Ямешш : другие произведения.

На одного попаданца больше, чем нужно

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У попаданца в Жона Арка есть отсутствие памяти, губы Пирры на его губах, измененный без его участия канон и Салем с армией Гримм, которая скоро будет в Биконе. Мда.

  Есть, чем платить, но я не хочу победы любой ценой.
  Я никому не хочу ставить ногу на грудь.
  Я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой,
  Но высокая в небе звезда зовет меня в путь.

  (с) Группа крови, Кино

  
  - Жон, ты такой смешной!
  Я не спал, не очнулся от обморока, но внезапно оказавшись здесь, понял, что позади только пустота. Я не открывал глаза, я уже сидел, а передо мной было лицо какой-то девушки с красными волосами и золотой тиарой на голове. Ее глаза пленяли, но стоило мне всмотреться в них, в голове забрезжило узнавание.
  Пир...
  Ей не нужен был мой ответ, который я так и не дал, ее руки уже были закинуты на мою шею, а губы уже коснулись моих.
  Я замер, напрягся, лед сковал мои мысли и чувства, не давая им двигаться.
  Заметив мое замешательство, она отстранилась и спросила с беспокойством в голосе:
  - Жон, ты в порядке? Это же, - она застенчиво улыбнулась, ее щеки зарумянились, - не первый наш поцелуй...
  - Я-а... - мой голос не принадлежал мне, отчего-то я знал это, хотя и не помнил, как он должен звучать. И мои руки в латных перчатках, которые я поднял между нами, тоже не были моими.
  Пирра вздохнула, опустив на них взгляд:
  - Да, очень жаль, что нельзя избавиться от них на время нашего первого свидания, ох уж это военное положение... Я бы хотела быть красивой и чтобы ты был красивым, - она запнулась, - Н-не то чтобы ты не...
  - Ты красивая, - вырвалось из моего горла, и я не врал. Она смутилась и потеребила мочку уха, - Н-но мне надо идти.
  Я встал со ступеней, на которых, как обнаружилось, мы сидели, и чуть не повалился обратно из-за головокружения. Спасла меня Пирра, придержав за локоть, и как мой спаситель, она имела полное право на этот вопрос:
  - Куда ты?
  - Не знаю, - честно ответил я. Думать все еще было трудно.
  - Скажи мне, что ты сбегаешь не из-за того, что я сделала что-то не так...
  - Нет-нет-нет, - я замахал руками, - Я просто... плохо себя чувствую. Нужно прогуляться, - и это тоже не было ложью, но отчего-то я чувствовал себя погано, оставляя ее одну.
  Я уже успел отступить на несколько шагов. Она выглядела какой-то несчастной в свете луны из окна, проникавшем в комнату, но я не мог остаться.
  Так что да, я сбежал.
  Я шел по коридору совершенно иной Академии, чем та, о которой я помнил. Некачественные структуры зданий нарастили пикселей и стали неотличимы от настоящих, на стенах появились трещины и сколы, которых я касался руками, пытаясь поверить. Я проходил мимо людей, и мимо меня проходили люди. Тоже совершенно реальные, но не из тех, что я знал, спасибо хотя бы на этом. Я не был уверен, что выдержу еще одну такую встречу.
  Я знал это место только смутно. Оно и как будто бы совершенно нет. Но спасибо Пирре, она доказала мне реальность происходящего.
  У меня было бешено колотящееся сердце, отсутствие прошлого, обрывки мыслей, не складывающиеся в гениальный план действий, слишком много вопросов и топографический кретинизм. Последнее было простительно ввиду того, что я впервые оказался здесь вживую.
  Я ходил и ходил, и ходил, пока не успокоился хоть немного и не оперся спиной о ближайшую стену просто, чтобы не упасть, делая выводы.
  Итак, каким-то образом я оказался в Ремнанте в теле Жона Арка. И откуда-то я знал, что так не должно быть, потому что так не должно быть.
  Кстати, а что это за временной период? Разве у Жона и Пирры в каноне были свидания? И почему все ходят туда-сюда, хотя на дворе ночь? Разве у них нет, не знаю, комендантского часа? Ходят взвинченные, бросают взгляды на окна и почти не шутят. Что там Пирра говорила о военном положении?
  Черт бы побрал все, что ему будет угодно побрать, если я попал в какой-то фанфик.
  Мне срочно нужно было получить больше информации, потому что это все, что мне оставалось делать. Без знания того, что происходит, я был бы просто еще одним болванчиком, которому выйдет кто-нибудь навстречу, улыбнется, скажет: "О, Жон, а вот и ты!", даст в руки меч и назовет избранным. А что делают избранные? Правильно. Спасают мир.
  Зачастую ценой своей жизни.
  Я пересилил себя и спросил у первой попавшейся компании Вполне Реальных Людей, где находится кабинет директора (я не мог спросить их, что вообще происходит). Мы могли бы многое рассказать друг другу.
  Они недоуменно переглянулись, пока я боролся с желанием нервно топать ногой.
  - К Озпину ты просто так не попадешь, - сказал самый рослый из них, с приметным шрамом поперек лица, у которого за спиной торчала рукоятка огромного меча (здесь даже студенты выглядят, как бывалые Охотники), - Не думаю, что кто-нибудь здесь вообще знает, как выглядит его кабинет, или где он находится, кроме не самого конкретного взгляда вверх. Так что иди к Глинде, она поможет тебе со всем, что тебе нужно. Ее кабинет прямо по коридору. Упрешься в него сразу, как пройдешь Большой Зал, - на всякий случай он показал рукой туда, куда мне нужно было, как будто сомневался в том, что я сейчас способен адекватно воспринимать понятия направления. Ладно, возможно, он был прав, и это не было лишним.
  Я благодарно кивнул. По крайней мере, я надеялся, что это был благодарный кивок, а не что-то вроде мрачного "Угу".
  - Эй, нервничаешь? - вдруг спросил он.
  - Да, - просто ответил я. И это был ответ о многом. Может быть даже о том, о чем я думал, но чего до конца не осознавал. Что мне делать в этом огромном чужом мире?
  - Мы тоже, - он легонько мне улыбнулся и положил руку на плечо. Его друзья заулыбались тоже. Мне вдруг стало легче и вместе с тем тяжелее от того, что я никогда не знал их в шоу, - Это нормально. Иди бери у Глинды то, что тебе там нужно для счастья, и помни, что нас много, и мы верим в то, за что сражаемся. И поэтому мы победим.
  Я подумал о том, что те, с кем они собираются сражаться, тоже, наверное, верят, но эту мысль оттеснило беспокойство о том, что тут действительно назревает какая-то война, отчего мое сердце похолодело.
  - Спасибо, - я нашел в себе силы улыбнуться и убедиться в том, что в этой улыбке было именно столько благодарности, сколько эти ребята заслуживали, и пошел дальше, махнув им рукой на прощание.
  
  
***
  
  Я довольно быстро дошел до Большого Зала.
  Он напомнил мне то, с чего все началось для ребят и девчонок двух команд и для целого мира. Он напомнил мне о беззаботных временах, когда все просто учились, шутили, страдали подростковой драмой и разносили столовые, как будто так могут все подростки. Ну, здесь, наверное, все.
  Здесь свет был иным, чем в коридорах. Каким-то теплым что ли, приглушенным, чтобы те, кто хотел спать, могли заснуть, я думаю. Но не спал никто. На спальниках, торчащих тут и там в сложенном и разложенном виде сидели, лежали, но не спали. Я видел несколько ребят, уставившихся в потолок и сжимающих в руках свое разнообразное оружие, пока пробирался через зал.
  На возвышении, с которого когда-то давным-давно Озпин в тот первый день произносил свою странную речь, шебуршился какой-то парень в зеленом... чем-то (я не был уверен, как называется этот предмет одежды), сворачивая шнур от микрофона. Отлично, этот мир удостоверился в том, чтобы я попал в него в самый причиняющий задним числом боль момент и пропустил все важные объявления, которые могли бы отсюда вещаться.
  Или мы с Пиррой сбежали с этого предположительно собрания? Точнее, Жон и Пирра... ох...
  Витая в раздумьях, я споткнулся о чей-то спальный мешок и упал. Интересно, это последствия моего переселения в Жона Арка, или я сам был таким неуклюжим в прошлой жизни?
  Я немного покопошился на полу, гремя доспехами и мечом об пол, и издавая своим голосом звуки, которые словами не передать - не так-то просто самостоятельно встать, даже если на тебе всего лишь половина доспеха. Я успешно перевернулся на спину и ненадолго приостановил попытки, чтобы отдышаться. Надо отдать должное Арку, он ходил в этом доспехе двадцать четыре на семь и не жаловался.
  - О, Жон, а вот и ты! - произнесло лицо, вторгшееся в мое поле зрения, до этого занятое потолком. Блин. Блин-блин-блин, вот и конец, вот и... Я перевел взгляд на черноволосого парня и... Оскар? Он-то что тут делает?
  Оскар протянул мне руку. Я посмотрел на нее скептически, но все равно схватился. Хотел бы я сказать, что он был лишь моей опорой, что в остальном я вставал сам, но, по правде, он буквально затащил меня в вертикальное положение.
  - Э-э, спасибо, - поблагодарил я. Для избранного я слишком дева в беде, честное слово.
  - Не за что, - он улыбнулся. По одинаковой одежде зеленого цвета я определил, что это именно он занимался копошением на сцене. Следуя логике, он и объявление делал? Он уже Оз? Не, Оз так много не улыбался. Не так, не открыто, а скорее загадочно и понимающе. Как и все многомудрые волшебники. Я был уверен в этом, хотя ни одного и не встречал, - Ну, как твои дела с Пиррой, мой совет помог? - неожиданно для многомудрого волшебника спросил он. Точно не Оз. Или это его шипперская версия?
  Я напряг все свои новоприобретенные мозги, но памяти в них не прибавилось. Ни моей, ни Арка. Я был бы рад любой.
  - Э-э, да. У нас было свидание, - на этом мой ответ кончился. Я искренне не знал, что говорить дальше.
  - О-о, поздравляю, - он тоже замолчал, и это почему-то срезонировало с моими ощущениями по поводу беседы. Мы были друганами или как, или что? Почему мы стоим тут такие оба, не зная, что говорить? - Ну ладно, - отмер он, - Мне еще надо много чего сделать. Увидимся позже, - и он похлопал меня по плечу.
  Тут же меня как будто прошило током. Электрический импульс прошел от его руки до самой моей головы, поселившись во мне неопровержимым знанием. Мы посмотрели друг на друга новыми взглядами. Я видел, что он видел, что я понял. И я видел, что он тоже понял.
  Я взял его за плечи и встряхнул, он болтался тряпичной куклой в моих руках:
  - Ты! Объяснишь мне, что происходит, черт возьми!
  
  
***
  
  Мы вышли на улицу через единственную незабаррикадированную дверь и уселись на ступенях.
  Отсюда было хорошо видно осколочную луну Ремнанта. Я не знал, было ли у нее название, но она заслуживала чего-то красивого и ужасающего, чего-то, что бы перекрыло ее на самом деле разочаровывающую историю появления. Не катастрофа, не вылупление первых Гримм, а просто какому-то всемогущему чуваку взбрело в голову пойти через нее напролом. Она была ближе, чем луна в моем родном мире, и неопровержимо прекраснее. И из-за ее близости казалось, что она готова тебя раздавить.
  - Красивая, а? - спросил не-Оскар с оттенками моих чувств в голосе, - Ты думаешь, что это пройдет, но это не проходит. Я до сих пор не могу привыкнуть.
  Я оторвал взгляд от луны и посмотрел на него:
  - Теперь мы одни, как ты и хотел. Рассказывай.
  - Чего рассказывать? - вздохнул он, - Ты мог задать вопрос еще неконкретнее? Я мог бы пошутить над тобой и начать рассказывать историю луны, но я не стану. Не только потому, что ты знаешь.
  - Ладно, - я раздраженно поднял руку, - Я уточню.
  Я замолчал. В моей голове не было не единой мысли.
  - Ну?
  - Погоди, я думаю.
  Я побарабанил пальцами по коленке и спросил самую банальную и теперь очевидную мне вещь, надеясь, что это развернется в какую-нибудь беседу:
  - Кто ты?
  Не-Оскар улыбнулся:
  - Попаданец. Также, как и ты.
  - Как тебя зовут? - я не знал, зачем мне это знать. Разве что убедиться, что мы с одной планеты.
  - Какая теперь разница? Я привык к имени Оскар. Попробуй.
  - Что?
  - Назвать меня так.
  - Эм. Оскар. Приятно познакомиться, Оскар.
  - И мне приятно, Жон, - он пожал мою протянутую на автомате руку. На этот раз ничего не заискрило.
  - Я не Жон, - попросил я.
  - А кто ты?
  - Я... не знаю. Но зовут меня не так, - моя ладонь проползла по моему лицу снизу вверх, остановившись на лбу, - Но я не помню, как. Я вообще ничего не помню. Ни своих воспоминаний нет, ни его, - я отнял руку от лица и посмотрел на Оскара, - Что вообще случилось с каноном? Это твоих рук дело?
  - Конечно, моих, - рассмеялся он, - Чьих еще.
  - Отлично, - я вцепился в свою длинную блондинистую челку, - И зачем я тогда здесь? Если ты уже все сделал. Я думал... я хотел пойти к Озпину, рассказать там ему про канон, хотя уже подозревал, что что-то не так, но что мне было делать? Вместо него меня отправили к Глинде и среди огромного количества людей я наткнулся на тебя, которому приспичило спросить, как у меня с Пиррой дела. Как у Жона с Пиррой, - поправился я, но остался недоволен: - Нет, как у меня с Пиррой. Черт, я даже не знаю, кто я! Кто я?
  - Ты - это все еще ты, - пожал плечами он, - Просто в новом теле. И с новыми привычками, которые ты пока не обнаружил. А что делать? А что и всегда. Привыкать и жить. Но чтобы жить, нужно защитить этот новый наш мир. У нас тут война намечается, ты знал?
  - Да, это буквально единственное, что мне удалось выяснить о происходящем.
  - Отлично. Так что бери свой меч в руки и дерись за него. За мир, - просто сказал он.
  - У тебя все так просто... - пробормотал я.
  - Не думай, что мне легко далось это решение, - Оскар посмотрел на осколочную луну, - Ты говоришь, что знаешь, что это не твое имя. Я помню это чувство. Ты знаешь, что у тебя было какое-то имя, но не помнишь, какое, не помнишь о нем ничего. Ты знаешь, что у тебя были друзья, но в твоей голове нет ни имен, ни лиц, ни каких-либо связанных с ними воспоминаний. Ни слез, ни смеха, ничего из того, что делало тебя тобой. Но послушай меня, - я почувствовал на себе его взгляд и повернулся. В его зелено-желтых глазах застыла серьезность и гораздо больший опыт, чем может принадлежать пятнадцатилетнему мальчику, - Ты все еще являешься собой. Но для того, чтобы найти себя, тебе придется сначала выбрать свой путь. Выбрать свою путеводную звезду, страсть, ради которой ты готов будешь жить здесь, в этом новом мире. Это будет что-то, выкованное из твоего наития, каких-то неосознаваемых вещей, подавленной памяти, которая все еще влияет на твои выборы. И когда ты загоришься чем-то так сильно, что решишь, что прошлая жизнь ничего не стоила, твое самое худшее воспоминание ударит тебя поддых, пошатнет твою веру в принятое решение, опрокинет тебя назад в сомнения. Но не верь ему. Они будут возвращаться к тебе по кусочкам, твои воспоминания. Но ты должен помнить, что это прошлое, что это больше не часть твоей жизни. Будет очень больно. Но ты должен продолжать идти вперед. Потому что ты существуешь здесь и сейчас. Я... говорю это потому, что у меня не было советчика, который удержал бы меня от ошибок. Который бы сказал, что это нормально. Этого нет ни в одном руководстве попаданца - что делать с чувствами, сожалениями и тоской. Послушай, я не хочу, чтобы ты пережил тот период отчаяния, который пережил я. Я чуть не сдался, не опустил руки, не оставил этот мир умирать, потому что мне было чертовски больно. Но мы должны быть сильнее этого, понимаешь?
  Я кивнул. Я не мог сказать, что понимал до конца, но мое сердце билось в волнении, потому что отчего-то я знал, что это правда. Что это то, что мне предстоит. И это пахло интересной судьбой, которую я сам могу себе создать, если достаточно постараюсь. Но...
  - Я понял тебя. Я... это было непросто, прости, что сомневался. Но что, если я не хочу драться? Совсем-совсем не хочу. Не потому, что не хочу защищать этот мир, хотя скорее всего я не чувствую к нему привязанности. Я не успел решить. Я даже не был уверен, что привязан к Земле. Пока... - я вдруг остро осознал в этот самый момент всю глубину своей потери. Даже если и не помнил свою жизнь, - не потерял ее. Но там были мои друзья... А здесь... Я как будто бы должен их знать, но мы ведь будем совершенными незнакомцами, когда встретимся. С Руби, Вайсс, Янг и Блейк. С Реном, Норой и... Пиррой, - было так странно произносить их имена этим голосом, - Они больше не картинки на экране. Они живые люди. И мне страшно от этого. Ведь им кажется, что они знают меня. Жона. Но его больше нет. Ты уверен, что его никак нельзя вернуть?
  - Честно? Я не знаю. У Оза какие-то там непонятки с переселением души, ты знаешь, но он не может этого контролировать, - Оскар развел руками.
  - Жона больше нет... - пробормотал я и коснулся своего сердца. Пальцами я чувствовал его неровный ритм, а им самим трепетные перекаты холодно-теплых сочетаний.
  - Нет. Как и Оскара.
  - Получается, это я его убил своим появлением...
  - Эй, - я почувствовал руку на своем плече. Оскар смотрел строго, - Не смей винить себя в прихоти высших сил, понял?
  Я кивнул, но винить не перестал.
  - Слушай, а кто-нибудь знает? - у меня перехватило дыхание, когда я подумал об этом, - Ну... о том, что ты... попаданец? - последнее слово я почему-то произнес шепотом. Это вдруг показалось крайне важным и секретным.
  - Да, - ответил Оскар. И я не сразу понял, что это значит. Да, в смысле, знает?! Кто?! Он, видимо, прочел эти вопросы по моему ошарашенному лицу и усмехнулся: - Те же, кто заправляет тут всем. Озпин, Глинда, летящий сюда на крыльях ночи Кроу и на крыльях буллхеда Айронвуд. Нет, они летят сюда не потому, что им только предстоит узнать. Я же тут уже полтора года, если хочешь знать. За это время многое успелось. О! - он щелкнул пальцами и в его глазах загорелся огонь, - Хочешь знать, как я все это провернул, и почему Салем сейчас летит сюда тоже?
  - Кх, что? - заготовленный вопрос выпал из моих рук и ударил меня в живот, высекая потрясенный кашель.
  - Салем летит сюда. Поэтому у нас военное положение, - очень развернуто пояснил Оскар.
  Я тряхнул головой, прогоняя любопытство. Было то, что я должен был сделать прямо сейчас, чтобы избежать многих чувств и неловких ситуаций позже. Особенно, если нас скоро накроет война.
  - Ладно. Я с удовольствием послушаю об этом позже. Уверен, ты провернул гениальную схему, - Оскар ухмыльнулся, - Но сейчас... мне нужно, чтобы ты ответил на другой вопрос.
  - Всегда готов поделиться знаниями, - он приложил палец к подбородку и протянул длинное "хм-м-м", - Интересно, это побочный эффект незавершенного превращения в многомудрого мага?
  - Послушай, - я проигнорировал его шутку, - Пирра... знает?
  Он сощурился:
  - О том... что я... попаданец?
  - ...да.
  - Они все еще хотят превратить ее в Деву, так что да. Недавно узнала.
  - Хорошо, - плохо, ужасно, но все-таки хорошо.
  Я встал и сжал руки в кулаки.
  - Ты к ней, да? - он понимающе улыбнулся уголком губ. Да, именно той Озовской улыбкой. Хоть он и не был им, судя по всему. И никогда уже не станет, потому что место души извне занято.
  - Я должен принести ей плохую весть, - как вороны в потрепанных плащах, - О том, что ее парень мертв.
  
  
***
  
  Оскар не дал мне карту. Он сунул мне в руки мой собственный свиток и провел быстрый инструктаж по его использованию. Оказывается, у всех студентов было интерактивное приложение с картой. Можно было даже узнать, где члены твоей команды, если они не против быть найденными. У преподавателей был доступ к местонахождению всех студентов, независимо от их желания. Это было одним из нововведений Оскара. Чтобы повысить мобильность во время войны. Мне во все времена было горько, что война и угроза смерти - лучший двигатель прогресса, но теперь, когда я оказался почти что способным почувствовать запах крови, который будет витать здесь через несколько дней, было горько вдвойне.
  Я нашел Пирру в одном из коридоров показывающей каким-то ребятам, как можно творчески использовать оружие каждого. Они были рады слушать советы целой чемпионки Мистраля. Наверное, это были первокурсники, которые еще не успели наиграться с тем, что учатся с ней в одной Академии. Подумать только, Оскар смог сделать так, чтобы RWBY и JNPR доучились до целого начала второго курса прежде, чем начать воевать. Но в то же время он устроил войну слишком рано. Но может быть, оно к лучшему, что она кончится сейчас. Будет больше времени на спокойную жизнь без угрозы мирового зла.
  Я робко помахал Пирре рукой, когда она немного отвлеклась. Она улыбнулась мне той самой улыбкой, которую обычно приберегала для моментов, когда Арк не смотрит. Мне стало неловко.
  - Ой, мой товарищ по команде нуждается во мне! - она отдала парню его мече-пулемет (?? вероятно), - Ну как, дальше сами разберетесь?
  - Да, спасибо, мисс Никос! - ответила девчонка, которой по телосложению было лет четырнадцать, но лицо выдавало все восемнадцать.
  - Можно просто Пирра, - с оттенком трагедии улыбнулась Пирра. Я вдруг понял, что она определенно произносит эту фразу не впервые.
  - Да, мисс Никос!
  Пирра тяжко вздохнула, но нашла в себе силы еще раз улыбнуться и помахать им рукой на прощание. Подойдя ко мне, она вцепилась в мой локоть и, не прекращая улыбаться, попросила:
  - Пойдем. Быстрее.
  И мы ушли. До самой той нашей комнаты.
  Стоило мне закрыть дверь, ее вынужденная улыбка погасла. Мы снова сели на ступени.
  - Я думала, что привыкла к этому, - сказала она, глядя в окно. А потом, покачала головой, позволив настоящей грустной улыбке тронуть губы, - Но похоже, что это вся Академия привыкла ко мне. А эти первокурсники просто не успели. Представляешь? Год спустя я все еще не знаю, что делать со своей славой, - я боролся с желанием взять ее руки в свои, - Не знаю... может, сбегая сюда, я надеялась не только на то, что здесь меня будут знать меньше, но еще и на то, что со временем из-за того, как долго я не сражалась на аренах, она утихнет. Но знаешь, что они сказали? - она повернула свое прекрасное лицо ко мне, - Что целый год готовились, чтобы учиться со мной в одной Академии. Представляешь? Не думала, что мои бои могут кого-то на что-то вдохновить. Это было... просто зрелище для других, не то же самое, что для меня. И я бы рада быть счастлива из-за этого, но почему-то не могу. Может, слава стала мне противна? Это странно звучит? - я покачал головой. Она тихонько рассмеялась, - Они пришли отдать свои жизни за этот мир. Как и мы. Мне стыдно за то, что я не хочу быть рядом с ними... Ох. Ох, Жон, прости, ты пришел, а я тут начала грузить тебя своими проблемами... - она потеребила мочку уха, виновато улыбаясь.
  Я хотел сказать, что это ничего, что для этого и нужны вторые половинки - для бесконечного количества слов, которые вы можете сказать друг другу, для безграничного доверия, для чувств, даже если они кажутся чем-то плохим, но не мог. Ведь я не был ее половинкой.
  - Это ничего, - я будто бы наелся стекла, настолько рваной вышла моя улыбка, - Все нормально.
  Кто не хотел бы встречаться с такой девушкой, если уж быть начистоту? Может, кто-то бы и не хотел. Кто-то бы смутился ее силой или ее робостью в некоторых вопросах, но я находил это безумно очаровательным. И я не знал, чувства ли это Жона говорят во мне или моя собственная влюбленность, посылкой прямиком из прошлой жизни, потому что Оскар сказал, что это все еще я.
  Хотел ли я ее ранить? Ни за что на свете.
  Придется ли мне? Да.
  Я не мог принять его жизнь и его отношения по наследству. Что-то во мне готово было взбунтоваться от одной этой мысли. Ведь она любила не меня.
  Я вдруг подумал, что если и приму ее любовь, то только ко мне. Я смогу доказать ей, что я достоин ее не меньше. Если мы переживем эту войну. И если она переживет мои следующие слова.
  Надежд было не много.
  Я встал, хотя больше всего на свете мне хотелось остаться, и сделал несколько шагов в сторону, встав к ней спиной. Рвать с человеком, как и душить, проще, если не видишь его глаз.
  Я на секунду потерялся в этом сравнении, потому что откуда я знаю?.. Голову кольнуло чем-то, что я смог бы вот-вот достать, но голос Пирры вернул меня к действительности:
  - Жон? - столько вопроса и непонимания, и беспокойства, и страха. В этот момент я жалел, что почему-то так хорошо разбираюсь в выражении человеческих чувств.
  - Я должен тебе кое-что сказать... - начал я и запнулся. Это неправильно. Я не собирался ее душить. Я сделал над собой усилие и повернулся к ней лицом, чтобы увидеть больше чувств, чем услышал, накладывающимися друг на друга, - Ты знаешь Оскара?
  - Д-да... - этот вопрос, кажется, застал ее врасплох.
  - И ты знаешь, кто он?
  - Эм, - она отвела взгляд в сторону и нервно усмехнулась, - Наш очень способный однокурсник.
  - Верно, - я сжимал и разжимал кулаки, - А еще он пришел из другого мира.
  Ее взгляд метнулся ко мне со скоростью молнии, и я увидел, как на ее лице мелькнуло удивление до того, как она взяла себя в руки и начала думать, что делать в этой ситуации. Я мог только гадать, какие мысли кипели в ее голове, но решил пресечь все попытки противодействия моим словам на корню:
  - Я знаю это, не отрицай. Я говорил с ним. Но есть причина, по которой я это знаю. Я... - в горле встал ком, но я продолжил: - я такой же, как он.
  Она посмотрела на меня своими невероятными зелеными глазами, в которых плескалось столько неверия и подступающего ощущения предательства, что я не выдержал и сделал шаг вперед. Она тут же встала и отступила назад.
  - Скажи мне, что это неправда, - попросила она голосом, изменившимся на пару тонов.
  - Я не могу, - я был беспомощен, - Я не Жон.
  - Как?.. - она запнулась, а потом в понимании опустила взгляд, - Наше первое свидание, верно?
  - Да. Тогда я и... появился.
  Она обхватила ладонью нижнюю часть лица и прикрыла глаза.
  Мы стояли там, нас разделял только лунный луч, пробившийся через окно, и я подумал, что будет так глупо, если сейчас завоют сирены о том, что прилетела Салем, и мы так и не поговорим.
  Я надеялся на это.
  Я боялся этого.
  Я хотел обнять Пирру.
  В конце концов она села на ступени, и я сел поодаль.
  - У нас же только все начиналось, - раздался в тишине ее голос, - Я так... долго этого ждала. Он никогда не смотрел на меня так, как я на него, пока однажды не начал вести себя совершенно странно рядом со мной, как будто ему было неловко. Я подумала, что он наконец-то понял, но не хочет ранить мои чувства отказом и просто отступилась... хотя и до этого ничего не делала. Но потом он просто пришел под наши окна с гитарой и спел мне песню, - она нежно улыбнулась, - Я тогда плакала от счастья, а он сказал, что просто не знал, как выразить свои чувства, когда узнал о моих. Подозреваю, что ему Оскар объяснил. Настолько доходчиво, что до него наконец дошло. Спасибо ему, наверное... Я так и не сказала, но какая уже разница... Жона больше нет.
  Она не кидала на меня укоризненных взглядов, не кричала и не обвиняла во всех грехах. И я не знал, было бы мне проще с этим - раз и навсегда порвать с любой возможностью остаться с ней хотя бы друзьями - или... Или.
  - Я не могу не напоминать тебе о нем, - я опустил глаза.
  - Я знаю, - я понял, что она плачет только когда поднял взгляд, обратив внимание на едва заметную дрожь в голосе. И тут же снова отвел его, когда екнуло сердце из-за слишком многого.
  Мы устроили ему похороны - прямо там, на подоконнике, озаренном лунным светом. Я заглянул в свиток и обнаружил, что прошло всего три часа. Целых три часа. Это значит, что Жон умер ровно в полночь. Навсегда застрял между днями.
  Я достал меч из ножен, впервые взвешивая его в руке и впервые видя свое отражение - на меня смотрело растерянное лицо Жона Арка. Я не мог оставить меч здесь, я решил вернуть его его семье, как только представится возможность. Да и это было моим единственным оружием сейчас. Я поднес меч к шее сзади, его металл холодил кожу, и срезал несколько прядей. Потом срезал челку. Это же тот самый ритуал, обозначающий, что персонаж выбирает для себя новый путь?
  Пирра оторвала кусок красной ткани от своего пояса, перевязала волосы, которые я ей передал, и положила получившийся пучок на подоконник.
  Я не знал, кому молится за его душу и верил ли я в каких-либо богов, так что просто смотрел. Я не чувствовал к нему ничего, и это пугало. Пирра прикрыла глаза, и мы молча стояли рядом друг с другом пару минут.
  А потом это время прошло, и она впервые открыто посмотрела на меня. И я понял, что на меня, а не на него, потому что это был совершенно новый взгляд. Ее глаза казались ярче из-за пролитых слез, а на щеках до сих пор красовались дорожки, но она все еще была красива.
  - Спасибо, - тихо произнесла она и слабо мне улыбнулась, но улыбка на ее лице долго не продержалась. Я не стал улыбаться ей в ответ, чтобы не делать больнее, - Тебе надо будет нормально их подравнять.
  Я коснулся волос на затылке, где одни пряди были экстра короткими, а другие я мог спокойно пропустить сквозь пальцы.
  - Да. Пожалуй, стрижка мечом переоценена, - было слишком рано для шутки, но я почему-то чувствовал, что она нужна. А еще чувствовал, что, хотя я и причина всего, мне есть, что сказать, - Послушай... - я повернул к ней голову, - Это больно - терять кого-то. Я уверен, ты знаешь... Ты чувствуешь это прямо сейчас. Но я думаю, что он хотел бы, чтобы ты была счастлива. Я чувствую, что это правда, когда произношу вслух. И ты... ты должна сражаться за весь остальной мир и...
  - Эй, - оборвала она меня. Ее брови были нахмурены, а я определенно чего-то не понимал. И, мда, мне надо будет придумать имя получше, чем "Эй", - Я понимаю, что ты пытаешься сказать, но давай сойдемся на том, что мне хватит благоразумия не броситься на первый попавшийся меч или клык, или что там будет против нас, из-за того, что кто-то вселился в моего парня... Прости.
  - Эм... Нет, ты права. Я просто привык утешать людей, которые намного слабее будущего Охотника и которые никогда не дрались с огромными черными монстрами, - я уставился в стену, пытаясь переварить то, что только что сказал. Это правда?
  - И я ценю это. Но... не мог бы ты оставить меня одну сейчас? Пожалуйста, - это была закономерная просьба, и я абсолютно понимал ее.
  - ...хорошо.
  Я не оборачивался и не останавливался около закрытой двери, чтобы слушать, а шел дальше по безлюдному коридору, прочь из зоны слышимости.
  Я ведь тоже хотел плакать.
  
  
***
  
  Я вступил в отряд медиков на следующий день, потому что не было ничего очевиднее. Я попросил заменить мешок Жона Арка на свой собственный. Так и сказал Глинде. Они с Озпином немного потыкали в меня вопросами и отстали, поняв, что я не могу дать им чего-то нового. Они попросили не говорить никому непосвященному о том, кто я такой. Я мог видеть, как грустны их глаза, переходящие от меня к Пирре и обратно, когда уходил. Мне пришлось сказать Руби и остальным, что меня стукнуло амнезией, и поэтому я ничего не помню. Это было глупо, потому что война еще даже не началась, но я сказал, что это было последствием неудачной работы с аурой и переживаний. Озпин стоял за моим плечом и подтверждал, убеждая их в наименее верибельных кусках истории. Они решили, что я все равно их друг, как можно было в этом сомневаться, и я не знал, что чувствовать по этому поводу. Последние две недели перед войной я обедал с ними, узнавая о том, что произошло, из их наполненных надеждой, что еще чуть-чуть, и я вспомню, голосов. Я не мог сказать им, что не вспомню никогда. Я обедал с ними, а потом уходил на весь день к медикам, чтобы Пирра могла забрать себе оставшееся время со своими друзьями, которые действительно ими были.
  Я посещал боевые курсы, в которые переквалифицировались обычные уроки Академии, как и все, и углубленный курс первой помощи. Но я надеялся не научиться вдруг за две недели сращивать голову человека с телом при помощи обычного бинта, а скорее вспомнить то, что знал. Мои руки уже умели все то, что нам объясняли, но мне нужен был толчок.
  Мы немного говорили с Оскаром. Я спросил его, почему на войне снова сражаются дети. Он не улыбался. Он сказал, что большинство взрослых Охотников еще в самом начале войны Салем обманом заманила в ловушку и... ликвидировала. Они думали, что это будет их последний бой, после которого наступит долгожданная победа. Это и правда был их последний бой. Бикон теперь - последний оплот надежды. Как и эти ребята. Атлас спешит сюда с подкреплением, как и Вакуо, чтобы зажать Салем в тиски, но они не могут отдать все - им тоже надо защищаться от Гримм, которых повсюду пруд пруди. Их нет здесь только из-за совокупного влияния трех реликвий. Четвертая у Салем.
  - Послушай, а что, если вместо богов пришли мы двое, чтобы наблюдать за этим высшим судом? - у меня было довольно философское настроение.
  Оскар открыл рот и закрыл рот.
  - Я хотел сказать, что это бред, но... звучит слишком тревожно, чтобы я мог об этом пошутить.
  Мы так и сидели, глядя на осколочную луну.
  У нас было время шутить о прошлой жизни и каком-то курсе попаданцев в интернете, на который мы оба кликнули, а теперь отдуваемся (я помнил только самое неважное), но не хватило времени, чтобы быть готовыми к тому, что Салем наконец придет. Даже Оскару его не хватило. С другой стороны, нельзя быть готовым к войне.
  Мы стояли в общем зале и получали инструкции. Всех поделили на отряды по несколько команд, исходя из эффективности совокупных способностей, еще давно, и все это время усиленно учили каждый отряд уничтожать свой тип Гримм. Ходить нужно было по несколько отрядов. Оскар не сказал этого, стоя на сцене весь такой уверенный, но объяснил до этого лично:
  - Салем умеет в тактику, не зря же когда-то была королевой и полководцем, поэтому у нее будут отряды Гримм, и мы должны обеспечить им противодействие. Но это все - по большей части просто попытки занять чем-то боевую силу обоих сторон. Главная битва будет за реликвии. И это будет отряд взрослых, Пирры и меня. А для остальных все в конце концов выльется в потерю строя и битвы кого с кем придется на улицах. Я воевал и в прошлой жизни. И умер за что-то совершенно бессмысленное. На этот раз я хочу умереть за целый мир.
  Я обещал защитить его, но он покачал головой, не поверив мне.
  - Как только все начнется, мы потеряем друг друга. Тебе повезет, если ты не потеряешь самого себя и свой отряд. Держись рядом с ними. Они отныне твоя жизнь.
  Мы обнялись на прощание и разошлись по своим местам. Он - толкать речь. Я - слышать меньше, чем уже знал.
  Мне удалось перехватить Пирру перед тем, как все начали расходиться.
  - Я не он, но я все еще не хочу, чтобы ты умирала.
  - Ты не он, но даже ему я не смогла бы этого обещать, - она покачала головой и ушла.
  Мне тоже было пора к своим.
  
  Были те же свистящие пули, как в фильмах о войне, которые я помнил, только они свистели лишь в одну сторону - от нас. Ряды Гримм косились один за другим, но все равно не кончались. Мы с ребятами сидели за стеной дома, сжимая свои аптечки, и ждали. Ждали первых жертв.
  Местом битвы был выбран давно эвакуированный Вейл. Стрелки сидели на крышах, так что как только Гримм подошли достаточно близко, они вместе с прикрывающими их от воздушных Гримм ближневиками пошли в атаку, спрыгивая с высоты прямо на их истаивающие дымом тушки.
  А дальше я помнил только мое бешено колотящееся сердце и поглотившую меня тревогу. Пошли первые раненые, которых вытаскивали с поля боя и доставляли сюда. Я окунулся в работу - прижечь, забинтовать, сшить и отпустить обратно в бой, если позволяет тяжесть раны. Я не помнил, сколько людей прошло через мои руки прежде, чем меня тронули за плечо и сказали: "Иди". Пришла моя очередь забирать раненых с поля боя.
  Я пробирался вперед, отмахиваясь от подходящих слишком близко Гримм мечом, а рядом со мной шел студент-воин, приписанный к нам, чтобы защищать. Я таскал раненых, а он смотрел по сторонам и разрубал огромным топором всех, кто хотел нам помешать. Строй распался даже быстрее, чем предполагал Оскар.
  По моему лбу стекал пот, я тяжело дышал, но все равно вышел из-за здания искать нового раненого. Они не прекращали появляться. Я нашел какого-то парня лежащим лицом вниз и приглушенно стонущим. Я пробормотал, что все будет хорошо, и перевернул его на спину. Это и было моей ошибкой. Из его рассеченного живота на асфальт вывалились кишки, и я онемел. У меня не было, не было, не было никакой возможности ему помочь. Мой напарник теребил меня за плечо, говоря, что пора идти дальше, но я не мог оторвать взгляд от его лица, пересеченного шрамом. Даже на пороге смерти он сжимал в руках свой громадный меч. Увидев мое лицо, он улыбнулся, превозмогая боль:
  - Мы-ы победи-им.
  Я не мог поверить ему на этот раз.
  Я чувствовал такую боль, как будто бы это меня разрубили на части.
  И вдруг мои глаза затуманились, и я увидел себя. Другого себя.
  Это был не Жон, это был я среди горящих белым стен больницы. Рядом со мной были другие доктора и испачканные в крови инструменты. На столе перед нами лежал мужчина со вспоротым животом. Один из докторов не выдержал:
  - Может мы можем...
  - Нет, - жестко сказал я, - Не трогай скальпель. Ничего не трогай.
  - Но он же умрет... - прошептал доктор.
  - Да, - согласился я.
  Доктор сорвал перчатки и вышел из операционной.
  Прошлый я взял скальпель и недрогнувшей рукой перерезал пациенту горло.
  Я вынырнул из воспоминания и стал судорожно хватать ртом воздух.
  Нет...
  Я не мог...
  Не специально...
  Я тут же захотел сдаться и опустить руки. Если я поступил так, я не могу быть уверен в том, что я хороший человек.
  Но потом я вспомнил слова Оскара. И сказал себе, что это не все. Это лишь часть, обрывок подслушанного разговора о самом себе, слух, что-то без контекста.
  Я напрягся всем телом и всей теперь вплавленной в него душой.
  Я отказываюсь в это верить!
  И тогда ко мне пришла остальная часть.
  Я понял, что он бы все равно умер, что мы не могли его спасти. И что эта подаренная смерть была милосердием.
  Я вспомнил свои годы учебы в университете на медицинском, улыбки однокурсников и их расплывчатые лица, отказ от зубрежек до ночи, потому что я хотел понимать то, что я делаю, а не просто вдалбливать в себя и забывать. Мое детство, похороны дедушки, который до самых последних дней был хорошим врачем, но его врачи были недостаточно хорошими. Мою клятву быть лучше, помогать людям. И понимание в конце концов, что иногда смерть - лучший выход. Я вспомнил, каким стал жестким, как перестал улыбаться и отказался от дружбы, потому что она мешала мне быть лучшим врачем. Я вспомнил, как забыл самого себя, гонясь за идеалом. И вспомнил, как, когда я шел домой, меня подстерег перед подъездом какой-то парень с друзьями и затащил в подворотню. Как он обвинил меня в смерти своего отца:
  - Они ведь купили тебя, верно? Эти сволочи! Я знаю, не ври мне! У тебя репутация парня, который за деньги родную маму продаст!
  И они оставили меня истекать кровью до смерти в этом переулке, потому что я ни в чем не признался. А признаваться и не в чем было.
  Глаза меня-нынешнего наполнились слезами. Я сцепил зубы и сказал себе, что не согласен на такую судьбу. Что я могу быть лучше, не забывая себя. И я прямо сейчас не позволю этому парню умереть на моих руках.
  Я положил ладони на его грудь, и от них пошел белый свет, вливающийся в него и заставляющий зажечься его синюю ауру. Одной рукой я вложил его кишки обратно, а другой продолжал подпитывать, чтобы он не умер. Его рана затягивалась не быстро, по моему лбу стекал пот вперемежку со слезами, но я не убирал рук. И когда после всего он открыл свои синие глаза и посмотрел на живот, а потом на меня, и схватил в объятия, я понял, что все это было не зря. Что у меня есть путь и есть то, что я должен закончить. Что меня отправили сюда не ради спасения мира, но ради спасения самого себя и маленьких жизней, которые составляют этот мир. Что в то время, как люди вроде Оскара жертвуют людьми ради общего блага, я буду тем, кто их защитит и спасет.
  Я вытер пот с лица и улыбнулся открывшимся истинам.
  Оставались те, кому я должен помочь.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"