Нельзя придумать худшего исхода своей жизни, когда ты почти одинок, а желание существовать ещё теплится, если не в этом безумном и полном боли мире, то во сне. К сожалению, моё время подошло к концу, а вот для людей, которых я смог собрать для одной цели, всё только начиналось. Они не сразу сработались вместе, некоторым пришлось пройти тернистый путь, прежде чем объединиться с другими, а третьи были безжалостно выброшены за борт парусника жизни.
Казалось бы, зачем доверять людям столь близкие своему сердцу помыслы? Посторонним всегда будет всё равно, они будут искать выгоду для себя. Но я не такой легкомысленный, как мой давний соперник Хаширама Сенджу. Он оказался нерешительным, поступив как трус. И за это бездействие его потомки расплатятся сполна. А некоторые уже сейчас блуждают на том свете, и не без моей помощи.
Хаширама думал, что всё контролирует, что всё подчинено законам о добре и миролюбии, но это не так. Я взял ситуацию под контроль, даже не выходя несколько лет наружу из пещеры, пропахшей древесиной и испражнениями, и я уверен, что людям, собранным мной, можно доверять. Среди них появится человек, чья личность практически стёрта, и одной его целью в жизни станет мой план. И вот ещё почему...
Усталость одолела разум, и я смежил веки. Своё начало я отлично помнил, несмотря на глубокую старость. С воспоминаниями пришла и смерть.
Лунный свет пробивается сквозь красные облака... Это я умер или мои глаза просто залиты кровью? Подо мной неровная, твердая земля, а ветер тихо обдувает искалеченное тело. Если я чувствую, значит, все-таки жив? Пальцы сжимают нащупанные травинки и вырывают их из дёрна. Я не парализован.
К горлу подступила тошнота, и меня так выгнуло от сильной боли в груди, что я со стоном приподнялся на колени. Сквозная рана от меча Хаширамы приносила жуткую агонию, но я ничего не мог с ней поделать: из отверстия хлынула кровь, и я только успел перекрыть его рукой.
Глаза закрылись, возвращая спокойствие и тишину, нарушаемую только тяжелым дыханием. Силы покидали тело, превращая меня в обузу - в слабого человека, судьбой которого может распорядиться даже младенец. Как же это отвратительно, думал я, не в состоянии встать на ноги. Но, не смотря на раны, я всё ещё жив! Значит, последней атакой Хаширама не достиг своей цели. Почему он не убил меня? Проверить пульс и добить - это так просто. Неужели Хаширама проявил акт милосердия врагу? Лучше бы он прикончил меня, а не оставил страдать от бессилия, а это хуже всего. Он действительно думал, что поступает правильно, высокоморально? Я всегда говорил, что уступки могут выйти боком. Сначала уступки другим странам, теперь эта...
Сознание медленно гаснет, и меня накрывает странная легкость. Я хочу сопротивляться, но сил для этого нет. Неожиданная вспышка боли вновь заставляет очнуться. Даже в таком состоянии я всем своим нутром ощутил рядом чьё-то присутствие...
- Неплохо тебя отделал этот Сенджу, - раздался насмешливый голос в нескольких метрах от меня, - но твоя воля к жизни вызывает восхищение.
- Кто... ты... - кровавый кашель вырвался из саднящего горла после этой попытки заговорить.
- Я-то? Да так, просто свидетель столкновения двух легенд, - ответ прозвучал уже над ухом. Я с трудом разлепил свои веки, чтобы рассмотреть незнакомца. Первое, что я приметил - черные волосы и гладкую маску охотника на нукенинов - без рисунка, но с раскосыми прорезями для глаз. Одежда не была похожа на форму бойцов АНБУ или кого-то из Учих "Падальщиков", собиравших глаза поверженных соратников из клана.
- Ты пришёл убить меня?.. - мой разум одолевали сомнения. Некто явно был подослан, чтобы уничтожить тело и забрать глаза. Вряд ли Учиха. Значит, кто-то из шавок Сенджу...
- Не стоит переживать, Мадара. Я здесь не по твою душу. Я тут для того, чтобы помочь. Долг платежом красен, слышал? Я всегда возвращаю долги.
Глава 1
Луна освещала одинокую лесную тропу, что вела в глубь чащи. Два человека не спеша брели по ней, потому что одному из них приходилось опираться на плечи другого, а правой рукой закрывать тонкую длинную кровоточащую рану на груди. Мадара чувствовал себя ужасно, но уже не думал, что находится при смерти, как пару часов назад. Незнакомец, помощи от которого он явно не ждал, смог немного подлатать бывшего лидера клана Учиха, зашив сквозное ранение какой-то странной техникой.
Много вопросов, мало ответов, - но брюнету сейчас было не до этого. Их путь лежал на север, по словам человека в маске.
Периодически Мадара ненадолго терял сознание, будто его тянуло спать в такой момент, как больного катаплексией, но он так же быстро приходил в себя, хотя другой на его месте оказался бы не в силах выдержать столь сильные нагрузки. Мадара не знал, сколько они уже находятся в пути, но направление маршрута совсем не менялось, и его спаситель подтвердил это.
В нос ударил неприятный запах сырости и гнилой древесины. Мутный взгляд окинул болотистую местность, которая ничем не выделялась, кроме огромных белых костей, которые уже десятки лет покрывали зеленые мхи. Учиха слышал об этом месте, но лично никогда здесь не бывал. Горное кладбище... очень древние место с дурной славой. По большему счету, здесь ютились только птицы, иногда заходил дикий зверь, а про людей даже говорить не нужно. Такая далёкая глушь подходила для того, чтобы залечь на дно.
- Отличное... кха-кха, - Мадара сплюнул за землю темно-красную кровь, в которой виднелись ярко-зеленые пятнышки. - Яд... Хаширамы...
- Я знаю, - глухим басом ответил человек в маске, - но это не так смертельно, как ты думаешь.
- Ещё никто... не выживал... - слабая улыбка обреченности появилась на губах мужчины. Он поднес ослабевшую руку к губам и вытер остатки крови, после чего посмотрел на свои пальцы. Учиха понимал, что яд медленно и верно убивает его и без того искалеченное тело. На миг ему подумалось, что Хаширама рассчитывал на то, что яд убьёт Мадару, и ему тогда не придётся пачкать руки. Но ведь глупо же было не добивать мечом, когда уже один раз ударил им насквозь? Хаширама попросту отступил, понадеялся на яд, а Мадара, остался жив, пусть даже если ему скоро придётся умереть.
- Я же выжил, - в голосе незнакомца не добавилось и капли эмоций, зато эти слова заставили Мадару встрепенуться. Он поднял глаза и уставился на маску, будто пытаясь рассмотреть лицо сквозь неё. Только с его языка хотел сорваться вопрос, как спаситель снова заговорил:
- Вот мы и на месте.
Лес закончился, и теперь на виду был большой каньон, практически всю поверхность которого покрывали огромные кости. Ещё пару минут ходьбы, и Учиха увидел перед собой гигантский хребет на врытых в землю рёбрах давно вымершего животного, которое когда-то приходило сюда к сородичам на водопой за горами, а потом и для полуденного сна в этом карьере. Под хребтом был спуск, служивший входом в подземелье, но этого Мадара уже не запомнил. Сильная боль пронзила его голову, и он потерял сознание, повиснув на руках человека в маске.
* * *
Боль - это только слово. По-настоящему все намного страшнее. Хаширама не мог не знать о том, что делает его яд с человеком. Оставляя в живых Мадару, он делал это из добрых побуждений или хотел, чтобы Учиха испытал в последние дни своей жизни что-то по истине ужасное? Ответ на этот вопрос мог дать только сам Сенджу, но он вряд ли бы это сделал, сказав, что подарил своему оппоненту быструю смерть. Первый Хокаге не хотел, чтобы история запомнила его с этой стороны.
Сейчас Мадара был прикован к постели и боролся изо всех сил с последним подарком Сенджу. Каждую его клеточку пронизывала страшная боль. Тело медленно разрушалось, и единственным способом выжить была кровь. Точнее, её переливание. Учихе несказанно повезло быть спасенным тем, кто специализируется в этой области медицины.
С сознания иногда спадала красная пелена, и Мадара слышал обрывки фраз:
- Обходись с ним так, будто это самый дорогой тебе человек, - холодно произнес человек в маске. Брюнет перевел помутневший взгляд на новое лицо - на немолодого мужчину с прядями седых волос. Тот явно испугался, но постарался не подать виду.
- Кто... - после этого короткого слова Мадара издал тихий стон, а на губах в ту же секунду появилась кровь.
- Врач, - понимая с полуслова, ответил спаситель. - Я объяснил ему, как лечить. Не скажу, что ты скоро встанешь на ноги, но ты сможешь это сделать.
- Вы можете отнести его на стол? - осторожно попросил ирьёнин.
Мадара плохо видел, но ощущал, как его подхватывают руки да непонятные струпья, обвившие его как нити. В полутемной пещере, которая освещалась лишь факелами на стенах, повисла тишина - все ушли в другое помещение с обеденным столом. По указанию незнакомца доктор водрузил на стол длинные доски и накрыл их клеёнкой, а сверху чистой простынёй. Мадару положили прямо на импровизированный операционный стол.
Сначала доктор растёр все участки кожи черноволосого мужчины веществом, которое устанавливало связь между всей системой чакры в организме с внешним миром. Таким образом, весь яд из полости тела и пор можно было вытянуть руками в покрове из чакры инь, используемой врачами для медицинских техник. Зеленовато-серая кашица покидала организм в пузырях из чакры, и врач сбрасывал её в таз с жидкостью, подавлявшей отраву. Каждый раз Мадара гулко кашлял и норовил сорваться с места из-за болезненности процесса.
- К сожалению, кровь заражена, завтра мы повторим эту процедуру и перельём кровь, - мягко сказал старик. Ирьёнин ввёл инъекцию раненому, обработал ему спину йодом и погрузил в отверстие катетер с поступающим лекарством из походного устройства для полевых операций, предварительно сделав продольный разрез в позвоночнике. Учихе захотелось сказать одно единственное слово, но оно предательски не срывалось с губ. Вспоминая свое прошлое, ему ни разу не приходилось благодарить кого-то, но сейчас был иной случай. Мадара сжал рукой простыню, превозмогая жуткую боль.
- Спасибо... - разум сразу же погрузился в беспамятство. Учиха так и не услышал смех человека в маске.
- Скажешь это, когда сможешь ходить и драться. - Легким разворотом черный плащ поднял в воздух пыль, а доктор сокрушенно воздохнул:
- Вы это, потише, в пещере и без того сплошная антисанитария. - В ответ на что он был удостоен взгляда, полного презрения, каким его наградил этот человек совсем недавно.
Имелся ли у него выбор? Конечно, нет, ведь когда крепкие руки сжимают горло твоей жене и сыну, любая просьба звучит лучше всякой угрозы.
Первая операция для Мадары заключалась в извлечении посторонних предметов из тела, навроде щепок, металлических осколков и прочего, что было чревато заражением крови. Доктор создал вокруг рта Учихи дыхательную маску из чакры, умеренно пропускавшей и очищавшей воздух. На столешницах кухонной мебели он разложил на марлевых бинтах медицинские инструменты.
Мерное, едва слышное дыхание пациента успокоило наблюдающего за ним спасителя в белой маске. Учиха погрузился в галлюцинацию, вызванную лекарством, но при этом его сознание функционировало, как у лежащего в коме больного.
Ему привиделось, как он падает в белое пространство, абсолютно пустое, без единого намёка на чьё-либо присутствие. Даже сам Мадара не ощущал себя, он просто смотрел на всё со стороны, и ему казалось, что его тело уменьшилось до размеров песчинки.
"Я - проигравший, - подумалось Учихе. - В этом мире не может быть иначе, есть победители, а есть и проигравшие. Почему я, сильнейший лидер клана, не смог противостоять человеку, некогда бывшему другом?"
Летящее в никуда тело запуталось в рваных картинках воспоминаний, а потом и надежд, обернувшихся той же белой пеленой.
"Здесь так хорошо... Светло, по-настоящему тепло... Почему-то я не испытываю ни боли, ни стыда, ни смятения, мучивших меня там, у водопада. Здесь я не чувствую себя проигравшим, скорее наоборот. И почему мне так хочется разделить это место со всеми, кто был... Разочарован..."
Мадара дёрнул веком, но не более, его зрачки расширились за время пребывания в полном наркозе. Он совсем ничего не чувствовал и расплывчато видел, как врач аккуратно вытягивает из бока обломок сюрикена. Как же ему хотелось пошевелить хоть пальцем, но руки, да и всё тело, не слушались. Над головой висела яркая лампа, однако расфокусировавшееся зрение облегчило восприятие бьющего в глаза потока света, будто края размыли водой. Внезапно вернулась боль в боку, но не такая острая как раньше. Ирьёнин растянул края раны зажимами и тщательно высматривал в образовавшейся полости остаточные фрагменты оружия. Мадара вспомнил, как метнул несколько сюрикенов, но выросший откуда ни возьмись древесный ствол техники Хаширамы буквально разбил один из них. Место под селезёнкой пронзил жгучий укол...
- Что это с ним? - с тенью тревоги спросил человек в маске, будто испытывая доктора.
- Анестезиологическое осложнение.
- Какое ещё осложнение?
- Простите, это так говорят, пробуждение во время операции может повлиять на психику, но жизни пациента не повредит. Он просто слышит нас.
Мадара не закрыл глаза, но предался дремоте, слыша голоса.
- Как с ним быть после всего?
- Пару-тройку дней его будет тошнить, поболит голова... Т-с-с... Не стоит сейчас об этом, нельзя усугублять самочувствие...
С этими мыслями Мадара медленно погрузился в сон. Очнувшись через несколько секунд, он увидел только темноту. Попытавшись найти руками опору, он понял, что заперт в шаре. Кратковременная паника сменились осознанием безысходности положения. Он умирал. Он смирился с этим и просто сел в позу лотоса в ожидании чего-то. Чего? Мадара не знал, но успокоил себя: рано или поздно что-то, да произойдёт. Сенджу верили, что воинов после смерти забирают прекрасные гурии и переносят их души в то место, где они могут жить вечно и счастливо. Верил ли в это Учиха? Нет... но сейчас он всем своим сердцем хотел этого, когда гнетущая, непроглядная темнота испугала его. Он не знал, сколько прошло времени, пока он сидел, скрестив ноги. Может быть час, или месяц, или год или тысячу лет, а может он находится тут всего лишь секунду. Единственное, чего Учиха боялся по-настоящему, так это неопределённости. У всех есть свои скелеты в шкафу, и Мадара не был исключением. А что, если придётся ответить за грехи? Он вспомнил, впервые убил человека, пусть даже заслужившего такую участь...
Вдруг мазутная сфера открылась, образовавшаяся в ней щель расширилась, разошлась в стороны. Учиха осторожно посмотрел наружу: перед ним оказался длинный коридор из семейного дома, в котором он жил несколько лет назад.
Без страха он покинул сферу, но тут же стал семилетним ребёнком в ночной пижаме, и не один. Шар пропал из мрачного коридора за их с Изуной спинами.
- Не бойся, я рядом, со мной в темноте не страшно, да? - прошептал Мадара младшему брату.
- А вот и не боюсь, - так же тихо ответил Изуна.
Братья неторопливо крались по дому к спальне родителей, чтобы пожаловаться на страх темноты и лечь с ними. Они почти пришли, но остановились, как вкопанные: из-за бумажных стенок почивальни лился мягкий свет, выделявший пару серых силуэтов - женский и мужской, а третий - непонятный мешок, разделял их. Мадара понял, что третий - это их отец, спавший на соседнем ложе. Женщина - мама, а кто тот человек, стоявший рядом с её постелью?
Незнакомец наклонился к отцу, протягивая к нему нечто похожее на тряпку. Рука резко прижалась к лицу спящего человека, который задёргал ногами, но потом обмяк.
Тень мужчины приблизилась к выходу, и братья спрятались за углом соседнего коридора. Изуна осторожно выглянул и тут же отвёл взгляд.
- Это дядя Тенгу, - сказал он, когда шаги немолодого Учихи стихли. - Может, мы зайдём к маме?
- Она с ним заодно... Давай вернёмся в комнату! - дрожащим голосом предложил Мадара и чуть ли не на мысках побежал, утягивая брата за собой.
Они двигались всё быстрее, а мысли опережали время.
Наутро в клан пришла паника: лидер не проснулся.
Братья уже бежали трусцой, не по коридору, а в предместья соседнего селения клана Инудзука - в ранний час лесного утра, когда не слышно даже птиц, лишь бы не оставаться в родном доме, пропитавшемся болью воспоминаний.
Отец умер от сердечного приступа, и жена, крепко спавшая, не заметила этого - так говорили все, но Мадара с братом знал, как всё было на самом деле.
Они разогнались изо всех сил наперегонки: кто первый доберётся до водопада, шумевшего на северной границе страны, очерченной горами.
Из лживого и показного утешения Тенгу женился на их матери, став Изуне и Мадаре отчимом, чей нрав отличался в худшую сторону от прежнего отцовского.
Теперь они пересекали чащу леса. Мадара был в обычной форме Учиха: тёмные штаны и иссиня-чёрную футболку с широким воротом, но ко всему прочему он решил надеть доспехи отца, предчувствуя сражение не на жизнь, а на смерть. Рядом с ним двигался Изуна. Лидер клана видел себя и брата в юности со стороны. Обоим восемнадцать и шестнадцать соответственно. Они шли через лес по тайной тропе, ведущей к пропасти над рекой Накано. На другой стороне в поле за ущельем находился храм Нака, где воины клана Учиха и лидер проводили собрания.
В тишине звёздной ночи они бежали, но потом сбавили шаг после обрыва в реку. Их никто не должен был заметить.
Нынешний глава клана, Тенгу Учиха, стоял на деревянном помосте под стеной храма, а отряды лучших воинов слушали его речь. Рядом с ним приосанился советник Бай.
- Ситуация в стране Огня накалилась до предела! Неделю назад мы отправили двух разведчиков-ниндзя, чтобы разузнать всю информацию о Сенджу, и вернулся только один, чудом спасшийся! Он поведал нам, что его друга захватили в плен и жестоко пытали в наказание за проникновение на их территорию, а также об истинных планах клана. Что случилось с твоим товарищем? - спросил Тенгу воина, поднявшегося на помост из первого ряда.
- Они... они... навстречу со своей стороны пытались выведать о нашем клане, о вас! Для этого Сенджу отрезали Кейко пальцы, а потом, не добившись ничего, изрубили на куски и скормили свиньям!
В отрядах клана прошёл волнительный шёпот, и в прохладе ночного воздуха повисло нарастающее возмущение.
- Сенджу хотят присвоить себе наши леса! - объявил Тенгу. - Они будут изводить всех, кто живёт на севере страны Огня. Хотите ли вы этого?
- Нет!!! - прозвучали гневные крики.
- Готовы ли вы дать им отпор, даже если за это надо будет умереть?
- Да!!!
Тенгу продолжал вещать, пока Мадара обходил поле справа, прячась в высокой траве, а Изуна слева - за скалистой насыпью на краю леса. Они планировали выйти на сцену с разных сторон без проталкивания через толпу воинов. Луна стояла высоко, едва скрываясь за одним лёгким облачком из множества, ползущих по небу, усыпанному неяркими звёздами. Ветер слабо раскачивал кроны деревьев. Никто из Учих не догадывался, что в этот час решится судьба клана, и определится его путь на долгие годы вперёд.
- Да благоволят вам удача и боги! Завтра же поступят первые распоряжения командирам отрядов, будьте готовы. И помните, за нами сила, истинная сила шарингана!..
- Ложь!
Все повернулись на человека, посмевшего сказать столь дерзкие слова, тем самым перебив речь лидера клана.
- Мадара? - Тенгу с удивлением сжал кулаки на поясе, стягивавшем пластины брони. - Здесь тебе нечего делать, это собрание для настоящих воинов клана Учиха. Ты ещё не дорос ни умом, ни сердцем. Ступай домо...
- Ненастоящий здесь только ты, и сила глаз у тебя отнюдь не истинная, лжец! - яростно сказал Мадара.
Среди бойцов начался ропот, но ближайший советник Тенгу показал им властным жестом, что всё в порядке и лучше молчать. Тут же за его спиной, как тень, возник Изуна, приставив к горлу Бая изогнутый кунай.
- Кажется, сейчас условия ставить буду я, - наигранно заметил Мадара.
- И чего же ты хочешь, недомерок? - вкрадчиво спросил Тенгу, прикидывая, как поступить в зависимости от услышанного ответа.
- Дуэль с тобой, пёс.
Тенгу засмеялся.
- Думаешь, ты можешь противопоставить хоть что-то моему гендзюцу?
- Довольно слов. Начали! - прикрикнул Мадара, и они оба активировали шаринганы. Тенгу намеревался преподать пасынку жестокий урок: сначала заставить испытать боль в иллюзии, а потом погрузить его в спячку. Эта техника называлась Изанами, и тот, кто делал её, лишался глаза. Тенгу нисколько не боялся этой перспективы - он задумал отобрать в наказание глаз у Мадары, чтобы заменить свой ослепнувший. Иллюзию Изанами юноша покинет лишь тогда, когда смирится с превосходством Тенгу, иначе он будет вечно переживать унизительные истязания, повторяющиеся раз за разом.
Но всё пошло иначе: рисунок шарингана Мадары изменился - такого Тенгу никогда не видел. Вдруг мир лишился красок, всё стало чёрно-белым, и только небо залилось кроваво-красным, а диск луны потемнел, точно в день затмения. Отряды клана исчезли, святилище Нака испарилось в никуда, вокруг осталось мрачное поле качающейся высокой травы и мёртвыми скалами.
- Слава о тебе как о мастере гендзюцу померкнет быстрее, чем твоя жизнь, - послышался голос Мадары за спиной. Тенгу обернулся, преисполненный ужаса.
- Что это за место?
- Это мир луны... И её бога. Я назвал технику Цукиёми.
Тенгу присмотрелся к глазам пасынка и увидел три маленьких окружности вместо изогнутых капель в кольце вокруг зрачка. Шаринган Мадары каким-то невероятным образом перешёл на новый уровень.
- Истинная сила глаз принадлежит мне. Если бы не та боль, что я испытал от смерти отца, если бы я сам воочию не увидел, как ты с моей запятнавшей себя матерью травишь отца... Я бы не получил такие глаза. Похоже, ты сам нажил врага и наделил его силой.
- Погоди! - Тенгу почувствовал, как теряет самообладание. - Но это всё она придумала! Что я мог сделать? Ты же знаешь, как я неравнодушен к женщинам!
- Ты был неравнодушен к трону, жалкий завистник. А шлюха, от которой мы имели несчастье родиться, уже мертва - Изуна убил её перед тем как наведаться сюда со мной, - со злобой произнёс Мадара. - Из-за вашего паскудного влечения мы были разлучены с отцом... - его голос дрогнул, и Мадара уже не сдерживался, чуть ли не крича. - Нас травили, гнали за то, что мы слабаки, но мы не могли иначе, надо было скрывать силу от вас! Почему мы обязаны быть жертвами ваших интриг? Ваша нескрываемая нелюбовь и презрение убивали нас ядом почти одиннадцать лет! И сейчас мы с Изуной самостоятельно достигли таких высот, что превзошли всех прошлых лидеров клана вместе взятых! Во многом благодаря Мангёке шарингану, который пробудился у нас в ту же ночь...
- Вот как это называется, - прошептал Тенгу, и тут его тело пронзила жгучая боль, словно десятки мечей проткнули спину, выходя насквозь из груди. Ноги и руки свело, а потом раскинуло - Мадара буквально распял его в воздухе силой мысли.
- Я покажу тебе, каково нам было!
Тенгу закричал, когда невидимые пальцы мифического существа последовательно ломали ему кости. Учиха потерял счёт времени, подвергаясь изощрённым пыткам, выдуманным Мадарой, но вдруг всё пропало, и он вернулся в реальность. Тенгу свалился на пол, кашляя и давясь слюной. Он готов был поклясться, что в тот же миг его авторитет был подорван, и для всех свидетелей позора он превратился в пустое место.
- Значит ли это, что гендзюцу Тенгу - ничто, как и он сам? - спросил Мадара у толпы, затем он достал из-за пояса боевой серп Кама и задрал голову дяди за волосы напоказ всем, как палач, и отрезал её. За шоком последовал крик советника Бая.
- Проклятые глаза! Смотрите, у него другой шаринган! Он - дья...
Изуна воткнул кунай ему в шею до упора, и Бай умер, захлёбываясь кровью. Толпу из оцепенения вывел Хикаку Учиха - сын Тенгу, которого он прочил в наследники трона.
- Убейте смутьяна! - И он бросился на помост первым. Отшвырнув голову дяди, Мадара отклонил лезвие катаны Хикаку серпом и погрузил его в кратковременное парализующее гендзюцу. Этого хватило, чтобы ударить Камой в лоб. Двадцатипятилетний юноша с обагрившейся кровью полосой над носом повалился на дощатую сцену.
Вслед за Хикаку напали ещё несколько воинов, но Мадара, не без помощи брата, отбивался, нанося смертельные удары и обжигая их техниками огня. Изуна поймал брошенный Мадарой серп и принялся сражаться с наступающими воинами, некогда бывшими ему примером людей клановой чести. Мадара сложил печати, выхватил короткий меч из ножен и дунул огнём на лезвие, распыляя пламя на противников.
Другие не решались напасть, и наконец Изуна крикнул:
- Довольно! Мы здесь не для того, чтобы сеять смуту в рядах собственного клана! Я больше не желаю пачкать руки в крови собратьев.
Мадара поднял голову дяди, показывая её Учихам, и всё погрузилось в кровавую темноту, а диск солнца скрылся за луной, освещая лишь его в окровавленных доспехах. Это был знак, что "клан проклятых глаз" ждут новые времена.
- Этот человек подлым обманом присвоил трон, отравив моего отца вместе с любовницей, которая стала ему женой в тот же год. Его сын и он сам - не наследники клана. Истинные наследники вернулись! Это мы! Обещаю, каждый верный этой собаке военачальник будет казнён, а мы, вытравив зло из нашей семьи, изменим политику клана. Мы сделаем всё, чтобы Учихи процветали, и каждый день им был наградой.
- А как же Сенджу? - спросил кто-то.
- Не беспокойся, Сецуна! - провозгласил брат Мадары и сбежал с помоста, прошёл через расступающуюся в недоумении толпу и запрыгнул на скалистое возвышение, где начинался еловый бор. - Лесной клан Сенджу? У нас будет, чем ответить им! Поверьте!
Мадара прошёл следом и взобрался ещё выше Изуны, чтобы увидеть полную луну. Ветер сразу же немилосердно зашумел, вздув полы его плаща под бронёй.
- Чтобы вы знали, Кейко Учиха жив, и лежит в лазарете у Сенджу целый и невредимый. Допрашивавшие его шиноби были наказаны их лидером за побои пленника.
- Тенгу соврал нам? Но...
Изуна перебил говорящего:
- Разумеется, я сам убедился в этом. Завтра мы идём в лес к Сенджу, и вернёмся с Кейко.
Учихи в едином порыве преклонили колена под скалой, уверенные, что история клана повернулась к свету и начала путь без страданий и несчастий.
Наблюдавшего это со стороны Мадару опять заключило в чёрный шар, который провалился в бесконечное пространство.
Пузырь стал прозрачным, и Учиха приоткрыл зажмуренные глаза. Он увидел небольшой луч золотистого цвета, исходящий откуда-то сверху. Не раздумывая ни секунды, Мадара потянулся вверх, а пузырь последовал его желанию. Яркий свет бил в глаза, из-за чего Учихе пришлось закрыть их ладонью. Такую боль в глазах он не испытывал с тех пор, как у него проявился Мангёке шаринган. Когда же боль утихла, он смело распахнул глаза. Мадара парил над полем, покрытом выбоинами и почерневшем от гари. Затем он смог разглядеть два светящихся силуэта. Бывший лидер был уверен в том, что у сближающихся и расходящихся в стороны очертаний людей был бой. Затем эти столпы света золотого и красного исчезли в разных направлениях, а пузырь рванул в сторону красного сияния. Когда пузырь приблизился, Мадара понял, что источник красного свечения - это одна из запретных техник его клана: Сусаноо. Учиха не мог разглядеть человека, которой так спокойно пользовался мощной техникой, пожиравшей жизненные силы владельца. Затем он увидел, что этот незнакомец достал из-под своего мешковатого одеяния каменную скрижаль с письменами. Мадаре скрижаль казалась знакомой, и он вспомнил, что в руках мужчины та самая таблица из храма Нака, рассказывающая все секреты его клана. Мадара отчаялся, полагая, что кто-то из клана предал всех и решил передать тайны Хашираме, но следующие слова, произнесённые незнакомцем, повергли длинноволосого Учиху в шок: "Мир... мир будет без проигравших, без убогих, больных и немощных лишь тогда, когда мои потомки и потомки моего брата умрут. Сила нашего отца погубит нас, но эта погибель создаст утопию, о которой каждой мечтает. Велик твой замысел, отче! Не был бы ты тогда Отшельником всех шести путей мира нашего и нашедшим седьмой, если бы не обладал этой мудростью и прозорливостью, коя сделала тебя пророком! Девять ключей откроют десятый, а он - седьмую тропу! "Запомните, потомки Учихи и Сенджу! Лишь объединение и смерть откроют десятый ключ и откроют седьмой путь! Внемлите этому и покайтесь, ибо участь наша страшна!"".
Эхо от громких слов, которые были настолько непонятны сейчас для Мадары, разливалось по его ушам, оглушая мужчину. Он видел, как земля трясётся, и всё начинает исчезать, а его пузырь резко летит вниз. Он вновь почувствовал боль и желание жить.
***
На следующий день после повторного выведения отравы из тела, доктор подкатил к постели капельницу и повесил на крючок пакет со свежей кровью, которую он в спешке захватил с собой из больницы чуть ли не с рабочего места коллеги. Взяв руку Мадары, врач пару раз ударил по ней, чтобы быстрее найти вену. На это потребовалось несколько секунд, после чего тонкая игла проткнула кожу, а по силиконовой трубке потекла красная жидкость.
"Будь ты проклят, Хаширама!" - Учиха был слаб, но уже чувствовал себя намного лучше. Переливание и вправду помогло ему одолеть цветочный яд. Доктор, которого звали Хотака, все так же следил за состоянием бывшего лидера клана. Он уже давно понял, кого лечит, поэтому старался делать все на высшем уровне. Страх стал для него хорошим стимулом, и Мадару это забавляло. Ему тяжело даже руку поднять, а какой-то человек трепетал перед его именем, но в любом случае за ним наблюдал тот незнакомец в маске, чтобы ничего угрожающего жизни пациента не произошло. Хотаку приводили и провожали в точные часы дня, но Мадара сам не заметил этого. Он узнал о расписании позднее, а впоследствии спаситель приходил рассказывать новости, собранные им за пределами убежища.
Учиха мог наконец-то осмотреть место, которое стало для него домом на эти десять месяцев, как сказал Хотака. Пещера была небольшого размера, но Учиха был уверен, что есть ещё такие же помещения. Рядом со скрипом покачивалась входная дверь, за которой Мадара постоянно слышал завывания ветра. Сон никак не шел, поэтому всё время уходило на разные мысли. Их было много, но все они сходились на двух вещах: как отомстить и что делать после?
Если первое можно было воплотить в реальность, то второй вопрос оставался нерешённым. Захватить Коноху? Зачем ему нужно место, из которого он был изгнан с позором? Захватить другую страну? В одиночку этого невозможно, тем более в таком состоянии - верный путь к новому проигрышу.
"Мир... - неожиданно подумал Мадара, повернув голову в сторону стеллажей, на которых покоились пустые банки. - Захватить весь мир? Ха, что за идиотские мысли лезут мне в голову? Зачем он мне?"
Воспоминания о брате вновь заняли его мысли. Как он мог забыть про ту жертву, что принес самый близкий для него человек? А все из-за того, что клан нуждался в сильном лидере и надежной опоре как на войне, так и в мирное время.
"Что бы ты сделал на моем месте, Изуна? - горько улыбнулся Мадара, исследуя потолок пещеры, который был покрыт сетью из блестящих дорожек, оставленных пещерными слизнями. - Была ли твоя жертва напрасной? Я проиграл эту борьбу проклятым Сенджу, которых ты так сильно ненавидел. Они взяли верх над нашим кланом, медленно разрушая его изнутри. Видел ли ты все это своими глазами и сможешь ли простить меня за это? - в памяти возникло лицо брата, глазницы которого уже были пусты, а на губах играла искренняя улыбка. Сердце отдало тупой болью, и Учиха сразу схватился за него. - Как я мог забыть... Ты доверил мне все свои мечты, и я не могу подвести тебя, - по вискам на подушку потекла кровь из глаз. - Я сделаю так, чтобы друзьям и родным больше не приходилось приносить себя в жертву. Не будет победителей и проигравших, эта жестокая реальность должна стать иллюзией, которой будет руководить лишь один!"
Перед ним пронесся тот знаменательный момент жизни, когда он доказал своему клану, что никому не нужный сирота сможет поставить на колени один из сильнейших кланов и заставить трепетать перед силой своих глаз. Пятнадцать человек... пятнадцать членов клана... пятнадцать обезображенных тел от техник огня и острого лезвия, образовали пирамиду из трупов, над которой возвышался гонимый и презираемый всеми сын бывшего главы клана Учиха.
Окровавленный и уставший, Мадара посмотрел на Изуну, который был готов к следующим убийствам. Изуна не подвёл его... В течение следующих сезонов поставленные над армиями военачальники, преданные Тенгу, ещё не знали, что произошло с верхушкой клана. Их убивали специально подготовленные шиноби прямо в походах, подстраивавшие несчастные случаи, а то и прямо в дороге - в спину, травили провиант отряда, удушали в собственных шатрах под покровом ночи. Десятки воинов, призванных на службу коварным Тенгу, окончили свои жизни, умирая в канавах - ассассины бросали тела в речки, и быстрые воды уносили трупы в океан.
Затем Мадара взял отрубленную голову и показал её всему клану, который собрался на это будущее пиршество для воронов и собак. Ни Изуна, ни его брат не могли тогда предположить, что обещанное ими счастье минует Учиха.
Устав от копания в прошлом, Мадара уснул.
* * *
Три года тянулись для Мадары очень долго, но это время он потратил на свои размышления о мире без войн. Идеальном мире, что будет жить в нескончаемом гендзюцу.
За это время многое изменилось. Хаширама, проявляя знак милосердия, раздал каждой стране по биджу, а то и по двое сразу, которых ему удалось поймать с помощью своего генома. На месте главного боя в истории своего клана, последователи Сенджу выстроили две огромные статуи. Учиха Мадара и Первый Хокаге, как теперь называли лидера лесного клана, стояли друг напротив друга, выставив перед собой правую руку в знаке схватки, по традиции спарринга. Их разделял огромный водопад. Оба основателя деревни Коноха, объединившей кланы северного и южного лесов страны Огня, стали легендами своего времени, но все же одного из них с каждым годом забывали все больше. Мадару предали забвению, словно страшный сон, не дающий покоя. Даже собственный клан отрекся от него, вычеркнув своего последнего главу практически из всех летописных очерков.
Первая война закончилась, и новые скрытые деревни сейчас становились на ноги. Никто даже думать не хотел о том, чтобы вновь начать междоусобную вражду, пока имя Первого Хокаге было у всех на устах. Жизнь налаживалась, но жернова судьбы уже начали свое движение.
* * *
Переливание было проведено ещё два года назад. Доктор смог полностью очистит кровь Учихи, но тело не могло быстро перенести травмы и требовало длительного исцеления. Лишь спустя девятнадцать месяцев Мадара покинул кровать.
Ночью в кромешной тьме он, пока все спали, шаг за шагом пробрался к выходу из пещеры.
Впервые за столько времени ему в лицо ударил поток свежего воздуха. Он чувствовал... свободу. Свободу от деревни и клана, но самое главное - от своей судьбы. Ему подарили новую жизнь, которую Мадара хотел потратить на цель, что затмила все остальные планы. Учиха был готов пожертвовать своими мечтами ради этого, ведь иногда нужно что-то оставлять позади, чтобы идти дальше.
- Изумительно, - пересохшими губами прошептал мужчина. Шаринган неотрывно смотрел на постепенно гаснущие миллионы звезд, что устилали собой тёмно-синее полотно небосклона, отступающего ради восхода солнца. Взгляд непроизвольно остановился на полной луне, уходившей во мрак с ночью. Её свет пробивался сквозь медленно плывущие тучи, придавая им неестественный красный цвет из-за первых лучей солнца. - Впервые вижу такое...
- Сегодня поистине красивая ночь, не правда ли? И рассвет, - раздался позади Мадары уже привычный басистый голос, и он чуть повернул голову, блеснув во тьме Мангёке. Его собеседник замер, скрывая верх тела в тени. - По легенде моей деревни, красные облака символизируют рождение чего-то великого в этом мире. Может ли быть, что сама природа радуется твоему возрождению?
- Слишком патетично. Она, скорее всего, злится из-за того, что мое тело ещё не кормит червей. Это его стихия, не моя, - устало ответил Учиха. Он посмотрел себе под ноги и быстро нашел глазами на земле не длинную палку. С трудом нагнувшись, Мадара взял её в руки и уперся на один из концов.
- Если нужны костыли, я сегодня принесу их тебе.
- Так и так сполна оплатил свой долг. Мы квиты, - мужчина не торопясь направился обратно в пещеру, тихо постукивая палкой по камням.
- Ещё слишком рано об этом говорить. Пока ты окончательно не окрепнешь, мой долг не будет оплачен, - произнес собеседник, когда брюнет оказался у него за спиной.
- Ты не обязан ухаживать за мной, как за ребенком! - резко бросил через плечо Мадара. Он со всей силы ударил кулаком об стену. По руке побежала тонкая струйка крови, а Учиха лишь тяжело вздохнул. Слаб, все ещё так слаб.
- Моя ситуация была другой, поэтому хватило и того, что ты не дал ему догнать меня.
- Поступай, как знаешь, но я больше не нуждаюсь в твоей опеке.
- Я не хотел задеть твою гордость, Учиха Мадара. Я лишь возвращаю долг, и сам решу, когда это будет. Разве не ты сказал мне спасибо? - бывший лидер клана постоял ещё пару секунд, после чего вновь начал не спеша удаляться в пещеру, сливаясь с темнотой. - Кстати, даже не найдя твоего тела, все считают тебя мертвым.
- Плевать, - донеслось слева, - после той битвы у меня осталось только имя и цель.
- Ты хочешь мести?
- О, да, я хочу её, но она станет лишь началом моего плана, - все звуки стихли, а человек, который только что вел беседу с Мадарой, исчез, будто его тут и не было.