Румянцев Александр : другие произведения.

Записки космического почтаря

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  1 Искусственный и...
  
  Должен сказать, работа у меня обычная, спокойная, ни разу не героическая. "Почтарь" я.
  Обыкновенный такой почтовый работник, сопровождающий почтовые же отправления.
  Куда?
  В принципе, куда угодно, в пределах нашей вселенной, до которых человечество успело добраться за последние века. Вот туда я и мотаюсь, в режиме надобности не острой. И острой - тоже, если кому-то приспичит что-то срочно переслать.
  Да, забыл представиться, я - Семён Прещилин. И если называть вещи своими именами - лентяй я. Тот самый, которому тяжело вкалывать не хочется, а масло на хлебушке, желательно в постоянном режиме, иметь хочется.
  Только вы никому об этом не говорите, потому что работа у меня, в самом деле, не очень тяжёлая, а вот устроиться на неё, наоборот, тяжело бывает очень. Зато вылететь, на радость конкурентам - легче лёгкого. Так что - не выдавайте меня.
  А за это я посвящу вас в суть дела, которым занимаюсь.
  Так вот, с тех пор, как разумные существа неразумно вышли за пределы Солнечной системы, выяснилось, что полностью закрыть снабжение исследователей, да и поселенцев тоже, одними лишь сверхмощными грузовиками всё равно не удаётся. Иногда ведь нужно доставлять небольшие посылки, без коих, ну вот хоть ты тресни, и работа может встать. И не только она.
  В общем, как ни крутись, но когда надо что-то отправить срочно, так ведь не огромным же грузовиком, чёрте куда, несколько мест груза забрасывать. Экономика сразу за горло возьмёт, и не отпустит, пока брыкаться не перестанешь. Это данность, и с ней никто не поспорит, ибо таковы реалии жизни.
  Разумеется, не существует проблемы, которую, при острой необходимости, невозможно решить. Так эту проблему и решили очень быстро: очень-очень быстро соорудив почтовые модули.
  Знаете, нечто такое, весьма похожее на приличный космический грузовик, только массой серьёзно пониже, и функциями очень пожиже. Разумеется - автоматический. Разумеется, продвинутый. И достаточно скромный, по финансовым затратам на эксплуатацию.
  Конечно, по этому поводу все были просто счастливы.
  Первое время.
  Только вот как-то очень сильно погрустнели, когда наступило время второе, и один из модулей исчез в пространстве. С концами, и без привета.
  А какое-то время спустя к нему присоединился второй.
  Тоже, где-то в пространстве присоединился. До сих пор, правда, никто толком понять не может, каком именно.
  С шестым модулем почтовой службе повезло ну действительно сказочно, он все же нашелся. Хотя наткнулись на него случайно и совсем не там, где ожидали: на давно заброшенной исследовательской станции, в очень дальнем секторе того же пространства.
  Как его туда занесло, выяснили быстро: переклинившие от осознания собственного величия мозги никуда ж не делись, и были к тому времени ещё в достаточно приличном состоянии. В смысле пообщаться, и выяснить причину дикого, но технически совершенно нереального события.
  Вот только когда с ними попытались нормально пообщаться, они понесли такое... у почтовой службы, от всего услышанного, волосы дыбом поднялись везде, где имелись.
  У страховщиков, быстро сообразивших, чем всё может кончиться в ближайшей перспективе, с волосами образовалась та же проблема: они тоже встопорщились, словно щетина у ежа.
  Как известно, там, где начинаются деньги, там же резко кончаются шутки, поэтому все, кто в теме, сразу находят быстрое решение возникшей проблемы.
  В нашем случае оно проявилось в виде минимального набора удобств, в чисто автоматическом почтовом модуле. Удобств, необходимых для внедрения туда одного сотрудника, готового сопроводить всё это потенциальное безобразие.
  Для нас, то есть, для почтарей.
  И не стоит заблуждаться, что в нашем деле необходимы какие-то специальные навыки. Глупость это. На любом сборочном конвейере, одну из сотен гаек, легко и без проблем мог закручивать совершенно неграмотный работник, это я вам как дипломированный историк говорю.
  Между прочим, тут нечему удивляться: выйти на связь, инициировав панель тревожного блока прикосновением одного лишь пальчика, и сообщить, что вот та вот штуковина, ни с чего, возомнила себя императором вселенной, и сейчас вытворяет чёрт-ти что, большого ума не надо.
  А дальше - дело техников с ближайшего сектора обслуживания: явятся, вправят то, что вправляется, выдерут и заменят, что не вправляется, и вся недолга.
  Нет, вы не подумайте, что я пытаюсь вас убедить, будто бы здесь одни дебилы, работают. Это совсем не так. Хотя... с точки зрения профессионалов большого космоса, это... может быть... ну, где-то да - вот...
  Впрочем, у них там высокопрофессиональные проблемы, а у нас здесь всё гораздо проще: работа спокойная, оплата приличная а главное в этой лакомой цепочке - время. Много его, времени свободного. Не знаю, как для остальных, а для меня это самое важное достоинство моей работы. Историей я занимаюсь. Архивы изучаю.
  А процесс этот неспешный, и автоматизировать его можно лишь оцифровкой единиц хранения, что, кстати, давно уже проделано. С пониманием же анализируемой информации, всё обстоит гораздо сложнее - не автоматизируешь его.
  Даже самый квалифицированный Искусственный Интеллект не спасёт, настолько тонка материя взаимоотношений людей, давно ушедших в мир иной, в тех документах запечатлённая. Для их понимания необходима интуиция, знание целой кучи нюансов, и тонкостей этикета, принятого в конкретные времена.
  Но даже всё это, на самом деле, не обязательно помогает продраться к истине, закопанной в архивных материалах.
  Что же касается Искусственного Интеллекта, то я к нему отношусь с большим уважением, хотя он, штука такая... специфическая.
  Я бы даже сказал - более чем.
  В чём, кстати, я однажды убедился на собственном загривке, сопровождая отправление на одну из исследовательских станций.
  Там, между прочим, экипажа-то было, всего пара человек, ну, потому что больше и не нужно, остальными делами заправлял он самый - Интеллект Искусственный, далеко продвинутый.
  Но об этом я узнал немного позже.
  А начиналось всё, как всегда, вполне обыденно: модуль благополучно вышел в сектор, запросил параметры сближения, получил данные, и отправился к указанному шлюзу.
  Всё как обычно, кроме маленького нюанса: данные эти выдавал явно не механический, ну то есть цифровой, диспетчер.
  Меня, помнится, слегка насторожил сам факт, что вместо сгенерированного, давно принятого в этой процедуре голоса, модуль наполнился голосом вполне себе живым, и даже каким-то взбудораженным. А ещё он был неприветливым. Ну, примерно как у человека, занятого важным делом, при виде вдруг объявившейся мухи, надоедливой и кусачей. То есть, и времени на неё совсем нет, а отбиваться всё равно приходится, потому что кусается же сволочь.
  Это тоже не укладывалось в привычную картину, ибо, как правило, всё происходит не так, и гостям на маленьких станциях бывают очень рады.
  Ну, ладно, может и не всегда - иногда работа у них настолько увлекательна, что вообще не до гостей. И такое бывает. А тут вроде бы всё нормально: и ждут, и обрадованы, но приём всё равно какой-то... странноватый.
  Однако как только шлюзование закончилось, и я вышел из модуля, тут всё сразу и выяснилось: взъерошенный парень, где-то двадцать пять, плюс-минус, встретил меня просто с распростёртыми объятиями. И проорав мне чуть ли не в ухо, как я вовремя появился, сразу же потащил куда-то вглубь станции.
  В ответ я, разумеется, начал упираться, какого, мол, хрена? У меня же груз! Его сдать надо, как положено. Процедура же такова, а ты куда меня вообще тащишь?
  Не до груза нам сейчас, шипит он, ты мне сейчас без груза позарез нужен! Идём, чуть ли не тычками в спину подгоняет, быстрее идём.
  Я смотрю на него, и вижу, парень явно не совсем в себе, и его фраза, ну, та, что про "зарез", мне как-то тоже не очень на душу ложится.
  В самом деле, кто этого чудилу знает, может он здесь, с экспериментов своих, башкой окончательно поехал, и ему, для продолжения, срочно потребовался человечек зарезанный?
  А вы б о чём, на моём месте, подумали? Действительно решили, что всё тут строго в пределах нормы, да?
  Ну, так я, уже не слегка, а достаточно всерьёз насторожившись, следом всё равно чешу резво, ибо чёрт его знает, может ему и вправду лишь помощь, а не моя обездвиженная тушка потребовалась?
  В общем, бежим мы по переходам каким-то, в спартанском стиле оформленным, и очень быстро вываливаемся...
  Чёрт, я даже сразу определить не смог, куда именно. Вот что первое на ум пришло, так это Сатурн, с его кольцевой структурой.
  В самом деле!
  Да и в самом центре этого дела, находился очень приличных размеров шарообразный зал, внутри которого, по фермчатым переходам, и каким-то подозрительным закоулкам, двигалось что-то непонятное. Очень быстро двигалось. Среди, между прочим, кучи аппаратуры, натыканной местами очень-очень плотно.
  А вокруг всего этого безобразия, именно плоским кольцом, раскинулся большой зал, тоже глубоко увязший в сложной аппаратуре, и пультах, видом сложным абсолютно ничего мне не говорящих.
  Серьёзный такой комплекс, в котором, и это ясно даже невооруженному глазу, именно я - деталь совершенно лишняя.
  Слышь, почтарь, как тебя звать-то? на ходу интересуется этот, не совсем нормальный, и уже дальше сообщает, что задача твоя, Сеня, простая, как вдох кислорода!
  Подтаскивает меня к одному из этих монстров, и тычет в две панели, одна "Да", другая "Нет". А потом объясняет, что всё действительно просто, как живительный глоток воздуха.
  Вон там, напротив, через сплошное окно хорошо видно, есть вход в эту круглую хреновину. Ему надо туда войти, отработать, и выйти, не прихватив с собой вон ту движущуюся заразу. Всё ясно?
  Нет, говорю, не ясно! Ты, как тебя... Жоржик, да? Так вот Жоржик, ты хотя бы примерно объясни, что происходит, и почему ты сам эту чёртову дверь открыть-закрыть не можешь? Это ж не туалет общественный, это ж высокотехнологичная станция исследовательская, в конце-то концов!
  Нет, буквально рычит он в ответ, времени у нас на длинные лекции нет. Зато есть у нас здесь кое-какие умельцы: каждый первый - в квадрате, а каждый второй - в кубе!
  В каком кубе? - не сразу въезжаю я, а он каким-то, уже совсем запредельным, фальцетом буравит мне перепонки: вон в том! И показывает в самую верхнюю точку чудной сферы.
  Я смотрю, и начинаю тихо офигевать, потому что под куполом и в самом деле висит куб, а в нём сидит какой-то мужичок, явно напарник Жоржика, и в дикой спешке пытается что-то проделать, с чем-то, отсюда не совсем видным.
  А в квадрате кто, спрашиваю как-то машинально, ну просто, чтоб уж до конца пробить абсурдную ситуацию.
  Вон тот, теперь уже злобно шипит Жоржик, видишь многорукого?
  Эту штуку, врать не стану, я, на самом деле, уже давно заприметил, но думал, что она мне привиделась, потому как явный стеллаж, с каким-то барахлом, двигаться же в нормальной жизни просто не может.
  Оказалось - может. И вовсе это, оказывается не стеллаж, а такая вот роботизированная штука, действительно рукастая, да и ногастая тоже.
  А тот, который Жоржик, смотрит на моё стремительно белеющее лицо, и явно начинает понимать, что если нагонит вот ещё совсем немного жуготы, то не видать ему сцены открытия закрытия двери, в моём исполнении, как и своих ушей.
  Ничего Сеня, жалостливо говорит почти нормальным голосом, всё прилично будет! Ты, говорит, слушай внимательно, и будет порядок, мы эту пьянь, в конце концов, всё равно утихомирим. А потом, когда порядок восстановим, я Игорьку, факультативщику хренову, башку немного поправлю, и всё встанет на свои места. И та зараза тоже - встанет.
  Ты, говорит, следи внимательно, чтоб вот этот вот из сферы не вырвался. Хватит с нас его чудес. Большим, говорит, сволочь, специалистом по замкам оказался. Если до остальных доберётся, вот тогда мы с ним точно не управимся - грохать придётся. Если удастся.
  Потом он резво двинул к той самой двери, а я ухватился левой рукой за край пульта, как за последнюю соломинку, правую же занёс над этим "Да", в напряжённом ожидании.
  Жоржик выждал, когда полу-паук, какой-то вихляющей, и в самом деле очень похожей на движения смертельно пьяного человека, походкой учесал в дальний сектор сферы, скомандовал - давай!
  Я дал.
  Он влетел внутрь, и, кося одним глазом в сторону шатающегося квадрата, начал что-то стремительно перебирать внутри большого ящика, стоявшего недалеко от входа.
  Я тоже внимательно смотрел за обоими. Но больше всё-таки за пауком, и совсем немного за тем, который сидя в прозрачном кубе, всё время пытался что-то прокричать, взбешённо отмахивавшемуся от него Жоржику.
  А потом наш паук всё-таки что-то почуял, и как-то вроде насторожился. Нетрезво потоптался на месте, и, поначалу неуверенно набирая скорость, медленно заскользил в сторону двери. Где-то на полпути споткнулся, ударился боком о какое-то ограждение, кажется, рассвирепел от этого, и дальше кинулся уже вприпрыжку, намереваясь атаковать подлого человечишку, задумавшего против него что-то явно неприличное.
  Я и крикнуть не успел, а Жоржика вынесло из сферы так, словно он по пути мощную волну урагана оседлал. Но и я не подвёл - нужную панель отработал без всякой команды, прямо на голом энтузиазме, и только потом испарину со лба вытер.
  Молодец, кричит мне спасённый Жоржик. Ты только, кричит, далеко не уходи, мы ещё не закончили. Мне туда опять надо идти, так что - жди.
  А куда я теперь денусь? Я ж, от нервов, вообще забыл, как сюда попал, и что мне здесь надо. Помню только "Да", и "Нет". Всё остальное где-то далеко-далеко, и вроде бы даже теперь никакого значения не имеет.
   Ногастая платформа замерла у двери, незатейливо так устроившись в засаде, и я подумал, что чёрта с два кому-нибудь удастся туда попасть, потому что это ж не человек, робот это. Рациональный робот, он же оттуда на шаг не сдвинется, это ж дураку понятно! А вот на что рассчитывает тип за дверью, да и тип в кубе тоже, мне вот совсем было непонятно.
  Но оказалось, что я-то ошибался, а они-то знали, на что здесь можно рассчитывать. Платформа немного покачалась на нетвёрдых ногах, и отправилась в новое путешествие по решетчатому лабиринту сферы. А когда снова зависла в дальнем секторе, я тут же отработал по команде, и стал ждать, чем это кончится.
  Должен сказать, сюрприза не получилось - Жоржика опять вынесло, и я опять отработал.
  А некоторое время спустя картина повторилась буквально до деталей. Но зато я к тому времени успел немного отработать навык, и уже спокойно обходился без непроизвольного вытирания собственного лба.
  В общем, всё это мучение продолжалось...
  Чёрт, я даже не могу вспомнить, сколько времени оно продолжалось. Мне показалось - целую вечность. Рукастая платформа носилась туда-сюда, налаживаясь ухватить этого, зависшего в кубе, и всё время пытавшегося оттуда вылезти, чтоб как-то напарнику помочь.
  Ну а как у него могло получиться, если вход в зону был всего один, и из него то и дело вылетал второй, которого полупьяная зараза тоже отловить норовила.
  В какой-то момент она уже была совсем близка к цели, оставался всего-то десяток метров, и я даже успел подумать, что вот сейчас парню будет хана.
  Но не успел ещё продумать, что мне самому делать в этой ситуации, как на нас буквально рухнула абсолютная тьма. А потом из неё вылупился синюшный аварийный свет, недостаточный, чтоб что-то почитать, но вполне достаточный, чтобы видеть, куда надо бежать.
  Однако тут же выяснилось, что никуда уже бежать не надо: рукастый монстр, почти не подавая признаков жизни, застыл недалеко от Жоржика, осторожно выглядывавшего из-за того ящика.
  Второй, которого звали Игорьком, вылез, наконец, из куба, и резво почесал вниз, сквозь лабиринт конструкций. Остановился у, всё ещё подёргивающего парой клешней монстра, запустил куда-то ловкие руки, покопался несколько секунд, и наступила полная гармония спокойствия - монстр затих совсем.
  Тут я даже издалека хорошо рассмотрел, как Жоржик повторил мой жест, уже с собственным лбом, а потом, явно окончательно потеряв силы, опустился на пол. А Игорёк, сразу же заметивший это, рванул к нему со скоростью, по-моему, серьёзно превышавшей бег их сдуревшей платформы.
  Смотрел я на обоих, и думал, что мне вот тоже... неплохо было бы куда-нибудь сейчас присесть.
  А потом я услышал хохот.
  И поначалу меня это серьёзно испугало, потому что было же было обещано, как там, башку свернуть, да? Или нет? Но что-то же там было обещано, и что-то очень даже нехорошее для Игорька.
  А тут вдруг - дружное ржание. Нет, ясно что они, после всего, либо умом двинулись, либо обоих, после страшного напряжения, элементарно пробила истерика. Ну, чего тут непонятного.
  Оказалось - ни то, и ни другое. Ребята просто радовались, что дурацкий эксперимент, затеянный не знаю, кем из них, завершился достаточно благополучно.
  А суть его мне растолковали уже после того, как сначала вывели из ступора, ну потому что я ж тоже слегка перенервничал. Потом приняли доставленный груз, расписались, подписались, закрыли все формальности, и сразу после этого, как трудолюбивые муравьи дохлую гусеницу, уволокли в жилую зону станции.
  Суть же дела, расписанная ими в ярких красках, оказалась настолько дурацкой, что сначала я даже не поверил, восприняв это как мелкий розыгрыш людей, соскучившихся по общению.
  Потом мне всё-таки сумели доходчиво объяснить, что вот та штука, которая гоняла их по сфере, была лишь...
  В общем, самогонный аппарат это был.
  Верите? Нет? Вот и я поначалу тоже не поверил. Серьёзная исследовательская станция, серьёзные учёные, и - нате вам!
  Но не всё так просто, что кажется простым на первый взгляд, хотя иногда и начинается именно с простейших мыслей.
  Надо сказать, сухой закон на станции никто не устанавливал, но в официальных поставках то, что под него обычно попадает, никогда ж тоже не числилось.
  А тут был какой-то повод, и речь зашла, и мысль как-то само собой родилась, что неплохо было бы сейчас... нет-нет, только сейчас, и только совсем чуть-чуть, но...
  Но мы ж учёные! Неужели мы не в состоянии решить проблему на ингредиентах, имеющихся под руками?
  Вот слушал я обоих тогда, и начинал медленно понимать, в чём же была их главная ошибка. Дураку же ясно, займись решением проблемы какой-нибудь условный слесарь, всё было б тихо и прилично. Он просто сделал бы своими руками то, что надо, и... и - всё.
  Но это же требует затрат времени. Это ж надо от работы отвлекаться, а у нас же под руками есть Искусственный Интеллект.
  Вот тогда Игорёк, факультативно, исключительно в свободное от работы время, сколотил ту самую платформу, для решения простейшей задачи.
  Она её и решила, отработав как надо, и обеспечив конечный результат.
  На том бы всё и кончилось, не будь в её основе именно Искусственный Интеллект. А любому Интеллекту свойственен дух познания, невыносимой жаждой разъедающий неокрепшие мозги.
  Решив главную задачу, дело рук Игорька поставило себе задачу другую - понять, как действует субстанция, им созданная, на высокоинтеллектуальный мозг. Ну, потому что он же Интеллект, хоть и искусственный, и должен же это познать.
  И он-таки, поставленную перед собой задачу, решил, ужравшись её неотразимыми алгоритмами до степени, абсолютной потери осознания реальной действительности.
  Мощный, надо сказать, попался Интеллект - чуть обоих создателей, под пьяную руку, не ухайдакал.
  А поставленную задачу, он, должен сказать, решил действительно - классно. Очистка получилась высочайшая, и вкус очень приличный.
  У меня до сих пор хранится небольшой остаток того, что мне с собой ребята отгрузили, в виде награды, за соучастие в решении проблемы.
  
  2 Встреча в баре
  
  Возможно, вы не в курсе, но есть поговорка, пришедшая из очень далёких времён: "Хотите рассмешить Бога, расскажите ему о своих планах".
  А ещё, если вы действительно не знаете, такие поговорки на пустом месте не растут, они гнездятся на очень надёжной почве, веками удобренной.
  В общем, если хотите Его рассмешить, расскажите. О планах своих расскажите.
  И ждите, когда объявится кто-нибудь, чтобы буднично сообщить вам о полной несостоятельности ваших... да-да, именно их, планов ваших.
  В моём случае он явился в образе обыкновенного технаря, к тому времени уже сильно похожего на заморенную лошадь, которой овёс в реальности достаётся очень нелегко.
  Как вы, наверное, догадались, случилось это как раз тогда, когда я прибыл, куда послали. И даже успел сдать всё, что послали, а ещё и принять то, что решили послать оттуда, ну те, которые отправление получили.
  Должен сказать, все эти операции прошли на загляденье легко и гладко, что бывает, поверьте, далеко не каждый раз.
  Естественно, на радостях я расслабился, и уже прицелился на отбытие.
  Вот тут, как давно избитый молвой гром среди ясного неба, и появился заморенный технарь. Вроде бы поначалу совсем не зловещий, но, с места и без подготовки, сразу же меня пославший. На отдых пославший. Абсолютно неизвестной продолжительности.
  Самым же тошнючим в разразившейся ситуации был факт, что хрен ведь с ним поспоришь, ибо технарь был не простым заморышем. Был он ещё и представителем службы эксплуатации комплекса, на который модуль доставил те самые отправления. Всего лишь почтовые, к счастью.
   Вы пробовали когда-нибудь спорить с выпускающим? Если нет - попробуйте. Не важно, каким именно - хоть диспетчером, хоть редактором, хоть с любым другим, какого сможете отыскать. Результат будет одним и тем же - вас пошлют. И совсем не туда, куда вам хочется. Это - аксиома.
  Я её давно усвоил, как... ну, в общем - усвоил.
  И спорить не стал. Но продумывать ходы, для купирования ситуации начал сразу же, потому что... ну, кому ж понравится разрушение собственных планов.
  И присматриваться к парню начал тоже, потому как, зная некоторые тонкости поведения, и понимая, куда можно слегка нажать, а куда жать вообще не стоит, можно чего-то добиться. Или хотя бы попытаться. В лужу не сесть попытаться.
  Надо сказать, парень-таки действительно напоминал мне очень измученную лошадь. Не загнанную, вполне готовую последний раз тряхнуть избитыми копытами, а именно заморенную, до смерти уставшую от надоедливых рож. Вот тех самых, требующих именно для себя чего-то прямо особенного, и немедленного.
  Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, ему на самом деле чихать на мои планы быстро убраться отсюда. Строго по графику.
  Чтобы потом, строго по графику, оказаться в другом месте, и уже после, в конце пути, встретиться с очень нужным человеком, в очень приятной обстановке. И для меня это было важно по той именно причине, что не всегда же наши графики совпадают. А ели быть точным, они вообще очень редко когда совпадают, хотя и я, и она делаем для этого всё, что в наших силах.
  А тут является этот, работой ухайдаканный, и сердито заявляет, что выпустить модуль в пространство он не может, потому что на нём просрочено регламентное обслуживание.
  Приехали - называется.
  И как меня угораздило ещё дома, перед стартом, упустить из виду эту, на самом деле важнейшую, информацию? Просто раздолбайство, или раздолбайство, вошедшее в привычку, потому что раньше ж всё было нормально проверено другими, а потому чего ж каждый раз напрягаться? Ну, так вот теперь и получаю... полным черпаком... из всей кастрюли.
  Уже понимая тщетность попытки, я всё же честно попытался разрулить ситуацию, взявшись проникновенно объяснять, что я не просто так, а из федерального агентства. Что у нас график, что у меня планы, и всё такое прочее. И что нельзя ли сделать исключение, и войти в наше положение? В виде исключения.
  Он заученно кивает, выслушивая мою ахинею, и, глядя на него я понимаю, что вот примерно такое парень слышал не раз, и даже не два, и что эти песни ему давно осточертели своей заученностью.
  Видишь ли, федерал, отвечает он устало, я не волшебник, и даже не учусь на него - вкалываю здесь, непонятно за что... вот только не надо, почтарь, мне тут про бешеный заработок! На эту мелочь я и билет отсюда купить не смогу. А без регламента я тебя, федерал, отсюда не выпущу. Ясно?
  А чего тут, думаю, не ясного: влип, по самое неизведанное. Я влип. А он?
  Если честно - хрен его знает. Я вот не знаю. Тех, кто всем и всегда доволен - не знаю. Не попадались мне пока такие. Сытые, лоснящиеся, и жутко бытием недовольные - сколько хочешь. Хоть штабелями укладывай, да на раззавод по всей Галактике развози - на всех хватит. Ещё и в загашнике, на будущие времена, немного останется.
  А отыскать полностью довольных житием? Тут хоть по углам с фонарями бегай до скончания века, и всё равно чёрта с два разыщешь. Не существует таковых в природе, ибо природа человеческая неизменна - она всегда недовольна тем, что человек имеет сейчас. И всегда сокрушается лишь о том, что имел раньше. До потери оного.
  Правда, вот именно этого технаря мне действительно было немного даже жалко, потому как ясно - хлеб ему и в самом деле нелегко достаётся. Комбинезон замызганный, не одну чистку повидавший, глаза усталые, плечи обвисшие, потому что смена опять тяжёлая. А тут ещё я, со своим модулем.
  Невооружённым глазом видно, что вот только этого счастья, поверх всего прочего, ему сейчас и не хватало. И будь его воля, он бы меня, прямо в обнимку с модулем, из регламентной зоны огромными б пинками вышиб. С высочайшим таким наслаждением.
  Но порядок есть порядок. А отступление от него, и норм, прописанных, утверждённых, и насмерть вбитых в память серверов, обойдётся для него стократ дороже созерцания чужой ненавистной рожи. Если что, прокурор ведь каждое лыко отыщет, и в дело аккуратно вставит. Доказывай потом, что ты не верблюд двугорбый.
  Так что, говорит он уже вполне сочувственно, сиди почтарь, жди, когда до твоей колымаги очередь дойдёт. Да не бухти! Подумаешь, недельку другую... ладно-ладно, может и побыстрее удастся что-нибудь придумать. Только очень-то губы не раскатывай: ты для меня, что есть, что нет, а вот если я транспортник по графику не выпущу, есть мне будет нечего, и я вообще отсюда никогда не вырвусь, понял?
  Понял, конечно, не дурак: чем больше стану надоедать, тем дольше буду здесь сидеть. Почта, она штука, разумеется, важная. Федеральная. Внеочередная. Ну и всё такое прочее, весьма сказочное.
  А эти ребята, они ж очень фирмовые, строго финансово-реалистичные, и на федерацию им не то, что чихать, а даже и сверху вниз посмотреть лень. Наглого же её представителя манерам поучить - сам бог велел.
  Человек ведь так устроен, что не любит, когда ему настырно в душу лезут, и к чему-то там принуждают. Сопротивляется он. Наперекор всё делает, если возможность есть. И чем больше упорствует принуждающий, тем настырнее делается он, и тоже лезет, хоть наперекор, хоть в бутылку.
  Вся история человечества об этом трубит буквально на каждом углу, только мало кто эти трубы слышит. И всё равно упорствует с требованиями, угрозами, обещаниями жалобу накатать, чтобы страшной казни добиться.
  У меня, надо сказать, со слухом всегда нормально было. Давно уже расслышал: "хочешь от человека чего-то получить, требуй прямо противоположного". Веками это проверено, и работает безотказно, если знаешь, как с ним работать.
  Ладно, говорю примирительно, не кипятись начальник. Ты мне, конечно, все планы обломал так, что и вспоминать не хочется. Но что уж тут поделать, не суждено видно пару очень важных встреч провести... точнее одну... ну да что уж теперь, на нет и суда нет. Но, раз я завис надолго, скажи хотя бы, где тут ночлег отыскать, и чем можно заняться, чтоб время скоротать?
  Посмотрел он на меня, улыбнулся неожиданно по-доброму, скорее не от возникшей симпатии, а от радости, что очередной драки, с ужасными проклятиями в обе стороны, избежать удалось. А потом кратко так объяснил, что, на самом деле, он бы мне с радостью посоветовал куда идти, и что там делать, если б я на рога попёр, ну а так...
  В общем, с ночлегом проблем нет, в информатории сам выяснишь, а насчёт сходить... в бар вечерком сходи. Там бармен, мужик очень интересный. Даже если только сок пить будешь, всё равно массу впечатлений получишь.
  Мужик?
  От такой неожиданности я реально слегка оторопел. Нет, подожди, уточняю, у вас что, там крутой робот под мужика слеплен?
  Какой робот, изумлённо спрашивает он. Нормальный мужик. Весёлый, компанейский.
  Вот тут у меня глаза по-настоящему на лоб вылезли.
  Надо сказать, обстановка тому сильно помогала, ибо находились мы далеко не на большой планете. Мы вообще на ней не находились, хотя она и была действительно большой, с двойной силой тяжести, и прочими очень неприятными прелестями.
  Но была она там - внизу, под ногами, а мы висели на орбите. И орбитальная станция, хотя реально и не маленькая, как-то вот совсем не тянула на развлекательную столицу ближайших окрестностей.
  Всё строго, всё функционально, издержки минимальные, ибо предприятие коммерческое, а его акционеры столь диких излишеств, как живой, из крови и плоти бармен, просто не смогут понять. Со всеми вытекающими из этого факта нечистотами. Для менеджмента.
  Автопоилка по розливу в одноразовые стаканчики, вот предел для подобного рода предприемств, которых я уже повидал немало.
  Правда, иногда в них даже и бары более-менее приличные попадались. Но там всегда один предел - робот, наливающий жаждущим молочко из-под бешеной коровки.
  А тут, нате вам - бармен, самый что ни на есть живой, и даже интересно вещающий, если верить заморенному информатору.
  Нет, я б может и улыбнулся ехидно, и посоветовал бы не разводить меня, как новичка, но...
  А зачем? Нравится парню чувствовать себя хозяином положения? Да и бог с ним. Это, во-первых. А во вторых, что мне остаётся, кроме как торчать на треклятой станции, да изучать её достопримечательности. Хотя бы и в образе гипотетического бармена, в котором тутошние, если сказанному верить, души не чают.
  Но действительность оказалась ещё смешнее - парень-таки не врал. Я в этом своими глазами убедился. Потом.
  Сначала, разумеется, устроился. Пенал свой получил, ну тот, в котором только спать, да всякую хрень с экрана впитывать, до тех пор, когда рвотный рефлекс назад картинки не повыплёвывает.
  Хотя этот стих, насчёт рвотных картинок, не про меня. У меня-то как раз всегда с собой источник, из которого можно пить бесконечно, и совершенно без вреда для умственного здоровья.
  Закончив с формальностями, и утряся мелкие недоразумения, ближе к вечеру по местному времени, я всё-таки отправился туда, куда послали, чтобы своим глазам не поверить.
  Но - пришлось. И рот слегка приоткрыть в изумлении пришлось тоже.
  Вот что у любого нормального человека возникает в голове при слове "бармен"? Правильно: молодость, задор, жонглирование посудой, и разбитной трёп.
  Но уж никак не седина, степенность, и основательность мудрого деда, восседающего на веранде, в кресле-качалке.
  Нет, кресла, на самом деле, не было. И веранды - тоже. Да и с сединой я слегка приукрасил, она ведь тоже почти не светилась. Но образ возникал как-то сам собой, и отделаться от него было очень непросто, поверьте.
  В остальном тут всё выглядело как везде: негромкая музыка, лёгкая дымка, столики, уходящие в полумрак, и барная стойка, с вознесённым перед ней частоколом табуретов.
  Только почему-то народу здесь собралось прямо совсем очень немного. А свободных столиков - навалом. И я даже поначалу нацелился в дальний уголок, чтобы без помех понаблюдать за местными, потому как это всегда интересно, и очень познавательно. Особенно, если никто не видит, что ты за ними смотришь, и не пыжится выглядеть лучше, чем он есть на самом деле.
  Но сначала пригляделся к стойке, и сразу же передумал. Даже не из-за бармена, которого можно было изучить вблизи гораздо позже, ибо, куда ж он от своих бутылок денется. Меня заинтересовал колоритный тип напротив него, сидевший с немаленьким таким стаканом, явно не соком наполненным.
  Знаете, как ведут себя хорошо набравшиеся люди? В большинстве своём, они походят на павлинов, распушивших изумительный хвост, уверенных в своём величии, и никому не позволяющих в том усомниться.
  Вот мужичок, оккупировавший табурет, очень близко подобрался к этому определению. Но даже издалека было видно, что пока совсем ему не соответствовал.
  К моменту наблюдения явно набравшись почти до бровей, он вёл вполне вменяемый диалог с тем самым, знаменитым барменом. Очень дружественно, хотя и не без экспрессии, свойственной хорошо поддавшим людям.
  Только, справедливости ради, должен сказать, не эта особенность меня в обоих заинтересовала, имелось и кое-что другое, достаточно примечательное.
  Начнём хотя бы с облика тех, кого мне уже довелось здесь встретить. А все они были одеты практически одинаково. Небольшие отличия вносили лишь цвет, нашивки, да прочая ерунда на комбинезонах, свидетельствующая, что это - команда. Мощная и дружная. Ну, чтобы вот ни у кого не возникало и тени сомнения, что корпоративный дух - превыше всего. На общее благо, к кассе причастных. И это не удивительно для мест, полностью контролируемых одной фирмой.
  Только пара, ведущая у стойки занимательную дискуссию через барьер, внешне резко отличалась от других посетителей заведения. Собственно, что касается бармена, так он по сути работы не должен красоваться фирменным комбинезоном, это ясно. Но кожаная жилетка, прикрывающая клетчатую рубашку с расстёгнутым воротником, и никакой бабочки к смокингу, или попугайной рубахи, для создания пляжной атмосферы, тоже, согласитесь, дело не совсем типичное для этой профессии.
  На мой предвзятый взгляд, ему скорее не хватало кресла качалки, для поддержания образа древнего фермера в отставке, лениво прохлаждающегося на дощатой веранде. Да лошади на заднем плане, что б было вот совсем уже в тему.
  А ещё - рогатого мотоцикла. Но уже не для него, а для его визави, прикидом своим крайне органично вписывавшегося в тот же образ прерий, и свободного вольнодумства. В самом деле, о чём ещё можно говорить, если на его куртке даже близко не светилось хоть какого-нибудь признака фирмы, владеющей всем этим хозяйством.
  И это там, где корпоративным духом пропитано буквально всё, от затылка кепера, на башке сотрудника, до клейма на его же ботинке.
  Разумеется, я бы мог предположить, что он здесь гость, такой же, как и я сам, почему нет. Но именно потому нет, что на самом деле это исключалось абсолютно и полностью - туристов здесь не жаловали.
  Вольнодумцев, идущих вразрез с идеалами компании, жаловали ещё меньше, и мне оставалось лишь предположить, что парня откровенно вышибли из стройных радов на вольные хлеба.
  И, скорее всего, именно этот факт он рьяно моет в стакане высокого наслаждения, красуясь цивильной рубашкой, поверх которой небрежно гнездилась подозрительная куртка, тёртая перетёртая, чуть ли даже не из самой настоящей воловьей кожи. Ну, в самом деле, вот именно для полного антуража, только мотоцикла рядом и не хватало. И шлема, чтобы как-нибудь прикрыть башку, взлохмаченную, словно его тут, совсем недавно, всем баром за волосы таскали.
  Чему, кстати, я, немного приглядевшись к сидевшему за столиками народу, ничуть бы не удивился, потому, как люд здесь собрался, в самом деле, более чем приличный. Уверенный, спокойно поглощающий всё оплаченное, делающий это с какой-то незыблемой удовлетворённостью.
  Незыблемо уверенной, и так сильно обманчивой. Подспудно готовой мгновенно поддержать бунт против кого-то, в случае, если он настырно заиграет роль всеобщего раздражителя.
  В общем, как ни крути, а пара за стойкой подобралась более чем любопытная. И понимая, что тот, который должен тереть стаканы, и разливать дозы, в самом деле, никуда ж отсюда не денется, аж до закрытия заведения. А этот, байкер стилизованный, может прямо сейчас откадычить последний глоток, и отчалить в неизвестность, я сразу оставил идею угнездиться в глухой засаде, и направился прямиком к стойке.
  Угнездился на высоком табурете, через пару таких же, от лохматого, и стал дожидаться реакции бармена.
  Тот широко улыбнулся, кивком попросил у лохматого прощения, и поинтересовался, что буду я, ненарочито, но гордо оглядев коллекцию зазывных этикеток, красовавшихся за его спиной.
  Должен сказать, коллекция здесь была не просто хороша, она была блестяща в своей полноте, качестве, и ценности. И судя по этой выставке тщеславия, доход в карманы местных ребят капал действительно нескромный. И уж, как минимум, моему - не чета.
  Я, конечно, заказал, что было по силам и карману, куда ж деваться, если на табуретку влез
  Не моргнув глазом, и не выразив хоть как-то своего отношения, бармен наполнил стакан концентратом апельсина, пожелал всяческого удовольствия, и снова вернулся к лохматой башке.
  А я невозмутимо, по крайней мере - внешне, принялся за сок. И на самом деле испытал очередное потрясение, ибо тот оказался...
  Чёрт возьми, он действительно оказался настоящим, недавно отжатым соком настоящего, недавно висевшего на дереве апельсина.
  И вот тогда я начал медленно подозревать, что меня где-то обманули. Я могу поверить, что здесь, или вот там, совсем рядом, в самом деле выращивают апельсины! Я легко поверю, что из них прямо тут жмут сок.
  Но чтобы он стоил не дороже воды? Натуральный? Да идите вы, со своими сказками, во все концы, и все места, вместе взятые.
  Бармен заметил неподдельное изумление, и, кажется, остался крайне довольным моей искренней реакцией, сразу же успокоив, что никакой ошибки тут нет, и что дыры в моём бюджете никто делать не собирается.
  До тех, разумеется, пор, когда речь идёт лишь о соке. А вот с остальным, он снова вполне демонстративно оглядел свою коллекцию, дело обстоит несколько иначе.
  Потом выждал мгновение, понял всё правильно, и снова занялся лохматым байкером.
  А я почти равнодушно подумал в ответ, что не очень-то и хотелось. И это была почти правда. Но - не вся правда. Именно потому что вот там, под этикетками, хранились такие марки, что я был бы весьма не против опробовать хотя бы одну из них.
  Но вы ж понимаете, что моим финансовым возможностям такие эксперименты были совсем не по зубам. Ну, разве лишь бросить подработку на модуле, и устроиться здесь каким-нибудь третьим помощником типа, недавно жаловавшегося мне на низкий доход.
  Ага, вот именно сейчас я особенно верил его рыданиям. Если б всё было так, как он расписывал, черта с два мне б удалось наблюдать эти шедевры высокого искусства настоящего самогоноварения. Хоть кукурузного, хоть ячменного, односолодового.
  И, кстати, нетрудно было заметить, что мой лохматый сосед явно знал толк в здешней коллекции, и пользовал её вполне себе уверенно. Не могу сказать, с какой именно периодичностью, но уверен, что именно сегодня он отдал должное не одному её шедевру.
  Честно говоря, я даже немного завидую тем, кто может заливать в себя огненную жидкость как из заправочного пистолета. То есть, много, жадно, и без видимых последствий. И с утра, как огурчик: малосольный, в пупырышку, слегка линялый, но зато ещё крепкий, и не очень сильно потёртый.
  Я б, наверное, тоже с удовольствием перепробовал весь этот ряд, лет так за несколько. Не быстрее потому, что давно исповедую правило: испробуй всё, не увлекайся ничем. Согласитесь, разумное такое правило, в этой обстановке, впрочем, абсолютно бесполезное.
  Радуясь, что оба про меня благополучно забыли, потягиваю я доступное питьё, искоса приглядываюсь к нетипичному типу, и, разумеется, прислушиваюсь тоже. К беседе нетипичной прислушиваюсь.
  А разговор там идёт довольно интересный: лохматый продолжает втолковывать бармену как ему, лохматому, всё это уже невозможно настохорошело. И что вот тот, который всем здесь рукамиводит - баран. Каракулевый, и совершенно непробиваемый. И вот сколько раз уже он, лохматый, этому каракулевому элементарные вещи пытается втолковать... ну, ни в какую же! И ведь парень совсем не глупый, и ведь работать умеет... но в технике же баран!
  Я ж, говорит, ему и вот так, и вот эдак, пойми, дурень, что вот если вовремя не сделать этого, то прорвёт вот там, хотя пока там вроде бы всё спокойно. Но ведь это ж ненадолго. Рванёт же обязательно. Ты ж мне потом нож к горлу приставишь, и будешь требовать, чтобы я прорыв немедленно ликвидировал.
  И ты знаешь, продолжает он доказывать бармену, же честно ведь признаёт, что приставит, и что требовать будет. Потому как ты ж, говорит, эту технику лучше других знаешь. И, более того, за её работу отвечаешь. Так что - не юли!
  А я и не юлю - который раз уже объяснить пытаюсь. Но он же не только меня слушает, он же, знает, в случае чего, голову-то ему снесут, не мне, а потому ещё и окружение своё слушает. А они - холопы!
  Они ж, говорит, начальство ненавидят. Да не возражай - ненавидят. Холопы всегда начальство ненавидят только за то, что оно - начальство. И в голос о том орут, если начальство очень далеко, и расслышать их не может. А когда оно близко, так и кланяются низко, лебезят, поддакивают. А втихую, всё равно ненавидят.
  Не спорь, говорит, хоть ты здесь и на особом положении. Знаю я, зачем тебя держат, да и остальные знают, что с тобой можно душу отвести, и поговорить без опаски, скорая ты наша психологическая. А вот начальству впрямую сказать правду не могут, потому что страшно им. Потому что вот все они, медленно обводит зальчик указательным пальцем, холопы. И никуда им от этого не деться.
  Ну, нихрена себе, думаю, торопея от услышанного. Куда это я попал? Холопы! И откуда он только слова-то такие знает? Дальний космос, жутко технологичное предприятие, квалифицированнейшие технари...
  И - на тебе, одного такими древними веками по кочкам несёт, что аж дух захватывает! Откуда только подробностей этих нахватался? От горнопроходческих комплексов что ли?
  Если я правильно трёп понял, лохматый действительно был типом не самого низкого уровня, и не самой последней ступенью в здешней иерархии. Но и это меня совсем не убедило в том, что здесь холопы по грунту бегают, и барину слитки в котомке приносят.
  Да и просто чтобы знать вот это, ну хоть отдалённо, всё равно надо иметь не техническую подготовку. Термин-то последние несколько тысяч лет в обиходе вообще не фигурирует. Никак, и нигде. А здесь - нате вам, прикиньте к носу.
  Пока я медленно прорывался сквозь изумление, уж не знаю каким образом, морду что ли напрочь перекосило, нарвался-таки на неприкрытый интерес к своей особе.
  Оглядел меня лохматый, как-то вроде бы даже свысока, и громко, с вызовом, повторил, что все холопы... и ты, заявляет, глядя на меня в упор - холоп. Понял, говорит. Нет, говорит, не понял. Да и откуда тебе понять, что такое - холоп!
  Да где уж нам, нейтрально допивая соковую порцию, отвечаю, дуракам чай пить!
  Признаться, такого эффекта от сказанного я как-то совсем не ожидал, ибо просто ляпнул первое, что в голову пришло.
  И, кажется, попал ну прямо в точку: лохматый аж закаменел на долгое мгновение, как-то вот остро-остро изучая мою личность. Пристально так, с намерением.
  Ну, думаю, ещё даже не успев сообразить, с чего бы это его так проняло, лопухнулся я серьёзно. Сейчас, думаю, он мне винными парами между ушей выпишет, или прямо в глаз даст. В зависимости от того, на что стереоскопической координации, сбитой дорогими напитками, хватит.
  И приготовился. Сначала - увернуться, а потом...
  Нет, выписать ему в ответ, честно говоря, даже не собирался - простое благоразумие на эмоцию блок поставило. Во-первых, зачем калечить неплохого, вроде бы, мужичка, а во-вторых - для полного счастья мне только разборок со своим начальством и не хватало.
  В отрыв я уходить собрался, если мужика всерьёз по кочкам понесёт. От греха в отрыв, и от необходимости калечить, потому что если начнётся махалово, и рожу мне он всё-таки зацепит, то я уже и сделать ничего не успею - руки сами отработают. На чистом автопилоте. Знаем, как оно в таких случаях бывает. Плавали.
  Каждый раз с разным успехом.
  А он всё изучает меня, изучает, не порываясь хоть что-то предпринять. Долго изучает, настырно. А потом вдруг заявляет, что я и впрямь, оказывается, в теме, и что он потрясён моей информированностью.
  Ну, так чего здесь необычного, спрашиваю удивлённо. Нормально вроде всё.
  Ага, говорит, нормально... чай пить. Потом глядит на бармена, показывает на один из расписных пузырей, и требует, чтобы мне из него чайку налили. За его, разумеется, счёт.
  Я смотрю в направлении перста, вглядываюсь в пузырь, и идея откушать чайку именно из него, мне начинает очень нравиться. Потому что - наслышан. Но и только, потому, что - потому! Ну, вы сами понимаете, не с моими... и всё такое прочее, к идее прилагающееся.
  Бармен глядит на меня, как вы, мол, на это смотрите? И я молчаливым кивком подтверждаю, что смотрю очень хорошо, и крайне благожелательно.
  Насколько благожелательно, переспрашивает он, имея в виду количество, выраженное в порциях. И вот тут я, с внутренним ехидством, указываю на лохматого, давая понять, что раз он организует чаепитие, так пусть сам и устанавливает количественные параметры.
  И тот установил... не в мою пользу, выдав жест сразу из четырёх пальцев.
  Бармен довольно кивнул, выразительно глянув на меня, и на лёд, выясняя, сколько бросить в стакан: полный объём, или вот совсем чуть-чуть.
  Пришлось объяснить, что лёд в стакане вещь ну совсем уж лишняя, потому как я собираюсь отведать напиток оригинальный, а не его шершаво-водянистую копию.
  Бармен крякнул в ответ так, что я до конца не понял, была ли это одобрительная интонация, и взялся за дело.
  А я только после этого действительно осознал, что во всём театральном экспромте дурак, на самом деле, лишь один. И именно он сейчас будет чай пить. До дна пить... чтоб его!
  Я уже говорил, что исповедую умеренность во всём, и делаю это в том примитивном смысле, что жить, и потреблять, надо без фанатизма. И в реальности мне б вполне хватило одинарной дозы, в случае, будь я хоть немного поумнее.
  Но меня ж дёрнул чёрт на провокацию, я ж не мог подумать, что и лохматый тоже шутить умеет, не обращая внимания на дыру в бюджете, пробитую неуместной шуткой. А теперь, куда ж деваться? Теперь вот это всё придётся до дна пить, ибо законы жанра таковы, что иного выхода из ситуации уже и нет.
  Лохматый же пристально глядит на мою непробиваемую морду, пытаясь сначала оценить, прошла ли шутка как надо, чтобы только потом взглянуть на её предполагаемые результаты.
  Но и я в грязь лицом не ударил: медленно выцедил все четыре, в одном стакане, что б им. Демонстративно помял губами остатки вкуса. Удовлетворённо кивнул, мол - да, напиток совсем неплох, и только после этого стал решать, а надо ли вкус чем-нибудь заедать.
  И даже пожевал что-то, барменом предложенное, ещё раз подтвердив - да напиток действительно замечателен, зло при этом думая про себя, что больше никогда и никого подначивать не буду. Дабы не приходилось впредь демонстрировать всем, как мы ни при каких условиях не сдаёмся, стоим до конца... даже когда сидим.
  Лохматый оценил мои труды, усмехнулся, и спросил, а кто я вообще такой, неплохо образованный, и знающий такие подробности про чаепитие? Вроде бы здешних он более-менее в лицо знает, а моё лицо он здесь не знает вообще, и в принципе.
  С чего б тебе моё лицо знать, говорю, ощущая, что вот уже начинаю плыть, если я сегодня тут появился, и надеялся сегодня же отсюда свалить. Да судьба не позволила, повязав тесными узами с вашими технарями, на время, никем не определённое.
  Он смотрит, явно пропустив мимо ушей пассаж про технарей, и сосредоточившись на том факте, что - сегодня прибыл, и сегодня же убыть собрался? Это что, мол, за фантастика? Вообще-то, говорит, так здесь просто не бывает.
  Ещё как бывает, в усмешке кривлюсь я, а вот так, чтобы я где-то вот так, как здесь, застрял, вот так обычно действительно нигде не бывает. Понял? Не, не понял, наверное, с техникой никогда не работал.
  Да где уж мне, дураку... отвечает он, ехидно улыбнувшись во всю лохматую морду.
  Да, да уж, поддерживаю тему из вежливости, а потом вкратце, но доходчиво, излагаю, как подло меня подрубила местная служба эксплуатации, завернув назад чуть ли не с самого старта.
  Он ещё дольше смотрит на меня, пытаясь что-то там сообразить. А потом разражается целой речью, в смысле, что насчёт почтового модуля он кое-что понял, но вот так и не понял, что в нём делаю я? Там же автоматика! Там же Интеллект! Там же человек вообще не нужен. Тебя-то, зачем туда сунули? У нас вон транспортники регулярно ходят, и никаких проблем, и никого внутрь пихать не надо.
  Это у вас, отвечаю ехидно, никого никуда пихать не надо! По одной линейке туда-сюда мотаетесь. А мы - служба федеральная! И нас, грешных, её интересы в какие только дыры не запихивают. Бывает, даже у Интеллекта мозги начисто переклинивает. Не часто бывает, не часто. Согласен. Но ведь - бывает же!
  Ну, вы, теперь уже от души веселясь, и уникумы, говорит он. Потрясающие! Мне б, говорит, такая ересь и в голову б не пришла.
  Зато, отвечаю, мне в голову столько информации приходит, пока на перегоне вынужденного дурака валяю, столько информации перелопатить успеваю, что я свою работу люблю, и обожаю. Ибо, говорю, наука, это лучшая возможность удовлетворения собственного любопытства за чужой счёт! Давно это сказано, века назад, а до сих пор актуально... так-то вот.
  Это - да, соглашается он. Слушай, а к тебе в модуль случайно подсесть нельзя? Я тут, понимаешь, не у дел остался, поэтому свалить отсюда хочу. Да только на транспортнике не очень-то полетишь, не приспособлен он, а ближайший корабль через полтора месяца, не раньше. Я ж тут от тоски сдохну. Может, говорит, выручишь, возьмёшь попутчика?
  Ну, это, отвечаю, только в случае, если тебя в контейнер загрузят, и доставку оплатят. Но учти, из удобств будет лишь свободное дыхание в приемлемой атмосфере, всё остальное - с собой, и под себя.
  Нет, говорит, это мне не подходит, что я лунный исследователь, что ли. Но у тебя ж, говорит, и отсек жилой ведь есть? Может, в нём приютишь?
  Да запросто, отвечаю с усмешкой. Это что касается меня. Но есть небольшая проблема, у меня там ещё и Интеллект Искусственный, совершенно не ошибающийся, на борту сидит. И вот он-то тебя в жилом точно не потерпит, это ты мне поверь.
  Да уж, сразу мрачнеет лохматый... слушай, говорит, а давай я ему мозги вправлю, и тогда он точно возражать не будет.
  Честно говоря, идея была вполне заманчивая, я бы этому интеллекту и сам, если б мог, с удовольствием вправил всё, что можно. Я б даже поверил, что вот этот, когда достаточно протрезвеет, и в самом деле что-то там сделать сможет. Вряд ли, конечно, но вдруг?
  Только будучи даже в очень приподнятом настроении, я всё равно отдавал себе отчёт, чем это неизбежно кончится. Увольнение - самый мягкий вариант. А вполне нормальный: долгое-долгое изучение литературы в сильно ограниченном пространстве, без права досрочного выхода на свободу.
  Но как ему-то объяснить? Вот вы когда-нибудь пробовали втолковать что-нибудь разумное, сильно пьяному человеку? Если нет, попробуйте. Будете приятно удивлены крепостью непробиваемой стены, в которую превращают мозг спиртовые пары.
  И чем разумнее окажутся ваши доводы, тем крепче будет его оборона. Поэтому я не стал ничего разъяснять, а только покрутил пальцем у виска, на всякий случай ожидая, что сейчас и по пальцу, и по виску, прилетит что-нибудь нехорошее.
  Но всё оказалось гораздо приятнее - лохматый внимательно проследил за манипуляцией, скривил лицо, кивнул согласно, и заявил, что он просто шутил, предлагая эту авантюру.
  А вообще-то, говорит, давай мы с тобой ещё нальём, и ещё выпьем, раз уж всё так плохо, и жизнь пошла совсем наперекосяк.
  Вот тут я, говорю честно, испугался по-настоящему: он-то, похоже, счастливый обладатель непробиваемой печени, готовой без устали перерабатывать любые количества впрыскиваемого вещества. Только мне-то не так сильно повезло: ещё дозу залить, и чёрт его знает, чем всё в итоге завершится. А оно мне надо?
  Но, видимо не судьба была ему, и судьба мне: именно в этот критический момент народа в баре как-то вдруг резко прибавилось. А прямо за его спиной из полумрака возник тот, кого обычно везде и всюду определяют как "Вэри Импозант Персон". И это звание было написано не только на самоуверенной роже, но и подтверждалось целым стадом секьюрити, непробиваемым полукругом охвативших саму персону.
  С такой поддержкой, подумал я, критически оценивая создавшуюся обстановку, не в бар - на баталии ходят. С явно превосходящими силами противника. И даже огляделся, чтобы проверить, нет ли здесь кого-нибудь, из сил какой-нибудь вражеской пехоты?
  А потом согласился с внутренним голосом, уверенно нашёптывавшим, что не только ещё одна дополнительная, а и все три, из четырёх прошлых доз, были лишние. Потому что иначе б мне подобная дурь и в голову не влезла. Ну, та, насчёт вражеской пехоты. Хотя вот и пехоты здесь реально, более чем с избытком хватало.
  И я даже зауважал лохматого, потому как ясно ж, стая явилась совсем не по мою душу, и уж точно не по душу бармена. А вот ему сейчас придётся несладко, и это по самым мягким прикидкам.
  Он же, окинув картинку взглядом, даже и ухом не повёл. Повернулся к импозантному, недобро усмехнулся, и предложил не стесняться...
  Ты, говорит, присаживайся, выпей. Только не за мой счёт, у тебя и свой неплохой. А я, говорит, человек безработный, всех подряд, особенно холопов твоих, поить не могу, чего-то много их собралось. Даже слишком. Так что сам челяди наливай, ты парень не бедный.
  А тот вот просто молча стоит, слушает, и ничего не говорит. И я понимаю, лохматому здесь сидеть осталось совсем недолго, и его прямо сейчас быстро транспортируют на тягловой силе, тесно сгруппированной за спиной импозантного.
  Куда запихнут, не знаю, но вряд ли в местную каталажку, потому как если б всё было действительно так серьёзно, то очень важного здесь и следа б не было. Его ребята сами всё легко сделают, чисто и быстро, и сейчас уже несли б обездвиженное тело по лабиринтам станции.
  Но ведь ничего такого не происходит, и это странно. Импозантный продолжает молчать, и его свора даже с места не двигается. А потом начинается совсем уж странная картинка...
  Нет, не картинка, спич взаимный. То есть вот эти двое завязывают почти светскую беседу, в которой я ухватываю практически все слова. Но и только. То есть, если взять по отдельности, то всё знакомо, но если брать всё вместе, то совершенно непонятно, о чём они, на серьёзно повышенных тонах, говорят.
  И так продолжается довольно долго. Настолько, что я осознаю - меня действительно чем-то опоили, потому, как даже после четверной дозы так отупеть невозможно.
  Тем более невозможно представить импозантного в роли обороняющегося, и уже явно проигрывающего битву, несмотря на доминирующее положение в этом обществе.
  Нет, точно меня опоили, ибо я не понял, что происходит, даже в тот момент, когда они, наконец, пришли к общему знаменателю, и лохматый согласился вернуться к какой-то деятельности.
  Однако сделать этого не смог. То есть, подтвердить смог, а подняться - нет, потому как у него, к тому моменту, уже сложилась классическая ситуация, при которой голова ещё в порядке - ноги не идут.
  И вот тогда я узнал, зачем импозантный привёл группу поддержки. Возле нетранспортабельного спеца, как по мановению руки, появились носилки, лохматого бережно на них уложили, и словно важного раджу, под присмотром импозантного, со всеми почестями вынесли из бара.
  Это был шок. Для меня.
  Но не для бармена, спокойно наблюдавшего за происходящим.
  Я долго молчал, переваривая увиденное. Потом заказал ещё апельсинового, чтобы хоть как-то протолкнуть не перевариваемый ком загадки, и, получив стакан, всё-таки не удержавшись, поинтересовался, что это было, и где здесь надо смеяться?
  Бармен какое-то время смотрел на меня, соображая, стоит ли выдавать врачебную тайну, и, видимо сжалившись над моей глупой мордой, решил, что не следует так уж дорожить секретом Полишинеля, явно всем здесь давно известного.
  Я-таки оказался прав, импозантный и в самом деле был здесь главной шишкой. А мой лохматый незнакомец занимался всего лишь вправлением мозгов интеллекту, установленному на добывающих, и не только, механизмах.
  Нет, он не был менеджером, да и большой величиной в местной иерархии тоже не был. И если верить бармену, импозантный, за неуживчивый характер, давным-давно его б пинками из компании вышиб. Причём бармен пребывал в полной уверенности, что когда-нибудь всё именно так и произойдёт. Вот как только замена, равноценная лохматому, найдётся, так сразу же строптивого парня отсюда и напинают. С огромнейшим удовольствием.
  Но проблема состояла в том, что профессионалами такого уровня никто разбрасываться не хочет. Средненьких, да совсем бездарных, отпускают без сожаления, их вокруг и так - пруд пруди. А за специалистов этого уровня, везде держатся так, что лишь с руками можно оторвать. Держатся, пусть и зубы от злости сцепив, потому что работа комплекса не может останавливаться из-за чьих-то там амбиций. Такова жизнь и её законы никому ещё объехать не удавалось. И не удастся.
  Слушал я его, и думал, что в принципе он прав, хорошими спецами действительно никто не разбрасывается. Но и бесконечно их не терпит.
  Чтобы наиглавнейший собственной персоной на уговоры являлся? Да ладно, так в жизни не бывает, если мой лохматый приятель просто взбрыкнул. Для этого он должен быть не хорошим - уникальным. Вот тогда - да. Бизнес, и ничего личного. А если личное, то и сам в бизнесе не удержишься, по миру без штанов пойдёшь. Видимо тип реально был уникален до той самой степени.
  Тогда неудивительно, что и про холопов, и про чай, который где уж дуракам пить, осведомлён. Значит, интересовался в жизни не только железяками, строго в рамках определённой специализации.
  Тут ведь проблема в том, что она, в самом деле, обеспечивает большую сумму знаний, но в узком диапазоне деятельности. Потому и специалист получается не так чтобы очень.
  А для того, чтобы - очень, именно очень нужен широкий кругозор, позволяющий мыслить нестандартно, и решения находить такие же, нестандартные, для непосвящённых совершенно парадоксальные.
  Но в этом случае возникает проблема такого же нестандартного стиля жизни, куда ж без неё. Хотя бы потому, что очень трудно жить с такими мозгами, и постоянным титулом белой вороны. И получается круг замкнутый, тревожный, и неуютный, вырваться из которого может быть кому-то и удаётся. А скорее - нет.
  Ну, разве лишь на носилках, и очень ненадолго.
  Обдумал я это всё, но бармену ничего говорить не стал потому как многое он, видимо, и так понимает не хуже меня. А корчить из себя философа, после хорошей дозы в стакане? Ну, это было бы пошло, в своей пьяной обыденности, потому как в обыденности все пьяные мнят себя философами мирового масштаба. Я, кстати, нет, ибо отдаю себе полный отчёт, насколько трезвый-то не образован, а пьяный, так и вообще - дурак, набитый доверху спиртным.
  Не в этот, правда, раз.
  Ну, то есть, в этот раз ещё не доверху, но достаточно, чтобы чувствовать себя вполне уютно, не влезая в дебри здешнего бытия, приковавшего меня к комплексу на очень неопределённое время, которое как-то надо было ещё и убить.
  Посетители бара двигались как в очень медленном калейдоскопе, то прибавляясь, то убавляясь. Кто-то подсаживался рядом, о чём-то трепался с барменом, похоже и в самом деле исполнявшем здесь роль доброго психотерапевта. Кто-то просто тихо переглядывался со стаканом, и терапевт внимательно за ним присматривал, явно делая выводы, идущие не близко. И не в пользу переглядывающегося.
  Но меня это уже не касалось, ибо я на самом деле был здесь чужим, и никому не нужным. А ещё - тоскливым. Может, виски по мозгам бегал с топотом, может история с лохматым в депрессию сталкивала, а может перспектива надолго тут застрять не радовала. Кто его знает, чего на самом деле в этой тоске было намешано.
  Бармен, видимо знал, и передо мной вдруг появился стакан, наполненный чем-то явно специфическим.
  Я удивлённо посмотрел на него, потом на того, кто стакан подогнал, и скорчил мину в смысле - это что такое?
  Бармен улыбнулся, сказал, это именно то, что мне сейчас нужно, и платить мне за это не нужно. Всё уже оплачено.
  Кем, я спрашивать не стал, ибо какая теперь разница, если всё и так - хуже некуда. А раз хуже некуда, то можно пить всё подряд, ни на что уже не надеясь. И хлобыстнул посуду залпом.
  Дальше было очень интересно, потому как сначала я не понял вкуса, а когда немного разобрался с духом, то сообразил, что вкус оказался совершенно нетипичным. И непередаваемым, потому что невозможно передать букет ощущений, прокатившихся по пищеводу группой одуревших ёжиков.
  Глаза мои из орбит не выскочили, но удержались в них с большим трудом. А потом сделались мягкими и добрыми, потому что за первым ощущением всплыло другое, приятное, и освежающее. Голову освежающее. Желудок, кстати, тоже. И поднимающее настроение из мрачных глубин начинающейся депрессии.
  Минут через пять жизнь снова заиграла яркими красками, как у человека только что вылезшего из ямы, в древности именовавшейся выгребной. Не знаете, что это такое? И правильно. В самом деле, это лучше не знать, и не узнавать.
  Но вот то, что я в себя только что залил... вот о нём узнать что-нибудь, я всё-таки попытался. Однако мне было сказано, что фирма секреты не выдаёт, но за самочувствием своих посетителей приглядывает внимательно, и мне достаточно знать только это.
  А я был и не против. И даже выпил ещё апельсинового. Уже за свой счёт. А потом ещё какое-то время поболтал ни о чём, но о чём-то общем. Незапоминающемся.
  И, наконец, решил, что пенал, где предстояло сомкнуть глаза, меня уже явно заждался.
  Пожелав бармену всего, и всё-всё, что он пожелает, я слез с табурета, и уже наладился поближе к выходу, когда он всё-таки пожелал. Выяснить пожелал о чае, который дуракам пить нельзя. И что это такое, и где там надо смеяться?
  Признаться, я не сразу понял, о чём это он? Каким дуракам, почему нельзя? Да пей на здоровье, пока не захлебнёшься, в чём проблема-то?
  Вот примерно так ему и ответил.
  Бармен долго посмотрел на меня, глянул на стакан с остатками того волшебного пойла, ну, которое с ёжиками, явно примеряясь, не маловато ли в меня влили.
  Я осторожно проследил за взглядом, и, наконец, вспомнил, с чего началось угощение дорогущим пойлом, так ловко уложившим на обе лопатки моё серое вещество.
  Извинился. Вполне искренне. И уже после всего этого рассказал, что были в истории времена, когда чай стоил несколько дороже вот того самого напитка, так ловко меня оглушившего. И что жил в те времена лихой гусар, такой ездок на коне с саблей наголо, очень любивший именно этой фразой посмеиваться над чванством недалёких вельмож.
  Бармен дослушал, покачал головой, думая о чём-то своём, потом улыбнулся, видимо по достоинству оценив ситуацию и спросил, не хочу ли я отведать чего-нибудь ещё. За счёт заведения.
  Нет, отвечаю вежливо, хорошего понемногу. Тем более, за чужой счёт. А вот на сок, который апельсиновый сок, завтра обязательно загляну. Да, наверное, и не только завтра, ибо застрял здесь, похоже, надолго. И, кстати, можно, говорю, вопрос напоследок?
  Да сколько угодно, с широкой улыбкой разрешает он.
  Вот этот сок... а почему он так дешев, если полностью натурален?
  А тут всё просто, отвечает бармен, цену компания дотирует, потому что работа по добыче не должна останавливаться, а работникам необходимы витамины.
  Всего лишь, в деле обыкновенная выгода компании, думаю, шагая по переходу в сторону пенальной гостиницы. И как всегда, оно очень просто объясняется, если знаешь, как это на самом деле работает. Вот и тебя, бармен мой необычный, компания тоже дотирует неслучайно. И ты, как тот витамин, беседами задушевными, призван людей в чувство приводить. Только бизнес, и ничего личного. Но бизнес хороший: и деньги на это уходят небольшие, и производство не несёт потерь от взбесившихся психов. А потому здесь все довольны, все смеются.
  Кроме меня. Я тут лишний, я тут не у дел. А деваться всё равно некуда - торчать на базе придётся долго. И сколько ещё предстоит в себя закачать почти дармового сока, одному лишь богу ведомо.
  Однако кто-то наверху, не знаю уж, каком именно, на самом деле, потому как помните же: хотите рассмешить - поведайте, так вот, кто-то там решил, что дотации надо экономить. Сок, кстати, тоже.
  На следующее утро, хорошо уже приближавшееся к полудню, ибо спешить мне было некуда, я только-только успел физиономию полотенцем заполировать, как получил известие, что регламентные работы проведены в полном объёме, модуль готов, и я могу отправляться хоть сейчас.
  Вот это была новость, много хлёстче неожиданно разразившегося светопреставления. По крайней мере, для меня. Не скажу, чтоб неприятная, но уж очень удивительная, если вспомнить рожу вчерашнего технаря, надолго меня здесь приземлившего.
  Когда я, чуть ли не бегом, влетел в стартовую зону, именно он меня и встретил. Недовольно сунул под нос планшет для росписи в формуляре, и предложил больше не являться на такой колымаге. Ты, говорит, в следующий раз проверяй, на чём тебя отправляют. А то не спи тут из-за тебя. Мне, говорит вчера, с самого верха, такого вставили...
  Потом внимательно оглядел мою персону, с головы до пят, тяжело вздохнул, явно вспомнив о чём-то нехорошем, и проворчал нечто вроде - и чем это ты их всех очаровал... или напугал... убей вот - не пойму.
  Ещё раз осмотрел, словно я кинозвезда, не меньше, и как-то неожиданно прыснул в кулак. Да так искренне, что рожа у меня стала, наверное, ещё более изумлённой, чем была только что.
  Он это явно оценил по достоинству, и в ответ поведал, что я даже не представляю, что здесь вчера, на самом деле, было. Верховный босс, говорит, во главе процессии с носилками, на которых вусмерть пьяный босс помельче валялся, сюда, говорит, приходил.
  И мне, говорит, и моим ребятам, оба вставили так... всё, что можно и куда можно. Куда, говорит не можно, вставил тоже. Так что, говорит, мой тебе совет, лучше не задерживайся здесь надолго, если понял, о чём я. Если не понял, намекаю - очень это всё моим ребятам не по душе пришлось.
  А я что, дурак что ли, или совсем не в состоянии себя на их месте представить? И что за этим всем последовать может, представить тоже... и можно, и несложно. Хотя вот именно моей вины тут ни на грамм нет. Наверное.
  Но технарь был прав: тут - чем быстрее, тем лучше, пока у него всё под контролем, и он своим детишкам разгуляться не позволяет. А выпадет он из поля зрения, и что его ребята успеют слегка перенастроить? Не злобно, но шутейно, чтоб мне служба мёдом не казалась. Вот это, как раз, одному лишь Богу известно.
  Разумеется, к нему, не Богу а технарю, я прислушался очень внимательно, и тут же всё исполнил, потому как, нищему собраться, только подпоясаться, а всё своё я ж всегда с собой ношу.
  Когда люк встал на место, и прошёл сигнал подтверждения герметичности, я вздохнул почти свободно, искренне радуясь, что ещё одно приключение закончилось.
  Благополучно, надеюсь.
  И на автоматику надеюсь, потому как штука она, в сущности, неплохая, и модуль перед стартом обязана ж была перетрясти. На предмет закладок. Ну, чтоб потом какие-нибудь привидения по ночам здесь шастать не принялись.
  Технари, они ведь народ такой, реально ушлый - на шутку запросто могут шуткой ответить. Гадай после, что за хрень временами по модулю болтается.
  И насколько эта зараза, на самом деле, виртуальна.
  
  3 Контейнер с сюрпризом
  
  Не стоит думать, будто каждая доставка почты непременно оборачивается каким-нибудь приключением. Собственно, я так и не думаю, иначе б давно сбежал из Агентства к чертям собачьим, потому что...
  Нет, ну вы сами подумайте, если каждый раз, да с приключениями, да не обязательно приятными и безопасными? Это ж не работа для нормального человека - спецназ галактический получается.
  Разумеется, любители драйва, замешанного на адреналине, для такого дела всегда найдутся. Только вот найдутся они именно в спецназе, потому что давным давно там все и собрались... именно для адреналиновой подпитки.
  Я ж человек спокойный, неконфликтный, поэтому и работу себе подобрал непыльную и несуетную. По большей части.
  Но её меньшая часть, всё равно же никуда не деваясь, постоянно где-то рядышком бродит. Иногда больно на пятки наступая.
  Конечно, принимая в очередной раз модуль под сопровождение, об отдавленных пятках я и не думал: давно же ничего такого со мной не происходило.
  Не думал даже когда увидел само отправление: симпатичный такой контейнер, с дико пляшущей индикацией, на мониторе, спрятанном под бронированное стекло.
  В принципе, ничего такого сверхнеобычного в этом не было: за время работы уже не раз попадались всякие жутко продвинутые, да ярко экзотические, изделия рук человеческих.
  И на первый взгляд действительно там ничего такого хоть сколько-нибудь каверзного не наблюдалось.
  Однако второй взгляд, он, как правило, более внимательный.
  Вот он и отметил, что и монитор какой-то странноватый, и бронировка на нём явно усиленного класса.
  Да и сам контейнер как-то вот не совсем прост, а уж очень так далеко продвинут. В сферы либо научные, либо, не приведи господи, военные.
  А какие именно, даже по сопроводительной документации всё равно же не поймёшь. Да, у меня есть координаты, название получателя, и время полёта. Всё есть, а кто именно за этими параметрами скрывается, иди, разберись, пока на место не явишься.
  Но ведь идти-то надо - работа такая. Моя.
  А разбираться со всем этим, тоже работа. Уже не моя.
  И по большому счёту, надо было просто отбросить за угол свои предчувствия, потому как вроде бы какой-то там подвох и есть. Но не явный же, и почти совсем не ощутимый. Ну, разве что, где-то на ментально отдалённом уровне, что-то слегка царапало мозжечок световой индикацией мониторных кривых, извивавшихся, словно бесконечные змеи.
  И может быть, это именно они вытаскивали из подсознания какие-то тревожащие ассоциации. Не то, чтобы сильные, но - всё же.
  Правда, я, очень так осторожно, поинтересовался у выпускающего, что за груз, и не потребует ли он особого внимания, потому что выглядит как-то вот... не очень.
  Выпускающий посмотрел на меня удивлённо, усмехнулся едва заметно, и небрежно проинформировал, что беспокоиться тут не о чем. Контейнер полностью автономен, в обслуживании не нуждается, и, если что, получатель моим бездействием возмущаться не будет. Это, говорит, прямо так в контракте и прописано. И тариф, говорит, между прочим, в этом случае, особый. С него, между прочим, и тебе, на маслице к хлебушку неплохо обломится.
  Надо сказать, именно эта часть информации мне понравилась на самом деле.
  Ну, а вы бы отказались от лишнего приработка, который в реальности никогда лишним не бывает.
  Хотя, если уж честно, так и первая часть информации мне понравилась тоже, ибо пломба на контейнере стояла из разряда тех, к которым и близко подходить не хочется.
  Я по опыту знаю, с отправлениями именно такой пломбировки бывает морока, если, не дай бог, на контейнере царапинка обнаружится. И поверьте, морока в самом деле будет настолько серьёзной, что вокруг этой фигни и напрыгаешься, и напляшешься. С бубнами, и заклинаниями.
  А сегодня вот счастье свалилось, ну прямо с супер льготными условиями! И никакой мороки: доставил в любом состоянии, сдал получателю, порадовался циферкам на личном счёте, и, с облегчённой душой, на обратный курс.
  Всё просто, буквально как беззаботное мычание.
  Правда скребся где-то в мозжечке подленький червячок сомнения, из того же опыта давно уяснивший: если условия очень льготные, то где-нибудь под ними может быть прикопан...
  Да всё что угодно там могли прикопать! Начиная от банального розыгрыша, не в этом правда случае, ибо наша работа шуток не приемлет, до какого-нибудь крайне неприятного вложения.
  И в этом случае, пока всё идёт штатно, можно, особо не беспокоясь, просто сопроводить контейнер, и счастливо вернуться.
  А в случае ином, тоже можно, причём запросто, всю оставшуюся жизнь на каждый встречный предмет счастливо улыбаться.
  Ну, это я вас сейчас немножко пугаю, и немного шучу. Хотя, вы ж знаете - в каждой шутке есть-таки доля шутки. Каждый раз, между прочим, в разной пропорции она есть. И вот уж тут никогда точно не знаешь, что именно можешь съесть, и в какой именно пропорции.
  Но я, кажется, немного отвлёкся.
  Так вот...
  За время полёта я не имел с этой штукой абсолютно никаких проблем. Контейнер мирно стоял в отсеке, деловито гонял струящихся змей по защищённому монитору, и в целом вёл себя очень прилично.
  И всё было на редкость замечательно до самого прибытия на очень такую симпатичную, и весьма атмосферную, планету, если судить по фигуре человека, встречавшего меня на грузовой площадке.
  Очень такая демократичная фигура высокого, худощавого, но не худющего, человека, наверняка плотно дружившего со спортивными тренажёрами.
  Вы спросите, почему я пришёл именно к этой мысли? Ну, про те самые тренажёры?
  Всего лишь потому, что на подходе успел их разглядеть.
  Как?
  Элементарно - через окна.
  Нет, давайте лучше по-другому. Начнём по-другому, и начнём с самого места, куда я прибыл, тогда вам станет понятно, как я успел всё это разглядеть.
  Для начала представьте себе огромную, нет, лучше - громадную, это будет точнее. Так вот представьте себе ель, громадную ель, с кучей ярусов разлапистых ветвей, торчащих из единого ствола, уносящего этот конус в небеса.
  Представили?
  Так вот, грузовая площадка и была нижним ярусом инженерного великолепия. Самым широким ярусом. А остальной десяток ярусов, постепенно сужаясь, уходил к вершине опоры, держащей на себе сооружение, вознесённое над бесконечным лесом, очень напоминавшим непроходимые Земные джунгли.
  И тут даже непосвящённому взгляду было ясно, что передо мной научная лаборатория, ибо её огромные окна, украшавшие периметр практически каждого яруса, демонстрировали кучу замысловатого оборудования.
  А на одном из них просматривались те самые тренажёры, с которыми явно дружил встречавший меня человек.
  Вот дружил ли он с головой, я, глядя именно на неё, честно говоря, определился не сразу, потому что...
  Ну, вы представьте себя на чужой планете, возможно даже с очень дружественной атмосферой, без средств защиты собственной башки. Можете? Я - нет. Респиратор на морде, минимум, который может себе позволить здравомыслящий человек.
  Я так думаю.
  А этот человек явно красовался щегольским комбинезоном, с торчащей из него буйной головушкой, неприкрытой вообще ничем.
  Повторяю - на чужой планете.
  Из этой картинки, ну, прямо как с глянцевого журнала, я сделал ещё один, вполне очевидный вывод: здешний экипаж, ну, или коллектив, тут кому как привычнее, состоял не только лишь из одних мужиков. Прекрасный пол у них явно тоже был представлен. И так же явно не самыми худшими созданиями рода человеческого.
  Это, между прочим, не моё умозаключение, а давно известное правило, по которому, в условиях полной оторванности от мира, люди часто переходят на стиль лёгкой неряшливости. Сначала, чтобы экономить время, не тратя его на приведение себя в нормальный вид, а потом уже по привычке, с годами становящейся, как известно, второй натурой.
  Здесь с этим, похоже, всё было в полном порядке, если не вспоминать о широко улыбающейся физиономии парня, небрежно расположившегося на грузовой площадке, открытой всем тутошним ветрам.
  Хотя, надо признать, было как-то вот совсем незаметно, чтобы они наносили ему хоть какой-нибудь вред
  Разумеется, я ему позавидовал.
  Очень сильно позавидовал.
  И любой, проведший достаточное время в тесном объёме кондиционированного воздуха, легко меня поймёт.
  Но как бы там ни было, я себе подобной роскоши всё равно позволить не мог.
  Надо понимать, что он-то здесь не один год сидит, и всё уже перемолол, ко всему адаптировался, а потому в самом деле запросто может хоть голым разгуливать. И ничего ж ему не сделается.
  А я вот сейчас из модуля вылезу, всего-то на полчасика, чтоб размяться, да за процедурой выгрузки присмотреть, и...
  Вы спросите, чего тут такого?
  Да вроде бы и ничего, только потом не стоит удивляться, если всю обратную дорогу начну чесаться во всех местах. А в результате, чтобы погасить напасть, буду вынужден горстями всякую гадость жрать. Оно мне надо? Правильно - совсем-совсем не надо... и не уговаривайте.
  Поэтому нахлобучил я свой нахрюшник, со стеклом во всю физиономию, клацнул присосками, проверил, не поддувает ли где, и торжественно вывалился на площадку.
  С официальными приветствиями, и прочей ерундой, полагающейся в таких случаях.
  Хозяин лаборатории, явно оценив мой нелепый вид, в лице почти не изменился. Разве лишь слегка приподнял краешки губ, вежливо давая понять, что предосторожность моя абсолютно излишня.
  А потом, видимо решив, что этого недостаточно, уже впрямую проинформировал, что атмосфера здесь совершенно безопасная, и можно себя не особо-то стеснять излишними украшениями.
  Да я, отвечаю столь же вежливо, и не спорю, и верю, и всё понимаю. Но вот эту штуку, говорю, на свежем воздухе с физиономии чёрта с два сниму. Исключительно, говорю, ради того, чтобы потом случайно не наткнуться на какую-нибудь аномалию собственного организма, не согласившегося с уверениями в полной безопасности здешних ароматов.
  Должен сказать, моя галантная речь, произвела на встречающего серьёзно впечатление. Он посмотрел на меня совсем другими глазами, пробормотал что-то вроде: "да, об этом я как-то не подумал".
  И, наверное, в виде небольшой компенсации, предложил отведать чашечку хорошего кофе. Запасы у него, говорит, отменные, регулярно пополняются, и он будет просто рад ими со мной поделиться.
  Признаться, я даже машинально огляделся, пытаясь выяснить, где это здесь запасы, и кто их тут варит? Но вовремя вспомнил, что в первую очередь дело, а уж потом можно и кофеи гонять.
  Очень, говорю, благодарен за предложение, чувствуя себя при этом вот совсем как-то неуютно, словно на великосветском рауте, но сначала давайте всё же уладим необходимые формальности.
  Конечно, конечно, вежливо спохватывается он. Как, говорит, я мог забыть, давайте формуляр, я отмечу позиции, и зафиксирую благополучное получение груза.
  Нет, мотаю головой, для начала сверьте пломбу, осмотрите контейнер, нет ли повреждений, а уже потом подтвердите, что получили всё в полной сохранности. И тут же инициирую программу выдачи отправления.
  Потом дожидаюсь, когда тележка выкатит контейнер из модуля, поставит на площадку, уберётся назад, и уже после, галантным кивком, предлагаю начать осмотр.
  Опыт приходит к человеку не сразу, но со временем он всё-таки приходит, и человек перестаёт совершать грубые ошибки. Вот когда на отправлении стоит именно такая пломба, грубейшей ошибкой будет сразу не зафиксировать её целостность. Потому что, не дай бог случится какая-нибудь накладка, доказывай потом, что пломба, к тому времени уже сорванная, изначально была всё-таки целой.
  Худощавый честно всё зафиксировал, подтвердил неприкосновенность, и тщательно осмотрел весь контейнер, хотя невооружённым взглядом было видно, что делает он это из чистой вежливости, потому как чихать ему на эти формальности. Ему до жути не терпится контейнер вскрыть, и посмотреть, всё ли в порядке именно там.
  Но процедуру он отработал честно.
  Закончив, удовлетворённо кивнул, и сразу же приложил руку к планшету, удостоверяя всё, что удостоверить был обязан. А потом, видимо из той же вежливости поинтересовался, не было ли проблем с грузом? Не беспокоил ли тот меня?
  После этих слов я опять слегка так насторожился, потому, как подобные вопросы спроста не задают. И стало мне окончательно понятно, что в контейнере действительно есть какой-то подвох.
  Точнее - был, потому что теперь этот подвох уже не моя проблема, ибо я от неё, вот только что, благополучно избавился.
  Тогда я, отбросив галантную витиеватость, с чистой совестью интересуюсь напрямую, что, мол, за дела с иллюминированным сундуком? И чем это он мог меня обеспокоить?
  Ну, про сундук я выпендрился зря, признаю. Худощавый, конечно, понял вопрос, но совершенно не понял, что такое "сундук". А чуть позже уже я понял, что очень глубоко ошибался, не вовремя протягивая свой длинный язык.
  Парень был на самом деле очень вежливый, к тому же оказался ещё и большим учёным, ставившим здесь опыты по части взаимодействия местной фауны, с фауной разных миров. И Земной, в том не коротком списке.
  Да вы, говорит, не беспокойтесь, зверюшки, которых вы доставили, совершенно безобидны. Кстати, говорит, давайте посмотрим, как они себя чувствуют после сложного путешествия.
  И тут же лезет, собака, к замку сверкающего чуда.
  Вы уже, наверное, поняли, что лучше бы он этого не делал. А я тогда ещё не понял, потому как чего здесь такого, если зверюшки совсем безобидные?
  В общем, открывает он сундук, и я ожидаю, что там стоят контейнеры с какими-нибудь пушистыми зайчатками, на которых парень сейчас вдоволь налюбуется.
  Потом мы спокойно хлебнём обещанного кофейку, а дальше я так же спокойно отправлюсь восвояси.
  Похоже, он тоже не ожидал того, что увидел на самом деле.
  А на самом деле, там и были секционные контейнеры. Только зайчаток в них не было - змеи там копошились. И вне контейнеров они копошились тоже. И, кажется, совсем не той породы, что парень ожидал.
  А уж я того, что увидел, не ожидал тем более.
  Разворачиваясь прямо в воздухе, я, кажется, даже успел несколько раз ногами перебрать, прежде чем опустился метрах в трёх от места, где только что стоял. И, честно говоря, своей невероятной прыткости удивился много-много позже. Когда в себя окончательно пришёл
  А тогда...
  Нет, ну а как бы вы отреагировали, если б увидели, что одна из "совершенно безобидных" тварей, уже стоит в боевой стойке, изготовившись к немедленному нападению.
  Вот не помню, когда и где зацепил эту информацию, потому что ни разу не герпетолог, но капюшон изготовившейся к плевку кобры, чёрта с два в жизни с чем-нибудь перепутаю. Я даже знаю, что тварь эта может за пару метров ядом по глазам точно не промахнуться.
  Видимо потому и приземлился с запасом, надёжно перекрыв это расстояние, напрочь, кстати, забыв про свой прозрачный намордник.
  И только потом глянул в сторону гостеприимного спеца по ползучим тварям.
  Лучше б не смотрел.
  Я ж был уверен, что вот прямо в эту секунду он держит чешуйчатый жгут где-то там, за загривком, и бережно переносит извивающуюся тварь в какой-нибудь аквариум, или что-то в этом роде.
  Ага! Щас!
  Он, всё это время, стоял перед ней бездыханным трупом, едва ли не навытяжку, ничего не предпринимая, и, поди тут разберись, кто, из них, кого на самом деле гипнотизирует.
  Потом раздаётся какое-то чмоканье, он срывается с места, и дурным голосом орёт, чтобы я бежал ещё быстрее, чем он сам.
  Ну, чего-чего, а уж бегать я и так неплохо умею. Во всяком случае, догнать меня он не смог. Всю дорогу болтался где-то позади, истошно давая указания, куда именно, за его отменным кофе, надо бежать, со всем полагающимся азартом.
  Но дверь в лабораторию открывал всё-таки он сам, я с ней впопыхах просто не справился. А когда та, едва не отбив мне задницу, захлопнулась, и я смог хоть чуть-чуть отдышаться, вот только тогда и осознал, что далеко не всё ещё позади. А очень даже многое ещё впереди.
  Если этот вот, мой научный друг, понятия не имел, что именно я ему припёр, то где гарантия, что он в курсе, сколько на самом деле я ему этого припёр? И если это его стадо расползётся по его же владениям, то оно ж ещё полбеды. Он-то специалист, и сам как-нибудь со своим барахлом разберётся.
  А вдруг даже не парочка, а хотя бы только одна тварь где-нибудь у меня в модуле пригрелась? Может ей там очень понравилась, и она решила не покидать борт? И я, кстати, что-то не помню, чтобы борт комплектовался антидотом именно от этой вот заразы, в шикарно узорчатом капюшоне.
  Ну, вы ж знаете, каждый в такой ситуации, в первую очередь о своём думает. И, видимо, пока я копался в теме, как дальше быть, худощавый, выставив блок на запор двери, кажется, тоже попутно в своей теме копался.
  И докопался до вопроса не к кому-нибудь, а именно ко мне.
  Начисто забыв о былой вежливости, дико горя бешеными глазами, он зло прошипел мне что-то вроде, ты чего, почтарь, мне тут притащил?
  Честное слово, лучше бы он зажигалку в бочку пороха швырнул!
  Вы не представляете, как мне вдруг захотелось с разворота, да с оттягом, залепить ему кулака прямо в район третьего глаза. Ну, чтобы у парня, вот прямо сейчас, кругозор сразу на добрую треть расширился.
  Я ему "притащил"! Убогому!
  То, отвечаю, с трудом удерживая себя в руках, и притащил, что ты заказал. А что ты заказал, не у меня, у себя спрашивай! Я те пломбу сдал? Сдал. Без претензий? Без претензий! Какие ещё вопросы?
  Да, вопросов, отвечает он, много! В контейнере должны быть полозы безобидные, и совсем не ядовитые, и вот они мне именно сейчас, и именно позарез, нужны для экспериментов!
  Это, говорит - раз!
  А два, говорит, расскажи мне, почему там оказались кобры, и почему, говорит, вот эта вот оказалась вне секции? Что это, говорит, за загадка?
  Тоже мне невидаль и загадка, отвечаю, дослушав глупые вопросы умного человека. Это у тебя в маленькой лаборатории всё по чёткому расписанию происходит! А в больших логистических компаниях сплошь и рядом отыскиваются долбоящеры, которым сколько не втолковывай, они всё равно уникумами останутся.
  Один куда надо не тот формуляр обязательно сунет, другой забудет блок на замке поставить, третий контейнер уронит, и никому о том слова не скажет, а четвёртый за всем этим не проследит.
  Нет, разумеется, они редко когда все вместе собираются. Обычно по отдельности бродят, потому и урон от них, как правило, бывает незначительный, и ликвидируется довольно легко.
  Но иногда, говорю, звёзды всё-таки сходятся, и все четверо обязательно соберутся в одной локации. Вот тогда и получается, что вместо безобидного полоза, из контейнера без привязи вылезает сильно обиженная змеюга, королевских кровей.
  Так у меня, дослушав мою поучительную речь, говорит он как-то вот совсем потеряно, королевские кобры только в следующем году в план экспериментов поставлены.
  Ну, тогда, отвечаю, сам уже как кобра не удержавшись от порции яда, с рождеством тебя!
  Каким рождеством? изумляется он.
  С самым, что ни на есть, двойным! И от кобры ты удрал, и в экспериментах твоих новый год, считай, уже наступил.
  Это ты, прозревает он, наконец, шутишь так, да?
  Шучу! взвиваюсь я. Вот сейчас штаны высушу, и шутить перестану. Наверное.
  Испугался? спрашивает он неожиданно как-то очень вот участливо, и очень заботливо. И звучит это так, что мне становится не по себе от осознания какая я, с претензиями своими, свинья на самом деле.
  А ты нет? бурчу в ответ уже почти виновато.
  Ладно, говорит примирительно, чёрт с ним, как-нибудь вывернусь, чего-нибудь придумаю, первый раз, что ли. А теперь давай-ка, пожалуй, всё-таки пойдём, и вправду кофейку выпьем.
  Тут я смотрю на него круглыми глазами, и пытаюсь сообразить, это он что - всерьёз? У него там по площадке тварь, а может и не одна, ползает себе, где хочет, а он - кофейку! Совсем что ли умом поехал?
  Насчёт ума я говорить не стал, а всё остальное, примерно в таком ключе, и выдал.
  И в ответ получил вполне успокаивающую информацию о том, что, во-первых, он, конечно, немного испугался. Только не за себя, а за меня.
  Во-вторых, сейчас беспокоиться не о чем, ибо никто там уже никуда не ползает, кивая при этом в сторону площадки, на которой штуковина, слегка напоминающая пылесос, гибким манипулятором загружает чешуйчатую королеву куда-то в своё чрево.
  А в-третьих, говорит, твоя миссия благополучно завершена, и можешь больше не нервничать, а просто немного передохнуть за чашечкой кофе, прежде чем назад отправишься. Кстати, говорит, обратную почту мы уже загрузили, там всё в порядке, потом проверишь. Надеюсь, говорит, она-то у тебя не разбежится?
  Тут я чувствую, что опять холодею, потому что чёрт его знает, что они мне там, в обратный путь, напихали.
  А он, видя мой стекленеющий взгляд, с улыбкой информирует, что отчёты о проделанной работе ползать не любят - лежат себе по контейнерам спокойно, и не шевелятся.
  Утешил, называется!
  А я знаю, что у него там за отчёты, и как они реально выглядят? Он с инопланетной фауной работает? Работает. И кто сказал, что где-нибудь на полпути не выяснится, что фауна, в виде отчётов загруженная, взбунтовалась, и какую-нибудь стенку модуля уже на завтрак потребляет.
  Это тебе не безобидная кобра, за крепкой переборкой!
  Господи, чего я только себе не напридумывал, пока его добрую улыбку изучал.
  Однако парень, надо признать, оказался молодцом, быстро вычислил, что я, от пережитого стресса, ещё не совсем очухался.
  Тогда он просто взял меня, буквально за шкирку, и снова вывел на грузовую площадку. Подвёл к модулю, и показал свои чёртовы отчёты, в натуральную величину.
  Вот только после этого я на самом деле осознал, что меня и за шкирку вели, и что это, в общем-то, не совсем правильно, и не очень вежливо.
  И что невероятно здорово понимать, что за переборкой лежат всего лишь банальные накопители информации. Точно - не ползающие, и не кусающиеся. И значит, в самом деле, можно выдохнуть, и всё-таки пойти, хлебнуть кофейку перед отбытием.
  И да, кофе действительно оказался... или показался?
  Нет, всё-таки, наверное, оказался, просто замечательным. Как и хозяин лаборатории, да и его сотрудники. А особенно сотрудницы, весело хохотавшие над моим рассказом о недавних приключениях с их чешуйчатой посылкой...
  Чтоб ей...
  
  4 Тот самый случай
  
  В этот раз у меня почему-то с самого начала всё пошло как-то вот совсем не так. И на работу опоздал, и с начальством из-за этого повздорил.
  Не то, чтобы очень уж интенсивно - ну, в самом деле, задержался всего-то на пять минут, из-за чего там в драку-то кидаться...
  Но настроение они мне всё-таки испортили, хотя я ж не старт задержал, до которого было ещё целых десять часов. Я лишь чуть-чуть опоздал с прибытием на комплекс.
  Но ведь это же целых пять минут, за которые мне вкатали целый штраф! За нарушение корпоративной этики, потому что почта ж у нас обязана работать как часы.
  Можно подумать, что так оно и есть, и на самом деле: всё прямо как часы и работает. С боем, и со сбоем! Да ещё и с музыкой высших сфер. Как, впрочем, и в любой большой конторе, если кто не в курсе.
  Но ведь это же у других. А у нас вот должно быть! Ну, потому что мы ж особенные, мы ж не такие, как все. Да и куда уж там всем прочим до нас! Мы все прямо ну вот совсем!
  И, между прочим, большинство эту ахинею хоть и не искренне, но всё-таки поддерживает потому, что именно так строится корпоративная этика, призванная обеспечить общее благоденствие.
  Ну, да, вот прямо так и обеспечивает!
  Человек вообще существо жутко оптимистичное.
  Не верите? А вы посмотрите вокруг.
  Сколько народа неоправданно рано расстаётся с этим светом, и благополучно отправляется в мир иной, при совершенно глупых обстоятельствах. Да если и не всегда глупых, но ведь отправляются. Регулярно. Хотя вот ещё сегодня утром, никто из них туда даже и не собирался.
  И вдруг, на тебе, именно тебе, и незапланированная встреча со всевышним. Какое удивление!
  А ведь он почти наверняка заранее намёки давал. Мысль подкидывал - не лезь, куда не надо, не суй голову в испорченный механизм.
  Но это ж всё ерунда, мы ж все точно знаем, куда и что совать. Нас же невозможно пробить угрозой грядущих неприятностей. Больших неприятностей.
  И мы свято верим, будто бы серьёзные неприятности могут произойти с кем угодно, но только не с нами.
  Мелкие? Вот как сегодня со мной?
  Ну, это - не вопрос, это - сколько угодно. Такие бедствия в нашей жизни чуть ли не каждый день из подвала вылезают, и слегка по нервам бьют. Житейское, знаете ли, дело.
  Но крупная авария? Внезапное обрушение кирпича на любимый затылок? А уж тем более смерть, в принципе всё равно когда-то неизбежная?
  Да ну что вы!
  Эти вещи судьбой обязательно предназначены кому угодно. Только не мне. Потому как уж я-то особый, меня-то точно не затронет. Потому что это же неправильно, чтобы меня тоже зацепило.
  И заметьте, с этого гранитного постамента никого сдвинуть невозможно. Абсолютно! Оно же всё вот это веками проверено.
  Думаете, я говорю о других? Да ничего подобного. Я из той же породы, и, как и все остальные, свято в общепризнанную глупость верую.
  Наверное, поэтому легко утреннюю неприятность в душе на компост перемолол, клумбу с цветами надежды на светлое будущее удобрил, и почти безмятежно завершил все предполётные формальности.
  А когда на борту модуля занялся делом, и вовсе забыл о неприятностях, в святой уверенности, что больше ничего серьёзного, со мной-то уж точно не произойдёт.
  И пребывал в этой уверенности прямо вот до момента, пока, оторвавшись от рабочего монитора, на котором шли исключительно дела минувших дней, не глянул на монитор ходовой.
  И увидел там совсем не ту картинку, которую ожидал увидеть на самом деле.
  Признаться, я даже не сразу понял, что это реальность, а не какой-то глюк моей программы, случайно захватившей кадр непонятно из какого, но точно совершенно дерьмового боевичка.
  Что в мониторе должно было отражаться на самом деле, на самом деле я представлял себе очень даже неплохо, ибо не первый раз доставлял отправления по этому адресу.
  А тут картина прямо совсем дикая, и настолько неприятная, что мозгу понадобилось какое-то время на адаптацию, и принятие факта свершившейся неизбежности.
  Я уже говорил, что функция почтарей в том и состоит, чтобы именно из таких передряг вытаскивать и модуль, и груз. Но в то, что такое вообще может случиться, давным-давно никто уже и не верит.
  Техника совершенно не та, что была, коммуникации хорошо отлажены, Искусственный Интеллект, не чета прежнему, и успел за это время забраться на высоту совершенно недосягаемую.
  А тут вот - на тебе... полной корзиной, и во все карманы...
  Да какого дерьма! У меня в душе не то, что кошки... тигры когтями борозды кровавые выскребли, когда я окончательно въехал в картину, отобразившуюся на главном мониторе.
  Нет, вы представьте себе огромную медузу, вольготно раскинувшуюся в бесконечном пространстве.
  Представили?
  А теперь замените ей щупальца, тянущиеся от купола, видневшегося очень так вдали, на фермы решетчатые, сильно опалённые, давно уже не знающие, что такое правильная форма хорошо сделанной конструкции.
  Да какая там форма! У меня, при виде всего этого, родилось стойкое ощущение, будто по ним долго, азартно, и с особым удовольствием били чем-то очень тяжелым, и довольно горячим.
  И уже вслед за ним окончательно выкристаллизовалось понимание непреложного факта, натянутого прямо на изумлённую морду, что забросил-таки Интеллект меня на давно покинутую станцию, явно когда-то претерпевшую страшную катастрофу.
  Вот кто бы мог подумать, что именно со мной такое может произойти в реальности?
  Вы только не подумайте, будто я мню себя суперменом, готовым мгновенно реагировать на любую угрозу!
  На самом деле, я всего лишь почтарь, который, от неожиданности, в этот момент надолго разинул варежку, в идиотской надежде, что оно вот как-то само собой рассосётся.
  В смысле, картинка на мониторе волшебным образом изменится, и служба движения адресата выдаст информацию на стыковку.
  Можете не верить, но я на самом деле очень долго глядел на далёкий-далёкий купол с надеждой, что всё это простой мираж, или сбой аппаратуры модуля. Ну а как по-другому, если никогда раньше такого и не было.
  Но время шло, мираж не рассеивался, а модуль уверенно пёр к этой штуке прямо в её искорёженные щупальца. И помешать ему я ж никак не мог, потому что... ну вы ж знаете, кто я на этом борту.
  Оставалось только ждать, чем всё кончится, да изучать очень непривычную картину, раскинувшуюся на ходовом мониторе. И знаете, чем дольше я изучал, тем больше убеждался, что мне она как-то всё сильнее и сильнее не нравится.
  Особенно купол, разбросавший искорёженные щупальца в пространстве. Был в нём какой-то подвох. Какая-то неправильность.
  А потом я даже удивился собственной тупости, потому что ясно же, что да, несомненно, катастрофа здесь произошла: вон, как всё перекрутило! Но почему она абсолютно не затронула именно купол, который в этом случае был просто обязан разлететься к чертям собачьим. И именно в первую очередь?
  Однако вот здесь, в точке, куда модуль самостоятельно лез словно намагниченный, конструкции действительно корёженные-перекорёженные, а вот там...
  А там, вдалеке далёком, всё было на удивление очень даже неплохо. В смысле общего состояния. И когда-то разразившаяся катастрофа купол явно совсем не затронула.
  У меня даже появилось ощущение, что тот, кто усердно винтил эти конструкции, старательно, бочком, обходил сам купол, чтоб не дай бог там даже краску не поцарапать.
  Потом морок первого испуга, наконец, схлынул, я пришёл в себя, осознал, что - да, сбой системы всё-таки произошёл, и что надо прямо сейчас активизировать экстренный протокол спасения.
  И даже занёс руку над чёртовой аварийной панелью.
  Но отработать не успел, потому как именно в этот момент по отсеку, громом среди ясного неба, прокатилось нечто вроде: "Какого хрена?!".
  За точность цитаты не ручаюсь, сами понимаете, в том расположении духа, в котором я пребывал, мне в уши можно было орать что угодно, я б всё равно воспринял лишь одно: станция всё-таки обитаема!
  Слушайте, если б в глухом лесу мне то же самое заявило ближайшее дерево, я, честное слово, запомнил бы гораздо больше, а от изумления дёрнулся намного меньше.
  И вот скажите, какая теперь панель, какой, к дьяволу, вызов аварийной бригады?
  Вы о чём?
  Если вот тут мне кто-то задаёт глупые вопросы, значит, тут всё-таки кто-то есть. А если он тут есть, то кто сказал, что это не мне башку, от предстартовой свары с моим начальством, переклинило? И я сдуру не решил, будто бы и в самом деле должен был выйти на другую точку?
  Вы понимаете, что из всего этого следует?
  Правильно понимаете! Из этого следует лишь то, что модуль не ошибся, и пришёл именно по назначению.
  А я, опять же сдуру, вызвал аварийную команду. Знаете, что было б дальше? Не знаете. А я даже и знать не хочу, стоит ли всё это на своей шкуре испытывать.
  Никто из вас не пробовал схлопотать удар грома по собственному темечку? Среди ясного-то неба?
  Если нет, то я вам скажу, глушит он серьёзно, и у нормального человека после этого мозги в привычную работу включаются далеко не сразу.
  Так вот, пока они, мозги, очень медленно вставали на место, я успел прослушать крайне интересную дискуссию, на весь модуль оравшую перевозбуждёнными голосами непотребные слова, именно в духе: "Какого хрена?!".
  То есть, несколько голосов, где-то там, выясняли, что за объект находится в зоне испытаний?
  Кто-то из них дурным голосом верещал, что вы, кретины из технического отдела, имеете ли глаза, чтоб хоть поверхностно рассмотреть спецификацию, и выставить мишень, какую мы просили выставить именно сегодня?
  На что другой, тоже очень страшно кипятясь, отвечал в смысле, что нехрена из нас идиотов корчить! У нас всё просчитано, выверено, в реестры занесено, мишень уже подготовлена, и в заявленное время будет на месте. В полном соответствии с вашими невероятно завышенными требованиями.
  Вот это всё, что я описал, и есть очень-очень короткая выжимка из долгой ругани, которую я слушал, находясь в каком-то бреду, или полусне, как в глубоком мешке с липкой паутиной. Это когда перепалку слышишь, но ничего поделать не можешь. Даже элементарно поверить не можешь, что всё происходит наяву, и не с кем-нибудь, а именно с тобой в главной роли.
  Мишени, то есть.
  А когда сон всё-таки схлынул, и осталась беспощадная явь, пробудившая, наконец, мой разум возмущённый, вот тогда я тоже начал орать во всю силу лёгких: "Какого?!" тоже в гарнире не очень мягких и приличных выражений.
  Только, надо сказать, никакого, то есть вообще никакого, воздействия это не возымело. Лишь ор стал насыщенней и круче, почти до перехода врукопашную, отложенную на время, до очной встречи воюющих сторон.
  Потом до кого-то там всё-таки дошло, что в разговоре и в самом деле участвует кто-то ещё, чью личность вот прямо сейчас надо срочно выяснить. И, исключительно в воспитательных целях, серьёзно набить. Чтоб не лезла, куда её не просили.
  И тогда в отсеке прозвучал грозный рык, явно одного из самых важных в теме людей, повелевший заткнуться всем. Кроме того, разумеется, чью личность надо выяснить немедленно.
  Меня, то есть.
  И должен сказать, меня это обрадовало, не описать как. А потому, что я уже глубоко прочувствовал, что мишень это всё-таки действительно я, и что если вот прямо сейчас не удастся остановить этих юмористов, то навсегда ею и останусь. В памяти веков.
  Грозный же, дико кипятясь, тем временем вещает мне - назовите себя!
  Я и называю: Семён, говорю, Прещилин, служащий Федерального Почтового Ведомства. И я, говорю, выражаю резкий протест против того, что вы меня в какие-то там мишени записали. А потому требую немедленно...
  Че-г-о?! От возмущения грозный, кажется, даже чем-то там подавился. Какой, говорит, служащий, что ты мне тут втираешь? Ты ж, говорит, и в самом деле служащий, только, говорит, ты наш служащий. Я ж, говорит, всё равно выясню, кто ты есть, и ты ж у меня, говорит, за шутки свои раскрасишься так, что и детям твоим, и внукам твоим, говорит, больно вспоминать будет. Понял?
  Ах, ты ж, мать твою, уже совсем не сдерживаясь, ору я в ответ, потому, что он-то как раз в полной безопасности, а я вот подвис тут, и неизвестно, хватит ли кому-то там терпежу прямо сейчас не давануть по гашетке, и со всех имеющихся у них стволов.
  Иди, ору, сюда, в эту вашу зону! И, ору, я те покажу, и расскажу, какой я шутник, и откуда здесь взялся. Посмотрим ещё, кому потом больнее вспоминать будет! Понял ли, нет?
  И тут над миром повисает такая пауза, что я отчётливо слышу гонку собственного сердца, доведённого всей этой хреновиной почти до инфарктного состояния.
  Дальше начинается задумчивая тишина, в которой рождается какой-то совершенно робкий голос, вопрошающий нечто вроде того, что - как это так? Это что, у нас и вправду здесь посторонний находится? И уже следом звучит рык самого важнючего, требующий всем уйти на аварийный канал связи.
  А на мой мирок опять наваливается теперь уже совершенно пугающая тишина.
  Настолько пугающая, что на удивление быстро выводит меня на понимание срочного действия, очень-очень быстрого, и вот прямо сейчас немедленного.
  Тогда я бросаю всё, чтобы лихорадочно пытаться образумить свою технику, и заставить её хоть как-нибудь, хоть куда-нибудь, но исчезнуть из этой точки пространства.
   Куда угодно! В любой адрес. На заброшенную станцию, на не заброшенную станцию, да хоть к чёрту на рога, но только как можно скорее, потому что ясно уже, итоги совещания по закрытому каналу, дело мутное, и мало предсказуемое для объекта, назначенного на роль мишени.
  Вы поверили, что у меня что-то могло получиться?
  Вот!
  А я в это верил, ибо надежда, она всегда питает до самого последнего момента. Неважно, разбираешься ты в теме, в которую влез, или в ней совсем нихрена не понимаешь.
   Я давил на всё, что можно, и на всё, что нельзя, давил тоже. Кроме той самой панели, к которой трясущимися пальцами даже близко не приближался.
  Как не мутил рассудок нешуточный страх, но его, рассудка всё-таки хватило для понимания, что сигнал-то они получат, но за несколько минут явиться сюда точно не смогут.
  А вот тем ребятам, которые сейчас втихую совещаются, нескольких минут вполне хватит, чтоб я больше никогда и ничего не вспомнил. И обо мне тоже никто и никогда больше ничего не вспомнил.
  Вы думаете, перекошенный диким страхом, я не успел сообразить, что если уж они перешли на закрытый канал, то моя судьба гарантировано интересует их намного меньше, чем собственная. Очень, между прочим, смутная, и ненадёжная, после гипотетического разглашения их делишек, явно не самых публичных.
  Только не надо мне говорить о гуманизме, и обещании молчать как рыба об лёд. Я-то с радостью пообещаю, и разумно это выполню, чтобы потом всю жизнь не трястись, огибая ближайший угол.
  Но кто сказал, что они в это поверят? Я ж и понятия не имею об уровне здешней секретности, да степени наказания за его нарушение!
  Человек, знаете ли, существо такое, в принципе действительно гуманное. Но, до поры и времени. И в подавляющем большинстве случаев, когда выбор встаёт между своей и чужой жизнью, он, выбор, почему-то падает на жизнь совсем не чужую.
  Исключения из этого правила, разумеется, есть, как без них. Но вот именно теперешняя ситуация в эти исключения, по моим представлениям никак не укладывалась, потому что друзей у меня тут быть не могло в принципе. А уж родственников - тем более.
  Думаете, я сгущаю краски?
  Возможно.
  Если хорошенько всё проанализировать.
  Но на "хорошенько проанализировать" нужно хоть сколько-нибудь продолжительное время. А когда вы действуете в бешеном цейтноте, оно, время, течёт немного по другим законам. И на неспешные размышления его почему-то совсем уже не хватает.
  В общем, так или иначе, но пытаясь хоть как-то образумить модуль, я уже не думал ни о чём другом. И в какой-то момент даже почувствовал, что вроде как получилось вправить Искусственному мозги, и заставить его убраться отсюда, пока нас обоих в пыль не превратили.
  Модуль сначала задумчиво шевельнулся, а потом и в самом деле начал движение...
  Только начал не в сторону от проклятой медузы, а прямо к её куполу.
  От страшной досады, я в самом деле захотел со всего маха треснуть кулаком по всем сенсорным панелям сразу. Прямо вот по тем, что под руку попались, чтобы, гады - напополам и вдребезги.
  А потом в голове немного прояснилось, и я сообразил, что сплеча рубить одуревшее управление совершенно незачем. Потому лишь, что модуль, на самом деле, и не собирался хоть как-то шевелиться по собственной воле, его просто тащили за шкирку, как нашкодившего щенка.
  И когда понял это, то осознал и тот факт, что прямо сейчас меня распылять никто не собирается, потому что если кого-то хотят уничтожить, то к праотцам отправляют сразу, без задержки.
  А если тащат в свои чертоги, значит, собираются для начала выяснить, что да как, да какого чёрта? Откуда взялся, и чего, на самом деле, следует опасаться. И уже потом, когда будет более-менее полная информация, вот тогда - да! Тогда можно и в зону опять выдвинуть.
  В любом случае, это была отсрочка, хотя и была она с очень неясными перспективами. И без особой надежды на счастливый конец. Это становилось ясно не потому, что я всё прямо собственным нутром чувствовал, а потому, что очень долго архивами занимался. Там достаточно много всего интересного можно найти, по этой примерно теме. И выводы правильные сделать.
  Я их и делал, приглядываясь к конструкциям, среди которых плыл модуль. Наверное - зря делал, лучше б просто в переборку глядел, нервных клеток больше бы сохранил, ибо не нужно являться экспертом, чтобы понять суть происходившего здесь раньше.
  Все конструкции, среди которых плыл модуль, несли на себе следы ожогов. А ещё на них бугрились явно бронированные сооружения, и опять же не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться: там явно укрыты измерительные комплексы. И всё это значило, что здесь проводятся какие-то испытания. Скорее всего - оружейно-военные, и дело это всегда очень и очень не публичное.
  А тут, значит, является тип, не связанный никакими обязательствами и всякими там подписками, и разглядывает то, что видеть ему совсем не надо.
  Что обычно за этим следует, объяснять стоит? Мне точно нет, и так на душе не кошки, а вот те самые тигры всё в месиво превращают.
  Только когда чёртов купол придвинулся совсем вплотную, мне стало ещё поганее, и я реально сник, ибо как-то не ожидал, что он настолько огромен. Это ж и дураку ясно, он стоит таких денег, при которых шутки вправду кончаются, и начинаются совсем другие интересы. Те самые, делающие судьбу не то, что одного, а и пары тройки сотен человеков, хозяевам этой роскоши вообще не интересной.
  Тем временем в куполе образовалась дыра, в которую тут же засосало модуль. Потом дыра исчезла, и в ангаре наступила полярная ночь: куда ни посмотри, ни черта же не видно.
  Нет, в истерику я не упал, хотя на самом деле был очень к тому расположен. Чёрт возьми, я ж не супергерой, и даже не герой этого боевика. А затянувшаяся пауза, можете поверить, на нервы давила не по-детски.
  Но всему, и всегда приходит конец.
  Темноте за бортом он пришёл светлым прямоугольником, неторопливо рассёкшим противоположную стену. Или переборку, чёрт его знает, как это у них здесь называется. И появилась там одинокая фигура, в простом комбинезоне, и нахлобученном прямо на него шлеме, с непрозрачным стеклом.
  Постояла, задумчиво оглядела мой ковчег, вальяжно подошла вплотную, и, словно шаловливую собачонку, поманила пальчиком. Меня. Выходи мол.
  При всей запуганности и взвинченности, я этот жест почему-то очень сильно невзлюбил. В самом деле, я им что - пёс шелудивый?
   И, хотя знал, что видеть меня он не мог, тоже изобразил в ответ пальчиком. Но совсем уже в другой конфигурации. А выходить так просто не стал. Вот назло. Пусть этот хрен цивилизованности поучится, и пригласит, как подобает вежливому человеку.
  А дальше, честно говорю, я этого как-то меньше всего ожидал, в модуле вдруг раздался довольно раздражённый голос, посоветовавший мне неприличными жестами не изъясняться, и всё-таки проследовать за человеком туда, куда мне предложат.
  Ну, тут уж делать было нечего: попал в ощип, так не рыпайся, пока до конца не ощиплют. Или ощипывай сам, если сил и духа хватит.
  Насчёт, хватит ли духа, не знаю, не пробовал ещё. Может, оно бы и ничего получилось, а вот с именно силой вопрос был прост, как мычание - на их стороне была сила. С этим, конечно, можно поспорить, да только насчёт конечного результата и гадать не приходится. Тут тоже, всё просто, как мычание.
  Вышел я из модуля, заложил руки за спину, услышав при этом смешок ехидный, и отправился к светлому прямоугольнику, за которым, оказывается, находился длиннющий отсек, похожий на галерею, уходящую куда-то влево и вправо.
  А в противоположной стене виднелся ещё один прямоугольник, через который меня и провели в нечто, напоминающее смесь лаборатории, и мастерской по ремонту чего-то такого, чего сейчас здесь не было. Толи вытащить успели, толи не успели притащить.
  Потом сопровождавший меня головастик гордо унёс свой шлем из отсека, а знакомый голос, прямо откуда-то с небес, посоветовал мне присесть, но ни в коем случае ничего здесь руками не трогать.
  А я и пообещал, что не только руками, а и глазами не изучать тут хоть что-нибудь, потому что нафиг оно мне всё это не нужно.
  Важнючий хмыкнул, немного помолчал, и уже с явной усмешкой в голосе, предложил очень-то нос не задирать, потому что вряд ли я смогу хотя бы примерно осмыслить суть увиденного. Понять - тем более.
  Да где уж, отвечаю раздражённо, нам дуракам чай пить!
  Вы, неожиданно спрашивает тот после едва заметной паузы, хотите чаю, или проголодались?
  Н-да, думаю, это тебе не с лохматым в баре языками зацепляться. Тут, похоже, ребята конкретные собрались, шуток не понимают, а если и понимают, то очень вот запросто могут их неправильно оценить. Так что прикуси-ка, друг, язык, и тоже будь конкретен, если не хочешь чтобы надежда, хоть и последней, но всё-таки умерла. Вместе с тобой.
  Нет, говорю устало, чаю не хочу, да и с едой, после знакомства с вашей конторой тоже беда - не лезет она в глотку.
  Ладно, недобро усмехается в ответ главнючий, не хотите, дело ваше. Тогда, говорит, вернёмся к делам нашим. Расскажите, как и зачем вы сюда попали?
  Вы, спрашиваю устало, вон ту штуку, которую в ангар затащили, видели? Так вот попал я к вам исключительно на ней. А вот как она сюда попала, я б знать хотел не меньше вашего, потому что, говорю, совершенно точно знаю - попасть она должна была совсем в другое место.
  А вот позвольте вам не поверить, снова усмехается этот, с небес. Мы ж, говорит, не настолько наивны, чтобы легко поверить тому, будто бы пилот корабля понятия не имел, куда этот корабль привести собрался.
  Куда он собирался, отвечаю теперь уже ехидно, модуль, то есть куда собирался, понятие я имею. Но тут есть нюанс: я не пилот, я всего лишь предохранитель, загруженный на борт как раз вот ради такого именно случая. А вот там, на борту, имеется Интеллект, который всем этим безобразием командует, и который по дороге точно свихнулся, иначе б я с вами вряд ли когда вообще познакомился. Так что если хотите понять истину, говорите с ним, с Интеллектом этим Искусственным, может он чего-нибудь интересного вам и расскажет. Если эта сволочь вообще в состоянии хоть что-нибудь, хоть кому-нибудь объяснить, потому как была бы она в норме, я бы не здесь сидел, а в другом приличном месте.
  Позвольте вам снова не поверить, упорно настаивает главнючий. Мир, штука, говорит, очень рациональная, и никто в здравом уме не будет сажать в корабль человека ради того лишь, чтобы он там откровенно бездельничал, а не управлял всем процессом. Это просто экономически не выгодно, да и не рационально тоже. И тогда получается, что вы откровенно пытаетесь нас обмануть. Почему вы пытаетесь нас обмануть?
  Ребята, теперь, неожиданно даже для себя, в ответ ору от полного бессилия, я и вправду не пилот! Я - Почтарь! Ясно вам? П-о-ч-т-а-р-ь! И я вообще не понимаю, как эта штука работает! А на борту торчу лишь для того, чтобы инициировать одну единственную команду, если что-то всё-таки пойдёт наперекосяк. Вот прям как сейчас. Если эта зараза собьётся с курса, и учешет, хрен его знает куда, я должен просто оповестить ремонтную бригаду. Уразумели? Ремонтную! Вы что, говорю, никогда не слышали о федеральной почте? Да ладно, не рассказывайте мне сказки! Кто ж вам тогда срочные отправления доставляет?
  В запале я как-то даже не сразу заметил, что после моих выкриков над миром опять повисла долгая, и очень нехорошая пауза. Тёмная, и беззвучно-глухая.
  Так, думаю, кажется, до чего-то я достучался. Что-то ляпнул... что-то, снова выведшее их на аварийный канал. Что же я ляпнул? Да ладно, чего там размышлять - "Федеральный" я ляпнул, к бабке не ходи.
  Ой, похоже, зря я это, ой - зря! Вот теперь у них настоящая проблема, как со мной быть: с федералами шутить, себе дороже выйдет, а засветиться перед федералами, выйти может ещё дороже. Да и хрен их знает, сколько веков они здесь, на отшибе своём, провели, раз не знают, что такое почтовое ведомство. Элементарная же вещь, а они - ни сном, ни духом.
  Надо сказать, поначалу я и вправду в это верил. А чего вы хотите от нормального человека? В стрессовом состоянии и не такая ересь в голову прийти может.
  Но пауза тянулась, моя разгорячённая башка немного остыла, и понял я совершенно элементарную вещь: у этих парней наверняка есть свои каналы связи, свои... в общем, "фельдъегеря" такие. Суровые, и подготовленные. Нечета нам, сирым, и убогим.
  А потом тишина закончилась, и начался форменный допрос.
  Голос с небес принялся ну просто свирепствовать, требуя всё больше и больше деталей, сгруппированных в блоки: куда, как, почему, да ещё и - зачем?
  Сначала я отвечал спокойно и уверенно, вот всё, что знал, то и рассказывал. Потом снова начал кипятиться: в самом деле, сколько же можно одно и то же повторять? То с этого угла заходить, то с другого, а после ещё и сверху, и снизу заползать.
  Но, честно говоря, продержался недолго, потому что психика ведь тоже имеет механизм, предохраняющий её от запредельных перегрузок. И механизм этот всё-таки сработал, поставив блок, уведший сознание в полную апатию.
  Какое-то время я, вяло сопротивляясь, ещё отвечал, а затем откровенно посоветовал гласу небесному идти по тропинке к чертям, на все четыре, и ещё на две дополнительные стороны, шагом быстрым и уверенным.
  К моему удивлению, тот не обиделся на хамское пожелание, как будто ждал именно его, и даже как-то участливо поинтересовался, может мне и в самом деле надо чаю попить, или поесть чего-нибудь?
  Вот это его предложение опять тяжёлым снарядом пробило защиту психики, снесло к чертям апатию, и я начал в бешенстве орать, что шёл бы он со всей своей добротой ещё дальше! Да по назначению! А лучше пусть сядет на моё место, и всё прочувствует на своей шкуре! Вот тогда я и посмотрю, примет ли его глотка еду, и как у него тогда сработает прямой сектор кишечника?
  И, ору не сдерживаясь, уж если тебе хочется знать ещё какие-то подробности, так вон иди, к этому моему Искусственному, и над ним издевайся вволю! Он, гад, это заслужил. Вот пусть и рассказывает тебе, как его сюда занесло, и какие секреты он тут собрался выведывать. А я, говорю, всё сказал! Хау!
  Хау, спрашивает он, это что?
  Это, говорю, немного остывая, значит - пошёл ты, я всё сказал. И вообще, отстань от меня, я устал от вашей дури. Сдох я! Можете хоронить.
  Можем, легко соглашается он. Вполне, говорит, можем. Но повременим немного, пока точно не выясним, как, и зачем, вы сюда попали.
  И отключился, скотина.
  А я остался сидеть, дурак дураком, да ещё и с измотанной психикой.
  Можете смеяться, но я как-то не представлял, насколько такой вот допрос выматывает нормального человека. Допрос с пристрастием, и перспективой быть, в конце концов, погашенным, как свеча в темноте.
  Сколько продлилось моё полуобморочное состояние, не помню, на таймер как-то не сразу глянул, а когда всё-таки додумался это сделать, так было ж уже и поздно точку отсчёта фиксировать.
  Зато следующая точка отсчёта наступила ровно через пять часов. Видимо сильно там их Естественный, с моим Искусственным схлестнулись. Прямо не на живот, а насмерть.
  Только, честно признаю, мне было уже всё равно, кто из них кого ушатал, и до тошноты довёл. Навалившаяся апатия снова включилась защитным механизмом, и я опять стал похож на амёбу, которой всё стало до абсолютно глухого барабана.
  А потом, опять неожиданно, по этому барабану грохнул небесный глас, заявивший, что местные техники очень тщательно проверили всё, что я им тут наговорил. И пришли, заявляет, к неожиданному же, кто бы мог подумать, выводу, что я не врал, и всё обстоит именно так, как я и сообщил. Это, говорит, похвально, и это, говорит, даёт нам возможность отказаться от необходимости вашего немедленного распыления.
  Ну, думаю, слава те! Хоть какая-то надежда появилась.
  Боюсь только, продолжает он, явно не согласившись с моим приподнявшимся настроением, это единственная хорошая новость для вас. Другая, говорит, будет не столь радужной.
  Ну, вот, всё как всегда, думаю, невольно прихватывая зубами губу чуть не до крови, за пряником обязательно прилетает кнут. Да, боюсь не один, а прямо в ассортименте, и очень так прикладисто.
  Вам, реагируя на моё упорное молчание, ехидно спрашивает голос, совсем не интересны новости, хоть и плохие?
  А кому они интересны, выпуская побаливающую губу, бурчу я в ответ.
  Да, усмехается голос, это - правда. Но вы не сильно расстраивайтесь, и примите всё как данность.
  Валяйте, говорю, добивайте, чего уж там...
  Да нет, отвечает голос как-то вот тоже устало, не всё так плохо, как вам представляется. Но есть одна проблема, которую вам придется решать самостоятельно.
  Выдерживает, сволочь, трагическую паузу, толи для пущего эффекта, толи просто ради посмотреть, как меня опять, из крайности в крайность, мотать будет.
  Если, продолжает, не дождавшись острой реакции, повезёт - останетесь живы. Нет - умрёте с голода. Ресурсы вашего корабля, говорит, не такие уж и большие, да и вообще он достаточно примитивен. А сколько вам придётся ждать спасателей, в реальности мы не знаем. Да и не наша это проблема.
  Снова замолкает, в уже явно полюбившейся трагичности, можно подумать, искренней, и только потом добивает последний гвоздь в крышку, сообщением о проблеме, возникшей теперь уже у меня.
  Отправить, говорит, вас по заявленному в полётном задании адресу нам не сложно. Технически. Но сделать это мы не можем, по тем же причинам, по каким вам лучше не вспоминать, где вы были, и что видели. Это, говорит настоятельная рекомендация, гарантирующая вашу продолжительную, надеюсь, и счастливую, возможно, жизнь. Вам стоит ею воспользоваться, ибо мы даём такую возможность лишь один раз, другого, можете поверить, у вас не будет. Ну а в виде утешительного приза, говорит, объясню, почему дело обстоит именно так, а не иначе.
  И очень популярно рассказывает, что если модуль отправят по фактическому адресу, то у службы движения сразу же вылезет нестыковка полётного графика. Она, в свою очередь, неизбежно породит вопросы, и допросы с пристрастием, где именно меня всё это время носило, что я видел, и кто мне помог вылезти из передряги.
  А в конце небольшой лекции, видимо для закрепления только что преподанного урока, ещё раз, снова очень популярно, с примерами из реальной жизни, растолковывает, что мне, на самом деле, ничего вспоминать не стоит. А трепать языком, стоит ещё меньше.
  Нет, слушая всё это, я про себя даже немного повеселился над чушью, которую серьёзно несли серьёзные ребята. Какие там вопросы, какие нахрен допросы? Добрался до пункта назначения, и ладненько. Кто там у нас будет строгое соблюдение графика отслеживать, кому это надо? В огромном хозяйстве постоянно какие-то нестыковки происходят, и к этому бардаку все уже привыкли, давно не обращая внимания на подобные мелочи.
  Повеселился, но язык протягивать не стал, ибо какой смысл переубеждать людей, на которых специфика работы наложила такой отпечаток, что и топором не вырубишь. Раз им спокойнее действовать по этой схеме, так и мне спокойнее, если у ребят, из-за страха разглашения, мозги пока ещё насмерть не переклинило.
  Главное, чтобы в последний момент не передумали, и вот прямо сейчас по-быстрому отсюда выпихнули. В любую точку пространства, лишь бы подальше от этой чёртовой "медузы". А уж там я уж как-нибудь со своими делами и сам разберусь. Лишь бы сейчас не передумали!
  И тут в отсеке снова появляется молчаливый головастик, жестом показывающий, давай, на выход. А потом ведёт проторенной дорожкой к шлюзу, где всё ещё стоит мой почтовый ящик.
  Иду я за ним, и ощущаю, что ножки-то у меня вот прямо совсем какие-то ватные стали. Не, ещё не подламываются, но уже передвигаются тяжело, и очень неохотно. Ну, потому что как-то слишком хорошо всё получается. По такой заварушке, как-то очень легко и просто меня отпускают. А я ж знаю такие шутки, архивы же пестрят описаниями, как смертников вели на убой, а они о том и не догадывались вовсе.
  Но не в истерику ж, в самом деле, по этому поводу валиться!
  Да и что я смогу ею изменить?
  А ничего.
  Поэтому шествую с гордо поднятой головой, словно победитель с арены, ну чтобы вот никому, видом побитой собаки, удовольствия не доставлять.
  И тут, почти у самого шлюза, головастик вдруг приводит меня в состояние лёгкого шока, прерывая глухое молчание.
  Счастье твоё, говорит тихо, но вполне внятно, что наша структура только наполовину коммерческая. Тебя, говорит, только это и спасло. Удачи, говорит, парень, она тебе точно понадобится!
  Потом отступает в сторону, и жестом указывает, двигай, мол, к своему ящику.
  Должен признать, я поверил ему сразу, и безоговорочно. Настолько, что от радости и волнения даже сказать спасибо забыл.
  А вы б на моём месте как себя чувствовали? Не поверили бы?
  Зря не поверили бы, потому что вот ему, головастику доброму, будь у них подвох задуман, язык протягивать было совсем незачем. Не так это просто, человека на убой вести. Да и разговаривать с убиваемым, в подобном случае мало кому хочется, если, разумеется, он не садист законченный.
  Знали б вы, как мне хотелось вот прямо с места и в карьер, рвануть к модулю, чтобы быстрее оказаться хоть и в мнимой, но всё-таки безопасности.
  Хотелось. Страшно хотелось!
  Но я, всем назло, прошёл этот жуткий путь шагом прежним, уверенным и твёрдым. А потому что нефига всяким тут... моими трясущимися поджилками любоваться.
  Вошел, закрыл люк, огляделся, сам не знаю, зачем... и вдруг осознал, что и в самом деле не знаю... что делать дальше - не знаю!
  Меня выручил модуль.
  Он тут же ожил, мониторы засветились, индикация забегала, тихо зашумели приводы, отрабатывая приготовление к отбытию из неуютной точки пространства. И всё было вроде как прямо-таки замечательно.
  Вроде как.
  Поверьте, если вы очень часто наблюдаете одну и ту же картину, то любое отклонение почувствуете сразу же. Я его, это отклонение, и почувствовал. Нет, что именно, и где именно, сказать не могу, но модуль точно заработал в каком-то усечённом варианте. И, разумеется, мне это очень не понравилось.
  Тогда я громогласно спрашиваю - что, мол, за дела? Не у кого-нибудь спрашиваю, у Интеллекта Искусственного интересуюсь, раз уж он, наконец, ожил.
  Только не он мне ответил - глас поднебесный вновь объявился.
  Успокойтесь, говорит садюга вполне дружелюбно, это всего лишь вынужденная предосторожность. В ближайшие часы, говорит, полное функционирование вашего комплекса мы допустить не можем, по вполне обоснованной причине. Сейчас отдельные его функции блокированы самоликвидирующейся программой, убирающей любые следы вашего пребывания в этой точке пространства.
  Ясно, немного успокоившись, отвечаю не дрогнувшим голосом. Тогда, говорю, рассказывайте, что и когда мне надо делать?
  Ничего, отвечает он как-то вот совсем уж беззаботно, в полном объёме всё заработает через три часа, двадцать минут. К тому времени вы отойдёте на безопасное расстояние, и ваш корабль сразу же отправится в назначенную точку. Нами назначенную. А вот дальше всё будет зависеть только от вас, и от расторопности спасателей, которых, думаю, вы сразу же и вызовете. В общем, говорит, удачи вам, и надеюсь, говорит, вам хватит ума больше с нами не встречаться.
  Последняя фраза была сказана тоном, после которого только идиот будет готов согласиться хотя бы на единственную встречу.
  Но я всё-таки его поблагодарил за пожелание, дань вежливости, и заверил, что мы точно никогда не увидимся, что было уже данью элементарному благоразумию.
  После этого великосветский обмен любезностями завершился, в отсеке наступила тишина, и модуль тронулся в путь.
  Те самые часы с минутами показались мне, признаю, очень длинными. Хотя я всё время и отгонял подлую мыслишку, что тут не всё так просто. В самом деле, они ж запросто могли напихать мне, ну, не мне - модулю, какой-нибудь взрывающейся гадости, чтобы иметь полную гарантию неразглашения своих секретов.
  Нет, банальная логика говорила, чушь это всё собачья, и меня гораздо проще было порешить на месте, гарантированно и под надёжным контролем.
  Но то - логика. А человек, существо эмоциональное, не чета Искусственному, с его железом, и правильностью. Непредсказуемое человек существо, в раздолбайстве своём непредсказуемое. И кто гарантирует, что те ребята начисто лишены этого раздолбайства? Я этого утверждать не стану, за прошедшие годы всякого, знаете ли, насмотрелся.
  Можете себе представить, как все эти часы метал икру, словно щука на нересте, ожидая какого-нибудь жестокого подвоха. Точно знал - не будет его, но что ж тут с психикой поделаешь.
  А потом, как они и обещали, всё пошло словно по нотам: мой водила ожил полностью, наверное, огляделся недоуменно, вспомнил, куда его послали, и тут же рванул в назначенную точку.
  Дальше всё было вообще очень благостно: мы зависли на точке, я активировал протокол спасения, и ушёл в длительный пост. В смысле - резко ограничил подпитку организма, потому что запасы продовольствия на борту, и в самом деле, были далеко не блестящие.
  Но дрейфовал я, кстати, намного меньше, чем ожидал. Даже отощать прилично не успел, спасатели как-то очень быстро появились. Я, признаться, такой скорости не ожидал, но удивлён был приятно.
  С их прибытием всё сразу же пошло точно по расписанному: стыковка, выяснение первым делом, как я? Вторым - доставка в модуль контейнера для поднятия моего духа, и услады моего же желудка. И уже третьим делом на борту появились контейнеры, набитые совершенно непонятными приборами.
  Затем спасатели вскрыли панели, отправили водилу в глубокий сон, чтобы под руку не лез, и занялись приведением системы в чувство.
  Возились долго. Основательно трясли блоки, настраивали, проверяли, перепроверяли, выверяли результат, и снова что-то там подстраивали.
  А я сидел верхом на контейнере, который мне припёрли, смотрел на эту суету, и вы не представляете, какой на самом деле испытывал кайф.
  Вот только теперь я по-настоящему ощутил, что всё уже точно позади, и мне действительно удалось вылезти из этой передряги живым и невредимым. Даже немного ещё и посвежевшим, потому что лёгкий голод, он всегда полезен организму. Это издревле известно.
  Когда ремонт был закончен, система оттестирована, и полётное задание восстановлено, главный в команде проинформировал меня, что теперь всё в порядке, и после расстыковки с их кораблём модуль сразу же отправится по ранее назначенному адресу.
  Потом оглядел меня, улыбнулся, и сказал, что мне невероятно повезло, потому как он даже и не помнит, когда такой казус был в последний раз. И напоследок, как и те благодетели, пожелал удачи.
  А я смотрел на дружную команду, покидающую борт, и думал, что ребята себе вообще не представляют, насколько я везуч.
  Даже и близко не представляют.
  
  5 Как это было
  
  Расскажу я вам, ребята...
  Нет, не расскажу...
  Почему?
  Да потому, что для нормального рассказа надо же знать, ну, или хотя бы понимать, о чём говоришь. Точно знать, или хотя бы более-менее приблизительно понимать. А я ведь до сих пор так и не понял, что это было. На самом деле - что это было?
  Без шуток говорю.
  Хотя начиналось-то оно всё, как всегда, обыденно, вот прямо аж до тошноты. Нормальная процедура: явился, отметился, задание получил, снова отметился, опять получил, и только после этого - вперёд к звёздам. Подальше от всех, которые "руками водители", и языками трепатели.
  Кто в этом соку варился, тот поймёт, о чём я говорю.
  Ладно, отвлёкся я, кажется...
  Давайте лучше вернёмся и к делу, и в тему.
  Прибыл я, значит, в стартовую зону, получил отправление на сопровождение, приложил ладонь, проследил ответ, завершил другие формальности и, в конце концов, сделал диспетчеру ручкой...
  В том смысле, что помахал приветственно-прощально, а не то, что вы подумали. Всё было действительно очень буднично, и без какого либо намёка на хоть какие-нибудь приключения.
  Хотя, если уж до конца честно, я и без намёков пока ещё чувствую себя тревожно.
  Немного так.
  После случая с сумасшедшими испытателями, в стиле "милитари", стало как-то трудновато не ждать очередного подвоха от непыльной, в общем-то, работы.
  До сих пор в рейс иду с всё ещё расстроенной психикой. Она ж не забыла приключение на несуществующей станции, будь та неладна. Она ж насмерть повязала моё подсознание обещанием не болтать, но - помнить.
  Так подсознание и запомнило. Надолго, боюсь, запомнило. И хочешь, не хочешь, а действительно, каждый раз слегка так жмётся, от неясного предчувствия. Ну, а - вдруг? Что делать, если на этот раз мимо не пронесёт?
  Рациональное мышление, свойственное каждому нормальному человеку, тут же, самообмана ради, начинает уверенно втолковывать байки о теории вероятности. Той самой, которая просто не может, в ближайшие десятилетия, и даже столетия, допустить повторения такого события.
  Эта простая истина, очень давно, и очень даже научно, всеми доказана, и практикой вроде бы даже подтверждена.
  Но проблема состоит в том, что когда начинается психика, шутки кончаются, и рациональной науке приходится скромно отваливать в сторонку, потому что эмоции - дело абсолютно непробиваемое.
  И вот уже тут редко кому удаётся обойтись без экстренного наскока психолога, с кучей разных препаратов, и научных практик, иногда и впрямь выбивающих дурь из башки, терзаемой глупыми сомнениями.
  Говорят, временами это действительно обходится без побочных эффектов для башки. Чего нельзя сказать о побочном эффекте для кредитной истории, восстановить которую, после такого визита, конкретно в моём случае, вряд ли уже получится. Из-за потери очень неплохой работы.
  Моей работы.
  Вы думаете, я свирепый враг себе, и жуткий друг тому психологу?
  Зря вы так думаете, потому что своя рубашка, как и своя кредитка, она к телу очень близка, а перспектива с хлеба на воду перебиваться, телу совсем не близка. Вот ни капельки.
  В общем, исходя из совершенно шкурного интереса, этому ужасу я всё-таки предпочитаю лёгкий мандраж перед очередным рейсом, нежели жизнь, полную абсолютного спокойствия, где-нибудь под забором.
  Да оно, в общем-то, не особо и сложно получается, потому что после старта расстроенная психика очень быстро восстанавливается: доставка началась, и теперь деваться всё равно же некуда.
  Так ведь и не надо, ибо время лечит, а человек так устроен, что свято верит, будто всё само собой как-нибудь наладится. Притрётся, забудется, и пойдёт, как и прежде - ровно и беззаботно.
  Впрочем, я опять заболтался, и совсем забыл, о чём собрался рассказывать.
  Нет, в этот раз никто за мной не гонялся, с обещаниями сделать "Ай-яй-яй!", если что. Мало того, меня даже не встретили на месте назначения.
  И это сразу напрягло, успокоившуюся было психику, шагавшую в обнимку с подсознанием, мгновенно почуявшим что-то неладное. А я, мысленно бредший следом за сладкой парочкой, стоял при этом на месте как вкопанный.
  С приоткрытым ртом стоял.
  Разглядывал на мониторе совершенно пустой ангар, и так же мысленно уже шёл куда-нибудь подальше отсюда, ибо ясно ж было, что на станции, куда меня занесло, дела творятся явно не самые вежливые.
  Ну, не бывает так, чтобы твой прилёт вообще не заметили. Особенно после того, как буквально час назад, спокойно выдавали параметры захода в зону ответственности, номер принимающего меня ангара, и всякую прочую служебную информацию.
  И было оно как всегда, и отклонений никаких в этом не было совсем.
  А тут, на тебе - прямо транспарант во всю морду, со смыслом, что ты никто, и звать тебя никак. И никак звать тебя в нашу контору мы не желаем, да и видеть тебя не желаем тоже.
  Вообще, и - никак.
  Меня, от всего этого, охватила такая жуть одиночества, прямо как в Сахаре на экваторе...
  Нет, подождите, с экватором я, кажется, погорячился, всё-таки орбита планеты не очень-то по размерам с ним сопоставима. Да и с жарой на орбитальной станции не как в Сахаре, а довольно так пополамно - с одной стороны жара, местное светило по обшивке шпарит настолько, что туда лучше не соваться. А с другой, её и вовсе нет. Там морозцем прихватывает настолько, что без отопления - труба. Совсем не печная.
  В общем, врать не стану: моя б воля, рванул бы отсюда, даже не попытавшись люка модуля вскрыть.
  А чего вы хотели?
  Что станция сия глубоко научная, я в курсе был. Чем тут могли заниматься - не был, но вполне мог догадаться. А судя по приёму, слегка так необычному, нетрудно сообразить, они здесь всё-таки дозанимались до чего-то очень фееричного.
  Нет, я верю, может быть им в кайф на себе результаты трудов своих скорбных испытывать - ничего против не имею. Но я - не они. У меня совсем другая работа.
  Вот это понимание меня и держало на месте, прямо якорной цепью.
  Почтовое отправление, штука такая, которую надо сдавать строго по протоколу. Обязательно. И отбывать с места доставки именно по нему же - протоколу. Строго, и без отклонений от процедуры.
  Проще говоря, надо выдать отправление, с подтверждением, и получить обратное послание, если оно есть, с ним же.
  А значит, хочешь, не хочешь, страшно, не страшно, а вылезать из модуля придётся. И искать кого-то, хоть сколько-нибудь вменяемого, придётся тоже.
  Именно осознание этого факта держало за горло так, что ноги в обратную сторону даже шевелиться не захотели.
  Но по закону компенсации, вместо них быстрее зашевелились мозги, потому что - надо! А как? Вот чтобы съесть, и при этом ещё и не обляпаться?
  Нет, сначала я честно пытался выйти на связь хоть с кем-нибудь из персонала. Но каждый раз получал лишь параметры причаливания, и номер ангара, в котором и так уже торчал, как вилка в этой... в общем, уже торчал.
  А живые, если они тут вообще были, на мои вопли не отзывались в принципе.
  Наверное, это давало мне право немедленно рвануть отсюда, с криками "форс-мажор, форс-мажор!". Наверное.
  Но совсем не верное. Решение, в смысле.
  Да и, чёрт возьми, была ж ещё одна мыслишка, подленькая такая. Для здоровья подленькая. А именно - любопытно же, что здесь не так? Чего, интересно, они умудрились нахимичить, что дружно, как сквозь землю, разом все и провалились.
  В конце концов, мозги, хорошо посвежевшие от напряжения, выдали разумную мысль, что прямо вот так, в незнакомые объёмы пространства, переться не стоит. И что на борту у меня стоит, точнее - висит, неплохой скафандр, которым пользоваться я умею. Не так, чтобы очень хорошо, и в основном на тренировках, но - умею же. При условии, конечно, что сейчас, в нервной обстановке, его всё-таки удастся быстро нацепить.
  Думаю, нетрудно представить, как этот процесс тёк, и сколько текло с меня, потому что и обстановка нервная, и отделаться побыстрее очень хотелось. А, как известно, чем больше спешишь, тем медленнее получается, потому что всё время с чем-нибудь ошибаешься, и руки как-то сами попадают совсем не туда, куда надо.
  Но я справился.
  А потом бодро вывалился из модуля, похожий на совершеннейшего придурка в этой обстановке. Но зато во всеоружии против любых вирусов, и прочих... сюрпризов неведомых.
  Вывалился, и первым делом огляделся в ангаре, в смысле - куда податься сначала? Я ж эту их научную шарагу впервые вижу, и как она устроена, даже примерно не знаю.
  И довольно быстро понял, что выход-то всё равно один - идти туда, где есть выход. Тем более что он и есть на самом деле один. А за ним - другой. Отсек другой, где меня тоже никто не ждал, но выходов из которого было немного больше. В результате чего я на какое-то время слегка подвис, соображая, куда же всё-таки стопы направить?
  А когда отвис, и повернулся, чтобы взять направление противоположное тому, которое мне как-то вот совсем не понравилось, не знаю, почему именно... так снова же и завис в совершенно глупой позе.
  Неизвестный мужик, вот только что здесь и близко не наблюдавшийся, смотрел на меня в упор, как на тень отца Гамлета: слегка благоговейно, и как-то, может быть совсем немного, но всё-таки зло.
  Я застыл... ах да, я ж про это уже говорил... нет, ну а как я мог ещё реагировать, потому что "благоговейно" и "зло" никак не смешиваются в одной посуде. Даже у хорошего бармена. Ненормально это. Несовместимо.
  Но - вот же!
  И пока я с этими нюансами разбирался, мужик изучил меня, с застёжек на ботах, до стекла на морде, и обречённо покачав головой, задал прямой вопрос, в стиле: "ты откуда такой взялся?".
  Так я честно и ответил, что вот прямиком с модуля.
  Не ври, говорит он устало, нет у нас таких на модулях, я, говорит, тут всех знаю, а твою морду отродясь в газа не видел.
  Так ведь, думаю про себя, твою морду я тоже в глаза никогда не видел! И что ж мне теперь, удавиться и не жить?
  Признаться, именно так и хотел ему поначалу ответить, но природная вежливость язык вовремя прижала.
  А он возникшую паузу как-то там по-своему оттрактовал, и, обречённо качнув головой, посоветовал самому тут своих разыскивать, а у него тут, мол, и без меня забот хватает.
  Потом, уже определённо зло, добавил, что когда всё закончится, он этому чёртову Голованову головёнку точно оторвёт! Чтобы впредь, со своими экспериментами, аккуратнее был!
  И сразу же куда-то исчез.
  Причём у меня осталось стойкое убеждение, что именно исчез, и именно мгновенно.
  А я, снова - дурак дураком, остался тупо соображать, как это можно быть аккуратнее с оторванной головёнкой?
  Потом немного очухался, и вспомнил кто я здесь, и зачем меня сюда занесло.
  Кстати, на душе, после этой встречи, хоть и слегка, но полегчало от сознания, что люди на станции всё-таки есть. Хоть и двинутые, но ведь живые же.
  Только расставаться со скафандром мне всё равно не захотелось: кто ж его знает, что здесь в воздухе плавает, и не начну ли я сам ересь пороть, как только без шлема останусь?
  Думаете, глупость? А почему? Вот то, что чувак связно разговаривает, ещё не означает, что он связно мыслит. Иди, говорит, ищи своих! Каких - своих? И где их искать? Хотя, при чём здесь - "где", если я тут вообще первый раз...
  Да-а... машинально почесал я затылок, почему-то удивившись, что так и не нащупал его. Но довольно быстро понял, что со мной явно не всё в порядке, хотя я и упакован в приличный скафандр. Хотя, с другой стороны, стекло шлема... оно ж прозрачное. Наверное, этот хрен меня тоже чем-то облучил, раз мысли вот так вот, легко и просто, вразбежку кинулись.
  Однако, своих, не своих, но людей-то всё равно искать надо было, как минимум для того, чтобы свалить отсюда побыстрее. Пусть они без меня со своими закидушками, разбираются.
  Но ведь опять, и в полный рост, встал тот же вопрос - а куда идти, и где здесь найти хотя бы одного, вменяемого?
  Ещё на подходе к станции я видел, что она была довольно своеобразная, по конструктивному решению: очень похожа на подвешенную в пустоте молекулу сложного вещества.
  Круглые переходы затейливо вязали пространственную структуру шаров, где-то утыканных огромными иллюминаторами, где-то наглухо закрытых, где-то прямо снаружи обвешанных какой-то аппаратурой.
  И выглядело это, надо сказать красиво, грандиозно, и... страшновато. Ну, потому, что всё непонятное, оно всегда немного страшноватое в своей непредсказуемости. Особенно сейчас, на фоне разговора с этим, куда-то там продвинутым, чуваком.
  В самом деле, когда видишь, с какой аппаратурой ребята работают, а потом встречаешь полоумного типа на научной станции, абсолютно не зная, чем эти люди реально занимаются...
  Поверьте, оптимизма это как-то не добавляет.
  В самом деле - какое стекло шлема, какой запас воздуха в скафандре? Они вот одну такую установку не в ту розетку сунут... ладно, просто не тот вектор ей зададут.
  А потом являешься ты, весь такой оптимистичный, случайно в её поле ввалившийся...
  И кто даст гарантию, что потом всю оставшуюся жизнь не будешь на каждый столб улыбаться? Без права реабилитации.
  На фоне этих мыслей по выбранному переходу я шёл не сломя голову, а очень даже аккуратно. Подготовлено шёл. Ко всему подготовлено.
  А когда оказался на пороге ближайшего шара, понял, что это чушь, будто я готов ко всему, потому что яростно спорящая толпа близнецов, зрелище, поверьте, встречающееся очень нечасто.
  Именно толпа, и именно близнецов.
  Вообще, я мог бы понять, когда два... ладно - три, однояйцовых, роются в завалах одной науки. Но тут же очень лихо скандалило не меньше десятка особей! А может, и больше, ибо определить количество людей, хаотично движущихся среди каких-то приборов...
  Нет, вы пробовали сосчитать бегающих по загону кошек, собак, баранов? Про ослов не говорю, ибо ребята эти ослами... да и про баранов я, кажется, сильно погорячился. Со страха, наверное. Ну, хотя бы потому, что терминология, которой всё это... ладно - сообщество, в своём гвалте оперировало, была определённо не для средних умов.
  Как минимум, не для моего - точно. Хотя отдельные слова я более-менее всё-таки понимал.
  Даже очень большой объём отдельных слов, кое-как понимал. Но что всё это значило в сцепке друг с другом, тут - увольте, не с моей скверной подготовкой разбираться. Тем более в гвалте, вот ничуть не хуже того, что висит над стадионом во время серьёзного матча, который они, похоже и устроили в пределах этого объёма.
  Я стоял на пороге, разглядывал невероятное зрелище, подсознательно ощущая в нем ещё какой-то подвох. Не сразу понятный, но точно существующий.
  А потом сообразил - все эти ребята были не просто одинаковы с лица, они были просто одинаковы, вплоть до пятнышка кофе, случайно пролитого на комбинезон.
  И вот тут, что ни говорите, а и дураку становилось ясно, что в нормальной жизни такое совершенно невозможно.
  Однако деваться было некуда, дело надо было доводить до конца, и потому я честно попытался выйти на голосовой контакт хоть с кем-нибудь из них.
  Этот "кто-нибудь", как и все остальные, глянул на меня словно на пустое место, то есть просто сквозь меня, как сквозь отполированное стекло. Замер ровно на мгновенье, и снова продолжил упражняться в громогласном отстаивании своей истины.
  Разумеется, совершенно не совпадавшей с истинами остальных.
  И что мне было делать? Оставить их в покое?
  Да, можно было и так. Но я сделал по-другому: вышел на пару шагов вперёд, прицелился, и ухватил проносившегося мимо близнеца за рукав.
  Слушай, говорю, учёный, где мне ваше начальство отыскать?
  Вот тут на мир неожиданно свалилась потрясающая тишина: галдящая шайка вдруг замерла, то есть все разом, и все разом поглядели на меня, словно примеряясь, мне как - в ухо, или по уху?
  Потом выловленный тип пришёл-таки в частично вменяемое состояние, оглядел мой щегольской скафандр, и вежливо дал совет, в том смысле, что главное для меня сейчас, своих отыскать. Остальное, мол, обязательно приложится.
  Ну да! Остальные тут же и приложились, резко выдернув его из общения со мной, и переключив на себя, чтобы продолжить решение неотложной задачи.
  А я, признаться, не сразу пошёл, куда послали, хотя до конца так и не понял, куда же именно послали. И даже чуть задержался, пытаясь, меркантильного интереса ради, хоть частично вникнуть в нетривиальный спор научных созданий.
  Зря я это сделал. Только время потерял. Там всё было старо, как мир: дикая свара крутилась вокруг замшелого стержня: кто здесь истинный учёный, а кто так - мимо проходил.
  То есть они, яро кипя научной терминологией, всего лишь не могли определить, кто из них основной.
  И ведь действительно, тема стара как мир. И старостью своей давно у всех в зубах навязла. И противной стала, точно так же - давным-давно. Но не подыхает же, собака!
  Разумеется, вот то, что здесь ею развлекалась куча ненормальных близнецов, это конечно, новая краска. Как новое прочтение заезженной пьесы. Но ведь и не более.
  Глянул я на это сборище ещё раз, хмыкнул жизнеутверждающе, исключительно для поднятия собственного духа, и отправился дальше.
  Следующий переход вывел меня в зал пустой, весело перемигивающийся глазами сложной аппаратуры, навешанной везде, где можно. В центре его красовалась большая дыра, ограждённая леерами, чтобы какой-нибудь, вот такой буйный, как те, вниз не громыхнулся.
  А я туда всё-таки заглянул. И увидел другую кучу аппаратуры, в которой мне понятны были лишь огоньки, тоже перемигивавшиеся очень азартно.
  Дальше, правда, всё пошло немного сложнее, потому что из зала имелось несколько путей, но не имелось указательного камня, типа: налево пойдёшь... направо пойдёшь... а лучше вообще никуда не ходи, целее будешь.
  Я б может и прислушался к хорошему совету, насчёт - вообще не ходить, но куда ж было деваться? Не бегать же, в конце концов, по этой придурошной станции широкими кругами. Надо ж кого-то, хоть немного вменяемого выудить, потом сдать, принять, и вот уже тогда, со счастливой мордой, и облегчённой душой - на хода. Да побыстрее, и подальше отсюда.
  Следующий зал, или лаборатория, с этим, по внешнему виду, тоже не мне было разбираться, был вообще без сюрпризов. И без сотрудников.
  А вот за ним...
  Их было снова немало, и снова чёрт его знает, сколько на самом деле. И все...
  Ну, вы уже, наверное, догадались, совершенно на одну морду они все были. И тоже в одинаковой, буквально до деталей, одёжке. Только темперамент и морды были немного другие. Я бы даже сказал морды были очень уж обозлённые, совсем как у детей, которым не хотят возвращать любимую игрушку.
  Здесь я в разговор и встревать не захотел: во-первых, третий эпизод к ряду, хочешь, не хочешь, а психологический опыт осторожности всё равно вырабатывается.
  А во-вторых...
  Всё-таки, согласитесь, что-то как-то здесь уж очень много близнецов на единицу измерения расплодилось. Да и вот эти, конкретно, буйные какие-то попались. Того и гляди, друг другу морды чистить примутся. А тут я, весь из себя такой красивый. Как катализатор.
  В общем, посмотрел я на этот цирк, посмотрел, и тихо просочился в следующий переход, ибо ясно же, этим ребятам не до моего почтового отправления. Да и отсюда они вряд ли что-то пошлют, потому как некогда им, они рьяно друг друга уже посылают. Во все места, края и дали. И тоже, между прочим, выясняют, кто из них на самом деле правильный. А кто, на самом деле, самозванец от науки.
  Ну, тоже, совершенно ж ничего нового. Всё как мир старо.
  Будете смеяться? Нет?
  А стоило бы, потому что в следующей огромной бусине этого ожерелья ребята сидели тихие. И да, тоже с лица одинаковые, аж до тошноты. И не только с лица, хотя именно на нём у них грусть была такая, что мне и в самом деле в голос реветь захотелось.
  Я, правда, так и не определился, в какой именно тональности: минорной, мажорной, или просто свирепой, потому что у всего ж должен быть предел. И местный дурдом в этом деле совсем не исключение.
  Постоял я в растерянности, постоял, изучая их, не зная как быть дальше, а потом взял, да и просто спросил, мужики, не скажете, мол, где здесь какого-нибудь главного отыскать?
  Они грустно посмотрели на меня, тяжело вздохнули, одновременно и совершенно одинаково, потом лес рук показал, в каком именно направлении идти, куда свернуть, и где остановиться. Там, мол, и будет он, тот, кто мне нужен.
  Я, конечно, пошёл. Вот только совсем не был уверен, что именно туда, куда нужно мне, потому, что, глядя на этих ребят, говорить о верно понятой, а уж тем более поданной, информации, язык не очень-то и поворачивался.
  Но они не обманули, там действительно был человек во вменяемом состоянии. По крайней мере, внешне. И уж совершенно точно, в единственном экземпляре. Во всяком случае, ругаться ему было не с кем, и, значит, у меня появилась возможность хоть как-то с ним коммуницировать.
  Он, кстати, первый и начал.
  То есть, оглядел меня, очень пристально, а потом разразился тирадой, в смысле, что - дожили! Теперь уже и в скафандры полезли, идиоты, как будто это хоть чем-то может им помочь.
  Потом ещё немного побесился...
  Потом чуть-чуть успокоился, и в конце уже как-то вот совсем устало поинтересовался, с какого я модуля.
  Так я ж честно, всё ещё слегка напуганный тирадой про скафандр, ответил, что с почтового, с какого же ещё?
  Ты, вдруг снова обозляется он, не крути мне тут! Номер модуля - быстро!
  Четыреста восемьдесят пять, двести семьдесят три, без запинки отвечаю как на духу, ибо давно уже зазубрил свой персональный номер.
  Ты, спрашивает он, совсем ненормальный? Ты мне не крути, нет у нас модуля с таким номером. У нас, говорит, их всего тридцать шесть. Так с какого ты модуля, и почему я тебя не узнаю? Ты что, ещё и гримом воспользовался, думаешь от судьбы удрать?
  Нет, быстро соображаю про себя, насчёт - удрать, так я б с удовольствием, только пока возможности нет. А в целом... подожди! Это что ж получается? Тип, напирающий на меня, вроде бы вменяемый. Ну, по общему впечатлению. А чушь несёт. И получается, что у него явная путаница в мозгах, на фоне явного же форс-мажора на станции, о котором я ещё и понятия не имею.
  И на фоне всего этого он, видимо, просто не включается в реальность. То есть, путаница налицо, и его из этого болота надо как-то вытаскивать. А как? Тупо наорать, вдруг подействует? Но ведь они ж здесь только этим и занимаются: орут друг на друга так, что у нормальных людей уши закладывает. Наверное, поэтому информация в мозг уже не проникает.
  В морду дать? Говорят, иногда это помогает. А иногда... убежать можешь не успеть.
  Попробовать втолковать совсем негромко, ибо есть такое правило: хочешь, чтобы тебя услышали - говори негромко. Авось громкую стену пробить удастся? Ну, по крайней мере, хотя бы бегать не придётся.
  Послушайте, говорю ему очень спокойно, и как можно убедительнее, я вообще не ваш сотрудник, и сам я не местный. Я тут проездом, и очень-очень временно.
  Господи, думаю, что я несу! Какой - проездом? Хотя по сути это и верно. Но звучит действительно идиотски.
  Только вот дурь, мною заявленная, возымела-таки действие: глаза у мужика изменились, став какими-то ещё не совсем, но уже более осмысленными, и даже немного такими острыми. С неприятным прищуром.
  Хочешь сказать, резко меняя тональность, интересуется он, ты в этом дурацком эксперименте участия не принимаешь?
  Послушайте, ухватившись за адекватную реакцию, развиваю наметившийся успех, я вообще не учёный, по крайней мере, в вашем понимании этого термина. Я, говорю, работник почты. Я, говорю, почту вам доставил. На почтовом модуле. Почтовом модуле - понимаете? И по правилам мне её нужно кому-то сдать. А потом забрать обратное отправление. Понимаете? После этого я вас больше не буду беспокоить. Совсем, совсем. Понимаете?
  Дальше повисает такая пауза, что я не знаю, как с ней быть. То есть, я сказал всё, и говорить мне больше нечего. А он глядит, медленно осознавая, что ж я там наговорил, молчит, и только лицом меняется не в лучшую сторону. Краснеет очень так странно, и медленно-медленно в размерах расплывается.
  А потом начинает дико хохотать.
  Да так, что мне реально плохеет, потому как в самом же деле страшно наблюдать почти что Мефистофеля, ненормально трясущего красной рожей, распухающей буквально на глазах.
  Но всему приходит конец, и хохот Мефистофеля в этом смысле тоже не исключение - заглох он, оставив обладателю слёзы на вдруг опавшей морде, и судорожное хватание воздуха, запасы которого его лёгкие похоже растеряли напрочь.
  Почтарь, говорит он, немного отдышавшись. Обыкновенный почтарь! А я, говорит, бог весть что выдумал, на твой скафандр глядя! Слушай, говорит, а почему ты в скафандре, тебе что, воздух наш не понравился?
  Мне, отвечаю честно, не воздух - атмосфера ваша не понравилась. Насмотрелся, говорю, на одинаковых с лица. Да на типажей, несущих какую-то чушь, насмотрелся тоже. Уподобляться не хочу. От греха подальше.
  Это точно, как-то враз делаясь очень серьёзным, кивает он. Это ты, говорит, прав - неприятности у нас в лаборатории. Большие неприятности. Из-за рвения некоторых идиотов. Проглядел я это дело, признаю.
  Ладно, продолжает, после короткого молчания, не будем терять время, почтарь. Идём, говорит, отпущу тебя с миром. А то, мало ли... и скафандр может тебе успех не обеспечить, знаешь ли...
  Вот здесь я совсем не понял, он это - всерьёз, или тоже в игру включился? Не знаю, правда, какую.
  Но чешу за дядькой бодро, вдруг и в самом деле не прикалывается?
  А он, словно мысли прочитал, показывает на кружочком сидящих людей, мимо объёма которых мы проходим, и вещает в смысле, что видишь, вот этот здесь, после Голованова, самый умный. Думать говорит, привык больше, а болтать меньше. Потому и тихий.
  Который из них, спрашиваю машинально.
  Он глянул на меня, как-то чуть отстранённо, вздохнул, и неожиданно заявил, что сам бы хотел это понять.
  А я тоже посмотрел на него, чтобы понять, не прикалывается ли на этот раз? Ну как это так, чтобы начальство не знало, кто у него есть кто?
  И так же неожиданно, по крайней мере, для себя, осознал, нет - не прикалывается. И что пресловутый Голованов, о котором я малейшего понятия не имею, в самом деле доигрался-таки со своим интеллектом. И возможностями этой планеты, кажется - тоже.
  У них здесь тридцать шесть модулей, на научной станции, растянутой по орбите планеты. Очень и очень далёкой. И вряд ли выбор пал именно на неё совершенно случайно, так в нормальной жизни не бывает. В нормальной жизни на подобные расходы, по строительству, обустройству, и очень не дешевому снабжению, идут лишь в особых случаях, когда у объекта именно особые свойства.
  А теперь здесь же куча близнецов, разной степени агрессивности. А вот этот вот, сопровождающий меня на волю, понятия не имеет, кто из них кто.
  И что из всего этого следует?
  Хотел бы я знать, на самом деле, что из этого следует. Как и Мефистофель хренов, похоже.... Теперь уже абсолютно бледнолицый, потому что уже не смешно ему, вот совсем-совсем. Да и мне - тоже.
  Особенно это почувствовалось, когда мы проходили мимо объёма с Броуновским движением скандалящих исследователей, так и не сумевших определить, кто из них первый, среди равных. А кто - просто равный, но не первый.
  Мой поводырь, глядя на это, тяжело вздохнул, и как-то неопределённо, куда-то вот туда, в пустоту, поведал, что все учёные... дети это малые. Капризные. Вечно недовольные. Всеми силами стремящиеся любопытство своё удовлетворить. Не за свой счёт, разумеется. Только счёт они выставляют иногда совершенно неподъёмный.
  О-о, думаю, похоже, наболело у мужичка... выше всяких пределов. А может и правильно, что перестал стесняться, и начал крыть всё своими именами. Глядишь, и полегчает немного. А там и до решения проблемы дорога окажется короче.
  Его.
  Моя уже вот совсем короткой становилась, ибо в конце тоннеля не свет, ангар виднелся. И модуль родимый мой - тоже.
  А дальше всё как по рельсам покатилось: то, что необходимо, Мефистофель быстренько оформил, что надо - получил, что не надо - сдал. А я это тут же принял, тоже оформил, и шустренько так на борт загрузился.
  Не в последнюю, кстати, очередь из-за дружеского совета, валить отсюда побыстрее...
  Во избежание.
  Тем более что не до меня тут сейчас, своих проблем, знаешь ли!
  Вот только когда модуль вышел в пространство, вот только тогда и я вышел из скафандра. И не могу твёрдо сказать, почему именно тогда. Раньше не хватало времени?
  Или - духа?
  В самом деле, как вот надышишься тут воздуха их лабораторного... да как начнёшь множиться, делиться. Да как отдельные черты моего характера пространство между собой не поделят, и за первенство рубиться начнут?
  Нет, я понимаю, чушь это, и такого просто не может быть.
  В теории.
  Только вот там, всего лишь в получасе за спиной, живая практика была. Множащаяся, и делящаяся не самыми лучшими гранями существа человеческого.
  Высоконаучного.
  
  6 Не-До-Разумение
  
  В этот раз, честно говоря, ничего такого уж особенного со мной не произошло.
  Ну, да, случилась маленькая неприятность на одном из ХАБов. Повздорил кое с кем из нашенских, федеральных. А не сошлись мы в однозначном понимании служебных обязанностей, при исполнении которых оба находились.
  Я ж вам уже рассказывал, как всё происходит в обыденности: прибыл, сдал, принял, и, со спокойной душой восвояси отвалил.
  Всё просто.
  В этот раз просто не получилось, ибо вот тому самому, "кое-кому", из очень верховных, наших верховных, шлея не вовремя под мантию попала. Не знаю уж, кто её туда запустил...
  Хотя, опять же - если честно, подозреваю, что злодей был тоже - нашенским... каким-то, ещё более верховным. И, надо ведь такому случиться, как раз в тот момент очень деятель не в настроении оказался, явно перед этим тоже охлопотав люлей, по бесконечной цепочке начальственного гнева.
  А я, как назло, оказался последним звеном их "научной дискуссии", и ещё этим - громоотводом, в который не слабый разряд прилетел. С искрами, и пендалями.
  Не без моей, впрочем, помощи... опять же - если как на духу.
  Да мало того, что мне от своих прилетело, так ещё и от этого, персонала, что на ХАБе делами ворочает, тоже - прилетело... до пены у рта, между прочим.
  Нос я не туда сунул. Немного. Совсем так чуть-чуть.
  Но, совсем чуть-чуть, едва не прищемили именно мой нос.
  За что?
  Не скажу.
  Ограничусь лишь вопросом: знаете ли вы, что такое ХАБ?
  То есть - настоящий, а не тот, который на рекламных буклетах глянцем блещет.
  Вы, правда, верите, что это лишь обычная пересадочная станция, только без лошадей и сеновалов? И не подумайте, будто я, с расстройства, абсолютно сбрендил, вещая здесь о лошадях, да сеновалах. Ну, ясно, у нас давно везде межзвёздные корабли, и технологии, так же давно в глубокий космос отчаянно рванувшие.
  И что? Думаете, суть от этого поменялась?
  Ничуть.
  Вот как всё зависело от добросовестности смотрителя почтовой станции, во глубине веков дремучих, так оно и сейчас зависит лишь от добросовестности смотрителей нонешних.
  Тех, что за оборудованием, да регламентами присматривают.
  Люди же - существа такие, не всегда стопроцентно адекватные. И бескорыстные тоже, между прочим - не всегда.
  А тут вам жуткий клубок из кучи грузов, разных и срочных. Техники, требующей, и не всегда успевающей, пройти всё, что надо. Пассажиров, которые от груза, в смысле веса и объёма, для транспортировщиков ничем вообще не отличаются.
  Такой вот непростой водоворот, крутящийся в пространстве ХАБа лишь для того, чтобы перенаправить всё это дальше по назначению, из очень-очень крупного порта, в порточки помельче.
  Нет, не в маленькие штаны, а в места, с маленьким штатом сотрудников. Куда как более экономные. Не экономичные, а именно экономные, в смысле расходов на содержание.
  Собственно, это всё, что надо знать по теме: остальное - детали мелкие, не всегда интересные.
  Ну, в самом деле, что интересного в том, как содержимое огромного лайнера, коим почему-то называют чудовищную бочку, вмещающую кучу народа, именно в этом месте разбирают бочки маленькие, не всегда удобные, а иногда и не самые безопасные.
  Почему не самые безопасные?
  Вот тут-то всё как раз очень просто - безопасность стоит денег, её отсутствие стоит ещё больших денег, потому что страховка сожрёт вас с потрохами, если вы погубите кучу народа. И с потрохами же схомячит, если вы захотите легально перемещать в пространстве маленькое количество народа. Дальше объяснять надо?
  Боюсь что - надо.
   Так вот, когда речь идёт о малом количестве душ, то некоторые ушлые считают, что намного дешевле оплатить гибель всего лишь нескольких человек, благо наступает она далеко не каждый рейс.
  Зато если каждый рейс отстёгивать страховой фирме её законный куш, надо сказать, очень такой немаленький, так можешь потом и штанов не собрать на поддержание лямок. Точнее - наоборот, лямок не останется, дабы штаны поддерживать.
  Это вам информация для общего понимания процессов, крутящихся внутри маленьких компаний, плотно оккупировавших орбиту ХАБа. Причём совсем не обязательно именно транспортных, а и всех остальных, тоже вынужденных экономить, на чём только удастся.
  Как я оказался в этом "прекрасном" заведении?
  Говорю честно - случайно, не по своей воле, и на очень короткое время.
  По крайней мере, именно так я и думал, пока не схлестнулся с тем... собратом по уму.
  Можете себе представить, как я был зол, и недоволен происшедшим. И у меня, поверьте, действительно имелась целая куча причин для недовольства. Возмущения, кстати, тоже.
  Только ведь никого ж это не интересовало. Ни вообще, ни в частности. В подобных случаях, чтоб вам было известно, вы можете хоть оббеситься со злости, но если кто-то там, наверху, решил так... оно и будет, именно как он решил.
  И не будет, как хотите вы.
  Разумеется, всё это надо уметь понимать, и принимать.
  Но ведь попробуйте, явную несправедливость, в вашем представлении явную, переварить без нервов, и желания кому-нибудь врезать прямо сейчас, и от души. Для успокоения собственной души.
  Хотя, на самом деле, это будет всего лишь ярким проявлением вашей, точнее - моей, непроглядной глупости.
  Разумеется, умом я это понимал, да только адреналин просто так из крови всё равно же не уходит. Он требует действия, немедленного и жёсткого. Ну, хоть вот разбежаться, и прыгнуть во что-нибудь эдакое, не обязательно самое безопасное. Или, реально - с разворота и по харе, если оная не вовремя подвернётся.
  Чтобы вы знали, служебная зона ХАБа просто изобилует подходящими объектами, с опостылевше-начальственными ха...
  Ладно, будем толерантными, и назовём их нейтрально - "ликами". Но ведь изобилует же!
  В коне концов, побесился я, побесился, сильно эмоции наружу не выплёскивая, чтобы не радовать всех, охочих до этого дела... вот этих вот - сотрудников, чтоб им...
  А потом, достаточно благоразумно решил, от греха подальше, выйти из служебной зоны, в другую.
  Ту, где хороводится народ с ликами, избавленными руководящего налёта.
  А там, как вы понимаете, вовсю царствовали прилёт, отлёт, эмоции радости, что пронесло, и принесло туда, куда стремились. И некоторой грусти, поперченной лёгким страхом перед загрузкой в отправляющийся лайнер - вдруг не пронесёт, и не принесёт, куда стремились?
  Огромный такой водоворот людей, которых уже не интересует никто, и ничто вокруг, и кому друг до друга в принципе никакого дела вообще нет.
  Зато именно там реально можно было посидеть в полном одиночестве, и без соблазна наделать глупостей, способных напрочь перечеркнуть карьеру. Ну, так, чисто теоретически, потому что мне и перечёркивать было особо нечего - слишком мелкая сошка, уже достигшая вершин дна в своей непрестижной профессии.
  Вы, наверное, догадались, где лучше всего посидеть в огромном муравейнике транспортного узла?
  А я, почему-то, догадался не сразу, и поначалу очень долго бродил по переходам, эскалаторам и бегущим дорожкам, выдавливая из себя упорно тлеющие угольки раздражения, от не вовремя постигшей меня неудачи.
  Потом, когда всё немного улеглось, ощутил лёгкий голод, переросший, между прочим, в голод весьма ощутимый, пока я настырно отыскивал место, где его можно хоть как-то утолить.
  Думаете, это было очень просто? В смысле - отыскать? Так попробуйте в любом порту, не важно, каком именно, найти кормушку для среднего, хотя бы, а уж тем более, ниже среднего достатка. Посмотрю я после этого на ваш язык, надёжно зависший на вашем же плече от долгой беготни по переходам.
  Кажется, все рестораторы мира пребывают в святом убеждении, что если уж вы отыскали деньги на жутко кусающийся билет, то вашего состояния вполне хватит, чтобы заодно немного обогатить и их карман.
  Впрочем, о чём я, если это банальная истина, давно уже известная всем, кто с ней сталкивался.
  Только мне, наверное, делать это и не приходилось, ибо путешествую не за свой счёт, блаженствуя на полном обеспечении от агентства.
  Поэтому я всё ещё пребывал в лёгком шоке даже когда, уже с полным набором, за приемлемую цену, уселся рядом с весьма интересного, точнее очень такого нетривиального вида, типом.
  Честно говоря, я к нему не стремился, просто рядом не было других мест, а переться куда-то дальше банально не хотелось. И так уже набегался за день до аппетита зверского, совершенно неприличного.
  Да и дядька этот производил впечатление не буйного, а скорее тихо помешанного. Именно видом своим, не самым цивильным.
  Когда я, уже за едой, чуть-чуть пришёл в себя, и немного пристальнее его рассмотрел, исподтишка, разумеется, то не смог отделаться от сразу же всплывшего в памяти образа древнейшего городского юродивого.
  Причём, он не был одет в лохмотья, и подзаборными "духами" от него тоже не пахло. И уж если разбираться до конца, так и одет он был не менее прилично, чем окружающие. Немного странно, и где-то даже чуть безобразно, но ведь и это ещё не приговор, потому как в любом месте, где собирается много людей, обязательно найдётся немало таких же вот - странных.
  Но, заметьте, никто ж их юродивыми не считает. Включая меня, к слову сказать.
  А этот...
  Ну, было в нём что-то такое - неясное, стойко образ юродивого порождающее. Как наваждение.
  Может быть - глаза?
  Чёрт возьми, далеко не каждый день встречается такой именно взгляд: открытый, наивный, всепрощающий... и - судящий. Не осуждающий, а именно судящий. По делам вашим судящий.
  Жутковатое, между прочим, сочетание... поверьте.
  Или хотя бы представьте на мгновение, как из вас, под ласковый взгляд, безжалостно всё нутро вытягивают. С приятными, и не самыми приятными, воспоминаниями буйного прошлого.
  Представили?
  Тогда представьте ещё и то, что вы сами этого очень-очень захотели, хотя внутренне всё равно сопротивляетесь сей жестокой операции.
  Нелогично, невозможно, противоречит здравому смыслу?
  Да, противоречит!
  Но ощущение никуда ж не денешь, оно ж само возникает, и живёт в голове собственной жизнью, доказывающей, что с головой у вас, наверное, не так уж всё сейчас и хорошо.
  Так вот, пока я, довольно мазохистски, разбирался со своим нутром, этот юродивый посмотрел на меня, посмотрел, да и сказал тихо, но очень отчётливо, что всё проходит, и это пройдёт. А ещё поведал, что долго я здесь не засижусь, потому что всё налаживается, и проблема моя заметно истончается.
  О ком это он, ещё не понимая, что на самом деле происходит, гляжу на соседа уже не исподтишка, а впрямую. Что налаживается? Где истончается?
  Потом неожиданно вдруг соображаю: чёрт возьми, он, оказывается, ещё и разговаривать умеет...
  Потом окончательно прихожу в себя, и думаю: а ведь я и вправду совсем разучился соображать, если такая ахинея в голову полезла! Ну, потому что это ж чистое баринство, таким образом о людях думать. А если быть совершенно точным - хамство это. Чистейшее.
  Знаете, когда вы понимаете это со всей ясностью, стыд глаза не ест - он их выжигает. При условии, что вы нормальный человек, а не подленькая хамоватая душонка.
  Тип же, вот убейте, явно понимая, о чём я сейчас думаю, вдруг говорит, что не обижается, потому что давно привык. И что мне на самом деле стоит немного успокоиться, изгнать чёрные мысли, ибо не такие уж они плохие, начальники мои. Просто они тоже люди, и у них тоже обстоятельства складываются иногда не в их пользу. И не по их вине.
  Может быть... может быть, отвечаю не совсем уверенно, потому как не совсем уверен, что и у них вот, не по их же вине. По мне, так - их вина была. Их!
  Ну что вы, заявляет этот, как-то неожиданно переставший быть в моих глазах юродивым, люди эти, как и вы - существа подневольные, от своих желаний не всегда зависимые. Им тоже приходится выполнять чужие распоряжения. Даже когда те совсем не нравятся. В отличие, говорит, вон от тех, с радостью ярмо на собственную шею натянувших.
  Я проследил за его взглядом, и увидел неподалёку группу людей, одетых настолько интересно, что в голове у меня сразу же всплыла ассоциация с классической униформой. Нет, не как у военных, а такая, цивильная, полностью лишённая регалий, нашивок, и прочих сопутствующих атрибутов. Да и какие там военные, с их строгостью, продиктованной необходимостью жёсткой дисциплиной. Эти были упакованы в простейшие балахоны, цвета неопределённо оранжевого, ярко декорированные какими-то висюльками, и шнурочками, самых невероятных расцветок.
  Чёрт возьми, подумал я как-то невпопад, и почему это мне вздумалось собеседника в юродивые записать? Куда его, всего лишь странноватому костюму, до этих вот чудиков! Да по сравнению с ними, он не меньше чем лорд, в классическом смокинге.
  Разумеется, я был не совсем, а может быть и совсем неправ, но на их фоне сосед мой выглядел действительно очень даже выигрышно.
  Обдумывая всё это, я на минуту, не более, как-то упустил саму нить разговора, начавшегося, согласитесь, вполне нетривиально.
  Ну, скажите, откуда странный тип мог знать о моём бодании с ребятами, сидевшими много выше меня, на нашей иерархической лестнице? Только не рассказывайте, что он всё это время сидел под ней, банально любуясь нашими упражнениями в популярной игре: "ты начальник, я дурак, я начальник, ты дурак".
  Потом вспомнил про "ярмо", которое кто-то там куда-то натянул, и ещё раз присмотрелся к разноцветной компании, чтобы понять, я-то почему его не вижу? Ярмо же, насколько помню, штука тяжёлая, объёмная, и действительно вешается куда-то там, на шею, а потому не заметить его ну просто невозможно. Да и какое там ярмо, если группа странноватых людей, аж светится лицами от неземной радости, совсем не омрачённой горем от мифической тяжести.
  Кстати, про радость я совершенно не преувеличиваю, ибо это блаженство созерцания было невозможно проглядеть даже невооружённым взглядом. Как невозможно проглядеть и предмет обожания, находящийся в центре всей группы, и находящийся же, другого слова не могу придумать, в центре иного балахона. Поблёскивающего, к слову сказать, серьёзным набором непростых украшений. Вот прямо как самая, что ни наесть, ёлка новогодняя, честное слово. Богато, ярко, кичливо, напоказ. Как, впрочем, и полагается в любом постановочном шоу.
  Пока я разглядывал картинку бесконечного счастья, в хаотичном круговороте порта, мой сосед хранил молчание. Наверное, давая мне время сполна насладиться аляпистой картиной радостного чинопочитания. И, по-моему, делал это с какой-то неявной целью.
  Я, когда понял, тоже не совсем ещё определённо, так взял, и прямо глянул ему в глаза, ожидая прямого же ответа на незаданный вопрос.
  Взгляд он выдержал спокойно, а потом чуть улыбнулся, самым краешком губ, и сообщил, что никакой особой цели нет, просто, говорит, стоит понять, что всё познаётся в сравнении, и ничто в мире просто так не происходит. Вот, говорит, вам пример иного типа поведения - они обожают своё начальство, а вы против своего в драку кидаетесь.
  Ну, какая там драка, почему-то смущаюсь я...
  Хотя, на самом деле, знаю, почему именно смущаюсь. Если разобраться, это даже не драка была, а лёгкое фанфаронство, ибо ничего ж толкового так и не добился. Скорее проиграл на всех фронтах. Разве что душу отвёл, да небольшое моральное удовлетворение получил от понимания, что не тварь дрожащая, а право имею, которое они уважать обязаны. Хоть и начальники.
  Не драка, соглашается этот. Но - позиция. Ваша позиция. А вот у этих позиция не их, а их божка, присвоившего себе право вершить чужие судьбы. Их судьбы, потому что всем остальным, в здешнем пространстве, на него откровенно плевать, ибо вот тут, да и в других местах тоже, он никому, кроме своих адептов, просто не интересен.
  Откуда такая уверенность, спрашиваю, не чтобы спросить, а потому что любопытно, с чего это вдруг странный человек так решил?
  В самом деле, у божка, в ярком балахоне, должна быть огромная аудитория, раз он в состоянии возить с собой такую группу поддержки.
  Не копеечное ведь дело. Мало того, что самому надо жрать в три горла, так ведь ещё и их же приходится как-то подкармливать, дабы совсем не отощали, иначе, кто ж его обслуживать будет.
  Ну что вы, с той же усмешкой отвечает мой собеседник, в этом случае особыми способностями обладать не надо, достаточно лишь посмотреть вокруг, и всё становится очевидным.
  Однако, продолжает, немного подумав, если быть точным, люди, снующие вокруг них, от них же отличаются лишь тем, что по-иному решают ту же самую проблему: на кого, в конце концов, повесить свои неудачи.
  Эти вот, говорит, нашли божка, молятся ему, и считают себя прикрытыми от невзгод его дорогим балахоном. Другие тоже найдут, обязательно найдут, кого обвинить в своих неудачах. Или на кого списать грехи, накопленные за непростую жизнь, а проще - откупиться, сделав пожертвование, и получив индульгенцию. За небольшую плату.
  Думаете, это плохо, опять не удержался я, понимая, спорить будет непросто, ибо видно же, человек хорошо аргументирует собственные мысли.
  Или - не только мысли? Или ещё и информацию, полученную каким-то странным образом?
  Вот откуда он знает о моих злоключениях в служебной зоне ХАБа? Туда посторонних не пускают. А у него знание ситуации такое, будто сам реально под служебной лестницей сидел.
  Я изучающе гляжу на собеседника, а он глядит на меня. Глядит так, словно давно уже разложил меня по полочкам своего шкафчика. В баночках. С формалином. Как в древности.
  И только потом заявляет, что это ни хорошо, и не плохо. В смысле поиска индульгенции. Это просто данность, которую надо понимать, и принимать, если хочешь глубже изучить людское сообщество, целиком сотканное из противоречий.
  А ещё, говорит, это следствие глубоко укоренившихся иллюзий, принимаемых за непреложный факт. Никому ведь и в голову не приходит, что от грехов своих откупиться невозможно. В лучшем случае, получается лишь осознать. И это весь список возможностей, доступных человеку. Короткий список. Настолько короткий, что люди о нём даже не подозревают. Наверное, потому и выбирают случай худший, веря, что: "Не согрешишь, не покаешься, не покаешься - не спасёшься".
  В самом деле, не соглашаюсь я, а как же быть с исповедью? Она ведь душу облегчает, и грехи смывает божьим промыслом. По крайней мере, я так слышал.
  Вы правильно слышали, легко соглашается странный тип. Исповедь действительно помогает. Но именно лишь осознать сам грех, и другой функции в себе не несёт абсолютно.
  Однако, продолжает, крохотную паузу спустя, вот сам этот факт психологически очень тяжело воспринять. Потому тяжело, что очень хочется спастись, не утяжеляя себя грузом накопленных деяний, которые из прошедшей жизни всё равно никуда уже не денутся. И хотят они, нет ли, но уходить в мир иной придётся со всем накопленным за жизнь багажом. По-другому всё равно не получится, ибо мир таков, каков он есть.
  Вот эта его фраза, про мир иной, меня, признаться, очень разочаровала.
  Почему?
  Да потому что век наш, в самом деле, не настолько дремучий, чтобы в подобные сказания, про мир загробный, верить. Мы по галактике мотаемся, как по собственному лесу, более-менее надёжно. Иногда, правда, ловя шишки от деревьев, не на месте торчащих. Но ведь надо же понимать, что век наш крайне просвещённый...
  А вот уже на этой фразе, промелькнувшей в голове, ну, про век просвещённый, я споткнулся так, что о ствол, именно не на месте стоящего дуба, едва лоб себе не рассёк.
  Честное слово.
  Вы же не забыли, я - историк. Архивами занимаюсь. Так вот, бесстрастные документы говорят, что каждый сегодняшний век, в отличие от прошедших, всех прошедших, заметьте, признаётся единственно просвещённым. Остальные считаются абсолютно варварскими, если отмести всю словестную шелуху.
  Теперь поняли, как мне в лоб прилетело?
  А тут, значит, появляется странный человек, и вещает, что он, век нынешний, такой же варварский, как и все остальные. И что жизнь наша далеко не одномерна, и что есть-таки другие измерения, где наша же поклажа, может нас же легко и притопить. В новой реке последующего времени притопить. Слегка. А может и не слегка, а вполне так основательно.
  Знаете, на мой непросвещённый взгляд, подобная информация переваривается очень непросто. Усилий она требует. И некоторой такой усидчивости, не минутами, к слову сказать, измеряемой.
  В общем, можете не верить, но я изрядно так подзавис в теме, потому что с одной стороны, дядьку явно несёт в края неведомые, и непроверяемые. А с другой - всё, что касается мира нашего... так никакой глупости он, ведь, ни разу и не сказал.
  И камушки, на душе тяжёлые, в тему укладываются, когда приходит время их собирать. Вполне себе проверяемые камушки, потому что душу к земле основательно придавливают, если урожай на них за жизнь богатым выдался.
  Ну а с другой стороны, не верить же на слово первому встречному, поперечному. Мир устроен так, что льстивых голосов в нём - аж захлебнуться хватит, а помыслов чистых - раз-два, и обчёлся.
  И это тоже - правда, как она есть.
  Вон тот, в балахоне своём маскировочном, не даст соврать, ишь сколько паствы себе наклепал. Чтобы с гарантией, и на долгие годы в лучах обожания, да сытом благополучии, купаться.
  Тогда этот вот... чем он хуже? Тоже, видать, на тропу охотничью вышел. И сразу, какое счастье, меня в густом кустарнике выловил. Тёпленького, от невзгод свалившихся взъерошенного.
  А я сижу, уши развесив, и внимаю...
  Что всё будет хорошо - внимаю, и что проблема истончается, тоже - внимаю, и, к слову, верить этому тоже очень хочу.
  На уровне инстинкта.
  Да только есть же ещё и уровень сознания. А оно говорит: не будет так, потому что знаю я, как устроены бюрократические жернова. И как надёжно они перемалывают, тоже - знаю.
  Как знаю и простую, в общем-то, истину: кто хочет быть пойман в сети, пойман будет. И стара она как мир, и действует безотказно. Вот если плывёшь по реке не барахтаясь - приплывёшь, куда вынесет.
  Имеешь мужество не соглашаться, и барахтаешься из последних сил, так и выплывешь, куда не реке - тебе надо.
  По большей части.
  А там уж - как получится.
  Ибо получается, надо признать, тоже далеко не всегда.
  Может быть, именно потому большинство предпочитает другой путь. В самом деле, внушить себе, что это не я глупость сотворил, а вот оно само так получилось, скажете вот это ново под луной? Или списать свою неудачу на обстоятельства, происки конкурентов, злой умысел соседа - не святое дело?
  Да ладно!
  Огромное количество людей только этим и занимается, освобождая собственную психику от неподъёмной тяжести житейских проблем. Вот примерно как я сегодня. Едва ведь в драку, на кого ни попадя, не полез. И уверен был, в правоте своей.
  А сейчас...
  Поколебал мою уверенность странный дядька. Необычно так поколебал. Может уже и впрямь начинает в веру свою упаковывать? Балахончиком невидимым укутывать, сомнение в душу посеяв?
  Я невольно повернулся к оранжевой группе, вдруг затеявшей какие-то сумасшедшие песнопения, с дружным хороводом вокруг обожаемой, перенаряженной жуткими бирюльками, ёлки.
  Это было настолько дико и несуразно в обстановке космопорта, с его хайтеком, скафандрами, трапами, и прочей ультрасовременной атрибутикой, что я опять надолго завис.
  И ничего в том странного нет, ибо, согласитесь, не каждый день, и не в каждом порту, можно такое встретить. А ведь надо же ещё и готовым быть. Пусть не ко всему, но вот к такому... поверьте - надо.
  Какое-то время я честно определялся со своим отношением, в смысле - хорошо ли, плохо ли, или - а пошли бы они!
  Но так ничего путного и не придумал.
  И, в конце концов, решил напрямую выяснить, как этот маскарад оценивает необычный собеседник? Ведь это же он обратил моё внимание на стаю шутов, создавших себе кумира.
  Повернулся к нему с вопросом...
  И испытал страшное разочарование.
  На том месте, где он вот только что был, уже находился, иного слова опять не подберёшь, именно находился совсем другой человек. Настолько другой, что сначала я не поверил своим глазам, а потом и вовсе решил - это какой-то очень неумный розыгрыш.
  Согласитесь, красная, не в меру распухшая рожа, усиленно что-то жрущая из пластикового корытца, ну вот никак не вязалась с образом хорошо образованного философа. Пусть и необычного философа, пусть и с явным уклоном в образ именно юродивого, но ведь явно очень умного человека.
  А этот вот... какой, нахрен, ум, какое торжество мысли в глазах? Торжество корыта, по всей красной роже! Аж глядеть страшно.
  Потрясённый жуткой метаморфозой, я совершенно обалдело изучал невиданную картину, пытаясь хоть как-то осознать, что же произошло на самом деле?
  Перерождение? Или шутка непростого человека? Для более глубокого осознания, моего осознания, всего, что он тут успел наговорить?
  Если шутка, то достаточно жестокая.
  А если нет, то - куда он подевался?
  И откуда взялся этот вот - свинороющий жратву из пластикового корыта?
  Но чем дольше я наблюдал дикую картину, тем больше убеждался, что это не перерождение, ибо даже за очень долгие годы люди так не перерождаются.
  Если они люди.
  Вся История доказывает: свинороющие превращаться в людей всё-таки могут. Хотя и с громадным трудом, который не каждому ещё и под силу.
  А люди мыслящие, в свинороющих не превращаются никогда. Даже при очень большом давлении. Сила мысли не позволяет это сделать. Она просто убивает своего носителя задолго до завершения процесса.
  Таковы правила игры в нашем непростом мире, и никуда от них не денешься.
  Можете не верить, но я вдруг почувствовал себя страшно оскорблённым. Примерно как человек, только что небрежно выброшенный за борт со словами: "А дальше сам, как хочешь, и как сможешь. Не сможешь, ну так на себя и пеняй".
  И ведь осознавал, что именно я был неправ, потому как вот только-только находил сотни причин не верить словам человека, в моём понимании, явно пытавшегося сбить меня с пути истинного, на путь сектантский. Столь же явно не ведущий к моему именно процветанию. К чужому, за мой счёт - сколько угодно, к моему - нет.
  И, так же явно, он это всё видел... ну, как минимум, чувствовал.
  Вот скажите, на кой чёрт ему что-то доказывать человеку, не желающему слушать чужие аргументы? Зачем время зря тратить?
  Я бы этого делать не стал.
  Так он и не стал!
  "...дальше сам, как хочешь, и как сможешь. Не сможешь, ну так на себя и пеняй...".
  А не хочется на себя... хочется на других, или судьбу тяжкую, несправедливую. На начальников уродских, с их уродскими требованиями. Да хоть вот на этого, красной рожей из корыта роющего!
  Посмотрел я на него секунд с десяток, посмотрел, и ощутил, что вот ещё чуть-чуть, и станет мне совсем плохо... хотя и так уже... очень так уже нехорошо.
  Что ж за день-то такой, думаю. Сначала те, чтоб им доходы поперёк рожи вылезли, потом этот - юродивый. Не знаю, на самом ли деле?
  Потом я - дурак дураком. Зато - не юродивый... а гораздо хуже - нормальный я. Как и все вокруг - одиночества, в себя наглухо зарытые.
  Нет, я не побежал...
  Хотя и очень хотелось. Вот прямо с места и в карьер, куда глаза глядят, пока ребята со смирительной рубахой, в тенёта не возьмут.
  Я просто шёл, зажимая волю в кулак, чтобы не разреветься, или ещё какой-нибудь глупости не устроить.
  Знаете, бывает так, что выключаешься из нормального мира, и падаешь в бурю эмоций, совершенно не понимая, что с тобой происходит, и откуда этот ушат помоев на тебя вылился.
  Кто вылил тоже, кстати, не сразу понимаешь. Только потом, когда в себя придёшь, немного успокоишься, проанализируешь, вот тогда и увидишь того, кто вылил. В зеркале увидишь. И долго смеяться не будешь. Даже коротко смеяться не будешь.
  Поверьте.
  Я это понял, когда в туалете на свою мокрую рожу в зеркале, над умывальником, любовался. И тихо бесился, второй раз за этот бесконечный день.
  Потом ещё раз умылся, воды на шею налил так, что аж мурашками от холода покрылся. Немного подождал, окончательно в себя приходя. И отправился...
  Как это - куда?
  Туда и отправился, где модуль почтовый без меня горевал. Мне тогда показалось, что вдвоём горевать оно как-то приятнее, чем одному, во враждебной обстановке.
  Да только ни мне, ни ему, делать это не пришлось, ибо враждебная обстановка в корне поменялась.
  Не знаю, кто в тот корень зрил, но все претензии ко мне, как-то неожиданно, были сняты полностью. Ограничения, к слову сказать, тоже - сняты, и тоже полностью. А сам модуль уже стоял под всеми парами, готовый хоть сейчас рвануть по воображаемым рельсам, уходящим в бесконечность.
  Ну, прямо чудо какое-то.
  Предсказанное чудо.
  И я даже в него немного поверил, потому что иначе же - никак! Никак иначе эту бюрократическую свору пробить же никому бы не удалось. Это ж как божий день ясно.
  Но технари срезали меня на лету, вдребезги раскокошив мои же иллюзии, потому что всё, как всегда, оказалось намного прозаичнее.
  Знаете, бывает так, что один высокий чин считает, что яйцо надо разбивать только с острого конца. И на том понимании стоит насмерть.
  Другой чин, не менее высокий, тоже насмерть стоит исключительно за тупой конец того же яйца. Ибо идиоту же ясно, что только так и можно его разбивать. И только так это и будет правильно.
   А потом неожиданно является некто, может быть и не самый высокий из чинов, кладёт предмет спора боком на стол, и просто раскатывает его, давя скорлупу, чтобы тупо сожрать очищенное нутро.
  И...
  И вот тогда происходит самое интересное, потому что все разом успокаиваются: спорить-то больше не о чем - проблема же навсегда исчезла в чужом желудке.
  А кому это захочется её оттуда вытаскивать?
  Правильно - никому, ибо пахнет дурно, и удовольствия никакого.
  Скажете не чудо?
  Предсказанное чудо...
  Так что технари технарями, а я так и не вышел из состояния Не-До-Разумения, что это, на самом деле, было, и не привиделось ли мне всё в дурном сне?
  Хотя и знаю - не привиделось.
  И подумать...
  Есть... да и останется... о чём подумать.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"