- у девушки слегка потемнели глаза.
   -Я пытаюсь дать ответ на давно интересующий меня вопрос: как ты, при всей своей способности предсказывать множество вероятностей, все равно умудряешься раз за разом наступать на одни и те же грабли?
   -Благородный порыв,- скорчила рожицу Соната. Ей отчаянно не хотелось отвечать на вопрос - для этого бы пришлось вернуться на грешную землю из той нирваны, в какой она пребывала.
   Альг молча ждал, и она сдалась:
   -Есть в жизни каждого человека два слова: хочу и должен. Из них складываются все действия - ну, или бездействие.
   Я хочу - но не должен.
   Я должен - но не хочу.
   Некоторым удается согласовать эти два слова, некоторые отдают приоритет одному из них. Я пытаюсь связывать их - и по мере возможностей не создавать себе лишних проблем. Если я должна, то нужно обосновать, почему я хочу. Какую пользу мне принесет это самое "должна". Если я хочу - найти способы: либо избежать соприкосновений "хочу" с "должна", либо свести последствия к минимуму. Для большинства существует только долг, правила, которым они и соответствуют. Я же эгоистка. Мое "хочу" сильнее любого "должна" просто по определению, и я найду тысячи оправданий для того, чтобы получать то, что мне нужно, и делать то, что заблагорассудится.
   -Выходит, ты просто предупреждала его о своих желаниях? "Идем на вы" - и ничего более?- Альг закурил, протянул Сонате зажигалку и покачал головой, - я, кажется, говорил, какая ты дурра?
   -Я, кажется, уже не раз соглашалась с этим утверждением. Как мне тогда хотелось, чтобы он обыграл меня саму. Чтоб обвел вокруг пальца и сумел сыграть на моих чувствах настолько искусно, что я б и не захотела зарываться. Я бы заключила любое пари, лишь бы проиграть.
   -Всемогущество - плохой спутник для избалованной девчонки,- Альг, кажется, был разочарован,- особенно, если на самом деле под его маской скрываются самомнение и подростковая взбаламошенность. Спички детям не игрушка.
   -Ты, кажется, на его стороне.
   -Бесспорно.
   -Это пресловутая мужская солидарность? - пробурчала под нос Соната,- а мне посочувствовать? Ты, вообще, чей друг?
   -Свой,- откликнулся Альг,- и иногда, по совместительству, глас твоей совести и здравого смысла.
   -Да ну нафиг?!!- встрепенулась девушка,- какой еще здравый смысл?- глаза ее загорелись нездоровым энтузиазмом.
   -Хреновый, видать,- с видимым сожалением вздохнул друг, пряча смешинки во взгляде. Они были счастливы...
  
   Они были счастливы, как могут быть счастливы лишь мужчина и женщина, сливающиеся в своем прекрасном танце. Танце, где два стела свиваются в единое целое, каждое прикосновение - словно разряд тока, а вздох не отделим от стона. Когда желание нарастает, словно волна, а восторг от близости может стоить любого богатства - но об этом нет и мысли, потому что восхищение и желание подарить наслаждение не имеют границ.
   Они были счастливы.
   Прерывистый вздох, стон, тело податливо выгибается само собой, подчиняясь сильным, властным и нежным рукам. Ногти впиваются в простыни, раздирая плотную ткань. В полуэкстазе полу-выдох, полу-стон вырывается сам собой:
   -Я люблю тебя!
   Просто сил молчать и держать это в себе нет. Просто у нее падает планка, и все благоразумие исчезает, когда два тела сливаются в единое целое. Просто - хватит играть, хватит править себя, как художник необожженную глину.
   -Я люблю тебя.
   Пусть знает.
  
   Иногда бывает так: идут по улице два человека, с виду совсем чужие, и нет в них ничего общего, словно из разных миров. Студент - прилично одетый, в выглаженной рубашечке, ухоженный и лощеный - и девчонка с шевелюрой, по которой горькими слезами заливается расческа, в непомерно больших джинсах, словно ни разу не смотрела на себя в зеркало и ей абсолютно наплевать, как она выглядит.
   Паинька и разгильдяйка...
   -Ну ты все же и лицемерная, однако!- хмыкает Сергей.
   -Это не лицемерие, это живучесть. Вот ты жить хочешь?
   -А меня спрашивают?
   -И все же, как ты хочешь жить?
   -В лесу, подальше от людей. Постигая себя и мир, избавившись от субъективности человека. Если коротко, то как-то так.
   -За что ты так не любишь людей?- удивленно приподнимает брови Соната. Она никак не может понять этого. Люди ведь такие разнообразные и интересные! Она наслаждается общением.
   -Людям свойственно действовать в соответствии с собственными интересами. Слишком много меркантильности и действий с подтекстом.
   -Нет в тебе нотки ученого. Ведь интереснее всего очищать информацию от личностной шелухи,- хмыкает девушка, закладывает руки за спину.
   -Знаешь, ты мне напомнила анекдот: "Женщина приходит в ателье и просит сшить ей ночную рубашку сложного кроя: чтоб и завязочки, и змейки, и всякие пуговицы-крючки. Она долго объясняет, и, наконец, швея не выдерживает: сделаю, но скажите, зачем? На что женщина отвечает: у меня муж - ученый, для него процесс достижения важнее результата".
   -Ты сейчас на что намекаешь? Думаешь, нужно упрощать процесс? - щурится Соната.
   -Думаю - и этим все сказано,- отрезает Сергей.
   -А я с тобой не согласна. Не всегда короткие пути - самые лучшие. Вот, к примеру, я расспрашивала твоих друзей о тебе...
   -Кого это?
   -Не суть важно,- отмахивается девушка,- но знаешь, мне рассказали про человека, которого я вообще не знала. Теперь уже, когда наше общение сменило характер, мне легче поверить в правдивость их слов. Но тогда...
   -Что тогда? Старая добрая неприязнь?- насмешливо переспрашивает он,- но ведь она тебя тогда вполне устраивала.
   -Не назвала бы это "устраивала". Да ты меня бесил! Я ногти грызть была готова - каждым своим замечанием ты попадал в самые болезненные точки. Да я душу была готова отдать за то, чтобы тебя обломать, нагнуть и закопать в какашки!
   -Это тебя разобрало! - смеется парень,- видимо, действительно задел неслабо. Тебя сгубит твоя же гордость. Запомни это.
   -Посмотрим.
  
   -Знаешь, Альг, мне всегда было просто любить и признаваться в любви. Я не чуралась этого, так же как и просить о помощи, или просить прощения. Если мне это казалось просто свободой и самообладанием, самодостаточностью, то он дал новое определение. Гордость. Эгоизм. Самовлюбленность. В какой-то мере, он был прав, мы просто смотрели с разных ракурсов. Тем непонятнее было то, что все вечера он проводил вместе со мной, а неприязнь и желание поддеть постепенно канули в Лету. Единственным, что не позволяло расслабиться, было его молчание. Я призналась в своих чувствах - но не получила ответа. Он все еще мне не принадлежал.
   -Жадность фраера сгубила,- поддел девушку друг,- кстати, как там процесс штопанья себя любимой? Уже не так рвет на части?
   -Рвет, но иначе. Одно из воспоминаний дало мне такую неслабую моральную оплеуху, что вся история словно приняла другой оттенок. И теперь я задалась вопросом, а не лгу ли я сама себе, не привираю ли, рассказываю о том, что было, что я чувствовала - и что чувствовал он. Чем больше думаю, тем сильнее я хочу забыть. Если раньше кроме сладковатой боли и тоски по этому человеку я ничего не испытывала, то постепенно ко всем этому начала примешиваться чувство вини и жгучий стыд. Дурой была...
   -А я тебе что говорил?- поддакнул Альг и получил несильный подзатыльник.
   -Дурой и осталась. Сергей иногда говорил, что ему интересно было бы взглянуть на меня через пару лет. Но, представив себе нашу встречу, я поняла, что ничуть не поменялась. Итак, он выиграл. Люди не меняются.
  
   В этот раз Альг сам поднял тему. Соната давно уже не рассказывала о Сергее и, решив, что беда миновала, он все же задал давно терзавший его вопрос:
   -Скажи, ты его любила?
   Девушка сразу поняла, о ком идет речь и задумалась.
   -Любила ли я его? Теперь уже и не знаю. Иногда мне кажется, что до сих пор люблю. Я возлагала на него большие надежды. Мне казалось, что рядом с ним я буду беспрестанно расти - и что мы сможем стать спиной к спине, дополняя друг друга. С ним я осознавала, что чего-то стою.
   -А он?
   -Он любил, бесспорно.
   -А теперь? - Альг, сам того не зная, надавил на самое больное.
   -Нет. В лучшем случае ему наплевать, в худшем - он меня презирает.
   -И ненавидит?- добавил друг.
   -он выше этого. Знаешь, альг, я больше не хочу рассказывать об этом человеке.
   -Что это с тобой?- встревожился парень. На Сонату это было непохоже - она всегда делилась тем, что ее тревожило.
   -Этой ночью чаша воспоминаний переполнилась. Я пересытилась этим чувством. Хватит. Я хочу закончить эту историю. Это уже даже не больно. Это пусто.
   "Ничто" качнулось, всколыхнулось и поглотило эти воспоминания. "Ничто" сыто заурчало, впитывая в себя образ человека, о котором шла речь, словно губка поглощая все, связанное с ним. На нити времени образовался первый узелок.
  
   ...- Соната, ты слишком умная, и это тебя губит,- Альг натянул шапку и покосился на иронично фыркнувшую девушку.
   -Ты же сам говорил, что я дура,- возразила она.
   -Дура и есть. Но слишком умная. Есть в тебе такое пакостное свойство - ты копаешь слишком глубоко. Вместо того, чтобы жить, как все нормальные люди, ты копаешь вглубь, задаешься какими-то странными и сложными вопросами. Люди не любят тех, кто видит подоплеку - и еще больше тех, кто об этом заявляет во весь голос. Если бы ты не говорила о том, что ломаешь людей, если бы не обмолвилась о манипуляциях и еще множестве черных пятен в общении, кто знает, какие бы отношения у тебя сложились с Сергеем?
   -он не признавал лицемерия. Нет, не так - он признавал, что лицемерие существует, как инструмент. И все. С ним можно было только на чистоту.
   -Поэтому я и говорю,- он предупредительно отворил дверь и пропустил Сонату вперед,- нельзя настолько глубоко копать. Если бы ты просто не задумывалась об этом - другое дело.
   -Увы, задумываться об этом я стала много раньше, чем встретила Сергея. И это был очень полезный и болезненный урок.
  
   -В этом городе всегда было неправильное небо? - Альг поднял голову от листа с заданиями и смотрел в окно. Соната очнулась от размышлений и доже перевела взгляд. Над городом, где жили тысячи людей, нависало лиловое, словно синяк под глазом, высокое небо. Альг щелкнул выключателем, настольная лампа погасла и тогда девушка поняла...
   Вся комната погрузилась во мрак, на фоне неба вырисовывались черные силуэты деревьев и зданий. Но само оно светилось, словно за тяжелой гладкой тканью горели множество прожекторов. Это было величественное и, одновременно, пугающее зрелище.
   -Добро пожаловать в ад,- прокомментировал свои наблюдения Альг.
   -Но ведь это красиво! Почему ад? - удивилась девушка. Она поднялась с пола, подобрала небрежно брошенный плед. Стол стоял впритык к окну и девушка, не раздумывая, устроилась на нем, поджав под себя ноги. Ее лучший друг одобрительно хмыкнул, отодвинул записи в сторону и примостился рядом с ней. Соната простым и привычным движением накинула плед и ему на плечи.
   -Наш личный, человеческий ад. Как думаешь, многие ли сейчас видят это небо? Ведь мало кто действительно поднимает теперь голову, заметила? Они просто разучились глядеть вверх, а не под ноги. Они разрушают мир вокруг себя. С научной точки зрение это можно легко объяснить: концентрация химических веществ в атмосфере преломляет лучи и создает соответствующий визуальный эффект. Только, наука наукой, а небо все равно пылает, словно желает нам что-то сказать.
   -Пессимист ты, Альгушка,- хмыкает Соната и улыбается,- мне кажется, что все совсем иначе. Ты правильно сказал, город велик - и он затягивает своей суетой, заставляет забывать обо всем. А небо - это только отдушина. И когда ты смотришь вверх, то словно слетает с плеч этот плащ вечной гонки и суеты. Под таким небом хочется замирать и благоговеть. Оно велико и прекрасно, оно поражает своим могуществом. Один взгляд - и понимаешь, что есть что-то гораздо более прекрасное и сильное, чем бытовуха и обыденность. Небо не наказывает - оно дает нам шанс.
   Она положила ему голову на плечо, а он обнял ее за талию. Вот так они и сидели, символизируя собой островок покоя в непрекращающейся толчее жизни, отдавая дань великолепной ночи и непостижимому могуществу небес.
  
   ... не нужны мне твои признания. Без них жила - и проживу. Но вот хоть убей, не верю я, что ты можешь сбежать. После такого, не сбегают. После поцелуев под дождем, после разговоров о своих снах, после первых шагов к мечте, после долгих часов, исполненных восхитительных мелодий и восхищенных взглядов, после танцев на крышах домов, после битв за то, кто пойдет заваривать чай. Не верю - и вряд ли что-либо заставит меня поверить. И не прощу тебе, если ты захочешь вновь стать одиночкой,- она говорит это слишком спокойно, будто читает с листа. Она уверена в своих силах и возможностях настолько, что рассказывает об этом ему самому. Поводок его привязанности настолько крепок, что ей уже почти не страшно. Почти, потому что краем сознания она понимает, что нет ничего надежного в этом мире.
   Он щурится, вздергивает бровь в немой насмешке, это игра на то, кто первым сорвется - но ни он, ни она еще не готовы к этому.
   -Допустим. Но что, если...
   -если что?
   -Что, если я и правда тебя люблю?
   Она замирает. Шах и мат.
  
  
   -Так тоскливо осознавать, что иногда нужно просто не бежать вперед, спустить все на тормозах. Не рубить с плеча, не принимать поспешных решений, не судить. Как-то повелось, что после некоторых событий я перестала быть осторожна. Страх, прежде испытываемый мной, исчез, а на его место пришла категоричность. Если бить - то со всей силы, если целовать - то с полнотой чувств, если играть - то не оглядываясь на тех, с кем играешь. Если быть с кем-то, то наслаждаться каждым мгновением пребывания рядом. Не давать своим эмоциям, телу, разуму ни дня, ни минуты продыха. Апатия, в любой ее форме, была для меня неприемлема. Когда я бодрствовала, разум был заполнен всем, что только можно было вообразить. Наука, психология, игры, творчество, размышления обо всем, что происходит, анализ. Словно запущенный процессор, без пауз, доходя до исступления. Остановка была страшнее смерти, я агонизировала, выжимая из себя все соки. Это была гонка на выживание, и если бы я хоть на миг тогда остановилась, прекратила движение, то, быть может, все было бы иначе. Но тогда я отчаянно стремилась пробиться вглубь. Вглубь себя - чтоб ломать и строить, чтоб... уж не знаю. Мне как-то было неуютно рядом с таким целостным, монолитным, спокойным и самодостаточным Сергеем. Словно в противоречие ему я лишь ускорялась и все больше распалялась. Столкнулись лед и пламя...
  
   Соната поджала губы и презрительно поморщилась. Как смел он так цинично относиться к миру? К своей жизни и людям вокруг. Как смел он открещиваться и отрекаться от всего людского? Проклятый игрок, то и дело переворачивавший все с ног на голову и искренне этим наслаждавшийся. Вот и теперь, в мгновение ока из мальчишки - идеалиста он обратился в разочарованного жизнью и окружающими его декорациями, циника.
   Она не могла его понять.
   Не могла.
   Не могла.
   И словно в ответ на эти размышления, где-то за спиной зазвенели струны. Она обернулась и замерла. Сергей держал в руках ее гитару, а пальцы его начинали свой завораживающий танец. Он ловко брал аккорды и перебирал струны, казалось, он был рожден с инструментом в руках. Сердце Сонаты пропустило удар и снова продолжило свою непрекращающуюся работу, а разум словно очистился от всех предыдущих тревог и забот. Этот человек не мог оказаться подлым и равнодушным игроком. Такого уж точно быть не могло - музыка выдавала его с потрохами, унося слушателя вместе с исполнителем в неведомые дали, знакомя с другими странами и погружая в невероятные приключения. В мгновение ока человек, к которому она испытывала почти ненависть, который делал больно, превратился в сказочного волшебника. Это была последняя и окончательная незримая победа Сергея. У Сонаты больше просто не было шансов на спасение - его невозможно было обыграть: более изощренный, более внимательный к мелочам и нюансам, проницательный, логичный, хладнокровный и одновременно более яркий, принципиальный, целеустремленный, честный и заботливый. Веселый и интересный. Замкнутый и подозрительный. Он обыграл ее по всем фронтам - и сложил свою победу к ее ногам, признавшись в любви.
   "Влюбленный волк уже не воин",- протянула Тёзка.
   Кому это адресовалось - непонятно.
  
  
   -У тебя глаза красные,- отметил Альг. Он уже ждал ее под домом и, судя по всему, страшно замерз.
   -А у тебя - нос,- отозвалась Соната и шмыгнула.
   -Вот даже не знаю, ты спать пробовала?- участливо полюбопытствовал он,- говорят, помогает.
   -Через пару дней новая доза нужна,- хмыкнула она,- сон - для слабаков!- бравада девушки оборвалась душераздирающим зевком,- что-то мне перестали сниться добрые сны. Либо вообще ничего, либо такое, что даже не знаю, кто больше обзавидовался: Кинг или автор какого-нибудь сопливого любовного романа.
   -Ухх-ты!- восхитился Альг,- это что же нужно сделать, чтобы видеть такую психоделику?
   -Пить меньше!- отрезала Соната.
   -Может, больше?- прищурился Альг.
   -Больше-меньше... главное, пить,- подвела итог она и замахала подъезжающей маршрутке. Альг лишь покачал головой. Соната представляла для него загадку: непостоянную и беспорядочную, как ветер. Ветром-то она по сути и была, подверженная влиянию своих желания, она не проводила границы между грешным и праведным, вкушая плоды и того, и другого. Это было бы сложно принять, если бы не восхищение, которое она вызывала.
   -Слушай, ты же человек? - они стояли, зажатые в утренней толчее. Она - прижатая к окну, он - закрывая ее от остальной толпы, вплотную к ней. Девушка жарко дышала ему в шею и, кажется, улыбалась. Впрочем, точно сказать он не мог. От дыхания ему было щекотно, но он отчаянно сдерживался, чтобы не захохотать.
   -А есть варианты? - удивилась она,- хотя иногда мне кажется, что я и до человека-то еще не доросла.
   -Или не вросла,- хмыкнул Альг,- вообще, я не хочу быть человеком. Человек - существо ограниченное, неоригинальное в своих желаниях, загнанное в рамки комфорта и благоденствия. Быть человеком - скучно.
   -Хотела бы не согласиться, но сложно подобрать слова,- девушка говорила негромко, но он отчетливо слышал ее,- наверное, ты по-своему прав. Пока у нас вся жизнь впереди и нам, по сути, нечего терять, это слово "человек" означает тихое и сырое болотце. Нам страшно в нем завязнуть. Но когда у нас перестанет хватать сил для того, чтобы трепыхаться, что тогда?
   -А что тогда? - повторил за ней друг.
   -Тогда, милый мой, жить в тихом болотце станет удобным для нас. Мы завязнем в привычных условиях и перестанем быть подвижными. Перестанем ли мы от этого быть людьми? Нисколечко. У нас просто станет меньше сил и энтузиазма. Более того, в болотце мы обнаружим, что таких целое множество.
   -Ты так об этом говоришь, будто бы тебе ни капельки не противно,- пробормотал Альг, опуская глаза и глядя в ее макушку,- это же отвратительно.
   -Отвратительно и неизбежно. Нужно выбирать: будешь ли ты всю жизнь перекати-полем без кола и двора, в поисках чего-то эфемерного, или осядешь и примешь правила игры в довольного жизнью человека, погрязшего в бутовухе.
   -Большинство, я так понимаю, выберут второй вариант?- парень становился все мрачнее и мрачнее.
   -Вот именно,- Соната невесело улыбнулась,- печально все это видеть - и не знать выхода. Я не хочу выбирать...
   -Верю, я тоже,- он вздыхает и начинает продвигаться к выходу - его остановка.
   На душе у них невесело.
  
   Соната проснулась от неконтролируемого животного ужаса, захлестнувшего ее удавкой. Она не помнила, что ей приснилось, не понимала и где она. Темнота смотрела на нее с отрешенным недоверием и насмешкой. Прошло уже полмесяца с тех пор, как она в последний раз видела Сергея. Это были адские недели. Она бы никогда не подумала, что его окончательный уход так подействует на нее, так подкосит, заденет. Похоже, она все же потихоньку сходила с ума. В сознании ее сломались преграды между памятью и планами, смешались настоящее, прошлое и будущее. Она видела, как они впервые встретятся - и ей казалось, что это еще только будет. Иногда ей чудилось, что настало время для вещей, которым только предстоит случиться. То же, что являлось настоящим, виделось ей в некой туманной дымке, что обволакивает воспоминания прошлого.
   Еще совсем недавно у нее была опора, стержень, который являлся неприступной крепостью в море страстей и захлестывающей ее агонии. Он уравновешивал ее жар чувств и заполнял своим существованием ее жизнь. Теперь, с его уходом, остались только опустошенные сердце и разум, бессмысленные и ничем не занятые. Сознание ее разладилось - и она утопала. Ей некого было в этом винить, кроме как саму себя. Она сама приняла решение и проиграла, поставив не на то поле.
   У нее не было шансов выкарабкаться...
   Повторяя себе, что плакать ни в коем случае нельзя, она свернулась клубочком под одеялом и впервые за полгода разрыдалась.
  
   -Больше эмоций, больше!- подзуживает Сонату Альг,- ты же живая, так вырази на лице то, что чувствуешь!
   -Не могу я,- ноет девушка,- не получается!
   -Ладно,- смиряется друг,- забей. Ладно, не получается, так не получается. Я вот о чем задумался на досуге: вот ты мне столько всего рассказала...
   Соната невольно залюбовалась цветом глаз Альга, когда тот, наконец, оторвался от мольберта и отложил карандаш в сторону. Освещение от лампы дневного света падало на его лицо, обрисовывая профиль.
   -... рассказала, но не поведала о главном.
   -Чего же я тебе не сказала?- девушка догадывалась, о чем дальше пойдет речь, но предпочла сделать вид, что пребывает в неведении.
   -Если я правильно понял, то начались ваши отношения со споров и чистого, ничем не замутненного расчета. Но чем они закончились?- немного передохнув, Альг снова принялся за работу. Соната, надеявшаяся под шумок сменить позу и немного размять ноги, обреченно застонала. Друг шикнул на нее, прерывая стенания. Девушка, изначально отзывавшаяся о позировании для портрета с горячим энтузиазмом, довольно быстро поняла, насколько это неблагодарное занятие.
   -Говорить можешь, так и быть,- великодушно разрешил художник,- через полчаса сделаем перерыв, и тогда отдохнешь. Так все же, ты расскажешь?
   Но его модель, кажется, уже не слышала его слов. Взор ее устремился в пустоту, губы превратились в тоненькую ниточку. Кулаки сжались сами собой, подбородок приподнялся, а поза приобрела новое значение. Если до сих пор она выражала расслабленную полуиронию, то теперь это была сконцентрированная боль, горечь... и стыд? Болезненно прямая спина, одна нога закинута на другую, руки скрещены на груди, плечи напряжены. Словно натянутая струна, что вот-вот со звоном лопнет, хлестнет по пальцам, да так и останется мелко подрагивать. Альг едва сдержал победную улыбку. Вот теперь это была другая работа: гораздо более яркая и интересная, полная эмоций.
   Обнаженная, но за эмоциями не видно ничего - ни эротизма, ни банальной похоти. Какая-то часть художника терзалась угрызениями совести за то, что для своей работы он доводил девушку до такого состоянии, но так или иначе, работа стоила того.
   -Итак?
  
   ... Соната стояла на нижней ступеньке поезда, сверху вниз взирая на мальчишку со смешанными чувствами. Он ровным счетом ничего для нее не значил, они были едва знакомы, но изнутри ее рвало и бросало на камни жестокое штормовое море.
   Мальчик, которого она встретила этой долгой, наполненной событиями, ночью, смотрел на нее, не отрывая глаз. Во взгляде его Соната видела то, что разом перечеркивало все, что до него существовало. Мальчик с серо-голубыми глазами стоял на платформе и глядел на Сонату, как на богиню. Тогда она послала весь мир к чертям, наклонилась, и поцеловала его...
   -Можно сказать, что чем все началось, тем и закончилось, можно утверждать, что, напротив, из одного конца я пришла в другой. И первый раз, и второй ознаменовались серо-голубыми глазами. Только я тогда сорвалась, понимаешь? Если до Сергея мне нужно было расти, то тут вдруг я уже стала существом высшим... И если в первый раз я действовала по жесткому расчету, то теперь я действовала, руководствуясь одними только эмоциями. Наверное, дело еще в том, что я привыкла не отказывать себе в своих желаниям. Не пойман - не вор. Сергей никогда бы не узнал о том, что у меня завелся кто-то еще, приди мне в голову скрыть это. Но я... уж не знаю, было ли это желание исповедаться и не таить ничего от своего парня, или гораздо более жестокое стремление удостовериться в собственно безнаказанности и в очередной раз раздвинуть границы власти над вроде бы несгибаемым человеком. И это стало началом конца.
   -Я бы тоже развернулся и ушел, если так,- Альг был настолько поглощен работой, что следующий слова вырвались у него уже против воли, без какого-либо умысла. В прочем, эффект они возымели соответствующий необходимости,- ты ведь предала его. Тем более, ты нарушила данное обещание, а не только обманула доверие.
   Соната стиснула челюсти, прикрыла глаза и сглотнула.
   -Я знаю, это было бы лучшим решением и для него, и для меня,- это признание далось ей дорогой ценой. Она замолчала, глядя прямо перед собой. Альг покачал головой - полчаса, которые он обещал, давным-давно истекли, но прерывать работу сейчас, когда суть модели почти отпечаталась на холсте, он не собирался. Он был уверен, что больше ему не удастся вывести Сонату из себя настолько, что она сумеет вольно или невольно повторить то, что сейчас стремился запечатлеть он.
   ... но Сергей не ушел. Капелька лжи на ложку правды - и человек со стальным стержнем смирился, пошел на поводу у желаний беспокойной, шебутной и эгоистичной девчонки. Это-то и решило исход истории.
   Однажды Соната проснулась с мыслью, что так больше нельзя. Это неправильно и нечестно,- твердила она себе оправдания,- нельзя так поступать с человеком, который мне дорог.
   "Но ты не расскажешь ему всей правды, верно?"- скалилась Альтерэго,- "я так смотрю, справедливость справедливостью, а практическая смекалка все равно в ходу?"
   Встречи с мальчишкой, что смотрел на нее, как на богиню, продолжались. Соната понимала, что мальчишка этот - Локки - гораздо слабее Сергея, что он никогда и не при каких условиях не станет тем, кого она нашла в Сергее - достойного противника. Понимала - и продолжала видеться с ним вопреки здравому смысле и логике. Однажды даже с разрешения Сергея.
   Капля лжи на ложку правды. Еще одно дозволение, когда тот, кто сам был непогрешим, страдал, а Соната праздновала победу.
   Праздновала - и ужасалась.
   "Я не сломаюсь"- говорил когда-то он,- "я уйду".
   Он проиграл.
   И тогда соната словно очнулась ото сна и поняла, что она несчастна. Больше она не желала принадлежать этому человеку. Пора было прекращать этот фарс.
  
   -Наше общение, в конечном счете, длилось едва ли пять месяцев, а отношения и того меньше. От человека осталась только оболочка да разум, уже замутненный эмоциями. Я повелась на то, что он был неподвластен моим чарам, и ушла, когда он превратился в послушную марионетку. Можно говорить об этом сколько угодно, называть любыми словами - но факт остается фактом, я разочаровалась в игрушке и откинула ее, предварительно перебрав по винтику, сломав все, до чего смогла дотянуться, разрушив все правила, заставив его отступиться ради меня ото всех своих принципов. Не знаю, понимал ли он это сам, но если понимал, то причин жертвовать ради меня чем-то... не было. Он полюбил и позволил собой пользоваться и манипулировать.
   -Ну ты и с-сука,- выдохнул Альг. Он уже давно забыл о том, что вывел девушку на разговор только ради портрета. То, о чем она рассказывало, никак не вязалось с Сонатой, которую он знал. Его подруга могла быть задумчивой, меланхоличной, веселой или грустной - разной, но такой он видел ее первый зар: к горечи и стыду примешивалось что-то новое - презрение. Оно было почти осязаемым, но Альг так и не сумел понять, на кого оно было направлено.
   -Я не сука,- искривила губы в подобии улыбки Соната,- я просто но отказывала своим желаниям и пыталась верить в людей. Знаешь, люди, это стаканы с водой. Иногда, чтобы выпить, нужно всего пара глотков - день, два - и ты видишь дно. Тогда ты отбрасываешь человека и снова ищешь что-то новенькое, невероятное, яркое - чтобы новый стакан был не менее освежающей жидкостью. Я идеалистка и дурра. Мне хочется верить, что однажды я встречу человека, которого можно будет пить-пить-пить, а дна все не видать.
   Только дно всегда есть.
   В какой-то миг я поверила, что Сергей и есть тот самый идеальный противник, связь с которым крепче любой дружбы. Он был уверен в собственной стойкости, а я верила ему.
   -От любви до ненависти один шаг,- покачал говолой Альг.
   -И я шагала от одного к другому раз за разом. Я нашла достойного противника, но всегда мечтала стать с ним спиной к спине... и вот, оказалось, что он слабее. Он сломался первым. Вот и все.
  
   ...они сидели на лестничной площадке. Как-то так выходило, что все самые важные слова и поступки у нее связывались именно с лестницами, и она ничего не могла с этим поделать. Она говорила, что им нужно перестать быть парой. Она говорила о том, что не может его отпустить - он нужен ей, как друг. Она не хотела обрывать связь - просто желала свободы, потому что ей было не по нраву кому-либо принадлежать. Она умолчала о многом, в том числе и о том, почему она теперь не хотела быть только его... а он молчал, курил и, кажется, видел ее насквозь, прожигал своими глазами-льдинками. Потом жестом заставил умолкнуть и задал один-единственный вопрос:
   -Ты меня бросаешь?
   Соната опешила от такой постановки вопроса. Она не хотела его выпускать из рук. Это были слишком жесткие слова, они были словно созданы для того, чтобы оборвать связь, которую она тщилась удержать, сохранить в целости и сохранности в то время, как сама она бы освободилась в полной мере.
   -Я хочу, чтобы ты был моим другом, но...- попыталась она увильнуть.
   -Нет, так не пойдет. Скажи это.
   Соната набрала побольше воздуха и выдохнула:
   -Я тебя бросаю,- в горле сжалось от неизбежности последующего.
   Где-то тихонько звякнула и лопнула струна, служившая привязью. Фарс был официально окончен.
  
   За окном постепенно менялся пейзаж, темнело, и в вагоне зажигались фонари. Старенький расхлябанный дизель скрипел всеми сочленениями, постепенно удаляясь от дома. Соната зевнула и еще раз попыталась устроиться поудобнее, примостив помягче свою многострадальную пятую точку. Деревянная скамья в этот раз казалась невероятно жесткой и чем-то вызывала ассоциацию с пыточным инструментом, коим сейчас и служила. Девушка слегка улыбнулась своему отражению в темном стекле. На фоне неба черными силуэтами вырисовывались мелькающие деревья, а она снова мчалась куда-то.
   "Снова в пути, и снова одна"- ухмыльнулась Альтерэго,- "Кажется, это две составляющие каждой дороги".
   Соната прикрыла глаза и откинулась на жесткую спинку. Наверное, ехать с кем-то и было здорово, но ей всегда казалось, что так теряется весь вкус путешествия. Каждая тянущаяся минута, каждый толчок, каждый звук - все это было доступно ей только тогда, когда спутником дороги было одиночество. В конце концов, ей редко когда выдавалась хоть минута одиночества - и в малых дозах оно было вполне ценным даром. Одна...
  
  
   -Мы пробыли так называемыми друзьями еще неделю. Ровно столько понадобилось времени, чтобы все раскрылось и он ушел. Кажется, ему несколько не понравилось, что однажды на встрече, где было много моих знакомых, он обнаружил. Что я не одна, в теории страдающая от разрыва с таким замечательным человеком, как он, а с Локки. Кажется, кто-то из ребят довольно быстро просветил его по поводу частоты моих встреч с этим милым сероглазым мальчиком и истории нашего с ним знакомства.
   -ты говоришь об этом так вольготно, как будто это тебя ни капельки не трогает. Зная тебя, могу предположить, что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Я прав?
   -В тот вечер мы - я, Сергей, Шанта (моя любимая сестренка) и ее парень возвращались все вместе домой. Я узнала, что это именно они привели туда Сергея, но злиться на них не могла. Тогда я пообещала себе, что если он не уйдет и теперь, если сможет принять и простить все, что я натворила, то я вернусь к нему и больше никогда не повторю подобного. Что буду пай-девочкой.
   -А потом?
   -Он исчез, как и обещал. В своей комнате я обнаружила все книги и вещи, которые давала или дарила ему.
   -И это все?- покачал головой Альг,- так все и закончилось?
   -С тех пор мы виделись дважды. Первый раз в ту ночь, когда он ушел. Я не могла позволить, чтобы последнее слово осталось за ним. Я нашла его... только зачем мне это было нужно, я до сих пор не знаю. И еще один раз, утром... Мне хотелось попросить у него прощения за все то, что я натворила. Это никакой пользы не принесло, но я четко поняла: до тех пор, пока я не стану лучше, пока не изменюсь, мне нельзя с ним видеться. Но, как говорил он сам, говорил, когда мы виделись в последний раз: люди не меняются.
   Эти слова до сих пор жгут мне пятки, когда я начинаю давать себе послабления. Люди не меняются, и ничего с этим не поделать.
   -То есть ты не испытываешь желания с ним встретиться?- криво улыбнулся Альг и долил себе чая.
   -Я бы многое дала за беседу с ним, за встречу. За дружбу с этим человеком, но он никогда не заговорит со мной. Мне нечего ему сказать. Он обо мне уже давным-давно забыл. И я не буду о себе напоминать. Пока не изменюсь.
  
   P.S.: Жадность
   Страсть
   Тупость
   Злость
   Гордость
   Хочешь зажить по новому, побори все, что находится в этом списке... Если сможешь справиться, станешь по-настоящему сильной и "свободной", с твоим-то характером это обеспечено. Хочешь зажить по-новому, найди причину того, почему ты живешь сейчас именно так - иначе тебя ждет очередной провал. Покопайся, поищи переломный момент. На найдешь, значит не стоит и ставку на тебя делать. Найдешь - разберись. Прости, что лезу со своими советами, но говорю, как вижу. Прислушаться или нет, право твое...
  
   P.P.S:
   -Интересно, мир постоянен, или изменчив? - на удивление, погодка выдалась солнечной и сухой, словно в искупление последних пасмурных недель. Они шли, подбрасывая ноками ботинок опавшую золотистую листву.
   -Интересно, свет - это волна, или поток частиц?- в тон спутнику отозвалась Соната.
   -Я серьезно,- надулся Сергей.
   -Я тоже,- пожала плечами девушка,- интересно, бог есть, или его нет?
   -Ладно, вопрос снят,- буркнул парень,- суть понял. Зануда.
   -Стараюсь.
   А осенний полдень был все так же прекрасен и давал возможность насладиться последним дыханием тепла.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"