Бабье лето не вышло фактурой. Плюс девять, дождь.
Одеваюсь рассеянно - строго не по погоде.
Все - от края платформы до края сырых подошв -
Говорит мне: "Ты помнишь, помнишь, в каком ты городе?.."

Погостив отражением в тусклом вагонном стекле,
Рассекая толпу цвета пьяной и трезвой вишни,
Я иду на вокзал. Я решила купить билет,
чтоб куда-нибудь да отвезти свою третьелишнесть,

А куда - все равно. Город канет в дожди, как в сплин,
Как в запой - истерично-слезливый: "Да я!.. да мне, да..."
Интересно, по сумме всех странствий (точней, их длин)
Я уже набрала на дорогу до края света?

Наказал же господь - жить с исполнившейся мечтой,
Максимально (тесней невозможно) приблизясь к цели,
В ожидании силы (а город течет водой),
В ожидании тверди (здесь даже мосты не целы,

Половинчаты, нашим и вашим). Проклятый нрав - 
Как сквозняк, проникает сквозь кожу в души прореху.
Я, пожалуй, готова вернуться поумирать
На Васильевский остров. Найти бы куда уехать...

Завершается год. Дебет с кредитом, как всегда, 
Не сойдутся - ни в водяных, ни в чернильных знаках.
Итого: полюбила троих, научилась ждать.
Разлюбила троих и вконец разучилась плакать.