Собчак Виктор Владимирович : другие произведения.

Любовники Бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Религиозно-"эротическая" пьеса


   ЛЮБОВНИКИ БОГА
   (пьеса написана на основе реальной истории, произошедшей в одной из русских деревень в 80-е годы и освещавшейся в газете "Комсомольская Правда")
   Виктор Собчак
  
   УВЕРТЮРА
  
   В сиянии света, контражуром облекающим ее фигуру, появляется девушка. Перед ней светится громадный лик Бога-отца. Девушка подходит к лику и опускается перед ним на колени. Свет и проэкция медленно гаснут.
  
   СЦЕНА 1
  
   По сцене беспокойно ходить, начинающая стареть, женщина. Она в строгой и скромной одежде и платке. Лицо ее невзрачное и серое, ничем не примечательное. Поправляет скатерть на столе. Подходит к окну. Застывает. Пауза. Заходит Отец - такой же невзрачный и невыразительный, как и Мать. Молча снимает плащ, кепку, крестится на иконы и идет к столу. Грузно садится. Мать подходит к нему и садится рядом. Отец встает, подходит к приемнику и включает его. Какое-то время слушает первую попавшуюся программу, выключает приемник и возвращается за стол.
  
   Отец - Такие вот, мать, дела...
  
   Мать вопросительно смотрит на него, пугается чего-то и порывистым жестом закрывает рукой рот, а потом судорожно крестится.
  
   Отец - Да...
   Мать - Господи...Господи...
   Отец - Правильно, мать. Помолимся Господу.
  
   Оба встают, подходят к образам, становятся на колени и молятся. Голоса звучат их в унисон.
  
   Отец - Господи, спаси рабу твою Дарью от злого умысла, от прегрешения вольного и невольного, от дурного глаза, пошли ей веру и надежду. Пошди ей любовь, Господи! Все в твоей воле, Всеблагой, не забывай рабов твоих смиренных...Аминь...
   Мать - Иже еси на небеси! Да святится имя твое! Да приидет царствие твое, да будет воля твоя, яко на небеси и на земле. Хлеб нам насущный даждь нам днесь, и оставь нам долги наши яко и мы оставялем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого! Аминь...
  
   Заканчивают читать молитвы одновременно. Какое-то время молча стоят на коленях. Встают. Смотрят друг на друга. Мать делает шаг наввстречу Отцу, подняв руки, словно для того, чтобы обнять его, но наткнувшись на его взгляд, останавливается и руки ее опускаются. Она садится за стол. Отец подходит к ней и какое-то время молча стоит за ее спиной. Грубовато и неумело кладет ей руку на голову, отчего она вздрагивает и напрягается.
  
   Отец - Сама она придет...
  
   Отходит от Матери, вздыхает и тоже садится за стол. Задумчиво качает головой, а Мать расстерянно и жалко глядит на него.
  
   Отец - За что наказания такие, Господи? Чем прогневили?
  
   Тяжело встает, берет одежду с вешалки и одевается у порога. Мать засуетилась, помогая ему одеться. Затем выбегает на секунду и возвращается со свертком в котором еда. Отец машет рукой и выходит. Мать стоит на пороге и долго смотрит ему вслед. Тяжело вздыхает и возвращается к столу. Кладет сверток с едой на стол. Уходит за ширму, отгораживающую часть сцены, и возвращается, одевая теплую кофту. Убирает сверток со стола. Одевает пальто и выходит.
  
   СЦЕНА 2
  
   Звучит музыка. Освежаются иконы в углу и с центральной, на которой, в луче света, сияет лик Бога-отца. Свет и музыка микшируются. На пороге стоит Дочь. Ее лицо закутано платком так, что видны только глаза. Дочь заходит в комнату, подходит к иконам и долго смотрит на них. Идет к вешалке, снимает пальто, идет к столу, садится. Платок остается на ней. Долго смотрит перед собой и начинает плакать. Опускает голову на руки, лежащие на столе.
   Внезапно вскакивает. Включает на полную громкость радио, приносит ведро с водой, тряпку, снимает платье и остается только в трусиках, бюстгалтере и платке. Начинает яростно мыть пол. При этом она плачет все громче и громче, временами утирая глаза, грязными руками. В какой-то момент она неожиданно ловит свое отражение в зеркале трюмо или шифонера. Замирает. Бросает тряпку и подходит к зеркалу ближе. Долго в упор смотрит на себя. Потом медленно поворачивается к зеркалу то одним, то другим боком. Расстегивает бюстгалтер, смотрит на свою грудь. Приспускает трусики...внезапно сипуганно оборачивается на иконы, хватает со стула платье и закрывается им.
  
   Входят Мать и Отец.
  
   Дочь оборачивается к ним. Орет радио. Отец неторопливо, не снимая пальто, подходит к радио и выключает его. Возвращается к вешалке и снимает пальто и шапку. Мать тоже раздевается. Дочь стоит и дрожа смотрит на них.
  
   СЦЕНА 3
  
   Отец (не глядя на Дочь) - Тебе сказали?
   Дочь - Да...
   Отец - Да...
  
   Мать идет к Дочери, но отец останавливает ее.
  
   Отец - Сядь.
  
   Мать останавливается на полдороге и послушно садится за стол.
  
   Отец - Не помогли наши молитвы, мать...не помогли...Что делать-то будем?
  
   Мать плачет. Долгая пауза. Внезапно Дочь падает в обморок и тело ее крупно вздрагивает, руки что-то ищут вокруг себя. Отец поднимается, берет ее на руки, несет за ширму и кладет на постель. Рядом суетится мать.
  
   Мать - Доченька...доченька...
  
   Отец, видя что Дочь просто в бессознательном состоянии и ее припадок не прогрессиует, прикрывает ее краем одеяла и бросает Матери -
  
   Отец - Идем... (Мать замирает и испуганно вскидывает на него глаза)...Идем...поговорить нам надо...
  
   Садятся за стол.
  
   Отец - Значит так, мать...Доктор сказал, что...мужик ей нужен...Понимаешь? Созрела она, значит. Кровь свое просит...Припадки эти, обмороки пока не страшны, но если оне не будет...вообщем, зачахнет она...худо будет. Помереть сразу не помрет, а калекой или умалишенной станет...
   Мать - Так она и так калека у нас. Забыл разве?
   Отец (вздохнув) - Не забыл. Только с калечным лицом и всю жизню прожить можно, а с этой напастью...Доктор еще сказал, что он ни за что не отвечает. Говорит, если хотите, в город везите, там может в больнице что придумают...Говорил какое-то искусственное осеменение придумали, навроде, как для коров...
   Мать - Господи, спаси и помилуй!...И...ничего другого сделать нельзя?
   Отец - Говорит - ничего...Или замуж и рожать...или в эту больницу их проклятую...
   Мать - Господи!
   Отец - Экспериментов над дитем не дам делать. Лучше сам убью. Да и грех это. Страшный грех.
   Мать - Вся деревня узнает...
   Отец - Не узнает. Доктор городской был. Наша врачиха в область за лекарствами поехала. Он не скажет...никто его тут не знает...не бойся...
   Мать - Да как не бояться, Господи!
   Отец - Не причитай, не умерла она еще. Замуж ее надо.
   Мать - А за кого? В деревне парней-то, раз-два и обчелся. Да и никто ее не возьмет. Все ведь знают, что калека она.
   Отец - Да, наказал Господь, наказал...Думал, достаточно уж за грехи наши, как волчанка ее побила...Ан нет...Тяжки твои испытания, Господи...(крестится)
   Мать - Отец, а может все же ее в город отпустить? К тетке Серафиме. Наш она человек - и присмотрит и поможет. В Боге ведь она.
   Отец - Нет. Не верю я ей. В церкву, как в театр ходит. Наряжается. Развлечение одно. Суета. Не верю. Припадок случится - сразу "Скорую" вызовет или сама ее в больницу отведет. Все известно будет. Тогда уж она постарается разнести...И нас с тобой не спросит...
  
   Дочь застонала, задвигалась, заметалась. Мать бросилась к ней, а Отец остался сидет за столом. Дочь успокоилась. Мать встала с кровати, подошла к образам, перекрестилась, повернулась и долго посмотрела на Отца. Подошла и не говоря ни слова стала перед ним.
  
   Мать - Значит тебе прийдется...
   Отец - Что?
   Мать - Сам понимаешь, что...Нельзя иначе. Дите погибнет. Нельзя. То тоже грех великий. Не можем мы такое на душу взять.
   Отец - Ты что говоришь, мать?!
   Мать - Не кричи. Во всем всегда тебя слушалась. И буду слушать. Молодой была - верила тебе. Через тебя и к вере пришла, а теперь и ты поверь мне...Значит так хочет Бог...
   Отец - Бог?
   Мать - Да. Помоги ей. Если она помрет, то я руки на себя наложу.
   Отец - Ты что такое говоришь, мать?
   Мать - Знаю, что грех это, что прощения мне не будет...И все равно сотворю. Мы и так перед нею виноваты.
   Отец - Мы?
   Мать - Не обманывай себя. Мы. Болезнь ее ведь от нас с тобой.
   Отец - Как это?
   Мать - Грешили много. Людей не любили. А то против Бога. Бог людей любить учил. А мы не любили их - презирали, ненавидели...
   Отец - Так ведь было за что! Вспомни, что творили, что творят - против Бога!
   Мать - А то уж его дело. А судить их нам не положено. И не они в том виновные. Может им помочь надо было, а мы отталкивали их. А теперь расплата пришла. Возлюбить их нам через дочь нашу надо...(мягче)...Давай, Петр...С Богом...Не стыдись того...И меня не стыдись. Дочь спасаешь. Кровинку свою. Вину и перед ней сикупить надо...А я молиться за вас буду...
  
   Отец долго смотрит на Мать. Тяжело встает, подходит к кровати на котрой лежит Дочь и смотрит на нее. Вздыхает и начинает раздеваться, задвигает занавеску и виден только силуэтом в свете лампадки. По силуэту видно, как он стоит перед кроватью. Мать заходит за занавеску и крестит его. Выходит из-за занавески и становится на колени перед образами.
  
   Отец - Мария...Мария...не могу я...дитя ведь свое...не могу...
   Мать - Я помогу тебе...
  
   Мать заходит за ширму, помогает ему раздеться и укладывает его на Дочь.
  
   Мать - А теперь давай...Быстро. С Богом...
  
   Мать выходит из-за занавески и становится на колени перед образами и молится. Из-за ширмы слышны стоны Дочери, сначала болезненные, а потом горячие и сладострастные. Все уходит в темноту.
  
  
  
   СЦЕНА 4
  
   Бьют часы. Выходит свет и освещает Дочь, лежащую на постели. Рядом никого нет. Дочь потягивается и садится на кровати. Внезапно она, что-то чувствует и недоуменно кладет руку на низ живота. Затем замечает пятно крови на простыне...Оглядывается и внезапно видит отцовский ремень на спинке кровати...С усилием морщит лоб...Внезапно, все поняв, она вскрикивает и ничком бросается на постель. Потом вскакивает, набрасывает на себя халатик, хватает простыню и бросается к дверям. Сталкивается с Матерью, которая несет кастрюлю в которой, что-то дымится. Мать, постояв, идет к столу и ставит кастрюлю на стол. Включает радио. Входит Отец. Молча садится за стол. Мать садится рядом с ним. Входит, повесив голову, Дочь. Пауза.
  
   Отец - Садись...
  
   Дочь послушно села за стол. Отец встал, выключил радио. Стоит спиной к столу.
  
   Отец - Прости, дочка...Иначе нам нельзя было...
  
   Возрвашается к столу и ни на кого не глядя начинает есть. Все молча едят какое-то время.
  
   Дочь - Лучше б мне умереть...тогда...
   Мать - Не смей! Слышишь?! Не смей! Грех!
   Дочь - А это?
   Мать - Что "это"? ...(пауза)...Лечение это...вот это что! Ты думаешь, отцу легко было пойти на то?! Дочь свою...Посмотри на него!
   Отец - Ладно, мать...(пауза)...Ты знаешь, что доктор сказал...В город тебя не отдам. В Боге тебя растили. А там разврат. Грех и мерзость одна. Да и кому ты там нужна? Только нам и Богу...
   Дочь - Но ведь это страшнее...
  
   Отец молча встает, поднимает дочь со стула и ведет ее к зеркалу, сдергивает с нее платок. На ее лице рубцы, фурункулы и язвы, куски пластыря...
  
   Отец - Смотри...(Дочь пытается отвернуться, но Отец ее крепко держит) Смотри...это ли не страшнее?
   Дочь - Видела...
   Отец - И мы видели...каждый день, с того часа, как волчанка поела тебя...
  
   Отпускает Дочь и отходит от нее.
  
   Отец - Замуж тебя никто не возьмет...Сама понимать должна...
   Дочь - Понимаю...
   Мать - Да что ты понимаешь?!
  
   Мать осеклась под гневным взглядом Отца и стала собирать посуду со стола.
  
   Отец - А припадки твои не вылечить иначе. Наказание они и испытание наше. Видно Богу так угодно. Сама посуди. Будем жить, дочка...И не вздумай чего с собой сотворить - не только себя, но и нас в страшный грех ввергнешь. Негоже отвергать того, что Бог дал. А жизнь тебе он подарил, чтоб ты его радовать могла...(вздыхает)...Неисповедимы пути Господни...Может это и не испытание совсем...Моожет на подвиг какой он нас избрал. А мы того, грешные, и не знаем, не понимаем, темные...Сама видишь какая ненависть кругом...Может хоть так любви научить нас хочет, разучились любить-то мы. Больно суровы стали. А он радости и проникновения людям хотел...Помолись, дочка! На Него только надежда и осталась...
  
   Отец поднимается, целует Дочь в лоб и уходит. Дочь подходит к образам и, став на колени, молится. Уходит свет.
  
   СЦЕНА 5
  
   Выходит свет. Отец в очках читает Библию. Мать вяжет, Дочь что-то шьет.
  
   Отец - Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть Детьми Божьими. Мир потому не радует нас, что не познали его. Возлюбленные! Мы теперь дети Божьи - но еще не открылись, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему. И всякий имеющий сию надежду на Него ощущает себя так, как Он чист..." (1-е послание Иоанна. Отец оторвался от чтения с улыбкой посмотрел на Мать и Дочь и продолжает)...Все мы дети Божьи, и мы должны покорствовать его желаниям, удовлетворять их. Разве это не он послал нам испытания и вывела нас на путь истинный? На путь любви...и сопротивлялись мы, и смущадись необычности путей Его, но победил Он наше неразумение, и на подвиг любви подвиг нас. Посмотрим же радостно и с любовию в глаза друг другу, без смущения, и с веселой улыбкой. Очистимся от скверны мира через любовь к Богу, через нашу любовь, которую Он нам завещал...
   Дочь - Отец, а разве не преступаем мы законов Его? Ведь осуждал он прелюбодеяния...
   Отец - Не прелюбодеянием мы занимаемся, но любвовию...Спроси у матери своей - держит ли она зло на тебя или на меня за любовь нашу общую?
   Мать - Нет, не держу. Какое же это прелюбодеяние? Разве отец на гладит с любовью дитя свое в колыбели лежащее? Разве не бежит сын к матери с объятьями жаркими и поцелуями? Разве не ласкают друг друга близкие?
   Отец - А нам откровение Его было. Полюбить. А если бы не послушались Его - что бы с нами стало? Ты можешь себе представить, что тебя с грубостью берет какой-нибудь чужой? Пусть и мужем названный?
   Дочь - Нет, наверное...не знаю...
   Мать - Тебе хорошо сейчас с нами? Думаешь ли ты о своем лице, мешает ли тебе болезнь твоя любить Бога и служить ему?
   Дочь - Нет, не мешает...
   Отец - А раньше слезы проливала. Каждое утро. Сам видел, да и мать рассказывала...А теперь...
   Дочь - Да, теперь мне лучше...
   Отец - И суждено нам было дальше всех по пути любви пойти, ибо сказано: "Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною. И вот по чему узнаем, что мы от истины, и успокаиваемс пред Ним сердца наши: ибо если сердце наше осуждает нас, то потому что Бог больше сердца нашего и знает все. Возлюбленные! Если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу И, что ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним. А заповедь Его та, чтобы мы веровали во имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедовал нам" (1-е послание Иоанна Отец встает) Помолимся Господу нашему!
   (Все вместе беззвучно молятся)
   Отец - Ну, с Богом, возлюбленные мои. Готовьте ложе любви. А я еще помолюсь во славу Божию!
  
   Мать и Дочь идут к занавеске, отдергивают ее, расстилают кровать, раздеваются и ложатся. Мать, что-то шепчет на ухо Дочери и та счастливо улыбается.
  
   Отец - Возлюбленные! Если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь его совершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нем и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего.И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру. И мы познали любовь, которую имеет к нам Бог, и уверовали в нее. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви...
  
   Отец поднимается. Его голос звучит в записи. Отец идет к кровати, залергивает занавеску и дальше мы видим всех тенями на занавеске, как в театре теней. Отец раздевается и ложится на постель к Матери и Дочери. Далее следует импровизационная сексуальная сцена между Отцом, Матерью и Дочерью.
  
   ФОНОГРАММА ГОЛОСА ОТЦА - ...Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас. Кто говорит :"Я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец - ибо нелюбящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего...(1-е послание Иоанна)
   ...Небеса проповедуют славу Божию, и о добрых делах Его вещает твердь. Нет языка, и нет наречия, где не слышался бы голос их. Он поставил в них жилище солнцу, и оно выходит, как жених из брачного чертога своего, от края небес исход его, и шествие его от края их, и ничто не укрыто от теплоты его. Закон Господа совершенен, укрепляет душу, откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердца, заповедь Господа светла, просвещает очи. Суды Господа истина, все праведны. Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня и от умышленных удержи рабов твоих, чтобы не возобладали нами. Тогда будем мы непорочны и чисты от великого развращения. Да будут слова уст моих и помышление сердца моего богоугодны пред Тобою, Господи. Твердыня моя и Избавитель мой. (Псалом 18)
  
   Во время молитвы свет микшируется и последние слова звучат в темноте.
  
   СЦЕНА 6
  
   После паузы тишина взрывается радостной музыкой, звучащей из радио. Выходит яркий свет. Стук в дверь...еще...еще. Нерешительно и оглядываясь, заходит молодой парень.
  
   Василий - Есть дома кто? Э-эй!...Хм...
  
   Василий вытирает ноги, подходит к радио, меняет несколько станций. Подходит к столу, садится и видит лежащую перед ним Библию. Берет ее в руки и листает, смеется и читает дурным голосом...
  
   Василий - ...Иже еси на небеси! Ха-ха-ха! Хоть проси, хоть не проси - а никого нет на небеси!
  
   В дверях появляется Дочь. Она стоит молча и наблюдает за Василием, который продолжает листать библию и отпускать междометия.
  
   Василий - ...И изрек Моисей - "Блаженны нищие духом"...Ага, блаженные они и есть..."филимистяне же взяли ковчего Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот..." (потягивается)...А-а-ах! Мура!...Как только эту хренотень читать можно?
   Дочь - Ты кто?
   Василий (подскакивая на стуле) А?! Уф...Извини...те...Я стучал-стучал, никто не открывает, гляжу - дверь открыта, вот я и...
  
   Дочь молча проходит в спальню. Василий стоит и переминается с ноги на ногу.
  
   Василий - Э-э-э...Мне бы Петра Ивановича или Марию Ильиничну увидеть...Может я попзже зайду?...А когда они будут дома?
  
   Ответа нет. Он потоптался на месте и пошел к двери.
  
   Василий - Ну, извините...(остановился у двери)...Ну, что ты в самом деле, а?! Когда хозяева дома будут, спрашиваю! По делу я...в гости...(молчание)...Ладно. На улице подожду...(поворачивается и сталкивается с Матерью) О! Здрасьте, Мария Ильинична! А я вот вас уже целый час дожидаюсь...
   Мать - Василий?
   Василий - Точно...
   Мать - Какими судьбами? Да ты проходи, проходи! Что на пороге-то стоять?
   Василий - Да я...(осекся, глядя на то как Мать крестится)...я ждал вас...
   Дочь (из-за ширмы) - Над Богом он насмехался. Святое Писание осмеивал. Ржал, как жеребец...
   Мать - Ты дома, доча? (укоризненно поглядела на Василия, покачала головой)...Выходи...Ну, выходи же, это Василий...племяш отца. (к Василию) Ты из города?
   Василий - Ага! Тут вот в чем дело...
   Мать - Погоди. Расскажешь еще. Сейчас и сам прийдет. Садись. (Идет за ширму, останавливается по дороге) А со святыми книгамии не балуй. (Возвращается, берет библию со стола и перекладывает ее на этажерку) Голоден?
   Василий - Да не...
   Мать - Ладно. Сам же сказал - целый час ждал...Да еще автобус. Сейчас на стол соберу - ужинать будем...
   Василий - Может помочь что?
   Мать - Сиди. Сами управимся. Куришь?
   Василий - Да...а что?
   Мать - Если курить захочешь - на крыльцо поди - в хате у нас нельзя.
   Василий - Да уж вижу...
   Мать - Ну и хорошо, что видишь. Привыкай. В Боге мы...
   Василий - Да что ж...Я понимаю. Я ничего против не имею. Я сам в церковь порой забегаю. Недавно дружкой на свадьбе был, так молодые в церкви венчались...красиво...Поп пел...
   Мать - Не поп, а батюшка...А мы в церкву не ходим. Разврат и суета там. Ьог в тебе самом должен быть...
   Василий (замялся) - А...ну, оно конечно...с какой-то стороны...(ему никто не ответил, он вздохнул и вышел на цыпочках, доставая пачку сигарет)
   Мать (заходя с тарелками и увидев как Василий выходит из комнаты усмехнулась) - Испужался...(к Дочери) Ну, чего ты там прячешься? Иди, помоги на стол накрыть-то...
  
   Дочка выходит и помогает Матери накрыть на стол
  
   Мать - Ты что не помнишь его? Он приезжал к нам с батькой...детьми вы еще были. Папаня его двоюродный брат отца. Так что он тебе сродственник, как бы троюродный братец...Ты его не бойся...
   Дочь - Да не боюсь я его, мама. Только чего он?
   Мать - Что-чего?
   Дочь - Без спросу заявился. Книги святые осмеивает...
   Мать - А ты не бери того в голову...Человек он городской, порченный...
   Дочь - А к нам зачем тогда приехал?
   Мать - Не знаю...может отпуск у него или еще что...Расскажет. А ты поприветливей будь. Гость он все же. И не чужой. Грех.
   Дочь - Так ведь не наш же он человек. Шумный. И пахнет от него...
   Мать - И запах уловила...
   Дочь (упрямо закончила) - Как от дьявола - дымом и бензином.
   Мать - В автобусе ехал. И курит. Вот и пахнет. Не обижай его - нехорошо это. Бог того не любит.
   Дочь - Ага. Как бы это он нас не обидел...
   Мать - Ну, ладно тебе...(обнимает ее, что-то шепчет на ухо и они обе тихо смеются)
  
   Заходят Отец и Василий.
  
   Отец - Ну и вымахал ты, Василий! А я иду - гляжу, мужик на крыльце незнакомый курит. Кто? Неизвестно. Подхожу - Василий!
   Василий - Ага! А я вас издалека узнал.
   Отец (крестится на иконы) - Вот мать. Племяш приехал.
   Мать - Да виделись мы. За стол садитесь.
  
   Все садятся за стол. Отец, Мать и Дочь с просветленными лицами помолились молча. Василий смущенно опустил глаза. Начинают есть. Василий внезапно вскакивает и кидается к сумке, достает бутылку водки и ставит на стол.
  
   Отец - -Не надо, Василий. Убери...Не пьем мы. И ты уж извини, но в доме своем зелье это не держим и духа его не выносим...
  
   Василий смущенно повертел бутылку и спрятал ее обратно.
  
   Мать - Да ты ешь, ешь...Или без нее, треклятой, кусок в горло не лезет?
   Василий - Да нет, что вы...Я просто так...как положено...за встречу...
   Отец - Ешь. А за встречу Бога молить надо, а не водку хлестать.
  
   Какое-то вермя молча едят.
  
   Отец - Ну и что же тебя занесло в наши края? Какая нужда?
   Василий - Так вот я ж и говорю. Я ж автотехникум закончил. Ну, шоферил. В армии два года за баранкой просидел...А в городе знаете что творится? На такси сел. Год пропахал. Как будто ничего. Только, как ни крути, а ползарплаты на запчасти, да на магарычи уходит. А потом еще и рэкет этот пристал. Вынь им, да положь...Будто я кую их, бабки эти...
   Мать - А не куешь?
   Василий (с жаром) - Мария Ильинична! Ну, конечно, такси - это вам не тролейбус...тут и навар и пару-тройку лишних часов пошабашить всегда можно...а все равно, как ни крути, все равно если и выходит больше чем на тракторе, так в результате, не на много...а неприятностей - на миллион!
   Мать - У нас трактористы сейчас тоже не так уж много зарабатывают...
   Отец - А ты бы на автобус пошел.
   Василий - Пошел. Три месяца выдержал. Не могу. В час пик, как набьется толпа - кричат, орут, старух давят, из дверей вываливаются...Грех на душу брать не хочу...
   Мать - Грех...Ишь ты, грех...А что в Бога-то не веруешь?
   Василий (замялся) - Да как вам сказать?...В общем-то, нет...а вот вы вижу...
   Отец - Да, в Боге мы. А ты не стесняйся. Вера у нас легкая, светлая, семейная. Бога любим, друг дружку...Ну, и чего же дальше?
   Василий - Помыкался я. Бетон возил, даже на башенном кране попробовал. А потом осточертело все! И работа, и вино, и бабы! Митинги эти...
   Отец - А баб-то, небось, много было, а? Парень ты ладный...
   Василий (покосившись на иконы, кивает в их сторону и говорит шепотом) - А они...это...ничего? Можно про баб у вас?
  
   Все засмеялись.
  
   Мать - Да ты рассказывай, грешник, прости Господи!
   Василий - Ну, чтобы очень уж, так нет. На них ведь, стрев...гм...денег прорва уходит. Если не в кабак, так в бар своди...а цены там, я тебе скажу! И потом, у меня ж условий нет...Значит или в гостиницу какую идешь или к друзьям. Тоже расход...А! (махнул рукой)
   Отец - А жениться не думал?
   Василий - ДкмалЮ дядь Петь, думал. Была у меня одна...Вроде все ничего шло, а потом отказ она мне выписала.
   Мать - А что так?
   Василий - Да...все не так ей было. Учиться, говорит надо...В институт идти. А на кой он мне? Я в армии забыл то, что в школе не учил. Ну и...
   Отец - А любил ее?
   Василий - да как будто любил...
   Мать - А она тебя?
   Василий - А кто ее знает? Тогда казалось - любила...а сейчас вспоминаешь - и не поймешь...а-а-х! (махнул рукой)
   Отец - А ты с нею жил-то?
   Василий - Это в каком смысле?
   Отец - Ну, в прямом...в том самом.
   Василий - Ну, как же без этого? Только все та же история. У нее родители, у меня тоже. Так...по знакомым, да по гостиницам...Маета.
   Отец - А нравилось-то это дело тебе?
   Мать - Да что ты за столом о таком?
   Отец - А что? Дело святое. Бог-то любить приказывал всем друг дружку...
   Мать - Ладно, мы со стола уберем, а вы поговорите...
   Василий - Ну, дядь Петь, кому оно не нравится? Я вообще это дело очень уважаю, больше водки...Ха-ха-ха!...Только опасно сейчас...СПИД - это тебе не шутка...
   Отец - ну, ладно-ладно...Так сюда чего приехал-то?
   Василий - Да вот я и говорю. Хочу в деревне пристроиться. Землю взять. Руки-то стоят. Может вы чего посоветуете?
   Отец - А чего советовать? С земли только дурак или коммунист на пропитание себе не возьмет. Председатель у нас пьница и взяточник, как положено...Землю даст. Да и хать пустых на выбор. Вон хоть соседская - третий год пустая стоит. Бери и хозяйствуй.
   Василий - Вот я и думаю...А девки есть в деревне? Я хочу местную взять - чтоб по хозяйству помогала и чтоб не заразная была.
   Отец - Найдешь. Поуезжали правда многие. Ну да ничего - на тебя хватит.
  
   Мать и Дочь убрали со стола, сели. Начинают переглядываться.
  
   Василий - А телевизор где у вас? Сегодня третья серия...
   Мать - Не держим. Разврат. Суета. У нас иные радости.
   Василий - а-а-а...
   Отец - Хошь, спать иди, а хошь - по деревне погуляй, в клуб сходи. Мы молиться будем, книги святые читать.
   Василий (глянув на часы) - А можно послушать?
   Мать - Не театр это, чтобы...
   Отец - Пусть сидит, мать. Не отвращай человека от благости. А может слово Божье и на него подействует.
   Дочь - Ага. Подействует. Как же. Он глухой.
   Отец - Ну, ладно-ладно. Давай Писание.
  
   Дочь приносит ему книгу.
  
   Отец - ...Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господа. Блаженны хранящие откровения Его. Они не делают беззакония, ходят путями Его. Ты заповедал повеления Твои хранить твердо. О, если бы направлялись пути мои к соблюдению уставов Твоих! Тогда я не постыдился бы, взирая на все заповеди Твои - я славил бы Тебя в правоте сердца, поучаясь судам правды Твоей. Всем сердцем зову Тебя - не дай уклониться от заповедей Твоих. Откровения Твои - утешение мое и уставы твои - советники мои...
  
   Василий начинает зевать. Отец прерывается.
  
   Отец - Василий, иди отдыхай. Устал с дороги, небось. Иди.
   Василий - Да нет, я ничего. Это так...Мне интересно...
   Отец - Иди, иди. А мы еще почитаем. Мать тебе уже и постель постелила.
   Василий - Ну...действительно устал с дороги немного...
  
   Мать провожает Василия, Отец продолжает читать и все уходит в темноту
  
   Отец - Как люблю я закон твой! Весь день размышляю о нем. Заповедью Твоею ты сделал меня мудрее врагов моих, ибо она всегда со мною. Повелениями Твоими я вразумлен. Велик мир любящих закон твой и нет им преткновения. Уповаю на спасение твое, Господи и заповеди Твои исполняю. Душа моя хранит откровения твои, и я люблю их крепко. Уста мои произнесут хвалу, когда меня научишь уставам Твоим. Язык мой возгласит слово твое, ибо все заповеди Твои праведны. Да будет рука Твоя в помощь мне, ибо я повеления Твои избрал...
  
   СЦЕНА 7
  
   В темноте слышны шепот и стоны. За ширмой видны тени Отца, Матери и Дочери лежащих на кровати.
   Появляется Василий в трусах. Он, не обращая ни на что внимания, проходит через комнату и выходит в дверь.
   Из-за ширмы появляется полуобнаженная Мать. Она идет к иконам и становится перед ними на колени и молится.
   Возвращается Василий. Замечает тени за занавеской. Осторожно подходит к занавеске и заглядывает. Отпрянул. Заглядывает еще раз. Его замечает Мать. Поднимается. Замирает. Василий прильнул к занавеске. Мать берет полено и подойдя беззвучно сзади к Василию, бьет его поленом по голове. Он, глухо вскрикнув, падает. За ширмой тишина. Выскакивают Дочь и Отец. Переглядываются. Перешептываются. Берут Василия и несут за кулисы. Светятся лики икон. Возвращаются, перешептываясь. Заходят за ширму. Свет уходит.
  
  
  
  
   СЦЕНА 8
  
   Громко работает радио. Из-за занавески выходит Дочь в халатике. Крестится. Садится за стол. Выходит Мать. Крестится. Садится за стол. Пауза. Мать встала, выключила радио. Опять села за стол.
  
   Дочь - Он...умер?...
  
   Мать молча встает и уходит. Возвращается с тремя чашками и ставит их на стол. Дочь встает и смотрит на Мать.
  
   Дочь - Мы его убили?
  
   Мать уходит и приносит заварной чайник, бублики и т.п.
   Выходит Отец. Крестится. Садится за стол. Мать и Отец наливают себе чай.
  
   Отец (Дочери) - Садись. (Дочь стоит в оцепенении) Садись!
   Дочь - Нет...Нет! Нет!
  
   Появляется Василий.
  
   Василий - Доброе утро!
  
   Все резко поворачиваются и долго смотрят на него.
  
   Отец - Утро доброе.
   Мать - Садись чай пить. (Дочке) Принеси чашку Василию.
  
   Дочь бежит за чашкой. Василий садится за стол. Неловкое молчание.
  
   Василий (смущенно) - Голова болит что-то...
   Отец (спокойно) - На погоду...Переменчива она нынче.
   Мать - А может Господа чем прогневил...
  
   Прибежала Дочь, поставила чашку перед Василием и налила ему чай. Какое-то время все пьют чай. Василий явно смущен и все время хочет, что-то спросить, но не решается. Морщится и потирает голову.
  
   Отец (встает) - Ну что, Василь, пойдем, чтоль? Сходим дом посмотришь...
   Василий - Ага. (Торопливо допивает чай. Одеваются и уходят)
  
   Мать и Дочь молча убирают со стола.
  
   Дочь - Мама, что будет теперь?
   Мать - А ничего не будет, доча, ничего.
   Дочь - Как же?...Он видел...
   Мать - Сказать не посмеет. Да и себе признаться в том побоится. Будет думать, что приснилось. А скажет - от дома откажем...Ничего, доча, ничего...
   Дочь - Боюсь я... (обнимает Мать)
   Мать Не бойся...ничего...это ничего...
  
   Уходит свет
  
   СЦЕНА 9
  
   Сцена пуста. Забегает Василий. Он в ватнике и сапогах. В руках у него огурец.
  
   Василий - Во! Во! Вырос! У меня вырос! Это я его! Мой!
  
   Выходит Отец, в очках и с Библией в руках.
  
   Отец - Чего орешь-то?
   Василий - Петр Иваныч! Ведь вырос же! Я не верил, а он вырос, собака! Листочки первые появились и то удивление было - радовался и не верил!
   Отец - Помню, как радовался-то...Два дня опохмелялся...
   Василий - Ну, Петр Иваныч! Ну что ты, в самом деле! Ведь я сам! Никогда бы не поверил. Все. Теперь я хозяин на земле. Теперь я знаю. Вот так!
   Отец - Ну и молодец! Угодно это Богу. Ибо сказано - в поту лица своего будете добывать хлеб свой насущный...
   Василий - Это уж точно! В поте. Ничё. Зато свой, правда. Как по-вашему - праведный, справедливый это хлеб?
   Отец - А то как же? Праведнее не бывает. Вот если бы ты, Василий, еще и к Богу бы лицом повернулся...
   Василий - Не все сразу, отец, не все сразу...Погоди, может еще и повернусь. Сначала крепко на земле осесть надо...
   Отец - О душе сначала позаботься, а потом Бог тебе во всем помощником будет.
   Василий - Это-то да...Насчет помощника это вы верно подметили...Эх! Бабу бы мне! А то не управляюсь я. Да и...ну, сами понимаете...душа просит...
   Отец - Просит?
   Василий - Ага...(оглядывается) Не поверите, Петр Иваныч, иной раз хоть сам с собой готов...
   Отец - То грех...Ну, а девки деревенские, что ж, не подходят? С Лидкой-то шашни уже не крутишь?
   Василий (махнув рукой) - Да шалава она!...Ну да - было дело. Еще когда приехал только и пошел по деревне инвентаризацию делать...
   Отец - Помню, помню...
   Василий - Ага. Ну и че? Баб-то стоящих: раз-два и обчелся. Отбивать неохота. А свободные или шалавы-давалка, как та Алка из библиотеки или дуры...
   Отец - А тебе честная и умная нужна?
   Василий - А ты как думал, Петр Иваныч? Обязательно! И работящая и красивая...
   Отец - Ну, а Лидка-то чем не вышла тебе? Сам-то, чай принцем себя считаешь?
   Василий - Принцем не принцем, а все при мне, однако. Чем я плох? Сейчас и кирять почти перестал - не до того. Раьота! А Лидка...Был у нас с ней разговор. Она в город намылиться хочет. Да и так это у нас было...Ну, как бы по случаю или по взаимной обязанности: ей замуж надо, мне баба для хозяйства...А я ж еще и любить-то жену свою хочу. Чтоб детишки на нас похожими были, чтоб радоваться ей...ну и прочее...
   Мать (выходя) - Ишь ты!
   Василий - Здрасьте, Мария Ильинична. Во, вырос!
   Мать - Да слыхала я, слыхала. Весь дом переполошил.
   Василий - А Даша где? Я и ей показать хочу. А то она меньше всех мне верила.
   Отец - А тебя то заботит?
   Василий - Что?
   Отец - Что Дашка к тебе сурова?
   Василий - Ну еще бы! Вы же знаете, как я к ней...Вот такую деваху бы мне найти!
   Отец - А че ты теряешься? Подкати к ней.
   Василий - Ты что, Петр Иваныч, шутишь?
   Отец - А чего шутить-то? Девка она справная, работящая...и в город не рвется...Ну, а что до гуляний...
   Мать - Ты что говоришь, отец?
   Отец - Помолчи мать. Ну, так как, Василь?
   Василий (смущен) - Да я-то...ну...неудобно как-то...родственники мы все же...
   Отец - А то пусть тебя не заботит. Все люди - родственники. Все от одного корня, от одного семени пошли...от Адама с Евой.
  
   Мать покачала головой и вышла.
  
   Василий - Нет, Петр Иваныч, ты что правду говоришь или все же шутьишь надо мной?
   Отец - Много я шуток шучу? Замечал?
   Василий - Да нет...Мужик ты серьезный...Не! Не знаю я!...Ну, ты меня огорошил!...А что...Я и подумать о таком не мог...А что в деревне скажут?
   Отец - А что скажут? Всем известно, что родственники вы, так - седьмая вода на киселе.
   Василий - Да не! Ты че, сватаешь меня, Петр Иваныч!?
   Отец - Сватать не сватаю, а дело тебе говорю. Подумай...А если надумаешь - я противиться не буду. Да и хозяйства наши рядом - вместе вести будем.
   Василий - Ага...Ну, загадал ты мне загадку, батя...Вот этот у меня вырос...А че...(осекся) Петр Иваныч, я вот только...
   Отец - Насчет лица ее сомневаешься?
   Василий - Ну...с лица воду не пить, как людли говорят...но все же...Сильно она...ну, это...покалеченная...я не видел-то...
   Отец - Испугался?
   Василий - Да не испугался я! Нет! Но...ну, ты же сам мужик, пойми...я ж молодой. Поцеловать жену захочу или там...ну, просто поглядеть...а тут...
   Отец - Да...
   Василий - А сильно у нее?...
   Отец - Что?
   Василий - Ну, я не знаю, что у нее там. Волчанка говорят. Я ж ее ни разу без платка не видал.
   Отец - А ты посмотри. И тогда решать будешь.
   Василий - Ага! Как это я посмотрю?
   Отец - Известно как. Глазами. Платок сними с нее, да посмотри.
   Василий - Ха! Ну, ты и советчик, Петр Иваныч! Она меня так огреет, что только уши останутся!
   Отец - Ниче. Не рассыпися. Зато узнаешь. Сомневаться не будешь. Великая вещь...
   Василий - Ты думаешь?...
  
   Отец утвердительно кивнул. Василий в запале достал сигарету, наткнулся на взгляд Отца, смял ее и засунул в карман.
  
   Василий - А где она?
   Отец - В магазин пошла. Щас вернется. А мы с матерью на огород пойдем - картошки молодой накопаем, чтоб не мешать вам. Ну что, годится?
   Василий - ...А и годится! Где наша не пропадала!...
  
   Отец откладывает в сторону Библию, снимает очки.
  
   Отец - Мать! Идем на огород сходим, картошки накопаем.
   Мать - Ты что это удумал, отец?
   Отец - А ничего. Идем, мать. Идем. (Василию) А ты не бойся, если что - на огород к нам беги, защитим!
  
   Отец и Мать уходят. Василий в раздумье ходит по комнате. Включает радио и почти сразу же выключает его. Подходит к иконам.
  
   Василий - Вот так, отец небесный...вот так...А че?...
  
   Заходит с сумкой Даша.
  
   СЦЕНА 10
  
   Василий - Здравствуй, Даша.
   Дочь - Здравствуй...
  
   (Дочь уходит за кулиси и какое-то вермя мы слышим только ее голос)
  
   Василий - А я, вот видишь, огурец вырастил...Воьзми в подарок...
   Дочь - На столе оставь.
   Василий (повертел огурец в руках и положил его на стол) - А папаша с мамашей на огород пошли...Картохи накопать...
   Дочь - Видела...(выходит)
   Василий - Я это...
   Дочь - Чего хочешь-то?
   Василий - Да ничего...Я это...
   Дочь - От радости говорить разучился?
   Василий - Ага. Вот и Петр Иваныч говорит - жениться мне надо...
   Дочь (пожав плечами) - Ну так женись.
   Василий - Ага...
   Дочь - Ну и что дальше?
   Василий - Да ниче...Я это...
   Дочь - Да что "это"? Чего хочешь?
   Василий - Мне посмотреть надо...
   Дочь - Чего посмотреть? Невесту?
   Василий - Ага...
   Дочь - Ну и смотри. Я-то тут при чем?
   Василий - Ну...как это...В общем я...как бы...И родственники мы с тобой не очень-то близкие...
   Даша - Ну и что?
   Василий - Вот и я говорю - ну и что? А Петр Иваныч говорит - ты посмотри, может и...Вот я и хотел бы...
   Дочь - Ну, иди и смотри.
   Василий - Ты тоже так думаешь?
   Дочь - А что тут думать? Ты что не видел ее?
   Василий - да нет, видеть-то видел...Только...как это...Ну, не всю, в общем...
   Дочь - Ишь ты! А тебе всю подавай! Женись и увидишь всю. Паскудник ты, Вася.
   Василий - да не в этом смысле! Вот черт! Господи, ну...
   Дочь - Ты не чертыхайся тут!
   Василий - Ну, ладно...извини...вылетело...
   Дочь - Да что ты такой скукоженный? Что, влюбился что ли? На тебя непохоже.
   Василий - А почему?
   Дочь - Да ты ж кобель. Тебе ж только погулять, да и все. Водки еще нажраться...
   Василий - Да не пью я уже...почти...
   Дочь - То-то и дело, что "почти"...
   Василий - Даш, а Даш...
   Дочь - Ну что?!
   Василий - А ты можешь глаза закрыть, а?
   Дочь - Это зачем?
   Василий - Ну...так...просто...
   Дочь - Что, у тебя кроме огурца еще что выросло? Фокус показать хочешь?
   Василий - Ага...фокус...
   Дочь - Не хочу.
   Василий - Ну, пожалуйста, Даш! Я тебя прошу, не отказывай убогому, а? Бог-то он как велел?
   Дочь (смеется) - Хитрый ты, Васька! Ну, ладно. Только смотри, если какая глупость - так огерю!
   Василий - Знаю-знаю...Закрывай.
   Дочь - Ну, ладно...(закрывает глаза)
  
   Василий переводит дыхание и медленно подходит к ней.
  
   Дочь (с закрытыми глазами) - Скоро?
   Василий - Скоро...
  
   Решительно сдергивает с нее платок и отскакивает.
  
   Даша - Ты что?!
  
   Тут же осеклась под его взглядом. Ее лицо абсолютно чистое - ни пластырей, ни рубцов на нем больше нет. Василий стоит в стороне, закрыв голову руками, ожидая удара. Осторожно смотрит на нее. В изумлении опускает руки.
  
   Даша - Ты что?
  
   Вспыхивает и, закрыв лицо руками, садится за стол и отвернувшись от Василия плачет.
  
   Василий - Ты...что ты?...не плачь, Даш...ну...я не хотел...
  
   Осторожно подходит к ней и гладит ее по голове, она вздрагивает и отстраняется.
  
   Василий - Ну...не плачь...я не хотел...
   Даша - Дай платок...
   Василий - А?...Платок?...(Поднимает платок и протягивает его ей. Потом резко останавливается) А зачем он тебе?
   Дочь - Дай.
   Василий - Не дам...
   Дочь - Я тебя убью...
   Василий - Ну и пусть...
   Дочь - Ты зачем это сделал?
   Василий - Надо было...
   Дочь - Зачем?
   Василий - Ты мне лучше скажи - почему ты лицо закрываешь?
   Дочь - Надо.
   Василий - Зачем?
   Дочь - Сам знаешь.
   Василий - Не знаю.
   Дочь - Уйди.
   Василий - Не уйду.
   Дочь (резко поворачивается к нему) - Чего ты привязался ко мне? Чего? Иди отсюда!
  
   Василий не отвечая, откровенно любуется ее лицом.
  
   Дочь - Ты чего?
   Василий - Ты красивая...
   Дочь (смутившись) - Дурак...
   Василий - Ага.
   Дочь - Уйди.
   Василий - Нет...
   Дочь - Ударю.
   Василий - Бей.
   Дочь - Дай платок.
   Василий - На...(держит его в руках)
   Дочь - Дай.
   Василий - Бери...чего не берешь-то?
   Дочь - Я сейчас возьму...
  
   Она решительно поднимается и идет к Василию, хватает платок, а он в этот момент обнимает ее и целует. Она отбивается, но он крепко ее держит. Она перестает сопротивляться, и они стоят обнявшись...Заходят Мать и Отец.
   Отец - Совет вам да любовь...
  
   Дочь ойкнула и убежала за занавеску, а Василий стоит, смущенно потуаившись.
  
   Отец - Посмотрел?
   Василий - Ага...
   Отец - Ну и как?
  
   Василий только с восхищением покрутил голвой. Мать в сердцах громыхнула ведром и ушла.
  
   Отец - Ну, решил чего? Или еще думать будешь?
   Василий - Чего думать? Чё тут думать?! Я! Я это...Решил! Беру!
  
   Выходит Мать.
  
   Мать - Чего орешь? Чего берешь? Ты что, в машазине? Заверните! А ты меня спросил? Ты ее спросил?
   Отец - Не шуми, мать. Не гневи Бога....(Василию) А Дашу спроси. Может она и не захочет...Мать тут права...
   Мать - Знамо, что права...
   Василий - Ага...
   Отец - Дочка! Иди сюда. (Молчание. Отец, усмехнувшись, идет за занавеску и выводит дашу. Она опять в платке. К Василию)...Ну, спрашивай...
   Василий - Ну...Даш...извини...я это...ну, в общем...пожениться бы нам, а?...Ты не думай чего! Я все для тебя...Хошь я всю Библию выучу наизусть! Ей Богу! Вот увидишь...
   Отец - Что скажешь, дочка?...решать тебе. Василия мы знаем. Старается мужик, чего тут скажешь?...
   Василий - Ага, Даш...Я стараюсь...я уж так буду стараться!
   Дочь - Чего ты будешь стараться?...(мягче)...Дурак...
   Отец - Ну, раз уж дураком нарекла, значит дело твое, Василий, не пропащее...Ладно, иди пока, а мы тут сами поговорим...
   Василий - Ага...Я это...(Пошел к дверям) Тая я это...завтра зайду, а?
   Отец - Заходи, куда ж от тебя денешься...
  
   Василий уходит.
  
   СЦЕНА 11
  
   Мать - отец, что ж ты это удумал?
   Отец - Почитаем Писание...(все садятся за стол)...А разговоры вести будем после того, как душой просветлеем...(берет Библию и читает)...
   ...Излилось из сердца моего слово благое: я говорю - песнь моя о Царе, язык мой - трость скорописца. Ты возлюбил правду и возненавидел беззаконие, посему помазал Тебя, Боже, Бог Твой елеем радости более соучастников твоих. Все одежды Твои, как смирна и алой и касия: из чертогов слоновой кости увеселяют Тебя.
   Дочери царей между почетными у тебя: стала царица одесную Тебе в офирском золоте. Слышт, дщерь и смотри, и прелони ухо твое, и забудь народ втой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей: ибо Он Господин твой и ты поклонись ему...(Псалом 44-й)
   (Отец открадывает Библию)...А теперь, дочь моя, говори как на духу - что сердце твое отвечает тебе? Не солги и не укрой ни одной мысли от родителей твоих, от Возлюбленных твоих...
   Дочь - Я не знаю...что говорить...Я люблю Бога...Вас...никто мне не нужен. Мне с вами хорошо...
   Мать - Отец, не забывай, дось наша - Возлюбленная Бога, зачем же ты ее хочешь отдать чужому человеку? Да еще неверуещему.
   Отец - И мы с вами чужими были. А потом прилепилися друг к другу. Просветил нас Бог. Знак дал. Лик дочери очистил. А Василий не чужой. Узнали мы его. Год уже почти на земле сидит. Крепко жить хочет, надежно.
   Мать - Так ведь не в Боге он!
   Отец - А ты себя, мать, вспомни...Когда брал тебя в жены, ты в комсомоле была. Бога тоже не знала, хулила его...
   Мать - Так я ж баба - мужу послушная должна быть. И тут комсомол ни комсомол, а доля бабья.
   Отец - А ее доля тоже бабья, ибо человеки мы, а не Боги. А если она Василия приобщит к Богу - то зачтется ей то...
   Мать - А если не приобщит?
   Отец - А это уж Бог сам рассудит. Ну, а ей сколь с нами жить? Ведь не девка уже - молодка. И Бог говорит - живите и размножайтесь...семья ей нужна. Дети. Мы-то с тобой состаримся скоро, а ей жить.
   Мать - А как же наше служение Богу...
   Отец - В мир нести его нужно, чтоб на умерло в нас. И знак тому есть. Василия Господь нам послал тогда, как лик ее очищаться стал от скверны и болезни. Красива стала дочь наша - негоже красоту прятать.
   Мать - И пусть не прячет...
   Отец - А что люди скажут? Не готовы они еще понять то. Как ответишь? Мол, само прошло...Не поверят. А правду не скажешь...
   Мать - Не скажешь...
   Отец - Ну что, дочка...нравится тебе Василий?
   Дочь - Не знаю...боюсь я его...
   Отец (усмехнувшись) - Вот те на! А он тебя!...Любить тебя будет...как удивился-то он, лицо твое узрев...С ним Богу служить будешь, детей научите, и в мир любовь понесете! Подвиг господь наш на подвиг рабов своих, чудо явил, исцеление. Не гожу учение то таить. А если надо, то и пострадаем за него! Вот тебе, дочка, отеческое благословение. А ты решай - неволить не будем. Да и рядом жить станем. Не за тридевять земель уезжаешь...А способит господь, потом и все вместе Богу будем служить...
   Дочь - Страшно...
   Отец - Не бойся...Когда...приступы те с тобою были, мне думаешь не страшно было на такое пойти? Думал, что Господь проклянет и отвергент навеки меня! А видишь, как все вышло...Неисповедимы Его пути...Воистину - неисповедимы...думал, что дочь насильничаю, а оказалось, что рабу Божию в лоно Вселенской Любви принимал и сам через нее посвящен был...
   Дочь (опустив голову) - Хорошо...
   Отец - Ну, ты не торопись-то. Не зря спрашивал - нравится Василий тебе или нет. Если чувствуешь, что противен он душе и сердцу, если не сможешь с ним в любви Господа восславлять, так же как с нами восславляешь - в радости и наслаждении - то откажись...(более бытовым тоном) Ну, нравится-то он тебе, не противен?
   Дочь - Нет...не противен...Он еще когда приехал...(залилась краской и убежала за занавеску)
   Отец - Ну что, мать...свадьбу играть будем.
   Мать - Не нравится мне все это...Боюсь я...как она с ним будет...к нам она привыкла...будет ли он ее голубить, как мы...ласкать, нежить...
   Отец - А то уж как Бог рассудит! Ну что ж, время уже позднее. Готовь ложе любви, мать. Возлюбим Господа!
  
   Свет уходит
  
   СЦЕНА 12
  
   После паузы выходит свет. Пауза. На пороге стоит Василий. Повесив голову, он смотрит в пол. Вздыхает. Подходит к образам, долго и внимательно смотрит на них.
  
   Василий - Ну что смотрите на меня? Эх...Устроили вы мне...жизнь...(грубо)...пидорасы...Уебища...(становится видно, что он пьян) Так бы и порубал вас...Иже еси на небеси! Тьфу! Ну и жили бы себе на небеси! Так чего же нам, на земле, житья не даете?! Мало нам другого говна - богатеев новых да их сранного демократического капитализма! Так нет, еще вы вмешиваетесь! Чего смотрите? Не нравится? Вот и мне не нравится...кому скажи - засмеют...Бабу свою с молитвами, да с приговариваниями трахать должен! У-у-у, суки!
  
   Выходит Отец
  
   Отец - Чего шумишь?
   Василий - Так...разговор веду...за жизнь...
   Отец - С кем?...опять нажрался? Я тебе говорил, чтоб ты в моем дому пьяный не появлялся!
   Василий - Да не появляюсь я...ухожу...В город еду, на три дня, за трактором. Пусть Дашка у вас поживет...Может в городе вам чего надо?
   Отец - Ничего не надо. А Дарья и сама придет. Все?
   Василий - Все! Вот ты мне, Петр Иваныч, скажи...
   Отец - Не скажу. Сказал уж. Коль пьян - иди вон. А приедешь, тогда и будем разговоры разговаривать. (уходит)
   Василий - Ну и хрен с вами! (достает из кармана бутылку и пьет из горлышка. Уходит, покачиваясь и распевая во все горло...)...Милка-сахар, милка-сахар, милка-сахарный песок! Не боись, милка, за целку - сделам целку из носок!
  
   На порге стоит Дочь.
  
   Василий - О! Здрасьте - давно не виделись! Поцелуй мужа на прощанье!
   Дочь - Не хочу...
   Василий - как так - не хочу? Как - не хочу?! А Бог твой что говорит - жена, да будет покорна мужу своему! Муж я тебе или не муж?
   Дочь - Пьяница ты и скотина. Уходи.
   Василий - Я не пьяница!...и на скотина...Иди-иди...с Богом своим целуйся в задницу...может услышит...(уходит, громко хлопнув дверью)
  
   Дочь стоит какое-то время без движения. Затем идет к образам и опускается на колени.
  
   Дочь - За что, Господи? За что? (плачет)
  
   Выходит Мать.
  
   Мать - Дочка? Ты что это? Опять что случилось?
  
   Выходит Отец.
  
   Дочь - Ой, я не знаю, мам...Я уже больше не могу так...Не могу!
   Мать - Ну, что он опять натворил?
   Дочь - Да ничего он не натворил...Ой, мама...(плачет)
   Мать (Отцу) - Вот...Видишь...(Отец вздыхает)...Говорила я тебе, что не будет добра от женитьбы этой. Говорила!
   Отец - Погоди, мать. (Дочери) Что опять произошло? Он что - бил тебя? Из дому выгнал?
   Дочь (вытирая слезы) - Не бил он меня...ни разу...и из дому не выгонял...я сама к вам попросилась на три дня, пока он в город едет...
   Мать - Ну так чего плачешь-то?
   Дочь - Любит он меня, вот что...
   Отец - Ну и хорошо.
   Дочь - Да ничего хорошего нет. Господи!
   Отец - Что д, ты его разлюбила?
   Дочь - Да не знаю я. Я и разобраться не могу - любиля я его или нет, а вы - разлюбила...
   Отец - Так ведь сама решала, никто тебя не неволил.
   Дочь - Да...сама...И он...что ж, я не человек?...а он, он любил и любит меня...А Бога не любит...Я ведь как думала - все светло будет, как у нас было, а вышло...Я и приноровиться пыталась...
   Отец - Но поначалу-то ты не жаловалась...как будто все хорошо у вас все шло...
   Дочь - Поначалу все по-дургому было. Почти, как у нас...Только не о Боге он говорил мне по ночам...
   Мать - А о чем?
   Дочь -...Обо мне...Сколько он говорил...а потом...
   Отец - Что потом?
   Дочь - говорить стал меньше...требовать любви, когда захочет...ненасытный он...и утром и вечером...А порой и днем специально для этого с поля прибегал...
   Отец - А ты?
   Дочь - Так ведь не любовь это к Богу! Не служение. Просто похоть. Вот я и стала...
   Отец - Отказывала ему?
   Дочь - Нет поначалу...просто так...разрешала. Думала, что он не готов еще...А когда попробовала приобщить его, рассказать...
   Мать - Ну и что?
   Дочь (вздохнув) - Не понял он...А сначала и Библию учить стал. А потом смеется и говорит: "Не могу я, Даша, во время этого...молитвы читать, да приговаривать..." Вот тогда я и стала ему отказывать...А он стал пить...обижаться...однажды силком попробовал, так я его поленом...
   Отец - Сколь не подпускала его?
   Дочь - Что?
   Отец - С каких пор между вами ничего не было?
   Дочь - Да уж больше трех месяцев...
   Мать - То-то я замечаю, что чахнешь ты...А нам, что ж не пожалилась?
   Дочь - Стыдно было...надеялась...(опускает голову на руки и плачет)...А потом...
   Мать - Ну что?!
   Дочь (не поднимая головы) - ...Один раз, после того, как не подпустила я его к себе...зарычал он страшно, дико...и из дому бросился...испугалась я, думаю - уж лучше дам ему...чтоб успокоить...побежала, нет его нигде. По деревне прошла, в клуб...нигде. Домой вернулась - гляжу, а возде коровника бутылка пустая валяется...захожу тихонько, слышу в углу кто-то вроду плачет и бормочет...такая жалось меня взяла...Подхожу ближе, а он...а он...
   Мать - Ну!
   Дочь - А он козу нашу, Машку сзади...имеет и приговаривает, плача : "Хоть ты и не Дашка, а Машка - все равно тебя люблю, лдна ты у меня, никто меня не любит...жена не подпускает...теперь ты, Машка, женой моей или любовницей будешь..."
   Мать - Ой!...
   Дочь - ...Ушла я, и не видел он меня...Но с тех пор, вечером прийдет, поест, на меня не глядит...бутылку выпьет...я ложусь, а он посидит, телевизор посмотрит и в коровник...
   Мать (Отцу) - Ну, отец...Видишь, что вышло...А ведь предупреждала я тебя, что не наш он человек, не в Боге он! Сын дьявола!
   Отец - Ладно...
   Мать - то-то, что ладно...Нет, теперь уж ты меня послушай!
   Отец - Не будем, мать...не будем ссориться да Бога гневить...не то такими же, как все станем...(мать плачет)...Вот что, дочка...Завтра все вещи твои заберем. С нами опять жить будешь...А сейчас очиститься тебе надо. Грей, мать, воду. Брось в таз травы, цветов сушеных, хвои - дочь омывать будем. А ты, дочка, иди - раздевайся и молитвы читай.
  
   Пока Дочь раздевается, а Мать приносит таз и ковшики, Отец читает молитву.
  
   Отец - Блажен человек, который переносит искушение, потому что был испытан, он получит венец жизни, в которой обещал Господь любящим Его. В искушении никто не говорит: "Бог меня искушает.", потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого, но каждый искушается, увдекаясь и обольщаясь похотью: похоть же, зачав, рождает грех, а сделанный грех рождает смерть.
   Не обманывайтесь братия мои возлюбленные. Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходят свыше от Отца светов, у которого нет и тени перемены. Восхотев родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком его созданий...(Послание Иакова)
  
   Отец поднимается и идет за занавеску. Оттуда выходит Дочь в белой холстяной хламиде и становится в таз с водой.
  
   Мать - Доченька моя...маленькая...бедная...настрадалась...намучалась...
  
   Мать начинает поливать дочь водой с цветами и хвоей. Выходит Отец, тоже в белой холстяной хламиде. Он присоединяется к Матери и они вдовоем омывают Дочь ритуальными движениями.
  
   Отец - Прими, Господи, любовь нашу...
   Мать - Прими очищение от скверны...
   Отец - Ибо в Тебе любовь наша и Ты в нашей любви...
   Мать - Прими назад, в лоно свое, рабу Твою Дарью...
   Отец - Прости и покарай рабов твоих бессильных и неумудренных...
   Мать - Смой вода все слезы горючие, всю тоску тяжелую...
   Отец - Травы и цветы полевые, возблагоухайте ради любви Божьей...
   Мать - Радуйся, дочь наша, ибо возвращаешься ты к Богу...
   Отец - Снова становишься ты Возлюбленной Бога...
   Мать - Прийди к нему на ложе любви...
   Отец - Воспой ему хвалу, оросив благостным потом святое ложе...
   Мать - Отдай уста свои, грудь свою, кожу свою...
   Отец - Отдай глаза свои, волосы свои...
   Мать - Отдай ноги свои, пупок свой, холм свой, не стыдись жара своего, ибо направлен он к Богу, любящему тебя...
   Отец - Отдай естесство свое, внутренность свою, ибо пришел к тебе Бог, вокруг тебя он: сверху и снизу, снаружи и внутри...
   Мать - Славь Бога лаской, воспой хвалу ему жаркую...
  
   Во время ритуала Мать и Отец заводят Дочь за занавекску, укладывают ее на постель и они видны только силуэтами. Из-за занавески слышны шепот и стоны.
  
   Появляется Василий. Крутит головой, ничего не понимая. Подходит к занавеске. Его никто не замечает. Он какое-то время смотрит, что происходит за занавеской и потом идет к иконам. Начинает срывать их и швырять на пол, приговаривая.
  
   Василий - Не укради, да?!...Бля!...Не прелюбодействуй? Бля!...Живи в радости и благочестии?! Бля! Почитай отца и мать свою?! Бля! Не греши?! Бля-я-я-я!!!
  
   Отец, Мать и Дочь выскакивают полуголые из-за занавески и замерев, смотрят на Василия. Он поворачивается к ним, укоризненно качает головой и плюет на иконы. Садится за стол, достает бутылку, пьет из голышка, закуривает сигарету.
  
   Василий - Ну что, проповедники, ебанные, выставились? Садитесь. Батя, может забухаешь, а? После порева-то водка по кайфу идет. Чего ломаться-то? А ты, мамаша? Не хошь водчонки хлебнуть?...паскуда богоугодная...Дашка, чё смутилась-то? В свою компанию меня примите, верующие-богоебы?
  
   Отец и Мать поправляют на себе хламиды, закрывая наготу.
  
   Василий - О! Бля! Ровно святые! Оделись! А на фиг?! Меня стесняетесь? Не надо. Я тоже не правденик - разденусь, в бога душу мать! (Начинает расстегивать ширинку)
   Отец - Не богохульствух...
   Василий - А то кадилом заебу!? Ха-ха-ха! Не надо, батя, не надо...а я-то, идиот, думал, что мне это сон такой в первую ночь приснился...а на утро башка трещит и шишка...Теперь все понятно...Батя, да ты не тушуйся, я ж не против, чё ты! Я ж понимаю - Бог, бля, любить учил. Вот вы и слюбилися...по-семейному...А я...(хихикает)...козу Машку полюбил...Ха-ха-ха! Тоже, батя, знаешь, занятная штука...никогда не думал, что со мной такое приключится...неисповедимы пути Господни...Бля!
   Отец - Не богохульствуй, Богом прошу...
   Василий - А то что? Что?! Из хаты выкинешь? Выкидывай! Все узнают! Все!...И как же это меня угораздило в погребе вашем заснуть, а? А вы вытаращились. Дверь-то на замок не закрыли! А я в погреб за огурцами на дорогу полез, да заснул там - елы палы! Просыпаюсь - тьма, бля, египетская! Ну, думаю - где это я? Словно в ад попал. Начал руками вокруг шурудить - банки, бля...Вспомнил. Вылазю, а тут...Мать моя! Порево стоит, аж изба трясется! Так вот почему, Дашка, ты меня молиться просила во вермя ебли...
   Мать - Не срами дочь! Чтоб у тебя язык отсох! Похабник!
   Василий - Я-похабник? Нет, это я похабник? Вы слышали? Завтра вся деревня узнает, кто из нас похабник, а кто святой. Я завтра, бля, митинг организую - нет таких правил, чтоб батя дочку трахал!
   Мать - Я те организую! Господь тебя покарает!
   Василий - А он меня, бля, уже покарал...А ты, мать, чем ругаться, лучше б квасу принесла...ну, от тебя не ожидал...такой прыти! Как молодуха! И жопой мелькала - почище девки, что отбойный молоток!...А хошь и я тебя уважу - мой хер хоть и не святой, но не заразный и не меньше батиного...
  
   (Василий кидается на мать, заваливает ее на пол и пытается сорвать с нее хламиду. Дочь пытается оторвать его от Матери. Отец спокойно идет в угол, берет топор и бьет Василия по голове. Тот падает. Дочь в ужасе отскакивает. Отец наклоняется над Василием и заглядывает ему в глаза)
  
   Василий - Спасибо...батя...
   Отец - Готов...Богу дущу отдал...
  
   Отец отходит от Василия и садится за стол. Мать бессильно поднялась с пола и тоже села за стол. Дочь продолжает стоять. Долгая пауза.
  
   Дочь - Что же теперь будет? Что будет...
   Отец - Не бойся, дочка...ничего не будет...Господь не допустит...В погребе его и закопаем...Никто не догадается...все знают, что он в город за трактором уехал...
   Дочь - А мы?...
   Отец - ...Бога молить будем...за себя...за него...за души наши грешные...иконы подымите...
  
   Мать и Дочь поднимают и устанавливают на место иконы. Отец берет Библию и начинает читать.
  
   Отец - ...Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны и всю веру, а не имею любви - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам мое тело на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не зваидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не мыслит зла, а сорадуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит...И пребывают в мире вера, надежда, любовь, но любовь из них больше...
  
   Уходит свет.
  
   1991 год.
  
  
  
   25
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"