Аннотация: И вот я снова в задумчивости почесал затылок. Казалось бы, что еще могло случиться?
2B
Дорога
I
И вот я снова в задумчивости почесал затылок. Казалось бы,
что еще могло случиться? Я разбил машину, сломал дерево.
Ударившись о руль, набил себе здоровенную шишку на лбу...
Впрочем, легко отделался. При условии, что руки и ноги целы.
На первый взгляд - ничего не беспокоит, за исключением шишки.
Но после первого взгляда обычно бывает и второй, а уж этот-то
постарается докопаться до истины. Узреть в корень, так сказать.
Пошевелив пальцами правой ноги, я откинулся на спинку сиденья. В моей голове все кружилось: и мысли, и образы. Мне пришла в голову мысль: я же хотел начать свою историю совсем не с этого!
Ложусь на руль, машина дергается, подается назад, дерево
выпрямляется, капот, соответственно, тоже. Задний ход - все
быстрее и быстрее!
И вот я уже отъезжаю от своего загородного домика в Романовке, направляясь в Киев. Дорога отвратительная - то и дело попадаются ямы в некачественно уложенном асфальте, машину трясет и я слегка нервничаю, при этом утапливая в пол педаль газа, чтобы поскорее проскочить участок, выложенный уже, как ни странно, белым булыжником. Неожиданно звонит мой мобильный телефон. Я отвлекаюсь и, подскакивая на очередном выступе булыжника над уровнем дороги, вылетаю в кювет...
Нет. Это не то. Совершенно непонятно. Я что - ненормальный? Отчего я нервничал, и почему отвлекся на звонок в такой ответственной и даже опасной ситуации? Начать следовало с другого...
- Милый, тебе не кажется, что ты опаздываешь?
- Разве? Куда?
- Сегодня понедельник, а не воскресенье!
- Не может быть!
Я взглянул на часы - половина девятого. До работы мне добираться не менее сорока минут. На понедельник у меня были грандиозные планы: встреча с одним крупным клиентом. Назначена на половину десятого. И все бы хорошо, если бы не документы, которые нужно забрать в офисе...
- Почему сегодня понедельник, если вчера была суббота? - я не верил своим ушам, пытаясь припомнить, какое сегодня число - не первое ли апреля?..
- Ты заработался, милый! Вчера было воскресенье, я весь день была у матери, а ты, кажется, собирался провести день в своей домашней студии. Когда я вернулась - ты уже спал.
Я был ошеломлен. Нет, определенно сегодня не первое апреля. Первое апреля благополучно прошло месяца полтора назад. Я взглянул на православный календарь, висящий на стене. Если сегодня - понедельник, значит сегодня - 20 мая. Так и есть. Встреча назначена на сегодня!
За несколько минут собравшись, я поцеловал жену и вышел из дома, недоуменно почесывая трехдневную... нет, выходит, четырехдневную щетину. Что скажет мой клиент?
Я подошел к стоящей во дворе под яблоней "Таврии", сел в нее и завел мотор...
Ничего, все-таки, непонятно. Может, стоило начать с субботнего вечера?
Утомленные после лесного пикника, мы с Варварой решили прилечь отдохнуть. Я знаю, чем это обычно заканчивается, а потому расслабляться не стал, и когда моя жена крепко уснула, выскользнул из-под одеяла и направился в студию, которая располагалась на втором этаже моего скромного жилища.
Время было раннее - всего начало десятого, забот было более чем достаточно: уже несколько дней я бился над музыкальным треком для одной своей песни, которая крепко засела в голове и не давала мне покоя. Кроме того, приятель из глобальной сети, живущий в... Он, впрочем, просил не раскрывать его имени и местоположения, а потому опущу эти сведения, поскольку не уверен даже, что они у меня верные.
Так вот, этот приятель вчера прислал мне по электронной почте демо-версию какой-то "продвинутой" программы для обработки звуковых волн, заверив меня, что программа - просто шедевр программистской мысли.
Это мне предстояло проверить собственными руками.
Инсталляция заняла несколько минут - да и сама-то программка запросто влезла на трехдюймовую дискету.
Когда мое рабочее место было готово, я уселся на кресло и надел наушники.
И работа пошла! Ноты сами ложились в столбики секвенсора, звучание меня радовало, эффекты новой программки действительно были необычными. Впрочем, над этим стоило поработать отдельно. Над эффектами...
Время летело, и я сам не заметил, как уснул.
А проснулся сегодня, как ни в чем не бывало, в своей постели, под одним одеялом с моей теплой Варенькой.
Итак, мое волнение вполне объяснимо. Сутки просто провалились неизвестно куда, выпали из моей памяти совершенно. Я даже не знаю, записал ли я что-то той ночью, или же все это - очередная иллюзия. В подобных ситуациях у меня поднимается температура... или наоборот. В общем, мне становится жарко, и реальность происходящего отходит на задний план, уступая место удивлению, граничащему с исступлением. Граничащему, но не являющемуся им, должен заметить. Ибо, в подобных критических ситуациях мои мысли приобретают удивительную четкость и ясность.
Снова зазвонил телефон.
- Господин Коваленко?
- Мм... да!
- Вас беспокоит Андрей Шовкуль. Мы договаривались сегодня встретиться...
- О! Андрей Васильевич! Простите меня, пожалуйста! - легкая испарина покрыла мой лоб, шишка отчего-то начала пульсировать проникающей в мозг болью. - Я попал в аварию, а потому несколько задерживаюсь!
- Что вы говорите! - взволнованно воскликнул голос в динамике. - Какое несчастье! Как это случилось?
- Вы знаете, - я облегченно перевел дух, - ехал очень быстро, а дороги у нас...
- О да, да! Мне эта проблема хорошо знакома! - сообщил Шовкуль. - Предлагаю в таком случае перенести нашу встречу, скажем, на пятницу. Сегодня я улетаю в Москву, и вернусь в четверг вечером. Тогда я вам и позвоню.
- Благодарю вас, Андрей Васильевич! - но Шовкуль, похоже, уже отключился.
Что ж, по крайней мере, я жив, говорить могу, телефон мой работает и спешить мне больше никуда не нужно.
Интересно, если я буду долго вспоминать, вспомню ли я, что происходило в воскресенье?
Звуковых эффектов было много. Описывать их сейчас смысла нет, но вот один мне запомнился. Он назывался "роза". Я уверен, что пробовал его использовать, но, как ни напрягал свои архивные извилины, не мог вспомнить, что этот эффект из себя представлял. Чего я добился - так это дикой головной боли. Наверное, все это из-за шишки...
Я выбрался из машины и стал себя осматривать. Нигде не побит, нигде не помят. Всё, кажется, хорошо.
С машиной дела обстояли хуже - пластмассовый передний бампер разлетелся в щепки, капот вогнут в том месте, которым врезался в березку... Типично русский пейзаж - подумалось мне, и я вновь залез в "Таврию". К моему удивлению, она завелась. Еле дыша, чтобы ничего не испортить, я задним ходом вернулся на дорогу и медленно-медленно поехал домой.
Поначалу всё было отлично. Местность знакомая, выбоины на дороге - тоже. Сорок километров в час - вполне приличная скорость для водителя и автомобиля после аварии. С такой скоростью я должен был добраться до Романовки, а, следовательно, и до дома, минут за десять-пятнадцать. Однако ехал я уже...
Двадцать минут, но никакого городишка и не намечалось на этой, почему-то, незнакомой теперь мне дороге.
Я замедлил скорость и остановился. Стоит ли говорить о том, что за всю поездку мне не встретилась ни одна машина?
Телефон молчал. "Нет связи" - вот и все, что было видно на экране. Грустно.
Я аккуратно потрогал шишку - болит. Наклонил зеркало заднего вида - синяя... Удивительно! Никогда бы не поверил, что шишки могут быть такими большими и яркими. Я всегда думал, что только такое бывает только в мультфильмах.
Заблудиться я не мог. Ведь я езжу по этой дороге каждый день (за исключением, разве что, некоторых уик-эндов) в течение трех с половиной лет! Что тогда? Я ударился головой и потерял рассудок? Пространственную ориентацию? Чувство времени?
На первые три вопроса я не был готов ответить, а вот на часы взглянуть мог - при ударе они, похоже, не пострадали. Четверть одиннадцатого. И только.
Надо ехать дальше. Пять минут, десять, двадцать... Нет, я определенно не знаю этих мест.
Нужно проснуться, подумалось мне, и я вновь остановил машину.
Выйдя из "Таврии" я подпрыгнул несколько раз. Ноги немного затекли и были как ватные. Что же делать?
Телефон не работает, шишка болит. К тому же, бензина осталось не так много - я рассчитывал заправиться на въезде в Киев.
Помимо всего прочего, я был голоден. Как-то не замечал этого до настоящего момента, но вдруг почувствовал, что засосало под ложечкой. Я усмехнулся и полез в свой портфель, стоящий не заднем сиденье автомобиля. Из съестного в нем оказался лишь пакетик фисташек. Они пришлись очень кстати!
Слегка перекусив, если, конечно, это можно назвать перекусом, я вновь сел за руль.
Передо мной стоял выбор: либо продолжить движение вперед, углубляясь в неизвестную мне лесную местность, где асфальтированная дорога становится всё хуже и хуже, либо вернуться назад к месту происшествия и вызвать... Да хотя бы такси. Телефон-то там работал.
После секундного колебания я решил вернуться. Но проехав несколько метров, снова развернул машину. Асфальтированная дорога из Романовки в Киев по лесу была одна единственная, а потому заблудиться я не мог. А если так - я бы себе ни за что не простил того, что оставил загадку своего необычного путешествия неразгаданной.
Снова перед глазами поплыли деревья. Я вел машину очень аккуратно, старательно объезжая провалы и бугры дороги. Минут через тридцать у меня закончился бензин.
Я вылез из машины, закрыл окна, захлопнул и запер дверцу, и направился дальше по дороге пешком.
II
Заблудиться я не мог в принципе, но заблудился полностью. Наступили сумерки, а я всё шел. С обеих сторон меня окружали исполинские дубы и клены, которых раньше в наших местах я не встречал.
Чем объяснялось мое упрямство, я не знал, и продолжал устало переставлять ноги по направлению "вперед". Ведь куда-то же должна привести меня эта дорога!?
- Эй, служивый! - неожиданно раздался пронзительный голос откуда-то сзади.
Я нервно обернулся, непроизвольно сжав кулаки.
- Не боись, я не укушу!
Визгливый голосок принадлежал маленькой сгорбленной старушке, которая, опираясь на большой корявый посох, семенила ко мне своими кривыми ножками.
- Мил человек, ну чего уставился-то на меня так? - старушка уже подошла ко мне на то близкое расстояние, с которого вполне могла дотянуться до меня своим посохом (или это клюка?).
- Я ничего. Я болен, - возразил я.
- А я тебя и подлечу! - старушка, кажется, обрадовалась возможности подлечить меня, что показалось мне по меньшей мере странным.
- Для начала скажите мне, где я!
- Ох, служивый, зря ты об этом спросил... - сказав это, старушка тоскливо вздохнула.
Мне приспичило чихнуть, и когда я открыл глаза, ее уже не было.
Я задумчиво потрогал шишку на лбу, ойкнул от неожиданной боли и покачал головой. Всё это действительно очень странно.
Высокие дубы и клены постепенно сменились низкорослыми кустарниками, а солнце уже давно закатилось. Я продолжал свой путь, поскольку не мог решиться на остановку. Назад возвращаться тоже не казалось мне логичным.
В желудке моем поселилась толпа варваров, которые громко требовали пищи. Пищи у меня не было. Ни пищи, ни воды.
- Вы абсолютно уверены в том, что у вас нет никаких документов и денег?
- Абсолютно, господин судья! Я же только что объяснил, что попал в засаду грабителей-оборотней, которые раздели меня до, простите, нижнего белья, и всё забрали...
- И вы никогда никому, включая описанных вами злодеев, не желали зла?
- Совершенно верно. Никогда...
- Оборотней и прочую нечисть притягивает зло, ибо подобное притягивает подобное, и так было всегда.
- Господин судья! Я не имею ни малейшего понятия об этом... Я попал в засаду...
- Что ж, поскольку эту историю мы уже слышали, я выношу вам приговор. Казнь через...
...через поливание дождем. Он капал и капал на мое лицо, пока я лежал, открыв рот в надежде утолить жажду. Вокруг - пустыня, сколько хватало глаз. Невероятно! Когда я успел попасть сюда? И что это за запах?
Открыв глаза, я в ужасе уперся взглядом в огромную лапу мохнатого чудовища. Неожиданно я снова чихнул. Чудовище взвизгнуло, даже, кажется, не закончив своего гнусного акта вандализма по отношению ко мне, и трусцой побежало по направлению к ближайшему кустарнику.
Волк? Или собака?
Вот оно - дождь, вода, запах... Подобные вещи всегда меня удивляли и даже восхищали. Сон, плавно переходящий в реальность. Реальность, состоящая из иллюзий...
Солнце понемногу клонилось к закату. Когда оно, интересно, успело туда добраться?
Я сел и огляделся по сторонам. Никаких изменений. Плохо заасфальтированная дорога, низкая сочная трава подо мной и небольшие, едва зазеленевшие кусты. Ни животных, ни птиц, ни людей не видно и не слышно. Даже ветра нет и шелеста травы. Насекомые отсутствуют, или же ведут себя на удивление скромно и тихо - хоть я и спал на земле, никто не ползал по мне и не жужжал на ухо.
Неожиданно до меня донесся резкий бурлящий звук. Я встрепенулся и вскочил на ноги.
Звук повторился, но теперь я смог определить его источник.
Это был мой собственный желудок.
Хорошо бы перекусить, подумал я, а вслух произнес: - "Я хочу есть!"
И это была самая настоящая правда.
Еще раз оглядевшись, я заметил вдалеке небольшой домик.
- Какое чудесное у вас местечко!
- Это верно, - согласился со мной хозяин корчмы, усатый лысеющий толстяк, с маленькими глазками, лукаво выглядывающими из-под косматых бровей. - Только вот посетителей тут не густо.
- Это из-за дороги, - предположил я. - Если бы дорога была получше...
- Как знать, - задумчиво ответил хозяин, наливая мне в бокал пиво из бочки. - Дорога есть - это уже хорошо.
- Да, - я взял пиво и поднос, на котором лежала внушительная поросячья ляжка, несколько больших картофелин в мундирах и очищенных от шелухи луковиц, а также краюха черного хлеба и солонка в виде свиньи.
В корчме было около десятка маленьких грубо сколоченных столиков с аккуратно расставленными вокруг них массивными стульями. Я поставил поднос и пиво на ближайший ко мне стол.
Пока я жадно поглощал пищу, отрывая зубами большие куски мяса и заталкивая поглубже в рот картошку, даже не очищая ее от кожуры, хозяин продолжал свои рассуждения.
- Я открыл корчму свою уж и не помню, сколько лет назад. И никогда тут не оставалось больше трех путников на ночь. Это немного. А тут собиралось порой человек до пятнадцати. Да и это не густо. Стульев-то, поди, и на все сорок задниц хватит!
- Угу!.. - я ухватил зубами луковицу, и из глаз брызнули слезы.
- Вот и я говорю - не густо! Тебя звать-то как?
- Вениамин, - ответил я, булькнув пивом. Еда мне очень нравилась - хоть грубая, но сытная.
- Вениамин... - повторил хозяин, как бы пробуя на вкус мое имя. - Необычное имя. Ты иностранец, что ль?
- Не... Я свой, - рот снова был занят свининой.
- А я - Митрофан Ильич, можно просто - Ильич. Меня все так кличут.
- Очень приятно! Можете называть меня просто Веня.
- Вот и подружились, Веня!
Я снова кивнул и сделал последний, долгий глоток пива, после которого устало откинулся на спинку стула.
- Спасибо!
- Да не за что, Веня! Я расчет деньгами беру, а не словами, - сострил Ильич.
- Само собой! - я потянулся в карман за деньгами.
- А ты и на ночь останешься? - заискивающе спросил Ильич, подходя к моему столу.
- Не знаю, - я достал деньги. - Зависит от того, где мы находимся...
- Ох, Веня, - начал было Ильич, но в моем носу вдруг нестерпимо защекотало, и я громко чихнул, а когда очнулся после чиха и открыл глаза, то понял, что сижу на траве. По левую сторону - низкорослый кустарник, по правую - грунтовая дорога, сверху - луна, а последние лучики солнца окрашивают мир в огненные тона.
- Всё это уже было! - вскричал я. - Хватит с меня!
Наверное, я уже дошел до той стадии, когда нервный срыв - вполне логично обоснованный выход из сложившейся ситуации.
- Надоело! Где я оставил машину? Лучше бы ей быть сейчас здесь...
Я, слегка крякнув, поднялся на ноги и... Увидел свою помятую "Таврию".
- Хм.. - хмыкнул я и полез в карман брюк за ключами.
Я знаю, что происходит - я читал много книжек с подобным сюжетом, и фильмов таких снято немало. Кто-то решил меня разыграть. Ловко, искусно, но явно не особенно оригинально!
- Эй! Выходите все, я вас раскусил!
Никакой реакции. Собственно, и выйти никому было неоткуда - разве что они спрятались в кустарнике.
- Серёгин, я знаю, это ты подстроил. Я хочу, чтобы ты немедленно показался перед моими глазами...
Не успел я произнести свое требование, как действительно разглядел вдалеке какую-то точку. Я пошел ей навстречу. Вскоре мои глаза опознали точку - так и есть, Сергей Вислюков - Серёгин, как мы его называли. Я приветливо помахал Серёгину рукой. Он мне ответил тем же.
Вскоре мы достаточно приблизились друг ко другу, чтобы можно было перекрикиваться.
- Серёгин, что это за дурацкие шутки?
- Это я у тебя хотел спросить! - несколько возмущенно прокричал он.
- Что ты имеешь в виду? Как ты здесь очутился?
- Откуда мне знать? Я сидел себе в офисе перед монитором и тут - бац! - я здесь. Смотрю - ты. Что за дела?
Я ему не поверил. Серёгин всегда заливает. А потому, когда он подошел ближе и протянул руку для рукопожатия, я схватил её и больно сжал.
- Серёгин, хватит прикидываться!
Он жалобно улыбнулся и попытался высвободить свою кисть из моей. Безуспешно. Все-таки, как-никак, я по меньшей мере вдвое крупнее и тяжелее его!
- Что за дела? - сопротивлялся Серёгин. - Ты чего мне руку жмешь? Отпусти, Веник!
- Серёгин, признавайся, что ты задумал и что это за место!
Снова дикий позыв и оглушительный чих. Когда я пришел в себя, втягивая носом его содержимое вперемешку с воздухом, Серёгина уже не было. Как ему удалось вырваться из моих рук - непонятно. Как совершенно непонятно и то, куда он мог убежать, и где спрятаться. Для приличия я несколько раз громко крикнул: "Серёгин!", но ответа, конечно же, не получил.
Очевидным в сложившейся ситуации было только одно: я не должен ни у кого спрашивать, что это за место. Видимо, это какой-то код розыгрыша. Когда я задаю этот вопрос в той или иной форме, я начинаю чихать, и тот, у кого я спрашиваю, исчезает. Каким образом моим друзьям удалось добиться всего этого: такого настоящего, такого реального?.. Вопросы, вопросы... И ни одного ответа. Глупо.
- Бензина в баке нет, - подумал я вслух. - А может, есть. Хотелось бы, чтобы старушка завелась!
И "Таврия" действительно завелась. А бак оказался почти полным. Ну, хоть в этом ребятки удружили, подумал я и отпустил сцепление, плавно выжимая газ.
Дорога змеилась под колесами автомобиля, кустарник сменили бескрайние поля, после чего я вдруг приехал к морю. Сколько хватало глаз, везде была вода, ровной линией волн набегающая на золотистый песчаный берег. И никаких следов цивилизации, кроме дороги и моста. Замечательно! Мост через море... Или это большое озеро?
Я вылез из машины и подошел к воде. Нагнулся и погладил ее. Теплая... Лизнул кончик указательного пальца - соленая... Значит, все-таки, море.
Деваться было некуда - пришлось искупаться.
Восхитительно! Купаться нагишом в теплой спокойной морской воде, при свете яркого дневного солнца - что может быть лучше? Я зевнул и прилег на горячий песок. И когда это успело наступить лето?..
- Не забывайте, ваши желания должны быть добрыми и касаться не только вас!
- Но, господин судья, я не уверен, что...
- И запомните - вы не единственный, но нужны нам. А потому постарайтесь быть осторожнее!
- Неужели во всем этом присутствует какая-то опасность?
- Определенно - да! Опасность для вас заключается в вас самом.
Шишка! Где моя шишка?
Я судорожно потрогал лоб. Нет! Пропала!
Наверное, шишки проходят так же быстро и вдруг, как и появляются. Главное - ничего не болит. Однако, солнце уже садится. Теперь неплохо было бы перекусить.
- Думаю, хот-дога было бы достаточно!
III
Должно быть, со времени начала моего путешествия прошла уже неделя. А может быть, и целый месяц... Время летело совершенно незаметно. Я продвигался вперед по дороге, по-прежнему получая то, о чем желал. В "Таврии", например, уже давно работал мотор "Порше"; в салоне звучала моя любимая музыка, льющаяся из отличного автомобильного проигрывателя компакт-дисков, которого раньше, разумеется, и в помине не было; в переносном холодильнике всегда был апельсиновый и яблочный сок; погода - всегда ясная и солнечная; на носу каждое утро - новые солнцезащитные очки...
Только людей я больше не видел. Как будто попал в огромную клетку, и меня невидимо снабжали всем необходимым - вещами, едой, бензином и снами. Еда была превосходная и разнообразная. Всё, что приходило мне в голову, тут же исполнялось лучшими мастерами кулинарного искусства. Бензин появлялся в баке сам: думаю, они заливали его, когда я спал. А вот сны... Не знаю, скорее всего, сны мне, все-таки, навязывали. Время от времени я разговаривал с судьей - это был совершенно иной мир, сон наяву, или же явь во сне. Он рассказывал мне об устройстве мира, в котором я нахожусь, о том, что я должен, и чего не должен делать. К сожалению, большую часть (а если откровенно - практически ничего) я не мог вспомнить после пробуждения, но инстинктивно чувствовал, что кому-то очень нужно, чтобы я двигался вперед и думал о том, что мир вокруг меня прекрасен.
В один момент мне вдруг показалось, что я превращаюсь в некое подобие зазомбированного биоробота. Эта мысль мне ужасно не понравилась. Я выскочил из машины и начал что-то кричать, явно сквернословя в адрес тех, кто поместил меня в заповедник (про себя я назвал этот мир "заповедником"). Очень скоро я пожалел об этом: солнце заволокли грозовые тучи, небо потемнело, поднялся яростный ветер, раздались оглушительные раскаты грома, сопровождаемые ослепительными вспышками молний. Я постарался быстро вернуться в машину, но не успел - резкий порыв ветра поднял меня, как пушинку, над землей, и понес в неизвестном направлении - всё вокруг кружилось и я, кажется, отключился.
- Ты провалил свою миссию! Что ты можешь сказать в свое оправдание?
- Я не... Почему?
- Видимо, ты совершенно не оперируешь постулатами, сообщенными тебе перед началом твоей миссии. Движение и радость - вот суть того, чего мы ждем от тебя. Но теперь все кончено...
- Дайте мне еще один шанс!
- Мы подумаем...
Я шмякнулся на землю животом и, кажется, немного повредил его верхние мягкие ткани. Впрочем, о чем это я?
- Хочу снова стать целым и невредимым!
Всё. Ничего не болит. Я цел и невредим. Да это же просто рай на земле!
Мои мысли вновь возвратились к Варваре. Я скучал. Ужасно скучал. Но никогда не говорил об этом. Я вообще стал очень аккуратен в выражениях после того случая, когда меня чуть ни убила гроза. Коль уж я попался на крючок, нужно нести свой крест достойно. Но долго ли я выдержу это одиночество?
С каждым днем я покрывал всё большие и большие расстояния. Если и дальше так будет продолжаться, то за несколько месяцев я объеду всю Землю. При исполнении двух условий, разумеется: первого - если это Земля, и второго - если и через другие моря будут переброшены мосты.
Я принял этот мир как-то сразу и без боя. Я вынужден был это сделать. У меня не было другого выбора. И временами я задумывался о том, насколько человек хорошо и быстро приспосабливается к изменяющимся условиям окружающей среды, общества, даже своих мыслей. Ведь и мысли мои обитали в совершенно иных плоскостях, нежели раньше. Я уже не думал о сделках, о работе; не думал о музыке, студии, инструментах и программах; не думал о вечеринках, пикниках... Хотя часто вспоминал друзей и особенно сожалел, что с Серёгиным вышла такая странная и нелепая история. Теперь-то уж я точно знал - он тут ни при чем. И никто ни при чем. Кроме, видимо, моего приятеля по переписке в глобальной сети...
Интересный вывод! Как-то раньше я не связывал приятеля со всем этим, но... Определенно, в этом что-то есть. Программа, необычные алгоритмы и фильтры. Не дающий мне покоя эффект "роза"... Потеря целых суток. Что произошло? Кто и какие силы во всем этом замешаны?
Нет, я не могу спросить. На подобные вопросы наложено жесткое табу. Да и не у кого спросить, честно говоря. Судью я не видел уже много ночей, а людей вызывать своим желанием боялся.
Я оброс бородой - бриться не хотелось. Мое зрение полностью восстановилось, и я выбросил контактные линзы. Костюм протерся, но я не спешил заказывать себе новый. Протекторы на колесах "Таврии" давно стерлись, но это меня совершенно не беспокоило, ведь дорога всегда была сухой и на удивление ровной. У меня не было даже перочинного ножика, не говоря уже о газовом баллончике или пистолете, но я не чувствовал никакой опасности извне. В заповеднике не могло быть опасности. Ведь здесь был только я. И ничего живого больше. В лесах не было птиц и зверей, в водоемах не было лягушек и мальков, в морях - медуз и крабов... Даже ни один комар или муха не обеспокоили меня во время ночевок под открытым небом (было тепло, и я обходился без палатки или домика, лишь кутаясь в спальный мешок).
Целыми днями я жал на педаль газа и изредка поворачивал руль то вправо, то влево, но дорога, в основном, была прямой. Сначала я думал лишь о себе и о Варваре; затем к моим мыслям добавились размышления о друзьях, о музыке, о жизни... Позже они обратились к небесам и их противоположности; к Земле; к людям вообще; и, наконец, ко всему человечеству... Я хотел вернуться ко всему этому, но не мог. У меня была миссия - желать всем добра и двигаться вперед. И я честно нес свое бремя. Представлял себе какого-то чумазого карапуза и дарил ему велосипед на Новый Год. А затем - представлял заплаканную сопливую девчушку, которой вручал огромную куклу в день ее рождения. Были и взрослые. Одним я дарил оптимизм, другим - удачу, третьим - вдохновение. Чем дольше я думал о них, тем больше увлекался, и уже почти не обращал внимания на окружающий меня пейзаж.
И вот однажды я разглядел на горизонте какое-то строение. Оказалось, что это высокий двухэтажный особняк, как две капли воды похожий на мой домик в Романовке, откуда я выехал на работу в понедельник много дней (или лет?) назад.
Подъехав к нему, я поспешно заглушил мотор и открыл дверцу "Таврии". Но выходить не спешил. Почему-то я испытывал страх. Не примитивный животный страх перед явной угрозой жизни, но нечто более утонченное и неуловимое. Предчувствие? Неопределенность? Волнение? Всё это, и еще много-много другого. Сто ощущений в одном чувстве.
Я сидел в машине и, с быстро бьющимся сердцем, смотрел на двери дома.
Они отворились, и на пороге появилась Варвара.
Все мои страхи исчезли так же мгновенно, как лопается мыльный пузырь, проткнутый соломинкой.
- Варвара!
Я выскочил из автомобиля и побежал к ней. Она полетела мне навстречу. Не буквально, но настолько плавными и мягкими были ее движения, что создавалось впечатление полета. Одета Варя была в мое любимое темно-зеленое легкое платье, едва прикрывавшее грудь, но полностью скрывавшее стройные ножки моей возлюбленной.
Мне вдруг пришла в голову ужасная мысль: когда в последний раз я принимал ванну, брился и менял свой костюм?
Когда мы добежали друг до друга, я обнял ее, уже будучи тщательно вымытым, гладко выбритым и одетым в новый костюм... Нет, не в костюм. В шорты и футболку - так гораздо приятнее! Наши губы слились в поцелуе... Видимо, мое путешествие закончено?
- Как раз теперь всё и начинается!
- Но, господин судья, мне некуда больше двигаться - я уже достиг конечной точки своего путешествия!
- Двигаться можно не только вперед. Вообще, движение вперед лишь первая ступень более осмысленного движения вглубь, внутрь, в себя.
- Я понимаю это?
- Если нет, то очень скоро сможешь понять...
Я открыл глаза. На моем плече лежала головка Варвары, и горячие струйки воздуха ритмично обдували мою шею. Несмелые лучики утреннего солнышка пытались пробиться сквозь тяжелые бордовые занавеси. Я аккуратно высвободил руку из-под Вари, стараясь не разбудить ее. Кажется, удалось.
Тихонько свесил с постели ноги и резко поднялся. Отлично! Еще не потерял своих навыков, с улыбкой подумал я.
Выйдя на крыльцо дома, я с удивлением отметил, что вокруг дома цветет садик, окруженный невысоким заборчиком, а за заборчиком - дорога (та самая, с которой все началось, и которой все... закончилось?). Но самым любопытным для меня оказалось то, что за дорогой был другой заборчик, за которым - садик, посреди которого стоял дом нашего доброго соседа - князя Мышкина (не знаю, был ли он князем, но фамилия его точно - Мышкин).
Кто-то мягко опустил руку мне на плечо. Я встрепенулся, но почувствовав, что это Варвара, успокоился и довольно повел плечами.
- Наверное, тебе теперь интересно узнать, что это за место? - спросила Варвара.
- Если это, конечно, возможно, - с сомнением в голосе проговорил я.
- Возможно, милый. Это - место, где исполняются желания!
(23 мая - 27 июня 2002 г.)
(update 14 ноября 2002 г.)