Морзе Лилу : другие произведения.

Неправда (прода)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Без начала не читать! -> http://samlib.ru/editors/s/shapowalowa_l_w/neprawda исключительно продолжение вешаю)

   - Господи, что я натворила... - шептала я, пытаясь вставить ключ в замочную скважину.
   Но мои руки дрожали от чувства отвращения к себе, к своей аморальности. Я все испортила.
   - Ты там молишься? - за моей спиной послышался недовольный голос.
   От внезапно нахлынувшей злости я, наконец-то, смогла вставить ключ и резко его провернула.
   Я-то ладно! Я дура полная! У меня крыша поехала на время. Решила в крутого агента сыграть, типа, усыпить бдительность, а потом одурачить. А как же! Мистер и миссис Смитт прям, да? Вот мозгов ведь, ну!
   Но он! Этот гребаный Стервятник! Он что, не мог просто отбросить мои руки со словами: "Ты чего задумала, идиотка?". В конце-концов, можно было просто покрутить пальцем у виска. Но он этого не сделал!
   - Да, грехи замалываю, - язвительно ответила я, поворачиваясь, собственно, к "греху".
   - Нечего замалывать, - он смотрел на меня абсолютно серьезно. - Ничего не было.
   Я посмотрела на него удивленно, с примесью "ну надо же!".
   - Да ты, я гляжу, умным человеком становишься, Раневский! - я даже в ладоши хлопнула. - Короче, давай так: мы друг друга не видели ни сегодня, ни вчера, окей?
   - Окей. Я тебя не встречал, - он оглянулся по сторонам. - Только помоги мне отсюда выбраться.
   Как-то все слишком просто получается. Вот так раз, и забыли?.. Вот так просто - "помоги мне"?
   - Делов-то, - я тоже оглянулась, что бы сориентироваться. - Идешь вон туда, - махнула рукой, - в конец коридора. Там запасная лестница. Под последним пролетом - дверь синяя. Вот это и есть черный выход. Его не закрывают, просто замок висит. Ты замок на одно кольцо повесь и выходи.
   Он посмотрел долгим взглядом в сторону запасной лестницы, а потом уставился на меня.
   - Я туда не пойду, - произнес нагло-противно.
   - Это почему?
   - Ты меня опять в какую-то западню решила завести?
   Ага. То есть, по его мнению, то что было между нами - это западня? Ну что ж, неплохо. Он, в плане избавления от угрызений совести, явно преуспевает больше меня.
   - Ну, давай я тебя выведу, если не веришь.
   - Веди, - показал он подбородком.
   - Окей, - я ему поражаюсь просто.
   Лучше бы он раньше таким бдительным был.
   Мы шли по коридору молча, я была впереди и вела его за собой. Это было едва ли не впервые, когда мы делали что-то сообща и при этом не грызлись, как два разъяренных питбуля. Ну, если не считать "то, чего не было".
   Я мысленно представила, как даю себе подзатыльник и поджопник одновременно. Ну, как же ты так могла, а?..
   - Интересно, что подумает твой парень, если узнает...
   - Не узнает, - я не знаю, врала ли я.
   Парень мне Лешка, или нет? Официально - да, по существу - нет. Да и если он узнает, это станет дополнительным поводом что-бы расстаться. Я, что бы не травмировать его психику, предстану перед ним неразборчивой плюшкой. А что потом?..
   - А если я...
   - Ой, да делай что хочешь, - я психанула и резко остановилась.
   С какой стати он решился меня донимать? У него что, отсутствует чувство самосохранения? Я повернулась к Раневскому и разгневано на него посмотрела. Стервятник выглядел довольным.
   - Говори, кому хочешь! - меня пробило. - Во-первых, по сути, случившееся ничего не значит. Во-вторых, никто тебе не поверит, понимаешь? Никто! - я буквально выкрикнула последнее слово и, тяжело дыша от досады и злости, быстро прошла мимо . - До выхода сам дойдешь.
   Мне вслед промолчали. Я даже не посмотрела на выражение лица Стервятника, может, и зря. Ведь на наглой птичьей роже расплылась довольная надменная улыбка.
   - Наверное, твоему парню от тебя спасу нет.
   Ничего изощреннее, чем:
   - Да иди ты в жопу! - у меня не нашлось.
  
  
  
   За окном серело. Народ потихоньку сползался после пар в общагу, и уже со всех сторон было слышно смех, разговоры, крики. Мне казалось, что все они смеются надо мной, и разговариваю тоже обо мне. Да и крики эти неспроста. С каждой минутой, проведенной в абсолютном одиночестве в этой серой унылой коробке, моя паранойя растет. Где носит эту Риту?
   Я посмотрела на осколки стекла рядом на подушке. Они все меньше блестели в свете уходящего дня и на гранях постепенно загорались оранжевые отблески уличных фонарей. Как интересно. Почему разбитое стекло сверкает гораздо красивее, чем целое? Зачем так делать? Зачем скрывать такую красоту?..
   Я вернулась в свою комнату сразу же, как только отнесла связку ключей на вахту к тете Любе (к слову, ее там не оказалось) и проверила, что машина Раневского благополучно ретировалась со двора женского общежития. Посмотрев на время, а было уже далеко за девять, я решила, что раз университет меня не дождался, то ему не посчастливится сегодня лицезреть мой лик в своих хоромах. Попросту, я решила прогулять. Точнее, пролежать.
   Честное слово, даже если бы я пошла на эти пары, сомневаюсь, что преподаватели добились бы от меня чего-то, кроме нечленораздельного мычания и стеклянных глаз. Я сегодня не в себе. Я сегодня сама не своя. У меня сегодня великий День Заслуженного Самобичевания!
   Я же такая умница! Я же такие дела творю, что подо мной однажды должна развернутся земля и силой утащить в свои недры! Ай да Людмила!
   Вначале, я не знала, куда себя приткнуть. Первую половину дня хваталась за все дела подряд. К двенадцати комната буквально сверкала, я отмыла даже то, что, в принципе, отмываться не должно было. Я перемыла всю посуду, включая чистую. Выгладила все свои вещи и даже постельное белье. Выбила ковер (скучающей тете Любе сказала, что у меня сегодня "окно"), вымыла полы, по вытирала пыль на всем, до чего смогла достать (даже на лампочке), сложила все свои и Ритыны вещи в шкаф, пересортировала все бумаги, находящиеся на столе, и сложила их в аккуратные стопочки.
   А когда остановилась отдохнуть, меня наконец настигла та единственная мысль, от которой я пыталась отвертеться все это время. До этого, она упорно ломилась сквозь мою напускную занятость, а когда вдруг появилась возможность пробиться, она, с победоносным криком "УРА!!!", взяла на таран мое сознание. Вот, в прочем, и те размышления, которые она за собой принесла.
   Каким бы замечательным ни был Лешка, и как бы хорошо он ко мне не относился, я не могу даже представить его в той утренней сцене на месте Раневского. Как только в моем воображении появляется картинка с нашими объятьями - меня передергивает. Это словно представлять себя с братом - против правил и ниже моей морали. Хотя, куда уж ниже!
   И, в противовес этой ужасной мысли, в моем сознании возникла мысль еще более ужасная. Настолько, что смогла повергнуть меня в настоящий шок.
   Почему Раневский был мне не противен хотя бы в равной степени? Почему воспоминания об этом утреннем инциденте не заставляют меня чувствовать ни ужаса, ни отвращения, ни ненависти? Почему я могу выдавить из себя только стыд и страх, что об этом кто-то узнает?..
   Два эти осознания, словно, бились лбами, и я, отчаянно взвыв, схватила со стола неизвестно как оказавшийся там стакан и со всей силы бросила его в стену над своей кроватью. Вот так банально я выплеснула всю свою боль.
   "Женщины любят бить посуду" - говорил папа, собирая на кухне осколки, после очередного скандала с мамой. Я прекрасно помню, что он на всякие мелкие праздники всегда покупал наборы тарелок, чашек, разнообразных пиал и стаканов. Так же, я помню, что, хотя бы раз в год, набор ежедневных тарелок стабильно менялся. Больше остальных мне понравились белые квадратные тарелки с абстрактным зеленым рисунком внутри. Кстати, продержались они меньше всего - месяца три, если мне не изменяет память.
   Но сейчас, у меня под рукой оказался только этот несчастный стакан, и он дорого за это поплатился.
   У меня глубоко внутри появилось чувство, словно по моей вине всей земле скоро настанет конец. И это чувство саднило, как свежий синяк. Уставшая после тотальной уборки и моральных терзаний, я отодвинула некогда бывшие стаканом осколки к стене, и, не успев толком примостится, уснула.
   Проснулась от того, что кто-то сверху уронил на пол какую-то вещь (по ощущениям - чугунную, пятидесяти килограммовую гирю). Проснулась, и узрела перед собой сверкающие, опасные грани. Захотелось провести параллель между собой и этим испорченным сосудом, но как-то не сильно получилось. Он был разбит. И я тоже. На этом наши схожести заканчивались.
   Потом, мои мысли, как старый железнодорожный состав, начали наращивать темп. И в момент, когда я думала, что моя голова разорвется от этого гула, прозвучал щелчок и входная дверь отворилась. Рита вернулась с занятий. После, с легким скрипом, дверь была закрыта, и я услышала легкие крадущиеся шаги в мою сторону. Что бы хоть как-нибудь отвлечься в этот ужасный день, я, отчаянно заорав, вскочила с постели.
   - Ааааа-мать-его-ты-охренела-что-ли?!! - Леша, хватаясь за то место, где предположительно размещалось сердце, и запнувшись через собственные ноги, рухнул на стоящую напротив кровать. - Ты каких таблеток наглоталась-то?!!
   Я, не в силах сдержать эмоций от реакции Лёшки, расхохоталась. На глазах выступили слезы - я представила, как парень ко мне подкрадывался с каким-нибудь романтическими намерениями, и что получил в результате.
   - Прости, я... - захлебываясь словами, я пыталась объясниться, но рвущийся наружу смех не давал это сделать нормально. - Я думала, что Рита... О, Господиииии, - я взвыла, не в силах вдохнуть воздуха.
   Леша расширенными глазами наблюдал за моей истерикой.
   - Ты правда чокнулась! - его голос немного подрагивал, но, в целом, он успокоился. - Слава Богу, что это была не Рита, иначе, после такого, ее бы отсюда забрала скорая.
   - Да ладно тебе, - я, красная и запыхавшаяся, пыталась привести себя в нормальное психическое состояние. В который раз за день.
   Я наконец-то смогла перевести дыхание и посмотреть на Лёшку. Вот она, моя соль на свежую рану. Или, скорее, перчик. Ядреный острый перец. Это сравнение, которое показалось мне абсолютно точным, и от этого более забавным, вызвало у меня улыбку.
   - Что ты здесь забыл?
   - Я тебе звонил.
  Я перевела свой взгляд на мобильный, что тихо лежал на столе. Что-то не припоминаю, что бы он пищал.
   - У тебя абонент не абонент был, - Леха расслабился и оперся о стену.
   - Наверное,вырубился, - да, ни одного звука от него с самого утра не поступало.
   - Вот я и решил в гости зайти. А тут ты. Со своими сюрпризами.
   - Не нравятся сюрпризы - не приходи, - немого нервно проговорила я, по прежнему улыбаясь.
   Он хмыкнул и оглядел комнату:
   - Чистенько.
   - Спасибо.
   - Убиралась?
   - Да.
   - И в универ поэтому не пошла? - он оттолкнулся от стены и уставился на меня испытывающим взглядом.
   Мои брови взлетели вверх.
   - Ты откуда знаешь?
   - Мне звонила твоя подруга... - он задумался, вспоминая. - Такая, хмурая всегда.
   - Полина? - я удивилась.
   - Да, наверное. Спрашивала, куда я тебя дел, - он скорчил рожу. - Она меня не любит.
   - Почему ты так думаешь? - интересный поворот.
   - Она мне так и сказала в конце разговора: "Чувак, ты мне не нравишься. Вообще."
   - Прям так? Вау, - вот это неожиданно.
   - Ты ее против меня настроила, истеричка? - он прищурился.
   - Нет, ты что! - ну, частично.
   И сказал вроде слово обидное, но проговорил его так мягко и влюбленно, что у меня челюсти от сладкого свело.
   - Так зачем ты пришел?
   Даже вопреки тому, что наш разговор был абсолютно безобидным, и внешне я выглядела как обычно, мое сердце предательски ускорялось, заставляя подрагивать пальцы рук. Как будто я безбожно вру, вливая ложь в каждый издаваемый звук.
   - Может включим свет? А то почти ничего не видно, - он достал из карманов джинсов свой смарт и посмотрел на время. - Тем более, скоро твоя соседка придет.
   - Да пофиг, - лучше в сумерках, хотя бы мою смертельную бледность не так видно.
   Неожиданно наступила тишина. Та самая, неловкая, от которой хочется уйти. Я, что бы чем-то заняться, достала из-под подушки зарядку, и, взяв телефон, подошла к щели между кроватью Риты и шкафчиком - там была розетка. Присела - она была прямо над полом, и подключила провод к сети. Спустя пару секунд экран телефона ожил и я с силой зажала кнопку справа на корпусе. На дисплее замигала эмблема фирмы.
   Я присела на пол, что бы подождать, когда высветится клавиатура для ввода пароля.
   - Ану отвернись, - я прямо чувствовала, как Лёшкины глаза глаза сосредоточились на моем телефоне.
   - Больно надо, - он фыркает прямо у меня над головой и исчезает из виду, но не перестает наблюдать.
   Я ввожу комбинацию из четырех цифр и мысленно отмечаю пункт плана "сменить пароль". Потому что банальное "1234" мой собеседник только что засек. Я даже краем глаза заметила, как он криво ухмыльнулся.
   - Ты зачем пришел-то? - я повернулась к нему, сидя на полу (ой, как удачно я все же убралась!).
   - Просто захотелось тебя увидеть, - и смотрит так преданно.
   О, Господи! Леша, миленький, да что ж ты так на меня вылупился! Я же теперь себя тварью последней чувствую.
   - Эмм.
   Я просто не знаю, что такого сказать, что бы и не соврать, и не обидеть.
   - Мне кажется, нам с тобой надо серьезно поговорить, - начинает он.
   Ему явно тяжело. Он точно не планировал сегодня ничего подобного.
   У меня же словно кто-то по спине ледяными пальцами пробежался. Ой, не нравятся мне такие разговоры. В последнее время, что ни серьезный разговор - то мой личный апокалипсис.
   - З-зачем?
   - А то ты сама не понимаешь, - он смотрит на меня так, как будто я ему изменила и потом это скрыла.
   Ох ты ж еп твою мать.
   Я мотаю головой и пытаюсь протранслировать в своем взгляде: "Я не понимаю, что ты за странные звуки издаешь? Это слова, да?". Но видимо, получается плохо, потому что Лешка качает головой и грустно улыбается.
   Отвожу взгляд, упираюсь им в столешницу. Вижу ровные стопки документов. И понимаю, что я просто не могу ему больше врать. Он ведь такой хороший, веселый, хоть и упертый порой, как осел. Он всегда был самым активным, часто лез не свое дело, но это же Лешка - шило в заднице, как на него можно обижаться? А тут такое. Я даже подумать никогда не могла, что он в меня влюбится. В МЕНЯ-ТО! Старшую, на три года! Загнанную овечку!
   Я, под грустным взглядом, поднимаюсь с пола и бреду к столу. Я помню, что во втором ящике лежит коробочка с фотографией, которую Лешка подарил мне на первом свидании, и с тяжелым сердцем достаю ее. Да так и остаюсь стоять.
   Мне не надо на нее смотреть, что бы вспомнить что там изображено. Да и свет для этого включать не хочется.
   Фото было сделано ночью. Мы проводили последние дни все вместе, прежде чем Оля уедет за Урал со своим отцом, и она решила наделать себе огромное количество фоток на память. Она-то нас и сфоткала тогда.
   Я сижу на земле скрестив ноги, а надо мной навис Лешка. Его длинные волосы лезут мне в глаза и в нос (я даже помню, как возмущалась по этому поводу), поэтому я старательно пытаюсь сдуть их со своего лица. На лице парня же застыло непонимание, так как именно в тот момент его сзади за шкирку дернул Марат, рука и нога которого тоже попали в кадр. Снимок немного засвечен внизу, но это ему и придает какой-то живости.
   - Прости меня, Леш, - вдруг всхлипываю я и горло предательски сжимается.
   Я слышу, как парень вскакивает и мгновенно обнимает. У меня не то что возражать, даже подумать об этом сил не хватает.
   - Ты чего? - он успокаивающе гладит мои руки, что держат коробочку, и я слышу, как его сердце гулко бьется у меня за спиной.
   Словно топором кто-то в спину бьет. Чувствую себя Аленой Ивановной из "Преступления и наказания". Хотя сейчас образ Раскольникова подходит мне гораздо больше.
   От понимания того, на сколько я виновата, из моего горла вырывается не то всхлип, не то хрип.
   - Ну что такое, ну? - он успокаивающе прикасается губами к моему виску, но я медленно отстраняюсь.
   - Не надо, прости.
   - Не надо, - повторяет он как эхо и его руки куда-то исчезают.
  После минуты тишины, в которой я не услышала звук хлопающей двери, очень неожиданно звучит тихий грозный голос:
   - Нам НАДО, - с нажимом выделяет слово. - Поговорить.
   - Да, - выдавливаю через силу и поворачиваюсь.
   Он стоит прямо передо мной. Он не отходил, а просто немного отстранился, замечаю я. Но смотрит то ли над, то ли сквозь.
   И тут я понимаю, что расскажу ему сейчас абсолютно все. Прямо с самого начала.
   Я протискиваюсь между ним и столом в сторону кровати и осторожно присаживаюсь. Тяну его за руку к себе и он не сопротивляется. Да я б на его месте руку отдернула! Да и ушла бы, дверью хлопнув, но нет же. Леша садится рядом, смотрит себе под ноги, и вдруг я слышу его тихий низкий голос:
   - Я вижу, что тебе на меня плевать.
   - Эй, ты что... - не успеваю возразить я, как он меня обрывает.
   - Не надо, - и усмехается, как от какой-то забавной шутки.
   Горько усмехается. Впервые вижу Лешку таким серьезным и грустным одновременно. Мужчиной.
   - Я серьезно, ты мне дорог! - абсолютно искренне возражаю я и сжимаю его руку, которую до сих пор держу.
   Леха, как в замедленной съемке, поворачивает голову в мою сторону.
   - Но не так, как ты мне.
   Это звучит утвердительно и я не возражаю. Я даже взгляда не отвожу, смотрю прямо в его глаза. Он отворачивается.
   - Да. Я пыталась как-то тебе это показать, - его рука наконец-то выдергивается из моей и он смотрит на меня изумленно:
   - КАК? Отвечая на мои поцелуи?!
   Опаньки. Вот это удар ниже пояса. Я даже не знаю, как объяснить ему, что в начале я была даже не очень против, но потом... из жалости...
   Он что-то читает по моим глазам.
   - Неееееет... - он отстраняется и поднимается. - Не может этого быть...
   - Чего? - я непонимающе смотрю на его темнеющую фигуру.
   Он там что-то себе надумал, а я даже не знаю что. Где, спрашивается, носит эту Риту?!!
   - Неужели ты... со мной... - он смотрит на меня, и я понимаю, что он придумал что-то поистине ужасное.
   - Да что такое-то! - я хлопаю по покрывалу и запоздало чувствую, как стекло немного врезается в кожу. - Ай!
   Нет, ну как вовремя, итить твою налево!
   - Что такое? - Леха запутался, я чувствую это по голосу, так как лица уже толком не вижу.
   - Нет, ничего, продолжай, - как можно будничней отвечаю я.
   Пока он отвлекается, вспоминая тему, я достаю из под кровати коробку с медикаментами и отрываю от катушки клочок ваты. Рядом стоит бутылочка спирта, я немедля ее достаю и открываю зубами.
   - Ты что там делаешь? - доносится до меня совершенно обескураженный голос.
   - Нисе-о, - отвечаю я, затыкая горлышко пузырька ватой и несколько раз перевернув. - Вопсе.
   Вдруг я слышу его шаги куда-то в сторону и свет загорается. И я сижу, такая, с пробкой в зубах, со спиртом в порезанных руках и со стеклом на кровати. Ну, здрасти.
   - Штирлиц провалил операцию, - говорю я, улыбаясь.
   Надо хоть как-нибудь заполнить это "деревянное" молчание. Леха наконец-то успокаивается и его улыбка кажется достаточно искренней.
   - То есть, пока я тут с тобой отношения выясняю, ты себе по тихому вены режешь?
   - Ну, почти, - хмыкаю я и прижимаю мокрую вату к двум неглубоким порезам на левой руке. - Шшшшшш, - это я так сама себя успокаиваю.
   - Ни дать, ни взять - змея, - веселиться парень и подсаживается обратно. - Давай, я помогу. Есть еще что-то из медикаментов? - он подтаскивает к себе коробку и начинает рыться.
   Прокладки и тампоны он не видит, ага. А я типо не вижу, как у него краснеют уши. Достает наконец-то небольшой плоский квадратный прямоугольник. Первая моя мысль - я таким добром не запасалась. Но потом до меня доходит.
   - Это пластырь, - говорит Лешка.
   - Ага, - подтверждаю я.
   - А не то, что ты подумала, - я вижу, как уголки его рта снова плывут вверх.
   - Иди-ка ты знаешь куда!
   - Знаю, поэтому и не пойду, - он смеется и хватает мою раненую руку. Отстраняет вату. - Ну, жить будешь, - и аккуратно лепит распакованный пластырь.
   Господи, до чего же хорошая вещь, этот свет! Включаешь, и все напряжение как рукой сняло. Рукой, заклеенной пластырем.
   Лешка начинает наклонятся, что бы опереться спиной о стену.
   - Стой! - громко говорю я.
   - Что такое? - он быстро возвращается в исходное положение и смотрит за спину. И наконец-то видит.
   - А я даже и не подумал, чем ты могла здесь порезаться, - он заинтересованно смотрит на осколки и поднимает самый большой, направляет на меня: - Молилась ли ты на ночь, Дэздмона?
   Молилась, притом с самого утра. Но, увы, не поэтому поводу.
   - Он, вообще-то, ее душил, - я смеюсь, но после воспоминаний об утре уже как-то не смешно.
   - Я с тобой ни того, ни другого сделать не могу, - он замолкает, отворачивается.
   Я молчу. Мы возвращаемся к старой теме. Но Леха неожиданно выпалывает:
   - Ты из-за Марата со мной встречалась? Ты любишь его?
   Он, мать его, шутит?!!
   - Ты дурак? - спрашиваю я абсолютно искренне. - Поди книжек почитай, желательно, научных.
   - А почему тогда?!! Я не понимаю тебя! - он опять вскакивает и взволновано носится по комнате.
   - Да я сама себя не понимаю! - выкрикиваю я. - Я хрен в себе разберусь! И не надо во мне копаться, я же женщина!
   Улю-лю, приплыли. Ты, женщина, хотя бы одни нормальные отношения с парнем заведи, а то у тебя, что не выстрел - все в молоко.
   - Истеричка ты! - вот в этот раз совсем не влюбленно прозвучало.
   И я начинаю понимать, что если мы сейчас так разойдемся, то будет совершенно некрасиво ему рассказывать про свои горе-страдания. А рассказать-то кроме него особо и некому. Девчонкам? Да они же меня пристрелят. Каждая. По очереди.
   Ну да, сообщить своему бывшему, как ты утром в душе обжималась со своим главным врагом. Лучше не придумаешь.
   Я, подтверждая последнее изречение Леши, начинаю судорожно вздрагивать. Чувствую, как щиплет в носу, и начинаю считать до десяти, но особо не помогает. На счет восемь у меня в глазах собирается достаточно жидкости, что бы вылиться наружу.
   - Ты плачешь, что ли? - сразу же меняется в лице Лешка и заботливо опускается на пол передо мной.
   Ну, до чего же он хороший. И симпатичный, и добрый, и веселый, и чуткий, и милый, и решительный. И весь такой как надо. Почему я не могу просто его полюбить?
   Я воздеваю лицо к потолку, что бы уменьшить количество слез, но что-то внутри щелкает, и они текут просто не переставая, как две реки.
   - Прости меня, Лешка, я такая дрянь.
   - Ты что, Люда! Ты такая... Такая...
   Я опускаю взгляд и уже вижу в его глазах, какая я. Но это только в его глазах. Я отвожу глаза в сторону и вытираю лицо рукавом.
   - Я впервые увидела его в коридоре универа где-то полтора года назад, - начинаю я дрожащим голосом. - Спешила на пару и нечаянно врезалась в него...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"