Сорино Сони Ро : другие произведения.

Куклы Ван Крида. Re: End. - Точка росы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Разрозненные истории о кукольном мастере Ван Криде. История пятая, о том, как странно, в кого или во что, влюбляются люди. И о том, как странно, в кого или во что, влюбляются куклы. Ода безнадёжным слезам.

  
  
  
  Куклы Ван Крида. Re: End.
  
  
  
  Истории в картинках словами, не вошедшие в предыдущие сборники.
  
  
  
  История пятая: Точка росы.
  
  
  
  
  Столицу засыпало снегом. Хмурые улицы, серые проспекты, мёртвые парки и площади с гранитными памятниками полководцам прошлого, которые сидели на могучих конях и показывали вперёд, – всё словно искажалось за снежной пеленою, делаясь нереальным, расплывчатым, иллюзорным. Будто и города не было на самом деле, а все улицы и громадные угрюмые здания стали невообразимым снежным миражом. А может игрою воображения? Или сном...
  
  
  
  Морган Ван Крид смотрел на большую дубовую дверь перед собой и решал, стоило ли беспокоить дух Волчьего Дворца? Может, зря он сюда пришел? Однако его рука в черной перчатке коснулась дверного молотка, – тяжелой бронзовой волчьей головы, закусившей кольцо с плоским набалдашником, – и два раза ударила в начищенный до блеска бронзовый пятак. Морган услышал, как громкое, резкое эхо загуляло по пустому дому: запрыгало, заколотило по барабанным перепонкам, рассыпалось дробью в многочисленных тёмных коридорах. Еще два удара, и Морган отступил от двери на шаг.
  
  Наверное, дома никого нет? Мастер оглянулся и окинул хмурым взглядом площадь перед дворцом, пустую и белую, с газовыми фонарями по периметру; посреди которой возвышался гранитный оскалившийся волк на неровном черном камне. Затем осмотрел широкую лестницу, по которой только что шел, – она была сплошь покрыта пушистым снежным покрывалом. На белом полотне хорошо просматривались две цепочки следов. Одна – широкий шаг, рифленая подошва – была его. Другая, что потоньше и поменьше...
  
  Морган глянул на девочку, стоявшую чуть сбоку от него. Тоненькая девочка в легкой белой шубке и в красивенькой меховой шапочке. Девочка лет пятнадцати, с прикрытыми глазами. Бледное безучастное дитя, ничему не удивляющееся, словно застывшее и замёрзшее. Он провел её через весь город за руку; пару раз, ради эксперимента, попробовав отпустить и скрыться в толпе. Девочка останавливалась с вытянутой рукой и застывала прямо посреди улицы, не замечая ни хмурой публики, обтекавшей её с двух сторон, ни золотистого света витрин, ни снежных порывов метели. И если бы мастер снова не брал её за руку, то, кажется, она так и простояла бы посреди тротуара, как необычное изваяние или странное украшение.
  
  –Ох, Элла, – пробормотал Морган и покачал головой. – Если дома никого нет... Куда же нам пойти? Я и подумать не мог, что в столице так трудно сыскать приличную гостиницу.
  
  Мастер вздохнул и вернулся к двери. И только он собрался ударить в молоток еще раз... Как вдруг лязгнули замки и дверь распахнулась.
  
  Морган удивленно смотрел на того, кто пьяно покачивался в проеме.
  
  Это был Редиард Роххи босиком и в тёплом домашнем халате на голое тело.
  
  –Папа... – только и смог произнести Морган.
  
  –Какого черта, – недовольно проворчал Редиард, угрюмо рассматривая сына. Затем его взгляд скользнул вправо... – Наконец-то я вижу тебя с женщиной. – Отец хмыкнул и привалился плечом к двери. Снежный ветер растрепал его красивые длинные волосы с золотистым отливом. А в зеленых глазах, как всегда, чертики прыгали.
  
  –Это не женщина, – глухо ответил Морган.
  
  –Да? – Редиард еще раз рассмотрел его спутницу. – Тебя вот так сразу потянуло на юных барышень?
  
  –Ладно. Извини, что побеспокоил, – Морган резко развернулся и взял девочку за руку.
  
  –Стой, – отец шумно выдохнул и с трудом отлепился от двери. – Раз уж заявился ко мне... Стало быть, идти тебе больше некуда. Заходи.
  
  Морган снова глянул на отца. Его сердитое лицо стало вдруг растерянным и беззащитным, словно он опять стал некрасивым запуганным мальчиком из приюта для полукровок. Никогда он не понимал этого странного, красивого и отрешенного ангела. Когда тот шутил, Моргану казалось, что издевается. Когда говорил серьезно, сын был уверен, что надменно шутит...
  
  –В той гостинице, где я обычно останавливаюсь, сейчас нет мест. И я, действительно, не знаю куда идти... Верма слишком большой город для меня.
  
  –Ты так и остался провинциалом. Ну, заходи сам и барышню заводи.
  
  Редиард отошел от двери в тень.
  
  
  
  *
  
  
  
  Редиард Роххи с усмешкой наблюдал за тем, как Морган сбивал снег с себя, затем с девочки. В огромном полутемном холле с единственной люстрой над гардеробным шкафом, было довольно прохладно и неуютно.
  
  Морган с детства недолюбливал этот большой и вечно пустой дом, в котором проще было услышать вой ветра, чем человеческий голос. Красивый, тяжелый, холодный дом; здесь пламя в камине казалось иллюзией, окна были занавешены тяжелыми коричневыми шторами, на портретах не разобрать лиц, а в отполированный пол можно было смотреться, как в зеркало.
  
  И холл был под стать остальному дому: дубовые панели с золотыми кантами, зеркала в массивных рамах, пятиугольные гранитные звёзды на полу. Серовато-желтыми полосками и кружевами мерцала позолота на стенах. Тени скрадывали предметы мебели, взмывая к высокому потолку черными шелковыми лентами. А снег на мраморном полу, что недавно стряхнул Морган, истаивал крохотными лужицами, в которых светились тусклые точки-лампочки отраженного света.
  
  –Где все твои слуги? – Морган помогал девочке снять шубку.
  
  –Разогнал. Слишком много шуму от них.
  
  –И как же ты теперь один? – Морган повесил лёгкую шубку на плечики и убрал ее в шкаф со скрипучими дверцами. Затем снял свое пальто... Глянул на отца. – Мне нужна комната.
  
  Редиард пожал плечом. Теперь он с интересом рассматривал девочку в белом переднике. От его цепкого взгляда не ускользнули тонкие детали, на которые обычный человек вряд ли обратил бы внимание. И сиреневая черточка жилки на левом запястье, и скромная попытка дальше потянуть манжету, и аккуратный маникюр, и трепетная нерешительная дрожь пальцев... Тонкая-тонкая девочка в коричневом платье с белым передничком. Белокурые локоны, мягкие черты лица, и... совершенно безразличные, словно стеклянные, глаза.
  
  –Она похожа на прислугу из хорошего дома... – отец хмыкнул. – И что всё это значит, Морган?
  
  –Это Элла. Она кукла. И мне нужно починить её за эту ночь. – Сын мельком глянул на отца, затем убрал в шкаф свое пальто. – Её хозяева, насколько я понял, приехали в столицу, чтобы проведать своего сына, который учится в военной академии. Куклу они взяли с собой, потому что привыкли к хорошей служанке. А она возьми и сломайся. Голос потеряла, путается в пространстве и еще кое-что по мелочи. В общем, они вызвали меня... Да и не важно всё это. Поможешь с комнатой?
  
  Редиард махнул рукой и направился вглубь дома, скоро потерявшись среди серо-золотистых теней.
  
  –Морган, если бы не это... – донесся его голос из сумрака.
  
  –Что это?
  
  –Все эти чудесные мелочи, свидетельствующие о твоем мастерстве... Мой кабинет в твоем распоряжении. Надеюсь, ты не забыл туда дорогу?
  
  –Спасибо, папа, – Морган смотрел и почти ничего не различал в застывшей темноте холла; там дальше она становилась сиреневой, и в ней просматривались еще более тёмные детали. Например, черная громада парадной лестницы, в основании которой стояли два бронзовых волка. Массивные напольные канделябры с тяжелой золотой вязью, по которым свет расползался, как светящееся масло. Слева огромный прямоугольник тьмы, словно ведущий прямиком в глубины ада. Северный коридор. В самом его конце – кабинет.
  
  –Рано благодаришь, – насмешливый голос отца, как ночной кошмар из страшного детства. – Вот я найду бутылку варей-рея и тоже приду. Хочу посмотреть... Развлеку себя хоть чем-то.
  
  
  
  *
  
  
  
  Коридор, едва различимые стены...
  
  Безликие статуи древних богов в нишах...
  
  Гулкий отзвук каблуков...
  
  Тусклый свет из окна в самом конце коридора...
  
  Шаги...
  
  Шаги...
  
  Шаги.
  
  Дверь. Холодная бронзовая ручка...
  
  Кабинет.
  
  На стене – тяжелый аль-тиграмский ковер с кинжалами на золотых цепочках.
  
  Огромный книжный шкаф со стеклянными дверками.
  
  Стол, заваленный книгами, свитками, гербовыми бумагами. Лампа под оранжевым абажуром.
  
  Шкура белого медведя на полу.
  
  Меркнущий камин. Алые блики в стеклянном экране.
  
  Запах благовоний и опиумного дыма...
  
  
  
  *
  
  
  
  Когда Редиард пришел в кабинет, Морган отсоединял затылочную пластину с волосами на голове Эллы. Он аккуратно работал тонкой отверткой, поддевая одному ему известные защелки. Рядом на краю стола лежал кожаный футляр с инструментами. Свет из замёрзшего окна расстилался полупрозрачным серебристым пятном по книгам и бумагам, выдавив фиолетовую полоску тени из оловянной ступки с карандашами и ручками.
  
  Редиард поморщился, подошел к широкому креслу и тяжело сел.
  
  –Значит, клиенты тебя вызвали, и ты сразу приехал? – отец снова хмыкнул и покачал головой.
  
  –Хорошая репутация превыше всего, папа, – Морган коротко глянул на отца.
  
  –Ну-ну... – тот поболтал густую бордовую жидкость в бутылке. – О твоих куклах легенды по столице ходят.
  
  Дзинь, – рядом с ногой стала початая бутылка варей-рея.
  
  Морган глянул на отца, затем на бутылку и на высокий стакан в руке. Тяжелый халат расползался под слабым узелком на поясе, обнажив плоскую грудь Редиарда.
  
  
  
  Белая грудь.
  
  Тонкая шея.
  
  Белые волосы до плеч. Пушистый локон в половину лица...
  
  Невыносимо красив. До боли в груди...
  
  Морган отвел глаза и сосредоточился на затылочной пластине.
  
  
  
  Дзинь-звяк, – Редиард наполнил стакан алой жидкостью с запахом терновника.
  
  –Что с ней не так? – глоток, облегченный вздох. Бутылка вернулась на пол.
  
  –Её хозяева сказали мне, что поведение куклы в последнее время сильно изменилось. Она, то застывала на несколько часов кряду, то вдруг убегала и пряталась в чулане. Стала забывать имена своих домашних. И даже пару раз падала в обморок.
  
  –В обморок? А разве куклы...
  
  –Нет, конечно, куклы просто так, и даже от сильного волнения, не падают. Я думаю, что всё дело в блоках чувственности или зрения. В этой кукле я совместил несколько деталей, чтобы освободить место для синтетических мышц.
  
  –На кой черт столь прелестному созданию мышцы?
  
  Морган отсоединил пластину и положил ее на стол.
  
  –Ужас какой-то..., словно скальп снял, – пробормотал Редиард и снова отпил глоток.
  
  –Мышцы ей нужны. Ибо, как ты правильно заметил, она служанка... Пап, когда-то я видел здесь у тебя графический монитор. – Морган коротко глянул назад и снова вернулся к сплетению проводков и механизмов в кукольной голове. – Можно воспользоваться?
  
  –Ненавижу, когда ты так меня называешь, – Редиард сердито поставил стакан на пол, встал и подошел к шкафу напротив стола. Проходя мимо Моргана, он с интересом и одновременно с отвращением посмотрел на ловкие движения тонкой отвертки, раздвигавшей белесые сухожилия, оплетенные сеткой алых капилляров. – Что за профессию ты себе выбрал... Не понимаю.
  
  Редиард открыл боковую дверцу и вынул плоский, не больше 10 сантиметров в ширину, монитор в стеклянном канте, на фигурных бронзовых ножках. Толстые фолианты, между которых монитор находился, тяжело сложились в одну сторону, заполнив собою освободившееся место: пых-пых-пых. Облако пыли медленно расплывалось и таяло в оконном свете. Отец поставил монитор на стол, подвинув стопку книг.
  
  –И провода не забудь, – Морган добрался-таки до нужного блока, подцепил его отверткой и резко выдернул наружу. Кукла вздрогнула и безвольно опустила голову. А блок повис на проводках, покачиваясь и сочась кукольной кровью.
  
  Редиард покачал головой, достал из шкафа пару мотков проводов в матерчатой оплетке и бросил их на стол.
  
  –Что ты хочешь увидеть? – отец посмотрел на бутылку возле кресла.
  
  –Судя по индикаторам, в ее визуальной памяти осталось несколько записей. Не всё стерлось. Может, узнаем, отчего она сломалась.
  
  –Записи, значит... – Редиард подошел к креслу, взял бутылку и стакан, подумал... и вернулся к столу. – Я тоже посмотрю.
  
  А Морган уже размотал провода и протер их от пыли своим чистым носовым платком. Затем подсоединил их одними концами к дисплею, другими к блоку, что торчал из кукольной головы.
  
  
  
  Дисплей моргнул. Потом появились серые помехи.
  
  
  
  –Не получилось? – Редиард отпил глоток, не отводя глаз от черно-серых точек, мельтешащих на экране.
  
  –Энергии маловато. – Морган снова полез отверткой в голову куклы, что-то там подкрутил.
  
  
  
  На экране, сквозь помехи, появилось едва различимое изображение. Отец и сын с интересом рассматривали неясные контуры, прищуриваясь и склоняя головы набок. В некоторых своих движениях они были удивительно похожи.
  
  
  
  –Что это? – не выдержал Редиард.
  
  –Вроде кухонная мойка... – пробормотал Морган и снова принялся что-то подкручивать в механической голове.
  
  –Мойка... – с сомнением протянул Редиард.
  
  
  
  Но вот изображение стало четче, хотя помехи всё ещё смазывали большую часть картинки.
  
  Это и правда была мойка. Большая белая раковина, заполненная посудой. Струя воды. И чьи-то руки, перемывавшие тарелки.
  
  
  
  –Вот видишь, – Морган с улыбкой глянул на отца. – Я же говорил, что мойка! Мы видим картинку её глазами. Понимаешь?
  
  –Ну, мойка... – пробормотал Редиард, снова отхлебнув глоток варей-рея. – И что с того?
  
  
  
  Картинка исчезла.
  
  Серые помехи. Шум, шорох...
  
  
  
  –Откуда идёт звук?
  
  Морган показал на куклу.
  
  
  
  ...
  
  
  
  Шорох, шум, серые точки...
  
  Новая картинка.
  
  Теперь это была комната с большими окнами, в которых колыхались белые шторы. Возле окна стоял красивый юноша лет семнадцати. Белая рубашка, черный жилет. Он что-то рассматривал в окне... Как вдруг, словно почувствовав чье-то присутствие, оглянулся... Улыбнулся... Отошел от окна и направился на зрителя, протянув руки.
  
  Звук был будто в старом радиоприемнике с ржавым динамиком.
  
  –Эмма, я так рад видеть тебя!
  
  Теперь всю картинку занимали его руки, которые нежно держали тонкие ладони куклы.
  
  –Элла, ты такая красивая сегодня... Элла, Элла, Элла... я готов повторять твое имя бесконечно!
  
  
  
  Снова помехи и серый шум. Рррумм-гззз-джжж-д-д-д-д.
  
  
  
  Солнечный двор, который на черно-белом дисплее выглядел странно, будто был нарисован простым карандашом с мягким грифелем. Тени от ветвистого платана. Качавшиеся на ветру розы в клумбе. Дорожка. Железная калитка вдали. Скамейка... И снова тот юноша. Он читал книгу, легко откинувшись на спинку скамьи. Вдруг заметил... встрепенулся... встал... положил книгу на скамейку, а сам подошел ближе.
  
  –Я уже думал, что ты не придёшь, – он взял тонкие пальцы куклы и поцеловал их. Глянул в глаза... Улыбнулся... – Смотри. – Вдруг, в его руках появился бутон розы. Руки потянулись вверх, видимо для того, чтобы вставить цветок в волосы. Юноша отодвинулся, рассматривая куклу с улыбкой. – Так ты еще красивее. Скажи мне что-нибудь, Элла. Ну, хоть слово.
  
  –Сегодня так солнечно, – тонкий голосок, искаженный помехами.
  
  
  
  
  Помехи прыгали по экрану серыми и черными полосами. Сползая вбок, рассыпаясь рябью.
  
  
  
  Полукруглый мост. Высокие деревянные перила. А вдали качавшиеся ветви цветущей липы. И шум ветра, который превращался в радиошум... Картинка появлялась и пропадала..., появлялась и пропадала... Юноша подвел Эллу к перилам и показал вниз.
  
  Там была речка.
  
  И прогулочные лодочки. И солнечные зонтики. И детский смех.
  
  –Я давно хотел привести тебя сюда. Люблю этот мост.
  
  Кукла посмотрела на юношу. Её рука потянулась к его лицу... коснулась щеки..., виска...
  
  –Мне нельзя уходить из дома, Анри, вы знаете.
  
  –Пока родители в гостях. Почему нет? – он перехватил ее руку и поцеловал пальцы.
  
  –А вдруг нас увидят соседи? Они обязательно скажут вашему папе, Анри.
  
  –К черту соседей! – весело закричал Анри и махнул рукой. – Я хочу быть с тобой, Элла! Всегда и везде!
  
  
  
  
  Помехи снова стерли картинку...
  
  Ж-ж-ж...
  
  И вот...
  
  
  
  
  Большое овальное зеркало. Рука с тряпкой протирала его от пыли.
  
  Фокус изменился.
  
  Теперь кукла смотрела на свое отражение.
  
  Красивая кукла. Большие глаза, тонкие брови, изящный нос.
  
  Свободной рукой она коснулась своего лица...
  
  Как вдруг в отражении появился сердитый господин с усами.
  
  –Никак не могу найти Анри, – сказал он, подозрительно рассматривая куклу. – Где мой сын?
  
  –Господин Анри ушел на речку.
  
  –Какая к чертям речка в такой ответственный момент! Ему к экзаменам нужно готовиться, а не в речках полоскаться! Сейчас же пойди и приведи его домой. И скажи, что отец приказал!
  
  –Да, господин
  
  
  
  Помехи.
  Ш-ш-ш...
  
  
  
  –Так и сказал? – Улыбающийся Анри держал ее за руки. На его красивом лице блестели капли влаги. Мокрые волосы прилипли ко лбу. Он привлек ее к себе...
  
  Но кукла отпрянула.
  
  Отступила еще на пару шагов...
  
  Деревянные мостки. Лодка, качавшаяся на волнах. Горка мужской одежды...
  
  –Не отходи, Элла. – Он подошел к ней. Прижал к себе. – А лучше ответь... Ответь на поцелуй.
  
  
  
  
  Ш-ш-ш...
  Ш-ш-ш...
  
  
  
  
  Красивые руки сервировали стол к обеду. Большая светлая комната. Прямоугольный стол с белой скатертью. Ваза с цветами. Тарелки, ножи, ложки...
  
  –Дорогой, ты здесь? Скоро обед?
  
  Изображение повернулось вправо.
  
  В дальнем конце комнаты стоял господин с усами. Он с большой неприязнью смотрел на куклу. В дверях появилась дама в белом платье. Она застыла, с удивлением переводя взгляд со своего мужа на куклу.
  
  –Дорогой? Что-то случилось? – неуверенно спросила она.
  
  –Не знаю... – ответил господин с угрожающими нотами в голосе. – Точнее, все, что я знаю, так это... Наш сын не сдаст экзамены.
  
  –Но почему?
  
  –А ты у неё спроси, – он кивнул на куклу.
  
  –У Эллы?
  
  –Какая, черт подери, Элла?! – вспылил супруг. – Что вы заладили, Элла, Элла, Элла! Это неодушевленный предмет, который ничем не отличается от шкафа! Это кукла, за которую я, между прочим, отвалил кругленькую сумму!
  
  –Но ведь мастер дал ей имя... – растерянно прошептала дама в белом платье.
  
  –Что ты смотришь на меня? – закричал господин на куклу. – Отвернись сейчас же! Не смей! Слышишь? Никогда не смей смотреть мне в глаза!
  
  
  
  Ш-ш-ш...
  Ш-ш-ш...
  
  
  
  –Не бери в голову, любимая. – Лицо Анри было так близко. Он целовал ее. – Ты лучшая. Скромная. Красивая. Нежная.
  
  –Пожалуйста..., остановитесь, господин Анри! – она отодвинулась от него.
  
  Анри тяжело вздохнул и покачал головой.
  
  Затем словно что-то придумав, радостно глянул на неё.
  
  –А давай сбежим? Вот прямо этой ночью! Давай?! Ну, соглашайся же, Элла, любовь моя!
  
  Молчание. Черно-белая картинка, расплывающаяся в помехах. Комната, стол, окно, и... И он, с надеждой в глазах.
  
  –Я не могу, – был ответ Эллы. – Я привязана программой к хозяину. Простите, господин Анри. Но мой хозяин не вы...
  
  –Отец? – хмуро произнёс тот. – Он что... выпрашивает у тебя любовь, как и я?
  
  –Нет, пожалуйста, не говорите так! Нет! Я люблю... только вас... – Элла опустила голову.
  
  –Скажи это еще раз, – прошептал он и взял ее лицо в ладони. Поцеловал... – Наконец, я услышал эти слова от тебя. Скажи, скажи, скажи, что любишь меня!
  
  
  
  
  З-з-з...
  З-з-з...
  
  
  
  Грозное лицо господина с усами. Он, кажется, трепал Эллу за плечи.
  
  –Ты поняла меня? Скажи! Поняла?
  
  –Да... – выдавила она из себя.
  
  Помех стало больше. Картинка раздваивалась и сползала в сторону. Черно-серые точки поглощали озлобленное лицо отца семейства. Его голос превращался в невнятный металлический скрежет.
  
  –Ни слова ему! – сквозь шумы прорывался его голос. – Я приказываю тебе! Забудь его! А если увидишь, то не замечай! Его нет для тебя! Слышишь? Отвечай!
  
  –Да, господин.
  
  –Громче! – неистовствовал усатый.
  
  –ДА... ГОСПОДИН... – на последнем слоге в голосе Эллы случился сбой. По всей видимости, перегорела интерактивная карта прямого общения.
  
  Господин отпустил Эллу, и устало сел на стул. Он тяжело дышал и рывками пытался расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Глянул на Эллу искоса...
  
  –Черт знает, что с нынешней молодежью творится, – рука дернула воротник и оторвала пуговицу. – Мало им живых девушек. С куклами амуры заводят. Ему к экзаменам... – Господин потёр горло и закашлялся.
  
  –Принести воды, мой господин?
  
  Тот нахмурился.
  
  –Что с твоим голосом? Почему ты говоришь, как испорченный радиоприемник?
  
  –Я не знаю, господин.
  
  –Черт, еще не хватало, чтобы ты сломалась. Ладно. Иди на кухню, где твое место. И не маячь по дому.
  
  
  
  
  Шум и серые помехи, сквозь которые прорывались какие-то невнятные картинки.
  
  
  
  
  Вот, вроде бы, господин с усами кричал на Анри и показывал на Эллу...
  
  –Если не возьмешься за голову, я лишу тебя содержания! Твоя главная задача поступить в академию! А если узнаю, что ослушался...
  
  –Да, папа. Слушаюсь, папа, – отвечал ему испуганный сын.
  
  
  
  Вот, вроде бы, снова мойка, руки, посуда...
  
  
  
  Вот снова ее руки, протиравшие пыль...
  
  
  
  Швабра, ведро, тряпка...
  
  
  
  Кухня, разделочная доска, нож... Указательный палец, с которого стекала маслянистая капля кукольной крови...
  
  
  
  Снова мойка, посуда, уборка, грядки, клумбы с цветами, метла, дорожка перед домом...
  
  
  
  Ш-ш-ш...
  Ш-ш-ш...
  
  
  
  Подвал. Каменная стена. Лампочка под потолком. Её тонкие красивые руки перебирали грязные клубни картофеля. Шаги за спиной... Элла оглянулась...
  
  В подвал по узкой каменной лестнице спустился Анри. Он подошел к ней...
  
  –Элла...
  
  Картинку перехватили помехи. Контур Анри едва угадывался в сером мареве мелькающих точек и косых полосок.
  
  –Скажи мне хоть слово, Элла, – искаженный до неузнаваемости голос Анри. Хрипы, жужжание, шипение. – Я уезжаю завтра утром. Неужели тебе всё равно? Скажи мне что-нибудь, Элла!
  
  Молчание.
  
  Её взгляд снова был направлен вниз.
  
  Руки, грязные клубни...
  
  –Элла! Ты, верно, не поняла меня? Почему игнорируешь? Почему прячешься?
  
  Грязные..., грязные..., грязные клубни...
  
  –Вот, значит, как... Ну что же, Элла, прощай. Я тоже забуду тебя, будь уверена.
  
  Дрожащие тонкие белые пальцы... Скребущие по грязным клубням пальцы... Ломающие ногти пальцы...
  
  Картинка резко рванулась вверх...
  
  Пустая лестница. Лампочка под потолком.
  
  
  
  Ш-ш-ш...
  Ш-ш-ш...
  
  
  Окно. Уютный дворик. Платан. Дорожка... Калитка вдали...
  
  
  А на дисплее мелькали, мелькали, мелькали: помехи – картинки... помехи – картинки
  
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  
  Сквозь шум и вой помех, голос Анри: «Я люблю тебя, Элла»
  
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  
  
  «Я люблю тебя, Элла»
  
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  Калитка...
  
  
  
  
  Люблю... вас... Анри...
  
  
  
  ...
  
  
  
  Что-то вспыхнуло во вскрытом затылке куклы. Морган чертыхнулся и резко выдернул провода, которые соединяли Эллу с монитором. Затем принялся руками тушить небольшое оранжевое пламя, не дав ему перекинуться на волосы.
  
  Редиард, всё это время внимательно наблюдавший за происходящим на мониторе, задумчиво вздохнул, глянул на стакан, однако пить не стал. Он присел на край стола и повернулся к Моргану.
  
  Его сын затушил огонь и теперь озадачено смотрел на оплавившиеся провода. И что теперь делать? Как это всё менять?
  
  –Ты разобрался, в чем причина поломки?
  
  Морган резко глянул на отца. Однако скоро отвел взгляд в сторону.
  
  –Разобрался, – односложно ответил он.
  
  –А мне скажешь?
  
  –Тебе... – Морган невесело усмехнулся. – А зачем? Ведь ты всё равно не поймешь, папа.
  
  –Не пойму... – пробормотал Редиард, затем перегнулся на другую сторону стола, выдвинул верхний ящик и что-то достал из него. Положил перед Морганом. Встал и пошел за бутылкой. – Если бы сегодня я не был пьян, то просто пропустил бы мимо ушей твои слова.
  
  А Морган с удивлением смотрел на фотографию в деревянной рамке. Старая такая карточка под стеклом. А на ней...
  
  
  
  
  На ней было лето. И парковая дорожка, над которой клубились тополиные пушинки. Скамейка справа. Скамейка слева.
  
  На переднем плане двое. Он и она.
  
  Он – счастливый юноша со светлыми волосами, собранными в пучок на затылке. Весёлые глаза. Белозубая улыбка.
  
  Она – черноволосая девушка с большими выразительными глазами. И тоже улыбка. И счастье на лице, как солнце – ослепительное.
  
  Они стояли обнявшись... Нет, не просто под руку... А именно обнявшись. И казалось, что впереди у них годы и годы счастливой жизни...
  
  
  
  
  Морган с трудом оторвал взгляд от фотокарточки. Он посмотрел на отца, который пил варей-рей из горла.
  
  –Ты никогда не показывал мне эту фотографию... – Карточка за стеклом притягивала взгляд к себе. – И никогда не рассказывал о маме...
  
  –Тебе... – Редиард пьяно качнулся, однако удержался на ногах. Он бросил пустую бутылку на кресло. Развернулся. И нетвердым шагом подошел к сыну. – Тебе не надо знать, что там было, да как...
  
  –Возможно, всё было как там? – сын кивнул в сторону погасшего монитора.
  
  –Эх, Морган, – Редиард подошел к нему так близко, как никогда не подходил. Положил тяжелые руки на плечи... – Сколько тебе лет, Мори?
  
  –Двадцать пять, – растерянно прошептал сын.
  
  К слову о том, чего никогда не было... Отец никогда не называл его этим детским именем, которое появилось у Моргана в школе солнца.
  
  –Двадцать пять... ты еще так юн... – и Редиард обнял Моргана. Обнял по-настоящему, крепко-крепко прижав к себе. Всем телом. А тот и дышать боялся. – Вы единственные мои любимые... за тысячу лет, что живу. Я никогда не скажу, что случилось с твоей мамой. Тебе придётся с этим смириться. Я плохой отец... Нет, черт подери, я паршивый отец, Мори. Но... Я люблю тебя. А ты уж сам решай, принять мою любовь такой, какая она есть. Или отвергнуть раз и навсегда.
  
  И Морган...
  
  В ответ...
  
  Без сомнения...
  
  С облегчением и радостью в сердце...
  
  Обнял красивого ангела в ответ. По-настоящему. Крепко-крепко.
  
  
  
  
  Я пойму, Морган. Не говори... никогда не говори, что я всё равно чего-то не пойму. Потому что, а вдруг? А что если? Верь в меня, сын, так крепко и сильно, как сам в себя я не верю.
  
  
  
  *
  
  
  
  Всю ночь Морган Ван Крид провозился с куклой Эллой. Он заменил оплавившиеся провода. Починил визуальный блок. Переустановил операционную систему.
  
  Отец ушел поздней ночью в свою спальню, сказавшись пьяным и сонным.
  
  Утром Морган включил куклу и повел её к выходу.
  
  Помог надеть шубку.
  
  Оделся сам.
  
  Открыл дверь...
  
  
  –Морган, – из сумрака, который царил в Волчьем Дворце круглосуточно, появился Редиард. Он был одет подобающим генерал-губернатору образом. Скорее всего, сегодня собирался вернуться на службу в магистрат. Редиард остановился возле сына и посмотрел на куклу. – Ты починил её?
  
  –Да. Она теперь, как новенькая. Ничего не помнит и ничего лишнего не знает.
  
  –Думаешь, это хорошо?
  
  Морган с сомнением смотрел на отца. Честно сказать, он не знал, что говорить и как себя вести... памятуя о вчерашнем вечере.
  
  –Думаю, да, для Эллы это идеальное решение.
  
  –А я тут недавно от скуки читал один старинный учебник по механике, – Редиард вынул из кармана золотой портсигар. Достал из него тонкую папиросу. Прикурил... – И мне попался один странный термин, который я так и не понял.
  
  Морган вдруг вспомнил, что тоже не курил со вчерашнего вечера... Достал сигару и раскурил её от зажигалки, которую подал отец. Вопросительно глянул на Редиарда. Какой термин?
  
  –Точка росы, – сказал тот. – Знаешь такой?
  
  –Знаю.
  
  –Что он означает?
  
  –Долго объяснять, – Морган почесал в затылке. – И это просто старые сказки мастеров из Стокванхейма.
  
  –И всё же, – настаивал отец. – В двух словах.
  
  –Ну, раньше кукольные мастера верили в одухотворенность своих произведений. Они делали кукол не как кукол, уж извини за тавтологию, а словно других людей. Вот они и придумали, что кукла, если она сделана с душой, может стать как бы самостоятельной личностью, впитывая механизмами, проводами и карамельной кровью часть души своего мастера. Со всеми вытекающими, так сказать. Такая одухотворенная кукла по-настоящему любит своего хозяина, помогает ему, всё делает для него, – в общем, как самый настоящий друг, – и даже может умереть от тоски, если хозяин бросит её, или умрёт сам. Признаком этой настоящей куклы и является точка росы.
  
  –Я всё ещё ничего не понимаю, – Редиард с интересом смотрел на Эллу.
  
  –В кукольной голове нет слезных желез. Кукла не сможет заплакать: ни от горя, ни от радости, ни от соринки, попавшей в глаз. Вот старые мастера, себе на потеху, и придумали неосуществимый признак, дескать, если в глазах куклы появятся слёзы, которых там быть не может в принципе, значит, механическая игрушка стала человеком. А мастер, который ее изваял, получал титул – мастер, равный богу. Потому что сумел вдохнуть жизнь в неживое, и дал часть своей души бездушному механизму. Точка росы – это и есть та самая невозможная кукольная слеза.
  
  –Очень интересно... – пробормотал Редиард. Затем подошел к Элле и повернул её лицом к Моргану. – Тогда скажи мне, сын, что это блестит на её глазах? И еще... Ты уверен, что она забыла своего Анри?
  
  Морган замолчал и удивлённо моргнул, как ребёнок, впервые увидевший невозможное чудо.
  
  –Наверное, снежинка тает... – прошептал мастер. Он смотрел на Эллу и не верил своим глазам.
  
  Её лицо было безучастным, как и полагалось кукле со стёртой памятью. Но эта капля влаги на ресничках... Одна единственная. Невозможная. Слеза. Точка росы.
  
  –Да, так и есть, это снег, – отец хмыкнул, хлопнул сына по плечу и направился обратно в сумрак дворца. – Если хочешь, подожди десять минут. Скоро подадут мой пароэкипаж. И по дороге в магистрат завезу тебя и куклу, куда скажешь. И, да... Как будешь в Верме еще раз... Позвони. Хотя нет... Не звони. Просто приходи.
  
  –Я не знаю... – тихо сказал Морган, не отводя глаз от Эллы.
  
  –Что? – отец приостановился и оглянулся. – Я не расслышал. Что ты сказал?
  
  –Теперь... я не знаю, что с ней делать и куда везти.
  
  
  
  Конец пятой истории.
  
  
  
  Сони Ро Сорино (2011)
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"