Соколова Надежда : другие произведения.

Гимн жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник состоит из текстов, написанных мной за годы творчества. Поэзия, проза, эссе - все произведения включают в себя любовь к жизни и описание ее сторон, как позитивных, так и негативных.

  Капризная богиня
  Влюблённый, он не замечал
  Её насмешек и презренья,
  Обиды молча ей прощал,
  Иронией скрывал волненье.
  
  Готов был на руках носить
  Свою царицу сновидений,
  Просил улыбкой наградить
  И жаждал редкостных мгновений,
  
  Чтобы побыть наедине,
  Её коснуться хоть бы взглядом,
  Шептал: "Прошу, приди ко мне...",
  В мечтах бывал всегда с ней рядом.
  
  Но тщетно всё : как холодна
  Его капризная богиня!
  "Я не люблю, - твердит она,-
  И ты мне часто лишь противен".
  
  Кинжалом сердце взор разит.
  С собой не совладать: он плачет.
  И всё ж её не обвинит.
  Он верит: будет всё иначе...
  Альтернативная история Золушки
  Я отсиживалась в одной из каморок для "клинингового персонала" и, тяжело дыша и изредка икая сквозь сжатые зубы, тщетно пыталась понять, как выйти из здания никем не замеченной. На коленях мирно покоилась голова неандертальца, созданная лично мной из папье-маше несколько дней назад. В голове все еще звенел негодующий крик нашей уборщицы бабы Зины: "Надька! Надька, стой! Стой, зараза неандертальская!" Ага, ща. Только трусы поглажу. Трусы... Божечки, я, похоже, выскочила из номера без них... Вот же стыдоба! Варька с Машкой неделю ржать будут, когда узнают...
  И что теперь? Куда идти? В тонкой гипюровой кофточке и шелковой юбке до колена, которые добрые сестренки заставили напялить на это бессмысленное свидание, я по такому жгучему морозу далеко не убегу. Нет, можно постараться, конечно, благо, на ногах у меня остались мои любимые розовые босоножки с каблучком пару сантиметров. Угу. До ближайшей больницы, как минимум с воспалением легких. А там меня быстро и найдут, и вылечат, и замуж насильно выдадут. Сволочи! Не хочу! Я еще так молода! Не хочу!!!
  Нет, рыдать нельзя... Никоим образом нельзя... Иначе макияж потечет... И буду я тогда Надька-страхолюдина... Меня даже завалящий бомж в переулке испугается...
  "Всего одно свидание. Ну дочка, что тебе стоит? Симпатичный молодой человек, говорит, видел тебя на сцене, влюбился, хочет поближе познакомиться". Знаю я их знакомства. После последнего, с нагловатым сынком местного мэра, я целый месяц у тетки в глухой деревне отсиживалась, глухонемой притворялась! А отчим с матерью на дармовщинку на Сейшелы с якобы будущими родственниками съездили, отдохнули!
  Небо, я ведь так молода! Мне всего двадцать три! Ну какой "замуж"! Не хочу я туда! И вообще, мой ненаглядный "папочка" только недавно дал мне главные роли в своем театре. Должна же я вдоволь насладиться заслуженными овациями зрителей! Голова неандертальца на моих коленях ехидно оскалилась. У, обормот! И почему я, когда его делала, посчитала, что эта древность обязательно должна улыбаться!?
  - Надя, - в комнату заглянула Верочка, наша гардеробщица, миленькая и отзывчивая кареглазая шатенка. - Совесть у тебя есть? Тебя и театр, и гостиница уже пару часов разыскивают. Выходи давай. Его отец приехал, просто мечтает с тобой познакомиться.
  - Угу, ик, сына он своего, ик, великовозрастную дубину, ик, женить мечтает. Ик. Я ему, ик, даром не сдалась. Ик.
  - Не ворчи. Все выходы давно оцеплены. Тебе все равно отсюда не выбраться.
  Уроды! Я тяжело вздохнула:
  - Вер, ик, ну что они ко мне, ик, все пристали, а? Ну переспала, ик, я с ним. Ик. Это что, ик, повод меня сразу, ик, в ЗАГС тащить??? Ик.
  - Варя с Машей давно замужем. А твой отчим, сама знаешь, очень ответственный человек.
  Знаю. Придушить бы его, чтобы этой долбанной ответственностью не страдал...
  А ведь как хорошо все начиналось. Мой отчим владеет двумя семиэтажными зданиями в центре нашего города: а одном располагаются театр, ледовый каток и швейная мастерская, в другом - ресторан и отель. Удобно, кто ж спорит: посмотрел представление, поел в ресторане и на бочок в заказанном номере.
  Капиталист фигов. Сам мне с детства разрешал лазить везде, где хочу, а теперь жалуется, что все ходы-выходы лучшего него знаю. Он что, думал, что я этими знаниями никогда не воспользуюсь? Три раза ха!
  В общем, очередной мачо выразил желание пообщаться с моим высочеством. Я честно была против. Но разве найдешь аргументы, когда на тебя наседает все семейство, да еще и с мелкими племянницами? Ладно, оделась провокационно ("Ах, Наденька, оранжевый так идет к твоим каштановым волосам!"), сверху - шубу и сапоги, нырнула в такси, через пару кварталов вылезла, переобулась в гардеробной у Верочки, через служебные входы-выходы добралась до ресторана, плюхнулась на стул, мрачно оглядела и сервированный по высшему разряду стол с устрицами, овощными салатами, фруктами и шампанским (лучше бы эти изверги на стол тарелку борща и антрекот подали, ага, дождешься от них), нацепив одну из сладеньких улыбочек, благосклонно выслушала комплименты своей неземной красоте и каждому компоненту по отдельности ("Ваши глаза сияют, как алмазы!" - Болван, где ты видел настолько радиоактивные алмазы? - "Ваша улыбка поражает меня в самое сердце!" - Могу добавить пару выстрелов пробками от шампанского, в оба глаза, так сказать, чтобы симметрия была. - "Ваши локоны..." - дальше я уже не слушала. Все равно ничего нового о себе не узнаю. Никакой фантазии у этих идиотов), даже что-то прощебетала в ответ.
  Хорошо, рядом не сидел Мишка, мой личный охранник, появившийся в доме на мое пятнадцатилетие, уж он бы точно понял, что в таком настроении я только убивать и способна.
  Ладно, выпили-закусили, мой стовосьмидесятивосьмисантиметровый кавалер галантно довел меня, всего лишь метр шестьдесят семь, до постельки, даже раздеть смог нормально, ничего не порвав. Достижение, кстати. От некоторых упорных женишков приходилось сбегать практически голой.
  Ну что сказать? Были у меня мужчины и поискусней. Здесь же... Хорошо, что не вырубилась при предварительных ласках. В общем, ночка прошла в целом нормально. Зато утро...
  - О, прекрасная леди! Молю, выходи за меня! - И лыбится, зараза такой. Стоит, вход перекрыл, кольцо в коробочке выставил, на мол, любуйся. И не сбежишь же. Пришлось за живот хвататься и в туалет сбегать. А так как раздевалась я, наученная горьким опытом, именно в туалете, а окошка в таких комнатках уже мной опробованы, как и широкие карнизы, ведущие к одному из служебных выходов, то фиг с маслом он получил, а не невесту, гад такой.
  Как я бежала! Вот что значит постоянная тренировка и отличное ориентирование на местности! Вот только раз меня не туда занесло, стукнулась о какую-то статую, оказавшуюся неандертальцем, его физия мне на руки и грохнулась. Останавливаться было некогда: за мной уже весь отель гнался. Еще чуть-чуть, и театр со швеями присоединится. Как пить дать, поймают и окольцуют. Так что пришлось голову с собой тащить. Но добежала, да, теперь вот сижу в каморке возле гардеробной, думаю, куда мне, бедной-несчастной, дальше деваться...
  Хотя... Почему бы и не попробовать...
  - Вер, а Вер, - состроила я умильную рожицу. Гардеробщица мгновенно напряглась. Хорошо же меня здесь знают. - Принеси, ик, воды и что-нибудь, ик, переодеться?
  - Ты хочешь, чтобы меня твоя родня самолично на клочки порвала? - угрюмо поинтересовалась девушка, но дверь с той стороны все же закрыла. Правильно, кто еще, кроме меня, будет выслушивать ее стенания на старую, как мир, тему "Все мужики козлы"?
  Воду я выпила залпом, всю литровую кружу. Затем присмотрелась к одежде: свитер, джинсы, пальто, ботинки. Божечки, из какого хлама их вытащили? А на мне еще и белья нет. Блин, выберусь отсюда, все деньги отчима на анализы потрачу...
  - А на голову?
  Шапка-ушанка? Сколько ей веков?
  - Надь, может, ну его, а? Вылезай. Замужем не так уж и плохо...
  Ага, разбежалась. Тебе, моя милая, надо, ты и выходи. Замуж. Хотя Верочка, как раз, с удовольствием вышла бы. Только не берет что-то никто. Спать спят, холодильник ее периодически подчищают, даже иногда конфеты с цветами дарят, а как дело до серьезного доходит, так и в кусты сразу. Счастливая...
  Ладно, волю в кулак, и натягивать эту гадость. Интересно, Верка спецом мне похуже одежку выбрала? Или у нее в чулане и правда ничего приличного уже не осталось?
  Кое-как оделась, натянув свитер на нижнюю половину лица и нахлобучив шапку пониже. Выглянула из своего укрытия. Люблю эту каморку возле гардероба: и Верка не выдаст, и до выхода пару шагов всего сделать надо. Да, мне сегодня везет. Нет, точно везет. Был бы на вахте Мишка, хрен я бы прошла. А так, немного сгорбилась, руки в карманы засунула и походкой завзятого пьянчуги направилась к дверям. Шаг, другой, третий...
  Ура, желанная свобода! "Папочкины" доблестные охраннички в мою сторону даже не посмотрели. Чудно. И куда теперь? Домой пока никак нельзя. Родичи сначала собственноручно освежуют, а потом с поклонами на руки женишку передадут. Денег нет, ехать некуда. Ладушки, здравствуй, Ванька.
  С Ванькой Сенцовым я дружила со школы. Он оказался единственным нормальным парнем среди всего моего побитого гормонами окружения и не пытался, как многие, периодически поставить штамп в моем паспорте и одарить своей фамилией. Жил он в паре кварталов от театра, в собственном одноэтажном домике, обставленном "скромно, но со вкусом", так что добралась я до дружка без проблем.
  - Эй, "синяк", куда прешь?
  Чего? Это мне, что ли? Точно. Друг мой любший, собственной персоной. Все два метра. В халате и тапках на босу ногу. Это что он в таком виде на морозе -20 делает?
  - Вань, а по роже?
  Друган икнул и тихо, проникновенно так спросил:
  - Надька?
  - Нет, кикимора болотная. Ванька, ты меня домой пустишь?
  - А... Да, конечно...
  Зашла, нагло оккупировала ванную, разделась, вымылась, закуталась в Ванькин халат, висевший на крючке, вылезла на кухню.
  - Опять женихи? - понимающе хмыкнул хозяин дома, разливая по чашкам чай.
  - А то ты не знаешь. Задрали уже. Сил моих нет.
  - А поприличней ничего не нашлось?
  - И чем тебе мой костюм не нравится? Я, может, новую роль репетирую.
  - Угу. "Пьянь подзаборная" называется. Ай!
  - И ой ща будет. Не умничай давай.
  Мобильник зазвонил внезапно. Ванька, уже переодевшийся в видавший виды спортивный костюм, вытащил из кармана "трубу".
  - Да, Сан Саныч. Надя?
  Вопросительный взгляд на меня, потом:
  - Да, здесь.
  Предатель!
  - Дать ей трубку? Да, конечно.
  Общаться с отчимом не хотелось вообще. Но лучше уж по телефону, чем вживую, когда он сюда со своими шкафообразными охранничками нагрянет.
  - Да, пап?
  - Давай домой, - спокойный ровный голос, будто и не было ничего. - Мишка сейчас подъедет.
  - Э...
  - Трусиха. Мать тебе по шее даст, на этом всё и успокоится. Иван Никанорыч сообщил, что настолько своевольная невестка ему не нужна. Так что собирайся.
  Да? Ну ладно, как скажете.
  Влезать в Веркино старье не хотелось, поэтом к мерсу, ждущему у ступенек дома, вышла, в чем была: в халате. Впрочем, Мишка, очередной шкафообразный "товарищ", бритый наголо, как "бойцы 90-х", к моим маскарадам был привычный: открыл дверь мне, потом уселся за руль. Ехали молча. А о чем еще говорить с такой обалдуйкой, как я?
  Высокий трехэтажный дом из белого кирпича встретил беглянку с обычным своим достоинством. А говорят, у домов души не бывает. Чушь. Наш точно настоящий аристократ в сотом поколении.
  Мать отделалась уже привычными стенаниями на тему непутевой дочери: ей, вишь, женихов подсовывают, один краше другого, а она, обормотка, сбегает каждый раз, не понимает своего счастья. Я делала вид, что слушаю, а сама мечтала поскорей до своей комнаты добраться да выспаться нормально.
  Моя любимая кроватка из дуба с новеньким матрасом и цветастым покрывалом радостно раскрыла объятия. Ура, да здравствует крепкий и здоровый сон!
  
  - Выспалась? - Отчим смотрел с насмешкой. Я только вздохнула. И выспалась, и в ванной отлежалась, и даже накраситься успела.
  - Сегодня поедешь со мной. Я нового режиссера нанял. Познакомишься с будущим начальством.
  Упс. Я со старым только недавно сработалась. А тут новый. Ладно, как скажете.
  Шерстяное платье чуть ниже колена, сапоги, шуба из норки. Вот она я. Любите и жалуйте.
  Охранник отчима, "шкафчик" Валера, услужливо открыл двери лексуса. Через несколько минут мы уже заходили в одно из зданий. Сейчас поднимемся на второй этаж, найдем этого режиссера...
  - Пап...
  - Слышу.
  Действительно, крики, шум и ругань, доносившиеся сверху, только глухой не услышал бы. Кого там убивают? И где потом труп прятать?
  - Сан Саныч, это невозможно! Работнички, чтоб их! - Нам навстречу, на лестничный пролет, сбежал вниз высокий худощавый мужчина с черными как смоль волосами, полными чувственными губами и горящими синими огнями глазами. Ой, мамочки...
  - Надя, знакомься, - чуть иронично улыбнувшись, повернулся ко мне отчим. - Это и есть наш новый режиссер, Антон Михайлович Порошин.
  Ага, угу... Ой, глазки какие... Что там "папочка" насчет свадьбы твердил все это время? Уже хочу! Антоша... А имя-то какое... "Я летаю. Я в раю".
  Ночные мысли
  Ночи синие чернила
  Падают на спящий город.
  Я спешу к подруге милой,
  Вновь презрев и страх, и холод.
  
  Да, на улице опасно,
  И не раз уже порою
  Мне мерещился напрасно
  Чей-то нож. То Ночь игрою
  
  То лукавой, то жестокой
  Искажает ощущенья.
  Ночью путник одинокий
  Чувствует, что нет спасенья,
  
  Что вокруг одни громады
  Равнодушных белых зданий,
  Видит он одни преграды,
  Черноту лишь Мирозданья.
  
  Но иду я на свиданье,
  Не желая зло предвидеть.
  А в душе одно желанье -
  Вновь любимую увидеть.
  Бунин и "Советы"
   Бунин... Его творчество многогранно. Лирические, проникнутые щемящей тоской по так быстро уходящей, как песок сквозь пальцы просочившейся жизни, "Темные аллеи", меланхоличные "Антоновские яблоки", наполненное сожалением о краткости жизни "Легкое дыхание". Но эти произведения у нас на слуху, мы знакомимся с ними с детства, впервые влюбляясь в слог автора со школьной скамьи.
   А вот Бунина-публициста знают немногие. И статьи его, откликавшиеся на особо острые вопросы современности, читать нам не предлагают. Возможно, потому что классик, получивший Нобелевскую премию, со всей своей прямотой осуждал тот самый советский строй, из-за которого ему пришлось стать эмигрантом. Осуждал не только из-за поломанной жизни, разлуки с семьей и друзьями, но и из-за пошлости, грубости, низости, "лубочности" - тех самых черт, которые отвратили его от большевиков еще во время жизни в Одессе, перед самой эмиграцией. Именно поэтому он, горячо выступая против нового строя, не желал иметь ничего общего с теми, кто "встал у руля" в его России, в той стране, куда, как он знал, вернуться ему уже нельзя. В одной из своих стате й он пишет: "Мы ... пребываем в этом мраке, этом дурмане, дурмане злом, диком и, как всякий дурман, прежде всего переполненном нелепостями, на этот раз нелепостями чудовищными. И дурман этот еще длится, и человек, более или менее не поддавшийся ему, поминутно с ужасом и с изумлением протирает глаза. Кровь продолжает течь реками, - нелепейшая в мировой истории, колоссальная война между русскими, между двумя огромными русскими армиями, одна из которых идет под высоким водительством бывшего газетного корреспондента, еще в полном разгаре".
   "Великий дурман" - именно так озаглавит автор свою лекцию, с которой выступит в Одессе. В ней Иван Алексеевич, постоянно общавшийся с народом и видевший не только положительные, но и отрицательные стороны мужицкого характера, приведет многочисленные примеры того, как жесток может быть "народ-богоносец", если позволить ему жить безнаказанно, без страха, как физического, так и морального.
   Истово верующий, Бунин во многих своих статьях цитирует Библию, чаще всего вспоминая Иова. Именно этот библейский герой является для Ивана Алексеевича той самой мученической фигурой, чья жизнь, по мнению автора, все больше напоминает жизнь многих эмигрантов, непримиримых последователей Белой идеи. Считая всех, кто погиб в рядах Добровольческой армии, настоящими мучениками, достойными канонизации, Бунин преклоняется перед вождями этого движения и говорит А.И. Деникину на банкете в честь военачальника: "Ваше Высокопревосходительство! Я не в силах выразить перед Вами даже и малейшей доли тех сложных и глубоких чувств, которыми охвачен я в сознании всей великой важности минут нами переживаемых, когда незримо пишутся новые славные страницы русской летописи, на коих уже неизгладимо начертано Ваше славное имя и коим предстоит такая долгая, долгая историческая жизнь. Позвольте мне только земно поклониться Вам ото всего моего сердца, с особой силой ощущающего ныне свою кровную связь с Россией, - сердца, бесконечно исстрадавшегося и в эту минуту бесконечно счастливого".
   И потом, уже в эмиграции, осознавая, что Белое движение не в состоянии вернуть разрушенный уклад и победить большевиков, Бунин с жадностью следит за все, что происходит на его бывшей родине, страдая вместе с ней, мучаясь из-за неспособности помочь всем умирающим в боях, замерзающим в морозы или гибнущим от холода.
   Писатель с горечью замечает: "Теперь передо мною петербургская "Правда" за июль и август нынешнего года... Все то же, буквально все то же, что с тоской, болью, отвращением читал в восемнадцатом году в Москве, а в девятнадцатом в Одессе... Все тот же осточертевший жаргон, все та же яростная долбня трех-четырех мыслишек, все та же заборная грубость, все та же напыщенность самого низшего разбора, самый "высокий стиль" рядом с самой площадной бранью, все те же вопли, восклицательные знаки, аншлаги аршинными буквами, все та же превосходящая всякую меру наглость в лживости, которой пропитано буквально каждое слово, каждый призыв, каждый "лозунг", каждое сообщение, все та же разнузданная до тошноты хвастливость, все та же видимость бешеной деятельности, все та же страшная в своей маниакальности и в своей неукротимой энергии обезьяна, остервенело, с пеной у рта катающая чурбан - и все та же гнусная и жуткая действительность, явствующая в каждой газетной строке и чуть не в каждом заголовке!" Эстет, любящий и ценящий русский язык, Иван Алексеевич не может смириться с новой орфографией, с упрощенным, "нелитературным", по его мнению, языком, которым пишутся все современные ему произведения в советской России. С сарказмом замечает Бунин: "..."могучий и ядреный", самый что ни на есть русский рассказ Всеволода Иванова, под заглавием "Орленое время" и начинается так: "В которых пустынях и по сейчас идет еще орленая жизнь. Жизнь эта как отвороченный пласт земли на неурочно раннее гнездо. Мечись потом птица, вой неслышным воем! Деревня есть Колудино на реке Печоре. Ломит та река дерево и камень нагордо. Молочистые туманы прячут ее в белосоватые полы своих одежд. А вот на четырнадцать волостей прославился Ефрем Шигона шубным своим клеем!.."". Для автора, любящего и ценящего русскую речь, тонко чувствующего каждое слово, подобный текст выглядит пошлостью и безвкусицей. И Бунин искренне не понимает, что может здесь привлекать читателей и почему надо широко рекламировать жуткое, по его мнению, произведение.
   Именно при чтении публицистического наследия любого автора можно понять и прочувствовать его душу, осознать тот смысл, который он вкладывал в свою жизнь. И мне хочется верить, что публицистика Бунина, так незаслуженно забытая ранее, теперь станет на одну ступень с его мастерски написанными художественными произведениями. И Бунину-публицисту мы воздадим такую же хвалу, как и Бунину-писателю.
  Грешница
  В чем вина ее? Объясните мне.
  В том, что Господа не послушалась?
  Что года пролетели, как в страшном сне,
  И всю жизнь среди грешников мучилась?
  
  Что желала прожить отведенный ей срок
  Там, где жизнь началась ее горькая?
  Что судьба была тяжкой, как рабский оброк,
  И всегда поднималась лишь с зорькою?
  
  Так за что ее превратили во столп?
  За какие грехи наказание?
  Для чего выставлять на осмотр для толп?
  Ведь естественно было желание.
  
  Ведь хотела она лишь на дом свой взглянуть,
  Попрощаться с родимой Отчизною...
  Но лишь бросила взгляд, не успела моргнуть,
  И оделась соленою ризою.
  
  И стоять ей века за ошибку свою,
  Без движения и без дыхания,
  В этом голом, далеком, пустынном краю,
  В наказание за ослушание.
  Веник
  Все чаще мне начинает казаться, что жизнь человеческая похожа на веник: когда ты покупаешь его в магазине, он нов и "полон сил". На него приятно смотреть, он может выполнять свои обязанности практически безупречно, и тебе не нужно ставить его в самый дальний угол, чтобы не смущать свой взор.
  Проходит время. Веник уже не настолько "молод", как раньше, его прутики начинают выбиваться из общей массы и иногда даже падают на пол. Чем чаще ты его используешь, тем непрезентабельней становится его вид, он растрепывается все больше, и ты стараешься поменьше смотреть в его сторону, не хочешь портить себе настроение, смотря на него. Все чаще у тебя появляются мысли о необходимости покупки нового "инструмента".
  С каждым месяцем размер веника все уменьшается, прутья выскальзывают из-под ниток все чаще, и ты уже не понимаешь, чего в доме больше: пыли или этих самых прутьев. Веник становится все "ниже", использовать его уже не настолько удобно, как раньше.
  Ну и наконец, наступает такой момент, когда ты выбрасываешь его, своего "верного товарища", и покупаешь новый...
  Сонет
  Соблазнов многих мудро избегая,
  Хочу сказать одно - тебя люблю.
  Одну тебя, и не нужна другая.
  "Не покидай меня!" - в слезах молю.
  
  Ты только для души моей отрада.
  Что без тебя мне жизнь? - Презренья миг!
  Ты мне и горе, и любви услада.
  Мне жаль того, кто так и не постиг
  
  Любви земной и яд, и наслажденье,
  Кто отказался от таких чудес,
  Не испытал душевного волненья
  И после смерти в воздухе исчез.
  
  Секрет тебе открою свой простой:
  Я не умру, ведь я любим тобой!
  Не пара
  Пожалуйста, только живи,
  Ты же видишь, я живу тобою,
  Моей огромной любви
  Хватит нам двоим с головою.
  Земфира
  Вера созрела рано. Может, дело было в инвалидах-родителях, часто нуждавшихся в помощи со стороны, может - в "мнении" общества, постоянно "жалевшего" ребёнка, а может, изначально в Веру была вложена душа зрелого человека. Кто знает... Но уже в четырнадцать лет девчушка начала задумываться над темами, которые многим ее сверстницам вообще не приходят в голову. Внимательный подросток замечал и яркую любовь матери, и снисходительное, чуть свысока, чувство отца к ней, и жалость со стороны обеих бабушек, и легкую грусть в глазах дедов. Слишком многое замечал подросток, тем более жила семья в небольшом южном городке, рядом с морем и горами. Про такие места обычно говорят: здесь все знают друг друга. Ну, может, и не все. И не знают точно. Но вот сплетни ходили. За спиной, как обычно. Хотя некоторые кумушки не стеснялись и в лицо пожалеть девочку, которой уже в отрочестве пришлось принять на себя заботу о близких родственниках.
  Мать, Дарья Викторовна Линчева, тихая, скромная, малозаметная женщина с "букетом" различных заболеваний, главным из которых было ДЦП, "вспыхивала" только рядом с мужем и дочерью. И все вокруг в один голос утверждали, что эта серая мышка души не чает в своей семье, что она подобрала достойную пару, что их дочь вырастет приличным человеком. Дарья часто уезжала в больницы, в которых могла лежать месяцами, и Вера оставалась с отцом, Андреем Андреевичем Линчевым, мужчиной спокойным, рассудительным и невероятно скрытным. Он тоже не отличался железным здоровьем, но больницы не посещал, считая такие поездки напрасной тратой времени. У него, как и у матери, диагностировали ДЦП, но в более легкой степени. В отличие от жены, он работал, зарабатывая на жизнь себе и семье, умственным трудом: статьи, переводы, тексты к годовщинам - что он только не сочинял.
   В тот день, воскресенье, на улице было жарко, в доме работал кондиционер, и отец с дочерью, поджидая мать и жену из больницы (её должны были выписать на следующий день, как раз в День Рождения Андрея), спрятались на кухне. Вера обычно уезжала на выходные к одной из бабушек, но вот как-то так сложились обстоятельства, что этот "викэнд" она проводила в отчем доме.
   - Пап, - задумчиво глядя в окно, позвала голубоглазая блондинка. - Пап, а ты вообще любишь маму?
   Этот вопрос не давал ей покоя уже пару лет, с тех пор девочка начала задумываться о чувствах, своих и окружающих её людей. Нет, мать отца любила, боготворила, обожала. А он? Вот в отце Вера сомневалась. Слишком спокойно отвечал он на пылкие чувства жены, лишком равнодушно воспринимал разнообразные подарки от неё... Да и вообще... Что - вообще, сформулировать было трудно, но ответ девочке был нужен. Наверное, потому и отважилась она задать такой личный вопрос.
   Андрей оторвался от планшета, вздохнул, покачал русой головой.
   - Я надеялся, что ты не заметишь. Или не спросишь.
   - Не любишь? - отвернувшись от окна, изумленно спросил ребенок. Как же так? Как можно жить без любви? Как можно жениться на той, к кому ничего не чувствуешь?
   - Как женщину - нет.
   - Тогда... Почему, пап?
   - Что "почему"?
   - Почему вы вместе? До сих пор?
   - Сложно сказать... Видимо, потому что она слишком сильно любит меня. А я не хочу причинить ей лишнюю боль.
   Лишнюю? А разве боль бывает лишней? Она или есть или нет. Да и мама... Неужели она не видит подобного к ней отношения? Или не хочет видеть?
   - У тебя есть брат.
   Вера, вздрогнув, вынырнула из своих, мыслей, недоуменно посмотрела в серые глаза отца, потом поняла.
   - От другой женщины?
   - Да. Старше тебя почти на год.
   То есть ему почти пятнадцать... Или уже исполнилось...
   - Они живут здесь?
   - Нет. В соседнем городе. Но Антон каждый год навещает меня.
   Антон. Пятнадцать лет. Наверное, так и разбиваются девичьи замки.
   - Но почему тогда... Она замужем, да?
   - Уже нет.
   - Пап, я... Не понимаю...
   Отец улыбался редко. Но сейчас... Такая добрая, нежная улыбка. И светящиеся глаза.
   - Мы с ней слишком разные, милая. Да и люди не поймут.
   Люди? С каких пор отца стало волновать чужое мнение? Он всегда твердил, что надо смотреть только на свои поступки. Остальное уже не важно.
   - Лариса. Лара. Первая красавица школы. Высокая и худая, как тростинка. Я знал её с детства. В нашем городке все друг друга знают. А влюбился... В твоем возрасте, наверное, когда она пришла на очередной школьный праздник, одетая и накрашенная чересчур по-взрослому: яркое шёлковое платье до колен, умело наложенный в салоне красоты макияж, делавший ее похожей на экзотическую птицу. Все, и школьники, и учителя, не могли от нее глаз оторвать. Она танцевала весь вечер, меняя кавалеров, а я понял тогда, что никого другого уже не смогу полюбить.
   Даже здесь, в этом городке, небольшом и далеком от всех столиц, есть, если ты заметила, своя элита: те, кто богаче и удачливей. Лара с детства принадлежит к этой элите. Её отец - крупный, по меркам нашего города, бизнесмен, ведущий свои дела не только у нас в городе, но и по всему побережью. Дочь он с рождения держал в холе и неге. Она ни в чем не знала отказа и всегда смотрела на всех вокруг свысока. Твои же бабушки и дедушки вынуждены были тратить свои и так небольшие зарплаты на лечение меня и твоей мамы. И если Дашу воспитывали как домашнюю девочку, заранее пытаясь оградить от всех тягот жизни, то меня отце с малых лет брал в походы, заставлял заниматься физически, тренировал так, как считал нужным. На гору я, конечно, не взберусь, но ориентироваться в лесу могу, как и прошагаю без проблем несколько километров по не особо сильно пересеченной местности. В одном из подобных походов я познакомился с Димкой, сильным и умным красавцем, мачо, как сейчас принято говорить. Мы не подружились, нет, но приятельствовали. Он мне даже в какой-то степени покровительствовал...
   Из-за своей болезни я много времени проводил дома: читал, думал, учился. Чтобы мне особо не было скучно, родители познакомили меня с Дашей, надеясь, что инвалидность поможет нам сблизиться и хотя бы подружиться. Тихий замкнутый ребёнок, твоя мама смотрела на меня с восхищением. Я казался ей героем американских боевиков. Не скрою, такое отношение мне льстило...
   В тот год мы, после выпускного, собрались всей школой в горы. Не высоко, так, кто куда сможет долезть. Нас должны были сопровождать инструкторы и родители. Дашу оставили дома, меня же отец отправил со всеми, твердя, что его сын - мужчина, а значит, должен преодолевать трудности...
   В поход решено было отправиться ближе к вечеру, ну а когда стемнеет, разжечь костры на высоте и горланить песни, пугая местную живность.
   До похода устроили небольшой фуршет, со спиртными напитками. Да, за нами следили родители и учителя, да, спиртного было выставлено мало. Но нам, еще детям, хватило и того, что мы видели.
   Мы не напились, нет. Но только спиртным я могу объяснить то, что произошло дальше.
   Высоко в горы я не полез, нашел небольшую пещерку невысоко от подножия, решил пересидеть праздник в ней. Фонарик, фляга с водой, бутерброды с мясом и сыром, плед - родители снабдили меня всем, что могло пригодиться. Я уселся подальше от выхода, так, чтобы не быть замеченным "с улицы". Мне не было скучно - я привык проводить время в одиночестве. Сидел и слушал звуки, доносившиеся снаружи, размышлял, уже даже и не помню, о чем.
   После той прогулки я понял, что многое в нашей жизни предопределено. И если что-то должно случиться, неважно, где и когда, но оно случится.
   Уже наступила ночь, когда послышался топот, и в мое убежище кто-то вбежал. Тихие всхлипы подсказали - девушка. Я направил фонарик - Лариса. Кто и чем ее расстроил?
   Прежде чем она меня заметила, пещеру сильно тряхнуло, сверху посыпались камни. Нас замуровало. Потом, уже выбравшись оттуда, я узнал, что в тот вечер сейсмологи предупреждали о небольшом землетрясении. Возможном, но не обязательном. Их не послушали, директор решил не менять планы.
   Я выдал свое присутствие, меня узнали. А дальше... Дальше Лара повела себя странно: она стала кричать на меня, обвиняла непонятно в чем, что-то утверждала, потом... Я надеюсь, тебе не надо объяснять, откуда берутся дети. Нас долго искали, потом откапывали. В общем, время у нас было. Да и винные пары не всегда выветриваются быстро.
   После такой экстремальной прогулки я провел дома в постели трое суток. Даша практически не отходила от меня - плакала, рассказывала, как испугалась, узнав, что меня завалило, признавалась в любви... Мы поженились месяца через два, в ВУЗе учились заочно. Через полтора года родилась ты.
   Лариса... Она уехала из нашего города в другой, в котором ее отец держал главный офис, вышла за Димку, обустроила дом. Через семь лет Димка погиб в автокатастрофе. Вы с матерью тогда сильно грипповали. Я не смог поехать, отправил письмо с соболезнованиями. Она ответила... И я узнал, что у меня есть сын...
   Антон приезжает сюда два-три раза в год, якобы по делам деда. Ему Лара всё рассказала после похорон Димки.
   Тишина. Может ли она быть оглушительной? Вера не знала. Но откровения отца... Как теперь понять и его, и ту, другую? Как смотреть в глаза матери?
   Отец молчал, девушка больше не задавала вопросов.
   В дверь позвонили. Высокая птичья трель ворвалась в тихий мирок. Вера вздрогнула, но прежде чем она успела спросить, кого ждет ее родной человек, отец улыбнулся, опять - мягко и нежно.
   - Твой брат приехал. Открой, милая.
  Гибель Атлантиды
  Комета падала с небес
  На обреченный гибнуть город.
  И люди все бежали в лес,
  Туда,где ждали страх и холод.
  
  Несчастие случилось в ночь,
  Комета падала на спящих.
  А те, кто мог, бежали прочь
  И гибли от камней летящих.
  
  И раскололся материк,
  И началось землетрясенье.
  Из уст исторгся дикий крик,
  Но не было нигде спасенья.
  
  Молились люди в исступленьи,
  И шла кровавая коррида.
  Но отказал им Зевс в спасеньи...
  Так погибала Атлантида.
  Хозяйка стихий
  Вечер... Вечер "радовал" отвратительной погодой и практически полной темнотой. Дождь за окном косыми струями щедро поливал землю, практически затапливая невинные растения и заствляя животных искать убежище как можно выше, ветер жутко завывал в деревьях и безжалостно ломал их хрупкие тонкие ветви, изредка черное небо освещалось изломанными молниями, а предшествовавший им гром больше походил на предсмертный рык какого-нибудь чересчур опасного хищника. Погода словно стремилась без слов передать все те чувства, что разрывали сейчас мою душу. Хотя почему стремилась... Она и передавала: четко, ясно, правильно. Гнев, обида, горечь, ненависть, страх с недавних пор поселились во мне, мешая думать, рассуждать, анализировать. Сейчас я хотела только одного: убивать. Причем убивать бездумно и безжалостно, как и положено настоящей Хозяйке Стихий.
  Мать всегда неустанно твердила, что с нашим даром-проклятием спасти этот мир от нас самих может только полный самоконтроль. И я старалась. Видят боги, я действительно каждую минуту старалась держать свои чувства в узде. До сегодняшнего вечера. Сегодня же... Они заплатят. Все заплатят. Я не остановлюсь ни перед чем. Я разнесу этот город по камешку, я вспомню о дремлющей во мне силе, я...
  В руки ткнулась горячая пузатая кружка. Успокоительный отвар. Ромашка, календула, какие-то еще травы... Я никогда не могла запомнить их название. Да и зачем?
  - Тебе не кажется, что этот город уже получил достаточно водных процедур? - С иронией поинтересовалась тетушка Сара. Она следила за мной в отсутствие матери. Не имея дара, именно она стала настоящей доброй феей нашего рода. Кто каждый раз помогал приводить в порядок нервы наследницы? Тетушка. Кто следил за постоянным притоком успокоительного в аптечке рода? Тетушка. Кто всегда знал нужные слова утешения, вот прям как сейчас, когда сердце просто разрывалось от горя, безнадежности, усталости? Тетушка.
  Травы, естественно, положение дел не спасли. А вот наглая младшая сестра с ее замечанием в чувство привела:
  - Да что ты с ней возишься? Пусть дальше ноет. А женишка ее, козла несносного, как раз в это время прибьют по-тихому.
  Подчиняясь моим чувствам, земля встала дыбом и резко опала. Суки! Все суки! Ненавижу!
  - Сандра! Землетрясение зачем устраивать? Ладно, у нас дом заговоренный. О соседях ты подумала?
  Я раздраженно зашипела:
  - Ненавижу! Всех ненавижу! Тётя, где мой костюм???
  - Совсем девка головой поехала. Куда ты пойдешь с таким лицом? Тебя даже зомби испугаются!
  - Костюм, тётя!
  Небрежный пас рукой - и мелкая надоеда, почему-то названная моей сестрой, была мгновенно выметена за дверь небольшим смерчем. Они хотели войны? Они ее получат!
  Черный классический брючный костюм, в котором и перед императорскими очами предстать не грех, появился на постели через несколько минут. Как всегда идеально выглажен и так же идеально сидит на мне. Тонкая талия, аппетитные формы, длинные рыжие волосы, небрежно забранные в хвост, ноги от ушей, ухоженные руки, унизанные кольцами пальцы, красный лак на ногтях - все, как любят мои обидчики. Идеальная женщина, идеальная пара, идеальный маг. Но даже маги порой выходят из-под контроля. И сейчас "идеальная женщина" превратилась в идеального убийцу, готового разнести в клочья всех, кто рискнул бы встать у нее на пути.
  Портал - и вот уже я в центре многострадальной столицы, у городской тюрьмы. Что ж, развлечемся...
  Каменные стены послушно встали на дыбы от одного только движения тонко очерченной черной бровью. Ледяные струи дождя, привычно огибая меня, хлестали с такой силой, что ни один ретивый служака не решился выглянуть наружу и попытаться проверить, с чего вдруг камень в стенах зажил собственной жизнью. Небольшой смерч - и вот уже готов проход: ветер, полностью подчиняясь моей воле, раздвинул преграду, позволяя хозяйке беспрепятственно проникнуть внутрь.
  Камеры, камеры, камеры... Да сколько ж вас здесь... А вот и та, что нужна мне. Чувствую жениха. А с ним - и остальных. Их держат всех вместе. Это даже к лучшему. Мне не придется терять драгоценное время, разыскивая узников по этажам.
  Марк, Соня, Мара, Влад. Никакого удивления на лицах.
  - С тебя десять злотых, Мара.
  Влад. Они еще и спорили, развлекались, ожидая меня. Дурачье.
  Всё тот же преданный ветер легко, словно пушинку, вырвал металлическую решетку из стены. Кандалы сразу же спали с ног и рук друзей.
  - И кого ждем?
  - Вечно ты бежишь куда-то, - проворчал Марк, потирая затекшие руки и пытаясь устоять на ногах.
  - Движение - жизнь. Тем более, здесь, несмотря на отвратную погоду, скоро будет слишком уж людно.
  
  Горячий глинтвейн разлит по кружкам в маленькой столовой, небольшой уютной комнатке, только для своих, мало кому известной в моем доме, по мнению многочисленных завистников и злопыхателей, слишком уж похожем на императорский дворец.
  - Ну, за нашу прекрасную спасительницу! - Влад. Мальчишка. Вечный шут. Как и положено шуту, небольшого роста и хилого телосложения. Низкого происхождения. Всего лишь сын купца, пусть и снабжающего продуктами стол Его Величества. Зато с неунывающим веселым характером и задорно блестящими большими голубыми глазами. Холостяк. Хотя, думаю, скоро все изменится: слишком уж продуманно и расчетливо ведет на него охоту наша графиня Мара.
  - Лучше за то, чтобы этот урод наконец-то по-тихому сгинул где-нибудь в морской пучине. Правда, рыб и гадов мне все же жалко: отравятся ненароком.
  - Сандра! Ты говоришь о советнике Его Величества!
  Соня. Тонкие красные губы скривились в жесткой ухмылке, темно-синие глаза миндалевидной формы смотрят с презрением. Любит она нашу власть, ту, что самими богами нам дана, за какие только грехи, понять не можем, ой, любит.
  - Вот пусть ему и икается. Хотя бы.
   Мерзкий тип. Герцог Артур Арвейтиский, граф Ромадский и прочее, прочее. Метр в прыжке, даже если обувь с каблуками, с непропорциональным, кривым телом и перекошенным лицом. Говорят, в детстве по глупости колдунье сильной надерзил, та "ответку" и прислала. Теперь от него спасу нет никому: не только уродливое, но и злобное и желчное создание получилось. А уж завистливый и тщеславный! Если бы императорская семья древнейшей клятвой крови и сильной родовой магией с престолом связана не была, давненько всех истребил бы и сам на трон радостно уселся.
  После третьего бокала народ согрелся, разомлел, захотел спать - сказалось переутомление, ну и холодная камера дала о себе наконец-то знать. Отправив и Соню, и Мару, и Влада в их личные покои, я решительно повернулась к жениху. Марк. Единственный в своем роде. Вместилище всех достоинств: высокий, красивый, с настоящими аристократическими чертами лица: тонкими губами, аккуратным носом, большими, вечно смотрящими с любопытством на мир карими глазами; умный, ловкий, богатый, знатный. Мечта всех женщин Империи. Как же долго мы с ним притирались друг к другу, выясняли, кто в нашей паре главный, кому руководить, кто станет главой семьи. До сих пор не выяснили. Вот и теперь они, всей группой, отправились разбираться с этим уродцем, и даже не не поставили меня в известность!
  - Почему вы не дождались меня? Договорились же действовать все вместе!
  Сильные мужские руки, на спор ломающие железные прутья, нежно сомкнулись на моей талии. Это меня так пытаются сбить с темы? Действенный способ, не спорю. Но...
  - Не ворчи. Сделанного не изменишь. И вообще, тебе не кажется, что у нас есть более интересные темы для обсуждения?
  Горячие шелковые губы аккуратно припали к жилке на моей шее. Соблазнитель. Но, боги, как же хорошо!
  
  - Госпожа, к вам посыльный от Его Светлости Артура Арвейтиского, - мажордом, старый преданный слуга, практически член семьи, величественно вплыл в "синюю" гостиную, комнату для официальных приемов. Расположенная на первом этаже моего поистине огромного дома, выкрашенная в темно-синий цвет (у меня в тот момент было отвратительное настроение, а после покраски менять ничего я не захотела), она служила скорее для отпугивания нежелательных посетителей, нежели для серьезных разговоров. Для последней цели я обычно отправляла гостей в свой рабочий кабинет в другом крыле. Но вот посыльного от мерзкого ненавистного герцога видеть в личном кабинете я точно не желала. Да и вообще, что-то поздновато прибыл этот тип. Я ждала его с самого утра, а он оказался у меня только после обеда. Его Сиятельство изволили бушевать? Или перепуганные слуги побоялись беспокоить своего господина по такому пустяку, как ночной побег важных заключенных и наполовину разрушенная государственная тюрьма?
  Паренек, появившийся в комнате, ощутимо трясся от страха. С низким поклоном передав мне свиток, запечатанный фамильным перстнем семьи Арвейтиских, несчастный слуга практически сжался в комок у двери. Это кто ж его так, болезного, напугал? Хозяин? Или то меня, грозную, чужая челядь боится?
  Документ был составлен грамотно, по всем правилам, что, впрочем, и не удивительно, герцог известный знаток этикета, знает всё на свете, включая мелочи: "Её Светлости, герцогине... Прошу принять к сведению..." Ля-ля-ля. В общем, ничего нового из перечисления своих титулов я не узнала. Ну и плюс парочка общих фраз. Мол, отдай дружков по-хорошему. Или плохо тебе, детка, будет. М-да. Этот урод совсем с головой не дружит. Грозить мне, кузине самого Императора, десятой претендентке на престол? Дебил явно. Или он искренне верит, что его влияние на Вернона II окажется сильнее семейных уз?
  - Ответа не жди.
  Слуга, вздрогнув от моего холодного тона, почтительно нагнул голову и уже через секунду быстрее ветра мчался к выходу. Я же решительным шагом отправилась к себе в комнату.
  Обтягивающее темно-синее кожаное платье до колена, кожаные же черные сапожки, хлыст в руке, на голове шляпка по типу "корзинка для пикника" - писк сезона у безголовых дворцовых кумушек - и я, повернув на пальце фамильное кольцо, позволяющее прямой доступ в комнаты царственного родственника, открываю портал во дворец.
  - Сандра! Какая встреча! Рад тебя видеть!
  Кузен. Нервничает. Впрочем, это и не удивительно. Маленькие мутные голубоватые глазки быстро-быстро бегают из стороны в сторону, холеные руки "записного аристократа" чуть подрагивают. Правильно, братец. Меня надо бояться. Я не твой дурной прихвостень, с магией, в отличие от него, дружу. Да и Силы мне охотно подчиняются. Захочу - через минуту тут камня на камне не останется. Будешь ты со своей родовой защитой на конюшне спать, к мерину своему любимому прижиматься.
  - Ваше Величество.
  Низкий почтительный поклон. Иногда и этикет способен помочь. Сейчас как раз такой случай.
  - Ну что ты, кузина... Ну зачем...
  Действительно, зачем. Я ведь в чудесных отношениях с твоей матушкой, вдовствующей императрицей, Верн. А та до сих пор имеет на тебя более чем сильное влияние. В принципе, мне можно было просто появиться у нее в поместье с заплаканными глазами, и ближе к вечеру у тебя сменился бы советник. А старого доклёвывали бы вороны. Но я всё же девочка добрая. Пока. Если меня не доставать. Я предпочитаю сначала действовать по-хорошему.
  Зала, выкрашенная в нежно-лиловый цвет и обставленная чересчур вычурно, с претензией на роскошь, но совершенно безвкусно, раздражала все рецепторы: на мой взгляд, здесь пахло нафталином, было слишком тихо, а взгляд не мог ни на чем зацепиться, из-за чего глаза бегали без остановки туда-сюда.
  - Ваше Величество, молю, явите свою монаршую волю.
  - Волю??? Явить??? Молишь??? Это что еще за обороты??? Вернон, глупый мальчишка, что ты опять натворил??? Сандра, детка, когда он успел тебя обидеть!?!
  А вот и вдовствующая императрица Ариадна. Высокая, статная, все еще красивая, с пышной копной серых волос и яркими зелеными глазами, в свои семьдесят лет (не возраст для императорской семьи) по-прежнему привлекающая к себе внимание всех высокопоставленных мужчин Империи и вызывающая зависть и зубовный скрежет у женщин чувством стиля, обаянием и легкой походкой.
  Неожиданное появление внеплановой заступницы заставило кузена вздрогнуть и рефлекторно втянуть голову в плечи. Надо будет взять у тетушки пару-тройку уроков по управлению окружающими. Мне до такого умения еще расти и расти.
  - Матушка...
  -Тетушка... Рада вас видеть...
  Глазки в пол, на лицо - румянец. Вот так. Полное смущение и волнение.
  - Дети. Не уходим от темы. Сандра, милая, что этот шалопай уже выкинул? Вернон, в глаза матери смотри! Почему твоя кузина просит о милости??? Кузина, Вернон! Родня! Мало тебя отец порол!
  О, да. Вот с последним я соглашусь целиком и полностью. Жестче братца надо было в детстве воспитывать. Тогда и сор разный в советниках не появился бы.
  - Матушка... Вероятно, у нас с Сандрой возникло недопонимание... Я сам еще не до конца вник в ситуацию...
  Да-да. Расскажи матери, какой ты наивный ребенок. Вряд ли она тебе поверит, правда.
  - Артур.
  Не сказала - выплюнула. Будто комок грязи во рту держала - столько отвращения и брезгливости.
  - Или ты сместишь этого типа с поста советника и отправишь куда-нибудь к гоблинам, или я найду тебе замену. Из близких родственников. Нашел, кого слушать.
  - Матушка...
  - Сандра, девочка моя, что произошло? Вы с герцогом снова поругались?
  Поругались? Ну... Вряд ли разгром городской тюрьмы можно назвать руганью...
  - Он посадил под арест моих друзей и жениха по ложному обвинению, тетушка.
  - Даже так? Чудесно. Просто чудесно. Вернон, ты знал? В глаза. Мне. Смотри. То есть знал... Так, с тобой я разберусь позже. Сандра, с твоими друзьями в настоящий момент все в порядке? Да? Отлично. Пойдем, девочка моя. Выпьем глинтвейна. Пару бокалов. Заодно и пообщаемся. А у твоего непутевого кузена будет час-полтора, чтобы исправить ситуацию. А я потом проверю...
  
  Мы, Хозяева Стихий, Повелители Природных Сил, жили в Иртане, этом мире, с самого его зарождения. Мы внимательно следили за равновесием среди стихий. Мы избавляли людей от природных катаклизмов и их последствий. Мы считались самой душой природы. С нами было выгодно дружить. Самые влиятельные семьи планеты стремились породниться с нами. Наши вассалы никогда не нарушали данных нам клятв. Мы - слишком могущественный клан, чтобы с нами можно было не считаться. Все правители в мире старались заполучить к своему двору хотя бы одного из нас. Мы слишком хорошо знаем цену своей разрушительной силе, чтобы попытаться встать во главе того или иного государства, хоть соблазны и появлялись, причем довольно часто.
  Но и в тени мы быть не могли: наша сущность не позволяла нам быть на вторых ролях. И потому наш род с давних времен отдавал своих детей в правящие семьи, выдавая замуж девушек или подыскивая невест юношам (последнее случалось довольно редко, так как силы природы чаще всего становились подвластны именно женщинам). Чем крепче связь, тем крепче влияние. Мы знали это. Но то же самое знали и те, кто хотел подняться за счет нас выше отмерянного судьбой.
   Именно поэтому мы с герцогом Арвейтиским с самого нашего знакомства вели войну не на жизнь, а на смерть. Он хотел видеть меня своей законной супругой. Я была против и раз за разом, на конкретных примерах, в виде разрушенного особняка семьи Арвейтиских, объясняла ему, что он не прав. Смириться с таким положением дел советник не желал и всячески пытался усложнить мне жизнь. Когда он по своей дурости арестовал дорогих мне людей, я слетела с катушек. В результате полстолицы пострадало от наводнений и ураганов, а здание государственной тюрьмы оказалось разрушенным.
  Тётушка меня не винила. Нет, Ариадна, женщина сильная, волевая и решительная, на моем месте лично оторвала бы герцогу все выступающие части тела, включая голову, которой он пользоваться не желал, а потом проделала то же с собственным сыном. Так что в моем случае и один, и второй еще легко отделались.
  - Милая, не думай об этом черве. Сегодня же его не будет в Лораде. Столица наконец-то вздохнет свободно.
  Вот даже ни минуты не сомневаюсь. Если дорогой кузен не сможет выкинуть пинком под одно место своего ненаглядного советничка, его мать сделает это сама, причем рука ее не дрогнет: как же, какой-то идиот вдруг посмел покуситься на члена семьи, тем более обладающего даром Хозяина Стихий.
  
  Вечером по всей империи магическим образом разнеслась долгожданная весть о новом советнике Его Величества. Старый, поговаривали, как-то неожиданно стал слаб здоровьем и быстро уехал лечиться на юга. Добровольно.
  Я только равнодушно пожала плечами, услышав очередную байку на этот счет. Народ, доведенный до белого каления жадностью и глупостью герцога Арвейтиского и всей его семейки, сейчас изгалялся вовсю, приписывая бывшему советнику кучу смертельных болячек. И кому какое дело, что на самом деле Его Сиятельство под усиленным конвоем отправили в самую дальнюю крепость Империи?
  - Как??? Как это случилось??? Я хочу знать подробности!!! - Соня маленьким ураганчиком ворвалась в мою спальню. Еще час назад Мара сообщила, что подруга лежит с мигренью, а значит, на наших традиционных посиделках вина будет выпито намного меньше. И вот пожалуйста: просто воскрешение из мертвых.
  - Как обычно случается отставка? Думать кое-кому надо было при планировании своих действий.
  - Твой кузен при любом раскладе не сдал бы своего любимца.
  - Ну... Есть кое-кто и выше нашего дорого Императора.
  - Вдовствующая императрица? - Вот за что люблю друзей: им ничего не нужно разжевывать. Ну и плюс они всегда в курсе последних дворцовых сплетен. А мне, не терпящей эту обнаглевшую тусовку графов и герцогов, подобный факт только на руку.
  - Да. Тётушка. Нет. Я не ябедничала. Ариадна просто оказалась в нужное время в нужном месте.
  - Да мне как-то фиолетово, каким образом она узнала! Главное - результат! Ты ведь в курсе того, что именно с ним сделали?
  - Не нужно так кровожадно ухмыляться. Его просто сослали, вместе со всей семейкой, естественно, в самую дальнюю крепость до конца жизни. Да, сослали. Не расчленили и не повесили. Соня...
  - Жаль...
  - Он аристократ как-никак.
  - Угу. Это-то и жаль...
  
  Вино из подвалов в честь такого события мы, ни секунды не сомневаясь, достали постарше и подороже: надо же отпраздновать победу. Мелкая пакостница, тринадцатилетняя Анжела, считающаяся по прихоти Судьбы моей сестрой, завистливо косилась на нашу компанию в течение всего обеда, который, по давней семейной традиции, проходил в Голубой Столовой. Во главе стола, как обычно, сидела тетушка. Оно и правильно: именно Сара считается старшей, только не в роду, в семье, пока матушка "в отъезде". Сара же несет ответственность за нас с мелкой, этот дом и слуг в нем. И пусть у нее, как и у Анжи, нет ни капли дара, зато во всем, что касается семейных вопросов, мы с сестрой обязаны слушаться ее как родную мать.
  Правда, мою свободу тётя не ограничивает. Понимает - бесполезное это занятие. Потому и отправимся мы с друзьями сразу же после трапезы на свои обычные "пьяные посиделки". Этот дом зачарован надежно. Еще прапрадед мой постарался. Говорят, великим магом был, нынешним всем до него, как нищему до императора. Прекрасно понимал дальний родич, что не всегда Хозяева Стихий способны своей безмерной силой управлять, потому и обернут этот дом в несколько слоев мощнейших заклинаний - на всякий случай.
  Вот почему и не боится тетя наших частых пьянок: для жилища последствий все равно не будет. А мое здоровье... Тут уж я сама за себя отвечаю.
  
  - Ну и где мы?
  - Ты меня спрашиваешь? Это надо нашей Великой Воительнице вопрос задать. Ты чем ту нечисть лупила? Реальными молниями или иллюзией? И почему сработал стихийный портал?
  - Да я откуда знаю? Боги, моя голова...
  - Её голова. Мне, между прочим, через час надо быть на семейном ужине. Меня замуж выдавать собираются. И что теперь? Как я объясню жениху своё отсутствие? Ну вот что ты молчишь?
  Мы вяло переругивались уже несколько минут, мгновенно протрезвев и тщетно пытаясь понять, куда нас все же выбросил непонятно как и зачем появившийся в секретной комнате портал. М-да... Какой, к демонам, портал в превосходно защищенном жилище? Да к нам даже Император без личного приглашения попасть не может. А тут... Выпили-то всего ничего, пять бутылок. Как раз шестую открыли. И вот сразу после того, как по хрустальным бокалам расплескалась рубиновая жидкость, из стен полезли коричневые существа с присосками вместо лап, тремя хвостами и глазами на антенках.
  Отец всегда учил меня: если тебе угрожают, сначала бей, потом думай. Ну я и ударила. Самым своим мощным заклинанием. Кто ж мог подумать, что оно активирует портал-воронку, в который всю нашу компанию и засосало?
  - А где мы вообще находимся?
  Хороший вопрос. Непонятная серая муть, типа тумана, вокруг. И пятачок земли, на котором нас заботливо разместили. Знать бы еще, кто и с какой целью.
  - Пустые Земли.
  Влад. Наш умник. Если нужно книгу или манускрипт наизусть процитировать, это к нему. И цитату выдаст, и что к чему, объяснит, и точную страницу укажет. Вот только сейчас меня его осведомленность не порадовала. В Пустых Землях пять лет назад пропали мои родители. Здесь же, судя по многочисленным легендам, обитает Мировое Зло, способное за пару секунд разрушить нашу планету, сюда бегут все маги, преступившие закон. В общем, то еще местечко...
  - Спасибо, добрый человек. Порадовал. Чувствую, выйти замуж мне не светит.
  Соня. Ворчит, конечно, для порядка. Никакое замужество ей не интересно. Вот матушка её - та да, каждый месяц практически устраивает торжественные семейные обеды или званые вечера, в очередной раз пытаясь отправить любимую дочурку в новый дом в качестве законной хозяйки и супруги. Соня покорно появляется на всех этих собраниях, строит глазки кавалерам, показывает окружающим, что брюнетки тоже могут быть тупенькими. И все. Никаких серьезных отношений ни с кем у нее не завязывается. Мать шипит от злости и бессилия, дочь откровенно равнодушно пожимает плечами. Мол, не мне ж оно нужно - за твоих женихов выскакивать. Так и живут уже пятый год.
  - Ну и что дальше? Выяснили мы, куда нас забросило. От этого не легче. Выбираться как?
  - Издеваешься? Из Пустых Земель выхода нет.
  - Да ладно. Если есть вход, значит, можно найти и выход.
  - Наивная девочка. Вперед, ищи. Сообщи только, кому свои кости завещаешь.
  - Да уж тебя однозначно переживу.
  Мара и Марк. Стоят отношения выясняют. И даже не думают с места сдвинуться. Все правильно: в таких непонятных ситуациях всю толпу вытаскиваю я. Так каждый раз происходит. Вот только как быть сейчас? Ума не приложу. Обратиться к стихиям? Так это чистой воды магия. Привлечь она может кого угодно, вплоть до давно вымерших чудищ прошлого. На одной силе природы далеко не уйдешь... А в схватке с более искусным и могущественным магом мы все и пары минут не продержимся... Защита на нас минимальная - родовые кулоны, хранящие от несчастных случаев. Ни колец-накопителей, ни магических побрякушек, ничего. Очень не вовремя мы их сняли перед пьянкой. Но кто ж знал...
  - Сандра! Ты уснула, что ли?!?
  М-да... Похоже, выбора у меня нет...
  Вздохнув, я призвала ветер. Небольшой смерч вырвался за пределы нашего убежища и, все больше разрастаясь, начал "очищать" пространство вокруг.
  - Вперед, первопроходцы. Только о "нити" не забываем.
  "Нитью", своим личным недавним изобретением, я гордилась по праву. Особое заклинание, крепко связывающее нескольких человек, не давало потеряться ни одному члену группы. Если же в походе кто-то отставал, его всегда можно было "подтянуть" к остальным членам отряда. Накладывалась "нить" только один раз. Для ее активации нужно было просто мысленно представить себе тех, кто рядом, словно скованных одной цепью.
  Мы шли уже пару часов. Природа вокруг не радовала. Кроме нас пятерых, иной фауны в ближайших окрестностях заметно не было. Флора тоже отсутствовала. У меня складывалось впечатление, что когда-то по этой поверхности прошлись неизвестным мне оружием. Ну или несколько магов, не отягощенных совестью и моралью, испытывали здесь свои "убойные" заклинания. Земля казалась мертвой, выжженной непонятным огнем, расплавленной до мельчайших частиц, пустой. Да уж, этот пейзаж полностью оправдывает свое название...
  - И долго мы так шагать будем?
  - У тебя есть другое предложение?
  Очередная стычка. Я привычно не прислушивалась. Поругаются, выпустят пар и через пару-тройку минут забудут о ссоре. Как обычно. Но вопрос, конечно, важный: сколько еще нам идти? И в ту ли сторону мы идем? Да и вообще...
  - Мне послышалось?
  Тихий плач, переходящий в скулеж. Как будто щенка обидели. Только не водится в этих местах обычной живности. Тут если кого обидишь, быстро станешь едой для жертвы.
  - Мара!
  Бесполезно. Мара у нас девушка жалостливая, потому и в разные нехорошие истории вляпывается с завидным постоянством. Она вляпывается, мы вытаскиваем. Она снова вляпывается, мы снова вытаскиваем. И так - каждый раз. Чего стоит хотя бы ее попытка защитить беспризорника от злых дядей, пожелавших вернуть украденное пацаном имущество. Я потом долго объясняла графу Пирейскому, что моя подруга не желала его оскорбить, ударив сзади по голове дубиной...
  "Нить" натянулась - Мара резко метнулась в сторону, пылая желанием спасти "несчастного". И уже через пару секунд вся группа вынужденно "любовалась" детенышем вымершего несколько тысяч лет назад скального волка. Жутчайшее создание, скажу я. Немного мельче своих лесных собратьев, но зато с ядовитыми длинными клыками и чересчур острыми когтями. Один раз пройдется лапой по черепу - и привет, предки, давненько не виделись.
  Как этот реликт здесь сохранился - можно не спрашивать. В Пустых Землях возможно всё, даже то, чего в обычной жизни быть не может. Например, встреча сумасшедшей девчонки, "повернутой" на помощи всем на свете "несчастненьким", и древнего создания возрастом в несколько тысячелетий. Причем если есть детеныш, значит, должны найтись и его родители. Спасибо, подруга, дружила...
  Реликт заметил пристальное внимание к своей персоне, ощерил зубы и зарычал.
  - Правда, он прелесть?
  На прелесть волк был похож так же, как я - на бывшего советника Императора.
  Моя семья не очень-то хвастается своими разнообразными умениями и способностями. Мало ли, что мы умеем. Не пользуемся же этими умениями постоянно. Только люди из самого близкого круга знают о десятой части наших возможностей. Подчинять себе всякую живность я научилась еще в пять лет, а в семь пугала тетушку тесной дружбой со злобными соседскими волкодавами. Это нечто, рычавшее на руках у сиявшей от радости подруги, тоже необходимо было подчинить, и как можно быстрее. Иначе до следующих суток из нашей компании не доживет никто, включая безмозглую спасительницу.
  - Марк, - позвала я, не оглядываясь, жениха. Он откликнулся мгновенно. Сильные руки обняли меня, даря ощущение надежности, я откинулась на мускулистую грудь.
  Закрыв глаза, сосредоточилась, во всех подробностях представила себе взрослую особь скалистого волка, медленно и плавно перетекла своим сознанием в созданный образ и открыла глаза. Мои зрачки встретились со зрачками животного. Тот напрягся, зарычал, не пытаясь, впрочем, вырваться из рук "спасительницы", затем резко обмяк, заскулил и поджал хвост. Вот и всё. Отныне я - полновластная хозяйка малолетнего реликта. Тётушка будет в восторге...
  Дальше шли молча. Мара дулась на меня за не очень-то нужное, по ее мнению, вмешательство, Марк восстанавливал силы, - моя магия потребовала от него чересчур много энергии - Влад и Соня осмысливали произошедшее.
  Ветер, давно уже переросший в средней руки воронку, вдруг остановился, замер, утих. Преграда? Здесь? Откуда? Хотя о чем это я... И в чьи же владения мы попытались вломиться?
  Два милых "шерстяных" бобика в холке мне почти по грудь, выскочившие нам на встречу с явными намерениями полакомиться незваными гостями, по своей дурнине напоровшимися на собачек, в восторг народ не привели. Зубы длиной в несколько сантиметров каждый тоже радости не доставили.
  - Сандра, кто это?
  - Понятия не имею. Горишь желанием пообщаться с ними и выяснить? Вперед.
  Влад обиженно фыркнул, но свои глупые расспросы прекратил.
  Живность зарычала. Я восхитилась таким глубоким гортанным звуком. Им бы в театре петь. Предсмертные арии.
  - Сандра!
  - Что?
  - Сделай что-нибудь!
  - Не могу. Они давно на полной привязке. Меня не послушают.
  - И что теперь будет?
  - Нас съедят.
  - Сандра!!!
  Зачем так орать-то? Пусть и шепотом... Что, вот что я могла сделать в такой ситуации, против чужих Стражей, у границы чужих владений, не будучи знакома, даже приблизительно, с чужой магией?
  - Тише, девочки, тише. Не пугайте наших гостей.
  Приятный баритон застал нашу пятерку врасплох. Мы дружно повернулись на голос: мужчина лет пятидесяти, невысокий, сухощавый, темноглазый, в каких-то растянутых штанах, потерявших краску лет тридцать назад, и такого же типа майке, открывающей впалую волосатую грудь. Смотрит с интересом, но вроде как дружелюбно. Хотя кто их, одичавших магов, знает.
  - Позвольте представиться, дамы и господа: Артиус Великолепный. Прошу, будьте моими гостями.
  Ой, как мы влипли... Самый психованный колдун нашей планеты... Народ, судя по любопытству на лицах, еще не в курсе, куда нас занесло. Блин... Надеюсь, он не захочет повторить свой давнишний неудачный эксперимент по переселению душ в другие тела... Нет, это только мне может так "везти"...
  Наш временный хозяин меж тем гостеприимно взмахнул рукой, и прямо перед нашими носами оказалась арка. Обычная такая арочка, сложенная из серого, пористого месского камня (боюсь даже думать, каким образом доставлялась сюда данная практически драгоценность), открывающая проход к невысокому одноэтажному домишке, обшарпанному и давно не крашеному. Понятно теперь, почему волкодавы так рычали: мы практически вломились в чужое жилище...
  "Когда нет выхода, надо хотя бы на время сделать вид, что все так и было задумано", - твердил мне отец, обучая меня выживанию в опасных районах города. Ладно, посмотрим, что можно вытянуть из сложившейся ситуации.
  Свернутое пространство - идеальный выход для тех, кто пытается за ветхим фасадом скрыть роскошное внутреннее убранство. Любитель смертельных опытов предпочитал жить на широкую ногу, и мы, едва переступив порог, оказались в копии императорского дворца - те же потрясающие ормундские ковры на полах, та же мебель из редких пород дерева, те же гобелены, вытканные вручную мастерами из Арлии...
  Хозяин всего великолепия стоял рядом, приосанившись, уперев руки в боки, надутый, словно тот индюк, и с гордостью оглядывал свои "скромные" владения. От нас явно требовали ахов и вздохов. Пришлось картинно закатывать глаза и с придыханием выдавать серию комплиментов. Маг ожидаемо расцвел и наконец поинтересовался нашими именами. Мы по очереди представились.
  - Надеюсь, ваши апартаменты придутся вам по вкусу, дамы и господа. Мои слуги вас проводят.
  Проводили. На второй этаж, где и располагались гостевые покои. Третий, самый последний из этажей, принадлежал хозяину. Вход туда, как пояснил нам маленький сухонький старичок, исполнявший роль мажордома, гостям был заказан.
  - Только по личному приглашению господина.
  Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Лично я с большим удовольствием оказалась бы у себя дома. Жаль, не получится...
  Две комнаты, пусть и немаленькие, с отдельными кроватями для каждого. Да, не ценит своих временных "постояльцев" колдун. Словно слуг каких, кучно поселил. А ведь только мне по рангу положены личные покои с несколькими слугами и персональной гостиной. Остальной народ тоже не привык тесниться с соседями, кроме Влада, конечно. Ну да ладно. Мы тут, хочется верить, надолго не останемся. А пару-тройку дней можно и так прожить. В конце концов, спали же мы в одной палатке все впятером, когда в горы выбирались.
  - И что это за фрукт? - Парни завалились в "девчачью" комнату, я предварительно накинула полог от прослушки, и мы принялись обсуждать наше не очень завидное положение.
  - Артиус Великолепный. Полный псих. Лишен всех регалий и положения в обществе за подпольные опыты над людьми и животными. Пытался "пересадить" души в разные тела. Можешь себе представить лань с повадками волка? Или нищего с душой императора? Нет? Вот и правящей семье подобные "развлечения" пришлись не по нутру. Его даже судить хотели. Но он нашел возможность сбежать. Официально считается пропавшим без вести.
  - А неофициально живет в Пустых Землях... Повезло нам, ничего не скажешь. Как думаете, он оставил свои опыты?
  - Вряд ли. И мы вполне можем стать его очередными "зверюшками". Не бледней так, Соня. Ты же все равно замуж не хотела.
  - Смешно, угу. То "замуж", а то жизнь.
  - Так кто сказал, что ты умрешь? Может, в его собачку переселишься, будешь на незваных гостей рычать. Ай, больно же!
  - Народ, а где наша живность?
  Мы, замолчав, недоуменно переглянулись. Влад заметил то, на что не обратили внимание остальные. В самом деле, куда делся щенок скалистого волка? Эти создания своих хозяев не бросают.
  Как ни вспоминали, выяснить, когда видели животное последний раз, не смогли. Странно, конечно, но тем лучше: не представляю себе, как существо с Пустых Земель приживется в моем доме. Мне придется слугам в несколько раз довольствие поднять, только лишь бы они массово увольняться не начали. Кто ж захочет с опасным реликтом бок о бок жить. Так что оно и к...
  - Господин ждет вас к ужину! - Все тот же мажордом заглянул в дверь и величественным жестом предложил нам следовать за ним. Ну это в его воображении жест получился величественным. А так, в реальности просто рукой взмахнул. Хорошо, что по стенке своей конечностью не заехал, слишком уж резким движение получилось.
  К ужину так к ужину. Встали, потопали. Восемнадцать ступенек вниз. Хоть бы переодеться во что дали, сатрапы. Так нет же, никакой сменной одежды. Ешьте, гости дорогие, в грязном и пыльном. И ладно бы это грязное и пыльное парадной одеждой оказалось. А так, на всех пятерых домашние костюмы: штаны и кофты не особо презентабельного вида. Ну а в чем еще пить садиться? Хорошо еще в халаты обрядиться перед пьянкой не додумались.
  Стол накрыли скромный: всего два вида жареного мяса, три вида каш, вино, судя по форме бутылки, не очень дорогое, и закуска - сыр и овощи. Причем часть овощей нам с народом не знакома. Это что, здесь теперь у каждого свое хозяйство? Или чистой воды магия? Фиг его знает, но пробовать коричневые клубни, чем-то напоминающие гибрид картошки с помидором, я точно не собираюсь. Судя по взглядам друзей, они тоже есть ЭТО не рискнут.
  - Прошу разделить со мной мою скромную трапезу! - Колдун сиял посильней начищенных императорских доспехов.
  Уселись на предупредительно выдвинутые слугами деревянные стулья. Я откинулась на спинку, не таясь, оглядела комнату. Да уж, выбраться отсюда можно только с огромным трудом: Всего одно окно на стене напротив зарешечено, у двери дежурит молодец выше меня головы на две, а я, на минуточку, почти метр восемьдесят. Плюс нельзя снимать со счетов прислуживающих миловидных девушек, они точно без дела не останутся в случае заварушки. Ну и сам хозяин - полоумный маг, по силе намного превосходящий меня. В общем, вывод не радовал: если и прорываться с боем, то ценой моих сил и, может, даже жизни... Весело живем... Мало мне было дома приключений на свою нижнюю часть, скучала. Вот, получите, девушка, развлечение...
  - Вы мне не доверяете, милая? - И смотрит, ухмыляясь. Дядя, я тебе и улицу возле своего дома подметать не доверю, что уж говорить о наших дурных жизнях...
  - А должна, господин Артиус?
  Темные глаза цвета стоячей болотной воды прищурились.
  - Мы с вами знакомы?
  - С вами - не имела чести. Зато хорошо знакома с вашим именем и вашей репутацией.
  Намек колдун понял.
  - Вы магиня? В таком юном возрасте?
  - "Магии, как и любви, подвластен любой возраст".
  - Витор Берейский. Не знал, что его еще изучают. Что ж, приятно встретиться, коллега. Уверяю вас, я здесь на отдыхе, делами не занимаюсь. Кстати, какая у вас специализация?
  - Стихии.
  - Очень интересно... Клятва Оргуса Долийского в полном варианте вас устроит?
  - Вполне.
  - Отлично. Клянусь, что ни словом, ни делом, ни бездействием, ни жестом, ни мыслию не причиню вреда ни вам, ни вашим спутникам в моих владениях, если, конечно, меня не вынудят защищать свою жизнь и собственность.
  Я кивнула, принимая клятву, и приступила к трапезе. Народ, посмотрев на меня, тоже взялся за столовые приборы.
  Ели молча. Не знаю, о чем думали мои спутники, я же размышляла о дальнейших перспективах. В принципе, даже хорошо, что нам попался на пути этот маг: будет возможность отдохнуть и выспаться. Правда, не уверена, что он нас так просто отпустит. Хотя с другой стороны... Клятва принесена, причем по всем правилам. Значит, можно как минимум не бояться плена. А вот что делать дальше? Как вернуться домой? Как выжить в этих самых...
  - Господин! - Течение моих мыслей прервал перепуганный слуга, влетевший в дверь безо всякого стука явно не просто так. Судя по увиденному, челядь здесь вышколенная, следовательно, должно было случиться что-то чересчур серьезное, чтобы прислужник решился прервать трапезу своего хозяина.
  - В чем дело? - Голос колдуна задрожал от едва сдерживаемого гнева. Ну да, как же, Его Сиятельство потревожили.
  - Господин! Там... Там чудовище! Жуткое! Оно на собак нападает!
  Потрясающе насыщенная у людей жизнь: то гостей привечают, то от чудовищ отбиваются.
  Во двор вышли все: и хозяин, и мы, и слуги.
  Действительно, нечто серое, круглое, огромное, словно воздушный шар, рычало и скалило зубы, пытаясь напасть на охранников мага. Те в свою очередь показывали клыки и готовились к схватке, вздыбив шерсть на загривке и поджав хвосты.
  - Какой милый шарик, - задумчиво протянула я, с интересом разглядывая непонятное создание. Шарик резко развернулся в мою сторону, сразу же сдулся, и уже в следующую секунду возле моих ног увивался потерянный щенок скалистого волка. Мда... Если эта живность умеет так трансформироваться, я даже боюсь представить себе остальные ее способности...
  - Это ваше? - С любопытством поинтересовался колдун.
  - Увы...
  - Милый малыш. Не хотите продать его?
  Малыш мгновенно оскалился и зарычал. Прелестно... Он что же, еще и язык понимает? Или по тону смог догадаться? Хотя какой там, по тону... Значит, надо взять себе на заметку: поменьше обсуждать это чудо в его присутствии.
  - Не получится. Полная привязка на хозяина.
  - А хозяин, то есть хозяйка, в данном случае вы. Жаль.
  А уж мне-то как жаль. И себя, и родичей, и имение, когда этот реликт у меня дома окажется.
  
   - И что это было??? Там, за столом. Что за клятва такая, после которой ты вдруг решила поверить этому типу???
   Соня. Глаза так и сверкают от любопытства. Забрав живность, мы всей толпой ушли в "девчачью" комнату, я накинула полог от прослушки, и народ принялся тормошить меня, желая узнать подробности. Волк наблюдал за нами, поедая кусок мяса на коврике у кровати.
   - Обычная клятва. Приносится одним магом другому как гарантия, что на гостя никто не будет покушаться.
   - Ты ему веришь?
   - Ему - нет. Магии - да. Сонь, ты не забывай: магические клятвы составлены таким образом, что обмануть или обойти их нельзя. Вот уйдем с его территории, тогда можно будет беспокоиться о своем здоровье. А так, пока мы здесь, он нам вреда не причинит. Кстати, народ, как назовем нового члена команды?
   Клички посыпались одна за другой. Причем креативные мои друзья даже Пирожком обозвать предлагали. Мохнатое чудо на полу в ответ на такое имечко ощерилось и недовольно зарычало, запомнив весельчака. Сдается мне, Владу теперь придется обходить волка по широкой дуге не один десяток лет.
   - А это кто вообще, ну, мальчик или девочка? - Поинтересовалась вдруг Мара.
   Мы переглянулись и вопросительно уставились на "приобретение". Волк засмущался, рыкнул и сжался в комок. Да уж, сам "отличительные признаки" точно не покажет.
   По поводу имечка спорили долго. Сошлись на нейтральном - Детка. У волчонка это прозвище восторга не вызвало, но спорить с хозяйкой живность не стала. И то хлеб.
   Выпроводив парней, собрались с девчатами вымыться, благо к каждой гостевой комнате прилагалась комнатка поменьше, с так называемыми удобствами. Туалет тут заменяла дыра в полу, вместо ванны стоял большой таз. Вода для мытья поступала из бака, прикрепленного к стене над тазом. Ну и пара-тройка ковшичков для мытья и полотенец, не особо мягких, тоже прилагалась. Вот только мылом никто нас не снабдил. Да и одежда грязной оставалась. Плюнув на неудобства, ополоснулись по очереди, постирали одежду, я вызвала теплый ветерок для ее просушки, и уже через два часа мы спали в кроватях.
   Разбудило меня рычание, тихое, но угрожающие. Спросонок попыталась понять, где нахожусь, и услышала испуганное:
   - Госпожа, отзовите песика! Не виноват я! Вас господин зовет!
   Это что еще за новости? Будить гостей посреди ночи? Ему жить надоело?
   - Сандра?
   - Мара, у нас гости. Буди Соню.
   - Я не сплю...
   - Тогда поднимайтесь и топайте за парнями.
   - Но, госпожа... Звали только вас...
   Судя по голосу, тот самый старик-мажордом.
   - Ты хочешь пообщаться с моим песиком? Нет? Вот и стой молча. А я сама решу, куда и с кем мне идти.
  
   Дрожавший от ужаса мажордом, под неусыпным присмотром волчонка, отвел всю нашу сонную компанию вниз, в одну из зал, предназначенных для приема гостей. Там уже сидел в кресле, спиной к окну, наш гостеприимный хозяин. Рядом с ним стоял человек, при виде которого мое сердце мгновенно ухнуло вниз: среднего роста, мускулистый, практически всегда улыбающийся, веселый и умный мужчина лет сорока. Вот и сейчас голубые глаза смеялись, а на губах цвела довольная улыбка.
   - Ну здравствуй, дочь. Долго же ты добиралась.
   - Папа? - Свой голос я не узнала. Даже не голос, так, шепот. Народ за спиной тоже шептался и переглядывался.
   Герцога Ильнора Рамонского в лицо знала вся моя компашка. Он всегда принимал участие в наших вылазках, помогал в трудных ситуациях моим друзьям и был готов на любое сумасбродство.
   Вот только... Уже несколько лет они с матерью числятся пропавшими без вести... Практически мертвыми... И пусть официально меня главой рода никто не признавал, неофициально весь высший свет давно позабыл и об Ильноре, и о Рамине, его супруге и моей матери. И вот теперь, здесь, в Пустых Землях...
   Я скосила глаза на свое недавнее приобретение. Волчонок невозмутимо лежал на полу возле моих ног, всем своим видом давая понять, что со мной действительно разговаривает живой человек, а не наведенный морок. Это что же получается...
   - Пап, это правда ты?
   Да, вопрос дурацкий, герцогине не подходит, но ничего другого я спросить просто не смогла.
  
   - Пустые Земли - отличное место для всех, кто хочет исчезнуть. Если приспособиться к жизни здесь, то можно без труда занять в существующей иерархии нужную тебе позицию.
   Отец сидел в кресле перед камином с бокалом вина в руках, изредка посматривая на язычки пламени, плясавшие в очаге, он рассказывал о жизни здесь. Рядом с ним, на подлокотнике, притулилась четырехлетняя девчонка, низенькая, толстенькая, как шарик, со смешливыми голубыми глазами, небольшим ртом и черными волосами, моя самая младшая сестра, та самая причина, из-за которой родители так внезапно исчезли из "мира живых". Дебра оказалась сильнейшим магом. Нет, Хозяйкой Стихий она не была. Ей подчинялись время и пространство. И когда мать, будучи беременной, случайно осознала сей факт при очередной попытке понять, откуда ей знакомы неизвестные ранее люди, они с отцом решили притвориться умершими, боясь, как бы девочку не пожелали использовать для своих гнусных целей различного рода проходимцы. Мне, их наследнице, оставили маячок в той самой комнате, в которой мы с друзьями позже так любили распивать вина из герцогских подвалов.
   - Милая, ты ведь не обижаешься на нас с папой?
   Матушкина рука с нежностью прошлась по моим волосам. Мы устроились напротив отца с сестрой, на небольшом мягком диванчике. Я в ответ только тяжело вздохнула. Нет, теперь, узнав обо всем, я не обижалась, конечно, хоть и понимала, что родители никогда не смогут вернуться домой. Ведь только Пустые Земли могут полностью блокировать уникальные способности Дебры. А значит... Значит, мне и дальше придется играть роль старшей в роду... Ох, как же обо всем рассказать Анжеле и Саре? Боюсь, ни сестра, ни тетя не поймут этого поступка. Особенно Анжи. Она после исчезновения родителей стала совершенно невыносимой. И до сих пор плачет по ночам...
  
   Домой мы попали через тот же портал, что выкинул нас в Пустые Земли. Как оказалось, его можно было использовать несколько раз, если знать особое заклинание. Отец знал...
   Ни тетя, ни сестра от новостей в восторг не пришли. Но плакать Анжи прекратила.
   Мара все же вышла за Влада, предварительно разругавшись со всей родней. Как же, такой мезальянс!
   Мы с Марком поженились через полгода после свадьбы друзей. Император и его, естественно, мать присутствовали у нас на свадьбе, как почетные гости.
   Реликт прижился в доме, стал почти ручным, но любит иногда попугать слуг.
   Я все же надеюсь еще хотя бы раз попасть в Пустые Земли, увидеть родителей, сестру...
  Случайная встреча
  Мы встретились с тобой случайно,
  На темной улице одни.
  Тебя окутывала тайна,
  Мерцали светом фонари.
  
  Ты шла куда-то, Незнакомка
  Моих мечтаний, снов и грез,
  И запах, ласковый и тонкий,
  Шёл за тобой, как верный пёс.
  
  И что-то сказочное было
  В звучании твоих шагов.
  И я смотрел, смотрел уныло,
  Как шла во мрак моя любовь.
  Опоздавшие
  Он был поздним, опаздывающим, опоздавшим. Он был... Он был. Вот только кем? И что случилось с ним? Что закинуло его сюда? Куда - сюда? Кого - его? Кто он? Вопросы... Вопросы... И всё же он опоздал. Он знал, он чувствовал, он понимал - уже поздно. Но вот для чего? От невозможности найти ответы разболелась голова. Он машинально потянулся за чем-то - рука наткнулась на что-то холодное. Рука? Если у него есть конечности, значит... Что это может значить? Мысль крутилась в мозгу, но не позволяла ухватить за...
   - Очнулся.
   Кто здесь? Он повернул голову, чувствуя, как затекла шея.
   - Вит? Ты как? Вит? Моргни, если понимаешь. Вит?
   Вит? Он - Вит? Кто это - Вит?
   Существо перед ним взмахнуло передними конечностями, - руками? - привлекая внимание. Высокий, прямоходящий, опирается на две нижние конечности...
   - Вит!
   Зачем он кричит? Что ему надо?
   - Папа! Папа, посмотри на меня! Папа!
   Еще одно существо, поменьше ростом, с грубоватыми чертами лица, большим ртом, длинным носом...
   - Сэм! Почему он молчит?
   - Заморозка действует, Лина. Он придет в себя. Чуть позже.
   Не лги ей. Ты сам не веришь в то, что говоришь. Заморозка... Что такое... Что-то щелкнуло в мозгу, перед глазами поплыли картины:
   - небольшой домик в тени деревьев, дети, кричащие на лужайке, дочь: "Папа, зачем нам туда? Разве плохо на Земле?"
   - худенькая миловидная женщина средних лет весело улыбается: "Проснемся - оп, уже на Марсе";
   - корабль, этакая огромная махина, шкафообразный мужчина в белой форме возле капсулы: "Так, а сейчас укольчик. Это совсем не больно. Не заметишь, как долетишь".
   Он открывает рот, хочет позвать дочь, но из горла вырывается только сип.
   - Сейчас-сейчас. Вот, выпей. Настойка придаст сил.
   Сэм. Верный друг, не бросивший его семью и в этой авантюре. Он глотает горьковатую мутную жидкость, откашливается:
   - Мы... Долетели?..
   И друг, и дочь отводят глаза. В чем дело? И где...
   - Алина?
   - Вит, ты только не волнуйся. Тебе нельзя...
   - Папа, ты...
   Он смотрит на мнущихся родных людей и отказывается верить очевидному.
   - Она...
   - Мертва, Вит. Твоя жена погибла вместе с остальными.
   - Почему?
   - Неполадки в системе корабля. Я же не механик, ты знаешь. Что-то не то ввели или подключили на старте. Вот и...
   - Но мы живы...
   - Да. И это самое странное.
   Действительно. Почему они выжили, а остальные... Три тысячи двести пятьдесят четыре человека - все те, кто набрался смелости и отправился колонизировать планеты солнечной системы.
   - Где мы?
   - В космосе.
   - Подожди. Мы все еще...
   - Летим, да.
   - Но как тогда получилось, что заморозка так быстро... Ах да, неполадки в системе...
   Насмешка судьбы. Трое в чреве огромной машины летят в неизвестность.
   - И что дальше?
   - Пока ты приходил в себя, мы с Линой проверили запасы: даже если объедаться, пару-тройку тысяч лет прожить можно.
   - То есть продукты порче не подверглись.
   Еще одна загадка. Впрочем, вряд ли последняя.
   - Какая первая остановка?
   - Вит... Я не механик. Это ты в технике разбираешься.
   До машинного отсека он добрался через три часа: пока размял затекшие мышцы, пока привел в порядок тело и мысли.
   Исинт - искусственный интеллект - впустил внутрь его одного: из ставшихся в живых доступ был только у него.
   Коды доступа, ключевые вопросы, настройки.... Вит забыл о времени. Голод напомнил о потребностях организма.
   - Ты долго, - вздохнула, встав с пола, сонная дочь.
   - Что-то узнал? - Сэму, как обычно, нужна конкретика.
   - Не здесь. И сначала поедим.
   Настроение упало до минусовой отметки. Информация, которой он владел, разглашению не подлежала. Но перед кем скрываться? И долго ли?
   Жевал, не чувствуя вкуса и не соображая, что именно кладет в рот.
   - И?
   - Первая остановка - Марс. На его орбите нас будут ждать...
   - Что-то не нравится мне твой тон.
   - Это была не неполадка.
   Тихо вскрикнула, осознав сказанное, двенадцатилетняя дочь, смачно выругался лучший друг.
   - Кто?
   - Правительство. Наше. Родное. Помнишь, каким процедурам мы подверглись перед полётом?
   - Кроме стандартных медицинских? Общались с этой чертовой машиной.
   - Не общались, Сэм. Общение происходит напрямую, а не через провода. Мы же... Как бы попроще объяснить... Мы сливали в банк данных все те навыки и знания, которыми обладали. То же, что закачивать на электронное устройство аудио/видеоинформацию. Заодно подверглись радиации. Слабых такая процедура иссушила мгновенно - у них стал развиваться рак. Мы оказались сильными.
   - Но...
   - Но мы все равно больны, верно. Трое-четверо суток, не больше. Как раз успеем долететь до Марса. Там нам в случае чего "помогут" воссоединиться с остальными.
   - Для чего все это?
   - Информация, мой друг. Каждый из нас владеет чем-то уникальным, тем, чего нет ни в одном искусственном интеллекте. Кто-то видел нечто странное, кто-то пережил что-то непонятное...
   - Я понял. Неужели нельзя было просто...
   - Попросить поделиться? Нет. Болезнь такого количества людей обязательно привлекла бы внимание общественности. А вот колонизация... Отличный предлог.
   - И ведь брали сюда не всех подряд...
   - Именно. Тщательный отбор, отсеивание тех, чья информация интереса не представляет.
   На круглом табурете всхлипнула забытая мужчинами Лина. Вит прикрыл глаза. А ведь именно дочь не хотела ничего менять, мечтала остаться на Земле, радоваться прожитым дням, наслаждаться дарами природы. И что теперь? Космос, корабль, смерть. Жестокая судьба. Нелепая жизнь.
  С Новым Годом!
  Народ не спит, народ справляет
  Очередной пришедший год.
  И сердце сладко замирает,
  И верится, что счастье ждет,
  
  Что вот еще чуть-чуть, и будем
  Богаты, счастливы, добры,
  Что тех, кто рядом, не забудем,
  Что станут раем все миры,
  
  Что станет матушка-удача
  За нами гнаться каждый день,
  Что от разлуки не заплачем,
  И что уйдет подальше лень.
  
  На Огоньке поют артисты,
  И за стеклом горит салют.
  Год прошлый, ты такой небыстрый.
  Ну уходи же. Люди ждут!
  Как размножаются джинны?
  - Джинны, да... - Длиннобородый маг, сидя в кресле-качалке, покачал головой. - Интересная тема тебе досталась. Только с практикой будет не очень...
  - Почему, деда? - Поинтересовалась молоденькая непоседливая магиня, сидя на краешке стола и весело болтая ногами. Она только вчера получила желанный диплом об окончании Магической Академии, а уже сегодня обговорила с научным руководителем тему для первой диссертации. "Джинны в их естественной среде обитания: внешний вид, привычки, способы размножения".
   - Как тебе сказать, детка... Последнего джинна видел еще твой прадед, лет пятьсот-семьсот назад. Они тогда все собрались за океаном жизнь налаживать. От нашего королевства отгородились, магическую стену поставили. Очень уж, говорили, у вас адепты наглые и любопытные, в лампу залезть не постесняются, чтобы выяснить все подробности для своих проектов. Вот у тебя что? Правильно: внешний вид, привычки, способы размножения. С внешним видом просто: возьми любой свиток да полистай. Эфир, как он есть. Ну или дым по-простому. Если в свою вторю, человеческую, форму, джинн не превратится, его пальцем проткнуть можно. Самые младшие адепты так и развлекались: встретят джинна, и ну в него пальцами тыкать. А кому ж понравится, когда в его внутренних органах копаются?
   - Какие органы, деда? Сам же говорил, что дым они.
   - Не спеши, егоза. Дым дымом, но ведь учили ж вас чему-то. Что есть корпускула, слышала? Вот. Дым ведь из корпускул состоит. Ну и джинны вместе с ним - тоже, корпускулярные, стало быть, существа. Представь: плывешь ты по коридору академии, древний и мудрый, зарождение планеты наблюдавший, никого не трогаешь, о мирах и вселенных размышляешь, и вдруг натыкаешься на первогодку, которому и лет-то, сколько твоей, Динка, кошке. И вот эта-то мелочь в тебя начинает пальцами или кулаками тыкать. Приятно тебе будет? То-то и оно. Так что все, что тебе остается, - пергаменты старые листать. Там и увидишь благородных старцев с длинными бородами.
   - Эх, скукота. Ну ладно, внешний вид я опишу, еще и срисую примеры. Деда! Нормально я рисую! Твой портрет просто неудачно получился! И то папа говорит, что совпадение практически стопроцентное!
   - Совпадение, говоришь? Вот вспомню молодость да выпорю твоего отца. Будет ему совпадение... Ладно, дальше поехали. Привычки. Какие ж могут быть у такого многовекового существа привычки. О жизни, судьбе, чувствах он размышлять не станет - времени на такие глупости у него было предостаточно. В еде, питье, сне не нуждается. Все доступные ему свитки уже перечитал раз по двести. Что ему остается? Правильно: или в других мирах местных жителей пугать ради смеха, или изредка человеком оборачиваться да за девчатами симпатичными ухлестывать. Так что здесь мы подошли к третьему твоему вопросу.
   - Неа, деда. Как спариваются люди, я уже знаю. В теории! Не надо так глазами сверкать! Не было у меня еще практики! Деда! Я про джиннов сейчас. Мне надо узнать, как они в своей первой ипостаси себе подобных воспроизводят.
   - Эх, как завернула. Воспроизводят себе подобных. Так они тебя и пустили в свои кувшины да лампы.
   - Деда... Так что, мне другую тему брать?
   - Не кукся. Динка, прекрати. Надо было голову включать, когда с куратором темы обсуждала. Вот где тебя с утра носило?
   - Так выпускной же вчера был, деда. Гулять ночью ты меня не пустил, так что мы с подружками праздновали утром. А когда я в академию попала, оказалось, что все нормальные темы уже разобрали. И остались только джинны, фейри и зелёные человечки.
   - Бестолочь малолетняя. Разобрали у нее. Ладно, слушай. Берется пучок трав, разных, каких конкретно, никто не знает, но есть предположения, что несколько веточек конопли там присутствует, разжигается костер, желающие размножиться джинны начинают разгонят дым вокруг, потом образуют круг. Ну и в кругу том, когда дым исчезнет, появятся новые, молодые, так сказать, джиннята, что ли.
   - Деда, а детали процесса?.. Ладно-ладно, не надо! Я поняла.
   - Вот и умница. А то детали ей подавай. Все, иди давай. Мне работать надо.
   Дождавшись, пока дверь за внучкой закроется, маг усмехнулся и тихо прошептал заклинание. Через пару секунд из окна комнаты вылетал серый джинн.
  Сложный выбор
  Резанула вдруг пО сердцу боль:
  Нет! Нечестно! Изыди, Нечистый!
  Я сегодня уйду не с тобой!
  Не излечишь тоски моей мглистой!
  
  Я сегодня собою пьяна:
  Улыбаюсь, а нА сердце вьюга,
  Сладкой нежностью гложет вина,
  А в душе ноет шрам от испуга.
  
  Нет, Создатель, не свЯта совсем
  Та девчонка, что плачет в постели.
  Строя жизнь из бесчисленных схем,
  Проводя без конца параллели,
  
  Потерялась она на Пути.
  Страх терзает наивную душу.
  Что же лучше? Остаться? Уйти?
  Грех ли это - поддаться искусу?
  
  Но рыданья её не увидит никто:
  Гордость в сердце смешалась с гордыней.
  Фальшь - в улыбке. Наденет на душу пальто,
  И надменность во взгляде застынет.
  Работа мамой
  - Что вы с папой читали сегодня? - Замотанная подработками мать устало улыбнулась выскочившей встречать ее в прихожую дочери. Воскресенье... Все нормальные люди отдыхают дома, и только такие, как она, стараются найти подработку, чтобы обуть/одеть детей, и работают даже по выходным...
  - "Три толстяка", мамочка! Знаешь, оказывается, оружейник Просперо не захотел делать снаряды к нашей пушке "Катюша", - наблюдая, как раздевается мать, трещал ребенок, - а канатоходец Тибул сидит в тюрьме по наветам политических противников! Так бабушка сказала! А папа ей заявил, что наши толстяки в жизни еще хуже, чем в сказке. Мам, а что такое "политические"?
  Женщина только вздохнула, закончив снимать обувь. Папа с бабушкой, конечно, в очередной раз не смогли найти общий язык, наверное, снова поругались и вывалили на голову ребенка уйму лишней информации. Шесть с половиной лет, ну какая тут политика? А у нее, Аллы Викторовны, учительницы старших классов, только что вернувшейся после четырех учеников, сил хватит только на то, чтобы поесть, вымыться и одним глазком взглянуть на трехлетнего сына...
  - "Политический", детка, это слово из разговоров взрослых. Не забивай себе голову. Тимка с папой?
  - С бабушкой. Они пошли гулять, папа в комнате, за компьютером что-то смотрит.
  Да, что смотрит, то отлично слышно. Взрывы, крики, плач. И не поймешь: то ли новости, то ли боевик очередной.
  - Машенька, сказку до конца дочитали? - Алла Викторовна зашла в ванную, подошла к раковине, включила воду.
  - Да, мамочка. Только я не поняла: Суок и Тутти - брат с сестрой или противники разных партий?
  - Это у тебя откуда?
  - А так бабушка сказала.
  - Не слушай её. Это брат с сестрой. Уроки на завтра сделала?
  - Неа. Папа занят, бабушка говорит, что я уже взрослая, сама все могу. Мамочка, у меня крючочки в прописи не получаются. Поможешь?
  Тяжело вздохнув, женщина кивнула. Хотелось лечь, укрыться покрывалом и заснуть.
  - Пойдем, доченька, крючочки прописывать.
  А завтра снова на работу...
  Счастье
  Что значит счастье для меня?
  Шум водопада, блеск огня,
  Краса звезды, летящей с неба,
  И все места, где был и не был,
  
  Любовь родителей моих,
  Круг самых близких и родных,
  Дыханье ветра, звук прибоя,
  И сны чудесные порою,
  
  Здоровье, легкость, жажда жизни,
  Желание служить Отчизне,
  Веселый гомон, детский смех,
  Во всех делах всегда успех,
  
  Вершины гор и моря синь,
  Кровавый мак и горькая полынь...
  Всех составляющих не счесть.
  Всё это значит - в жизни счастье есть.
  Трущобы
  Глава 1
  Ася облегченно выдохнула, закрыв сразу на три замка старую железную дверь: она дома. Теперь можно и расслабиться. Последние дни в их трущобах постоянно кто-то исчезал. Некоторых потом находили, в основном в разобранном виде, в разных частях городка, другие так никогда и нигде и не появлялись. Стать одной из многих пропавших без вести девушке совершенно не улыбалось: тогда и мать, и сестра умрут от голода. А если и выживут... Думать о последствиях этого "выживут" не хотелось. Не такой судьбы желала Ася Сонечке, маленькой задумчивой девочке с голубыми глазами, обрамленными черными густыми ресницами. Чересчур задумчивой для своего возраста. Соне недавно исполнилось шесть лет. Всего лишь. Только глаза, казалось, говорили: "Мы старше. Мы намного старше и мудрей, чем ты думаешь. Мы достаточно видели в жизни. И мы все понимаем".
   - Ася! - Мать, Ангелина Васильевна, встревоженно выглянула из единственной небольшой комнатки, в которой помещались и спальня, и гардероб, и столовая... Только кухня и уборная были отдельными закутками. - Ася, ты снова поздно. Что случилось?
   - Ничего, мам, - пожала плечами старшая дочь. - Просто много работы. Соня спит? - Девушка вытащила из сумки пакетик с просроченными шоколадными конфетами. Всего лишь двое суток, подумаешь. Их вполне можно есть.
   - Балуешь ты её, - укоризненно вздохнула Ангелина Васильевна, а из-за двери комнатки показалось любопытное личико Сонечки.
   - Конфеты! - Худенький невысокий ребенок радостно повис на старшей сестре. - Спасибо, Ась!
  
   Асе повезло: ей, в отличие многих жителей трущоб, удалось устроиться уборщицей в центральный гипермаркет. Там, а не в маленьком задрипанном магазинчике для местных, закупались все, у кого водилась хоть какая-нибудь звонкая монета. Там же часто, при особом везении, можно было увидеть Их - богатеев, владеющих всем на этой земле и на целой планете, включая бесполезные жизни своих многочисленных рабочих. Девушке равнодушные богачи были не интересны. Ведь не интересуется же амеба жизнью млекопитающих. А вот возможность изредка, помимо выплачиваемой раз в месяц заработной платы, приносить домой продукты с прошедшим сроком годности, помогала их семье не просто выживать, но и кое-как держаться на плаву. Возможно, Асе наконец улыбнется удача, ей удастся накопить хоть немного наличных, чтобы оплатить в следующем году обучение Сони в школе, располагавшейся в том же районе, что и гипермаркет. Не место ребенку в этих вонючих бараках. Девочке нужны чистый воздух, качественная еда, стабильное положение в обществе. О себе при этом старшая сестра даже не думала: все равно ни красотой, ни умом она не блещет. Будут на пару с матерью доживать в трущобах.
   Сон "подарил" очередные вполне реалистичные кошмары с запертыми подвалами, голодными крысами и изощренными маньяками. Утро, хоть и спасло от ужасов, пришло чересчур рано. Ася, с трудом разлепив глаза, выползла на кухню, заварила в старом фаянсовом чайнике травяной настой, - остатки зеленого чая, ромашку, душицу - налила его в чашку с несколькими сколами, с трудом заставила себя проглотить эту невероятную гадость, вяло пожевала позавчерашний черный хлеб: корзину с просрочкой выставят только сегодня днем, так что до вечера матери с сестрой придется поголодать.
  В уборной, не включая свет, девушка кое-как ополоснула лицо и на ощупь провела щёткой по редким русым волосам. Все. Можно идти на работу.
   Внешность свою Ася не любила. Да и как можно любить нечто невысокое, бесформенное, с лишним весом и отсутствием малейшего намека на фигуру? Глаза - серые, небольшие, маловыразительные, ресницы - короткие и белесые и потому совершенно не заметные, волосы - редкие, светло-русые, губы - ни то ни се, ни полные, ни тонкие. Конечности толстые, словно обрубки, грудь большая и обвислая, как вымя у коровы. В общем, на такую и в темноте без бутылки не посмотришь.
  Потому и одевалась Ася в обноски, стараясь найти в местных магазинах вторсырья широкую и длинную одежду тёмных цветов. Вот и сейчас, надев черные брюки на пару размеров больше и коричневую кофту-балахон, обув видавшие виды кеды, девушка взяла с табуретки хозяйственную сумку, помнившую молодой еще Ангелину Васильевну, и как можно тише вышла из квартиры.
  Длинные деревянные лестницы с кое-где основательно подгнившими ступеньками "радовали" обоняние привычными кислыми запахами нечистот и дешевого пойла, день и ночь употребляемого большинством здешних жителей. Освещение... Даже старожилы забыли, что это такое. Тусклый желтый свет иногда пробивался через грязные, десятилетиями не мытые небольшие оконца под потолком. Его не хватало даже для лестничных пролетов, что уж там говорить о ступеньках. Но те, кто ютился в этих трех- и пятиэтажках, в каморках, почему-то по незнанию названных квартирами, давно выучили дорогу и привыкли шнырять вверх и вниз в темноте, разве что изредка зажигая ручные фонарики. Последнее считалось роскошью. Да и зачем он нужен, тот свет, если есть слух, обоняние, интуиция, в конце концов?
  Ася, выросшая в этих местах, в свои восемнадцать знала каждый закуток этого относительно безопасного, по сравнению с другими строениями, дома, да и в близлежащих кварталах ориентировалась сравнительно неплохо. Это туда, ближе к реке, отравленной фабриками и заводами, лучше не соваться, если, конечно, жизнь дорога. А здесь... Здесь вполне можно жить. Или делать вид, что живешь.
  У входа, прямо возле двери, распластался, словно греясь на осеннем холодном солнце, дед Митрич. Снова пьяный. Снова в одних подштанниках. Снова грязный, как боров после лужи. Привычно переступив через храпевшее тело, Ася, нагнувшись, надела на ноги целлофановые пакеты и, чуть переваливаясь, потопала по остаткам гравийки, давно смешавшейся с постоянной в этих местах жидкой грязью, тщетно стараясь выбирать места почище.
  
  Виктор полулежал на небольшом диванчике и лениво потягивал элитное бренди из низенького пузатого хрустального бокала. Как же надоела эта дикая планета с её похожими на зверей обитателями. Давно пора перебираться на Астор, шикарную столицу Союза Миров, и забыть о годах жизни здесь, как о дурацком ночном кошмаре. В принципе, если бы не Димка, он уже сорвался бы с места, благо, личный шатл всегда под рукой. И плевать на визг матери и раздражение отца. Пусть сами гниют на Мирне, раз уж им так нравится здешняя грязь.
  Димка... Любимый младший брат и постоянная, застарелая боль... Единственный родной человечек со светлым взглядом и легкой улыбкой. Некстати вспомнилась Ирка, старая приятельница. Она, с ее любовью к вечным поучениям, уже прочитала бы целую лекцию. Мол, улыбка легкой быть не может, нужно найти более точное определение... И прочая мура. Но в том-то и дело, что у Димки улыбка была именно легкой, беспечной, умиротворенной... Виктор не мог подобрать нужного слова, но возле брата он как будто отогревался душой. И каждый раз, видя младшенького, готов был убивать, что мать, что отца. Одна, дура полная, бегала на гульки, нюхала "порошки" и пила, словно лошадь, ни секунды не думая о ребенке под сердцем, другой, скотина безмозглая, решил покрасоваться перед своими многочисленными бабами, провел ночь в месте с зашкаливающей радиацией, до конца не вылечился и полез в постель к жене. В результате - дебильность у плода. И никому, кроме него, Виктора, до Димки сейчас дела нет. Ну ходит, пузыри пускает, весело агукает, в свои двенадцать ведет себя, как годовалое дитя. Пусть его. Лишь бы под ногами не путался да родителям жизнью наслаждаться не мешал.
  Двадцатипятилетний высокий красавец с "греческим профилем" и накачанной мускулатурой, любимец женщин всех возрастов, с рождения имел все, о чем могли только мечтать его сверстники: деньги, связи, положение в обществе, прекрасные возможности для карьеры... Баловень судьбы, как говорили в древности о подобных ему счастливчиках, Виктор до семнадцати лет жил словно в вечном раю. А потом приехал однажды домой после учебы в престижном ВУЗе на закрытой планете и обнаружил дома четырехлетнего умственно отсталого брата. Нет, мир не рухнул. Но... Из наивного "золотого мальчика" парень довольно быстро превратился в циника и грубияна. Удостоверившись, что Димку вылечить нельзя, старший сын возненавидел родителей.
  
   Грязь привычно хлюпала под ногами. Сам путь по хорошей дороге занял бы не больше десяти-пятнадцати минут, но кто же будет стараться для низов? Их квартал считался самым опасным, а значит, и самым неблагоустроенным. Из всех жителей здесь честно зарабатывали себе на жизнь, тщетно день за днем стараясь вырваться из ненавистных трущоб, лишь несколько человек. Остальные плыли по течению или предпочитали не совсем законные способы существования. Ася вновь и вновь аккуратно обходила наполненные тухлой водой ямы, уже и не надеясь попасть на работу в чистой одежде. Местных алкоголиков подобные мысли не заботили: из кустов по-над дорогой то и дело выглядывали чьи-то конечности, обычно задние. Их владельцы, охотно приняв на грудь пару-тройку бутылок дешевого пойла, вольготно расположились там, где их застал последний, явно лишний глоток.
  Хлипкий деревянный мостик через канаву, когда-то гордо называвшуюся речкой Иртой, сейчас уже пересохшую и "запруженную" различным бытовым мусором, девушка перешла за пару минут. На той стороне уже начиналась другая, лучшая, в ее понимании, жизнь. "За рекой", как говорили босяки из района Аси, жили те, кому повезло родиться пусть в небогатых, но довольно обеспеченных семьях. У этих людей существовал доступ и к образованию, и к медицине, существовала и возможность подняться повыше, увезти своих детей в более благоприятные места. Там же, на другой стороне "реки", располагался и магазин, дававший работу, пусть и низкооплачиваемую, всем желающим.
  Не желая иметь ничего общего со сбродом из опасных кварталов, жители "заречья" оградили свои дома высоким железным забором. Попасть внутрь можно было, только приложив палец к калитке. Информация о микрочипе, вживленном под кожу всем стремившимся находиться на "богатой" территории, мгновенно передавалась на пункт пропуска, и компьютер давал доступ. Или не давал. Каждый раз, подходя к заветной калитке, Ася страшилась, что на табло загорится оранжевая надпись: "В доступе отказано". Это означало бы долгую и мучительную смерть для нее и ее семьи: идти по стопам многочисленных соседей и заниматься душегубством или воровством, девушка просто не смогла бы.
  "Доступ разрешен", - привычно мигнуло зеленым светом табло. Калитка открылась, пропустила бесформенную фигуру и сразу же закрылась. Чисто подметенная дорожка из мелкого гравия вела мимо невысоких, периодически подстригаемых деревьев и кустов к различным хозяйственным постройкам, в том числе и к раздевалке, из которой можно было попасть прямиком в складские помещения заветного магазина.
  В небольшой саманный сарайчик Ася как обычно зашла одной из первых. Несколько бумажных ширм для переодевания персонала, крючки на стенах и пакеты с формой работников - вот и вся обстановка. Уличная одежда осталась сиротливо висеть на крючке, синяя форма уборщицы заняла ее место.
  Коридоры, коридоры... Многочисленные повороты. Вот и каморка, в которой, кроме девушки, отдыхают еще пятеро работников. Сейчас тут, за исключением стульев и небольшого стола у окна, пусто. И это чудесно - людей, особенно толпы, Ася не любила и боялась. Если бы не необходимость содержать семью...
  - Ты здесь? Отлично. На выход.
  Артур Иванович, старший менеджер, маленький, толстый, как бочонок. Привычно скользнул безразличным взглядом по работнице, словно мебель на наличие пыли проверил, отдал приказ и тут же выкатился. Что еще могло стрястись всего за час до открытия?
  Оказалось, очередная работа по профилю - уборка. Иногда, чтобы получить дополнительный доход и купить жене очередную шубу, директор магазина сдавал помещения для отдыха местной "золотой молодежи". Дети клерков средней руки и торговцев всех мастей не могли себе позволить веселиться в районах аристократов, - их туда просто не пускали, не видя смысла в сближении разных слоев населения - поэтому все важные события своей жизни они отмечали здесь, в супермаркете, единственном, не считая лавки с тканями, готовой одеждой и сувенирами, крупном торговом помещении района.
  Что именно праздновали ночью, Ася не знала и знать не хотела. Молча, как обычно, она убирала мусор и мыла полы. Работа была настолько привычной, что выполнялась на автомате. Закончив, девушка направилась в уже открывшийся торговый зал. Первые два-три часа посетители буквально штурмовали полки с продуктами, так что работа уборщицам находилась всегда.
  
  Настроение... Какое может быть настроение рано утром, когда необходимо выдавливать из себя вежливые фразы и тщательно сдерживаться, чтобы не разгромить этот сарай к чертям собачьим...
  Ответив на подобострастное приветствие охранника улыбкой, больше напоминавшей оскал разъяренного добермана, Виктор широким хозяйским шагом зашел в кабинет директора магазина. Практически весь бизнес в данной части города принадлежал его семье, и сегодня необходимо было забрать накопленную выручку, а заодно и проверить, не слишком ли зарывается ставленник отца. Последний заискивающе залебезил и подскочил со своего места, едва завидел непосредственное начальство. Удобно усевшись в директорское кресло, откинувшись на спинку и закинув ноги на стол, молодой человек скучающе зевнул.
  - Проверка нашла у вас недостачу, Андрей Микитич. Вы понимаете, что это значит?
  Что еще это могло значить? Только потерю хлебного места и возможное переселение в ту часть города, которую населяли отбросы планеты. Кому ж захочется так быстро в худшую сторону изменить уровень жизни?
  - Виктор Степанович... Голубчик... Ну что вы... Это же копейки...Я... Я возмещу, сейчас же прикажу, деньги принесут!
  Ну да. А потом сдерет эту сумму в качестве штрафов со своих работников, чтобы ни в коей мере не остаться внакладе. Впрочем, Виктору было все равно.
  - У вас двадцать минут.
  Деньги принесут через пять-семь минут. Это молодой человек знал по опыту.
  Зазвонил видеофон, квадратная коробочка небольших размеров, сделанная из самых современных защитных материалов, настроенная на нескольких пользователей и не позволяющая видеосообщению коснуться ушей тех, кому оно не предназначено. Мельком бросив взгляд на экран, парень скривился: Эльза. Нахальная пробивная фотомодель, решившая непременно стать его женой и готовая ради этой цели в буквальном смысле слова идти по трупам. Мнением потенциального жениха девушка, естественно, поинтересоваться не соизволила. Если бы не необходимость обязательно появиться сегодня на вечере в честь Дня Рождения близкого друга отца, причем непременно со спутницей, наследник многомиллионного состояния с легким сердцем ненужный звонок проигнорировал бы. Но надо...
  - Виктор Степанович, я могу вам помочь?
  Это что-то новенькое: мебель рот открыла. Молодой человек цинично хмыкнул про себя: видать, дело не только в недостаче, если директор вдруг первый решился заговорить с боссом.
  - Вы умеете ходить на каблуках и влезаете в женское платье? - раздраженно поинтересовался Виктор, глядя на экран аппарата практически с ненавистью.
  Собеседник угодливо захихикал:
  - Может, вам сменить спутницу?
  Еще и советы дает. Совсем страх потерял. Хотя... Почему нет... Вот только...
  - У вас тут есть кто поуродливей? Такая, чтобы от одного взгляда на нее народ шарахался в разные стороны?
  Молчание длиной в несколько секунд, и уверенное:
  - Я думаю, что смогу вам помочь, Виктор Степанович.
  
  Уборка завершилась мытьем туалетов на выделенном ей участке. Улучив несколько секунд, девушка заглянула в угол под лестницей, куда обычно складывали просроченные продукты, и вытащила из картонной коробки шоколадку, палку мерены, дешёвой колбасы из мяса диких собак, обитавших на этой планете, позавчерашний хлеб и чуть надорванную пачку крекеров. Пока хватит. До зарплаты, что должны выдать послезавтра, семья постарается кое-как продержаться.
  Когда Ася добралась до каморки, ее напарница, высокая худая женщина лет шестидесяти, зарабатывавшая здесь тяжелобольному внуку на очередной курс лечения, сообщила:
  - Тебя Иваныч искал. Срочно.
  День обещал быть насыщенным. Вздохнув, девушка оставила продуктовый набор в сумке и поплелась к начальству.
  В отличие от своих немногочисленных подчиненных, старший менеджер занимал отдельный кабинет. По размерам, правда, то была та же каморка, но зато предоставленная в распоряжение одному конкретному человеку.
  - Шатрова? К директору. Немедленно, - даже не отрываясь от журнала, приказал начальник.
  Сердце упало в пятки. На самый верх, к управляющему магазина, Искринскому Андрей Микитичу, работников вызывали только при увольнении. Но она же вела себя идеально! За что??
  - Что стоишь? Бегом! - Рявкнул Иваныч.
  Аккуратно закрыв дверь с другой стороны, Ася, едва сдерживая слезы, направилась к лестнице: все начальство, кроме старшего менеджера, располагалось на втором этаже здания. Там же обычно отдыхала и "золотая молодежь".
  Каждая ступенька гирей ложилась на душу. Хотелось завыть, как дворовые собаки. В чем она ошиблась? Кто-то "настучал", решил заполучить себе еще и ее ставку, заранее договорившись с Иванычем? Искринский разбираться не будет. Его, кроме денег, ничего здесь не держит. Увидел бумажку на столе, подписал, не вчитываясь, и вот уже Ася на улице, без зарплаты, без работы, а значит, и без продуктов...
  - Ну наконец-то! - Дверь в нужный кабинет распахнулась, едва девушка подошла поближе. - Шатрова! Зашла немедленно!
  Она и так уже здесь, зачем же кричать...
  Еще сильней втянув голову в плечи, Ася переступила порог.
  Кабинет начальства действительно заслужил так называться: не комнатка, не каморка. Кабинет. Первый раз он поражал сотрудников, когда те, еще будучи соискателями, приходили на неизбежное собеседование перед приемом на работу. Да, несмотря на существование в компании отдела кадров, его работники проводили только предварительное собеседование. Окончательное решение принимал директор. И чем выше была желанная должность, тем большую сумму называло будущее начальство. Асе повезло: она отделалась символическими двенадцатью серебрушками, - минимальной ценой - накопленными за полгода жесткой экономии, как раз для устройства на работу. На тот момент кабинет мог похвастаться позолоченными стенами, мебелью из орхи - дерева, растущего на самой дальней и самой труднодоступной планете Союза Миров - и окном, выходящим на квартал аристократов. Сейчас... Сейчас, может, что и изменилось, директор перестановки любит. Вот только уборщица боялась поднять глаза от пола, тоже позолоченного, причем, судя по следам, сравнительно недавно. Вон, в углах, еще и краска не высохла...
  - Голову подняла.
  Голос резанул по напряженным нервам. Голос незнакомый, чужой. Ася вздрогнула и, повинуясь, посмотрела на говорившего. Молодой. Красивый. Ухоженный. Одет... Нет, она и названия одежды этой не знает, что-то явно иностранное, не пригодное к ношению в их условиях, слишком уж маркие вещи. Ясно только, что вольготно расположившийся за столом директора мужчина намного богаче всех тех сынков местных богатеев, за которыми Ася привыкла убирать.
  - Подходит. Вышел вон.
  Вышел? Это кому? Дверь захлопнулась за спиной. Девушка испуганно вздрогнула.
  
  Виктор, слегка прищурившись, с презрением осматривал подсунутую ему девку. Да уж... Если её и правда шарахаться с самого начала не начнут, уже прогресс будет. Но ему ли жаловаться? Сам хотел подобное чучело. Чучело... Вот чудесное слово, описывающее это "нечто": синий халат уборщицы висит балахоном на теле. 180/180/180, не меньше. Глаза как у коровы. Видел он как-то детский фильм, что Димке одна из постоянно сменявшихся гувернанток крутила. Ни сюжета, ни актеров нормальных. А вот корова ему запомнилась: ее на бойню ведут, резать собираются, а она послушно копыта передвигает и смотрит смиренно и покорно. То же самое выражение и здесь. Да и фигурой эта похожа на ту. На голове - чепчик, на ногах - боты.
  В душе не вовремя проснулась гордость. Вот не хватало еще с такой тушей на людях появляться. Послать ее, что ли? Назад, прямо к унитазам? Нет, он же хотел всех шокировать на этом дебильном вечере. Да и терпеть ее не так уж долго, не больше трех-пяти часов.
  - Собралась быстро и вышла к главному входу. Жди у красной лётки. Со мной поедешь. Всё, пошла отсюда.
  Дверь аккуратно закрылась. Молодой человек тяжело вздохнул: ну что за жизнь. Одна тупая, хоть и симпатичная, другая страшная, как смертный грех, но тоже... Тупая... И выбрать не из кого.
  
  Ася медленно вышла за дверь, вопросительно взглянула на стоявшего у стены начальника.
  - Что смотришь? - Нервно огрызнулся Микитич. - Иди, выполняй, что сказано. Да поживей.
  С трудом понимая, что происходит, девушка направилась к сарайчику с уличной одеждой. Пока шла коридорами, перебирала в голове немногочисленные варианты. Зачем ее вызвали? Для чего она нужна? Убирать в господском доме? Так этим обычно занимается Синти. Она и красивая, и пробивная, и другие услуги оказать не постесняется. Если не для уборки, тогда зачем? И для чего она, Ася, "подходит"? На взгляд, которым ее осматривал молодой господин, девушка внимания не обратила: в ее жизни таких взглядов было много. И еще больше ожидается. Какая разница. Пусть смотрит. Лишь бы на работе остаться.
  Наскоро переодевшись в том самом сарайчике, уборщица вернулась в магазин и, игнорируя любопытные взгляды своих "товарок", вышла в торговый зал. Пока дошла до главного входа, несколько раз ощутила на себе презрительно-уничижительные взоры покупателей. Действительно, куда она, в таком затрапезном наряде, выйти осмелилась? Её дело - мойка раковин и полов. А здесь, здесь отовариваются люди с деньгами и положением. И её старое потертое тряпьё унижает их человеческое достоинство. Пару раз ей даже плюнули в спину. Не попали, судя по недовольным комментариям сзади.
  Главный вход и красная лётка. Да, эффектная модель. Такая всюду заметна будет.
  Почти тысячу лет назад, когда люди только начали осваивать космос и заселять различные пригодные для жизни планеты, создавая многочисленные колонии и постепенно вывозя с Земли, планеты-донора, жителей и оборудование, перед первыми "космическими нуворишами" встал сложный вопрос удобных полетов. Нет, шатлы, конечно, для таких целей годились, но только при перелете от планеты к планете. Внутри же заселенного мира этот транспорт для передвижения по воздуху пригоден не был: слишком громоздкие машины забивали собой всё пространство, что частенько приводило к неизбежным конфликтам, особенно между владельцами таких летательных аппаратов. Думали-размышляли над проблемой долго, пару десятков лет, если быть точными. И потом один гений, чье имя история, к сожалению, не сохранила, придумал лётки - этакие эллиптической формы капсулы, компактные, снабженные мощными моторами и, по желанию владельца, искусственным интеллектом.
  Транспорт, неудачно припаркованный перед входом и мешавший местным жителям совершать покупки, был покрашен в ядовитый красный цвет. По бокам, чуть выше иллюминаторов, вмонтированных в корпус из нового вида стали, красовались маленькие крылья, предназначенные для управления.
  - Внутрь, - отрывисто, резко, словно хлыстом ударил, приказал показавшийся наконец-то из вращавшихся дверей "золотой мальчик". Повинуясь его голосовому приказу, отъехала в сторону дверь, позволяя проникнуть в кабину.
  Ася наклонилась, аккуратно переступила через порог, села в одно из кресел. Напротив немедленно умостился её непосредственный начальник на следующие несколько часов.
  Несколько движений рычажками на светившейся панели, и транспорт взмыл вверх. Куда они летят? Впрочем, какая разница. Не убьет, и то слава богу. Наверное...
  На подлокотник "её" кресла легли три золотые монеты - полугодовой заработок девушки.
  - Поработаешь говорящей куклой пару часов - и можешь быть свободна. Только сначала в порядок тебя приведем.
  Уборщица недоуменно посмотрела на монеты, перевела взгляд на мужчину напротив. Его голос изменился, стал спокойней, безразличней, не настолько холодным, каким был раньше.
  - Простите, риал ...Я не понимаю...
  Лет пять назад рядом с семейством Шатровых обитал, пока не спился окончательно, Аркадий Михайлович Шарцев, бывший домашний учитель. За какие-то грехи, о которых мужчина никогда не распространялся, его выгнали из района аристократов, он быстро пристрастился к алкоголю, скатился по наклонной и кончил тем, что объявился в районе для отбросов и поселился в самой дешёвой каморке. Как он зарабатывал себе на жизнь, девушка не знала, но свободное время, которого у мужчины было более чем достаточно, Аркадий Михайлович проводил, щедро делясь знаниями с окружающими, в том числе и детьми. Сначала Ася, на тот момент пухленький застенчивый тринадцатилетний подросток, ходила к Шарцеву от скуки, - с ней никто из сверстников не желал иметь дела, - затем - из интереса. Запоминала она далеко не все из рассказанного, но кое-что в памяти девочки всё же отложилось.
  "Запомни, дитя, к тем, кто выше тебя, надо обращаться вежливо, но без подобострастия. Ты не равна им, но и грязью считать себя не позволяй. В разговоре к мужчинам обращайся "риал", к женщинам - "риала". Не прерывай их, не спорь с ними".
  Аристократов, до сегодняшнего дня, Ася не встречала, в качестве тренировки звала риалом Шарцева, чем невероятно тому льстила.
  И кто бы мог подумать, что уроки этикета, если так можно назвать лекции полупьяного учителя, пригодятся девушке в её тяжёлой, беспросветной жизни. Надо же, еще помнит: риал - к мужчинам, риала - к женщинам... И все же, что понадобилось этому богатому красавцу от уродины Аси?
  Уголок рта Виктора недовольно дернулся.
  - Что тут понимать. Стоишь молча или отвечаешь "да", "нет". Надеюсь, тебе хватит ума ничего не разбить и не испортить. Два-три часа, и тебя отвезут домой. Ещё вопросы?
  Вопросов было много, даже очень. Но холёному собеседнику явно не нравилось отвечать на них. Да и какой смысл спрашивать. Ничего она изменить не сможет. Хочется - не хочется, надо ехать и делать так, как будет велено. Ася в его власти: стоит ему только пальцами щёлкнуть, и поломойку тут же выкинут на улицу. А так... Денег заработает, отложит часть на обучение Сони.
  - Нет, риал, извините.
  Забор, подобный тому, что отделял квартал дельцов от квартала нищих, лётка преодолела без проблем, и уже через несколько минут транспорт остановился возле одного из многочисленных салонов красоты в районе аристократов.
  Глава 2
  Салон красоты "Милашка" ничем не отличался от десятков других, понатыканных, как грибы после дождя, на одной из улочек района для аристократов. Виктор никогда не посещал подобные заведения, предпочитая, в случае необходимости, вызывать мастеров на дом. Вот еще, он, сын миллионера, должен кланяться перед брадобреями! Но везти это лохматое "нечто" домой? Увольте! От первоначальной идеи отправиться на День Рождения с уборщицей "в её естественном виде" пришлось отказаться: взыграла гордость. Да "золотой мальчик" сам себя перестал бы уважать, появись эта уродина с ним под руку на людях!
  - Постригите её, чтоб людей не пугала, - приказал мужчина окружившим его девушкам-мастерам. Те, почуяв богатого клиента, готовы были подобострастно стелиться под ноги, лишь бы получить лишнюю золотую монету. Дешёвки. Все они, бабы, дешёвки. Ищут покупателя побогаче.
  Уборщицу небрежно усадили в кресло, задали нужную программу роботу. Виктор остался, решив понаблюдать за процессом. Когда еще попадет в такое экзотическое место.
  Редкие, не особо длинные волосы, чуть ниже плеч, начали падать на пол. Интересно, сколько ей лет? Тридцать? Сорок? Выглядит, как старуха. Хотя с таким образом жизни ничего удивительного. Толстая, как земной бегемот. Сын миллионера трижды посещал планету-донор и каждый раз удивлялся ее запущенности: ни роботов, ни лёток, ни шатлов. Нет, в богатых районах нескольких городов-мегаполисов что-то такое, конечно же, было, современной техникой там пользовались однозначно, но распространения все эти машины не получили. А вот зверьё... Зверью разной масти там было жить более чем вольготно. Однажды Виктор по случаю побывал в зоопарке, посмотрел, какие существуют дикие животные. Больше всего его поразили бегемот, слон и носорог. Этакие громадные туши. Как только они по земле передвигаются.
  - Всё сделано, риал.
   Вынырнув из своих мыслей, "золотой мальчик" равнодушно взглянул на говорившую парикмахершу, призывно улыбавшуюся ему возле робота, и перевёл взгляд на ту, что сидела в кресле. Это что? Нет, тяжелые, оплывшие черты лица и водянистые серые глаза, мало что выражающие, он, конечно, узнал. Но после стрижки и укладки невольной модели можно было дать двадцать, максимум - двадцать пять. И где та старуха, которую "сосватал" ему директор магазина?
  
   Ася стриглась редко: соседка Танька, умевшая держать в руках портняжьи ножницы, всё чаще пребывала под кайфом, лишиться ушей и глаз из-за галлюцинаций добровольного парикмахера девушке не улыбалось, так что она предпочитала ходить, соорудив "гульку" или повязав патлы косынкой. Внезапное появление в настоящем салоне красоты юная особа восприняла, как неожиданный и очень приятный подарок небес: постригли, по-настоящему, да еще и бесплатно. Теперь три-четыре месяца точно о прическе можно не беспокоиться: из-за скудного питания волосы росли долго.
   - Вставай.
   Уборщица привычно подчинилась приказу, краем глаза заметив, как с ревностью и неприязнью уставились на нее сотрудницы заведения. Все верно, каждая из них, пусть лишь на сутки, готова оказаться на ее месте: раз привели стричься, значит, планируют выход в свет, а чем эта корова лучше них, моделей, тративших на себя, на улучшение своей внешности всю зарплату? Прогулка под руку с богатым мальчиком - отличная возможность найти новых клиентов или даже сменить нынешнего любовника на кого-нибудь более богатого и известного. Девушки не скрывали чувств, но Асе было все равно, а ее заносчивый спутник и вовсе не замечал никого вокруг, разницы между работницами салона и уборщицей он не делал. Мужчине весь обслуживающий персонал казался лишь пылью под ногами.
   Вернулись в лётку, сели на прежние места. "Золотой мальчик" уставился в иллюминатор. Ася решила наружу не смотреть: незачем, только душу себе растравит роскошью и чистотой.
  Работала бы она здесь, сумела бы побыстрей отправить сестру в школу... Но... В этом районе трудились те девушки, у кого не хватило денег и связей открыть бизнес в районе предыдущем. Правда, здесь они занимали место прислуги, наемного персонала. Но всегда существовала возможность тем или иным способом проникнуть в дом влиятельного аристократа, начать согревать его постель, а там, возможно, и в секретари пробиться. Чем не карьера для выходцев из среднего класса? У парней была примерно та же дорога в охранники, с оговоркой, что они как раз спали с женами, дочерьми и сёстрами тех самых влиятельных аристократов.
  - Сколько тебе лет?
  Вопрос прозвучал неожиданно. Ася удивленно моргнула. Зачем ему её возраст? Если нужна говорящая кукла, то какая собственно разница, сколько ей лет?
  - Восемнадцать, риал.
  Собеседник даже не постарался скрыть удивление.
  - Больше похоже на сорок. Ты специально себя так запускаешь?
  Странные, непонятные, ненужные вопросы. Как будто с её отталкивающей внешностью есть выбор.
  - У меня нет ни денег, ни времени на уход за собой, риал.
  Правильной формы черные брови взметнулись вверх.
  - Ты же женщина. Не стыдно ходить неухоженной?
  Она не ответила - не успела. Лётка плавно опустилась во дворе перед огромным пятиэтажным домом, построенным из дорогущего истринского кирпича, видимо, завозимого на планету контрабандой, дверца автоматически открылась, и мужчина мгновенно утратил интерес к своей спутнице.
  - Побудешь в гостиной пару часов. Вторая дверь от входа. Постарайся ни во что не влипнуть.
  Сказал и вышел, направился к крыльцу. Ася последовала за ним, поднялась по гладким мраморным ступенькам, боясь касаться резных железных перил, робко зашла внутрь, отсчитала нужную дверь и вошла в комнату. Ворсистые ковры на стенах и под ногами, мебель из Империи, искусно вывязанные салфетки, явно ручной работы, на многочисленных стеклянных поверхностях, картины, в том числе и принадлежащие перу известных художников, изящные статуэтки. Сразу видно: жители дома понятия не имеют, куда тратить миллионы, лежащие у них на счетах. Продав одну такую картину, девушка смогла бы безбедно жить в "купеческом" квартале вместе с семьей лет двадцать.
  Садиться ей никто не запрещал, но прикасаться к вещам было невероятно боязно. "Постарайся ни во что не влипнуть". А если, не дай Небо, влипнет? Что делать? Возвращать уже полученные монеты? Уборщица уже мысленно положила внезапно свалившиеся на неё деньги в кубышку для младшей сестренки. Поэтому уж лучше постоит тихонько в углу, ничего с ней не случится, привыкла.
  В оставленную открытой дверь маленьким ураганчиком влетел мальчишка лет десяти-двенадцати: миленький, хорошо одетый, вот только личико... Ванька, младший сын Таньки, так же выглядит. "Дебил он", - равнодушно бросила как-то соседка о ребенке. Видимо, и этот, несмотря на деньги семейства, дебилом уродился...
  Мальчик меж тем заметил новую часть обстановки, подбежал, замычал, требовательно протянул руку. Ася замялась, но ее уже ухватили за рукав и потащили к ближайшей тахте, потянули вниз, заставляя сесть. Сам ребёнок резво уселся на колени, улыбнулся, тепло и светло, и в очередной раз замычал.
  С детьми девушка общалась часто, обычно с теми, кто младше ее лет пять-десять. Они реже обижали зажатую уборщицу, чем ее одногодки. С тем же Ванькой Ася частенько играла в деревянных, плохо струганых солдатиков, и читала мальчику сказки. Под руками сейчас солдатиков не было. Значит, оставались сказки. Их, слава Небу, уборщица знала в большом количестве.
  - Привет, меня зовут Ася.
  - Ая, - послушно повторил ребенок и снова светло улыбнулся.
  Поломойка улыбнулась в ответ:
  - Ты любишь сказки? Давай я расскажу тебе о...
  
  Виктор не успевал. Ничего не успевал. Отец в очередной раз запил, загулял и растворился в дебрях этой демоновой грязной планеты, со спокойной душой оставив старшего сына разгребать очередные проблемы семейного бизнеса. Копи планеты Арлея, местная торговля, мебель из орхи, провезенная контрабандой. Да мало ли... Никуда ехать не хотелось. Подумаешь, День Рождения. Кому он нужен. А вот если семья потеряет несколько миллионов из-за глупости и недосмотра топовых менеджеров, это уже серьезно, причем в разы. Погрузившись в бумаги, мужчина напрочь забыл о реальности и вздрогнул, когда в дверь вежливо постучали. Кому там жить надоело? Оказалось, мажордому - мужчине средних лет, служившему на этом месте уже пять лет. Странно, раньше Алик не позволял себе тревожить молодого господина, когда тот запирался в кабинете. Что могло... Ох, Небо, как же он забыл о поломойке!
  - Риал, - почтительно поклонился мажордом, облаченный, как и положено, в ливрею цвета дома - небесную лазурь. - Ваша матушка... Мне кажется, вам нужно спуститься.
  Мать увидела ту уродину? Этого только не хватало... Небо, как же всё не вовремя...
  Лифт за секунды спустил его с пятого этажа на первый. Двери открылись, и крик мгновенно ударил по барабанным перепонкам. Зачем же так орать... Она опять налакалась? Или очередной передоз? И ни одной души вокруг. Правильно, кому ж захочется нести ответственность за общение с неадекватной риалой. Хорошо хоть Алик догадался предупредить хозяина...
  В гостиной, той самой, куда мужчина отправил свою нынешнюю спутницу, визжала еще красивая женщина со следами злоупотребления алкоголем и синтетическими веществами на лице, и почти в унисон с ней верещал Димка, непонятно как оказавшийся на коленях у уборщицы. Брат вцепился в свое живое сидение обеими руками и отказывался покидать это необычное место. Сама поломойка, похоже, находилась в неком подобии ступора: сидела неестественно прямо и смотрела перед собой пустыми глазами. Ну и как он ее в таком состоянии на вечер повезет? Голова начинала раскалываться.
  - Тихо, - гаркнул Виктор. И мать, и брат замолчали мгновенно. "Золотой мальчик" поморщился. Вот же... Потом опять приглашать психолога для мелкого, чтобы по ночам спать не боялся. Идиот. Справился со слабыми. Небо, как же он устал от всего...
  - Ты, - заметив, что девчонка уже пришла в себя, Виктор отрывисто кивнул ей. - На улицу. Марш. Подождёшь меня у лётки.
  Встать у поломойки не получилось: Димка вцепился в нее, как клещ, пришлось Виктору насильно поднимать и удерживать на весу брата, пока уборщица осторожно пробиралась к выходу под злобным взглядом на удивление трезвой матери.
  Входная дверь открылась и закрылась. Мужчина отпустил насупленного ребенка, повернулся спиной к женщине и отправился наверх, за вещами: пора было ехать на вечер.
  
  Ася неторопливо рассказывала мальчику уже четвертую сказку, сосредоточенно вспоминая, как же именно закончится выбранная ею история, когда в комнату вдруг зашла высокая худощавая женщина, довольно ухоженная, но явно любящая хорошенько приложиться к бутылке. Зашла и на секунду застыла рядом с тахтой. На лице вошедшей появилось презрение, она негодующе фыркнула и громко приказала:
  - Димка, сейчас же слезь с этой вшивой уродины!
  Ребенок не отреагировал. Ася замолчала.
  - Я с тобой разговариваю, - недовольно повысила голос женщина. - Слез сейчас же!
  Последнее предложение она буквально выкрикнула. Димка протестующе вцепился тонкими пальцами в одежду девушки и вскрикнул в ответ.
  - Ты, ублюдок! Я с кем разговариваю! Отпусти его, шлюха!
  Плохо понимая, что именно происходит, уборщица попыталась спустить ребенка вниз: не вышло, дите неожиданно завизжало на высокой ноте и еще крепче вцепилось в свое сидение. Через несколько секунд кричали уже оба. Все, что оставалось шокированной Асе, - сидеть и слушать их "разговор".
  - Тихо!
  Голос девушка узнала и, как ни странно, обрадовалась: если ее наниматель здесь, значит, он сможет освободить уборщицу от необходимости...
  - Ты. На улицу. Марш. Подождешь меня у лётки.
  Это он ей? Да, хорошо. На улице действительно будет лучше... По крайней мере перестанет неимоверно болеть голова...
  Ждать пришлось недолго, не больше десяти минут. По двору всё время ходили туда-обратно слуги. На Асю они посматривали со сдержанным любопытством, но никто не рискнул подойти и поинтересоваться, что здесь делает незнакомка.
  - Садись.
  Дверца открылась, девушка привычно залезла внутрь, уселась на уже знакомое сидение. "Золотой мальчик" умостился там же, где и раньше. Аппарат взлетел.
  
  - Из-за чего они орали? - Паршивое настроение грозило перерасти в плохо контролируемый гнев. Нужно было найти, на ком сорваться. В принципе, уборщица для этой цели подходила идеально. Но сначала необходимо кое-что выяснить.
  - Женщина потребовала от мальчика встать с меня. Тот не захотел.
  Понятно, мать в своем репертуаре: как же, Димка осмелился ей не подчиниться. Пора отправить родительницу на несколько месяцев в специализированную клинику. Там и профилактику сделают, и мозги прочистят.
  - Она его оскорбляла?
  - Да.
  Вот же сука... Срываться на собственном больном ребенке... Да и он хорош... Не надо было рявкать там...
  - Как он оказался с тобой?
  - Вбежал, схватил за руку, усадил на тахту. Ему было скучно, я рассказывала ему сказки.
  Эта корова сказки знает? Вот уж открытие века. Неужели и читать умеет? Да быть того не может. А вообще, странно: Димка явно не хотел с нее слазить. Чем поломойка с улицы его так увлечь могла? Не сказками ж, в самом деле. Брату постоянно нанимали высококвалифицированный персонал, в том числе и гувернанток, знавших сотни этих сказок; ото всех он сбегал, а тут... Нечто лохматое и уродливое, а смотри ж ты, как он к ней тянется.
  - Чем ты его купила?
  - Я не понимаю, риал.
  Тупая дура. Небо, ну почему вокруг нет умных, привлекательных, самодостаточных женщин? Или уродки, или полные дуры... Или два в одном...
   - Почему он в тебя вцепился?
  Уставилась своими коровьими глазами. Опять не соображает, чего от нее хотят?
  - Я не знаю, риал, но мне кажется, ему было скучно...
  Она в своем уме? Скучно? С сотнями игрушек? Да та каморка, в которой наверняка живет эта безмозглая поломойка, и одного Димкиного робота не стОит.
  Задать очередной вопрос наследник миллионера не успел: лётка исправно приземлилась по указанным в навигаторе координатам.
  Друг отца построил усадьбу в самом центре заповедной территории. Как он достал разрешение и в какую сумму ему обошлось нарушение закона, мужчина, естественно, не распространялся. На территории усадьбы площадью "всего лишь" в несколько гектар располагались собственно сам дом, хвойный лес, природное озеро, крытый бассейн, гараж для лёток, несколько беседок и спортивный комплекс.
  "У меня все по-простому", - мило улыбался мужчина лет пятидесяти при первом знакомстве с кем-либо.
  Нет, если сравнивать с имением Наследного Принца Великой Империи, тогда да, по-простому. Но на Мирне только загородный дом отца Виктора мог соперничать с этой усадьбой в размерах и роскоши.
  Мрамор, орха, шерсть диаров - высокогорных коз Империи, пасшихся в труднодоступных районах, - все то же, что и дома. Скучающим взглядом "золотой мальчик" окинул лестницу, мебель, ковры. Если б не три-четыре десятка приглашенных, можно было бы сесть с именинником в одной из его крытых беседок, выпить дорогого коньяка, привезенного ради такого торжественного случая с планеты-донора, душевно пообщаться, получить несколько ценных советов, связанных с бизнесом... И зачем ему вся эта толпа...
  - Виктор, сынок! Рад тебя видеть!
  Не лукавит. Леонид Аристархович Чаровой с удовольствием качал маленького Витьку на коленях, когда тому и года не было. Именно Леон, как звали его в узком кругу немногочисленные родные и друзья, охотно подсказывал парню, как вести дела семьи, когда отец уходил в неожиданный загул, именно Леон участливо и с добром относился к Димке, да что там, именно Леону он, Виктор, первым представит свою невесту, когда та появится на горизонте его жизни.
  Сын миллионера тепло улыбнулся невысокому пузатому мужчине, спешившему навстречу дорогому гостю.
  - С очередной круглой датой, дай Небо, не последней.
  Подарок, дорогой элитный коньяк с планеты-донора, еще утром был доставлен курьером по этому адресу, так что теперь осталось только появиться самому, пусть и на некоторое время, "уважить старика", как любил выражаться Леон.
  - Благодарю, мой мальчик! Молодец, что нашел время! - Не по возрасту сильная рука пару раз легонько хлопнула сына друга по спине: таким образом хозяин обычно выказывал благоволение гостю. - Что за милая леди с тобой?
  Леди... Леон, конечно, и сейчас в своем репертуаре: если паре-тройке дамочек под юбку не залез, считай, день прошел впустую. Но называть ЭТО леди...
  
  Ася никогда не убирала нигде, кроме магазина. Она и хотела бы, все лишняя монета для обучения сестры, но, увы, как любила повторять та же Танька: "Рожей не вышла". Богачам да аристократам подавай худую, смазливую и безотказную. А Ася... Не подходила поломойка ни под один из указанных параметров. Потому и не знала девушка, как выглядят шикарные дома, понятия не имела, в каких хоромах живут богатеи. Когда "Золотой мальчик" привез ее на эту территорию, первым впечатлением уборщицы было: "Ох... Сколько же тут пространства!" И только потом, потихоньку, исподтишка оглядевшись, Ася с изумлением начала разглядывать обстановку и людей в ней. Впрочем, на пристальное разглядывание времени девушке не дали: не успел сын миллионера войти в дом, как к нему подбежал невысокий толстый человечек, обряженный в брючный костюм не известной поломойке ткани, переливавшейся и сверкавшей на свету. С улыбкой, по мнению гостьи, неестественной, будто приклеенной к круглому лицу, он обратился к спутнику девушки:
  - Виктор, сынок! Рад тебя видеть!
  Сынок? Странные у них, богатых, обращения. И где подарок? Впрочем... Додумать Ася не успела, привлеченная мимикой "золотого мальчика". Последняя фраза мужчины, явно относившаяся к ней, обычной уборщице, вызвала неприятную усмешку на лице Виктора, но ответил он вежливо:
  - Леон, познакомься с моей спутницей. Ася. Ася, это друг моего отца, Леон.
  Как будто ей так уж необходимо знать, в чей именно дом они пришли в гости...
  - Очень приятно, риал, - слегка застенчиво и немного устало улыбнулась девушка.
  - Ну что ты, душа моя, - отмахнулся мужчина, - никаких риалов, мы здесь все свои!
  Зубы у хозяина сверкали ненатуральной белизной, видимо, протезы... Вот что значит жить богато: у ее матери зубов почти не осталось...
  "Золотой мальчик" тем временем куда-то ушел, видимо, намеренно оставив уборщицу общаться с именинником. Мужчина заливался соловьем, проводил ее к фуршетному столу, предложил на выбор диковинные продукты, буквально втиснул в руку хрустальный бокал с вином. Немного ошалевшая, Ася послушно что-то прожевала, сделала небольшой глоток, заставляя себя следить за быстрой и эмоциональной речью говорившего. Тут все было ей непривычно, давило на психику, девушке хотелось как можно быстрей вернуться домой, отдохнуть перед очередным рабочим днем, а хозяин все говорил и говорил, и слова обрушивались на девушку бурным водопадом.
  
  Виктор досадливо хмурился, наблюдая за другом отца с другого конца комнаты. Что такого интересного в этой корове? Зачем она Леону? Просто переспать, так сказать для коллекции? Или что-то задумал? В первое верилось с трудом, второе было более вероятно, но тогда получается, что у их гостеприимного хозяина...
  - Ты, - мило улыбаясь и охотно демонстрируя всем желающим свои идеальные формы, - продукт местной индустрии красоты - к мужчине приближалась Эльза, умопомрачительно выглядевшая в узком платье из нирея, самой дорогой ткани в Союзе Миров. - Как ты посмел меня так оскорбить!
  Интересно, у кого она училась шипеть сквозь растянутые в улыбке губы? Взять бы пару уроков у того умельца.
  - Привел сюда эту уродину! Пришел с ней! А я?!
   Мужчина лениво пожал плечами:
   - У нее нет никаких претензий. Отработала - и свободна. Хочешь на ночь на ее место?
   Прозрачный намек красавица, блиставшая на подиумах всех доступных планет, поняла, вспыхнула от унижения, опасно сощурила глаза:
   - Перебиваешься шлюхами? Так низко пал?
   Виктор только хмыкнул:
   - Не умеешь ты хамить, Элли.
   - Не смей меня так называть!
   Модель отвернулась и всё той же походкой от бедра направилась к столу с напитками. Подхватив бокал с ройшей, розовым напитком, по вкусу напоминавшим горячий глинтвейн с корицей, девушка, мило улыбаясь, подошла к паре уборщица-хозяин дома и без раздумья выплеснула весь бокал на одежду поломойки, после чего довольно оскалилась и неспешно удалилась, демонстративно цокая каблучками. Сучка. Правильно он делает, что держится от этой дуры подальше.
  
   В голове шумело, перед глазами постепенно начали появляться разноцветные пятна, не хватало воздуха. Хотелось есть и спать, но нужно было стоять напротив именинника, покорно слушать его заумные рассуждения обо всем на свете и заставлять себя улыбаться.
   Завтра очередной рабочий день. Может, удастся хоть полчаса покемарить между сменами.
   Рядом неожиданно раздалось цоканье каблуков, бившее по мозгам, как молот по стене, а потом одежда вдруг намокла и стала липкой. Ася еще не сообразила, что конкретно произошло, как буквально сразу же рядом раздался холодный голос ее нанимателя:
   - Мы покинем тебя, Леон. Удачно повеселиться.
   И уже ей, тем же тоном:
   - Пойдем к лётке.
   Привыкнув подчиняться приказам, девушка без раздумий последовала за сыном миллионера. Только сев в машину и немного придя в себя, поняла: её облили чем-то сладким, судя по запаху - каким-то алкогольным напитком. Кто и зачем - этого случайная жертва женской ревности не знала и вникать в случившееся не желала - незачем, все равно случившегося уже не изменить. А лишние знания могли принести только лишние хлопоты.
   Транспорт приземлился у дома богача. Тот, прежде чем выйти, равнодушно сообщил:
   - Она запрограммирована: долетит до магазина, высадит тебя и вернется.
   Дверь закрылась, лётка снова поднялась в воздух.
   Дальнейшую дорогу Ася не запомнила: слишком устала. Очнулась дома, в кровати, уже переодетая. Одежду завтра постирает мать. Хорошо, что сменка есть. С этой мыслью и уснула, вымотанная всеми событиями до предела.
  
   - Он снова рыдает?
   Старая невысокая женщина покаянно вздохнула.
   - Ничего не могу сделать. Не подпускает к себе никого, постоянно кричит "Ая!", практически без перерыва плачет и ничего не ест. Виктор, надо что-то делать!
   Рената, практически член семьи, вырастила старшего сына и теперь нянчилась с младшим. Только ей из всей обслуги мужчина позволял панибратство, только к её мнению в вопросах воспитания Димки прислушивался. Вот и сейчас, если нянька уверяет, что дела плохи, нужно предпринимать определенные действия. Нужно... Но как же противна одна мысль об этой грязной поломойке!
   Прошло трое суток после праздника. Эльза, слава Небу, больше не звонила, так что поставленной цели "золотой мальчик" несомненно добился. Но брат! Таких жутких истерик у Димки никогда раньше не случалось. Чем эта корова смогла его "зацепить"???
  Глава 3
   Жизнь иногда преподносит сюрпризы, часто - неприятные. Иногда - наоборот. Хотя и в удаче всегда можно найти отрицательную сторону. Надо только знать, где искать.
   Новая работа, новый коллектив, новые испытания. Пока девушка справлялась, но кто же знает, что будет завтра.
   За ней приехали через три дня после приснопамятного Дня Рождения. Микитич снова вызвал в свой кабинет, где уже находился незнакомый мужчина.
   - Поедешь с ним. Выполнять все указания.
   Незнакомец терпеливо подождал, пока поломойка переоденется и вернется, вместе они, под внимательными взглядами сотрудников и клиентов магазина, дошли до уже знакомой лётки.
   Опять к "золотому мальчику"? Очередной День Рождения? Или нечто другое? Гадать не было смысла, и Ася всю дорогу бездумно смотрела в иллюминатор, на быстро проплывавшие внизу дома и едва различимые точки - людей-муравьев.
   Прилетели в тот же дом, мужчина провел девушку в кабинет, отделанный неизвестным декоративным камнем. За столом из орхи сидел её бывший наниматель.
   - Алик, останься, - едва взглянув на вошедших, приказал сын миллионера и, вернувшись к бумагам, добавил:
   - Пять золотых в неделю. Работаешь каждый день. Сидишь с Димкой, вытираешь пыль, помогаешь, если попросят. Алик, покажи ей место работы. Свободны.
   Пять золотых - это намного больше месячного заработка. Если всё получится, у Сони уже к концу этого года появится возможность поступить в школу.
   Уборщица шла за провожатым, стараясь запомнить дорогу. Обнажённая статуя возле двери стального цвета, затем - поворот, потом - лестница, двадцать ступенек вверх, повернуть, пройти растения в кадках, остановиться у двери зеленого цвета.
   Мужчина постучал, через пару секунд их впустили внутрь.
   - Ая! - крик оглушил, на какую-то секунду девушка испугалась, что оглохнет. Маленький смерч налетел на Асю и чуть не сбил с ног. Устоять помогла та же дверь, уже закрытая.
   - Дима, ну что же ты. Так гостей не встречают, - попыталась урезонить ребенка пожилая низенькая женщина. Напрасно: мальчик повис на уборщице, обхватив ту за шею железной хваткой, словно хотел задушить, и ни на кого не реагировал. Прижимаясь к полному телу, он бормотал, как заведенный:
   - Ая! Ая!
  
   Успокоить паренька удалось не сразу, но вот наконец-то девушку усадили на тахту возле невысокого столика и объяснили задачу: с утра до ночи проводить время с несчастным идиотом, развлекать его, служить ему нянькой. Это - основное. Ну и помогать, если кто из слуг попросит. Что попросит? А что угодно: пыль вытереть, еду риалу отнести, полы помыть. Но главное - Дима, как назвала подопечного та самая старушка, велевшая обращаться к ней на "вы" и по имени, Рената. Ася послушно кивнула, мысленно считая еще не заработанную плату.
   Через час, с трудом уложив взвинченного мальчика, уборщица принялась за мытье полов в спальне ребенка - Рената не захотела понапрасну беспокоить одну из служанок, пусть новенькая вымоет, раз уж нахлебничать пришла.
  
   Запрограммированная лётка каждый день исправно встречала и забирала девушку у той самой заветной калитки, со стороны магазина. Ася не жаловалась. Да и на что бы? Её довозили практически до дома, работа по сложности не превышала труд в магазине, да и кормили в доме риала два раза в день, нормальными, не просроченными продуктами, клали в тарелку полные порции.
   Завтра должны были выдать зарплату, те самые долгожданные пять золотых. А сегодня... Сегодня, выйдя из калитки, уборщица неожиданно нос к носу столкнулась с главарем банды малолеток. Крысак, как его звали за вытянутое, по форме похожее на одноименного грызуна лицо, считался хитрым, злым и изворотливым бандитом. Месяц назад ему исполнилось семнадцать. Будучи лишь на год младше Аси, юноша уже мог "похвастаться" как минимум десятком загубленных душ. Его боялись и старались обходить десятой дорогой многие местные "низы". Девушка тоже предпочитала держаться от такого типа как можно дальше. Вот только у самого типа были другие планы.
   - Ты, говорят, подстилкой богатенького вдруг стала, нос задрала? - стоя в окружении нескольких подхалимов, цинично поинтересовался Крысак. Его холодные серые глаза буравчиками вонзились в лицо невольной собеседницы.
   - Подстилки полы не моют, - внешне спокойно пожала плечами уборщица.
   - Ты, стало быть, моешь?
   - Еще полчаса назад закончила мыть.
   - И какого ты там оказалась?
   - Просто место работы сменила. Начальник приказал - я и пошла.
   - Начальник, говоришь... Приказал... Ладно, свободна... Пока... Поломойка.
   Последнее слово бандит выплюнул с презрением, но Асю подобное отношение к себе мало волновало: стараясь не сорваться на быстрый бег и тем самым обнаружить свой страх, девушка шла по дороге прочь от озлобленных, на все способных малолеток. Сердце громко ухало где-то в пятках. В этот раз повезло. А потом?.. Кто присмотрит за матерью и сестрой, если ее, Асю, прирежет в темноте из-за трех-четырех золотых монет тот же Крысак?
  
   Виктор полностью ушел в дела, решительно выкинув из головы всевозможные посторонние проблемы. Отец с неизвестным "другом" отправился на чужом шатле "покорять просторы Вселенной", мать лежала в престижной частной клинике, поправляла здоровье и нервы, Димка, получив желанную игрушку, успокоился. Сам "золотой мальчик", пресытившись всевозможными развлечениями, пытался отвлечься от постоянной, преследовавшей его скуки, загрузив себя вопросами бизнеса. Пока получалось.
   Видеофон отвлек от очередного нудного отчета на несколько страниц настойчивой мелодичной трелью. Посмотрев на экран, молодой человек недоуменно поднял брови: номер незнакомый. Никто, кроме ближнего круга, номера сына миллионера не знал. Можно было бы и проигнорировать звонок, но первое правило того бизнеса, в котором крутился отец, гласило: "Звонят - отвечай. Иначе потом пожалеешь". И Виктор, чуть колеблясь, нажал на ответ.
   - Добрый световой день, Виктор Степанович.
   На экране появилось симпатичное круглое лицо. Казалось, его владелец не влезает в экран средства связи, настолько широкими выглядели щеки и высоким - лоб.
   - Да будут дни благословенны к Вам, Ваше Высочество, - машинально ответил ритуальной приветственной фразой ошарашенный "золотой мальчик".
  Вот уж кого меньше всего он ожидал увидеть... Его Высочество Арталей, сын правителя Великой Империи, совсем недавно находившейся в относительно жестком противостоянии с Союзом Миров. Что понадобилось наследнику Императора от сына мелкого, по политическому ранжиру, чиновника?
  - Виктор Степанович, мне доложили, что пока ваш отец отдыхает, семейным бизнесом занимаетесь вы. Это так?
  Тугодумием молодой человек никогда не отличался. Значит, отец... Теперь хоть понятно, почему глава семьи ни в какую не желал покидать эту грязную планету. Здесь легко войти в контакт с контрабандистами и нелегально переправить в любую точку Вселенной нужный товар. А так как на связь вышел сам наследник Императора, становится ясно, кто помогает отцу в его махинациях...
  - Да, Ваше Высочество, все верно.
  - Чудесная новость. Где мы можем пообщаться? - экран видеофона отодвинулся, и "золотой мальчик" увидел фасад "Веселого Стрельца", знакомой гостиницы для высшей знати, расположенной в трех кварталах от его, Виктора, дома. Вести переговоры в столь людном месте, каждую секунду рискуя быть подслушанным? Немыслимо. Значит, остается только одно:
  - Нижайше прошу Ваше Высочество посетить мой скромный дом.
  Царственную персону приняли со всевозможным пиететом. Провожая бизнес-партнера в обеденный зал с уже накрытым к трапезе столом, Виктор услышал знакомый голосок, звавший кого-то:
  - Ая, Ая! Оё!
  - Иду-иду, Димочка, не беги.
  За углом на пару секунд показались и тут же скрылись фигуры брата и поломойки. "Золотому мальчику" стало неудобно перед высоким гостем: все же брат-идиот не тот член семьи, которого следует знакомить с Его Высочеством. То же самое можно сказать и об уборщице. Императорский наследник, словно и не почувствовав никакого неудобства, легко поинтересовался:
  - Ваш брат? Я слышал об этой трагедии. Но мальчик выглядит живым и активным. Кто это с ним? Гувернантка?
  - Обычная служанка, Ваше Высочество. Прошу, в эту дверь.
  Продукты со всех уголков Союза Миров, традиционные блюда планеты-донора, по старинному договору не входившей ни в одну коалицию, местные деликатесы - все, что успели, достали из закромов и поставили на стол ради высокого гостя. Накалывая на вилку земные колбаски, политые горчицей, наследник Престола не забывал поддерживать светский, ни к чему не обязывающий разговор.
  Серьезное общение вышло уже в кабинете Виктора, на пятом этаже: обсуждали детали сотрудничества и условия сделок, подписывали новые контракты, обдумывали расширение сфер влияния.
  Закончили притираться друг к другу далеко за полночь, и молодой миллионер, играя роль радушного хозяина, предложил Его Высочеству остаться переночевать. Арталей согласился.
  Утром, следую за слугами в обеденный зал, наследник Престола заметил игру в прятки младшего брата своего партнера и той самой "обычной служанки" в коридоре, неподалеку от выделенной Его Высочеству комнаты. Проводив парочку задумчивым взглядом, он повернулся к почтительно склонившемуся провожатому:
  - Дальше я дорогу знаю. Можете быть свободны.
  
  День выдался бурным: Дима постоянно капризничал, по непонятным причинам срывался на плач, не отходил от уборщицы ни на миг, требуя постоянного внимания. Когда ребенок наконец-то уснул, Рената отправила Асю вытирать пыль внизу: в доме ночевал высокопоставленный гость, служанки сбились с ног, пытаясь угодить и ему, и хозяину, так что свободных рук не хватало.
  Зайдя с тряпкой в одну из гостиных, уборщица, застала в комнате высокого крупного мужчину с широким лицом, стоявшего у окна и всматривавшегося вдаль.
  - Простите, риал.
  Девушка повернулась было к выходу, но услышала вдруг:
  - Не стесняйтесь. Убирайте. Я не буду вам мешать.
  Какое-то время ушло на обдумывание услышанного. Произнесенные фразы никак не желали укладываться в давно построенную четкую и логичную схему сосуществования с аристократами. Впрочем, мужчина говорил с едва заметным акцентом, возможно, он просто неправильно подобрал слова...
  - Вы ведь служанка Димы, брата Виктора?
  Услышав вопрос, поломойка наконец-то вышла из ступора и заметила, что так и стоит с тряпкой от пыли в руках.
  - Да, риал.
  - Риал? Ах, да, местное обращение к знати... Как вас зовут, дитя?
  - Ася.
  - Ася... Скажите, Ася, вы не хотели бы отправиться в Империю? Навсегда? Моей дочери нужна служанка, а вы... Как это будет правильно... Добросердечная?
  Миг, другой, третий. Девушка физически ощущала, как крутятся в голове колесики. Если это шутка, то очень злая. А если нет?
  Собеседник терпеливо ждал ответ, и поломойка решилась:
  - Я согласна.
  - Отлично, - довольно улыбнулся незнакомец. - Вы живете одна или с семьей?
  - С мамой и сестрой, - ох, о них-то она совсем забыла. Хороша дочь... Что, если...
  Мужская рука потянулась к поясу, достала из кармана видеофон.
  - Ширт, к дому моего партнера. Срочно. На летке. Возьми двух охранников.
  
  К дому Ася подлетела уже через полчаса. Трое амбалов, включая помощника незнакомца, Ширта, вооруженные бластерами, споро взобрались на нужный этаж, за несколько минут помогли собраться и под охраной вывели шокированных Ангелину Васильевну и Сонечку. Изумленные обитатели трущоб, стараясь близко не подходить, во все глаза наблюдали за всеми этими действиями. Где-то в толпе уборщица заметила даже лицо Крысака.
  Летка взлетела и направилась прямиком к шатлу. Больше на данной планете имперцам было делать ничего.
  
  Время летело с невероятной скоростью. Отец из путешествия не вернулся, Виктор полагал, что родителя семья больше не увидит. Мать, подлечившись, стала тихой и задумчивой. Правда, надолго ли? Димка... Психологам удалось убрать истерики, но по ночам, во сне, ребенок все еще плакал и тихо звал:
  - Ая! Ая!
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"