Автоним: другие произведения.

"Браслет" (том 1)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Конкурсы романов на Author.Today
Творчество как воздух: VK, Telegram
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

        Волшебный мир, где правят короли и маги... Вряд ли кто-то в него попавший будет против того, чтобы сесть на престол или заполучить волшебную палочку. Но что если все троны давно заняты, палочек никто не предлагает, а местные жители с подозрением интересуются: ты кто такой и что тут делаешь?
        ______________________________
        Это попытка представить, как вел бы себя реалистичный попаданец в реалистичном фэнтезийном мире. Конечно, само сочетание "фэнтези" и "реализм" звучит противоречиво, но тем интереснее пофантазировать, как бы это все-таки могло быть.
        ______________________________
        Чтобы не было разочарования из-за неоправдавшихся ожиданий, автор хочет заранее предупредить: это не стандартная книга про возвышение, прокачку, доминаторство, "рояли" и тонну магии. Главный герой будет "расти над собой", но только как обычный человек - адаптируясь к обстоятельствам, которые он не может изменить по щелчку пальцев (знакомая для многих ситуация). Насколько такая история интересна, решать вам самим.

Браслет

том I


Пролог


    Новый супермаркет был выстроен недавно и еще не утратил тот яркий глянцевый вид, какой обычно бывает у коммерческих новостроек. Днем он сверкал стеклянными панелями, блестящим алюминиевым профилем и керамической плиткой. По ночам - сиял огнями рекламных стендов и прожекторов подсветки. Здание с причудливой фигурной крышей было построено на месте бывшей автостоянки и выглядело куда красивее стада пыльных автомобилей. Но, конечно, весь этот шик и блеск служил чисто деловым целям: под своды магазина должен был постоянно вливаться поток покупателей. Для этого же было выбрано выгодное расположение между проспектом и большим жилым кварталом.
    Прошло какое-то время, и супермаркет стал привычной частью городского пейзажа, как будто стоял здесь всегда. Один из выходных дней в конце лета проходил в нем тоже обычно. Тихое утро в торговых залах сменилось оживленным полднем, а тот незаметно перешел в шумный многолюдный вечер. Еще позднее, когда на город опустились сумерки, зажглись уличные фонари и стало затихать уличное движение, поток посетителей в магазине, к неподдельной радости персонала, пошел на убыль. А когда стрелки часов, наконец, отметили полночь и двинулись дальше, покупателей не осталось совсем.
    Яркий белый свет плафонов и витрин заливал пустые проходы. Кассы в длинном ряду были отключены из экономии - за исключением одной дежурной, за которой скучала, уткнувшись в свой смартфон, молоденькая кассирша. Несколько продавцов ночной смены бродили в главном торговом зале, пополняя товар на полках. Напротив касс у входных дверей дремал на никелированном табурете парень-охранник в темной униформе. Внутреннюю сеть вещания, по которой весь день транслировали легкую музыку и жизнерадостную рекламу, наконец-то отключили, и огромное помещение супермаркета заполнила тишина. Было слышно лишь тихое урчание холодильного оборудования.
    В самый глухой полночный час откуда-то издали с улицы донесся отчаянный визг автомобильных шин. Ни охранник, ни кассирша на это не отреагировали. Любители быстрой ночной езды давным-давно стали привычнее орущих котов и, в отличие от последних, даже не привлекали внимания. Ближе к рассвету самодельные гонщики успокаивались. Однако в этот раз все пошло не так...
    Вернувшаяся было дремотная тишина продержалась всего несколько секунд. Затем внезапно на улице совсем рядом взревел двигатель. Звук стремительно приблизился, в прозрачные двери входа плеснул ослепительный луч света, снова провизжали покрышки, что-то тяжело громыхнуло...
    И с оглушительным грохотом, осыпая все вокруг ливнем битого стекла, в магазин вкатил легковой автомобиль.
    Теряя остатки скорости, машина пересекла входную площадку и ткнулась в ряд касс.
    Все застыло.
    Молодой охранник выполз из-за опрокинутого табурета и ошеломленно огляделся. На месте входа был развороченный провал, в котором качались обрывки проводов и сыпалась пыль. Автомобиль, огромный как валун, с заглохшим двигателем, стоял поперек входной площадки. Свет уцелевшей фары бил в юную кассиршу, которая, вскочив на ноги, в полном ступоре не могла оторвать взгляд от снаряда смерти. Продавцы в зала замерли столбами в окружении рассыпавшихся упаковок.
    Опомнившись, охранник подобрался и двинулся к машине. Он настороженно приблизился к перекосившейся водительской дверце, нагнулся, заглянул внутрь...
    Салон автомобиля был пуст. Совершенно пуст. Никого и ничего.
    Охранник, помедлив, зашел с другой стороны, зачем-то заглянул еще раз и снова постоял. Оглядевшись по сторонам и ничего не обнаружив, он, наконец, обратился к кассирше:
    - Даша, ты цела? Все нормально? Даша? Даша!
    Девушка не реагировала.
    Охранник подошел к ней, взял за плечи и мягко повернул от слепящего галогенного луча.
    - Дашка, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь!
    - Да, - безжизненно ответила девушка, обмякла и бессильно опустилась на стул своей кассы.
    К ним бросились продавцы из зала. Охранник мотнул им головой в сторону кассирши и направился к развороченным дверям, на ходу вытаскивая смартфон.

    Часа через полтора место происшествия опустело. Уехали, забрав заполненные листы протоколов, сотрудники автоинспекции и полиции. Вызванный эвакуатор, мигая оранжевым маячком, повез на своей платформе помятую легковушку на 'штраф-стоянку'. Кассиршу Дашу напоили пустырником, посадили в такси и отправили домой. Остальные сотрудники принялись щетками, швабрами и кусками упаковочного картона сгребать мусор в большую кучу. На улице, где ночное небо уже слегка просветлело в предчувствии зари, остались только охранник и выдернутый из постели управляющий.
    - Леша, ты правда все рассказал? - допытывался начальник. - Не врешь? В машине точно никого не было? Может, это кто из твоих знакомых был? Говори, не бойся, полиция уехала.
    - Да вы чего, Григорий Петрович, - с большим достоинством отвечал охранник, - я правду говорю. Не было там никого. Ни в салоне, ни снаружи. У девчонок спросите, если мне не
    - Да верю, верю... Не обижайся, - управляющий помолчал и тоскливо глянул на вход в магазин, точнее, на безобразный пролом с покореженными ребрами алюминиевых конструкций. - Вот же история...
    - Может, это шутки наркоманские? - оживился охранник. - Торчок какой-нибудь угнал машину, покатался, а как надоело, решил шоу устроить. Разогнался, выпрыгнул на ходу... Им же, придуркам, все равно.
    - То, что идиот работал, и так ясно. Где искать его, неясно. А найти бы невредно... Тут ущерба не на одну сотню тысяч, не считая упущенной прибыли.
    - Да ну? - не поверил охранник.
    - А ты думал? - сухо усмехнулся управляющий. - Ладно, посмотрим, что по номерам выяснят, - сказал он самому себе, повернулся и пошел внутрь здания. - Черт, недавно ведь открылись...
    Охранник потоптался, новым взглядом оценивая разрушения, покачал головой и направился следом.


Глава 1


    Витя проснулся как от удара. Настольный телефон издал громкое электронное блеяние. И еще раз. И еще.
    Пробившись сквозь пелену сна, звук вызывал одно желание - засадить в проклятый аппарат отвертку, прямо в центр самой главной микросхемы. Заткнуть гада навсегда. Витя сунул голову под подушку и принялся внушать себе, что спит, при этом зачем-то считая звонки. После десятого он зарылся в постель поглубже. После девятнадцатого телефон, наконец, замолк.
    Пару минут Виктор прикидывался спящим, но разбуженный организм было уже не обмануть. Сонливость быстро улетучивалась, потекли вялые пока еще мысли - короче, надо было вставать.
    Он скинул с головы подушку и посмотрел на стену. Часы показывали начало девятого. Витя издал страдальческий стон: ну суббота же, елы-палы, первый выходной же! Ну какой дурак звонит в такую рань? Он кисло посмотрел на телефон. Квадратный белый агрегат занимал целый угол журнального столика. Хороший аппарат, красивый, с памятью, дозвоном, таймером, еще чем-то - только шумный, сволочь, потому что офисная модель. Подарок на день рождения от любимых сослуживцев. Звонок в режиме пониженной громкости было слышно из закрытой квартиры на лестничной клетке. Давно пора сменить, только все руки не доходят, да и подарок все-таки.
    Кто-то левый звонил, предположил Витя, от души зевая, свои бы в такое время не стали, или стали бы, но на сотовый. Очередной спамер, небось, с уникальным предложением. Зевнув в последний раз, Витя потянулся к столику за предусмотрительно выложенными с вечера сигаретам. С этой его дурной привычкой - курить с утра и натощак - долго и безуспешно боролась бывшая супруга, пока ей не надоело. Не только привычка, вообще Витя, целиком. Он лежа закурил, выпустил в воздух клуб серого дыма и подумал: знала бы Людка, что я ее по утрам вспоминаю, наверно, треснула бы от гордости. Или от злости, что в постели курю. Может, на самом деле бросить?
    - Не дождетесь! - вслух сказал он, затушив окурок в пепельнице, после чего встал с дивана, сунул ноги в тапочки и зашаркал в ванную.
    Закончив с утренними процедурами, он устроился завтракать не на кухне, как обычно по будним дням, а в зале перед телевизором. Шла передача о какой-то экзотической стране. По ветвям с изумрудной листвой прыгали яркие птицы, а странные рептилии ловили еще более странных насекомых. И так все это было далеко от привычного мира, что даже желания не возникало увидеть своими глазами или позавидовать тем, кто видел...
    Добив бутерброды и кофе, Витя вышел на кухню, сполоснул посуду и стал планировать день. Пришло время разделаться с накопившейся грудой домашних дел. С недавних пор Виктор домохозяйствовал сам, но ничуть об этом не жалел. Все познается в сравнении. Кайф душевного спокойствия легко перевешивает дискомфорт от ерундовой возни по хозяйству.
    Он набрал в кастрюлю воды, поставил на плиту и зажег конфорку. Для начала сварим суп, решил он, причем сразу дня на три. А надоест, так магазин рядом.
    Телевизор в зале бубнил новости. Рассеянно прислушиваясь, Витя вывалил в мойку несколько картофелин, пустил воду и взял овощной нож. Руки двигались сами собой, а мысли в это время бродили невесть где. Через какое-то время Витя обнаружил, что зачем-то снова вспоминает Людмилу, и рассердился на себя. Ну что за чушь, почти год как разошлись, а до сих пор в памяти крутится. И ведь не сказать, чтобы сердце щемило от воспоминаний. Не щемило. Какие-то подростковые страдания "а чо меня девочка не любит?" Значит, неправильная была девочка! Неожиданный вывод развеселил.
    Витя порезал картофелины на ломтики и промыл под краном. Вытащив из морозилки куриное филе, аккуратно опустил мясо в кастрюлю, где вода уже почти закипела. Достав из холодильника капусту, морковь и лук, принялся за шинковку.
    А что если сегодня сходить куда-нибудь? В кафешке посидеть. Завтра же воскресенье. Позвонить той девушке... в кафе как раз познакомились... да, Катей звали! Катерина, как она назвалась. Красивая... Но она, если согласится, может взять прицепом подругу. Позвонить Мишке для компании?.. Или лучше в парк позвать?..
    В этот момент перед мысленным взором всплыла груда грязного белья, терпеливо ждущего, когда его, в конце-то концов, загрузят в стиральную машину. Ну и что, возразил белью Виктор, стирка - это недолго, часа на два-три... ну, четыре... сколько там набралось, интересно? И кстати, вот еще один повод свалить куда-нибудь вечером - чтобы не ходить по квартире с развешанными тряпками, уворачиваясь от мокрых шлепков по лбу как ниндзя. Хм, а вдруг кое-кого захочется в гости пригласить?..
    Прервав сложнейшие размышления, из кастрюли на горящую конфорку с шипением полезла пена. Витя торопливо подхватил крышку, убрал накипь и уменьшил огонь. Потом уже без спешки, продолжая мысленно планировать день, дорезал морковь и лук, засыпал вместе с капустой в кастрюлю и посолил. Под конец, поколебавшись, влил ложку уксуса, а заодно и томатной пасты. Ну, кажись, все. Может, и не французская кухня, но вполне съедобно.
    В комнате, как бы дождавшись окончания процесса, снова заорал телефон.
    Витя быстро сполоснул руки и ринулся в зал.
    - Да! - крикнул он в трубку, целясь в экран телевизора дистанционкой.
    - Витя? Здравствуй, это Петя Нечаев.
    - Кто? А, Петро... Здоро'во.
    Услышать голос сослуживца в нерабочее время было немного странно. Особой дружбы между ними не водилось. Просто коллеги по работе, даже не из одного отдела. Про себя Витя отмечал Петю как парня спокойного и вежливого, хотя чудаковатого, но, в общем, не выделял среди прочих знакомых.
    - Витя, прости, что беспокою, тем более в выходной день, но так сложились обстоятельства, что мне приходится обращаться...
    - Петро, давай не тяни резину, - попросил Витя.
    - "Не тяни резину"?.. А, понял. Виктор, ты не мог бы сейчас приехать ко мне?
    - Зачем? - очень удивился Витя.
    - Я нечаянно закрылся в ванной и не могу выйти наружу. Я хотел попросить тебя о помощи.
    - Закрылся в ванной? Это как это?
    - На двери есть наружный... м-м... крюк, и он, наверно, упал на железную петлю снаружи.
    - Ну, ты даешь! - Витя сдержал смех, представив себе эту картину. Вот ведь балда. С другой стороны, теперь все бросать и лететь ему на выручку... Да, классно денек начался. - А чего ты соседям не позвонил? Или этим, как их, спасателям?
    - Я не позвонил, потому что не знаю номеров. У меня в личных контактах мобильного телефона записан только твой номер.
    Петя действительно как-то звонил ему, причем почему-то на городской номер - уточнял проезд в контору заказчиков или типа того. Но чтобы не иметь телефонов других приятелей? Серьезно? Все-таки странный он тип.
    - Ну, ты не по личным контактам позвони, - логично предложил ему Витя, не горя желанием куда-то тащиться. - По работе там или еще кому. Или давай я тебе номер спасателей продиктую. Только погоди, сперва сам узнаю...
    - Витя, я сижу уже давно. Они могут ехать очень долго. И по другим номерам мне не отвечают. Может быть, из-за раннего времени.
    Витя недовольно помолчал, потом, примиряясь с судьбой, вздохнул и неохотно буркнул:
    - Ладно, подъеду... Стой, а как я к тебе попаду-то?
    - Попасть ко мне нетрудно, - сказал Петя, - потому что входная дверь не заперта.
    - Понял. Слушай, а это не ты мне утром звонил?
    - Да, это был я.
    - Так ты что, с самого утра сидишь в ванной?
    - Да, я сижу с утра.
    - Ну, ты даешь, чувак, - повторил Витя, покачав головой. - Ладно, говори адрес.
    Он накарябал ручкой адрес на сигаретной пачке и пошел переодеваться. А одеваясь, бормотал ругательства. Без особой злости, чисто для разрядки. Петя - 'Петро', как иногда звали его сослуживцы, потому что тот приехал вроде бы из Беларуси - был не из тех людей, кто раздражает. Молодой, нескладный, с причудливой манерой разговора - но при этом спокойный и без закидонов. В нем чувствовался какой-то стержень, но какой именно, Виктор особо не понимал, да и не стремился, потому что без разницы: сослуживец и сослуживец, один из многих. Должность у Пети имела длинное красивое название, в переводе на человеческий язык означавшее обычного курьера. Так он и бегал на посылках, не комплексуя по этому поводу.
    Витя уже натягивал ветровку, как вдруг вспомнил о кипящем супе. Заглянув на кухню, он выключил газ, а потом, осененный внезапной идеей, залез под мойку и вытащил полиэтиленовый мешок с мусором. Будет хоть какая-то польза от выхода на улицу.
   
    Дом, где обитал Нечаев, оказался очень старым, нестандартно четырехэтажным, из потемневшего и местами щербатого от времени кирпича, с низким чердачком под двускатной крышей. Обшарпанная подъездная дверь была деревянной и без домофона. В самом подъезде оказалось темно и грязно. И чем-то воняло. Свет на площадках неохотно просачивался сквозь пыльные стекла (некоторые из них заменяла фанера), стены уродовала 'наскальная живопись', деревянные перила кто-то безжалостно отодрал. Даже на ребрах бетонных ступеней имелись широкие сколы. Подъезд явно не берегли ни свои, ни чужие. Витя уже забыл, когда в последний раз заходил в такую трущобу. Это как же Нечаева сюда занесло, молча удивлялся он, взбираясь на последний этаж. Хотя какое еще жилье по карману пресловутому трудовому мигранту с зарплатой мальчика на побегушках?
    На верхнюю площадку выходили четыре железных двери совершенно складского вида. Дальняя правая была приоткрыта.
    В самом деле не заперто, подумал Витя. Он сверил номер квартиры, постучал, подождал немного и подцепил пальцами край створки в виде крашеного стального листа. За железной дверью обнаружилась простая деревянно-щитовая. Виктор повернул ручку и вошел в небольшую прихожую.
    - Петя!
    Сумрак короткого коридорчика рассеивал дневной свет, падавший из дверей в другие комнаты. На полу лежала сильно истертая, некогда зеленая ковровая дорожка. Витя закрыл дверь, снял ботинки, огляделся. Сориентировавшись, подошел к деревянной переборке с окошком наверху и узкой дверью, закрытой на широкий плоский крючок. И зачем вообще закрывать ванную снаружи? Чтобы из канализации не выбрались крокодилы-мутанты? Витя высвободил крючок из гнезда и потянул за ручку.
    Внутри ванной было совсем темно. Смутно белела раковина.
    - Петь? - позвал Витя.
    Тишина.
    В следующее мгновение в ванной как бы полыхнула неяркая зарница, и все исчезло.
    Не успев ничего понять, Виктор потерял сознание.
   
    Чувства возвращались неохотно. Внутри черепа кружилась тошнотворная карусель, в ушах шумело. И что-то мешало вернуться в приятную отключку.
    Это "что-то" оказалось водой, выплеснутой прямо в лицо. Витя ощутил на физиономии холодную мокроту и разлепил глаза.
    Он сидел на полу, приваленный спиной к стене. Прямо над ним нависал широкоплечий мужчина с обычной литровой банкой в руке. Банка была пуста.
    - ..........................! - проговорил амбал какую-то тарабарщину. Он не сводил с Виктора взгляда, но обращался не к нему.
    Мужика легко отодвинула тонкая рука в синем рукаве, и в поле зрения возникла женщина. Довольно симпатичная, не слишком молодая, в легком плаще-пыльнике. Витя смутно поразился ее мрачному макияжу: темному и щедро наложенному на узкое лицо.
    - Ты очнулся? - ласково спросила женщина, и эта ласковость почему-то не вязалась с ее обликом.
    Витя медленно моргнул раз, другой.
    - Вы... кто? - наконец, проговорил он.
    - Это неважно, - так же ласково ответила женщина. - Считай, что мы твои друзья.
    - А где я? - спросил Виктор.
    - Не притворяйся сумасшедшим! - голос женщины скрежетнул.
    Витя испытал иррациональное облегчение от того, что интонация совпала с мрачным имиджем. Гнев женщины прошел как-то мимо сознания. И тут сбоку кто-то позвал: "Витя!"
    Он бездумно повернул голову. Под окном, прикованный к батарее отопления какими-то железками, сидел Петя Нечаев. Сослуживец и знакомец. Выглядел он как после драки: губы разбиты, под носом кровь, под глазами - синяки, а на лбу здоровенная окровавленная ссадина.
    - Ни хрена себе! - вырвалось у Виктора. В звенящей голове, наконец, со скрипом провернулись шестеренки.
    - Вспомнил? - влезла женщина.
    Витя, морщась от головной боли, повернулся к ней.
    - Что именно? - спросил он.
    - Где ты, кто ты? - с иронией объяснила женщина.
    После паузы Виктор нехотя ответил:
    - Вспомнил.
    Ситуация быстро прояснялась. Комната, обставленная старенькой мебелью, была частью Петиной квартиры. Кроме него, Петра и незнакомой женщины, в наличии имелись три крупногабаритных мужика. Эта троица была облачена в одинаковые черные кожаные куртки, темные джинсы и тяжелые ботинки. Прямо бандитская классика. В общем, судя по всему, имела место какая-то разборка. И теперь он в ней участвовал, причем не в лучшей роли.
    - Вижу, ты все понял, - с одобрением сказала женщина. - Так что признавайся сразу: где Браслет?
    - Браслет? - машинально переспросил Виктор. - Какой браслет?
    - ............., - сказала женщина.
    Одни из "быков" подошел и с размаху заехал ногой по ребрам.
    Витя завалился набок, но от резкой боли, как ни странно, в мозгах только просветлело. А в душе поднялась злость.
    - Вы бы, козлы, объяснили толком, чего вам нужно, - сказал он сквозь зубы, - может, я и так расскажу.
    Женщина не оскорбилась, но и не смягчилась.
    - Куда ты спрятал Браслет, червяк? - прошипела она, наклоняясь к лежащему Вите.
    "Червяк"? Нихрена себе... Каких книг эта дура обчиталась?
    - Я понятия не имею, о чем вы говорите, - предельно серьезным тоном сказал Виктор, надеясь внушить хоть каплю доверия.
    Не вышло. Накрашенная психопатка отдала команду, и Витя получил по корпусу второй раз, на этот раз просто подошвой, но так вышло даже обиднее.
    - Не притворяйся, - повторила женщина угрожающе. - Если не скажешь, где Браслет, мы будет тебя мучить, пока не узнаем.
    "Будем мучить, будем бить..." - вспомнился бессмысленный отрывок детской считалки. Витя сделал новую попытку:
    - Слушайте, я не знаю, про какой браслет вы говорите... Стойте! С чего вы вообще взяли, что он у меня? Кто вам сказал?
    - Вот он сказал, - кивнула женщина на Петю.
    - Ты?! - с изумлением повернулся к нему Виктор.
    Петр глядел на него сквозь щелочки опухших век на избитом лице.
    - Отдай им... Витя... - выговорил он.
    - Что отдать? - поразился тот. - Ты что, Петь, с катушек съехал? Ты что несешь?
    - Я говорю о Браслете, - тихо сказал Петя и закрыл глаза.
    - Какой еще браслет?! - заорал Витя. - Тебе что, мозги отшибло?! Нет у меня никакого браслета!
    - Отдай, пожалуйста, - сказал Петя с закрытыми глазами.
    - Петь, опомнись, - безнадежно попросил Витя.
    Петр не ответил.
    - Слушайте, я не знаю, о чем он говорит, - обратился Витя к накрашенной, которая, оказывается, не сводила с него глаз. - Никакого браслета у меня нет и никогда не было. Я вообще не понимаю, о чем идет речь, клянусь.
    Он замолчал, с опаской ожидая ответной реакции. Реакция последовала, но странная: женщина подняла руку и указала на Виктора. Тот успел заметить ненормальное количество перстней и весь сжался. Был бы тут один "качок", мелькнула безнадежная мысль, еще можно было бы рискнуть... а так просто искалечат...
    Прошло несколько секунд - нападения не происходило. Витя перестал жмуриться и рискнул взглянуть на громил. Те стояли в ряд, как три дерева на аллее, и смотрели на него с полным равнодушием. А застывшая женщина почему-то с недовольным видом глядела на кисть своей вытянутой руки. Елы-палы, сколько перстней-то! А вдруг это сектанты? Ну, а что, те вон - в своем бойцовском прикиде, эта - в ритуальной раскраске. И с кольцами. Хорошо, если не всевластия...
    Витя не успел порадоваться своему остроумию, как женщина опустила руку и проговорила длинную непонятную фразу. "Быки" разом развернулись и вышли из комнаты. Атаманша, как ее мысленно окрестил Виктор, вышла следом. Через секунду из коридора понесся невразумительный говор.
    - Витя!
    Виктор повернул голову.
    - Витя, ты прости меня, пожалуйста, что я вовлек тебя в эту историю, - зашептал Петя, блестя искрами глаз в щелках опухших век. - Но я не смог придумать ничего другого.
    - Ага, значит, ты все-таки нормальный, - мрачно констатировал Виктор. - Я думал, у тебя совсем кукушка улетела. Чего этим козлам нужно?
    - Они ищут Браслет... Браслет Тропы...
    - Браслет чего? - от удивления Витя повысил голос.
    Разговор в коридоре стих. В комнату заглянул один из бандитов. Витя сделал звучный, утробный, полный горя выдох. Бандит скрылся, в коридоре снова забубнили.
    - Спрячь его, - попросил Петр.
    - Кого? - не понял Витя.
    - Не кого, а чего. Браслет.
    Витя не нашелся, что ответить. Он вообще хотел промолчал - какой смысл спорить с сумасшедшим? - но потом решил достучаться до помутившегося разума коллеги:
    - Как я его спрячу, если его у меня никогда не было? Петро, глянь вокруг, дружище, опомнись.
    - Я хорошо себя чувствую, - глядя заплывшими глазами, сказал Петя. - Но я не могу быть спокойным, когда Браслет находится в опасности.
    Виктор издал беззвучный стон. Сейчас он чувствовал огромное сожаление, что не проявил здоровый эгоизм. Лучше бы дальше суп варил!
    В затылке снова болезненно задергало. Витя потрогал место ушиба и нащупал огромную шишку. Да уж, здорово его приложили. Он поднес пальцы к лицу - на них была кровь. Вот суки...
    Сбоку послышался невнятный звук. Витя, морщась от боли, повернул голову. Петя, прикованный к батарее чудными наручниками с длинной цепью, больше похожими на старинные кандалы, весь вытянулся, изогнулся и кое-как подцепил ногой деревянную планку плинтуса под окном. Выпиленный кусок отвалился, и за ним обнаружилась темная дыра. Петя умудрился сунуть ступню в клетчатом носке внутрь и принялся выскребать что-то наружу. Через несколько секунд на пол легло какое-то здоровенное белое кольцо.
    - Держи его, - прошептал Петр, бесшумно проталкивая ногой штуковину по гладкому линолеуму.
    Виктор на автомате поднял ее. Предмет и впрямь был похож на браслет, только в форме стопорного кольца, с разомкнутыми концами обруча. Увесистая поделка белого металла, гладкая изнутри и слегка выпуклая снаружи, украшенная чеканкой и прозрачными цветными камушками.
    - Спрячь Браслет, - попросил Петя и принялся обеими ступнями вставлять плашку на место.
    Витя мысленно заметался. Что делать? Понятно, что браслет Петру очень дорог - но это Петру! А ему самому с какой стати получать по башке и по ребрам из-за дурацкой железки?
    - Он что, много стоит? - спросил Витя, пытаясь нащупать почву под ногами.
    Петя, пыхтя, ухитрился установить деревяшку на место и перевел дух.
    - Если ты говоришь о стоимости, то в этом мире не найдется денег, чтобы его купить, - выдал он.
    Виктор снова мысленно простонал. Ну что скажешь психу?
    - Спрячь Браслет, - повторил Петр чуть ли не со слезой в голосе. Вид у него был жалкий донельзя...
    Витя отвел глаза. Он абсолютно не хотел ничего прятать. Он уже принял твердое решение и даже открыл рот, чтобы сообщить о нем, как вдруг в коридоре стихли голоса и послышалось движение. Банда возвращалась. Руки Виктора сами собой, без участия сознания, вжикнули молнией ветровки и сунули браслет в карман за пазуху. "Что ты делаешь, идиот?" - возопил внутренний голос, но было уже поздно. В комнату входили "оккультисты".
    Атаманша обежала взглядом комнату. Громилы сразу уставились на Виктора.
    - Вставай, - приказала женщина.
    Витя подобрал под себя ноги и аккуратно, по стеночке, встал. Голова кружилась, но было понятно, что ничего смертельного.
    - Иди, - кивнула атаманша в сторону дверного проема.
    Витя и пошел. Куда деваться-то? Пара широкоплечих "качков" последовали за ним.
    В прихожей один из качков молча указал на входную дверь. Витя помедлил и начал надевать обувь. К его удивлению, конвоиры не мешали.
    Они вышли на лестничную клетку. Бандюк показал пальцем на пролет.
    - Куда идем? - независимым тоном поинтересовался Витя.
    Ответом был сильный толчок в спину. Чтобы не упасть, Витя пробежал несколько ступеней вниз. На площадке между этажами он остановился, посмотрел на конвоиров и стал спускаться нормально. Но в душе снова зажглась злость.
    Он шел и лихорадочно соображал, что делать. Молчания конвоиров здорово напрягало. Да чего там, просто-напросто пугало. Витя копчиком чуял, что дело шло к чему-то плохому, а может, даже окончательному...
    Решимость пришла практически сразу. Терять нечего, тут шуток не понимали, и быть покорным как овца - худшая из стратегий. Блин, да что такого в простом браслете?
    Полтора лестничных пролета спустя конвоир, сопевший Виктору в спину, оступился. Неудачно поставив ногу на сильно разбитую ступеньку, "качок" оступился, что-то по-своему рыкнул и схватился за железо ободранных перил. Витя среагировал сразу, как взведенная пружина. На полушаге он развернулся и со всей силы пробил кулаком туда, куда мужчине бить было, в общем-то, некрасиво. Но не в данном конкретном случае.
    Отчаянный удар не смягчили даже полы жесткой кожаной куртки. Бандюк, вякнув, сложился пополам. А Витя как кенгуру запрыгал вниз по лестничным маршам. Следом грохотало что-то похожее на горный обвал.
    В конечном итоге Виктору повезло: выбегая из подъезда, он так шибанул плечом дверь, что та сорвалась с единственной ржавой петли и обрушилась прямо за ним. Летевший следом второй громила споткнулся и загремел на землю. Витя, уносясь, слышал яростные вопли, и смысл непонятных слов, как ни странно, был совершенно ясен.


Глава 2


    В скверике было хорошо: тихо, малолюдно. Витя допил газировку, кинул пустую банку в урну и закурил очередную сигарету. Нервы мало-помалу успокаивались.
    Он не удержался и снова потрогал шишку на затылке. Боль не прошла, но стала слабее, да и голова уже почти не кружилась. Если и сотрясение, то легкое, поставил он себе диагноз. В другое время Витя, может, и порадовался бы, но сейчас мысли все время возвращались в квартиру Пети Нечаева.
    Да, парень конкретно попал. Витя содрогнулся, вспомнив, как жутко Петя выглядел. Нужна веская причина, чтобы тебя так обработали. Похоже, интровертный Петро притащил за собой из родной Беларуси длинный хвост...
    Витя вдруг задумался: а что он вообще знает о коллеге по работе? Что это за человек?
    Первое, конечно, что приходило на ум - нетипичное поведение. Взять хотя бы Петину манеру разговаривать. С другой стороны, что одним удивительно, для других естественно. У всех разное воспитание, образование, характеры или просто какие-то заскоки. Ну вот вырос Петя такой вот, но почему... Витя ни разу не слышал, чтобы Петя говорил о своем прошлом - о детстве, семье, знакомых, учебе в институте. Близко они не общались, но ведь даже малознакомый человек при случае припомнит эпизод из своего прошлого или байку по поводу. За Петей такого не водилось. Из интерната он, что ли?.. И вообще, он всегда был сдержан, всегда серьезен, всегда говорил исчерпывающе полно, как будто... Витя вдруг подумал, что Петя напоминает иностранца, который изучил язык идеально, но так и не овладевшего им как родным.
    Покрутив в ноющей от боли голове эту мысль, Витя признал, что вывести из нее что-либо трудновато. Ну, предположим, Петя не тот, за кого себя выдает - а зачем ему это надо? Разведывать в родной конторе абсолютно нечего: организация насквозь гражданская, вдобавок не сильно прибыльная. А подготавливать себе легенду, годами работая взрослым мальчиком-курьером - в этом был какой-то нездоровый мазохизм. Так что странность поведения ни о чем не свидетельствует.
    Зато если вспомнить браслет - это да, это другое. Петю били не потому, что он интересный чудак, а из-за этой вещи. А сам Нечаев, судя по всему, впутал Виктора, просто чтобы потянуть время. Придумал способ облегчить свое положение...
    А вот, кстати, с чего вообще Петюня вспомнил именно его, Виктора Тейковцева? Почему он не вспомнил своего начальника Николая Владимировича? Коллег по отделу? Уборщицу тетю Лену?
    Закурив новую сигарету, Витя почувствовал, что устал. И физически, и умственно. Болело тело, болела голова, мысли расплывались, и на душе было погано от подставы, устроенной пусть не другом, но все-таки не совсем чужим человеком.
    Виктор залез во внутренний карман куртки и вытащил браслет. Солнечный свет заиграл на широком округлом боку, позволяя видеть все детали. Вещь симпатичная, но ничего необычного. Форма незамкнутая, чтобы надевалось легче. Гравировка мелкая и аккуратная, инкрустация прикольная... Тонкие линии на блестящей серебристой поверхности вились в абстрактном геометрическом узоре, в точках пересечений поблескивали бисерные крупинки разноцветных камней... Но не платина же это! Скорее всего. Витя покачал браслет на ладони. Да нет, ерунда, не настолько он тяжелый. А за серебро вряд ли бы так бились. Может, изготовлен в каком-нибудь веке до нашей эры? В браслете чувствовалось что-то самобытное, непохожее на массовую поделку. К сожалению, Виктор в этом абсолютно не разбирался и запросто мог спутал какую-нибудь шумерскую брошку с кельтской подвеской.
    - Ну, не историк я, - сказал он вслух.
    Проходившие мимо парень с девушкой, не прерывая разговора, посмотрели на него. Витя криво усмехнулся, запихал браслет обратно в карман и собрался с мыслями. Решение, оформившееся в глубине души, было простым: надо звонить в полицию. Загадки отложим на потом, сейчас нужно выручать Петра, пусть даже он поступил не слишком красиво.
   
    Общение с представителями органов правопорядка всегда вызывал у Виктора напряг. Причем контактировать приходилось редко и вовсе не в роли пойманного преступника. Просто вечно на слуху были какие-то истории, когда нарушения законов каралось путем нарушения же законов, а заодно и наказанием непричастных. Так что Виктор решил уклониться от радости личного общения и вместо этого сделать анонимный звонок сознательного гражданина.
    План был бы трудно выполним, если бы пришлось говорить по сотовому телефону. Однако еще шагая от остановки к Петиным трущобам, Витя засек маленькое почтовое отделение на первом этаже пятиэтажки, а на площадке у входа - таксофон. То ли древний реликт старых времен, то ли, наоборот, последняя новация в сфере городской коммуникационной экосреды. Так или иначе, таксофон был действующий, что доказывала говорившая по нему старушкой-пенсионеркой.
    Разговор с полицией получился короткий. Витя представился соседом Пети, изменив номер "своей" квартиры на единицу, после чего рассказал о криках за стеной, шуме драки, звуках бьющегося стекла. В общем, из серии "всё как вы любите". Главное, как соображал Виктор, чтобы дежурный не переслал запрос районному участковому, который мог прийти и через день, и через неделю, и вообще не прийти. Закончив описывать ужасы, Витя повесил трубку и направился к пункту наблюдения метров за двести до Петиного дома.
    Ждать пришлось долго. Виктор уже докуривал последнюю сигарету в пачке, когда к дому наконец подъехала машина в полицейской раскраске. Наружу деловито вылезло три человека в форме, один, кажется, даже с коротким автоматом. Наряд скрылся в подъезде, и Витя с волнением стал дожидаться результата.
    И дождался - быстрее, чем думал. Всего через пять минут полицейские неторопливо вышли на улицу, уселись в автомобиль и укатили. Посторонних лиц с ними не было.
   
    Лавочка в сквере была по-прежнему свободна. Виктор сел, распечатал купленную новую пачку и закурил. От никотина уже противно вязало язык. На пешеходную дорожку с ближайшего дерева спланировал одинокий желтый лист. Осень не за горами...
    Приступ удивления прошел, уступив место тревоге. Что случилось? Менты договорились с бандюками? Петю успели убрать до приезда полиции? Почему наряд уехал ни с чем? Может, сработал принцип "нет тела - нет дела"? В квартире пусть хоть весь пол кровью залит, но в отсутствие потерпевшего...
    Или все-таки договорились?
    Проверить бы. Незаметно как-нибудь.
    Посидев немного, Виктор встал, вышел из сквера на улицу и принялся ненавязчиво рассматривать уличную толпу.
    - Слышь, пацан, хочешь штуку за десять минут заработать? - обратился он к подростку хулиганистого вида.
    - А чё хотел-то? - независимо поинтересовался пацанчик лет четырнадцати.
    - На, держи пока пятихатку. Надо проверить кое-что. Пойдешь во-он в тот дом, в крайний подъезд справа, видишь?.. Короче, глянь, стоит кто на четвертом этаже или нет. Если стоит, просто разворачивайся и иди назад. Если никого нет, глянь там на дверь справа, в углу дальняя, серая такая... Запоминаешь?
    - Ну.
    - Глянешь, и двигай обратно, получишь остальные бабки. Скажешь, открыто там или нет. Просто глянь на дверь, понял?
    - А чё сам не идешь? - спросил рекрут с подозрением. - Чё там, бошки сносят?
    - Подруга там моя живет, - соврал Виктор. - А у нее муж должен на днях из командировки вернуться. А он меня в лицо знает, понял? Короче, вернешься - рассчитаемся. Главное, под руку никому не суйся, сразу делай ноги.
    - Ладно, - сказал пацан, сплевывая как взрослый. - Щас схожу. Только гонишь ты. Муж по-любому на лестнице тусить не будет.
    Поразив своей проницательностью Виктора в самое сердце, малолетний хулиган ухмыльнулся и отправился на задание.
   
    ...Время приближалось к обеду. Виктор решил перекусить в какой-нибудь забегаловке, среди живых людей. Он набрел на незнакомое кафе, зашел внутрь, сел за столик и дождался молодой официантки. Тут-то и выяснилось, что это не кафе, а дешевый пивной ресторан, в котором из всей еды подавали только закуски к пиву. Но Витя уже сидел на мягком стуле и очень не хотел тащится куда-то еще. Он заказал кучу арахиса, фисташек, чипсов и, чтоб уж по правилам, бокал пенистого напитка.
    Хрустя чипсами и орешками, он рассеянно думал о том, какой бурный выдался денек и какая все-таки скотина Петя. Но на что, интересно, он рассчитывал? Что потом сможет забрать у него браслет? Или просто не хотел, чтобы железяка попал в чужие руки? И не просто чужие, а конкретные - атаманши с ее разбойниками?
    Витя попытался прикинуться Шерлоком Холмсом.
    Петр... отчество неважно... Нечаев приехал сюда... точно неизвестно откуда, но вроде бы из Белоруссии. В общем, сильно не местный. Живет один, сведений о родных нет, о друзьях тоже. Но смог устроится на работу в организацию, а значит, документы в порядке.
    Витя сделал глоток пива.
    Дальше... Ну, дальше скорее логика, чем факты. Во-первых, Нечаев оказался владельцем ценного браслета. Почему ценного? Потому что, во-вторых, на Петю из-за него вышла целая бандитская бригада. Эти сволочи, если подумать, не обязательно должны лично знать Петю, но точную информацию о нем имели. Это в-третьих. В-четвертых, вдруг подумал Витя, вся эта накаченная и накрашенная шушера такая же странная, как сам Петька. Все эти "червяки" да "будем мучить" - кто ж так говорит? Так в книжках пишут.
    Витя откинулся на спинку стула и обалдело уставился в пространство. Точно! Как это он раньше не понял? Крашеная баба говорила так, как будто читала текст с листа. И сам Петька, тот ведь вообще как будто плохо представлял, что такое нормальный живой разговор. Словно учился языку по учебникам и художественной литературе. А громилы, в отличие от атаманши, вообще языка не знали, ни книжного, никакого.
    Да, но что это дает? Витя подумал, глотнул пива. А черт его знает! Допустим, это иностранцы - и что из этого следует? На гондурасских шпионов они по многим причинам не тянули.
    В бар вошел новый посетитель, сел за столик, заговорил с официанткой. Витя отпил из бокала и почувствовал, что его почти совсем отпустило. Официантка развернулась и пошла за стойку. Витя проводил ее заинтересованным взглядом, сам это заметил и приказал себе не отвлекаться.
    Короче, откуда они, неважно, но все завязано на браслете. Бандиты приходили за ним. Петя не раскололся даже после мордобоя. Но почему он с такой легкостью отдал браслет Вите? И почему какое-то украшение дороже здоровья и, не исключено, самой жизни?
    Витя посмурнел, вспомнив свою "проверку". Засланный парнишка поднялся до четвертого этажа, обнаружил дверь нараспашку, из любопытства заглянул в квартиру... И не обнаружил внутри никого. Виктор обозвал отважного скаута дураком (хотя лучше было бы мародером - уж больно подозрительно у того оттопыривалась олимпийка на животе), отдал честно заработанные деньги и отпустил с миром. После чего пошел на разведку сам.
    Квартира действительно была пуста. Но следы никуда не делись. Витя нашел разлитую у стены воду, царапины на крашеной батарее отопления и размазанные темно-красные пятна крови на полу. Выйдя из комнатки, он прошелся по квартире. Всюду лежали вещи Пети: одежда, бытовая мелочевка, неожиданно много книг. Многое было разбросано как после обыска. Витя вернулся в "комнату пыток" и снял выпиленный кусок плинтуса. В мелкой нише больше ничего не было. Но рядом на полу по-прежнему темнели проклятые следы крови.
    И теперь, допивая остатки пива, Витя гадал, что случилось с Нечаевым. Будем оптимистами, сказал он себе, по крайней мере, тела в квартире не было, Петю увели живым. Не исключено, как раз потому, что он, Витя, сделал ноги и нарушил зловещие планы. Можно погладить себя за это по голове. Но куда Петьку увели и зачем? Что эти гады с ним сделают?
    Добравшись до этого пункта размышлений, Витя загрустил. Ибо стало ясно как день, что делать нечего, придется идти в полицию. Если Петька, не дай бог, сгинет без следа, то он, Виктор Тейковцев, единственный свидетель случившегося, никогда себе этого не простит.
    Хорошо бы на меня это дело не повесили, подумал Витя, жестом подзывая официантку. О том, что ему наоборот не поверят, он не хотел даже думать.
   
    На улице было хорошо. Светило солнце, по улицам проезжали красивые автомобили, пешеходы были тоже нечего, особенно девушки. Голова и ребра вроде больше не болели. Причиной всех этих перемен было, разумеется, пиво. И хотя Витя понимал, отчего так жизнь захорошела, он решил пока не портить себе настроение.
    План действий был проще некуда: поехать домой, взять документы и отправиться в отделение полиции писать заявление. И еще позвонить родным, чтобы знали, где искать в случае чего. И в порядок себя привести... или не стоит?.. чтоб убедительнее выглядеть... И суп этот еще...
    Додумывая на ходу, Витя двинулся к остановке, на всякий случай сканируя взглядом окрестности.
    Нестойкое опьянение выветрилось, пока он ехал в шумном трамвае. На свою остановку Витя вышел уже довольно угрюмый и вообще готовый ко всему. И именно из-за этой готовности даже не сильно удивился, обнаружив у родного дома знакомого "качка".
    Как всякий нормальный человек, Витя шел по кварталу не тротуарами и дорожками, а кратчайшими "народными тропами". А "бык" внаглую, не прячась, топтался на чистенькой асфальтовой площадке у подъезда. Неудивительно, что Виктор обнаружил его первым.
    Увидев опасность, Витя попятился назад, в кусты, и даже пригнулся, когда взгляд громилы скользнул по зеленым насаждениям. А когда "бык" отвернулся, Витя торопливо засеменил прочь.
    Он даже не успел осознать тот факт, что из Петьки выбили его адрес, как вышел на пересекающую квадратный двор узенькую аллею. В ее дальнем конце лениво прогуливался второй бандит. И они одновременно увидели друг друга.
    Витя не раздумывая рванул прочь по аллее. Сзади воздух пробуравил пронзительный свист, и отдаленно забухтел частый топот. Витя поднажал. А несколько секунд спустя обнаружил, что вдали по тротуару от дома бежит первый бандит, тяжелый и быстрый, как летящий по трассе "джип".
    Выскочив на асфальт внутридворовой дороги, Витя бросился вдоль соседней пятиэтажки.
    У третьего по счету подъезда с лавки поднялись двое - последний бандит и крашеная атаманша. Они даже не спешили.
    Ну уж хрен вам! Витя знал этот двор как свои пять пальцев! Он резко свернул и вломился в стену подстриженного кустарника, окаймлявшего проезд. Продираясь сквозь ветки, он зацепился ногой за толстый комель, упал, вскочил и с низкого старта рванул в сторону многолюдного проспекта.
    Виктор мчался по двору, уворачиваясь от деревьев, скамеек, качелей и урн. Назад он не оглядывался - со слухом было все в порядке. Зато прекрасно видел случайных свидетелей, которые удивленно поворачивали головы, следя за погоней. На помощь никто не рвался, но Витя был не в обиде: с такими загонщиками лучше не связываться. Интересно, а баба тоже за ними чешет?..
    Витя пролетел между двумя высотками, перескочил низкую оградку и очутился на главной улице. Быстрый взгляд влево-вправо, слева людей меньше - туда! Через секунду приступ сожаления: направо остановка, автобусы и вообще толпа как помеха. Поздно!
    Витя несся в потоке пешеходов диким слаломом, стараясь ни с кем не столкнуться. Бандиты, судя по вскрикиваниям людей, перли напролом.
    Домчавшись до перекрестка, Витя замешкался: по дороге непрерывным потоком мчались машины; кидаться под колеса - самоубийство. Он бросился на поперечную улицу. И углядел в транспортном потоке машину ДПС.
    К счастью, в этот момент светофор на перекрестке зажег красный свет. Машины начали останавливаться.
    Витя выскочил на проезжую часть. Взвизгнула тормозами "ауди", над сплетенными кольцами эмблемы мелькнули круглые глаза водителя. Машинально бормотнув "извините", Витя прорвался к машине с мигалками:
    - Эй! Эй-эй!
    В ответ на отчаянный стук и глупое "эй!" стекло передней дверцы поехало вниз. На свет выглянуло полное, круглое лицо недовольного молодого инспектора с синеватым от щетины двойным подбородком.
    - Ты чё, мужик, охренел? - поинтересовался инспектор.
    - Только попробуй какую-нибудь дрянь на лобовуху плеснуть, - предупредил изнутри салона второй голос.
    - Помогите, за мной гонятся! - горячо попросил Витя, мельком удивившись странному заявлению.
    - Чё? - изумился инспектор.
    - Гонятся! Вон... - Витя оглянулся. - Вон те амбалы.
    - Ты чё, мужик с перепоя? - с ленцой растягивая слова, поинтересовался гаишник. - Черти еще не гнались?
    - Я не пил!
    - Ага, то-то пивом несет
    - Да чего ты с ним балакаешь, - сказал второй голос. - Гони этого бомжа. Слышь, алкаш, а ну гуляй отсюда!
    Почему бомжа, успел обидеться Виктор, но тут его время кончилось.
    В последний миг Витя увернулся от протянутой руки бандита и отскочил за багажник. Громила, выкинув руку далеко вперед, не дотянулся во второй раз и ударился о заднюю стойку, отчего автомобиль "гаишников" качнулся.
    Последнее, что слышал убегающий Витя, были удивленные слова молодого инспектора:
    - Э, да вы чё, охренели, что ли?
    Виктор выскочил на осевую и понесся со всех ног. Водители в автомобилях провожали его удивленными взглядами, совсем как прохожие во дворе. А Витя увидел на другой стороне улицы троллейбус, медленно отваливающий от остановки. Вложив все силы без остатка, Витя сделал финишный рывок, догнал, прыгнул и вцепился в лесенку на задней стенке.
    Он оглянулся. За троллейбусом, безнадежно отставая, тяжеловесно бежал один из бандитов. Вдалеке, в рядах стоявших автомобилей, другой бандит успел сцепиться с вылезшим-таки "дэпээсником", на помощь которому устремился старший напарник. Ни атаманши, ни третьего громилы видно не было.
   
    Через четверть часа, проходя мимо блестящей как зеркало витрины магазина, Виктор увидел свое отражение и аж сбился с шага. Вот почему его обозвали бомжом! Всклокоченные волосы, грязная ветровка, брюки измяты, на коленях пятна от земли. Ну правильно, сказал себе Виктор, вытряхивая из шевелюры обрывок жухлого листа и отправляясь дальше. Если человека потаскать по полу, облить водой, да пустить через кусты, да уронить на землю - так он и будет выглядеть. Плюс пивной перегар.
    Вспомнив пухлого инспектора, Витя хмыкнул Тонкий, однако, нюх у человека. Уловить запах от одного-единственного бокала! Профессионал, чего уж там. Интересно, чем у них спарринг с бандюком кончился? "Борьба была равна..."
    Витя спустился в подвернувшийся подземный переход и купил в ряду киосков дешевую одежную щетку, бутыль с водой и пачку одноразовых бумажных платков. Поднявшись наверх, он свернул в тихий переулок. А приведя себя в более-менее пристойный вид, достал смартфон.
    Так, родители сегодня на даче, пускай отдыхают... Так... Володя... Даша... Коля... Лена... Макс... О, Мишка!
    - Миша, привет... Ну, а кто еще в столь ранний полдень... Слушай, ты дома?.. Да. Нет. Не за этим. Поговорить надо. Отлично, скоро буду... Да не за этим я!.. Давай, пока.


Глава 3


    Витя отхлебнул остывшего чая, поставил чашку на блюдце и раздраженно сказал:
    - Да я клянусь - чистая правда! Ну, стал бы я такую чушь гнать, тем более тебе!
    Мишка, старый друг, посмотрел на Витю с сомнением и вздохнул мощной грудью, вобрав половину воздуха на кухне.
    - Витёк, я бы много чему поверил, но ты же реально кино рассказываешь! Бижуха какая-то серебряная! Бандюки крашеные! "Рывок", драка с ментами - что еще?
    - Не бандюки - атаманша, - хмуро поправил Виктор. - А, да чего объяснять, сам посмотри.
    Он сходил в прихожую, где висела куртка, и выложил на кухонный стол тяжелый литой браслет.
    Миша взял вещицу и принялся рассматривать. Браслет переливался тусклым белым блеском и искрами камней.
    - И что, хочешь сказать, из-за этой ерунды твоего сослуживца прессовали? - недоверчиво уточнил Мишка.
    - Да, - лаконично ответил Виктор.
    - Да ему ж цена - максимум штук десять или двадцать! Ну, пусть тридцать. На коленке ж деланая! Целая бригада за ним бегала?
    Витя молча отпил еще чаю.
    Мишка посмотрел на него, положил браслет на стол и спросил:
    - Может, пивка все-таки?
    - Да я уже попил, - дернул краем рта Виктор.
    Миша разгладил линялую домашнюю футболку на объемистом животе, опять вздохнул и сказал:
    - Ну, ладно, извини. Чего делать-то собрался? Мысли есть?
    - А что тут думать, - Виктор отвернулся и стал рассматривать мертвое табло микроволновой печи. - Надо идти сдаваться в полицию.
    - И то верно, - поддержал Миша. - Хочешь, за компанию пойду?
    Витя ощутил всплеск благодарности, но вслух сказал:
    - Мне бы сперва какую-нибудь ксиву найти, а где ее взять теперь...
    - Зачем ксиву? - удивился Миша. - Я твоя ксива, если что!
    - Тебя отошьют, а меня закроют еще...
    - Да чего ты, Витёк, в самом деле! - возмутился Мишка. - Ты что, гастер, что ли, или в розыске? Я тебя удостоверю! А потом, у них можно все по базе данных пробить: место жительства, где родился, учился и все такое.
    - Я ложный вызов сделал.
    - Да ладно, хорош на пустом месте панику разводить! Вызов был реальный, просто ты себя не назвал. Штраф какой-нибудь, может, выпишут, и дело с концом.
    - У них выпишут...
    - Короче, не засоряй эфир, - решительно сказал Михаил, в армии бывший радистом. - Или едем, или предлагай что-то другое.
    Витя посидел немного и уныло кивнул:
    - Едем. У меня знакомых бэтменов все равно нет.
    - У меня тоже, - хмыкнул Миша. - Только по дороге жевачку возьми. Мятную.
   
    Все оказалось не так страшно, как почему-то представлял себе Витя. Только пользы от этого не было ни на грош.
    В отделении их сначала выслушал дежурный с таким мрачным лицом, как будто его год никуда не выпускали из стеклянного "скворечника" дежурки. Письменного заявления он почему-то не потребовал, а направил прямо в отдел уголовного розыска. Посидев в приемной почти час, Виктор и Миша попали в кабинет начальника отдела угро, где изложили (Витя изложил) свою историю. Начальник выслушал без особого интереса, после чего вызвал подчиненного и приказал разобраться. Они перешли в другой кабинет, со множеством столов, и Виктор снова рассказал, что случилось, но уже с деталями. Он умолчал только о браслете, солгав, что вымогали деньги. Мишка, предупрежденный заранее, не удивлялся. Сам же Витя просто решил перестраховаться. Не было никакой гарантии, что, отдав сейчас браслет, он получил бы его обратно. А ведь Петр рисковал из-за него жизнью.
    Особых вопросов с документами не возникло, но по совершенно неожиданным причинам. Молодой опер честно выслушал Виктора до конца, а потом откровенно объяснил, что они пришли зря. Во-первых, информацию заявителя, у которого нет документов, никто рассматривать не будет - и без того дел выше крыши. Во-вторых, пропавший, судя по всему, не российский гражданин. Ну, и самое главное - события происходили на территории другого отделения полиции. Закончив беседу, оперуполномоченный направил визитеров на выход, посоветовав Виктору прийти с паспортом и в чистой одежде, только не к ним, а в отделение по месту жительства Нечаева. А как же я домой попаду, уныло спросил Виктор уже в дверях, меня же там бандиты поджидают? Увидите - вызывайте наряд, посоветовал опер.
    Они вышли на улицу. И тут Витя сдался. Сдался, сдулся и спекся самым позорным образом. Вызывать ментов, которые неизвестно когда приедут, и тусоваться во дворе, где наверняка поджидают отмороженные "быки"... Трижды за несколько часов он обращался к полиции, и трижды из этого ничего не вышло. Короче, Витя малодушно дал Михе затащить себя к нему на квартиру, где Мишка немедленно выставил сначала припасенное пиво, а когда оно кончилось - и водку. Друзья напились. Не до свинячьего визга, но от души. И уже нетрезвый Миша убеждал нетрезвого Витю, что тот все делал правильно и вообще молодец вдоль и поперек. А Витя, у которого от водки чего-то вдруг прибавилось сил и решимости, не соглашался. Он должен что-то сделать! И сделаешь, говорил Миша, но завтра. Нет, сегодня, сейчас, поднимался на ноги Виктор и снова плюхался на табуретку, когда Миша утягивал его вниз за рукав. Куда ты сейчас пойдешь в таком виде, успокаивал он, вон хоть в зеркало посмотрись. А тебе что, не жалко Петьку, прищуривался Витя. Конечно, жалко, возмущался Миша, хотя я его ваще не знаю. Но ты же слышал опр... опрум... опера слышал же? Без документов ты никто, ни-кто, и даже с документами нужно идти туда... в это... где там твой Петька живет?
    Миханю пробирало хорошо, привычно. А Виктор на дне своего пьяного сознания ощущал холодный страх, и ничего не мог с собой поделать. И вместо того, чтобы действовать, он сидел на кухне друга, чокаясь с ним налитыми до верха рюмками. Идти испытывать судьбу в третий раз жутко не хотелось...
    В конце концов все спиртное было выпито, и закуска как по волшебству крестной феи превратилась просто в еду. Миша, благодаря своим габаритам способный на многое, бодро предложил продолжить. Но Витя отказался: он-то как раз никакой бодрости не чувствовал. Вместо этого ощущалась какая-то душевная муть. И эпизод с тем пацаном-хулиганом вдруг неприятно кольнул в сердце. Нельзя было так делать. Чем он после этого лучше Петьки, который его подставил? "До жирафа все доходит медленно..." Это все от удара по башке, кисло сказал себе Витя, поэтому не сообразил. А вслух мрачно поинтересовался: переночевать у тебя можно? Канешна, дарагой, ответил Мишка и пошел искать в закромах запасное одеяло.
   
    Витя проснулся посреди ночи от какой-то неясной мысли, прервавшей тяжелый мутный сон. В темноте он взял смартфон и посмотрел время. Было далеко за полночь. Несколько секунд Витя вспоминал, что ему такое приснилось. Не вспомнив, полежал еще немного и решительно поднялся с дивана. Сон непонятным образом изменил настрой. Все, хватит, решил Витя. Пора возвращаться. Ему было противно бояться дальше. Противно не сметь идти в собственный дом. Лучше опять получить по голове, чем дрожать как овца. Каз-злы!..
    Мишка храпел в другой комнате. Витя прошел на кухню, включил свет. Жадно выпив пару кружек воды из крана, он отправил другу "эсэмэску" с объяснением, вышел в прихожую, оделся и тихо вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь.
    Прохлада свежего ночного воздуха опьяняла. А может, это вода так подействовала - смешавшись с тем, что было уже принято на грудь. Вите было наплевать, эффект его вполне устраивал. В любом случае, страх больше не давил. Он долго стоял на тротуаре, наслаждаясь свежестью и тишиной глубокой ночи, потом спохватился и достал сотовый, вызывая такси по приложению.
    Когда подъехала машина со старомодным светящимся лайтбоксом на крыше, Витя, усаживаясь, юмористически спросил у таксиста:
    - Ничего, что я вам тут надышу?
    Своего "выхлопа" он не чувствовал, но опыт подсказывал, что духан был неслабый.
    - Главное, чтобы не наб...ли, - без улыбки ответил пожилой водитель.
    Витя сделал жест "обижаешь, шеф!" и четко назвал адрес. Они поехали.
    Город давно спал. Фонари бесполезно заливали ярким светом вымершие улицы, темные глыбы домов редко где светились одинокими окнами, и случайный автомобиль на пустой дороге был виден за километр вперед. В июне бы уже светало, думал Виктор, сдерживая зевки. Это хорошо, что завтра воскресенье. Длинный был денек...
    Мысль о прошедшем дне пришла некстати. Помрачнев, Витя несколько минут угрюмо глядел в окно, потом достал из кармана увесистый браслет. Водила покосился, но ничего не сказал. Виктор покрутил вещь, а потом стал цеплять на руку. Их же так носят? Браслет, чуть спружинив незамкнутыми концами, наделся легко и мягко обхватил запястье.
    Ощущение было как от массивных наручных часов. Витя протер рукавом ветровки изогнутую светлую поверхность. Мелкие камни красного, синего, желтого цветов заблестели чуть ярче. Интересно, драгоценные или просто стразики? А, к черту, какая разница, засунуть подальше и забыть до Петькиного возвращения! Если вернется... Нет, никаких "если", твердо сказал себе Виктор. Вернется обязательно, а когда я верну ему этот цветмет, он мне все объяснит. Пусть только попробует не объяснить!
    За ветровым стеклом стали мелькать знакомые ориентиры.
    - Я на остановке сойду, - сообщил Виктор водителю.
    Водитель равнодушно кивнул. Сбросив скорость, он обогнул припаркованные автомобили и затормозил у остановочного павильона. Витя, сопя, начал искать на себе бумажник.
    Он отсчитывал купюры, когда снаружи кто-то приблизился и постучал по крыше со стороны водителя. Тот немного приспустил стекло.
    - Слышь, умник, это наше место, - раздался грубый мужской голос.
    - И чего? - сдержанно спросил таксист.
    - Свалил отсюда быстро, вот чего! - разозлился мужчина. - Или отверткой в колесо засадить?
    - Я клиента высаживаю.
    - Ну и высаживай резче, нехрен тут стоять!
    - Ладно, - проворчал таксист.
    Фигура за стеклом удалилась. Витя, оглянувшись, увидел, как человек дошел до припаркованного автомобиля с включенными подфарниками и залез внутрь.
    - Чего это он? - спросил Виктор, протягивая деньги.
    - Бомбилы, - нехотя ответил водитель, пересчитал деньги и сунул во внутренний карман. - С остановок таксуют. Эта ихняя.
    - Конкурентов отгоняют? - догадался Витя.
    - Типа того, - буркнул водитель.
    - Круто тут у вас, - удивился Витя. - Всего хорошего.
    Он выбрался наружу. Такси резво тронулось с места и укатило. Витя повернулся и зашагал к соседнему ларьку. Через несколько шагов он вдруг поймал на себе пристальный взгляд борца за личные доходы, сидевшего в своей машине. Виктор прошел мимо, сделав каменное лицо, и подумал: да кто к такому уроду вообще сядет? За машиной "урода" стояла еще одна, тоже с хозяином. Наш сервис лучший - другого не будет, сыронизировал Виктор.
    Он постучал в окошко ларька, каким-то чудом уцелевшем в борьбе мэрии за благоустройство улиц и доходы сетевых магазинов, купил сигареты и полуторалитровую бутыль с минералкой на утро и сразу же, не выдержав сушняка, попил. После чего углубился в темный лабиринт родного квартала.
    В этот раз Витя решил пойти в обход. Смысла, конечно, немного, но если будет сюрприз, то пускай для всех. Соседний дом он обогнул сзади, по пустырю. Выйдя к торцевой стене своей пятиэтажки, выглянул из-за угла. Фонари горели через раз, но вроде бы нигде ни души. Витя осторожно двинулся по бетонной цокольной дорожке вдоль стены.
    Он пересек выход первого подъезда, перемахнул через ограду газона, прошел мимо темных спящих окон, пересек выход второго, перемахнул, прошел... И, выскочив на третью площадку, обнаружил прямо перед носом знакомую шкафоподобную фигуру. Громила удобно развалился на приподъездной скамейке, раскинув руки на спинке, и в полумраке наблюдал за следующим подъездом - тем самым, где жил Виктор. Где под козырьком очень кстати горел белый шар уличного бра. Позиция лучше не придумаешь.
    Витя заворожено наблюдал, как, среагировав на шум, поворачивается башня на широких плечах, как упираются в него неразличимые в тенях провалы глаза... Ничто не откликнулось в бандите при виде Виктора, никакое чувство не проявилось. Бесконечно долгое мгновение они глядели друг на друга. И словно бы уже все было решено, не надо суетиться и дергаться, лишнее это... А в следующий миг Виктор одним движением скрутил с бутыли минералки крышечку и швырнул "баллон" на колени бандюку.
    Это был приступ чистого вдохновения. Громиле нужна была секунда, чтобы подобрать конечности и броситься на Виктора. Но кто же не забудет на миг обо всем, когда на штаны хлещет струя воды?
    Витя выскочил на асфальт дороги. По ушам знакомо ударил пронзительный свист. Виктор метнулся было в темный двор, но представил, как наворачивается о бортик первой же песочницы, и бросился к соседнему дому.
    Уносясь за угол, Витя кинул взгляд назад. За ним неслось три больших силуэта. Полный, мать его, комплект.
    Они промчались по пустырю за домом как разгоряченные лошади, с топотом и храпом. Витя выбежал к высотке, уже привычно ринулся к проспекту...
    И рыбкой полетел на землю. Больно ударив по ногам, что-то покатилось по асфальту с металлическим лязгом.
    Витя пропахал метра два и сразу вскочил. Ладони горели от содранной кожи. Это чего было?! Он оглянулся: "шкафы" нагоняли. Один приостановился и резко взмахнул рукой. Инстинкт бросил Витю обратно к земле. И вдруг он увидел перед носом лежащий обрезок железного прута. Так это они монтажками бросаются! Впереди звонко прокатилась другая железка. Витя вскочил и рванул вперед зигзагом, кидаясь из стороны в сторону.
    Он перескочил через оградку газона, срезал угол и выскочил на простор. Сбоку горела вывеска ларька, впереди темнел остановочный павильон. А сзади накатывал топот погони.
    Виктор понесся к проспекту. Где там эти бомбилы? Любые деньги! Любой, блин, счетчик!
    Автомобили стояли на месте. У переднего так же горели подфарники, но салон был пуст. Виктор панически заметался взглядом и обнаружил внутри другой машины двоих вместо одного. Бомбилы общались.
    Витя бросил взгляд назад. Ближайший "качок" был от силы в десяти метрах.
    Прости, родной, сказал Витя таксисту с наглым взглядом, подбежал к пустой машине, распахнул дверцу водителя и нырнул внутрь. Грязный расчет строился на том, что, если он запрется внутри, бомбила с приятелем не дадут так просто курочить тачку - а там уж как получится. И тут Витя увидел, что с замка зажигания свисает брелок... Не веря своему счастью, он крутанул ключ - двигатель схватился сразу. Одним махом выжав сцепление, Витя врубил передачу и дернул еще приоткрытую дверцу к себе. Ее тут же дернули с другой стороны. "Бык"! Витя отпустил сцепление и утопил педаль газа до пола. С адским визгом покрышек автомобиль рванул с места. Витя ударился головой о подголовник. Громила вцепился в среднюю стойку, и его потащило по асфальту.
    - Да отвали ты, сука! - взвыл Виктор. Он заехал локтем по лапищам "качка" раз, другой, третий. Бандюк не сдавался.
    Витя воткнул следующую передачу. Ускорение вжало в кресло; рев двигателя перекрыл гул воздуха. А чертов "качок" не думал отцепляться. Виктора невольно продрал мороз по спине. Каково скрести собой асфальт? Наверно, все же немного больно.
    Елы-палы, у него что, одежда кевларовая?!
    - Отцепись, козел! - проорал он.
    "Козел" сделал усилие, слегка подтянулся и почти просунул голову внутрь. Неожиданно его искаженное злобой лицо застыло: на правом запястье Виктора тускло поблескивал браслет.
    - ........................! - прорычал бандит.
    - Сам такое слово! - огрызнулся Витя.
    Они пролетели через широкий и пустой проспект с мигающим желтым сигналом светофора. Виктор запоздало врубил фары. Бандит, что-то гневно рыча сквозь шум набегающего воздуха, стал подтягиваться. Витя заехал ему локтем в нос, но тот как и не заметил.
    Сжав зубы, Витя врубил четвертую передачу.
    Этот безумный полет по ночному проспекту кончится катастрофой. Он понял это, когда бандюк рывком перенес руку со стойки на ручку дверцы. Еще чуть-чуть, и Витя оказывался под ударом.
    Новый перекресток. Он прижал педаль тормоза. Дверь начала отходить. Виктор надавил на тормоз и повернул руль вправо. Автомобиль накренился, протестующе провизжали покрышки. Рука бандита сорвалась со стойки, и он повис на раскрытой двери.
    Прочертив телом дугу по асфальту, громила едва не вырвал дверь из креплений, но снова удержался. Машина выровнялась, и дверь пошла обратно. Витя в отчаянии дал полный газ. Бандюк ударился о борт, но опять не упал. Неожиданно он резко подтянулся на одной руке и взмахнул другой. Сильнейший удар в лицо чуть не оглушил Виктора. Вот сволочь!! На миг ослепнув от боли, он резко нажал на тормоз, крутанул руль и снова придавил акселератор. Машина подпрыгнула на бордюре.
    В последнюю секунду Виктор увидел впереди здание торгово-офисного вида, все в стеклянных панелях. Легковушка летела прямо на блестящую стену. Витя в ужасе утопил педаль тормоза в пол. Автомобиль припал передним бампером к земле, снова завизжали колеса. Толчок, удар рулевого колеса в грудь, что-то бьет по лицу...
    Вспышка боли.
    Это конец?..
    За миг до конца перед глазами вспыхнуло серебристое сияние.
    И все пропало.


Глава 4


    Маленькая пичуга с невзрачным серым оперением порхала по лесу в поисках корма. Выбрав ветку дерева, она садилась на ветку, делала несколько коротеньких подскоков, глядела вокруг себя блестящими бусинками черных глаз. Если добычи не было, пичуга летела дальше. Иногда ей везло, и она ловила мушку или гусеницу, мгновенно исчезавших в маленьком клюве.
    У подножия очередного дерева птица увидела необычное зрелище - человеческое тело. Поискав букашек и не найдя ни одной, пичуга слетела вниз, чтобы рассмотреть неожиданную находку. В этот момент верхолесье зашумело, качнулись потревоженные ветром кроны деревьев. По лицу лежавшего скользнуло пятно солнечного света. Человек чуть заметно вздрогнул и шевельнул рукой. Этого хватило, чтобы пташка испуганно вспорхнула и исчезла в колышущемся море листвы...
    Витя медленно поднял тяжелые веки и долго смотрел перед собой неподвижным взглядом. Все поле зрения занимало нечто непонятное, неясное, размыто-зеленое. Минуту спустя, когда глаза стало жечь, он моргнул. Над ним возвышался далекий свод, состоящий из великого множества зеленых элементов вперемешку с ослепительно яркими осколками. Витя нахмурился, моргнул еще пару раз, с трудом сфокусировал взгляд. Это были листья, всего-навсего листья на ветвях деревьев, и солнечные лучи в просветах между ними. В вышине раскинулся полог леса.
    Виктор смотрел вверх до тех пор, пока не осознал, что лежит навзничь. За этой мыслью потянулись другие. Витя заворочался. Упираясь руками о землю, он начал садиться и вдруг охнул от острой боли в груди. Кое-как сев, он неловко расстегнул ветровку, потом рубашку. На теле расплывался неимоверных, чудовищных размеров синяк. Пятно было так велико, что захватывало часть живота и наползало на ребра. Витя изумленно ругнулся. Это что такое? Он коснулся кожи. Где его так приложило?
    Несколько секунд Виктор тупо пялился на свою сине-фиолетовую грудь. И вдруг в мозгу разъехался занавес - он всё вспомнил. Всё. Петю, браслет, бандитов, погоню, ночную гонку, неминуемое столкновение, удар в грудь... Рулем так садануло, что ли? Витя снова приложил ладонь к синяку и опасливо нажал. Больно. Но терпимо, а главное, нет рези. Он осторожно прощупал ребра. Кажется, кости целы. Это, конечно, не может не радовать...
    Но где он? С растущим удивлением Витя огляделся. Кругом стояли деревья - могучие, в три обхвата, с высоченными раскидистыми кронами. Он что, в лесу? Ничего себе... И лес какой-то необычный - нетронутый и вообще дикий. В пригороде такие рощи не росли. Как он здесь очутился? И почему сейчас день, а не ночь?
    Виктор с трудом, враскорячку, шипя сквозь зубы от боли, встал на ноги. В груди болезненно ныло, но было ясно, что ничего страшного. Сердце бьется нормально, легкие дышат свободно, ребра не переломаны. Он с трудом сплюнул: следов крови во рту нет. Почему-то болел подбородок, но это уже мелочи. Он как-то пережил аварию.
    Аварию?
    Витя наморщил лоб, вспоминая... Вот бандюк, каскадер долбаный, бьет его по голове. Вот он сам на миг теряется. Вот поворачивает машину. Вот он видит... Да, точно! Какое-то здание с огнями, большая витрина или что там было сплошное из стекла. Он жмет на тормоз, покрышки противно визжат, руль бьет в грудь, и... И?..
    Не помню аварии, озадаченно подумал Виктор. В последнюю секунду полыхнул какой-то нереальный свет, и после этого всё - полная отключка. Хотя что это могло быть, кроме аварии?
    Или... или он уже на том свете?..
    На миг Витю стало жутко до ледяного озноба. Забывшись, он дернулся и тут же скривился от боли, пронзившей грудину. Не-ет, вроде живой! Умершие, по сведениями из непроверенных источников, боли не чувствуют. И тот всполох света не был похож на тоннель с далеким-предалеким выходом. Скорее, на вспышку магния - яркую, белую, даже какую-то серебристую.
    Серебристую... Под влиянием смутной ассоциации Виктор поднял перед глазами правую руку. Браслет по-прежнему обхватывал запястье. Все тот же ровный тусклый блеск, те же линии узора, цветной бисер камней.
    Да нет, ерунда какая-то. Причем тут браслет, что он мог сделать? Допустим, от удара он засветился, пусть это фонарик такой экзотический, и его замкнуло. Бред, но пусть. Лес-то откуда взялся? Как он в него попал? Железяка вообще не при делах. Похоже, автомобиль все-таки врезался в здание, а когда нашли его, Витино, бесчувственное тело, то перевезли сюда... Но зачем, елы-палы?! И это точно не бандиты следы заметали - браслет-то на месте...
    Витя почувствовал, что заболела голова, и решил временно плюнуть на загадки. Нужно сперва выбраться к людям. Кстати, уж теперь-то полиция не отвертится, проскочила мстительная мысль, теперь уж там свидетелей наберется - складывать некуда будет...
    Он снова огляделся. Куда идти? Вокруг поднимались мощные стволы, одинаково заслоняя все направления. Лесную тишину нарушал только шелест листвы в вышине. Интересно, как его сюда привезли? На земле ни колеи грунтовки, ни следов шин. На руках несли? А с какой стороны?
    Минуточку, чего он тормозит, телефон же есть! Надо позвонить кому-нибудь и попросить помочь. Виктор достал смартфон - слава богу, целый. Так, родителям пока звонить не стоит, мать распереживается, да и отец не обрадуется. В полицию или спасателям? Или просто Мишке, который сейчас наверняка страдает с похмелья? Вот ему счастье-то привалит...
    Динамик коротко блимкнул и больше звуков не издавал. Витя удивленно взглянул на телефон - на экране обычный фон со значками, как будто и не набирал номер. И "абонент временно недоступен" не прозвучало. Он еще раз набрал Миху, опять блимкнуло и снова тишина. Не понял... Витя набрал по очереди телефоны полиции и парочки друзей - результат был тот же. Да что за ерунда? И лишь потом он обратил внимание, что шкала уровня сигнала была мертвенно-серой. Связь отсутствовала.
    Витя задумчиво засунул телефон в карман и потер щеку, где уже пробивалась щетина. Он не представлял, где это у них в области нет зоны покрытия оператора сотовой связи. Ни разу с таким не сталкивался. Нет, наверно, все-таки аппарат накрылся - по крайней мере, антенна. Черт, жалко. Придется выходить куда-то своими ногами. Только куда?..
    Витя аккуратно, боясь головокружения, задрал голову и разглядел сквозь кроны солнце. В его сторону и пойду, решил он. Все равно других ориентиров нет. В памяти немедленно всплыли какие-то советы туристам насчет азимутов и часовых стрелок, дуги движения солнца по небу и прочего мха на деревьях. Но часы у Вити были только на смартфоне, мох ему был без надобности, а за солнцем он положил себе идти только первые полчаса, после чего брать поправку. Хотя была надежда, что люди отыщутся раньше.
    Сделав несколько неуверенных шагов, Витя приободрился и пошел смелее. В общем-то, все не так страшно, тело слушалось и голова не кружилась. Только надо было держать идеальную осанку, чтобы не стреляло болью в грудине.
    В надежде выйти на проселок, по которому его сюда привезли, Витя вначале прошелся по широкому кругу. Ничего не найдя, разочарованно чертыхнулся и зашагал прочь, ориентируясь на солнечный диск.
    Дорога оказалось неожиданно легкой. Витя шел и радовался. Очень не в кайф сейчас были бы буреломы и косогоры. Ровная почва была как в парке. Даже подлесок почти не встречался. А сам лес... Откровенно говоря, лес поражал. Таких деревьев Витя не видел нигде и никогда. Огромные стволы, прямые как колонны, устремлялись вверх и на головокружительной высоте расходились широкими куполами крон, похожими на гигантские шатры. Под каждым таким куполом было просторно, как в соборе, и каждый как бы удерживал под собой массу прохладного тенистого воздуха, пронизанного яркими солнечными лучами. Деревья чем-то напоминали корабельные сосны, но были намного выше и гораздо толще в обхвате, вместо иголок имели листья, а кора была зеленовато-серого цвета. Какая эта порода, Виктор не знал. Размером как секвойи, но откуда в наших краях взяться секвойям? Гиганты стояли свободно, не стесняя друг друга, и падающего к земле света хватало, чтобы то тут, то там яркими пятнами росла ярко-зеленая, изумрудная трава. И еще было очень тихо. Не было слышно даже птичьих голосов, только временами ветер шумел в кронах. Витя напрягал слух: не затарахтит ли где мотор, не раздастся ли голос или музыка по радио... Ничего. Тихо, светло, пусто...
    Неплохо тут, рассеянно думал Виктор, продвигаясь вперед. И дышится легко. Сравнить с городской атмосферой - сразу ясно, сколько дряни вдыхаешь...
    За презрение к воздуху родного города Витя был немедленно наказан. Он прошел мимо просторного разросшегося куста и неожиданно наткнулся на тушу павшего животного. Туша лежала давно. Но ссохшейся плоти на ее костях еще хватало для каких-то жучков и личинок. Относительно нетронутыми остались только нижние части ног с копытцами и вытянутая голова с небольшими рогами. Запаха не было, но Витю все равно замутило.
    Ну правильно, говорил он себе, удаляясь быстрыми шагами, чего тут удивительного, ничего удивительного, дикая природа - она и есть дикая. Сильные жрут слабых... Это кто же, интересно, в здешнем лесу обитает?.. Или животное пало от болезни, поспешно подумал он. А дворников, даже диких, здесь нет, убирать некому.
    Виктор машинально стал вспомнить, где в их области могут водиться олени, как бы забыв про невиданные деревья. Вообще-то область считалась промышленно развитой. И если небольшой лес еще можно было отыскать, а хищниками представить хотя бы одичавших собак, то оленям взяться было неоткуда. Не водились олени в районе города, если не считать городского зоопарка.
    И что, выходит, он далеко от дома?
    Вывод Виктору крайне не понравился. Однако другие варианты были еще нелепее. Да и потом, столько уже времени странности громоздились друг на друга! Одной больше, одной меньше - какая разница? Все равно ничего не остается, кроме как ждать, пока все само собой разъяснится.
    Дорога, мне нужна дорога, главное - выйти к людям, а там как-нибудь разберемся, твердил про себя Витя, упорно шагая за солнцем.
    В другое время прогулка по такому лесу была бы в удовольствие, но не сейчас. Вдобавок останки мертвого животного пробудили настороженность. К счастью, лес хорошо просматривался. Витя бдительно поглядывал по сторонам, на всякий случай обходя заросли. Так он прошел несколько километров. А потом деревья внезапно кончились. Над головой распахнулось голубое небо, засияло солнце, и Витя очутился на обрывистом берегу широкой реки.
    Вид на водную гладь, поблескивающую мириадами искр, ошеломил. Не только красотой. Просто не было в крае, где жил Виктор, такой большой реки. Вот не было, и все тут. Как и в соседних регионах. Водный поток своей шириной мог поспорить с Волгой. А раз так, то ни на какой машине Виктора не привозили: до ближайшей такой реки пришлось бы ехать несколько дней.
    Витя почувствовал, что у него ум заходит за разум. Господи, куда его занесло?!
    Ошеломленный, он еще немного постоял и, не чувствуя ног, опустился на землю. Перед глазами раскрывались прекрасные, но необъяснимые виды.
    Если на этом берегу рос лес, то на другом широко раскинулись луга, поросшие высокой, сочной, темной травой, по которой временами ветер гонял волны. Все это смотрелось очень живописно, но, как сразу отметил Виктор, луга были совершенно не тронуты человеком - сплошное густотравье. Еще дальше от реки протянулись бескрайние зеленые поля - и нигде не было видно ни пашни, ни дороги, ни дома. За самыми дальними туманными перелесками земля сливалась с синим небом, и на всем этом огромном пространстве не было никаких следов присутствия людей. Хоть бы один забор, хоть бы одна линия электропередачи!
    Витя перевел взгляд на реку. Величественная водная равнина была совершенно пустынна. Не было видно даже бакенов на фарватере, не говоря уже о судах или лодках. Берега не соединяли мосты. Отсутствовали пристани. Нигде никаких построек, дикие девственные берега, безмятежная гладь реки всюду, где видел взор. А потом из-за камышей дальше по берегу поднялась стая больших белых птиц с длинными шеями, похожих на лебедей, и полетела над водой. Виктор с упавшим сердцем глядел, как они машут крыльями.
    Людей вокруг не было на много километров.
    Витя медленно лег на спину и уставился в чистое синее небо с редкими белыми облаками. В голове воцарилась пустота.
   
    Часы показывали половину десятого утра, но солнце уже заметно клонилось к горизонту. Витя шел ве'рхом обрыва вниз по течению реки, утирал пот со лба и думал о предстоящем ночлеге. Если он не успеет выйти к жилью до темноты, придется ночевать в лесу. Учитывая ту встреченную падаль, это было нежелательно. Здесь, может, волки водятся, а то и медведи. Или медведи ночью не охотятся?.. Другой вариант - берег реки - был лучше, но тоже не исключал неприятной встречи и вдобавок обещал комаров и сырость от воды. В любом случае, ночевка обещала превратиться в приключение.
    Вопрос, куда его все-таки занесло и почему врут часы, Витя пока отложил. Иначе рехнуться недолго. Чувствовал он себя почти как Алиса в Стране Чудес, которая то росла, то уменьшалась и ничуть из-за этого не переживала. Витя тоже искал способ ночевки, старательно не вникая, где очутился.
    ...Наверно, лучше будет на берегу, решил он. Развести костер, чтоб горел до утра, и все. Он хлопнул по карману: зажигалка на месте; сигареты, кстати, тоже. А вот ножа нет, и это плохо: голыми руками много не наработаешь. Может, на дереве переночевать? Витя представил, что это будет за ночевка, и содрогнулся. Нет, ну его нафиг, да и не с его ушибами изображать обезьяну.
    Речной обрыв постепенно понижался, превращаясь в крутой песчаный откос. Где-то впереди должен был быть спуск к воде.
    Это оказалось устье ручья - неширокого прозрачного потока, весело вливавшегося в реку. За ручьем берег снова начинал подниматься. Виктор поглядел на солнце, оценил высоту. Пожалуй, лучше здесь и остановится. Он устало подошел к ручью, осторожно, чтобы не растревожить боль в груди, опустился на колени, с наслаждением умылся. Поколебавшись, попробовал воду на вкус. Вода была отличной - холодной и чистой, как из родника.
    Напившись, Витя посмотрел в сторону леса. Ложе ручья образовывала логовину, уходящую вглубь чащи, и было видно, что под высокими кронами заметно темнее, чем на открытом воздухе. Нет, на берегу спокойнее, окончательно определился Витя. Просто нужно побольше дров. Хотя погода тут заметно теплее. Другая широта?..
    Потом Виктор долго бродил по опушке леса, собирая валежник и сучья. Сложив на песке большую кучу, он задумался, как устроить место для ночлега. Спать на голой земле не хотелось, да и вряд ли удалось бы. Старый походный способ - еловый лапник под дном палатки - не годился по двум причинам: не было лапника и не было палатки. Шалаш без топора тоже не поставишь. Витя почесал затылок. Что ж придумать-то? Был бы сена стог... Вот умудрялись же первобытные люди спать просто так. Шибко волосатые, наверно, были.
    В конце концов он сложил из хвороста невысокую груду и накидал сверху столько зеленых веточек, сколько смог наломать с кустов на берегу ручья. Получилось огромное воронье гнездо. Конечно, мало приятного ночевать на холодных свежих листьях, но Витя утешил себя обещанием, что разведет костер побольше.
    К концу работ солнце повисло уже над самым горизонтом. Виктор утомленно плюхнулся на готовую постель, проверил на телефоне состояние пропавшей сети и стал смотреть, как в небе отгарает потрясающе красивый закат. Речная гладь ответно сияла отраженным небесным пламенем. Воздух наполнился бесплотным алым светом. И на все время, пока садилось солнце, Витя забыл о своих проблемах. Закат оказался маленьким подарком фортуны, в последнее время щедрой только на неприятности.
    Когда солнце ушло с небосклона, Виктор щелкнул зажигалкой и разжег костер. Огонь быстро поднялся. Вокруг сразу сплотились сумерки. Витя лег на груду холодных листьев, поднял воротник, засунул ладони в рукава ветровки навстречу друг другу и стал смотреть, как дым и искры взлетают в темнеющее небо. На высоте еще горели облака, освещенные ушедшим за горизонт солнцем.
    Хотелось есть. Днем голод не чувствовался - то ли от травмы, то ли с похмелья, которое, впрочем, тоже не слишком мучило, - зато сейчас принялся грызть изнутри. На реке плеснула рыба. Витя встрепенулся, но потом вяло пожелал ей всяческой удачи.
    Постепенно небо потускнело и угасало. Становилось все прохладнее. Засветились первые, самые яркие звезды. Изредка подавали голос какие-то ночные птицы, которым аккомпанировало бурчанье в животе. Но, по крайней мере, Витя не мерз. Примитивный экран из четырех попарно воткнутых в песок жердей и наваленных между ними веток отражал тепло на "гнездо".
    Несмотря на усталость, сон не шел. Странно, что здесь комаров нет, думал Витя, без них прям чего-то не хватает... Елки-палки, где он все-таки? Что произошло? Такое чувство, что стал жертвой теории заговора... Витя покрутил в голове неожиданную идею, но быстро отбросил. Кто он такой, чтобы ради него так старались? Разве что браслет этот дурацкий... Витя высвободил руку и снова взглянул на украшение, сам не зная зачем. Может, надеясь, что тот засветится в темноте. Железка холодила кожу, поблескивала в пламени костра, но светиться совершенно не желала. А что если?.. Замерев в ожидании необычного, Витя стащил браслет с руки и долго ждал, глядя в темное небо с проступающими блестками звезд. Потом от души выругался и надел браслет обратно.
    Через некоторое время Виктор аккуратно, чтоб не расползлись ветки, сел и вытащил из кармана пачку сигарет. Говорят, курение глушит голод. И вообще, что за ночевка у костра, если не покурить, глядя в огонь?
    Он выкурил сигарету (вранье, не помогает...), выкинул окурок в пламя, посидел, мрачно глядя в костер, и решил снова попить воды. Пусть в животе хоть что-то плещется.
    Напившись, он встал спиной к потрескивающему углями костру и вгляделся в темноту. Ночью можно увидеть зарево огней над населенным пунктом, на край - одиночный источник света. Пусть это будет хоть фонарь на молочной ферме, он на все согласен... Ничего. Могучая река неслышно несла свои воды между темных берегов, и ни одна искра за ней не светилась. Виктор снова выругался. Чертовщина какая-то. Он поднял голову к небу. Закатная полоса почти угасла, задавленная накатившим с востока мраком, и небосклон усыпали звезды. Витя удивился, как их много и как ярко они светят. Говорят, такие яркие звезды видны на юге. Он что, очутился где-то там?..
    Поначалу Виктор не замечал странности. Сам не зная зачем, он искал глазами движущие точки спутников, как будто они могли ему помочь, но видел только неподвижный узор звезд. А потом до него дошло, что этот узор ему незнаком.
    Что за?..
    Он поискал взглядом Млечный Путь - и не увидел. Попытался найти характерные мозаики Большой Медведицы и Андромеды - единственные созвездия, которые помнил со школы, - но не смог. Это было уже совсем удивительно. Витя еще раз обежал взглядом небосклон. Затем, уступая новой дикой мысли, поискал знакомый по флагу Австралии Южный Крест, смахивающий на теннисную ракетку, но не обнаружил ничего даже близко похожего. Чувствуя себя полным идиотом, Витя перестал пялиться в небо и обалдело уставился в темноту. Это что же получается - чужое небо?..
    На реке грохнул плеск воды - так шумно, как будто прыгнул целый кит. Витя, отвлекшись, посмотрел на воду. Там, в темноте, что-то было. Вода заколыхалась, на берег побежали мелкие волны. И когда через несколько секунд к костру выдвинулось что-то до жути огромное, Вите с перепугу показалось, что это в самом деле голова какого-то кита. Но он ошибался.
    Блеск огня заплясал в громадных шарах выпученных глаз, задрожал на колоссальной вытянутой бугристой морде, скользнул по гибким отросткам-усам, свисавшим по бокам. В длинной, по-собачьи вытянутой пасти невиданного чудовища сверкнул частокол острых белых зубов. Кошмарная тварь приблизила огромную шишковатую голову к костру и, как любопытный пес, наклонив голову, поглядела на пламя. Против воли у Вити вырвался нервный идиотский смешок. И разумеется, чуткий слух монстра уловил этот звук. Гигантская голова повернулась в сторону Виктора. Тот обмер.
    ...И ничего не случилось. Чудище тряхнуло своей башкой и неожиданно громко фыркнуло, разметав половину костра. И сразу же потрясающая морда исчезла во тьме. Еще через несколько секунд далеко над рекой мелькнула длинная черная тень - сначала вверх, потом вниз. И снова бомбой грохнул всплеск воды. Сделав дурацкий цирковой кульбит, чудовище скрылось под водой.
    Витя на ослабевших ногах добрел до "гнезда" и плюхнулся на кучу веток. Непослушной рукой он достал сигареты и закурил, не чувствуя вкуса табачного дыма.
    Мать моя женщина... Это же был дракон. Точнее, водяной дракон. Это был самый настоящий, реальный водяной дракон! Виктор видел такие на китайских рисунках. Гибкое змеиное тело, и глазища, и пасть, и размер... Это был дракон. И, наверно, они в самом деле добрые твари, раз Витя уцелел...
    Мама дорогая, где я, в который раз спросил себя Виктор. Где я? Где я, елы-палы?! Неужели попал в сказку?!
    И окружающий мир отозвался на мысленный вопль. Витя наконец-то увидел точечные источники света, которые так безуспешно высматривал вдали. Только они оказались совсем рядом. Над ручьем от опушки леса поплыло облачко света. Это были разноцветные и чистые, как цвета радуги, огоньки, сиявшие мягким переливом. Облачко приблизилось к его лагерю и вдруг, наткнувшись на гаснущий костер, рассыпалось в воздухе. Витя едва успел удивиться странным светлячкам, как один бирюзовый огонек подлетел совсем близко.
    Разглядев его, Виктор почувствовал головокружение.
    А светлячок сделал испуганный зигзаг и скрылся в прибрежных зарослях вместе с остальными огоньками.
    Светлячок? Нет, совсем не светлячок. Это был шарик яркого света, чистый и прозрачный, светившийся сам по себе и летавший словно живое существо...
    Витя почувствовал, как медленно отвисает челюсть.
    Или огоньки и были живыми.


Глава 5


    Рассвет наступил спустя целую вечность. Черное небо побледнело, звезды потеряли острый блеск. Над спящей рекой поплыли зыбкие клочья тумана. На востоке затеплилась и стала разгораться заря. Постепенно светало. Наконец, над лесом показался краешек алого солнечного диска, и утро вступило в свои права.
    - Работай! Ну, работай же! Работай, сволочь!!
    Витя свирепо тряс браслет, который равнодушно поблескивал в утреннем свете. Других эффектов металлическое кольцо не выдавало.
    Ночь прошла как в бреду. Витя засыпал, просыпался, видел небо с яркими незнакомыми звездами, невольно стонал и снова засыпал. Окончательно проснувшись на рассвете, он почувствовал себя измученным, как будто всю ночь таскал мешки. Пришлось собираться с силами, чтобы по привычке умыться. А когда холодная вода ручья освежила лицо, в памяти вдруг открылась другая дверца, и отчетливо прозвучал бесплотный Петин голос, сказавший два слова: "Браслет Тропы".
    Браслет тропы! Тропы, мать его! Вот о чем говорил Петя. Вот почему все вокруг другое. Этот браслет перенес в какое-то другое место, "провел по тропе"... Это другой мир!
    Вите стало совсем худо. Никуда его не вывозили - ни за город, ни в соседнюю область, ни даже в другую страну. Нет, он, Виктор Тейковцев, очутился в чужой реальности... в другом измерении... непонятно где! Где-то за гранью. И не имел ни малейшего представления, как вернуться назад.
    Потрясенный Витя сел на дурацкую кучу веток и долго, долго глядел в никуда...
    Потом он в снова вскочил. Да нет, не может этого быть! Всего этого - не может быть! Есть объяснение гораздо проще: он просто сошел с ума. Или бредит в коме после аварии. Может, его в больнице накачали обезболивающими лекарствами, и ему все мерещится.
    Только как это проверить?
    Витя подумал-подумал, огляделся вокруг, посмотрел на себя, сжал кулак и ударил точно в грудь.
    - А! ...!
    Боль в травмированной грудине была очень реальной. То есть - настоящей. Ни в одном сне, ни в одном бреду так больно не бывает.
    Ладно, допустим, что это не сон. А что если он съехал с катушек? Как такое проверить? Сумасшедшие ведь не осознают свою ненормальность.
    Витя задумался, сел на ветки и стал придумывать себе тесты. Вспомнил таблицу умножения и что смог из логарифмов, для верности расчертив прутиком на влажном песке. Построил в уме несколько длинных произвольных логических цепочек, помечая звенья значками на земле, и "протестировал" взад-вперед, стараясь найти ошибки. Перечислил наборы фактов вроде названий мировых столиц. Проверил зрительное восприятие, фиксируя в памяти картинки окружающей обстановки и повторяя детали с закрытыми глазами. Вспомнил имена всех родных и знакомых, прислушался к себе, определяя, какие чувства они вызывают и нет в этом чего-то неестественного. Витя делал множество вещей, от глупости и наивности которых наверняка весело похихикал бы профессиональный психиатр, но не мог выявить никаких странностей сознания.
    С одной стороны, это ни о чем не говорило. Своих ушей без зеркала не видно. Но с другой, ну вот не замечал он ни малейшей разницы с собой прежним - ни в остроте ума, ни в ясности чувств, ни в твердости памяти. Он был точно такой же. Голова от необъяснимой боли не горела. Потусторонние голоса ничего вкрадчиво не нашептывали. И значит, можно допустить, что он нормальный.
    Витя устало потер ладонью лицо. Тогда что? Тогда он все-таки - там? В другом мире? И что теперь делать?
    Витя бессмысленно смотрел на речную воду. В пустую голову ничего не приходило.
    Хотя нет, одна простая мысль сквозила. Если с его разумом все в порядке, значит, окружающий мир реален. И действовать в нем нужно тоже реально, без дураков. Здесь нет сейвов и респаунов, как в компьютерной игре, здесь все последствия настоящие, ошибки нельзя переиграть заново. Все всерьез, и это нужно принять как критически важное правило.
    Посидев немного, Витя опять взорвался. Он стащил с руки проклятую железяку и принялся трясти, страстно желая, чтобы она заработала и переместила его обратно в родную реальность.
    Бесполезно.
    Твою же мать!! Виктор швырнул браслет на прибрежный песок и длинно грязно выругался. Дурацкий артефакт не хотел включаться. Или временно, или навсегда...
    Нет, никаких "навсегда"! Он придумает, как заставить эту хреновину работать. А пока нужно мобилизоваться и приспосабливаться к обстоятельствам.
    Немного успокоившись, Виктор первым делом нагнулся за проклятым браслетом, отряхнул от песка и надел на руку. Терять этот блестящий наручник, этот единственный билет домой было категорически нельзя.
    Какой же ты гад, Петя Нечаев, какая же ты сволочь! Если бы не ты...
    Кто он вообще такой? Понятно, что не простой человек. И ни из какой он не из Беларуси. Он отсюда, из этого мира, и те дебилоиды с атаманшей тоже. Другое дело, что легче от этого знания не становилось.
    Солнце между тем неторопливо поднималось все выше и выше. Витя безотчетно встал так, чтобы греться в его лучах. Ночью остатки костра быстро потухли, а разводить новый Виктору было страшно, так что под утро он порядком продрог. Теперь он пытался составить план действий на ближайшее время и одновременно, словно ящерица, оживал от тепла. Рассеянно глядя на устье ручья, бодро вливавшегося в реку, он вдруг заметил, как светлом пятне прозрачной воды скользнули быстрые тени рыб. Живот тут же подвыл от голода. Витя очнулся.
    Надо двигаться дальше, вот что. В чужом мире он находился или нет, сейчас главная задача - найти людей. А стонать и страдать можно по дороге. Время дорого.
    Витя быстро оглядел местность и, не мудря, выбрал старое направление - вниз по течению реки. Людям нравится селиться у воды, и чем ее больше, тем лучше. Вперед. Только сначала нужно перейти ручей.
    Не сделав даже первого шага, Витя принялся раздеваться. Держав в руках обувь, носки и штаны, он вошел в ручей. Воды было чуть выше колена, но она показалась жутко холодной. Придурок, сказал себе Витя, вчера надо было вброд идти, у костра бы отогрелся... Выйдя на сушу, он быстро оделся и, дрожа от озноба, зашагал вдоль берега.
    Ходьба разогрела мышцы. Витя быстро втянулся в походный ритм. Глаза тем временем шарили по округе - в поисках новых чудес. Но никаких чудес не было. Мирно светило утреннее солнце, водная равнина реки была тиха и спокойна, на противоположном берегу зеленели купы деревья. Лес, так понравившийся накануне, вызывал смутное чувство, но, если задуматься, что такого подозрительного в светлом лесу? Только то, что его еще не успели загадить развеселые компании с пивом и одноразовыми мангалами.
    При свете дня ночные происшествия казались приснившемся кошмаром. Но Витя знал: все, к сожалению, случилось на самом деле. Сны с реальностью он еще никогда не путал.
    Виктор прошагал еще немного и вдруг подумал: а почему, собственно, к сожалению? Перед ним - целый новый мир со всеми его загадками и чудесами. Да нужно радоваться, что выпал шанс испытать такое приключение! Разве найдется хоть один человек, в детстве не мечтавший очутиться в сказке? А многие и не в детстве...
    Виктор погрузился в себя и даже замедлил шаг, перестав обращать внимание на окружающую обстановку. Он уже почти удивлялся собственной бурной реакции, но в то же время осознавал, что причина имелась. Только вот какая...
    В голове всплывали сюжеты волшебных книжек и фильмов. Сколько там удивительных вещей! Какие чудеса, авантюры, интриги, страсти! Елы-палы, он ведь попал в мир, где существует магия! Здесь есть все то, чего нет дома: волшебные существа, феи, короли, рыцари, драконы, прекрасные принцессы... Впрочем, короли и принцессы в родном мире тоже есть - но они же совсем другие!
    Или нет? Может, не очень-то отличаются?
    Наверно, в этом и дело, понял Витя причину бессознательной тревоги. Смешно сказать, но он слишком глубоко верил в объективные законы мироздания, чтобы, попав в другой мир, вдруг от них отказаться. Некие базовые принципы существуют не потому, что так решил верховный шаман или важный чиновник, способный их отменить росчерком пера.
    На самом деле ничего сложного. Вот здесь, надо полагать, люди тоже дышат воздухом и пьют воду. Потому что банально обмен веществ. А еще, надо полагать, они питаются пищей (по той же причине). А это значит, что свою еду они должны как-то производить. Витя не думал, что в этом мире булки растут на деревьях. Или что все едят, скажем, камни, волшебством превращенные в сыр, как в какой-то старинной сказке. С научной точностью он бы это не сформулировал, но сам подход к проблеме... Ну, вот даже в его мире вполне реально превратить свинец в золото (он читал о подобном эксперименте) - но при этом необходимо потратить такую уйму энергии, что искусственное золото становится многократно дороже природного. То есть это бессмысленно. И превращать неорганику в органику колдовством - во всяком случае, в рыночных масштабах - тоже должно быть слишком затратно. А обычным сельским хозяйством может заниматься огромная масса невежественного народа, не владеющая никакой магией.
    И вот, стало быть, людям нужно сеять хлеб, пасти скот, ловить рыбу. Но все это означает работу: нужно вкалывать, тратить силы и время. "Пашня крестьянина полита его по'том". И трудно представить, что можно подойти к такому селянину и заявить: а подари-ка мне, милок, всё, что ты за год вырастил - а себе еще сделаешь! Вернее, подойти-то можно, но хорошо если он всего лишь пальцем у виска покрутит.
    Из этого легко провести параллель со всем остальным. Все хорошее на свете стоит усилий, времени, денег - короче, имеет ценность. В любом обществе есть относительный дефицит любых полезных ништяков (бесконечно много только воздуха). И в любом обществе этот дефицит стараются использовать в свою пользу. Попросту говоря, никто ничего не дает просто так, а хочет получить свою выгоду. Даже если бы давали - оно бы всё быстро кончалось, и потом бы опять не давали. Это касается чего угодно: товаров, денег, услуг, развлечений. И вот почему в магическом мире должно быть иначе? Что в этом смысле магия способна кардинально изменить? Эта пирамида дефицита будет всегда и везде просто в силу вещей: чего-то на свете больше, и оно не слишком ценится, а чего-то меньше, и оно дорого. Коробок спичек и коробок алмазов.
    И теперь Витя, такой умный и красивый, попадает сюда - и что он может предложить аборигенам взамен того ценного, что есть у них, но хочется ему? Пусть мир магический - почему местные жители должны гореть желанием делать ему приятные вещи за "большое спасибо"? Чем он возместит утекающую ценность? Ну, а будь мир не магический, что изменилось бы? А будь это вообще точная копия Витиного мира, только без него самого?
    Что Витя может им дать? Да ничего. А раз предложить нечего, то и получить нечего.
    Серьезно, оказаться в чужом и непонятном мире, не имея в кармане ни одного, хоть самого завалящего, золотого самородка. Без джентльменского набора стволов, справочников и гаджетов. С образованием простого инженера, протирающего штаны в офисе, специалиста по технике, которую в этом мире не увидишь. Не знающего никакого кунг-фу.
    И он не хорошенькая девушка, чтобы ради него какие-то дурачки расшибались в лепешку просто так. Хотя, если как следует подумать, в чужом мире лучше не быть одинокой и особенно хорошенькой девушкой...
    Витя представил, как на него направляет тяжелое копье рыцарь в сияющих доспехах... Как приближается с кривой ухмылкой разбойник, покачивая кистенем ... Как надвигается толпа крестьян с вилами и кольями... Хотя какая там толпа, что за мания величия - хватит любого крепкого поддатого мужика с оглоблей.
    В общем, как ни посмотри, но здесь он полный ноль. А быть нулем печально не столько для самолюбия, сколько для обыкновенного выживания.
    Так что спасибо, конечно, но лучше бы мне обратно домой, подумал Виктор. Там, конечно, могут по башке огорчить вплоть до сотрясения извилин, но зато есть "скорая помощь" и даже, гы-гы, полиция. Главное, там родные и близкие. А тут он как нелегальный эмигрант какой-то. Без денег, без документов, без полезных связей, без знания языка. При таком раскладе за границей ему светило бы место разве что у помойки, и то, если бы местные бомжи не возражали. Что светит тут, не хочется даже думать.
    С минуту Витя шел, рассеянно оглядывая окрестности, а потом хмыкнул. Вот ты циник, упрекнул он себя. Вокруг другая реальность, а ты лезешь со старыми стереотипами. Сказочный ведь мир, фэнтезийный. Кто сказал, что тут все то же самое? А что если бывают чудеса, почему нет? Как будто тебе в жизни никогда не помогали, и ты сам никому не помогал. Правда, это обычно были близкие люди... незнакомые так, чисто по мелочи...
    Витя снова прислушался к себе и скептически покрутил головой. Ой, не верилось ему, что здесь, образно выражаясь, звезды падают с небес под ноги безродным бродягам. Миллион в лотерею выигрывают всегда другие. Конечно, он не отвернется в сторону, если судьба ему улыбнется. Но строить на этом весь расчет глупо. Надейся на лучшее, но рассчитывай на худшее. Да, звучит банально, зато как уменьшает риски!
    ...Что характерно, пока ум рационализировал, в душе кружились взбаламученные чувства. Логика логикой, но как так: вчера - автомобили, сегодня - драконы?! Был эпизод в жизни Виктора, когда они вдвоем с Людмилой ездили в Таиланд. Ему потом не раз вспоминалось чувство инаковости, которое он испытал на туристических улочках Бангкока. Ощущение оторванности от всего привычного. Рекламные вывески с транснациональными брэндами казались приветом с родины. И вот оказалось, что Таиланд - это просто такая вылазка на пляж. А сейчас он как будто выброшен на берег необитаемого острова, и с собой нет ничего, кроме голых рук и пустых карманов.
    Да ладно бы необитаемый! Драконы, танцующие огоньки и кто знает, что еще ждет впереди. Оборотни с вампирами?
    Ладно, замнем для ясности, сказал себе Виктор. Со временем и не к такому привыкают. К чему именно не такому, он решил не уточнять. Для ясности.
    Нужно рассмотреть проблему спокойно, не психуя. Как проект. Постановка задачи: вернуться домой. Сбор впечатлений от местной экзотики: разрешается. Граничное условие: это не должно мешать достижению цели и, понятное дело, вредить здоровью. Способы решения...
    Виктор задумался.
    Давайте представим, обратился он к невидимой аудитории, что у нас есть транспортное средство неизвестной конструкции и системы управления. Мы должны заставить его двигаться. Что для этого требуется? Знать внутреннее устройство? Да вообще ни разу! Миллионы людей ездят в автомобилях, не умея отличить воздушный фильтр от аккумулятора. Зато они умеют крутить руль, переключать передачи и нажимать педали. Следовательно, чтобы пользоваться транспортным средством, нужно знать принципы его управления. Подчеркиваю: не работы, а управления! А принципы эти, как и любые знания, можно усвоить двумя путями. Первый: нам о них кто-то расскажет, а еще лучше покажет в деле. Второй: мы, такие умные, воспользуемся справочной литературой и выучим самостоятельно.
    Вывод: очень интересно, но абсолютно неважно, как именно работает браслет. Для достижения успеха нужно встретиться с теми, кто умеет его "активировать", или же отыскать описание этой процедуры. Специалист или инструкция - вот что нужно.
    Специалист или инструкция. Ну да, простая такая цель... Если этот мир действительно фэнтезийный, то со всем этим тут, скорее всего, напряженка. Специалисты - а это, без сомнения, маги, короли и прочие очень важные персоны, - наверняка образуют закрытый круг избранных, касту власть имущих. А записи с "инструкциями" хранятся под замком и вообще мало распространены, потому что поголовная безграмотность и нет книгопечатания. Получается, вопрос даже не в том, как убедить спеца оказать помощь, а в том, как его вообще обнаружить.
    Витя помрачнел.
    А если, скажем, каким-то чудом удастся заполучить написанную "инструкцию", то как ее прочитать? Язык-то будет, как ни глупо звучит, иностранный. Искать переводчика? С ним тоже сперва надо договориться.
    Витя приуныл и некоторое время шагал, повесив голову. Но потом подумал: собственно, а что мешает просто выучить язык? Обычным способом, одно слово за другим. Если, конечно, в начале учебного курса местные не зашибут нафиг. Опыт с английским уже имеется, понимание процесса есть. Конечно, дело небыстрое, но ведь это только вопрос времени, разве нет?
    А насчет избранных... Вряд ли здесь народу как в Китае. Мудрые мудрецы должны быть хорошо известны. Выявить такого умника в неграмотной массе нетрудно.
    Вот насчет того, чем его заинтересовать...
    Витя начал грызть ноготь. В голову совершенно ничего не приходило. Знал бы он точную формулу дымного пороха или устройство печатного станка... Двигатель внутреннего сгорания он тут точно не построит...
    Ладно, пока отложим в сторону. Да и вообще, пусть мудрец для начала сам скажет, что ему надо. Вряд ли луну с неба. Или Витя к тому времени до чего-нибудь додумается. Сперва нужно этого спеца найти.
    Ничего, найдем, подбодрил себя Витя, никуда он не денется, а там, глядишь, и до изготовителя браслета доберемся!
    ...А все-таки здорово было бы получить помощь просто так. Прийти в какое-нибудь маленькое симпатичное королевство размером десять на двадцать километров, а там сидит добрый старенький король, который поможет бедному путнику... Или не король, а седовласый придворный чародей, альтруист и бессребреник, ибо он насмотрелся на противных эгоистичных людишек и не хочет быть на них похожим...
    Нет, стоп, лучше даже не начинать, сам же с собой договорился. План нужно строить на реальных основаниях. На том и порешим.
    Витя почувствовал, что настроение поднялось. Будущее не стало светлее, но, мысленно разложив проблемы по полочкам, он хотя бы определился, в каком направлении действовать.
    Витя приосанился (ушиб сегодня болел уже меньше) и пошел бодрее.
    Берег, незаметно становившийся все выше, выровнялся на уровне человеческого роста. Вите это нравилось: мало ли, вдруг придется прыгать в воду, да и вообще, по краю крутого обрыва идти неприятно. Со стороны реки высота тоже подходящая, так просто не залезешь. Пока же все спокойно, и хорошо бы, наконец, что-нибудь сообразить на предмет пожевать. В пустом животе, как в пещере, уже перекликалось эхо. Если тут дикая местность, то должны быть грибы, ягоды и орехи. Витя критически оглядел открытую часть берега. В траве тут и там поднимались метелки каких-то пушистых колосков. Витя сорвал один на пробу, но, рассмотрев, бросил: на злак совсем не похоже. Похоже, на юру ничего полезного не росло.
    Виктор свернул к лесу и с опаской вошел под его сень. Деревья были те же - величественные исполины, вольно раскинувшие купола листвы. Он пошел вдоль опушки, стараясь не выпускать из виду реку в просветах между колоннами стволов.
    Там, где солнечный свет пробивал кроны и падал на землю, росли ковры зеленой травы. Сперва Витя с надеждой к ним устремлялся, но все время разочаровывался: ягод не было. В тенистых местах трава росла реже, и это были другие растения, с высокими стеблями, однако ягод среди них не было точно так же. Один раз, правда, встретился зловещий отросток, на вершине которого сидел крупный, как вишенка, темно-синий плод, но Витя даже останавливаться не стал: и так ясно, что ядовитый.
    В отличие от ягод, грибы попадались - поодиночке и россыпью. Жаль только, Витя не видел ни одного лично ему знакомого сорта. Пытаться же съесть незнакомый гриб будет только депрессивный экстремал. Несколько раз встречались вроде бы опята, но удивительного ярко-пурпурного цвета. Виктор сорвал один из них, повздыхал и бросил. Нет, он еще не настолько голодный.
    Витя шел по лесу час за часом, уже не высматривая подножный корм, а просто прячась от солнца, которое чем выше, тем сильнее припекало. Погода стояла летняя, настоящая жара. Хорошо хоть насекомых было на удивление мало. Виктор скинул ветровку и закатал рукава рубашки. Он пожалел, что не напился перед уходом из лагеря. "Не оставляй на завтра то, что можешь сделать сегодня". Отличная мысль, только пришла слишком поздно. Кстати, уже второй раз, считая преодоления ручья вброд. Пора уже перестраиваться, тут не город...
    Когда время, судя по положению солнца, приблизилось к полудню, Витя решил, что нужно передохнуть. Ноги с непривычки гудели. Он опять свернул и вышел под открытое небо. Местность не изменилась, разве что берег опять понизился. Витя спрыгнул с берегового уступчика, подошел к воде и смыл с лица пот. С реки веяло прохладой и свежестью. Пить хотелось до ужаса. Виктор понаблюдал, как на берег лениво плещут частые речные волны. Мутная вода не вызывала никакого доверия. Черт его знает, что за дрянь в ней может содержится. Нет, ну положение! Ни ведра, ни котелка, ни консервной банки - ничего, в чем можно вскипятить воду. Разве что вспомнить индейский якобы способ - вырыть на берегу ямку и дать отстояться просочившейся воде? Тогда нужен песчаный грунт, а то грязь будет отстаиваться неделю. Витя оглядел берег. Ниже по течению река образовывала затон, а еще дальше берег выгибался небольшим мыском. Может, там найдется наносной песок.
    Оставляя отпечатки туфель на влажной почве, Витя пошел вперед. А выйдя на мыс, увидел далеко впереди тающую в небе струю дыма.
   
    Перед выходом к людям (или не людям, но об этом думать не хотелось) Витя подготовился. Обидно было бы все испортить из-за неприличного внешнего вида. Рукава рубашки он раскатал и застегнул, надел куртку, несмотря на жару, затолкал вещи поглубже в карманы. Браслет, поколебавшись, оставил: если вдруг придется бежать, не дай бог выпадет из одежды. Для его маскировки Виктор пожертвовал полой рубашки: оторвал полосу и сделал повязку, благо материал неяркий.
    Ну все, можно идти.
    Лес в этом месте, наконец, заканчивался. Опушка плавно отступала от реки и уходила в далекую даль. Взамен взгляду открывались широкая равнина, покрытая невысокими холмами и редкими рощами. А на границе леса и поля - селение.
    Это была явная деревня: над невысоким крепким частоколом поднимались двускатные крыши с трубами; некоторые из них слабо дымили. Что характерно, нигде ни столба - хоть с проводами, хоть без проводов. Но если на этом не заморачиваться, то деревня похожа на обычную человеческую, решил Витя, только древнюю, как из учебника истории. На что походила бы деревня нечеловеческая, он понятия не имел, однако ничего странного не видел.
    Глубоко вздохнув, Виктор вышел из тени крайнего дерева и направился к селению.
    Дойдя до частокола, он прошелся вдоль периметра и достиг закрытых ворот. Створки, плотно сколоченные из толстых жердей, были невысоки. Крайние жердины соединялись лохматой мочальной петлей. Витя попробовал заглянуть в щели, но не нашел ни одной. Тогда он поднял руку, снял петлю, сдвинул створку и просочился внутрь.
    За воротами была невзрачная деревенская улочка с глухими заборами по сторонам и чахлой травкой на земле. Избы стояли дальше. Виктор отпустил створку ворот, бросил рядом мочальное кольцо и осторожно двинулся вперед. В уличной траве пролегала двойная стежка колеи, но след был слишком узок для автомобильных колес. Неровные заборы были собраны не из досок, а из кривоватых кольев. В щелях мелькали перекопанные и засаженные огороды. Вдоль заборов росли тощие сорняки. Витя шел с чувством как в музее старины под открытым небом. Не расслабляйся, одернул он себя, если что, тут ни один экскурсовод не поможет.
    Он вышел к первому дому. Застройка была непривычной: ни двора, ни палисадника, бревенчатая стена избы выходила прямо в переулок, как продолжение примыкавшего к ней забора. В стене имелась закрытая дверь, опять-таки из жердей, но отсутствовали окна. Под крышей, сделанной из связок стеблей типа камыша, темнела широкая цель, скорее всего, отдушина. Вообще, постройка сильно напоминал сарай. Или это и был сарай? Окинув дом взглядом, Виктор постоял в нерешительности и пошел дальше. Ломиться внутрь, к хозяевам, не умея ничего им сказать, было бы совсем по-дурацки.
    А у следующей избы, наконец, случилась встреча с человеком. Это оказалась женщина в годах, с морщинистым загорелым лицом европеоидного типа, седая, в темной юбке, серой рубахе, платке, с босыми загрубевшими ступнями. В общем, типичная такая дремучая деревенская старуха. Она как раз выходила из дверей, держа в руках деревянное корытце. Увидев Витю, женщина испуганно замерла. Витя, ничего не говоря, слегка согнул прямую спину, неумело изображая поклон. Женщина приоткрыла рот и округлила глаза. Через секунду она опомнилась, выпустила корытце из рук и юркнула в дом. Дверь с глухим стуком захлопнулась. Из посудины на землю потекла полужидкая неаппетитная бурда. Витя посмотрел на жижу, посмотрел на дверь, вздохнул и двинулся дальше. Первый блин комом. Но, по крайней мере, можно больше не сомневаться: здесь живут люди.
    Настоящая же встреча произошла, когда Витя миновал еще один дом и вышел уже к четвертому. Прямо на пороге двери сидел худой мужик средних лет, облаченный в рубаху со штанами из некрашеной ткани и, как тут, видимо, было модно, босой. Лицо мужика украшала густая борода, которая смыкалась с шапкой черных волос, стриженных "под горшок", а из-под кустистых бровей смотрели темные глаза.
    Витя остановился, не доходя до мужика десятка шагов, и снова показал, какой наклон у Пизанской башни. Он очень надеялся, что мужик окажется поспокойнее. Если они тут все такие нервные, так и до вил может дойти.
    Мужик не испугался. Он с большим удивлением оглядел Витю с ног до головы, потом встал, шагнул навстречу, передумал и что-то крикнул через плечо, в открытую дверь. Виктор напрягся: звучание слов напомнило речь "быков". Из избы один за другим появились двое молодых людей - наверно, сыновья, как немедленно предположил Виктор, напрягаясь еще больше. Впрочем, юноши были сильно младше Вити и габаритами не впечатляли. Они откровенно вылупились на чужака и не спешили выходить из-за спины отца.
    Мужик обратился к Вите с каким-то вопросом. Витя покачал головой и громко сказал:
    - Не понимаю.
    Мужик снова что-то спросил, более многословно.
    - Я вас не понимаю, извините, - ответил Виктор четко.
    Мужик несколько секунд смотрел на Витю, смешно задрав брови, затем обратился к сыновьям. Один что-то переспросил. Мужик покачал головой и вышел на середину улицы. Еще раз оглядев Виктора, он махнул рукой: "Пойдем со мной". И они пошли.
    Мужик шел впереди, все время оборачиваясь. За Виктором следовали парни. Эскорт Вите не нравился и просто так, и вдобавок оказался перекрыт путь к бегству. С другой стороны, вид у юношей был безобидный, парни просто глазели на него как на слона с хоботом и ушами. Ну, любопытно людям, вот и идут следом, успокаивал себя Витя. У них тут в деревне, может, месяцами новых рож не бывает.
    Они прошли несколько домов. Было тихо, люди больше не встречались, словно все куда-то дружно ушли. Потом заборы кончились, улица раздалась в стороны, и они вышли на обширный пустырь с голой утоптанной землей. Поодаль были видны выходы еще из двух улиц. Видимо, это была деревенская площадь. Если на тех улицах столько же домов, сколько остались позади, прикинул Виктор, то в деревне живет семей так полсотни, а то и больше. Учитывая, что семьи на селе всегда были большими, народу немало.
    Бородач направился через площадь к большой избе, выделявшейся таким архитектурным излишеством, как окна (хоть и закрытые ставнями). Перед входом в избу их процессия остановилась. Виктор с опаской и любопытством стал ждать, что будет дальше.
    Мужик деликатно постучал в дверь кулаком.
    Витя обратил внимание, что эта дверь, как и оконные ставни, была сделана из гладко оструганных досок. По сравнению с кольями вид был чуть ли не гламурный. Тут что, доски - дефицит и роскошь?
    Дверь открылась, и в проеме возник дородный осанистый мужчина. На его чистом безбородом лице было написано такое властное выражение, что Витя сразу понял: это начальник.
    Бородач начал что-то говорить, часто указывая себе за спину. Толстяк слушал и, прищурившись, разглядывал Витю, который принял вид независимый, но не надменный. Как говорится, встречают по одежке... Одежда, кстати, у Виктора выглядела пусть необычно, но качеством заметно превосходила наряды местных.
    Дослушав мужика, начальник обратился к Виктору, произнеся несколько фраз с явно вопросительной интонацией.
    - Ребята, я вас не понимаю, не обижайтесь, - отчетливо и очень спокойно проговорил Витя. - Предлагаю мир и дружбу, обещаю не хулиганить.
    Суровое выражение лица толстяка немного смягчилось. Он заговорил снова - медленно, показывая рукой на лес, на реку, куда-то по сторонам. Говорил он недолго, а закончив, выжидательно уставился на пришлого бродягу.
    Витя стал держать ответную речь, стараясь говорить подчеркнуто вежливо, справедливо полагая, что интонации понятны без перевода:
    - Послушайте, уважаемый староста, я ничего не понял, что вы мне сейчас сказали. Но вы, если я не ошибаюсь, спрашиваете, кто я и откуда? Я издалека, из города... хотя это неважно, вы о нем не слышали. Меня зовут Виктор. Вик-тор, - он, забывшись, пристукнул кулаком в грудь и чуть не зашипел от боли. - Я - Виктор. Пришел по берегу сверху, оттуда, - он показал рукой. - Шел, шел... И пришел, - неожиданно для себя закончил он и развел руками: типа, "ну, здравствуйте, вот он я".
    Получилось так по-идиотски, что Витя чуть не зажмурился от стыда. Тоже мне поручик Ржевский нашелся. ("Шел верблюд по пустыне, шел, шел...") Староста же - или кем еще был дородный мужик - не удивился и не развеселился. Со слабым интересом взглянув на ободранные еще там ладони Виктора, он перекинулся несколькими словами с бородачом и вернулся в назад избу. Дверь закрылась.
    Бородатый мужик что-то буркнул Виктору и снова взмахнул рукой: пошли, мол. Тем же строем и в том же составе они зашагали в обратную сторону.
    У знакомой избы процессия распалась. Отец с сыновьями, ни слова не говоря, проследовали в дом. А Витя как дурак остался стоять один на улице. В полной растерянности. Он ожидал чего угодно, только не того, что его так бросят.
    Но долго удивляться не пришлось. Мужик вышел обратно, держа в руках глиняный кувшин. Подойдя к Виктору, он молча протянул ему жбан. Витя с недоумением принял и чуть не выронил от тяжести: кувшин был полным. Мужик показал жестом: пей. Витя приложился. Это оказалось что-то вроде домашнего хлебного кваса, несладкого, невкусного и теплого. Но Вите так хотелось пить, что он без остановки выдул половину, не меньше литра. Глядя на него, мужик почему-то на глазах светлел лицом. А когда Витя, напившись, протянул посудину обратно, бородач вдруг коротко поклонился, взял кувшин и отпил из него. После этого он произнес какую-то тарабарщину и показал на дверь своего дома.
    Витя понял, что его приглашают зайти внутрь. Принимают как гостя? Он больше не чужак? Витя повторил свой неуклюжий поклон и направился к избе, к которой повел его, мелькая грязными пятками, хозяин.


Глава 6


    - Викото! Викото!
    Зычный зов пронесся над огородом и настиг Виктора у забора, за которым лежал переулок.
    Витя оглянулся. Бородач стоял в задних дверях избы и привычно манил рукой. Чертыхнувшись, Витя снял руки с кольев и пошел назад между грядок.
    - Микали, вода, - сказал хозяин, когда он встал перед ним, и ткнул пальцем за дверь. В темном коридоре громоздилась пустая бочка, рядом притулились деревянные ведерки. Вздохнув, Витя зашел внутрь, подхватил одной рукой бадейки за веревочные "дужки", другой коромысло, на концах которого болтались бечевки с коваными крючками, протопал через весь дом на улицу и поплелся к деревенскому колодцу.
    В грубых ведрах, сбитых из деревянных планок и обручей, воды помещалось меньше, чем те сами весили. Бездонная бочка наполнялась медленно. Но Витя и не торопился. Он успел привыкнуть, что деревня - не город, спешить смысла нет. А сделав, наконец, последнюю ходку, понял, что на реку уже не хочется. Витя уселся отдыхать на пороге задней двери, взирая на успевший надоесть огород.
    Только тут он, наверно, впервые в жизни осознал, что такое настоящий отдых. Не валяться на диване перед телевизором, не пить пиво с друзьями и не шататься по развлекательному центру, а отдыхать - переживать изумительные мгновения, когда ноющие мышцы затихают, а в тело по капле вливаются новые силы.
    Витя сидел, уныло смотрел на свои бедные растоптанные туфли и подсчитывал, сколько он уже здесь. Выходило, что двенадцатый день. Вроде не так долго, но время тянулось как резиновое. С одной стороны - нескончаемая работа, а с другой - даже в свободные минуты заняться нечем. Все осталось дома: телевизор, компьютер, Интернет, книги, и даже в гости ни к кому не сходишь. Способов убивать время просто не было.
    Но если во всем искать плюсы, то получилось идеальное обучение методом погружение в среду. Собственно, ничего другого, кроме как погружаться и пытаться не пускать пузыри, не оставалось.
    Главной проблемой, как Витя и предполагал, стал чужой язык. Он не понимал людей, и люди не понимали его. Но местных было много, а Витя один, и понятно, кому что было нужнее.
    На свою тупость Виктор никогда не жаловался - нормальная была, не хуже, чем у людей. Но сейчас ему абсолютно не за что было зацепиться. Самый простой туристический разговорник выглядел бы энциклопедией. А так приходилось учить язык способом, популярным у дикарей. Показывая на себе и на других, Витя выяснил, как называются части тела, как обозначаются движения типа "идти" или, наоборот, "стоять", узнал слова "дай", "возьми", "есть", "спать", "хороший" и некоторые другие. Местный говор по твердости произношения напоминал испанский, и это облегчало задачу, но зато хватало непривычных звуков, от которых язык сворачивался в трубочку. Виктор очень старался, но выходило так себе. Простодушные деревенские жители не скрывали широких улыбок, когда слышали, как он коверкает речь. Витя не обижался. Тем более что в остальном его не задирали.
    Местные вообще отнеслись к пришельцу из леса на удивление спокойно. Как будто это был парень из соседнего села: вроде не свой, но все же земляк. Витю это полностью устраивало, но в душе он недоумевал. Разве чужак на деревне, да еще такой глухой, не должен вызывать любопытства? Кто он такой, откуда взялся, не псих ли и прочие естественные вопросы. А Витей интересовались разве что дети. Может, староста приказал его не беспокоить?
    Позже Вите пришла на ум догадка, что его "безъязыкость" была для деревенских как бы признаком дебильности. А может, это было такое снисходительно-терпеливое "отношение к иностранцу".
    Но кое в чем Витя был точно уверен: срабатывала уловка, которую он сперва использовал инстинктивно, а потом сознательно взял на вооружение. Демонстрация миролюбия. Проще говоря, он старался ни в чем не казаться опасным. Не считая своего непонятного, но мирного болботания, Витя вовсю использовал язык тела. Он ни перед кем не принимал гордых, странных и тем более угрожающих поз, в буквальном смысле не делал резких движений, не мерялся взглядами, первым уступал дорогу. Даже улыбался так, чтобы не скалить зубы. Примитивные приемы, но они работали.
    В итоге Виктор с удивлением понял, что это хорошая тактика - косить не то чтобы под дурачка, но под человека, у которого в голове не хватает пары винтиков. Здесь тоже не трогали безобидных недоумков.
    Единственный, кто подозревал, что Виктор не так прост, был толстый староста. То, что он не подшучивал над Витей вместе с односельчанами, было понятно: начальнику несолидно. Но староста еще его изучал.
    К примеру, у Вити возник обычай каждый день купаться в реке. Не от любви к пляжному отдыху. Просто с гигиеной в деревне дела обстояли неважно. Во-первых, напрочь отсутствовало мыло - любое, вообще. При стирке иногда зачем-то разводили в воде золу из печки, а потом использовали слитую жидкость, но становилась ли одежда от этого чище, Витя так и не понял. Во-вторых, без туалетной бумаги приходилось обходиться листьями. В-третьих, жечь дрова зря не любили и поэтому горячую воду использовали редко. В-четвертых, постельного белья не существовало в принципе. О таких вещах, как зубная паста, шампунь, дезодорант оставалось только мечтать. В итоге вынужденный умываться холодной водой без мыла и пользоваться большими листьями (а их еще попробуй-ка насобирай!), Виктор хотя бы раз в день ходил на реку. И часто, возвращаясь в деревню, видел на каком-нибудь пригорке старосту, который откровенно за ним наблюдал. Витя не мог понять, зачем дядьке это нужно. Как купались другие, его не интересовало. Что, спрашивается, было такого в Викторе?
    Хотя, в общем-то, Витя догадывался, что. Он просто был другой. Он не так ходил, не так смотрел и даже не так молчал. У селян каким-то иным было даже спокойное выражение лица. Наверно, Витя выглядел как летучая мышь среди воробьев.
    Но если староста и делал из наблюдений выводы, он держал их при себе. И за это Витя был ему искренне благодарен. Слово старосты имели в деревне немалый вес, а Витино положение и без того было не слишком веселое.
    Пусть местные жители отличались добродушием, но сам образ деревенской жизни у толерантных аборигенов был довольно тяжелым. Витя это сразу ощутил. Дармоедов на селе не держали. В семье, что его приютила, Виктор оказался в положении батрака. И не то чтобы его прямо заставляли работать угрозами или побоями, вовсе нет. Но как-то само собой подразумевалось, что здоровый взрослый мужик не будет жить и есть хлеб у чужих людей, не участвуя в общих трудах.
    Глава семьи, тот самый худой бородатый мужик, носил звучное, но трудное для произношения имя Барнклдрен. Про себя Витя окрестил его Барни. В тот же день, как они познакомились, Барни накормил Виктора кашей из неизвестной серой крупы, а после не чинясь сунул в руки земледельческий инструмент - помесь мотыги с кайлом. С этой кайломотыгой Витя был направлен в огород, где добрую половину занимали ряды какой-то пышной ботвы. Младший сын хозяина прошел один ряд, показывая, как нужно рыхлить землю у корней, после чего ушел. И Витя до самого заката трудолюбиво горбатился на благо приютившей семьи. А когда бесконечно долгий и жаркий день, наконец, закончился, Витя готов был лечь между грядок и сдохнуть. От теплового удара спасла лишь вовремя намотанная на голову рубашка. Но помереть ему не дали: с наступлением сумерек дорогого гостя отвели в избу, дали умыться из деревянной лохани и усадили ужинать за общий стол.
    И так пошло каждый день. Огород, бесконечное хождение за водой, сбор растопки в лесу, чистка вонючего хлева, где обитали неожиданно привычные на вид и на все остальное свиньи... Каждый вечер Виктор был полумертвый от усталости. И перед тем как заснуть на жесткой лавке, он смотрел в темноту и сладострастно мечтал, как разберется с Петей Нечаевым, когда окажется дома. Можно сказать, только эта мысль Витю и поддерживала.
    В общем, с ним не церемонились. Но вместе с тем Витя видел, что специально его не гнобили. Так жили все в деревне. Так жила и семья Барнклдрена, включая его самого, жену, шестерых детей и какую-то ветхую старушонку. С утра до ночи домочадцы были на ногах - обычно пропадая где-то на полях вместе с остальными деревенскими жителями. По избам сидели только самые старые, которые следили за самыми маленькими, и те, у кого было иное ремесло, кроме пахоты и сенокоса. Барни, к примеру, был рыбаком. Утром и вечером он в одиночку или с сыновьями выходил метать сети, днями чинил снасти или возился с лодкой.
    Впрочем, через неделю Виктор почувствовал, что потихоньку начинает втягиваться. Вялые мышцы городского жителя окрепли, люди к нему привыкли, лексикон потихоньку рос. С гигиеной было хуже, но он как-то справлялся, а местные болезни к нему, к счастью, не приставали.
    Попутно он решил еще одну проблему. Ходить в куртке по такой жаре было невозможно, поэтому он сложил внутрь нее все вещи, включая браслет, и скатал компактный тючок, обмотанный обрывком бечевки. Получился не очень приметный валик, через который Витя пропустил брючный ремень и носил на поясе, днем не снимая ни на минуту, а ночью используя как подушку. Окружающим он старался показывать, что это та самая расписная торба, в которой души не чают дураки. Что на самом деле подумал народ, неизвестно, но пальцем в него не тыкали и развязать тючок не требовали.
    Первая неделя вышла непростая, но он худо-бедно справился. Зато потом, когда новые впечатления потеряли остроту, Витя начал приглядываться к окружающей обстановке с усиленным вниманием. И особенное любопытство у него вызывали те, кто с виду от него не отличался - крестьяне.
    Витя смотрел на них и не видел ничего сверхъестественного. Люди как люди. Они так же умели радоваться и злиться, что-то любили и чего-то боялись, тяжело трудились и с удовольствием бездельничали. Они так же отличались между собой характерами. Витя упорно, как врач, изучающий рентген замысловатого внутреннего органа, пытался найти хоть какую-то необычность поведения и ничего не находил. Жители деревни, вероятно, не страдали широтой кругозора, но вели себя как самые обыкновенные человеки.
    Другой вопрос, который его мучил, был про магию. Сколько Виктор не искал, он не находил ее следов. Какие там волшебные палочки и грозные магические кольца! Не было даже бытовой ерунды вроде горшка, который сам варит кашу. И самоходных ведер, ходивших по воду, к огромному сожалению, не было. И заговоренных самодвижущихся лодок. И рыба в сети Барни шла не по его велению, а очень даже по своему хотению - то густо, то пусто. И по небу летали не чудесные крылатые создания, а обыкновенные птицы. Которые, как и прочие животные, не испытывали ни малейшего желания говорить человеческим голосом. Особенно угнетало Витю отсутствие каких-то аналогов электрических лампочек. После заката жгли банальные лучины, но чаще даже их не жгли, а сразу ложились спать.
    Как же так, молча удивлялся Витя. Где магический антураж? Где колдовство и чародейство? Не считать же волшебными явно самодельные талисманы и обереги, которые местные носили на своих немытых шеях? И если нет магов, то пусть, на худой конец, будет какая-нибудь бабка-ведунья с травками и заговорами. Но и бабок он не видел.
    А может, не было и той удивительной ночи, первой в неведомом мире? Витя вспоминал лагерь, ручей, "воронье гнездо", искры и дым, голодные рези в животе - и огромную страшную морду речной твари, возникшую из темноты. Витя мог бы изобразить каждый зуб в пасти зверя, каждую шишку и бугор - если б умел рисовать, конечно. А бесплотные летающие огоньки были? Витя закрывал глаза, и перед ним как наяву вставали разноцветные шарики света, которые плыли в темноте над ручьем и отражались в воде. Нет, все это было, было на самом деле. Это не бред и не сон.
    Но тогда почему здесь, в деревне, не видно и следа волшебства? Или этот мир устроен как-то иначе, чем он предполагал? На основании, кстати, офигенно солидного материала - фольклора и фантастики.
    Так или иначе, а модель у него в голове не выстраивалась.
    Несколько раз, когда накатывала тоска от всей этой тягомотины, Витя уходил подальше в лес, доставал из котомки смартфон и слушал сохраненную музыку. И, как ни странно, это помогало, пока не разрядился аккумулятор. Технология родного мира как бы освежала мозги, а тяжесть на душе отступала. Виктор возвращался в деревню, готовый снова и терпеть, и ждать.
    День за днем Виктор копался в земле, таскал воду, помогал Барни носить сети. Из-за того, что не было бритвы, у него начала отрастать мягкая бородка - впервые в жизни. Грудина болела все меньше, пока совсем не прошла. Витя знал уже несколько десятков слов. Можно сказать, внедрение прошло успешно. Но главная цель - отыскать способ вернуться домой - была так же далека, как и в первый день.
    ...В этот момент его размышления в очередной раз вторгся хозяин.
    - Викото!
    Витя оглянулся. Барни стоял за спиной и с добрым выражением лица протягивал "кайломотыгу".
    - Земля, - объяснил бородач, руками изображая окучивание.
    Виктор со вздохом поднялся, взял инструмент и поплелся в огород.
   
    Прошло еще четыре дня, прежде чем выяснилось, что дальнейшая Витина судьба решена без его участия.
    Утро никаких перемен не предвещало. Едва солнце выглянуло из-за горизонта, семья проснулась, и в избе стало тесно от людей, которые ходили, зевали, чесались, потягивались и переговаривались сиплыми со сна голосами. Хозяин, поднявшийся затемно, вернулся с реки, где проверял выставленные вечером сети. Из всех вставших умыться решил, как всегда, один Виктор. После скучного завтрака, состоявшего из вчерашней каши с остатками несоленой отварной рыбы, домочадцы, как обычно, разошлись по работам.
    Барни расположился отдыхать, но прежде указал Вите на пустую бочку. Вообще, почетная обязанность водоноса пристала к Виктору легко и естественно, как репей к хвосту дворняги. Наверно, потому что на глупости типа умывания он один тратил воды больше, чем остальные члены семьи, вместе взятые.
    Потом Виктор на пару с хозяином разбирал запасную сеть. Барнклдрен с помощью междометий и жестов учил, как чинить порванные ячейки. Солнце поднялось уже высоко, поэтому они расположились в прохладном сарае с открытыми дверями. И скоро в этих дверях возник визитер.
    Конопатый, смутно знакомый - из родни старосты, кажется - мальчишка, разглядывая Виктора, передал Барни какое-то сообщение. Бородач переспросил, почесал в затылке и обратился к Вите с фразой, общий смысл которой гласил: "Иди с ним". Чуть помедлив, Витя встал и вышел из сарая.
    Интересно, здесь вызов к начальству - тоже не к добру или все по-другому, опасливо гадал он, следуя по улице за мальчиком.
    Они вышли на площадь. Днем она всегда пустовала, но сейчас на ней царило большое оживление. Перед домом старосты стоял караван запряженных телег, вокруг толпился народ, а из распахнутых ворот подворья выносили какие-то мешки. Тут же стояли оседланные кони без седоков. Мальчишка, нырнув в толпу, исчез. Виктор нерешительно подошел поближе и увидел вооруженных людей.
    Это были не деревенские жители. Примерно два десятка мужчин, стоявшими небольшими группами, резко выделялись своими длиннополыми куртками, на которых были как-то нашиты железные пластины. На головах тускло блестели металлические колпаки, отороченные мехом как женские шапки. Учитывая жару, наряды смотрелись странно. Один из чужаков держал в руках крепкий длинный шест с железным наконечником. Витя с запозданием сообразил, что это боевое копье. У остальных на поясах висели короткие ножны с торчащими рукоятями мечей. Воины наблюдали за погрузкой и лениво переговаривались.
    Атмосфера царила более-менее спокойная и при этом деловая. Во всяком случае, на грабеж это не походило: Витя видел, что селяне носят грузы без всякого испуга. Интересно, что происходит?
    Мешки грузили в узкие телеги. У повозок были непомерно большие колеса, по здешней традиции выступающие над бортами, а в запряжке стояли невзрачные крестьянские лошадки. Первые три телеги, полностью загруженные, были покрыты дерюгами, стянутыми внахлест веревками. Судя по всему, груз был уложен вообще где-то другом месте. Две колымаги были пустыми, а еще две наполняли на глазах. Носили не только мешки, были какие-то короба и лукошки, какие-то связки, рулоны и охапки. Витя начал смутно догадываться, что это то ли торговый караван с охраной, то ли сборщики налогов от местного феодала. Гости из "большого мира".
    Погрузка подходила к концу, когда на пороге своего дома появился староста в компании здоровенного мужика, обладателя широких плеч и одежды с самым большим количеством металлолома. Мужчины посмотрели, как заканчивают грузить последнюю телегу, обменялись репликами, после чего главный "металлист" двинулся к собратьям.
    Староста поводил взглядом по толпе и встретился глазами с Витей.
    - Викото! - громко сказал он и повел головой, подзывая к себе.
    Витя послушно пошел сквозь народ. На него оглядывались.
    Староста встал против Виктора и, оценивающе его разглядывая, принялся что-то негромко и внушительно говорить. Они оба знали, что Витя почти не понимает, но зачем-то эта речь понадобилась. Постепенно до Вити все-таки дошло, что очень скоро он "ехать" вместе с "эти люди" и, похоже, обратно уже не вернется!
    Витя обалдел. Его что, отправляют из деревни? Но куда? Зачем?
    Объяснять на пальцах никто не собирался. Закончив говорить, староста кивнул с таким видом, как будто они обо всем договорились, снова властно качнул головой и пошел к телегам. Вите ничего не оставалось, как поспешить за ним.
   
    Трапеции крыш над частоколом медленно уменьшались. Телеги, поскрипывая колесами, катили все дальше и дальше от околицы. Потом дорога свернула к лесу, пошла вдоль опушки, и деревня скрылась за могучими стволами.
    Витя откинулся на охапку сена и стал смотреть в небо. Вверху проплывали разлапистые ветви деревьев, то закрывая, то открывая солнце. Перепады света быстро надоели, и Витя снова сел.
    Замыкавшая колонну пара вооруженных всадников без интереса поглядывала по сторонам и о чем-то переговаривалась. Слов Витя не понимал, но темой разговора, кажется, был не он. Да и с чего бы вдруг? Их дело охранять телеги, а Витя просто живой груз.
    Он сгреб клочки сена к борту и устроился поперек полупустой телеги спиной к лесу. Над верхней доской кузова появлялись и пропадали толстые спицы огромных колес. Витя смотрел на равнину с разбросанными участками обработанной земли и думал.
    Вот чего он никак не ожидал, так это такого внезапного конца. Правда, черт его знает, как вообще должно было кончится, но что вот так за минуту выпрут вон - это было неожиданно. Даже попрощаться не дали, хоть особо и не с кем. Настолько устали его терпеть, что ли?
    Бросив взгляд на всадников - один что-то неспешно говорил, другой непринужденно сморкался двумя пальцами, - Виктор привстал и посмотрел вперед. Прямо перед ним маячила спина возницы, за ней - движущийся лошадиный круп, а еще дальше растянулся весь обоз. Семь телег, в промежутках между ними верховые и еще три всадника в виде головного дозора. Витя лег обратно. Всадники в арьергарде скучающе взглянули на его телодвижения, не прерывая беседы.
    Если его догадка верна, то это или купцы, или эти... мытари, что ли... сборщики подати, короче. А если сборщики, то - представители власти. И вероятно, Витю отправили с ними, чтобы эта самая власть решила его судьбу. Тип он подозрительный, языка не знает, одет не по-нашенски...
    Да, есть неиллюзорный шанс, что в ближайшее время предстоит разъяснение личности. Правильно рассудил умный староста: задержать, но не применяя силы, чтоб не захотел удрать. И кормить забесплатно не пришлось: уж что-что, а кормежка отработана по полной! И не обижали, наверно, поэтому. А просто так, сам по себе, Витя даром никому не был нужен. Бродяга без роду без племени, криворукий батрак, дурачок из леса...
    Виктор почувствовал, что перегибает, и сказал себе: ты еще давай обидься. Кто они тебе, чтобы принимать как родного? Не прибили кольями, и на том спасибо.
    Из леса стремительной тенью скользнул хищный птичий силуэт и сразу пропал на фоне холма с другой стороны дороги. Виктор посмотрел вслед и позавидовал: хорошо быть птицей, ни от чего не зависеть. А тут везут, как барана на рынок, и неизвестно, чего ждать в конце. Допросов третьей степени? Тюрьмы? Может, даже рабства? А что, вполне могли продать заезжим торговцам рабами.
    Ну-ну, только без паники на пустом месте, как говорил Мишка, приказал себе Виктор. (Как ты там, Миха?.. Как вы там, мама, папа? Если что, я живой...) Не стоит себя накручивать. Пока с ним обращались на удивление прилично. Намного лучше, чем обошлись бы с бомжом в его собственном мире. Это слегка обнадеживает.
    Но и ничего не гарантирует. Здравый смысл никто не отменял. А он подсказывает: одиночка всегда уязвим. И очень в человеческой натуре - уязвить уязвимого, показывая свою власть. Просто потому, что это легко сделать и ничего за это не будет.
    Виктор лежал, глядел в голубое небо и напряженно размышлял. Что делать, чего ждать? Какие есть варианты? А впереди будет ли какой-то выбор? Нет, можно, конечно, попробовать убежать и дальше шататься по лесам. Но ведь специалиста по магическим браслетам так точно не найти. Это не учитывая перспективы раньше сто раз сдохнуть от голода, холода и хищников. Однако если в будущем светит стать зэком или невольником, то знатока не найти тем более. Даже хуже: браслет пропадет с концами. Но кто сказал, что ждет именно такая судьба?.. А кто сказал, что нет?..
    Буриданов ты осел, вздохнул Витя. Давай уже, выбирай, наконец.
    Текли минуты, мерно поскрипывали колеса, а он все никак не мог определиться. И когда мозги уже раскалились от напряжения, он вдруг решил: "Подожду до завтра. Посмотрим, что за типы. Будут обращаться как со скотом - тогда все ясно, делаем ноги. А после... будет видно".
    И сам же по-лошадиному фыркнул: гениально, Витек! Сразу виден бездонный интеллект. Разобрался с проблемой. Непонятно только, почему строем не ходишь.
    Ладно, пускай хотя бы так...
    Витя с невольным облегчением устроился на дне телеги поудобнее и, коротая время, стал мысленно складывать из выученных слов сколько-нибудь связные предложения.


Глава 7


    Солнце, перевалив полдень, поплыло к западу. Дорога свернула в сторону, и лес гигантских деревьев остался далеко позади. Караван плелся по тропе среди холмистой степи, где ветер трепал жесткую серо-зеленую траву. Изредка встречались прозрачные рощицы невысоких деревьев. Витя удивлялся, как сильно изменилась местность. Всюду, куда ни глянь, сухая саванна. Однообразный пейзаж скоро наскучил. А под вечер надоело вообще все: и ползущий с черепашьей скоростью обоз, и безделье, и жара, и степная мошкара, и пыль, и маячившие перед глазами всадники. Занятия не было абсолютно никакого - лежи себе, плюй в небо да слушай нудный, монотонный скрип колес.
    Наконец, солнце, потеряв жгучий блеск, приблизилось к горизонту. Обоз свернул к ближней роще. Витя обрадовался: привал! Даже лучше - ночевка, отдых до самого утра. А ночи тут долгие. Впрочем, и дни не короткие. Вообще, у Вити сложилось впечатление, что сутки здесь длиннее ему привычных. Жаль только, замерить это по часам смартфона он сразу не догадался, а потом, когда аккумулятор сел, стало поздно. Очередной случай, когда он как дурак не подумал вперед.
    Виктор морально был готов к тому, что на ночь его свяжут - просто чтобы избежать лишних хлопот, - и пообещал себе не расстраиваться. Однако обошлось без этого. Даже до кустиков конвоя не было. Что совсем удивительно, его не запрягли на работу по обустройству стоянки. А когда вояки, срубив дерево, разожгли костер и приготовили горячую пищу, он наравне со всеми получил полную миску густой похлебки.
    Нормальные мужики, оценил Витя, когда уже в сумерках, довольный и сытый, заполз под телегу на брошенную охапку сена. Главное, не пытались самоутверждаться за его счет. Будем считать, что перспективы на будущее немного просветлели, и побег отложен.
    Честно говоря, Витя в любом случае не чувствовал сил куда-то бежать. Слишком вымотал его этот день, перевернувший рутину. Он снял с пояса верную котомку, положил под голову, поерзал, устраиваясь поудобнее. Незаметно лошадиное храп, забавный стрекот местных насекомых и голоса часовых у костра отдалились и пропали. Витя заснул.
   
    ...Сон разбился как стекло. Где-то рядом истошно завопили. Тут же заорало множество грубых голосов. На миг Вите со сна почудилось, что его снова будит телефонный звонок. Но это был не телефон - орали люди. И в их отчаянные крики вплетался лязг металла.
    Вытаращив глаза, Витя очумело высунулся из-под телеги. Вокруг царил мрак, во мраке колыхались багровые блики прогоревшего костра. А по лагерю метались человеческие тени. Кто-то за кем-то бежал, кто-то с кем-то сцепился, взлетали руки, звенело оружие. Рядом кипел самый настоящий бой.
    Людей было много - больше, чем просто обозников, - и они дрались насмерть между собой. Витя еще стоял на карачках, не зная, что делать, как вдруг перед его носом рухнул человек. Из живота человека торчало толстое древко, в которое тот вцепился обеими руками. Древко сразу кто-то выдернул. Звук извлечения был еле слышен, но прозвучал для Вити отчетливо, как всхлип. Скрючившийся мужик дернулся, замер, и от него потянуло дурным запахом.
    Витя еле успел нырнуть обратно под телегу, как его тут же вырвало - до дна, до кишок, так что, казалось, вывернет сами внутренности. Когда спазмы прекратились, ослепший от слез Виктор нащупал скатку, каким-то чудом не запачканную рвотой, и торопливо переполз к передку телеги. Со всех сторон неслись крики, бряцанье оружия, ржание лошадей. Витя вытер ладонью глаза и вгляделся в темноту. Мимо со звериным рыком пронеслась большая тень, чуть погодя обратно по воздуху прошуршало, крутясь, что-то маленькое и увесистое. Улучив момент, Витя привстал и кинулся в заросли, вглубь самой густой темноты.
    Его не преследовали.
    Виктор пробежал метров триста, продираясь сквозь кусты, наталкиваясь и уворачиваясь от стволов. Наконец, он вырвался под открытое ночное небо. Покрытый темнотой простор слегка отрезвил. Бурно дыша, Витя остановился и стал глядеть назад. Тьма была плотной и равнодушной. Прошло пару минут, его дыхание выровнялось, стало тихо. Нет, за ним никто не ломился. Однако вдалеке по-прежнему доносился слабый шум схватки. Витя стоял, вглядывался в темноту, напряженно ожидая невесть чего, а теплый ночной ветерок из степи приятно овевал горящее лицо. Простояв так минут десять и так ничего и не дождавшись, Виктор без сил опустился на землю.
    Его затрясло.
    Впервые Виктор стал свидетелем убийства. Не просто смерти, потому что обычных покойников ему приходилось видеть. Сегодня он стал очевидцем лишения жизни. Самого что ни на есть прямого, настоящего, натурального убийства. Убийства вживую. Через такое Витя еще не проходил...
    Сколько времени прошло, пока его не отпустило, Виктор не знал. Порядком. Лицо горело, во рту горчила какая-то дрянь, пальцы дрожали. Но в голове прояснилось. Витя сплюнул, сделал несколько глубоких вздохов, опять старательно вслушался в темноту. Шума больше не было, только дребезжали как жестянки ночные насекомые.
    Что теперь? Вернуться? Посмотреть, чем кончилось? Ну да, замочат и фамилию не спросят! Кто на кого напал? То есть понятно, на кого... Но кто - разбойники? Виктор крепко зажмурился и мысленно взвыл: ну вот за что ему все это?! Ну почему все беды падают на его голову? Чем он заслужил? Он же самый простой человек, ни разу не герой, он не хочет этого ничего!..
    Однако вспышка быстро прошла. Он не дома, где можно безопасно истерить в теплой квартире. Здесь сама жизнь под угрозой.
    Виктор встал на ноги и попытался собраться с мыслями. Поглядел по сторонам. Степь укрывала тьма и звездное небо. Луны не было. Ее то ли вообще не было, то ли Вите не везло с астрономическими наблюдениями. Роща в этой темноте выглядела как стена особо плотного мрака. Как только не свернул шею на бегу, подумал он и повернулся в сторону темной равнины. В принципе, ничто не мешало раствориться на ее просторах. Но куда, черт возьми, идти?
    Витя долго стоял, глядел в ночь... И снова сел на землю. Чуть позже он откинулся на спину, благо кругом трава и тепло. Глядя на мерцающие узоры незнакомых созвездий, он стал дожидаться рассвета.
   
    Второй раз Витя проснулся уже на заре. На землю успела выпасть холодная предрассветная роса. Открыв глаза, он сразу почувствовал, что кожа у него гусиная. Звезды бледнели и таяли в светлеющем небе. Восточный край неба окрасился в нежные розово-аквамариновые цвета. Несколько мгновений Витя, дрожа, бессмысленно любовался небесной красотой. Потом сознание включилось, и он напрягся.
    От земли несся глухой рокот. Витя быстро перекатился на бок и приложил ухо к почве. Неясный гул, похожий на шум далекого водопада, усилился. Недоуменно хмурясь, Витя вслушивался до тех пор, пока звук, слегка изменившись, не коснулся другого уха тоже. Он поднял голову. Да, гул шел и по воздуху. Витя сел, огляделся - и тут же припал к земле.
    Из-за рощи выезжал верховой отряд. В утренних сумерках всадники сливались в одну массу, но было ясно, что это не свои, не охрана обоза, слишком много их было. Витя рискнул приподняться на руках и глянуть поверх метелок травы. Половина лошадей были без наездников, но с грузом на спинах. Сотрясая окрестность топотом копыт, отряд длинной змеящейся колонной вытягивался в степь. Три-четыре десятка всадников, прикинул Витя, когда показался хвост процессии, и столько же вьючных лошадей.
    Выждав безопасное время, Витя поднялся во весь рост и долго смотрел, как конники исчезают в утренних сумерках. Когда в мглистой дали пропало всякое движение, Виктор по привычке растер ладонями лицо. Пожалуй, назад уже не вернутся. Это ж они были, напавшие?.. Ладно, сказал он себе, нужно шевелиться.
    В глубине рощи было все еще темно, но какая-то ранняя пташка, заночевавшая на зеленом островке, уже пробовала голос. Виктор двигался медленно, поминутно замирая и оглядываясь. Когда, по его расчетам, до бивака осталось совсем немного, он лег на землю. Да уж, кто бы знал, где пригодилась армейская учебка! Стараясь не шуметь, он по-пластунски пополз вперед.
    Обнаружив за деревьями первую телегу, Виктор замер. Он долго слушал тишину и припадал ухом к земле, признав пользу нового метода. Однако не было слышно никого и ничего. Он подполз ближе.
    Лагерь был пуст и мертв - ни людей, ни лошадей. Повозки стояли, как и раньше, но вся поклажа с них пропала. Виктор еще немного полежал, не решаясь действовать. А потом негромко выругался и встал. Труднее всего было не суетиться. Отряхнув с одежды сор, Витя вышел на открытое место и осмотрелся.
    Здесь в самом деле никого не было. Но вид стоянки изменился до неузнаваемости. Землю густо усеивали самые разные предметы. Кто-то бесцеремонный копался в мешках и связках, лежавших на телегах, и отшвыривал все ненужное. Картина слегка напомнила беспорядок при переезде. Витя медленно пошел вперед. На траве валялись тряпки, черепки битых горшков, раздавленные лукошки и просыпанные грязные корнеплоды, какие-то жерди и пучки трав. Зато не было видно мешков с зерном, отрезов домотканого полотна и других ценных вещей.
    Витя пересек всю стоянку и добрел до края рощи. Здесь в воздухе стоял неприятный, тяжелый сырой дух. Запах шел от огромной кучи, закиданной свежими ветками с подвядшими листьями. Прежде ее не было. С очень нехорошим предчувствием Виктор приподнял одну ветвь - и на него глянул мертвый глаз всадника-арьергардщика с разинутым в посмертном крике ртом.
    Отскочив в сторону, Витя отвернулся и согнулся пополам. Но в этот раз спазмов не было. Просто в горле встал огромный-преогромный ком, который, казалось, мешал биться самому сердцу. С трудом отдышавшись, Виктор разогнулся и попятился назад. Кажется, в этой груде тел были все обозники до единого. Он снова взглянул на кучу ветвей, невольно оценивая размер, и его опять замутило. Стиснув зубы, Витя шагнул вперед, не глядя прикрыл лицо листьями и торопливо пошел прочь.
    Вот такие дела, Витек, бормотал он, вот такие тут волшебные дела творятся. Просто фантастика. Сказка, б****, а не жизнь. Мало было батрачить на огороде, теперь вот узнал, какая бывает резня в натуре. Силь ву пле. Вот такая, блин, тут магическая экзотика...
    Витя чувствовал в мозгу одеревенение. Сейчас крыша поедет, вяло думал он. И на испуг даже сил не оставалось. Но крыша все никак не ехала. Витя видел и отмечал все детали. И потому, углядев на траве нечищеный съедобный корень, вспомнил, что у него есть дело.
    Витя долго ходил по разоренному бивуаку и ворошил вещи. Он стал несчастливым обладателем порванного мешка, нескольких кусков разрезанной веревки, груды садовых плодов разной степени побитости и, главное, бурдюка с водой. Последняя находка особенно порадовала. Напившись, Витя взвесил бурдюк в руке, машинально рассматривая уголки бывших конечностей. Пожалуй, на этот день воды хватит. Он крепко заткнул горловину пробкой и положил бурдюк к остальным вещам. Напоследок подобрал еще матерчатую, похожую на брезент, покрышку для груза.
    Собравшись уходить, Витя остановился и посмотрел на груду увядших ветвей.
    - Прощайте, мужики, - тихо сказал он. - Извините, что не могу вас похоронить. Покойтесь с миром.
    Он взвалил на спину тяжелый мешок и зашагал в степь. По старому следу.
   
    Солнце поднялось и начало взбираться вверх по небосклону. Окончательно проснулись птицы, застрекотали насекомые. Потом утро превратилось в день, и пришла жара. Виктор шел мерным походным шагом, перекидывая мешок с плеча на плечо, поглядывал на светило, вытирал пот со лба и терпел. А заодно, чтобы путь казался легче, привычно занимал себя размышлениями.
    Дело было, в общем, ясное: ему повезло уцелеть при бандитском налете. Хотя, может, кто-то еще уцелел, просто разбойники с собой увезли. Кто нападал-то - дикие кочевники? Телеги они почему-то оставили. Ехать слишком далеко?.. Вот вам, кстати, другой метод перераспределения доходов в примитивном обществе, без лишней бюрократии...
    ...Охранников было жаль, пусть и довелось провести с ними меньше суток. Странно все-таки: совсем недавно рядом был живой человек. Разговаривал. Смеялся. Ел, пил, потел, моргал. И вдруг - мертвое безжизненное тело... Витя передернул плечами. Нет, все-таки смерть умом не понять...
    ...Он так и не узнал, кем они были и куда ехали. Везли оброк местному барину? Тут обязательно должны водиться господа. Их и в современности хватает, лезут и лезут, а в такую старину сам бог велел...
    ...Что в деревне сказать? Понятно, что до нее сперва добраться надо. Но потом? Как с ними объясниться, если он даже слова "мертвый" не знает? И неизвестно, что за встреча еще ждет. Не успели выгнать, а он уже приперся обратно. Причем ушел с людьми, а вернулся один. Мутный чужак из леса. Да, ситуация... Или не возвращаться?..
    ...А нормальной проселочной дороги, кстати, нет. Почему? Мало людей, некому ездить? Но деревня-то стоит. Или раз она на реке стоит, то проще по ней добираться?..
    Время от времени встречались бугры, невысокие, но дававшие некоторый обзор. Витя поднимался и оглядывал равнину. Простор земли открывался от края до края. Куда не кинь взгляд, все покрыто серо-зеленой травой, а горизонт дрожит в горячем мареве. Нигде никого и ничего, не считая редко пролетающих птиц. Степь под беспредельным блекло-голубым небом была пуста. Витю это радовало. Новую встречу со "степняками" он вряд ли переживет.
    Ближе к полудню Витя увидел небольшую рощицу и решил передохнуть. Он понаблюдал за рощей на расстоянии, а войдя под сень деревьев, прошелся туда и обратно. Все было спокойно. Выбрав самое тенистое место, он бросил на землю бывшую покрышку с телеги и с огромным наслаждением растянулся на ней, раскинув руки-ноги в стороны как морская звезда...
    Проснулся он спустя час или два. Открыв глаза, улыбнулся: так приятно было очнуться в прозрачной тишине, под шелест листвы, в покое и мире. Но следом пробудилась память, и улыбка пропала. Витя полежал еще немного, потом достал бурдюк, сделал несколько скупых глотков. Странно, деревья тут растут, подумал он, почесывая укусы насекомых, воспользовавшихся моментом, а воды не видать.
    Снова тронуться в путь оказалось тяжело. Стоило Вите выйти из тени листвы, как солнце обожгло кожу. Палило вовсю; воздух колыхался пустынным миражом. В выцветшем от зноя белесом небе не было видно ни одного облачка. Нырнув обратно в тень, Виктор раскатал рукава рубашки и соорудил для головы уродливую бандану, для чего с трудом, наступая ногами, оторвал кусок покрышки. Только после этого он рискнул тронуться дальше.
    ...Он шагал час за часом, постепенно переставая воспринимать мир вокруг себя. Сама цель путешествия незаметно растворилась в мерном ритме ходьбы. Остались только безжалостное солнце, звон насекомых, иссушающая жажда и движение вперед. И лишь когда впереди в дрожащем воздухе неожиданно ясно проступила темная полоса на полгоризонта, впавший в анабиоз мозг проснулся.
    - Елы-палы, - хрипло сказал Витя. - Все-таки добрался.
   
    Лес гигантских деревьев встретил прохладой - такой упоительной, что можно было прослезиться. Тело, измученное солнцем, тут же ослабло. Лежать, ни о чем не думая, ничего не делая, только лежать... Витя с трудом пересилил позыв. Он сбросил мешок наземь, распрямил уставшую спину и минуты три просто стоял и наслаждался сменой обстановки. Раскаленное небо скрылось за густыми кронами, воздух смягчился, и тени лежали как маскировочная сеть. Потом Витя все-таки сел, прислонился к дереву и стал бездумно слушать звуки леса, пробивавшиеся сквозь гудение горячей крови в ушах.
    Силы восстанавливались долго. Раз Витя попробовал встать, но к земле тянуло так, словно он сам был из железа, а внизу зарыли магнит. Он все сидел и сидел, чувствуя, как остывает в буквальном смысле слова.
    Немного погодя он высвободил из мешка тощий, сплющенный бурдюк. Воды оставалось всего ничего. Витя взвесил бурдюк в руке, подумал и выпил все до капли. Тут же вспомнилось, как в первый день он умничал насчет речной воды: а где бы ее вскипятить? а как бы отфильтровать? Витя усмехнулся: сейчас бы посмеяться, да сил нет. Кстати... Он нащупал и выкатил из мешка круглые корнеплоды, знакомые по огороду Барни. Очистив клубень по-звериному прямо зубами, он принялся жевать безвкусную белую мякоть, сплевывая с губ частички грязи. Съев пару клубней, он окончательно отплевался тягучей черной слюной, ругнулся и почувствовал, что, пожалуй, может двигаться дальше.
    С усилием встав на ноги, Витя огляделся, пытаясь сориентироваться. Значит, вчера (только вчера!) они ехали сперва так, потом так... В одном месте обоз делал крюк вокруг выступа лесного массива... В общем, ему - туда.
    Он закинул на ноющее плечо, поморщился, чувствуя, как стянулись морщины на сгоревшей шее, и двинулся в дорогу.
    Подойдя к опушке, Витя увидел яркое солнце над степью и содрогнулся. Нет уж, попятился он, мы наружу не пойдем, мы так, краешком. И какое-то время в самом деле шел среди деревьев, прилежно следуя кромке леса. А потом его осенило: да ведь можно срезать угол! Срезать и выиграть пару часов. А если заблудится, то уж мимо реки точно не промахнется.
    Он немедленно свернул и углубился в чащу.
    Шагать по лесу, где между двумя огромными деревьями могла бы пройти целая толпа туристов, было нетрудно. Обходить приходилось, наоборот, открытые участки, залитые потоками жарких солнечных лучей. Витя шел и чувствовал, что дышать все легче и легче. "Но тепловой удар сегодня я точно заработал", - подумал он и озабоченно пощупал сухую тряпку-бандану на голове. А если бы в степи сознание потерял? Пару раз мушки перед глазами мелькали... Да уж, это вам не город. Он представил, как идет по гладкому асфальту и заходит в первый попавшийся магазин, а как там ему достают из холодильника с прозрачной дверцей запотевшую бутылку минералки, и из горлышка льется чистая холодная пузырящаяся вода... Эх, вот где кайф был!
    А еще говорят, что современный человек недалеко ушел от дикаря, лениво размышлял Витя на ходу, любуясь окрестностями. В этом лесу как в кафедральном соборе.... Что инстинкты якобы часто берут верх, а некоторые нехорошие люди вообще как животные. Но если разобраться, до настоящих дикарей нам далеко. Ни один дикарь не сдохнет от перегрева, не загнется от голода или жажды, разве что в каких-то экстремальных условиях. Но сейчас особого экстрима не было, а он еле ноги переставляет. Так что фигня все это - примитив, инстинкты, рефлексы. Реальная примитивность тоже вещь сложная...
    Между тем местность понемногу менялась. Среди древесных великанов стали появляться экземпляры какой-то другой породы, нормальной высоты, но по сравнению с ними казавшиеся карликами. Трава превратилась в изумрудный ковер, который стелился то длинной пряжей, то плотными перьями. Начав обходить слишком уж большую поляну, Виктор очнулся и стал смотреть внимательнее. А в воздухе неожиданно почудился легкий намек на свежесть, которую могла дать одна вещь на свете - вода. Витя зашарил глазами в поисках родника, ручья, лужи - чего угодно. В дальней части ровной поляны земля вдруг начинала идти кочками. Витя воспринял это как знак и, наплевав на жгучие лучи солнца, устремился вперед словно охотник, напавший на след зверя.
    И он нашел его - блестящее оконце воды посреди травы, миниатюрный провал почвы, до краев наполненный драгоценной прозрачной влагой, в центре чуть заметно бившей ключом. Бросив мешок, Витя подбежал к воде, рухнул на траву и стал черпать и черпать ладонью сладкую воду, торопясь, сдерживаясь и обливаясь.
    Он остановился, только когда почувствовал, что еще чуть-чуть, и лопнет. Лишь после этого он поднялся и блаженно перевел дух. Жизнь светла и удивительна, если выпить предварительно! Причем самой обычной воды. Как мало человеку для счастья надо! Потом он вспомнил про пустой бурдюк и полез в мешок.
    Вода цепью мелких луж, обросших по краям цветочками, утекала куда-то в сторону. Но не похоже, что прямо к реке, прикинул Витя. И если даже, попетляв, ручей потом впадает в реку, то петлять по лесу вместе с ним желания не было. С потяжелевшим мешком, но полегчавшей душой он пошел в прежнем направлении.
    Смоченная повязка приятно холодила темя, умытое лицо ласкал свежий воздух. А в животе при движении отчетливо булькало. "Я водяной, я водяной!.." - вспомнил Витя и улыбнулся. Хотя насчет "никто не водится со мной" ближе к правде. А, ерунда! Надо переживать трудности по мере их возникновения. Вот хотел он дойти до леса - и дошел. Мечтал пить - помучился и все-таки напился. Вот пускай и дальше так будет.
    За мыслями он опять не сразу обратил внимание на новую деталь пейзажа. А заметив, остановился и уставился на землю.
    В луговой траве отчетливо проглядывала тропинка.
   
    Это сооружение назвать домом было трудно. Лачуга. Вместо крепких, солидных бревен - стены из жердей, вроде тех, что в деревне шли на заборы. Самого забора, к слову, не было. Сбоку от входа торчали вкопанные колья, на которых висели связки непонятной ерунды. Еще имели место большой чурбан, похожий на колоду для рубки мяса, и деревянная лохань, выдолбленная из цельного куска дерева. Позади жилища Виктор увидел дорогую сердцу картину - вскопанные грядки с зеленеющими кустиками. В общем, лагерь Робинзона Крузо, только без хозяина в шкурах.
    Не выходя из зарослей кустарника, Витя с любопытством разглядывал делянку и соображал, идти на контакт с обитателями или нет. Помощь ему, может, и не помешала бы, но народ в такой глуши наверняка обитает простой и дикий. Хотя, с другой стороны, ничем не пуганый. Опять же, могла случиться встреча с людьми, не похожими на тех, что он уже видел. Стало быть, был шанс получить какую-нибудь новую информацию. А информация лишней не бывает.
    Витя все еще колебался, стоя в зарослях, когда сзади послышался шорох. Он начал оборачиваться, и тут его сознание отключилось. Снова.


Глава 8


    Виктор пришел в себя и обнаружил, что лежит на земле в тех же самых кустах. Первым делом он полез трогать затылок, затем поднес руку к глазам и увидел, что крови на пальцах нет. Самочувствие резко улучшилось И лишь после этого Витя обнаружил, что находится в компании.
    Над ним стоял на диво колоритный персонаж. Это был старик или, лучше сказать, дедок, ростом метра полтора, согбенный, с седой бородой чуть ли не до пояса, но с цепким взглядом из-под бровей. Голову дедка украшал мятый колпак, напоминавший остроконечную шляпку гриба. Безобразную грязно-серую хламиду до колен стягивал потертый кожаный пояс, с которого свисал большой железный нож. Ниже хламиды были видны ноги в бесформенных портках, а на ступнях - какая-то самодельная обувь с обмотками. Облик дедули дополняла высокая, чуть ли не выше его самого, клюка с загнутой верхушкой.
    Ну и тип, подивился Витя, прям старичок-лесовичок. Больше он ничего подумать не успел, потому что "лесовичок" сказал что-то с неприятной, режущей слух интонацией. Кроме "ты", Витя ничего не понял. Опять двадцать пять, вздохнул он и, лежа не шевелясь, проговорил успокаивающим голосом:
    - Не беспокойся, дедушка, я не вор. Я ничего тебе не сделаю, - Витя напрягся и выдал с жутким акцентом: - Я - Виктор. Я - хорошо. Я - нет - плохо.
    В глазах дедка промелькнуло удивление. Впрочем, он тут же нахмурился и задал новый вопрос.
    - Даже не знаю, что тебе еще сказать, - лежа пожал плечами Витя. - Я - нет - плохо. Хочешь верь, хочешь проверь. Зуб даю.
    Дедок постоял молча, потом отступил на шаг и махнул рукой: вставай. Витя медленно, не делая резких движений, принял вертикальное положение. Некоторое время они разглядывали друг друга. Какие мысли были у "лесовика", Витя не знал, но лично ему было очень интересно, как этот божий одуванчик умудрился завалить противника раза в два тяжелее себя. Причем аккуратно, не травмируя. На бодибилдера дедок, мягко говоря, не тянул. Может, он типа легендарный наставник боевых искусств? Ушел на покой и теперь ищет просветления на лоне природы?
    Прервав затянувшуюся паузу, дедок что-то негромко проворчал, развернулся и направился к хижине. На полпути он остановился, посмотрел Виктора и поманил указательным пальцем, как ребенка. Витя шумно полез из кустов.
    Перед дверью лачуги старичок бросил короткую фразу и скрылся внутри. Витя понял это так, что заходить не нужно, а нужно пождать. Он огляделся и сел прямо на землю, поросшую мягкой травой. С неба по-прежнему палило солнце, но Витя терпеливо ждал.
    Старик появился через минуту, уже без клюки, с глубокой деревянной миской в руках. Подойдя вплотную, он протянул блюдо и выдал сообщение, в которой прозвучало слово "кушать". Витя, не поднимаясь - лица и так были чуть ли не вровень, - вытянул шею и с любопытством заглянул внутрь. В миске, покрытый сочными листиками какой-то садовой зелени, лежал большой кусок вареного мяса. Сглотнув слюну, Витя поспешно встал (дедок отшатнулся), торопливо изобразил поклон, принял блюдо, уселся и немедленно впился зубами в продукт, который не видел уже очень давно. Было необыкновенно вкусно, даже без соли.
    Дед молча дождался, пока Виктор изничтожит угощение, потом забрал пустую миску и ушел в лачугу. Обратно он вынес грубую деревянную кружку без ручки, которой плескался первобытный компот из ключевой воды и красно-фиолетовых лесных ягод. Пить уже не хотелось, но Витя, помня первую встречу с Барни, вежливо осушил напиток до дна. Допив, он встал, с поклоном вернул тару дедуле и сказал "спасибо" на местном наречии.
    Отнеся посуду в хижину, дедок вернулся и принялся за Витю всерьез. Он настойчиво задавал один вопрос за другим, в которых Витя, к сожалению, улавливал только отдельные слова. Но и отмалчиваться, внушая гостеприимному старику обиду и подозрения, было глупо. И Виктор устроил целое представление. Размахивая руками, он изображал лес, реку, деревню, как он в этой деревне жил и работал, как они ехали караваном по степи и подверглись нападению разбойников, как он шел обратно. Шоу сопровождалось нечленораздельными возгласами. Дедок смотрел, подняв брови, и явно ничего не понимал. А Витя, доскакав, остановился и, поглядев на молчавшего зрителя, изобразил сожаление руками: извини, мол, хозяин, это все, что я могу.
    Дед глядел на слегка запыхавшегося Виктора со странным выражением. Оценивающе как-то. Может, прикидывал, что делать пусть с неопасным, но все-таки полоумным бродягой? Витя мог только догадываться. Но на всякий случай приготовился рвануть отсюда с максимальной скоростью. Если этот каратист-пенсионер хорошо дерется, то уж в беге-то Витя должен победить.
    Старичок что-то для себя решил и зашел в хижину. Витя, быстро нагнувшись, подобрал с земли свой драный мешок. Дед возник на пороге, увидел мешок и покачал головой. В руках у него был странный предмет сложной формы, который не выглядел опасным.
    Старик приблизился, и Витя разглядел, что это было: кучка молочно-белых камней с гладкими гранями. Удивившись, он присмотрелся внимательней и понял, что это какой-то минерал типа кварца - кристаллы, сросшиеся основаниями в единое целое, этакий щетинистый каменный бутон. Дедок что, геолог, с изумлением подумал Витя. Вот уж реально что-то новенькое!
    А старичок проделал странную вещь: переложив друзу в левую руку, правой коснулся своего горла, потом кристаллов и после указал на голову Виктора. Витя напрягся. Что это значит? Старик повторил движения еще раз и зашел в хижину, сразу пропав в полумраке. Изнутри послышался его зовущий голос.
    Витя, нерешительно потоптавшись, зашел. Ну, а чего? Дедок незлой, вон, накормил даже - посмотрим, чего хочет.
    Проморгавшись со света, Витя увидел бедную обстановку лачуги. Солнечные лучики, проникавшие сквозь щели, падали на убогий топчан с набросанным тряпьем, на плетеные короба, на связки трав, развешанные по стенам. В задней части был виден очень простой очаг в виде камней, уложенные кругом. Полом служила утоптанная земля. Небогато живет дедок, оценил Витя. В деревне условия не сильно лучше, но у крестьян хотя бы избы настоящие. Как он тут зимой не мерзнет?
    Дав Вите осмотреться, старик произнес несколько слов и показал на топчан.
    - Спасибо, отец, - ответил Витя, сдержав улыбку. - Но я днем не ложусь. Ночь - спать. День - нет - спать. Да и идти мне еще вон сколько, так что не обессудь.
    Старик не обессудил, он просто повторил приглашение. И снова показал на горло, на камень, на Витю.
    - Нет, дедушка, - решительно сказал Виктор. - Спасибо за хлеб-соль... траву-мясо... но знаешь, я лучше пойду. Будь здоров.
    Он поклонился и повернулся к двери. Старичок добрый, но с причудами. Вряд ли тут узнаешь что-то интересное. До вечера нужно все-таки добраться до места...
    И в этот момент его снова захлестнул мрак беспамятства.
   
    - Вставай, парень, вставай. Вставай, просыпайся.
    Первое, что почувствовал Витя, еще не подняв век - это чистую грусть. Он так часто терял сознание, что это стало печальной нормой...
    И только в следующую секунду он понял, что понимает слова!
    Витя вздрогнул и широко распахнул глаза. Он лежал на полу все той же хижины. Над ним склонялся старичок-лесовичок, трепал по плечу и приговаривал свое "вставай".
    - А, очнулся! - удовлетворенно сказал старик. - Хорошо. А теперь вставай, парень. Не лежи на земле.
    Чувствуя себя как во сне, Витя неуклюже поднялся на ноги. Старик одобрительно хмыкнул:
    - Ну вот. А теперь пойдем-ка наружу, там светло, - и вышел в дверь.
    Витя двинулся за ним как сомнамбула. Но как только в глаза брызнул солнечный свет, он опомнился.
    - Я вас понимаю! - потрясенно воскликнул он, уставившись на старичка.
    - Нас? - удивился хозяин. - Я один, больше никого нет. Но ты меня понимаешь, да.
    - Но как?!
    - Как понимаешь? - уточнил дед с еле уловимым юмором.
    - Как это может быть? Как я могу понимать?! Я знал всего несколько слов!
    - А, вот ты о чем! Это искусство, парень, большое искусство.
    - Какое искусство?!
    - Искусство волшебства, - просто ответил старичок.
    Витя потерял дар речи. Вот она, магия! Он с ней все-таки столкнулся... Она в самом деле существует! А он, честно говоря, уже начал забывать ночь на реке. Вернее, не забывать - разве такое забудешь! - а все меньше и меньше в нее верить. Глупо, но тем не менее. Он так искал признаки магии - и ничего не находил. А тут внезапно...
    - Так значит, вы... ты волшебник? - благоговейно спросил он.
    Старик улыбнулся:
    - Да, парень, я волшебник. Волшебник Тиггу'р. Наверно, не слышал про такого?
    Витя помотал головой.
    - Давно никто не слышал, - индифферентно заметил старик. - А как тебя зовут - Викото?
    - Вообще-то Виктор... но пусть будет Викото.
    - Необычное имя. Ты, верно, из далеких краев? Поэтому не знаешь нашего языка?
    - Это долго рассказывать.
    - Ну так расскажи.
    - Знаете, это... как бы... ну... - замялся Витя.
    - Не хочешь говорить?
    Витя глянул на него и вдруг, сам того не ожидая, заколебался. Секунду назад он не собирался раскрывать себя. А теперь смотрел на деда и видел, как тот - маленького росточка, очень спокойный - просто стоял и ждал ответа. На морщинистом лице не было видно и тени какого-то нечистого интереса. Если отказаться, подумал Виктор, он не будет настаивать. Можно вообще уйти. Ему ничего от меня не нужно. И еще он ничего не боится, а значит, не будет действовать из страха. Он волшебник...
    Может, это тот самый шанс? О котором он мечтал в первый день? Этот удивительный человек с непостижимой легкостью подарил огромное знание и ничего не просит взамен. Разве это не знак? Если даже такому открыться нельзя, то кому вообще можно?
    Витя, не замечая, как опасливо морщится его физиономия, невежливо разглядывал старика, а тот смотрел в ответ невозмутимо, как кот на младенца.
    Виктор решился. Он глубоко вздохнул, будто собрался прыгать с десятиметровой вышки в бассейн.
    - Я расскажу, кем я был раньше, - произнес он, пристально глядя на хозяина. - Но в мой рассказ будет трудно поверить. Это похоже на чудо.
    От уголков глаз старичка разбежались веселые морщины:
    - Ничего, парень. Я сам творю чудеса.
   
    Солнце клонилось к горизонту, до заката оставалось недолго. Витя смахнул пот со лба и, не вставая с колен, распрямился.
    Везет ему с этими огородами, прямо карма какая-то. Уж, казалось бы, в лесу без них можно обойтись. Не тут-то было...
    Волшебник Тиггур выслушал рассказ Виктора внимательно, не перебивая и не переспрашивая. Витя говорил долго, стараясь говорить максимально связно. Правда, упоминать о браслете он все-таки побоялся. Придумал классическое "упал, потерял сознание, очнулся..." - дескать, после аварии сам не знает как, но очнулся в лесу. А когда он замолчал и воцарилась тишина, Тиггур повел себя странно. Довольно долго он молчал и не двигался, потом что-то пробормотал себе под нос и тут же, ни с того ни с сего, попросил прополоть заросшие грядки. Витя, обалдев от такой реакции, на автопилоте прошел в огород. А выйдя из ступора среди грядок, увидел, что хозяин уходит в чащу леса. Куда, зачем - неизвестно. Витя же не смог придумать ничего лучше, как в самом деле заняться прополкой. Причем без всяких тяпок, голыми руками.
    ...Витя потер ладони над кучкой выдернутых сорняков, счищая прилипшую грязь, встал и с наслаждением потянулся. А неплохо он потрудился. Хотя тут, конечно, еще навалом работы. Нет, хватит, решил он, будем считать, что угощение оплачено. Но куда запропастился старик?
    Витя прикинул вероятность того, что дед побежал в ближайшую деревню за подмогой. Только зачем? Вырубить Виктора дедушка и сам может, грабить у него нечего, арестовывать не за что - так что вряд ли. Можно, конечно, уступить своей паранойе и дать по тапкам прямо сейчас, думал Витя, доставая бурдюк с водой, но... Он сделал несколько глотков и заткнул бурдюк пробкой. Но старик давал надежду, вот что. Старик дарил надежду, первый из всех, кто тут повстречался.
    Витя положил бурдюк на землю рядом с мешком. "Земля" - это "туль", всплыло в голове новое слово. "Мешок" - "кароник". "Огород" - "сетан". "Человек стоит в огороде и о чем-то думает " - "Сетан-ат ти`ои кет вленья у торр э-торреа ".
    Витя снова ощутил в душе детский восторг. Он знает язык! Целиком и полностью! Удивительное чувство свободы выражать свои мысли понятно и слышать понятное в ответ.
    Но как это возможно? В мозгу же нейроны и эти... как их... синапсы? Они вроде между собой должны связи образовывать, чтобы знания в голове закреплялись? Витя как технарь не сильно в этом разбирался. Хотя как технарь знал, что копировать информацию с носителя на носитель можно очень быстро. Только одно дело тупо скопировать здоровенный дистрибутив программы, а другое - "поднять" ее и заставить работать на полный функционал. Как старик внедрил и "развернул" владение языком? Тайна, покрытая мраком.
    Забавно, если сам волшебник тоже не в курсе. То есть знает, что конкретно нужно сделать, но как это работает - просто "It`s magic!"
    Да какая разница, все равно дед - замечательный чел. Вот так запросто сделать такой шикарный подарок! До сих пор в голове не укладывается. Это как выиграть в лотерею, даже не покупая лотерейного билета, а подобрав его на тротуаре. Или же это совсем простая процедура, вдруг подумалось Виктору, и цена ей три копейки. Или есть побочные эффекты. Через неделю лопнет в голове какая-нибудь артерия - и сайонара полиглоту...
    Бр-р-р! Витя передернул плечами и приказал себе выкинуть глупости из головы. В глубине души он в это не верил. Убить можно и проще, а обучать смертника вообще бессмысленно. Да и в приютившей его деревне такого "дешевого" кристалла что-то не нашлось. И вообще, зашкаливающая осторожность - это первая степень трусости. Трус, наверно, тоже верит, что он просто очень предусмотрителен и хорошо чувствует опасность. В итоге, предусмотрев все, он уже неспособен ни на что. Не зашел бы Витя за стариком в хижину - брел бы сейчас обратно в деревню таким же глубоким знатоком полсотни чужих слов, как было до этого.
    Нет, дело в другом... Витя задумчиво посмотрел на нищую лачугу. Возможно, старик просто жил по другим принципам. Он не был добрым королем, как в мимолетной Витиной мечте, и всемогущим чародеем тоже. Что если старик просто находится на другом конце шкалы, которой люди мерят свою щедрость? Он одарил Виктора не потому, что это было ничтожной долей его богатства и такую мелочь не жалко, а потому что не ценил самого богатства. Ну разве будет обычный человек, обладающий такими способностями, жить в какой-то убогой лесной хибаре, да еще в полном одиночестве? Подобная жизнь - это выбор аскета, который ничего желает и ни за что не держится...
    Еще некоторое время поразмышляв на эту тему, Витя, наконец, встряхнулся и посмотрел на небо. Тени огромных деревьев, и прежде спасавшие огород от зноя, теперь укрывали всю землю. Солнечные лучи гасли в высоких кронах; бесконечный день заканчивался. На миг припомнив, как он начинался, Виктор вздрогнул и поспешно прогнал из головы страшные картины. Не сейчас. Когда-нибудь потом.
    Деда все не было. Витя сходил к роднику, хорошенько помылся и заодно набрал в бурдюк свежей воды. Вернувшись, он побродил вокруг хижины. Загадочные гирлянды на кольях у входа оказались связками сушеных грибов, мотками старых веревок, мешочками с каким-то сыпучим содержимым. Странно, весь хлам под открытом небом, думал Витя, качая пальцем ржавое кольцо на обрывке цепи. А если дождь или там птицы? Поди пойми этих волшебников...
    Старик вернулся, неожиданно выйдя из-за лачуги, хотя уходил совсем в другую сторону.
    - Добрый вечер, Викото, - приветствовал он гостя, подходя ближе. - Прости, что заставил тебя ждать. Нужно было как следует обдумать твой рассказ.
    - Ничего страшного, - дипломатично откликнулся Витя. - Просто вы... ты так неожиданно ушел. Я не знал, что думать.
    - Ты беспокоился, - кивнул старик. - Признаю вину. Но, видишь ли, твои слова были так необычны, что я почувствовал желание побыть наедине.
    - Разумеется, - вежливо ответил Витя.
    - Но прежде, чем мы продолжим наш разговор, давай поужинаем, - предложил дед и побрел, переставляя клюку, к двери лачуги. - Солнце садится, скоро будет совсем темно.
    И у него тоже лампочки нет, хмыкнул Витя.
    Он помог Тиггуру развести костер на специально отведенном месте. Волшебник вынес из дома закопченный казанок, налил воды из деревянного ведра, повесил котелок на перекладину между двух рогулек и принялся варить похлебку, кидая в исходящую паром воду неожиданные ингредиенты.
    - А не опасно в одиночку бродить по лесу? - спросил Витя из желания наладить более тесный контакт, наблюдая, как старик бросает в воду какие-то темные комки. Хотелось надеяться, это было какое-нибудь сушеное мясо, а не овощи прямо в земле. - Здесь могут водиться дикие звери.
    - Ты ведь ходил и никого не встретил, - заметил волшебник, не отрываясь от дела.
    Витя удивленно взглянул на него. Хм, а ведь точно... Сколько он был в лесу, и не видел ни одной зверюги. По крайней мере, в живом виде, поправился он, вспомнив "рожки да ножки".
    - Тут что, нет дикий зверей? - спросил он недоверчиво.
    - Звери есть, - сказал Тиггур, высыпая в кипяток очередной компонент, истолченный в мелкое крошево. В воздухе запахло грибами. - Но они редко нападают на людей.
    - Почему?
    - Потому что люди, которые ходят по этому лесу, - трудная добыча.
    Виктор подумал немного и признался:
    - Боюсь, не понимаю.
    - Обычные люди поодиночке не ходят, - объяснил Тиггур, отходя от огня и разгоняя ладонью дым перед лицом. - А те, кто все-таки ходят, люди совсем не обычные, нападать на них опасно.
    - Ясно, - решил не уточнять Витя. Это он-то необычный?
    Больше он не заговаривал, опасаясь снова наткнуться на непонятную тему. Когда начали сгущаться сумерки, варево было готово. Хозяин разлил варево по мискам и выдал гостю деревянную ложку размером чуть меньше половника. Дождавшись, когда немного остынет, они принялись есть. Суп получился наваристым и вкусным, не хватало только хлеба.
    - Так что ты надумал? - осторожно спросил Витя, когда с трапезой было покончено.
    Дед, не отвечая, вынес из лачуги воды в ушате, залил костер, сполоснул казанок, отнес посуду в жилище. Выйдя наружу, он уселся на колоду. Сунув руку в складки своей хламиды, вытащил небольшой мешочек и принялся в нем копаться. Витя с тревогой ожидал ответа странного старичка. А потом он с огромным удивлением увидел, что хозяин вынул из мешочка натуральную курительную трубку с набитой чашечкой, в один миг непонятно как ее запалил и принялся преспокойно пускать дым!
    - Э-э-э... - тупо протянул Витя.
    Тиггур, пыхнув трубкой, вопросительно посмотрел на него.
    - Вы... ты что это делаешь?
    - Я курю, парень. Что, в твоем мире так не делают?
    - В том-то и дело, что делают...
    - Тогда почему ты спрашиваешь? - поинтересовался дедок, окутываясь клубом дыма.
    Витя принюхался. Табак - не табак, но и не солома точно.
    - У нас это не очень древний обычай, - коротко ответил он и сел на траву рядом с колодой. Не вдаваться же в историю открытия Америки.
    - А у нас древний, - поделился старик.
    Витя не знал, что ответить. Однако разбираться, что там курит волшебник, было неуместно. Хоть бамбук. Он снова спросил:
    - Ты мне скажешь, о чем думал, гуляя в лесу?
    - Да, настала время для разговора, - раздумчиво проговорил хозяин. - То, что ты мне поведал, Викото, суть дело удивительное и небывалое. Многие мудрецы задумывались над тем, как устроен наш мир, каковы его основы и может ли быть так, что одно способно заменить другое, и если да, то каким будет новое. И вот ты, житель иного, диковинного мира, своим появлением свидетельствуешь, что мироздание устроено куда сложнее, чем мы привыкли о нем думать. Какая благодатная почва для интереснейших размышлений!..
    - Мой мир, - вежливо кашлянув, прервал Витя набиравший силу поток слов, - куда менее чудесное место, чем твой, уважаемый Тиггур. У нас не может быть того, что есть у вас. А вот наоборот, скорее всего, вполне возможно. Однако позволь мне направить нашу беседу немного в другую сторону. Прости, но меня заботит иное. Я попал сюда ненамеренно. Скажи, по твоему мнению, есть ли для меня способ вернуться домой?
    Старик помолчал, попыхивая трубкой. То ли пережидал досаду от того, что его перебили, то ли размышлял над вопросом.
    - Есть, - уверенно промолвил он.
    Витя встрепенулся. Едва сдержавшись, чтобы не вскочить на ноги, он жадно спросил:
    - И как?!
    - Я не знаю, - пожал плечами старик.
    Витя поморгал, потом нахмурился.
    - Но ведь ты только что сказал, что такой способ есть!
    - Способ есть, - подтвердил Тиггур. - Но я его не знаю.
    - Так откуда тогда ты вообще знаешь, что он есть?!
    Старик, сделав последнюю затяжку, не спеша вытряхнул из трубки горячий пепел.
    - Викото, - спокойно обратился он к возбужденному Вите. - Я знаю, что такой способ есть, потому что вижу тебя перед собой. Если бы не было способа путешествия из твоего мира в наш, то тебя бы здесь и не было.
    Пару секунд Витя напряженно расшифровывал доисторическую логику, потом решил переформулировать вслух:
    - Ты хочешь сказать, что если можно перемещаться... путешествовать из одной точки в другую... в смысле, из моего мира в ваш, оттуда - сюда, то это значит, что можно и отсюда - туда... блин... - вырвалось у него на русском. - Иначе говоря, если есть путь, то он должен быть проходим в обе стороны - так, что ли?
    - Ты правильно догадался, - кивнул волшебник.
    "Догадался"! Витя сдержал нервный смешок.
    - Однако, уважаемый Тиггур, - сказал он, медленно остывая, - это знание никак не поможет мне вернуться домой. И если ты не знаешь способа, то... Как же мне быть? Дай совет.
    - Ну, это просто, - ответил Тиггур. - Нужно найти того, кто знает такой способ.
    Что он мне тут мозги парит, раздраженно подумал Витя, но постарался взять себя в руки. Человек хочет помочь - да и помог уже! - а странная манера выражать свои мысли... Ну, значит, такой у него склад мышления, средневековый менталитет и все прочее.
    - Да, я понимаю, - ответил он, помолчав. - Тогда, может быть, ты знаешь человека, который мне поможет?
    - Искусство волшебства - редкое искусство, - туманно отозвался старик. - Много тайн ведомо чародеям, но мало кто знает, что им ведомо.
    Витя подождал и спросил:
    - Что это означает, многоуважаемый Тиггур?
    - Возможно, я помогу тебе, Викото, - сказал старик и встал с колоды. - Но ты не должен торопиться. Нужно все как следует обдумать и решить, какая эта будет помощь. Смири свое нетерпение, ибо всему свое время. А сейчас настала пора ложиться спать. Солнце село, близится ночь, а это время отдыха. Пойдем-ка в дом.
    Виктор, испытывая огромное разочарование, проводил старика взглядом. А когда тот скрылся в хижине, со вздохом поднялся сам. Не поймешь, то ли темнит старик, то ли важничает. Впрочем, после того, что он сегодня для Вити сделал, надо быть последней сволочью, чтобы на что-то жаловаться.
   
    Хорошая сторона есть во всем. В том, что старик предпочел сначала слегка поразмышлять - тоже. Витя сперва не понял этого, но потом готов был скакать от радости.
    Самым приятным стала возможность свободно разговаривать на местном языке. Оказывается, Виктор сам не осознавал, как сильно его угнетала невольная немота и кретинское махание руками. А еще через некоторое время он сообразил, что на самом деле дает новая способность.
    Тиггур явно любил предаваться мыслям обстоятельно, не торопясь. И на другой день после их встречи, и на следующий, и на все прочие старик говорил одно: "Нужно еще подумать". Притом думал он непринужденно, далеко не в позе Роденовского мыслителя - так, по ходу повседневных дел. Но зато Витя в дни этих неспешных размышлений узнавал все больше и больше о мире, в который угодил. Волшебник не только дал ему, образно выражаясь, дар речи, но и открыл глаза. Причем старик был не просто стар, он обладал большим опытом и хорошим образованием - конечно, по местным понятиям. Но главное, он был совершенно не против делиться информацией. Витя был счастлив, как будто выиграл в лотерею не то что миллион, а нефтяную скважину.
    Итак...
    Итак, этот мир назывался Тиву'. И создали его, как и положено, боги. Вернее, сперва из Ничто возник главный демиург Оге'м, который решил заполнить пустоту и создал младших богов, включая свою жену, прекрасную Да'лу. После этого боги общими усилиями создали Тиву' - видимо, чтобы не так скучно было коротать вечность.
    Тиву' располагалась в центре мироздания, окруженная куполом неба, за которым находилось предвечное прародительное Ничто. Для украшения небесного свода боги создали солнце, созвездия и "летящие звезды-сестры" Ате'н и Дате' (как понял Витя - местные маленькие луны). Солнцу было заповедовано светить днем, всему остальному, соответственно, ночью. Сама Тиву была создана из пяти веществ - камня, воды, огня, воздуха и дерева, - которые в различных сочетаниях создавали гармоничное многообразие мира. Боги заселили Тиву животным и растениями, а для полного счастья - разумными существами.
    Видов разумных было много. Самым многочисленным племенем были люди. Они жили всюду и везде, они делились на множество народов, которые строили свои города и царства, они ссорились то между собой, то с другими видами разумных. Менее многочисленными, но зато гораздо дольше живущими были существа, которых Виктор решил временно называть гномами и эльфами. Во всяком случае, если людям нравились открытые ровные местности, то низкорослые коренастые дару'ки предпочитали горы и пещеры, а высокие стройные аэ'ли любили леса.
    Еще имелись группы существ под названиями йор, нэ'лу, ге'дда, иннэ' и хенни'ль. Их гордые имена Вите, естественно, ничего не говорили, но геддов он, выслушав описание, определил как великанов.
    Существами, похожими на людей, виды разумных не исчерпывались. Тиву населяли матуга'ны, ибры, лабе'ги, туфу'ры, которые, по словам Тиггура, походили кто на огромных птиц, кто на гигантских змей, а кто-то вообще ни на кого не походил. К слову, лабег напоминал водяного дракона, которого Витя видел на реке.
    Тиггур сыпал названиями, как прожженный продаван оргтехники - спецификациями товара, а Витя чувствовал, что у него ум заходит за разум. К такому количеству разумных тварей он как-то не был морально готов. Нет, понятно, что в выдуманной истории с героем может заговорить кто угодно: хоть дерево, хоть привидение, хоть мать-моржиха, был бы человек хороший. Но от мысли лично столкнуться с этой кунсткамерой становилось не по себе.
    Чтобы совсем не запутаться, Витя попросил Тиггура рассказать о только людях и только о регионе пребывания. И волшебник поведал, что пребывают они на территории большого королевства Динка'д, созданного когда-то человеческим народом динков, но с тех пор много воды утекло, и теперь Динкад кто только не населяет. Люди, впрочем, преобладали. Королевством правит славный, понятное дело, король Буруду'т, а столицей испокон веков являлся не менее славный город Алпато'р. Динкад состоял из множества округов. Что касается непосредственно их двоих, то они находились в Пуге'ре - одном из самых дальних и глухих уголков страны. (Охотно верю, подумал Виктор.) Пуге'р граничит с великим лесом Ин - заповедной обителью многих исконно волшебных существ, - а с запада ограничен рекой Лан. Так что, если совсем точно, они сейчас находятся в Ине, но на самой границе с Пугером.
    Витя не понял, подшучивал над ним старик на свой своеобразный манер или просто был дотошен по натуре. Его заинтересовало другое. Что за исконно волшебные существа имел в виду уважаемый чародей? И почему лес - заповедный?
    Тиггур охотно поведал, что это такие существа, которые обладают магическими способностями от рождения. Им не надо долго учиться управлять магией, как нам, людям, объяснил маг. И лишить их этих свойств невозможно - такими уж они уродились, как рыбы плавать или птицы летать. А заповедным лес Ин считается потому, что по стародавнему закону никто из людей не имеет право селиться в нем, рубить деревья и вообще хозяйничать.
    Приютившая Виктора деревня с характерным названием Дальний Угол была поставлена нарочно для обозначения границы страны, и жили там переселенцы. А за рекой Лан начинались дикие земли.
    - А откуда взялся тот закон, уважаемый Тиггур? - уцепился за деталь Витя. - Почему нельзя ходить в лес?
    - Не ведаю, - пожал плечами старый волшебник. - Говорят, по королевскому указу, но кто его видел? А если и видел, то мне не докладывал - кто я такой, чтоб докладывать? Даже не динкадец.
    - Разве ты родился не здесь?
    - О, нет, что ты! - оживился старик. - Я был рожден в княжестве Шазу'р! Там, на юге - он махнул рукой в сторону, - лежит моя родина. Говорят, семья короля Бурудута, который в прежнее царствование был первым советником, тоже родом из Шазура! Прекрасная земля! Ах, шазурские холмы и виноградники!..
    Тиггур вроде как опечалился, но предаться ностальгии не дал новый вопрос бестактного Виктора:
    - А что, разве в Динкаде короли получают власть не по наследству?
    - Почему же, по наследству, - ответил старик, отвлекаясь. - Но старая династия пресеклась. Это грустная история. Молодой принц потерял обоих венценосных родителей и умер накануне коронации. Как жестока бывает судьба даже к сильным мира сего! И тогда трон занял славный Бурудут. Тому уже пошел четвертый год.
    - Странно, что новым королем стал иноземец, - глубокомысленно сказал Витя.
    - Это выдающийся муж, - неожиданно строго сказал Тиггур. - Он немало сделал для Динкада, да и сам динкадец. Не нужно говорить о нем без должного уважения.
    - Прости, - повинился Витя.Извини, - повинился Витя. А для себя сделал зарубку на память: обсуждать власти лучше поаккуратнее.


Глава 9


    Однажды днем, когда они, спасаясь от полуденного зноя, расположились отдыхать в тени хижины, Витя рискнул задать волшебнику личный вопрос:
    - А кем ты был на родине, уважаемый Тиггур?
    Услышав эти слова, старик посветлел и с важностью поднял указательный палец:
    - О, я был Мастером закатных облаков!
    - Мастером закатных облаков? И что ты делал?
    - Знай, юноша, - торжественно сказал старик, - что я творил небесные картины из облаков, расцвеченных солнцем! Заходящим солнцем, - уточнил он технологию.
    - Здорово! - восхитился Витя. - А что это были за картины?
    Старый волшебник прикрыл глаза и улыбнулся.
    - Разные... Одна из них называлась "Роза и Соловей". Представь: на нежно-алом холсте небосклона, над багряным кругом светила, бессильно лежит пышный цветок с пунцовыми лепестками, увядающими на кончиках. А с другой стороны, от темно-аквамаринового неба к нему спешит серо-розовая птица с расправленными крыльями и огненной каймой перьев. Зачем она летит, для чего торопится: помочь? утешить? унести с собой, туда, где у цветов лучшая жизнь?..
    Да старик поэт, изумленно подумал Витя, глядя на мечтательно улыбавшегося старика. Настоящий художник. Он поколебался и сам зажмурился, попытавшись представить это зрелище. Потрясающий, наверно, вид... при условии, что это правда.
    - Другая моя картина, - сказал Тиггур, и Витя открыл глаза, - называлась "Парусник". Это было так: по небу, нацелившись носом прямо на медленно исчезающее за краем земли солнце, летит корабль. Его мачты одеты пламенеющими парусами, корпус кренится как от сильного ветра, а за кормой теснится нагоняющая стая мрачных темно-серых туч. Но Парусник обязательно избегнет тьмы и успеет долететь до света!
    Старик поднял веки и со вздохом улыбнулся.
    - Трудная картина, - объяснил он. - Много облаков.
    - А еще картины были? - спросил Витя.
    - Ну разумеется! - удививлся глупому вопросу Тиггур. - Не думаешь ли ты, что за всю жизнь я создал всего две работы?
    - Конечно, не думаю, - решительно отмел его подозрения Витя. - А какие?
    - Были "Огненный фонтан", "Женщина с кувшином", "Бабочки", "Подвиг Юппа", "Олень, убегающий от охотничьих собак"... Много картин было, - договорил старик и поскучнел.
    - А сейчас можешь что-нибудь сотворить? - спросил Виктор.
    - Зачем?
    - Ну... в моем мире такого нет... как-то не верится...
    Старик мгновенно вознегодовал:
    - Не верится?! А если бы ты повстречал водоноса, парень, ты бы ему сказал: а ну-ка принеси мне воды, а то не поверю?!
    - Так то' водонос, - оторопело пробормотал Витя.
    - Да? - язвительно спросил старик. - А каменотесу поверил бы, если б только он нарочно для тебя обтесал целую глыбу гранита? А кузнец обязан был бы что-нибудь выковать? А мать одного ребенка должна была бы родить другого?!
    Последний аргумент Витю убил.
    - Зачем рожать-то?!
    - Так ведь ты бы не поверил, что первый ребенок ее! - язвительно воскликнул Тиггур.
    Вот софист-самоучка, невольно восхитился Витя, без хрена не съешь.
    - Хорошо-хорошо! - выставил он ладони вперед. - Пусть будет по-твоему... Но хотя бы ма-аленькое облачко, а? Я правда никогда такого не видел.
    Едва договорив, Витя мысленно отвесил себе увесистый подзатыльник. Ну на фига спорить со стариком? Даже если и выдумывает, тебе-то что с этого? Вот сейчас возьмет и обидится!
    Тиггур, однако, погасил свой негодующий взгляд и скупо улыбнулся:
    - Никогда не видал, говоришь? Хорошо. Но я не буду призывать облака на небо. Велик труд. Я сделаю так...
    Волшебник поднялся с земли, встал прямо, раскинул руки в стороны и застыл. Витя с опаской глядел на него снизу вверх.
    Внезапно воздух стал холодным. Не морозно холодным, скорее, просто прохладным, но по контрасту с летним зноем зябким до дрожи. Витя завертел головой, но вокруг все было прежним: трава, солнечный свет, шелестящая листва. А старик вдруг изрек непонятное слово, и окружающий мир окутала молочная белизна.
    У Виктора отпала челюсть. Ошалев, он потер глаза кулаками - белизна не исчезала. Витя осторожно вытянул правую руку вперед и увидел, как белая дымка смягчает очертания пальцев. И лишь тогда он понял, что это - туман. Обычный белый туман, холодный и плотный.
    Рядом под ухом хекнул Тиггур, и туман быстро истаял без следа.
    Витя перевел квадратные глаза на старика.
    - Ну что, видел? - горделиво спросил волшебник.
    Витя без слов кивнул. Он снова взглянул на свою руку и успел заметить на волосках кожи мельчайшие капельки влаги, на глазах испарившиеся от нахлынувшего тепла.
    Уму непостижимо...
    Тиггур со вздохом опустился на траву.
    - Фу-у!.. Тяжело, - посетовал он. - Трудно делать это днем, да такой жаркий. Зимой проще. А легче всего все-таки творить облака на небе.
    - По-почему? - выдавил Витя.
    - Такое уж это волшебство. Небесное.
    С минуту Витя приходил в себя.
    - А как ты это делаешь? - наконец, спросил он.
    - Что делаю? Колдую?
    - Да.
    - Навожу чары, вот и все, - ответил Тиггур, и было видно, что вопрос для него не имел смысла.
    - Но как именно?
    - Просто применяю магию, парень. Ты о чем вообще?
    - Ну вот облака, - попытался объяснить Виктор. - Они состоят из пара, из капель воды...
    - Да что ты говоришь! - слегка удивился волшебник. - Думаешь, из воды?
    - Ты не знаешь, из чего сделаны облака? - поразился Витя.
    - Ну, ты и сказал, Викото! Облака, они где? Вон, в вышине, попробуй-ка дотянись! Кто же знает, из чего они сделаны? Ты бы еще спросил, из чего сделана радуга!
    - Но ты только что вызвал облако на земле!
    - Какое же это облако? Это туман.
    - Так ведь... Хорошо, - Витя решил зайти с другой стороны. - А волшебство, которым ты вызвал туман - оно то же, что и для облаков?
    - Не совсем такое, - сказал Тиггур. - Все-таки облака на небе, а туман на земле.
    - Но в основе своей?..
    - Сходство есть, да.
    - Ну вот! - обрадовался Виктор. - Разве это не означает, что раз туман мокрый, то и в облаках содержится влага?
    Тиггур пожал плечами:
    - Они могут иметь общую основу - но могут и не иметь. Что если облака сделаны из дыма?
    - Но ведь из облаков, вернее, из туч идет дождь! - попытался втолковать Витя. - Хоть раз из дыма горящего дерева капала вода?
    - Может быть, так, а может быть, иначе, - не отступал волшебник. - Может, это вовсе пух небесных одуванчиков.
    - Каких еще одуванчиков?!
    - Из садов Талы, - объяснил Тиггур. - Да и что за нужда об этом задумываться!
    - "Что за нужда"? - переспросил Витя. На миг ему показалось, что старик то ли темнит зачем-то, то ли подшучивает над ним. Пух одуванчиков, подумать только! - Не понимаю, как же тогда тебя учили всему этому?
    Тиггур вздернул мохнатые седые брови:
    - Ты говоришь странные вещи, парень. Всех учат одинаково. Наставник дает урок, ты его твердишь, потом урок у тебя спрашивают. Плохо запомнил - учи дальше; хорошо - получай новый урок. Способ, проверенный временем. Неужто ты о нем не знал? Вижу, ты впрямь из другого мира, Викото!
    Я тоже вижу, что из другого, подумал Витя, но счел за благо промолчать. Забавная у них получается учеба - построенная на зубрежке. Талдычат практику без всякой теории, по принципу "делай, как я". Ясно, что настоящих знаний так не получишь.
    В этот момент Тиггур, перехватив инициативу, атаковал встречным вопросом:
    - А ты сам-то, парень, в своем мире кем был? Каким делом зарабатывал себе на жизнь?
    - Я был... - начал Витя, поискал слово и не нашел. - Я был инженером.
    Без перевода слово "инженер" прозвучало так, как, наверно, прозвучало бы на деревне среди простых и понятных "подоить корову", "нарубить дров", "затопить печь" жутковатое городское "мерчендайзинг".
    - Кем-кем? - недоверчиво переспросил Тиггур.
    Витя в затруднении шумно выдул воздух щеками.
    - Ну, как бы тебе объяснить? - начал он. - Ну вот представь себе...
    Следующие четверть часа он пытался объяснить собеседнику назначение неслыханной профессии. Попутно приходилось хотя бы вскользь касаться таких понятий, как техника, наука и промышленность. Разумеется, Тиггур мало что понял. Разве что тесную связь работы инженера со строительством и что при этом изобретаются новые способы.
    - Значит, ты был мастером цеха каменщиков, - подвел он неожиданный итог.
    Окончательно выдохшийся Витя покачал головой:
    - Нет, уважаемый Тиггур, каменщики - это совсем другое.
    - Но мастером-то хотя бы был? - с надеждой спросил Тиггур.
    - Мастером, пожалуй, был, - усмехнулся Витя.
    Они помолчали. Тиггур переваривал новые сведения, Витя, как до этого старик, загрустил о доме.
    - А ты был хорошим энижы... мастером? - через минуту спросил Тиггур.
    - Наверно, - уныло ответил Витя. - Учился-то хорошо, но на работе в основном перебирал бумажки.
    - Какие бумажки?
    - Ну, документы... деловые записи. Письма, списки, распоряжения, счета.
    - Так ты, стало быть, и писать, и читать умеешь?
    - У нас все писать-читать умеют.
    - Не может быть! - удивился старик.
    - Почему не может? Этому в школе всех детей учат.
    - Всех детей?!
    Глубоко вздохнув, Виктор принялся за новую лекцию.
   
    На другой день вечером они работали в огороде: выкапывали плетнистые растения под названием рув и срывали с корешков круглые стручки, похожие на мелкие луковицы. После, убрав ботву, принялись вылущивать из стручков белесые бобы, бросая их в корзину.
    - А почему ты уехал из Шазура, уважаемый Тиггур? - спросил Витя, когда они сделали перерыв. - Такой волшебник там наверняка должен быть важным человеком.
    Старик неожиданно помрачнел и не ответил. Витя в мыслях дал себе уже не подзатыльник, а пинок. Ясно ведь, что не от хорошей жизни выбирают лесную глухомань.
    Но вечером, после ужина, усевшись на свой чурбан и закурив трубку, Тиггур сам продолжил разговор:
    - Ты спрашивал, Викото, почему я покинул Шазур? Давненько я об этом не вспоминал, да... Так знай же: меня изгнали.
    - Правда? А что случилось?
    - Я сделал одну вещь, после которой стал неугоден шазурскому князю, - с горечью сказал Тиггур. - И я должен был покинуть страну.
    - Расскажи, - тихонько попросил Витя.
    Старик затянулся раз, другой, совсем окутался дымом и, наконец, заговорил:
    - Когда-то давно я находился на службе у графа Валдена. Семье Валденов служили и мой отец, и двоюродный дед - это место передавалось из поколения в поколение. Род графа был знатен и богат. Господа очень любили всякие увеселения. Я делал все, что от меня требовалось: творил облачные картины, затевал огненные потехи, устраивал представления с шутами и музыкантами. Разные забавы, да... Граф Валден был щедр, а я был уважаемым человеком. А потом, в один несчастный день, на празднике зимнего солнцестояния, графу вдруг вздумалось развлечь своих гостей сценой битвы Огема с чудовищем Сусуром. И я им это устроил, Викото! На свою беду, я сотворил такую облачную картину, смотреть на которую, клянусь, было страшно мне самому! Эти багровые глаза...
    Тиггур замолчал, захваченный воспоминаниями. Витя, вежливо подождав, спросил:
    - А почему этот день стал несчастным?
    - А потому, Викото, - очнулся волшебник, - что мою картину увидела жена князя Парро, правителя Шазура. Пусть от поместья Валделов до усадьбы, где находилась княгиня, был полдня пути - небо-то большое, и на нем видно далеко! Как на грех, она недавно понесла, но, увидав облачного Сусура, перепугалась и выкинула. Кто же знал-то? - с давней досадой воскликнул старик. - В ее-то возрасте снова забеременеть! Хорошо, что в прежние годы уж родились двенадцать человек детей, включая наследника. Но Парро все равно был в ярости. Граф смог выторговать для меня лишь одно послабление - замену темницы на вечное изгнание. Недолго я скитался, прежде чем оказался здесь, а придя сюда, решил остаться навсегда. Тому уже десяток лет...
    Старик замолчал и начал нервно набивать новую трубку.
    - Прими мое сочувствие, - неуклюже, но от души сказал Витя. - Но почему ты не нашел себе места где-нибудь еще? Разве мало знатных дворян здесь, в Динаке... э-э... Динкаде? От такого мастера вряд ли кто отказался бы.
    Тиггур яростно фыркнул, сжав зубами чубук трубки.
    - Нет уж, хватит с меня! Хватит прислуживать всяким высокородным! Пусть другие ублажают их скуку! И почему это за их ошибки всегда платит кто-то другой? У вас, небось, так же? - вдруг повернулся он к Вите.
    - По-разному бывает, - уклончиво ответил Витя.
    - Всюду одинаково! - убежденно сказал Тиггур.
    Витя посмотрел, как кольца дыма сердито вылетают из трубки волшебника.
    - Но ты все равно не сломался под ударом судьбы, - попытался он его утешить. - Не ожесточился, как девяносто девять проц... человек из ста.
    - Откуда тебе знать, - буркнул волшебник.
    - Кому же не знать, как мне! - уверенным голосом заявил Витя. - Вспомни, как мы встретились! Разве злой человек накормил бы и напоил незнакомца? А твой бесценный подарок - дар здешней речи? Ведь я так мучился, будучи безъязыким! С таким трудом узнавал новые слова! Сколько времени бы еще понадобилось, чтобы выучить язык - это же представить страшно! Зато теперь!.. Не представляю, кто бы еще, кроме тебя, мог быть так щедр.
    Тиггур не отвечал, но морщины на его лице понемногу разглаживались.
    - Или, может, ты стребуешь плату попозже? - вдруг озаботился Витя.
    Старый волшебник посмотрел на него и усмехнулся.
    - Хитрец ты, Викото, - сказал он. - Но доброму сердцу не зазорно быть хитрым, коли нужно для доброго дела. А за плату не беспокойся, не нужна она мне. Кто сам бывал в беде, тот поймет в беду попавшего. И люди должны помогать друг другу.
    - Согласен, - подтвердил довольный Витя. - Спасибо тебе огромное. А вот кстати, все хочу спросить: как ты это сделал? Тот кристалл, он что за штука такая?
    - Тот кристалл - это нужный кристалл, - сказал Тиггур, и Витя готов был поспорить, что снова слышит нотки скрытого юмора. - А как сделал... Как научили, так и сделал.
    - Значит, ты не только мастер закатных облаков?
    - Нет, я Мастер именно закатных облаков. Но я умею не только творить облака.
    - А, это у волшебников звания такие! - догадался Витя. - Теперь понятно. А кто их присваивает?
    - Ты любопытен как дитя, - прокомментировал Тиггур. - Титулы присваивает Мастер Мастеров, если тебе так уж важно это знать. Только сжалься, не спрашивай, кто присваивает титул ему и тем, кто его присваивает.
    - Хорошо, - отступил Витя. - Позволь только последний вопрос: а вообще, много в вашем мире волшебников?
    Старик поднялся с колоды.
    - Волшебников, может, и много, - изрек он важно. - Да толковых среди них мало. Однако будет на сегодня; пора ужинать. Убирай бобы и разводи костер.
    Откровение Старджона для магов, неслышно хихикнул Виктор, неся корзину в лачугу.
   
    За эти дни они неплохо поладили, но случались и недоразумения. Например, другим вечером, во время ужина, Витя спросил, глядя в свою миску:
    - Из чего сделано это блюдо, уважаемый Тиггур, и как оно называется?
    - "Блюдо"! - фыркнул Тиггур. - Ты будто на пиру сидишь. Сразу видно иноземца... Похлебка это обычная. Неужто тебя крестьяне другим чем кормили, разносолами какими?
    - Ну, не разносолами, а все-таки мяса я у них не видел. А тут вон оно, - Витя кивнул на кусочки в густом полужидком вареве. - Это что за мясо?
    - Птичье, - лаконично ответил Тиггур.
    - И откуда оно взялось?
    - Из леса.
    - Значит, ты охотишься в лесу? - заинтересовался Виктор. - Стреляешь дичь из лука? Ни разу не видел. Возьмешь меня с собой на охоту?
    - Какая там охота, баловство одно с силками, - проворчал старик, явно не расположенный развивать эту тему.
    Витя, помня предыдущие промахи, решил не углубляться. Вместо этого он продолжил:
    - А вот такую крупу я точно раньше ел. Как называется?
    - Тебе не все равно? - буркнул волшебник.
    - Прости, уважаемый Тиггур, это, безусловно, пустяки, - мягко ответил Виктор. - Но я ведь совсем ничего не знаю об этом мире. Даже такой мелочи, как название крупы.
    Старик посмотрел на него, вздохнул и сказал:
    - Вазор она называется. Доволен?
    - Понятно, спасибо... А где ты ее берешь?
    Тиггур покрутил головой - вот, мол, доставучий какой - и ехидно сказал:
    - В лесу силками ловлю.
    - Нет, ну на самом деле?
    - У крестьян беру, откуда еще ей взяться, хе-х!
    - И что, они так просто дают?
    - Это крестьяне-то? - развеселился Тиггур. - Да ты и впрямь как вчера родился. У деревенских тень в полдень не выпросишь - вдруг самим пригодится! - а не то что еды дармовой. Не любят они попрошаек.
    - Да и кто их любит? - поддакнул Витя. - Тогда, значит, за деньги у них товар берешь, что ли?
    Тиггур перестал улыбаться и, помолчав, спросил:
    - Я кто, по-твоему, Викото?
    - Ты? Ну... волшебник.
    - Верно. Хороший волшебник, Викото?
    - Ну... да. Очень хороший, - недоумевая, ответил Витя.
    - Вот и помни об этом. Хороший волшебник всегда может заработать себе на кусок хлеба и не бояться его есть, - веско сказал Тиггур и снова занялся похлебкой.
    Виктор заткнулся и последовал его примеру. Из-за чего старик сердится, недоумевал он, вроде ничего обидного не сказал.
    Они закончили ужин в молчании; потом волшебник, как обычно, прибрал посуду и закурил трубку. Посчитав, что момент благоприятный, Виктор вежливо спросил:
    - Уважаемый Тиггур, можно задать тебе еще вопрос или на сегодня уже всё?
    Старик, пришедший от сытости в благодушное настроение, хмыкнул:
    - Ну, спроси, спроси, коли неймется.
    - Мне вот что любопытно: почему и в этом мире, в Тиву, и у нас живут одинаковые существа?
    - А что тут удивительного? Мы вон с тобой тоже не сильно отличаемся.
    Витя покачал головой:
    - Не смейся, но это как раз и странно. Я сюда попал, что называется, нечаянно. А все остальные? Я вот что имею в виду: в деревне я видел и свиней, и собак, и лошадей. Но у нас свиней столетиями выводили из кабанов всяких и вепрей, коров - из диких быков, собак - из волков. Лошади, правда, и в диком виде встречаются. Овцы, козы, куры - это тоже животные, которых люди одомашнили, они на воле не водятся, они там погибнут. Откуда они тут взялись? А сами люди почему точно такие же? Ведь логично... э-э... объяснимее было бы, если б наоборот, резко отличались. Миры разные - люди разные. У нас даже южан с северянами не спутаешь. Что скажешь?
    - Не пойму я тебя, - пожал плечами старый волшебник. - Другим что, заказано попадать сюда нечаянно?
    - В таких количествах? - с сомнением сказал Витя. - Целыми народами?
    - Велика беда! Где один, там и несколько. Где несколько, там и толпа. А коли не толпа, так люди очень любят, хе-хе, делать детишек, так что глазом моргнуть не успеешь, а вокруг уже куча мала!
    Витя снова покачал головой, не убежденный.
    - Ну, ладно люди - а что с домашними животными? - спросил он.
    - А что с ними?
    - Я же говорю: не могут они жить в дикой природе. Потеряли способность обходиться без людей. Если не с голоду сдохнут, так хищники загрызут. Ведь как всех этих овец и свиней выводили? С одной стороны, чтобы побольше от них пользы было - удоев там, привесов и прочего. А с другой, чтобы они были послушными человеку, глупыми и покорными. Кто не подходил, тех в котел. А как доброй свинке от волка отбиться? Кабан отобьется, а жирная хрюша? В общем, сюда они попали явно вместе с людьми. Вовсе не случайно, как ты говоришь. Вот я и спрашиваю: как может быть столько случайностей?
    Тиггур ответил не сразу. Дослушав не слишком связную речь Виктора, он воззрился на стену леса и несколько раз задумчиво пыхнул трубкой. Где-то там, за деревьями, солнце уже село, и над головой полыхал потрясающий местный закат, отчего все на поляне окрасилось в алые тона. Становилось темнее, и Витя стал подталкивать в костер толстые сучья, успевшие прогореть с одного конца. Пламя разгорелось и поднялось выше.
    - Занятно, - нарушил молчание волшебник, докурив трубку и раздумчиво набивая ее заново. - Очень занятно. Вот что я скажу, Викото. Ты тогда не дослушал, а ведь и правда многие мудрецы размышляли, как устроен мир. Были такие, кто задавался схожими вопросами, но на свой лад. Их занимала такая вещь: почему народы делятся на исконно-магические и на те, кому магии нужно учиться? Взять хоть нас, людей. Ты поди найди способного к волшебству! Уж я-то знаю, как это трудно... Что же такое есть в крови одних, чего нет у других? В чем коренная суть? Причем, заметь, исконно-магических животных тоже хватает. А после твоих слов... Почему бы не представить, что люди просто-напросто не отсюда родом? Что они пришельцы вместе со своими свиньями и собаками? Что они не плоть от плоти этого мира? Жаль, что я не в Шазуре, написал бы кое-кому парочку писем... Никогда о подобном предположении не слышал....
    - Да, но все-таки как люди сюда попадали? - настойчиво повторил Витя, пока Тиггура не унесло в теорию.
    - Как попали... - волшебник помолчал, пыхая трубкой. - Знаешь, что любопытно? У людей полным-полно преданий о своих прародителях, о корнях, о путях. Много всяких сказок, и у каждого народа разные. Но ни разу я не слышал сказок о том, что праотцы, дескать, прибыли из другого мира.
    - То есть не прибывали, по-твоему?
    - Или это было очень, очень давно, - снова поднял Тиггур указательный палец. - В такую седую старину, что и память о ней стерлась. А потом уже напридумывали себе, почему они такие великие и славные и почему все вокруг должно принадлежать им.
    - Может, и так, - с сомнением протянул Виктор. Он где-то читал, что всякие мифы о началах начал - наоборот, самые устойчивые. - Только это не объясняет...
    - Да-да, не объясняет, как сюда попадали целыми племенами. Но знай же, Викото, что в Тиву есть не только магические народы и магические животные. Бывают еще и магические места. Некие урочища, где магией пропитана сама земля и напоен сам воздух.
    - Да?!
    Витя вскочил с обломка бревна, на котором сидел, и в волнении прошелся перед костром.
    - Сядь, Викото, я не договорил, - сделал жест Тиггур. - Сядь. Я знаю, о чем ты подумал. Но увы, твоя надежда тщетна. Все родники силы находится в чьих-то руках, и свойства каждого хорошо изучены. Ни одно из них не служит воротами в иной мир. Они не более чем усиливают магическую силу рядом живущих.
    Виктор сел на деревяшку и криво усмехнулся:
    - Ну да, это было бы слишком просто... Но чего ради тогда ты о них вспомнил?
    - Того ради, что ты сам на это разговор повернул, - немного сварливо ответил Тиггур. - "Как это сюда люди попали? И свиньи?" Не думаешь ли ты, что все магические урочища на свете уже известны? Это штука редкая, спору нет, но разве на этой бескрайней земле исхожен каждый уголок? Разве о магии известно все до последней мелочи? Где-то могли быть и такие места - с проходами, а может, и поныне есть. Но тебе, разумеется, от этого не легче. Если никто о них не знает, то и ты не узнаешь. Но зато можешь представить, как сюда попали твои разлюбезные свиньи. И люди. Представить незримые ворота между мирами, раскрытые тысячи лет. И что в них нет-нет да попадают то одни твари, то другие. Зверям-то у нас мало что светит, сожрут, а вот люди запросто могут и освоится, и размножится. Вот тебе и ответ.
    - Да, спасибо, - вяло сказал Виктор, думая о своем. Но потом так же вяло добавил: - А почему тогда о проходах с нашей стороны ничего не известно?
    - Спроси что-нибудь полегче, - ответил Тиггур, выбивая золу из трубки. - Но родники силы - они, знаешь ли, порой иссякают, как настоящие ключи. Понятно? Тогда туши костер и пошли спать.
   
    Как обычно, сон смягчил огорчения прошедшего дня, и на завтра Витя, следуя принципу "куй железо, пока горячо", пристал к Тиггуру с просьбой объяснить природу магии. Но этот разговор вышел еще сумбурнее. Старый волшебник то ли не мог, то ли не хотел объяснить внятно. Виктор понял немногое. Если суммировать, то получалось, что магия - это своего рода всеобщая изначальная природная сила. Такая как бы гравитация или, скорее, электромагнетизм. Только влияющая не на все вещи на свете, а только на те, которые к ней чувствительны. Так что да, скорее аналог электромагнитного взаимодействия. Но аналог неполный. Это как если бы исключительно врожденными качествами человека определялось, может ли он слушать радио, греть еду в микроволновке или включать лампочку в ванной. Если врожденная способность есть - лампочка загорится, нет - щелкать выключателем бесполезно. Впрочем, Витя не был уверен, что понял все правильно. Как-то очень уж запутанно Тиггур объяснял.
    Но что самое смешное, Тиггур при этом наотрез отказался говорить о приемах и методах, касающихся практики волшебства - как маги заставляют природную силу делать то, что нужно. Можно подумать, Витя мог спереть фирменные технологии и начать свой бизнес. Настаивать, понятно, он не стал, но про себя посмеялся над "цеховыми секретами".
    Впрочем, еще позже, поразмыслив, он признал, что у старика могла быть причина держать рот на замке. Хотя бы на уровне въевшейся привычки. Да, для Виктора техника "кастования чар" была бесполезна. Но имелся ненулевой шанс, что он запомнит некое "ноу-хау" чисто механически, как попугай - длинное ругательство, а потом выболтает... ну, кому-нибудь. В общем, больше он этой темы не касался. А еще с сожалением отказался от мысли попытать старого волшебника насчет "кристалла обучения", боясь взрыва негатива, хотя в душе очень хотелось понять, как устроена вещь, просто невероятная по своему потенциалу.

Глава 10


    - Кажется, дождь собирается? - сказал Витя поутру, потягиваясь на полянке и озирая окружающий мир. Небо заполняли длинные гряды облаков, появившихся за ночь. - Давно пора.
    - Дождь, говоришь, будет? - спросил Тиггур, появляясь в дверях лачуги. Он встревожено посмотрел вверх. - Плохо.
    - Почему? - не согласился Витя. - Сколько дней жара стоит.
    - Ты вот что, помоги мне, Викото, - озабоченно сказал Тиггур, на секунду скрылся в лачуге и возник уже с пустым мешком на плече. - До дождя нужно кое-куда сходить.
    Они ступили под зеленый свод и направились вглубь леса. Витя в который раз испытал восхищение огромными деревьями. Весь лес казался каким-то храмом природы.
    - А как называются эти деревья, мастер? - спросил он, впервые обращаясь к волшебнику по титулу. И не столько из уважения, а, честно говоря, так выходило короче, чем "уважаемый Тиггур".
    - Вейки, - коротко бросил старик. - Не отставай.
    Через час они вышли на какую-то полянку и остановились. Витя повертел головой и не заметил ничего необычного.
    - Видишь их? - спросил старик, тыча пальцем под ноги. Витя опустил глаза и увидел на земле невысокие, чуть выше щиколотки, растения с широкими овальными листьями, похожие на подорожник. - Нужно собрать их побольше.
    - Для снадобья? - понимающе спросил Виктор, садясь на корточки и протягивая руку к первому кустику.
    - Для моей трубки, - ответил старик и принялся за работу.
    Витя подавился возгласом. И ради этого они спешили? Смешно... Он украдкой растер один листок пальцами, поднес к носу. Пахло обыкновенным свежим запахом сорванной травы. Интересно, а как пахнет зеленый табачный лист? Хотя и так ясно, что не сигаретами. Витя представил себе горящую сигарету, вьющийся кверху сизый дымок... и ему вдруг страстно захотелось закурить, впервые за долгое время. Свой запас он давно прибил, а мучиться без никотина было как-то некогда, других мучений хватало. Что характерно, даже вид курящего трубку старика не пробудил тяги, а сейчас вдруг захотелось. Как вернемся, попрошу его угостить, решил Виктор и принялся набивать мешок.
    На обратном пути успокоившийся Тиггур пустился в объяснения насчет того, что давно хотел пополнить запас гуки, тем более что дни стояли жаркие, а коли дождь пройдет, то гука должна дней десять простоять, не меньше, пока лишняя влага из листьев обратно в корни не уйдет, иначе сушить придется ой как долго, а лист выйдет совсем не тот... Пыхтевший под тяжелым мешком Виктор со всем соглашался и мечтал лишь о том, чтобы быстрей добраться до хижины.
    Несмотря на погоду, дождь в тот день так и не пошел. А после ужина, когда старик устроился для своей традиционной вечерней трубочки, Витя выложил свою просьбу.
    - Разве ты куришь? - Тиггур почему-то был удивлен.
    - Курил, но другие травы. Здесь я таких не видел, - ответил Витя, прибавив про себя: "А увидел бы - не узнал".
    - Хорошо, - согласился старик, на минуту скрылся в хижине и вернулся с трубочкой-"носогрейкой", коротенькой, как свисток, и обгорелой, как головешка. Протягивая ее Вите, он пояснил: - Старая.
    Чашечка антиквариата уже была набита порубленным в лапшу высушенным листом. Витя щелкнул заранее приготовленной зажигалкой и осторожно раскурил трубку.
    Пф-ф-ф... Пф-ф-ф... Ф-фух-х... Да, это был, конечно, не табак. Но и не легкая наркота типа марихуаны, чего Витя опасался. Дым был мягче табачного, совсем не горчил на языке, зато также приятно ударял в голову, как первая утренняя затяжка.
    - Кайф! - по-русски выдохнул Виктор. - Спасибо, мастер. Мне этого не хватало.
    - Интересное у тебя огниво - заметил Тиггур, молча ожидавший результата дегустации.
    Остаток вечера, до первых звезд, прошел в увлекательном обсуждении вредных привычек разных миров.
   
    ...Но вот настал день, когда таинственные размышления старого волшебника были закончены, и он решил, что пришло время поговорить.
    В жаркий полдень Тиггур пригласил Витю посидеть в теньке за хижиной, после чего неожиданно повел разговор о главном:
    - Ты, кажется, просил моего совета, Викото? Хорошо, ты его получишь. Ибо теперь я вполне уверен, что ты достойный человек.
    Витя, растерявшись от внезапного перехода к такой важной теме, не нашелся, что ответить.
    - Я прожил долгую жизнь и многое повидал, - продолжал старик, серьезно глядя на Виктора. - И убедился, что помогать нужно не всем. Да, это так, Викото. Помощь хорошим людям угодна богам и делает тебя самого богаче без всякого золота. Но что если ты повстречаешь плохого человека? Или, что еще хуже, не отъявленного злодея, а того, кто давно наловчился притворяться хорошим? А таких людей очень много. Помоги кому-то из них - и ты бездумным добром только увеличишь меру зла на земле, ибо облегчишь жизнь негодяю, который продолжит вредить хорошим людям. Так вот, я уверен, что с тобой мне это не грозит. В наших беседах я смог узнать тебя. Думаю, ты хороший человек.
    Витя, растерявшись еще больше, пробормотал:
    - Спасибо на добром слове, уважаемый Тиггур.
    Старик мановением руки отвел благодарность и продолжил:
    - Ты хороший человек, Викото, но ты рассказал мне не всю правду. Да, я знаю, сюда ты попал чудесным образом, но поверь волшебнику: не бывает чудес без причины. Мне кажется, ты ее знаешь. Поэтому, если тебе впрямь нужна помощь, поведай без утайки, что с тобой приключилось.
    Витя сразу встряхнулся и внимательно посмотрел на мастера. Тот сидел с самым серьезным видом, и только в глазах сквозили лукавые искры. А ведь доволен, что расколол меня, хмыкнул про себя Виктор. Подвиг контрразведчика. Не следовало его недооценивать.
    Витя напоследок еще раз взвесил все "за" и "против" и, наконец, сказал:
    - Думаю, я тоже успел узнать тебя, уважаемый Тиггур. Думаю, ты тоже хороший человек. Даже лучше меня. Я доверюсь тебе. Надеюсь, ты поймешь, почему я хранил тайну, и не будешь в обиде.
    ...Без повтора уже известных деталей рассказ получился недолгий. Тень края крыши, на которую смотрел Витя, пока говорил, не сдвинулась по земле ни на вершок. И он продолжил на нее смотреть по завершении рассказа, ожидая, что ответит старик.
    - Так я и думал, - удовлетворенно сказал Тиггур. - Теперь ты сказал правду.
    Вите почему-то захотелось усмехнуться: откуда такая уверенность, старче, это тоже может быть выдумка.
    - Я давно знаю, что у тебя есть магический амулет, - заявил старик, и Витя поднял на него удивленный взгляд. - Ага, вижу, для тебя это неожиданность. Эх, Викото, Викото! Неужто ты забыл, что я волшебник? Неужто ты думаешь, что волшебник, буде его желание, не узнает о магическом предмете рядом с собой? Разве пчела не учует мёда? Я узнал про это в первую же ночь. Он там.
    Тиггур кивнул на Витин живот - имея в виду котомку на ремне за спиной.
    Витя молча завел руку назад, развязал веревочную петлю, достал сверток, с которым не расставался ни на день, и раскатал его по земле. В груде "иномирной" мелочевки заблестел браслет.
    - Вот он какой, - удовлетворенным тоном проговорил волшебник. - Позволь мне взглянуть на него поближе.
    Витя так же молча вложил браслет в протянутую ладонь. Тиггур поднес белый металл близко к лицу и, сощурившись, долго крутил перед глазами.
    - Что сказать? - произнес он, возвращая браслет (Витя сдержал облегченный вздох). - Работа искусного мастера. Но чья - не пойму. Шиллис не очень старый, думаю, и ста лет не будет. И нем спит могучая магия. Не диво, что эта штука смогла перенести человека.
    - В одну сторону - может быть, - сказал Витя. - Но обратно не хочет.
    - Не хочет? А что ты делал, чтобы она захотела?
    У Тиггура, похоже, снова проснулось его чувство юмора. Витя вяло ответил:
    - Да ничего особенного... Тряс, кричал... Глупости, конечно, сам понимаю. Но когда она швыряла меня в ваш мир, я и этого не делал!
    - Хм, любопытно... - старик погладил бороду. - Любопытно...
    Они помолчали, занятые каждый своими мыслями. Потом Витя встрепенулся и нетерпеливо спросил:
    - Ну, так что посоветуешь, уважаемый Тиггур? Я хочу вернуться домой и готов все за это отдать. Что мне делать?
    Взгляд волшебника был затуманен думой.
    - Что делать?.. Что делать?.. Да, что делать! - очнулся он. - Как я и говорил раньше, Викото, мне не под силу исполнить твое желание. У волшебства, знаешь ли, свои правила. Нельзя вызвать к жизни чары амулета, если точно не знать, как это делать. Скорее бросишь через плечо камень и попадешь в пролетающую бабочку, чем наколдуешь вслепую. Лишь великим чародеям под силу так вот, в два счета, разгадать неизвестное заклинание.
    - Но я же перенесся сюда без всякого заклинания! - возразил Витя. - Почему же тогда...
    Он вдруг замолчал, потрясенный ослепительной идеей, сверкнувшей в голове подобно молнии. У него захватило дух. А что если он?!. Да он тогда!!.
    - Нет, Викото, - покачал головой Тиггур, глядя на него проницательным взглядом. - Прости меня, но в тебе нет ни капли магической силы. Это я тоже выяснил в первый день. Скорее всего, амулет проснулся сам. В этом нет ничего удивительного: очень многие амулеты оберегают владельцев в минуту опасности. А ты сказал, что мог разбиться.
    Витя опомнился.
    - Думаешь, нет? - недоверчиво уточнил он.
    - Нет, Викото. Мне ты можешь не верить, но поверь самому себе.
    - Как это?
    - Будь ты великим чародеем, давно бы отправился домой. Амулет подчинился бы твоему желанию.
    Витя, слегка оглушенный падением обратно на почву реальности, помолчал и невесело рассмеялся.
    - У нас есть шутка: не был богатым - вот и не начинай, - пояснил он Тиггуру, наблюдавшему за ним. - Как раз про меня. Глупо было даже думать.
    - Ну что ты, вовсе не глупо, - неожиданно ласково сказал Тиггур. - Разве глупо мечтать? И разве не глупо думать лишь о насущном?.. Но вернемся к твоим заботам. Что делать? Искать, Викото, искать. Кто-то когда-то сделал амулет. Это был большой мастер. Возможно, у него, по обычаю, были ученики. И те вряд ли молчали о делах учителя - на учеников это, знаешь ли, непохоже. Амулет мог быть упомянут в чужих записях, ибо это вещь выдающаяся, не какой-нибудь оберег от расстройства желудка. Поэтому нужно искать следы, им оставленные. Нужно искать тех, кто о нем слышал.
    Витя кивнул:
    - Да, я тоже об этом думал, еще когда шел к деревне... к Дальнему Углу. Но где найти таких людей?
    - Раз думал, тем лучше - улыбнулся старик. - А искать их нужно там, где они живут.
    Ну, начинается, подумал Витя.
    - А живут они где? - спросил он. - В городах, одиноких башнях, при дворах вельмож или в лесу, как ты?
    - В городах, башнях, при дворах и в лесу, - согласился Тиггур. - Всюду. Беда в том, что большая часть моих знакомцев жила в Шазуре, да и с ними я давно потерял всякую связь. А в Динкаде я знавал лишь одного подходящего человека. Но жив ли он теперь и чем занимается... - старик покачал головой.
    - А что за человек?
    - О, замечательный муж! Торговец рукописями. Но не просто торговец - ценитель и собиратель. Я выписывал у него труды, которые не мог разыскать в Шазуре. Он не раз меня выручал.
    - И как его звали?
    - Его звали... и до сих пор зовут, надеюсь... господин Катука. Он владелец большой лавки в Трейро. Это город в двух неделях пути отсюда.
    - Немало.
    - Ничего другого не остается. Шазур, конечно, ближе, но это лишь до границы, а после надо еще умудриться пройти по землям княжества. Поэтому вот тебе мой совет: иди за помощью в Трейро к Катуке. Это лучшее, что я могу придумать.
    Витя посидел немного, обдумывая то, что услышал.
    - А этому Катуке можно доверять? - спросил он.
    - Думаю, что да, - ответил Тиггур и, в свой черед помолчав, добавил: - Наверняка да. Но коль на то пошло, совсем не обязательно доверять полностью.
   
    Сборы в дорогу длились целую вечность - пять дней. Витя сперва горел и дымился, но потом взял себя в руки. Бежать в дорогу очертя голову было бы полным идиотизмом. Волшебник явно понимал это лучше него. И старик не столько собирал Виктору здоровенный дорожный мешок с припасами, сколько учил разным жизненным мелочам. Уйме мелочей. Какие селения встретятся на пути. Как не заблудиться без дороги. К кому можно попроситься на ночлег. Как разговаривать с крестьянином, с хозяином постоялого двора, со слугой, с купцом, жрецом, воином. Как обращаться к старшему, к младшему, к женщине замужней и незамужней. К кому лучше вообще не обращаться. Что и как отвечать королевскому чиновнику, если с оным тоже придется иметь дело. Какие деньги в ходу и сколько стоит та или иная вещь или услуга. Какую одежду и когда подобает носить. Какое оружие разрешено иметь при себе (оружие, удивился Витя; да, оружие, подтвердил волшебник, все носят оружие; вот блин, сказал Витя). Как избежать лихих людишек. Что можно есть и пить безбоязненно, а чего лучше избегать, чтобы не заболеть...
    Насчет лихих людишек было особо актуально. Впрочем, Тиггур слегка утешил, сказав, что чем глубже в заселенные земли, тем меньше банды грабителей и реже встречи с ними. А здесь, в пограничье, королевская власть была слаба, и разбойники временами наглели до невозможности. Потом на них, как водится, собирали рейд и по возможности обнуляли, но то были разовые акции, а жизнь, как известно - процесс непрерывный. В Пугере грабители жили целыми селениями и, чуть что, уходили от дружин наместника вглубь дремучих лесов и болот на соленых водах (они же - главные богатства провинции). Обоз, с которым ехал Виктор, уничтожили как раз такие отморозки. И как он правильно догадался, жертвы были сборщиками подати, которые возвращались ко двору наместника, а целью бандитов был собранный натуральный налог. Зачем везли к наместнику Виктора, Тиггур не знал, но логично предположил, что для разбирательства, ибо по какой причине столь странная личность заявилась в простую деревню? А вдруг он вообще наводчик? Насчет этого Витя мог бы поспорить - что это за наводчик такой, который ни бэ, ни мэ, ни кукареку, - но уже привычно воздержался.
    А вообще, старику не в контрразведке - сразу в разведке работать, думал он. Но за наставления был весьма благодарен. Неважно, что голова, переполненная информацией, гудела как трансформатор. Зато теперь смутное будущее пугало заметно меньше. И это была не прежняя твердость духа, стоящая, как цапля на одной ноге, только на решимости "прорвемся!". Чувство, безусловно, хорошее, но много ли от него толку в пиковой ситуации, когда в запасе нет ничего другого и бежать некуда?
    А ведь он, пожалуй, был учителем, прикидывал про себя Виктор, слушая волшебника. Может, когда-то готовил преемника, нового Мастера закатных облаков. Его самого ведь тоже обучал отец. Может, и Тиггур учил своего сына? Нечаянная мысль зацепила Витю, и он какое-то время ходил, заново приглядываясь к старику. Но спросить так и не решился. Что бы Тиггур ни ответил, вряд ли испытал бы радость, а глупое любопытство может быть неотличимо от жестокости.
   
    Под самый конец подготовки старый волшебник позаботился и о браслете. Он выпросил артефакт на время, "чтобы еще раз посмотреть", но после вернул в совершенно неузнаваемом виде.
    - Что ты с ним сделал?!
    Потрясенный Витя крутил в руках какой-то шишковатый, уродливый черной бублик.
    - Не бойся, Викото, твой браслет в порядке, - хладнокровно ответил Тиггур. - Я просто сделал его неприглядным. Браслет полон сильной магии, ее легко уловить. Помнишь, ты спрашивал о прогулках по Ину? Скорее всего, звери, да и не только они, из-за браслета тебя и обходили. Но люди - дело другое.
    - Но зачем ты сделал его таким... таким...
    - Безобразным? Чтобы он не бросался в глаза. Говорю тебе - не волнуйся, ничего с ним не сделалось. Я смешал немного глины, немного грязи и клейкого сока, обмазал и высушил. Только и всего.
    - Ты думаешь, какой-то грязью можно скрыть магию? - недоверчиво спросил Витя.
    Тиггур усмехнулся:
    - Нет, конечно. Но на смесь я наложил чары. Магию трудно скрыть так, чтобы казалось, что ее нет. Зато можно скрыть волшебство - волшебством. Как бы одеть в чужое платье. Теперь для всех твой браслет будет обычным дорожным оберегом. А грязь - ну что грязь, отскоблишь, когда решишь вернуться. Только будь в том твердо уверен, ибо вместе с ней пропадут и чары покрова, их обратно не вернешь.
    - Ну... спасибо, - с сомнением сказал Витя, продолжая вертеть в руках уродское кольцо.
    - Расти большой, - с ехидцей отозвался Тиггур. - Зато на душе поспокойнее будет, разве нет?
    - Ну, как бы да... Только как я о нем расспрашивать-то буду, если даже показать не смогу?
    Тиггур объяснил, закончив словами: "Это к вопросу о доверии".
    - Ладно, если так сработает, - вынужденно согласился Виктор.
    - Сработает, не переживай, - успокоил Тиггур. - И вот еще что, Викото... Сдается мне, что однажды тебе придется упомянуть и о нашем знакомстве. Не знаю, с кем ты будешь беседовать, но говорить с магом о магических вещах и скрывать, от кого узнал про эту магию... Не думаю, что это получится.
    Витя оторвался, наконец, от преображенного - точнее, обезображенного - браслета и вопросительно взглянул на старого волшебника, не понимая, в чем проблема.
    - Магия - великая сила, - очень серьезным тоном продолжал Тиггур. - И в мире полно жаждущих ею обладать. Да как можно в бо'льшем размере, знаешь ли. Или наоборот - не дать овладеть другим желающим. Или всё вместе. Я не буду об этом долго говорить, просто знай, что как ни опасна магия сама по себе, отношения магов между собой бывают не менее опасны. Недаром многие из нас ведут уединенный образ жизни. Слышал про магов-отшельников в башнях?.. Я не знаю, долгим ли будет твой поиск, но тебе придется говорить со многими. Можешь упоминать мое имя, даю свое разрешение. Только не говори, где мы с тобой встретились, не раскрывай мое обиталище. Ни к чему это.
    - А что мне говорить, мастер? - растерявшись, спросил Витя.
    - Назови любое другое место, через которое пройдешь на своем пути... Хотя нет, я сам придумаю и скажу попозже. Главное, запомни все хорошенько.
    - Я сделаю все, как ты скажешь, уважаемый мастер, - склонил голову Виктор.
   
    ...Однако все когда-нибудь кончается. Кончились и долгие сборы. Они сели в последний раз ужинать у вечернего костра, причем Тиггур снова преподнес сюрприз, выставив баклагу с ягодной бражкой. Витя пытался расколоть старика, где он ее раздобыл, но тот лишь отшучивался.
    Когда же ужин был завершен, и слегка захмелевший Виктор сидел и смотрел в пламя костра, чувствуя и грусть расставания, и волнение перед дальней дорогой, старый волшебник сумел удивить его в последний раз. Отнеся посуду в лачугу, он вернулся обратно, неся в руках небольшой мешочек размером с килограммовую пачку соли.
    - Прими мой подарок, Викото, - сказал он и протянул мешочек Виктору. Тот взял, и его рука дернулась вниз: подарок весил гораздо больше килограмма.
    - Что это? - удивился он, покачивая тяжелый предмет в руках. Мешочек был сделан из плотной толстой кожи, имел крышку в виде мягкого клапана и несколько завязок.
    - Это деньги, - просто сказал Тиггур.
    - Деньги?!
    - Они самые. Ты же не думал, как будешь путешествовать с пустыми карманами?
    О да, Витя еще как думал! Но сколько ни ломал голову, не видел способов решить проблему с финансами. Реальных, не натянутых на глобус, вариантов было ровно два: неквалифицированный труд и... воровство. Но как печально может кончится карьера вора в здешнем не сильно гуманном обществе, его уже просветил Тиггур. А труд чернорабочего был, наверно, самым неэффективным способом обменивать время на деньги: тяжелая работа за гроши, а то и просто за еду. Выхода из этого тупика Виктор пока не видел. Поэтому, хоть это и было тупее некуда, просто откинул проблему в сторону, положившись на "авось", "небось" и "кривая вывезет". Добраться бы сперва до того книготорговца, а там видно будет. Но сейчас...
    - Я... Мастер, я не знаю, что сказать, - выдохнул Витя. - Это сверх всяких ожиданий.
    Самое смешное, он не врал. И уж точно не собирался просить деньги у старика. Противно было бы превратиться в героя анекдота "хозяйка, дай воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде". После всего, что маг для него сделал, пытаться развести его еще и на бабки означало переступить некий личный порог бессовестности, а Виктору хотелось оставаться человеком хотя бы в собственных глазах.
    "Может, потому Тиггур и тянул до последнего, чтобы посмотреть, буду я просить или нет?" - мелькнула у Вити мысль на задворках сознания.
    - Нежданный подарок - самый приятный, не правда ли? - улыбнулся старик. - Бери и не переживай, что это много. Я покинул Шазур не с пустыми руками. Еще не забыл, с кем прожил все это время под одной крышей? Я - Мастер закатных облаков Тиггур, волшебник при дворе графа Валдена, тоттен и оли второго круга. Ничто не в силах этого изменить.
    Тиггур сказал это совершенно спокойно, не вставая гордо во весь свой низенький рост. Но Виктор только теперь как-то по-настоящему осознал, что вообще-то маг - птица высокого полета.
    - И не считай себя должником, - продолжал Тиггур. - Ибо для меня это были лучшие дни за многие, очень многие годы. Путь мудреца - не власть и богатство, а знание. Быть может, я мудрец не из великих, но жажда познания сильна во мне так же, как в молодые годы. Благодаря тебе я узнал о делах никем не слыханных. Получил пищу для бесконечных размышлений. Стряхнул пыль с души и вспомнил то время, когда игры ума были для меня упоительнее любых развлечений, - Тиггур мягко улыбнулся. - Хотя по мне этого совсем не скажешь, да?
    Витя машинально кивнул, а потом, спохватившись, торопливо помотал головой.
    Тиггур улыбнулся веселее:
    - Не бойся, таким я и хочу выглядеть. Нелепо и подозрительно выглядел бы надутый, высокомерный волшебник, обретающийся в лесной хибаре. Я сам избрал свой путь - путь изгнания и уединения. Меня нельзя задеть обидными словами, ведь я пережил обиды куда более горькие. Я нашел свой покой, который взволновало лишь твое появление - и я этому рад.
    Витя посмотрел на кошель:
    - Ты правда можешь себе это позволить?
    - Могу, могу, - покивал Тиггур. - Бери смело, друг мой.
    - Спасибо, - тихо сказал Витя.
   
    А рано поутру, с лучами восходящего солнца, они прощались на полянке перед лачугой, ставшей Виктору пусть временным, но все-таки домом.
    - Я очень тебе благодарен, мастер Тиггур, - Витя на минуту отбросил сдержанность, такую обычную в родном мире. Особенно почему-то в моменты, когда нужно выразить законную признательность другому человеку. - Благодарен за все. Спасибо за кров, что ты давал, спасибо за пищу, спасибо за науку. За то, что обучил языку. И за деньги тоже. Твою доброту я никогда не забуду.
    - Ну, что ты, Викото, - отвечал растроганный волшебник. - Люди должны помогать другим людям, да. Тем более таким хорошим, как ты.
    Витя решил, опять же, не отклонять по привычке комплимента. Вместо этого он кивнул и, слабо улыбнувшись, признался:
    - А знаешь, мастер, в самый первый день, когда я попал сюда... в Тиву... я мечтал о том, чтобы повстречать доброго чародея. Мне ведь нечем было расплатиться за помощь с обычными людьми, и выручить могли только необычные. Так и вышло. Удивительное совпадение!
    - Совпадений не бывает, Викото, - серьезно ответил Тиггур. - Совпадений, случайностей, беспричинностей. Так говорят, когда человек не знает всей правды. А еще - когда все предопределено судьбой. Что, не веришь в судьбу? - спросил он, заметив скептическое выражение лица Виктора.
    - Прости, уважаемый мастер, но не верю. Я понимаю, когда за случайностью может скрываться невидимая цепь предшествующих событий. Но целая судьба... Как будто кто-то прорубил в камне глубокую колею, и ты не можешь из нее выскочить. Удобное объяснение чего угодно. Но мы ведь знаем, что люди способны резко менять свою жизнь. Да и несправедливо как-то, если от тебя ничего не зависит. Хорошо, если ты родился везунчиком. А если нет - всю жизнь покорно страдай?
    - Судьба не означает железной предопределенности, - заметил старый волшебник. - Но из всего, что небесные силы предложат человеку, он все равно исполнит лишь то, на что пригоден по своей сути, а с остальным не справится. Неважно, в хорошем или плохом, будет он к этому стремиться или постарается избежать. Такова воля богов. Однако об этом можно говорить долго, а тебе пора выходить.
    Витя посмотрел на Тиггура. Тот стоял как в первый день знакомства - маленький, седой, спокойный. Витя низко поклонился, а потом, поколебавшись, протянул открытую ладонь.
    - Это наш обычай, - объяснил он, отвечая на удивленный взгляд. - При встрече и расставании пожимают друг другу руки. В знак уважения, что ли. Позволь пожать твою.
    - Хорошо, - с улыбкой согласился волшебник, и они обменялись рукопожатием.
    Витя взвалил на плечи объемистый дорожный мешок на веревочных лямках и взял протянутый магом дорожный посох.
    - Ну, счастливого пути, - пожелал Тиггур. Как показалось Вите, с грустью.
    - До свидания, мастер! - бодро ответил он, хотя на душе тоже скребли кошки. - Надеюсь, мы еще увидимся! Как знать?
    - Как знать, - откликнулся волшебник.
    Витя повернулся и зашагал знакомой тропинкой в сторону родника. На краю поляны он оглянулся назад. Старик смотрел ему вслед. Витя приподнял посох в последнем приветствии и вошел в заросли кустарника.


Глава 11


    Доски пола поскрипывали под ногами, огонек лампы раскачивал на стенах большие тени. В длинном обшарпанном коридоре было не слишком уютно. Потом хозяйка отперла одну из дверей, и они вошли в тесную комнатушку.
    - Ну, вот, смотри, - сказала женщина и провела масляной лампой, похожей на соусник, из стороны в сторону. Светлее от этого не стало, лишь снова колыхнулись тени. - Будешь селиться?
    Витя бегло огляделся и устало сказал:
    - Ладно.
    - Вот ключ, - хозяйка вручила тяжелую фигурную железку. - Задаток изволь.
    Получив монеты, женщина зажгла огарок свечи в заляпанном деревянном подсвечнике и ушла.
    Витя бросил грязный мешок на грязный пол, расстегнул крючки жилета и сел на кровать. Перина оказалась убитой в жесткий блин, но измотанному Виктору было наплевать.
    Он окинул помещение еще одним усталым взглядом. Почерневший потолок, голые дощатые стены, здоровенный сундук с плоской крышкой и свечой на ней. Стола и стульев нет. Окно закрыто ставнями. В стенах для развешивания вещей набиты гвозди, похожие рельсовые костыли. Из декора одна паутина. Отель категории "ползвезды".
    Посидев немного, Витя достал из заляпанного дорожного грязью мешка горбушку хлеба в тряпочке. Он поглядел, нет ли в комнате посудины с водой, не нашел и сжевал хлеб всухомятку. Голод до конца не исчез, но больше все равно ничего не осталось.
    Завязав мешок, Виктор запихнул его под кровать и пошел закрывать дверь. Ключ в здоровенном накладном замке провернулся с усилием, и Витя зауважал хозяйку, которая крутила его так небрежно. Он рухнул на кровать, стянул, упираясь носком в пятку, грязные башмаки, и веки смежились сами собой. Забытая свеча продолжала светить понапрасну. Но Витя уже спал...
   
    - ...Дозволь, хозяин, у тебя до утра переночевать.
    - Платить-то есть чем, уважаемый?
    - Конечно. Неужто я на бродягу похож?
    - Да что ты, что ты! Это я так... Милости прошу!..
   
    - Вот хороший жилет. Бери, путник, не пожалеешь, сносу не будет! Прилично ли такому мужчине ходить в одной рубахе!
    - Это смотря где ходить.
    - Хе-хе-хе! Шутник! Да ведь с жилетом всяко лучше!
    - Ну, и почем?.. Сколько?! Да ты с ума сошел! Он у тебя из золота, что ли? Вон, и дыра под мышкой.
    - Ну, скинуть немного согласен.
    - Немного - это половину? С дыркой если?
    - Ты что, уважаемый?! Половину! С четверть изволь, скину. А дырку служанка сейчас мигом заштопает...
   
    - Трактирщик!
    - Что угодно, сударь?
    - Да вот хочу узнать, отчего это в похлебке мухи плавают?
    - А мы их сейчас ложкой и уберем. Во-от... Кушай на здоровье!
    - Э, не пойдет, я за мух не платил.
    - Так их уже нет!
    - Зато навар остался! Тащи другую миску, да без лишней добавки...
   
    - И когда увидала Тала страдания маленькой сиротки, то проронила слезы, и превратились они в чистый жемчуг, и продала тот жемчуг сиротка и обрела счастье. Да восславится прекрасная Тала!
    - Слава... слава...
    - А ты, путник, почему не славишь?
    - Прости, жрец, не умею.
    - Не умеешь?! Где ты рос, что не умеешь вознести почестей прекрасной богине Тале? А может, ты вовсе богов не ведаешь?!
    - Да что с ним говорить, дайте ему по кумполу, кто поближе, сразу научится!
    - Га-га-га!
    - Эй, ты куда? Эй, держите его! Держи! А ну, стой!..
   
    - Дорогу! Дорогу, мужичье! Прочь! Эй, дылда, герба на дверце не видишь? Пошел! На, получай! А ну, шевелись, голодранцы! Дорогу!..
   
    - Садись, нам костра не жалко. Куда путь держишь?
    - В Трейро.
    - А, ну, недолго тебе осталось! А идешь откуда?
    - С Лана.
    - Не близко. Дело, что ль, в Трейро-то?
    - Дело. А вы откуда-куда?
    - А мы артель плотничья, по селам ходим. Где есть работа, туда и идем... Так, кажись, поспело. Ну-ка... Точно, готово. Налетай, ребята. Угощайся, путник.
    - Спасибо. И у меня кое-чего найдется...
   
    Звонкий петушиный крик, рассыпавшийся по воздуху, проник сквозь стены, словно их вовсе не было. Витя открыл глаза. Комнату наполнял серый полумрак. Утренний свет просачивался сквозь щели ставень. В воздухе чувствовался слабый запах сгоревшей свечи. Витя отыскал сонным взглядом пустой подсвечник и с досадой прищурился. Не жалко, что сгорела без пользы, а вот оставлять открытый огонь без присмотра опасно.
    Петух снаружи прокричал еще раз. Витя полежал немного, довольно потягиваясь. Какой же кайф ночевать в настоящей кровати! На полу, на лавке, на куче соломы, даже на траве - сколько угодно, а в постели - по пальцам пересчитать. Правда, в этот раз тоже не раздеваясь, и что-то сны всю ночь снились. И главное, ерунда какая-то, дорожные впечатления, как будто наяву их не хватало...
    Витя сел, нашарил ступнями башмаки, зевая, подошел к окну и скинул крючки со ставень. От легкого толчка створки распахнулись, и в проем незастекленного окна хлынули воздух и свет.
    Со второго этажа был виден внутренний двор гостиницы. По большой мощеной площадке разгуливал паршивец-петух с драным хвостом в сопровождении пеструшек. Время от времени куры впадали в волнение, спасаясь от работника, махавшего метлой странного вида. Из сараев доносилось фырканье лошадей. Уже ходили слуги, и повар в нечистом фартуке пронес бадью с водой. За оградой двора в соседнем доме тоже распахнулось окно, и какая-то женщина вытряхивала скатерку. Над крышами золотило небо утреннее солнце, а по улице уже ходили первые прохожие.
    Витя глядел на эту прозаическую картину со слабой дурацкой улыбкой. Он все-таки дошел... Две с лишним недели нелегкого пути, и вот он в Трейро. Целый и невредимый. Не обворованный и не ограбленный. Кто молодец? Он молодец.
    И спешить в путь с рассветом сегодня тоже было не нужно. Виктор долго стоял у окна, наслаждаясь ничегонеделаньем. Досмотрев, как оседлали гнедую лошадь, на которой какой-то ранний путешественник выехал за ворота, он закрыл ставни. В комнате снова стало темно, зато помещение проветрилось. А еще проснулся желудок и начал недовольно ворчать. И снова приятно было думать, что можно без всякой спешки пойти в какое-нибудь приличное место, съесть обильный горячий завтрак, а потом делать что хочешь, а не топтать ногами бесконечную дорогу. Он наконец-то дошел!
    Витя привел в порядок одежду и наскоро прибрал постель. Закрыв дверь на замок, спустился на первый этаж. Хозяйка сидела за массивной конторкой напротив главного входа и чем-то сосредоточенно занималась.
    - Добрый день! - громко приветствовал ее Витя.
    Женщина механически кивнула, не переставая шевелить губами. Витя, вытянув шею, взглянул, чем она так занята. На столешнице лежала груда медяков, которые хозяйка ловко и быстро сортировала по достоинству в разные кучки.
    - Не подскажешь ли, почтенная, где можно получить завтрак? - спросил Витя.
    Хозяйка, не отрываясь от дела, отчеканила в телеграфном стиле:
    - От входа направо восемь домов трактир "Летящие звезды".
    - Спасибо, - поблагодарил Виктор склоненный белый чепец, но не удостоился даже кивка.
    Ох уж эти городские, осуждающе покачал он головой, не то что мы, деревенские, после чего толкнул дверь и вышел наружу.
    Фонарь над входом уже потушили. Витя посмотрел по сторонам и пошел по улице медленным шагом, с любопытством взирая на все, что попадется навстречу. Первый здешний город!
    После грязных деревенских улочек, никогда не знавших твердого покрытия, после изрытых колдобинами, раскисавших от любого дождя грунтовых проселков было очень приятно идти по мостовой. Замощенной, что характерно, не булыжниками с округлыми спинками, на которых можно запросто подвернуть ногу, а прямоугольными каменными брусками. С обеих сторон улицы поднимались аккуратные двухэтажные дома, выстроенные впритык, без проходов между ними. Лишь изредка виднелся забор вокруг какого-нибудь здания побольше. Каменные фасады, покрытые разноцветной штукатуркой, не имели ни палисадников, ни крылечек, и входные двери выходили прямо на брусчатку. Окна поблескивали стеклами в решетчатых частых рамах, как на верандах старых дач (а в "номере" стекла не было, припомнил Витя). На стенах вразнобой торчали железные фонари, среди которых нельзя было найти пару одинаковых. Улица была узкой, но невысокие дома не мешали солнечному свету освещать каждый закоулок.
    Впрочем, долго глазеть не пришлось. Отсчитав восемь домов, Витя увидел вывеску в виде двух жестяных клякс, охваченных снизу полукружьем букв причудливого динкадского алфавита, и спустился по ступеням в полуподвал.
    В трактире уже были посетители, причем никто не пьянствовал с утра пораньше, а все чинно ели. Прямо семейный ресторан, хмыкнул Витя, усаживаясь за свободный стол. Он сделал заказ у подошедшего слуги, а пока блюдо несли, смиренно огляделся. Заведение было почти такое же, какие он уже встречал: просторный зал, столбы посередине, тяжелые столы со скамьями, только открытого очага нет и потолок низкий. Потом принесли заказ, и он накинулся на еду.
    Слишком жирная для обычного завтрака каша со шкварками сейчас была очень в тему. Витя не ел почти сутки и заглотил немаленькую порцию в рекордное время. А дошкрябав миску до самого дна, отодвинул ее в сторону и, очень довольный, принялся набивать новенькую трубку.
    Виктор неспешно пускал кольца дыма, рассеянно прислушиваясь к приятным ощущениям в животе, и допивал водянистое, практически безалкогольное пиво. Ну что ж, вот он и в Трейро, ура и все такое, но теперь надо думать, что делать дальше. Может, устроить себе день отдыха? Отпраздновать, так сказать... Витя представил, как много-много часов подряд, до самого вечера, валяется на кровати, пялясь в потолок (а что еще делать-то?) и решил, что вряд ли такое выдержит. Ну, ладно, тогда, значит, нечего тянуть кота за хвост, действуем по плану. Хотя какой там план - с тех пор, как Тиггур последний раз общался с торговцем рукописями, прошло уже десять лет, все могло кардинально измениться. Сперва нужно выяснить, жив ли Катука вообще. Не дай бог, если нет... А если жив, то торгует ли еще, где его лавка и в какие часы она открыта. К примеру, как насчет с утра пораньше?
    - Эй, малый! - позвал он слугу-подростка. - Не знаешь, где лавка господина Катуки?
    Подошедший парнишка старательно наморщил лоб.
    - Ну, что рукописями торгует, - подсказал Витя.
    - А, так это тебе, сударь, на Воронью улицу нужно, - авторитетно посоветовал служка. - Там больше всего купцов сидит, и для грамотных товар, наверно, тоже там.
    - Но его самого ты не знаешь? - уточнил Витя.
    - Не-а, не знаю.
    - А где эта Воронья улица?
    - Дойди до Главной площади, сударь, а там уж налево.
    - А главная площадь?..
    Слуга прыснул:
    - Дальше по нашей улице, сударь.
    - Понятно, спасибо. Прими за еду.
    Витя вышел из трактира и, чувствуя, что на душе стало еще легче, с новыми силами зашагал по улице. Воронья улица, значит? Ну, держись, я иду!
    ...А вот где тут сточные канавы, продолжил он наблюдения. Мостовая от стены до стены более-менее ровная. Ну, как застывший на блюдце свечной парафин - гладкий с перепадами. Выгребными ямами обходятся, что ли, по-деревенски? Или, наоборот, уже канализацию изобрели? Он вдруг сбился с шага. Блин, я же сегодня не умывался! Елы-палы, Витёк, так и опуститься недолго. Конечно, речка рядом не течет и колодцев видно, но повар-то воду откуда-то нес.
    Солнце тем временем забралось над крышами совсем высоко. Прохожих стало больше. Навстречу прогрохотал неуклюжий экипаж, настоящий шкаф на колесах, запряженный унылой лошадью. Здания становились чем дальше, тем выше, и уже попадались четырехэтажные небоскребы. Потом улица, которой шел Виктор, слилась с другой и сразу стала шире и оживленнее. Утренняя тишина совсем пропала, смытая характерным городским шумом: перекличкой голосов, шарканьем множества подошв, грохотом колес и звонким цокотом копыт по мостовой.
    Витя, идя сквозь негустую толпы горожан в самых разных костюмах, перестал беспечно пялиться по сторонам. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь оскорбился, принял это на свой счет. Особенно если это кто-то из мужчин с решительными лицами, чей наряд дополнял кинжал или легкий прямой меч. Сам Витя шел без оружия и вообще был одет очень скромно: не то богатый крестьянин, не то приказчик из лавки. Минимальное уважение окружающих это гарантировало, но вряд ли остановило бы тех, кто претендовал - и, возможно, по праву - на уважение максимальное.
    Но вообще, Витя не видел, чтобы горожане очень уж отличались от селян. Ну да, одежда получше и поярче, а так-то лица, в общем, те же самые. Он понадеялся, что проблем с коммуникацией не будет.
    Улица приняла в себя с полдюжины переулков, окончательно заполнилась прохожими и, наконец, вышла на главную площадь - квадратное поле брусчатки, которое во всех направлениях беспечно пересекали пешеходы. Площадь окружали высокие красивые здания, некоторые с внушительными подъездами явно казенного вида.
    Сориентировавшись, Витя двинулся налево. Пересекая площадь, он из туристского любопытства сделал крюк к прямоугольной стеле, поднимавшейся в самом центре. Он почему-то думал, что это пресловутый позорный столб, но оказалось, что на гладкой поверхности камня были выбиты лишь строки каких-то надписей. Изображений не было, и в честь чего стоял памятник, неизвестно. Витя пожал плечами и пошел дальше.
    Попав на новую улицу, он обнаружил, что здесь полно лавок, ларьков и магазинчиков. Всюду висели разнокалиберные вывески и деловито сновали люди, входившие и выходившие из дверей заведений. Вместо сумок народ пользовался корзинками, а то и просто несли покупки в руках. Немалую часть публики составляли нагруженные слуги, следовавшие за важными хозяевами, идущими просто так. Виктор как-то привык, что даже богатенькие буратины таскают ворохи фирменных пакетов, и зрелище показалось забавным.
    - Прости, уважаемый, - обратился он к пожилому мужчине, одетому как ремесленник, - не это ли Воронья улица?
    - Да, это она, - важно отозвался ремесленник, с готовностью останавливаясь.
    - Не подскажешь, где мне найти лавку купца Катуки?
    - Катуки? - мужчина изобразил задумчивость на своей простецкой физиономии с грубыми морщинами. - А он какой товар держит?
    - Он торгует рукописями.
    - А, рукописями... Нет, не знаю, - тут же потеряв интерес, ответил мастеровой и пошел дальше.
    Витя предпринял новую попытку. Почтенная матрона, сопровождаемая служанкой, тоже не знала, кто такой Катука. Зато третий прохожий, которого Витя выбрал за более-менее респектабельный наряд, порадовал.
    - Торговец рукописями? Катука? Там его лавка, - мужчина кивнул вглубь улицы. - Узнаешь по зеленой вывеске над дверью. А зачем тебе? - полюбопытствовал он.
    Витя понял его так, что крестьянский прикид не сочетается с интересом к литературе.
    - Велено забрать подарок хозяйским детишкам, - соврал он.
    Мужчина хмыкнул:
    - Я уж подумал, сам грамотный. Иди, найдешь быстро. Будь здоров.
    - И тебе всех благ, хороший господин, - с облегчением отозвался Витя.
    "Сам грамотный", - ворчал он, шагая в указанном направлении. На лбу у него, что ли, написано, что грамотный? Может, и грамотный, да образование не то. Поменять, что ли, этот деревенский костюмчик?.. Ладно, зато Катука жив-здоров и до сих пор при деле! Отличная новость. Подсознательно Витя ждал очередного облома.
    Нужный дом он едва не пропустил. По обычаю местных торговцев, тяжелые фигурные вывески в виде щитов опасно свисали с поперечных брусьев над головами прохожих, зато сразу бросались в глаза. Лавка рукописей обходилась без этого. Витя даже догадывался, почему: товар неходовой, смысла рекламировать нет - кому нужно, сам найдет. Углядев-таки большую зеленую доску прямо на стене, он свернул ко входу в лавку, толкнул тяжелую и вошел внутрь.
    Над головой брякнул колокольчик. И тут до этого додумались, мельком удивился Витя. Внутри лавки стоял сумрак, свет с улицы проникал через окна по бокам от входа. Привыкая к освещению, Витя осмотрелся. В лавке никого не было. Прямоугольное помещение, с высоким потолком, но при этом довольно узкое, уходило вглубь дома. Стены по двум сторонам занимали деревянные стеллажи, на полках лежало множество предметов - Витя не разобрал, каких, но на книги они похожи не были. Доступ к полкам ограничивали барьеры-прилавки.
    Потом в глубине помещения что-то стукнуло, и на свету возник мужчина. Худой, невысокий, пожилого возраста, одетый в темный камзол с белой сорочкой под ним. Он прошел вдоль длинного барьера ближе к окну и вежливо, но довольно прохладно спросил:
    - Добрый день, сударь. Желаешь что-нибудь приобрести?
    - Добрый день, уважаемый господин! - Витя слегка поклонился. - Я ищу господина Катуку. Не его ли это лавка?
    - Его, - сказал мужчина, разглядывая Витю. - Я и есть господин Катука. Какое дело привело тебя ко мне?
    - Меня зовут Викото, и я принес тебе привет от господина Тиггура.
    - От кого? - недоуменно нахмурился Катука.
    - От волшебника Тиггура, бывшего когда-то Мастером закатных облаков при дворе графа Валдена, - сказал Витя и, подумав, добавил: - В Шазуре.
    У купца округлились глаза.
    - О боги! Давно я не слышал этого имени! Так он жив?
    - Жив, и передает тебе привет. А еще вот это письмо.
    Витя достал из кармана жилета заранее приготовленное послание.
    - Добрая весть! А я уж думал... Проходи... э-э... прости, как, ты сказал, тебя зовут?
    - Викото. А куда проходить?
    - Сюда.
    Катука дошел до конца прилавка и откинул доску барьера. Витя толкнул низенькую дверку под ним и прошел за прилавок.
    Коротким коридорчиком они прошли в заднюю комнату. Помещение было скромное, с небольшим оконцем; вся обстановка состояла из пары конторок для писания стоя, открытых шкафов и тяжелых почерневших подсвечников. Кабинет или мастерская, предположил Виктор.
    - Садись, - указал Катука на деревянный стул с глухой спинкой и сам уселся на другой. - Так что передает мой друг Тиггур?
    - Вот, прошу, - Виктор отдал сложенный несколько раз лист грубой бумаги.
    Тиггур пробежал глазами текст и улыбнулся:
    - Приятно получить весточку от старого друга! Потом перечитаю как следует... Слава богам, он в добром здравии и ни в чем не нуждается. Ну же, расскажи скорее, как он поживает?
    Витя принялся описывать житье-бытье волшебника. Катука внимательно слушал. Постепенно улыбка на его лице погасла, а голова стала сочувственно качаться из стороны в сторону. Худое морщинистое лицо с заломленными бровями приняло трагическое выражение.
    - Ну надо же, как все сложилось, - сокрушенно проговорил он, когда Витя закончил. - Ай-ай-ай, бедный Тиггур, злой его рок! Сверзнуться с таких высот!
    - Вообще-то мастер сам не стремился подняться обратно, - вступился за старика Виктор. - И потом, он ведь мог совсем лишиться жизни.
    - Да, в этом ты прав, - согласился Катука. - Сохраненная жизнь - лучшая награда. Без нее все остальное лишено смысла.
    - Не поспоришь...
    - Как бы там ни было, я рад, что мой старый друг жив и здоров, - сказал купец. - Кажется, в своем письме он просит оказать ему небольшую услугу. Что ж, если это в моих силах, я помогу. Поведай, что он хотел?
    - Видишь ли, уважаемый господин Катука, - издалека начал Витя, чувствуя, что сердце забилось сильнее, - мастер Тиггур подумал, что ты в силах подсказать ему, как можно решить один вопрос...
    В этот момент в зале звякнул входной колокольчик.
    - Покупатель пришел, - объявил Катука, поднимаясь со стула. - Прости, уважаемый Викото, но тебе придется подождать.
    - Конечно, - вздохнул Витя. Разумеется, нужно подождать. Как же иначе.
   
    На постоялый двор Витя решил вернуться обходным путем. Заблудиться он не боялся - город не слишком велик, - а времени до заката все равно девать некуда. Почему бы не прогуляться?
    Пока что день был в разгаре, и на улицах кипела жизнь. Плелись по своим делам работники с инструментами, твердым шагом ступали военные, плыли нарядные дамы, пробегали слуги и дети. Временами мелькали жрецы в чудны'х одеяниях. Уличные торговцы предлагали съесть пирожок с начинкой неизвестного происхождения, а неподалеку от их тележек с независимым видом сидели тощие драные собаки. Их конкуренты в лице нищих встречались редко и предпочитали темные углы. Поминутно с грохотом проезжала ломовая телега или пассажирский экипаж, и каждый раз Витя невольно представлял себе, как это весело - трястись в повозке без шин и амортизаторов. Вероятно, в лучшем положении были всадники, которых на улице тоже хватало. Это была не то чтобы привычная Виктору городская суета, но по сравнению с любой деревней оживление в Трейро зашкаливало.
    Бесцельно сворачивая то за тот угол, то за этот, Витя набрел на одежную лавку и вспомнил о своем решении. И всего через какой-то час, перемерив половину гардероба и от души поторговавшись, он вышел из лавки в костюме добропорядочного горожанина - не богача, но и не бедняка. Больше всего радовала деталь одежды, которую здесь носили вместо подштанников, причем он взял про запас сразу три пары. Да и вообще наряд был неплох: рубаха, замшевый жилет, куртка, круглая шапочка, штаны, ниспадающие вниз волнами мягкой материи, и крепкие полусапоги.
    Гордый обновками Витя незаметно для себя добрался до городской стены. До въездных городских ворот было далеко, зато тут к стене прилепилась каменная лестница, ведущая на верхотуру. У лестницы не было перил, но вместе с тем не было и охраны. Витя немедленно взлетел вверх по длинному пролету.
    Крепкая надежная стена своей высотой не впечатляла, но все же давала неплохой обзор и на крыши городских кварталов, и на окрестности. Вокруг города мирно зеленела равнина, покрытая лоскутным одеялом обработанных полей. Между полями вились кривые извилины дорог. Темнели одинокие перелески. У хуторов и деревенек поблескивала на солнце вода водоемов. Витя любовался видами, невольно вспоминая, как он преодолевал все эти просторы.
    Изначально Витя представлял себе, что будет идти по землям, похожим на средневековую Европу. Вернее, на то, какой ее изображали в книгах и фильмах. С изящными замками феодалов на холмах, с окруженными стенами городками и монастырями, с узенькими и заросшими мхом каменными мостами, с живописными ветряными мельницами, с бедными деревнями, населенными чумазыми крестьянами - все в таком духе. Он ждал толп путников на дорогах, ведь в фильмах вечно куда-то бредут процессии паломников или скачут воинские отряды. Он заранее напрягался от встречи с развешанными по столбам казненными преступниками. Он опасался встречи с фискалами баронов, трясущих деньги за право прохода по землям хозяина, а может, и с самими баронами. В общем, со своим богатым воображением он навоображал достаточно.
    И, как это обычно бывает, все вышло не совсем так или совсем не так. Нет, Витя видел и мшистые мосты, и ветряные мельницы, и чумазых крестьян. Но разница была заметна начиная уже с деревень. Это были не маленькие и нищие поселения, выросшие как лопухи там и сям, а большие, порой очень большие, села, как правило, с крепким частоколом - картина, знакомая еще по Дальнему Углу. Села стояли неблизко друг от друга, и зоны полей вокруг них обычно разделяли заброшенные и дикие территории. Замки тоже не возвышались на каждой подходящей горке, красуясь высокими башнями с флагами на шпилях. Те же, что имелись, неуловимо напоминали не то военную базу, не то древнеримский лагерь: нечто широко раскинувшееся, с приземистыми постройками и без посада набежавших простолюдинов. Издали Витя видел лишь стены и рвы. Городов он не встретил вообще, пока не добрался до Трейро. Развешанные вдоль дорог преступники ему как-то не попадались - не повезло, наверно. Зато он часто замечал на обочинах каменные столбы и грубые деревянные статуи с какими-то подношениями у подножия - святилища, судя по всему. Движение же на дорогах хоть и имело место, но не поражало своей интенсивностью.
    Первые дни великого похода к Трейро вообще были самыми скучными, если не считать постоянной тревожной готовности к опасным встречам. Никаких встреч, к счастью, не было, а малолюдье уже казалось привычным. Но чем дальше от Лана, тем чаще встречались селения. Виктор не понял, почему это так. Но его всё устраивало. Опыт общения набирался постепенно, важные начальники нервы не мотали, и даже нечаянно накосячив, можно было быстренько свалить, не боясь громко орущей погони.
    А так впечатлений хватало. Были и веселые моменты - например, когда он, устроив стирку, упустил в речке белье и голый погнался за ним по берегу, пока не наткнулся на стирающих же баб. Бывало и другое, не слишком приятное. Но больше всего доставала сама эта ходьба, сам нудный процесс шагания, переставления ног - час за часом, день за днем, от зари до зари, несмотря на солнце, ветер, дождь и грязь. Без машины, даже без велосипеда расстояния казались бесконечно растянуто-резиновыми. До любого места было страшно далеко.
    И ведь скажи кто раньше, что он способен идти куда-то пешком полмесяца, Витя бы только поржал: что он, псих, что ли? Но, оказывается, есть такой отличный мотиватор, как нужда, и она заставит сделать все что угодно. Не то чтобы Виктор сделал для себя удивительное открытие, просто реальной нужды, как выяснилось, он раньше не знал. Нет, ну правда, какие раньше бывали проблемы? Ну, деньги кончались, а зарплата нескоро. Ну, к стоматологу записаться, чтобы он, садист, зуб высверлил и пломбу поставил. Или вдруг срочно требовалась какая-нибудь справка, за которой приходилось стоять несколько злых потных очередей. Или, скажем, скоро сдавать отчет, а работы - конь не валялся, и начальство уже потеряло чувство юмора. Но одна-единственная ночевка под дождем могла переплюнут все эти ужасы с большим перелетом! Весь мир съеживался до пределов собственного тела, и главным становилось не пропасть, уцелеть в буквальном смысле слова. Всего-то навсего.
    Витя отслонился от бортика каменного парапета и стал спускаться вниз. Все-таки я справился, с тихим удовлетворением подумал он. Преодолел, вписался и не вляпался. Чтоб и дальше так и было, тьфу-тьфу-тьфу...
    Виктор незнакомыми улицами направился примерно в ту сторону, где располагался постоялый двор. И хотя по дороге забрел в какой-то нищий квартал с домами-развалюхами и пристальными взглядами оборванцев-жителей, в итоге без проблем выбрался к месту.
    Он пообедал опять в "Двух звездах". После трапезы предстал перед хозяйкой гостиницы в новом облике, был опознан и удостоен краткой беседы. В ходе оной выяснил, что при заведении есть так называемая мыльня. Отдав монетку, устремился в упомянутое заведение и с некоторым разочарованием умылся сверху по пояс и снизу до колен горячей водой из каменного корыта. Слегка посвежевший, пил травяной настой в прохладном предбаннике. Там же разговорился с другим постояльцем. Обсудил цены на деготь, которым тот торговал. Узнал много нового.
    Короче говоря, Витя как мог убивал время в ожидании вечера. А когда настал урочный час, собрался и снова вышел в город. День кончался, лавки закрывались, и Катука мог уделить время для серьезного разговора.


Глава 12


    - Так-так... Так-так... Так-так...
    Господин Катука занимался любимым делом. Это было видно по тому, как он ползал носом по рисунку, вооружившись грубо изготовленной линзой, и увлеченно напевал свое "так-так". Колебалось пламя потрескивающих свечей, что-то грызла под полом наглая мышь - Катука ни на что не обращал внимания. Забыл он и про Виктора. А тот не сводил с лавочника пристального взгляда, словно хотел прожечь в нем дыру. Надежда в душе боролась со страхом разочарования.
    Это была та самая идея Тиггура, обратившего браслет в уродливый оберег - показать вместо артефакта его точное изображение. Маг хоть и был о Катуке хорошего мнения, но их заочное знакомство ничего не гарантировало. Среди торгашей порой встречаются такие удивительные типы... Так что Виктор напрягся и продемонстрировал навыки начертательной геометрии, подзабытые с институтских времен. Пришлось, правда, придумывать, чем заменить готовальню, да и материал для рисования был своеобразным, но он справился. Сам Тиггур уважительно прищелкнул языком, увидев проекции на куске выделанной кожи. И вот теперь...
    Катука, наконец, оторвался от чертежа.
    - Какой удивительный рисунок, - сообщил он, качая головой как бы в приятном удивлении. - Редко можно видеть столь искусно выведенный контур.
    "Ну дык!" - самодовольно подумал Витя. - "Опыт не пропьешь!"
    - Сильно ли похож набросок на настоящий предмет? - деловито поинтересовался Катука.
    - Я же говорил, господин Катука, что не видел самого кольца, - непринужденным тоном ответил Витя. - Но мастер Тиггур говорил меня, что совпадение на все сто... э-э... полное. Совершенно полное совпадение.
    - Хм... Но цвет? Вес? Из какого материала это изготовлено? Даже если размер соблюден точно, остальное совершенно неясно.
    Витя пожал плечами:
    - Мастер сказал, что у кольца серебряный блеск. Возможно, серебро и есть. Цвет камней виден по рисунку. ("Хотя сок ягод - не акриловая краска".) Вес... Он сказал - десять тюгов. Не знаю точно, что такое тюг...
    - Тюг - это чашка семян лацы, - рассеянно объяснил лавочник; выпятив губу, он разглядывал чертеж. - Десять, значит? Так-так...
    Он замолчал, поправил подсвечник на конторке, развернул кусок кожи на столешнице, чтобы посмотреть на рисунок под другим углом. Взяв линзу - толстый кругляш стекла без оправы размером с коробочку обувного крема - он снова принялся водить ею над линиями. А Витя опять замер в ожидании, сперва пронзая взглядом согнутую спину лавочника, потом просто разглядывая доски пола. Где-то под ними продолжала шуршать мышь.
    - Кажется, я припоминаю один манускрипт, - вдруг произнес в тишине Катука, и Виктор от неожиданности вздрогнул, - в котором упоминалось что-то похожее. Как же он назывался? "Повесть о доблестном рыцаре Йоре"? Нет, там волшебный пояс... "Беседы о скрытом и тайном"? Или в "Железной горе"?.. Подожди меня, я сейчас, - бросил он, неожиданно срываясь с места к выходу. Чертыхнувшись, вернулся, подхватил один из канделябров и выскочил из комнаты.
    Какое-то время Витя сидел как было велено и прислушивался к звукам. Потом, заскучав, тоже встал, прошел по коридорчику с парой дверей в боковых стенах и выглянул в торговый зал.
    Катука, вытащив откуда-то громоздкую деревянную стремянку, инспектировал один из стеллажей. Он брал с полки вещь, спускался на ступеньку, наклонялся к подсвечнику на барьере, потом снова поднимался и брал новую. Кое-что отобранное лежало на прилавке.
    Пройдя откинутую доску прилавка, Витя вошел в темное помещение и приблизился к кругу света.
    - Не могу припомнить, где я это читал, - заметив его сверху, объяснил Катука. - Придется посмотреть в разных местах. Надеюсь, что найду.
    - Хорошо, - откликнулся Виктор и посмотрел на отложенные вещи.
    Самым заметным был красивый деревянный ящичек. Гладкие ровные плоскости были разрисованы черно-красным орнаментом и покрыты блестящим лаком. Роспись напоминала хохлому, а сам ящик очень походил на сувенир для иностранцев. Витя осторожно дотронулся до коробки. Шкатулка, что ли? А что внутри - матрешки?
    Другой предмет выглядел намного проще, и Виктор сразу понял, что это свиток. Раньше свитков он, правда, не видел, но ничем другим эта штука быть не могла: скрученная в рулон желтоватая бумага, с торцов прикрытая деревянными дисками - видимо, на концах центрального стержня, - и длинный хвостик-ярлычок. На развернувшемся крае просматриваются мелкие буквы.
    А при виде третьего предмета у Вити ностальгически дрогнуло сердце. Солидный книжный том. Сбоку можно было разглядеть книжный срез из высокой стопки чуть волнистых листов, сжатых двумя тяжелыми черными крышками переплета - не исключено, даже деревянными. Неуклюжая старинная работа... а может, наоборот, суперновая технология, если учесть, что свитки до сих пор в полном ходу.
    Пока он осматривал раритеты, Катука, наконец, перестал скрежетать по полу тяжелой стремянкой.
    - Думаю, этого будет достаточно, - сказал он, одной рукой прижимая к груди ворох разнообразных предметов, а другой берясь за канделябр. - Викото, будь добр, захвати те рукописи.
    Они вернулись в кабинет-мастерскую, и Катука ловко расставил вещи по свободным полкам мебели.
    - Начнем с этой, - торжественно заявил он, берясь за толстенький, но узкий свиток, вызвавший у Виктора еще одну ностальгическую ассоциацию. - "Зеленая ветка вейки"! Сборник старинной динкадской поэзии. Какие имена! Лолоди, Бальф, Мерокк! Что за божественный дух осенил этих людей! В каких горних высях парили их души! Воистину, поэты подобны творцам миров! Вот, послушай...
    Катука привычно раскрутил свиток, выбрал стихотворение и начал с выражением читать.
    Витя никогда не был поклонником поэзии, но стихи выслушал с интересом - вроде как в рамках знакомства с чужой культурой. Ну и, в общем, ожидаемо никакого потрясения не испытал. Одно стихотворение повествовало о любви к прекрасной девушке, в другом жизнь человека сравнивалась с течением реки, третье посвящалось умершему другу, четвертое описывало ту самую зеленую ветку и чувства, вызванные ею в тонкой душе поэта. В общем, обычные стихотворные темы. Что до всяких там размеров и рифм, Витя их благозвучие уловил, но эстетического наслаждения не получил. Может, потому что по-прежнему думал на родном языке. Одно дело улавливать схожесть всяких там "house" - "mouse", "la petit" - "bon appe`tit", а другое - наслаждаться этим.
    - Каково, а? - победно воскликнул воодушевившийся Катука, закончив декламацию. Глаза его горели, и немолодой уже лавочник словно сбросил десяток лет. Настоящий библиофил, подумал Витя, сдерживая улыбку. Его бы в наши библиотеки - с ума бы сошел от радости.
    - Замечательные стихи, господин Катука, - одобрил он. - Хорошие поэты их писали.
    - Великолепные! - поднял палец Катука. - Великолепные, Викото. Тот, чье произведение живет долгие годы и переживают самого создателя, не может быть просто хорошим. Только великолепным!
    - Великолепные поэты, - согласился Витя. - Только я, не в обиду им и тебе будет сказано, не очень понял, причем тут браслет. Я это пропустил?
    Катука насмешливо фыркнул:
    - Он ни при чем. Я всего лишь хотел познакомить тебя с образцами высокой поэзии. Но, вижу, ты человек больше практичного склада ума.
    Витя склонил голову, признавая упрек и вроде как раскаиваясь в приземленности своей натуры. Но Катуке этого показалось мало, он продолжил допытываться:
    - Неужели ты совсем чужд поэзии, Викото? Неужели тебя не пленяет заключенная в ней красота?
    - Почему, я чувствую красоту иного стихотворения, - с достоинством сказал Витя. - Просто таких мне встречалось немного.
    - Ну, например? - Катука был полон скепсиса. - Прочти последнее, что тебе понравилось.
    "Вот попал", - подумал Витя, лихорадочно пытаясь вспомнить что-нибудь. "По реке плывет топор..." Нет, не то. "Маленький мальчик по стройке гулял..." Тоже не то. Что я, Пушкин, что ли?.. О!
    - Мне вспоминается одно стихотворение, - осторожно начал он, - услышанное на другом языке. Прости, уважаемый Катука, я могу прочитать его только в буквальном переводе. Это будет не так складно, но, надеюсь, ты уловишь его красоту.
    - Ну что ж, давай послушаем, - по-прежнему скептически произнес Катука.
    Виктор собрался с мыслями и начал:
    - "Я помню чудесный миг, когда, внезапно тебя увидев, я счел, что передо мной - неуловимый образ, прекрасный дух самой красоты..."
    Неизвестно, смеялся бы или рыдал Александр Сергеевич, услышь такое издевательство, но Катуке понравилось. Так понравилось, что у него увлажнились глаза.
    - Восхитительные строки, - растроганно сказал он, дослушав до конца. - "И жизнь, и слезы, и любовь"... Необыкновенно! Чудесно! А кто автор?
    - Э-э-э... какой-то южанин, - выкрутился Виктор. - Так мне говорили.
    - Много удивительного на Юге, - покачал головой Катука. - А на каком языке ты это слышал?
    Витя покрылся испариной.
    - На... на рус... рашн... на пушк...анском.
    - Пушканском? - удивился Катука.
    - Да, пушканском, - подтвердил Витя, приходя в себя. - Есть на Юге такой народ - пушканцы. Э-э... моя бабушка была пушканка, и она читала мне этот стих.
    - Никогда не слышал про пушканцев, - озадаченно сказал Катука. - Да, на Юге много чего удивительного.
    Лавочник принялся задумчиво перекручивать свиток, и Витя перевел дух. Вот какого хрена выеживаешься, злобно спросил он себя. Промолчать нельзя было? Нет, блин, и мы не лаптем щи хлебаем! Валенками тоже! "Пушканский", мама дорогая! Идиот. И ведь угораздило в школе выучить на пятерку... А если новость об удивительных пушканцах поползет дальше? И даже - неисповедимы пути информации! - дойдет до тех, кто сообразит, что за пушканцы такие? Будет тебе тогда такой Пушкин - позавидуешь Петьке Нечаеву!..
    Пока Виктор занимался самобичеванием, Катука добрался в свитке до какого-то нужного ему места, рассеянно прочел и убрал "сборник" в сторону.
    - Нет, я ошибался, - проговорил он. - Ничего о браслете... "И жизнь, и слезы, и любовь!" Запишешь это для меня, Викото?
    - Я не умею писать, - снова напрягся Витя. - Я неграмотный!
    - Да-а? - удивился Катука. - Вот уж ни за что не подумал бы. Ну хорошо, ты еще раз прочтешь, а я сам запишу.
    - Но сначала разберемся с браслетом, - поспешно сказал Витя, поклявшись себе, что умрет, но записать ничего не даст. Просто от греха подальше.
    - Конечно! - улыбнулся Катука. - Отдых - борона дела.
    Делу время - потехе час, перевел Виктор.
    - Так! - энергично сказал Катука и взял в руки расписную лакированную коробку. - Посмотрим, что сказано в "Легенде о деве Во".
    Он откинул крышку, удерживаемую изнутри войлочной подбивкой, и достал новый свиток. Но не какой-то там исписанный рулон, а настоящий эксклюзив. Широкое полотно было накручено сразу на два валика - в начале и конце. Торцевые диски стержней имели вид позолоченных бутонов. Когда свиток был аккуратно развернут на крышке конторки, оказалось, что внутренняя сторона окрашена в шикарный небесно-голубой цвет, а буквы выведены яркой серебряной краской. Строчки текста шли не поперек листа, а вдоль него в одинаковых блоках, так что получалась как бы лента неразрезанных книжных страниц. В промежутках между блоками красовались искусные цветные миниатюры. И если вид свитка напомнил Виктору старые микрофильмы с технической документацией, то оформление - роскошные музейные альбомы.
    - Один из лучших моих товаров, - важно сказал Катука. - Стоит очень дорого, но в иной год расходится до трех штук!
    Витя сделал уважительное лицо.
    Катука принялся просматривать содержание, осторожно приподнимая и прокручивая свиток сразу обеими руками. Перемотав его чуть не до середины, он остановился и нараспев прочитал:
    - И тогда дева вымолвила: "Протяни руку, о доблестный Инад, ибо достоин ты награды". Храбрый рыцарь, превозмогши усталость и боль от кровоточащих ран, простер свою могучую длань. Дева же вложила в нее кольцо, снятое со своего перста. "Знай", - сказала она, - "что перстень сей принадлежал некогда благородному королю Фадвою, моему венценосному отцу..." Ну, и так далее, - не стал продолжать Катука. - Кольцо, значит. Хм... Давненько я не перечитывал "Деву Во". Снова не то.
    Он аккуратно перекрутил свиток к началу и поместил в коробку.
    - А что это было за кольцо? - с любопытством спросил Витя.
    - Интересно стало? - хитро улыбнулся лавочник. - Вот почему мой товар покупали и будут покупать! А кольцо это было волшебным. Король Фадвой... - Катука вдруг замолчал, а помолчав, решительно сказал: - Нет, ничего я не скажу! Вот научишься читать, Викото, и сам когда-нибудь узнаешь чудесную историю девы Во и храброго Инада. Зачем я буду портить предстоящее удовольствие?
    Виктор снова сдержал улыбку. Наш человек, не любит спойлеры.
    Катука бережно отложил ящик в сторону и со словами "посмотрим, что у нас тут" взял новый свиток.
    Потом он взял еще одни свиток, потом другой, и посмотрел в книге, и в других текстах тоже. Волей-неволей Витя получил отрывистые сведения о множестве самых разных перстней, кулонов, серег, цепочек, а среди прочего и браслетов. Только все это было зря: его браслет нигде не значился. Даже в толстом фолианте - чем-то средним между сборником биографий знаменитых магов и каталогом их магического инструментария. Поиск не дал ровным счетом ничего.
    - Странно, - протянул Катука, медленно сворачивая последний свиток. - Мне почему-то думалось, что я об этом читал. Как это я ошибся?
    - Бывает, - машинально сказал Витя, чувствуя сильнейшее разочарование. - Если много знать, знания путаются.
    - Да? - посмотрел на него Катука. - А тебе, позволь полюбопытствовать, откуда это известно, Викото? Ведь ты неграмотный, по твоим же собственным словам?
    Витя вяло повел плечом. Он устал, и чего ему сейчас совсем не хотелось, так это пускаться в хитросплетенные разговоры о своей персоне. Да и какая теперь разница, что отвечать?
    Зараза... Вот ведь зараза! Все пошло прахом, на первом же этапе! И что теперь делать?
    - Что ты будешь делать дальше? - прочел его мысли Катука, наблюдавший за ним. - Вернешься к мастеру Тиггуру?
    Виктор не задумываясь мотнул головой:
    - Нет. Мне нужно узнать, что это за браслет.
    - Зачем? Не понимаю, - тоже покачал головой лавочник. - Ты сделал то, что сказал тебе мастер - пришел с рисунком ко мне. Разве твоя вина, что я не смог помочь? Кстати, откуда вообще взялся у моего друга Тиггура этот удивительный рисунок?
    - Он мне не говорил, - неохотно проговорил Витя. - Просто попросил помочь с этим делом. И я не могу к нему вернуться, не исполнив наказа.
    - Ты преданный помощник, - с одобрением сказал Катука. - Даже странно: не волшебник, а волшебнику служишь.
    - Таков мой обет, - так же нехотя выдал подготовленную ложь Витя. - Он спас мою жизнь, когда я умирал от лихорадки.
    - Понимаю, - покивал Катука. - Благодарность - чувство людей достойных, низкие души ему чужды. И куда же ты пойдешь?
    Витя мрачно пожал плечами. Он бы и сам хотел знать, куда.
    - Есть люди, более сведущие в вопросах чародейства, чем я, - задумчиво сказал Катука, и, когда Виктор взглянул на него, объяснил: - Я ведь простой смертный. Встреться ты с настоящим магом, полагаю, он оказал бы тебе куда большую помощь.
    - А где мне найти этого мага? - с кислым видом отозвался Виктор. Опять двадцать пять. - Я тоже смертный, тоже не волшебник. Да и встретил бы - с чего это магу говорить со мной?
    - Да, ты не волшебник, но служишь волшебнику, - еще более задумчиво проговорил Катука. - Многие волшебники помогают друг другу. Хотя не все, не все...
    Он помолчал, глядя в пространство. Потом, рассеянно оглядевшись, попросил:
    - Поможешь мне разложить рукописи по местам, Викото? Нехорошо, когда кругом беспорядок.
    Они перенесли рукописи обратно в зал, и лавочник разложил вещи по полкам. Потом он засунул стремянку в неприметный чуланчик и пригласил Виктора:
    - Пойдем со мной.
    В коридорчике, не доходя до задней комнаты, он отпер ключом одну из дверей в стене. Витя прошел за хозяином и очутился к небольшой гостиной, меблированной не в пример лучше кабинета-мастерской. Катука, пройдя к камину, зажег от свечи лучину, а от лучины - щепу под сложенными внутри камина поленьями
    - Ты голоден? - спросил он, когда огонь занялся.
    - Спасибо, не очень, - ответил Витя, озираясь.
    - Ну, думаю, от чашки горячего кеса не откажешься, - предположил Катука. - Я сейчас.
    Он вышел, оставив Виктора глазеть по сторонам. Обои из узорчатой ткани, лакированные шкафы с застекленными дверцами, портьеры на окне. Вместо подсвечников - что-то вроде люстры; на полу паркет. Перед камином два кресла с кожаными подушками, встроенными в деревянный каркас. Богатая обстановка, Витя здесь такой еще не видел.
    Вернулся Катука, неся в руках большой медный поднос с кучей посуды. Ловко водрузив его на круглый столик между креслами, купец пригласил Витю:
    - Садись, Викото, сейчас будет кес.
    Витя устроился в кресле и стал наблюдать, как хозяин подвешивает над огнем маленький медный чайник и готовит к заварке листья кеса - растения, чей терпкий ароматный настой заменял тут и чай, и кофе. В камине плясали языки пламени, потрескивали дрова, волна тепла согрела колени, и Витя в этой полутемной комнате неожиданно почувствовал себя уютно.
    В ожидании, пока вскипит чайник, оба молчали. Катука, усевшись, расставлял на столике посуду и думал о своем. Витя, напротив, смотрел в огонь без всяких мыслей в пустой голове. Когда вода вскипела, Катука заварил и разлил кес. Вместо сахара была тягучая янтарная субстанция - то есть мед, как определил Витя, попробовав с ложечки. Скромно положив в кружку одну ложечку, он принялся пить кес и грызть сладкий пряник.
    - Хороший у меня мед, аламанский, - сообщил Катука, зачерпывая полную ложечку и отправляя ее в рот. - Ты почему больше не берешь, Викото?
    - Спасибо, я люблю размешивать, - улыбнулся Витя.
    - А мне вприкуску нравится, - Катука захватил новую ложку меда. - Как по мне, раздельно лучше.
    - Ага, - согласился Витя.
    - И вот касательно раздельности... и волшебников...
    Катука, поставив кружку на стол, посмотрел на Виктора.
    - Ты, конечно, слышал о темных и светлых силах? - утвердительно спросил он.
    Витя тоже отставил кружку и покачал головой:
    - Никогда не слышал, господин Катука.
    Катука от удивления задрал брови, которые, впрочем, сразу привел в нормальное положение. Помолчав, он сказал:
    - Это... немного странно. Знаешь, ты вообще странный человек, Викото. Вот говоришь, что не образован - и читаешь изумительной красоты стихи, хоть и прозой. Сперва приходишь в крестьянском наряде, а сейчас одет как горожанин... Нет, подожди, не возражай. Я не слепой и вижу, что ты хранишь какую-то тайну. Я не прошу ее раскрыть. Но видящий да увидит. И то, что ты не слышал о темных и светлых - это тоже, знаешь ли.... Но пусть. Я знаю мастера Тиггура. Если он послал тебя, то, значит, считает достойным человеком. Буду так считать и я.
    - Спасибо, - пробормотал Витя. Смотреть в глаза хозяину было стыдно.
    - Не стоит благодарности, - изысканно ответил Катука. - Только позволь заметить, что, раз уж для тебя это важно, таиться следовало бы лучше. Впрочем, одного старания недостаточно, если нет должных знаний.
    Витя уныло кивнул. Катука добродушно улыбнулся:
    - Многим людям самолюбие не дает признаться даже в толике невежества. Вижу и рад, что ты не таков. Открытость к новому - залог успеха... Но мы, кажется, отвлеклись. Так вот, касательно светлых и темных сил. Это противоборствующие... э-э... силы нашего королевства. Появились они еще во времена Большой Усобицы. Уж о ней-то ты слышал?
    Виктор безмолвствовал. Катука пожевал губами.
    - Удивительно, как мало осведомлены на Юге о наших громких делах... Хорошо, если в двух словах, Междоусобица - это война, которая случилась в Динкаде несколько поколений назад между людьми и не-людьми. Длилась она долго и привела к многочисленным жертвам. Темные - это те, кто желали войны, светлые - кто хотел ее прекратить. Когда светлые взяли вверх, Большая Усобица закончилась
    - А из-за чего она началась? - спросил Витя.
    - Война между людьми и не-людьми, - напомнил Катука. - Какая уж тут может быть причина.
    - Гм... А кто начал первым?
    - Как ни горько мне, человеку, признавать, но затеяли ее люди. Однако для нашего разговора это несущественно. Я просто хотел сказать, что с тех самых пор волшебники поддерживают или светлые силы, или темные. Хотя есть и те, кто живет сам по себе, как твой мастер. Впрочем, Тиггур иноземец.
    Витя мрачно поинтересовался:
    - Люди, конечно, на стороне темных?
    - Не все, - покачал головой Катука. - Далеко не все. Тут вся хитрость в том, Викото, что светлые и темные делятся не по крови. И те, и другие могут быть людьми, аэлями, даруками - кем угодно. И это не только маги - не так уж их много, к слову, - но и обычные смертные. Потому-то легко ошибиться, обратившись не к тому, к кому следовало бы. Теперь понятно?
    - Более-менее, - неуверенно сказал Витя. - Прости, а какое отношение это имеет к моему делу?
    - Я к этому и веду. Если окажется так, что тебе придется искать помощи волшебника, ты должен быть уверен, что он не темный. Ибо темный помогает лишь тогда, когда видит личную выгоду. Препятствовать его корысти опасно, да и, в сущности, бесполезно - он попросту теряет интерес. Окажись так, что темному выгодней предать тебя - предаст, забыв о всяком уговоре. Удержать его можно разве что страхом возмездия, но как, скажи, ты отомстишь волшебнику, Викото? А приверженцы светлых сил верны слову. Да и корыстны куда как менее. Ошибка в выборе может привести к тому, что тебе не поможет сам всемогущий Огем.
    - Зашибись, - по-русски пробормотал Виктор.
    - Что ты говоришь?
    - Нет, ничего, это я так... Спасибо, что предупредил.
    - Пожалуйста. Но, признаться, все же любопытно, почему тебе все это было неведомо. Отчего мастер Тиггур ничего не объяснил, прежде чем отправить в путь?
    - Тиггур иноземец, - сказал Виктор. - Не знал или забыл... Да и зачем было объяснять? Он ведь к тебе направил, а не к какому-то волшебнику!
    - Может быть, - сказал Катука, раздумчиво глядя на него. - Может быть...
    Витя опять напрягся. Нет, еще немного, и хозяин точно не выдержит. Что врать про свое мифическое прошлое - так, чтоб поверили, - Витя не знал.
    Поступим оригинально, решил он. Сделаем ноги, пока не началось. Витя искусственно зевнул, встал из кресла и демонстративно посмотрел в окно.
    - Очень жаль прерывать разговор на полуслове, уважаемый Катука, - заявил он, - но время, я смотрю, уже позднее. Пожалуй, мне пора. Боюсь, я злоупотребляю твоим гостеприимством.
    - Ничуть не бывало, - удивленно ответил Катука, тоже поднимаясь. - Куда ты вдруг заторопился? Так хорошо беседовали, можно сказать, только начали... О главном-то мы не договорили! В конец концов, если устал, оставайся ночевать у меня. На втором этаже прекрасная гостевая комната. А вечерние улицы могут быть опасны. И да, еще я с удовольствием бы записал твое стихотворение.
    - Спасибо, но я не хотел бы оставлять имущество без присмотра. Постоялый двор, знаешь ли - это постоялый двор.
    Катука, не скрывая недоумения, развел руками:
    - Ну, раз ты так решил, воля твоя. Тогда приходи завтра, прямо с утра.
    - Непременно, - уверил Виктор.
    Наскоро попрощавшись, он покинув лавку и отправился восвояси. Солнце уже село, в небе над крышами проклюнулись первые звезды. Все лавки были закрыты. Идти по темной улице было действительно неуютно. Фонари на стенах, шипя горящим маслом, роняли на брусчатку тусклый красноватый свет; окна домов светились и того меньше. Во всех углах сгустились плотные тени. Витя прошел главную площадь и торопливо зашагал к постоялому двору.
    Все-таки хреновый из тебя нелегал, Витёк, думал он, зорко поглядывая по сторонам. Столько проколов за один разговор. И Катуку, кажется, обидел. С другой стороны, Тиггур не ошибся: лавочник достойный человек. Только вот, блин, любопытный. Но это было неизбежно. Главное, знает много, хотя помочь не смог.
    "Завтра бы еще выкрутиться", - успел подумать Виктор, и тут его окликнул сиплый мужской голос:
    - Эй, ты, уважаемый, погоди-ка!
    Интонация была прямо-таки классическая. Из темноты переулка материализовалась плечистая фигура; одна рука что-то держала и потому казалась длиннее. Витя от неожиданности запнулся и тут же зашагал быстрее.
    - Ты что, не слышал, уважаемый? Погоди, говорю!
    "Вот пенёк, хоть бы закурить спросил", - нервно пошутил про себя Витя, переходя на рысцу.
    - А ну, стой, жабий сын!
    Этого хватило, чтобы Виктор, больше не колеблясь, побежал по-настоящему. И гордость в душе ничуть не страдала.
   
    - О, да ты с обновкой! - приветствовал его Катука на следующее день. - Еще одной!
    - Вчера забыл прикупить, - с пасмурным видом ответил Витя, поправляя ремень.
    Обновкой был длинный кинжал в ножнах, который Витя приобрел сразу поутру. Товар в оружейной лавке продали без вопросов, и недорого, причем Витя подозревал, что переплатил вдвое, потому что очень уж неказисто выглядел темный и рябой железный клинок. Но это было неважно: все, что Виктор собирался им делать - резать хлеб. И носить на виду, само собой. Небось поменьше уродов потянет на гоп-стоп.
    - Надеюсь, вчера вечером ничего не случилось? - спросил Катука.
    - Так, ерунда. Пришлось чуть-чуть пробежаться.
    - Ну, слава богам, обошлось! А я ведь предупреждал тебя, Викото: ночные улицы опасны!
    - Теперь знаю, - коротко ответил Витя.
    Катука дипломатично улыбнулся и повел рукой, приглашая внутрь. А когда они обосновались в мастерской, заговорил о деле:
    - Вчера, когда ты ушел, я посмотрел еще кое-какие рукописи, но, увы, так и не смог найти упоминаний о браслете. Значит, тебе остается один выход - искать волшебника.
    - Да, видимо, - вздохнул Виктор. - Только у меня тот же вопрос: какой из них захочет со мной говорить? Что ты посоветуешь?
    - Вопрос, требующий размышлений, - согласился Катука, подошел к конторке и положил ладонь на знакомый черный фолиант. - Обдумывая его, я обратился к этой книге. Если помнишь, здесь изложены жизнеописания магов. Не все из них динкадские, не все ныне здравствуют, про некоторых ходит дурная молва. Но есть несколько имен, к чьим владельцам можно попробовать обратиться. Попробовать, Викото! - поднял Катука указательный палец. - Захотят ли эти волшебники снизойти до такого простого человека, как ты... надеюсь, звучит не обидно?.. я сказать не могу. Это одним богам ведомо. И все же попытаться стоит, поскольку маги эти не слишком знамениты, а значит, сравнительно доступны. И при этом, мне кажется, светлые.
    - Кажется? - переспросил Витя.
    - Видишь ли, Викото, маги - народ скрытный, - пустился в объяснения Катука. - Не знаю, как между собой, но с нами, простыми смертными, они не спешат откровенничать. Оно и понятно - кто мы для них? Короче говоря, на перекрестах они о себе не кричат. Но я выбрал имена магов, и близко не замеченных ни в каких делишках темных сил. Некоторые из них известны как признанные светлые.
    - В каком смысле признанные? Ты же сам только что сказал...
    - Иной раз гадать нет нужды. Светлые силы не скрываются, а многие даже состоят на службе у короля. Ведь мир в конце Большой Усобицы был заключен с помощью светлых. Наши власти, наш король - они, в сущности, приверженцы светлых. Само королевство находится под их покровительством. Нет, - поправился Катука, - не под покровительством, а... Сама суть власти светлая, понимаешь?
    - Да, - с сомнением в голосе ответил Витя. Сомневался он не в своей понятливости, а в том, что какая-либо власть в принципе может быть светлой. По названию разве что. Но, может, этот мир действительно другой?
    - Теперь, когда мы прояснили этот вопрос, поговорим о выборе волшебника, - с оттенком нетерпения предложил Катука.
    - Конечно, уважаемый Катука, - поспешил согласиться Витя. - Слушаю тебя.
    Лавочник взял с полки небольшой листок и провозгласил, точно мажордом на балу:
    - Мастер огненных дел Калир Фревир! Ученик мага Энгви. Славен своим выступлением на Большом Состязании Магов, где в противоборстве с двумя Мастерами дождя и одним Мастером ветра четверть часа поддерживал возжённое им пламя костра! Как он тебе, Викото?
    Витя неопределенно пожал плечами.
    - Хорошо, следующий волшебник. Мастер нитей Ломмук! Ученик мага Оторутима. Подвиги не указаны.
    - Мастер нитей? - заинтересовался Витя. - Что это значит?
    - Тоже не сказано.
    - Тогда почему ты его выписал?
    - Некогда он входил в число светлых, приближенных ко двору королю Бурудута.
    - А-а...
    - Продолжим. Мастер садовых растений Гаодак, ученик мага Уртула! Однажды вырастил тыкву величиной с телегу.
    - Только не Гаодак! - воскликнул Витя.
    - Почему?
    - Не люблю сады-огороды...
    - Как угодно. Мастер железных работ Бу'ни. Кто учитель, неизвестно. Знаменит самым большим собранием предметов, сделанных из метеоритного железа. Мастер дымов и паров Аний... Зря улыбаешься, Викото, забавное звание не означает веселого занятия... Ученик мага Тосса Симля. Известен тем, что, применив свое искусство, способствовал поимке банды Гогла-Душегуба. Вот видишь?.. Ну и, наконец, последний чародей - Мастер снега Такумен. У кого учился, не сказано. Служил волшебником у барона Пала. Прославился во время битвы у Цура спасением тяжелораненых воинов барона, коих погрузил до прибытия мага-целителя в холодный сон. Любопытно, что это такое?.. - пробормотал Катука и положил листок на конторку. - Ну вот, Викото, это все волшебники, которых я выписал.
    - Спасибо, - искренне поблагодарил Витя.
    - Пустяки. Так у кого ты хочешь попытать счастья?
    - Даже не знаю... В общем-то, все равно, мне кажется. Пусть будет тот, кто живет ближе всех. Вдруг сразу повезет? Только не Гаодак.
    - Дался тебе этот Гаодак, - покачал головой лавочник, снова беря листок. - Будь по-твоему. Ближе всего к Трейро будет город Пейора - место, где живет Мастер железных работ Бу'ни.
    - Отлично. Значит, иду в Пейору, - откликнулся Витя. - Не подскажешь ли заодно, в какой стороне этот город и как туда вообще попасть?
    - Это нетрудно: ступай через восточные Векелонские ворота и следуй главным трактом, никуда не сворачивая. Тракт ведет только в Пейору. Пешему идти дня четыре.
    - Так и сделаю, спасибо.
    Витя встал и неожиданно для себя осознал, что дело, приведшее его к Катуке, только что завершилось.
    - Наверно, я тебе должен? - неловко спросил он.
    - Да что ты! - замахал руками Катука. - Я был рад помочь и тебе, и Тиггуру. Никакой платы не надо.
    - Ну, все равно... Ну, давай, я у тебя куплю рукопись?
    - Ты же не умеешь читать, Викото! - засмеялся лавочник, а потом хитро прищурился: - Или все-таки умеешь?
    Витя улыбнулся:
    - Нет, правда не умею. Ну, тогда... А давай я куплю у тебя азбуку! - осенило его.
    - Азбуку? Хм...
    Катука вышел из мастерской, Виктор последовал за ним.
    - Азбука, азбука... - бормоча себе под нос, Катука прошелся вдоль одного стеллажа, потом вдоль другого, задирая голову, чтобы рассмотреть полки. Потянувшись, он вытащил какой-то свиток, развернул и удовлетворенно крякнул. - Есть азбука, Викото. Обычно я такими вещицами не торгую, но это, помнится, был особый заказ. Увы, его так и не забрали.
    - А сколько он стоит? - забеспокоился Витя. Знаем мы эти эксклюзивы.
    - Цена - два золотых.
    - Два золотых?! - ужаснулся Витя. На эту сумму можно было жить в гостинице месяца четыре, если не учитывать траты на питание. Кошель Тиггура, конечно, был большой и туго набитый, но там было больше серебра и даже меди, чем золота.
    Катука развел руками:
    - Такова цена, Викото. Заказчик был богатый и попросил для сына особый букварь. Переписчики постарались, но и взяли за труды как полагается. А другой азбуки у меня нет.
    Ладно, благодарность тоже требует жертв, подумал Витя и, на всякий случай мысленно пересчитав наличность, сказал со вздохом:
    - Беру.
    - Вот и хорошо! - обрадовался Катука. - И тебе польза, и я товар продам. А то все лежит, понимаешь, и лежит...
    Витя выудил из кошеля пару щербатых золотых монет с изображением какого-то мужика на аверсе и угловатой молнии на реверсе и протянул деньги купцу. Катука взамен торжественно вручил ему свиток.
    - Когда научишься читать, приходи ко мне. Прочтешь "Легенду о деве Во" и другие интересные истории, - пригласил он.
    - Хорошо, - кивнул Виктор и, сунув свиток, благо небольшой, в рукав суконной куртки, спросил: - А тот список с именами волшебников - ты можешь мне его дать?
    - О, конечно! И рисунок браслета, разумеется, тоже возьми.
    Они вернулись в мастерскую, где Катука отдал названные предметы. Витя помолчал немного, помялся и, наконец, поклонился:
    - Большое тебе спасибо, уважаемый Катука, за помощь. Она была воистину бесценна. Мастер Тиггур описывал тебя только хорошими словами, и я вижу, ничуть не преувеличивал.
    - Приятно слышать, - радушно отозвался Катука. - Передай моему другу, что я был рад получить о нем вести. Надеюсь, что несмотря на все злоключения, с ним все будет хорошо.
    - Передам. Ну, что ж, тогда, пожалуй, я пойду.
    - Как, вот так сразу? - удивился Катука. - Останься еще немного, Викото. Выпьем кеса, поговорим. Я даже не записал твоего стихотворения.
    - Э-э... мне очень неловко, - забормотал Витя, - но время поджимает, я должен управиться как можно скорее, поэтому прости, я не могу, мне пора, очень жаль...
    - Понятно, понятно, - слабо усмехнулся Катука. - Ну, тогда, стало быть, прощай, Викото, загадочный человек. Надеюсь, у тебя все получится. Может быть, когда-нибудь вернешься и поведаешь свою тайну? И прими совет старого человека: научись придумывать ложь, от правды мало отличимую.
    - Да разве я тебе!.. - без всякого энтузиазма запротестовал Витя.
    Катука улыбнулся шире и вновь помахал руками:
    - Неважно, неважно! Я совсем не обижен. Но совет все-таки прими.
    - Обязательно, - серьезно кивнул Витя.
   
    Хозяйка была совсем не рада, когда Виктор ввалился с корзиной, набитой покупками, и заявил, что хочет съехать сегодня же - а потому забирает неистраченную сумму задатка. Этой женщине каждый медяк был дорог как сын, и за каждый она билась как за родного. Витя, подстегиваемый ощущением неприятно полегчавшего кошелька, проявил исключительную настырность. И стребовал-таки половину остатка. Довольный мелкой победой, он сходил в номер за дорожным мешком, уложил вещи и купленные припасы, отдал ключ от комнаты и без всякого сожаления покинул свой не слишком уютный приют. Путь лежал в город Пейора.


Глава 13


    Тракт, несмотря на важный статус, мало чем отличался от обычной проселочной дороги, разве что был хорошо наезжен. У него так же не было твердого покрытия, и он так же вилял из стороны в сторону, огибая всякий холм, овражек и лесок. В общем, было видно, что трассу никто специально не прокладывал.
    Дорожный трафик тоже ничем не отличался: повозки, обозы, пешеходы. Хотя один раз Виктору попалась колонна каких-то арестантов. Прикованные к общей цепи узники тащились в сторону Трейро под охраной стражников с мечами и копьями. Проходя мимо невообразимо грязных оборванцев в кандалах, Витя попал в облако смрада и с большим облегчением оставил бедолаг позади.
    Но бывали другие путники, из-за которых Витя старался держаться ближе к обочине. Те господа, что могли позволить себе роскошь путешествовать верхом или в экипаже, не терпели никаких задержек. Наглого пешехода, который, скотина этакая, почему-то мешкал убраться в сторону, сгоняли раздраженным криком. А если тот зазевался - попросту хлестали плетью. Что было больно не только морально. Приходилось быть начеку.
    ...В полдень третьего дня Витя сошел с дороги и устроился отдыхать под большим плакучим деревом, похожим сразу и на иву, и на березу. Он стащил с ног проклятые сапоги, размотал портянки и скорбно уставился на ступни. Давно уже, во время путешествия к Трейро, были брошены в костер и вконец разбитые туфли, и заношенные до лоскутов носки. Сменив в Трейро взятые про запас лапти на красивые (относительно лаптей) полусапоги, он радовался как дурак. А вот что в них еще топать и топать, как-то не подумал. Изделие местных мастеров, жесткое и тяжелое, зверски натирало ноги.
    Наглядевшись на красные потертости, Витя со вздохом откинулся к стволу и смежил веки. Ветер приятно обдувал голые ступни и разгоряченное ходьбой лицо. Раньше бы уже без сил валялся, текли ленивые мысли. Все-таки от приключений есть свой профит. Еще бы, правда, кто-нибудь спросил, нужен он или и так нормально.
    Витя открыл глаза и потянулся к мешку, заодно привычно просканировав окружающую обстановку. Других желающих передохнуть в теньке не наблюдалось. По дороге в сторону Трейро двигалась компания из трех мужчин; их обгонял рысью какой-то всадник в плаще и блестевшем на солнце шлеме. В встречном направлении небольшая серая лошадка тащила огромный воз сена. Бедное животное, посочувствовал Витя, наверно, шары на лбу.
    Он умял несколько ломтей хлеба с сыром и запил свежей водой из фляжки. Хорошо! Сытый желудок вызвал прилив дремоты, но поблизости от большой дороги спать не следовало. И вообще не следовало, день был в самом разгаре. Посидев еще немного, Витя со вздохом обернул ноги портянками и, заранее сморщившись, натянул сапоги.
    - Полцарства за кроссовки, - пообещал он окружающему миру. Жестокий мир не откликнулся. Витя встал, со вздохом взвалил мешок на плечи и вышел на дорогу, сразу же обходя обширную россыпь катышков, оставленную прошедшим овечьим стадом.
   
    Тракт описал длинную дугу, пройдя между двумя холмами. А за поворотом солнце неожиданно заиграло на водной глади. Дорога спускалась к речному броду и продолжалась уже за ним. Обрадованный Виктор заспешил вниз.
    Оба берега не слишком широкой речки были изрыты копытами и колесами. Но в кустах проглядывала еле заметная тропинка, и как раз вверх по течению. Витя нетерпеливо устремился в заросли. Метров через тридцать открылась очень удобная лужайка, а спуск к воде был вообще лучше не придумаешь. Витя бросил мешок на землю и мигом скинул с себя всю одежду.
    Вода была как парное молоко. Он нырнул в глубину, проплыл под водой сколько смог, вынырнул, фыркая как тюлень, снова нырнул. Ощущения были феерические.
    Для полного удовольствия не хватало мыла, но Витя уже привык обходится подручными средствами. Подплыв к берегу, он нарвал травы и стал растираться пучком как мочалкой.
    Наплававшись вдоволь, счастливый Виктор вылез на берег. Со времени последнего купания прошло столько дней, что противно было даже вспоминать. Подобрав вещи, он полез подальше от жгучего солнца в густые заросли кустарника. На подходящем местечке он расстелил одежду и лег обсыхать, наслаждаясь ощущением свежести.
    Витя упустил момент, когда его одолела дрема. Да, конечно, можно сколько угодно говорить себе, что ты теперь прям могучий кабан, никакая усталость не берет - только организм имел на этот счет свое мнение. Стоило на минутку закрыть глаза, и сознание ускользнуло в сон.
    ...Его разбудил плеск воды. Очень похожий на тот, с каким он сам купался. Витя натянул допотопные подштанники, осторожно выглянул из кустов... И замер.
    У берега по колено в воде стояла обнаженная женщина. Откидывая в сторону гриву светлых волос, она нагибалась к поверхности реки, плавно зачерпывала воду и горсть за горстью лила на тело, судя по всему, готовясь зайти глубже. Витя завороженно уставился на открывшуюся картину. Женщина стояла спиной, и лица было не видать, но зато было видно другое! Давно, ох, давно он не смотрел на обнаженных женщин... И это была не толстая мясистая баба, как местные тетки. Тех он, на самом деле, тоже без одежды не видел - но это слава богу, потому что страшно представить, что там у них свисало жирными складками. А у этой ничего свисало, а наоборот, очень даже приятно круглилось как раз там, где надо...
    Женщина смешно присела, погружаясь в воду, потом встала, постояв, опять присела. Витя опомнился и оторвал взгляд. Бывают в жизни совпадения... Он тихонько отполз назад. Чего разволновался-то как дурак, голых баб никогда не видел, что ли?
    Черт возьми, а ведь теперь придется ждать, когда она там накупается. Если попробовать выйти прямо сейчас... Витя ухмыльнулся и лег на траву.
    Спать больше не хотелось.
    Мысли долго крутились вокруг незнакомки, выстраиваясь в удивительно замысловатые конструкции. А когда игра воображения приутихла, Витя посмотрел на солнце. Он уже наловчился так определять время. Прошло часа полтора. Ничего себе полежал на травке. Ну ладно, зато хоть отдохнул. И искупался. И эротику посмотрел... Витя развеселился. Вот что значит неделями не то что с женщинами не общаться, но даже в Интернет не выходить. Он где-то читал, что лет двести назад мужчинам, чтобы возбудиться, хватало случайно подсмотренной под подолом юбки женской щиколотки, причем даже в плотном чулке. Теперь он мог в такой прикол поверить.
    Его отвлекли от глубоких мыслей какие-то непонятные звуки. Витя насторожился, приподнял голову. На полянке что-то происходило. Что-то явно не связанное с водными процедурами.
    На четвереньках он выглянул из зарослей. И оторопел во второй раз.
    В зеленой траве барахталась куча-мала. Мелькали руки, ноги, сквозь шум возни слышалось сдавленное вяканье. Через секунду Виктор понял, что это схватка. Голую купальщицу пытались зажать и опрокинуть трое неизвестных мужиков. Жертва дралась как взбесившийся мангуст. Здоровые мужики пыхтели, толкались, но справиться пока не могли. Из кучи вылетел, держась за разбитый нос, молодой парень. Его подельники усилили натиск. Женщина не сдавалась. Парень свирепо утер рукавом кровь и бросился на подмогу. Кто-то согнулся, кто-то вскрикнул от боли, взметнулись кулаки... Самое удивительное, все происходило без слов.
    А потом женщина все-таки оказалась на земле. Один из мужиков давил всем телом ей на ноги, парень с размазанной по роже кровью лежа зажимал голову в локтевом захвате. Третий нападавший, плотный пузатый мужик, тяжело дыша, стоял и глядел на них сверху. Обнаженное тело как стальная струна билось вверх-вниз, от чего дергались и лежавшие мужики.
    - Сильна, ведьма, - сипло сказал пузатый и харкнул в сторону.
    - Нос мне раскровянила, - сообщил парень с разбитым носом, как будто кто-то еще не заметил.
    - Успокоить бы чем потяжелее, - предложил бородатый мужик в ногах.
    Пузатый осклабился:
    - Ничего, люблю сноровистых кобылок. Так-то оно слаще. Зато после та-акие шелковые делаются!
    И он принялся развязывать пояс штанов. Подельники заржали хриплыми, не восстановившимися после драки голосами.
    Витя нырнул назад в кустарник и схватился за голову. Мать его за ногу, еще одно дорожное приключение! Сюрприз! Настоящее изнасилование! В прямом эфире! Полный капец!!
    Что теперь делать, что?! Сидеть и ждать, пока они там не закончат? Просто сидеть и просто ждать? А какие еще варианты? Переть на троих здоровых мужиков, махая перед собой подштанниками?
    На несколько мгновений Виктор застыл, словно его заморозили. В голове одна звенящая напряженная пустота. Душу раздирали страх, злость, жалость и черт знает что еще... А потом внезапно все схлынуло. Витя обнаружил, что смотрит на стебелек, по которому ползет зеленая травяная тля. Он встал и сильно, до хруста в позвоночнике, выпрямился. Мужик я или нет, спросил он себя. Человек или дристун? Та баба мне никто, и сам я ни разу не супермен. Но если сейчас просижу тихо, как куча наваленного дерьма - кого потом буду видеть в зеркале?
    "А если погибнешь?" - спросил внутренний голос.
    "А и хрен с ним!" - с ожесточением ответил Виктор. - "Еще никто не жил вечно".
    Вот так и портят навсегда свою жизнь, печально сказал вдогонку внутренний голос - но Витя уже его не слушал. Он лихорадочно быстро оделся, не понимая даже, зачем. И тут же, не давая себе ни секунды на колебания, с диким ревом проломился через ветки на полянку:
    - А-а-а, б**, козлы вонючие!!! Вы чё, суки, творите?! П*******!! Ща я вам, г****** е*****, устрою групповуху!! А ну слез с нее бегом, урод!! **** оторву!!
    Три насильника дружно обернулись. Пузатый, стоя на коленях возле жертвы со спущенными штанами, только готовился начать процесс. Никто не успел даже дернуться, как Витя с разбегу, безжалостно и жестко, как в пенальти, врезал ногой пузатому по ребрам. Насильник, вскрикнув, упал на бок и отвалился в сторону.
    - Н-на, сука!!! А ты **** смотришь, г*****?! - заорал Витя в лицо бородатому мужику, лежавшему на голых ногах женщины. - З****** тебе?! По кайфу?! Н-на, падла, получай!! Сука е*****!!!
    Заряжая бородачу каблуком в лоб, Витя инстинктивно придержал удар. Ну не привык он бить ногами по лицу! Но изумленная харя с выпученными глазами и так исчезла, когда мужик скатился в сторону.
    - А ты чё, б**, м*******?! - начал было Витя, поворачиваясь к третьему. Но парень с разбитым носом и размазанной кровью уже вставал, и очень быстро.
    Витя успел врезать кулаком в лицо - случайно прямо в нос. Парень взвыл, но не упал. Вскочив, он сразу пригнулся и ударил в ответ. Витя удачно выставил руку, но сразу прилетело в левую скулу. Витя отскочил назад. Удар, неуклюжий блок, еще удар... Потом в голове взорвались искры, и он полетел на землю. Сквозь пелену выбитых слез Витя увидел, что парень совсем рядом. Витя извернулся и пнул противника в лодыжку своим дубовым ботом. Взвыв, парень отскочил.
    Сейчас они меня все вместе положат, мелькнуло у Вити. Он начал неуклюже вставать, с ужасом ожидая пинка в открытый живот. Но удара не было. Встав прямо, Витя понял, почему.
    Пузатый со своими штанами куда-то исчез, а Витин противник с открытым ртом смотрел в сторону. Витя повернул голову. И увидел, что голая женщина атакует бородача. Причем как! Это была драка разъяренной кошки с испуганным псом-барбосом. Все, что мог делать мужик - отбиваться, отмахиваться и отступать все дальше и дальше. Жертва насилия нападала слева, справа, кругом и всюду. Она не давала ни единого шанса. Тычок в печень, ногтями по лицу, удар в ухо, ногой в промежность! Единого красивого стиля не было, но это абсолютно ничего не меняло.
    Кончилось тем, что бешеная дамочка загнала бородатого прямо в реку. Тот оступился, упал в воду и неожиданно поплыл по-собачьи вниз по течению, сразу скрывшись из виду за кустами.
    Витя перевел взгляд на парня. Тот посмотрел на него.
    - Пошел вон! - прорычал Витя по-динкадски, давя самым тяжелым взглядом, какой только смог изобразить.
    Парень неприятно ощерился, посмотрел на дамочку, снова на него и после недолгого колебания исчез. Колыхнулись ветки над тропинкой, и на поляне стало тихо.
    Виктор повернулся к женщине. Та, сидя на корочках возле кучи скинутой одежды, которую он сразу не заметил, и, прикрываясь ею, глядела на него широко раскрытыми глазами. Несколько секунд прошло в молчании.
    - А где тот, толстый? - спросил Витя, не придумав ничего умнее.
    Женщина сначала не отвечала, и Витя подумал было, что она вообще ничего не скажет. Но потом все же услышал ясный, чистый голос:
    - Уплыл по реке.
    Приятный голос, машинально отметил Виктор и, помедлив в свою очередь, кивнул:
    - Это хорошо.
    После чего развернулся и пошел назад к своему "лежбищу".
    Брошенный вещмешок сиротливо лежал на примятой траве. Подойдя к нему, Витя тут же без сил опустился на землю.
    В этот раз трясло меньше, но все-таки трясло. Витя сидел, бездумно щупая набитую морду, и зачем-то пытался вспомнить, когда он дрался последний раз. Кажется, еще в школе. Хотя нет, недавно у Петьки на хате получил. Но там его просто били...
    А когда перестали дрожать руки и затих стук сердца, Витя ощутил, что в душе затеплилось непонятное чувство. Приятное, но смутное, какого раньше он не испытывал. Не то чтобы радость победы... Просто казалось, что он что-то выдержал и приобрел. Молодец, что не струсил? Он, конечно, далеко не герой, но и трусом себя никогда не считал. По-мужски гордился, что помог женщине? Есть немного... Нет, это было что-то другое, более важное. Но сформулировать не получалось.
    Витя встал на ноги и поправил одежду. Отложим пока чуйства, приказал он себе, сейчас лучше свалить по-быстрому. Вдруг эти водоплавающие орёлики вернутся? Новая встреча, без эффекта неожиданности, будет куда драматичнее.
    Он вскинул мешок на плечо и вышел обратно на поляну.
    Здесь его уже ждали. Женщина успела одеться. Теперь на ней было невзрачное платье с подолом до самой земли, какой-то серенькой раскраски, как раз для дороги, и суконная безрукавка. Волосы скрыл головной убор в виде темного платка и шнура с украшением из какой-то резной блямбы. Подойдя поближе, Витя, наконец, разглядел лицо. Оказалось, ничего себе, вполне симпатичное: тонкие правильные черты, нос с легкой горбинкой, большие серые глаза. Хотя на сказочную красавицу женщина не тянула. Вдобавок годы успели оставить свои следы: блеклые губы, тонкие морщинки у глаз. Дома Виктор дал бы ей лет сорок, но здесь не знали настоящей косметики - всех этих продвинутых кремов, теней, помад с неизменной "уникальной формулой" - и он решил, что она на десяток лет моложе. В сущности, его ровесница.
    Они постояли, глядя друг на друга. В воздухе почему-то чудился запах гари. Потом Витя выдал как заправский американский киногерой:
    - Ты в порядке?
    Лицо женщины отразило легкое недоумение, которое сменилось тенью улыбки:
    - Я цела. Кто ты, незнакомец?
    Вопрос поставил Витю в тупик.
    - Ты был с этими людьми? - уточнила собеседница, сдвигая тонкие брови.
    - Нет, - с облегчением сказал Виктор. - Я не с ними, я сам по себе.
    - Но как ты тут оказался?
    - Я пришел сюда еще до тебя.
    - До меня?
    - Да.
    - Но что ты тут делал?
    - Тоже... купался, - слегка улыбнулся Витя.
    Женщина, поняв, порозовела. Потом кивнула на дальние кусты:
    - Но тогда как ты оказался там?
    - Отдыхал после купания, - объяснил Витя. - Задремал. Когда проснулся, увидел тебя и решил подождать, пока ты не уйдешь. А потом пришли те... сволочи.
    Они помолчали.
    - Ты появился очень вовремя, - сказала женщина. - Спасибо тебе.
    - Не за что.
    Снова неловкая пауза. Наконец, Виктор сказал:
    - Давай уйдем отсюда. Может быть, они вернутся.
    - Не вернутся, - покачала она головой.
    - Откуда ты знаешь?
    - Они трусы.
    Витя промолчал. Хотя мог бы кое-что сказать насчет трех здоровенных трусов против одной женщины и одного не умеющего драться офисного инженера. Он просто пожал плечами:
    - Ну, если и не вернуться, здесь делать тоже нечего. Я ухожу, а ты?
    - И я, - эхом откликнулась женщина и, бросив последний взгляд на лужайку, первой пошла по тропинке, придерживая на плече маленькую котомку.
    Шагая сзади, Витя оценил, насколько покрой платья скрывает достоинства фигуры ее владелицы. В жизни бы не сказал, что под этим есть что-то интересное, подумал он и сам же поморщился: да хорош уже, Витёк, сколько можно.
    Они вышли на тракт. Витя настороженно огляделся. Ни одного из насильников видно не было. По совпадению брод как раз преодолела ломовая телега, груженая ошкуренными бревнами, которую тянула четверка могучих лошадей. Возница, видевший, как они вышли из кустов, оглядел обоих и похабно подмигнул Вите. Тот сначала не врубился, а поняв, хмыкнул. Знал бы ты, мужик, как там весело было...
    - Мне туда, - сказал он, указывая за речку.
    Женщина бросила на него быстрый взгляд серых глаз:
    - Куда ты идешь? В Пейору?
    - Да, - удивился Виктор. - Откуда ты... А, ну да, тракт ведь туда и ведет.
    - Я тоже шла в Пейору, - сказала она, глядя на другой берег.
    - Мы можем пойти вместе, - легко предложил Витя. - Не против?
    Женщина посмотрела на него и улыбнулась, чуть приоткрыв белые зубы:
    - Не против.
    - Тогда пошли?
    Они ступили в реку и побрели вброд. Сразу выяснилось, что Витя ошибался насчет глубины: вода поднялась выше голенищ и немедленно полилась внутрь сапог. Чертыхаясь, он экстренно выбрался на сухое место и стянул обувь. Его новая спутница шла не спеша, поддернув платье, с подолом в воде.
    - Кстати, меня зовут Викото, - сказал Витя, переворачивая сапог и выливая воду.
    - А меня Линтара, - сказала женщина, отжимая подол.
   
    Они шли до заката. По дороге, привыкая к обществу друг друга, обменивались малозначащими фразами. О том, что произошло, по молчаливому уговору не вспоминали. Витя незаметно приглядывался к спутнице. Годами впитывая мудрость телевизора, он знал, что жертвы насилия должны испытывать шок и депрессию. Ничего подобного у этой Линтары он не замечал. И непонятно, почему: то ли нервы стальные, то ли уже случалось в жизни всякое, то ли просто умела скрывать чувства. Так или иначе, это было хорошо.
    К вечеру они добрались до деревни, где без труда нашли себе ночлег в придорожной избе с парой грязноватых общественных комнат, для мужчин и для женщин, предназначенных для путешественников. Переночевав среди разнородной публики, поутру отправились дальше.
    Линтара поведала, что в Пейоре живут ее друзья, которых она идет навестить. Витя привычно наврал, что послан своим хозяином по делу. По какому? Он вспомнил совет Катуки. Да вот, нужно передать кой-кому деловое послание. Из дальнейших разговоров выяснилось, что старший друг Линтары состоит на службе у пейорского градоначальника, а хозяин Вити ищет под заказ всякие редкие товары и потому обменивается сообщениями с иногородними клиентами. Еще Линтара сказала, что она послушница ордена Талы и что, возможно, когда-нибудь станет жрицей. Виктор удивился было, а потом подумал: что он знает о местной религии? Может, тут у неофитов испытательный срок до старости тянется, а до тех пор разгуливай где хочешь без жреческой хламиды.
    Линтара держалась просто и открыто. Она не смущалась, не задирала нос, не кокетничала, не старалась для гладкости разговора подстроиться под собеседника. И хотя спутница, как видел Витя, не забывала, при каких обстоятельствах они познакомились, она явно не горела к нему безумной благодарностью, которая, главное дело, должна была превратиться в страстную любовь. С одной стороны, не больно-то и хотелось, но с другой - вроде как против канона. Витя почему-то думал, что в этом мире, со всей его магией и прочими делами, романтические истории о рыцарях и принцессах должны иметь романтическую же концовку. Ну, значит, он ошибался, и этот мир был иным. А может, просто героями оказались совсем не рыцарь и принцесса. Относительно себя Витя был в этом просто уверен; куда ему до настоящего рыцаря. Просто дуракам везет.
   
    Вечером четвертого дня они добрались до места назначения. Окружающий пейзаж сильно изменился: ровные поля уступили место невысоким каменистым горкам со светлыми проплешинами осыпей среди зелени. Сам город Пейора оказался выстроен на крутобоком острове посреди реки. Под обрывистыми берегами бурлила и ярилась быстро несущаяся вода. Виктор и Линтара ступили на узкий высокий арочный мост, заплатили страже по пять медяков и прошли в ворота крепостной стены, окружавшей весь остров по самому краешку обрыва.
    - Где ты остановишься? - спросила Линтара, когда они зашагали по тесной и извилистой, как кишка, улочке.
    - Хочу найти трактир с комнатами или постоялый двор, - сказал Витя. - Ты ведь уже здесь бывала, не подскажешь, где дешевле всего?
    Линтара покачала головой:
    - Дешево тут не найти. Видишь, как тут мало места? Снимать комнату - дорогое удовольствие. И часто свободных мест не бывает.
    - Ну, здорово, - расстроился Виктор. Опять, елы-палы, лишние расходы. Так он скоро все деньги потратит.
    - Пойдем со мной, - пригласила Линтара, безошибочно его поняв. - У моего знакомого свой дом. Для гостей всегда найдется комната.
    Витя взглянул на нее. В ответном взгляде Линтары сквозило мягкое дружелюбие. Нет, они, конечно, успели немного узнать друг друга. Но разве настолько, чтобы искать гостеприимства у чужих людей?
    - А что ты им скажешь? - осторожно поинтересовался он.
    Линтара улыбнулась:
    - Скажу, что прошу на несколько дней покровительства для того, кто выручил меня в беде. Поверь, этого будет достаточно.
    - Неудобно как-то...
    - Ну же, Викото, - коснулась она его рукава. - Если бы я сомневалась, что нас обоих примут, я бы тебя не звала. Пойдем.
    - Ну, если ты так говоришь... Уговорила, - сказал Витя и засмеялся.
    Линтара в ответ улыбнулась, и они пошли петлять по кривым и гнутым, словно старые трубы, улицам.
    Этот город вообще мало напоминал Трейро. Здания возвышались над головой отвесными скалами и были так же серы и угрюмы; для полноты картины не хватало только дикого плюща на кладке стен. Домов ниже трех этажей вообще не встречалось. Солнечный свет почти не проникал на дно щелей улиц, и всюду царил сумрак. А еще везде попадались довольно вонючие грязные лужи на мостовой, что было странно: остров был одним огромным камнем, а дождь в последний раз шел много дней назад.
    Но если свободного места было мало, то людей, наоборот, хватало с избытком. Втиснутые в узенькие улочки, они создавали толкотню и суету. Двадцать-тридцать человек казались целой толпой. А от разнообразия нарядов у Вити возникло чувство, что вот-вот начнется карнавал, и народ, наконец, хлынет из переулков на широкий карнавальный проспект. Только никаких проспектов нигде не было.
    Очень скоро Витя перестал понимать, куда они движутся в этом каменном лабиринте. Но Линтара ориентировалась безошибочно. Они проходили один поворот за другим, из одного тесного переулка в другой и в конце концов пришли по адресу. Серая громадина нужного им дома ничем не отличалась от соседних зданий, но Линтара подошла к широкой, надежной двери и дернула шнур. Где-то внутри пробренчал колокольчик.
    Через минуту тяжелая дверь плавно открылась внутрь. В проеме показалась очень полная женщина средних лет, в белой полотняной сорочке, чепце и большим количеством юбок, затянутых вокруг воображаемой талии.
    - О, пресветлая Тала, это же госпожа Линтара! - всполошилась женщина, увидев, кто пришел. - Вот так радость! Вот так радость! Проходите, проходите, добро пожаловать!
    - Здравствуй, милая Кула, - сказала Линтара и ступила за порог.
    Виктор с вежливой улыбкой на лице прошел за ней и очутился в маленькой прихожей. Полная женщина захлопнула дверь и продолжила тараторить:
    - А хозяин только вчера говорил: "Давно, мол, не видно нашей Линтары, когда, мол, она только появится?" А ты и пришла, госпожа! Наконец-то!
    Так это всего лишь служанка, сообразил Витя и сменил улыбку с любезной на дежурную.
    - А кто же это с тобой, госпожа?
    - Это господин Викото, - сказала, полуобернувшись, Линтара, и Витя с достоинством кивнул. - Он мой друг и вместе со мной шел до Пейоры.
    - Добро пожаловать, господин Викото, - поприветствовала служанка, с любопытством глядя на гостя. - Побегу доложу о вас хозяину.
    - Будь добра, - кивнула Линтара, но служанка уже топала, как слон, подобрав свои юбки, вверх по крутой лестнице на второй этаж.
    - Надеюсь, тебя не обидели манеры Кулы? - спросила Линтара Виктора. - Она хорошая, только простая и немного шумная.
    - Не за что обижаться. И вообще я люблю простых людей. Я сам тоже очень простой.
    - Будет тебе, - улыбнулась Линтара.
    - Правда-правда, - уверил Витя. - Я тоже что вижу, то и говорю. И если не вслух, то про себя. И если не о знакомых, то о посторонних точно...
    Они стояли и трепались, пока сверху кто-то не начал спускаться. Сначала возникли ноги в остроносых сапогах, потом узкие темные штаны, полы зеленого камзола, ярко блестевшие пуговицы, очень белый отложной кружевной воротник на широкой груди...
    Увидев лицо, Витя невольно сделал шаг назад.
    Это был не человек. Это был эльф.


Глава 14


    На главной городской площади было видно небо. Не узенькая ломаная полоска синевы между краями крыш, а настоящий небосклон, с солнцем и облаками. И хотя в Пейоре городская площадь была даже меньше той, что в Трейро, но после тесных улочек казалась просторной как аэродром.
    Виктор с наслаждением вышел под лучи солнца. Щели здешних улиц, мрачные и гнетущие, надоели удивительно быстро, и даже зной не мешал радоваться свету. Правда, пройдя еще немного, он снова попал в тень, хоть и не такую плотную. На другой стороне площади, заслоняя солнце, поднималась высокая башня. На самом верху, под черепичной крышей, блестел циферблат доселе невиданных башенных часов. Витя остановился, чтобы поглазеть на местный хайтек. Круг циферблата, покрытого желтоватой эмалью, украшали странные фигурки: человечки, солнышки с рожицами, непонятные значки. Стрелка была хоть и большая, но всего одна, причем неподвижная. А может, так просто казалось, потому что, скорее всего, показывала только часы, без всяких минут. Интересно, а кукушка или молотобоец тут вылезают?
    Витя обогнул квадратную башню и вошел в новый узкий и темный переулок. Здесь было почище, и не приходилось пробираться между грязными лужами сомнительного происхождения. Но угрюмые серые стены и маленькие окна выглядели так же. Странная все-таки архитектура, думал Виктор, не город, а сплошная крепость. От кого тут собрались оборонятcя?
    Через пять минут ходьбы - в Пейоре до всего было близко - он решил, что пришел, куда хотел. Фасад одного из домов чуть отступал от общей линии зданий, и улица раздавалась этаким миниатюрным плацем. Облицовка дома тоже подходила под описание. Витя поднялся по нескольким ступеням к железной двери. Волнуясь, он постучал в круг гладкого железа посреди кованых узоров. Выждав сколько положено, постучал еще раз. Решив, что его могут не слышать, несколько раз гулко грохнул кулаком.
    Несколько томительных минут ожидания - и ничего. Тишина.
    Витя отступил и задрал голову. Сплошные ряды закрытых ставень, все четыре этажа.
    Значит, это правда. Буни действительно уехал из города.
    Он развернулся, наткнулся на веселый взгляд какого-то зеваки в дверях дома напротив, и побрел восвояси.
    На площади Витя встал на солнечном месте, закрыл глаза и подставил лицо горячим лучам. Хаос улиц, в который сейчас предстояло войти, вдруг показался зловещим лабиринтом, и захотелось хотя бы на миг обо всем забыть... Говорят, есть такое лечение - ярким светом, когда мучаешься от депрессии...
    Долго лечиться не пришлось. Уже через несколько секунд его сильно толкнули в спину и грубо посоветовали не стоять на дороге, как ушибленный зудук. Витя очнулся и закрутил головой. Прочь от него твердой походкой удалялся солдат в железном доспехе, куцем плаще и торчащими даже со спины усами. "Это кем он меня сейчас обозвал?" - уязвленно подумал Виктор, но решил послушаться совета и отправился дальше, по пути расходясь с другими, не такими уж и многочисленными, кстати, прохожими, которым места вполне хватало. Вот ведь козлина наглая, усатая!
    Однако кислятины в душе стало меньше. Нет тут легких путей, философски подумал Витя. Нет легких путей и быстрых решений. Что целый день, от зари до зари, топать пешком по дороге, которую на машине легко можно проехать за полчаса, что денег заработать, что информацию получить. Хватит уже разочаровываться во вселенной, как подросток. Сам же думал, что даром ничего не дается, особенно если ты никто. Правда, одно дело понимать умом, а другое - чувствовать на собственной любимой шкуре...
    Когда Кула открыла ему дверь, она мигом срисовала его пресную физиономию.
    - Ах, господин Викото, бедняжка, какой ты невеселый! Так и не вышло справить дело?
    - Нет, к сожалению, - сдержанно ответил Витя, проходя внутрь.
    - Мне жаль, господин, очень жаль!
    - Спасибо, Кула. Пойду-ка я к себе.
    - Госпожа Линтара сидит в верхней гостиной. Она просила тебя зайти, когда ты вернешься.
    - Хорошо.
    Витя стал подниматься по крутой лестнице, слыша, как сзади след в след топочет служанка. Как только умудряется с таким весом носиться по всему дому!
    На втором этаже они прошли коридором до просторной комнаты с несколькими окнами. Здесь было относительно светло, вдобавок стены декорировала светло-зеленая ткань с растительным орнаментом.
    Линтара сидела в низком кресле и держала в руках какой-то свиток. На ней было красивое, затейливого шитья бледно-розовое платье с приоткрытыми плечами. Волосы были уложены в сложную продуманную прическу, украшенную тонкой золотой цепочкой.
    - Доброе утро, - приветствовал ее Витя.
    Он с трудом удержал падающую челюсть. Линтара выглядела как модель художника для портрета благородной дамы. Без горностая, зато со свитком. Интересно, тут все будущие монашки так одеваются?
    - Доброе утро, Викото, - открыто улыбнулась Линтара, кладя свиток на инкрустированный столик. - Как прошла твоя ночь? Надеюсь, спал хорошо?
    - Э-э-э... да, как убитый. А ты?
    - Благодарю, как нельзя лучше. Вижу, ты уже был в городе?.. Нет, ничего не нужно, Кула, - сказала Линтара ожидавшей в дверях служанке, которая тут же на удивление тихо удалилась.
    - Да, сходил по своему делу, - ответил Витя и сел в другое кресло. - Напрасно, как выяснилось: дом закрыт. Мастер Буни в самом деле куда-то уехал.
    - Как и говорил вчера господин Эниатрил.
    - Да, как он и говорил...
    Прошлым вечером Виктору стало ясно, что порой чисто мысленной подготовки недостаточно, когда первый раз встречаешь что-то в реале. Столкнувшись с иным разумным существом, он испытал легкий шок. Самое интересное, эльф почти не отличался от человека. Но, наверно, именно поэтому он казался неким замаскированным пришельцем. Однако хозяин дома не был подделкой под человека - он был аэлем.
    Сильнее всего поражали глаза. Немного больше человеческих по размеру, они вдобавок имели увеличенную темную радужку, и поэтому белки' почти отсутствовали. Взгляд этих бездонных, черных, пронзительно-пугающих глаз притягивал и завораживал. Другие отличия в первую секунду было не видно, но потом их уже нельзя было игнорировать. Из густых прядей черных волос выглядывали кончики заостренных ушей. Лицо эльфа - нет, аэля - будучи вполне мужественным, отличалось тонкостью черт и выглядело поразительно красивым для мужчины. Изящные пальцы рук длиннее человеческих. Высокий рост, но астеническое телосложение.
    Казалось бы, мелочи, никаких "коленками назад", но почему-то от хозяина дома веяло чужеродностью, которая напомнила Вите комедийные фильмы, где персонажей одной расы перекрашивают под другую, но они все равно не выглядят такими же.
    К счастью, хозяин не заметил или сделал вид, что не заметил, реакции гостя. Он тепло поздоровался с Линтарой, которая, в свою очередь, представила ему Виктора. Эльф, носивший имя Эниатрил, согласился дать гостью кров, не задав ни единого вопроса. Судя по всему, в его доме Линтара пользовалась большим доверием. Витя выдавил из себя слова благодарности, стараясь не смотреть эльфу за спину, чтобы проверить, нет ли у него там крыльев (их не было), после чего служанка препроводила его в выделенную комнату.
    А всего через час его пригласили на ужин. И это оказалось другим сильным впечатлением. Обстановка столовой превосходила гостиную Катуки, которую он до этого считал богатой. Бледно-фиолетовая орнаментальная обивка стен из настоящего шелка. Дорогая лакированная мебель. Сияющая облаком горящих свечей хрустальная люстра. Обеденный стол, покрытый плотной скатертью - даже не белой, а какой-то серебристо-жемчужной. Посуда сплошь из желтого металла - и Витя вряд ли ошибался, предположив, что она золотая. Кушанья, правда, оказались более-менее простыми, но это явно из-за банальной нехватки времени. В общем, высокий класс.
    За ужином, когда он не совсем ловко разделывал жаркое с помощью увесистого ножа и такой же увесистой двузубой вилки, с которой спокойно можно было ходить на разборки, Эниатрил поинтересовался, что привело в Пейору уважаемого Викото. Уважаемый Викото, стараясь не глазеть на эльфа как деревенский дурачок на слона, поведал о Мастере железных дел Буни, к которому имел поручение от своего хозяина. О характере поручения он промолчал. Эниатрил с легкой светской улыбкой задал еще несколько вежливых вопросов, а потом вскользь заметил, что уже без малого год, как мастер Буни покинул Пейору, причем куда он отправился, неизвестно. Линтара, взглянув на Витю, спросила, не мог ли Эниатрил узнать на службе, куда именно. Эльф согласился. А Витя так расстроился, что на следующее утро побежал лично проверять информацию. Была у него тайная надежда, что это ошибка, а если нет, то в доме хотя бы слуги остались или сторож какой - подсказали бы новый адрес мастера...
    - Твой хозяин будет недоволен? - спросила Линтара, сочувственно глядя на него.
    - А? Ну да, само собой...
    - Но ты же тут ни при чем?
    - Э-э... в общем-то, да. Не моя вина. Но он, знаешь, ух какой... - Витя поспешил съехать с опасной темы. - А ты чем занята? Что-то читаешь?
    - Письмо от моей подруги, - махнула рукой Линтара.
    Свиток был такой толщины, что на бумаге формата А4 текст занял бы с десяток листов обычным шрифтом. Ничего себе письмецо. Витя, впрочем, оставил свое мнение при себе и, вздохнув, посетовал:
    - Если бы я умел читать!
    - А ты разве не умеешь? - искренне удивилась Линтара.
    - Увы... Хотя я пробую учиться, но пока не получается.
    - А как ты учишься?
    - У меня есть азбука. Только я в ней почему-то не могу разобраться.
    - Так, может, я тебе смогу помочь?
    - Это было бы замечательно! - обрадовался Витя. - Подожди, сейчас принесу!
    Он сбегал за свитком азбуки. Они сели рядом на диван с мягкой набивкой. Витя развернул начало свитка и показал на первый рисунок, выполненный яркими красками, под которым красовались большие закорючки веселых разноцветных букв.
    - Вот, смотри, - сказал он. - Вроде бы это корова. И написано должно быть "корова", так? Но букв почему-то меньше, и они все разные.
    Линтара бросила один-единственный взгляд на рисунок, и комнате от ее смеха словно колокольчики зазвенели.
    - Викото, взгляни сюда! - весело смеясь, ткнула она пальцем в центр нарисованной рогатой головы. - Видишь это кольцо в носу? Это бык, Викото! Бык! Не корова!
    - Не корова? - растерянно повторил Витя, уставившись на кольцо, и вдруг сам загоготал, как гусь. - Точно, бык! Бык, а не корова! Вот я ушибленный зудук!
    Отсмеявшись, Линтара принялась за объяснения, и Витя слушал, стараясь ничего не упустить.
   
    Часы до обеда пролетели незаметно. Линтара не уставала объяснять, Витя не уставал жадно впитывать новое знание. Линтара радовалась и удивлялась его успехам, а Виктор изображал из себя скромнягу по типу "ой, да перестань, ничего такого". А когда настало время обеда, со службы вернулся Эниатрил и сообщил новости.
    - Я справился в управлении градоначальника о мастере Буни, господин Викото, - говорил он своим ясным, звучным голосом, наливая рубиновое вино из хрустального графина в хрустальный бокал на золотой ножке. - Мне поведали, что его отъезд связан с указом правителя округа еще годичной давности. Можете себе представить, - обратился хозяин к обоим гостям, - чем объяснялся указ? Оказывается, доходы округа последние несколько лет непрерывно падали, и его величество изволило выразить свое недовольство. Причин убытков несколько, и определенно некоторые из них... Впрочем, это не суть важно. Так вот, сначала правитель хотел исправить положение, продавая больше нашего железа. Очевидный ход, не правда ли? Но как это сделать? Разумеется, увеличив добычу рудника. Однако для этого - кто бы мог подумать! - потребовалось бы вложить дополнительные средства. Где же их взять, если денег и так не хватает? Тогда правитель решил пойти другим путем и повысил налог на продажу готовых железных изделий - трехкратно. Естественно, обрабатывать железо стало маловыгодно, и количество невостребованного сырья сразу выросло, а значит, его можно продавать больше. Правда, ремесленники стали разоряться, и многие из них уезжают. Выросли доходы округа от повышения пошлин или нет, никто определенно сказать не может, а скорее - не смеет. Но вряд ли это назовешь мудрым шагом, - покачал головой Эниатрил. - Последствия этого шага еще скажутся... А поскольку готовых изделий стало производиться намного меньше, то и спрос на услуги мастера Буни сильно упал. По этой причине он и уехал.
    Эльф замолчал и переключился на трапезу.
    - И куда же он направился? - спросил Витя, видя, что хозяин не думает продолжать.
    Эниатрил посмотрел на него и вдруг улыбнулся:
    - Прости, господин Викото, я увлекся и забыл, с чего начал. С нами, чиновниками, такое время от времени случается. Линтара тому свидетель, верно?
    "Свидетель" в ответ улыбнулась. Витя за компанию тоже улыбнулся, отметив при этом, что эльф изменился. Вчера Эниатрил разговаривал с ним вежливо, но с прохладцей, как благородный лорд говорил бы с фермером-арендатором. А сегодня хозяин дома вел себя куда непринужденнее. В его пугающих лемурьих глазах читалось даже что-то вроде симпатии. О причине таких изменений можно было даже не гадать. Линтара.
    Эниатрил сказал:
    - Покидая город, мастер Буни обмолвился, что намерен поселиться в Талэ'. Тебе, конечно, известно, где это?
    - Другой город? - предположил Витя.
    - Неизвестно, - констатировал эльф. - Нет, это округ, соседний с пограничным округом Нилэ'. Собственно, это был бы один округ, если бы не Окк. В Талэ живут люди, в Нилэ... сам понимаешь.
    Витя на всякий случай кивнул, хотя и не понимал.
    - Что ты предпримешь? - спросила его Линтара. - Отправишься в Талэ или вернешься домой?
    - Не знаю, - задумчиво сказал Витя, глядя на овощи в тарелке. - Так сразу не скажешь, надо подумать... А нет ли у тебя, господин Эниатрил, карты королевства?
    Эльф и женщина переглянулись.
    - Есть. Желаешь посмотреть?
    - Да, если тебя это не затруднит.
    - Отнюдь. Впрочем, я буду на службе. Тебе покажет Линтара.
    Остальной обед прошел в необременительной беседе, причем говорили в основном хозяин дома и гостья. Витя помалкивал, думая об одном. Список волшебников, составленный Катукой, лежал в кармане. Его можно было посмотреть в любой момент. Но "посмотреть" не значит "прочесть". Показать его Линтаре? И что тогда отвечать на неизбежные вопросы? А что если, ничего не показывая, идти сразу в этот... это... Талэ? Но вдруг где-то совсем рядом живет другой подходящий маг? И не придется растаптывать сапоги, шагая через полстраны? Уж чего-чего, а пешком Виктор находился по самое не могу.
    Когда обед закончился, Витя поблагодарил хозяина и сообщил, что хотел бы немного отдохнуть. Поднявшись к себе на третий этаж, он сел на кровати спиной к незапертой двери комнаты (замка тут не было) и достал список Катуки.
    И случилось потрясающая вещь: он понял, что в нем написано. С трудом, но понял. Мозг, только-только усвоивший многочасовой урок грамоты; память, цепко схватившая начертания букв; натренированный годами самой разнообразной учебы интеллект - все это словно развеяло с записей туман непонятности.
    "Так, это к. Эту не знаю. Эту не запомнил. И. Р", - медленно читал Витя, водя пальцами по строчкам. - "Не помню... р, у, нет - е, в, и, р. Получается "К...ир...ревир"", - он наморщил лоб и вдруг вспомнил: - "Калир Фревир! Точно! У его учителя еще имя такое, не похожее... Вот: н, в, и. Н, в, и... Энгви! Тогда, получается, это г, это э. Ага, а это тогда ф. Так, а эта фиговина тогда что значит? Лишняя буква? "Немая", что ли? Хм..."
    Спотыкаясь на каждом слове, пропуская целые слоги, Витя умудрился прочитать весь короткий список. Чтение было тем проще, что можно было пропускать описания, кто чем прославился - только имена и место жительства. Витя то и дело разворачивал и перематывал свиток азбуки, чтобы проверить память или попробовать угадать новую букву - и добился своего. Названия географических пунктов были прочитаны, а потом - затвержены наизусть. В лучших местных традициях.
    - А здорово учиться читать, когда уже знаешь язык, - задумчиво сказал Витя вслух по-русски, глядя через окно на близкую стену соседнего дома. - Или эта скорость тоже от Тиггура? Если да, то спасибо тебе, старик. Большое спасибо.
    Аккуратно сложив список и спрятав его в карман, он отправился на поиски Линтары.
   
    Карта королевства Динкад представляла собой высокохудожественную вещь. Во всяком случае, для поклонников антиквариата. На знакомые Виктору географические карты она походила не больше, чем карета на джип. Все эти крылатые драконы по углам, кучки малюсеньких деревьев на месте лесов, стилизованные людишки и зверюшки... Но после того, как взгляд привык, оказалось, что ориентироваться не слишком сложно.
    Динкад протянулся от бассейна реки Лан на западе до побережья неподписанного моря на востоке. Города на карте обозначались крошечными крепостными башенками. Самая большая из них находилась на восточном взморье и обозначала, судя по всему, столицу. Водя глазами по карте, Витя отыскал на западе лес Ин, в котором очнулся в первый день, и участок реки, где должна стоять деревня Дальний Угол, не имевшая, однако, своей метки.
    Медленно сдвигая фокус взгляда к востоку и стараясь не обращать внимания на разные любопытные детали, Витя отыскал башенку, под которой были каллиграфически выписаны значки "р", "е", "и", "о" - Трейро! Несомненно, Трейро, хотя первая закорючка и непонятна. Витя снова проверил расстояние, чтобы убедиться, что не ошибся. Заодно он с удивлением понял, что прошел, оказывается, в буквальном смысле полстраны. Он мысленно прикинул скорость и время, оценивая масштаб. Получалось, Динкад занимал площадь, грубо говоря, тысячу на шестьсот километров. Волнистые границы, постепенно сближаясь к морскому побережью, делали карту похожей на развевающейся стяг, кривоватым древком которого служила река Лан.
    Еще Витя заметил, что башенок было чем дальше от моря, тем меньше - ну, или наоборот, чем ближе к побережью, тем чаще встречаются. В районе Лана городов не было на много дней пути в любую сторону. То есть плотность населения напрямую зависела от расстояния до моря и столицы. Или, возможно, это столица образовалась там, где было больше народа? В общем, странное малолюдье, особенно учитывая причину той их гражданской войны. Хм, а может, в ней как раз и дело?..
    - Это ведь Трейро, верно? - тыча пальцем в пергамент, спросил он Линтару. Та вместе с ним смотрела на карту, разложенную на инкрустированном столике в гостиной.
    - Да, - Линтара с интересом поглядела на него. - Как ты узнал?
    - Догадался... А это Пейора? Мы сейчас здесь?
    - Да, Пейора. Нет, правда, Викото, откуда ты узнал?
    - Прочел, - сознался Витя.
    - Прочел?! - широко распахнула она глаза. - Викото, еще утром ты не умел читать!
    - Да я и сейчас не умею. Просто увидел знакомые буквы. В названии их немного, понять нетрудно. А насчет Пейоры в самом деле догадался: другого города на реке рядом нет.
    Линтара молчала, продолжая в упор смотреть расширенными глазами. Чего это она, слегка встревоженно подумал Витя. Что я такого сделал? Запомнил дюжину ихних буковок? А что такого, она же сама три часа учила. Или мне полагалось сразу все забыть?
    Наконец, Линтара отвела взгляд, неловкий момент кончился, и Витя с облегчением снова посмотрел на карту. Странный тут все-таки народ... Ладно, а вот где среди этих шахматных ладьёв города, в которых живут маги? Хотя этот... как его... округ Талэ - он, вообще-то, район, а не город.
    - Не покажешь ли, где находится Талэ? - вежливо попросил он.
    Линтара, бросив на него непонятный взгляд, молча указала. К северо-востоку от Пейоры пунктиром из крупных точек был очерчен участок, примыкавший к синей волнистой линии некоей реки. Другой, почти равный по размеру участок, лежал между рекой и северной границей королевства. Река проходила по границе обеих областей за их пределы и впадала в морской залив. Понятно, подумал Витя, вот тебе Талэ, Нилэ и река Окк. По прямой от Пейоры километров сто пятьдесят - двести. По дороге, ясное дело, будет дольше. Не сказать чтоб очень далеко, но, черт возьми, и не близко...
    Он попытался прочитать другие надписи - крупные и мелкие, растянутые и компактные, - но не слишком преуспел. И шрифт был вычурный, не как в азбуке, и сами надписи пересекались с линиями рек, дорог, рисунками холмов, кляксами озер и непонятными загогулинами. Фон карты был настоящей иллюстрацией - сразу видно, где болота, где холмы. По-своему красиво, но с разбегу не разберешься.
    Не карта, а прямо картина какая-то, с неудовольствием подумал Витя. Однако постарался запечатлеть в памяти максимум деталей.
    Он разогнулся над столиком и поблагодарил:
    - Спасибо, Линтара, за помощь. Теперь я знаю, что делать дальше.
    - И что же ты будешь делать? - пристально, без улыбки, взглянула на него женщина.
    - Пойду в Талэ. Нужно попробовать выполнить хозяйское поручение.
    Линтара медленно кивнула - словно отвечала не ему, а своим мыслям. Потом она так же медленно сложила пергамент и вышла из комнаты, по пути кинув на собеседника еще один взгляд.
    Витя сел в кресло и задумался. Он явно снова сделал что-то не то.
   
    Новое путешествие должно было занять никак не меньше недели. Кроме того, вполне могло случится так, что потом пришлось бы идти еще куда-то. Из этих соображений Виктор ближе к вечеру снова вышел из дома и посетил несколько лавок. Заботили его не столько запасы продуктов - еду нетрудно раздобыть в любой деревушке, - сколько походное снаряжение.
    Он приобрел удобный заплечный мешок - изделие умелого ремесленника, железный котелок, небольшой топорик, хороший нож, брусок точильного камня. Купил и новые сапоги, которые весили в два раза меньше и были в два раза мягче старой обуви, которая была бы достойна ритуального сожжения, но старьевщик дал за нее несколько медяков. Мелочи для ремонта одежды. Отрез грубого холста, моток бечевки, кусок дорогущего, но при этом вонючего мыла. Последним приобретением стал пузырек чернил, пара листов смытого поюзанного пергамента и пучок очиненных и подрезанных перьев. Витя твердо решил овладеть грамотой. Знание - сила.
    Он вернулся незадолго до ужина и принялся укладывать вещи, радуясь, какой у него теперь удобный и прочный дорожный мешок. Нижняя треть была сделана вообще из кожи - ставь хоть в лужу. Нет, все-таки и здесь умели делать хорошие вещи, вопрос лишь в деньгах.
    Витя еще укладывался, когда в дверь постучала Кула и пригласила его на ужин. А оказавшись за столом, он сообщил, что утром уходит.
    - Отправишься в Талэ или вернешься домой? - тоном вежливого хозяина спросил Эниатрил, изящно поглощая суп.
    - В Талэ. Попробую завершить дело, - бодро заявил Виктор.
    - Что ж, да помогут тебе в этом боги.
    - Благодарю.
    - Ты ведь пойдешь Тапой? - поинтересовалась Линтара.
    - Прости?
    - Ты пойдешь по Тапской дороге?
    - Э-э... да, наверно. Не знаю. А которая дорога ведет в Талэ?
    - Как раз она. Я почему спрашиваю, - Линтара перестала есть и с мягкой улыбкой взглянула на Виктора. - Если ты выберешь Тапу, то мы можем пойти вместе.
    - В смысле? - удивился Витя. - Куда пойти, в Талэ?
    - Тебе - в Талэ, мне - в Паджеру.
    - А что это?
    - Городок в округе Саджа, который граничит с Талэ. А еще это монастырь ордена Талы. Нам с тобой будет по пути, Викото.
    - Понятно-о... - протянул Витя, пытаясь быстренько просчитать неожиданную ситуация. Однако сделать это под взглядом серых глаз было трудно - и он мысленно махнул рукой. - Ну ладно, давай пойдем вместе. Ты будешь готова к завтрашнему утру?
    - Если не возражаешь, задержимся до обеда, - попросила Линтара.
    Позже, уже ночью, лежа в кровати, Витя задался вопросом: что это было, черт возьми? Совпадение? Или все-таки сработал романтический стереотип?
    Сон пришел раньше, чем он что-то придумал.


Глава 15


    Приставив ладонь козырьком ко лбу, чтобы не мешали солнечный свет, Витя пытался разобрать, что творилось впереди на дороге. А когда разглядел, присвистнул:
    - Да, не повезло кому-то.
    - Что там? - спросила Линтара, поправляя платок на голове
    - Повозка у кого-то сломалась, весь кузов набекрень.
    - Наверно, угодили в яму, - предположила Линтара. - Ну что, пойдем?
    - Пошли.
    Они снова зашагали по дорожной пыли. С обеих сторон дороги тянулись обработанные зеленые поля. А чем ближе они подходили к подозрительному издалека затору, тем больше он походил на обыкновенное дорожно-транспортное происшествие.
    - А что ты делал? - вдруг спросила Линтара. - Вот так.
    Она неумело приложила ладонь ко лбу. Виктор посмотрел на нее и, помедлив, ответил нейтрально:
    - Прикрывался от солнца.
    - Зачем?
    - Как зачем... Так лучше видно. Попробуй сама.
    Линтара снова приставила ко лбу ладонь. Витя поправил ей руку.
    - Вот, смотри против солнца и не давай лучам бить в глаза... Ну, поняла?
    - Поняла, - тихо сказал Линтара и убрала ладонь. - В самом деле, лучше видно.
    - Ты что, правда не знала, что так можно делать?
    - Никто не знал. Мы прикрываемся так...
    Линтара выставила ладонь чуть выше лица, словно приветствуя или прощаясь с кем-то
    Витя, невозмутимо пожав плечами, незаметно сжал зубы до звона в ушах. Еще один маленький прокол и на такой ерунде. Честное слово, это становилось уже смешно. Никто никогда не приставлял ладонь ко лбу? Как такое вообще может быть!
    Тем временем они приблизились к карете. Или, скорее, к рыдвану, учитывая, что местные экипажи старались делать сначала прочными и только потом красивыми. Большое колесо на задней оси угодило в рытвину, ось треснула, корпус завалился на угол и придавил к земле отпавшее колесо. Вокруг экипажа, соображая, чем помочь горю, ходили люди. Двое были одеты слугами, третий носил богатый господский костюм. Этот последний отравлял свежий утренний воздух мерзкой руганью, слышимой издалека:
    - Жабий сын. Мать твоя спала со свиньями. Выродок. Дерьмо вместо мозгов.
    Витя даже отвлекся от своих мыслей. Сквернослов с виду был очень приличным господином - в хорошем наряде и с яркими перстнями на пальцах. Физиономия, правда, гармонировала лучше: багровое лицо со следами излишеств, бульдожьи щеки, маленькие глазки.
    - Прости, господин, - безнадежным голосом проныл один из слуг. - Но дозволь сказать...
    - Еще раз скажешь что-нибудь про меня - убью! - рявкнул толстый. - Уметь надо править, безмозглый червяк! Уметь! Понятно тебе? Гнать не значит скакать по колдобинам, жабий ты сын! Дурак! Не сметь спорить!
    - Виноват, господин, - вновь проныл слуга, судя по одежде, кучер. Он понуро отошел к передку колымаги, где фыркала пара лошадей, встревоженная криками.
    - А ну, стой! - крикнул толстяк. - Вернись... Эй, ты! Ну-ка, помоги поднять карету! Эй! Эй, дурень, не слышишь, что ли? Эй, ты! Боги! Эй, ты, дылда!!
    Виктор, который вместе с Линтарой совсем уже было минул место ДТП, неожиданно понял, что обращались к нему. Он удивленно оглянулся назад.
    - Тебе говорю, тебе! - подтвердил толстяк, глядя на него отчего-то с брезгливым выражением лица. - Ну, чего встал, шевелись давай! О боги, кругом одни бараны! Долго стоять будешь, дурак? Помогай этим безмозглым червякам!
    - Без меня справитесь, - неприязненно сказал Витя и повернулся спиной.
    - Что-о?! - внезапно заорал толстяк таким истошным голосом, что Витя вздрогнул и обернулся снова. - Будешь мне перечить?! Да я тебя!.. Я тебя!.. Ты знаешь, с кем разговариваешь? Скотина вонючая! Быдло! Спорить со мной?! Мерзавец!..
    Изрыгая ругательства, красномордый толстяк начал шарить у себя на поясе. Под полой переливающегося золотым шитьем кафтана обнаружился эфес короткого меча. "Оп-па!" - мелькнуло в голове у Вити, и он живо развернулся к психу всем телом. Толстяк вытащил меч, блеснувший стальным блеском, и как бык попер на Виктора. Идти ему было десять шагов от силы.
    - Остановись, твоя милость, - раздался вдруг спокойный голос Линтары. - Ты не ведаешь, что творишь.
    - Что за притча - баба заговорила! - издевательски проговорил толстяк, и не думая останавливаться. Витя решил, что метнуться лучше вправо. Но - Линтара?..
    - Я не баба, - так же спокойно ответила та. - Взгляни.
    Витя, судорожно нащупывая за поясом свой дрянной ножик, рискнул на миг скосить глаза. Спутница касалась своего украшения - деревянной пластинки надо лбом, который удерживал поверх платка простой шнур.
    - Ну, и что это за базарная поделка? - пренебрежительно сказал толстяк, однако шаг замедлил.
    - Ты сам знаешь, что это не базарная поделка, - качнула Линтара головой, не сводя с него пристального взгляда. - Или ты впрямь не видел знака ордена Талы? Трудно поверить, твоя милость.
    "Его милость" остановился, не дойдя пары шагов. Толстяк продолжал сверкать глазами и грозно хмуриться, но было видно, что он впал в затруднение.
    - И за кого ты вступаешься? Кто этот невежа? - высокомерно спросил он. - Твой раб?
    - Это... келарь черноборского монастыря, идет по наказу своего настоятеля в Паджерскую обитель. Мы следуем вместе.
    - А где твой знак, келарь? - толстяк перевел взгляд на Виктора.
    - Он мирянин, - ответила за Витю Линтара и повторила многозначительно: - Но мы с ним следуем вместе.
    Красномордый толстяк еще несколько секунд разглядывал Витю. Сдувается, отметил тот, напряженно за ним наблюдая. Наконец, толстяк натурально сплюнул на землю и вложил меч в ножны. Оглядев напоследок обоих с ног до головы, он презрительно бросил:
    - Ладно, валите отсюда... светляки. Пока не передумал, мать вашу!
    Круто развернувшись, он пошел обратно, на ходу начиная бранить нерадивых слуг.
    - Пошли отсюда, - негромко, но жестко бросила Линтара.
    Витя повернулся и торопливо зашагал прочь по дороге.
    Храня молчание, подчеркнутое утихающей в отдалении руганью, они быстро прошли метров сто. Наконец, Витя не выдержал:
    - Кто это был, Линтара? Что еще за "милость"?
    - Потом, - отрезала спутница.
    Виктор умолк.
    Они дошли до поворота дороги, огибающей молодой подрастающий лесок. Едва карету скрыла зелень, Линтара выбрала удобное место и нырнула в густые заросли. Витя без лишних вопросов устремился за ней.
    Несколько минут они с треском и шумом продирались сквозь плотно растущий молодняк и, наконец, остановились на какой-то прогалине. Линтара, а за ней и Витя посмотрели назад: дорога скрылась из виду.
    - Ты что, Викото, с ума сошел? - немедленно напустилась на него Линтара. - Ты что, не видел, кто это был? Ты герба на дверце не заметил? Кто так разговаривает с бароном? Ты едва с жизнью своей не расстался, не понимаешь, что ли?..
    Витя молчал, ошеломленный больше напором спутницы, чем открытием, что он дерзил, оказывается, целому барону.
    - Так откуда я знал-то? - попытался оправдаться он, когда Линтара сделала паузу, чтобы перевести дух. - Не знаю я гербов этих. Не изучал я... как ее... ну, наука, которая гербами занимается...
    - О пресветлая Тала! - с сарказмом воскликнула Линтара и даже воздела руки к небу. - Он не изучал геральдику, подумать только! Значит, пока все гербы не вызубришь, будешь препираться с каждым встречным знатным господином? Так и будет, Викото?
    - Ну, нет, конечно...
    - Слава богам! Значит, не совсем обделен соображением!
    - Ну, спасибо... - пробормотал Витя.
    Линтара, облегчив душу, стала без слов буравить негодующим взглядом. Виктор, ожидавший нового залпа, с опаской глядел на нее. Вот ее понесло-то, кружилась в голове бестолковая мысль. А Линтара стояла, молчала, потом наконец смягчилась и сказала почти спокойно:
    - Знаешь, Викото, ты извини меня. Мне не следовало так... горячится.
    Витя пожал плечами:
    - Я не обижаюсь. Просто и ты пойми, Линтара: ну откуда я мог знать, что этот дурак на меня с мечом набросится? Идем себе мимо, никого не трогаем, этих людей знать не знаем - и нате вам! Я этому козлу уже и должен, и обязан, и вообще - без меня меня женили!
    Линтара чуть заметно улыбнулась:
    - Шутник... Но ты ему так ответил, Викото... Никакой дворянин не стерпит дерзость простолюдина. Тем более барон! Неужели ты этого не понимаешь? Или... - она помедлила, - ты это сделал по привычке? Может, ты не всегда был простолюдином?
    Витя прямо-таки воочию увидел, как в голове Линтары стремительно складывается непротиворечивая картина случившегося. И пока этот паззл не сложился до конца, он поспешно сказать:
    - Нет, милая Линтара, я всегда был самым обыкновенным человеком. И рожден от обычных людей. Нет в моем роду ни дворян, ни жрецов, ни купцов. И магов тоже нет.
    - Так кто же ты? - пытливо взглянула на него Линтара. - Неужели крестьянин? Или ремесленник?
    Подумав, Виктор не слишком уверенно предположил:
    - Наверно, из мещан. Незнатный горожанин.
    - Горожанин, - недоверчиво качнула головой женщина. - Ну что ж, пусть горожанин, хоть и не самый обычный, - Витя промолчал, а Линтара продолжила воспитывать: - Вот только мещанам тоже никто не давал привилегии не оказывать почтения знатному лицу. Ведь дворянин рожден благородным, а ты нет. Низшие сословия потому и зовутся низшими, что находится под высшими в их власти. Это ведомо всем, неужели ты один не знаешь?
    - Знаю, конечно, знаю, - сказал Витя со всей убедительностью. - Ты права, конечно, я вел себя глупо. Впредь буду осторожен, - и добавил по-киношному: - Обещаю.
    - Да уж пожалуйста, - вздохнула Линтара.
    Воцарилось молчание. Линтара стала смотреть по сторонам. Как понял Виктор, не только сглаживая размолвку, но и ориентируясь на местности. Он тоже огляделся. Видимости не было никакой: вокруг неширокой ложбинки, куда их занесло, стеной стоял молодой зеленый лес из тонких деревьев вперемешку с густыми кустами.
    - Вернемся к дороге? - предложил Витя. - Чего мы в эту чащу забрели?
    Линтара молча посмотрела на него, и Витя быстро добавил:
    - Нет, ну ты же этого барона отпугнула своим амулетом... знаком... прости, не знаю, как эта штука называется.
    - Отпугнула? Как будто барон нечистая сила, - усмехнулась Линтара.
    - Я не в это имел в виду. Хотя в каком-то смысле... Короче! - оборвал себя Виктор. - Думаешь, не стоит идти обратно? Лучше поберечься?
    - Да.
    - А твой знак?
    Линтара пожала плечами. Витя подождал и сказал:
    - Я не понимаю. Если он помог один раз, почему не поможет в другой?
    - Эти благородные могут сначала решить так, а спустя час - наоборот. Не угадаешь, что у них на уме, - ответила Линтара и отвернулась.
    Витя с подозрением посмотрел на нее. Темнит она что-то... Но и возразить было нечего. Линтара, без сомнений, разбиралась в ситуации лучше него.
    - И куда мы пойдем? - спросил он. - Не видать же ничего.
    - Я знаю эти места, - отозвалась Линтара. - И этот лес тоже. Нам нужно идти примерно в ту сторону, и мы выберемся к Холодному ручью.
    Витя молча кивнул, и они устремились в заросли.
    Снова затрещали ветки и зашуршали потревоженные листья. Линтара шла, оглядываясь на спутника, и выбирала между деревьями проходы пошире. Виктор старался не пыхтеть и не отставать. А пройдя немного, вдруг вспомнил еще кое-что.
    - Слушай, а почему тот барон сказал "светляки"? - спросил он, смахивая с лица паутину. - Что он имел в виду? Странное ругательство.
    - Иногда так миряне называют жрецов, - сказала Линтара, продолжая двигаться впереди него. - Не отставай, Викото, тут недалеко.
   
    Холодный ручей оказался действительно холодным. Видимо, его прозрачные воды питались донными ключами. Когда душный тесный лес остался позади, радостный, но вспотевший Витя аж скинул сапоги и полез в воду освежиться. И через несколько секунд со сдавленным матом выскочил обратно.
    - Прохладная водичка, а, Викото? - невинно осведомилась спутница с берега.
    - Могла бы и предупредить, - упрекнул Витя, ступая босыми ногами по теплой траве. Линтара беззвучно смеялась.
    Виктор уселся на землю рядом с вещами, надел сапоги, встал, поправил одежду. Посмотрев на брошенный мешок, он предложил:
    - Слушай, все равно пора обедать, давай прямо здесь остановимся?
    Линтара, все еще с улыбкой на лице, оглядела окрестность и кивком указала вверх по течению:
    - Лучше под тем деревом. Спрячемся от солнца.
    Витя со вздохом взвалил мешок на натруженное плечо.
    Высокая и раскидистая крона выбранного дерева давала прекрасную густую тень. Они устроились на травке в относительной прохладе и принялись за еду.
    Ели неспешно, в молчании. В двух шагах от них журчал ручей, сверкая солнечными бликами. В синем небе застыли белые облака. Нагретый полуденный воздух танцевал от тепла.
    Интересно, я ведь до сих пор не знаю, какой сейчас месяц, лениво думал Витя, жуя печеные яйца, и долго ли еще продлиться лето, и сколько длится здешний год. Да много чего не знаю. Проще сказать, о чем в курсе. Раньше никогда не задумывался, что мало просто выучить иностранный язык. Это гарантирует только, что тебя поймут окружающие. А как они вообще живут, чем дышат? Какой культурный бэкграунд? Ведь язык сам по себе ничего не передает. И когда начинаешь свободно трепаться по-иностранному, легко представить, что вокруг такие же люди, как и ты. Просто уже не видишь принципиальных различий с ними.
    Вот тогда и можно попасть.
    Витя вздрогнул от запоздалого страха, продернувшего вдоль хребта. Ведь еще чуть-чуть, и он бы валялся там, мертвый, на дороге, и сухая дорожная грязь впитывала бы его красную кровь... Бр-р-р! Слава богу, Линтара была рядом. Если б не она...
    Витя с огромной признательностью взглянул на сидевшую рядом с ним женщину.
    - Что, Викото, проглотить не можешь? - спросила Линтара, увидев обращенные к ней влажно блестевшие глаза. - Ты жуй, не торопись. Давай по спине постучу.
    Чуть не поперхнувшись от неожиданности, Витя покорно повернулся спиной и стерпел удары маленького твердого кулака.
    - Лучше стало? Ты не спеши так, - заботливо посоветовала Линтара.
    Витя молча кивнул: да, мадемуазель, буду жевать без спешки. И сейчас, и потом. Только бы выбраться из этого веселого места и вернуться домой. Буду не спешить и ценить каждую минуту.
    После плотного обеда они передохнули. Витя лег подремать, Линтара просто сидела в изящной позе Русалочки, глядя на текущую воду, и думала о чем-то своем. Виктор минутами открывал глаза, смотрел на стройную фигуру женщины, на темно-синих стрекоз, на камышинки над прозрачными струями, качавшихся, когда стрекозы на них садились, снова опускал веки...
    Через какое-то время организм, наконец, продремался. Витя сел и от души потянулся.
    - Отдохнул? - улыбнулась Линтара.
    - Угу, - промычал Виктор, сдержанно зевая. - А ты не спала?
    - Мне не хотелось.
    Выносливый народ - бабы, уважительно подумал Витя чисто как деревенский дед и начал собирать пожитки.
    Линтара твердо решила до конца дня не выходить на дорогу. Витя даже не думал возражать. Они двинулись прямо по полям. Не совсем, впрочем, прямо, потому что населенная местность то и дело подсовывала препятствия: огороженные выгоны для скота, засеянные злаками делянки, какие-то прогалины, покрытые древесной щепой и могучим бурьяном, лужайки с примитивными колодами ульев, непонятные одинокие огородики за хлипкими плетнями. Но зато так же часто встречались хорошо утоптанные тропы. Пользуясь ими, они шли примерно в нужном направлении если и не быстро, то без всякого труда.
    Вите почему-то было приятно просто шагать в компании по зеленым полям и глазеть на живописные окрестности. Если в поле зрения появлялись люди, это не вызывало инстинктивную настороженность. Пораскинув мозгами, Витя ухмыльнулся. Похоже, подсознание выкинуло забавную штуку. В данный момент он шел как бы в команде, выступая в роли ведомого, и на душе стало легко от того, что ответственность за ситуацию взял кто-то другой. Нервы, натянутые на протяжении многих недель, при первой возможности с готовностью расслабились. Ладно, так и быть, разрешил себе Витя, пускай будет коротенький тайм-брейк. Линтара местная и лучше понимает, что почем. Здорово она с бароном разрулила...
    Через некоторое время Виктор обнаружил, что в очередной раз вспоминает Петю Нечаева. Он ведь тоже был местным - но от проблем его это не уберегло. Петька родился тут и вырос тут, однако и неприятностей огреб здесь же. И сбежал к ним в контору. Интересно, живой он там, нет?
    Прикинув варианты, Витя решил, что, пожалуй, живой. Раз браслет ушел к другому человеку, то и смысла убивать Петю вроде бы и нет. В отместку разве что. Только для банды в этом не было профита. Зато Петьку можно приберечь на будущее в качестве приманки для Виктора с браслетом. И если правда, что на свете только смерть необратима, в будущем они с Петром, возможно, еще встретятся. Тут на секунду мирное настроение Витю покинуло, и он зловеще улыбнулся. Ух, как они встретятся и поговорят по душам!..
    Хм, интересно, а сам Петечка у нас, получается, кто - маг? Или тоже случайная жертва переноса? Может быть, может быть... Да нет, не может. Когда появился шанс вернуться назад, он им не воспользовался. В смысле, что мешало Петьке предложить землякам: братаны, перенесите меня обратно домой, а там хоть подавитесь своим браслетом? Однако договариваться он не захотел. Наоборот, проявил непонятный героизм. А значит, это не случайно. Впрочем, владелец браслета не обязан быть волшебником, и сам Витя тому живой пример. Так что не суть, маг там Петя или нет, важно, что он... что он... фигура. Фигура в какой-то игре.
    Витя удивился неожиданному выводу. Почему игре? Какой? А такой, ответил он себе же, которая вынудила Петьку сознательно уйти в чужой мир и начать с нуля новую жизнь, имея при этом возможность в любой момент вернуться назад. А позднее - идти на жесткий конфликт с соплеменниками. Связная цепочка событий, "неслучайность", если вспомнить слова Тиггура. Правда, не очень понятно, в чем их смысл. Но очень любопытно...
    Мысли о тайне Петра Нечаева не давали скучать в дороге, но никаких определенных выводов Виктор так и не сделал. Кроме, пожалуй, одного: Петя не только там был странен, он и здесь был непрост. Витя вообще редко видел магию в этом магическом мире. И это подразумевало, что в руки простого человека - крестьянина или там золотаря городского - артефакт, подобный браслету, попасть вряд ли мог. Ну, а если бы и попал, то случайный владелец за него насмерть не бился бы. Жизнь всяко дороже. Петя должен был иметь значимый ранг.
    - Взгляни, Викото, - позвала Линтара.
    Витя очнулся от размышлений. Они вышли на вершину пологого невысокого холма. Ниже, освещенная мягким предзакатным светом, раскинулась обширный край полей, рощ и утопавших в зелени селений. Поодаль тянулась тоненькая змейка дороги, по которой они, по идее, должны были идти с самого начала.
    - Паджерская долина, - сказала Линтара. - Если бы мы не свернули, то были бы уже вон там.
    Витя проследил за ее рукой, но не понял, о каком месте речь. Вместо уточнения он спросил:
    - А где твой монастырь?
    - Там, - показала Линтара.
    - Рядом с лесом?
    - Нет, у реки.
    Витя, прищурившись, разглядел далеко-далеко, на полпути к горизонту, темное пятнышко поселения и рядом темную излучину реки.
    - Ну, сегодня все равно не дошли бы, - резюмировал он. - А что это за река?
    - Это Окк.
    - Да ну? - обрадовался Витя. - Значит, я уже близко.
    Линтара кинула на него взгляд:
    - Да, тебе осталось идти недолго.
    Они спустились вниз с холма и пошли по лугу с рядами маленьких свежескошенных копен. Довольно быстро путь привел к возделанным огородам, а за деревьями показались дома. Где-то неподалеку лаяла собака.
    - Уже почти вечер, - взглянув на солнце, сказал Витя. - Поищем ночлег в деревне?
    - Хорошо, - согласилась Линтара. - Странники в долине - частые гости, их привыкли принимать.
    - Приятно слышать, - откликнулся Витя и украдкой поправил лямки мешка, который весил уже тонну кирпичей.
    Они обогнули огороды, вышли на околицу и пошли по деревенской улице, провожаемые взглядами деревенских жителей.


Глава 16


    Хозяева подворья не задавали лишних вопросов, их интересовала лишь платежеспособность гостей. За горсть медяков они предоставили ночлег в небольшой пустующей избушке. Витя так и не понял, что это за постройка, стоящая отдельно от хозяйского жилья. На баню непохоже, на сарай или кладовую тоже. Здесь имелись и спальные лавки, и застекленные окошки, но при этом не было очага. В самом деле ночлежный домик для всяких богомольцев?
    Хотя еще больше его занимало, что они с Линтарой проведут ночь наедине. Нет, он ни на что не рассчитывал, но мысль кружилась в голове сама по себе. Впрочем, Витя и сам толком не знал, чего хотел. С одной стороны, дурацкий вопрос. А с другой... Пока он двигался к своей труднодостижимой цели, для реальных романтических отношений просто не было времени. А просто так, без романтики, чисто поразвлечься... Витя, конечно, был очень мало знаком с Линтарой, но он и так видел, что это не ее вариант. Совершенно иной склад личности.
    И вообще, в этом мире с такими делами было сложно. Местные нравы отличались большой строгостью, и, к примеру, просто подойти к девушке на улице, чтобы познакомиться, считалось наглостью на грани оскорбления. В принципе, если учесть низкий уровень средневековой медицины, то всё логично. И какой женщине захочется рискнуть всем на свете и броситься в пучину страсти, коя поглотит ея, если пучина может обернуться вполне реальными проблемами? И ладно бы скрытыми, а то ведь и заметными с одного взгляда на фигуру. В общем, порядочная барышня до свадьбы ни-ни. А непорядочные, если так приперло, еще непонятно где кучкуются, ибо объявления и газеты тут не изобрели.
    Короче, в итоге Витя сам себя запутал, плюнул и просто лег спать. И уснул неожиданно быстро, даже быстрее Линтары. Зато на следующее утро проснулся раньше нее, с совершенно светлой головой и без всяких глупых мыслей.
    Было очень рано. Не вставая с лавки, Витя прислушался к самочувствию. Досыпать не тянуло, от усталости ни следа. Во, блин, удивился Витя, заболел, что ли. Полежав немного, он аккуратно опустил ноги на пол и, стараясь не разбудить Линтару на соседней лавке, босиком прокрался к входной двери.
    Солнце едва успело показать алую верхушку из-за края земли. Розовато-красные ("румяные", всплыло из глубин памяти) лучи освещали спящие дома и застывшие, еще тенистые кроны деревьев. Из будки вылез привязанный размочаленной веревкой кудлатый черный пес и завилял хвостом. "Скучаешь, барбос?" - пробормотал Витя и хотел было почесал собаку за ухом, но зов природы был сильнее. Он засек прибитый к стене домика рукомойник, проверил в нем воду и пошел разыскивать самое нужное поутру сооружение.
    Когда он, оправившись, хорошенько умывшись и вообще посвежевший, вернулся в дом, Линтара еще спала - так тихо, что Витя даже чего-то засомневался. Присмотревшись, он уловил чуть заметное движение покрывала на груди. Витя усмехнулся дурацкой тревоге, а заодно и вчерашним пустым фантазиям, сел на лавку со своей постелью и огляделся. Полумрак, маленькая комната, бревенчатые стены, несколько лавок. Делать было абсолютно нечего. На улице тоже, разве что общаться с собакой. Тогда Витя встал, подошел к сваленным в углу вещам и полез в дорожный мешок. Давненько он не занимался грамотой... Азбука вместе с письменными принадлежностями легла на квадратный столик у окна, и он, сев на скамеечку не больше табуретки, погрузился в работу.
    Текли длинные тихие минуты. Виктор старательно, как первоклассник, карябал дико неудобным очиненным птичьим пером по волокнистой бумаге, нанося на нее жирные, с брызгами и кляксами, чернильные линии. Но как он ни был увлечен, в какой-то момент сознание отметило на периферии зрения некое изменение. Витя совершенно бездумно поднял голову. Плотно прикрытая дверь беззвучно и медленно, по сантиметру, открывалось.
    Удивленный Витя уставился на вход, держа перо на весу. Откуда сквозняк, мелькнула мысль. Через мгновение стало ясно, что ниоткуда. В щель просунулась голова. Человеческая голова. Лохматая, с неухоженной бородой голова незнакомого мужчины.
    Мужчина повел взглядом и встретился глазами с оторопевшим Виктором. Долгую секунду они смотрели друг на друга. Потом мужик, не скрываясь, открыл дверь во всю ширь и бросил через плечо: "Не спят уже".
    Уверенно, без всякого смущения, бородач вошел в комнату. За ним ввалился и встал рядом крепкий кудрявый парень. Витя встал на ноги и открыл рот, собираясь задать естественный вопрос... Слова застряли в глотке. Бородатый мужик вытащил из кармана обрывок веревки и ловко намотал на обе ладони - как удавку в кино. Парень немедленно вытащил из-за пояса хорошо заточенный нож.
    Враз похолодев, Витя посмотрел обоим в равнодушные глаза. Такие он уже видел однажды - у Петьки на квартире... И, мгновенно все осознав, разбил тишину отчаянным возгласом:
    - Линтара!
    - Ты, милок, не кричи, - спокойным басом посоветовал мужик. - Чего уж кричать-то. Не дергайся, так оно легче для всех.
    - Ага, мучиться не будешь, светляк, - ухмыльнулся парень и перевел взгляд за спину Вити. - А с бабой как получится.
    И засмеялся.
    - Добрые вы, - онемелыми губами выговорил Витя.
    Парень снова рассмеялся.
    - Стараемся, - ответил мужик и сделал шаг вперед.
    Р-раз! - Витя изо всех сил толкнул ногой столик к мужику.
    Раз! - мужик кованым сапогом отшвырнул маленький стол к стене, и писчие принадлежности разлетелись по всей комнате.
    Р-раз-з-с-с-ш! - и сбоку, шипя, полыхнул слепящий огонь...
    Когда зрение вернулось, Витя обнаружил себя стоящим на четвереньках. По лицу текло что-то мокрое и горячее. Бездумно утеревшись, Виктор увидел кровь. Внезапно включился слух - и он обнаружил, что ситуация резко изменилась.
    На полу боролись два тела. Мужик пытался прижать ноги Линтары, не давая подняться, и в то же время тянулся выше, к горлу и глазам. Линтара отчаянно вырывалась и старалась отползти. Правой рукой она словно замахивалась на мужика. Но она не пыталась ударить. Пальцы конвульсивно подергивались, и с кончиков срывались яркие фиолетовые искры, жалившие убийцу в ладони, плечи, голову...
    "Тик-тик-тик", - били искры. "М-м-м", - мычал от боли, но не сдавался мужик. "Ш-х-х", - шуршала одежда по доскам пола.
    Линтара бросила взгляд на очнувшегося Виктора.
    - Помоги! - тонко крикнула она.
    Витя, покачиваясь, поднялся. Тряхнул головой. Вытер кровь с глаз. Увидел скамеечку-табуретку. Взялся за нее обеими руками и, подняв повыше, обрушил на голову мужика.
    Бородач обмяк, но почему-то не вырубился. Он медленно перевалился на спину, и Витя увидел, как он с трудом моргает. Линтара оттолкнула тело ногами и быстро отползла в сторону. Убийца шевельнул бородой и что-то прохрипел.
    - Чего? - тупо переспросил Витя.
    - Все равно мы вас всех положим, - чуть громче сказал мужчина. - До последнего светляка. Вырежем, задушим, сожжем. Вышло ваше время. Всех положим...
    Он говорил как в бреду.
    - Это мы еще посмотрим, - с неприкрытой злостью сказала Линтара, подходя ближе. Она вытянула вперед обе руки, и из чаши ладоней ударил яркий разряд белого света.
    Витя успел зажмуриться. Когда он снова взглянул на мужчину, тот был уже мертв. На рубашке посередине груди чернело обугленное пятно, от которой поднимался слабый серый дымок.
    - Ты его убила, - тупо сказал Витя.
    - Да, - сухо бросила Линтара.
    - Магией...
    Линтара не ответила. Поправив на узком плече порванную, грязную ночную рубашку, она отвернулась, подошла к своей лавке и без сил опустилась на развороченные покрывала.
    Витя отвел взгляд от дымящегося пятна и машинально поискал второго нападавшего. Парень лежал там, где стоял - у двери. Он больше не был кудряв. Точнее, шевелюра сохранилась на половине головы, а остальные волосы сгорели, обнажив сожженную черную кожу. Обгорело также и лицо с шеей, отчего труп напоминал манекен пожарной службы, много раз побывавший на учениях. Только манекены так не пахнут...
    Виктор сел на корточки, где стоял, и привалился к стене. Он сжал ладонью нос и рот, стараясь задавить приступ тошноты. Через минуту у него это получилось. Еще какое-то время он сидел просто так, пытаясь прийти в себя.
    - Мы должны уйти отсюда, - подала голос из своего угла Линтара.
    - Правда? - у Вити вырвался истеричный смешок. - Мы должны? Мы? Кто - мы? Светляки? Просто жрецы, да? Просто жрецы, Линтара?!
    - Успокойся, Викото, - тусклым голосом, будто состарившись на много лет, сказала спутница.
    - Успокоиться? Как скажешь, Линтара! Возьму и успокоюсь, это же раз плюнуть! Буду спокоен и доверчив, как бар-р-ран! И спрашивать не буду, почему это вечно там, где ты, или драка, или трупы?!
    Витю сцепил зубы, чувствуя привычный уже тряску. Привычную, мать его...
    - На свете много злых людей, - тихо сказала Линтара.
    - Ну да, конечно, и преследуют они только тебя!
    - Не только, - возразила Линтара, но голосу ее не хватало убежденности.
    - "Не только"! - саркастически передразнил Витя, борясь в душе с истерикой и шоком. - Да, это я уже понял.
    Он встал на ноги, подошел к своей лавке и сел на постель. А когда, наконец, более-менее овладел собой, спросил, не глядя в ее сторону:
    - Линтара, кто ты такая?
    - Послушница ордена Талы...
    - Нет, кто ты такая на самом деле? - настойчиво повторил Витя. - Не знаю, может, и послушница, но кто еще? Почем нас называют какими-то светляками? Кто это? Почему их не любят? Почему хотят убить? Ты владеешь магией. Ты что, волшебница? Кто ты, Линтара?
    - Столько вопросов, - безучастно сказала Линтара.
    Витя подождал. Продолжения не было.
    - А в дорогу вместе со мной ты тоже не просто так отправилась? - спросил он.
    - Почти...
    И снова тишина.
    Витя повернул голову и открыто, в упор, посмотрел на спутницу. Линтара сидела, разглаживая на коленях гладкое покрывало. Она не могла не чувствовать его взгляда, но по-прежнему смотрела на колени и водила ладонью по грубой материи.
    - Значит, не скажешь? - спросил Виктор. - Совсем ничего?
    - Прости меня, Викото, мне нечего сказать, - тихо ответила Линтара.
    Витя на миг почувствовал желание схватить ее за плечи и встряхнуть как следует.
    - Нечего? - глухо сказал он.
    Ответа не было.
    Он встал. Линтара не поднимала глаз. Витя пытался прочесть на ее лице какие-то чувства, мысли, хоть какое-то движение, но видел лишь тихую замкнутость. Так молчат люди, которые все твердо решили, и не спорят просто потому, что это бессмысленно.
    - Ну и ладно, - сказал он сквозь зубы. - На этом и закончим. И с разговорами, и со всем остальным.
    - Ты должен пойти со мной, - Линтара, наконец, подняла на него глаза. - Это важно...
    - Для кого? - холодно поинтересовался Виктор. - Для тебя? Может быть. Но мне плевать. У нас больше нет общих дел. Их вообще никогда не было.
    Он постоял немного. Со лба на половицу упала капля темно-красной крови.
    - Мне нужно умыться, - зачем-то сообщил Витя и двинулся к выходу. Осторожно и как-то бездумно перешагнув через тела, он вышел из избы.
    Казалось, с момента пробуждения минули часы, но солнце только начало свой путь по небосклону. Ясный воздух был полон золотого света, вовсю пели птицы, утренний ветерок ласкал зеленую листву. Снаружи начинался мирный день, и жутко было думать о трупах, лежавших за дверью.
    Витя подошел к рукомойнику и, громыхая кривоватым штырьком, принялся смывать с себя кровь. Из будки опять вылез, виляя хвостом, черный пес, но, почуяв неладное, насторожился и тихо убрался обратно. Вода быстро кончилась, Витя прошел в огород и продолжил умываться у садовой бочки, до краев налитой холодной водой.
    Он осторожно промывал слипшиеся от крови пряди волос, когда в голову вдруг стукнуло: твою же мать, да ведь Линтара-то самая настоящая волшебница! Он путешествовал с волшебницей! Шел искать мага, а маг шагал рядом с ним. С ума сойти! Хотя если что-то не выглядит как утка, не плавает как утка и не крякает по-утиному, как догадаться, что это утка? И что теперь делать? Задумавшись, Витя неосторожно провел пальцами и зашипел от боли. Вот именно, Витек, сказал он себе. Вот именно.
    После того как волосы оказались более-менее промыты, обнаружился длинный разрез кожи с разошедшимися краями. Шрам будет, угрюмо подумал Витя, если вообще не рубец. Спасибо, что не пролысина. Рана все еще кровоточила, но кровь уже загустевала, сворачиваясь, и он не стал ничего трогать. Чем это меня приложила, без особого интереса подумал он. Плеснув воды в последний раз, он вернулся к домику и зашел внутрь.
    Мертвые тела все также громоздились на полу. Комнату наполнял тяжкий дух. Витя, невольно содрогнувшись, снова переступил через мертвецов и прошел в угол, к своему мешку. Под взглядом Линтары он перебрал вещи и достал относительно чистую тряпку, в которую обычно заворачивал хлеб. Разорвав ее вдоль на три части, он утерся одним куском, а другими стал обматывать голову. Получалось плохо.
    - Давай помогу, - сказала Линтара.
    Виктор, подумав, сел на лавку и молча протянул тряпочки. Линтара подошла и сноровисто накрутила на голову импровизированные бинты. Витя потрогал повязку: ровно, плотно. Не поблагодарив, он поднялся и начал укладывать вещи обратно в мешок. Покончив с этим, вдруг вспомнил о своей азбуке и, стиснув зубы, походил по комнате. Азбука нашлась под сапогом обгоревшего парня. Виктор вытащил помятый свиток, подобрал писчие принадлежности и вернулся к мешку. В этот момент снова раздался голос Линтары:
    - Пойдем со мной, Викото.
    Витя исподлобья взглянул на женщину. Линтара стояла у разоренной постели - простоволосая, босая, в потерявшей вид длиннополой рубашке, - и грустно смотрела на него большими серыми глазами. На миг сердце Виктора кольнула жалость, но он прогнал ее. Взамен он сказал прямо:
    - Я не пойду с тобой, Линтара.
    - Почему?
    В душе у Вити шевельнулась злость, но он, сдержавшись, ответил так же просто:
    - Потому что я тебе больше не верю.
    Он подхватил мешок за лямки и, в последний раз перешагнув через тела, сделал несколько шагов к двери. И, будто глядя на себя со стороны, отстраненно ждал смертельного заряда пламени в спину.
    Ничего не случилось.
    Остановившись на пороге, он обернулся. Мрачная картина комнаты-ловушки, в которой царила смерть, и вид молчащей женщины заставили его сказать:
    - Надеюсь, у тебя не будет неприятностей со всем этим. Ты же волшебница.
    Резко повернувшись, Витя вышел в дверь.
   
    Деревня по раннему времени только просыпалась под звонкую перекличку петухов. Уйти удалось никем незамеченным. Огородами, перелезая через жерди, Виктор выбрался за околицу и побрел через долину. В стороне смутно угадывался берег Окка, но Витя помнил карту и не хотел идти вдоль извилистого русла. Он выбрал ориентиром далекий холм и зашагал напрямки по выгонам и пашням.
    Через несколько минут ходьбы по росистой траве у него вдруг прорезался голод. Но еды с собой не было, да Витя и не стал бы сейчас останавливаться, чтобы не спеша позавтракать. Ему хотелось убраться как можно дальше. И дело было даже не в страхе обвинения и наказания. Его подгоняло липкое ощущении грязи и крови, которое отныне было связано с тем домом и с той деревней.
    И вообще на душе было погано. Что-то такое жгло в груди - не связанное ни с болью от раны, ни с пережитым ужасом. Пройдя еще немного, Витя понял, что это горечь. Сильная, едкая горечь, вызванная разочарованием. Это была кара за бездумное доверие - так, по крайней мере, казалось Виктору.
    Гос-споди, до чего же просто эта баба задурила ему голову! Или нет, не задурила, а он сам повелся как идиот. Ни разу не задумался, что может скрываться за внешним видом. Понравилась - значит, хорошая. Ведет себя мило - значит, добрая. Скрытная - много пережила, что вызывает жалость. Елы-палы, где были его мозги!
    У Вити мелькнула дикая мысль, что даже знакомство с Линтарой было подстроено. Хотя нет, это уже полная бредятина. Если от него чего-то хотели, могли бы не мучиться - хватило бы кинжала под горло или вон, слегка подпалить магией... Виктор содрогнулся и мотнул головой, отгоняя воспоминание. Да, он бы тогда вряд ли смог что-то сделать. Сама встреча явно была случайной. Вот потом...
    Вите вспомнил, как они добирались до города. А что "потом"? Тоже ничего особенного. Ну, шли, разговаривали. Линтара предложила вариант с жильем. Не было причин не доверять такой приятной женщине, к тому же твоими усилиями (чего уж там) вырученной из беды. Он и доверял. И разойдись они тогда, был бы прав. Что-то изменилось, только когда они попали в дом эльфа...
    Витя на автомате переставлял ноги и все думал, думал, так что чуть пар из ушей не валил. Развесистые логические конструкции быстро гнулись под тяжестью здравого смысла. Зато фантазия, которой не хватало реальных фактов, улетала черт знает куда. Однако по-настоящему Витя был уверен только в том, что насчет него сделали неправильные выводы. Неважно, какие именно - просто по умолчанию неправильные. Как бы он ни накосячил, он не давал повода подумать, что он чужак из другого мира. Пускай не поверили легенде, пускай подозревали в чем-то - опять же, не суть, в чем именно, - все это было в корне ошибочно. Его просто приняли за кого-то другого.
    Да, но что это меняло? Если против тебя кто-то действует, исходя из неправильных предпосылок, то огребешь ты ничуть не меньше, как если бы это было объективно верно. Вся разница - в твоей голове.
    А что если Линтара как раз и тащила его для разъяснений? "Ты должен пойти со мной..." Пойти куда?
    Виктор снова скривился. Все-таки обидно, когда ты кому-то искренне доверяешь, а тобой банально манипулируют. Почему она не захотела поговорить откровенно? Почему разыгрывала втемную? Ему могло не понравится то, что он услышит, увидит, почувствует на собственной шкуре? Плохо бы ему пришлось?
    И еще эти непонятные светляки. Линтара, видимо, одна из них. И вела тоже к ним? Но кто они такие - клан жрецов? Эта группа пользуется уважением, по крайней мере, формальным. Но, с другой стороны, кое-кто готов их убивать. Непонятно...
    Если подумать, когда вообще режут попов? В смысле, не корысти ради, а из идейных соображений? Обычно когда одна религия конкурирует с другой. Или, скажем, когда религия переплетена с властью и выпиливается вместе с ней. Было уже такое, проходили.
    А может, не в религии дело, а в магии? Может, светляки - это сообщество магов? Но помянули-то их в разговоре о монастырях... А ловко она его все-таки отмазала... И орден Талы - он ведь посвящен богине, а не магии. Или эти связанные вещи?
    А-а, да какая разница! Хоть так, хоть сяк, все равно выходит, что все дело в политике! Глобальной, локальной, большой, небольшой, но политике. То есть чьей-то драки за чью-то власть. Твою ж мать...
    Витя длинно выругался. Не хватало только вляпаться в политические разборки! Это хуже, чем жарким летним днем провалится в деревенский нужник. Не-ет, пошло оно все в далекую даль. Надо валить отсюда, и побыстрее. Жаль, с самого начала не понимал...
    Витя приказал себе выкинуть из головы то, что случилось. Все потом. У этой истории нужно быстро рубить концы.
    Он прибавил шагу.
    В животе тем временем стало совсем тоскливо. Жрать отчего-то хотелось так, как будто он не ел пару суток. В конце концов Витя пошел на мелкое преступление, нарвав на чьей-то делянке колосья растения аппа. Этот злак отдаленно напоминал пшеницу, но имел зерна размером с мелкий виноград и всего десять-двенадцать штук на стебле. Семена еще не вызрели, но так было даже лучше, не пришлось их тщательно разжевывать. Слегка заморив червячка, Витя подумал, что как ни крути, а в ближайшее время придется заглянуть за припасами в какое-нибудь селение. Только не здесь, не в долине. Он вдруг подумал, что Линтара может связаться с подельниками и организовать погоню. Не факт, конечно... но лучше перебдеть, чем доказывать скептически настроенным личностям, что ты не верблюд.
    Нет, а все-таки, зачем он ей так понадобился?..
    Часа через два ходьбы местность стала подниматься, обработанные участки земли постепенно исчезли. Пересекая на склонах узкие тропы, выбитые за многие годы копытами домашнего скота, Витя взбирался все выше и выше, пока не добрался до ложбины меж двух холмов. Он остановился и посмотрел назад. Долина со вчерашнего дня ничуть не изменилось. Все та же мирная, богатая, хорошо возделанная земля, зелень садов, уютные домики, появившиеся на полях фигурки работников... Но Виктор больше не верил этому разлитому в воздухе умиротворению. Здесь он едва не лишился жизни и вдобавок обнаружил, что был обманут. Пейзаж ничего не значил.
    Он повернулся и зашагал в Талэ.
   
    Холмы вокруг Паджерской долины, как быстро выяснилось, были отнюдь не одиночными, случайными буграми посреди равнины. Вся местность оказалась похожей на взволнованный бризом и внезапно застывший океан. Скоро Витя уже сам не знал, сколько раз он поднимался и опускался по пологим склонам. Окружающие виды удручали однообразием: за одним поросшим зеленой травой холмом поднимался другой, точно такой же, а за ним следующий, и так без конца.
    Как обычно, ходьба мало-помалу затянула в свой ритм и вытеснила лишние мысли. Витя намечал путь до новой ложбины, шел к ней, обходя неудобные участки, оглядывал местность и двигался дальше.
    Спустя же несколько часов из всех мыслей осталась вообще одна: как бы чего-нибудь поесть? Витя уже начал жалеть, что так быстро дал деру. Привык он в последнее время к регулярному питанию. А между тем никаких деревень, хуторов и заимок не попадалось. Мало того, он даже людей не видел. Эти холмы крестьян не привлекали.
    Солнце перевалило зенит. Виктор уже всерьез задумался над проблемой пропитания. С водой трудностей не было - родники в низинках встречалась, - но водой не наешься. Самое обидное, вокруг то и дело шмыгала мелкая дичь - какие-то зверьки вроде зайцев и сурков, а еще птички, подозрительно похожие на куропаток. Только как их добыть? Сбить походным топориком? Он не индеец, да и топор можно расколотить о камни. Попробовать поймать котелком? Веселое, конечно, занятие. Хотя если устроить ловушку...
    Витя еще обдумывал эту мысль, когда слух уловил какой-то знакомый звук. Он даже не сразу обратил внимание. Это было овечье блеяние.
    Остановившись, Витя подождал, пока снова не проблеет невидимая овца, засек направление и, косолапя, торопливо засеменил вокруг невысокого холма.
    Грязно-белые овцы паслись, разбредясь, в мелкой котловине меж трех пригорков. За ними присматривал валявшийся на травке пастух в мятых штанах и овечьей безрукавке. Рядом с ним лежал мохнатый пес, окрасом шерсти мало отличавшийся от самих овец. Продуманный дизайн в едином стиле, оценил картину Витя и, еще издали подняв руку в приветствии, крикнул:
    - Мир тебе, добрый человек!
    Пес мигом убрал лениво высунутый язык и вскочил, уставившись на пришельца. Пастух тоже встал и молча глядел на идущего к ним незнакомца. А Витя увидел, что это был подросток лет тринадцати-четырнадцати. Когда Витя приблизился плотную, пес тихо, но грозно зарычал, оскалив клыки.
    - Мир тебе, - повторил Витя, опасливо глядя на собаку.
    - Тихо, Пул, - сказал пастушок высоким ломающимся голосом, кладя руку на голову пса. - И тебе мир, добрый человек.
    - Не укусит? - на всякий случай уточнил Витя
    - Когда как, - туманно отозвался пастушок.
    Виктор усмехнулся и приступил к беседе.
    Контакт был налажен быстро, и пацан позабыл о недоверии. Виктор привычно наврал про бедного путника, идущего в Талэ, но, к несчастью, потерявшего дорогу. После чего немедленно предложил пастуху разделить с ним его же пастушеский обед, пообещав заплатить медную монету, которую повертел в пальцах. Сделка устраивала обе стороны, и Витя, наконец, поел. Когда с несоленым сыром, хлебом и какой-то вареной брюквой было покончено, он принялся выпытывать, куда его занесло. Паренек оказался не слишком в курсе. То есть он мог назвать кучу географических пунктов в радиусе дня ходьбы от родного села, но эти названия Вите мало что говорили. Все же того, что звучало знакомо, хватило для определения маршрута. Заодно Виктор поинтересовался, какие деревни можно встретить по дороге. Ни голодать, ни ночевать в чистом поле ему не хотелось.
    - А вон хотя бы наша деревня, - охотно объяснил пастушок, махая рукой сильно в сторону от намеченного Виктором пути. - До нее близко.
    - Нет, не по дороге, - отказался Витя и кивнул вперед. - А в той стороне разве никто не живет?
    - Живет. Поместье там Зубастого...
    - Так меня и пустили в поместье, - хмыкнул Витя, притворяясь, что не напрягся от имени владельца.
    - ...Или в деревне Иллу, - закончил пацан.
    - Вот это подходит! - одобрил Витя. - Где она стоит? А за ней что?..
    В общем, они расстались довольные друг другом. Пацан получил настоящую денежку, Витя разузнал дорогу, бравый пес уберег стадо. И еще Виктора почему-то тронуло простодушие и открытость пастушка. Вроде бы мелочь, но это как-то смягчило утреннее воспоминание. Не все на свете расчет и обман, родилась глубокая мысль. Ну да, ехидно отозвался внутренний голос, сам-то пацану наговорил чистой правды с три короба. Не пойман - не вор, вяло и неубедительно отбрехнулся Витя и зашагал к ближайшему распадку.


Глава 17


    Виктор гулял по улицам Ги'ллока и думал о том, что каждый новый город впечатляет все меньше. Не потому, что он стал снобом, а просто при всех различиях - везде одинаковые строительные технологии, одинаковые материалы и принципы планировки. Наверно, так же походили между собой средневековые городишки Европы. Люди мыслят схожим образом и копируют друг у друга понравившиеся готовые решения. Какая, интересно, архитектура у других разумных?
    ...Витя вышел к берегу Окка на третий день после бегства из Паджерской долины и на восьмой после Пейоры. Он снова отощал, обтрепался и стал походить на бродягу, каковым, в общем-то, и являлся. Окк оказался не слишком широкой, но полноводной и быстротечной рекой. С большим удовольствием искупавшись в ее прохладных волнах, смывших походную грязь, пот и вонь, да еще постирав кой-чего из заскорузлой одежды, Витя двинулся строго вдоль берега. Прямо текла река или петлями, но холмы ему осточертели. Под конец он вспоминал охотничью байку о подстреленном в горах медведе, у которого лапы якобы были разной длины, потому что тот всю жизнь топтался на косогорах и ни разу не спускался на ровную местность! После стольких подъемов и спусков Витя готов был в это поверить. Но оказалось, что это решение слегка запоздало: к Гиллоку Виктор вышел буквально на следующий день.
    Этот город, как понял Витя, пообщавшись с аборигенами, был административным центром округа Талэ'. И одновременно пограничным пунктом с территорией "не-людей", что располагалась за рекой и назывались округом Нилэ'. Вот на что намекал тогда Эниатрил... Путь в обе стороны был свободный, однако потока желающих не наблюдалось. Несмотря на соседство, оба округа предпочитали жить своей жизнью. Вите, конечно, было интересно, но за реку он не стремился. Если с людьми хватало проблем, то что говорить о не-людях? Так что он просто отправился изучать Гиллок в поисках следов мастера Буни.
    Улицы города не теснились такими клаустрофобными щелями, как в Пейоре, что не могло не радовать. Но в остальном отличий было мало, и внутри надежных крепостных стен наблюдалось такое же плотное скопление каменных домов. Разве что крыши многих зданий были покрыты оранжевой черепицей, цвет которой явно был местной модой и показателем крутизны.
    Приятный городок, подвел итог Витя, красивый, светлый. И при всех недостатках улицы все-таки не состояли из грязи, колдобин, навоза и сорняков, как в любой деревне. Было бы здорово, если бы Буни оказался именно здесь. Не пришлось бы тащиться куда-нибудь еще... Он вздохнул.
    Ясно, что ни о каких справках и адресных книгах в Динкаде не имели понятия. Если не считать соседских сплетен, то каналами общегородской информации были трактиры, рынки и тот местный орган власти, который Виктор мысленно окрестил мэрией. Еще он попытал счастья на своем постоялом дворе, но хозяин оказался мужиком угрюмым, так что не прокатило. Насчет рынка выяснилось, что он собирался далеко не каждый день. В "мэрию" Витя обращаться не спешил, чтобы не отвечать на обязательные вопросы. Так что пока оставались только трактиры. Их-то Витя методично, один за одним, и обходил. Гиллок был городом немаленьким, и питейных заведений хватало. Слава богу, здешнее пиво было вода водой, а то бы валяться Витьке в канаве еще до наступления ночи.
    "Ве-се-лый ка-бан", - по слогам прочел Витя вывеску очередного заведения. Над буквами был вырезан гордый профиль свинского рыла. Он толкнул тяжелую дверь.
    За день типичная трактирная атмосфера порядком надоела, но Витя пришел не ради удовольствия. Он сел за первый попавшийся заляпанный стол, заказал у слуги кружку пива, отказался от закуски. Неохотно выцедив паршивое пойло до дна, он встал и с кружкой в руках подошел с стойке. На фоне громадных пивных бочек низкорослый хозяин был слабо заметен.
    - Что, сударь, пиво не понравилось? - озаботился трактирщик, перестав мешать длинной ложкой в узкогорлом оловянном кувшине. - У меня пиво отменное.
    "Ой, да ладно пургу гнать!" - чуть не вырвалось у Вити, но он вовремя прикусил язык. М-да, все-таки пара градусов в крови накопилась.
    - Превосходное пиво, добрый хозяин! - провозгласил он на весь зал, благо посетителей было раз-два и обчелся. - Давно я такого не пил. Сам, небось, варишь?
    - Сам! - гордо ответил мужичок.
    - Молодец! - похвалил Витя. - К тебе, наверно, из-за него много народу ходит?
    - Ну, еще бы! - трактирщик как будто даже в росте прибавил. - Тут у меня вечером кого только ни бывает!
    Польщенный владелец заведения принялся перечислять, какие местные знаменитости к нему заглядывают. Витя, кивая, внимательно слушал. Процедура была отработанной. Однако, как и в разговорах до этого, нужное имя не прозвучало.
    - Да, большие люди заходят, - уважительно сказал он, прихлебывая из второй кружки, которую успел поднести незаметный слуга. - А скажи, не заглядывал ли к тебе один очень, очень большой человек - мастер Буни?
    - А как же! - просиял трактирщик. - Заходил однажды, было дело. Как раз перед тем, как отправиться за реку.
    Сердце у Виктора упало. Но игра продолжалась.
    - Мастер Буни отправился в Нилэ? - удивленным голосом воскликнул он. - Скажите пожалуйста! Что ему там делать-то? Неужто работа сыскалась?
    - Да нет, какое там, - махнул рукой мужик. - Устал, говорит, от людской глупости, хочу, говорит, отдохнуть от нее, а то, говорит, прямо злости не хватает. А ты, сударь, разве знаешь его?
    Витя в свою очередь махнул рукой:
    - Да где уж мне знаться с такими людьми! Не по чину. Знакомец одни поведал, что, дескать, перебрался мастер Буни из Пейоры в Гиллок. Я думал, вранье, а вишь ты, оказалось, не вранье...
    Они еще немного поболтали, но больше ничего особо полезного Виктор не узнал. За рекой не было городов, лишь небольшие поселения, да и то из них людям были известны считанные единицы. В какой поселок или деревню отправился мастер, трактирщик не знал. Так что вскоре Виктор, выбрав удобный момент, закруглил разговор и вышел на улицу.
    Вот и все, ответ известен... Он побрел на постоялый двор. И легкий хмель в голове не мог поднять настроения. Черная полоса, уныло повторял про себе Витя, после Пейоры одна сплошная черная полоса. Так хотелось, чтобы Буни оказался здесь... Теперь нужно опять куда-то идти, что-то вынюхивать, кем-то прикидываться. Опять бояться что-то не так сказать, опять стараться распознать опасность заранее. Да еще не среди людей, которых он хоть как-то понимает, а среди невиданных тварей, обладающих нечеловеческим разумом...
    Екарный бабай, когда все это кончится! Волна тоски накрыла Виктора. Краем сознания он понимал, что это расстройство не из-за одного Буни, а просто скопился в душе негатив, который некуда разрядить, но ему было все равно. Напьюсь, вдруг твердо решил он. Прямо-таки выбил в граните. Пойду и напьюсь, и пошло оно все в.... или еще дальше. Не могу больше. Если так пойдет, я перестану верить, что когда-нибудь вернусь домой.
    Он развернулся и быстро зашагал назад к "Веселому кабану".
    - О, сударь, не смог уйти, не испив моего пива еще разочек? - весело приветствовал его владелец заведения.
    - К черту пиво! - рявкнул Витя, проходя в зал. Он с размаху уселся на пустую лавку, рывком расцепил верхний крючок жилета и звучно припечатал руку к грязной столешнице. - Вина, черт побери! Самого крепкого, и побольше!
    - Как... как прикажешь, сударь, - только и выговорил ошеломленный трактирщик.
   
    ...Весло с плеском опускалось в воду, делало плавный ход и снова поднималось вверх. Старый лодочник греб не спеша, экономя силы.
    - А ишшо одного вожил я жа корой дерева одного, дуак нажываетша, - шамкая, неторопливо рассказывал лодочник. - Отвар той коры, шударь, коли не шлыхал, хорош от ломоты в шуштавах. Да нет, откуда тебе шлышать, молодой ишшо, - с сожалением прибавил старик, перекидывая гребное весло с одной стороны кормы на другую и окропляя Виктора веером холодных капель. - И вот ташшит он мешок ш корой к берегу, а глянь, за ним бава прыгает.
    - Что еще за бава? - кисло спросил Витя. Перегнувшись через борт, он зачерпнул ладонью воду и намочил гудящий лоб.
    - Бава, шударь - это такой жверек, навроде большой-пребольшой жабы, только ш жубами. И вот, жначит, ташшит энтот мешок швой, а иж-жа мешка бавы-то не видит. Я ему кричу: бава, мол. Он шкорей бежать. Еле-еле ушпел, и то шапнула его за ногу бава.
    "Бава, бава", - тошнотворно переливалось внутри Витиного черепа. Ох-хо-хо, вино динкадское, лучше бы ты было водкой!
    - Так што, шударь, жря ты едешь, - с граммофонным шипением продолжал лодочник. - Людям в Талэ лушше не шоватьша.
    - Надо, - коротко бросил Виктор и зачерпнул еще воды.
    - Надо, - ворчливо повторил старик. - Оно понятно, што надо. Кабы не надо было, вше бы по домам шидели. Я вон ш тобой плыву - тоже деньжонок надо, а то от шынков ражве дождешша... Только, шударь, в Талэ каждое "надо" до-орого обходитша!
    Виктор промолчал. Он в последний раз плеснул воды в лицо, вытерся рукавом и сел на лодочной банке прямо. Фу, вроде полегчало. Давно он так не напивался. И даже успел забыть, как это классно - мучиться с похмелья. А что там вчера в трактире было под конец, вообще вспоминалось какими-то стоп-кадрами. Гогочущие рыла вокруг (кто такие?), пиликающая где-то скрипка (или не скрипка?), баба со шнурованным декольте и выпирающими грудями, которая чего-то от него хотела... Витя потер лицо ладонями. Надо же было так нажраться! Интересно, он там караоке петь не пытался? И не суть, что самого караоке не было.
    А ведь вроде правильно дозировал. Первый кувшин вина он помнил, второй тоже. Алкоголь действовал как обычно, в этом Витя давно разбирался, не маленький. А потом, надо думать, пороговый уровень был резко превышен. Вино замедленного действия...
    В себя Витя пришел уже глубокой ночью - в канаве. Не подвело, блин, предчувствие-то! Под черепушкой кружился "вертолет", одежда была в грязи, а кошелек, засунутый поглубже в карман, пропал. Обхлопав себя неверными руками, Витя убедился: точно, нету. Сперли, суки! Выбравшись из канавы, он понял, что трактира рядом нет, и он не знает, куда идти. Спустя пять минут на бредущего в ночи Виктора набрел ночной же патруль. Слава богу, что получилось толком все объяснить. Ну, а чего, то ли еще по синьке бывало... Стражники отвели Витю на постоялый двор, где передали на руки хозяину гостиницы, выдернутому для проверки из теплой постели. А прямо с утра, наступившим для Вити почти в обед, сердитый хозяин потребовал немедленного съехать. У него, видите ли, не приют для всяких бродяг и пьяниц, шляющихся по кабакам! Угрюмому Виктору оставалось только подчиниться.
    Позорное изгнание особо не огорчало. Вот пропажа кошелька испортила настроение куда сильнее. И не в том дело, что Витя обожал деньги. Просто в мире Тиву' они были в буквальном смысле отчеканенной свободой. Грубоватые металлические кружочки с неровным рантом дарили возможность действовать самостоятельно, без чьей-то помощи или разрешения, быстро и напрямую. Пустой карман - это катастрофа. Где брать еду, кров, одежду, снаряжение? А без этого - подыхать с голоду, замерзать с холоду? Что-то не хочется. Ну да, деньги можно зарабатывать, но Витя не умел делать ничего полезного для этого мира. Теоретически он знал больше любого мудреца, а на практике кому это нужно? Какое умение могло бы его прокормить? Навыки по чистке картошки и поклейке обоев не в счет. Оставался примитивный труд - например, огороды пропалывать. Или мешки таскать, тоже очень почетно. А взамен лишь хозяйские харчи да медяк-другой сверху. И тогда все, конец надеждам.
    Если бы украли все деньги, Витя, наверно, повесился бы. К счастью, еще во время похода в Трейро его озарило, что глупо складывать все яйца в одну корзину. Он разделил монеты на три части: текущие карманные расходы, базовый "фонд" и неприкосновенный запас, спрятанный вместе с браслетом. Сопрут одно - уцелеет другое. Что в итоге и случилось. Если учесть, что стратегическую заначку Витя действительно не трогал, украли не так уж и много. Но с уже потраченными деньгами это составляло больше половины капитала.
    И ведь сам этот капитал тоже был не его заслугой. Старый волшебник, не пожалев солидной части своих богатств, здорово облегчил Вите жизнь. И разве его вина, что протеже оказался таким идиотом?
    Злой из-за кражи и падения самооценки, Витя первым делом поперся в "Веселого кабана", где сразу же наехал на хозяина. Самому потом удивительно было. Но трактирщик делал большие глаза, прижимал руки к груди, хватался за плешивую голову и клялся всеми богами на свете, что уважаемый господин покинул заведение вместе с неизвестными личностями. Причем шел самостоятельно, а не то чтобы его тащили под мышки. Так что он, трактирщик, скорбит о краже вместе с уважаемым господином, однако не имеет к злодейству ну никакого отношения. Попытка выяснить, что это еще была за компания, не дала ровным счетом ничего.
    Виктор сдался. Видимо, история странной отключки так и останется тайной. Хотя можно предположить, что глушанули какой-то дурью, подсыпанной в вино. Спасибо, хоть не зарезали, а то запросто могли, не боясь никакой полиции.
    В поганом настроении, недовольный собой и всем миром, с гудящей головой, Витя поплелся по лавкам - готовиться к выходу. И тяжелые, вялые похмельные мысли все сильнее окутывало простое чувство. Хватит валять дурака, хватит жалеть себя, хватит пытаться избежать напрягов, проклинать людей и обстоятельства. Хватит. Бабла уже потрачено больше, чем осталось - а что в итоге? До цели так же далеко, как в начале. И никаких гарантий в перспективе. Вот найдет он Буни и даже выведет на разговор - и вдруг тот заявит: извини, чувак, я не в теме, ищи кого-нибудь другого. И придется тащится к другому, и уламывать его, а тот ведь тоже вполне может сказать, что знать ничего не знает. Или знает, но начнет вымогать гору золота. Или пошлет за тридевять земель добывать какую-нибудь долбаную иглу в яйце или, наоборот, бросить кольцо в вулкан, а иначе, мол, никак. Вот это будет весело! Короче, хватит страдать фигней, пора включать мозги.
    Прав был батя, когда поучал его еще в школьные времена после случайной уличной драки. Дело было нехитрое: провожал вечером домой девочку из параллельного класса, которая ему нравилась, ну, и нарвался по темному времени в чужом районе на чужих пацанов - а дальше всё как обычно. Пострадали гордость, морда лица и немного куртка, но телефон и карманную мелочь удалось спасти.
    "Ты, Витька, лучше считай, что сам виноват, - долго говорил с ним отец на кухне после того, как взволнованная мать обработала боевые раны перекисью водорода и, убедившись, что конец света откладывается, пошла, наконец, спать. - Да, лично ты. Это, сынок, куда полезнее, чем винить всех вокруг. Не в том смысле "сам виноват", что был неправ, а в том, что заранее не прикинул, как может дело повернуться. За других ты не в ответе и повлиять на них не можешь. Зато всегда рулишь самим собой. Раз попал в переплет, то виноват, что не предусмотрел. Поперся вечером в чужой район и не подумал про шпану - ну, а где твоя голова была? Не в сказке живем. Смотреть надо было, стоит там где-то компания или нет, пьяная или трезвая, большая или маленькая. Где фонари светят и светло, а где темно и тебя подловить - нечего делать. Понимаешь? Эта гопота же не по-честному бьется, один на один, а толпой валит, по-шакальи. Значит, можно спокойно дать деру, нет в этом ничего стыдного. Ты ведь пока одного будешь бить и от второго отмахиваться, остальные тебя отделают как бог черепаху. Знаю, что провожал, - отмахнулся отец от возмущенных оправданий Вити, - но не про то речь, что девушку бросать надо было. Ты же не струсил? Проводил до самого до подъезда? Вот потом и надо было исчезнуть. А ты поперся обратно как гордый "Варяг" и получил люлей. Поэтому и говорю, что сам виноват. Запомни на будущее, пригодится: всегда надо винить за неудачи себя, а не других, даже если это они тебе вредят. Всегда смотри, где есть ямы, кто их роет, и обходи".
    Батя тогда Виктора нисколько не убедил. С фингалами под глазами мудрость усваивалась плохо. Все это звучало "не по-пацански", и вообще, мир должен быть устроен справедливо и честно, а гопники однозначно неправы, а значит, и бегать от них неправильно. Но, взрослея, он все больше убеждался, что глупым был, похоже, вовсе не отец. И сейчас получил новое доказательство.
    Незнакомые собутыльники в незнакомом кабаке украли деньги? Ай-ай-ай, какие плохие и злые люди, фу быть таким! Но тебя-то, идиота, кто просил с ними пить?
    ...Гиллок считался немаленьким городом, и пристань у него была тоже большая. Витя с походным мешком на плечах долго ходил по деревянным мосткам, под которыми плескалась мутная вода. Владельцы лодок идти навстречу не желали. Одни заламывал цену, у других суда была слишком велики, чтобы гонять ради одного пассажира. Витя даже успел пообедать в ближайшем кабачке, прежде чем ему повезло. Пожилой рыбак, одетый очень бедно, согласился за скромную плату перевезти Виктора на другой берег. Не откладывая дело в долгий ящик, они сразу же погрузились в небольшую лодчонку и отчалили.
    Течение подхватило суденышко и потащило прочь от Гиллока. Старик-лодочник не беспокоился, что переправа идет скорее вдоль реки, чем поперек. Казалось, его даже устраивало, что она затянется и будет время поговорить. И раз Витя уж, мучаясь отходняком, больше молчал, старикан развлекал себя монологом.
    - Много чудно'го жверья жа рекой, - говорил он. - И вше такой жверь, шударь, которого мало кому видать доводилошь. Волшебная та жемля, Талэ, и живношть там волшебная. Ту же баву ежли вжять - ражве может жаба такой большой бывать, ну чишто шобака какая, да ш шерштью, да ш жубами? У жаб жубы рашти не должны! У людей, понимаешь, выпадают, жевать нечем, а у этих - раштут!
    Витя представил зубастую волосатую пупырчатую жабу размером с дворнягу, и ему совсем поплохело. К счастью, старик сменил пластинку:
    - Но, шкажать по правде, там не только одна гадошть водитшша. Такие там, шударь, удивительные шождания ешть - у-у! И травы-дерева такие! Вот наши-то туда и шаштают. Бывает, пропадают вовше, а вше равно шаштают.
    - А оттуда приплывает кто-нибудь? - нашел в себе силы для вопроса Витя.
    - А как же! Не чашто, но бывает. Продадут чего или купят - и обратно к шебе. Не привечают людей нелюди-то. Дед мой шкажывал, в штарые времена война промеж нами была, ну вот ш той поры большой любви нету. Но и другой войны тоже нет, шлава богам. Живем шебе...
    Лодочник тянул свой неторопливый, под стать гребле, рассказ, а дальний берег понемногу приближался. Витя, время от времени смачивая лоб, слушал сперва рассеянно, но затем - с вниманием. Удачно получилось, хмуро порадовался он: и сплавился подешевке, и сведений собрал.
    Наконец, лодка достигла спокойной воды у берега и ткнулась носом в песчаную отмель.
    - Прибыли, шударь, - сказал лодочник. - Вылежай.
    Витя достал новый кошелек.
    - Ты вроде больше дал, - сообщил лодочник, разглядывая монетки на своей морщинистой ладони.
    - Ничего, отец, как раз, - сказал Виктор, переваливая с набитым мешком за борт и ступая в мелководье. - Это за то, что скучать не давал. И назад добираться вон как далеко, я даже не думал.
    - А, ну ладно тогда, - покладисто ответил старик. - Бывай, шударь. Обратно жабирать не надо ли?
    - Нет, я надолго.
    - Как жнаешь. Подтолкни-ка, не шочти жа труд...
    Витя навалился и с силой толкнул нос лодки; киль соскользнул с мели на глубину. Старикан махнул веслом раз, другой, развернул челнок к стремнине и неспешно поплыл домой.
   
    Где искать Буни, было абсолютно неясно. Поэтому план Виктора был предельно прост: пойти куда глаза глядят. Рано или поздно кто-нибудь да встретится. Главное, чтобы этот кто-то мог и хотел говорить. А там видно будет.
    Взгромоздив на горб вещевой мешок, Витя отправился в путь. Но перед этим проделал одну маленькую операцию. Сложив в тряпочку самые ценные золотые монеты и листки с записями, он сунул плоский сверточек за голенище сапога. Уродливый, весь в черной замазке, браслет он, подумав, продел в шнурок и повесил на шею. Неудобно, но пусть. Вдруг придется удирать от бав, тигров и огнедышащих драконов - тогда явно будет не до мешка
    Местность здесь была заметно ровнее той, что осталась за рекой. Кое-где круглились невысокие холмы, но они лишь приятно разнообразили пейзаж. Вдаль уходили дикие на вид зеленые луга, в которых темнели высокие кроны одиноких деревьев. Чистый воздух наполнял аромат нагретой солнцем зелени.
    Шагать по траве, поднимавшейся не выше колена, было легко. Не имея точной цели, Витя брел себе потихонечку, не надрывая похмельный организм, за что тот был ему благодарен. К тому же заплечный мешок, как обычно в начале похода, был набит доверху и весил черт знает сколько.
    Раз в двадцать-тридцать минут Витя делал остановку, переводил дух, пил воду, утирал испарину. Самочувствие мало-помалу улучшалось, за ним ползло вверх и настроение. Пару раз он скидывал мешок и, тревожно озираясь, сворачивал на минутку в кустики. Все было тихо и мирно. То ли ему везло, то ли старик наговорил сорок бочек арестантов.
    Луга постепенно уступали место тенистым рощам - их Витя обходил. Навстречу попался весело журчащий ручей, и Витя пополнил запас воды. Уже забегая мыслями вперед, он прикидывал, как будет лучше вечером устроиться на ночевку... И тут судьба решила напомнить, куда его занесло.
    Витя шел мимо рощи раскидистых, кряжистых как дубы деревьев. Внезапно на темном фоне стволов что-то шевельнулось, и на солнечный свет выступил олень. Нет, не так - Олень. Огромный рогач, при виде которого Витя сбился с шага и пораженно застыл. Это был настоящий великан с мощным телом, покрытым серо-коричневой шкурой, и до холки Витя не дотянулся бы даже на цыпочках. Горделиво вознесенная голова вздымалась еще выше. А венчали ее такие рога... Это были не ветвистые отростки, а колоссальные лопасти, с шипами по краям, которые раскинулись в стороны как два широких крыла. На каждом из них, наверно, уместился бы сам Витя.
    Раскрыв рот, он смотрел, как гигант останавливается и обозревает открытое пространство. Как по лесу ходить с такими рогами, мелькнула потрясенная мысль. Олень же, увидев человека, устремил на него пристальный взор блестящих темных глаз. Чувствуя в голове полный сумбур, Витя неожиданно для себя поклонился. Но благородное животное не было ни разумным, ни говорящим. Убедившись, что неизвестное существо не представляет опасности, олень опустил голову с огромной короной и принялся величественно щипать траву.
    Витя пару секунд смотрел на него, а потом почувствовал такой прилив стыда, что щекам стало горячо. Лесной зверюге поклонился, придурок! Коряге еще поклонись, дебил, цветочку луговому... Злобно шипя под нос ругательства, он поспешил покинуть место неожиданной встречи.
    Однако зрелище порядком встряхнуло. Да, пожалуй, лодочник не врал, зверье тут удивительное. Только не дай бог столкнуться с таким монстром нос к носу: заденет хотя бы кончиком рога - и все, сразу прощай, жестокий мир,
    Теперь Витя обходил скопления деревьев шагов за полсотни. Траектория движения стала совсем уж замысловатой, тем более что островки леса попадались чем дальше, тем чаще. Но он упрямо следовал новой тактике. Если рано или поздно войти в лес придется, то пусть лучше будет поздно.
    ...Солнце понемногу клонилось к западу. Когда на пути встал небольшой, поросший травой холм, Витя решил оглядеться с вершины. С пыхтением одолев пологий склон, он облегченно скинул мешок и распрямил усталую спину. Легкий ветерок принес неожиданную приятную прохладу. Виктор, остывая, принялся озирать окрестности.
    На юге, далеко за зелеными полями и рощами, поблескивала лента реки. Ничего так, нормальный переход, оценил Витя, тем более с бодуна. Заодно он поискал взглядом Гиллок, но ничего не увидел. Вообще, если селение не находилось в прямой видимости, о его расположении можно было лишь догадываться - обычно по печному дыму, да и то если с ним повезет. По той же причине можно было не пытаться вычислить, где в Нилэ расположились поселения нелюдей. Однако странно другое: на этом берегу не было видно никаких других следов хозяйственной деятельности вроде распаханной земли или скошенной травы. Даже тропинки не встречались. Витя старательно обшаривал взглядом ближние и дальние окрестности и видел лишь перелески, луга, холмы... Первозданная красота, как будто на эту землю никогда не ступала нога человека. То есть не человека, конечно, а разумного существа, но тем не менее.
    Витя задумчиво потер щетинистый подбородок. Странно, неужели нелюди обходятся дарами дикой природы? Без сельского хозяйства? А живут они где, на деревьях или, может, в норах, выкопанных голыми руками? Нет, быть такого не может. Они ведь вели с людьми довольно успешную войну, а палками и камнями много не навоюешь. Значит, отсутствие следов мало о чем говорит. Скорее всего, прилегающая к человеческим землям территория просто не заселена. Как в долине реки Лан. Это, кстати, может объяснить и наличие непуганых животных. Среди которых могут встречаться и опасные хищники. Зверю ведь все равно, человек ты или эльф ушастый, обоих нужно или бояться, или пробовать на зуб. Интересные напрашиваются выводы... Но так или иначе, быстрого результата можно не ожидать. Побродить придется.
    Витя окинул взглядом раскинувшейся перед ним зеленый заповедный край. Да, придется. Вот и замечательно! Вот и пускай! Он пройдет здесь все вдоль, поперек и наискосок, но своего добьется. А если вдруг придется отступить, то причиной станет только полный форс-мажор.
    Взвалив мешок обратно на спину, Витя решительно зашагал вниз, держа направление на далекое пятно темной травы. Сочная зелень могла означать воду, и если неподалеку прячется родник, то вечер можно считать удавшимся.


Глава 18


    Через три дня Витя почувствовал, что достиг предела удивления.
    Он видел птиц с опереньем таким ярким, что позавидовал бы любой попугай, и чьи голоса были переливчаты как флейты.
    Он видел кусты растения, чьи ягоды в сумерках загадочно мерцали синим светом.
    Он спасался на дереве от той самой бавы, которая на вид действительно была мерзкой тварью - эдакая прыгающая враскорячку уродливая гиена. А пока он сидел на толстой ветке, мимо вверх по стволу проползла огромная гусеница, покрытая нежным белым пухом, который искрился на солнце словно иней.
    Однажды утром он проснулся и обнаружил, что весь опутан вьюном. За ночь его вместе с вещами полностью накрыл ковер тонких травяных стеблей. К счастью, они были совершенно безвредны и рвались без труда, так что Витя отделался легким испугом.
    Он видел семейку животных, похожих на огромных прозрачных слизней. То есть совершенно прозрачных, как будто сделанных из геля - сквозь их тела можно было разглядывать траву, по которой они ползли, и только спереди чернели точки глаз. Слизни ползли стройной колонной и размером были от обувной коробки до спичечного коробка.
    Во время привала, заглядевшись на стайку бабочек с причудливым орнаментом крыльев, он заснул. Проснувшись через минуту, увидел трепещущий в воздухе гипнотический узор и вновь почувствовал, что клонит в сон. Наваждение исчезло только после поспешного драпа.
    Он видел, как на лужайке то ли играли, то ли дрались странные животные, издали похожие на кроликов, но подпрыгивавшие вверх на три человеческих роста, словно неимоверно прыгучие каучуковые мячики.
    Углядев в стволе старого дерева дупло, он по дурости сунулся посмотреть, что там может быть. И едва успел отпрянуть, когда из дыры вдруг повалил коричневый дым с невыносимо резким запахом. Убежав подальше, Витя плакал, сморкался и матерился еще добрых четверть часа.
    Он видел холм, на вершине которого чьей-то рукой были поставлены огромные камни с прорезями и отверстиями. Стоило подуть ветру, и камни начинали издавать протяжные звуки, сплетавшиеся в сложный аккорд. В зависимости от направления ветра ноты звучали то громче, то тише - и получалась таинственная потусторонняя мелодия.
    Витя видел много чего. И убедился: это действительно необычное место. Трудно сказать, насколько волшебное. Но совершенно точно - необычное. Таких в королевстве Динкад он еще не встречал. Даже интересно, почему. Люди были этому причиной или что-то другое?
    Однако среди всех этих чудес Витя по-прежнему не наблюдал разумных существ. Попадались лишь их следы вроде холма с поющими камнями или другого места, поляны с загадочными каменными статуями, сглаженными непогодой до полной непонятности. Но, не считая этого, не было даже проселочных дорог.
    Ошарашенный и даже чуточку напуганный всем, что ему встречалось, Витя все бродил по открытым местам, опасаясь заходя в лес. Однако бесконечно тянуть было нельзя, и на четвертый день он все-таки решился. С обнаженным кинжалом в руке он ступил под сень древ. Не то чтобы он собирался резать кого-то дрянным клинком - по правде говоря, им трудно было зарезать даже буханку хлеба, - просто оружие придавало уверенности. Как нунчаки, которыми можно и не владеть, но с криком "не подходи!" махать перед врагами навроде полотенца, которым гоняешь мух. Сперва Витя двигался осторожно, как кошка, задумавшая сделать гадость хозяину. Однако в лесу не оказалось никакой жути. Не плавал загадочный туман, не выли оборотни, не порхали летучие мыши-вампиры. И постепенно напряжение стало уходить.
    В какой-то момент Витя успокоился настолько, что даже нашел время полюбовался кустом, у которого завязались забавные плоды в форме вдавленных внутрь шариков, похожие на колокольчики. Плоды еще не вызрели, но желтые пятна говорили, что осенью куст украсится как новогодняя елка.
    Лес кончился у края просторной поляны. Выйдя из тени на середину, Витя постоял, с удовольствием жмурясь на яркое солнце, полюбовался синим небом. И снова вошел в чащу. За спиной с пронзительным щебетом пронеслась стайка каких-то пичужек, но он даже не вздрогнул.
    Дальше так и пошло: лес, прогалина, лес, крошечное лесное озерцо. К озеру на водопой прилетели бабочки с огромными багряно-синими крыльями в ладонь шириной. Снова в лес, а там - странный зеленый мохнатый зверь, круглый как глобус... Или колоссальное гнездо на вершине разбитого дерева, в котором возились и шуршали большие смутные тени...
    Витя благоразумно старался всех обходить стороной. Даже бабочек. И все равно столкнулся на узкой звериной тропке с волком. Скорее всего, волком. Зверюга была Виктору по пояс и красовалась шкурой с серебристо-седой шерстью. Они посмотрели друг на друга. Витя, выставив перед собой схваченный обоими руками кинжал, попятился назад. Волк без интереса взглянул на оружие бледно-голубыми глазами, повернулся и безмолвно растворился в зарослях. Витя судорожно перевел дух и растворился в кустах с другой стороны тропы.
    ...В этот день он выбирал место ночевки особенно старательно. Честь приютить его до утра выпала скопищу колючих кустов. Усердно помахав походным топориком, Витя продрался в самую их гущу и устроил себе укромную лежку. И хотя царапины саднили, засыпал он довольный и спокойный.
    Но глухой ночью его сон был прерван. Притом оригинальным способом. В горло уперся некий холодный и острый предмет. Судя по всему - нож.
   
    - ..........! - прошипел в ухо неизвестно кто непонятно что.
    Витя дернулся и тут же замер от кольнувшей шею боли. По коже побежала горячая капля крови.
    - ..........! - голос, шипящий абракадабру, требовал ответа.
    - Я не понимаю, - сдавленно проговорил Витя по-динкадски.
    - . ..........! - рассердился голос.
    - Да не понимаю я! - в отчаянии воскликнул Виктор. - Не знаю языка!
    Голос, судя по интонации, выругался, и вдруг звуки обрели смысл:
    - Кто есть человек ты?
    - Я человек! - ляпнул Витя. - То есть я... меня зовут Викото!
    - Что ты делаешь наш лес?
    - Я... Ищу другого человека!
    - Другого человека? - озадаченно переспросил голос.
    - Да-да, я ищу другого человека!
    После нескольких секунд пугающей тишины острое и холодное, упиравшееся в беззащитное горло, вдруг исчезло.
    - Ты вылезать наружу кусты, - приказал голос, и рядом стало пусто.
    Витя привстал на коленях и, затравленно озираясь, попытался оглядеться. Было темно, хоть глаз выколи. Но память хранила картину сплошной стены колючих веток. Бежать некуда. Он сам себя загнал в ловушку. Рубиться сквозь кусты? Долго и шумно. Не вылезать совсем? К нему приползут обратно.
    Виктор подхватил одеяло, зацепил рукой лямку вещевого мешка и обреченно пополз по лазу. Допрыгался, блин... Ладно, сразу глотку не перерезали, может, еще обойдется...
    Выбравшись из зарослей, он неуклюже поднялся на ноги. Ночная тьма под лесным пологом была чуть менее плотной, но Виктор все равно толком ничего не видел. Он стал пялиться в окружающий мрак широко открытыми глазами, чуть шевеля глазными яблоками. Прием вроде помог: во тьме почудилась пара черных силуэтов. Тут его сильно дернули за мешок, и Виктор выпустил лямку.
    - Два рука впереди, - скомандовал тот же голос.
    Поколебавшись, Виктор закусил губу и вытянул руки. Запястья захлестнул и сразу же туго стянул ремешок. Потом его быстро обыскали и сняли с пояса кинжал в ножнах.
    - Ходи, - сказал голос.
    Ремень на запястьях потянули, и Виктор, спотыкаясь, пошел в темноту. Следом почти неслышно двигался кто-то еще.
    Вите показалось, что шли они долго. Он все время запинался о неровности почвы и боялся налететь на дерево. Конвоиры его не подгоняли, но и не помогали. Один раз Витя поднял руки к шее - проверить порез - и тут же получил сзади несильный удар по голове: не балуй. Других проявлений внимания не было.
    Наконец, впереди задрожали багровые блики, отразившиеся от стволов. Скоро они вышли на поляну с горевшим костром. Здесь их ждали.
    У костра в одиночестве сидел мужчина. Он поднял голову, и Виктор увидел, как блеснули бездонные лемурьи глаза... Эльф, он же аэль. Как Эниатрил. Только Эниатрил имел вид аристократичный, а этот казался старше, суровей и глядел холодным взглядом бойца.
    Конвоиры обменялись с эльфом несколькими словами на неизвестном языке. Виктор украдкой поглядел, кто же брал его в плен. Их оказалось не двое, а целых четверо, о чем Витя не догадывался даже по шуму движения. Двое были аэлями. Вторая пара...
    Если накачать самого высокого в мире баскетболиста до пропорций штангиста-тяжелоатлета и набить морду как боксеру, чтобы она стала грубой и плоской, то получился бы очень похожий портрет. Если бы еще массивные челюсти выступали вперед по-бульдожьи, Витя не задумываясь обозвал бы их орками. Но прикус у ребяток был правильный.
    Впрочем, сейчас ему было не до классификации.
    - Кто ты, человек, и что делаешь в Нилэ? - без акцента и не ломая речи, спросил эльф у костра.
    Ну и взгляд, незаметно поежился Виктор, не глаза, а два дула. Однако ответить постарался спокойно и с достоинством:
    - Меня зовут Викото, господин. Я пришел в Нилэ, потому что разыскиваю Мастера железных работ Буни.
    - Буни? - с легким интересом переспросил эльф. - Зачем он тебе?
    - Меня послали к нему с поручением.
    - Каким поручением? Кто послал?
    - Прости, господин, этого я не могу сказать. Мне приказано хранить тайну.
    Говоря это, Виктор чувствовал, как кишки завязываются в тугой узел. Если сейчас начнется... Но он ясно понимал, что делает. Отказываясь от первого объяснения, он избегал всех остальных. Вот так вот просто. Витя сомневался, что его стандартная легенда выдержит проверку с пристрастием, и ужасно не хотелось соревноваться с аборигенами в знание мелочей местной жизни. Хотя, конечно, если дойдет до ножа у горла и прочего, он запоет майским соловьем в кустах сирени...
    Прокатит или нет? Витя стоял не дыша.
    Помолчав, эльф без выражения спросил:
    - Ты наглец или глупец?
    - Мне нравится "верный слову", господин, - в том ему сказал Витя, стараясь, чтобы голос не дрожал.
    Эльф разглядывал его как экземпляр редкого животного. Потом он выдал короткую чеканную фразу. Язык был тот же, незнакомый, но эльф смотрел прямо на Виктора, ожидая его реакции.
    Витя покачал головой:
    - Не понимаю.
    - Значит, ты не аблус, - заключил эльф. - И тем не менее кто-то послал тебя в Нилэ. Интересно, кто?
    Витя молчал.
    После долгой паузы эльф повернул голову к своим компаньонам и сказал несколько фраз - распоряжения, судя по односложным ответам. Витя покосился: тени вокруг костра задвигались. Кто-то исчез в темноте, другие остались на месте.
    Эльф снова взглянул на Виктора:
    - Мы будем ждать до утра. Ты можешь спать.
    Витя испустил долгий неслышный выдох. От радости он чуть было не спросил, где спать, но вовремя сообразил, что здешний сервис вариантов не предусматривает. Помявшись, он рискнул попросить свое покрывало, и из темноты вылетел ком грубой материи. "Поймав" его лицом, Витя неуклюже (никто и не подумал развязать руки) расстелил покрывало на травке у костра, улегся и закутался. Было жестко, но тепло. Остальные тоже быстро затихли. Почему-то не ложился только главный эльф. Витя чувствовал на себе его изучающий взгляд. Ну что ж, прикинемся ветошью и не будем отсвечивать, решил Виктор. Язык тела, как в деревне... И так, не шевелясь, держа глаза закрытыми, он незаметно для себя уснул.
   
    Новый день начался с пинка по ребрам. Легкого, чисто ради побудки. Витя резко сел, очумело огляделся. Солнце еще не встало, но на поляне было уже светло. Пнувший Виктора баскетбольно-боксерский качок (Витя решил, что все-таки будет звать их "орками") буркнул что-то и отошел. Витя поднялся, невольно охнул от боли в отлежанной руке и заодно передернулся от зябкого озноба. Костер давно погас, не дымили даже угли под шапкой седого пепла. Лагерь сворачивался. Люди (нет, уже не-люди, поправил себя мысленно Витя) увязывали котомки, натягивали ремни с длинными мечами, поправляли одежду. Похоже, это воины, подумал Виктор. Пограничники или, скорее, разведчики, слишком их мало. Хотя много и не надо, лично на него хватило...
    Орк, зарядивший ему по ребрам, что-то рыкнул в Витину сторону и ткнул рукой в землю рядом с собой. Витя бросил ощупывать ранку на шее (неглубокий порез, опасности нет, заживет быстро) и подошел ближе. На траве валялся пустой вещевой мешок, а рядом с ним лежало все, что находилось внутри. Как будто уличный "барахольщик" разложил на тротуаре товар. Каждый предмет был раскрыт, развернут или развязан. На подкладке ветровки мирно лежали нетронутые иномирные вещи. На квадратном лоскуте кожи блестела груда монет. Витя даже удивился: ничего себе, грабители денег не забрали! Хотя они, вроде, не грабители. Но все равно необычно.
    Орк, указав на барахло, снова рыкнул.
    - Что? - не понял Витя.
    - Он говорит, чтобы ты собирал свои вещи, и побыстрее, - возникая за спиной ниоткуда, перевел эльф-командир.
    Витя посмотрел на него, встретил холодный взгляд бездонных глаз и, присев на корточки, стал молча собирать вещи в мешок, стараясь, действительно, не копаться, что со связанными руками было не так-то просто. Когда он уложился, эльф что-то произнес, и орк жестом показал Вите протянуть руки. Виктор подчинился, орк размотал ремешок вокруг запястий.
    - Одевай, - приказал эльф, кивая на вещевой мешок.
    Дураков таскать лишний груз нету, усмехнулся про себя Витя. И даже почти не удивился, когда его связали снова, когда мешок оказался на плечах. Осторожничают, заразы. Как будто я что-то могу против такой толпы.
    Другие члены группы были уже готовы. Выступили немедленно. О такой глупости, как завтрак, подумал, видимо, один Виктор.
    Они вошли в еще синеватые сумерки под кронами деревьев. Витя не был уверен, но, кажется, пошли в направлении от реки, вглубь территории Нилэ. Двигались вереницей. Поставленный предпоследним, Витя скоро обратил внимание, что одежда у нелюдей не различалась между собой: все были одеты в простые, удобного кроя матерчатые штаны и куртки неопределенных коричнево-серо-зеленых тонов. В сумраке наряд хорошо сливался с местностью. Почти камуфляж, подумал Витя, только пятен не хватает. Наверно, в самом деле разведчики. Но с кем они воюют?
    Все шли очень тихо (кроме Виктора), и вокруг тоже царило безмолвие, словно в заколдованных дебрях. В прозрачной тишине не шелестел даже ветер в листве. Лес еще спал. Аэль во главе отряда быстро вел их мимо темных разросшихся кустов, поваленных и обросших мхом стволов, между оплывших ям и куч хвороста. Они пересекли пологую ложбину, где было чуть светлее, потом опять углубились в чащу. Деревья скрывали все вокруг, и внутренний Витин компас вскоре окончательно отказал.
    Не-люди не переговаривались, но как-то слаженно посматривали по сторонам. За оружие никто не держался, однако Витя чувствовал постоянную готовность к действию. И все больше укреплялся в мысли, что ему еще повезло, что не прирезали без лишних разговоров.
    Синие тени незаметно бледнели, свет, сквозивший в просветах ветвей, становился все ярче. Наконец, Витя увидел сквозь брешь в лесном пологе косой розовый луч восходящего солнца. И вместе с этим начала таять тишина. Вдалеке гукнула птица, чуть позже курлыкнула другая, в кустарнике прошуршал, убираясь подальше, невидимый зверь. Потом они пересекли поляну, где трава обдавала ноги обильной холодной росой, и Виктор увидел алый диск солнца. День начинался. Посмотрим, как еще закончится...
    В животе бурчало. Витя смирился с мыслью, что идти придется долго - до полудня, а то и до вечера, - очень уж целеустремленно двигался отряд. Но не прошло и пары часов, как они вдруг встали. Витя огляделся: вокруг был тот же обычный лес. Дерево с десятком изогнутых тонких стволов, которые росли кружком из одного корня, словно каркас гигантской вазы, он необычным уже не считал. А не-люди коротко посовещались, после чего двое, аэль и орк, быстро скрылись за деревьями. Остальным старший эльф махнул рукой, приказывая отдыхать. Витя с облегчением уселся на землю и привалился к столу ближайшего дерева. Быстро ходят, лоси здоровенные!
    Минут через двадцать вернулся орк. Старший эльф выслушал его и взмахом руки поднял остальных. Витя успел встать без поощрительного пинка. Колонна, выравниваясь на ходу, двинулась вперед. Через четверть часа они достигла опушки леса.
    Оказавшись под открытым небом, Витя был очарован травой, короткой и ровной, покрывавшей землю зеленым ковром. Местность выглядела как безграничное поле для гольфа. Только из травы там и сям поднимались необычные карликовые деревца. Идущий впереди орк походя сунул руку в шапку листвы, сорвал небольшой красный плод и принялся жевать. Так это же сад, сообразил Виктор, делянка садовая! Ха, вот тебе и сельское хозяйство, а ты переживал. Забора нет и посажено совсем не по линеечке, но тем не менее чувствовалась чья-то хозяйская рука. Вите тоже захотелось попробовать фрукта, но попросить, конечно, не рискнул.
    Потом они перешли мелкий ручей по настилу деревянного мостка без перил и попали в рукотворную посадку кустарников. Отряд прошел между двумя длинными-предлинными зелеными стенами и вышел на широкую тропу. Они минули эту непонятную плантацию, обогнули рощу обычных деревьев, и, наконец, перед ними открылось селение.
    В принципе, Витя догадывался, что они направляются к какому-то жилью и морально был готов увидеть что угодно: хоть грязные землянки, хоть хрустальные дворцы. Но увидел поселок, который был и похож, и непохож на то, что он видел прежде. Каменные здания почему-то не защищала стена. Аккуратное селение открывалось все сразу - по размеру как деревня, но по виду, скорее, миниатюрный городок.
    Они ступили на каменную мостовую и зашагали по главной улице. Слева и справа поднимались дома в два-три этажа с гладкими, вроде бы облицованные мрамором, стенами. На крышах черепица, окна сплошь в стеклах, а еще имеются балконы - их Виктор раньше здесь не видел. Словом, небольшие такие городские коттеджи. Лачуг и халуп не было совсем. Над заборами двориков - зеленые верхушки декоративных растений. Не видно хлевов, сараев и прочих конюшен. И на мостовой не попадались... эти самые... следы жизнедеятельности домашних животных. Интересно, почему? Друзья человека не дружили с нечеловеками?
    Неплохо, думал Витя, очень даже неплохо. Со вкусом и без бардака, что характерно.
    А перестав глазеть на архитектуру, Витя обнаружил, что сам оказался объектом внимания. Они шли мимо двора, и через забор на него не мигая смотрел огромный орк. Проходили дальше, и встречный аэль холодно его оглядывал с ног до головы. Попался еще одни непонятный типаж: самый настоящий карлик, и видно, что не урод, а просто родился таким - с большими руками-ногами, большим носом, отвислыми ушами. Виктор вздрогнул, поймав пронзительный взгляд черных глаз-бусинок. Эт-то еще кто такой?.. И все они смотрели без тени дружелюбия, без следа улыбки, даже без насмешки. Как будто поймали в лесу рядового зверя.
    Настроение Виктора плавно, как бумажный самолетик, заскользило вниз. А не рано ли он успокоился?..
    Минут через пять пешего хода по брусчатке стало видно, где она кончается. Открытый конец улицы выходил прямо на зеленые поля. Витя не ждал, что городок окажется таким маленьким. Они пойдут куда-то дальше?
    Как сразу выяснилось, нет. За последним домом показался очень длинный деревянный сарай посередине участка с высоким частоколом. Выбитая в траве тропинка привела к широкой калитке. Рядом на лавочке скучало существо, во всем подобное давешнему карлику - низкорослое и с непропорциональными конечностями. Большой нос дополнял длинный подбородок, а резкие черты лица искажались выпуклостями черепа. Одето существо было довольно бедно и держало в руках небольшую пику. Глядя на карлика с сложным чувством, Виктор решил пока называть его "гоблином". Эльф сказал вскочившему гоблину пару слов, и тот сразу отвел в сторону широкую загородку входа. За ограду прошел орк, за ним Витя, следом второй из орков. Сделав несколько шагов, Витя вдруг понял, что на этом, похоже, всё - его привели, куда хотели. Он оглянулся: оставшиеся за оградой два молодых аэля стояли и внимательно слушали своего командира, а тот, говоря о чем-то своем, пронзал Виктора своим ледяным взором. Потом появился гоблин, и калитка закрылась.
    В длинной бревенчатой стене сарая было проделано множество дверей. Будь они пошире, а числом поменьше, да и сам сарай выше, Витя подумал бы, что это конюшня. А так непонятно что. Конюшня для местных пони?
    Гоблин с пикой, суетясь, подбежал к одной из дверей где-то посередине стены. Пока орки подводили Виктора, гоблин закончил возню и распахнул створку. За дверью было темно. Гоблин отошел в сторону.
    - Ходи, - прогудел сзади орк. Его напарник выжидательно уставился на Виктора.
    - Туда? - глупо уточнил Витя, кивая в темный проем.
    - Ходи, - повторил орк, не меняя интонации.
    Витя сделал шаг, помедлил. Троица молча ждала. Оглянувшись на них еще раз, он насупился и вошел в дверь.
    - Хох, - сказал за спиной орк.
    Витя оглянулся. Орк взял Витю за руки и быстрым движением снял с них путы. Дверь захлопнулась, и Виктор остался в темноте.


Глава 19


    Время тянулось медленно. Лучики света проникали сквозь редкие щели только для того, чтобы рассеяться в сероватой пустоте. В убогой каморке не было ничего, кроме голого топчана, сколоченного из неровно оструганных топором досок. Лежа на них, Витя тоскливо следил, как солнечное пятно который час ползет по стене, временами иногда от невидимых ему облаков.
    Чего только он не передумал... Неизвестность угнетала словно болезнь. Совсем впасть в уныние не давал тот факт, что закрыли его все-таки с вещами. Правда, кинжал не вернули, но это объяснимо. А вот почему, лишив свободы, не забрали имущество? В "рюкзаке" лежало немало полезного барахла, не говоря уже о деньгах. Значит, не все так плохо. Значит, за ним признавали некоторые права.
    А еще в голову приходили необычные мысли. Это сидение под замком - неожиданный повод для сравнения. Ведь дома тоже случалось так, что твоего мнения никто не спрашивал и твои желания никого не волновали. Можешь о чем-то мечтать или чем-то возмущаться - ничего не изменится. И все-таки там было другое. Сейчас Виктор начал смутно понимать, насколько свободно жилось в родном мире. Только свобода эта была растворенная, неосязаемая, не обляпанная разрешающими наклейками. Разрешено было все, что не запрещено, а не наоборот - запрещено то, что не разрешили. Свобода была как воздух, которого не замечаешь, пока он есть. Принуждение, без которого не обходится ни одно общество, было незаметно. Вообще, процесс был настолько хорошо отработан, что Витя не мог сказать, что когда-нибудь испытывал открытое, наглое притеснение. По крайней мере, уж за шкирку-то его точно ни разу не хватали и в темницу не бросали. И если надо выбирать не между светом и тьмой, а между двумя видами зла, то не чувствовать чего-то - все-таки лучше, чем мучиться. Тоже в своем роде социальный прогресс...
    В таких веселых размышлениях Витя маялся до вечера. Воспользовавшись своими запасами, он пообедал, потом от скуки и сытости подремал, потом снова стал изнывать в ожидании неизвестно чего. Каморка размером два на три метра надоела до смерти. Стены и потолок были из толстых досок, пол утоптанный земляной, вентиляция и освещение отсутствовали, ничем особенным не пахло. Пустая коробка, где единственный предмет обстановки - грубый лежак, на котором не было даже соломы. Виктор мысленно представил себе весь сарай с дверками. Если всюду каморки, то что это за здание? Тюрьма? Карантин? Что не гостиница - это точно.
    В щели наружной стены он разглядывал двор, но ничего примечательного не видел: покрытая травой земля, высокий частокол, верхушки деревьев за ним и выше синее небо с облаками. Никто не ходил. Ничего не происходило. Одуряющее безделье. Постепенно Витя погружался в оцепенение. Тишина, темнота, теснота, кружение одних и тех же мыслей... Лежать на походном покрывале с мешком под головой удобно... И очнулся он, только когда снаружи, наконец, послышался шум движения.
    Витя вскочил и приник к щели. Мимо шли люди. Да, именно люди. Под надзором нескольких не-людей. Но что это были за люди... Все как один мужчины, все одетые в жуткое рванье, как у последних бомжей, все худые, заросшие, и все грязные, как землекопы после смены. Обзор у Вити был плохой, но нетрудно было понять, что не-люди открывали двери сарая и загоняли людей внутрь. Процедура закончилась быстро, и Виктор с неприятным осадком в душе отошел к топчану. Видал он в этом мире бедность и принуждение, но чего-то похожего на хорошо отлаженную систему - никогда.
    Барак, значит...
    Минут через десять дверь каморки неожиданно отворилась. Витя, ослепнув от хлынувшего света, быстро закрылся локтем. Почти сразу же дверь захлопнулась. Дождавшись, когда растают белые пятна перед глазами, Витя разглядел в уплотнившейся темноте некий предмет у порога. Это оказался маленький, меньше литра, глиняный кувшинчик, на горловине которого лежал кусок мнущегося пальцами вещества - то есть вода и хлеб, как определил Виктор. Пища. Или лучше будет сказать "пайка"?
    Пить не хотелось, а вкус хлеба оказался таким, что Витя решил вообще забыть про этот ломоть. Он снова сел на топчан и бессмысленно наблюдал, как незаметно слабеют лучики света.
    Он оказался не готов, когда его кто-то тихо позвал.
   
    В первую секунду Витя подумал, что начались слуховые галлюцинации. Но зов не прекращался. Кто-то шепотом звал по-динкадски:
    - Брат... Эй, брат...
    Витя повертел головой, прислушиваясь, и припал к доскам правой стены.
    - Слышу тебя, друг, - негромко сказал он.
    - Тише... Ты новенький, да?
    - Сегодня привели, - шепнул Витя. - Где это мы, друг?
    - Не знаешь... - вздохнули за стеной. - Это Туйтура, брат, селенье не-людей. Тебя как взяли-то?
    - В лесу заночевал... А ты как сюда попал?
    - Да, вишь, тоже как дурак в эти леса сунулся. Любовь проклятая...
    - Любовь? - Витя, несмотря на обстоятельства, заинтересовался. - В каком смысле?
    Невидимый собеседник с готовностью зашептал свою историю, как будто только и ждал повода. Хотя, возможно, так и было. Звали его коротко - Дор, прежде жил в талэсской деревне и был обычным крестьянским парнем. Дор влюбился в деревенскую красавицу Сурару. Среди прочих поклонников Дор ничем не выделялся, и шансы его были невелики. Однако как-то раз, то ли достучавшись, наконец, до сердца красавицы, то ли просто достав ухаживанием, он был послан ею, да не куда-нибудь, а за Окк, в лес Нилэ. Должен был Дор принести возлюбленной букет волшебных цветов галений. И вот когда он, высунув язык, бегал по лугам и полянкам, торопясь нарвать проклятых цветов, появился патруль не-людей и взял его в свои неласковые руки. А потом было рабство.
    Вторую часть истории Витя слушал уже без всякой веселости. Дора привели сюда, в Туйтуру, где некий важный аэль сказал, что за своевольное появление на земле Нилэ человек лишается свободы. Когда Дор робко заметил, что не нарушил никакого закона, важный аэль сказал, что в Нилэ королевские законы не действуют. Дор пытался протестовать, но был избит и брошен в барак. А когда он оклемался, его начали выгонять на работу. И с тех пор каждый день с утра до ночи, без выходных и даже без праздников, он в компании таких же бедолаг горбатился на работах в поле, на заготовке дров, уборке мусора и прочих полезных для кого-то занятиях на свежем воздухе.
    - Передыху дают, только если заболеешь, - жаловался Дор. - А если не больной, так работай. А умрешь, так не беда, новенького приведут. Один умрет - другой придет, один умрет - другой придет...
    Монолог прервался сдавленным всхлипом.
    - Сколько ты уже здесь? - спросил Витя.
    - Четвертый год...
    Витя беззвучно присвистнул. Полный абзац.
    А точнее, обыкновенное рабство.
    Виктор к рабству относился, мягко говоря, отрицательно. Очень мягко говоря. Всякий раз, когда ему доводилось читать или видеть (в масс-медиа, естественно) сюжеты о людях, превращенных в чью-то собственность, в двуногое имущество, его невольно корежило. Причем если бы Витю спросили, откуда такая реакция, он не смог бы толком ответить. Это было что-то инстинктивное. Просто сама идея превращения живого, думающего, чувствующего, получившего хотя бы школьное образование человека в рабочее животное или в сексуальный станок вызывала отвращение. Виктору было одинаково жалко и обтерханного мужичка-работягу, которого спасли в бандитском горном логове, и блондинку с роскошным телом, но затравленным взглядом, вернувшейся с "отдыха на море". Неважно, как они попали в переплет - из людей нельзя делать вещи, и всё. Потому что они - люди. Ладно бы речь шла о далеком прошлом; история что - скучные хроники давних событий, наука, из-за которой не переживают. А вот мужичонка с блондинкой жили здесь и сейчас, и Витя подсознательно считал их равными себе.
    А теперь он сам попал в такую ситуацию. Вляпался в науку по самые уши.
    Романтика, с тоской подумал Виктор. Волшебство и магия...
    - А сколько вас тут вообще? - спросил он Дора сквозь стену.
    - С три десятка будет.
    Тридцать рабов. Ну, не так-то и много, в принципе...
    Да нет, не тридцать рабов, а тридцать людей. Не кого попало - людей! Только они и были. Витя мог поклясться, что не видел ни эльфа, ни орка, ни гоблина. Одни только люди!
    А ведь вы расисты, ребята, подумал он с удивлением. Вот неожиданность... У всех у вас такой разный экстерьер, вы так не похожи друг на друга - но между собой как-то ладите. А вот людей отчего-то гнобите.
    Ну и дела...
    Хотя, может, лучше не спешить обзываться? Ярлык ведь очень просто наклеить, зато потом трудно отодрать. Слова определяют сознание, а сознание - поведение. И если начнешь себя не так вести... Коль на то пошло, человеческий расизм, когда люди топчут ногами полностью себе подобных - вещь куда более мерзкая, чем такой расизм - "межвидовой". На одну биологию можно сделать большую скидку.
    Но вы мне все равно не нравитесь, тут же, без перехода подумал Виктор, и кривобокая схема рассуждений рассыпалась. Нет для меня разницы, как вас оценивать - со скидкой или без скидки. Наверно, при желании вас можно понять, но вот оправдать - нет. Ни за что. Да и желание такое отсутствует, что характерно. Нам с вами, ребята, не по пути...
    И сам же себе хмуро сказал: "А тебя никто в компанию и не зовет, господин будущий раб".
    Ладно, эмоции пока лучше отставить, сейчас он в их руках. Надо запрятать чувства глубоко в... э-э... короче, спрятать их надо. И вести себя как индеец на допросе - с невозмутимым достоинством. Тем более он не хрен с горы, он Викото, посланец к самому мастеру Буни, ба-альшому человеку! К такому всякую шелупонь не посылают. Шансы хорошие.
    И вообще, страх - дело тонкое, после определенной стадии он уже не мобилизует силы, а начинает разъедать душу и ослаблять волю. Нельзя допустить, чтобы он глушил другие чувства.
    ...Остаток дня Витя провел, перешептываясь с Дором, которого расспрашивал обо всем подряд, и, в свою очередь, развлекая несчастного парня рассказами о вольной жизни, которую тот почти забыл.
   
    Следующим утром Витя проснулся от глухого шума и возгласов. Сев на топчане, он настороженно прислушался. Снаружи слышалось множественное движение. Быстренько намотав проветрившиеся за ночь портянки и натянув сапоги, он прильнул глазом к щели. Во дворе строилась колонна местных сидельцев, подгоняемые несколькими "орками" и "гоблинами". Витя, успев нашептаться с Дором, уже знал, что наименование "орков" было йоры, а "гоблинов" - нэ'лу. Утро выдалось облачное, и в сером свете было видно, как люди привычно поправляют на грязных исхудавших телах обноски в ожидании, когда их погонят на работы. Одна за другой хлопали двери барака. Когда, наконец, всех выстроили, в воздухе пронеслась громкая команда, и небольшая колонна поползла к калитке.
    Виктор отошел от стены и сел на лежанку. На душе было противно, как будто съел гадость. Да кто они тебе, попытался утешить себя Витя, совершенно ведь чужие люди, даже из другого мира. Как говорится, в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
    Но противно было все равно.
    Объективности ради Виктор попытался представить, что во дворе строят не людей, а "орков"-йоров. И не мог не признать, что, в общем-то, тех ему было бы жаль куда меньше. Да, вот такой вот он необъективный человек. Но потом Витя представил в роли надсмотрщиков уже людей и снова почувствовал кислятину в душе.
    Прошло с полчаса. Витя сидел, уныло пялясь в стену, как вдруг по двери что-то громко шкрябнуло. Мгновенье спустя она открылась. Прищурившись от непривычно яркого света, Витя разглядел в светящемся прямоугольнике дверного проема "гоблина"-нэ'лу, который, наклонившись, поставил на пол кувшин-кружку с куском хлеба сверху.
    - Пустой кувшин давай, - скрипуче приказал нэлу по-динкадски.
    Витя обрадовался: разговаривает! Он взял кувшинчик и приблизился к своему надзирателю. Тот предупреждающе махнул длинной обезьяньей лапой и молча указал на пол. Витя поставил тару на пол и отступил на шаг.
    - Подожди! - позвал он, когда нэлу собрался выходить. - Почему меня заперли? Сколько мне здесь сидеть?
    "Гоблин" проворчал:
    - Сколько надо, столько и будешь сидеть! Не твое дело.
    - Как это не мое? - возразил Витя. - Я вообще-то не просто так по лесу шатался, я шел к мастеру Буни. Понимаешь или нет? К волшебнику Буни. Мастеру железных дел. А меня тут закрыли.
    - Хоть железных, хоть медных! - сварливо огрызнулся нэлу. - Сказано - сиди, значит, сиди. После с тобой разберутся.
    - После - это когда? - спросил Витя, но дверь уже захлопнулась.
    Он выпил полкувшина воды, а хлеб положил ко вчерашнему куску, успевшему зачерстветь. Через какое-то время выпитая вода, судя по всему, соединилась с той жидкостью, что уже накопилась в организме, и дала о себе знать - и давала чем дальше, тем сильнее. Витя решил, что уж чего-чего, а этого точно нет смысла терпеть. Он подошел к двери и стал размеренно бить кулаком, монотонно выкрикивая: "Начальник! Эй, начальник!"
    - Ты чего кричишь?! - визгливо закричал нэлу, распахивая дверь. В руках у него была пика с железным наконечником. - Чего буянишь? Давно железа не пробовал? Вот я тебя!
    - Начальник, не кричи, облегчиться надо, - миролюбиво сказал Витя. - Со вчерашнего дня того, не ходил, понимаешь? Вот нагажу тебе тут, всем плохо будет.
    Нэлу раздраженно рыкнул и махнул своим оружием: выходи. Виктор прошел мимо него и очутился под открытым небом. Как хорошо на свежем воздухе!
    Нэлу больно ткнул в спину тупым торцом древка и приказал:
    - Иди туда!
    Витя двинулся в указанном направлении, потирая ушиб. У, сволочуга мелкая... Они прошли вдоль всего барака в дальний конец огороженного пространства. У самого забора обнаружилась большая яма с крутыми краями, над которой стояло невидимое, но плотное облако вони и кружилось облако жужжащих мух. Витя глянул на содержимое ямы, и его чуть не вырвало.
    - Давай, облегчайся, - скомандовал гоблин и отошел на несколько шагов.
    Зверски сморщившись и стараясь дышать пореже, Витя проделал все что нужно так быстро, как только смог.
    - Я всё, - сказал он сдавленным голосом, отворачиваясь.
    Нэлу махнул палкой:
    - Пошел обратно.
    Витя с облегчением зашагал прочь. Блин, а когда придется по-большому? Сдохнуть же можно! Да и как там присесть-то? Все, нафиг, с этой минуты начинается лечебное, нет, санитарное голодание! Такого свинства он не видел ни в одной, даже в самой захудалой, деревне.
    Шагая обратно, Витя заметил, что калитка открыта настежь. И караульных нет... Мысль о побеге взвилась вихрем - и сразу же улеглась. Кроме одного довода "за" все остальные были "против".
    Нэлу открыл дверь "камеры" и приказал заходить.
    Время до полудня прошло в тупом бездействии. Витя гадал, будет ли обед. Примерно в урочное время за дверью снова завозились. Он обрадовался. Но не обеду, наверняка невкусному, да с его припасами и ненужному. Витя решил пустить в дело план, созревший в темноте. И заключался он во внедрении коррупции в широкие массы охранников-не-людей.
    - Начальник, погоди, - мягко сказал он, когда гоблин поставил на порог неизменный кувшинчик и целых два куска хлеба. Таким умильным тоном могла бы говорить кошка, увиваясь у ног хозяина, подошедшему к холодильнику. - У меня есть для тебя подарок.
    Нэлу с нескрываемым подозрением в маленьких глазках смотрел, как Витя подходит к двери, заранее вытягивая руку перед собой. На открытой ладони блестела серебряная монета.
    - Зачем подарок? - проскрипел нэлу.
    - За хорошее обращение, - объяснил Витя.
    - Кидай сюда, - без малейшей запинки сказал нэлу и протянул пустой кувшин. Витя наклонил ладонь, и монета глухо стукнулось о дно.
    - Хотел тебя спросить... - задушевно начал Витя.
    - Тихо сиди! - оборвал его нэлу и, споро выкатившись наружу, закрыл дверь.
    Немного разочарованный, Витя вернулся к топчану и, сидя в полумраке, прокрутил сценку в голове. Вроде бы нигде не слажал. Почему коротышка смылся? Черт, только деньга' зря пропала. Мало, что ли, показалось жадной сволочи?.. Но как ни крути, было бы хуже, если б он вообще отказался брать. Ничего, начало положено, утешил себя Виктор и улыбнулся предвкушающей злодейской улыбкой.
    И не ошибся. Спустя четверть часа снова прогремела задвижка, и на пороге возник "гоблин". В его руках были железные тарелка с кружкой. Поставив посуду на пол, нэлу забрал кувшинчик с кусками хлеба, к которым Витя не прикоснулся, и скрипуче проворчал:
    - Ешь давай.
    Не успел Виктор и рта раскрыть, как дверь захлопнулась. Он подошел к порогу, забрал тяжелую посуду и вернулся на топчан.
    В здоровенную кружку было налито легкое пиво, причем весьма приличное на вкус, не чета трактирному. В тарелке лежал большой кусок вареной солонины, сухой и жесткой; мясо прикрывал неизбывный кусок хлеба. Решив, что запасы можно и поберечь, Витя принялся грызть солонину и запивать пивом. Вышло на удивление неплохо: как в пивбаре посидел, разве что пива мало.
    Когда гоблин вернулся, Витя вернул ему посуду со словами:
    - Спасибо, начальник, за доброту твою, было вкусно, - и, не отходя от двери, прибавил: - Слушай, а тебя как звать-то? Не свистом же.
    Нэлу недобро сверкнул глазками из-под надбровных дуг:
    - Ты что это, а, шутки вздумал со мной шутить? Я те пошучу! Я пошучу!
    - Не-не-не, и в мыслях не было! - поспешил успокоить его Виктор. - Просто, если уж благодарить, то не говорить же "эй ты, как тебя там, спасибо", согласен?
    Нэлу раскрыл гляделки чуть шире, как бы пораженный услышанным, а потом сузил, будто обдумывая ответ.
    - Странный ты, - наконец, проворчал он. - Не встречал такого. Кохка меня зови.
    - Кокх?.. - подавился Витя, попытавшись повторить.
    - Кох-ка, - раздельно и явно начиная злиться, отчеканил гоблин. - Дурень! Имен правильных никогда, деревня, не слышал?
    - Деревня и есть, начальник - смиренно проговорил Витя. - Я раньше никуда из деревни не уезжал...
    Витя непринужденно излагал легенду и зорко следил за выражением шишковатого лица. Негативная реакцию была бы сигналом немедленно начать врать в другом ключе. Оставалось надеяться, что нечеловеческие эмоции от человеческих не отличаются.
    Но все прошло гладко. Нэлу выслушал до конца, так и держа пустую посуду на весу.
    - Дурень ты, - с презрением повторил он. - Сидел бы лучше дома.
    - Твоя правда, начальник, - вздохнул Витя. - Меня, кстати, Викото зовут.
    - А мне плевать, - вновь раздражившись, сказал нэлу. - Все, тихо сиди!
    Когда гоблин вышел и с силой захлопнул дверь ногой, Витя улыбнулся улыбкой довольного злодея.
   
    Процесс приручения нэлу Кохка продолжался несколько дней. По какой-то причине местные боссы не спешила решить судьбу Виктора. Так что чего-чего, а времени хватало. Монеты исправно переходили из рук в руки, и постепенно отношение охранника сменилось если не на дружеское, то, по крайней мере, на особое, не такое, как к остальным. Витя подозревал, что обогатил гоблина на нескольких месячных жалований или что их заменяло. Еще он не сомневался, что как только прекратятся подношения, все вернется на круги своя. Нужно было спешить не спеша.
    Цель у Вити была самой простой. Исподволь, беседуя о том о сем, щедро пересыпая речь лестью и самоуничижением, он выуживал из Кохки информацию. Нэлу не знал всего, что интересовало Виктора, но всякой всячины выложил порядком. К этому добавлялись сведения от Дора, с которым Витя не переставал шептаться по вечерам.
    Картина складывалась странная. Округ Нилэ считался неотъемлемой частью королевства Динкад, но в реале королевской власти практически не подчинялся. В прошлом Нилэ был изначальным ареалом обитания гоблинов-нэлу, а теперь являлся чем-то вроде независимого анклава не-людей. Сепаратистами их назвать было сложно, потому что они не объявляли о независимости и не вели активных боевых действий. Однако и чужаков к себе не пускали. Людей они считали необъявленными противниками и при всяком удобном случае вели себя враждебно. При этом не-людям никто не мешал путешествовать по всей динкадской территории. Хотя, опять же, насколько мог судить Виктор, желание это у них возникало нечасто.
    Кроме Нилэ, в королевстве было еще несколько подобных территорий. Виктор не мог понять, с какой стати. Любая власть, по идее, стремится к полному контролю. Почему здешняя не стремилась? Слишком слаба? Или причина в другом? Если Виктор уловил правильно, подобная ситуация сложилась не так давно, после этой их местной Большой Усобицы. Возможно, это такой своеобразный общественный договор?
    ...Через несколько дней положение вдруг изменилось. В худшую сторону. Было послеобеденное время, и Витя, пользуясь заработанной, а точнее, купленной привилегией, сидел на травке у стены барака и грелся на солнышке. Рядом надзирал скучавший Кохк.
    - А вы людей когда-нибудь отпускаете на свободу? - спросил Витя, посчитав, что выпал удобный момент. Их отношения к этому времени были такие, что можно было задать деликатный вопрос и не получить палкой по башке. Впрочем, ответ тоже не гарантировался.
    Поколебавшись, нэлу неохотно процедил:
    - Редко. Старый если. Или совсем-совсем больной.
    Ух ты, подумал Витя. Значит, власти не могут не знать о том, что тут творится.
    - А если кто-то умирает, где вы его хороните? - спросил он, не имея в виду, в общем-то, ничего особенного.
    Нэлу, оскалив в усмешке мелкие зубы-колышки, проговорил:
    - Падаль живые в лес относят. Звери хоронят, хе-хе. Возиться совсем не надо.
    Витя выдержал долгую паузу. После чего очень спокойно сказал:
    - Нехорошо так делать. Это все-таки люди. Разумные существа.
    Кохка уставился на него своими черными глазками. С некоторым удивлением Витя заметил, что маленький нэлу-гоблин начал раздуваться, как кот, увидевший пса. И спустя несколько мгновений грянул взрыв.
    - Нехорошо?! Нехорошо?! Люди?! - свистяще прошипел Кохка, искрясь ненавистью, и тут же перешел на визгливый крик: - Когда был цоптэм, нэлу кидали в огонь! Живых кидали в огонь! И больших, и маленьких нэлу кидали! Люди окружали боти нэлу кругом и убивали всех! Никто не мог убегать! Никто не жалели! Меч! Копье! Даже таэрцу... конь, да, когда нэлу на земле! Сытый тижга после не могли летать! Это было хорошо?! После цоптэм нэлу стало мало! Совсем мало! Один род есть - другой нет! Кто виноват? Люди виноват! Кто платить? Люди платить!
    - Откуда ты это знаешь? - спросил Витя, оправившись от изумления. - Это было давно.
    - У-ю, нэлу помнить! Нэлу все помнить! И йоры помнить, и и аэль, и все! Кого люди напал и убивал - все! Мы тут - все! Ты мне молчать, что хорошо и плохо! Ты людь, ты - плохо! Встать! Встать, шэт зудошэт!
    Рассвирепевший Кохка, подскочил к Вите и несколько раз ударил сильно древком своей пики как палкой. Витя, обожженный болью, вскочил на ноги и, отбиваясь голыми руками, отпрыгнул в сторону.
    - В хутчи! - визгливо скомандовал Кохка. - Быстро!
    - Пику убрал, сука!! - рявкнул Витя.
    Окрик хлестнул не хуже удара. Маленький нэлу отшатнулся. Опомнившись, Кохка перехватил пику наконечником вперед, сузил глаза, и яростный огонь в них сменился холодным бойцовским блеском.
    Противник был невелик ростом, но Витя не захотел проверять, как далеко всё может зайти.
    - Не бойся, я тебя не трону, - процедил он неприятным голосом. - Но и ты меня не трогай, понятно?
    Витя обошел гоблина по кругу и зашел в свою "камеру". Через секунду за спиной громко ударилась о косяк дверь и проскрежетала задвижка.
    - Похоже, это конец нашей замечательной дружбы, - пробормотал Витя.


Глава 20


    - Ты! Выходить!
    Витя открыл глаза и рывком сел на лежанке. Дверь была раскрыта настежь, внутрь каморки падал уличный свет. Светящийся проем почти полностью перекрывал темный силуэт орка-йора.
    - Выходить! Сумка брать! - нетерпеливо шевельнулась фигура.
    - Иду, - сипло отозвался Витя и не мешкая поднялся на ноги. Натянув сапоги, он сгреб одеяло, подхватил мешок и, на ходу запихивая одно в другое, выбрался наружу.
    Небо было затянуто рваной пеленой кучевых облаков, в просветах которых проглядывало синее небо. Щурясь на солнечные лучи, Витя понял, что с восхода прошла уже пара часов. Барак, как обычно, был пуст и тих, Витя снова проспал развод на работы. Он оглядел пустой двор и увидел неподалеку Кохку. Нэлу глядел в сторону и угрюмо молчал. Гоблин вел себя так все три дня с момента бурной дискуссии. А вместе со словами у него кончились и поблажки. Так что Витя смотрел на йора со скрытой надеждой на перемену своей участи. Сидеть в темной каморке и абсолютно ничего не делать надоело до ужаса.
    - Иди за мной, - приказал йор, убедившись, что пленник привык к свету, после чего развернулся и зашагал к калитке.
    Витя послушно пристроился в кильватер. Нэлу прошмыгнул к опустевшей камере.
    Они с орком вышли за ограду, когда Витя, наконец, победил одеяло, упаковав его поверх мешка, и только после этого осознал, что в этот раз ему не связали руки. Витя удивленно посмотрел в затылок орку, потом себе за спину. Сзади никто не шел. Уже не подконвойный, подумал он.
    Той же старой дорожкой они выбрались на улицу городка и зашагали по мостовой. Через минуту йор свернул в переулок, обернулся, контролируя Виктора, и зашел во двор двухэтажного дома с темной гранитной облицовкой. Поднявшись на крыльцо, провожатый без стука толкнул дверь с ромбовидным окошком и переступил порог.
    Сделав пару шагов, он остановился и что-то коротко сказал.
    Витя осторожно выглянул из-за крутого плеча. Посреди широкого коридора с деревянными панелями стоял очередной руконогий вислоносый уродец-нэлу в черном костюме. Он важно кивнул в ответ на слова орка и перевел взгляд маленьких глаз на Витю.
    - Выйди сюда, сударь, - проскрипел нэлу по-динкадски.
    Витя слегка приосанился и вышел из-за орка вперед.
    Нэлу критически оглядел его с головы до ног и махнул рукой:
    - Умываться там.
    Витя, скрывая радость, с достоинством кивнув и величественно направился к указанной двери, выходившей в коридор.
    - Мешок можно оставить тут, - прилетело в спину.
    Смешавшись на секунду, Виктор движением плеча скинул мешок на пол и небрежно прислонил к стенке. Не глядя на окружающих, он открыл дверь и прошел внутрь.
    Темноватая комнатка за дверью была заставлена какими-то бадьями и пустыми бочками на холодном каменном полу. Окно глядело в сумрачный тенистый сад. Не понял, подумал Витя, но, развернувшись, увидел в углу тумбу с мятым медным кувшином, таким же тазом и куском серого мыла. На стене висело полотенце и даже тусклое металлическое "зеркало", похожее на отполированный поднос. Витя с удовольствием умылся и постарался хотя бы чуть-чуть привести в порядок одежду. Впереди, очевидно, ждала некая встреча. Жалко, нет одежной щетки и расчески.
    Закончив прихорашиваться, Виктор сделал глубокий вдох и твердым шагом вышел в коридор.
    Орка-провожатого уже не было. Гоблин в черном терпеливо ждал на прежнем месте.
    - Сюда, - проскрипел он и направился вглубь дома.
    Подхватив мешок, Виктор последовал за ним.
    Они дошли до конца коридора, свернули за угол, прошли немного, свернули в другую сторону и, наконец, остановились у двери с непрозрачной стеклянной панелью. Нэлу постучал, заранее почтительно склонил голову и прошел за дверь.
    - Мастер, прибыл тот самый человек, - приглушенно донеслось до Виктора.
    - Пригласи, - отозвался низкий мужской голос.
    Нэлу выглянул в коридор, и Витя вошел в комнату. В обычную комнату, хотя он опасался увидеть большой зал, где за длинным столом сидят мрачные судьи, приговаривающие всех незваных гостей к рабству. Стол здесь был, но тоже обычный письменный, а рядом с ним стоял человек, сказавший слова, от которых по телу прокатилась волна облегчения:
    - Я Мастер железных работ Буни. У тебя есть ко мне какое-то послание?
   
    Когда за вышедшим нэлу закрылась дверь, мастер сделал короткий жест:
    - Проходи и садись.
    Виктор отвесил вежливый поклон, прошел к деревянному креслу у стены, сел и скромно огляделся. Судя по столу, креслам и книжным шкафам, это был кабинет. Хозяин кабинета уселся в кресло напротив и сказал:
    - Я тебя слушаю.
    Мастер Буни своим видом внушал. Он был не слишком высок, но обладал пропорциями портового грузчика. Только грузчики не одеваются так богато и не носят на шеях серебряных цепей из массивных звеньев. Лицо волшебника охватывала коротко подстриженная борода, острый взгляд подчеркивали чуть сведенные густые брови и буйные пряди темной шевелюры. Образ дополняли перстни с камнями, унизывавшие толстые пальцы, которые могли сжиматься в пудовые кулаки.
    Колоритный мужик, мелькнуло в голове Вити, после чего он кашлянул и со всей возможной почтительностью и церемонностью сказал:
    - Приветствую многоуважаемого Мастера железных работ Буни. Да пребудешь ты во здравии все дни своей жизни! Меня прислали к тебе, господин, с просьбой помочь в одном непростом вопросе.
    - Ну конечно же, - невозмутимо отозвался Буни. - С просьбой о помощи, с чем же еще.
    Витя, вежливо выждав мгновение, продолжил:
    - Помощь эта не требует никаких усилий, великий мастер, кроме усилий памяти, и потому, смею надеяться, не слишком обременит тебя - если, конечно, ты окажешь такую честь.
    - Так! - сказал Буни и прихлопнул широкими ладонями по коленям. - Давай-ка, для начала - как тебя зовут и кто тебя послал?
    Шоу начинается, сказал себе Витя и склонил голову:
    - Меня зовут Викото, господин. А прислал меня Мастер закатных облаков Тиггур.
    - Тиггур? - прищурив глаз, переспросил Буни. - Закатных облаков? Это кто ж такой?
    - Думаю, в Динкаде он не слишком известен. Всю свою жизнь мастер Тиггур нес службу при дворе графа Валдена.
    - Это которого Валдена? Из Шазура?
    - Именно так.
    - Ну, и с какой стати шазурскому мастеру понадобилась помощь динкадского? Шазур, небось, и сам большой!
    - Уйдя на покой, мастер Тиггур решил поселиться в Динкаде. Возможно, поэтому? Но я не могу сказать точно, мастер не посвящал меня в свои мысли.
    - Ну, еще бы... А ты, значит, его ученик?
    - Нет, просто помощник.
    - Хм... Ладно, и что за помощь просит твой Тиггур?
    - Дело в том, многоуважаемый мастер...
    Буни слушал внимательно, не сводя с Вити пристального взгляда. И этим очень напоминал эльфа на ночном допросе. Глаза были не то чтобы недоверчивыми, а, скорее, без всякой готовности верить услышанному. Без малейшего намека на дружелюбие. Витя, стараясь не показывать неуверенность, плавно излагал свою легенду, в которой были искусно (как он надеялся) перемешаны чистая правда и отборное вранье. В общем-то, каждая деталь истории по отдельности была уже обкатана. Но насколько хорошо звучало все вместе?
    Когда Виктор закончил, Буни помолчал немного и протянул:
    - Поня-атно, поня-атно... А почему ты Нуэилендилу этого не сказал?
    - Кому, прошу прощения? - удивился Витя.
    - Начальнику пограничной стражи Туйтуры.
    - Много слухов ходит о Нилэ, - печально ответил Виктор. - Не все из них добрые. Когда меня привели к Нунель... к начальнику стражи, я не знал, насколько важен этот господин, какой властью он обладает. И побоялся, что, выложив всё, дам ему повод самому решить мое дело.
    - Что ты имеешь в виду?
    - Он мог объявить мое послание пустой глупостью. А потом... - Витя вульгарно провел большим пальцем по горлу. - И все бы пропало. Я сделал ставку на твое имя, многоуважаемый мастер Буни. И кажется, выиграл.
    В глазах Буни мелькнула искра интереса.
    - Значит, ты предложил Нуэилендилу взять на себя ответственность неизвестно за что, и он уклонился? Что ж, неглупо! Но и не умно. Ведь мог бы и взять! А что если вместо него оказался бы простой разбойник, а?
    Виктор пожал плечами:
    - Такой бы прирезал вообще без разговоров: зачем они ему? Но если верить слухам, в Нилэ разбойников нет.
    Буни, развеселившись, воскликнул:
    - Парень, ты мне нравишься! Мозги на месте и смелости не занимать. Не хочешь промочить горло?
    - С удовольствием, - откликнулся Виктор. Причем не кривя душой. Он бы заодно еще и пожевал чего-нибудь. Своих запасов больше не осталось, а здешний хлеб в горло лез с трудом. Из чего только его делали?
    Буни стал с деревянного кресла, подошел к столу и взял колокольчик с длинной ручкой. По комнате рассыпался чистый тонкий звон.
    Минутой позже в дверь сунулся нэлу в черном.
    - Вина! - приказал волшебник. - И вообще. И побыстрее.
    Нэлу понятливо согнулся и исчез.
    - Посиди здесь, - приказал Буни Виктору.
    Уговорил, подумал Витя и вместе с этой мыслью понял, что мышцы больше не сводит от напряжения. Тьфу-тьфу-тьфу, кажется, начало положено...
    Сам Буни, вытащив из книжного шкафа какой-то том, уселся за стол и принялся листать страницы, словно забыл о госте. Витя, украдкой понаблюдав за ним, принялся глазеть по сторонам. Интерьерчик неплохой. Особенное красочно выглядели чучела причудливых птичек, закрепленные на стенах. Чего только здешняя мать-природа не придумала! Нилэ реально необычное место. Вот почему на территории людей он ничего подобного не видел - это вопрос. Или люди так же грубо переделывали землю под свои потребности, как это было в истории родного мира?
    Довольно быстро вернулся нэлу, притащив с собой большой поднос, Он ловко переставил на приставной столик графин вина, пару бокалов, вазу с фруктами, корзинку-хлебницу и блюдо с нарезаной розовой ветчиной, узрев которую, Витя невольно проглотил слюну. Закончив сервировку, гоблин поклонился Буни, который, не отрываясь от книги, махнул рукой, и вышел вон. Воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом переворачиваемых страниц. Витя не сводил глаз с закуски и терзался.
    - Налей себе вина, - вдруг сказал Буни, не отрываясь от книги.
    Витя встал и подошел к столику, чувствуя смутное недоумение. Он налил в красивый, с гравировкой, стеклянный бокал немного вина из тяжелого графина и пригубил. Красное, кисло-сладкое, довольно приятное на вкус. Но, кажется, фруктовое, а вовсе не виноградное.
    - Лей-лей, не стесняйся, - волшебник вроде бы не поднимал головы от книги, но при этом все замечал.
    Витя решил не спорить. Допив, что было, он налил полный бокал и сделал несколько глотков. Попутно вспомнился Барни и его невкусный "квас". Как давно это было...
    - Давай еще, - поощрил Буни. - Хорошее вино, местное.
    Посмотрев на него, Витя налил полбокала, выпил и решительно поставил бокал на столик.
    Буни оторвался от чтения и поднял голову:
    - Что, не пьется в одиночестве? И правильно! Пить всегда нужно с кем-то. Налей-ка себе и мне.
    Он встал, подошел к столику, взял наполненный Виктором бокал и выдал тост:
    - Да сгинут наши враги!
    Дабы не отстать от хозяина, Вите пришлось выпить бокал до дна.
    - Повторим!
    Витя, стараясь казаться невозмутимым, налил бокалы и выпил под новый тост о благополучии друзей. Неужели алкаш, подумал он про хозяина. А тот кивнул ему на кресло и снова сел за стол, читать свою книгу.
    Виктор сел в жесткое деревянное кресло и стал ждать развития событий. Уже без энтузиазма. Как-то странно все развивалось. От выпитого в пустом желудке начало урчать, а голод усилился. Зато по телу разлилось приятное тепло.
    Минут через десять Буни, наконец, захлопнул том, подошел к Виктору и, нависнув сверху, вдруг жестко рубанул:
    - А теперь отвечай и не задумывайся: сколько лет твоему мастеру Тиггуру?
    - Лет? Ну... он старый уже, - растерявшись, ответил Витя. Он попытался встать, но волшебник взмахом руки пресек порыв. - Я точно не знаю.
    - Насколько старый? - не отставал Буни, не сводя с него взгляда, вновь ставшим змеиным.
    - Ну, сильно старый. Седой совсем. И... это... согбенный.
    - Какого он роста?
    - Роста?
    - Да, роста. Какого он роста? Отвечай быстро!
    - Ну, такого примерно, - показал ладонью над полом Витя, чувствуя, как удивление переходит в напряг.
    - Его полное звание?
    - Я же говорил - Мастер закатных облаков...
    - В каком году он его получил?
    - Я не знаю...
    - Чей он ученик?
    - Э-э... своего отца, я думаю.
    - В каком году он поступил на службу к Валденам?
    - Не могу сказать. Знаю только, что место перешло ему от отца и двоюродного деда. Наследственная служба.
    - Когда и почему он с нее ушел?
    - Лет десять назад. Там случилась история... Разве это важно?
    - Говори!
    Мысленно извинившись перед старым волшебником, Виктор коротко передал суть инцидента с шазурской княгиней, выбирая при этом самые нейтральные выражения. Буни задал ряд уточняющих вопросов, после чего продолжил допрос. Да, самый настоящий допрос, и куда круче, чем у аэля-"пограничника".
    Витя успел подумать, что правильно отказался тогда давать объяснения. Подозрительная личность, у которой не было ответов на добрую половину вопросов, имела все шансы валяться поутру у кострища в виде хладного трупа. И сейчас, отдуваясь и старательно демонстрируя откровенность, Виктор гадал, чем все кончится. С каждым "нет", "не знаю" и "мне не говорили" (а что можно было ответить на вопрос типа: "Какие отношения у Тиггура с главным жрецом Олмула?"), он чувствовал, как приближается капец.
    Задав последний вопрос, Буни умолк, продолжая пронзать жертву острым взглядом. В комнате повисла напряженная тишина. Виктор исподлобья, снизу вверх, смотрел на стоявшего волшебника и прикидывал, успеет ли он нырнуть ему под ноги, уронить эту тушу на пол, выбежать в коридор, потом из дома и свинтить через поле в лес. Если и успеет, то при большой удаче. А учитывая, что кое для кого здешние леса - дом родной, то есть ли смысл?
    Внезапно Буни усмехнулся, и глаза его потеплели.
    - Ладно, не колотись так, парень, - дружеским тоном сказал он. - Больше тянуть жилы не буду. Я верю, что ты тот, за кого себя выдаешь.
    Витя не сдержал выдох облегчения и осторожно спросил:
    - А зачем мне тебя обманывать, мастер?
    - А зачем люди обманывают друг друга? - резонно заметил Буни. Он повернулся и подошел к сервированному столику. - Небось, не все можно честным путем добиться... Давай, выпьем теперь по-настоящему.
    - По-настоящему? - подходя, переспросил Витя. - А до этого?..
    - А до этого мне нужно было, чтобы у тебя развязался язык, - веско сказал Буни и кивком указал на бокал, наполненный едва на треть. - И он развязался.
    - Мне просто нечего было скрывать, - ответил Витя, с трудом сдерживая нервный смех. Пытаться парой бокалов винца вырубить самоконтроль человека, у которого в кругу друзей и поллитра водки на рыло не считалась каким-то особым подвигом... Как и пойти после этого искать приключения на пятую точку. Мишаню бы сюда - поржали бы от души!
    - Тем лучше. Пей и ешь. Будь моим гостем.
   
    Комната для приема собственно гостей выглядела куда симпатичней кабинета. Черный от сажи камин не горел, но прочая обстановка, состоявшая из красивой мебели, драпировок и настенных украшений, создавала приятную (Витя подумал: культурную) атмосферу. Буни прошел к оригинальному угловому дивану, сел сам и усадил Виктора. Слуга-нэлу поставил на столик тот же поднос с яствами и исчез.
    - С тобой не слишком плохо обращались в даламте? - поинтересовался Буни, привольно раскидывая руки по спинке дивана.
    - Со мной - нет, - сдержанно ответил Витя, поняв, что речь о бараке. - Но, похоже, только со мной.
    Буни некоторое время пристально смотрел на него, потом убрал руки со спинки дивана и сказал:
    - Я... понимаю. Но лично с тобой все хорошо?
    - Да.
    - Прекрасно. Тогда сразу к делу. В "Волшебном парусе Шазура" мало что сказано о магах дома Валдена. Поэтому вопрос: зачем Мастер закатных облаков хочет разобраться с непонятным амулетом? Это совсем не его ремесло. Бессмысленная трата сил и времени.
    - Наверно, ты прав, многоуважаемый мастер Буни, - согласился Витя, - но, увы, я снова могу сказать лишь "не знаю". Догадываюсь, что кольцо перешло мастеру Тиггуру от близкого человека, но кто он и откуда...
    - Ладно, забудем об этом, - махнул мощной дланью Буни. - Давай, показывай.
    Витя сунул руку за пазуху и достал лоскут кожи с чертежом. Аккуратно развернув на коленке, он на ладонях бережно передал его волшебнику.
    - Убери-ка это, - указывая подбородком на стол, распорядился Буни, приняв лоскут.
    Витя снял нагруженный поднос, огляделся и переставил на инкрустированный комод. Буни расстелил кожу на лакированном восьмиугольном столике, склонился над рисунком, шагнул в сторону, чтобы не загораживать свет из окна, и погрузился в изучение.
    Витя в почтительной позе стоял сбоку и не дышал. Со стиснутыми зубами он молился, чтобы на это раз все получилось. Буни молчал изнурительно долгую минуту. Казалось, он проследил внимательным взглядом каждую линию и точку, не пропустил ни одного штришка...
    В конце концов мастер задумчиво произнес:
    - Где-то я уже это видел.
    Сердце сделало бешеный скачок, и Витя прижал кулак к груди, чтобы оно не выпрыгнуло наружу. Наконец-то, елы-палы! Так, только не спешить от радости... Он выждал, когда схлынет волна эйфории, и дрогнувшим голосом спросил как можно спокойней:
    - И где же, уважаемый мастер?
    Буни не ответил. Его цепкий взгляд снова принялся гулять по чертежу, останавливаясь то на одной детали, то на другой. Чуть погодя он распрямился и быстро вышел из комнаты. Витя дернулся следом, но спохватился, присел на диван и впился глазами в дверной проем. Надежда полыхала в душе бенгальским огнем.
    Волшебник вернулся минут через пять. К этому моменту пламя надежды успело сильно прогореть. Витя приказал себе быть готовым ко всему - в том числе к тому, что мастер ошибся. Он даже вставать не стал, доказывая самому себе твердость духа.
    С раскрытым книжным томом в руках Буни приблизился к столу, отодвинул чертеж и положил книгу рядом. Несколько раз переведя взгляд со страницы на рисунок и обратно, он удовлетворенно сказал:
    - Да, так и есть. Это Браслет Тропы.
    Витя закрыл глаза. Свершилось! Наконец! Он нашел конец нити! Все-таки нашел. И теперь нужно только суметь размотать клубок до конца...
    - Ты что, спишь, Викото? - вдруг услышал он. - С вина развезло? Разве не слышал - я знаю, что это за штука.
    Витя вскочил на ноги.
    - Никак нет, мастер, не сплю! - бодро отрапортовал он. - Просто... задумался.
    Буни неожиданно добродушно усмехнулся:
    - Надо бы тебя накормить как следует. Слышал, значит? Это Браслет Тропы. Последнее изделие Дагбина.
    - Прошу прощения - кого?
    - Дагбина по прозвищу Мигун - волшебника, жившего больше ста лет назад. Чудной был маг, все изобретал разные штучки да заклинания. И ни в чем особенно не преуспел. Этот твой Браслет - очередная проба. Вернее, одна из последних. Вскоре после этого Дагбин-Мигун умер.
    У Вити расширились глаза:
    - Из-за браслета?
    Буни хохотнул:
    - Нет, дружок, не из-за Браслета, а от старости! Хотя, может, и помогли старику, кто его знает. Дело давнее, а времена тогда стояли лихие. Но это неважно.
    Волшебник закрыл книгу и, сдвинул чертеж в центр стола, снова на него уставился.
    - Откуда Браслет взялся у Тиггура, а, Викото? - спросил он задумчиво. - Не должен он быть у него. Никак не должен.
    - А в чем дело? - осторожно поинтересовался Витя.
    - В книге сказано: много лет назад Браслет был передан в королевскую сокровищницу. А сокровищница - это такое место, куда трудно попасть, но откуда еще труднее выбраться. Тем более магическому амулету. Что скажешь?
    Буни поднял голову и пронзил Виктора взглядом острым как кинжал. Витя внутренне содрогнулся, но среагировал моментально: втянул голову в плечи и развел руки в стороны. Ну не знает он, как это случилось! Не знает, и все тут!
    Помедлив, Буни погасил свой взор, напоследок еще раз внимательно осмотрел чертеж и сложил его по старым складкам.
    - На, держи. Ну что, ты доволен?
    Витя с поклоном принял лоскут и сказал:
    - Я очень рад, конечно. Только жаль, что узнал не так много. Прости, если это прозвучало... э-э... дерзко. Я крайне тебе признателен, многоуважаемый мастер, и благодарю за честь, которую ты оказал, помогая мне в этом деле, и за проявленную доброту... Но все-таки узнать хотел больше.
    - Экий ты любознательный господин, - усмехнулся Буни. - Чего же тебе еще надобно?
    - Да так, пустяк-другой, - скромно сказал Витя. - Для чего был сделан браслет? Чем он может быть опасен? Можно ли его заставить работать? Как это сделать? Почему его поместили в королевскую сокровищницу?.. Как видишь, немного - всего лишь все остальное.
    Буни выдержал паузу и расхохотался.
    - Язык у тебя подвешен, дружок, - похвалил он. - И хотя кой-чего явно не договариваешь - вижу, вижу, не строй такую невинную морду! - ты мне по нраву. Ладно, так и быть, уделю тебе еще немного своего времени. Ты голоден? Отобедаешь со мной?
    - Целую лошадь съел бы...
    - Ну да, что там моя закуска после даламта. Ничего, сейчас набьем животы как следует! Иди за мной.


Глава 21


    У самой обыкновенной еды есть одно волшебное свойство: после нее сытый человек становится добрее себя же самого, но голодного. Витя вспомнил об этом за обедом, глядя на то, как Буни с аппетитом поглощает одно блюдо за другим, а им просто счета не было. Витя решил не только наесться до отвала, но и попробовать раскрутить волшебника на всю катушку.
    Череда супов, жаркого, паштетов, заливных, гарниров и вин заняла черт знает сколько времени, но в конце концов Буни довольно отодвинулся от обеденного стола. Поднявшись на ноги, он оглядел разоренную сервировку взглядом победителя и подвел итог битвы:
    - Славно!
    Витя торопливо дожевал кусок жареной дичи (через силу), промакнул губы льняной салфеткой (тут были салфетки!) и тоже встал из-за стола.
    - Давай-ка передохнем маленько, - выдвинул предложение Буни и тут же двинулся, сыто пыхтя, из столовой комнаты в гостевую.
    В этот раз его выбор пал на глубокое удобное кресло у окна. Буни самолично, без помощи слуги, открыл оконную створку - повеяло приятным сквозняком, - снял с груди свою серебряную цепь, сел, без церемоний расстегнул камзол, совсем уже по-простецки распустил ремень на штанах и только после этих жизненно необходимых процедур обратился к Виктору:
    - Давай, садись, и говори, что там собирался спрашивать.
    Витя сел в кресло с другой стороны окна, расцепил крючок воротника и заговорил, решив для затравки немного польстить:
    - Спасибо за прекрасный обед, уважаемый мастер Буни. Я и забыл, когда в последний раз ел что-то столь же вкусное, - и это было, к слову, правдой; Буни лишь вяло-добродушно махнул рукой. - И спасибо, что согласился ответить на мои вопросы. Как ты понимаешь, вернуться к своему мастеру с известием, что амулет опознан, но и только, было бы мало отличимым от того, чтобы вернуться ни с чем...
    - Ты это, давай, не тяни, - посоветовал волшебник слегка утробным голосом, борясь с желудком. - Все я понимаю, но если сейчас усну от твоих речей, то шиш тебе будет, а не подробности. Сказывай, что хотел узнать.
    Витя мысленно скрестил пальцы и повторил вопросы, заданные перед обедом, на ходу уточняя и расширяя смысл.
    - Значит, так, - дослушав, сказал Буни. - Всё про всё я тебе, дружок, сказать не могу, потому что и сам не очень сведущ. Я занимаюсь совсем другими вещами. А из того, что знаю... Дагбин-Мигун создал Браслет Тропы во время Большой Усобицы. Сей амулет был необычайной силы. По слухам. Ибо никто, насколько мне известно, вызвать эту силу не смог. Наверно, амулет у Дагбина получился не таким, каким был задуман. Ну, для Мигуна, говорят, это было делом обычным. А может, Дагбин наложил защитные чары. Если наложил, то пользы ему с этого было мало, потому что вскоре он умер. Опять-таки, умер или погиб - точно не известно.
    - Прости, если повторяюсь, но почему ты говоришь "погиб"? - спросил Витя.
    - Так ведь Междоусобица тогда была, - слегка подняв бровь, ответил Буни. - Тогда чего только не творилось!
    Витя покивал с понимающим лицом. Буни секунду-другую смотрел на него, а потом поинтересовался:
    - Ты историю-то знаешь, парень? Такое впечатление, что не очень.
    - Не очень, - признался Витя.
    - А про Большую Усобицу что слышал?
    Витя напряг память и выложил все, что знал по теме. Вышло неубедительно, как у студента-троечника, заваливающего экзамен.
    - Молодежь... - досадливо поморщился Буни. - Быстро же все забывается. Плохо тебя твой мастер учит!
    - Я не ученик мастера, - попытался оправдаться Витя. - И он шазурец.
    - Ну, это все объясняет! - с сарказмом воскликнул Буни. - Шазурец! Что иноземцу до истории страны, в которой он так давно живет! Подумаешь, Динкад какой-то! Ты про динкадскую историю вообще что знаешь-то, дружок?
    Витя красноречиво промолчал.
    - Может быть, ты и про светлых-темных не слышал?
    Витя не рискнул вновь блеснуть знаниями. Вместо этого он как смог изобразил стыд и раскаяние.
    Буни покачал головой, но потом, смягчившись, сказал:
    - Ладно, просвещу тебя, неуча, по доброте душевной. Не забудь потом поблагодарить.
    - Конечно, - немедленно откликнулся Витя.
    - Тогда слушай...
   
    История королевства Динкад уходила корнями, как водится, в далекое прошлое. Навряд ли нашелся бы летописец, который сказал бы точно, когда воля легендарных вождей собрала народ динков под единой дланью и повела своей, отдельной от других племен, судьбой. Потом, естественно, потекли столетия, маленькое королевство стало прибавлять в размерах. На каком-то этапе оно стало таким большим, что перестало быть не только динкским, но и просто человеческим. Растущая страна не могла состоять из обособленных, разрозненных территорий, заселенных исключительно людьми. В пределах динкадских земель пришлось найти место и для аэлей-эльфов, и для даруков-гномов, и для прочих разумных существ. Однако не все без исключения не-люди готовы были признать, что живут в человеческом королевстве, и по этой причине в Динкаде хватало не-людских анклавов. Тем не менее своей страной динкадские владыки правили, что называется, крепкой рукой.
    Подобно любой стране, Динкад переживал разные времена: войны и мира, роста и застоя, деспотии и относительной свободы. Но все же королевским подданным, видимо, жилось неплохо, потому что с годами их число только увеличивалось.
    И в особенности это касалось людей. Словно возмещая людям краткость срока жизни, боги одарили их повышенной плодовитостью. В чем-чем, а в этом люди превосходили всех других разумных, которые жили хоть и намного дольше, но и намного же малодетнее. После установления окончательных границ королевства численная доля людей медленно, но неуклонно росла. История как будто хотела сохранить за Динкадом смысл племенного названия. Поколения сменяли друг друга, и безлюдные прежде пространства застраивались селениями, покрывались обработанными полями, пересекались дорогами. Поднимались новые замки, деревни превращались в города, по дорогам вместо одиноких путников катили целые обозы. И одновременно с ростом числа людей росли их сила и самоуверенность.
    В какой-то мере этому способствовало развитие магии. Вообще-то среди людей, которые были по своей природе существами немагическими, способных к магии талантов было очень мало, примерно один на тысячу. Однако когда этих самых тысяч простых людей стало неисчислимое множество, пропорционально выросло и количество людей-магов. И редкость дара естественным образом сплачивала их друг с другом. Пусть медленные, но все же полезные совместные усилия привели, среди прочего, и к открытию некоторых способов умаления болезней и смертей (то есть медицины, вывел для себя Виктор). И эти способы только усиливали рост человеческого населения.
    Чем больше становилось людей, тем больше они ссорились со всеми вокруг. Не то чтобы из-за врожденной злобности, а просто из-за само'й нехватки места. Ведь человеку мало участка под своим домом, ему нужна земля для пашни и выпаса скота, нужны леса заготовки древесины, реки для ловли рыбы и судоходства, земные недра для добычи руд. А все эти поля, леса и реки нередко уже кому-то принадлежали. И этот кто-то вовсе не собирался уступать свои права лишь потому, что людям так захотелось.
    Динкад, окруженный другими странами, не мог приобретать новые земли ни миром, ни бесконечными сражениями. Внутри королевства стало копиться напряжение; людей становилось все больше, трения возникали все чаще. И в один злополучный миг от искр этих трений вспыхнул пожар войны.
    Волна погромов нелюдей неожиданно прокатилась по городам, перекинулась на сельскую местность и быстро охватило всю страну. Королевская власть оказалась бессильна. Годы недружелюбного соседства, раздоров, стычек из-за заливного луга или холма с залежью руды внезапно вылились в кровавую междоусобицу. Вражда мгновенно поделила королевских подданных на два лагеря - люди и все остальные. Динкад раскололся пополам.
    Многое случилось за время смуты, достойное и упоминания, и забвения. Но главным было другое. Поначалу люди одерживали верх. Их враги, возможно, в совокупности и не уступали числом, но каждый вид боролся в одиночку. Люди же действовали сообща. Порою даже не сговариваясь, стихийно возникшими отрядами, они били всех, кто отличался от человека чем угодно - ростом, голосом, странным цветом кожи, да хоть формой ушей. То было время черной жестокости, о котором сами люди вспоминать не любили. Однако такое положение вещей сохранялось недолго. Опомнившись, противники стали оказывать ожесточенное сопротивление, а позже - невиданное дело - объединяться. Эльф сражался рядом с гномом, а помогал им великан - так это выглядело. Ничего подобного раньше не наблюдалось.
    Очень скоро противники человека обнаружили его слабое место. Люди одерживали победу, если неприятель был лишен магического начала - как они сами. Людей просто было больше. Но столкнувшись с отпором, когда грубая сила подкреплялась волшебством, они теряли это нехитрое преимущество. Боец, одной рукой сжимающий меч, а второй пускающий молнии, был сильнее человека, вооруженного лишь мечом. Такого противника нужно было одолевать целой толпой. А своих магов-воинов у людей было мало. Кроме того, человеческие волшебники почему-то выступили против вспыхнувшего взаимоуничтожения.
    И в этом они были не одиноки. Во всех втянутых в междоусобицу народах находились мудрецы, призывавшие остановить кровопролитие. Решать дело нужно миром, заклинали они соплеменников. Однако их хоть и слышали, но не слушали. В отчаянии мудрецы, отринув родовую принадлежность, пытались организовать совместные действия, повлиять на умы ярых противников. До поры до времени их усилия были тщетны.
    Были и другие - непримиримые. Эти жаждали полной победы над врагом, без всяких уступок и договоров. Их ничуть не смутило, если бы для этого потребовалось уничтожить неприятеля до последнего человека или не-человека. Вопрос решен, когда нет даже предмета вопроса!
    Смута то разгоралась, то стихала. Власти, сильные в столице, но потерявшие всякое влияние за ее пределами, ничего не могли поделать. Слишком многое выплеснулось наружу. Ненависть питалась ненавистью, зло - злом. Так длилось на протяжении целого поколения.
    Наконец, пришло время, когда обе стороны очутились в тупике. Кровь разных оттенков лилась беспрестанно, но положение больше не менялось. Подобно двум сцепившимся рогами оленям, враги застыли в нескончаемом напряжении, не в силах ни победить, ни уступить.
    Вот тогда голоса мудрых, наконец, были услышаны. Буйных голов осталось немного - бо'льшая их часть покоилась под могильными курганами. Страна дымилась в развалинах, делить уже было нечего. И хотя остались отдельные безумцы, кричавшие о мести и каре, противники решили, что пора прекращать. В загробные миры разнообразных разумных существ переселилось слишком много душ.
   
    - В общем, был заключен мир, - будничным тоном закончил свой рассказ Буни. - И вовремя, надо сказать. Окрестные страны уже начали пробовать Динкад на зубок. Кто знает, продлись смута еще немного, может, и королевства бы никакого не осталось.
    - Да, такое бывает, - машинально подтвердил Витя, слегка ошарашенный тем, что услышал.
    - И вот уже несколько человеческих поколений народы Динкада живут в мире и, худо-бедно, согласии. Хотя не забывают о прошлом.
    - Несколько поколений - это сколько, век-полтора? - уточнил Витя. - Неужели кто-то еще помнит, что случилось давным-давно?
    - Помнит? - усмехнулся Буни. - До сих пор живы те, кто участвовал в войне.
    - Как это?.. - удивленно начал было Витя и тут же мысленно хлопнул себя по лбу. - А, ну да, точно...
    Буни взглянул на него, прищурив глаз. Витя торопливо сказал:
    - Твой рассказ был очень интересным. Благодарю тебя. Теперь мне понятно, что это была за Усобица.
    - Большая Усобица, - поправил Буни.
    - Да, Большая Усобица... А насчет темных и светлых сил? Как они со всем этим связаны?
    - А ты еще не догадался?
    - Нет.
    - Темные силы, парень, - это те самые непримиримые сторонники войны до победного конца.
    - Те, которые всех бы убили, одни остались?
    - Да. Всех врагов. Ну, или не убили, а обратили бы в рабство, скажем. Такие встречались не только среди людей, они были и у аэлей, у даруков - у всех. Во время войны эти непримиримые выреза'ли семьи врагов, отравляли источники, подкупали предателей. Они не гнушались самыми гнусными приемами.
    - И сохранились до сих пор? - хмуро спросил Виктор.
    Буни качнул тяжелой головой:
    - Я не совсем точно выразился. Темные силы - это не сами непримиримые, а наследники их бесчестного отношения к противнику. Теперь-то войны нет, и открытого разбоя никто не потерпит. Темные переняли сам образ действий непримиримых. Они могут подослать наемного убийцу, устроить похищение, подкупить чиновника. Могут учинить беспорядки. Для них не существует запретных способов.
    - Так чего им нужно, если война закончилась?
    - Да всего понемногу! Власти, денег, удовольствий, высокого положения. И чтобы удовлетворить свои страсти, они без колебаний прибегнут к чему угодно. Они позволяют себе все, что ведет к успеху.
    - Цель оправдывает средства, - процитировал Витя в переводе на динкадский.
    - Вроде того. Неплохо сказано, - одобрил Буни.
    - Ну, а светлые - кто они?
    - Мудрецы и люди доброй воли, которые во время войны призывали вложить мечи в ножны. Это они остановили кровопролитие. А с воцарением мира остались следить, чтобы оный не был вновь нарушен. Тогда их, собственно, и прозвали светлыми силами. Пусть люди усвоили урок, но человеческая память коротка. Вдруг в новых поколениях найдутся дураки, жадные до чужого добра? Или у не-людей проснуться старые обиды? Мирная жизнь, несомненно, стоит того, чтобы ее оберегать.
    - А как люди могут следить, чтобы не-люди чего-нибудь не устроили? Ведь никого никого не победил?
    - Я гляжу, ты плохо слушал, Викото. Светлые силы состоят не из людей, точнее, не из одних людей. Светлым может быть любой из разумных. Если его сочли достойным и приняли в круг светлых, смыслом его жизни становится служение делу мира. Это хранитель спокойствия в королевстве. А человек он, аэль или буррта, все равно. Хоть лабег. Хотя лабег-светлый был бы забавным зрелищем, - усмехнулся волшебник.
    "Буррта - это великан, лабег - водяной дракон", - напомнил себе Витя и задал новый вопрос:
    - То есть получается, их объединяет не родовое происхождение, а вера?
    - Ну, не то чтобы вера - для веры есть боги... Хотя, может, и вера, - вдруг задумался Буни. - Только они верят не в высшие сущности, а в понятия о должном, о правильном. Хотя в богов они тоже верят...
    Витя поспешил на помощь:
    - То есть они единомышленники на страже мира?
    - Да, единомышленники, - согласился Буни. - Хм, на страже...
    - А темные? Тоже единомышленники?
    - В каком-то смысле, но не как светлые. У них нет общих целей, у них есть цели одинаковые. Богатство, власть, личные прихоти. Бывает так, что два темных клана на время договорятся действовать сообща. Но стоит одному из них перейти дорогу другому, они тут же встают на ножи.
    - Понятно, - задумчиво произнес Виктор.
    Он на скорую руку подбил итог. Политическую жизнь в стране определяли три стороны: король-человек (вместе с аристократией?), силы светлые и силы темные. Почему-то о духовенстве Буни не упомянул... жрецы особого веса не имеют?.. или не выдерживают конкуренции с магами?.. Значит, глава всего и вся - король, который опирается, надо полагать, на собственную военную силу (иначе свергнут), плюс на силы вассалов. Темные силы - нечто среднее между мафией и тайной оппозицией. Светлые отвечают за идеологию и, видимо, политический контроль. В принципе, картина понятная.
    Витя церемонно склонил голову:
    - Позволь еще раз поблагодарить тебя за рассказ. Было очень познавательно.
    - Расти большой, - добродушно отозвался Буни.
    - Только я одного не пойму, - прибавил Витя. - То, что я видел в даламте... Эти люди... Выходит, Нилэ - земля темных?
    Воцарилась такая глубокая тишина, что Витя услышал сопение собеседника. Глубокое, шумное сопение. А еще он увидел, как лицо Буни наливается багровой краской. Витя испугался. Е-мое, нафига он это ляпнул! Блин, что сейчас будет?..
    Ничего, однако, не случилось. Уже мигом позже мгновение волшебник опустил веки, перестав обжигать взглядом. Красные пятна на лице быстро исчезли, а дыхание успокоилось. Через несколько секунд Буни выглядел уже как обычно. Помолчав, обычным же голосом он сказал:
    - Понимаю тебя, Викото. Понимаю твой вопрос. И отвечу так: найдется немало людей и не-людей, которые назвали бы Нилэ землей темных. Но я к таковым не принадлежу.
    Теперь Витя молча глядел на него. Разведчиками называют только своих, подумал он, чужие - всегда шпионы. Сейчас он скажет, что в бараке не рабы, а те, кто обязан отрабатывать какое-нибудь шибко справедливое наказание. Или искупать трудом неправедные дела предков. Или что это злостные нарушители священных обычаев и законов. Мало ли придумано красивых объяснений для каждой грязной мерзости... И потом, ведь некоторых стариков они все-таки отпускают на свободу!
    Буни давил Виктора тяжелым взглядом, и тот уже собирался опустить глаза - какой смысл обострять, все равно не переспоришь, - как вдруг волшебник произнес:
    - Меня это тоже не радует.
    Виктор, поколебавшись, уточнил:
    - Что именно?
    - То, о чем речь. Эти несчастные в даламте меня не радуют. И я не считаю, что с ними обошлись справедливо. В конце концов, я, как и они, человек.
    - Но почему тогд... - Витя заткнулся на полуслове, сообразив, что может спровоцировать новую вспышку гнева.
    Маг невесело усмехнулся:
    - Не волнуйся, не обижусь. Почему я не вмешаюсь и не прекращу это? Почему терплю? Да потому что я здесь гость, чужак в чужой земле, вот почему. Я приехал сюда из Пейоры к старым друзьям, и они дали мне кров, обеспечили работой, которой меня лишил глупый пейорский наместник. Но требовать чего-либо у меня здесь не больше прав, чем у тебя. А почему я не считаю их темными...
    "Потому что друзья плохими не бывают", - мрачно сыронизировал Витя.
    - У тех, кто живет в Нилэ, нет никаких дел среди людей и для людей. Они хотят только одного: чтобы их не беспокоили. Чтобы дали жить, как им самим хочется. Они идут к королевским подданным лишь по своей воле, и никого из них не зовут к себе. Но если гость приходит незваным...
    Помолчав, Буни тяжело спросил:
    - Осуждаешь меня?
    Не глядя на него, Витя сухо ответил:
    - Кто я такой, чтобы тебя осуждать?
    - И то верно, - так же сухо сказал Буни, ставя жирную неприятную точку.
    Слабая тень сочувствия к магу скользнула в душе Виктора, но тут же канула в никуда. Нельзя держаться обеих сторон сразу, нужно выбирать. Витя чувствовал, что свою сторону он выбрал. Давно выбрал, еще до того, как попал в этот мир. Потому что дело было вовсе не во конфликте людей с не-людями.
    Некоторое время оба молчали. Потом Виктор внутренне собрался и сказал:
    - Мастер, я прошу прощения, если мои слова показались обидными. Я тоже гость в твоем доме и не должен был этого говорить.
    - Да ладно... - проворчал Буни. - И тебя можно понять. Считай, что забыл.
    - Благодарю, - с некоторым внутренним усилием склонил голову Витя. - Значит, ты не отказываешься рассказать о браслете?
    - Так я же тебе все рассказал, - поднял бровь Буни.
    - Но как он действует... Как работает...
    - Ну, парень, ты слишком многого хочешь! Я же сказал: это не мой конек. Я - Мастер железных работ и амулетами не занимаюсь. Скажи спасибо, что вообще опознал этот Браслет Тропы.
    - Спасибо, но я думал, что...
    Витя замолчал. Высказывать сейчас свое разочарование было бы, разумеется, глупо. Но все-таки он был разочарован. Вместо полезной информации - лекция по истории, вот удача-то! Буни что, потрепаться не с кем было после вкусного обеда? Чего ж сразу не выложил, и минуты хватило бы...
    Витя отогнал неуместное раздражение и, наконец, сказал по возможности вежливо:
    - Я понимаю. Еще раз спасибо за помощь. Но не мог бы ты помочь напоследок? Если бы я знал, к кому обратиться насчет Браслета Тропы... В смысле, кто знал бы о нем доскональным образом... Был бы признателен за такую подсказку.
    - Не сдаешься, пока не дойдешь до конца? - усмехнулся Буни. - Похвальное качество. Что ж, помогу и с этим, дружок... Викото. Отчего же. Но кроме благодарности ты мне будешь должен. Точнее, будет должен твой Тиггур.
    - Как я могу говорить за мастера? - удивился Витя. - Он же должен сам...
    - Понятно, понятно! - нетерпеливо перебил Буни. - Но мы с ним как-нибудь сами разберемся, тебя это не касается. Твое дело - сказать, что согласен принять услугу за услугу и передать эти слова мастеру. Невелик труд.
    - Но зачем? - спросил Витя. - Чего ты ждешь от него? Он стар, он слаб... то есть бодр, конечно, но волшебством почти не занимается... На что он тебе, такому известному и сильному?
    Буни неожиданно нахмурился, но не успел Витя снова испугаться, как гримасу сменила кривоватая улыбка.
    - Меткий ты лучник, Викото, - сказал волшебник. - Попадаешь точно в цель. Известный и сильный, говоришь? А как же я, такой известный и сильный, оказался здесь, среди чужих? Почему не остался у людей? Не знаешь? Так я тебе скажу. Потому что оказался людям не нужен. Слава не кормит сама по себе, а силу нужно к чему-то прилагать. Вот эту точку приложения у меня и отобрали.
    - Прости, мастер, ты имеешь в виду...
    Буни сделал останавливающий жест:
    - Неважно. Это наши дела, магические, ты в них не можешь и не должен разбираться. Я просто объясняю тебе, к чему мне услуга Тиггура. Прямо сейчас - ни к чему. Можешь не бояться взять на себя лишнее. Но если обстоятельства снова изменятся... Никогда заранее не знаешь, что в жизни пригодится, а что нет. Теперь уяснил?
    - Да, - кивнул Витя. - Благодарю.
    - Часто благодаришь, - заметил Буни. - Пожалуй, я понимаю, что в тебе нашел твой мастер. Помощник мага, не владеющий волшебной силой - это что-то!
    Нет, мужик, мастер не во мне нашел, а меня самого - в кустах, мысленно сострил Витя. А насчет условия... Почему бы и нет? Конечно, это обман, хоть и невеликий... но когда он еще раскроется... да и дойдет ли вообще до этого? А дойдет, так пусть станет маленькой местью за барак. За весь барак.
    - Итак? - требовательно спросил Буни.
    - Да, согласен, - сказал Витя. - Услуга за услугу.
    - Отлично, - заключил Буни и поднялся с кресла. Приведя одежду в порядок, он бросил: - Пошли.
    Миновав коридор, они вошли в кабинет со шкафами и чучелами. Буни махнул Вите в сторону деревянного кресла, а сам сел за стол и начал что-то крупно писать на листке пергамента, макая птичье перо в железную чернильницу. Витя, усевшись, первым делом поискал взглядом верный дорожный мешок, а найдя, успокоился. Хотя кому бы его барахло даром сдалось?
    Буни закончил писать, посыпал листок каким-то порошком из некоей перечницы, стряхнул остатки на пол и встал из-за стола:
    - Держи. Господин Шегран Ойту. Алпатор, переулок Прачкин Мосток, девятый дом. Думаю, он сможет тебе помочь. Знаток таких редкостей, какие тебе даже не снились. Правда, человек он с характером, может и отказать, но ты все-таки попробуй. Я черкнул пару строк, чтобы тебя не гнали взашей прямо с порога.
    - Большое спасибо, - сказал Витя и, наморщив лоб, аккуратно сложил пергамент. Алпатор... что-то знакомое... - Он что, живет в столице?
    - Да. Тебя не устраивает? Успел что-то натворить?
    - Нет, что ты! Просто... я еще ни разу не был в столице.
    - Ну, вот и повод нашелся, - вновь усмехнулся Буни.
    Витя сунул записку в карман камзола и, чуть помедлив, с легким поклоном сказал:
    - Позволь еще раз поблагодарить тебя, уважаемый мастер, за оказанную помощь. Приятно сознавать, что все... гм, почти все мои ожидания оправдались.
    Буни слегка прищурился:
    - Это тебе еще повезло, парень. Несколько дней в даламте - ерунда. Будь дел побольше, я мог бы вернуться в Туйтуру и через месяц, и через полгода. Так что не жалуйся.
    - Да, - сухо сказал Витя. Просто ничего не мог поделать с голосом.
    Буни помолчал с неприятным выражением лица. Потом вдруг отошел к шкафу, присел на корточки, выдвинул сплошной нижний ящик. Раздался металлический лязг. Покопавшись в содержимом, Буни задвинул ящик обратно и подошел к Виктору, держа в могучей лапе кинжал в ножнах.
    - Осторожней с ним, - сказал он, протягивая оружие. - Магии как таковой тут уже нет, но он очень острый, хоть брейся, и редко требует заточки.
    Витя как-то даже растерялся:
    - Но мне нечем заплатить за него...
    - Не оскорбляй мага словами о деньгах, когда он делает подарок, - внушительно сказал Буни. - Я видел твое оружие. Курам на смех. Вся польза, что тебя не приняли за лазутчика. А это - настоящее. Бери, пригодится.
    - Спасибо, - сказал Витя и принял подарок. Он мельком глянул на узорчатые ножны, сунул кинжал за пояс и посмотрел на волшебника. - Знаешь, мастер Буни, я могу лишь гадать, как ты относишься к светлым силам. Но, по-моему, ты не темный.
    Буни помолчал.
    - И тебе спасибо, - наконец, сказал он.


Глава 22


    Речные волны все так же плескались вокруг деревянных свай, и все так же глухо отзывались под каблуками доски настила. Витя шел по пристани Гиллока, смотрел на окружающую обстановку и подсознательно удивлялся, что ничего не изменилось. Умом он понимал, что за несколько дней ничего измениться и не могло, но чувство было такое, как будто он вернулся из долгой поездки.
    Витя свернул на очередной коротенький "пирс" и дошел до конца. Место справа пустовало, слева была пришвартована большая грузовая лодка. Он взглянул вдаль, на свинцовую реку под серыми облаками. Челнок, переправивший его на талэсский берег, был уже далеко и казался жучком на воде. Шустро орк гребет, отметил Витя. Здоровые кабаны эти йоры...
    Странно, но по завершению визита к Буни Виктор был препровожден обратно в барак. Не нашлось ему почему-то места в доме волшебника. Еще один фактик в копилку впечатлений. Но Витя особо не переживал: утром его отправляли домой.
    Зато его сосед по бараку Дор от этой новости впал в окончательное расстройство. Витя догадывался, что дело не в дружеских чувствах. Просто своя беда гнетет меньше, если она случается еще с кем-то. Стоит узнать, что кому-то повезло, а тебе так и мучиться дальше... Витя, конечно, надеялся, что сам он из другого теста, но Дора понимал и поэтому не обижался. А после того, как новость таинственным образом облетела весь барак, Витя весь вечер старательно, чуть не ощупью, почти не видя пера и пергамента для занятий азбукой, записывал нашептанные Дором имена и адреса, пообещав разослать всюду по весточке.
    Утром, когда за дверью на разводе крикнули: "Прощай, Викото!" - и послышалась ругань вперемешку с ударами, Виктор с грустью подумал, что так и не увидел несчастного парня.
    Часом позже его вывели наружу. Комитет по проводам состоял из йора и аэлья, экипированных как разведчики. Возможно, они даже были из числа старых знакомых, но Витя никого, кроме командира, не запомнил: лица не-людей были слишком необычны. Разведчики поставили Виктора между собой и двинулась к калитке.
    Витя бросил взгляд на Кохку - коротышка-нэлу демонстративно игнорировал происходящее. Ну и хрен с тобой, молчаливо попрощался Виктор. За деньги ты, может, и нормальный тип, но вертухаю спасибо не говорят.
    До реки добирались несколько часов. Витя подозревал, что его вели не напрямую, но вслух ничего не говорил. Сперва из благоразумия, а потом просто не хватало дыхалки, потому что разведчики шли очень быстро. Оказавшись у берега, орк-йор вывел из прибрежных зарослей спрятанный челнок. Аэль, обменявшись с ним парой непонятных фраз, исчез в лесу. Йор же, приказав Вите сесть в лодку, сел за весла и принялся ими махать как на соревнованиях по гребле. Виктор, приходя в себя после марш-броска с полной выкладкой, только диву давался. Железной закалки существо.
    Реку они пересекли быстро - куда там старику-лодочнику. Последнее, что услышал Витя от своего перевозчика, было лаконичное: "Вон!" Витя вывалился на мелководье, и йор, не бросив на прощанье даже презрительного взгляда, отплыл.
    Витя немного постоял у кромки воды. Конец авантюры, оказавшейся такой рискованной. Было тихо, только плескали волны и шелестела листва прибрежных кустарников. Душу наполняло непонятное, ни разу не испытанное чувство. Свободы?.. Нет - освобождения. Воли. Странная смесь горечи от пережитого и радости от исчезнувшего ярма.
    Подхватив мешок, Витя поплелся к Гиллоку. Случайно или намеренно йор высадил его недалеко от пристани у городских стен. И Витя решил не тянуть с делом, которое сформировалось в голове аккурат посреди реки, как только он успел отдышаться и остыть.
    ...Дойдя в самый конец причала и оглядев последний деревянный "пирс", Витя, наконец, обнаружил того, кого искал.
    - Здорово, отец, - сказал он, подходя к старенькой рыбачьей лодке. - Не забыл меня?
    Бедно одетый старик отложил клубок веревки, с которой возился, и улыбнулся редкозубой улыбкой, придававшей ему наивный вид:
    - А, это ты, шударь! Вернулша?
   
    Пять минут спустя старик уже качал головой в знак того, что его переполняют серьезные сомнения.
    - Ох, шударь, не говори так. Не на моей пошудине такое дело шправить, ох, не моей.
    - Долго, что ли? - не сдавался Витя.
    - Яшно же! - всплеснул руками лодочник. - Туды, может, неделю шплавлятьша надо. А обратно как? Ох, не по плечу мне такое!
    - Отец, денег у меня не сказать чтобы много, но заплачу по совести, - напирал Витя.
    - Шударь, што деньги, ежли мне и лодку брошить придетша, и обратно пешком тащитша! Куды там!
    - Зачем бросать? - удивился Витя.
    - А как же против течения выгребать? Неушто шил моих хватит?
    - Здесь же выгребаешь.
    - А ждесь я далеко не жаплываю. Да и мешта жнакомые. А там жемля чужая, как ешть бояжно...
    Витя отступил:
    - Ладно, отец, как знаешь. Но ты подумай еще раз, может, передумаешь. А я опять завтра подойду. Если что решишь - обсудим цену. А нет так нет. Идет?
    - Приходи, коли охота, - согласился старик. - Только ежли меня не найдешь, жначит, не передумал я...
    Витя попрощался и зашагал по подмосткам в обратную сторону. Облом, однако. Не сработал гениальный план путешествия в столицу - сперва на лодке до морского побережья, а там еще каким-нибудь корытом до Алпатора. Придется закатать губу и раскатать заначку, чтобы взять пассажирское место на серьезной посудине. Только быстро это дело явно не провернуть. Здесь по-быстрому можно только в морду получить, в остальном у местных время не меряно.
    Он шел по причалу и поглядывал на пришвартованные суда. В разгар дня таких было немного, а подходящих не было совсем. Ну, значит, судьба такой, решил Витя, отложим до следующего утра. Все одно к одному. А прямо сейчас - баня, номер и трактир!
    Витя поднялся по мощеной дороге к городским воротам, прошел арку и зашагал по улице. Слева и справа вставали дома с забавными оранжевыми крышами, но он их почти не замечал. Он уже видел пар горячей воды, запотевшую кружку холодного пива, румяную корочку жареной курятины, мягкую постель с чистой простыней...
    - Здравствуй, Викото!
    Витя вздрогнул и застыл, как громом пораженный. Не веря своим ушам, он медленно повернулся в сторону человека, окликнувшего его таким знакомым приятным голосом...
    На ней было обычное платье горожанки со светлым передником, шею украшали скромные бусы, голову - изящно повязанный нарядный платок. Ни дать ни взять добропорядочная мещанка, идущая на рынок.
    - Линтара... - выдохнул Витя.
    - Рада снова тебя видеть, - как ни в чем не бывало с приветливой улыбкой сказала женщина.
    - А я не... - машинально начал Витя, оборвал себя и нахмурился. - Что ты здесь делаешь?
    - Ищу тебя, - просто сказала Линтара.
    - Меня? Зачем?!
    Линтара скромно, как подобает приличной женщине, огляделась. Они стояли на одной из главных улиц города, вокруг было много прохожих, а по камням мостовой грохотала одноколка.
    - Давай поговорим где-нибудь в другом месте, - предложила она, улыбнувшись. - Куда ты шел?
    - В баню...
    Улыбка на миг исчезла, чтобы возникнуть снова.
    - Я буду ждать тебя на постоялом дворе "Приют рыбака", - сказала Линтара. - Приходи. Пожалуйста.
   
    Витя все же сходил в баню и провел там не меньше часа. Мылся он от души, яростно оттирая и отскабливая тело, как будто хотел избавиться не только от грязи, но и от воспоминаний. И действительно, на улицу он вышел более расслабленным, не говоря уже - более чистым. В лавчонке поблизости от бани очень кстати продавали шитое нательное белье. Витя купил новую рубаху и с позволения хозяина там же и переоделся. А восстановив душевное равновесие и приличный вид, направился на встречу.
    Нет, он не простил Линтаре обмана. И во внезапно вспыхнувшие романтические чувства тоже не верил. Он решил встретиться по очень простой причине. Его нашли? Да. Если он решит слинять, его найдут снова? Вполне вероятно. Так не лучше ли выяснить, чего хочет преследователь, вместо того чтобы бегать как заяц?
    В гостинице "Приют рыбака" оказался собственный обеденный зал, занимавший первый этаж. Витя прошел от главного входа к внутреннему и окинул взглядом большое сумрачное помещение с низким потолком. Посетителей было немного. Линтара сидела за столом у окна и смотрела на улицу через частый оконный переплет.
    - Меня ждут, - указал кивком Витя, и приставший было к нему слуга отстал.
    Витя прошел между двумя рядами деревянных столов, сбросил верный дорожный мешок на грязноватый пол и сел на лавку. К столику немедленно устремился другой слуга, но Витя сделал короткий жест: не сейчас.
    - Ты пришел, - чуть улыбнулась Линтара.
    - Да, я пришел, - с ударением сказал Витя, глядя в знакомые серые глаза. - Только не понимаю, зачем. Наша разлука была без печали. По крайней мере, для меня.
    - Не злись, - сказала Линтара, опуская голову. Платок был скинут на шею, Витя увидел чистый ровный пробор темных волос. - Я знаю, что немного виновата перед тобой...
    - Немного! - с сарказмом воскликнул Витя. - Ну что ж, и на том спасибо.
    - Не злись, - повторила Линтара и снова подняла голову. - У меня были причины хранить молчание. И разве ты говорил о себе правду?
    Витя на миг смешался. Это она ловко огород в его камень кинула. Если ты сам то и дело врешь, то какое имеешь право требовать искренности от других?
    - Моя неправда не ставила твою жизнь под угрозу, - проговорил он.
    Линтара с грустью покачала головой:
    - Все случилось по другой причине. Теперь я могу рассказать. Ты выслушаешь меня?
    Витя, раздраженно посмотрев в окно, пожал плечами:
    - Ну, расскажи.
    Линтара помолчала, как бы собираясь с мыслями, и стала говорить. Витя слушал ее негромкий, но ясный голос, вглядывался в тонкие черты лица и старался уловить фальшь. Однако скоро он уже думал только о том, что слышал. Речь шла об удивительных вещах.
    Бывшая спутница начала с признания, что она не просто жрица Талы. Она - светлая. То есть приверженка светлых сил. Линтара сделала паузу, ожидая реакции Виктора, но не дождалась. Так уж получилось, продолжила она, что Викото ей встретился, когда она несла послание старшим светлым. Послание было важным, и его требовалось доставить втайне от врагов. К сожалению, сохранить тайну не удалось, доказательством чего стало нападение в Паджерской долине. Хорошо, что они взяли верх. Возможно, и схватка у брода, когда они встретились, была делом того же разряда, но тут полной уверенности нет. Конечно, она была очень благодарна Викото за своевременную помощь, но полностью доверять ему не могла. Не потому что он плохой - наоборот, он очень хороший! - а потому, что не входит в число светлых. Да и к чему Викото чужие тайны? Лишняя угроза жизни, как он сам верно заметил.
    Короче говоря, она, Линтара, просит у него прощения за то, что невольно подвергала опасности, но это произошло вовсе не по ее вине.
    Виктора так и подмывало спросить: а какого же тогда хрена, милая, ты таскала меня за собой? Трудно было сказать, чтобы шел своей дорогой, и не подвергать опасности? Но все-таки сдержался. Она или действительно не понимает, или прикидывается дурой.
    Впрочем, немедленно после этого беседа приняла такой оборот, что Вите стало не до обид. Он растерялся, больше того - испугался.
    Очень серьезно, сведя к переносице тонкие брови, Линтара заговорила о нем самом. О странностях, что за ним подметила. Ругательства на никому не известном языке. Поразительная скорость обучения. Незнание грамоты в сочетании с пониманием географических карт. Нарушения правил хорошего тона при общей воспитанности. Непонимание сословных правил. Упрямая погоня за магом. Интерес к мелочам, которые знает любой ребенок. Показ мелочей, невиданных никем...
    В голове у Вити летучими мышами метались панические мысли, из которых сильнее всего махали крыльями две: "К чему она ведет?" и "Все отрицать!". Он начал спешно стряхивать пыль с легенды про южное происхождение, про таинственный пушканский народ...
    Завершающий, такой логичный вопрос не прозвучал. Линтара внезапно, словно все сказанное не имело значения, сменила тему.
    - Ты знаешь, как наш король Бурудут взошел на трон Динкада? - спросила она. Витя, удерживая на лице маску невозмутимости, слегка покачал головой. - Он ведь не королевского рода и даже не природный динкадец. При короле Эпдаге он был первым советником, а после его смерти сумел стать регентом. В день, когда принцу Эптуру исполнялось восемнадцать лет, он должен был передать власть. Но случилось так, что за несколько месяцев до этого принц Эптур заболел и умер. Других наследников Эпдаг Третий не оставил. Бурудут каким-то образом сумел обойти дальних Миодинков и сам взошел на трон. Так воцарилась новая династия. Так началась новая жизнь...
    Тихий голос Линтары совсем спал. Витя, ничего не говоря, ждал продолжения. Через несколько мгновений собеседница выправила осанку, и ее голос окреп:
    - Много-много лет назад, когда закончилась Междоусобица и наступил мир, к королевскому двору присоединилось много светлых. Сами короли, конечно, ни в какие союзы не входили - они сами суть власть. Но светлым благоволили и всегда их поддерживали. Нужно объяснять, почему?.. Тем лучше. При дворе не было и не могло быть темных. Светлые силы имели большое влияние; многие королевские советники были признанными светлыми; светлыми были учителя королевских детей. Но когда пришел Бурудут, все изменилось.
    - Мы не сразу поняли, что происходит, - продолжала Линтара. - Когда власть меняется, всегда начинаются перемены. Это понятно и зачастую жизненно необходимо. Вот и с началом нового правления случилось так, что одного советника заменили, а место другого совсем упразднили. Одному велели бросить старые дела и заняться новыми, другому казна почти перестала отпускать деньги. Большой Круг сократили сначала до одиннадцати лиц, потом до пяти - и только один из них не-человек. И так во всем. Бурудут - умный человек, он не спешил, не крушил все разом. Он добивался своего медленно, но верно. В конце концов светлых при дворе осталось совсем мало.
    - Дальше - хуже. На светлых начались нападения. Сначала кражи и грабежи, потом - поджоги домов, а в конце стало доходить до убийств. Что рассказывать, ты и сам успел увидеть... И кто за этим стоял, было неизвестно. Первое время король приказывал искать преступников, но никого поймать так и не удалось. Тогда он заявил, что светлые, наверно, сами виноваты, что народ на них гневается, а он король справедливый и не может хватать и наказывать всех подряд. Расследования совсем прекратились.
    - Конечно, мы заподозрили, что дело неладно. Слишком необычные совпадения. Вдобавок начались перемены к худшему и у простых подданных. Бурудут ввел новые налоги и поднял старые. Он объяснял это тем, что унаследовал пустую казну, и ее нужно заново наполнять. При этом войско потихоньку росло и росло. Сейчас оно уже в три раза больше, чем при Эпдаге. А помнишь, Эниатрил сетовал, что ремесленники разоряются? Так вот, Пейора - только один пример из многих. В общем, наши старшие решили понять и разобраться, что происходит.
    - Я не буду рассказывать обо всем, это долго, и некоторые вещи - прости, пожалуйста - тебе говорить нельзя. Главное вот что. Когда старшие решили узнать, как именно умер принц, выяснилась удивительная вещь. Никто из приближенных Эптура не видел его мертвого тела. Никто даже не мог сказать, что застал принца в больном виде. Только один наставник вспомнил, что принцу, кажется, нездоровилось, и ничего больше. Когда принц слег, к нему допускали только мага-врачевателя, а он не был светлым. Сама же болезнь длилась всего пять дней! Странно, правда? Так бывает только при опасных ранах или во время мора. Но на принца никто не нападал, и во дворце больше никто не умер от заразы. Ходили слухи, что враги наслали на принца порчу. А еще, что болезнь обезобразила благородный облик принца, потому-то, мол, прощание с телом прошло при закрытом гробе.
    - Старшие проверили усыпальницу принца Эптура. Это было сложно, но они смогли. И знаешь что? В склепе принца не оказалось. Вернее, там лежало чье-то тело, но это был не Эптур. Принц пропал. Вот тогда стало ясно, что Бурудут занял трон, устранив законного наследника. А это значит, он - узурпатор, вероломный подлец с черным сердцем...
    Линтара снизила голос до трагического шепота. Витя понял, что она опасается говорить слишком громко. Он с трудом удержался, чтобы не оглянуться по сторонам. Вместо этого он, наконец, с мрачной тревогой спросил:
    - Зачем ты мне все это рассказываешь?
    - Мы думали, что его высочество убит, - тихо ответила Линтара, глядя на него. - Убит и тайно похоронен неизвестно где. А раз убит, то с этим ничего не поделаешь. Другое дело, если принц жив, если он сумел бежать и спрятаться. Это трудно, когда вокруг прислужники Бурудута, но не невозможно. В конце концов, он принц и наследник. И если это так, то все может измениться. Все можно исправить.
    Она замолчала, не сводя с Виктора глаз. Витя так же молча смотрел на нее. Потом он не повышая голоса, но резко сказал:
    - Если ты намекаешь, что я в этом как-то замешан - ты ошибаешься. Я никогда не видел этого вашего Эптура - ни живого, ни мертвого. Не втягивай меня снова в свои дела. Одного раза было вполне достаточно.
    - "Этого вашего"... - с неженской иронией усмехнулась Линтара. - Разве он не был и твоим принцем?
    - Не хватай меня за язык, будь добра, - твердо ответил Витя. - Хоть так, хоть эдак - я не имею к этому никакого отношения.
    - К чему этому? - уточнила Линтара, продолжая пронзать его взглядом. - К перевороту? Да, наверняка. Но видел принца Эптура. Видел, Викото. Потому что ты не отсюда.
    Витя не дрогнул ни единым мускулом. Но по венам разлился холодок.
    - Я не понимаю тебя, - сказал он. - О чем ты говоришь?
    Линтара, чуть наклонив голову, изучала его лицо. Витя уже начал хмуриться, когда она опустила ресницы и спросила:
    - Хочешь сказать, ты родился в Динкаде?
    - Тебе не кажется, что это становится похожим на допрос? - разыгрывая возмущение, поинтересовался Витя. - Такое чувство, что меня обвиняют в каком-то преступлении! По-твоему, я должен в чем-то оправдываться?
    - Викото, тебя никто ни в чем не обвиняет. Тебе никто не хочет зла. Но если ты знаешь, где сейчас принц Эптур - скажи правду, прошу! От этого зависят судьбы очень многих!
    Голос Линтары звенел, как натянутая струна, и сердце Вити против воли отозвалось. На миг откинув настороженность, он искренне сказал:
    - Линтара, я клянусь, что не знаю и никогда не знал, где находится принц Эптур. Клянусь, что в глаза его не видел.
    Линтара легонько вздохнула. Потом она коснулась пояса и положила перед Витей сложенный клочок желтоватого пергамента.
    - А как ты объяснишь это?
    Витя развернул листок и увидел выведенные каллиграфическим почерком несколько слов в столбик. "С", - прочел он букву динкадского алфавита у первого из них. - "У". Так, это "К". "А". - Он нахмурился. Что за ерунда? - "С-у-к-а".
    По-русски. Динкадскими буквами - по-русски. "Сука".
    - Б****, - шепотом вырвалось у него.
    - Такое слово там тоже есть, - тихонько сказала Линтара.
    Витя бросил на нее ошалелый взгляд и уставился в листок. Да, там было это слово. И еще много других, очень хорошо знакомых слов. И матерных, и не очень. Чуть ли не весь набор ругательств!
    - Откуда это у тебя? - потрясенно спросил он.
    - В Паджере я попросила, чтобы со мной провели обряд прояснения памяти... Все это ты кричал во время драки у брода. И еще несколько раз в дороге.
    Витя заторможено положил листок на стол. Вот это поворот... Линтара смотрела на него искрящимися глазами.
    - Трудно было узнать, что они значат, но старшие узнали, - сказала она. - Слова не принадлежат ни одному известному языку Тиву. Зато есть одно очень странное и очень далекое место, где жители говорят... бранятся... именно так. Место, куда нельзя дойти ни пешком, ни верхом, куда не доплыть ни на одном корабле. Наверно, туда нельзя долететь даже на драконе. Зато можно попасть с помощью старинного амулета давно умершего волшебника... Этот амулет - один из них - хранился в королевской сокровищнице. И таинственным образом пропал, когда Эптур якобы умер.
    - Один из них? - машинально уточнил Витя.
    - Да. На самом деле их было два. Два Браслета Тропы. Один исчез, другой, насколько нам известно, по-прежнему во дворце. В руках Бурудута. И это плохо. Что может ему помешать отправить убийцу по следам принца? Разве он устоит перед искушением раз и навсегда решить вопрос с правом на корону?
    - Как будто кто-то доказал, что все было именно так...
    - Ты здесь, Викото, и это самое главное, самое важное доказательство. Ты здесь, потому что тебя принес Браслет Тропы. Разве нет? Ты будешь отрицать? Скажи правду, умоляю! Ты не представляешь, как это важно! От тебя зависит спасение светлых сил! От тебя зависит спасение всего королевства!
    Линтара протянула руки над столом и взяла Витину ладонь в свои теплые мягкие ладони. Ее широко распахнутые красивые глаза смотрели на него с надеждой и верой.
    Посыл был сильнейший. Но Виктор молчал. Не отнимая руки, он отстраненно смотрел в блестевшие серые глаза и думал. Само его молчание, наверно, о многом говорило собеседнице, но Вите было наплевать. Он заново вспоминал и взвешивал все, что успел увидеть и услышать в этом мире, что испытал и чего удачно избежал... А еще он ясно почувствовал страх. Нет, не смерти или боли - страх лишиться браслета и остаться здесь навсегда. Чужак в чужом краю, вечный одиночка... Должен ли он поверить и отдать свой единственный шанс на возвращение домой? Запасного билета нет и не будет. Душа, словно стрелка весов, колебалась между чашами надежды и страха.
    С кривой улыбкой он сказал:
    - Допустим на миг, что я вправду тот, за кого ты меня принимаешь. А кто поручится, что ты та, за кого себя выдаешь? Я еще не забыл первого раза. Что если ты сама из темных сил? Обман - это ведь их оружие, верно?
    - Из темных сил? - грустно усмехнулась Линтара и освободила его руку. - Посмотри сюда, Викото.
    Опустив обе ладони на стол, она повернула их ребром к столешнице, приблизила друг к другу, чуть напрягла... И внезапно между ладонями блеснула и остановилась, не исчезая, фиолетовая искра. Длинная ломаная световая нить, которая чуть слышно потрескивала и подрагивала. Витя завороженно смотрел на микроскопическую молнию.
    Потом Линтара опустила ладони, и танцующий разряд пропал.
    - Если бы я была темной, мне не понадобился бы разговор, - сказала она. - Я бы просто взяла, что хотела. Ты веришь?
    Витя перевел взгляд на собеседницу.
    - Может быть... - медленно сказал он.
    Посидев немного в неподвижности, Витя с шумным вздохом распрямился на скамейке и невзначай огляделся. Посетителей в зале не прибавилось - все те же несколько человек за разными столами, занятых только едой.
    - Ладно, теперь можешь звать своих ребят, - заявил он.
    Линтара удивленно приподняла брови:
    - О чем ты говоришь?
    - Ну, ты же не одна пришла на встречу, верно? Это опасно, тем более ты светлая. Давай, зови, кто там на поддержке. Уже можно.
    Линтара пару секунд смотрела на него с непонятным выражением лица.
    - Я пришла одна, Викото, - наконец, сказала она. - И мне не нужна защита. Может быть, скрытность, но не защита.
    - Ты одна? - уточнил Витя. - С тобой больше никого нет?
    - Да, - проговорила Линтара. - Нет.
    - А если я сейчас возьму и уйду, на меня никто не набросится?
    - О чем ты?
    - И ты не ударишь в спину огненным шаром?
    - Викото...
    - А давай проверим!
    Не давая собеседнице опомниться, Витя резко встал с лавки, подхватил мешок и зашагал к выходу. Спина и затылок одеревенели в ожидании сокрушительной боли. Но в нее ударил лишь слабый окрик:
    - Викото!
    Чувствуя в голове звенящий вакуум, Витя промаршировал к главному входу гостиницы, вышел на улицу и с шумом захлопнул за собой дверь.
    Да ты просто герой, сказал он себе на крыльце, переводя дух. Он постоял, потом шагнул со ступеньки на мостовую и, далеко не отходя, прислонился к каменной стене гостиницы. Мимо пробегали дети, шли по своим делам горожане. Потом входная дверь открылась, и Витя, сжав зубы, повернулся. Но это оказался всего лишь случайный постоялец, которому не слишком понравилось, что его разглядывает какой-то наглый незнакомец. Витя отвернулся, постоял еще минуту или две. А потом зашел обратно внутрь.
    Линтара сидела на прежнем месте с понуро опущенной головой. От стола как раз отходил трактирный служка с недовольным лицом. Фигура женщины выражала такое разочарование, что Витя почувствовал жалость.
    Он подошел к столу. Линтара подняла на него глаза и вдруг вся засветилась изнутри:
    - Ты все-таки поверил?!
    - Через месяц, - отчеканил Витя. - В столице. Ты там бывала?
    Линтара изумленно кивнула.
    - Назови три постоялых двора или трактира, - приказал Витя. - Любые, какие помнишь.
    - "Золотая подкова", - с запинкой сказала Линтара, глядя на него большими глазами. - "Тыковка". "Королевский стяг". Зачем тебе это?
    - Через месяц, возможно, я загляну в "Тыковку". Возможно! Я ничего не обещаю. Но если все-таки загляну, тогда мы закончим наш разговор.
    - Но почему не сейчас?!
    - Мне нужно время. Я слишком мало знаю, - сказал Витя, развернулся и пошел на выход.
    Он ждал, что Линтара позовет. Она молчала.
   
    Виктор покинул город в тот же день и в тот же час. Если старик-лодочник и передумал, он никого не дождался. Искать другого перевозчика Витя тоже не стал. Набрав в первой подходящей бакалейной лавке гору провизии, Витя взвалил мешок на спину и ушел в холмы. Напрямик, без всякой дороги, не желая получить на тракте "хвост". Возможные неприятности в глухих местах страшили меньше. Пусть будет как будет, а сам делай, что до'лжно.
    Путь лежал в Алпатор, столицу королевства Динкад.


 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"