Соболев Сергей Викторович : другие произведения.

"Танго втроем" (Янтарный барон 2), ознакомительный фрагмент

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть дилогии "Янтарный барон" о поисках Янтарной комнаты. Ознакомительный фрагмент


Сергей Соболев

Танго втроем

   [...]Глава 1
   Окажись на месте Графтона другой человек, не столь дальновидный и расчетливый, возможно, он счел бы свою отставку с высокой должности в Агентстве и переезд в регион Восточной Европы как конец карьерному продвижению, крушение многих честолюбивых замыслов, либо, в лучшем случае, как почетную предпенси-онную ссылку.
   Графтон, естественно, так не считал, поскольку он не был глупцом. На ключевые посты в Агентстве недалеких людей не назначают. Негласные, но тесные, хитроплетеные связи с миром крупного капитала, сложнейшие геополитические игры, скрытое финансирование из всяческих "фондов" тайных проектов практически во всех уголках земного шара -- тупицам, людям бесталанным, равно как чинушам из категории "каменных жоп", в столь деликатных сферах делать нечего.
   Графтон пришел не на пустое место, но это не означало, что он намерен сидеть сложа руки, почивая на лаврах, доставшихся ему от предшественников. Свою штаб-квартиру вскоре после приезда в Прибалтику он перенес из Таллина в Вильнюс, так ему было удобнее осуществлять функции "куратора". Ко времени появления Графтона в этих краях силовые структуры республики уже были в должной мере укреплены надежными кадрами, преимущественно этническими литовцами, принявшими, вслед за президентом, двойное гражданство, США и Литвы. И хотя подобные вещи противоречат федеральным законам, госдеп в данном случае, что называется, дал "добро".
   Графтон в этом плане был исключением. У него нет литовских корней, язык, соответственно, тоже не знает. Да ему и без надобности: в администрации президента и в верхушке силовых министерств многие бегло говорят по-английски. К тому же водитель, он же бодигард Графтона, одновременно состоит при нем переводчиком.
   Его уход в отставку, равно как и нынешний скромный статус советника, всего лишь тактический маневр, предпринятый в интересах дела. Он, как и прежде, курирует по линии американских спецслужб регион, в который входят страны Балтии и западный анклав России, находясь при этом в самом эпицентре событий.
   Местные резидентуры действуют под его патронажем. Без согласия Графтона здесь не может быть проведена ни одна мало-мальски серьезная акция.
   Кроме "сообщества", Графтон представляет также в этом уголке планеты интересы весьма и весьма влиятельных персон, осуществляющих щедрое финансирование многих тайных проектов.
   Таких, например, как "Baltis ghost"', о существовании которого, равно как и о наличии отдельного приложения к этому сверхсекретному документу, даже в штаб-квартире в Лэнгли знало не более трех человек.
   Графтон приехал в приграничную литовскую Ниду в послеобеденное время, когда щедрое в этот первый летний день солнце перевалило через верхушки приморских сосен на западную сторону, где на песчаной полосе пляжа и на склонах дюн было полно загорающих, многие из которых уже не раз отважно окунались в еще не прогретые толком воды Балтики.
   Куршская коса, с давних пор, еще со времен Восточной Пруссии, считающаяся заповедным краем, с холмистым, густо поросшим хвойными и лиственными лесами ландшафтом, поделена нынче между Россией и Литвой. Ее протяженность составляет без малого сотню километров, ширина достигает четырех. На литовской стороне расположены несколько курортных поселков, среди которых самым крупным, известным еще с "оккупационных" времен, является пограничная нынче Нида.
   Темно-вишневого цвета "Блэйзер" свернул с трассы Смильти-не-Нида-Зеленоградск, но не к заливу, где на берегах подковообразной бухты живописно раскинулись строения Ниды, а в противоположном направлении, к морю. Указателя на развилке не было, но когда они проехали каких-то две сотни метров по узкой асфальтированной дороге, проложенной через хвойный лесок, то наткнулись на шлагбаум, по обе стороны от которого тянулась невысокая, в рост человека, ограда -- в землю были вкопаны столбики, между ними натянута "рабица". Таким вот образом был огорожен периметр, внутри которого, окруженное соснами и густым подлеском, находилось двухэтажное здание из белого силикатного кирпича, с решеткой антенн на крыше,
   На небольшом щите у въезда, ее не так просто было заметить, была начертана надпись на литовском языке: "Станция наблюдения за погодой и окружающей средой". Возле шлагбаума виднелся еще один щит, но уже больших размеров: "Вход только по пропускам!" И еще несколько щитов с надписями запретительного характера были установлены со стороны моря, где за полоской дюн тянулся нудистский пляж.
   "Метеостанция" эта на самом деле была не чем иным, как построенным за счет нового "старшего брата" и для его же нужд Центром электронного слежения за окружающей средой -- так что отчасти надпись не врала. Не только оборудование, но и львиную долю специалистов для его обслуживания предоставила американская сторона. Современный технический комплекс позволял "просвечивать" значительную часть территории российского анклава, пеленговать излучение радаров ПВО и ДКБФ, а также записывать переговоры в армейских и флотских радиосетях.
   Этот небольшой лоскуток земли, всего в полутора километрах от пограничного терминала, был единственным участком литовской части Куршской косы, где не приветствовали появление туристов.
   "Блэйзер" и секунды не задержался у шлагбаума -- "стрела" поднялась и тут же опустилась за кормой внедорожника. Водитель направил машину не в сторону здания Центра, а в дальний конец периметра, где, как выяснилось, часть объекта была дополнительно огорожена, представляя собой своеобразный закуток внутри режимного объекта. Одна его сторона, впрочем, из-за скромных размеров всего участка, вьщеленного для нужд Центра, выходила на полоску песчаных дюн и составляла отрезок "Большого периметра".
   Внутри этого "закутка", незаметное снаружи, расположилось небольшое приземистое строение, почти полностью вписанное в холм -- только едва просматривается плоская крыша. Именно к этому бункеру и подкатил "Блэйзер" с экс-цэрэушником на борту.
   Графтон демократично выбрался наружу, не дожидаясь, пока бодигард откроет ему дверцу машины. Он был одет по погоде, в легкий светлый костюм и белую рубашку без рукавов. Широко раздувая ноздри, вдохнул хвойный аромат, одновременно ощутив ласковое прикосновение к коже солнечных лучей и свежее солоноватое дыхание Балтики.
   Вот чего ему не хватает! Солнца, тепла, моря... Но не за этим он прибыл в Ниду, не за этим. Назревают большие дела, пора переносить "командный пункт" поближе к будущему "театру военных действий". Из Вильнюса стало не очень удобно управлять событиями, слишком много любопытных глаз вокруг, в том числе и среди лояльной к Штатам местной элиты -- этих решили не посвящать. Да и связникам, и курьерам задача упрощается, не нужно будет покрывать едва ли не каждый день солидные расстояния -- от К. до Ниды наберется едва час езды с учетом наличия облегченной на этой внутренней границе безвизовой процедуры проезда.
   Из бункера навстречу визитерам вышел плечистый светловолосый мужчина, одетый в пятнистую униформу без всяких знаков отличия. Они обменялись легкими кивками, после чего бодигард забрался обратно в машину, а сотрудник в униформе сопроводил экс-цэрэушника к дверям бункера. Сунул в прорезь индификаци-онную карту, затем, когда две половинки двери бесшумно разошлись в стороны, сделал приглашающий жест:
   -- Прошу вас, сэр!
   Когда они оказались в помещении "шлюза", небольшом и тесном, как тамбур в поезде, провожатый напомнил:
   -- Процедура опознания, сэр!
   В противоположной от входа стене имелся небольшой выступ с подсвеченной изнутри пластиной. Графтон прижал к пластине большой палец правой руки, затем чуть повернул голову, подстав-ляясь под пучок неяркого света.
   Компьютер сличил дактоотпечаток и рисунок сетчатки глаза с заложенными в его память данными. Все было в порядке, открылась еще одна дверь, и эти двое оказались внутри бункера. Небольшой спуск по лестнице -- оборудовать лифт посчитали излишним, -- короткий коридор с дверями по обе стороны, прошли в ту, что была по правую руку. В "операционной", небольшом сравнительно помещении, площадью не более двадцати квадратных метров, были оборудованы два компьютерных терминала. Графтон легким кивком головы поприветствовал поднявшегося ему навстречу оператора, сопровождавший его сотрудник не стал входить внутрь, плотно прикрыв за советником дверь.
   -- Вы сделали то, что я просил?
   -- Да, сэр, -- сказал оператор. -- Все материалы по проекту "Балтийский призрак", включая аудио-- и видеозаписи, находятся здесь, в бункере.
   Графтон задумчивым жестом пригладил темные блестящие волосы, зачесанные назад. В отличие от бледнолицых этнических литовцев или англосаксов с северо-восточного побережья, как вот этот, к примеру, рыжеватый оператор, кожа у Майкла Графтона носила смугловатый матовый оттенок, как у многих других белых, чьи предки из поколения в поколение обживали южные штаты страны -- а он сам был выходцем из солнечной Флориды.
   До назначенного им времени, когда должна состояться встреча со связником, оставалось ждать около двух часов. Время в той стране, откуда прибыл Графтон, является высшей ценностью, как и деньги. Расходовать его понапрасну -- сродни преступлению.
   -- Я хочу еще раз просмотреть материал по Кондору.
   -- Что именно вас интересует, сэр?
   -- События начала месяца.
   Глава 2
   Идя навстречу пожеланиям "партнеров", Казанцев распорядился, чтобы все материалы, относящиеся к довольно странным и в высшей степени загадочным событиям, происходивших в К. в период "майских празднеств", имевшиеся в распоряжении его деловой разведки, были переданы через связника Майклу Графтону.
   Графтон попросил поставить на прослушивание запись телефонного разговора Александра Прохорова с неким Алтуфьевым, капитаном первого ранга в отставке, в прошлом одним из руководителей флотской разведки, административным директором Атлантического института.
   Запись была сделана 2 мая в 12.45-12.50. Разговор'записал сам Алтуфьев. Абонент, хотя и бьи довольно тесно знаком с "кал-разом", вряд ли догадывался, что тот уже давно негласно "консультирует" агентство "Хронос", орган деловой разведки Алексея Казанцева.
   Приветствия и протокольные фразы Графтон пропустил миме ушей, включился, когда в динамиках -- слышимость, кстати, отменная -- зазвучал "деловой" фрагмент беседы.
   П. -- Михаил Григорьевич, у меня вообще-то шкурный интерес...
   А. -- Я это уже понял, Александр. Переходи прямо к делу.
   П. -- Проблема как раз в том, что это не телефонный разговор. У вас найдется для меня немного времени?
   А. -- Александр, ты поставил меня в неловкое положение...
   -- Прокрутите чуть вперед, -- скомандовал Графтон. -- Стоп. В динамиках вновь зазвучал чуть хрипловатый голос Алтуфьева:
   -- ...какого рода тебе помощь нужна? У тебя вроде на новом месте солидные связи появились.
   -- Сначала я хотел проконсультироваться с вами, -- после паузы сказал Прохоров.
   -- ...Дай хотя бы наводку, Саша... Или опасаешься чужих ушей? Графтон слушал и время от времени кивал головой. Алтуфьев, этот хитрый лис, явно тянул время, а сам, очевидно, уже сообразив, какое важное значение может иметь неожиданный контакт с Прохоровым, думал над тем, как ему следует поступить в данной ситуации... Буквально через несколько секунд он примет решение: сообщить о звонке одному из силовиков Казанцева, а самому отправиться на рандеву с экс-морпехом.
   -- Не то чтобы опасаюсь... Но есть нюансы... Помните, какие события несколько лет назад происходили на Дальнем Востоке?
   Неизвестно, что подумал Алтуфьев, но прослушивавший уже не раз эту пленку экс-цэрэушник намек Прохорова понял. Речь идет о хищениях на крупных армейских и флотских складах. Для того чтобы скрыть такого рода факты, и гремят порой взрывы, как это было, очевидно, со складами на Дальнем Востоке.
   Графтон специально навел справки. Выяснилось, что сколь-нибудь крупных хищений со складов Одиннадцатой армии и ДКБФ не зафиксировано. Алтуфьев, как человек чрезвычайно информированный, знал это наверняка. Тем не менее изобразил "живой интерес", согласился подкорректировать "семейные планы" и назначил Прохорову место и время встречи -- ровно через час у южного входа в зоопарк.
   Прохоров располагал какой-то информацией компрометирующего свойства, или чем-то в этом роде -- он сам об этом намекнул. Что бы это могло быть? Наверняка и этот эпизод связан с Бушминым, тому имеется немало доказательств.
   -- Теперь поставьте видеозапись, -- распорядился он. -- С середины, с того места, где заснят момент прибытия Прохорова на рандеву.
   Видеозапись осуществлялась скрытой камерой, ее производил один из сотрудников "Хроноса", качество неважное, в кадре постоянно мельтешат посторонние люди, картинка дергается, но другой, более качественной, записи нет. Возможно, что противная сторона также скрытно записывала события на пленку, но добыть ее, по известным причинам, не представляется возможным.
   ...Вот оператору удалось обнаружить интересующий его объект. В кадре припаркованная почти у самого входа в зоопарк голубого цвета "Сиерра". Из нее наружу выбрался парень лет тридцати, рослый, крепкого телосложения, одет в кожанку... Камера ушла на миг в сторону, засняв столики летнего кафе, расположенного неподалеку, праздную публику, затем опять в кадре возник экс-мор-пех... Вот он поднял руку в приветственном жесте... Так, так... В кадре появился Алтуфьев, сухощавый мужчина лет пятидесяти, чуть выше среднего роста, в плаще и шляпе... За спиной у него, метрах в трех позади, держится какой-то крепыш. Графтон справлялся, это сотрудник "Балтии", поблизости расположились еще двое-- страховка.
   Алтуфьев имел при себе включенный диктофон. Оператор бункера синхронизировал по времени обе записи. В динамике слышны уличные шумы, обрывки музыки, доносящейся со стороны кафе, приглушенные реплики каких-то сторонних людей...
   Графтон впился глазами в экран монитора. Он сам толком не знал, сколько же раз просматривал "финальную сценку" -- но точно больше десяти. Эпизод, очень короткий по времени, изобиловал драматическими коллизиями. Вот бы показать пленку киношникам, пусть бы поучились постановочным трюкам, но нельзя, невозможно... А жаль, мизансцена выстроена невидимыми режиссерами отменно!
   В кадре видно, как сходятся два знакомых человека. Прохоров первым протянул руку для рукопожатия:
   -- Спасибо, что при...
   В динамике раздался какой-то странный звук, не то сдавленный стон, не то оборвавшийся крик. На мониторе было видно, как Прохоров сделал явно лишний шаг и... завалился на Алтуфьева.
   -- О-о, черт! -- это уже опешивший таким поворотом событий "каперанг". -- Василий!
   -- Че-е? Ну, бля... -- реплику подал старший из временно приставленных к Алтуфьеву охранников, его фамилия Малахов. -- Ромчик! Стах! Прикройте "тело"! Уходим...
   Оператор "Хроноса" выпустил из кадра всю компанию, на экране замельтешили чьи-то ноги, потом камера стала беспорядочно метаться, снимая преимущественно асфальтовое покрытие улицы. Видно, и до него дошло, что там происходит. И, как всякий живой человек, он потерял на несколько секунд концентрацию, а вдобавок еще дал, что называется, "задний ход"...
   Запись оборвалась, таймер отсчитал почти минуту времени, прежде чем камера вновь включилась в работу. Снимали теперь из автомобиля через заднее стекло, но машина почти тотчас рванула с места, и в кадр на какой-то миг попали лишь две смазанные человеческие фигурки, склонившиеся над распростертым ниц телом -- обыскивают?
   Пальцы Графтона выстукивали на столешнице консоли терминала тревожную дробь. Прохорова убил снайпер, установлено место, откуда тот стрелял: через подчердачное окошко, с расстояния примерно восемьдесят метров, дом расположен на противоположной стороне проспекта, чуть наискосок от места событий.
   И вот что характерно... Во дворе дома, с чердака которого стрелял киллер, примерно через двадцать минут после рокового выстрела материализовался микроавтобус без опознавательных знаков. Какие-то люди, одетые в форму спецназа, погрузили в его чрево два тела, сами забрались внутрь и отбыли восвояси...
   Откуда взялись эти два покойника? Кто их убил? Что это за люди в форме спецназа? Эту шараду пока расколоть никому не удалось. Да и было ли сие на самом деле или, как часто случается, кто-то из "очевидцев" что-то нафантазировал?
   Но факт остается фактом: Прохорова застрелили именно в тот момент, когда он прибыл на встречу с "каперангом" Алтуфьевым. Боялись, что он откроет, буквально с первых же слов, некую тайну? Но что он такого мог знать?
   То же, что Демченко, который "выбросился" из окна примерно в то же время, когда Прохоров отправился на рандеву с Алтуфье-йым, прожившим, кстати, недолго -- спустя сутки с небольшим "каперанг" скончался от "сердечного приступа".
   В конечном итоге эти двое, Прохоров и Демченко, могли знать то же самое, что знал Андрей Бушмин, а этот наверняка знал даже больше своих приятелей, потому что именно Бушмин, в чем сейчас уже нет сомнений, был тем человеком, кто примерно в три часа ночи, грозовой ночи на 1 мая, сделал анонимный звонок в дежурную часть УВД, сообщив о "вооруженно-снаряженном" покойнике, тело которого можно обнаружить по такому-то адресу... Патрульная машина, отправленная дежурным по тревожному сигналу в указанное анонимом место, трупа почему-то не обнаружила.
   А этот, спрашивается, откуда взялся "вооруженно-снаряженный"? Не с него ли заварилась вся каша? И не прихватил ли Бушмин с собой какую-то весьма ценную часть "снаряжения"?
   Вопросов тьма и тьма, но на них большей частью может дать ответ лишь пребывающий в бегах Андрей Бушмин.
   "Ну ладно, -- думал Графтон, -- с Кондором более или менее ясно, в том смысле, что понятно, по какой причине его "прессуют" -- он то ли знает нечто важное, что другие люди хотели бы сохранить в тайне, то ли какая-то "вещица" перешла ему от покойного, а возможно, и то и другое. Но при чем, спрашивается, в этой истории Розанова? Ее-то за что взялись преследовать? И не те ли это силы, что норовят "тихим сапом" вернуть себе "исконные земли"?"
   Графтон бросил взгляд на часы. Когда решаешь столь сложные и запутанные головоломки, время летит незаметно. Пора, однако, узнать последние новости из города-призрака.
   -- Подготовка полностью завершена, -- доложил Яблонские. -- Объект перешел на наш баланс. Заявка удовлетворена полностью. В город вчера вечером прибыла одна из наших групп. Как мы и предполагали, парней без присмотра не оставили.
   Они стояли на верхушке Парнидской дюны, возле стелы с "розой ветров", откуда открывался великолепный вид на курортный поселок и Куршский залив.
   -- Благодарю вас, Джон, вы хорошо поработали, -- сказал Графтон. -- Есть какие-нибудь новости по Кондору?
   Они примерно с минуту помолчали, дожидаясь, пока с площадки уйдет компания аборигенов, а затем и сами отошли несколько в сторону, чтобы случайно не попасться в кадр одному из туристов, вооруженному фотоаппаратом.
   -- Дважды его уже держали за фалды, но он ускользнул. Вы все еще надеетесь, что информация, которой он, возможно, располагает, окажется полезной?
   -- Бушмин -- это крупный козырь, -- серьезно сказал Графтон, затем произнес по-русски: -- Бог любит троицу... Надеюсь, уж на третий-то раз ему не дадут улизнуть?
   Яблонские неопределенно пожал плечами.
   -- Он мне нужен, -- веско произнес Графтон. -- Вот-вот начнется крупная игра, и я хотел бы иметь такой козырь припрятанным в своем рукаве...
   Он посмотрел рассеянным взглядом на тянущуюся к югу гряду ; впечатляющих песчаных гор. Следующая такая "гора", пожалуй, даже чуть выше Парнидской дюны, находится уже на российской стороне. И если бы она не заслоняла обзор, то отсюда, с площадки, был бы виден один из поселков, где живут эти странные русские, люди, которых он за тридцать лет службы, в совершенстве изучив их язык, так и не научился понимать.
   -- Да, я хотел бы заполучить Кондора, -- сказал он на прощание связнику. -- Но если не удастся, на наших планах это не отразится. Акция, которую мы спланировали, будет осуществляться строго по составленному нами расписанию.
   Глава 3
   Розанова разлепила веки только во втором часу дня. Она и дальше бы себе спала, во сне она забывала о всех своих бедах и проблемах, но чей-то зычный голос, скомандовавший "р-рота, подъе-ем!", заставил ее очумело вскинуть голову с подушки
   -- Кхм... -- Из дверного проема выглядывала Володина голова. -- Маленько не рассчитал с децибелами... Прошу прощения, Лена. Однако все же вам пора вставать.
   -- Можно я еще часик посплю? -- жалобно сказала Розанова. -- Еще один час, ладно?
   -- Конечно, можно, -- бодрым голосом сказал Володя. -- Даже нужно! Но... потом. Чувствуете, как дымком тянет? Шашлычок-с обещает быть отменным! Так что мы ждем вас, Лена! Минут эдак... через десять у нас все будет готово!
   -- Сейчас выйдет, -- сообщил он Бушмину. -- Что у нас с углями? Так, нормалек, можем "заряжать"...
   Они разложили на мангале шампуры с нанизанными кусками мяса, прослоив их кольцами лука, которые доставали из кастрюли с маринадом.
   -- Может, не надо было будить, Рейндж? Я где-то читал, что человеку, пережившему сильный стресс, глубокий сон очень полезен.
   -- Ты че? А покушать плотно? Сначала надо подкрепиться, а потом можно дрыхнуть хоть до утра... Ты лучше глянь, какая погода стоит, а? Купаться можно, загорать!
   Солнце и вправду припекало, да еще от раскаленных в мангале углей пыхало жаром. Мокрушин снял майку, но затем, видно, вспомнил, что вот-вот к ним должна присоединиться дама, и натянул обратно.
   Они находились в полукилометре от окраины поселка, здесь, в небольшом лесном массивчике, в той его части, что соседствует с прибрежными дюнами, силами персонала поста РТС и радарной станции был построен "дом отдыха". Конечно, никакой это не "Хилтон", а обычный щитовой дом с двумя раздельными входами, что позволяло автономно разместиться в нем двум семейным или несемейным компаниям. Вот они и разместились: Розанова в одной половине дома, а морпехи -- в другой.
   Стол и стулья не пришлось вытаскивать из дома, все, что требовалось для приятного времяпрепровождения, было уже обустроено: и стол с деревянными скамьями под навесом, чтобы в дождливую погоду можно было на открытом воздухе пировать, и площадка расчищена для игры в волейбол, правда, сетка на столбах отсутствовала, и даже детские качели имелись.
   Бушмину в. компании с Мокрушиным здесь доводилось бывать не раз. Когда-то в Морском дислоцировался ракетный дивизион ПВО. В окружающих холмах понарыли тоннелей, укрытий для техники, складских помещений. Но потом часть куда-то перевели, а оставшийся бесхозным объект стали использовать в качестве учебного полигона. Подразделения морской пехоты, в частности, отрабатывали здесь задачу по высадке на "укрепленный" морской берег с дальнейшим захватом "стратегического объекта противника". Последний раз, будучи еще ротным, Бушмин проводил здесь ротные технические учения незадолго до отправки 1-го сводного ДШБ в Чечню. Потом "соседи" настояли, чтобы полигон в Морском закрыли"-- побаивались, очевидно, что морпехи могут что-то напутать и "высадиться" в курортной Ниде, -- поэтому учений здесь уже несколько лет не проводилось,
   Из военных объектов в Морском осталась лишь радарная стан-, ция и пост РТС, объединенные в одно целое. Командует этим хозяйством -- двенадцать бойцов, три прапора, четыре "хрюшки", чуть больше полусотни гусей, уток и "курей" при гвардейце-петухе, это он, наверное, подал голос спозаранку, клетки с кроликами, "дом отдыха" с финской сауной и, собственно, сама станция, мат-часть и казарма для проживания рядового л/с -- капитан Литвяк, которого не только служивые, но и поселковые называют не иначе как "батька".
   Года четыре назад на Литвяка наехали соседи, бролюкасы, это аналог российской братвы. В то время граница здесь была еще плохо оборудованной, из К. в Литву потоком шло контрабандное спиртное и сигареты. Но, видно, не всех можно было купить на границе, все реже совпадало так, что "свои" выходили в одно дежурство и по ту, и по эту сторону кордона. Транспорты с "товаром" в таких случаях запускали в объезд, либо машины на сутки-двое задерживались в поселке -- их загоняли на отстой в один из тоннелей.
   Один из таких транспортов в Морском задержался чуть дольше обычного, и во время отстоя неизвестные лица напали на водителя и охранника, скрутили их, а затем вместе с частью товара скрылись в неизвестном направлении. Бролюкасы решили, что налетчики действовали по наводке Литвяка, который наверняка в доле, и выставили батьке претензию. Причем повесили на него столько, что даже если бы он продал с потрохами свою радарную станцию тем же соседям, и то денег для полного расчета не хватило бы.
   Но у Литвяка были друзья, а среди приятелей имелся "земеля", Вова Мокрушин, они оба родом из Витебска. У Рейнджа, опять же, имелись свои "корешки", в том числе и среди ребят, перешедших на гражданку и служивших в СОБРе, ОМОНе и "антитерроре". Забили стрелку литовской братве, встретились в Зеленоградске, "перетерли". Бролюкасы, уяснив, кто перед ними находится, сняли все претензии, вежливо откланялись, взяв на себя обязательство выплатить компенсацию за "моральный ущерб" -- деньги Литвяку и в самом деле пытались вручить, но он отказался.
   Поэтому когда Мокрушин вызвонил по телефону батьку и спросил, может ли он с парой друзей остановиться на несколько ней в "доме отдыха", Литвяк этому звонку только обрадовался. А к приезду дорогих гостей, уточнив время, забил холодильник в гостевом домике продуктами и заготовил мясо для шашлыков.
   -- А что Литвяк? -- спросил Бушмин, переворачивая исподволь покрывающиеся аппетитной корочкой шашлыки. -- Ты его убедительно попросил?
   -- У него какой-то "трабл" на станции, -- Мокрушин, завершив сервировку стола, окинул его критическим взглядом, не забыл ли чего. -- Какой-то блок нае... "хипповый" еще раньше нае... так уже третьи сутки с ним е..!
   -- Володя, -- кашлянув в кулак, Бушмин кивнул в сторону "туалетной комнаты", оттуда, сделав приветственный жест, появилась Розанова с полотенцем и туалетными принадлежностями. Понизив голос, сказал: -- Ты все же тщательней фильтруй базар.
   -- Ребята, я еще на пару минут задержусь, ладно? -- долетел до них звонкий голосок. -- Я мигом!
   -- Не задерживайся, Лена! -- сказал Мокрушин. -- У нас все "на товсь"!
   Он как-то естественно и непринужденно перешел с Розановой на "ты", а вот у Бушмина это почему-то не получалось.
   -- О чем это я? А, ну да, вспомнил... Короче, у них там что-то на... навернулось, станция не фурычит, в пространстве "дыра", "супостат" может летать туда-сюда неопознанным, а исправный блок чуть ли не из Владика собираются сюда везти... А начальство долбает батьку, говорят, чем хочешь, тем "дыру" и прикрывай, хоть собственной ж... ее заткни! Пардон... А вот и Лена!
   Розанова вышла к столу в светло-голубых шортах и завязанной на животе узлом клетчатой рубахе. Русые волосы были забраны вверх, открывая нежно-матовые скулы. Выглядела она в "курортном" наряде просто отпадно.
   Мужики на чуть дольшее время, чем того требуют приличия, задержались глазами на открытых участках тела -- ну и ножки, однако, у Розановой, длинные, стройные, с узкими щиколотками, исподволь переходящие в крутые, но в меру, бедра, "изделие" выточено классным мастером по идеальным лекалам.
   Деликатно, в унисон, кашлянули в кулак, но прежде, чем они успели что-то сказать, Мокрушин, к примеру, собирался отвесить даме комплимент, Розанова поочередно чмокнула их в щеки и, прижмурив глаза, произнесла:
   -- Какие запахи... Какой стол... Боже, как я голодна!
   -- Вот видишь, Андрюша, -- укоризненно посмотрел на приятеля Рейндж. -- А ты говоришь -- "стресс"...
   Через час с лишним, когда они насытились, распив под шашлык две бутылки сухого вина, Мокрушин заявил:
   -- Мне надо в поселок!
   -- Зачем это? -- поинтересовался Бушмин, а сам незаметно толкнул приятеля в бок, чтобы тот не вздумал "дезертировать", оставив его таким образом наедине с Розановой. -- Не надо тебе идти в поселок!
   -- У меня там дело есть, -- Мокрушин настаивал на своем. -- Да схожу я, наверное, на пару-тройку часов...
   -- Зачем тебе ходить в поселок? -- Бушмин наступил ему под столом на ногу, затем там же, под столом, продемонстрировал кулак. -- Там нечего делать. Магазины закрыты, все-все, я точно знаю. Кафе тоже закрыто... на ремонт. Дома все стоят заколоченными, жильцы разъехались в неизвестном направлении.
   Розанова бросала на них поочередно удивленные взгляды.
   -- А я на объект пойду, к ребятам! -- нашелся Рейндж. -- Надо же как-то Родину выручать, может, мне удастся "дыру" заткнуть!
   -- Чем ты ее заткнешь?! -- Бушмин попытался еще раз ткнуть приятеля, но тот уже находился вне пределов досягаемости. -- Ты же в этих делах не фурычишь. Можно сказать -- ноль!
   -- Это я не разбираюсь? -- Мокрушин округлил глаза. -- Еще как волоку! У меня одна знакомая... один приятель закончил радиофакультет...
   -- Ребята, а что, собственно, происходит? -- поинтересовалась Розанова. -- Что-нибудь у нас не так?
   Бушмин молчал, предоставив право голоса Мокрушину -- пусть сам выкручивается.
   --Понимаешь, Лена...-- Мокрушин поскребся пятерней в' стриженом затылке. -- Не могу я жить без нее...
   -- Без кого? -- опешила Розанова. -- Ах, вот оно что... У тебя здесь есть подружка? Что Же ты молчал?! Зови ее немедленно в нашу компанию!
   -- Да не, ты не поняла, -- Мокрушин сделал страдальческое лицо. -- Пойду к батьке, у него этого лекарства навалом...
   -- Ты разве болен?
   -- Да, я болен, серьезно болен, -- Мокрушин стыдливо потупил взор. -- Я тебе еще не говорил, Лена, нет? Я же... алкоголик.
   Глава 4
   -- А что, у Володи и вправду есть проблемы с алкоголем? -- спросила Розанова чуть позже, когда они в две руки прибрали со стола. -- Вид у него цветущий... Нет, по нему совершенно незаметно.
   -- Он неудачно пошутил, -- сказал Бушмин. -- У него здесь хороший приятель, земляк, тот человек, что встречал нас на пристани.
   -- А, ну тогда нет вопросов, -- кивнула Розанова. -- Андрей, мне нужно с вами поговорить... Оч-чень серьезно поговорить!
   Бушмин подавил в себе вздох. Ну вот, началось... Именно этих расспросов он и опасался, потому и не хотел, чтобы Рейндж покидал их компанию.
   -- Отличная погода, да? -- закинув голову, он посмотрел на синее безоблачное небо. -- Лена, не хотите искупаться? Если вода холодная, можно просто полежать в дюнах, позагорать.
   -- Вы не увиливайте, -- строго сказала Розанова. -- Впрочем... До моря здесь далеко?
   -- Зачем нам идти к морю, если залив в сотне метров? Здесь есть небольшая бухта, пляжик, дно песчаное, ровное...
   -- Вот там вы и ответите на все мои вопросы!
   Они захватили с собой покрывало, чтобы подстелить, и пару полотенец. Пройдя через невысокие дюны, оказались на берегу подковообразной бухты. Место оказалось никем не занятым. По правую руку вдоль берега тянулись густые заросли, подлесок смыкался с камышовыми плавнями. Слева, в сотне метров от них, на берег наползла песчаная гора, она перекрывала обзор. Если кому-то надо уединиться, то лучшего места, пожалуй, не найти.
   -- Ой, совсем забыла, -- Розанова растерянно посмотрела на спутника. -- У меня ведь купальника нет...
   -- М-да, как-то мы это дело упустили из виду, -- Бушмин озадаченно поскреб подбородок. -- Ну так и что же, что нет? Что-то же у вас... надето?
   -- Вы правы, -- решительно сказала девушка. -- Я ведь могу и в... этом купаться.
   -- Да нет, вы меня не поняли. Зачем вам в одежде купаться? Вы только, Лена, не подумайте чего... Я могу где-нибудь в отдалении устроиться, так, чтобы вас не смущать...
   -- Опять норовите увильнуть от расспросов? -- Розанова смерила спутника ироничным взглядом, затем на ее лицо вновь набежала тень озабоченности. -- Но... У меня ведь там... В этом не принято купаться и загорать, понимаете? Мне будет неловко... Вы обещаете, что не будете подсматривать за мной?
   . -- Я могу отвернуться, если вам угодно, -- улыбнулся Бушмин.
   -- И не будете на меня смотреть? Нисколечко?
   -- Смотреть? На вас? Зачем это я буду на вас смотреть? -- Вспомнив недавние слова Мокрушина, он выдвинул последний довод: -- Я что, по-вашему, больной?
   Андрей первым показал пример: быстро разоблачился до плавок, разбежался по наклонному песчаному берегу и почти без брызг вошел в воду. Вода оказалась вовсе не холодной, как он опасался, но в заливе она всегда теплее, чем в Балтике, проплыл с полсотни метров размашистым кролем, полежал пару минут на спине, потом направился к берегу.
   -- Вода на пять баллов! -- сообщил он, вытирая полотенцем волосы. -- Здесь у берега неглубоко... А вы плавать хоть умеете?
   -- Море -- это моя родная стихия, -- улыбнулась Розанова. Она сидела как была, в шортах и рубахе, на покрывале, обхватив руками коленки. -- С детства плавать обучена, мы каждый год ездили в Ниду или Палангу, а то на юга.
   Она против своей воли любовалась Андреем. Он был хорошо сложен: поджарый, без грамма жира, но не худой, рослый, под сто девяносто, вместе с тем не казался слишком высоким, настолько гармонично устроена была его фигура; с четко различимым рельефом мышц, особенно выделялись предплечья, икры ног и брюшной пресс. В то же время совершенно не походил на перекормленных стероидами атлетов-культуристов. На тех смотреть страшно и даже противно, а на Андрея -- приятно.
   -- Отвернитесь! -- скомандовала она решительно. -- И не смотрите, ладно?
   Раздалось какое-то шуршание, потом он опять услышал женский голос:
   -- Я чувствую себя неловко... Не вздумайте оборачиваться!
   Бушмин уселся спиной к воде, закурил. Девушка волновала его, и это еще мягко сказано. Андрей поймал себя на мысли, что он боится оставаться с Розановой наедине, и не потому, что опасается ее расспросов, нет, совсем по другой причине. Его как магнитом тянуло к ней, он едва противился этой мощной силе притяжения, силе женского обаяния. Ему чертовски хотелось обнять, поцеловать ее, почему бы не попытаться это сделать, но он не мог себе это позволить, так же как не может позволить расслабиться ни на секунду.
   -- Даже не "пять", а "пять с плюсом"! -- услышал он голос за спиной. -- Молодец, Андрей, хорошую вы идею подали. Не оборачивайтесь! Мне нужно немного загореть, тогда буду чувствовать себя человеком...
   Бушмин усмехнулся про себя. Вот тебе и "стресс"... Нет, природу женской души постичь невозможно, воистину они люди с другой планеты.
   -- У вас татуировка на предплечье... Это ястреб? Нет, нет, это кондор... Мощная птица и очень красивая. Летает высоко-высоко, где-то среди снежных вершин...
   -- Детские шалости, -- поморщился Бушмин. От легкого прикосновения женской ручки к предплечью у него даже кожа мурашками покрылась. -- Давно хотел свести, да все недосуг.
   -- Давайте сядем спина к спине, -- предложила Розанова. -- Только, чур, я буду на солнечной стороне!
   -- Хорошо, -- с улыбкой сказал Бушмин. -- Я согласен быть вашей тенью.
   Он почувствовал прохладное прикосновение женской кожи, ее рука лежала рядом с его рукой, периферийным взглядом он увидел круглую гладкую коленку, но она тут же исчезла из виду.
   -- Вот так, шалашиком... Вы тоже обопритесь на меня, не бойтесь, не раздавите, я сильная...
   Они помолчали немного, думая каждый о своем, потом Розанова поинтересовалась:
   -- Андрей, посоветуйте, как мне лучше добраться до Питера? У меня нет ни денег, ни документов... Есть, конечно, в городе знакомые, да и дома какие-то деньги остались, но я боюсь туда возвращаться.
   -- Деньги есть, -- сказал Бушмин. -- Документы появятся уже в скором времени. Правда, паспорт будет оформлен на чужую фамилию, но фото там будет ваше.
   Предваряя вопросы, он пояснил:
   -- Поймите, Лена, дела обстоят очень серьезно. Я не хочу вас пугать, к тому же здесь вы среди друзей, в безопасности. Но нужна сугубая осторожность! Благополучно доберетесь в Питер, обнимете своих родственников, тогда сможете слегка расслабиться. Документы, которые я вам передам -- это будут надежные документы, -- понадобятся вам только для того, чтобы добраться до Питеpa. Потом вы их сразу уничтожите, и дело с концом! А свои документы восстановите несколько позже... Впрочем, мы еще поговорим об этом.
   -- А как я доберусь до Питера?
   -- Самолетом. Но не из К., а из Паланги. Оттуда два раза в неделю летает самолет в Москву и один раз в неделю, по субботам, в Санкт-Петербург.
   -- Четыре дня осталось?
   -- Даже меньше, самолет вылетает в четверть второго. Пересечь границу здесь не составит труда, к тому же, повторяю, у вас будут надежные документы, включая заграничный паспорт.
   -- Это, наверное, стоило вам больших денег? Андрей" я все верну, только надо договориться -- куда и каким способом я должна буду перевести вам необходимую сумму.
   Заметив, что Андрей отстранился, она быстро произнесла:
   -- Я вас, кажется, чем-то обидела? Извините, денежный вопрос всегда ставил меня в неловкое положение. Не будем сейчас об этом, как-нибудь при удобном случае, а сейчас такой прекрасный день, не хотелось бы его портить...
   Их спины воссоединились, Бушмин ощутил затылком легкое касание женских волос.
   -- Я ведь, Андрей, в сущности, ничего не знаю о вас... Да, вы спасли меня, выручили из беды и сейчас помогаете, спасибо вам за все... Но вы, извините, свалились как снег на голову! Я не знаю, кто вы, чем вы занимаетесь, даже фамилии вашей и то не знаю.
   Хотя, по правде говоря, догадываюсь...
   -- Кхм... -- Бушмин прокашлял горло. -- Лена, не знаю, правильно вы меня поймете или нет, но у меня к вам будет одна-единственная просьба.
   -- Какая? -- оживилась девушка. -- Для вас, Андрей, я готова... на многое.
   -- Не расспрашивайте меня ни о чем. Договорились?
   --Но...
   -- Вам тоже необязательно раскрывать передо мною душу. Если считаете нужным что-то рассказать, к примеру, если вам нужен совет, я к вашим услугам. Если считаете нужным что-то скрыть, вы имеете на то полное право... Поймите, я вас нисколько не интригую. Я просто пытаюсь найти выход. Не уверен, что поступаю правильно, но это уже мои проблемы.
   Он почувствовал легкое пожатие, возможно, ему это только показалось.
   -- Андрей, вы знаете... я убила человека.
   -- И правильно сделали, -- хмыкнул Бушмин. --Постарайтесь выбросить ту историю из головы. Не нужно из-за этого переживать, к счастью, вы выбрали тогда единственно верный способ.
   -- Вы разбираетесь в законах? Меня не посадят?
   Бушмин рассмеялся в голос, хотел обернуться, забывшись, но девушка погрозила ему пальцем и вернула в прежнюю позицию.
   -- Сорок пятая статья Конституции России, -- чеканя слова, произнес Бушмин. Когда он устраивался на работу в "Балтию", его заставили вызубрить "нормативные акты". -- Дословно не помню, но смысл ее таков: каждый гражданин имеет право защищать свои интересы и жизнь, само собой, любыми способами. Мало того, такие действия, как в вашем случае, признаются общественно полезными. Примерно то же самое говорится в Уголовном кодексе. Так что беспокоиться в данном случае вам совершенно не нужно.
   Если он и лукавил, то немного. В УК и законе РФ "Об оружии" прописан ряд ограничений. Сказано, например, что оружие должно находиться у обороняющегося на законных основаниях. "Вальтер", из которого Розанова приговорила киллера, явно нигде не зарегистрирован. Но, во-первых, все равно это случай самообороны, во-вторых, Розанову постарались "отмазать" сами сотрудники милиции, а в-третьих, самое главное, "вальтер-ППК" с подачи Филина и при непосредственном исполнении Бушмина утоплен в болоте.
   -- Это все из-за Казанцева! -- в сердцах сказала Розанова, понимая при этом, что она явно несправедлива к банкиру. -- И что ему от меня нужно?!
   -- Из-за Казанцева, говорите? -- задумчиво переспросил Бушмин. -- В этом что-то есть...
   -- Вы его знаете?! -- На этот раз сама Розанова нарушила "статус-кво". Она развернулась лицом к Бушмину, затем, чуть покраснев и прикрыв рукой полупрозрачный бюстгальтер, переспросила: -- Вы его хорошо знаете? -- -- Самую малость, как и все, впрочем, в нашем городе.
   -- Отвернитесь, я хочу одеться, -- скомандовала молодая женщина. Примерно через минуту последовала еще одна реплика: -- Все, можете... смотреть.
   Она легла на спину, сцепив кисти рук на затылке, и стала смотреть в бездонное, наливающееся густеющей синевой небо. Солнце уже стало клониться к кромке горизонта, и, хотя ощущалось приближение вечера, было еще тепло, над округой стояла звенящая тишина.
   -- Я вас где-то раньше видела. И вот-вот вспомню, тогда будете У меня знать, эдакий вы таинственный...
   Она похлопала ладошкой по покрывалу --что же вы, Андрей, ложитесь, мол, рядышком, будем вместе всматриваться в бездонные просторы.
   Бушмин натянул джинсы, тоже улегся на спину, забросив руки за голову.
   -- Как вас угораздило с ним... познакомиться? Впрочем, если не хотите, можете не рассказывать.
   Розанова задумалась. Должна ли она исповедоваться перед малознакомым человеком? Но, с другой стороны, она чувствовала необъяснимое влечение к нему, и ее просто переполняли словесные потоки, хотелось говорить, говорить, говорить...
   Ну хорошо, а с какого места начать? Пожалуй, со сцены "потопа". Но не того, который случился несколько дней назад -- в тот же день на нее было совершено покушение, -- ас прошлогоднего.
   -- История длинная, и мне придется начать ее издалека.
   -- В нашем распоряжении полно времени.
   -- Тогда слушайте... Это было в самом начале мая, прошлогоднего мая, когда после ливней затопило подвалы Башни Дона. Мне позвонил сотрудник ВОХРа, было утро выходного дня, он был единственным, кто дежурил в музее... Как на грех, я не могла дозвониться ни директору, ни своим сотрудницам, а вода прибывала на глазах. Мы спустились в казематы, переставили часть ящиков на верхние стеллажи. Ключи я забыла дома, взяла у охранника его связку, у него ключи от всех помещений, на случай пожара или, опять же, "потопа"... У меня, как у заместителя директора, были тоже ключи, полный комплект, кроме одного -- от двери расположенных в подвале реставрационных мастерских, это спорный объект, его у нас, кстати, как выяснилось потом, не без помощи Казанцева, пытался отобрать бывший наш работник, начальник мастерских, очень известный нынче мастер-янтарист по фамилии Дробыш...
   -- И вы, конечно, воспользовались случаем и открыли мастерские?
   -- Да, -- после паузы сказала Розанова. -- Я это сделала. Ей так живо представились события более чем годичной давности, что она вместе со своим рассказом пережила их как бы заново, еще раз совершив путешествие в подтопленные прибывающими грунтовыми водами казематы Башни Дона.
   Глава 5
   Розанова, испытывая сильные сомнения в отношении правильности и правомерности своих действий, на какое-то мгновение застыла возле окованных листовым железом дверей.
   Дробыш появляется в музее крайне нерегулярно, один или два раза в неделю, иногда наведывается в выходные. Приходит он обычно по вечерам, когда уже нет никого из штатных сотрудников и на дежурство заступает вохровец. Иногда в сопровождении кого-либо из подмастерий. Покидает мастерские далеко за полночь. Последние несколько месяцев по пятам за ним, словно тень, передвигается рослый мужчина лет тридцати, говорят, Вячеслав Леонидович нанял телохранителя.
   Как-то незаметно для всех Дробыш превратился в очень важную персону. Еще несколько лет назад он открыл собственные мастерские, где на него работают два десятка подмастерий, а сейчас, пожалуй, и больше -- резчики по янтарю, краснодеревщики, граверы, позолотчики... Его владения находятся в бывшем Доме ремесел и промыслов. Дробыш и раньше отличался незаурядным талантом мастера-янтариста, но сейчас вырос в мастера экстра-класса, равного которому, как утверждают многие, в России нынче нет. Эскизы для творений "маэстро" делает еще одна местная "суперстар", Вадим Ломакин -- этот тоже резко пошел в гору, приобретя международную известность.
   Молодая женщина подергала рукой дужку тяжелого амбарного замка. Чем, интересно, занимается там взаперти -- по ночам! -- хмурый человек по фамилии Дробыш?
   Розанову разбирало острое любопытство, характер у нее папин, тот был прирожденным следопытом. Охранник, у которого она "заняла" комплект ключей и которого под благовидным предлогом отослала наверх, может вернуться уже в скором времени, так что ей пора как-то определиться.
   Оправдание поступка, который она собиралась совершить, пришло в голову само собой: нужно вскрыть мастерские, случай из разряда аварийных, грунтовые воды могут подпортить ценное имущество...
   К тому же, согласно занимаемой должности, а Розанова является начальником методического отдела и заместителем директора, она вправе знать, что творится в ее учреждении, "закрытых зон" для неё быть не должно.
   Розанова загремела связкой ключей, подбирая нужные. Спустя минуту ей удалось справиться с замками и запорами. С преогромным трудом она приоткрыла массивную дверь. Протиснувшись в щель, нащупала пакетник и включила электрическое освещение.
   Площадь мастерских составляет примерно сорок квадратных метров. Два помещения, производственное и небольшая каморка, приспособленная Дробышем для личных нужд. Рабочие столы расположены буквой Т, на большем по размеру оборудованы два станка -- для резки и шлифовки янтаря. На приставном столике аккуратно разложены инструментальные наборы. Оборудование и инструмент, судя по маркировкам, изготовлены бельгийскими и немецкими фирмами, специализирующимися в сфере ювелирной Промышленности. Техника, надо сказать, ультрасовременная, Родановой еще не доводилось с такой сталкиваться. Автономный рас-предщит укреплен на стене, на высоте полутора метров, вода до него не доберется. На всякий случай Елена откинула крышку и убедилась, что все электрооборудование обесточено.
   Хотелось бы знать, куда подевалось прежнее допотопное оборудование? Если его демонтировали, то почему ее не поставили в известность? Насколько ей известно, супертехнологичные бельгийские станки на балансе музея не числятся, это еще одна загадка.
   Слегка пригнув голову, Розанова прошла через арочный проем в "кабинет" Дробыша. Из мебели здесь стоит двухтумбовый стол, снабженный парочкой телескопических светильников, у другой стены -- приземистый застекленный шкаф, судя по его формам, изготовлен в начале века и стоял где-нибудь в библиотеке или лабораториях Кенигсбергского университета.
   Естественно, она тут же прокрутила ключик в замочке и сунула свой любопытный нос в недра шкафчика. Полки сплошь уставлены разнокалиберными банками, склянками, тюбиками, упаковками. Некоторые из них снабжены поясняющими надписями, на других наклеены клочки бумаги с какими-то каракулями, третьи, преимущественно толстостенные, явно довоенного происхождения, вовсе без наклеек.
   Розанова понимающе покачала головой. Многие современные мастера-янтаристы, по примеру цеховиков Кенигсберга и Данцига, имеют свои профессиональные тайны и секреты. Дробыш, кажется, здесь не является исключением.
   Кое-какие материалы и химические реактивы ей были известны, например, она сразу обнаружила упаковки с ингредиентами для изготовления "левкаса", представляющего собой смесь мела и различных клеев, состав наносят на янтарь для придания ему того или иного оттенка. Здесь же обнаружились рулоны с золотой и серебряной фольгой, вещью совершенно необходимой для стоящего мастера. Сунулась осматривать содержимое стеклянных посудин, но так ничего и не поняла. Впрочем, в этом нет ничего зазорного. Хотя ей известны многие секреты ремесла, все же она по профессии чистый художник-дизайнер, иными словами, она лишь продуцирует идеи, нанося на бумагу силуэты будущих творений и моделируя их внешний вид и устройство, а на практике эти замыслы воплощают другие люди, мастера-ремесленники, к числу лучших представителей которых относится Вячеслав Дробыш.
   Расставив все по местам, она прикрыла шкаф, не забыв запереть его на ключ. В голову ей пришла неожиданная мысль. Коль уж Дробыш держит здесь свои "секретные" мази и клеи, значит, он приходит сюда в неурочное время работать. Но ведь у него есть собственные мастерские? Хорошо известно, что Дробыш работает на "янтарную мафию", сотрудничество является, судя по всему, взаимовыгодным. Так за какой надобностью он ныряет в музейные подвалы? Хочет что-то скрыть от своих партнеров? Или существует какое-то другое объяснение? Впрочем, оно может быть совсем простым. Вячеслав Леонидович открыл серьезный бизнес, на него работают десятки людей, у себя в мастерских он фактически превратился в управленца. Опять же жизнь там бурлит ключом, а для настоящего мастера важны покой и уединение. А здесь его никто не достает своими проблемами, он может в спокойной обстановке реализовывать свой незаурядный творческий потенциал. .
   Любопытство сродни собаке-ищейке, которой удалось напасть на свежий след. Короче, Розанова решила проинспектировать содержимое ящиков стола. Верхние были забиты разнообразным хламом, в основном мелким инструментом для цировки, то есть нанесения тонких рельефных линий, а вот в нижних нашлось кое-что любопытное. Например, кипа альбомов, напоминающих по фактуре складные гармошки, а также приличная стопка эскизов.
   Достаточно было одного взгляда на верхний лист, чтобы узнать вдохновенный почерк Вадима Ломакина. Не без чувства ревности стала рассматривать его наброски. М-да... В который уже раз она вынуждена была признать тот факт, что Ломакин сверходаренный художник. В сравнении с ним Розанова-младшая всего лишь жалкая бумагомарака.
   В особенности ей приглянулись те эскизы, на которых с фотографической точностью был изображен русский ларец, стилизованный под вторую половину семнадцатого века, их еще называли в старину "подголовниками". По своей форме ларец представлял собой нечто среднее между дорожным сундуком и крупной шкатулкой для хранения ценных вещей. Название "подголовник" возникло в связи с тем, что такие ларцы обычно помещали под подушку на время сна и отдыха, так спокойнее. Кстати, на Руси исстари были известны целебные свойства янтаря, поэтому русские цари охотно принимали янтарные подношения от немецких и прибалтийских правителей. Такие ларцы были также удобны при зимних путешествиях, бояре и купцы, отпрапляясь на санях в дальнюю дорогу, прятали в "подголовники" золотишко, камешки и государевы бумаги, вещь столь же необходимая, как и меховая полость.
   Розанова уже бралась за такую работу, но Ломакин превзошел ее по всем статьям. А если его замысел возьмется реализовывать Дробыш, то получится настоящий шедевр стоимостью в несколько десятков тысяч долларов.
   Отложив в сторону эскизы и позавидовав Вадиму белой завистью, она занялась альбомами. Растащила по сторонам гармошку складанку и принялась водить пальчиком по листам, пытаясь вникнуть в замысел художника. Так, так, так... А вот здесь для какой цели оставлено пустое пространство? Что это еще за "квадрат Малевича"? И что именно он намерен здесь поместить? Зеркало? Картину? Собственный портрет? Или?...
   Все еще отказываясь верить собственным глазам, Розанова еще раз прикинула размеры. Так и есть: семьдесят с половиной на пятьдесят сантиметров. То, что перед ней чертеж янтарного панно, она поняла сразу. Вернее, речь идет даже о целой панели, в которой намеренно оставлена ниша...
   Розанова ощутила внутреннюю дрожь. Справившись с охватившим ее волнением, она отогнула еще одну складку, обращая внимание на подробности орнамента и оттенки янтаря -- некоторые фрагменты были раскрашены. Легонько прошлась кончиком нама-никюренного ногтя по вычерченным на плотной бумаге рельефным барочным завиткам. Собака-ищейка вывела ее прямо к цели: палец застыл чуть ниже того места, где был изображен вензель в виде буквы Е с единицей над императорской короной. Расшифровывался этот символ просто: Елизавета Петровна, императрица "всея Руси".
   Розанова проглотила застрявший в горле комок. Альбом-раскраска, которую она сейчас разглядывала, является не чем иным, как подробнейшим чертежом, масштабом один к одному, одной из панелей Янтарной комнаты, занимавшей часть ее юго-восточной стены. Той самой Комнаты, что на протяжении почти двухсот лет экспонировалась в Екатерининском дворце Царского Села, вплоть до того злополучного дня, когда вслед за частями вермахта, занявшими город Пушкин, в эти края прибыли специалисты из "Кунст-комиссион", занявшиеся планомерным разграблением музеев. Янтарная комната была демонтирована всего за тридцать шесть часов и отправлена в вагоне в столицу Пруссии Кенигсберг, где драгоценный груз уже с нетерпением ожидал хранитель Королевского собрания доктор Альфред Роде.
   Так же, как и ее отец, Лена Розанова была фанатично увлечена сложной, загадочной и парадоксальной темой, которую, пожалуй, так и следовало озаглавить: "Янтарная комната". В плане тех обширных знаний, которыми она располагает в отношении истории создания шедевра и его последующей судьбы, вплоть до его исчезновения и многочисленных тщетных попыток обнаружить ее нынешнее местонахождение. Розанову можно назвать ходячей энциклопедией. Еще с юных лет она выспрашивала у отца детали и подробности, ее интересовало абсолютно все, что в той или иной степени относилось к янтарному шедевру. В свое время она даже выучила в совершенстве немецкий язык, чтобы на языке оригинала знакомиться с исторической хроникой, специальной литературой и архивными документами. Доводилось ей также гостить у питерских и царскосельских мастеров. Еще два десятилетия тому назад, 10 апреля 1979 года, Совмин РСФСР издал распоряжение о воссоздании в музее Екатерининского дворца Янтарной комнаты, шедевра, о котором очевидцы отзывались следующим образом: "Изысканный, не знающий себе равных во всем мире зал".
   Ей также были известны все перипетии и подводные камни, помехи, загубившие благое дело. До настоящего времени проект реализован едва ли на половину и вряд ли будет завершен в обозримом будущем. Над воссозданием Комнаты в свое время трудилась уникальная бригада художников и мастеров-янтаристов, но с началом перестройки и "демократических преобразований" все работы были практически приостановлены по причине крайне скудного финансирования. Что, впрочем, не помешало некоторым деятелям включить два воссозданных янтарных панно в коллекцию "Российские сокровища", чей показ в США в недавнем времени сопровождался серией скандалов.
   Переведя дух после ошеломительного открытия, Розанова принялась более внимательно изучать чертежи. Пришлось поднапрячь память, вспомнить подробности и детали, относящиеся к данному фрагменту шедевра.
   Вплоть до 1755 года "изрядный презент" Фридриха Первого находился в Зимнем дворце, затем его перевезли в дворцовый комплекс Царского Села. Существовавшие в первоначальный момент зеркала, помещенные в янтарные рамы, уже в России были заменены живописными картинами, купленными у Иоганна Грота. По указанию Растрелли в Царском Селе вместо картин Грота были смонтированы флорентийские мозаики, аллегорически изображающие пять человеческих чувств: "Зрение", "Слух", "Вкус", "Осязание" и "Обоняние". Изготовили их во Флоренции по заказам итальянского художника Джузеппе Дзоки. Одна из четырех существовавших мозаичных картин, кстати говоря, в мае 1997 года была изъята полицией в Бремене, когда выступавший в роли посредника нотариус Манхард Кайзер пытался сбыть фрагмент шедевра некоему покупателю, которым, при ближайшем рассмотрении, ока-Гзался начальник полиции г. Потсдам Петер Шультхайс. За мозаику, по некоторым данным, просили до 2,5 миллиона долларов, ориентировочная цена на черном рынке составляет вдвое большую сумму. Но изъятая у незадачливого торговца флорентийская мозаика, подлинность которой не вызывает сомнений у специалистов, не способна пролить свет на судьбу шедевра, ибо данный фрагмент был похищен еще в период демонтажа и транспортировки Комнаты в Кенигсберг, о чем, кстати говоря, было указано в приемном акте.
   Над пустым просветом панели, где сохранилось место для цветной мозаики, был четко прорисован вензель российской императрицы Елизаветы Петровны. Один к одному, как на фото, отпечатанных с сохранившихся черно-белых негативов.
   Ее охватило сильнейшее смятение. Проблема заключалась не в том, что в ящике стола Дробыша обнаружились кальки с чертежами одной из панелей Янтарной комнаты, хотя и этот факт сам по себе весьма странный. Можно было б допустить, что Вячеслав Леонидович каким-то образом заполучил копии чертежей непосредственно в питерском СНПО "Реставратор", если бы не одно "но"...
   Это были совсем не те чертежи, что она видела в Питере-и Пушкине, другие, вот в чем заключается потаенный смысл ее находки.
   Теперь нужно попытаться трезво проанализировать ситуацию.
   Складывается такое впечатление, что некто, скорее всего речь идет не о частном лице, а о какой-то крупной структуре, обладающей соответствующими возможностями, обеспечил себе доступ к первоисточникам: фотонегатеке и архивам СНПО "Реставратор", а также ряда академических институтов и крупнейших музеев страны. Неизвестные специалисты пересняли сохранившийся с довоенных времен фотоматериал, творчески переработали, изготовили эскизы вроде книг-раскрасок для детишек, фрагмент за фрагментом расцветили их в золотистые и топазовые краски...
   И что дальше? Кто и с какой целью проделал эту титаническую работу?
   На вопрос "кто?" Розанова могла быв ответить без труда -- Вадим Ломакин, это его почерк. Как художник-дизайнер он выполнил свою работу блестяще, складывается даже впечатление, что он срисовывал янтарную панель с натуры, а не с отпечатанных по негативам фото, хотя откуда взяться оригиналу, шедевр бесследно исчез, более полувека назад. Качество работы, пожалуй, даже выше, чем у питерских художников, даже по чертежам заметно, что Ломакин ближе к первоначальному замыслу, он глубже понимает природу самого "солнечного камня" и прекрасно знает все технологические нюансы, включая сюда почерк различных мастеров, начиная от Турау, работавшего над созданием шедевра, и заканчивая более поздними усовершенствованиями, переделками и реставрационными работами, в которых принимали участие Роггенбук, Фриде, Велпендорф и другие мастера-янтаристы.
   На другой вопрос -- "зачем?" -- у Розановой не находилось внятного ответа. Впрочем, не успела она толком поразмыслить на эту тему, как на дне одного из ящиков стола обнаружилась еще одна потрясающая находка: круглый медальон с изображением прусского орла. На груди царственной птицы изображен вензель Фридриха Первого, и такой же вензель расположен над короной. Один край медальона сколот, янтарь из-за механического повреждения в этом месте покрыт трещинками.
   Она еще раньше включила оба светильника, а теперь вдобавок вооружилась мощной лупой. Результаты исследования ее ошеломили. При первом поверхностном осмотре у нее возникло впечатление, что данный медальон является оригинальным фрагментом "старой" Янтарной комнаты. Но затем у нее все же появились некоторые сомнения в правильности своей догадки, здесь одной лупой не обойтись, требуется всесторонняя экспертиза.
   Прежде ей не составляло особого труда отличить старинную работу от "новодела". В этом случае ей помогало знание технологических нюансов. Современные мастера, как правило, осуществляют располировку янтаря при помощи агатовых наконечников, таким образом удается придать "солнечному камню" матовый или блестящий оттенок. Старые прусские мастера добивались схожего эффекта, пользуясь при этом другими средствами. Цеховики производили термическую обработку сырца, проваривая его, к примеру, в козьем жире с добавлением морского пурпура. Из исторических источников известно, что многие фрагменты шедевра проваривались в меду, суперном масле, муравьиной кислоте, соке тропических деревьев с использованием секретных трав, широко использовались также рыбный клей, масло деревянное, мел датский, слоновая кость, хвощ, трепел, синие саксонские камни и многие другие ингредиенты.
   Рецепты варочных составов считаются утерянными, именно по этой причине современным янтаристам не вполне удаются подделки под старину. Ради справедливости стоит сказать, что в лаборатории профессора Ельцова, расположенной в Техническом институте имени Ленсовета, был изобретен способ термической обработки янтаря, другими словами, его научились искусственно "старить". Но квалифицированные эксперты все же способны отличить подмену.
   Розанова так и не успела составить представление, что за предмет она держит в руках, оригинальный ли фрагмент Янтарной комнаты или чрезвычайно искусную подделку, когда за спиной у нее послышался какой-то шум, а вслед за этим в гулком помещении прозвучал возмущенный возглас:
   -- Какого черта вы здесь делаете?! Кто разрешил вам вскрыть мастерские?!
   Глава 6
   Девушка, прервав в этом месте свое повествование, чуть приподнялась на локтях, затем села, обхватив коленки руками.
   -- Уф-ф... Если бы вы знали, Андрей, как я тогда испугалась! У меня чуть сердце из груди не выскочило!
   -- Это был Дробыш?
   -- Да. А за спиной у него стоял телохранитель... Дробыш вначале посмотрел на медальон, я его держава в руке, а потом он заметил разложенный на столе чертеж янтарной панели. И вы знаете, он, кажется, испугался в тот момент даже больше, чем я... Вначале он побледнел как полотно, потом его лицо налилось кровью. Хотел, видно, что-то сказать, но вместо этого стал хватать открытым ртом воздух, а рука его потянулась ослабить узел галстука... Я думала, его хватит апоплексический удар! И еще я боялась, что эти двое что-нибудь сделают со мной... нехорошее. Но в этот момент в казематы спустился сотрудник ВОХРа и, укоризненно посмотрев на меня, сообщил, что приехала аварийная бригада.
   Розанова качнулась из стороны в сторону, как маятник, затем вновь застыла в той же позе.
   -- Тут очнулся Дробыш и как за-акричал на меня! Нет, даже не закричал, а заверещал, как истеричка: "Дайте это сюда! В-о-он! Вон из моей мастерской!"
   -- А вы что?
   -- Я повела себя как дурочка... На меня вообще-то нельзя кричать, меня это жутко заводит, я могу потерять контроль над собой... Вместо того чтобы схитрить, придумать какую-нибудь отмазку, прикинуться, что находки меня совершенно не заинтересовали, ну и так далее -- я еще больше усугубила ситуацию, бросив в сердцах Дробышу: "У вас будут крупные неприятности, я вам это гарантирую!"
   Молодая женщина невесело рассмеялась:
   -- Это уже потом, когда домой вернулась и еще раз прокрутила все в мозгу, я испугалась по-настоящему. Знаете еще почему? Когда я угрожала "неприятностями", то имела в виду, конечно же, возмутивший меня факт отсутствия в мастерской числящегося на балансе музея оборудования. А когда пришла в себя, то поняла, что мои слова, мои угрозы могут быть истолкованы как угодно... А тут еще, когда уже покидала мастерские, краем глаза заметила, что телохранитель Дробыша набирает на мобильнике чей-то номер, и даже услышала первую сказанную им фразу. "Вениамин, у нас серьезное чепе..."
   Бушмин выковырял из пачки сигарету, отодвинулся чуть в сторону, чтобы не дымить на девушку, закурил... "Вениамин" -- это наверняка Карсаков, именно он курирует по линии охраны и "контршпионажа" янтарный бизнес. М-да, похоже, что Розанова уже в ту пору была на волосок от больших неприятностей.
   -- А что дальше?
   -- Когда я приехала домой, часа в два пополудни, к нам -- мама тоже была дома -- без приглашения заявился Вадим Ломакин. Он и раньше приходил, когда отец еще был жив, но не так чтобы часто. Я сразу поняла, что появился у нас Вадим явно неспроста. Посидели немного, попили чаю, поговорили... Потом Ломакин предложил мне съездить к нему в мастерские, хочу, говорит, Лена, похвастаться своими последними работами. Я согласилась. Во-первых, в данном случае мне нечего было опасаться, потому что мама в курсе, с кем и куда я уехала. А во-вторых, Дробыш и Ломакин, они из одной компании, которая замыкается на Казанцеве. И я подумала, что смогу вложить в уши Вадима собственную интерпретацию событий, отработаю, так сказать, "задним ходом", а уж он наверняка передаст мои слова Дробышу. Другими словами, я намеревалась разыграть из себя наивную дурочку.
   -- Ну и как, получилось?
   -- Отчасти да. Но мне не пришлось, в общем-то, ничего изобретать, потому что Вадим сделал это за меня. Он и слова нужные нашел, и показал мне кое-что. Например, янтарную панель, чертеж которой я нашла в столе Дробыша. Только вместо мозаичной картины в просвет было вставлено зеркало.
   -- И это не был фрагмент оригинальной, настоящей Комнаты?
   -- Конечно, нет. Это был "новодел", сработанный, правда, на очень приличном уровне. Ломакин сказал, что он взялся спроектировать эту панель, чтобы "проверить себя". Но работа не принесла ему ожидаемого удовлетворения, потому что "древние" использовали варварские технологии, к тому же настоящий художник не должен копировать старое, он обязан создавать новые шедевры, в собственном оригинальном стиле. Как бы предвосхищая мой вопрос, он сказал примерно следующее. "Лена, никто не может запретить мне, или любому другому, изготовить вещицу, похожую на тот или иной фрагмент шедевра. Вот если бы я пытался продать, к примеру, эту панель, выдавая ее за оригинал, тогда, конечно, ко мне могли бы появиться вопросы".
   -- Пожалуй, в этом есть своя логика.
   -- Я тоже так решила, -- кивнула Розанова. -- Вадим попросил меня нигде не упоминать об этой панели, особеннр в прессе, пото-мучто люди, не разобравшись, могут "вообразить черт-те что!". Предложил мне поучаствовать в некоторых его начинаниях. Я ему ничего не обещала, сказала только, что подумаю.
   -- А как он объяснил... странное поведение Дробыша?
   -- Сказал, что тот изобрел какие-то новые мази и способы варки, а сейчас трясется над своими секретами, боится, что его рецепты могут попасть к конкурентам. Все мастера, говорил Вадим, в этом плане немного сдвинуты по фазе, а Дробыш так тот просто маниакально подозрителен. Так, кстати, Андрей, и есть на самом деле... Казанцев? Меня представили ему во время выставки, она проводилась в "Арт-галерее". Раньше я видела его только мельком, да еще кое-что слышала о нем... Знаете, от кого?
   Грустно улыбнувшись, девушка покачала головой.
   -- Как все переплетено в этой жизни... С женой Казанцева, Натальей, в девичестве Кожуховой, я училась в одном классе. Не сказать, чтобы были подругами, но сами знаете, школьные воспоминания объединяют людей. Так вот... Несколько раз мне доводилось общаться с Натой, то в городе случайно столкнемся, то она меня к себе в гости зазвала, я раза два или три откликалась на приглашения... Так получилось, что, кроме детских воспоминаний, нас на время объединило еще кое-что, сугубо женское. Я к тому времени успела пережить развод, у Натальи тоже назревало нечто подобное...
   -- Но ведь Казанцев чертовски богат, -- в словах Бушмина невольно прозвучала ирония. -- В нем клокочет бешеная энергия, к тому же он умен, эрудирован, в нем "бездна обаяния". Разве может женщина, находясь замужем за столь блестящим человеком, быть при этом несчастной?
   -- Наталья тоже не из бедной семьи, -- сказала Розанова. -- Вы, наверное, в курсе, кем был ее папа, Сан Саныч Кожухов. Бушмин чуть отвернул в сторону лицо.
   -- Кожухов? Встречал иногда эту фамилию на страницах газет.
   -- Ната из очень, очень обеспеченной семьи, -- продолжила Розанова. -- Не знаю, как было в самом деле, но она утверждает, что именно ее папа вывел Казанцева "в люди"... Семейная жизнь у нее как-то не сложилась, вроде как Алексей Игоревич, особенно в последнее время, охладел к своей молодой жене. Утверждает, что Казанцева в жизни интересуют только две вещи: власть, поскольку она дает ему деньги, или же наоборот, деньги дают власть, и сфера искусства, в этой области он в отличие от большинства "новых" разбирается превосходно. Что касается Натальи, то любовь к этому человеку у нее смешана с острой ненавистью. Жаловалась, что Казанцев чрезвычайно груб с ней, она бы, пожалуй, с ним развелась, но папа был категорически против, какой-то общий бизнес с Казанцевым в этом случае мог пострадать... У Наты как-то раз вырвалось в сердцах: "Вот все говорят, какой у тебя "классный" мужик, обзавидоваться можно. И никто, кроме меня одной, не знает, что Казанцев, при всех его блестящих качествах и внешних данных, не человек, а самый настоящий монстр..."
   Розанова вдруг оборвала рассказ, ее лицо заметно нахмурилось:
   -- Не в ту степь меня понесло... Зачем вам эти бабе кие сплетни?
   -- Вас представили Казанцеву во время выставки, -- напомнил Бушмин.
   -- Вадим представил, и я так поняла, что его сам Казанцев об этом попросил. Потом... Меня приглашали на выставки, они у нас проводятся ежемесячно, или Ломакин зазывал в свои мастерские, оценить новые проекты. Иногда я отказывалась, иногда принимала приглашения, поскольку янтарные промыслы и все, что с этим связано, и составляет мою профессию. На всех мероприятиях неизменно присутствовал Казанцев, ну и... в какой-то момент стал оказывать мне знаки внимания. Я бы не сказала, что он в открытую ухаживал за мной...
   Девушка задумчивым жестом поправила прическу.
   -- Женщина ведь чувствует такие вещи... Что-то ему определенно было от меня нужно. Вот, например, в марте, когда в Доме художника собралась изрядная компания...
   Она резко оборвала себя, затем, чуть повернув голову, пристально посмотрела на своего спутника. Чистый лоб пересекла продольная складка, глаза прищурились, словно молодая женщина пыталась что-то мучительно вспомнить, затем широко распахнулись, окатив Бушмина волной переливчатого зеленого света.
   -- Встаньте! -- решительно скомандовала Розанова. -- Андрей, встаньте, пожалуйста.
   -- Зачем?
   -- Вам что, трудно выполнить мою просьбу?
   Пожав плечами, Бушмин поднялся на ноги. Девушка, ступая по песку босыми ступнями, заложила вокруг него странный вираж, еще раз обошла вкруговую, затем приблизилась вплотную, продолжая глядеть пристально и как бы оценивающе. Протянув руку, зачем-то коснулась щеточки усов, затем кончиками пальцев взялась за подбородок, заставляя мужчину поворачивать голову из стороны в сторону.
   -- И что все это должно означать? -- поинтересовался Бушмин, сохраняя при том непроницаемый вид. -- Что это вы так странно смотрите на меня?
   -- А то, господин инкогнито, что я вас узнала! -- торжествующим голосом заявила Розанова. -- Только вы тогда усы не носили. А так... так все сходится!
   -- Не понимаю, о чем это вы.
   -- Ну вы и штучка! -- рассмеялась Розанова. -- Продолжаете запираться? Так нет же, не получится теперь! Я вас узнала, как себе хотите! Дом художника, март месяц этого года... Это ведь вы поставили на место Казанцева?!
   На ее лицо вдруг набежало легкое облачко.
   -- Андрей, у вас, наверное, были из-за меня крупные неприятности? Мне на следующий день, кстати, звонил Казанцев. Извинялся, но дело не в этом... Я просила его не ругать того сотрудника, что... Короче, я просила вас не наказывать. И еще я звонила Ломакину, просила узнать фамилию и координаты человека, так кстати пришедшего тогда мне на помощь, хотела лично поблагодарить. Но Вадим сказал, что делать этого не нужно, чтобы не навредить парню еще больше.
   Розанова укоризненно покачала головой.
   -- Что же вы сразу не сказали,. Андрей? Так вы, значит, вроде как мой ангел-хранитель?
   Она положила ему руки на плечи, ощутив подушечками пальцев горячую кожу и тугие, словно скрученные из прочного, но в то же время эластичного материала мышцы.
   -- Но вы тоже хороши, мистер головоломка! Так что у нас получается? Преинтереснейшие вещи! Оказывается, вы сами работали у "янтарного барона"...
   -- Пора, однако, нам возвращаться, -- сказал Бушмин. Он осторожно снял с плеч женские руки, чуть задержав их в своих ладонях, затем натянул на себя майку. -- Начинает смеркаться, ветерок задул, чувствуете, а вы, Лена, легко одеты, боюсь, как бы вам не простыть.
   Мокрушина они на месте не обнаружили, но зато в дверях "хилтона" торчал сложенный осьмушкой лист бумаги. Бушмин развернул его, но прежде чем успел ознакомиться с содержанием записки, Розанова высунула из-за его плеча свой любопытный нос и стала читать вслух.
   "Сауна включена, пиво в холодильнике, шампанское в ведерке со льдом. Дыру в пространстве аннулировать пока не удалось, но мы с батькой заступили на ночное дежурство, Родина может спать спокойно".
   Бушмин хмыкнул, покрутил головой, спрятал записку в карман. Розанова поинтересовалась:
   -- А здесь что, и сауна есть?
   --Да, и довольно приличная. Хотите погреть косточки? Розанова посмотрела на него внимательно, потом как-то странно усмехнулась.
   -- А почему бы и нет? Но... только после вас.
   -- Почему это после меня? -- запротестовал Бушмин. -- Вы женщина, пардон, девушка, я вас должен пропустить вперед.
   -- А вот и нет, -- сказала Розанова. Хотя она и произнесла эти слова строгим тоном, в глазах у нее прыгали чертенята. -- Вы все перепутали, Андрей. В бане мужчина не обязан женщину вперед пропускать, так что идите вы первым, а я уж потом, после вас.
   Бушмин пожал плечами. Может, и вправду забуриться на пару часиков в сауну? Иначе Розанова в покое его не оставит, опять начнет приставать со своими расспросами. А так он проведет в сауне какое-то время, потом она, а там, глядишь, можно будет пожелать ей спокойной ночи. И никаких тебе проблем до следующего полудня, раньше она вряд ли проснется.
   -- Добро, -- сказал Бушмин. -- Я пойду первым.
   Пробыв в пышущей сухим ровным жаром сауне примерно четверть часа, Бушмин подставился под ледяные струи душа. Ему было хорошо сейчас, энергия так и перла наружу, ее можно было измерять в мегаджоулях и мегаваттах. Хотелось петь, да нет, что там петь, хотелось орать на всю округу, ту же любимую Рейнджем "Охоту на волков", рычать при этом и звонко клацать зубами. Да мало ли чего ему сейчас хотелось? Одного он только не желал -- ломать сейчас голову над тем, как ему жить дальше.
   Он скорее угадал, чем услышал чье-то присутствие в предбаннике, где стояли небольшой столик и пара стульев, чтобы было где посидеть после жаркой сауны, минералочки употребить или чего там душа просит. Ага... Рейндж бросил дурью маяться, решил составить, видно, приятелю компанию...
   Бушмин закрутил кран с холодной водой, подождал несколько секунд, чтобы вода стекла, затем, толкнув от себя дверь, вошел в предбанник.
   -- Рейндж, я...
   Бушмин на какое-то мгновение потерял дар речи. Еще бы: в предбаннике Мокрушина и следа не было, зато там находилась... Лена Розанова. Одетая, между прочим, в отличие от Бушмина в длинный халат, который она вдобавок запахнула на горле.
   Девушку, казалось, тоже смутил такой поворот, она покраснела, хотя, возможно, это было последствием принятия "солнечных ванн".
   -- Гм... Извините... Я пиво принесла, вы забыли...
   Бушмин потянулся за банным полотенцем, надо же было чем-то срам прикрыть, но молодая женщина неожиданно отвела его руку.
   -- И вот еще что, Андрей...
   Их глаза встретились. Розанова смотрела не куда-то там, непонятно куда, а именно ему в глаза. Бушмин как-то сразу все понял. Он понял, что в этом зеленом омуте, пожалуй, он и отдаст концы.
   -- Что, Лена?
   -- Я подумала, что если ты первый, а я вторая, если мы по отдельности, то кто тогда... потрет мне спинку?
   Розанова шагнула навстречу, халат разом распахнулся, затем, одним нетерпеливым движением плечиков она заставила его соскользнуть по обнаженному телу на пол.
   Глава 7
   Бруно Вальден, ознакомившись с докладной, составленной Риттером всего за несколько часов до гибели, мысленно похвалил своего предшественника. Людвиг, вернее не он сам, а те, кто добывал по его указанию ту или иную информацию, проделали огромный объем работы. Надо сказать, что у Бушмина имелся большой круг знакомых как по службе в бригаде морской пехоты, так и по работе в ЧОП "Балтия". Тех, с кем Кондор контачил в период своей деятельности в охранном бизнесе, после небольшой проверки вычеркнули из списка, поскольку сама логика событий указывала на то, что Бушмин предпочтет держаться как можно дальше от людей "янтарного барона". Удалось выяснить, что ближний круг связей Кондора составляют преимущественно офицеры морского спецназа, такие, как ныне покойные Прохоров и Демченко.
   "Ближний круг" составлял примерно два десятка человек. Чтобы добыть личные дела этих людей, выяснить их подноготную, потребовалось время и немалые материальные траты. Риттеру удалось сузить список до пяти человек, фактически даже до трех, с которыми Бушмин, если только не покинул город и даже анклав, определенно мог иметь контакты. Людвигу не хватило всего ничего, он уже шел, что называется, по горячему следу, но Кондор опередил его, одним выстрелом отправив на тот свет самого опасного из охотников.
   Вальден, когда знакомился с предоставленными невзрачным, но очень опасным человеком документами, пришел еще к одному важному выводу: Доррст прилагает все усилия, чтобы окончательно закрыть "дело Бушмина", в связи с гибелью фигуранта, естественно. Как бы то ни было, но в материалах оперативной разработки по "ближнему кругу" имелись свежие данные о передвижениях по городу некоторых фигурантов и записи перехватов телефонных разговоров.
   Вальден проделал несколько нехитрых трюков, и один из них сработал. Ему сообщили, что без четверти час дня был перехвачен телефонный разговор, содержание которого, по-видимому, ему будет небезынтересно. Инициатором разговора был некий Калай-да, бывший морской пехотинец, ныне боец подразделения "антитеррора" УФСБ. Точнее, самого разговора не было, а был анонс, некая заявка. Калайда так и сказал, назвав своего собеседника по имени-отчеству: "Есть разговор". Гвардии полковник Ларионов тоже был краток: "Подъезжай, Юра, я буду в "системе" до шести вечера".
   Эти двое, Ларионов и Калайда, наряду с самим комбригом, входили в риттеровский "список трех".
   Вальден мог со стопроцентной точностью сказать, о чем они будут беседовать. О том, что в последние сутки-двое пошли какие-то провокации, что ребятам звонят некие люди, представляются то знакомыми, то дальними родственниками Андрея Бушмина, один даже сказал, что два года назад познакомился с Бушминым в Паланге, вместе отдыхали, попили водочки не слабо, Кондор оставил свой адрес, говорил: "Приезжай, дорогим гостем будешь", -- но на Еловой, где Андрей снимает квартиру, его уже давно не видели.
   И так далее, и тому подобное.
   Что касается Калайды, то он не далее как сегодня утром должен был вытащить из почтового ящика конверт без марки и адреса, но с вложенной внутрь запиской: "Юра, есть дело. Ты знаешь, где меня можно найти. Дело срочное! Андрей".
   "Система" -- это не что иное, как КВВМУ, так еще с давних пор прозвали свое училище сами курсанты. Вальдену были известны не только домашние и служебные адреса "фигурантов", включая номера телефонов, но и транспорт, на котором они могут передвигаться по городу. Он вначале припарковался в конце улицы, название которой его слегка развеселило -- "улица Чекистов". Вот с этой самой улицы к расположенному на перпендикулярном к ней проспекте зданию училища и выкатился на своем неновом "Форд-Скорпио" экс-морпех, перелицевавшийся в гэбиста, в половине шестого вечера.
   Вальден перебрался поближе, чтобы видеть автостоянку, расположенную неподалеку от центрального входа. Возможно, за гэ-бистом следил еще кто-то из коллег, коллег Вальдена, естественно, но обнаружить "хвост" не удалось.
   Он поставил себе целью расшевелить "осиное гнездо", заставить их "проявиться", более активно обозначить интересы и возможные связи. Очень велик был соблазн попытаться взять "языка" и выпотрошить того на предмет возможного местонахождения Кондора. Тем более что опыт в "пыточных" делах -- богатейший. Но то, что сработало в одном случае, может дать сбой в другом. Тя-гачев -- удачный пример, его потрошение дало результат. Демченко -- пример противоположного свойства, он мало того, что не выдал дружка, так еще и умудрился выпасть из окна, да не один, а в обнимку с "потрошителем".
   Вальден знал, что у него есть только один шанс, хотя бы потому, что времени в обрез. Но и не только поэтому. Он не хотел повторять ошибок Риттера, потому что принадлежал к людям, которые предпочитают учиться на чужих ошибках.
   Калайда, пробыв в учебном корпусе около сорока минут, сел в машину и уехал. Вальден оставался на месте, пока из дверей училища не появился еще один фигурант -- гвардии полковник Ларионов, бывший начштаба бригады, а ныне завкафедры училища. И был он не один, а в компании с каким-то крепким на вид мужичком.
   Ларионов и сам, как говорят русские, "не подарок", не надо заблуждаться в том плане, что он штабник, что ему далеко за сорок и т.д. и т.п. Со спецподготовкой у него все в норме, плюс опыт немалый. И то, что в последний Период времени он практически не передвигался в одиночку по городу, тоже о чем-то да говорит.
   В общем-то, Вальден не собирался сам следить за Ларионовым, на то существуют обученные люди, вооруженные спецтехникой. Ему важно было убедиться, что удалось слегка разворошить эту компашку. Он собирался действовать наверняка, поэтому не торопил события, присматривался пока, собирал информацию и работал серым веществом.
   Но так получилось, что машина, в которую уселись Ларионов и его спутник, двигалась в направлении, вполне устраивающем Валь-дена, вроде как им по пути. Но недолго они так ехали, свернули к парку. Вальден тоже притормозил. Вряд ли эти двое собрались подышать свежим воздухом, прогуливаясь по аллеям, скорее всего их привело сюда какое-то дело. Вальден подумал, что ходить за ними хвостом по парку -- занятие глупое и даже вредное. Но его разбирало любопытство, с кем это они собираются общаться под густой сенью деревьев? Он прикинул, что аллея, куда подались Ларионов и его спутник, сквозная и что скорее всего контакте?, если он вообще существует, зайдет с другой стороны, противоположной, и, соответственно, туда же вернется после окончания переговоров, там у него наверняка припаркована машина или какой-нибудь дружок будет дожидаться в тачке.
   Вся эта мысленная конструкция зиждилась на предположениях, но Вальден решил все же проверить свои умозаключения и двинул в объезд. Припарковал машину неподалеку от входа, стал "просвечивать" публику, что попадалась ему на глаза.
   Где-то около двадцати минут были потрачены им впустую. Но тут на глаза ему попался некий субъект, показавшийся Вальдену подозрительным. Это был мужчина лет тридцати пяти или чуть постарше, крепкого телосложения, с покатыми, как у борца, плечами и мощными ручищами. Но не это привлекло внимание Вальдена, а то, что субъект, во-первых, только что вышел из той самой аллеи, куда направлялись морпехи, а во-вторых, сохраняя рассеянный вид, тем временем незаметно -- но не для Вальдена, наблюдавшего за ним из своей машины, -- просеял взглядом всю округу и лишь после этого забрался в свою тачку.
   Если бы Вальден был на официально прикрепленной к нему машине, на серебристого цвета "Опель-Кадетте", то он бы не стал садиться на хвост, даже и не пытался бы -- на этот счет существует строгий запрет. Но у него было "разъездное" авто, и он решил рискнуть.
   Очень быстро выяснилось, что субъект, как говорят в таких случаях, проверяется. Еще одно "если" -- если бы Вальден не изучил досконально, вначале ползая по карте, затем при помощи компьютерной программы и путем пересмотра фото и видеоматериалов, весь городской ландшафт, если бы не знал здесь буквально каждый дворик и сонный переулок, то улетел бы с хвоста уже через пару минут. Кое-как, рискуя потерять из виду объект наблюдения, он умудрился удержаться за ним и, кажется, ни разу не под-ставился.
   Новый знакомый, примерно четверть часа выписывавший замысловатые кренделя по городским кварталам, наконец определился и взял курс на восточную окраину города. Вальден, придерживаясь безопасной дистанции, сумел засечь, что тот свернул в направлении бывшей школы ДОСААФ. После некоторых колебаний он решил не рисковать и дальше не ехать. Да и некуда -- за школой лежит пустырь. На территории бывшей школы находится пара-тройка "субъектов коммерческой деятельности", нужно будет навести справки, возможно, в будущем эта информация пригодится.
   Вальден отправился в обратный путь. В его мозгу роилась всевозможная информация: десятки фамилий, адреса, телефоны и еще многое другое. Кто-то из этих людей может вывести его прямиком на Кондора. Но кто именно?
   В "списке трех" не было ни одного стрелка. Понятно, что все трое, в общем-то, могут в этом плане что-то показать, тот же Ка-лайда наверняка неплохой стрелок, иначе не служил бы в таком подразделении. Но Вальдена интересовал не просто "неплохой", а классный стрелок, здесь есть существенная разница.
   К тому же Калайда ни разу не бывал на соревнованиях спецназа.
   А вот в "списке пяти" один такой субъект был. Непонятно, почему Риттер не обратил на этот факт внимание. Вот и схлопотал . "неуд" в виде пули в лоб -- за рассеянность и невнимательность.
   И что характерно, об этом, "пятом", в последних сводках ничего нет'сообщалось, он как в воду канул. Правда, в квартире у него нет телефона, так и что из того? Где он сейчас обретается и чем занят -- такая информация тоже отсутствует.
   После некоторых размышлений Бруно Вальден решительно перекроил список, присвоив стрелку первый порядковый номер.
   -- Ну как успехи? -- поинтересовался Шувалов. -- Что сказал Ларионов?
   Головня только что вернулся из города, где состоялась его встреча с двумя морпехами. Чтобы получить согласие Ларионова на встречу с "делегатом", пришлось вновь заручаться рекомендациями весьма и весьма авторитетных людей, к которым морпехи не могли не прислушаться.
   -- Если коротко резюмировать, он сказал -- не шумите. Выт ход на Кондора они не дают и, по-видимому, если только сам Бушмин не захочет, помогать нам не станут. Пришлось нарушить "условия", записать на пленочку...
   Шувалов взял у него микрокассету, в сердцах забросил в ящик стола. Вспомнив инструкции Мерлона, поморщился, достал ее оттуда и зажал в кулаке -- надо прослушать, перегнать в Центр, потом уничтожить.
   -- Хор-роши, ничего не скажешь! -- произнес он хмуро. -- Прошлогоднего снега у них и то не допросишься... А если с ним что-то случится? Кто будет виноват? Вот они и будут! Хотя бошки, Петро, начальство нам с тобой будет откручивать.
   Он подключил терминал в работу, вышел на связь с Диспетчером, доложил последние новости, сообщил о неутешительных результатах переговоров с осторожными и неуступчивыми морпехами.
   -- Вас понял, -- сказал Диспетчер. -- Не уходите со связи, с вами будут говорить.
   Спустя короткое время на мониторе, в его левом верхнем углу, высветились четыре "Мерлона" -- на связи с ним находился М. либо тот, кто уполномочен говорить от его лица. И тут же погасли.
   -- Ланселот, как вы полагаете, почему Кондор попросил отсрочку на четверо суток? -- Мерлин всегда обходится без долгих предисловий, сразу излагает суть дела или проблемы. -- Вы уже размышляли над этим?
   -- Он сказал, что будет "занят", -- процитировал Бушмина Сергей Шувалов. -- Мы предприняли вылазку в Дачный, и вот что я скажу, правда, это всего лишь предположение... Не исключено, что Кондор и Розанова сейчас находятся... в одном месте.
   -- Вы хотите сказать, "вместе".
   -- Да, у меня сложилось такое впечатление после того, Как мы перекачали информацию от известных вам... источников.
   -- Допустим, вы правы. Что бы вы сделали, окажись на месте Кондора?
   -- Хм... -- Шувалов на миг задумался. -- Отправил бы для начала Розанову куда подальше... скажем, в Питер, там у нее сейчас все близкие.
   -- Как ей туда добраться? Из анклава не так просто выехать. Есть ли у нее документы после всех этих передряг?
   -- Да, здесь проблем хватает... Розанова пока не звонила своим в Питер?
   -- Нет, мы таких звонков не зафиксировали... Думайте, Ланселот, думайте, это и есть ваша основная задача. Ну а мы со своей стороны будем вам помогать. Желаю удачи...
   Вырубив ПК, Шувалов хмуро покрутил головой. Он полагал, что его дело "активка", разных гавриков отлавливать, проводить тайную фото-- и видеосъемку, прослушку и тэ дэ... ан нет, оказывается, он должен думать! А на что аналитики сдались? Может, махнуться местами, АйБиЭм будет "языков" отлавливать, а Шувалов репу морщить... ...
   И все же, все же... Бушмин и Розанова -- вместе? М-да, это еще тот будет тандемчик...
   Однако где теперь эту лихую парочку искать?
   Глава 8
   Розанова сладко потянулась, тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Окно было плотно зашторено, в комнате царил полумрак. Взяла свои часики с прикроватной тумбочки, вгляделась в циферблат. Ого, оказывается, уже второй час дня.
   Постель, казалось, еще хранила тепло мужского тела, но самого Андрея не было. На подушке, рядом с головой, она обнаружила веточку сирени. Откуда, интересно, он знает, что Лена обожает запах цветущей сирени?
   Быстро, как солдат в учебке, оделась и застелила составленные вместе кровати. В начале восьмого утра Андрей еще был здесь. Она пыталась убаюкать его, хотела, чтобы он расслабился немного, отдохнул, ведь он почти не спит. Но, кажется, сама уснула первой.
   День был такой же солнечный и пригожий, что и вчера. Сквозь редкие негустые верхушки сосен на землю сочился янтарный свет. Возле домика тоже никого не обнаружилось. Розанова умылась, привела себя в порядок и двинула в сторону пляжа. У нее было приподнятое настроение, и она с трудом выдерживала ровный степенный шаг, ей хотелось попеременно прыгать то на одной, то на другой ножке, и вообще, внутри она себя ощущала маленькой, глупой и восторженной девчонкой.
   Покойные воды залива, напоминающие огромное, блистающее в свете ярких электрических огней зеркало, обрамленные по краям малахитовыми берегами, плавились под лучами полуденного солнца. Она заметила на верхушке песчаной дюны человеческую фигуру, потом, подойдя поближе, разглядела, что это Володя. Он сидел недвижимо, подобрав под себя ноги, и был похож на каменное изваяние Будды. Ей очень понравилась эта картинка -- силуэт Будды на фоне безоблачного неба, -- она какое-то время любовалась ею, жалея, что под рукой не оказалось фотоаппарата, вот бы снять на память, но потом все же решилась нарушить покой "изваяния", подошла.
   -- Здравствуйте, Володя. А я, между прочим, любовалась вами! Вы, кажется, медитировали? Я вам не помешала, нет?
   Мокрушин, хотя и сидел на .скрещенных ногах, легко, без помощи рук, встал.
   -- Вот, с самого утра здесь сижу.
   -- Зачем? Почему в домик не идете?
   -- Как это "зачем"? -- удивился Мокрушин. Он вытянул руку, указывая на бездонное синее небо. -- С утра было облачно. А сейчас? Видишь! Это моя работа.
   Розанова прыснула в кулачок. Какие они все-таки забавные, эти ребята, с ними не соскучишься.
   -- Володя, ты не знаешь, где Андрей?
   -- Андрей? Гм... Понимаешь, Лена, Андрей у нас маленько того... ненормальный.
   -- Как это? -- опешила Розанова. -- Почему? А мне он показался очень и очень... неплохим парнем. А что в нем... ненормального?
   Мокрушин покосился на девушку, одетую в шорты и ярко-лимонного цвета топ.
   -- Как бы это тебе подоходчивее объяснить... Андрюша как бы не в себе. Вместо того чтобы, скажем так, расслабляться на отдыхе, он... бегает.
   -- Бегает? А, поняла! Вместо зарядки, да? А где он бегает? По берегу, наверное?
   -- Ну... Вроде того. Называется -- "бег с препятствиями".
   Розанова заозиралась, просеивая взглядом доступную ее взору береговую черту, нет ли где Андрея, но пока она исследовала округу, куда-то пропал Володя, причем исчез так тихо и внезапно, что она и не заметила.
   Девушка пожала плечами. Она уже успела привыкнуть к тому, что ее новые друзья время от времени куда-то исчезают.
   -- Ну как тут у вас дела? -- поинтересовался Бушмин. -- Ничего не стряслось во время моего отсутствия? Где Лена?
   -- Все нормально, "чужих" не видел. Лена гуляет по бережку. Спрашивала про тебя, я сказал, что ты... бегаешь.
   -- Мог бы поубедительнее соврать, -- усмехнулся Бушмин. -- Пора, однако, и на обед что-нибудь сварганить.
   Они разожгли дрова в мангале и, когда те прогорели, положили сверху на мангал решетку. Еще раньше Мокрушин напластовал острым ножом говяжью вырезку, слегка отбил мясо, затем на короткий срок поместил его в емкость с концентрированным маринадом.
   -- Как съездил? Были какие-нибудь проблемы?
   -- Да нет, все обошлось. На перешейке, возле Зеленоградска, новый пост выставили, но я на частнике ехал от Рыбачьего, парень из местных, его останавливать не стали...
   --И охота тебе шляться, -- Мокрушин покачал головой. -- И еще среди бела дня!
   -- Волка ноги кормят, -- отшутился Бушмин. -- Встречался с Гладкевичем, он сказал, что документы привезут завтра, к четырем пополудни нужно будет подъехать, забрать. Эти... из Москвы, пытались "пробить" меня через наших ребят, на встречу ездил Ларионов, послал их вежливенько куда подальше... Забросил еще один факс в столицу, за малым не погорел...
   -- Я ж говорил, что лучше мне ехать.
   -- Вот завтра и поедешь за документами. Видел, кстати, твоих "байкеров", хотя сегодня они были в другом прикиде. Я только успел выместись с почты, как они тут же, и минуты не прошло, на-рисовались! Я этого белобрысого мальца сразу узнал, по твоему описанию. Видно, крутились где-то поблизости, им сообщили по рации или на мобильник позвонили... На "Чероки" они приезжали, белобрысый и с ним какая-то девица в короткой юбчонке, в темных очках, с длинными черными волосами.
   -- Наверное, это она была в компании с белобрысым, когда они подкатили на "Хонде" к таксофону, откуда ты звонил в Москву.
   Их разговор был нарушен появлением Розановой. Она подошла к ним какой-то легкой невесомой походкой, радостно улыбнулась Бушмину, чмокнула его в щеку, затем, чтобы не было асимметрии, проделала то же самое с Мокрушиным.
   -- М-м... Мое любимое клубничное мороженое!
   Мокрушин отобрал у девушки мороженое, сунул обратно в морозилку, чтобы не растаяло. Сначала барбекю, потом десерт.
   -- Андрюша, ты испортишь девушке аппетит, -- попенял он приятелю. -- У меня была знакомая... знакомый врач, так вот она... он говорил, что пищеварение...
   Он махнул рукой:
   -- Короче, дамы и господа, кушать подано!
   После окончания трапезы Мокрушин вновь заявил, что ему нужно прошвырнуться в поселок. Сказал, что в магазин обещали завезти водку, поэтому будет лучше, если он пойдет и заранее займет очередь.
   Бушмин на этот раз не наступал приятелю под столом на ногу и не показывал ему из-под полы свой кулачище. Никто и не заметил, как ушел Мокрушин, тот растворился, как привидение.
   Двое оставшихся не стали изобретать новое, решив повторить вчерашний поход к уединенной бухточке на берегу залива. Проблемы с "амуницией" отпали: Бушмин привез из своей поездки пакет, а в нем Лена обнаружила купальник.
   Они вдоволь накупались, потом вышли на берег, улеглись по-Еерх покрывала.
   -- Лена... -- Бушмин замялся, подбирая нужные слова. -- То, что было вчера...
   -- Это было прекрасно, -- закончила за него фразу Розанова.
   -- Да, именно это я и хотел сказать, -- с видимым облегчением произнес Андрей. -- И еще, Лена...
   Он повернулся на бок, подперев подбородок кулаком. Он смотрел на молодую женщину, чье восхитительное тело было одето лишь в открытый купальник, его взгляд не был жадным или грубо-животным, но счастливым и где-то даже обескураженным, словно он отказывался верить своим глазам. Он впитывал в себя все подробности, его взгляд останавливался на узких изящных ступнях, затем скользил вверх, именно скользил по гладкой атласной коже, чуть схваченной первым загаром, медленно перемещаясь вдоль сильных стройных ног к плавному изгибу бедер, без задержки плавно соскальзывал на плоский живот, поднимался на тугие упругие холмики, едва прикрытые полоской материи, замерев на какое-то время в ложбинке меж двух нежно-матовых полушарий, поднялся по гордой лебединой шее, коснулся чуть припухших губ, меж которыми влажно мерцала белоснежная полоска зубов, а затем и прикрытых глаз с длинными, чуть подрагивающими ресницами.
   -- Ты на меня смотришь, да? -- спросила она, не расплющивая глаз. -- Я чувствую твой взгляд. Что ты хотел мне сказать, Андрей?
   -- Ты -- необыкновенно красивая девушка. Я еще таких не встречал и даже не мечтал, что когда-нибудь буду рядом с такой девушкой, как ты.
   -- Правда? -- открыв глаза, Розанова повернула к нему голову. -- И ты хочешь сказать, что никого лучше меня не встречал?
   Бушмина вновь затянуло в зеленый омут, да так, что и кругов на воде не осталось. Кажется, она о чем-то его спрашивает. Но разве утопленники могут разговаривать?
   Он привлек девушку к себе. Они слились в долгом поцелуе, отстранились лишь, когда пресеклось дыхание.
   Розанова погрозилась пальчиком.
   -- Андрей, а ведь у тебя, чувствуется, большой опыт! Кто это тебя обучил? И почему ты говоришь, что не встречал до меня интересных девушек? Я уверена, что такой парень, как ты, отбоя не знает от девиц...
   -- Я солдат, -- скромно сказал Бушмин. -- Мое место -- на задымленных полях сражений...
   -- Вот что, солдат, -- обеспокоенно сказала Розанова, -- пойдем-ка купаться, а то как бы наши шкуры не начали дымиться.
   Искупавшись, они перебазировались в другое место, в тень, чтобы не обгореть на солнце. Впрочем, солнце уже перестало нещадно палить, его лучи ложились на песок косоприцельно, бликуй на подернутой легкой рябью поверхности залива.
   -- Андрей, ты чем-то похож на моего отца, -- задумчиво сказала Розанова. -- Папа тоже был загадочным. Он умер два года назад...
   -- Мне очень жаль, Лена. Это большое горе. Розанова грустно покивала головой.
   -- Когда меня держали на каком-то объекте и позже, когда привезли на допрос в... папин дом, мне задали множество вопросов. Особенно их интересовало, откуда я знаю... Бушмина. Блондин, о котором я тебе рассказывала, так и заявил: "Ты должна знать, где он сейчас находится!" И еще они спрашивали про... Кондора.
   Бушмин потянулся за пачкой сигарет. Закурил, уставившись мрачно в одну точку. У Розановой, наблюдавшей за ним, в груди родилось какое-то щемящее чувство печали, смешанное с жалостью, -- ну почему на их с Андреем головы свалились все эти беды...
   И еще она решила, что больше не будет ни о чем его расспрашивать. Захочет, сам обо всем расскажет, не сейчас, так позже, когда все неприятности останутся позади.
   Приобняв рукой за шею, она приникла грудью и щекой к его горячей спине.
   -- Как хорошо, что вы с Володей оказались тогда в Дачном...
   -- Лена, а почему они привезли тебя в поселок? -- спросил Бушмин. -- Ты сама им рассказала о папином доме в Дачном?
   -- Они и без меня все знали, -- сказала она после небольшой паузы. -- Даже не представляю, откуда они могли пронюхать об этом домовладении и о том, что там находится папин тайник. Только трое людей знали о существовании тайника, ну и я, естественно...
   "И еще'некий Бушмин", -- подумал про себя Андрей.
   -- Я не хотела бы называть их фамилии.
   -- И не надо, -- сказал Бушмин. -- Держи это в тайне. Он-то прекрасно знал, кто приезжал вместе с Розановой в Дачный, поскольку мог лицезреть эту компанию своими глазами. Бе-лицкий и Сотник вне подозрений. Тягачев? По словам Гладкевича, сейчас милицией организован розыск Тягачева. Пожалуй, он и является тем источником, от кого некими силами -- за деньги или под пытками -- была получена соответствующая информация.
   -- Я поняла, что у меня нет другого выхода, и сказала им, что в Дачном есть еще один тайник, с микропленками...
   -- А что, действительно есть еще один тайник?
   -- Нет, я соврала им. Надеялась, что меня разыскивают и что в Дачном кого-то оставят дежурить. К счастью, мои надежды полностью оправдались.
   Она еще плотнее прижалась к спине Бушмина.
   -- А зачем ты вообще привела в Дачный эту троицу? Зачем тебе о было нужно?
   -- Понимаешь, Андрей... Я не верю, что папа погиб своей смертью. Он был здоров, никаких предпосылок не имелось к тому, чтобы вот так внезапно он взял и... умер. Папа у меня известный художник-янтарист, но, помимо этого, он почти три десятилетия занимался исследованием некоторых тайн и загадок, оставшихся от "третьего рейха".
   -- Янтарная комната?
   -- Не только. Это только один шедевр, а ведь не найдены тысячи и тысячи других произведений искусства. Нацисты ограбили не только нашу страну, но и всю Европу. Отец выделял три основных "потока" при транспортировке награбленного в "фатерланд", хотя мест тайного складирования, конечно же, было намного больше. Значительная часть добычи, за исключением того, что оседало в личных коллекциях нацистских бонз либо было разграблено солдатами и офицерами вермахта и СС, шла, как я уже говорила, по трем направлениям: в Австрию, район Линца и Зальцбурга, в собственно материковую Германию и, что для нас интереснее всего, в Восточную Пруссию, в район Кенигсберга. Из того, что было припрятано в Германии и Австрии, найдена, можно сказать, по горячим следам, существенная часть вывезенных туда нацистами ценностей. Что же касается Восточной Пруссии и конкретно Кенигсберга, то картина здесь противоположная. В Пруссию шел полноводный поток, но затем эта река из награбленного добра, колоссальные ценности, р-раз, и... исчезла. Как в землю ушла! Практически все, что ввозилось в Пруссию либо могло быть ввезено, на что указывают некоторые архивные документы, бесследно пропало. И вот уже многие десятки лет тысячи и тысячи произведений искусства, множество архивных документов, религиозные святыни и прочая, прочая -- все это напрочь исключено из культурного оборота нашей цивилизации. А те, кто пытаются серьезно исследовать этот вопрос, либо со временем тонут в обилии версий, всевозможных взаимоисключающих фактов и сведений, в потоках ложной или не совсем точной информации, либо...
   -- С ними начинают происходить разные неприятные вещи. Розанова немного помолчала, собираясь с мыслями, затем продолжила:
   -- Отец считал, что нацисты обустроили в районе Кенигсберга одно из самых крупных, если не самое крупное, мест тайного складирования награбленных ценностей, предназначавшееся также для сокрытия какой-то части собственно германских святынь, в основном имевших ритуальное или историческое значение. Таких, как доспехи Фридриха Барбароссы или золотая и серебряная коллекции, а также манускрипты, принадлежавшие рыцарям Тевтонского ордена... Город сильно бомбили, вы, наверное, слышали об этом, да? Особенно мощные налеты "союзников" имели место в августе сорок четвертого. Исторический центр Кенигсберга был превращен в руины. И вот что интересно... После этих адских бомбежек в город были введены эсэсовские части, на сей счет существуют достоверные данные. Развалины вплоть до января сорок пятого года были плотно оцеплены, внутрь охранения не допускали даже жителей города. В каких-то работах, о характере которых можно лишь догадываться, были заняты тысячи военнопленных, их потом, как можно догадаться, всех поголовно уничтожили. Но не только военнопленные там работали, в Кенигсберг также прибыли строители из так называемой "организации Тодта", специалисты из Германской корпорации вскрышных работ, более известной по своей латинской аббривиатуре DEST, из других спецподразделений, проектировавших и строивших тайные объекты и крепостные сооружения, в том числе известные ставки Гитлера "Вольфсшанце" и "Вольфсшлюхт". В районе нынешнего поселка Дачный, кстати, имелась железнодорожная ветка, там же функционировали мощности по производству сверхпрочного бетона, кирпича, иных стройматериалов... Все, о чем я вам говорю, все это факты малоизвестные. Исследователи, владеющие кое-какой информацией на сей счет, либо помалкивают, либо называют такого рода сведения вымыслом. Как и германская сторона в целом -- речь идет об официальной позиции властей. Но отцу, не знаю уж, из каких источников, удалось добыть документальные подтверждения своей версии в виде копий архивных документов времен "третьего рейха". Папа сложил воедино все факты и сведения, которые ему были доступны, как фрагменты некой мозаики, и...
   -- И на этом, пожалуй, Лена, мы эту опасную тему закроем, -- сказал Бушмин. -- Расскажи мне лучше про Янтарную комнату, то, что неизвестно среднему обывателю.
   . -- О, об этом я могу говорить часами, -- рассмеялась девушка. -- Я согласна, но у меня есть условие.
   -- Какое? Я уже на него подписываюсь.
   -- Я буду рассказывать, а ты в это время будешь... спать. Бушмин обернулся, бросил на нее изумленный взгляд.
   -- Да, да, миленький, изволь положить голову сюда, -- она уселась поудобнее, заставила Андрея вытянуться, и теперь его голова лежала на гладких коленках Розановой. -- Вот так-то будет лучше... Тебе надо поспать, Андрюша, да, и не спорь со мной...
   А он и не собирался спорить. Ему было очень удобно и как-то покойно лежать головой на коленках Лены и ощущать при этом, что ее рука гладит его по волосам. Его и вправду "укачало", он расслабился, почти не воспринимая речей девушки, а затем его неодолимо потянуло в сон.
   Ему приснилось, что все у нйххорошо, все "о'кей", и что они вдвоем с Розановой находятся салоне самолета, И что Лена не одна летит в Питер, а именно они вместе, взявшись за руки, как маленькие дети, смотрят в толстое стекло иллюминатора, под ними темная бездна, но они уже знают, что из кромешной ночи попадут в белый день, и тому есть подтверждение -- розовая полоса, высветившая край горизонта, стремительный восход, блестящие на солнце позолотой купола храмов и малиновый перезвон колоколов.
   -- Я не сплю, -- сказал он, едва разлепив веки. -- Лена, ну ее к черту. Янтарную комнату! И спать я больше не хочу и не буду! У меня есть идея получше!
   Бушмина с головой окатило волной зеленого переливчатого света. -- Хочешь, я угадаю?
   -- Да, ты угадала! .
   -- Тогда пошли... включим финскую сауну!
   Глава 9
   Было довольно позднее время, на плацу перед казармами уже прошла вечерняя поверка, вот-вот должна была прозвучать команда личному составу "отбой!", люди, населявшие дома военгородка бригады "Неман", тоже готовились "отбиться", когда к одному из подъездов малосемейки подкатил "рафик" с выкрашенными в защитный цвет бортами и надписями, свидетельствующими о принадлежности транспорта к ведомству Военной автоинспекции.
   Из салона наружу выбрались двое, они были одеты по форме, пересекли двор из конца в конец, обращая внимание, очевидно, на "транспортные средства", чуть дольше задержались у припаркованного здесь же "Фольксвагена", затем скрылись в подъезде.
   Вальден, наблюдавший за этой сценкой с довольно приличного расстояния, насторожился. А это еще кто пожаловал? Может, конкуренты объявились? Если это так, то вновь прибывшие такие же "ваишники", как Вальден, прапорщик из расквартированной в Советске Померанской... гвардии... орденов... танковой дивизии, имеющий при себе командировочное предписание.
   То есть -- "ряженые".
   Спустя короткое время визитеры показались в дверях подъезда. Вальден сосчитал их раз и два -- и только после этого слегка расслабился. Не хватало еще, чтобы потенциальные конкуренты увели добычу из-под самого носа. Впрочем, хозяина квартиры, к которому они наверняка поднимались, нет дома -- Вальден это знал точно, уже успел в этом удостовериться.
   "Рафик" уехал, вопросы остались. Кто такие? Что им нужно было от владельца автомобиля марки "Фольксваген"? По-видимому, это были люди Казанцева, у банкира большой зуб на Кондора, и, по имеющимся сведениям, он давно уже мечтает "приземлить" ненавистную ему птаху.
   Если это действительно были люди "янтарного барона", то они уже вплотную приблизились к Кондору, а значит, и Вальдену нельзя зевать. Когда был жив С.С., его зять не посмел бы заниматься такими вещами, а сейчас у "янтарного барона" руки развязаны, и он уже исподтишка сует нос в дела "посвященных".
   Вальден был одет в полевую форму российского образца и чувствовал себя в ней уверенно. Ему не впервой надевать эту форму, так же как не впервой выдавать себя за того, кем он в действительности не является. К тому же рядом находился сотрудник из числа местных, выделенный Вальдену для прикрытия.
   Бруно Вальден умел ждать. Он был терпелив, когда того требовала ситуация. Он дождался двух часов ночи, когда все окна в доме погасли, и вошел в подъезд малосемейки. Вскрыть нужную дверь не составило труда, замок оказался простеньким, по-видимому, хозяин не очень-то опасался квартирных воров.
   Вальден прошел внутрь, заперев за собой дверь. Включив светомаскировочный фонарь, стал исследовать внутренности квартиры. Вначале он осмотрел помещение довольно поверхностно, надеясь легко обнаружить здесь что-нибудь стоящее, сделать какие-нибудь приятные для себя открытия, но его надежды не оправдались. Пришлось обследовать квартирку пядь за пядью, он проделал эту процедуру очень тщательно и кропотливо.
   Блондин уже в который раз забрался в шкаф, провел рукой по спинке кителя, опять проверил швы, затем снял с верхней полки женскую шляпку. Это была единственная женская вещь, которую ему удалось здесь обнаружить. На его взгляд, в квартире было уж слишком чисто. Даже пластиковое ведро для мусора было как новенькое. Он готов был поклясться, что здесь не удастся даже обна-. ружить "пальчиков" самого хозяина, все поверхности тщательно протерты, и это, в общем-то, подозрительно.
   Разочарованно вздохнув, Вальден вернул шляпку на место. Запер дверь, выбрался из подъезда. Он уже шел наискосок через темный двор к тому месту, где его ждала машина, но мысль, внезапно осенившая его, заставила застыть на месте.
   Он вспомнил слова одного из преподавателей элитарной военной академии в пригороде Гамбурга: "Если хочешь узнать о человеке что-то сокровенное, загляни в его мусорную корзину".
   На этот раз Вальдену повезло. Вообще, если не сидеть сложа руки, тебе непременно повезет.
   Озираясь, не видит ли кто-нибудь его за таким неблаговидным занятием, блондин взялся проинспектировать содержимое большого мусорного контейнера. Тот был завален всякой дрянью с верхом, видно, последних два или три дня мусор не вывозили.
   Наконец он нашел то, ради чего, собственно, он все это и затеял. Неся пакет чуть на отлете, направился к машине. Там он еще раз проверил содержимое пакета, а "вещица" была вдобавок упакована в непрозрачный пластик. Спрятав находку в багажник, в его потайное отделение, удовлетворенно покивал головой.
   Находка его была не чем иным, как женским плащом. Плащ в одном месте, в пройме рукава, был прострелен, светлый материал, из которого он был сшит, загрязнен во многих местах, а кое-где на нем виднелись каплевидные бурые пятна.
   Вальден завел машину и направился на выезд из военгородка, по дороге, которую уже давно никто не охранял. Он был доволен, день прошел не впустую. Пока все его умозаключения легко находят в жизни подтверждение. Осталось лишь установить местонахождение стрелка, а через него можно будет выйти на самого Кондора.
   -- Интересная штука получается, Леон, -- с задумчивым видом произнес Шувалов. -- Контрольный пакет акций предприятия "Во-доканал" выкуплен "Балтинвестом", который, в свою очередь, действовал как оператор в интересах одной малоизвестной скандинавской фирмы...
   -- И у "скандинавской" фирмы ноги растут из Германии, -- добавил от себя Левицкий.
   Они гоняли чаи в "кабинете" Шувалова. Левицкий, как заместитель командира П-ЗР, имел практически такой же доступ к сов-секретной информации, что и подполковник. Если с Шуваловым, не дай бог, что-нибудь нехорошее приключится, Леон обязан взять на себя обязанности командира спецгруппы.
   Время от времени они бросали взгляд на плоский экран монитора, хотя депешу, которую Кондор перебросил в Москву незадолго до полудня, они успели изучить до мельчайших подробностей. Это был фрагмент карты города, район поселка Дачный и предприятия водозабора. На карте цветными фломастерами было прорисовано -- сплошными и штрихпункгирными линиями -- как бы поверх городских кварталов то, чего на обычной карте, предназначенной для массового употребления, быть не могло уже по определению. И то, чего невозможно обнаружить на поверхности земли.
   Кондор, видимо в качестве аванса, сподобился переслать своим "контрагентам" схему подземных коммуникаций в районе пригородного поселка Дачный. Она оказалась настолько подробной, насыщенной информацией -- а к карте отдельным листом прилагалась "легенда", -- что даже аналитики группы "Мерлон" усомнились, не фальшивка ли; другими словами, не пойман ли уже Кондор и не гонят ли через него в Москву "дезу"?
   -- Откуда? Где, черт бы его побрал, он раздобыл этот чертежик? -- Шувалов кивнул в сторону светящегося монитора. -- Мы тут уродуемся, как бобики, на нас, можно сказать, вся держава работает, и что в результате? И пятой части не знаем того, что как бы походя подбросил нам этот типчик... Однако то, что мы видели в коллекторе с Петром, и то, что прислал Кондор, -- все сходится в мельчайших деталях.
   Левицкий задумчиво почесал кончик носа.
   -- М-да, вот же задачка... Ну ладно, допустим, "дырки" можно и находясь на поверхности сосчитать и нанести на карту. Крышки к подземным колодцам попадаются на каждом шагу. Но откуда он знает про решетки в коллекторе? Места стыков с водостоками? Про то, что под коллектором на глубине от двух до трех метров проходит "трубопровод" из полых бетонных колец? Последнее, кстати, даже нам не было известно.
   Шувалов опять скосил взгляд на монитор.
   -- Единственное, что мы не смогли там обнаружить с Петром, это объект под номером "шесть" -- склад легководолазного снаряжения. По-видимому, вход в него успели замуровать. Атак... так все сходится.
   -- Вот если бы он перекинул в Москву другой чертежик, -- с легкой усмешкой сказал Левицкий, -- подземных коммуникаций в районе городского центра, нам бы не пришлось сейчас с тобой морщить репу...
   -- Еще как пришлось бы, -- хмыкнул Шувалов. -- Тогда такое бы началось...
   Однако на присланном Кондором чертеже отсутствовало малейшее упоминание о каких-либо тайниках. Можно было предположить, что Бушмин располагает столь же подробной информацией о подземных коммуникациях в центральной части города. Или же той местности, где может находиться тайник. Даже если Кондору неизвестно точное местонахождение объекта, а так скорее всего и есть, то почерпнутые им неизвестно из каких источников знания о городских подземных коммуникациях, в том числе и "неучтенных" или "бесхозных", могли бы здорово пригодиться "А-центру".
   -- Да, та еще "контора", -- сказал Шувалов, возвращаясь к разговору о "Водоканале". -- Но кроме "водников", у "дырок" есть и Другие хозяева: Горэнерго, Горгаз: Гортеплосеть, ГТС "Телеком"... Более мелкие участки вроде как должны эксплуатировать дэзы и прочие конторы муниципального подчинения, но есть одно "но"... Доступ простым смертным, естественно, под землю закрыт, штраф за диггерство до 500 минимальных окладов, и, по нашей информации, в этом город& данная норма закона работает очень эффективно. Лицензии на подземные работы в области имеют всего шесть фирм, и все они, обрати внимание, завязаны на "Балтинвест".
   -- Круто они, однако, взялись за дело, -- покивал головой Левицкий. -- Если захотят, могут втихаря здесь ветку подземного метро проложить... А кто их проконтролирует? Если все замыкается на людей из "Балтинвеста"...
   -- А фактически на "филиал" в Мюнхене, -- уточнил Шувалов.
   В этот момент мигнуло красным, затем ставшая уже привычной картинка сменилась другим изображением, и тоже до боли знакомым. Сосчитав зубчики "мерлонов" на высветившемся логотипе "А-центра", Левицкий сначала присвистнул, затем скороговоркой произнес:
   -- Пожалуй, мне лучше испариться.
   Шувалов несколько секунд изучал набранный на экране текст. Собственно, изучать особо было нечего, текст он знал наизусть. Телеграмма, отправленная в адрес родной тети Елены Розановой, была отправлена спустя двадцать минут после факса, переданного Кондором, и ушла она с соседнего почтового отделения.
   Поскольку других занятий пока не было, Шувалов еще раз прочел текст:
  
   "МАМА АНЮТА ТЕТЯ ВЕРА НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ ТЧК МЕНЯ ВСЕ НОРМАЛЬНО ТЧК НЕ УЕЗЖАЙТЕ ПОКА ИЗ ПИТЕРА ТЧК ЭТО ВАЖНО ТЧК НА ДНЯХ ПОЗВОНЮ ТЧК ЦЕЛУЮ ЛЕНА".
  
   -- Прочитали? -- поинтересовался проявившийся на экране темный силуэт. -- Внимательно прочли? Что вы думаете по этому поводу?
   Шувалов непроизвольно пожал плечами:
   -- Каких-либо точных сведений в телеграмме не указано. В общем-то, это понятно -- осторожность и еще раз осторожность, вот что за всем этим прослеживается. Но мне сдается, что девушка позвонит своим уже из Питера.
   -- Пункт отправления?
   --Предположительно-Паланга.
   -- Почему вы пришли к такому выводу?
   -- Кондор почти две недели прятался в Литве, следовательно, он неплохо изучил "поляну". Я не исключаю, что они уже перебрались на ту сторону.
   -- Розанову могут перехватить, а мы не можем этого допустить.
   Как вы полагаете, Ланселот, если мы сориентируемся на "литов-скийслед" этой пары, каковы будут наши шансы на успех? .. Шувалов ответил почти без заминки:
   -- Полагаю, что один к десяти.
   -- Ну что ж, это неплохое соотношение, нам доводилось работать и при худшем.
   -- Какие будут распоряжения?
   -- Часть ваших сотрудников ждет закордонный вояж, детали обсудим с Диспетчером.
   -- Дополнительные ресурсы?
   -- Их привлекать мы пока не будем.
   Глава 10
   Время Вальдена съеживалось, как шагреневая кожа. В вопросах датировки событий он был точен, как истинный представитель нации, известной своим педантизмом. Он редко смотрел на часы, в этом не было надобности, в голове у него был устроен точнейший хронометр, и эти вот внутренние его часы отсчитывают мгновения неумолимо и безжалостно.
   Ему осталось жить восемьдесят четыре часа, что составляет ровно половину отведенного Доррстом времени. Возможно, меньше, если намечающаяся ошибка с Кондором и его напарником закончится не в пользу Бруно. Или гораздо больше, если ему удастся справиться с заданием до истечения срока.
   Еще одни сутки были затрачены Вальденом на сбор и обработку информации. Он съездил также в Балтийск, где когда-то служили оба фигуранта, Кондор и Стрелок, побывал и в поселке Мечникове. Там, в недавно сданном в эксплуатацию микрорайоне, в сорокаквартирном доме, построенном для офицеров и прапорщиков бригады морской пехоты, одна из квартир до сих пор числится за Андреем Бушминым. Помимо этого, Вальден продолжал провоцировать среду морпехов, задействовав еще несколько трюков, вроде того, -- при помощи которого он принудил Калайду отправиться на конфиденциальные переговоры с "энша" Ларионовым.
   Но никаких дивидендов избранная им тактика пока не принесла. Кроме плаща Розановой, который он обнаружил в мусорном контейнере, других столь же полезных открытий сделать не удалось. Вся троица, Кондор, Стрелок и Розанова, покинув военгоро-док примерно трое суток назад, исчезла в неизвестном направлении.
   Вальден решил еще раз вернуться в ту точку, где обрываются следы беглецов. Осмотреть еще раз все хорошенько, возможно, он упустил что-то важное из виду.
   Вальден, одетый в полевую форму прапорщика, обошел вкруговую припаркованный во дворе малосемейки легковой автомобиль. Заглянул через стекла внутрь салона, затем легонько пнул носком ботинка одно из передних колес, словно хотел проверить, накачано ли оно.
   -- Что вы делаете? -- спросил крутившийся рядом мальчишка лет восьми. -- Это машина Рейнджа! Дядя Володя будет ругаться!
   Обернувшись на возглас, Вальден посмотрел на пацана, одетого в замызганные на коленках джинсы, потом быстро просеял глазами всю округу. На площадке перед домом, хотя времени уже было почти восемь вечера, задержалась кучка ребятни. У младшекласс-ников начались летние каникулы, режим для них стал более либеральным, родители дозволяют своим чадам играть под окнами дома дольше, чем обычно.
   Вальден присел на корточки возле бдительного мальчугана.
   -- А ты кто будешь? -- спросил он, тщательно подбирая слова, чтобы не "пробивало" акцент. -- Я прапорщик Тарасов, знакомый дяди Володи.
   -- А я -- Леша, -- сообщил пацан, шмыгнув сопливым Носом. -- Мы на одной площадке с Рейнджем живем.
   -- У меня к... Рейнджу срочное дело, -- сказал Вальден. -- Я уже приходил, но не застал твоего соседа дома. Ты не скажешь, куда он уехал? Он мне нужен... позарез.
   -- Не-е, не знаю, -- пацан пожал плечами. Но, видимо, то, что взрослый общается с ним на равных, заставило его напрячь память. -- Может, на залив уехал.
   -- Почему ты так решил?
   -- Ну... Машину дяди Володи пригнал мичман Витя, я видел, он папе ключи от машины отдал...
   -- А где твой папа сейчас? Дома?
   -- Не-а, он сегодня в ночь на дежурстве.
   -- Так, так... Мичман Витя? Светленький такой, как я, да?
   -- Не-а, он с усиками и на цыгана похож... Раньше мы в городе жили, к нам цыгане приходили, так мама ругалась и не пустила их в квартиру... Но мичман Витя не цыган, он хороший... Он нас с папкой на катере катал, классный корабль, "соколенок" называется. Мы на рыбалку с ним ездили, во-от таких судаков наловили...
   Мальчуган развел руки.
   -- А что, -- поинтересовался "прапорщик", -- там и другие корабли есть?
   -- Там этих полно... -- пацан поскреб в затылке. -- Забыл, как называются, мне папа говорил... Такие большие, длинные, из железа. А под ними резиновые такие, как большие круги... Когда нет мостов...
   -- Понтонная переправа? -- догадался Вальден. -- Понтоны?
   --Ага, -- кивнул мальчишка. -- Эти самые... понтоны. Откуда-то сверху до них донесся женский голос:
   -- Ле-еша! Домой! Быстро домой, кому сказано!
   Вальден подмигнул пацану.
   -- Иди, тебя зовут. И не забудь передать привет... Рейнджу. Пряча кривую усмешку, он обогнул угол малосемейки и уселся в припаркованную у соседнего дома машину. Он подумал про себя, что семь суток, отведенных ему Доррстом, будет даже много -- он наверняка управится с заданием раньше срока.
   Всему когда-нибудь приходит конец. Провидению было угодно свести воедино две человеческих души, но времени этим двум отмерено скупо. Истекали последние часы, когда они еще могли находиться вместе. Их ждала скорая разлука. Расставание было неминуемым и неотвратимым, потому что каждый из них должен был идти дальше своей собственной дорогой.
   Бушмин понимал, что расстаются они, скорее всего, навсегда. Если с ним и не разделаются уже в ближайшие дни, все равно будущее не сулило радужных перспектив. Ему придется либо скитаться долгие годы, подобно Агасферу, по белу свету, либо он вынужден будет забиться в какую-нибудь глубокую нору и провести там под вымышленным именем значительную часть своей жизни. Сталинские чекисты писали на папках с личными делами арестантов -- "ХРАНИТЬ ВЕЧНО". "Третий рейх" также замахивался на тысячелетний срок правления, и многие его документы хранятся в надежных руках спустя многие десятилетия после окончания войны. В отношении Кондора такая норма, как "срок давности", применяться не будет -- его могущественные враги никогда и ничего не забывают.
   Розанова, поскольку они были настроены на одну волну, чутко ощущала перепады в настроении Андрея. Ее тоже переполняла щемящая грусть, иногда щипало под веками, хотелось плакать, но она изо всех сил сдерживалась, зачем портить бабскими причитаниями последние часы перед разлукой. Они просто находились все это время рядом, не расставаясь ни на минуту и стараясь отдать друг дружке все, все без остатка, щедро и безоглядно.
   Мокрушин появился в "хилтоне" вечером, когда на землю опустились густые сумерки. Он поприветствовал жестом девушку, затем кивком головы дал знать Бушмину, чтобы тот отошел в сторонку.
   -- Володя-мент все сделал, -- сказал он, протягивая Бушмину документы. -- Посмотришь еще раз все внимательно, но вроде все в порядке.
   -- Печати есть? -- Бушмин развернул "закордонный" паспорт, сверился с проставленными там визами. -- Отлично... Все, кажется, сделали, ничего не забыли.
   Литвяк был очень запасливым и предусмотрительным мужиком. Он старался "дружить" с соседями, частенько и сам наведывался на литовскую сторону косы, ее называют Неринга -- благо законом это не запрещено, к тому же действует соглашение о безвизовом проезде. Один из его прапорщиков был женат на литовке, квартира у них в Ниде. Свояк другого прапора служил на погранзаставе "Куршская коса", его семья проживала в поселке Морской. Зачастую, чтобы сэкономить время и не мелькать слишком уж часто на оборудованных терминалах по эту и ту сторону границы, ходили к соседям запросто, через лесок, благо граница существовала в этих местах лишь на картах. Кроме того, в хозяйстве у батьки сыскались печати, в том числе и литовской пограничной стражи. Происхождение печатей Литвяк объяснил довольно туманно:
   "Как-то гульбанили в "хилтоне" компанией, ну и, видать, мужички по пьяни потеряли..."
   А от свояка, который служит по графику сутки через трое, узнали, что на терминале в последние дни крутятся какие-то странные личности, про них известно лишь, что они являются "сотрудниками органов", а цель их пребывания там обозначена коротко и лаконично -- "так надо".
   Бушмин физически ощущал, как все туже стягивается петля вокруг него и Розановой. Нельзя долго находиться на одном месте, они и так рискуют, пробыв довольно продолжительное время в непосредственной близи от границы. Он почти был уверен в том, что некие "сотрудники органов" появились на терминале неспроста, их нацелили если и не на Кондора, то на Елену Розанову, а может, и на двоих сразу. Они с Володей посовещались и решили не рисковать. Пришлось отказаться от идеи пересечь границу легально. Вот почему понадобилось сделать оттиски печатей пограничников: если в паспорте не окажется отметок с датой пересечения границы, у Розановой могут возникнуть проблемы в аэропорту Паланги, при посадке на авиарейс назначением в Санкт-Петербург.
   -- Теперь держи билет на самолет, -- Мокрушин передал приятелю тонкую и узкую, в пол-листа, глянцевую книжицу. -- У нас в городе есть филиал авиакомпании "Пулково", в этом агентстве я и оформил "тикет".
   -- Молодчина, Рейндж, все сделано четко, -- похвалил приятеля Бушмин. -- Двинем в поход в два часа ночи.
   -- Я вас подстрахую, -- кивнул Мокрушин. -- Пойду-ка я дрыхнуть... Лена, бай-бай, позже еще увидимся!
   Бушмин сходил в дом, сунул документы во внутренний карман куртки, к своему "липовому" паспорту, хотел положить кожанку на место, но тут же передумал, надев ее на себя.
   -- Лена, набрось и ты на себя куртку, -- он нес в руке легкую замшевую куртку. -- К вечеру как-то прохладно стало...
   Он сам набросил на ее плечи куртку, затем приобнял девушку.
   Площадка перед домом освещалась лишь переноской, шнур от которой тянулся в дом, а сам светильник был укреплен на беседке.
   -- Вещи спаковала? Придется взять только одну дорожную сумку.
   -- Да, все готово.
   Она легонько сжала его пальцы в своих ладошках, затем потерлась щекой о его гладко выбритый подбородок.
   --Лена, тебе надо выспаться перед, дорогой.
   -- Ну уж нет... Не хочу об этом и слышать! Давай немного побудем здесь... А во сколько мы должны выйти?
   -- В два часа ночи. Это будет... как прогулка по парку. Ты же не трусиха у меня, верно?
   -- Когда ты рядом, Андрей, мне ничего не страшно.
   Глава 11
   Радарная станция была оборудована на небольшой возвышенности, ближе к береговой черте моря, что позволяло увеличить радиус ее действия. Небольшое приземистое здание затянуто маскировочной сетью. Укрепленная на мачте-треноге, монотонно вращалась на фоне ночного неба полукруглая щелястая антенна, равномерно выстреливая в пространство пучки электромагнитных импульсов. Спецы, приписанные к базе флота, заменили неисправный блок, Таким образом "дыра" была аннулирована.
   Литвяк, чертыхаясь на чем свет стоит, ввалился в радарную.
   -- Сержант, какого х... шумишь? Почему спать не даешь? Батька, если брать чисто внешность, был кряжистым мужичком лет тридцати пяти, с залысинами, открывавшими покатый лоб, и вислыми усами, делающими его похожим на "песняра" Мулявина. Когда он кого-нибудь распекал, было слышно у "соседей". Но личный состав своего командира не очень-то боялся, зная, что на деле Литвяк довольно мягкий, отходчивый человек.
   -- Товарищ командир, вас на связь "Четвертый пост". Сказали, срочное дело!
   Литвяк посмотрел на часы. Четверть двенадцатого ночи. Что там у них, на "Четвертом", могло случиться?
   Капитан вызвал на связь пост РТС, оборудованный в южной части залива, на территории отдельного инженерно-понтонного полка. Рация была допотопная, "Р-619" "Акация", из динамика сквозь трески доносился хриплый голос оператора "Четвертого", сыпавший в ночной эфир речами, смахивающими на абракадабру. Литвяк опять запустил матерком, не хватало еще ему в таблице кодированных сокращений рыться, делать ему нечего, все равно "соседи" все переговоры перехватывают и мгновенно их дешифруют.
   -- Переключись на открытый режим, -- сказал он, нажав на тангенту микрофона. -- Ну так что у вас стряслось?
   -- Мичмана Виктора Гатаулина знаете?
   -- Ну, знаю. И что?
   -- Он приходил на пост, спрашивал, фурычит у нас УКВ-рация или нет...
   -- Я вижу, что фурычит. Ну?
   -- Я его спросил: "зачем тебе?"... А он говорит, могете, мол, в случ-чего связаться по "укавэшке" с Морским? Я ему говорю, конечно, могем, а зачем? А он опять-- "в случ-чего надо будет связаться".
   -- А от меня, Четвертый, что тебе нужно?
   -- Ну так... случилось! Гатаулина нашли возле пристани...
   -- Пьяного? -- не сразу врубился Литвяк.
   -- Мертвого! Два часа назад его еще видели, он с какими-то мужиками база... извините, разговаривал, а минут... да, вот подсказывают, минут двадцать назад нашли его, значит, уже того...
   -- Ясненько, -- протяжно сказал Литвяк, хотя ему, в общем-то, ни черта было не ясно. -- Ну а мы здесь при чем?
   -- Не знаю... Видно, ошибочка вышла. До связи, Морской, и спокойной вахты.
   Литвяк задумчиво потер ладонью лоб, подергал за кончики вислых усов, потом поманил пальцем сержанта:
   -- Ракетницу еще не сперли?
   -- Как можно, товарищ капитан?! Вся матчасть у меня в наличии!
   --Добро... Волоки сюда ракетницу!
   Вальдену, чтобы добраться до Морского, пришлось сделать небольшой объезд: на Куршскую косу можно было проехать, лишь миновав расположенный на перешейке Зеленоградск. Он гнал машину по ночному шоссе с сумасшедшей скоростью, до него, наверное, здесь никто так не ездил. Миновав пост на перешейке, где сонный пограничник лишь мельком посмотрел на документы, он стрелой понесся в сторону Ниды. Вальден знал, что ему нельзя сейчас терять ни минуты времени.
   Он свернул к поселку, затем, безошибочно определив, где находится объект, выехал на западную окраину Морского.
   Машину оставил в переулке, до станции отсюда было полторы сотни шагов. На то, чтобы "досмотреть" интересующий его объект, включая казарму, у него ушло минимум времени -- смотреть здесь особо было нечего. Служба у русских налажена, по обыкновению, безобразно. Часового, естественно, нигде не обнаружилось, охранение отсутствует напрочь. Вальден, действуя как лис, забравшийся в курятник, мог бы в одиночку передушить всех солдатиков, но зачем, спрашивается, ему это нужно?
   Он решил, что начал не с того конца. Следует проехать до пристани, где они, по всей вероятности, высадились, и оттуда уже начать поиск. Как говорят сами русские, "танцевать будем от печки".
   Вальден уже добрался до противоположной окраины поселка, нашел дорогу, по которой можно проехать к заливу, а где-то там и пристань находится, но вдруг его внимание привлекла некая деталь в ландшафте, которую он приметил лишь благодаря обостренному вниманию. Сквозь деревья лесного массива, несколько правее от пристани, куда направлялся Бруно, едва заметно пробивалось световое облачко. Он напряг свою тренированную память. В той стороне, насколько ему известно, нет никакого жилья. Что бы это могло быть?
   Вальден обычно прислушивался к своему внутреннему голосу. К тому же многолетние тренировки, в ходе которых применялись самые изощренные приемы и новейшие методики обучения, помноженные на тот славный опыт, который он заполучил на Балканах, развили в нем сверхинтуицию. Он часто совершал поступки, выглядевшие странными в глазах других людей, да и порой сам себе удивлялся -- но результатов добивался, как правило, блестящих.
   Вальден колебался недолго. Скорее всего, "компания" уже перебралась на литовскую сторону. Он тоже в скором времени там окажется, но у него еще есть время, чтобы найти следы троицы здесь, в Морском -- он считал это важным.
   Определившись во времени и пространстве, блондин сдал задним ходом и, вспоминая в подробностях данную местность, поспешил в объезд небольшого лесного массива, со стороны которого мерцает загадочный свет.
   Алочему бы, спрашивается, и не нагрянуть на огонек?
   Мокрушин вскинул голову, чутко прислушался к ночным шорохам и звукам. Он переволок спальный мешок на небольшой песчаный холм, отсюда ему открывался обзор на опушку хвойного леска и на дорогу, по которой можно проехить к "хилтону" от поселка. Он уже отчетливо слышал шум автомобильного движка. Кого это еще черт несет?
   Безошибочно нащупав рукой "глок", он "выпал" из спального мешка. Примерно метрах в двухстах он обнаружил тачку, которая потревожила его покой. Но что это? Ага, кажется, разворачивается, фары теперь светят в другую сторону... Все, уехал.
   Наверное, заплутал кто-то, не в ту сторону поехал, но в конце концов сориентировался и проложил другой курс.
   Мокрушин улегся обратно. Закинув руки за голову, уставился на звезды. Через несколько секунд его веки закрылись. "Будильник" выставлен и включен, пару часов можно и прикемарить.
   -- Андрей, ну почему ты не хочешь лететь со мной в Питер? -- в который раз уже спросила Розанова. -- Пойми, так будет лучше! У тети дача в Сестрорецке, мы там ка-ак спрячемся! А хочешь, на Чукотку поедем?
   -- На Чукотку? -- опешил Андрей. -- Так далеко?
   -- Ас тобой, милый, -- проворковала Розанова, -- я согласна даже на Чукотку!
   Они сидели, обнявшись, в беседке возле "хилтона", неяркий светильник был подвешен на гвоздике к деревянному шесту, двое находились внутри светового круга, а за его границей была тьма.
   Рука девушки забралась под полу куртки Бушмина, погрелась у сердца, затем, шаловливо перебирая пальчиками, стала спускаться вниз, вниз...
   -- О-о-о, -- раздался ее удивленный возглас. -- Что это у нас такое... большое? Фи, какой холодный... и железный... Андрюша, ты что, всегда таскаешь с собой пистолет?
   -- Всегда, -- усмехнувшись, сказал Бушмин. -- Поэтому меня девушки и не любят.
   Он осторожно убрал ладонь девушки с рукояти "беретты", которая торчала у него из-за поясного ремня.
   -- Еще как любят, -- Розанова изловчилась и легонько куснула его за мочку уха. -- Вот только попробуй мне тут изменять! Слышишь... Кондор! Вот только-только попытайся хоть на кого посмотреть! Ты, конечно, парень удалой, и от тех ты ушел, и от этих, но от Лены Розановой тебе точно не уйти!
   Бушмин, увидев приставленный к носу кулачок, разжал пальчики и поочередно их все поцеловал.
   -- Мы ведь с тобой, Андрей, в сущности, мало что успели сделать, -- закручинилась Розанова. -- В кино вместе не ходили или в театр... Цветы... Ах да, цветы ты мне уже дарил... Что еще мы не успели? Да много! Вот, например, не танцевали с тобой ни разу...
   Перед ним стоял портативный приемник, настроенный на УКВ, местная радиостанция гнала в ночной эфир музыку, шляге-ры, джаз, рок, классика... Розанова сделала чуть погромче.
   -- Андрей... А когда все закончится, когда ты разделаешься со всеми своими... делами, ты найдешь меня, да?
   Бушмин, подавив вздох, прижал девушку к себе еще теснее. Ему хотелось сказать: да, да, да, конечно, милая, я найду тебя! Но зачем врать? Зачем лгать человеку, который стал тебе так дорог? Конечно, он мог бы ей что-то пообещать, как на его месте наверняка сделал бы другой... Сказать примерно так... Если меня, дорогая Лена Розанова, не убьют те или другие, или третьи, если меня не обманут "столичные товарищи", могут выпотрошить, к примеру, а потом зачистить за ненадобностью, если я сделаю себе пластическую операцию, полностью, включая документы, сменю личину, а потом еще раздобуду деньжат, то да, конечно, я непременно тебя разыщу, и тогда мы счастливой парой, рука об руку, доживем до глубокой старости.
   Нет, это несерьезно. Он не имеет права обнадеживать девушку, а вдруг она действительно поверит и будет ждать?
   -- Андрюша, ну не будь ты таким... серьезным! А то я сейчас... заплачу.
   -- Не надо, Лена, плакать, прошу тебя. Давай лучше будем...
   -- Танцы! -- объявила Розанова, увлекая за собой на площадку Андрея. -- Сеньор, вы слышите эти божественные звуки музыки? Это же танго!
   Розанова сделала ударение на последнем слоге. Бушмину никогда раньше не доводилось танцевать танго, и вообще в партнеры ему в последнее время, кроме "костлявой", никто не набивался.
   -- Да, моя сеньорита! Я приглашаю вас на танго!
   Бруно Вальден подкрадывался бесшумно, как матерый хищник, не раз уже выходивший поохотиться. Когда приблизился к какому-то строению, а то, что он наблюдал перед собой, смахивало на барак или щитовой дом, его шаг и вовсе замедлился. Он старался ступать так, чтобы под подошвой не стрельнула ненароком шишка или не хрустнула сухая хворостина.
   От дома доносились обрывки музыки. Он заходил к "лесной избушке" не со стороны площадки, частично освещенной каким-то источником света, а с тыльной стороны. В руке у него был увесистый "стечкин", на дуло которого он уже успел навинтить глушитель. В заднем кармане брюк две запасные обоймы, никогда не угадаешь, как обернется та или иная затея, так что лучше иметь при себе запас патронов.
   Вальден взял чуть правее, огибая угол дома. Его взору открылась большая часть площадки перед "лесной избушкой" -- пространство было неравномерно освещено лампочкой, светившей от деревянной беседки.
   Бруно Вальден на какие-то секунды замер, приобняв свободной рукой шершавый, пахнущий смолой ствол приморской сосны. Картина, которую он видел своими глазами, не то чтобы поразила его, но она все же была довольно необычной.
   На площадке, едва освещенной неяркой лампой, ночью, в лесу -- танцевали двое, мужчина и женщина. И делали они это самозабвенно, с огромной отдачей, глядя друг дружке в пылающие глаза, так, словно это был последний танец в их жизни. Что-то неправдоподобное было в этом зрелище, что-то нереальное; эти двое вели себя так, словно, кроме них, мужчины и женщины, не существовало более людей и вещей, никого и ничего вокруг, только эти Двое, и Вальдена не было, и сам Бруно, наблюдавший поразившую его сцену, даже забыл на несколько секунд о своем существовании и о том жизненно важном деле, которое, собственно, и привело его на это ночное рандеву.
   Сбросив длившееся короткие мгновения наваждение, Вальден насторожил глаза, уши и прочие органы восприятия, включая сверхинтуицию. Где-то поблизости должен быть Стрелок. Возможно, он находится внутри дома, к примеру, спит. Велик соблазн пристрелить сначала Кондора, а потом уже попытаться отбиться от Стрелка -- этот будет мстить, вне сомнений. Бушмина он, пожалуй, достанет с того места, где сейчас находится, о Розановой пока вообще речь не идет. Но даст ли ему уйти Стрелок? Или лучше все же вначале нейтрализовать "напарника", воспользовавшись эффектом неожиданности, тем более что он наверняка дрыхнет, а уж потом "приговорить" Кондора -- тот наверняка не захочет оставить Розанову, вон как они смотрят друг на дружку, и это обстоятельство сделает его уязвимым.
   Вальден колебался недолго. К черту Стрелка! Доррст ничего не говорил о Стрелке, зато он дал четкие указания в отношении Кондора. И если Вальден упустит такой шанс...
   Блондин медленно стал поднимать руку со "стечкиным", выводя ее на уровень прицеливания. Но он не успел закончить это движение, не успел ни прицелиться толком, ни нажать на курок -- неожиданно погас свет.
   Вальден чертыхнулся, не понимая, что произошло. Но не успел еще толком ничего решить, как над округой разлилось ярко-малиновое зарево.
   Бушмин, мощным рывком оборвав шнур, а заодно, кажется, и свалив шест с лампочкой, как бы продолжая танцевальное движение, увлек Розанову за беседку. Он и сам не понимал толком, зачем он это сделал. Просто в какой-то момент почудилось, что за ними кто-то следит. У Бушмина даже, образно выражаясь, шерсть дыбом встала -- взгляд со стороны ощущался плотно и материально, как будто в спину кто-то пытался толкнуть.
   Мокрушин не станет за ними подсматривать. Если бы ему что-то нужно было, он дал бы о себе знать. В лесу мог находиться только чужой. Или чужие, если их там несколько.
   Бушмин и сам не заметил, как запечатал девушке рот. К счастью, из приемника лилась громкая музыка, если она и вскрикнула что-то, со стороны наверняка не услышали.
   Андрей начал испытывать сомнения, а не ошибся ли он, когда ночное небо со стороны поселка прочертила красная ракета.
   Бушмин извлек ствол. Дождавшись, когда на землю вновь опустится темень, а она стала еще кромешней, чем прежде, увлек за собой Розанову, стараясь прикрыть своим телом.
   Красная ракета во все времена была сигналом тревоги.
   -- Я здесь, -- прошептал Рейндж. --Ну че, Андрей? Ракету видел?
   Они сошлись на тропинке, вблизи от опушки леса. Бушмин чувствовал, как дрожит рука Розановой в его ладони. Но девушка вела себя молодцом, пока она не создавала больших проблем.
   -- Кажется, там кто-то есть, -- свистящим шепотом сказал Бушмин.-Возле домика...
   -- Ты видел?
   -- Нет, но что-то почувствовал...
   -- Ладно, дуйте к границе. Документы при себе? Я, если че, прикрою. И не боись, Лена, я вещи в Ниду переволоку, а Андрей знает, где я вас буду там искать...
   Мокрушин бесшумно растворился в темени. Бушмин, пораскинув мозгами, решил последовать совету приятеля. Он не сомневался, что Рейндж сможет обеспечить им безопасный отход. Тот же Володя, если что, сможет и вещи в Ниду доставить. А нет, так и черт с ними, главное, им сейчас вывести Розанову из опасного места.
   -- Что-нибудь случилось? -- прошептала Лена. -- Куда мы идем?
   -- Извини, Лена, я тебя, кажется, напугал, -- сказал Бушмин, увлекая девушку за собой и одновременно с этим отслеживая разлитую в воздухе опасность. -- Мы с Рейнджем два психа, нам черти начали мерещиться...
   -- Так ничего... не было? --осмелела Розанова. -- А красная ракета, что она означает?
   -- Это батька салют нам на прощание сделал, -- горько пошутил Бушмин. -- А сейчас мы совершим с тобой небольшую прогулку. Помнишь, что я тебе говорил? Все будет нормально? И не надо ничего бояться!
   Рейндж бесшумно подобрался к дому, выждал несколько секунд, потом, решившись, двумя дуплетами шмальнул по окнам. Если Андрей ошибся и "чужие здесь не ходят", батька выставит счет за порчу "матчасти". Но ничего другого Мокрушину в голову не пришло. Задача его была очень простой. Он должен был обозначить свое присутствие, вызвать, так сказать, огонь на себя, с тем чтобы дать уйти своим друзьям как можно дальше от опасного места.
   Зазвенело стекло -- надо же, не смазал! -- а секундой спустя в ствол сосны, который использовал в качестве укрытия Рейндж и от которого он перекатился после выстрелов к следующей сосне, клюнуло несколько раскаленных шариков -- эдак кучно стреляли, мерзавцы, строго на вспышки.
   Мокрушин, естественно, тоже шмальнул на "огонек", для.начала дуплетом, мигом сменил позицию, затих...
   Вальден был настолько зол, что готов был убить самого себя.
   Мало того, что упустил удобный момент, так еще и грубо ошибся: он почему-то решил, что эти двое, Бушмин и Розанова, скрылись в доме. Да, он лажанулся, как сопливый пацан. В доме, естественно, никого не было. Ни этих двух "танцоров", ни Стрелка.
   Бруно, ввязавшись в ночной поединок, теперь даже не знал, кто перед ним, Бушмин или Мокрушин. Адреналин пер из него, как пар из перегретого котла. И только отточенные годами рефлексы да заложенный в человеке инстинкт самосохранения заставили его взять себя в руки и не натворить роковых глупостей.
   Так они и кружили в этом проклятом лесочке примерно около часа, пока Вальден не понял две очень грустные для него вещи: во-первых, Бушмин и Розанова исчезли с концами и, по-видимому, находятся уже далеко, а во-вторых, он имеет сейчас дело со Стрелком, и тот, практически не расходуя патронов, дожидается следов рассвета, чтобы его прикончить -- а Мокрушин наверняка понял, кто находится перед ним.
   Еще через час Вальден, чертыхаясь, выбрался к тому месту, где оставил машину. С размаху влетел в салон, завел движок и пулей понесся к шоссе на Зеленоградск...
   -- Ничего, -- несколько раз он повторил про себя так любимое Бисмарком русское словечко. -- Ничего... У меня в запасе еще целых... трое суток!
   Глава 12
   Бушмин и Розанова встретили рассвет уже в литовской Ниде. Какое-то время они прогуливались по приморскому лесу, расчлененному на ровные квадраты пешеходными дорожками. Потом, дождавшись восьми утра, зашли в бар, оборудованный в одном из пансионатов. Выпили кофе, позавтракали, расплатились десятидолларовой банкнотой. После чего вышли на набережную и уселись там, обнявшись, на одну из скамеек.
   День был такой же солнечный и пригожий, как и предыдущие несколько дней. Небо безоблачное, солнышко уже с утра стало помаленьку припекать, отдыхающие, кто успел позавтракать, потянулись поодиночке и компаниями на морскую сторону косы, на оборудованные пляжи.
   Бушмин снял кожанку, сейчас он выглядел бы в ней нелепо. Оружия у него не было, "беретту" он спрятал в укромном месте еще до того, как они оказались в Ниде. Ему не хотелось, чтобы возникли какие-то неприятности из-за того, что кто-то, те же местные полицейские, может заподозрить в спутнике молодой красивой женщины "братка", который даже на курорте не расстается с оружием.
   Но он настолько уже успел свыкнуться с тем, что ствол всегда находится у него под рукой, что ощущал себя сейчас крайне некомфортно, как голый человек на январской стуже.
   Андрей бросил обеспокоенный взгляд на циферблат "Командирских". Времени, однако, было уже без пяти девять утра, а Германа, то бишь Вовы Мокрушина, нет как нет...
   Ну ладно, решил он про себя, пяток минут они еще могут здесь подождать. Небольшой запас времени у них имеется. Чтобы не опоздать на регистрацию и посадку на самолет, нужно быть в аэропорту Паланги не позже полудня, пожалуй даже, в одиннадцать сорок пять. Дорога из Ниды до аэропорта, включая сюда переправку на пароме в Клайпеде, а паромы ходят каждые полчаса, займет от силы полтора часа. Еще какое-то время нужно накинуть на непредвиденные задержки. Значит, не позднее чем в 09.30 ему следует посадить Розанову на такси и помахать ей на прощание ручкой.
   Денег из всей суммы, которой он располагал и к которой добавил еще свои кровные Рейндж, осталось триста долларов с мелочью. Если Розанова пойдет на регистрацию без багажа и даже без дамской сумочки, а сумочка осталась в "хилтоне", на нее могут обратить внимание. К счастью, магазины здесь открываются довольно рано, на то, чтобы сделать необходимые покупки, и пяти минут не уйдет.
   Бушмин ощущал в эти самые мгновения сильнейшее беспокойство. Что-то вокруг них было не так, и он никак не мог понять -- что именно.
   Нужно купить небольшую дорожную сумку, стал он додумывать предыдущую мысль, и что-нибудь из недорогих женских тряпок, чтобы не выглядела уж совсем пустой. Еще дамскую сумочку, чтобы Лена могла положить туда документы и билет на самолет, и какой-то минимум косметики. Он еще раньше передал Розановой двести пятьдесят долларов, часть из них рублями, и если у него что-то останется после очередного "шопинга", то он вручит ей и оставшиеся деньги.
   Зачем, спрашивается. Кондору нужны деньги? Стоит ему только захотеть, стоит только намекнуть о своей материальной заинтересованности, назвав практически любую сумму, с пятью, а то и с шестью нулями, на которую он претендует, и ему заплатят. Не деньгами, так чем-то другим. К примеру, таким неблагородным металлом, как свинец, отвесив Кондору ровно девять граммов.
   Куда запропастился Рейндж? Не хотелось бы верить, что с давним приятелем и напарником по многим делам случился какой-нибудь "трабл". И почему, интересно было бы знать, набережная курортной Ниды выглядит столь пустынной в этот пригожий солнечный день? Почему все еще закрыто кафе на набережной, хотя столики, оборудованные разноцветными зонтами, уже успели вынести и расставить на летней площадке? Куда подевался курортный люд, неужели вся Нида переместилась в этот утренний час на белопесчаные балтийские пляжи?
   -- Лена, -- сказал, вставая с лавочки, Бушмин, -- нам пора идти.
   Мокрушин тем временем мотался по центральной части Ниды туда и сюда, не зная, что ему следует предпринять. Южный сектор курортного поселка, часть набережной и пристань с ошвартованными у ее причалов яхтами и двумя большими прогулочными катерами были плотно оцеплены. Многочисленные сотрудники в штатском, количество которых все продолжало увеличиваться, перекрыли проходы к набережной, некоторые из них следили за тем, чтобы у опасной черты не скапливались любопытные из числа курортного люда.
   Центр Ниды все эти странные события на первый взгляд нисколько не затронули. Магазины, кафе и ресторанчики были открыты, за столиками на летних террасах полно людей. Кое-где, правда, в запрещенных для парковки местах стояли легковые автомобили и микроавтобусы, да еще там и сям попадались на глаза крепкие молодые мужчины, одетые не по погоде -- в пиджаки и куртки, -- но на них, в общем-то, почти никто из публики не обращал внимания.
   Но Мокрушин очень даже внимательно за ними следил. И старался по мере возможности сам не попадаться на глаза этим, в штатском. Он понимал, что местные затеяли какую-то крупную полицейскую акцию, и смутно догадывался, против кого она может быть направлена.
   Он направился к месту, где его дожидался таксомотор. Большая дорожная сумка с вещами Лены Розановой находилась в багажнике, счетчик стучал уже добрых полчаса, но водитель особо не переживал -- сумма выплаченного задатка его вполне устраивала.
   -- Командир, небольшая задержка, -- объяснил он таксисту. -- Нам в аэропорт пора ехать, а она потащила кореша в сувенирный магазин, какие-то цацки из янтаря забыла прикупить...
   -- Нет проблем, -- сказал водитель. Как и большинство местных, он говорил по-русски чисто, почти без акцента. -- Подъедем к сувенирному?
   -- Нет, не стоит, жди здесь... Счас схожу потороплю их! Отойдя чуть в сторонку, Мокрушин стал интенсивно соображать. Что же ему предпринять? Попытаться просочиться через линию оцепления? Ни хрена, скорее всего, из этого не выйдет. А если будет упорствовать, то привлечет к себе ненужное внимание. Мигом закуют в браслеты и повезут в местную ментовку для выяснения личности. Черта с два он тогда сможет хоть чем-то помочь приятелю.
   Допустим, Кондора сцапали... Или, к примеру, повяжут в самом скором времени. Попытаться отбить его? Но как? У Мокру-шина при себе, кроме "браунинга" двадцать второго калибра, прозванного за его малые формы "дамским пистолетом", ничего достойного нет. Портативную "вещицу" он закрепил клейкой лентой на щиколотке, под брючиной она не выпирает. С таким оружием особо не повоюешь, наверняка у ребятишек в штатском найдутся стволы покруче дамских пистолетиков.
   Мокрушин решил не дергаться. Если облава организована на Кондора, он сейчас ничем не сможет помочь приятелю. Но зато, оставаясь на свободе, он может попытаться при подвернувшемся удобном случае отбить Андрея Бушмина у слегка приборзевших местных "драугасов".
   Чуть сбоку от смотровой площадки Парнидской дюны, в ложбине меж двух озелененных холмов, откуда открывался прекрасный вид на эспланаду курортной набережной, возле сверкающего на солнце своими глянцевыми боками "Лендровера" стояли двое мужчин.
   Анатолий Бочаров, глава службы безопасности АКБ "Балтийский", силовик Казанцева и одна из наиболее приближенных к "янтарному барону" персон, прикипел глазами к окулярам мощного восьмикратного бинокля. Компанию ему составлял рослый шатен, связник Майкла Графтона Яблонские.
   Именно от этих двух, да еще самого Графтона, расположившегося в бункере на закрытой территории "метеостанции", причем от экс-цэрэушника в первую голову зависела ближайшая судьба мужчины и женщины, которые, как мог видеть Бочаров при помощи мощной оптики, только что поднялись со скамейки на набережной и явно намеревались куда-то отправиться.
   -- Анатолий, мы теряем драгоценное время! -- с едва скрытым раздражением сказал по-русски связник. -- Вы видите сами, пришлось задействовать оцепление. Привлечены большие силы, а теперь все "зависло". Мы не можем более выжидать!
   -- Я все вижу, Джон, и все прекрасно понимаю, -- спокойным тоном сказал Бочаров, передавая Яблонскису бинокль. -- Вы знаете, какое условие выставил Алексей Игоревич... Кондор вооружён, не исключен вариант силового задержания, девушка легко может оказаться жертвой перестрелки.
   -- Это исключено! -- категорично заявил Яблонские. -- Нашим сотрудникам запрещено применять оружие!
   -- У кого-нибудь из них могут не выдержать нервы. Они все-таки живые люди, а Кондор, знаете ли, не подарок, неизвестно, что он может в подобной ситуации выкинуть... Бочаров кивнул головой в сторону набережной:
   -- К тому же, Джон, дело явно катится к развязке, поэтому я предлагаю перебазироваться поближе к месту событий.
   Эти двое, равно как и Мокрушин, были не единственными, кто пристально наблюдал за происходящими в курортном городке Ни-да загадочными событиями. На центральной улице поселка, которая почти сплошь по широким тротуарам была заставлена вынесенными под открытое небо столиками многочисленных баров и ресторанчиков, за одним из таких столиков, под матерчатым зонтом с рекламной надписью "Кока-кола", сидели двое, мужчина и девушка.
   Мужчине, обладавшему спортивным телосложением, на вид было немногим за тридцать. Он светловолос, носит короткую прическу, в ухо вставлена серьга, по-модному слегка не брит, на щеках и подбородке чуть рыжеватая "трехсуточная" щетина. На предплечьях сделаны наколки, как и у его спутницы, девушки лет двадцати с небольшим, с кукольным личиком, обрамленным длинными черными локонами, одетой в мини-юбку, открывающую почти до верха бедер длинные стройные ножки, и обтягивающую майку, сильно декольтированную, вдобавок еще с вырезом на животе, в который смотрит украшенный колечком пупок.
   Светловолосый парень, одетый, как многие здесь, в шорты, открытую майку и кожаные сандалии на босу ногу, пощелкал в воздухе пальцами, подзывая к столику официантку. Когда та подошла, заказал пиво себе и подруге, причем заказ был сделан на чистейшем немецком языке, который, наряду с русским, обслуживающий персонал понимал превосходно.
   Отхлебывая мелкими глотками пиво из высокого бокала, он время от времени произносил какие-то реплики, адресуясь к подруге. Жесткое произношение некоторых слов и звуков выдавали в нем выходца из Баварии, где местный диалект заметно отличается от классического "хох-дойча". Девушка либо отвечала ему односложными восклицаниями, либо просто качала головой или пожимала голыми плечиками. В такт этим движениям в ее ушах покачивались клипсы, довольно крупные, литые, вытянутой ромбовидной формы.
   На столе перед парнем, рядом с бокалом пива, лежал портативный CD-проигрыватель, соединенный тонким шнуром с динамиком, который белобрысый вставил себе в ухо. Парень иногда кивал головой, то ли в такт мелодии, которая, судя по всему, лилась ему в ухо, то ли одобряя отменного качества пиво, которое он прихлебывал редкими мелкими глотками.
   На гладких коленках девушки с кукольной внешностью лежала сумочка, но не дамская, а "молодежная", изготовленная в форме небольшого рюкзачка из черной лакированной кожи.
   Звуки шлягеров, доносившихся из разных концов курортной "стрит", мешались с обрывками речей на литовском, русском и немецком языках, долетавшими из-за соседних столиков. В отличие от других людей эта пара, "белобрысый" и "куколка", внешне ничем не отличающаяся от прочей публики, несмотря на беззаботный вид, очень внимательно следила за развитием событий.
   Спецподразделение П-ЗР, вернее, та его часть, что неделю назад была переброшена в К., взялось по указанию группы управления "Мерлон" отрабатывать "литовский" след Кондора и Розано-- вой. Нынешней ночью, сменив документы и транспорт, в объезд, через приграничный Советск, и далее через Шилуте и Клайпеду, на сопредельную территорию, в точку, указанную Диспетчером, прибыло четверо сотрудников спецгруппы: Леон, в качестве старшего, его напарница по последним затеям Горгона, Тихий и Хакер.
   Первые двое, по документам они числились супружеской парой, сняли номер в частной гостинице, расположенной почти в самом центре Ниды. Тихий и Хакер разместились в небольшом коттедже с оборудованным внутри гаражом -- ключи от коттеджа они привезли с собой. Без промедления вскрыли КГТ [11], распаковали контейнер с аппаратурой и снаряжением. Глеб, проверив наличие аппаратуры, позволяющей осуществлять скрытую фото-, аудио-- и видеозапись, прихватил с собой небольшой сверток, который он должен передать Леону и Горгоне, и, оправдывая свое прозвище, незаметно покинул коттедж. Хакер, оставшись наедине с техникой, подключил СКС "Барьер" к малогабаритному никель-кадмиевому аккумулятору, соединил станцию с шифровальным прибором "Азимут" -- все операции он производил в запертом гараже, -- набрал пароль на клавиатуре мини-компьютера, открывший ему доступ в сеть командования ВС России, затем набрал короткое сообщение и одним нажатием кнопки отправил его через геостационарный спутник по назначению.
   Сигнал, излучение которого длилось микросекунды, запеленговать было невозможно. Хакер перевел комплекс в режим дежурного приема, на излучение, если не случится чего-либо экстраординарного, он работать более не будет. После того как была задействована устойчивая связь через космос, Хакер стал готовить в работу миниатюрные приемопередатчики ближнего радиуса, замаскированные под различные безделушки -- каждый сотрудник спецгруппы должен быть "радиофицирован", а старший, то есть Леон в данном случае, обязан иметь дополнительно надежный канал связи с командиром подразделения, расположившимся по "нашу" сторону границы.
   Кому в действительности принадлежит коттедж в Виде и кто заложил в подполе гаража КГТ, никто из этой четверки не знал, да им и не положено знать о таких вещах.
   Предполагалось, что Леон и его люди утром час или два постираются в Ниде, а Тихий в Юодкранте, а затем, к одиннадцати утра, должны будут подтянуться в Палангу, поскольку не исключалось, что там могут нарисоваться Кондор и Розанова.
   Но ситуация к девяти часам утра в корне изменилась, и теперь необходимость поездки в Палангу, кажется, отпала напрочь.
   Шувалов к восьми утра переместился из Рыбачьего в приграничный поселок Морской. Компанию ему составлял один Технарь. Обосновавшись на заросшем мелким кустарником пустыре, .неподалеку от места бывшей дислокации ракетного дивизиона, развернули в полевых условиях комплекс спутниковой связи. Командир П-ЗР, подключившись в сеть "А-центра", получил новые сообщения, свидетельствующие о небывалой активности "соседей" в районе Ниды. Доклады в том числе шли от Леона и Тихого, они находились, можно сказать, в самом эпицентре событий.
   Командир П-ЗР понимал, что полицейская операция в Ниде может начаться в любой момент и что ни он, ни Леон с компанией . в столь сложной ситуации ничего реального предпринять не смогут.
   Вне всякого сомнения, "соседи", а за ними, скорее всего, стоит их новый "старший брат", готовят акцию с намерением задержать Кондора -- поскольку сомнительно, чтобы они собирались его с ходу уничтожить. Бушмину оказана большая честь, ради него в курортный поселок прибыло несколько десятков сотрудников ДГБ и МВД Литвы и задействовано спецподразделение "АРАС". Пытаться "отбить" у такой шайки добычу, которой они уже, можно сказать, завладели, дело практически невозможное -- эдак можно "спалить" Леона и еще трех сотрудников.
   Шувалов также понимал, что его точка зрения -- это его собственная точка зрения. Он не знал, какой приказ будет ему отдан группой "Мерлон", и при том -- в любую минуту. Не исключено, что П-ЗР получит указание ликвидировать Кондора, не исключено, что и Розанову. Как людей, располагающих некими сведениями, информацией, которая может попасть "не по адресу", что в конечном итоге может взорвать всю затеянную "А-центром" сложную интригу.
   Подполковник Шувалов, видный спец по "активке", в данную минуту не был уверен в том, что такая задача по зубам его людям. И еще меньше он был уверен в другом: что сможет сам отдать Леону жесткий приказ на ликвидацию Андрея Бушмина по прозвищу Кондор.
   Глава 13
   Бушмин, сделав всего несколько шагов по набережной, вдруг застыл как вкопанный. Постоял так несколько секунд, глядя прямо перед собой, потом хлопнул себя ладонью по лбу. Из груди его вырвался короткий сдавленный стон.
   -- Андрей? Что с тобой, милый? -- обеспокоенно спросила девушка. -- Что-нибудь случилось?
   Ему стоило колоссальных трудов взять себя в руки. Чуть повернув голову, он вымученно улыбнулся:
   -- Нет, Лена, все нормально. Я просто подумал...
   Прервав себя на полуфразе, он посмотрел по сторонам. Набережная была совершенно пустынна, ближайшие к нему две человеческие фигуры находились метрах в семидесяти, там, где набережная стыкуется с центральной улицей Ниды. "Ну и кретин ты, Андрюша..."
   -- Вот что, Лена, -- сказал он решительным тоном. -- Нам следует разделиться...
   -- Зачем?
   --Не перебивай! Я быстро смотаюсь в магазин, куплю дорожную сумку и еще что-то по мелочам... Рейндж где-то задержался, а тебе без багажа никак нельзя...
   "Центральную улицу, -- подумал он, -- наверняка перекрыли. Им нужен я, и только я, а Розанова здесь вообще ни при чем..."
   --Лена, ты туда иди, -- он показал направление, заодно заметил еще двух штатских, -- по параллельной улице, потом на остановку такси, я тебе показывал...
   -- Я с тобой, Андрей!
   -- Нет! -- отрезал Бушмин. -- Жди меня на остановке! Если я... задержусь, садись в такси и уезжай... Лена, пожалуйста, не cnopь больше со мной! Делай то, о чем тебя просят.
   Он круто развернулся на каблуках и пошел к двум штатским, одиноко торчавшим у речвокзала. Розанова печально покачала головой и медленно поплелась в том направлении, которое ей указал Андрей. Но как и Бушмин за минуту до этого, она сделала всего несколько шагов и остановилась...
   Из переулка, куда она направлялась, к ней навстречу уже торопились двое в штатском, оттуда же, из переулка, на небережную друг за дружкой выкатили два джипа, отзеркаливающие на солнце затененными лобовыми стеклами.
   Она тихонько всхлипнула, кусанула сжатый кулачок, развернулась и понеслась по набережной, стремглав, что есть духу, видя перед собой только спину Андрея.
   -- Андрей! Андрюша!!
   Бушмин уже мог наблюдать, как напряглись по мере его приближения штатские, он видел также, как стронулись с места два микроавтобуса, как они выползли из-за двух зданий, расположенных по левой стороне курортной "стрит", и как на ближнем к нему уже проползли в стороны боковые люковины...
   Он не хотел, чтобы Розанова видела то, что сейчас произойдет, что неминуемо должно произойти. Он не желал этого. Он хотел, чтобы в памяти этой прекрасной благородной девушки остались те несколько дней, которые они провели вместе, и танго вдвоем, а не какие-то эпизоды сцены захвата. И в нем все еще теплилась надежда, что этим нужен Кондор, а Елена Розанова, возможно, их и вовсе не интересует, в крайнем случае допросят, а потом отпустят.
   Она догнала его, когда из развернувшегося на ходу микроавтобуса уже стали вытряхиваться на площадку перед речвокзалом бойцы спецназа, одетые в черную униформу, в бронежилетах и шлемах с пуленепробиваемыми забралами, вооруженные коротко-ствольными автоматами. Отчаянно забарабанила кулачками в спину, изловчившись, обняла, почти повисла на нем, стала осыпать лицо быстрыми поцелуями.
   --Андрей... Андрюшенька, миленький... Не ходи, не иди туда, не надо... Пойдем, пойдем на нашу лавочку, там нас никто не тронет...
   Бойцы группы захвата в этот момент словно натолкнулись на невидимую стену. Один из них что-то отрывисто крикнул, с двух или трех сторон, откуда к ним тоже приближались какие-то люди, одетые, правда, в штатское, тоже донеслись какие-то громкие выкрики. Андрей не знал литовского языка, а именно на нем звучали команды, но именно эти решительные приказы, судя по всему, и заставили всех участников событий превратиться на какое-то время в статистов.
   Всех, кроме Бушмина и Розановой.
   -- Лена, зачем... зачем ты здесь?! -- пытаясь оторвать от себя цепкие руки, севшим голосом произнес Бушмин. -- Я же просил тебя! Ну все, все... Отвяжись, кому сказал!
   Ему удалось-таки избавиться от объятий молодой женщины, и он выкрикнул ей прямо в лицо:
   -- Уходи! Прочь от меня! Ты мне... не нужна! Да кто ты вообще такая? Я тебя и знать не знаю!
   Плечи Розановой поникли, она выставила вперед ладошку, словно хотела отгородиться от тех слов, которые влетали в ее уши, или боялась, что ее могут ударить.
   Бойцы спецназа, ближайший от них находился от Андрея всего метрах в десяти, стояли не шелохнувшись. Бушмин не знал, какой они получили приказ и что они собираются в дальнейшем предпринять -- ему все это было до лампочки. Кондора переполняла клокочущая ярость. Какого черта... Этим-то что от него нужно? Вряд ли эту акцию организовали "блонд" и К", здесь уже "соседи" подсуетились. Что, прибалты, тоже хотите в эти игры играться? Взрослыми себя почувствовали, даже вон спецназ собственный завели? Ну ладно! Как любит говаривать Рейндж, сейчас мы устроим вам "бордельеро"...
   Отцепившись от Розановой, он сделал шаг навстречу двум мужичкам в штатском, они оказались ближе всех к Кондору и смахивали теперь на сироток -- настолько казались растерянными, "возвращение" девушки, воссоединение этих двух --явно застало их врасплох.
   -- Эй вы, двое! -- быстро сказал Бушмин. -- Нет, ты лишний!
   Он, чуть согнув корпус, прямым ударом ноги пнул "лишнего" в корпус. За малым подошву себе не отбил, видимо, у мужичка под пиджак пододет "броник". Но зато и эффект получился двойной -- литовский мент, или кто он там по принадлежности, улетел спиной вперед в клумбу, цветочки нюхать. Второй уже судорожно лапал рукоять ствола, торчащую наружу из-под полы расстегнутой-куртки, но и Бушмин не намерен был терять даром хоть долю секунды.
   -- Тебе нужен Кондор? Ну так возьми меня!!
   Он перехватил руку противника, в которой был зажат ствол, а локтем правой руки, чуть подпружинив на носках, хрястнул тому в челюсть. И еще раз, но уже под свод черепа. Как бы продолжая движение, без малейшей заминки выкрутил из ослабевших пальцев пистолет -- ну конечно! родненький "ПМ"! -- рывком развернул свою жертву, подсек ударом под колени и на колени же его поставил. Снял "ПМ" с предохранителя, левой рукой сгреб жертву за шиворот и приставил ей ствол к затылку.
   Все произошло настолько быстро, буквально в три-четыре секунды, а действия Кондора были настолько стремительными и ошеломляюще наглыми -- на глазах у окруживших его полукольцом двух десятков "волкодавов", -- что никто из них так и не смог ему помешать.
   Уже со значительным опозданием, как бы очнувшись от спячки, не бегом, как раньше, а мелкими шажочками его стали обжимать дугой бойцы спецназа.
   -- Стоять! -- рявкнул Кондор. -- Назад! Еще один шаг, и я его порешу!
   По спине его гулял смертный холодок. Он физически ощущал, что как минимум два десятка стволов сейчас наставлены на него и два десятка указательных пальцев сейчас нервно подрагивают на спусковых крючках. У кого-то из них могут не выдержать нервы, и тогда...
   "Ну и черт с ними! -- пришла в голову мысль, холодная, как космическая пустота. -- Убьют так убьют, по крайней мере не будет мучительных пыток..."
   В наступившей тишине было слышно, как надсадно, с хриплым посвистом дышит заложник. С разбитого лица по подбородку стекла тоненькая струйка крови, вязкой и почти черной на цвет, на асфальт упала капля, еще и еще...
   Он не хотел проливать кровь. Но его вынудили.
   Рядом с ним негромко, но как-то жалостливо, по-бабьи, запричитала Розанова:
   -- Андрюша, миленький... Не надо... Прошу тебя, не делай этого! Они же убьют тебя!!
   -- Назад! -- рявкнул Кондор, но не в адрес Розановой, а бойцам спецназа, попытавшимся сблизиться с ним. -- Все, его счас кончу!
   То ли его устрашающий вид и написанная у него на лице готовность пролить кровь, то ли команда, громко выкрикнутая одним из людей в штатском, но что-то все же заставило спецназ не переступать смертельной черты. Бушмин одним рывком за шиворот поднял заложника с колен, развернул его лицом к бойцам группы захвата, приставил ствол к виску своей случайной жертвы.
   -- В сторону, мать вашу! -- хрипло выкрикнул Кондор. -- Дайте пройти!
   Он толкнул в спину заложника, тот медленно засеменил вперед. Бушмин на мгновение убрал ствол от его башки, почти не целясь, выстрелил в фару стоявшего метрах в семи микроавтобуса. Фара разлетелась на осколки, выстрел, прозвучавший неожиданно громко, пощекотал присутствующим нервы.
   -- Андрей, не надо, не делай этого... Ну пожалуйста, не стреляй больше...
   Розанова, как маленькая девочка, которая отбилась от взрослых и теперь не знает, что ей делать, тащилась за ним метрах в трех или четырех, не отставая, но и не приближаясь.
   -- Да уберите же вы ее! -- громко возмутился Бушмин. -- Кто она такая? Почему ты идешь за мной, дура!
   Он обратился к своим единственным слушателям, оперативникам госбезопасности и бойцам спецназа:
   -- Да я ее не знаю, в натуре! Привязалась какая-то... В первый раз ее вижу! Уберите ее от греха подальше!
   Прозвучала громкая команда. Двое спецназовцев, описав полудугу, зашли с тыла и прикрыли своими частично бронированными телами девушку. Им на подмогу поспешили еще несколько сотрудников, и вот уже она внутри надежного оцепления. А затем еще и джип рядышком притормозил. Бушмин хотя и не оглядывался назад, все же понял, что "карету" подали специально для Лены Розановой.
   Он обреченно вздохнул, мысленно попрощавшись с дорогим ему человеком, а Лена, пожалуй, за несколько последних дней стала для него самой-самой дорогой личностью. И пожелал ей удачи, возможно, Розановой все эти неприятности не коснутся.
   Ему уже была видна линия оцепления, а за ней бурлящий праздным весельем центр городка. Но на его глазах несколько тачек в два ряда перегородили горловину центральной улицы поселка, да еще автобус пригнали, высоченный такой, "неоплан" называется, на таких "бундесовские" туристы обычно передвигаются. Загородили, видно, для того, чтобы толпа зевак, скучившихся за линией оцепления, чье внимание привлек либо звук выстрела, либо вся эта возня в целом, не могла толком разглядеть, что же там, в районе речвокзала, в действительности происходит.
   Бушмина взяли в плотное кольцо. Кажется, руководители этой акции готовы пожертвовать даже заложником -- кольцо неумолимо сжимается. Кондор понимал, что ему не дадут пробиться на волю, за линию оцепления, да и переговоры вряд ли будут с ним вести. Ну так что ж теперь поделаешь, раз он так лопухнулся...
   Единственное, чего он добивался своими, казалось бы, безрассудными действиями, так это того, чтобы как можно большее количество людей стало свидетелями сцены их задержания, его, Андрея Бушмина, и Елены Розановой. Кто знает, может, в их будущей судьбе этот эпизод сыграет еще какую-то роль.
   Он разжал пальцы, удерживавшие за шиворот заложника. Его рука с пистолетом описала плавную дугу, виска коснулась холодная сталь...
   Нет, он этого не сделает. В конце концов, он не какой-то там слабак! Он еще поборется! Не на того напали, господа хорошие...
   Размахнувшись, он запустил увесистый ствол в направлении стенки причала. Пистолет булькнул в воды залива. Не успели еще разойтись круги по воде, как Бушмина свалили с ног, навалились на него тяжестью закованных в броню тел, затем кто-то из спецназовцев, очевидно от переизбытка адреналина в крови, крепко приложил "задержанного" головой об асфальт.
   * * *
   ...Мокрушин, легко ввинчиваясь в толпу, сбившуюся за линией оцепления, меняя время от времени точку обзора, пытался разобраться, что происходит на набережной. В какой-то момент ему удалось все же увидеть Кондора -- тот успел обзавестись стволом, вдобавок еще прихватил заложника, а его самого окружала целая свора "волкодавов". Рейндж едва-едва сдерживал себя, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей. Хотелось бить и крушить, и крушить, и крушить! Хотелось разнести к черту весь городок! Эх, если бы они сейчас да вдвоем, да спина к спине! Тогда посмотрели бы, чего стоит их спецназ и хорошо ли бойцы подготовлены шта-товскими инструкторами! Сейчас бы пару-тройку ребятишек на подмогу, и они вместе с Кондором вые... местную полицию, и спецназ ихний ср... отымели бы по полной программе, и вые... бы штатовских инструкторов, чтобы до кучи...
   Рейндж с трудом подавил в себе милитаристские побуждения.
   Надо не о глупостях думать, а попытаться проследить, куда "соседи" намерены Кондора упрятать. А потом соображать, и живо соображать, как вытащить приятеля из литовской каталаги.
   В какой-то момент он увидел в толпе знакомое лицо. Это был не кто иной, как "байкер", сменивший, правда, свой прикид -- но Рейндж его все равно признал. А с ним была девчонка, та самая, ее он сразу не признал, потом только дотумкал, что это за краля... "Байкер" даже рукой помахал, неизвестно, правда, кому, может, вовсе и не Мокрушину, но тут с разных сторон в толпу вклинились люди в штатском, отбивая зевак от линии оцепления, и Мокрушин потерял эту парочку из виду. Да он, по правде говоря, и не горел желанием с ними встретиться, начнутся расспросы, то-се, пятое-десятое... Можно попозже попытаться с ними законтачить, а сейчас нет времени на базары, надо друга из неволи выручать.
   И еще с одной личностью Мокрушин столкнулся в Ниде, причем нежданно-негаданно. Не то чтобы нос к носу столкнулся, а то еще неизвестно, чем бы все кончилось, а на расстоянии метров в двадцать...
   На противоположной стороне улицы, на тротуаре, стоял "блонд". Хотя Мокрушин видел его вот так, воочию, в первый раз и располагал лишь со слов Кондора его словесным описанием, он как-то сразу того признал. Может, еще и потому, что между ними уже состоялись две крутые сшибки, и, хотя они оба успели друг дружке изрядно поднадоесть, все же между ними установилась какая-то невидимая энергетическая связь.
   Блондин тоже заметил его. Их взгляды скрестились, за малым искры не полетели. Так и стояли несколько секунд, замерев, среди людской толчеи. Потом "крутой блонд" характерным жестом чиркнул себя по горлу, а Мокрушин, как бы в ответ, продемонстрировал ему чисто русский жест, положив левую руку на сгиб локтя правой. Попятились оба, потом бочком-бочком -- кое-как разошлись. Мокрушину была бы невыгодна сейчас новая сшибка, а "блонд", очевидно, опасался действовать в людном месте, его, как и Мокрушина, могут мигом определить в компанию к Кондору.
   -- Все, взяли Кондора!
   Наверное, в словах командира П-ЗР прозвучало нечто вроде облегчения, потому что из Москвы, а на связи с ним находится сам "трехзвездочный" Мерлин, последовала мгновенная реакция.
   -- А чему вы так радуетесь, Ланселот? Вы упустили Кондора, вам его и... вызволять.
   В этот момент в эфире послышались щелчки, кто-то из сотрудников рвется с важным сообщением.
   -- На связи Тихий. Я стою в очереди транспорта, здесь выставили временное оцепление, в районе поворота на Ниду... Микроавтобус и два джипа... Свернули... Нет, не на шоссе, а в направлении "метеостанции".
   Шувалов возбужденно пощелкал в воздухе пальцами. Все-таки есть бог на свете, есть! Бушмина повезли не куда-то там, к примеру в Вильнюс, а на ближний объект.
   Вот теперь, кажется, у них появились кое-какие шансы.
   -- Задача ясна? -- лаконично поинтересовался Мерлин. -- Тогда приступайте к исполнению.

  
  
  Обложка первого издания (ЧК, 2000 г.).  
Прочитать, скачать или купить книгу: http://www.litres.ru/sergey-sobolev/tango-vtroem/
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"