Сорино Сони Ро : другие произведения.

Лети за мной

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ)

  /Продолжение. Начало в главе "Научи меня летать!"/
  
  
  Абсолютный фантазёр.
  
  
  Проект: Небесные сказки Сорино.
  
  
  Глава вторая: Лети за мной.
  
  
  
  1.
  
  -Я подумаю... - Витька устало свалился на диван.
  
  В квартирке еще было тихо, мама так и не проснулась и не принялась по своему обыкновению греметь кастрюлями на кухне. Старенькие ходики на стене показывали половину шестого. В распахнутом окне послышался тихий шорох и скрип. Витя повернул голову на жесткой диванной подушке и глянул на Аркадия, который сидел на самом краю оконного канта и, видимо, болтал ногами. Почувствовав на себе взгляд, белокурый мальчик оторвался от рассматривания маленького дворика и коротко глянул на Витю.
  
  -Подумай, но... - он прищурился. - Но недолго.
  
  -Весь день буду думать, - серьёзно ответил Витька.
  
  Аркадий рассеянно кивнул и снова отвернулся. Витька улыбнулся солнечному лучу, который скользнув золотым отблеском по волосам его нового друга, проколол сонный воздух в комнате и упёрся в стеклянную дверку комода. Пятна света расползались по стенам и одно из них, самое маленькое, стекало по спинке дивана, робко коснувшись руки. А в окне... в чистом утреннем воздухе... слепла полоска неба, и зеленая тутовая листва дышала на ветру.
  
  -Этот взрослый, которого мы едва не разбудили ночью..., он куда-то ушел, - тихо и рассеянно сказал Аркадий.
  
  -Это дядя Саша из тридцать восьмой. Он всегда рано уходит на работу.
  
  Аркадий кивнул.
  
  -Тебе тоже нужно улетать, - Витька почувствовал запахи горячих оладий и кофе, завернувшие в окно из дворика. - В будние дни здесь обычно рано просыпаются.
  
  -Я ведь могу уйти и пешком, - Аркадий усмехнулся, но подвинулся ближе к краю, намереваясь скоро выпрыгнуть в воздух. - Хотя ты прав... И..., знаешь... - Он задержал свой прыжок. Спина напряглась... - Я очень рад, что мы подружились.
  
  -Я тоже, - устало улыбнулся Витька. - Мы долетели до самого моря... Хотя, я так и не понял, что случилось со временем, как-то всё быстро... так быстро всё происходило...
  
  -Я умею убыстрять его бег.
  
  -А меня научишь?
  
  Аркадий глянул на Витьку через плечо... - узкая черточка оценивающего взгляда.
  
  -Если скажешь, зачем тебе - то, да.
  
  -Ну, я сейчас не знаю... - сонно пробормотал Витька. - Но обязательно найду или придумаю причину.
  
  Аркадий покачал головой и выпрыгнул-таки в ослепительное пространство за окном. Однако скоро он снова показался в оконном квадрате.
  
  -А тебе сегодня в школу не нужно идти?
  
  -Неа, - Витька удобнее устроился на диване, подложив руку под щеку. - Сегодня прогуляю.
  
  -Это не хорошо... - Аркадий взялся за бруски оконной рамы двумя руками и чуть приподнялся, отчего стало казаться, словно его уносит сильным ветром вверх, ногами вперёд. - Но с другой стороны, в новых обстоятельствах... Спи уж! - он солнечно улыбнулся Витьке и тот счастливо вздохнул.
  
  -Встретимся вечером, около пяти часов на башне, на самом её верху, как и договаривались.
  
  -Угу.
  
  -И ты скажешь мне свое продуманное решение... - Аркадий хмыкнул. - Но я не удивлюсь, если ты тут продрыхнешь весь день.
  
  -А я во сне думать буду.
  
  -Ну-ну, мыслитель, - Аркадий отпустил оконные бруски и отлетел дальше. - До встречи!
  
  Он махнул рукой на прощание, глянул вверх и взмыл, как ракета.
  
  Витька закрыл глаза и уснул... пробормотав перед тем:
  
  -У меня уже есть свой ответ... - да. Небо только для детей.
  
  
  ~*~
  
  
  Витька посмотрел на электронные часы на холодильнике, - 15:00..., - затем на стол. (Это же надо..., проспал восемь часов, как убитый) Перед ним стояла глубокая тарелка полная спагетти политых сверху густым кетчупом. Тёплый ароматный пар поднимался над ней и клубился белёсыми лоскутами в солнечном луче из раскрытого окна напротив. Рядом лежала чистая вилка и салфетка, свернутая вчетверо. Такое красивое сочетание цветов, почему-то подумал мальчик, блестящая сталь так правильно смотрится на белой скатерти. И белые пятна света, и ещё...
  
  -Вить, ну, покушай, пожалуйста.
  
  И ещё простенькая стеклянная вазочка с тонкой веткой жасмина, облепленной цветами. Солнечный луч мягко растворялся в чистой воде, золотился в ней тонкими переливами. Вазочка отбрасывала солнечную тень на скатерть, - серебристый контур с белыми бликами внутри. Так красиво...
  
  Он глянул вперёд. Напряженно глянул...
  
  -Ма? Ты вернулась?
  
  Мама задумчиво и аккуратно составляла посуду в шкафчик с цветными стёками на дверках: чисто вымытые тарелки, глубокие и плоские. Затем чайные чашки, стаканы. Её руки становились разноцветными, - покрываясь оранжевыми, зелеными, красными пятнами, - едва попадали в пёстрые лучи света на дверках. У неё были красивые руки, хотя и натруженные за долгие годы работы на фабрике. Красивые в своих движениях, обдуманных и несуетливых. Красивы своей правильностью, которой Витька не видел в руках других женщин. Он иногда сравнивал мамины руки с руками училки по истории, которую дети прозвали Святой Камбалой за некоторые особенности характера и внешности. Ухоженные пальцы, выкрашенные ногти, тонкие запястья, и чистая белая кожа её рук не шла ни в какое сравнение с грубоватыми на первый взгляд руками мамы. Они словно были искусственными, как у пластмассового манекена - руки Святой Камбалы, - цепкими, острыми, колючими, когда она вцеплялась в мочку уха и крутила её, как верньер громкости на радиоприемнике. Мамины были мягкими и добрыми...
  
  -Мам?
  
  Она вздрогнула..., застыла...
  
  -Двух тарелок не хватает, - прошептала мама. - И я не помню, что с ними... - Она оглянулась и посмотрела на сына виноватыми глазами. - Я била посуду? Вить?
  
  Он улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. И... словно еще больше света расплескалось по кухне. Она обожала, когда он вот так улыбался. Беззаботно.
  
  -Это же я разбил! - радостно сказал он, но сразу спохватился и опустил голову. - Ты просто забыла. Извини, а?
  
  -Ты разбил, значит... - мама снова отвернулась и продолжила складывать вымытую посуду в шкафчик. Конечно, она всё поняла... и кто..., и почему... - Вить, ты принимайся за еду-то. Остынет же.
  
  Витька вздохнул и взял вилку...
  
  -Пока ты спал, к нам приходил кто-то... - мама сняла чистое кухонное полотенце с крючка и начала протирать высокий стакан, прокручивая его в ладони.
  
  -Что значит кто-то? - Витя умело накручивал спагетти на вилку, он обожал этот процесс, - с тех пор, когда узнал из интернета, как это делают итальянцы, - и готов был хотя бы весь день упражняться в искусстве спагеттиверчения. Придерживая желтый вермишелевый жгутик ложкой, он ловко приподнял вилку и, - опля! - на тонких зубчиках красовался аккуратненький и невероятно аппетитный шарик со сливочным запахом. Витя окунул шарик в пятнышко кетчупа, затем отправил в рот. Мама наблюдала за ним в зеркало на стене и улыбалась.
  
  -Он не назвал своего имени. Поэтому я и сказала, что приходил кто-то.
  
  -Ну, по крайней мере, с половой принадлежностью разобрались, - хмыкнул Витя, не отвлекаясь, и принялся накручивать второй шарик. - А чего приходил-то?
  
  -Он говорил странные слова... - мама посмотрела на струю воды, бившую из крана на стальной поднос с литыми завитками по канту. Вода разбрызгивалась алмазными фейерверками на свету.
  
  А Витька напрягся и посмотрел на маму.
  
  -Ты, что, опять просто открыла дверь постороннему человеку и впустила его в наш дом?
  
  -У него был очень добродушный вид...
  
  -Ну, мам! Ну, сколько раз тебе говорил, чтобы спрашивала перед тем, как открывать! - от расстройства Витька даже вилку отложил. - Какая же ты у меня беспечная, мамуль!
  
  -Он так улыбался... - прошептала мама. Она смотрела, смотрела, смотрела на капли воды, разлетавшиеся по белой раковине. - Знаешь, я давным-давно не видела такой улыбки...
  
  -Какой такой улыбки ты не видела, мам?! - Витька раздосадовано отодвинулся от стола, встал и подошел к матери. Он нерешительно коснулся её локтя... - Мам? Обещай прямо сейчас, что больше никогда не откроешь дверь всяким незнакомцам. Прошу тебя.
  
  -Он больше не придёт, - она коротко глянула на сына и улыбнулась ему. - Садись за стол.
  
  -Нет уж, пока не пообещаешь, не буду есть.
  
  -Это шантаж? - она прищурилась.
  
  -Самый, что ни есть всамделишный!
  
  Она вытерла руку полотенцем и погладила сына по непокорным вихрам.
  
  -Какой ты у меня...
  
  -Не уходи от разговора. Обещай.
  
  -Хорошо, я обещаю. Но... - мама вздохнула и мечтательно посмотрела в раскрытое окно, в котором нити солнечного света плавали в горячем воздухе и опадали на липкую тутовую листву, рассыпаясь по ней мягкими золотыми бликами. - Я знаю точно, что ни он... ни кто-то еще, подобный ему... больше к нам не придут.
  
  Витька тревожно смотрел на мать. Он чувствовал, что в сердце зашевелилась тревога, но не мог определить её или сопоставить с чем-то или кем-то конкретным. Он давно не видел такого взгляда своей матери..., очень давно..., с тех пор, как ушел отец...
  
  -Пожалуйста, Витюш, доешь свои спагетти. Я специально утром ходила за этим сортом в тот большой магазин в центре.
  
  -Тот большой магазин называется супермаркетом, между прочим.
  
  -Ну, да, всё забываю, как его...
  
  Витя робко погладил маму по руке и вернулся за стол. Аппетит пропал, но, чтобы не расстраивать её, он снова принялся вяло накручивать спагетти на вилку.
  
  Солнечные пятна и серебристые тени ползали по столу... Витька глянул в окно и прищурился. Точки золотого света прокалывали тёмно-зелёную крону тютины, перемигиваясь в лиственных волнах на ветру. И листва дышала... предчувствуя приближение тёплого ночного дождя...
  
  Витя заметил какую-то незнакомую коробку на подоконнике, белую и плоскую. Солнечный луч высветил её ослепительно-белым плоским квадратом. Он встал и подошел к окну. Взял коробку...
  
  Посредине неё был словно выдавлен небольшой скошенный ромб красного цвета. Ниже витиеватая золоченая надпись, стилизованная под арабскую вязь:
  
  
  Папиросы Ромб. Табак из долин Ренга. Солнечный вкус Аль-Тиграмского ладана и окатэдр-кэгги.
  
  
  Витька глянул на мать.
  
  -Откуда это? - он потряс коробку папирос. В ней перекатывалось несколько штук... Мальчик раскрыл коробку надвое. На квадратном листе тончайшей кальки с золотистым кантом лежало три тонких папиросы.
  
  -Он, наверное, забыл, - мама выключила воду, вытерла руки полотенцем и подошла к сыну. Взяла из коробки одну папиросу и понюхала её. - А я еще подумала..., какой странный запах у его папирос. И цвет дыма..., сиреневый. Он пахнул... церковным ладаном. Представляешь?
  
  -Он еще и курил здесь? - Витька возвел глаза к небу. - Мам, ну, это уже слишком.
  
  -Он вежливо спросил разрешение и курил возле окна... - она подняла папиросу к солнечному пятну в окне и начала рассматривать её со всех сторон. - И еще... я не уверена, но... мне показалось, что он прикурил её простым встряхиванием руки. - Мамина рука тряхнула папиросу... однако та не раскурилась сама по себе. Мама улыбнулась и вернула её в коробку. - Наверное, просто показалось.
  
  Витька тоже взял папиросу и принялся рассматривать её, вертя перед глазами то так, то эдак. Она была необычной, да, - а он знал, как должна выглядеть нормальная папироса, (мальчишки вообще-то знают множество интересных и занимательных вещей, о чем скромно умалчивают перед взрослыми..., но на то они и мальчишки, собственно). Во-первых, она была тоньше обыкновенных папирос и казалась аккуратной сигаретой, если не присматриваться. А присмотревшись, вы обнаруживали мундштук и собственно табачную половинку... набитую туго... - Витька погладил пальцем тонкую шероховатую бумагу, - и не табачной крошкой набитую, как обычно, а волнистыми лиственными волокнами, мягким рельефом проступающими сквозь бумагу - во-вторых. Папироса пахла скорее душистыми специями, чем табаком. Посредине она была окантована золотой линией и буквенной вязью: Долины Ренга.
  
  Витька вернул папиросу в коробку и закрыл её, отметив необычное для таких простых вещей тактильное ощущение, коробка была приятна на ощупь. Плотный картон был глянцево-белым, а сама её форма, в виде элегантного портсигара, имела округлые края. Пальцы так и тянулись провести самыми кончиками по рельефным надписям...
  
  -Что он говорил тебе? - Витька глянул на мать.
  
  Она стояла возле окна, прислонившись плечом к стене, и мечтательно смотрела на дыхание листвы, в которой сверкали и слепли иголки солнечных лучей. Витька нахмурился...
  
  -О чем он говорил с тобой? - с некоторым умыслом перефразировал он свой вопрос.
  
  -О детстве, - ответила мама и улыбнулась чему-то. Солнечные точки расплывались в карих зрачках её добрых глаз, как золотой порошок, наполняя их светом... грустным светом... и Витьке снова вспомнился тот странный вопрос "Что такое солнечная грусть?" - Знаешь, удивительно, но оказалось, что я не забыла, то время, когда была маленькой девочкой с косичками.
  
  -Какие-то странные разговоры вы тут вели, - Витька хмуро глянул на коробку в руке и положил её на подоконник.
  
  -Тебе всего четырнадцать, Витюш... - мама ласково глянула на сына, обхватила себя за плечи, как девчонка, и стало возле окна. - Всего-то.
  
  -И что с того? - осторожно поинтересовался сын.
  
  По её волосам скользили лучики белого золота. Полоски света ручейками сползали по виску..., по шее..., и играли на простеньком платье... Но Витьке, вдруг, стало жаль свою маму. Её голос был таким грустным, когда она произнесла "всего-то". Её детство прошло навсегда, - подумал он, и неосознанно подошел к ней чуть ближе. Подоконник приятно давил на ноги, тёплой полоской... Витька зажмурился от солнца. - Навсегда... А моё детство? Что будет со мной? Я смогу... изменить хоть что-то?
  
  -Он курил здесь свои тонкие папиросы, выдыхая сиреневые струйки дыма в солнечный воздух за окном, и... - мама коснулась подоконника... провела по нему пальцами... и прикоснулась к коробке папирос. - И рассказывал о моём детстве.
  
  -Откуда он знает твое детство, мама? Наверное, это был какой-то мошенник, - Витька старался говорить, как взрослый, но в душе... в душе он понимал состояние её души, хотя и не мог признаться в этом. - Ты проверяла в квартире? Может быть, пропало что-нибудь?
  
  -В нашей квартире всего одна комната, - мама коротко глянула на Витю и усмехнулась. - И в этой комнате спал мой сын. Так, что, я не впустила бы туда и самого господа бога, если бы он пожаловал к нам на чай, чтобы не разбудить тебя. А по поводу моего детства... не знаю... возможно, он просто догадывался или удачно придумывал.
  
  -А я уроки прогулял... - неожиданно заявил Витька, и вдруг напрягся весь, ожидая её реакцию.
  
  -А я знаю. Но... - мама шутливо и легонько пихнула его плечом. - Один-то денёк не грех пропустить, чтобы выспаться, наконец.
  
  -Спасибо, что не разбудила. Мне и, правда, было нужно выспаться... - Витька потерся своим плечом об неё. - А насчет этого..., который приходил. Я не знаю почему..., но тревога пропала. - Витя вернулся за стол и безразлично глянул на недоеденные и остывшие спагетти. - Он сказал тебе сам, что больше никогда к нам не придёт? И, кстати, имя назвал?
  
  -Он сказал, что у него нет имени, которое он хотел бы сказать мне.
  
  Витька глянул на маму и залюбовался её тихой солнечной грустью, которая сделала её такой красивой и... в тоже время... такой ранимой. Солнце растекалось по стёклам на распахнутых створках. И полоска ослепительно синего неба вверху...
  
  -И еще он сказал, что очень скоро, само слово - детство, - наполнится другим смыслом. Я не поняла, если честно, что это значит...
  
  Витька опустил голову, потому что понял... он понял.
  
  -Но мне показалось, этими словами он дал понять именно это, - что больше никогда не придёт. - Мама глянула на сына и покачала головой. - Если я правильно понимаю, то кушать ты больше не будешь?
  
  -А я уже наелся, - он улыбнулся матери.
  
  Она подошла к столу и начала его убирать. Тарелка перекочевала на кухонный стол с ящичками, вилка звякнула в раковине. Пока Витька рассматривал ветку жасмина в вазе, мама всё прибрала.
  
  -Утром я приготовила чай с лимоном. Он сладкий, некрепкий и охлажденный. Хочешь, налью стаканчик?
  
  Он кивнул. Мама вынула высокий стакан из буфета и поставила на стол. Затем достала из холодильника стеклянный графин с округлой крышкой. Прозрачный бок сразу покрылся белёсой испариной. Витя закрыл глаза, наслаждаясь солнечным теплом, что вливалось волнами света в кухню через окно. Золотые нити света кружились в воздухе, как паутинки, медленно и плавно оседая на белую скатерть, повисая на жасминовых цветах, запутываясь в жестких Витькиных вихрах на голове, ложась горячими полосками на загорелую кожу и растворяясь в ней бронзовым оттенком.
  
  Он открыл глаза и глянул вперёд. Стакан с янтарным чаем стоял посредине стола. Солнечные нити растворялись в прохладном напитке. Оранжевые блики переливались и клубились в солнечной тени, которую стакан отбрасывал на скатерть.
  
  Взгляд чуть в сторону...
  
  Мама домывала посуду. Вода брызгалась ослепительными фейерверками и в тоже время, покрывая её руки тонкой прозрачной плёнкой.
  
  
  Вода...
  
  Почему в воздухе запахло водой?
  
  Витька почувствовал...
  
  Снова глянул в окно...
  
  Там... в ослепительном квадрате... было солнце и бесшумный дождь. Капли расчертили горячий воздух и облако листвы белёсыми полосками, пунктирами и стеклянными царапинами, в которых отражалось солнце. Тонкие водяные нити легко носились на ветру, налипая прозрачными струйками на стёкла раскрытого окна. Ветер задувал дождь в кухню, вымочив подоконник и белую коробку папирос на нём.
  
  Солнечные лучи смешались с воздушной водой, мягкими бликами разлетаясь по двору.
  
  Нити дождя прибивали листву, отчего она серебрилась волнами, от верха до низа, и сразу меркла глянцевыми зелеными пятнами.
  
  Витька взял стакан и выпил глоток охлаждённого чая...
  
  Так хорошо...
  
  -Настоящий грибной дождь, - сказала мама. Она тоже смотрела в окно.
  
  -Я скоро уйду, - Витя поставил стакан и встал. - И я не знаю, когда приду домой.
  
  -Ночью? - мама неотрывно смотрела на дождь.
  
  Витя промолчал.
  
  Мама удивлённо глянула на него.
  
  -Я не знаю, мам... - Витька неловко потоптался на месте и виновато на неё посмотрел. - Возможно, утром...
  
  Мама отвернулась и снова включила воду.
  
  -Значит, ужин на тебя не готовлю.
  
  Она что-то почувствовала в воздухе... и это было очень странное чувство... (или лучше сказать, ощущение?). Ей показалось на мгновение, что между ней и сыном кто-то встал... кто-то невидимый... И еще... странно, но этот призрачный Кто-то, чьё присутствие она так явственно уловила в воздухе, был ребёнком. Мальчиком... лет тринадцати или четырнадцати. Мальчиком... с зелёными глазами.
  
  -Ты уже уходишь? - мамины плечи напряглись.
  
  А дело было в том, что Витя тоже чувствовал чужое присутствие на их маленькой и уютной кухне. Однако, в отличие от мамы, его не напрягло это неожиданное и такое четкое ощущение. Наоборот, оно принесло успокоение. Потому, что этот невидимый Кто-то подошел к Витьке со спины, (и как там оказался?)...
  
  Подошел и... положил свои руки на плечи... горячие руки...
  
  Он стоял так близко, что Витька чувствовал жар его тела...
  
  Он приблизился и... прошептал на ухо: Я жду тебя на вышке, друг.
  
  ...
  
  Друг...
  
  Витька закрыл глаза и едва сдержался, чтобы не выдохнуть с дрожью. Ощущение присутствия пропало так же неожиданно, как и появилось.
  
  Когда он открыл глаза, то первое что увидел, внимательный взгляд матери.
  
  -Мам? - Витя снова не знал, куда девать свои руки.
  
  -Дождь закончился, - сказала она, взяла стакан и принялась отпивать чай маленькими глотками, так и не отведя своего острого взгляда. - Я рассчитываю на твою природную рассудительность. Да, сын?
  
  -Да.
  
  -Поэтому я не буду волноваться даже, если ты не придёшь домой в полночь.
  
  -Если хочешь, я возьму с собой сотовый телефон...
  
  -Если хочешь или он нужен тебе, то возьми. Я сказала же, что волноваться не буду... - её взгляд скользнул в сторону часов на холодильнике. - Ровно до девяти часов утра.
  
  Витька кивнул... Не смотря на то, что в солнечном кухонном пространстве совершенно растворилось присутствие зеленоглазого Аркадия... не смотря на это... всё же...
  
  Витька чувствовал зов.
  
  Поэтому он направился в прихожую...
  
  Приостановился в дверях, глянул на мать... Она наблюдала за ним, отпивая по глотку из стакана...
  
  -Ты ведь, не... - он запнулся, потому что не смог произнести каких-то слов вслух.
  
  -Нет, - просто ответила она.
  
  -Сердишься на меня?
  
  -За что?
  
  Этот высокий стакан тонкого стекла в её руках почему-то смущал Витьку...
  
  -Я хотел бы побыть сегодня с тобой, как обычно...
  
  -Тебе уже четырнадцать лет. Это не много..., но достаточно для того, чтобы понимать и твои потребности.
  
  -Ты странно говоришь, - Витька расстроился. Возможно, он понимал мамино состояние сейчас. Обычно, когда она возвращалась из запоя, он не отходил от неё день или два, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей и просто... просто, чтобы пообщаться. Она была интересным человеком, его маленькая мамуля с рыжими волосами.
  
  Однако этот зов... Этот манящий зов, который отдавался незнакомыми и такими будоражащими вибрациями в сердце, не оставлял ему даже одного шанса. Витька точно знал, что должен уйти.
  
  -Пожалуйста, не сердись, мам. Я проведу с тобой весь завтрашний день.
  
  -Никогда не обещай того, в чем ты не уверен... Знаешь почему? - мама вернула пустой стакан на стол и подошла к окну. Она снова обхватила себя за плечи и прислонилась плечом к стене. - Потому что тот, кому ты что-то пообещаешь, может поверить. И горько разочароваться, если не случится обещанного. Понимаешь?
  
  -Мам? - Витька с тревогой смотрел на мать. - Что-то мне не нравится твой голос.
  
  -Иди.
  
  
  
  Она смотрела в окно.
  
  Солнце растворялось золотой пудрой в луже посредине двора.
  
  С тутовой листвы капала вода, кап-кап, алмазами на черный асфальт.
  
  Капли влаги, наполненные солнечным светом, медленно стекали с железного поручня под окном, к которому мальчишки прислоняли свои велосипеды. Простая труба, выкрашенная белой краской, с красными полосами поперёк, отчего казалась шлагбаумом. На буграх старой краски тоже сверкали дождевые алмазы.
  
  И воздух пахнул дождём... всё ещё дождём...
  
  Она смотрела на своего сына, который ловко перемахнул через поручень, глянул вверх, на неё, и улыбнулся. Она не смогла не улыбнуться в ответ. Он помахал ей рукой и пошел к повороту за угол дома.
  
  Ещё мгновение, и...
  
  Она вздохнула, отошла от окна и прислонилась спиной к стене.
  
  Она смотрел на шкафчик.
  
  Одна дверка была приоткрыта...
  
  И за пёстрыми стёклышками, просматривался такой знакомый силуэт бутылки.
  
  
  ~*~
  
  
  
  Витька не удержался. Он старался не думать о небе изо всех сил, но... не удержался.
  
  В одном из окраинных переулков, на полпути к ретрансляционной вышке, он остановился и осмотрелся вокруг. А вокруг был горячий асфальт и высыхавшие лужи на нём. Вокруг были высокие железные заборы, выкрашенные зеленой краской, и абрикосовые деревья с двух сторон.
  
  И не души.
  
  Витька глянул вверх, в ослепительное небо и представил, как должно быть хорошо сейчас на высоте. Там прохладно и ветер... Он закрыл глаза, взвешивая все за и против своего безрассудства. Если идти пешком, то пути оставалось максимум на двадцать минут. Это очень лёгкое и короткое путешествие для резвых мальчишеских ног. Но...
  
  Он открыл глаза.
  
  Там высоко было небо.
  
  Здесь было душно от испарений, хотя аромат свежей листвы и горячего асфальта знакомо и приятно обволакивал его со всех сторон. Но там...
  
  Здесь внизу могли быть неожиданные свидетели, например, какая-нибудь малышня на игровых площадках за заборами или бабушки божии одуванчики в белых кантах окошек, и они могли увидеть...
  
  Но...
  
  Ведь там было небо, которое манило.
  
  Откуда-то неслась тихая музыка, растворяясь в переливавшемся влажном мареве, смешиваясь с горячим ветром... Витька оглянулся...
  
  За плотными кронами абрикосов, далеко...
  
  Там просматривались верхние этажи двух пятиэтажек из красного кирпича. Вокруг них высились серебристые пики пирамидальных тополей. Там и там, острые тополиные копья пронзали море абрикосовой листвы. Оранжевое солнце шестого часа пробивалось сквозь спутанные верхушки, сверкая в них ослепительными червонными пятнами. Солнце... Витька улыбнулся... Солнце плавило антенны и вытяжные трубы на плоских крышах пятиэтажек. Открытые окна, белые простыни на балконах, и... Тихая музыка... С той стороны золотая струна индийского ситара рисовала в плотной жаре изысканный рисунок замысловатой мелодии. Вычерчивая в вязком воздухе завитки и полосы неведомых звуков, которые тревожили душу и наполняли её странным ритмом.
  
  
  Витька снова глянул в небо.
  
  И пока он пытался убеждать себя доводами разума... Подсознание и тело всё решили по-своему.
  
  Руки расправились в стороны, как крылья...
  
  Витька и не почувствовал, как мягко и плавно оторвался от земли и...
  
  И полетел вверх.
  
  Выше, выше, выше.
  
  Расправив руки. Кружась. Неотрывно всматриваясь в небо.
  
  Порыв прохладного ветра ударил по Витьке плашмя и прилепил футболку и шорты к разгоряченному телу. От этого крепкого объятия мальчик задохнулся в первое мгновение. Это было больно, но...
  
  Витя глянул вниз.
  
  Прямая черная линия асфальтовой дороги уносилась всё дальше вниз. Она вертелась, эта дорога, и вместе с ней зелёные прямоугольники окраинных кварталов, утопавших в аккуратных фруктовых садиках. Квадраты, прямоугольники... они были четко расчерчены дорогами. Где-то справа мелькали жёлтые пятна детских площадок, проносились по кругу краевые пятиэтажки и тополиные пики.
  
  Витька решил остановить это верчение перед глазами и выровняться. Он оглянулся по сторонам, выискивая взглядом красную решетчатую конструкцию вышки, вздымавшуюся из плотной зелени. Лишь только она чиркнула по глазному дну, Витька заставил свое тело застыть. И хотя его всё еще сносило по ветру к границам Арвинара, за которыми золотились бесконечные пшеничные поля и облака растекались тонкими воздушными струйками вдоль горизонта..., всё-таки, Витька приостановил хотя бы хаотичное кружение вокруг собственной оси. Он вцепился взглядом в тонкую линию горизонта. И сразу чувство собственной координаты вернулось и заново наполнило сознание. Теперь Витя понимал, что не перевернётся в хаотичном движении. Он знал свое положение в пространстве..., точнее, - чувствовал его, как если бы твёрдо стоял на ногах.
  
  Он приподнялся вверх, еще неловко заворачивая в небе большую дугу. Затем приняв горизонтальное положение, полетел в сторону вышки. Чтобы не привлекать к себе внимание, Витька сначала взлетел выше..., но сразу передумал...
  
  Тонкий мальчишка нырнул из неба вниз.
  
  На подлёте к абрикосовым посадкам вдоль асфальтовой дороги, он поменял положение своего тела, - ногами вперёд. Едва белые кроссовки коснулись самых краешков листвы, Витька умело переключил вектор своего воздушного скольжения с вертикального на горизонтальный, (лишь на мгновение, утонув ступнями в мягкой листве), и легко побежал вперёд по верхушкам абрикосовых крон. Он понял, что знания, которые он получил на первом уроке от детей через касания, пригодились без участия его сознания. Тело само выравнивалось в необыкновенно лёгких движениях и своем положении.
  
  Витька бежал вперёд по листьям, легко и быстро, не чувствуя своего веса, отчего мог убыстрять свое движение, наверное, до бесконечности. Полоса фруктовых деревьев была словно необычная беговая дорожка, она ровной линией упиралась вдали в светлое пятно перекрёстка, над которым клубился тополиный пух. Мальчик перепрыгивал через провалы в листве, там, где заворачивались подъездные дорожки к домам или светлелись маленькие чистые площадки с мокрым асфальтом.
  
  Еще эта лиственная дорога обрывалась на небольших перекрёстках. Витя подпрыгивал через них на бегу, взмывал выше и летел, расставив руки и ноги в стороны, чтобы чувствовать упругое сопротивление ветра своему движению. Он весело, с ходу прыгал плашмя в горячий воздух.
  
  В одном из солнечных пустых провалов справа показалось двухэтажное здание младшей школы Љ5, в окружении тополей и волнистых ив. Ровные дорожки, окантованные побеленными бордюрами, промелькнули веером в поле бокового зрения. Витька растерялся в первое мгновение, когда солнечные квадраты окон сбоку хлестнули очередью вспышек, он напрочь забыл о существовании этой школы в окраинном районе. Поэтому резко дёрнулся вверх..., особенно, когда заметил группку из пяти или шести мальчишек на скамейке возле центрального входа в школу. И один из мальчиков заметил его тоже. Светловолосый мальчик в белой бейсболке, который сидел на спинке скамьи, показал на Витьку, привлекая внимание остальных. И... Просто помахал рукой.
  
  Витька облегченно вздохнул. Дети, значит, свои.
  
  Он махнул ребятам в ответ, и, пробежавшись мысками кроссовок по краешкам пружинящих ивовых крон, взмыл выше, на скорости взбежав по воздуху на следующую полосу фруктовых посадок.
  
  Его движения были лёгкими и простыми, словно Витька с рождения только тем и занимался, что бегал по верхушкам деревьев.
  
  Скоро он достиг большого перекрёстка. Проносившиеся по нему машины перемешивали вихри тополиного пуха, который светился словно гигантский рой сказочных солнечных светлячков. Витя на бегу прыгнул в небо и плавно перелетел через перекрёсток по самой границе тополиных метелей. В середине долгого прыжка он застыл...
  
  
  Он невольно застыл, засмотревшись на волновавшийся пух под собой.
  
  Пух расскальзывался белыми змейками по серому высохшему асфальту.
  
  Пух рисовал замысловатые узоры...
  
  Серебристые тени автомобилей разгоняли... разбивали... взрывали эти хаотичные кружева. И...
  
  И во взметнувшемся белесом облаке...
  
  В облаке пуха играли и слепли оранжевые пятна света.
  
  Витя смотрел, смотрел, смотрел сверху вниз на размытые контуры машин, в которых проблёскивали сквозные оконные блики.
  
  Он понимал, что задерживается на всеобщем обозрении..., но ничего не мог с собой поделать.
  
  Он смотрел вниз... плавно взмывая в ослепительную синеву неба.
  
  Его контур... руки... ноги... и пятнышко сета на лице - застывшая в движении картинка.
  
  Пушинки касались голых коленей... Витя опустил одну руку и погладил тополиное облако кончиками пальцев.
  
  А внизу...
  
  Черные провода медленно раскачивались в горячем сиропе предвечернего воздуха... запылённый светофор висел посредине перекрёстка, будто сам собой, плавая в вязком воздухе, как буй... бордюры по бокам... дорожная разметка...
  
  Тополя рассыпали свой пух, словно выдыхали его из плотных серебристых крон.
  
  Витя запомнил эту картину. Она наполнила его необыкновенным успокоением и солнечной радостью.
  
  Мальчик рванул дальше, выписав в воздухе лихой вираж.
  
  Оставшийся отрезок пути до башни, он горизонтально пролетел над деревьями, иногда опуская руку в проносившуюся листву, как в речную стремнину. Листья ласкали кожу ладоней...
  
  Перед ретрансляционной вышкой просматривался участок пустой дороги. Далее высился ржавый забор из прутьев, за которым вплотную росли ивы. И распахнутые ворота посредине, промежуток которых просто перетянули цепью с табличкой "Посторонним вход запрещен". Витька взлетел выше, чтобы лучше рассмотреть пространство перед собой. Вокруг вышки стояло несколько белых зданьиц и трансформаторная будка возле разлапистой груши на краю двора. Вся площадь перед массивными колоннами и стойками вышки была заасфальтирована. Дверь в центральном здании с надписью "Операторская" была открыта, возле крыльца млел на жаре черный дворовый пёс.
  
  Витя глянул выше, скользнув цепким взглядом по перекрестьям красных перемычек, по черным точкам фонарей, и по круглым спутниковым антеннам. Ему показалось, что на самом её верху, на небольшой пятиугольной площадке с поручнями, мелькнул человеческий контур. Не раздумывая, мальчик взмыл вверх, прижав руки к телу, чтобы сопротивление воздуха не замедляло полет. Ветер растрепал волосы и снова прилепил футболку к плечам.
  
  Скоро он завис над площадкой, рассматривая пространство вокруг. Сквозь решетчатый пол просматривалась земля и белые зданьица...
  
  Витька стал на поручень, легко преодолев порыв ветра. Вместе с умением ориентироваться в пространстве, которое так помогло ему не паниковать на высоте, еще одно умение неожиданно проявилось само собой, и, кажется, тоже было впрыснуто кем-то из детей, кто уже имел подобный опыт. Для того чтобы свободно стоять на поручне и не задумываться о балансировании над пропастью, лучше представить что ты вообще не стоишь на нём, но продолжаешь висеть в воздухе, - а еще лучше так и сделать. Для этого Витька чуть сбавил давление своего веса на поручень, отдав часть немногочисленных килограммов ветру и небу.
  
  -Ты делаешь грандиозные успехи. Я горжусь тобой!
  
  Витя вздрогнул...
  
  Перед ним на площадке стоял Аркадий. Мальчик взлетел и поравнялся с Витькой... Положил руки ему на плечи, и... прошептал.
  
  -Я ждал тебя, друг.
  
  -Вот я и пришел... - Витя заворожено смотрел в зелёные глаза Аркадия.
  
  ...И даже, когда магический подросток совсем близко наклонился к нему... совсем-совсем близко... не отпрянул.
  
  -Я наблюдал за тобой отсюда, - Аркадий отстранился и отлетел в сторону. - Хочу и сам попробовать вот так..., как ты, - мальчик изобразил пальцами бег с препятствиями. - По верхушкам листьев. Было очень красиво.
  
  А Витька испытывал очень странные чувства, противоречивые и неизвестные доселе... ему понравилось дыхание Аркадия... с тонким запахом ириса...
  
  И глаза... так манили и... так пугали своей бездонностью...
  
  -Хочешь, полетаем за городом?
  
  Витька тряхнул головой, отгоняя наваждение...
  
  -Ты звал меня сюда... для чего-то?
  
  Аркадий усмехнулся, подлетел к Витьке и постучал указательным пальцем по его упрямому лбу.
  
  -А если просто так?
  
  Витя сделал шаг назад, и...
  
  Упал в бездну спиной. Он расправил руки...
  
  И падал..., падал..., падал...
  
  Аркадий стал на поручень. Он смотрел на Витьку...
  
  Сверху вниз...
  
  Смотрел, смотрел, смотрел на мальчика с распростёртыми руками, который свободно и легко парил в переливчатой бездне горячего воздуха, поднимавшегося от разогретого солнцем асфальта.
  
  Он улыбнулся и нырнул вслед за Витькой, как в реку, сложив руки впереди себя лодочкой. Он быстро набрал скорость и через несколько мгновений догнал Витьку возле ивовых крон, над которыми тот застыл.
  
  Аркадий подлетел вплотную...
  
  -У тебя живот голый, наверное, от ветра футболка задралась - хмыкнул он и вдруг шлёпнул ладонью по заголённому Витькиному животу.
  
  Тот ойкнул от неожиданности и согнулся пополам, пытаясь в тоже время, делать неловкие попытки натянуть свою футболку почти до самых колен.
  
  -Ты уже не боишься высоты, кстати.
  
  Витька стал на кромку ивы и, наконец, справился со своей футболкой.
  
  -А что?
  
  -Так, просто. Обычно детям нужно гораздо больше времени, чтобы привыкнуть, не бояться упасть.
  
  -Потому, что это невозможно?
  
  -Если очень захотеть... - тихо произнёс Аркадий и невесело усмехнулся. Он посмотрел вперёд и, вдруг, напрягся.
  
  Витька тоже глянул в ту сторону, куда смотрел Аркадий.
  
  В дверях центрального домика стоял совершенно ошарашенный взрослый. Здоровенный бородатый дядька в камуфляжной куртке смотрел в их сторону огромными удивлёнными глазами. Он пытался сглотнуть, но из этой затеи ничего не выходило. Тогда он поднял руку, показывая в сторону мальчиков, и принялся извлекать из себя какие-то странные звуки. По-видимому, он захотел крикнуть.
  
  -Снова эти взрослые, - сквозь зубы процедил Аркадий, нахмурившись.
  
  А картина и впрямь была фантастичной чуть менее чем полностью. Двое мальчишек легко парили над густыми ивами, касаясь её ногами и легонько отпрыгивая, словно это не крона дерева была, а упругий резиновый шар.
  
  -А знаешь, мы не так слабы, как кажется взрослым, - прошептал Аркадий, коротко глянув на Витьку. - Я уверен, что один из вопросов, которые ты приготовил для меня, был именно этот...
  
  -Что? - прошептал Витя. Он почувствовал, как зашевелился воздух вокруг них. Точнее, вокруг Аркадия. Плотная, хотя и невидимая, воздушная спираль скрутилась над зеленоглазым мальчиком, который так недобро смотрел на взрослого.
  
  Аркадий прошептал...
  
  -Брысь!
  
  В это мгновение тугая воздушная спираль собралась в плотный шар и... вдруг... распрямилась в сторону взрослого. Воздух с рёвом ударил по двору впереди себя, растрепав ивы и подняв облака пыли.
  
  Пружина всё еще распрямлялась. Она ударила по беспечному псу, дремавшему возле крыльца, и легко отбросила его в сторону. А взрослого... ошарашенного взрослого...
  
  Плотный воздушный поток вбил его внутрь здания, сломив часть стены и вколотив во внутреннюю тень тяжелую железную дверь.
  
  Воздух успокоился. Пыль медленно оседала на потрескавшийся асфальт.
  
  -А вопрос бы таков, - Аркадий посмотрел на Витю. - Как же слабые дети собираются отвоёвывать небо для себя? Угадал?
  
  Витька смотрел на пролом в стене, на опадавшие облака пыли, и... думал. Он был скрытным человеком, особенно, если размышлял на недетские темы. Этот, грубоватый на первый взгляд, ребёнок давно научился прятать удивительную свою особенность от окружающих - думать направленно. Даже Ромка ничего не знал, хотя и догадывался. Вот и сейчас в его голове с молниеносной скоростью начали проноситься самые разные мысли. Однако это множество не было беспорядочным роем. Каждая мысль имела четкую предпосылку или хотя бы предположение, и соединялась с предыдущим выводом крепким замком. Поэтому, Витька не крикнул с восхищением "Это круто!", как, возможно, крикнул бы обыкновенный ребенок. Ему не показалось странным, и уж тем более шокирующим, отсутствие собственного удивления от неожиданного проявления неведомой мощи. В новых открывшихся ему обстоятельствах, это скорее было закономерно, чем невозможно. В этой мощи было что-то знакомое..., что уже снилось, возможно..., или мечталось? Витька задавался этим вопросом... Однако все возможные ответы, которые смог найти на тот момент, были безрадостны... Но это...
  
  -Он живой? - Витя тоже глянул на Аркадия. Он старался не показывать своего беспокойства.
  
  -Хороший вопрос. Если бы ты был старше, то возможно... - Аркадий оценивающе осмотрел Витьку. - Впрочем, что говорить о том, чего нет. Он жив.
  
  -А это... - Витя робко показал вверх. - Как ты...
  
  -Очень просто, - Аркадий вытянул руку, собрал пальцы в кулак и крепко сжал, словно пытался раздавить орех. - При должной тренировке...
  
  Он махнул рукой в сторону белого домика. Плотный жгут горячего воздуха хлестнул по асфальту, с громким шипением пронёсся по дворику и ударил по окнам, разбив все стёкла. Несчастный пёс, который едва вылез из зарослей крапивы, снова был отброшен в них.
  
  -А можно так, - на бледном лице Аркадия танцевала презрительная улыбка. Он снова поднял руку, но в этот раз разжал пальцы.
  
  Воздушный удар пробил в здании дыру. Там принялись кричать люди. Облака пыли вырывались из пробоин в стене.
  
  Аркадий поднял руку...
  
  -Остановись, - крикнул Витька. - Там же люди.
  
  -Взрослые, - процедил зеленоглазый мальчик. В его глазах полыхала ненависть...
  
  -Аркадий! Друг! Остановись!
  
  Пружина воздуха растворилась... Аркадий тяжело выдохнул и опустил голову. Его относило тёплым сквозняком в сторону ворот. Витька подлетел вплотную к нему и положил руки на плечи.
  
  -Это очень страшная сила, - сказал он тихо.
  
  Аркадий вяло попытался сбросить Витькины руки. Но ему не хватило сил... Он словно выплеснул из себя почти всю энергию вместе с ненавистью. Витька рук не убрал.
  
  -Я не собирался раздаривать её направо и налево... - Аркадий, вдруг поднял голову и посмотрел в глаза своего нового друга. - А ты бы взял... если бы я предложил?
  
  -Да, - просто ответил Витя. - И еще кому-нибудь из старших..., кто бы, не стал... баловаться такой силой.
  
  -А почему нет? Почему бы и не побаловаться? - глаза магического мальчика снова превращались в две зелёные бездны. - Они же могут избивать нас просто по своей прихоти или настроению... Почему нельзя нам, в таком случае?
  
  -Этой штукой можно убить.
  
  -Я знал одного мальчика, которого родной отец задушил полотенцем, когда был пьян. Просто, ему что-то там не понравилось в ответе... И он убил своего сына!
  
  -Мы не должны...
  
  -Чего мы НЕ должны?! - теперь руки Аркадия крепко вцепились в плечи Витьки. - Мы не должны... убивать их? Скажи!
  
  -Не должны.
  
  -А никто и не собирается их убивать, остолопина ты! - на лице маленького зеленоглазого демона играла бесшабашная улыбка и глаза горели изумрудным огнём. - Я хочу, чтобы они все оставили нас в покое! Понимаешь? Просто, чтобы поняли - мы другие!
  
  -Ну..., они же... папы и мамы...
  
  -Только не говори, что они желают нам добра! - тонкие пальцы сжали плечи до боли. - Они сами были детьми когда-то, и... всё помнят, всё-всё! Взрослые просто выживают в этом мире, и тянут за собой детей кто как может, в силу природных инстинктов! А я сам хочу распоряжаться своей жизнью... и не просто так. Понимаешь?! Не просто ради каприза! А потому, что у меня, у тебя, у всех детей Арвинара, есть сила! Настоящая сила! Сила, которая может созидать и строить в равной мере, как разрушать и убивать! Эта сила может защитить нас от чего угодно, и даже напасть в ответ!
  
  Тёплый ветер поднимал их всё выше в оранжевое небо.
  
  Витька смотрел в глаза Аркадия и начинал понимать его слова. Да. Сила. Не вымышленная. Не игра в песочнице... А настоящая сила.
  
  Он глянул вниз, на проломленную стену в белом домике. Сила.
  
  
  
  ~*~
  
  
  Спустя час они были далеко от города. Мальчишки прилетели к берегам Тёплой речки, что окантовывала Арвинар с южной стороны, питая своими водами два оросительных канала.
  
  Они летели низко над курганами поросшими вереском и духмяным чабрецом. Витька не сразу научился плавно облетать эти холмы поверху, но перед каждым резко взмывая вверх, размахивая руками, как во время прыжка в высоту. Аркадий смеялся, переворачивался на спину и свободно парил в этом положении, успевая даже руками болтать в высокой траве. Витя старался, но лететь спиной вниз на этой бешеной скорости всё-таки не решился.
  
  Мальчишки спустились на один из холмиков перед степной речкой, провалившись в густую траву до колен. Тот его склон, что спускался к воде, золотился на солнце желтым песком, тогда как противоположный густо порос ковылём. Аркадий скинул майку, затем свои шорты, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой..., взмахнул руками и...
  
  И взмыл в горячий ковыльный воздух, переливавшийся на солнце маслянистыми оранжевыми бликами.
  
  Витя глянул на воду и зажмурился... тысячи солнечных осколков колыхались на волнах... Он закрылся рукой от этого режущего блеска... Черная рука на фоне переливавшихся вспышек на воде заворожила мальчика..., - странная картинка..., - он пошевелил пальцами, наблюдая за проблесками лучей между ними.
  
  В это время Аркадий долетел до середины реки, крикнул "о-оп!", и с ходу нырнул в воду по течению. Однако он скоро вынырнул..., - разбрызгав ожерелья ослепительных капель вокруг, - пролетел по воздуху пару метров..., и снова нырнул, - в этот раз мягко и плавно, как нож в масло.
  
  Витька не удержался. Он скинул с себя одежду, закричал что-то непонятное на уникальном мальчишеском диалекте и тоже взмыл в горячий воздух. На лету Витька сложил руки вперёд, не выпуская ленту реки из виду... Сделал плавный вираж в бок, и...
  
  Он нырнул в воду, вслед за Аркадием.
  
  Через мгновение оба мальчишки выскочили из реки и снова что-то закричали во все горло. Радостное что-то и победное.
  
  Витька смешно задрыгал ногами и руками... перевернулся через голову и плюхнулся в тёплую воду, расплескав вокруг себя каскады сверкающих капель. Аркадий же, наоборот, сначала рванул вверх, затем завернул крутую петлю и быстро-быстро завертелся, вонзаясь в водную гладь, как сверло.
  
  Они плескались в реке час. Но может и дольше.
  
  
  
  После купания Витька обсыхал на воздухе так, как не обсыхал до этого никогда. Хотя и был знатным речным купальщиком и ныряльщиком.
  
  Он неспешно скользил на спине в духмяном степном мареве над травой, расправив руки в стороны и касаясь пальцами колосков и полевых цветов. Упругие стебли щекотали спину и затылок. Аркадий фланировал рядом, но в этот раз на животе, разводя руками плотные ковыльные волны и лениво болтая ногами.
  
  -А давай в следующий раз поплаваем в море? Нам в ту сторону всего-то час лёту! - Витя запрокинул голову, отчего стало казаться, что Аркадий плыл на спине по небу.
  
  -Давай... - как-то нерешительно ответил тот.
  
  Витька тоже перевернулся на живот и посмотрел на Аркадия.
  
  -Что-то не так?
  
  Аркадий посмотрел на Витьку.
  
  -Я хочу, чтобы сегодня ты полетел со мной на уроки.
  
  -Но я ведь ничего не умею...
  
  Аркадий отвернулся, коснувшись щекой травы, и погладил рукой шелковые краешки ковыля.
  
  -Ты умеешь. А скоро будешь уметь еще больше.
  
  -Но Рома...
  
  -Он фанатик, - фыркнул Аркадий и повернул голову в другую сторону. - Вера в меня и всё такое... А я не бог. Я люблю иногда в речке плескаться с друзьями и кричать всякие глупости.
  
  -Но...
  
  -Ты отказываешься? - Аркадий в упор глянул на Витю.
  
  -Нет.
  
  -Значит, никаких но. Просто побудешь со мной. Если почувствуешь что-то... сделай.
  
  Витя сел на кромку травы по-турецки. Он тоже смотрел на Аркадия в упор.
  
  -Что-то... - это что?
  
  -Позыв научить.
  
  -Чему?!
  
  -Например, этому... - Аркадий гребнул руками по траве, словно плавал в реке, подлетел к Вите и схватил его за руку.
  
  В тот же миг...
  
  В ту самую секунду...
  
  Яркая вспышка озарила сознание Виктора.
  
  
  
  Этим вечером они вместе провели пятнадцать уроков, перелетая из одного собрания в другое по воздуху. Все небесные уроки проводились за городом в группах по сто или сто пятьдесят детей. Витька искал тех, кому можно было доверить воздушную пружину, по заданию своего Старшего Друга. В одном из собраний он заметил Ромку. Но... Ромка, всецело поглощенный восхищением перед своим кумиром, не заметил его. А Аркадий...
  
  Аркадий...
  
  Этот странный мальчик раздаривал свои знания через пожатия и обыкновенные прикосновения к голове.
  
  
  
  Витя пришел домой утром, в половине девятого.
  
  Свою маму он застал на кухне спящей. Рядом на столе стояли пустая бутылка и стакан.
  
  Через минуту Витя ушел из квартиры, чтобы больше никогда в неё не вернуться.
  
  
  
  
  Следующим днём. В школе. В большой и светлой рекреации, пустой на тот момент из-за начавшегося урока...
  
  
  -Все до единого человека! - носилось по солнечному пространству истерическое эхо.
  
  
  Так вот. В пустой рекреации, возле двери в кабинет химии стояли два учителя. То есть, учительница была одна. Святая Камбала, которая рыдала, что-то кричала и размахивала руками одновременно. Рядом с ней стоял директор Фукс, слегка сконфуженный этаким не педагогическим поведением коллеги.
  
  -Вы понимаете? Все! Все, как один! - кричала Святая Камбала, потрясая руками перед лицом директора Фукса.
  
  Тот глянул на приоткрытую дверь в кабинет..., затем, снова на учительницу.
  
  -Ну, знаете, это звучит, по меньшей мере, странно... - пробормотал он, то пытаясь поймать руки Камбалы, то по-отечески пожимая её за локоть, то предлагая свой свежий носовой платок взамен её истерзанного, мокрого и выпачканного черными пятнами туши.
  
  -А всё почему? Почему? - истерически кричала она.
  
  -Откуда мне знать...
  
  -Я попросила их сидеть тише на практическом занятии. Всего лишь!
  
  -Это справедливое требование... я надеюсь.
  
  -И что они все сделали мне в отместку? - словно не услышав реплику директора, продолжила Святая Камбала.
  
  -Э-э?
  
  -Они все вылетели из-за парт, поднялись к потолку и принялись корчить мне рожи! Все! Поимённо!
  
  -К потолку? - директор Фукс даже закашлялся слегка.
  
  -Вы, что, глухой?! К потолку! - Камбала выхватила платок из рук директора и принялась вытирать свои расплывшиеся тушью глаза с каким-то остервенением. - Я всегда вам говорила, что это класс каких-то дебилов и дегенератов!
  
  -Но позвольте... - директор растерянно посмотрел на дверь.
  
  -А потом они все вылетели в окно, как воздушные шарики. При этом шутливо толкаясь, пересмеиваясь и не обращая на меня никакого внимания!
  
  Господин директор школы всё-таки решился и сделал шаг в сторону двери. Он взялся за ручку... глянул мельком на учительницу... И резко распахнул дверь.
  
  -И что вы там надеетесь увидеть?!
  
  Директор шагнул назад и плотно захлопнул дверь.
  
  -Что же делать? - совершенно растерянно прошептал он.
  
  -Я не знаю. Вы же у нас директор. Милицию вызывать и вылавливать их сетями, как рыб... только из воздуха... - Камбала запнулась... посмотрела на ошарашенное лицо Фукса и принялась истерически хохотать.
  
  
  
  Ночью летающие мальчишки перебили все стёкла в школьных окнах. Во всех школах. Следующим днём ни в одной школе Арвинара не прошло ни одного урока по той простой причине, что ни один рёбенок на уроки не пришел.
  
  
  
  А через день дети установили свой порядок в городе Арвинаре... Впрочем, перед тем, в мэрии побывал странный человек в белом костюме. Он зашел в кабинет господина мэра без спроса, лишь глянув на взвившуюся секретаршу, чтобы та упала обратно в кресло и сразу заснула. Глаза этого господина имели странное свойство усыплять. В кабинете он имел долгий и нелегкий разговор с главой города. И когда получил отказ... - в виде совершенно некорректных ругательств и размахиваний руками, - просто пожал плечами и направился к выходу. В дверях он приостановился, вынул из кармана глянцевый прямоугольник визитки и уронил его на пол.
  
  -Не говорите потом, что я вас не предупреждал. Там мой телефон. Если не сможете справиться сами - позвоните мне. И бога ради, не принимайте карательных мер. Этим вы только их разозлите.
  
  -Вон из моего кабинета! - громоподобно закричал господин мэр, сверкая своей алой от бешенства лысиной.
  
  Незнакомец усмехнулся и вышел.
  
  
  
  
  
  Конец второй главы.
  
  
  Продолжение следует.
  
  
  
  Сони Ро Сорино.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"