Автоним: другие произведения.

"Браслет" (том 2)

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Конкурсы романов на Author.Today
Творчество как воздух: VK, Telegram
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая часть приключений реалистичного попаданца в реалистичном фэнтезийном мире. Подробнее см. аннотацию к I тому книги.
    ______________________________
    Уважаемые читатели, начиная с 6 главы II тома история дальнейших приключений Виктора Тейковцева размещается на сайте Author.Today на странице "Браслет (II том)". Доступ к чтению текста, как и здесь, открытый и свободный.

Браслет

том II


Глава 1


    У эльфа Эниатрила в Пейоре была хорошая карта, и Витя многое из нее запомнил. Но только, увы, не территорию между Гиллоком и Алпатором. Общее направление - на юго-восток, в сторону моря. Однако наивным было бы надеяться пройти по прямой. Гор и озер на этот маршруте точно не было, Витя бы запомнил, но, кажется, имелись речки и леса вроде бы тоже...
    Первое время Виктор шел среди знакомых холмов. Когда он до одури нашагался по склонам вверх-вниз, местность начала сглаживаться. Однако взамен пришла очередь бесконечных зарослей дрянного низкорослого леса, выросших на каменистой почве. Здесь можно было легко остаться без глаза или, наоборот, подвернуть ногу. В широких ложбинах скапливались залежи лесного мусора, который требовалось обходить. Хотя сперва Витя упрямо двигался напролом, не желая зря тратить время. Но встревоженные кусачие насекомые и особенно здоровенные пятнистые змеи толщиной в руку заставили быстро передумать.
    Единственным бонусом было отсутствие всяких забот о топливе для костра. Отсюда можно было бы возить хворост целыми телегами, но Витя не встретил окрест ни одной деревни. Он стал экономнее тратить продукты, запас которых в случае чего негде было пополнить.
    Через несколько дней местность понизилась и стала намного ровнее. Растительность превратилась в обычный зеленый кустарник. Только Витя рано обрадовался: путь преградило болото. Точнее, целый болотистый край. Он понял это не сразу, а лишь вдоволь поплутав среди мутных луж, зыбких кочек и черных проток, покрытых ряской. Осознав, что напрямую можно идти только с гарантией утонуть в жидкой грязи, Витя был вынужден вернуться назад и, определив границу огромного болота, в очередной раз идти в обход. Из зарослей болотистой растительности временами доносились загадочные звуки. Особенно страшно было по ночам, когда темноту за кругом угасающего костра едва разгонял свет маленьких синевато-серых лун. Но, видимо, страшно было и диким зверям, потому что Витя, к своей радости, никого крупнее лис не встречал. Или же у болот крупным хищникам просто не на кого было охотиться - из всей дичи встречалист только болотные птицы.
    Обходной маневр занял целую неделю. В итоге грязный, искусанный мошкой, пропахший дымом, отсыревший и недовольный жизнью Виктор вышел к вытекавшей из топей реке, названия которой он не знал. Срубив дерево и разделав его на бревнышки для крошечного плотика, Витя переправился на другой берег и пошел по течению.
    Вскоре идти стало легче. И вообще пошли уже другие места - с тропами, просеками, полями, выгонами. Деревень Витя сперва избегал, но чем ближе к морскому побережью, тем населенней становилась местность. В конце концов, устав ходить идиотскими зигзагами, он победил паранойю и вышел прямо на большую дорогу. И ничего не случилось, никто не напал и браслет отбирать не кинулся. Несколько дней Витя двигался к столице как все приличные пешеходы. А когда осталось совсем немного, один крестьянин, ехавший на столичный рынок с телегой какой-то брюквы, согласился подвезти за несколько медных монет.
    ...Все эти дни Виктор не раз спрашивал себя, так ли он прав был в своей обиде и черной подозрительности? Не перешел ли за грань здорового недоверия? Не сделал ли ошибку, отказавшись идти на контакт? И не находил ответа...
    - Эй, уважаемый! Взгляни! Вон, уже видать.
    Разморенный, несмотря на трясучую телегу, послеполуденной жарой Виктор вздернул голову. Возчик указывал рукой вперед. Телега как раз проехала мимо высокого забора чьей-то усадьбы, и за ним открылся вид на город. Столицу. Алпатор.
    - Скоро будем, - пояснил мужичок.
    Витя и сам видел, что скоро. "Ура", - пробормотал он под нос. На бурное ликование сил как-то не осталось. Он почти сразу опять задремал и проснулся, только когда телега подкатила к самому городу.
    - Эй, уважаемый, не спи, - попросил мужик. - Скоро ворота будем проходить.
    Витя зевнул, протер глаза и огляделся. Потом огляделся еще раз. Сонная апатия тут же испарилась.
    До въезда оставалось еще метров двести, но дорога была уже забита. Впереди скопилась целая процессия из разнокалиберных повозок и карет, верховых всадников и группок пешеходов. По левой стороне дороги из города шел встречный поток, но гораздо более редкий, как будто город, вначале притянув людей, потом старался удержать их словно большой магнит.
    Очередь медленно вползала в раскрытый зев просторных ворот, больше похожих на вход в пещеру. Так казалось из-за потрясающей высоты крепостной стены. Витя, прикинув размер фигурок людей у подножья, поднял взгляд и решил, что она не ниже девятиэтажного дома. Но если дома стоят отдельно друг от друга, то колоссальная стена сплошным монолитом тянулась далеко в стороны и, загибаясь, терялась из виду. На ровной поверхности виднелся геометрический орнамент огромных каменных блоков, уложенных с удивительной точностью. Каждую сотню метров из стены выдвигалась огромная полукруглая башня с бойницами, увенчанная зубцами. А между ними на верхотуре, за парапетом, там и сям мелькали стальные шлемы стражников. Витя непроизвольно покачал головой: неслабый масштаб, здорово построили.
    А еще он осознал, что уже некоторое время чувствует запах воды в воздухе. Только какой-то непривычный. Да это же море, с удивлением понял он.
    За спиной фыркнула лошадь. Витя оглянулся. За ними уже пристроился крытый воз, запряженный парой гнедых; со своего насеста на него равнодушно взирал старик-кучер. Следом подъезжал еще кто-то; дальше по дороге не спеша катили другие экипажи. Витя стал глядеть, что творится впереди. Процессия продвигалась частями, словно гусеница; каждый ее участник делал по несколько шагов и снова останавливался. Но мало-помалу въезд приближался. Стена нависала все выше, и вскоре их телега очутилась в ее прохладной тени, приятной после жарких лучей солнца, сияющего в ярко-голубом приморском небе.
    - С дороги! - раздался мужественный клич.
    Мимо с шумом проскакал отряд вооруженных всадников. Когда развевающиеся плащи и плюмажи скрылись в воротах, общее движение колонны замерло, но через пару минут оно продолжилось.
    Наконец, их телега въехала под арку, сумеречную и неожиданно протяженную, напоминавшую туннель. Витя увидел пеших солдат, а в боковой стенке - бойницы караульного помещения. Тьму разгоняли необычные фонари с матовыми стеклами, дававшие ровный бездымный свет. Один из воинов переговорил с возницей, другой, шурша кольчугой, отдернул дерюгу на телеге и проверил груз. Он же принял протянутую мужичком плату; Витя, предупрежденный заранее, отдал свою монетку. Старший караульный махнул рукой, и лошадь потащила телегу на выезд.
    Над головой проплывала и не кончалась могучая каменная кладка. Виктор заметил, что каждые несколько шагов в ней чернеет поперечный разрез. Интересно, зачем? Потом он сообразил, что оттуда можно спустить решетку - и враг не пройдет, по крайней мере, сразу.
    Ну и стена, молча подивился Витя, когда они, наконец, выехали из-под каменного свода на солнечный свет. По ней же десяток слонов в одну шеренгу пройти могут. Под звон ситар. Тут же нет артиллерии, чтобы ей противостоять, зачем было столько труда класть?
    Попав за стену, телега медленно покатила по широкой улице, уходившей вперед с легким уклоном. Витя видел, как вдалеке она вливается в большую площадь. Слева и справа стояли дома в три-четыре этажа, на фоне стены, впрочем, уже совершенно не впечатлявшие. Вокруг сразу засновали прохожие, зазвучали голоса вперемешку с цокотом копыт и шумом колес. А потом телега доползла до перекрестка, и возчик сказал:
    - Мне сюда, уважаемый, на рынок то есть. Со мной поедешь или как?
    - Нет, спасибо, добрый человек, мне на рынок незачем, - ответил Витя, слез с доски-сиденья на мостовую, охнул от мурашек в ногах и вытащил свой мешок. - Ну что, мы вроде с тобой в расчете, без обид?.. Тогда будь здоров, и хорошей тебе торговли.
    - Да не оставят тебя боги, - попрощался мужик, тряхнул вожжами, и телега свернула на боковую улочку.
    Витя закинул мешок на плечо и глубоко вздохнул. Вот я и прибыл... покорять столицу, усмехнулся он, направляясь вниз по улице. И уже через минуту успел заработать пару толчков и еще больше невнятных ругательств. Отвык ходить в толпе, пока шатался по дебрям, признал свой косяк Витя. Он проверил, не взрезан ли под толчки дорожный мешок, сконцентрировался и зашагал, подстраиваясь под общий ритм уличного движения.
    Он шел, сам не зная куда, но отлично представлял, что ищет: недорогой постоялый двор. Хотя на первый взгляд вопрос решался проще простого. К нему на ходу то и дело обращались некие юркие личности. Без труда вычисляя приезжего, они приглашали поселиться в самых лучших съемных комнатах, зазывали в трактиры, бани и публичные дома. Но Витя от всего отказывался. Атмосфера у ворот слишком напоминала нездоровую полукриминальную вокзальную суету. Так и не соблазнившись ни одним предложением, он добрался до площади и остановился перевести дух.
    Не привлекая лишнего внимания, он потихоньку оглядывался. Всюду был видел камень, многоэтажные здания, блеск стекол, уличная толпа в разнообразных нарядах, небольшие городские конные экипажи. Кругом разносились обрывки разговоров, смех, гомон, шум...
    Сколько же вас тут, ребята, подумал Витя, вставая вплотную к стене дома. Нет, в самом деле отвык. И даже слегка одичал.
    - Сударь, купи сдобу! - неожиданно налетел парень с лотком на ремне через шею. - Вкусная, пышная, только из печи! Два медяка за штучку - дешевле не бывает! Купи, сударь, не пожалеешь!
    - Да я вроде не голодный, - с сомнением отозвался Витя, разглядывая товар. На лотке в два-три слоя лежали плюшки затейливых форм.
    - Хвала богам за это, и пусть вся жизнь твоя будет сытной! Но попозже все равно проголодаешься! За один раз сколько ни съешь, потом опять захочется! Купи, сударь, такая сдоба в три дня не черствеет! Да ты, еще домой не добравшись, съешь - только попробуй! Объеденье!
    Парень трещал как заведенный, и Витя сдался: дал ему монетку и взял с лотка пару булочек. Но пока совершалась их мимолетная сделка, Виктор успел задать вопрос.
    - А вон хоть в Старый Ров иди! - махнул лоточник рукой. - Там этих постоялых дворов пруд пруди! Дорогу знаешь?.. Сперва той улицей ступай, Сенной, потом на Храмовую сворачивай...
    К указанному месту Витя вышел к концу второй булочки (в самом деле вкусной, хотя, конечно, далеко не прямо из печи). Квартал Старый Ров оказался застроен капитальными каменными домами и мало чем отличался от остальных кварталов. Во всяком случае, никакого рвов, ни старых, ни новых, Витя не обнаружил. Но парень-разносчик не соврал: большинство здания представляли собой постоялые дворы и гостиницы для приезжих. Последние сомнения пропадали, стоило увидеть, насколько разношерстная публика тусуется вокруг них.
    Витя медленно шел по улице, разглядывая архитектуру. Этот дом слишком шикарный, мысленно придирался он, наверняка дорого, этот какой-то облупленный, тут во дворе люди скандалят - дерутся, что ли? - этот вроде ничего, запомним... Он неторопливо обошел квартал по периметру. Больше всего приглянулось скромное двухэтажное здание на углу. У заведения не было даже каретного сарая, но приличный фасад свидетельствовал о неплохом уровне. Может, тут и клопов нет, помечтал Витя и вошел в дверь.
    Все вышло, как он и хотел: свободная комната на одного постояльца, не слишком высокая плата. Доплатив сверху, можно было получить и кормежку, и стирку, и купание, и вообще все что угодно - здесь же, не выходя из здания. Столица! Едва за служкой закрылась дверь, как Витя не раздеваясь рухнул на большую кровать. По комнате пронесся его громкий вздох. Дошел-таки... Смешно, прямо как тогда, в Трейро... Все повторяется...
    Он проснулся, когда за окном в позолоченном солнцем воздухе вытянулись предвечерние тени. Скоро закат. Витя полежал немного, не отрывая головы от подушки и глядя в окно. На выступающей из стены соседнего здания балке щебетали маленькие птички. Через минуту они сорвались и улетели. Ужинать отправились, подумал Витя, чувствуя пустоту в животе. Тоже надо слетать.
    Витя поднялся на ноги и охнул. Блин, а вот зря он не снял сапоги-то! Хотя их сейчас снимать - точно все клопы передохнут. Не исключено, что по всей гостинице. Не исключено, не только клопы. Тогда, значит, сначала мыться, затем поесть, прогуляться по округе, пока не стемнело, а после баиньки уже по-настоящему. Достав из мешка скатку чистых портянок и смену белья, Витя вышел из комнаты.
    Когда Виктор, чистый, сытый и порядком потяжелевший вышел на улицу, стало ясно, что желания гулять пропало начисто. Не хотелось делать вообще ничего, разве что валяться на диване перед телевизором, что было невозможно. Да и провозился он достаточно, чтобы солнце начало тонуть за крышами. Как раз напротив постоялого двора фонарщик, готовясь к предстоящей работе, неспешно вытаскивал из проулка лестницу, запальный шест и переносной ящик с некими расходниками.
    Витя направил стопы обратно в гостиницу. Но прежде обошел квартал с другой стороны - просто чтобы размяться. И неожиданно набрел на уличное представление. Витя охотно присоединился к толпе весело галдящих зрителей и полюбовался чудесами местной акробатики. Ребята и впрямь кое-что умели, хотя до настоящих циркачей им, конечно, было далеко. В конце выступления показали гвоздь программы: человек, дышащий огнем. Витя похлопал вместе со всеми, кинул монетку и, зевая, пошел в сумерках в гостиницу. Ленивых размышлений о том, чем тут можно прыскать ртом на факел (вряд ли бензином), как раз хватило, чтобы добраться до кровати, раздеться и лечь на невыразимо приятную, чистую и прохладную простыню.
    Даже если Трейро в чем-то и походил на Алпатор, различий между ними было гораздо больше. Огромная столица могла вместить в себя два десятка таких провинциальных городишек. И жизнь тут била ключом. Площади, набережные и проспекты наводняли толпы жителей, в которой смешивались люди и нелюди всех возрастов и сословий. По каменным плитам гремели колеса нескончаемых экипажей. На перекрестках в воздухе стоял гвалт и висела пыль. Воздух наполняли ароматы моря, рыбы, нагретого камня, конского навоза, цветов, дыма очагов и готовящейся еды. Жилые дома стояли вперемешку с лавками, мастерскими, цирюльнями, храмами, рынками и складами. Вообще, знакомая Виктору правильная городская планировка отсутствовала, улицы пересекались под неожиданными углами, то и дело соединяясь и разветвляясь. Они могли неожиданно упереться в глухой тупик, привести к ограде особняка или влиться в грязноватый стихийный базарчик.
    Побродив по этому шумному и пахучему лабиринту, Витя неожиданно вышел на приморскую набережную и долго разгуливал вдоль ряда высоких пирамидальных деревьев. Здесь его захватили новые ощущения: свежий бриз, соленый воздух, крики птиц и синее море под солнечным небом.
    Нагулявшись, Витя неспешно двинулся обратно в центральные кварталы. Он понял, что главным видом набережной было не само море. Столица расположилась на берегу залива довольно правильной узкой дугообразной формы. Крепостная стена, которую было видно над крышами в мареве нагретого воздуха, охватывала город полукольцом, образуя как бы внешнюю сторону этой гигантской подковы. На одном из мысов бухты вход в залив охраняла громадная каменная цитадель серого камня. С набережной можно было любоваться лодками на спокойных водах гавани, домами на противоположной стороне и особенно за пришвартованными у причалов судами - десятками и сотнями судов, от рыбачьих челноков до тяжелых трехмачтовых кораблей.
    Витя с любопытством рассматривал темный лес мачт в густой сети такелажа и неуклюжие деревянные корпуса. Какое-то двухмачтовое судно, на ходу неспешно одеваясь парусами - не белыми, как на картинках, а грязноватого серо-желтого оттенка, - медленно скользило к выходу из гавани, и мелкие суденышки уважительно расползались в стороны.
    На одном из причалов артель рыбаков, вывалив из корзин улов, сортировала рыбу, а вокруг них сидели терпеливо ждущие подачек кошки - первые кошки, увиденные Витей в этом мире.
    Полдень Витя встретил просто шикарно: на открытой веранде трактира неподалеку от набережной. В заведении подавали дешевые и очень вкусные рыбные блюда. Пахло морем, деревом, какими-то специями... Заканчивая обед, Витя пил вино, смотрел на корабли и чувствовал себя туристом в отпуске.
    Сытый и с хорошим настроением он оставил трактир, чтобы опять нырнуть в оживленные улицы. Толчея народа уже не напрягала, она даже начала нравиться. Витя вообще, оказывается, соскучился по городской суете. После стольких дней и ночей в одиночестве приятно было пробираться в потоке пешеходов и слышать микс голосов.
    Хотя, сказать по правде, вначале его сильно напрягали нечеловеческие физиономии. И не потому, что они внушали негатив. Просто очень уж странно было видеть сначала небритую рожу какого-нибудь морячка, щербатую улыбку мальчишки, миловидное личико девушки - и внезапно плоское землистое лицо орка-йора на двухметровой высоте. Или бездонные глаза аэля. А еще Витя несколько раз замечал такие морды, каких прежде вообще ни разу не встречал... В конце концов Витя просто приказал себе не пялиться и не вздрагивать, как дурачок в зоопарке. Не дай бог, еще кто-нибудь обидится.
    Гуляя без особой цели, как настоящий турист, он забредал то в жилые кварталы, то в торговые, а то и в почти безлюдные, состоявшие из одних глухих стен (что за ними скрывалось?). А потом он очутился на королевской площади.
    Это был очень спокойный район, где благообразная публика не суетилась, не шумела и никуда не спешила. Посреди огромной ровной площади возвышался сложно устроенный мраморный фонтан; из множества каменных чаш взлетали вверх и спадали шипевшие струи хрустальной воды, искрящейся на солнце. Однако окружающая тишина и благолепие объяснялись не чудесным фонтаном, а закованными в латы гвардейцами, которые охраняли высокую ограду дворца правителей Динкада. Эти же бравые молодцы прохаживались по самой площади. В общем, зеваки вроде Вити предпочитали глазеть на храм власти с некоторого расстояния.
    С боковых сторон на площадь смотрели фронтоны реальных храмов, посвященные различным божествам, и туда спокойно заходила публика. Но внимание зрителей они привлекали не в пример меньше.
    Витя скромненько прошелся в сторону, выбирая удобный ракурс. Королевский дворец ожидаемо был выстроен с размахом, сообразно статусу. Но вдобавок он был еще и просто красив со всеми своими башнями, шпилями, витражами, пилястрами, балконами, эркерами. Вите вспомнились слова про "застывшую музыку". Да, что-то в этом есть. Молодцы аборигены, снова удивили. Разве что нижний этаж дворца - мощный, почти лишенный окон цоколь - походил скорее на основание крепости. Возможно, когда-то он ею и был.
    Витя уже уходил, когда ему выпал шанс развлечься еще немного. На ближайшей улице загрохотали копыта, и на площадь выкатила черная карета, запряженная шестеркой красивых белых лошадей. Блестя лакированными бортами, важный экипаж обогнул фонтан и встал перед ажурными коваными воротами. Гвардейцы взяли мечи на караул; двойки патрулей на площади обратились лицом к карете; старший караульный подошел к дверце и сделал странный жест - видимо, отдал честь, предположил Витя. Ворота открылись, карета проехала по широкой подъездной не дорожке даже, а дороге ко входу. Пропел рожок; парадные двери дворца распахнулись, на лестницу выбежали слуги, и сразу стало многолюдно.
    Досмотрев, как от кареты до входной двери прошествовала суетливая толпа вокруг неизвестного аристократа, Витя отправился назад, довольный экскурсией. Он прошел мимо помпезных, торжественных подъездов зданий придворцового квартала, вышел на перекресток, и его вновь затянула уличная толпа.
    Час спустя, несколько раз уточнив дорогу, Витя вышел к переулку Прачкин Мосток. Место оказалось вроде квартала Старый Ров: никакого мостка, речки или хотя бы канавы, оккупированной прачками, даже близко не было. Витя прошагал по обычной мостовой обычной улицы и увидел нужный дом. Зажатая соседними зданиями, мрачноватая постройка глядела окнами трех этажей, над которыми возвышалась очень крутая крыша, как бы предназначенная противостоять снегопаду. Витя медленно прошел мимо, в конце переулка развернулся и прошел еще раз, по другой стороне. Ничего странного он не заметил. Он и сам не знал, чего ожидал. Не-людей во всех окнах, выглядывающих с кинжалами в зубах? Флюгер в виде черепа с костями? Дурацкая была мысль насчет разведки, подумал Виктор и пошел обратно в гостиницу.
    Последнее из намеченных дел, оказывается, можно было сделать первым, но Витя банально был не в курсе. Добравшись до Старого Рва, он быстро разыскал нужный постоялый двор.
    Регулярной почты в Динкаде еще не изобрели. Все сообщения передавали двумя способами: разоряясь на курьеров или посылая весточку с оказией. Нетрудно догадаться, какой вариант пользовался бо'льшей популярностью. Витя зашел в гостиницу, где самозародилось что-то вроде посреднической конторы для отправки писем. Специальный человек выискивал среди уезжавших постояльцев подходящих кандидатов и договаривался об услуге. Скорость передачи, тайна переписки, да и сам факт доставки не гарантировались никем и ничем, однако и выбирать особо не приходилось. Витя выгрузил на стол "диспетчера" кучу запечатанных записок, над которыми трудился все утро. Рядом с его не шибко грамотными посланиями, повторявших друг друга почти слово в слово, легла кучка серебра.
    Ну что, Дор, мысленно сказал Витя, вот я и выполнил свое обещание. Тебе и твоим товарищам, конечно, легче не станет, но хотя бы ваши родные будут знать. Пусть даже просто знать...
    За несколько домов до гостиницы Витя свернул в трактир, выложил на стол сделанные в городе покупки, заказал ужин и вытянул под столом гудящие ноги. Уф, нагулялся от души! Но день пропал не зря. Столица не то что оправдала, она превзошла все ожидания. Посетив немало симпатичных, уютных, но таких скромных городков, Витя был поражен размахом и богатством.
    Вообще, довольно любопытный контраст. Огромная столица и небольшие провинциальные города. Хм, какая знакомая аналогия... Но все-таки, почему? Из-за особенностей климата? Или такая типа урбанизация? Но тут же как бы средние века, со всеми вытекающими, а средневековые города большими не бывали, по разным причинам. Или, может, это отголосок той их междоусобной войны? Если да, то неслабая была заварушка, отзывается спустя поколения. Витя по ассоциации вспомнил туйтурский барак и помрачнел. Хотя чего там, люди тоже бывают изобретательными за гранью добра и зла. Наверно, и тут немало гадостей напридумывали. А противники переняли. А потом придумали свое - добавили, можно сказать, сверху. И люди, не будь дураками, тоже заимствовали. Война ведь по-своему тоже двигатель прогресса...
    Тут принесли жареных сосисок с кашей, и вся философия моментально вылетела из головы. Стараясь не торопиться и жевать с закрытым ртом, Витя принялся за еду, которой, тем не менее, хватило не больше чем на пять минут. После этого он чувством глубокого удовлетворения отодвинул пустую тарелку и принялся за горячий кес.
    Ладно, к черту лишние мысли. Завтра важный день. Может быть, даже один из последних... Блин, как бы хотелось! Витя, на миг вспомнив здешнюю уличную суету, почувствовал острый приступ ностальгии. С каким удовольствием он бы сейчас потолкался в троллейбусе после работы! Или в очереди в ЖЭКе! Или в поликлинике, с утра пораньше, с баночкой анализов в руках! Ей-богу, с наслаждением!
    Ладно, это тоже в сторону. Надейся на лучшее, а рассчитывай, что пойдет как всегда. Разумеется, этот... как его... Шегран Ойту может быть волшебником (а он вообще волшебник?) добрым и отзывчивым, как цветочная фея. Но все-таки его рекомендовал человек, который считал своими друзьями "темных". А его друзья превращали ни в чем не повиных людей в рабов. Лучше не расслабляться. И вообще, если Линтара не наврала, в столице творятся какие-то непонятные дела...
    Витя некоторое время размышлял, каких мер будет достаточно, чтобы считать себя настороже. Ничего сверх того, что он и так делал, на ум не шло. Разве что вооружиться кинжалом, что подарил Буни? А это была действительно вещь! Витя как порезался от души клинком однажды на привале, так больше не доставал его от греха подальше. Острый как бритва, упругий, надежный, совсем не похожий на здешние легко гнущиеся или, наоборот, хрупкие ломкие лезвия - из тех, конечно, что Витя вообще мог видеть. Была там магия или нет, но кинжал представлял собой эксклюзив.
    Да, клинок не помешает, окончательно решил Виктор. А больше он ничего сделать не может. А раз не может, то хватит ломать голову. Просто постучим по дереву на всякий случай...
    Погруженный в свои мысли, Витя машинально постучал по столу. На стук прибежал служка. Спохватившись, Витя принял солидный вид, достал кошелек и расплатился за ужин, после чего делать в трактире стало нечего. Он отправился в гостиницу - ждать, что готовит новый день.


Глава 2


    Когда тяжелая входная дверь распахнулась, Витя слегка вздрогнул: на него уставились пронзительные глаза-бусинки нэлу. Неужели у них у всех в слугах гоблины, мелькнуло в голове. Сохраняя светское (как ему хотелось думать) выражение лица, Витя вежливо кивнул и сказал:
    - Добрый день. Могу я увидеть господина Ойту?
    - Кто спрашивает? - проскрипел нэлу, пристально глядя на него. - Чего надо?
    - Мое имя Викото, я пришел с письмом от Мастера железных дел Буни.
    Витя протянул записку. Нэлу принял ее своей короткой ручкой и бесцеремонно захлопнул дверь перед самым носом.
    Витя стоял и мысленно перебирал варианты, в чем может быть вызвано такое хамство, как дверь снова отворилась. Нэлу, неискусно изображая улыбку, сказал:
    - Господин Ойту приглашает господина Викото в свой дом.
    Витя снова вежливо кивнул и переступил порог.
    Он оказался в просторной и богатой прихожей, в которую выходили двери других комнат. Стены из панелей из светлого лакированного дерева украшали изящные свечные бра и маленькие картинки. Широкая лестница посередине холла вела на второй этаж, а по бокам были видны проходы в заднюю часть дома.
    - Сюда прошу, - показал нэлу на лестницу и пошел вперед.
    На втором этаже было светло благодаря большому окну с прозрачными стеклами - другим признаком достатка. Нэлу подвел Виктора к боковой двери:
    - Проходи, тебя ждут.
    - Благодарю.
    Витя открыл дверь, зашел внутрь и невольно остановился. Перед ним предстала вроде как гостиная, но битком набитая кучей вещей. Уличный свет из окон тонул среди шкафов, кресел, комодов, столов с безделушками, картин, подсвечников, бюстов и бог знает что еще. Глаза просто разбегались. Опешивший Витя в первую секунду даже не заметил хозяина дома. А между тем тот шел навстречу - невысокий, толстенький, подвижный, лысый - и сиял приветливой улыбкой на круглом лице.
    - Добрый день, добрый день, мой друг! Приветствую тебя в своем скромном жилище! Позволь представиться: Шегран Ойту, ивуат, собиратель редкостей, ценитель прекрасного и покровитель искусств. Проходи, будь добр, и чувствуй себя как дома.
    - Викото, - склонил голову Витя и, повинуясь жесту хозяина, прошел по ковру вглубь комнаты.
    - Просто Викото? Понятно. Значит, есть куда стремиться! Прошу тебя, садись... нет-нет, вот в это кресло, тут будет удобнее... А я вот сюда... Замечательно. Ну что ж, я готов слушать. Итак?
    Очутившись в кресле, Витя мельком огляделся. Два кресла и диван вокруг низкого столика образовывали уютный уголок для светской беседы.
    - Спасибо, что согласился на встречу, многоуважаемый господин Ойту, - начал домашнюю заготовку Витя. - Меня привело к тебе весьма необычное дело, помочь в котором оказался не в силах даже мастер Буни. Зато он дал мне бесценный совет обратиться к такому глубоко сведущему человеку, как ты, господин Ойту. Я надеюсь, что ты окажешь мне высокую честь и согласишься поделиться крохами своих знаний и мудрости...
    Витя рассказывал свою правдивую историю и привычно уже примешивал к ней, как варенье в чай, приторную лесть - единственную валюту, которой располагал в неограниченном количестве. И так же привычно фиксировал реакцию собеседника, чтобы успеть трансформировать вранье в нужном ключе. Ни то, ни другое не доставляло удовольствия, но что оставалось делать? Они в разных позициях, и Вите нечего предложить для равноправного обмена.
    В свою очередь, хозяин выглядел в меру заинтригованным и готовым слушать сколько угодно, пока гость сам не остановится. Это обнадеживало.
    Отработанный рассказ много времени не занял. Только вместо Тиггура на сцену выступила некая важная особа, желавшая сохранить инкогнито. Судя по реакции хозяина - вернее, ее отсутствию - его этот вопрос не волновал.
    - ...И вот я здесь, уповая на твое великодушное содействие, многоуважаемый господин Ойту, - закончил Витя.
    - Любопытно, - отозвался хозяин, ласково глядя на Виктора. - Очень любопытно. Ну что же, мастер Буни - мой старинный друг. Раз он просит тебе помочь, я, конечно, попробую это сделать. Только не хочу тебя обнадеживать, дорогой Викото. Мне многое ведомо, но отнюдь не все, отнюдь не все... Да и кому все ведомо-то? Так что ты уж лучше заранее... (Витя понятливо кивнул.) Замечательно. А теперь позволь мне взглянуть на тот рисунок. Как говорится, лучше кротовий глаз, чем кошачьи уши.
    Витя достал из внутреннего кармана сложенный кожаный лоскут. Ойту осторожно переставил к краю столика расписную шкатулку, статуэтку танцовщицы, изящный канделябр и расстелил кожу на освободившемся месте. Немного поглядев на рисунок, он открыл шкатулку и вынул трубочку размером с палец (Виктору на миг почудилось, что это батарейка). Ойту коснулся поочередно фитилей обеих свечей, вставленных в канделябр - и свечи вспыхнули огненными язычками.
    - Хорошая штука - магическое огниво, - улыбнулся он, заметив удивление гостя.
    Витя смог только протянуть:
    - Да-а уж...
    Вспомнив, как вел себя Тиггур в обратной ситуации, когда увидел зажигалку, он поспешно принял нейтральный вид. Подумаешь, магическое огниво! Вот если бы магический сварочный аппарат!
    Ойту положил артефакт в шкатулку, аккуратно закрыл крышку и принялся изучать чертеж, освещенный мягким желтым светом.
    - Так ты говоришь, что Буни назвал эту вещь Браслетом Тропы? - спросил он после долгого разглядывания, не отрываясь от рисунка.
    - Совершенно верно, - подтвердил Витя.
    - А он говорил еще что-нибудь?
    - Ну, что это изделие мастера волшебника Дагбина по прозвищу Мигун и что Браслет был создан во времена Большой Усобицы.
    - И всё?
    - И всё.
    - И ты больше ничего о нем не знаешь?
    - К сожалению, нет.
    - Брось, Викото! - Ойту, оторвавшись от чертежа, недоверчиво посмотрел на него. - По воле своего загадочного покровителя ты проделал такой длинный путь и ничего толком не узнал? На что же ты тратил время, друг мой?
    Витя приложил руку к сердцу:
    - Клянусь, достопочтенный господин Ойту, не могу добавить ничего сверх того, что уже сказал. Ты совершенно верно заметил: путь был долгим. Но, увы, на нем я почти не встретил людей сведущих. Будь иначе, зачем бы я стал обращаться к такому выдающемуся знатоку, как ты?
    - Да, это верно, было бы незачем, - задумчиво согласился Ойту.
    Он склонил голову, обращая взгляд к рисунку, и блик свечей снова заиграл на его обширной лысине со старческой пигментацией.
    Минуту или две Ойту молчал, потом распрямился и произнес:
    - Да, пожалуй, кое-чем я бы смог помочь. Придется немного освежить память, но это пустяки. Ты подожди, я сейчас приду.
    Ойту, встав с кресла, направился к выходу из комнаты. Витя, сидевший к двери спиной, услышал, как скрипнули дверные петли.
    Оставшись без надзора, он осмотрелся свободнее. В комнате было чисто прибрано, но сколько же тут скопилось барахла! Казалось, хозяин не в силах расстаться ни с одной красивой вещью, однажды попавшей в его руки. Причем неважно, что это и насколько хорошо сочетается с другими предметами. Кроме массы мебели и элементов декора были совсем уже необычные вещи. Роскошное, переливчатое, метровой длины перо неведомой птицы, распластанное на доске, прикрепленной к стене. Тяжелая напольная ваза, сделанная из полупрозрачного камня цвета янтаря, в толще которого таинственно поблескивали золотые искры, явно страшно дорогая. Декоративные платки, вышитые на пяльцах сверкающими тропическими цветами. Подвешенная к потолку сложная конструкция из сверкавших хрустальных висюлек (но точно не люстра). Какие-то обвисшие военные штандарты со шнурами. Чеканные эмблемы неизвестно чего с золотой инкрустацией и блестящими стразами. Покрытые глазурью здоровенные тарелки с изображением замков...
    Вокруг была куча самых разных предметов, и вся эта роскошь почти не оставляла свободного места для человека. Гнездо сумасшедшего коллекционера, логово маниакального поклонника красивых вещей. Казалось, это не жилое помещение, а комната аукционных лотов, не хватало только ценников и каталогов. Витя не представлял, как можно было чувствовать себя тут комфортно.
    А сколько эта роскошь стоила! Витя не разбирался в таких вещах, но цены на обычные товары знал. И то, что его окружало, тянуло на многие сотни, если не тысячи, золотых монет. И это только в одной комнате, и при этом - в солидном столичном доме, который тоже стоил не три копейки. Откуда у Ойту такие деньги, неизвестно, Буни ничего не говорил о роде его занятий. Но человек этот был очень и очень не бедный. Даже странно, что он так запросто принял в гости бродягу-нищеброда...
    Заскучав от разглядывания блестящей, но бестолковой сорочьей коллекции, Витя воровато оглянулся на дверь и достал из шкатулки заинтриговавшее его огниво. Это был круглый цилиндрик, по весу сделанный как бы из плотного дерева, а не из металла. Прозрачный лак придавал красивый блеск двуцветному покрытию - на две трети синего, на треть красного. Витя логично предположил, что красный "наконечник" указывает на функциональную часть. Он немного подумал и вытянул, расстегнув камзол, из давно разлохматившегося внутреннего шва несколько нитей. Стоило поднести скрученный жгутик к огниву, как нитки моментально почернели и истлели без огня, выпустив в воздух струйку дыма.
    Блин, здорово! Витя опасливо глянул на красный торец огнива, но увидел только блеск лака. Черт возьми, это настоящая магия! Он застегнул камзол, приведя себя в приличный вид, и положил амулет обратно в шкатулку. Не активировался бы там, внутри... На мгновение мелькнула мысль сунуть огниво за пазуху, но Витя так же мимоходом ее отмел.
    Да, магия... Ее редко поминали вслух и еще реже показывали в деле. Покопавшись в памяти, Витя даже удивился: явное, безусловное волшебство ему встречалось всего три-четыре раза. Остальные случаи можно было легко объяснить экзотикой - необычной и странной, как любая экзотика. Или просто байками про то, что случалось не здесь, не сейчас и не с теми.
    А ведь, казалось бы, магия - великая сила, и ее нужно применять как можно шире. Только этого почему-то не происходило. Это как если бы, к примеру, речь шла об автомобилях, и по дорогам ездили бы только "лимузины" и "спорткары". И никаких тебе автобусов, никаких грузовиков, никаких бюджетных малолитражек и тем более тракторов с мусоровозами. Непонятно все это...
    Витя услышал, как скрипнула дверь и послышались шаги. Он с достоинством, не суетясь, дождался, когда в поле зрения появится Ойту. Хозяин дома нес свиток, из которого торчали хвостики полосок-закладок.
    - Не заскучал, дорогой Викото? - любезно осведомился Ойту, садясь в кресло. - Ну да я, кажется, недолго провозился.
    Положив свиток на столик, он открыл шкатулку, потом взглянул на горящие свечи и рассмеялся:
    - Клянусь богами, в моем возрасте рано быть таким рассеянным! Как ты полагаешь?
    - Несомненно, - согласился Витя, а сам подумал, что огонь свечей не заметил бы только слепой.
    - Да, забавно. Ну, ладно. В общем, что касается...
    В этот момент снова скрипнула дверь.
    - Чего тебе? - построжевшим голосом сказал Ойту.
    Витя, не удержавшись, оглянулся. В дверях стоял слуга-нэлу.
    - Кес когда подавать? - угрюмо спросил он.
    - Когда-когда, - брюзгливо сказал Ойту, - хоть сейчас. Ты же не откажешься от чашечки горячего кеса, дорогой Викото?
    - Выпью с удовольствием.
    - Давай неси, - приказал Ойту слуге и, больше не обращая на него внимания, продолжил: - Короче говоря, я нашел кое-что интересное о Браслете Тропы, о чем тебе не смог поведать мастер Буни. И это не удивительно: дело-то давних лет, да таких лет, когда происходило много чего куда более важного. Послушай же, Викото, одно из удивительных и пытливому уму поучительных сказаний, что изложены предания ради будущим поколениям в "Полной истории Большой Усобицы королевства Динкадского"...
    И Ойту, развернув свиток до нужного места, тем же вдруг ставшим архаичным языком прочел о том, как были созданы пресловутые браслеты.
    "...После той встречи мастер Дагбин долго ходил не размыкая уст и с челом омраченным. Сердце Туула преисполнилось тревогой. Он спросил: "Почему ты в печали, учитель? Здоров ли ты?" Дагбин отвечал ученику: "С миром со всем случилось недоброе, не со мною. Болит душа моя от злочинств, повсеместно творимых. Не желаю я видеть сего, но и не видеть не в силах". Преданный Туул не знал слов, утешить могущих, и лишь старался услужить Дагбину пуще прежнего. По прошествии же многих дней Дагбин молвил: "Коли целое сберечь нельзя, часть спасать нужно". "О чем ты говоришь, учитель?" - спросил Туул, но мастер ничего не ответил. Он горн раздул, взял металл благородный и сковал в жарком пламени два браслета широких. "Тем спасу обиженных", - так сказал. Дагбин удалился в башню и пребывал в оной сто дней и сто ночей. Ученик его Туул, внутрь учителем недопущенный, приходил к запертым дверям и оставлял на пороге потребное. Когда же минул срок, Дагбин вышел из башни, и были в его руках те браслеты, горевшие самоцветами. Он сказал: "Во мраке глухом луч звезды путеводной указывает путь и спасает от ужасов ночи. Так и амулеты сии поведут прочь от крови льющейся к полям спокойным". Сказавши так, надел он один браслет себе на руку, а другой велел надеть Туулу. Потом сотворил он высокое чародейство, доселе невиданное, и шагнули они вперед, и прошли тропой неведомой, и пришли туда, где прежде не был никто на всем свете. Туул спросил: "Куда мы пришли, учитель?" Дагбин сказал: "В заокраинную страну". И что случилось с ними в той стране, никому не ведомо, но вернулись они в надлежащий срок благополучно. После Дагбин пошел в селение близкое людское, ученика не взяв, и провел там много дней. Назад же вернувшись, опять мрачен пребывал. Туул спросил: "Отчего ты снова в печали, учитель?" Дагбин сказал: "Нет власти браслетам сим свершить задуманное мною". Туул спросил: "Что же ты задумал, учитель?" Дагбин сказал: "Спасение невинных". После он снова ушел и пришел к дарукам, и аэлям, и йорам, и другим, и вернулся с видом ужасным. Он сказал: "Не спасти мне и малых, только одиноких, но судьба им погибнуть в чужой земле". И так сказавши, Дагбин лег и от огорчения умер. Ученик же его Туул, возрыдав, долго у тела учителя в скорби пребывал. Свершив же должный обряд похоронный, взял ценное и покинул то место и назад более не возвращался".
    - Ну что, теперь все понятно? - спросил Ойту, сворачивая список.
    Внимательно слушавший Витя почтительно ответил:
    - Прости, но боюсь, что не до конца.
    - Ну, хорошо, тогда спрашивай, чего не понял, - Ойту со вздохом откинулся в кресле. Потом, спохватившись, задул свечи, и воздух наполнился запахом сгоревшего воска.
    Дверь снова открылась, и вошел нэлу, державший в руках поднос с набором принадлежностей для распития кеса. Довольно расторопно разгрузив поднос, он посмотрел на хозяина - тот вяло махнул рукой, - окинул угрюмым взглядом Виктора и вышел.
    Витя подождал, пока Ойту разольет напиток по чашкам, поблагодарив, отпил глоток и спросил:
    - Браслетов, значит, было больше одного? Сколько именно?
    - Ты же слышал: один учителю, другой ученику - стало быть, два.
    - А для чего они вообще были сделаны? Что это за заокраинный край... или страна?
    - Дагбин-Мигун был мечтателем, - с непонятной иронией сказал Ойту, прихлебывая кес и жмурясь от удовольствия. - Он думал с помощью Браслетов переселять целые народы.
    - Переселять народы? - удивился Виктор. - Ничего себе! Но зачем?
    - Дорогой Викото, ты хочешь, чтобы я в тебе разочаровался? Вспомни: шла Большая Усобица. Все резали всех, земля была красной не от глины, а от крови. И не только красной, к слову сказать, ибо кровь бывает разного цвета... Дагбин решил, что людей стало слишком много и места на земле им не хватает. Ну да не он один так считал. Однако только он додумался, что ненужный избыток нужно выводить за грань мира! Туда, где якобы никого нет. Вроде как слить воду из переполненного ведра в пустое корыто. Поистине безумная мысль.
    - Но он ведь, если я правильно понял, все-таки вышел за эту самую грань?
    - Кто это сказал? - скептически поинтересовался Ойту, ставя опустевшую чашку к фарфоровому чайнику. - Кто сказал, что есть какая-то грань? Мир, созданный богами, един, и нет у него никаких граней и обратных сторон. Кто думает иначе - безумец, запутавшийся в собственных мечтаниях. Нет, Дагбин создал всего лишь шиллис - амулет, переносящий на расстояние. Штука, конечно, хорошая, замечательная, великолепная просто! Но при условии, что она перенесет туда, куда ты хочешь попасть. А Дагбин, похоже, и сам не понял, где очутился. Ну, и что толку в таком шиллисе? Это как стрелять из лука и не знать, в какую сторону полетит стрела: прямо, вбок или по кругу тебе же в зад! Но смешнее всего то, что Дагбин даже туда - в это не пойми куда - мог провести всего несколько человек. Ну, и не-человек тоже: не зря он пытал свои браслеты на не-людях - надеялся на что-то. Так и рухнула мечта Мигуна. "От огорчения умер", надо же!
    Ойту насмешливо фыркнул и налил себе еще кеса. Он предложил подлить Вите, но тот отказался, хотя напиток был хорош. Ойту, кажется, на минуту увлекла роль гостеприимного хозяина: он все настаивал, придвигал ближе к Виктору вазочку с каким-то темным повидлом, корзиночку с печеньем, Витя скромничал и отнекивался, не желая показаться прожорливым голодранцем с улицы. Когда, наконец, Ойту отступил, Витя смог задать свой главный вопрос:
    - А как он это делал, господин Ойту? Как Дагбин заставлял браслеты переносить себя?
    - А, магия! - легкомысленно махнул рукой хозяин. - Заклинание какое-нибудь выдумал, что же еще-то. А то и целый обряд. Кто же теперь знает?
    - Кто же теперь знает... - эхом отозвался Виктор. - То есть это в истории не написано?
    - Увы, - ответил Ойту.
    Витя уставился в свою недопитую чашку с кесом. Неужели и здесь провал? Он зря шел и надеялся?
    На душе стало как-то пусто. Без горечи. Привык разочаровываться, что ли?
    Виктор все-таки решил уточнить:
    - Господин Ойту, мастер Буни говорил, что эти Браслеты в конечном итоге оказались в королевской сокровищнице. Может ли такое быть, что при дворе есть знающие люди? Или, скажем, записи, в которых бы говорилось о том, как они действуют?
    - Да, такое возможно, - сказал Ойту, глядя на Витю с непонятным выражением, которое он принял за одобрение. - Вполне. После смерти Дагбина Туул ходил от места к месту, но недолго. Это тебе не в башне сидеть, о высоком размышляя. Довольно скоро он попал в столицу и прожил здесь до самой смерти. А поскольку служил отнюдь не поваром или садовником, то наверняка оставил после себя не только Браслеты. Та же вставка в "Полной истории" определенно принадлежит его перу.
    - Да, это кажется естественным, - согласился Витя.
    За спиной снова скрипнула дверь. Ойту глянул на звук и махнул рукой:
    - Можешь убирать.
    Витя допил кес, поставил чашку на стол и сказал:
    - А кроме "Истории Большой Усобицы" есть ли еще...
    Он хотел спросить, есть ли у многоуважаемого господина Ойту в запасе еще какая-нибудь информация - как вдруг слова застряли в горле. В буквальном смысле.
    Нэлу, подойдя сзади, быстрым движением накинул на шею Виктора удавку и резко потянул назад, перекрывая доступ воздуха.
    У Вити вырвался странный всхрап. Инстинктивно вскинув руки к шее, он попытался сбросить шнур.
    Ойту мгновенно преобразился. Только что за столом сидел добродушный лысый толстячок, хлебосольный хозяин - и вдруг возник злобный жирный хорек с горящими глазами, возбужденно щеривший зубы.
    - Где он?! - выплюнул он в лицо Виктору. - Где он?!
    - Х... х... х-кто-х... - прохрипел Витя, скребя ногтями по витому шнуру, врезавшемуся в кожу.
    - Браслет! Где Браслет Тропы?! Говори, нищеброд!
    - Х... не-ту...х... - из последних сил просипел Витя.
    - Врешь! Не смей мне врать, мерзавец! Говори, где браслет?
    Витя хрипел. Воздух еле просачивался в пережатую гортань. В глазах стремительно темнело. Привстав в кресле, он выгнулся дугой назад в отчаянной попытке ослабить хватку. Нэлу, ловко сменив наклон, надавил книзу. Витя почувствовал, как по карманам шарят жадные ищущие пальцы толстяка. Уже ничего не видя и не слыша, он завел руку за спину и нащупал под полой камзола рукоять. Сознание меркло...
    За миг до полной отключки он выдернул кинжал и слепо ударил вверх и за голову.
    ...Те два часа, что Виктор убил вчера, чтобы придумать, как закрепить за спиной ножны с помощью самодельной портупеи, спасли ему жизнь.
    ...Нэлу громко вскрикнул, и удавка исчезла. В легкие хлынул живительный воздух. С протяжным сипом, рвущем гортань, Витя упал обратно в кресло. В ушах ревел ток крови, глаза ничего не видели. Ничего не разбирая, Витя тут же вскочил, споткнулся о столик и полетел на пол. Загремела сметаемая и бьющаяся посуда. Он перекатился по осколкам на спину и вслепую изо всех сил махнул перед собой кинжалом крест-накрест - раз, другой, третий! Лезвие рассекло лишь воздух. С каждым бурным вздохом в голове прояснялось, и он, сперва как жук перевернувшись на четвереньки, вскочил на ноги.
    Враги не собирались нападать. Нэлу стоял, отскочив от кресла, почти у самой двери, и зажимал левой рукой рану на правой конечности между локтем и плечом. Сквозь пальцы по распоротому рукаву сюртука стекал ручеек темно-красной, почти черной крови. Ковер у его ног был покрыт багряными пятнами. Ойту, успевший перебежать, прятался за низеньким гоблином и смотрел на Витю выпученными от страха глазами.
    - Ты его не обыскал! - панически крикнул он в спину нэлу. - Безмозглый дурак!
    Нэлу не отвечал. Пригнувшись, он глубоко дышал, как после долгой пробежки, и поглядывал то на свою руку, то на Виктора. Рана, несмотря на неприцельный, скользящий удар кинжала, похоже, оказалась опасной.
    Витя грязно выматерился и тут же схватился свободной рукой за шею: горло жгло как от кислоты.
    - Сволочь, - прохрипел он по-динкадски. - Пес паршивый. За что?
    Секунду стояла тишина, а потом нэлу шевельнулся и засмеялся. Зрелище было диким: маленький слуга, тельцем которого защищался толстый хозяин, истекал кровью и скрипуче смеялся.
    - Заткнись! - крикнул Ойту.
    Нэлу, захлебнувшись, заткнулся.
    И правда смешной вопрос, понял Виктор. Почему бы не рискнуть заполучить Браслет даром, если жизнь бродяги без связей и тем более родственников, которые отомстят в случае чего, ничего не стоит? Но самому Виктору смеяться не хотелось. Тем более что ничего не кончилось. Держа кинжал перед собой в вытянутой руке, он шевельнул лезвием как стволом пистолета:
    - В сторону, уроды. Живо!
    "Уроды", стоявшие на пути к выходу, молча смотрели на него.
    - Мне терять нечего, - сипло предупредил Витя. - Всё или ничего. Клянусь Огемом, порежу на куски как мясо! В сторону, ну?!
    Ойту осторожно потянул гоблина за рукав здоровой конечности и, стараясь все время держать нэлу между собой и Витей, отступил к окну. За гоблином по ковру протянулся кровавая черта.
    - Кто еще есть в доме? - спросил Витя, двигаясь к двери.
    Ойту, не сводя с Вити напуганного взгляда, не реагировал. Вместо него ответил нэлу, который, несмотря на серьезную рану, полностью владел собой.
    - Иди, не бойся, - сказал он с мрачной усмешкой. - Сегодня боги на твоей стороне.
    Виктор подошел к полуоткрытой двери. Быстрым движением головы, подражая героям боевиков, он на секунду выглянул в проем. Бежавших на шум не было. Обернувшись к противникам, он грозно предупредил:
    - Стойте где стоите и не шевелитесь. Зарежу как курей.
    - Где такой ножик взял? - спросил в ответ нэлу, горбясь все ниже и явно теряя силы. - Хорош.
    - Рад, что оценил, - враждебно сказал Виктор. - Дернешься - оценишь снова.
    Не спуская с них взгляда, он спиной вперед вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Секунду он крепко держался за ручку, слушая, не грянет ли топот бегущих ног. Вместо этого донесся голос враз осмелевшего Ойту:
    - Все равно никуда не денешься! Еще станцуешь на виселице, разбойник!
    Витя лишь зло ощерился и с грохотом каблуков ссыпался вниз по лестнице.
    Навстречу никто не попался. Добежав до входной двери, Витя распахнув ее настежь, громко ударив о стене, выскочил на улицу и побежал прочь от дома с убийцами.


Глава 3


    Первый же прохожий в ужасе шарахнулся в сторону и перебежал на другую сторону улицы. К счастью, это случилось всего нескольких шагах от дома Ойту, и других зевак рядом не было.
    Виктор опомнился. Правая рука сжимала окровавленный кинжал, камзол нараспашку развевался полами, а взгляд (Витя словно увидел себя со стороны) горел как у сумасшедшего. Он быстро нырнул по ступенькам ко входу в чей-то запертый полуподвал и постарался привести одежду в порядок. Кинжал он очень осторожно, боясь порезаться, вытер под мышкой камзола, где пятна крови были бы не так заметны, и бережно вложил в ножны за спиной. Пригодился-таки подарочек...
    Придав себе нормальный вид, Виктор вышел на соседнюю улицу и почти сразу поймал извозчика. Таскались по столичным улицам такие нелепые тележки с парными скамейками спиной друг к другу, которые волокли унылые клячи. Комфорта в них не было никакого, но Виктор сейчас остро нуждался в передышке. И действительно, полчаса, проведенные в медленно ползущем, трясучем ящике, пошли на пользу. Во всяком случае, когда он вошел в гостиницу, никто на него зенки не вылупил. Честно говоря, внимания вообще не обратили. Хотя и это было уже неважно. Всего через несколько минут он вышел из своей комнаты с собранным дорожным мешком на плече.
    Несмотря на все случившееся, Витя, вспомнив Трейро, попробовал вернуть задаток. Но не тут-то было. В столице видали еще и не таких умников. Молчаливо прокляв скупердяев, Витя покинул гостеприимное заведение и быстро зашагал прочь по улице.
    Еще в тележке, постепенно приходя в себя от пережитого потрясения, он стал на скорую руку набрасывать план действий. Судя по всему, обращаться к властям с жалобами было бесполезно и даже вредно, зато исчезнуть из виду - наоборот, крайне полезно. Этот гад Ойту являлся как-никак важной фигурой, и к его угрозе преследования стоило отнестись серьезно.
    В этом смысле вчерашняя прогулка по городу пришлась весьма к месту. Потому что Витя не просто играл сам с собой в туриста. Глазея по сторонам, он заодно прикидывал разные интересные варианты. Без всяких предчувствий - так, на всякий случай. С некоторых пор в сознании поселилась оригинальная мысль насчет того, что неплохая это привычка - заранее стелить соломку. Не беда, если она не пригодится. А если вдруг срочно будет надо? Видимо, опыт учит даже жирафов. И поэтому, покинув гостиницу, он зашагал прямиком в сторону бедняцких кварталов.
    Язык мой - враг мой, думал Витя, шагая по мостовой. Вот зачем надо было говорить, где он остановился? Что давала эта откровенность, какие бонусы? Умеешь считать до десяти - остановись на восьми.
    Хотя... Если Старый Ров - квартал постоялых дворов, логично начать искать приезжего именно здесь. Так что сваливать надо было по-любому.
    Витя шел по шумным улицам и чувствовал, как его отпускает шок. Чисто физиологически, наверно, это означало падение уровня адреналина. А психологически - огромное облегчение и разгорающуюся радость от того, что он уцелел, что он жив, что дышит и чувствует тепло солнечных лучей на своей саднящей шкуре.
    И хорошо, что идти было далеко, а вокруг сновал народ. Витя чувствовал, что его прямо штормит на волнах эмоций. То непроизвольно выступали слезы облегчения на глазах. То продирал мороз запоздалого страха. То рвались наружу бешенство и злоба, да так, что хотелось немедленно вернуться и убить тех, кто хотел убить его, да еще с таким ласковым вероломством. Наверно, это проявлялся отходняк. А может, обычная истерика.
    Тварь поганая, шептал он беззвучно, вспоминая всё заново. Жадная лысая крыса. Пытаться отнять жизнь за какую-то магическую цацку! Убить за вещь! За какую-то, б****, вещь! Чтобы добавить еще одну безделушку в свою попугайскую коллекцию. Эх, жаль, не тебе "пером" досталось! Ей-богу, жаль! Сволочь... А Буни тоже хорош! Друзей он, видите ли, не судит! Ну, молодец, чего уж там! Да он, по ходу, в них вообще не разбирается! И не хочет! А если бы в последнюю секунду с какого-то перепугу не подарил кинжал - что тогда?
    Один настоящий человек мне встретился, с железной уверенностью подумал Витя, и то я умудрился этого не заметить. Должен я тебе, Тиггур, словами не сказать, как должен. Прости дурака, что не понимал раньше...
    Интересно, Ойту уже побежал к страже жаловаться на нападение? Богач же типа, важный хрен с бугра - обидели, несчастного. А то и ограбили, вот, пожалте, список вещей... Браслетик туда же... Если побежал, возможно, власти уже начали розыск.
    Виктор прибавил шагу.
    Он шел очень долго, через несколько десятков кварталов, мимо бесчисленных каменных зданий и сквозь нескончаемые уличные толпы - пока, наконец, не оказался на другом берегу залива, в районе бедных домов и грязных мостовых.
    На душе сразу стало спокойнее. Места здесь были тихие и невзрачные даже в сравнении с архаичной средневековой архитектурой остального города. Узенькие улочки, убогие дома, неровная разбитая мостовая, грязные белесые впадины на месте временно высохших луж, вдоль стен какой-то мусор, в щелях там и сям сорная трава... И все прочее под стать: пыль, пятна, трещины, тусклые краски нищеты... Место обитания тех, кто не смог преуспеть в жизни. В деревнях и то бывает лучше, невольно подумалось Виктору. И почему людей во всех мирах так тянет в столицу?
    Напомнив себе на всякий случай, что "бедный" не равно "хороший", Витя прошел еще несколько кварталов, пока не очутился в окончательной дыре. Здания были по большей части одноэтажные, и почти все выглядели как после пушечного обстрела. Осыпавшаяся штукатурка обнажала дранку, в заборах красовались дыры, как заделанные, так и открытые; редко в каких из маленьких окон блестели стекла. На мостовой бугрились слежавшиеся кучки непонятной дряни. Особых ароматов не чувствовалось, но розами точно не пахло. Витя вышел на перекресток и поглядел вдоль одной улицы, потом вдоль другой. Окрестности были не лучше. Ну, пожалуй, всё, приехали, решил он, дальше искать уже нечего.
    Внимания местных он пока не привлекал, по дневному времени было малолюдно, но долго торчать на виду тоже было глупо. Чужак, он и есть чужак. Витя оглянулся и прошел полквартала по улице в обратную сторону.
    - Здравствуй, уважаемая! - приветствовал он женщину, мимо которой прошел минуту назад.
    Толстая баба средних лет с растрепанными волосами сидела на каменной ступеньке перед входом в жилище и чистила рыбу прямо на улице. Еще не потрошеные рыбины без чешуи, напоминавшие угрей, лежали в одной корзине, кишки падали в другую, разделанные тушки - в третью. У стены за ее работой наблюдала присевшая на все четыре лапы грязная кошка.
    Женщина, не прекращая своего занятия, бросила угрюмый взгляд:
    - Чего надо?
    Витя оценил простоту манер и перешел прямо к делу:
    - Хочу снять угол. Плачу вперед. Не знаешь, кто мог бы сдать?
    - Надолго? - спросила баба не глядя.
    - Неделю самое меньшее. Точно сам не знаю.
    Баба какое-то время работала молча. Витя молча же и терпеливо ждал. Наконец, с рыбой было покончено. Баба вытерла грязные руки о грязный фартук, вложила полную корзину в пустую, ногой подтолкнула потроха кошке и скрылась за дверью. Витя решил подождать и не ошибся. Скоро баба вышла, уже без фартука, откровенно оглядела Виктора с ног до головы и скептически сказала:
    - Ну, пошли.
    Они дошли до перекрестка и повернули налево. Женщина шла переваливающейся походкой старой толстой утки. Витя, незаметно поправив за спиной кинжал, следовал за ней, сдерживая шаг. Таким ходом они добрались до небольшого двухэтажного дома, пустые окна которого прикрывали ставни. Да, подумал Витя, это уже не Трейро, это уже какой-то Дальний Угол.
    - Постой-ка тут, - велела ему баба, без стука открыла входную дверь, зашла внутрь и неожиданно громко заорала: - Зелла! Ты дома?!
    Витя показушно вздрогнул и остался ждать.
    Мимо по пустой улице прошел молодой оборванец, в мятых штанах и рубахе, но с грязными босыми ногами. Вид у него был независимый, как у миллионера, и вальяжный, как у министра. Парень, не останавливаясь, уперся в Виктора наглыми глазами. Витя ответил прямым равнодушным взглядом. Смешно, раньше он бы напрягся, хоть и не показал бы вида. А сейчас и прикидываться было незачем: в самом деле наплевать. Оборванец, сделав какие-то выводы, ухмыльнулся и свернул за угол.
    Витя поскучал еще немного, обозревая бедную улицу. Вот бы сейчас тут показался Ойту - тихо, безлюдно... Он скрипнул зубами и приказал себе не травить раны.
    Из дома вышла толстуха, а следом за ней - худая высокая женщина в штопаном-перештопанном, но чистом платье. Волосы, в которых сквозила ранняя седина, были стягнуты на затылке в аккуратный пучок. С поправкой на отсутствие косметики и вообще ухода за собой Витя дал ей лет сорок пять - пятьдесят.
    - Вот этот, - указала толстуха.
    - Угол ищешь? - спросила худая женщина. Голос у нее был невыразительный, под стать внешности, но не противный.
    Витя слегка поклонился:
    - День добрый. Да, ищу жилье.
    - Надолго ли? - уточнила женщина, бегло пробежавшись по его фигуре взглядом черных глаз.
    Витя понадеялся, что производит хорошее впечатление, и вежливо ответил:
    - Не могу сказать, хозяйка. У меня в Алпаторе дело, решение которого не от меня зависит. Но, думаю, неделю-другую поживу. Может, и дольше.
    - Кто за тебя поручиться может? - продолжала допытываться женщина.
    Витя молча пожал плечами.
    - Приезжий, что ли? - влезла толстуха.
    - Приезжий, - не стал отпираться Витя.
    - Откуда приехал-то?
    - Доведется - расскажу, - усмехнулся Витя. - Ну, так что скажешь, хозяюшка? Сдашь угол?
    Худая женщина посмотрела на толстуху и неуверенно произнесла:
    - Сдать-то можно... А ты не буйный? Пить-гулять, с девками путаться не будешь?
    Витя улыбнулся шире:
    - Нет, хозяйка, я тихий, спокойный, люблю порядок и тишину. Я тебе хлопот не доставлю.
    - Откуда приехал-то? - снова влезла толстуха.
    - Вот ты, тетенька, любопытная! - весело посетовал Виктор. - Ну, из Болотищ я приехал, коль на то пошло.
    - Что за Болотища?
    - Деревня такая, три недели пути отсюда, - объяснил Витя, и толстуха отстала.
    - Ладно, сдам тебе угол, - решилась худая женщина. - Но только чтобы чистоту и покой соблюдал. Плата будет по медяку в день, без стола. Подходит?
    - Подходит, - кивнул Витя.
   
    "Углом" оказалась небольшая комната на втором этаже. Обстановки как таковой не было. У стены кучей был навален какой-то ненужный домашний скарб, а из всей мебели в наличии имелась только лежанка, впрочем, широкая и прочная. Усевшись на нее, можно было полюбоваться на голые стены, обмазанные вместо штукатурки глиной и в паутине трещин. Настоящей паутины тоже хватало. Хозяйка объяснила, что комната в доме нежилая. Витя кивнул и стал обустраиваться.
    Вместе с хозяйкой они быстро навели порядок: вынесли поломанные вещи, подмели пол, протерли пыль, собрали паутину и кучу дохлых насекомых, затащили на лежанку старенький матрас и одеяло. Вместо комода был предоставлен плетеный из лыка короб с крышкой. Витя заново приколотил покосившуюся ставню окна. А позже, за светским распитием кеса, они с хозяйкой познакомились поближе.
    Витя изложил свою свежую, с пылу с жару, легенду. Теперь он был приказчиком деревенской лавки, которого хозяин послал в Алпатор служить своему родственнику. Очень уж способен оказался Витя-приказчик в счете и прочей торговой арифметике. А родственник хозяина, который был купцом, торгующим дёгтем, возьми и отправься из столицы по своим делам. Мелкий был бизнесмен, сам катался. Но скоро должен был вернуться. Вот Вите и приходилось дожидаться.
    Хозяйка, в свою очередь, поведала, что зовут ее Зелла, что она вдова и что ее муж был моряком, который однажды не вернулся из плавания. Было у Зеллы четверо живых детей и один умерший в малолетстве. Живые выросли и отделились - за исключением шестнадцатилетней дочери, у которой, однако, уже был жених. А на хлеб себе Зелла зарабатывала интересным занятием: делала подушки и перины. Подбирала на рынках и кухнях богачей перья битой птицы, расщипывала их вручную на пух и зашивала в наперники из плотной ткани. Готовые изделия обычно шли под заказ, которых было немного, да и с птичьим пером бывали проблемы, так что лишние деньги Зелле совсем не мешали.
    - А не лучше свой птичник завести? - спросил Витя.
    - Да где ж его держать-то? - всплеснула руками Зелла.
    Держать действительно было негде. Дом, оставшейся после мужа, был не слишком большой, всего пять комнатушек на двух этажах. Крошечный внутренний дворик тянул разве что на летнюю кухню. Но Вите по опыту старой жизни все равно было странно, что пустует свободная жилплощадь. Раз уж жильцов нет, можно было устроить хоть какой-то курятник. Правда, содержание в клетках... вонь от птичек...
    В общем, они поговорили и понравились друг другу. Витя, во всяком случае, почувствовал к хозяйке чисто человеческую симпатию. Тетке в жизни пришлось немало претерпеть, пережить и радость, и горе, вырастить одной четверых детей - в общем, было за что уважать. Вдобавок она вроде была не вредной и не заносчивой. Витя тут же решил это проверить, и хозяйка действительно за дополнительную плату согласилась столовать у себя постояльца.
    Покончив со знакомством и бытовыми вопросами, Витя ушел в свою комнату. Каким было облегчением больше не следить за выражением своего лица! Он прилег отдохнуть на топчан и с глубоким вздохом закрыл глаза. Ну и денек...
    А ты молодец, Витек, подумал он, чувствуя, как соскальзывает в легкую и в чем-то даже целительную дремоту. Быстро дело провернул. Не стал... тянуть... кота за хвост...
    Не дохвалив себя до конца, он незаметно уснул.
    Проснувшись спустя час, Витя ощутил не только свежие силы, но и новые мысли. Видимо, подсознание не прекращало работать. Теперь он примерно знал, как действовать дальше.
    Как ни грустно было признавать, но вариант с Буни провалился с оглушительным треском. Сколько времени было убито зря! Когда он там вышел из Трейро?.. О смертельном риске и говорить не приходилось.
    Придется начинать все с начала. Нужен другой потенциальный источник. То есть в дело снова вступает список волшебников. Читал Витя еще плохо, но то, что два мага живут как раз в Алпаторе, разобрал давным-давно. Нужно собрать о них информацию и определить, к кому идти первому. И на этот раз - без права на ошибку.
    Поразмышляв, Витя решил, что все же судить так категорично - "без права на ошибку" - тоже неверно. Нельзя рассчитывать только на успех. Ошибка должна быть запланирована заранее как реальный, хоть и нежелательный, вариант. Следовательно, нужно, во-первых, придумать, с какой конкретно легендой идти к очередному кандидату, а во-вторых, понять, что за человек ее будет слушать. Хотя нет, наоборот: какому волшебнику какая байка подойдет лучше всего. Причем даже при неудачном раскладе должен быть шанс уйти живым и здоровым. Или хотя бы просто уйти. Сидеть за решеткой целым и невредимым - само по себе слабое утешение, это он уже знал.
    Сбор информации о поставщиках информации об интересующем объекте, усмехнулся Витя. Круги в кругах. Лишь бы дальше этот фрактал не углублялся.
    Правда, еще можно обратиться к "светлякам", которые много чего знали... Но с этим лучше не спешить. Стоит к ним прийти, и они вряд ли отстанут. А самое печальное, если что вдруг, то им и противопоставить-то нечего. Тут какая-то гнида с удавкой чуть не отправила в верхнюю тундру - а там будут вообще магические расклады.
    Теоретически был, конечно, еще один вариант, но тут Витя вообще подходов не видел. Королевский дворец, где располагалась королевская же библиотека. То место, где провел последние годы жизни Туул, ученик Дагбина, неудачливого спасителя мира. Но такой вариант - это же все равно как заявиться в администрацию президента с просьбой дать почитать один ненужный документик из архива...
    Короче, решено: цель прежняя - выйти на подходящего волшебника.
    Время шло к вечеру, и хозяйка пригласила на ужин - ранний, до наступления темноты, чтобы потом не жечь огонь. За столом Витя познакомился с дочкой Зеллы и с ее женихом. Молодой рыбак внушительных габаритов, узнав о неожиданном жильце, особой радости не выказал, удержался как-то. Зато не постеснялся пару раз толсто намекнуть, как плохо бывает всяким-разным нехорошим людям, посягающим на честь чужих невест. Витя с самым серьезным видом выразил свое полное согласие с этой точкой зрения. О том, что посягать не больно-то и хотелось, он не сказал: зачем обижать людей? Бата, дочь Зеллы, была обычной девчонкой, с простоватой внешностью, к тому же для него слишком юной, даром что тут в невестах ходила.
    После ужина Витя вернулся в комнату и разложил неразобранные вещи. Потом он выпросил у Зеллы в пользование табуретку и устроился у окна ждать темноты, чтобы лечь спать. Любуясь через приоткрытую ставню не столько грязной улицей с бедняками-аборигенами, сколько красочным закатом над низкими крышами, он обдумывал детали нового плана.
    ...О том, чтобы шляться по улицам и расспрашивать о волшебниках, речи не было. О газетах тут не слышали, да и толку ему с них, если нормально читать все равно не умеет, а фильтровать пришлось бы море информации. Знакомые "в теме" отсутствовали. Они, собственно, вообще отсутствовали. Беседы со случайными знакомыми за кружкой пива в кабаке? Витя покрутил в голове эту мысль и отложил пока в сторону. Странноватое поведение для окружающих, затратно по деньгам для него самого, и заняло бы кучу времени.
    Витя, глазея на улицу, думал-думал и все больше склонялся к неожиданно возникшей мысли, что лучший вариант - это достать справочник типа того, что был у Катуки. Раз такая вещь есть в свободной продаже, значит, это не какой-то раритет. Вся информация в одном источнике. А значит, путь снова лежит в книжную лавку. И все бы хорошо, да только, опять же, грамотность у Виктора оставляла желать лучшего. Получалось, что прежде чем начать читать, надо было научиться читать. В смысле, нормальным образом, а не по буковкам.
    Витя тоскливо вздохнул, глядя на первую вечернюю звезду. Круги, вашу мать, в кругах! Перед любым делом нужно совершить уйму дополнительных телодвижений. Как это не похоже на то, что было дома. Здесь всякая мелочь занимает столько времени, словно местные боги создали его, это самое время, не просто достаточно, а в сто раз больше. Витя испустил еще одни печальный вздох. И тут же, без перехода, обозлился на самого себя. Вот эти обидки на неправильный мир - они сколько будут длиться? Они тебе как помогут, слабак? И чем больше себя жалеешь, тем меньше шансов, что вернешься домой. Надо учиться читать? Значит, научишься читать!
    На улице совсем стемнело. Нет, правда, что-то кураж ушел, с неудовольствием думал Виктор, закрывая ставню. До сих пор, что ли, не отошел от шока? Да и то сказать, не каждый день тебя убивают. Витя мысленно подсчитал и хмыкнул: да, всего лишь третий раз в жизни. Молодой ишшо, не привык! Настроение чуточку поднялось, и Витя лег спать, утешившись поговоркой, что утро вечера мудренее.
   
    Прошло несколько дней. Сначала в напряженном ожидании неизвестно каких неприятностей, потом просто - в ожидании. Из дома Витя не выходил вообще: незачем было. Коротая время, он помогал Зелле в домашней работе. До мытья горшков дело не доходило, но те же кривые ставни подколотить, нехитрую мебель укрепить, осыпавшуюся "штукатурку" подмазать - почему нет?
    Он даже придумал нехитрое устройство для ошпаривания птичьих перьев. Две деревянные рамки с пеньковой сеткой и длинными ручками скреплялись между собой по принципу клещей. Устройство погружалось в перья, ручки смыкались вместе, и сырье, сжатое прямоугольными "ракетками", легко погружалось и вынималось из кипятка. Простенько, грубо, но довольно удобно. Витя не только развлекся, но и заработал благодарность хозяйки, да еще некоторое уважение у жениха-рыбака, который обеспечил материалом и инструментами.
    Другим способом занять себя делом была учеба. Витя, наконец, добил азбуку, причем как следует, от зубов отскакивала. Теперь он свободно читал список волшебников и с некоторым трудом - учебник грамматики, который купил, бродя по городу в день накануне визита к сволочному Ойту. А еще он восстановил чертеж браслета, который пришлось бросить у гада. С уродливого "дорожного амулета", конечно, нельзя было скопировать детали как с натуры, но на память Витя не жаловался, да и масштабы совпадали.
    Между делом он ненавязчиво расспрашивал и хозяйку, и дочку, и ее жениха о здешней текучке. Волшебники, не-люди, убийцы, рабовладельцы, темные, светлые - это все, конечно, интересно. Но чем простой-то народ дышит?
    В общем, как Виктор и догадывался, жизнь простолюдинов в столице не была праздником. Каждый устраивался как мог. Естественно, тут не было пресловутых теплоцентралей и городских свалок с безнадежно спившимися бомжами. Однако и возможностей подняться имелось гораздо меньше. "В люди" выбивались очень редко. Семьи из поколения в поколение жили по одним шаблонам. Если твой родитель был рыбак - будешь рыбаком; если корзинщик - будешь плести корзины. Единственное направление движение, доступное без малейших проблем, было по нисходящей. Легко можно было опуститься даже ниже простого работяги и стать, например, нищим старьевщиком, зарабатывая гроши сбором тряпок, костей и битых черепков. С молодыми женщинами и того проще: дефицита работниц в борделях не имелось никогда.
    Но если даже у кого-то и заводились деньги, вырваться из колеи было непросто. Этому мешали и писаные законы, и неписанные обычаи. Богатые сословия конкуренцию не одобряли. Завести небольшую лавку было громким успехом, о котором вспоминали десятилетиями. Редкие счастливчики могли пройти обучение в какой-нибудь храмовой школе. Те, кому характер мешал тихо-мирно сидеть дома, искали себе приключений в дальних краях (где зачастую и пропадали). Более флегматичные старались поступить в слуги или солдаты. "Романтики" шли в воры и грабители. Последние, как ни странно, часто обитали тут же, в тех кварталах, где выросли. Соседям от них большого вреда не было - что возьмешь с бедняка? Для честных женщин выбор был гораздо меньше: или чья-то жена и родственница, или долго смотреть не будут. Моралью здесь не заморачивались.
    Королевская власть в бедняцких кварталах была довольно абстрактным понятием. Жизнь текла как-то самотеком. Раз в год с владельцев недвижимости - с тех, кого могли найти - собирали некий городской налог, на чем вмешательство верховной власти заканчивалось. На практике царило стихийное самоуправление. Вывоз гнилого мусора, рытье колодца для всей улицы, ремонт уличного покрытия организовывались (или не организовывались) по взаимному интересу соседей. Даже криминальные проблемы местные улаживали сами. Власти проявляли живой интерес только в трех случаях: бунт, мор и пожар. То есть ко всему, что угрожало столице в целом. А так никого не волновали даже случайные убийства.
    Витя узнал немало всяких подробностей. Что-то неприятно поражало, что-то вызывало смех. При этом он не раз пытался подвести разговор к благодатной теме о том, что жизнь кругом становится все хуже и хуже. Однако его не понимали. Жизнь шла как всегда - бедно, трудно, но ровно. В итоге Витя отступил. Наверно, Линтара все-таки наврала насчет тотального кризиса. Да и в кварталах бедняков знать не знали никаких темных или светлых, не было у них пересекающихся интересов.
    Жаль, он надеялся узнать больше...
    Еще меньше, чем власть и политика, бедняков интересовали отвлеченные вопросы типа магии, исторических событий, жизни других народов. Что в них проку-то? На хлеб не намажешь и не съешь. Сегодня потратишь время на ерунду, а завтра голодные дети будут пищать. Многие даже в храмы в поисках милости богов годами не заглядывали.
    Был в таком равнодушии и свой неожиданный плюс, выражавшийся в том, что бедняки не испытывали ненависти к не-людям. Не любили, да, как всяких чужаков, но злобой не горели, по крайней мере, без реальных поводов. Нас не тронь, и мы не тронем.
    Составив для себя более-менее общую картину, Витя подуспокоился. В том смысле, что с фонарями и собаками его искать не станут. Стражников тут месяцами не видели. Правильно он сделал, что перебрался на другой берег залива.
    ...Но сидеть в безопасной дыре до скончания века было невозможно. Настал момент, когда Виктор все-таки вышел в город.


Глава 4


    Опасаясь возможного розыска, Витя предварительно поработал над внешностью. Ну, как поработал - подрезал бородку до степени сильно запущенной щетины, зверски обкромсал длинные лохмы на голове, сменил приличный камзол на потрепанную дорожную куртку. Покривлялся над тазиком с водой, строя выражения лица, подсмотренные у местных. Хотел было до кучи нарисовать на лбу тушью небольшое родимое пятно, но, поразмыслив, передумал. В общем, маскировка была так себе, но для самоуспокоения хватило. После чего поздним солнечным утром он выбрался из дома Зеллы и направился в центр города.
    Нищая улица с бедными домами теперь смотрелась иначе. Кучи слежавшегося мусора вдоль облупленных стен - это или хозяевам наплевать, или не смогли сговориться насчет уборки. Двухэтажное здание с грязными стеклышками, где косяк входной двери подпирает громила - процветающее заведение, кабак или бордель. На перекрестке что-то громко обсуждала кучка подростков и парней в живописных обносках. Они внимательно оглядели Виктора, сделавшего морду кирпичом. Местная шпана, блин, не привязались бы... Чем ближе были благополучные районы, тем чище вокруг становилось и тем больше виделось прохожих. В кварталах бедняков даже играющих детей на улице было мало. Странно, погода-то хорошая, солнце так и палит, черт бы его побрал...
    Витя остановил уличного водоноса с бурдюком, выпил медный стаканчик воды, вытер испарину и устремился дальше, в постепенно густеющий поток пешеходов.
    На улицы с приличной публикой он тоже смотрел по-другому. Главным образом потому, что здесь встречались походившие друг на друга вооруженные люди в кольчугах и с топорами на очень длинных древках. Раньше Витя их игнорировал, а сейчас предположил, что это стражи правопорядка. Вначале он проходил мимо них, заметно напрягаясь. Однако очень быстро стало понятно, что этим ребятам на прохожих наплевать. Если так выглядела местная полиция, то неизвестно, чем она занималась. Можно сказать, гуляла на свежем воздухе.
    Витя успокоился. Наверно, он просто загоняется. Вот так сидишь-сидишь в четырех стенах, думаешь об одном и том же - и здравствуй, паранойя.
    Покружив наудачу по улицам, Витя набрел на маленький рынок под открытым небом и прошелся по рядам. В ближних рядах торговали дарами моря. В воздухе стоял резкий запах, но Витя почти не обратил на него внимания, пораженный формами морских обитателей. Тут были такие чудеса и ужасы... Чего стоил один только шипастый красно-фиолетовый краб размером с колесо грузовика. Наглядевшись, Витя протолкался дальше, в другую часть рынка, и обнаружил выставленные на продажу хозяйственные изделия: горшки, корзины, какие-то робы, веревки, крюки и прочая ерунда. В общем, тут ловить было нечего.
    Оставив за спиной базарную толчею и галдеж, он заглянул еще в пару мест (тоже без толку), перекусил в крохотной обжорке, задал несколько осторожных вопросов прохожим. И спустя некоторое время оказался у главного храма Огема.
    Как и повсюду в городе, здесь было многолюдно, но вместе с тем - гораздо спокойнее. Тесная городская застройка как бы расступалась в стороны, чтобы дать место широкой аллее с рядом высоких деревьев по середине. С обеих сторон тянулась пара невысоких, но очень длинных зданий, каждое с открытой пешеходной галереей первого этажа. В конце вздымался храм - ступенчатая пирамида, ярусы которой были раскрашены вперемежку в зеленый и синий цвета. Противоположный конец аллеи выходил на городскую улицу с оживленным движением, с которой Виктор и свернул. Однако ни одна карета и ни одни всадник не смели заехать на "дорогу к храму".
    Витя неспешно двинулся вперед. Жрецы в красивых светлых хламидах, горожане в богатых нарядах, важные слуги и храмовые служки... Все двигались сдержанно, благопристойно, иные прогуливались, как будто находились в парке, были и кружки просто беседующих о чем-то несуетном. Среди этой нарядной публики Витя в своей обтрепанной походной куртке неожиданно почувствовал себя бедным родственником. Может, не стоило приходить?..
    Впрочем, на Виктора хоть и поглядывали, но не цеплялись. А потом он и сам заметил, что кроме лощеных типов хватало и простолюдинов. Только бедняки вели себя тише воды, ниже травы и двигались строго в двух направлениях - к храму и от него. Наверно, прихожане здешние, с облегчением заключил Витя, ходят обряды справлять. В общем-то, логично, что доступ к главному храму столицы свободен для всех.
    Он шел, прикидываясь серой мышью, и предупредительно огибал всех встречных-поперечных. Контингент не самый обычный, фиксировал он обстановку, особенно жрецы в своей униформе, да еще в таком количестве. Вите до этого почему-то редко встречались клирики, хотя, казалось бы, в традиционном обществе все должно быть наоборот. Интересно, а маги тут есть?.. Скромно ступая в разбитых сапогах по узорной мозаичной плитке, он с любопытством прислушивался к словам окружающих.
    Понятного было немного, речь шла то о каких-то духовных делах, то о неизвестных ему личностях. Местные шутки до Виктора тоже не доходили. Но обрывок разговора двух жрецов заставил навострить уши.
    - ...Прошение отклонили еще в прошлом году, а теперь и в этом не дозволяют.
    - Так ведь местные ворчат, сколько можно откладывать?
    - Говорят, что темные угрожали самому правителю округа, хотя он их, конечно, послал в неприличное место.
    - Кто говорит?..
    Жрецы внезапно замолчали: Витя оказался слишком близко. Глядя в землю перед собой, он прошел мимо со старательно благочестивым выражением лица, после чего свернул за спины кучки сплетников.
    Хм, надо же, где-то темные силы мешают служителей Огема что-то там сделать. А ведь Огем - верховное божество пантеона, и, по идее, его жрецы - важные люди... или необязательно? Но в любом случае интересно. А еще впервые промелькнуло хотя бы косвенное подтверждение слов Линтары.
    Витя подумал, что, если тут подольше потолкаться, можно услышать разное. Но на него все-таки посматривали косо, так что нужно было делать дело и уходить.
    Он прошел уже большую часть аллеи. Полосатая сине-зеленая пирамида впереди поднималась ввысь как небольшая гора. Верхушку здания украшал шпиль с непонятным золотым знаком, сиявшим в лучах солнца. В центре нижнего, самого протяженного яруса цвета морской волны был виден массивный портал парадного входа, сквозь который тянулась редкая вереница люди. Но путь Виктора лежал не туда.
    Он свернул к зданию на левой стороне и вошел в галерею, в крытых каменных переходах которой царила приятная прохлада, а благодаря высоким сводам было светло. Как Вите подсказали, тут располагался храмовый торговый ряд. Двери и окошки лавок, выходившие в галерею, образовывали ее внутреннюю стену. Но торговали не только предметами культа. Витя обнаружил точку с прохладительными напитками и сластями, где с наслаждением напился холодного морса. Пройдясь еще немного, он, наконец, увидел, что искал. Книжную лавку.
    Перед деревянным барьером-прилавком толпилось несколько человек. Витя скромно притулился с края и заглянул внутрь. Он увидел отсек, в котором стояли не стеллажи, как в магазине Катуки, а обращенные к покупателям щиты с подставками. На подставках лежали свитки, над которыми прямо по доскам щитов черной краской были выведены названия. Витя прищурился, молчаливо гордясь, что умеет читать. Но выбор всего из двух десятков наименований быстро разочаровал. Незаметно понаблюдав за покупателями, он понял, что брали тут как раз храмовый товар вроде сборников молитв.
    Когда продавец, толстый лысый мужчина, обратился к нему, Витя мгновенно изобразил смущение и сказал, что хозяйка послала его купить жизнеописания знаменитых волшебников, потому что ей скучно и заняться нечем, а он, дурак, не знает, где искать, и нет ли тут чего? Витя был настроен на отрицательный ответ или на долгий спектакль театра одного бездарного актера - но только не на то, что "тут" как раз "было". Сразу. От удивления он даже перестал следить за лицом и задрал брови. Продавец же без всяких затей сходил за щиты, в заднюю часть помещения, и вынес оттуда небольшой томик.
    - Два золотых, - сказал он, выкладывая книгу на прилавок.
    - Э-э... - обрел Витя дар речи и самоконтроля. - А может, дешевле, а?
    - Дешевле никак нельзя, уважаемый, - довольно вежливо ответил продавец. - Цена твердая.
    Витя посмотрел на него и со вздохом высыпал из кошелька горсть серебра. Продавец пересчитал монетки и придвинул ему книгу.
    - Благодарю, - пробормотал Виктор.
    - Всегда рады покупателям, - с той же профессиональной вежливостью сказал продавец. Чувствовалось, на этом месте он работает давно, все на свете видел и ничему не удивляется.
    Витя сунул книжку за пазуху и поспешил выйти под открытое небо. Я потрясаюсь, сказал он себе. Нашел без длинных нудных поисков. Видимо, я что-то сделал неправильно... Ладно, валим отсюда.
    Никто за ним не гнался и пальцем не показывал. Витя легко выбрался с территории храмового комплекса и пошел прочь по оживленной улице, унося под курткой драгоценную добычу.
    Книга жгла живот как большой горчичник. Минут через пять Витя не выдержал и нырнул в глухую щель между домами. Да, это было то, что нужно! Тисненая надпись на крышке переплета, обтянутой коричневой кожей, гласила: "Собрание малое знаменитейших волшебников Королевства Динкадского деяний Халалотом, Мастером рун, написанное". На страницах были персоналии. Рыться в них Витя не стал, но почувствовал себя счастливым, как будто чужой кошелек нашел. Он мысленно пожал себе руку, похлопал по плечу и чуть даже не обнял, но уже через секунду строго напомнил: это даже не полдела, чувак, это только самое начало. Однако дальше отправился крайне довольный.
    Судя по солнцу, прошло не более трех часов, как он вышел из дома. И воодушевленный Витя подумал: а правда, чего время терять? Зато завтра можно будет не выходить в город. И он пошел в новый поиск.
    Еще через час расспросов и блужданий он вышел к трактиру "Тыковка". До срока встречи, который он сам назначил Линтаре, оставалось два дня, но Витя рассудил, что разведка не повредит, хоть он пока ничего не решил. Не заходя внутрь трактира, он осмотрелся снаружи. Место понравилась. Заведение приличное, но недорогое, судя по вывеске и посетителям. В задней части еще два выхода, один из которых точно открытый, потому что слуга протащил какой-то мешок. Район при этом далеко не безлюдный. Поблизости овощной рынок (от которого, наверно, пошло название трактира) и одна из главных городских улиц. Рынок Витя одобрил - удобно делать ноги, - улицу не очень: легко натолкнуться на стражу и вообще будешь на виду. Все знакомые места в городе - стенные врата, гавань, Старый Ров, Прачкин Мосток, королевский дворец - располагались одинаково далеко и не могли повлиять на планы даже случайно. Витя подивился, насколько нейтральным оказалось выбранное наугад место встречи.
    Нормально, подытожил он, отправляясь обратно. Если что, можно и поговорить. Правда, весь вопрос, стоит ли...
    Если честно, большого желания идти на встречу не было. И дело было не в обиде на Линтару за ее обман - он давно не ребенок, чтобы столько дуться, - нет. Просто он ей не доверял. Не сказанным ею словам, которые вполне могли оказаться правдой, а ей самой. Тот, кто обманул раз, может обмануть и другой. Да и пусть бы врала сколько угодно, дело житейское. Но ему нечем защититься от последствий такой лжи, вот что напрягает. Сейчас Витя очень ясно понимал, насколько он уязвим для любой угрозы. В обычной жизни, случись с человеком беда, ему теоретически может помочь куча народа: родственники, знакомые, коллеги по работе, нанятые адвокаты, госструктуры, в конце концов. А здесь помочь и защитить некому. Да и вообще, строго говоря, он даже не гражданин этой страны и не может рассчитывать хотя бы на формальное внимание.
    Так что лучше я немного погодю, решил Витя. Оставим этих светлых товарищей на крайний случай. Он потрогал книгу за пазухой. Сначала этот вариант. А связаться со светлыми в случае необходимости будет нетрудно, хотя бы написав письмо Эниатрилу...
    От принятого наконец-то решения на душе стало легче. Хоть и не до конца, правда. Какой-то осадок оставался, и Витя не понимал, почему.
    Чтобы развеяться окончательно, он решил сделать крюк к заливу и полюбоваться морем, по которому соскучился. Витя усмехнулся своей мысли: как умудрился соскучиться-то, ведь видел настоящее море всего один раз в жизни. Но ему реально было очень приятно снова увидеть панораму залива под синим небом, водную гладь, корабли и лодки, почувствовать простор и ощутить дуновение бриза. Вдобавок Витя наткнулся на еще одну таверну и устроил себе хороший обед, вознаграждая за труды и скудную кухню Зеллы. На веранде между открытыми балками были протянуты бечевки с широколиственными вьющимися растениями, которые создавали приятную тень. Он сел за пустой стол и сделал заказ.
    Мясо! Жареное и тушеное. Много мяса. С ним не могли сравниться никакие рыбные блюда Зеллы, приготовленные хоть так, хоть сяк. Настроение совсем улучшилось. А набив живот, Витя стал пил пиво, курить трубку и любоваться видом лодочных парусов над водой. Не яхты, конечно, но все равно зрелищно. Ему не мешала даже шумная компания каких-то матросов в смешных колпаках в углу веранды.
    ...Как обычно, мысли, рассеянно покружившись вдалеке, вернулись к актуальным проблемам. Витя коснулся рубахи, под которой прятался браслет, с которым он не расставался ни на миг. Браслет вызвал мысль о Пете, а образ Нечаева заставил вспомнить слова Линтары. Неужели все-таки правда, что Петька - настоящий принц? Такой обычный, нескладный, неуклюжий чувак... С другой стороны, неуклюжий-то он неуклюжий, но и жалким его не назовешь. В парне чувствовалось спокойное, можно сказать, неброское достоинство. Или это Витя сейчас сам искажает воспоминания под готовый ответ?
    Ну, а те три гамадрила с бабой - тоже принцы и принцесски? Вот это уж вряд ли! Но кто их послал? Злой и коварный король? Сюжет из сказки. Хотя в сказке была бы принцесса...
    Витя сидел в задумчивости, водя пальцем по мокрому краю кружки с давно допитым пивом, и мысленно крутил калейдоскоп фактов. Удачней всего складывалась картинка, в которой его хотела убедить Линтара. Однако Витя знал опасность простых ответов, которые легко, но неправильно решают проблему. А тем более ответов, кем-то заранее подготовленных и подсунутых тебе под нос. Но, с другой стороны, как говорил Шерлок Холмс, если исключить все невозможные варианты, то последний факт будет верным, даже если покажется невероятным.
    На террасу ввалилась новая компания, которую шумно приветствовали морячки в колпаках. С верхних балок из листвы испуганно вспорхнули незаметные прежде пичуги. Чужой праздник жизни набирал обороты, и Витя понял, что ему пора. Он расплатился со слугой-подавальщиком и вышел на улицу.
    ...И все-таки нет гарантии, что Нечаев обязательно принц аборигенов. Сам он отсюда, это почти наверняка, но все остальное - только домыслы. Почему бы ему, например, не быть обычным (хорошо, необычным) вором? Господи, да вообще кем угодно! И вообще у Виктора после вкусного обеда и от тяжести книги за пазухой было хорошее настроение, которое не хотелось портить. А если признать, что Петя - принц, то сразу следовали неприятные выводы. Вот откуда осадочек-то... Политика - грязная игра, в ней мало хорошего для случайных пешек, и перспектива вляпаться в такое счастье абсолютно не грела душу. Да, конечно, этот мир намного проще, но зато он гораздо грубее...
    Ладно, успокоил себе Витя, направляясь домой, я подумаю об этом завтра.
    Полдень давно миновал, и горячие солнечные лучи обрели предвечернюю мягкость. В бедняцких кварталах стало видно больше людей. Витя мысленно хлопнул себя по лбу: понятно, отчего днем на улицах пусто - просто все расходятся работать. Да, Витек, ты просто гений! Хотя желающих прогуляться по разбитым улочкам все равно особо не наблюдалось. Если кто "гулял" снаружи, то просто устраивался на пороге входной двери и наблюдал жизнь. Такие типы провожали Виктора ничего не выражавшими взглядами.
    К своему стыду, он не сразу нашел дом Зеллы. В этой части города улицы не имели названий, даже с упоминанием несуществующих прачек и рвов, а номеров на домах не было вообще нигде. Добравшись до нужного района, Витя четверть часа плутал какими-то кривыми переулками, прежде вышел куда надо. Не, ну а что, мысленно оправдывался он, я тут всего пару раз ходил, и то с разных сторон. Но вот появились знакомые ориентиры, и он с радостью прибавил шаг, уже предвкушая возможность поваляться на топчане.
    За полтора квартала до своего временного жилища Витя заметил компанию молодых людей, которые оживленно общались. Судя по жестикуляции, парни успели слегка выпить.
    По совпадению в этот момент мимо них проходили, держась вместе, две женщины, одна в возрасте, другая совсем молоденькая. Из компании им что-то крикнули. Обе промолчали, лишь та, что постарше, дернула молодую за руку: не отставай, дескать. Им сказали еще что-то, и старшая, не выдержав, визгливо и длинно что-то ответила. Парни расхохотались грубыми голосами.
    Витя разминулся с женщинами на полдороге. Старшая бросила на него злой взгляд, как будто это он к ним приставал, девушка шла опустив голову. Тяжело в деревне без нагана, сочувственно подумал Витя.
    Он и сам не знал, насколько был прав...
    В приступе дурацкой гордости Витя не стал переходить на другую сторону улицы. Приблизившись к компании, он просто обогнул их почти вплотную. Один из парней мельком глянул на него и вдруг ни с того ни с чего провозгласил на всю улицу:
    - О, вы гляньте, Зеллин постоялец!
    Возглас неприятно поразил Виктора. Он раньше этого кренделя никогда не видел, а тот его откуда-то знал. Парни прервали разговор и дружно уставились на Виктора. Человек пять или шесть, разного роста и телосложения, но с одинаково развязными манерами. И еще у них были похожие наряды: рубахи с обилием пуговиц, обрезанные у щиколоток штаны, чулки типа гольф и башмаки с высокими каблуками. Улетный прикид, подумал Витя, молча продолжая движение.
    - А че, он у Зеллы живет? - громко и с ленцой спросил высокий чернявый парень, как будто Виктора рядом не было.
    - Ага, недавно въехал, - сказал маленький парнишка, что заявил о постояльце, выглядевший погрязнее остальных и единственный из всех босой.
    - Эй, кюля', чего не здороваешься? - нагло спросили Виктора уже в спину.
    Витя сжал зубы. За угловым зданием - тем самым, со стеклами - была улочка, за которой начинался квартал с домом Зеллы. Оставалось пройти всего ничего.
    - Ты смотри, какой невежливый! - громко посетовал еще один голос. - На нашей улице - и нам грубит. Не слыхал, что нужно быть вежливым.
    - Давай научим, - предложил другой.
    Витя понял, что попал. Он бросил взгляд по сторонам. Прохожих не было, только в дверях заведения скучал все тот же громила, глядевший на него с полнейшим равнодушием. За дверями глухо и пьяно горланили какую-то песню.
    - Эй, кюля', а ну постой-ка!
    Витя не обернулся. Через секунду сзади затопали.
    - А ну стой! Тебе говорят, псина! Стой по-хорошему!
    Перестав колебаться, Витя побежал. Сзади тут же хором заорали и затопали, бросаясь в погоню. Зря ломанулся, с отчаянием подумал Витя, у них инстинкт включился! Бежишь - значит, слабак. Но их же в натуре толпа!
    Перед глазами мелькнуло морщинистое лицо какого-то старика, который с любопытством наблюдал за погоней с крыльца. Кино ему тут, блин!
    Витя успел добежать до дома Зеллы - вот только дверь оказалась закрыта. Он несколько раз стукнул в нее кулаком, быстро вытащил из-за спины кинжал, сдернул ножны и обернулся к преследователям:
    - Че надо?!
    Шпана резко затормозила. По-дурному возбужденные лица сперва выразили растерянность, а потом разом приняли хищное выражение.
    - Ну на-адо же, у нашего кюли но-ожичек есть, - с растяжкой сказал чернявый.
    - Не порезался бы, - ощерился мелкий.
    - Такому кюли' ножичек не по чину, - заметил парень с неприятным шрамом на подбородке.
    - Слышь, псина, лучше брось, а не то...
    Что будет иначе, Витя не узнал, потому что услышал, как щелкает задвижка двери.
    - Викото? - удивленно сказала Зелла и растерянно уточнила: - А кто это с тобой?
    Витя как последний дурак повернул голову, чтобы ответить. И в тот же миг ему прилетело. Прямо в голову. Он не понял, чем ударили, но внутри черепа как будто взорвалась граната.
    Витя упал в дверной проем. Парни с радостным ревом навалились сверху. Зелла закричала. Книжал мгновенно вырвали, и Виктора начали месить кулаками.
    Ему что-то злобно орали, но, оглушенный ударами, он ничего не понимал. Прикрываясь одной рукой, он на спине пытался отползти внутрь дома и лягался в удачные моменты. В какой-то момент сумел приподняться, но его опрокинули обратно, и стало еще хуже. Окончательно плохо не было только из-за узкого коридорчика, где и вдвоем тесно. Потом через него перескочили, и он снова получил по голове. Ползти уже не получалось, и Витя свернулся в позу эмбриона, стараясь уберечь лицо, почки и пах.
    Странно, но когда он бросил сопротивляться, его почти сразу перестали бить. Получив последний удар, Витя услышал, как Зелла пронзительно кричит:
    - Перестаньте!! Перестаньте!!
    - Все-все-все, больше не будем! - с глумливым весельем заявил одни из парней. - Этой скотине и так хватит.
    - Да за пыряло вообще убить нужно! - шумно переводя дух, не согласился другой.
    - Не-не-не, убивать не будем, - все так же весело заявил первый. - Мараться еще. Но наказать надо. Чтоб не рыпался на честных би'нишей.
    - Что ты делаешь, Рунт, я же тебя еще на руках носила! - кричала Зелла. - С чем ты вошел в мой дом?! Что твоя мать скажет, когда узнает?! Знал бы твой покойный отец!
    - А мы, тетка Зелла, тебе ничего не сделали, - возразил чернявый Рунт. - Мы этого кюлю учим, как себя вести. На нашей улице нам не грубят.
    - Он вам не грубил! Уходите отсюда! Уходите!
    - Мы и так уйдем, только пусть расплатится...
    В четыре руки Виктора вздернули на ноги, и Рунт, взяв у горла его рубаху в кулак, процедил:
    - Слышь, кюля, где добро держишь?.. Та-ак, а это у нас что такое?
    Почувствовав под рубашкой посторонний предмет, Рунт бесцеремонно залез за отворот и вытащил амулет наружу.
    - Г**** какое-то, - фыркнули позади него.
    - Ничего, старый Ньяна и г**** возьмет.
    Плохо соображавший Витя не успел опомнится, как веревочку перерезал его же кинжал, и браслет исчез из виду.
    - Отдай, сволочь!! - рванулся он.
    В ответ ударили так, что Витя на несколько секунд совсем потерялся.
    - Счас мы тебе язык отрежем, если еще раз свою поганую пасть откроешь, - пообещал Рунт. - Ага, а это что?
    Из-под куртки возник справочник о волшебниках.
    - Грамотей! - засмеялся мелкий. - А то мало барана учили.
    - Тоже пойдет, книги, они дорогие - одобрил Рунт. - Где его комната?
    - Уходите из моего дома! - крикнула Зелла.
    - Наверху, - влез мелкий. - Его в том окне видели.
    Витя, по-прежнему мало соображая, снова рванулся и снова сильно получил по морде. Перед глазами все плыло.
    - Да что же вы делаете, звери, что вы же делаете! - жалобно запричитала Зелла.
    Ей не ответили. Витя не сразу осознал, что половина компашки исчезла, в том числе оба заводилы. Он снова отчаянно дернулся и снова получил - другая половина шайки вполне контролировала ситуацию.
    Через минуту грабители вернулись. Витя разглядел в руках чернявого свой верный походный мешок, камзол, еще что-то.
    - Глазки' есть? - жадно спросил один из блокировавших.
    Чернявый Рунт подкинул в руках мешочек с монетами:
    - Под матрасом лежали.
    Парни зашумели и засмеялись.
    - Я вот все твоей матери-то скажу, Рунт! - бессильно пригрозила Зелла. - Пусть знает, что за сына вырастила.
    - А он дома не живет, он давно с Каблуками! - заржал кто-то.
    - Рот закрой - сквозняк дует, - жестко предупредил Рунт. - А ты, тетка Зелла... того... не шуми. Мы пришли, мы ушли, у тебя ничего не брали. Чужак тебе не родня, а вам с Батой тут еще жить да жить.
    - Ты что такое говоришь, Рунт! - охнула Зелла. - В кого ты превратился! Такой хороший мальчик был!
    - А он и сейчас ничего, девки любят! - снова заржал шутник.
    Витя облизнул разбитую и распухшую нижнюю губу и, стараясь говорить убедительно, попросил:
    - Отдай амулет, он же гроши стоит, зачем он тебе? С него не разбогатеешь, это же просто оберег, подарок...
    - Повыступай тут еще, кюля, - с презрением сказал Рунт. - Мало получил, что ль? Счас добавим.
    - Да пошли уже, чё с ним возиться, время тратить, - сказал парень со шрамом на подбородке. - Всё взяли?
    - Всё, - сказал Рунт. - Ладно, пошли, би'ниши. Сегодня гуляем! Будь здорова, тетка Зелла! Выздоравливай, кюлячок!
    Крепкие руки, державшие Виктора, разжались, и он по стеночке сполз на пол. Грабители, топоча как табун, с веселым ржанием вышли из дома. Звуки удалились, и стало слышно, как плачет Зелла.


Глава 5


    Первой пришла в себя хозяйка дома. Витя все еще сидел на полу, оглушенный всем, что с ним сделали, когда она принялась хлопотать вокруг него. Первым делом Зелла помогла ему - буквально заставила - встать, пройти через заднюю дверь в "летнюю кухню" и сесть на табурет. Потом на столе появилась большая миска с теплой водой, и Зелла принялась оттирать от крови и грязи лицо Виктора влажной тряпкой. Он не сопротивлялся и едва замечал, что происходит.
    Причитая, Зелла сменила воду, обтерла окончательно и снова заставила встать. Они поднялись в комнату Виктора. Скудная обстановка была вверх дном. Зелла накинула тощий матрас, валявшийся на полу, обратно на лежанку, наскоро собрала разбросанные тряпки и уложила Виктора в постель. Тот по-прежнему безучастно, как настоящий больной, лег и уставился в потолок.
    Через четверть часа Зелла принесла какой-то травяной настой со странным вкусом. Виктор безучастно выпил и не поблагодарил. Хозяйка побыла с ним немного, говоря какие-то утешительные слова, которые он не слушал, и потом, наконец, ушла. Витя остался один.
    Один. Навсегда. Навеки один. Такого отчаяния, как сейчас, он не испытывал ни разу в жизни. Амулет, проклятый Браслет Тропы, его единственный шанс вернуться домой, пропал. И вместе с ним пропал весь родной мир - целиком, полностью. Он больше никогда не увидит отца с матерью, и Мишку, и остальных друзей, и коллег по работе, и даже Людку. Он не пройдет по асфальту своего города, не услышит родную речь, не проедет в автомобиле, не посмотрит кино, не прочтет новости в соцсетях, не выпьет кофе и не съест мороженое. Ничего этого не будет. Он никогда, никогда, никогда не вернется обратно! Все, конец, полный обрыв...
    Что-то похожее, наверно, должны чувствовать приговоренные к пожизненному сроку без права на помилование. Неважно, сколько лет тебе еще предстоит прожить - все до последнего ты проведешь за решеткой. От свободы останутся только воспоминания, тускнеющие с каждым годом. И умрешь ты там же, в тюрьме.
    Но даже такие заключенные отбывают свой срок в родном мире...
    Из глаз Виктора потекли медленные тихие слезы. И ему не было за них стыдно. Ему вообще всё стало абсолютно безразлично. Надежда умерла.
    ...Витя не знал, сколько времени длился его Черный Час Отчаяния. Но в конце концов его немного отпустило. Он сел на лежанке, шмыгнул носом и сердито утер ладонью мокрое разбитое лицо. Ссадины жгло от соленых слез. Нет, он так просто не сдастся. Не сдастся! Он будет бороться. Он найдет этот долбаный браслет! Пока не знает как, но найдет. И вернется домой. А иначе какой во всем смысл? Он не собирается жить как последнее дерьмо под ногами всех этих бесконечно чужих людей - господи, и не-людей тоже! - боясь сделать лишний шаг, сказать лишнее слово, не зная никаких радостей, кроме, может быть, пьянства и скорой смерти. Он будет драться за свое будущее или умрет. Да, он потерпел поражение в этой неожиданной битве, но всю войну целиком он проиграет, только когда перестанет дышать. У него нет и не будет других целей, кроме возвращения домой. Ничего не изменилось. Все остается в силе.
    Я вернусь, молча пообещал Виктор неизвестно кому и сжал зубы до звона в ушах. Слышите, я вернусь!
    Он посидел на кровати еще немного и потом, чувствуя себя опустошенным, снова лег. Тело, казалось, болело все сильнее, а лицо вдобавок горело. Хорошо было бы умыться еще раз... Но у Вити не было сил даже пальцем шевельнуть.
    В голове вдруг промелькнул образ из детства: настольная игра, неудачный бросок игральных костей, и фишка отправляется обратно на старт. Меня обнулили, подумал Виктор. Обнулили и навесили штраф.
    Он смотрел в потолок, видел как наяву мерзкие остервенелые рожи своих грабителей и чувствовал в душе жаркое, свирепое пламя ненависти. Убить мразей! Какое-то время он представлял себе самые зверские способы казни. Потом рожи исчезли, и вернулась грусть. Бедный Витек, думал он, за что же тебя так жизнь не любит, за что без конца бьет и обижает, в чем ты перед ней провинился?.. Вите стало себя так жалко, что на глазах опять выступили слезы, но плакать по-настоящему он больше не мог.
    Прошло довольно долгое время, когда внизу приглушенно хлопнула входная дверь. Сквозь перекрытие этажей донесся приглушенный голос Баты, звавшей мать. Зелла ответила, после чего разговор переместился в другую комнату и стал неслышен. Да уж, Зелле есть что рассказать дочери...
    Виктор заворочался, зашипел от боли в теле и снова застыл неподвижно. Ладно, подобьем промежуточные итоги спокойно и без эмоций, твердо сказал он себе. Браслета больше нет. Книги нет. Кинжала нет. Денег нет... А вот кстати!
    Витя резко приподнялся, охнул сразу от нескольких уколов боли и встал на ноги. У окна он с кряхтеньем присел на корточки и нащупал в щели под подоконником круглые бока монет, которые собственноручно затолкал туда накануне, опасаясь неприятностей, как тогда, в гиллокском кабаке. Сейчас случилось нечто гораздо более страшное, но все-таки аварийный вариант сработал. Четыре самые ценные золотые монеты в целости и сохранности дожидались в тайнике, избежав и жадных рук грабителей, и любопытных глаз хозяев. Витя поскреб ногтем металлические закраины и невольно хмыкнул: просто так не достать, сам же запихал в щель на совесть. Ладно, ждали до этого момента и еще подождут.
    Он кряхтя поднял лежавшую на боку табуретку и сел у окна, закрытого от солнца ставнями. Облокотившись на подоконник и глядя на улицу в широкие просветы между досок, Витя продолжил анализ.
    Денег - четыре золотых. Он оглядел едва прибранную комнату. Опрокинутый плетеный короб показывал пустое нутро. Дорожной сумки и всех вещей, что в ней были, нет. Это, кстати, еще и все нездешние артефакты: разряженный смартфон, зажигалка, ключи от дома. Его учебников больше нет; записей нет; даже чернильница пропала. Сука, до чего же жадные сволочи!.. Далее, из одежды осталось только то, что было на себе. Камзола тоже нет. Что еще? Витя подумал немного и записал в минусы полученные ушибы и набитую морду: во-первых, это больно; во-вторых, некрасиво. Здесь, конечно, никого на улице не удивишь этой самой набитой мордой, но все равно - обращает внимание. Ну, а что осталось?
    Витя задумался и на миг ощутил приступ отчаяния, которое сразу же жестко задавил. Время отчаиваться прошло. Итак, что осталось? Несколько золотых монет. Одежда. Оплаченная до конца недели комната и кормежка. На этом материальные активы заканчивались. Из нематериальных... Хорошее отношение хозяйки - но это пока не кончится аренда. Наработанные контакты - но их крайне немного, да и те вне досягаемости. Что еще?
    Виктор погрузился в мысли, стараясь вспомнить, что мог упустить. И неожиданно его стукнуло: Петя Нечаев! По сути, Нечаев - главный нематериальный актив Виктора. Вот уж не думал, не гадал он, никак не ожидал он... Можно попытаться сделать из проблемы решение. Если светлым нужен Петя, то за сведения о нем они могут помочь Виктору. А что, почему нет? Баш на баш. Может, в чем-то и цинично... зато без всякого обмана. Честная сделка, где обе стороны открыто играют на свой интерес.
    Правда, сразу видно одно "но": если (когда!) Браслет Тропы будет отобран у гопников, светлые могут не захотеть передать его Виктору - самим, дескать, нужен. Помешать этому Витя вряд ли сможет. И какой тогда ему будет толк с помощи? Разве что суметь внушить ребятам, что у него с ними цели не противоречащие, а, наоборот, совпадающие...
    Витя все еще сидел, мысленно выстраивая гипотетические варианты, как дверь тихонько отворилась, и в комнату вошла Зелла, держа в руках глиняную кружку.
    - А, ты не спишь! - сказала она. - Я вот тебе еще настоечки принесла, чтобы дурная кровь не застаивалась.
    - Спасибо, Зелла, - поблагодарил Витя, принимая питье. - Ты добрая.
    Хозяйка села на топчан и, пригорюнившись, стала смотреть, как Витя, морщась, пьет горячую горьковатую настойку.
    - Живого места не оставили, злыдни, совсем уже совесть потеряли, да покарает их Огем, - выдала она жалостливое причитание и по какой-то своей логике добавила: - Хорошо хоть Баты дома не было, страх-то какой...
    Виктор, прожевывая мелкий неотцеженный листик, молча кивнул - да, мол, это просто ужас что было бы.
    Помолчав, Зелла по собственной инициативе принялась объяснять, кто были те парни. Оказывается, она знала почти всех в лицо, а кое-кого буквально с младенческого возраста. Долгие годы проживания в одном и том же квартале с одними и теми же соседями, которые никуда не переезжали, сделали ее крайне информированной. Витю не особо интересовали детские биографии этих козлов, но он молчал, чтобы дать хозяйке выговориться. Даже в таком отстойном районе не каждый день в твой дом врывается банда, чтобы ограбить и в кровь избить человека.
    Виктор допил настойку и с пустой кружкой в руках стал дожидаться, когда Зелле, наконец, перестанет всплескивать руками. Взволнованная хозяйка вплетала в рассказ о местных хулиганах сведения об их семьях, роде занятий, уровне достатка и разных памятных случаях, благо за десятилетия происшествий было много. Виктор слушал хоть и вполуха, но не прерывая и даже кивая из вежливости. Он раздумывал, не спросить ли хозяйку, где живут эти нехорошие испорченные мальчишки? По каким конкретным адресам? Правда, что делать с этой информацией, пока непонятно. Сейчас он бессилен, а если спросить, Зелла потом может проговориться соседям, и гады будут настороже.
    Неожиданно кое-что вспомнив, Виктор все-таки прервал монолог хозяйки:
    - Скажи, Зелла, про какие 'сапоги', или как их там, они говорили? С какими это 'сапогами' тот Рунт, который у меня... В общем, про что это было? Неужели про стражников?
    Зелла с недоумением посмотрела на него, а потом снова всплеснула руками:
    - Это они не про сапоги, это они про Каблуки говорили! Шайка ихняя, пропади она пропадом!
    - Что за шайка?
    Шайка Каблуков оказалась большой уличной бандой, одной из немногих, орудовавших в масштабах всего города. Зелла была не сильно в курсе криминальной жизни, но если ее слова были верны, то получалась интересная картина. В столице имелось несколько преступных объединений типа Каблуков. И это были не романтические гильдии благородных воров и убийц, а этакие прототипы мафиозных кланов, которые, с одной стороны, занимались чистым криминалом, а с другой - еще и типа бизнесом: кабаками, публичными домами, азартными играми. Преступники-одиночки и мелкие шайки такой масштаб, естественно, потянуть не могли.
    Витя представил себе все это и приуныл, поняв, что ограбившие его ребятки будут покруче простых гопников, даже если ходят на низовых ролях. Как с такими бороться? За каждого впишется целая организация. С другой стороны, местная "мафия" все-таки до настоящей не дотягивала, учитывая отсутствие наркоторговли, огнестрела и коррупции власть имущих. Так что какие-то шансы, наверно, все-таки были...
    Ну да, огромная разница прямо, а обычных гопников ты вообще на раз делаешь, с сарказмом подумал Витя и потрогал опухшую щеку.
    - Больно? - участливо спросила Зелла.
    - Больно, но терпеть можно - вздохнул Витя. Подумав немного, он все-таки не удержался и спросил: - А где парни живут, что меня ограбили, скажешь?
    - Ох, не связывайся с ними, Викото, не мсти, пожалей себя! - покачала головой Зелла. - Мало тебе досталось? Пока что просто отделали, а ведь могут вовсе жизни лишить. Они такие. И добра своего не жалей, не старик ведь, наживешь еще. Дождись-ка лучше хозяина и да служи себе в лавке, тихо да мирно. Глядишь, когда-нибудь сам лавочником станешь, куда как хорошо!
    - Лавка в деревне была, а тут к купцу служить иду, - на автомате поправил детали своей легенды Витя и спохватился: - Да ты не переживай, Зелла, не совсем дурак, не пойду я к ним вот так, как есть. И не в вещах дело. Рунт этот забрал амулет, а он хоть цены небольшой, но памятью... короче, дорог как память. Другого такого, можно сказать, и нет...
    Идея насчет того, что ради какого-то сувенира нужно рисковать жизнью, была хозяйке чужда, и она попыталась его отговорить. Говорила она очень здраво, но Витя, понятное дело, не мог дать переубедить себя.
    И тогда Зелла его удивила. Она просто отказалась выдавать адрес грабителей. Ты с ними ничего не сделаешь, а они с тобой сделают что угодно - таков был ее железный аргумент. Витя попробовал поуговаривать, но хозяйка не уступала, и он сдался.
    Но самым неожиданным было услышать другое. Поглядев на умолкшего постояльца, Зелла решила по-своему его пожалеть:
    - Если бы даже ты с ними разобрался, Викото, все равно вряд ли нашел бы свое добро.
    - То есть как? - не понял он.
    - Они же не для того брали, чтоб домой, в семью, унести, - объяснила Зелла. - Пропьют все да прогуляют. Уже поди скупщика навестили.
    - Какого скупщика?!
    - Да Ньяну сухорукого, чтоб его нечистую душу луссы забрали. Эти злыдни честных людей обносят, а он у них потом по дешевке берет. Берет дешево, продает дорого. Торго-овец! Другие хоть стражников боятся, а у него зять десятником - все ему нипочем, хрычу старому.
    Только кружка в руках не дала Виктору схватиться за голову. Такого поворота он не ожидал. То есть мало найти и отобрать браслет у известных врагов, теперь артефакт мог уйти вообще неведомо куда - и все, ищи ветра в поле!
    - А где этот Ньян живет, знаешь? - убито спросил он.
    - "Ньяна", - поправила хозяйка. - Знаю, только не ходила ни разу - нечего там честной женщине делать. А тебе зачем? Неужто к нему пойдешь? У него совести ни на медяк, Викото, не разжалобишь ты его и ничего не выпросишь. А коли надоедать будешь, зятю шепнет - мигом в тюрьму угодишь.
    - Он же торговец? - мрачно уточнил Витя. - Вот и поторгуюсь.
    - Не все, что ли, деньги отобрали? - искренне обрадовалась за него Зелла.
    - Не все, только они об этом не знают, - усмехнулся Витя.
   
    Когда Витя еще раз обдумал ситуацию, в которой очутился, то вдруг воспрянул духом. Нет, правда, если этот Ньяна скупает краденое, чтобы потом перепродать, то почему бы просто-напросто не выкупить у него амулет? Дрянной, некрасивый, почти бесполезный амулет-оберег бедного путника. Наверняка хватит той суммы, что осталось! И даже если отдать все до последнего гроша, это куда лучше, чем воевать с гопниками и бандитами!
    В общем, сообразив, что к чему, Витя совсем было подорвался бежать к Ньяне, не теряя ни секунды. Но его притормозила сперва Зелла и окончательно переубедил жених Баты, Крух, вернувшийся с дневного лова рыбы. Будучи наслышан побольше хозяйки о старом скупщике, он не поленился обстоятельно объяснить возбужденному Виктору, что солнце уже садится, а Ньяна обделывает свои темные делишки при свете дня и на закате лавку запирает. В ночное время суток к нему ходят только лично знакомые с "горячим товаром". И вообще, скупщик имеет дело со своеобразной публикой и потому давно отучился от ненужной вежливости. Викото, завалившись в неподходящий момент, мог скупщика разозлить и вообще заставить выгнать раз и навсегда.
    Витя с неохотой согласился с доводами Круха, но остаток вечера терзался мыслью, правильно ли он сделал. Риск потерять браслет страшно давил на психику. Боль избитого тела настроения не улучшала, и спать он лег угрюмый, как осенняя туча.
   
    Лавка скупщика находилась на улице, по своему виду совершенно не городской. Мало того, что дома были одноэтажные, бревенчатые, огороженные заборами, так еще и мостовая была немощеной - то есть самой обыкновенной грунтовкой, у которой посередине тянулись колдобины, а по краям росла трава. В другое время Витя бы поудивлялся, но сейчас ему было не до того. Душу терзала тревога, и он очень старался сохранять хладнокровие. Только бы он не опоздал!
    Крух, шагавший рядом с Виктором, вытянул руку и, ткнув вперед корявым пальцем труженика, пробасил:
    - Вон дом Ньяны. И лавка открыта.
    Мягкие золотые лучи утреннего солнца освещали четырехскатную крышу дома и листву деревьев за шикарным забором из гладких досок. С одного края участка забор утыкался в фасад низенькой постройки, похожей на сарай. У этого сарая, однако, в торцевой стенке имелась дверь и маленькое застекленное окошко, выходившие на улицу.
    - Пошли, - решительно сказал Витя и, прихрамывая от боли в ушибленном колене, направился к сараю.
    Они еще не подошли к двери вполную, когда она распахнулась, и на улицу вышел невысокий мужичок в обносках. Вид у него был одновременно и пришибленный, и довольный. Взглянув на физиономию Виктора, мужичок и вовсе заулыбался, демонстрируя редкие зубы, однако при виде Круха тут же принял серьезный вид. Витя, насупившись, разминулся с ранней пташкой и открыл дверь в лавку.
    Внутри было ожидаемо сумеречно. Длинное как вагон помещение делил вдоль продольной оси глухой прилавок. За ним на стене было набито множество полочек, крюков и гвоздей, на которых лежало и висело всякое непрезентабельное барахло. Сквозь пару окон, затянутых белесой непрозрачной пленкой, со стороны внутреннего двора неохотно сочился утренний свет. Хозяина этой кунсткамеры Витя не приметил, но тот не заставил себя ждать.
    - Кого демоны с утра пораньше принесли? - послышался в дальнем конце сарая скрипучий голос, и за барьером из полумрака выступил скупщик краденого.
    Ньяна если и был стариком, то довольно крепким на вид. Он не уступал Виктору ни ростом, ни шириной плеч, однако возраст согнул хребет скупщика, а заодно наградил большим животом и обширной лысиной. Одет он был невзрачно, даже непонятно, во что именно, да Виктору, собственно, было наплевать.
    - Добрый день, хозяин, - сказал он. - Мы тут хотели товар посмотреть.
    - Посмотреть или присмотреть? - спросил Ньяна, вставая за барьером напротив него. - Ищите что-нибудь эдакое, молодцы? Что-то я вас тут раньше не видал...
    Витя наконец разглядел его лицо. Круглая бритая физиономия, крупные черты лица, кустистые брови - в общем, скупщик мог бы выглядеть добродушным стариканом, однако неприятный взгляд и недобро искривленный рот напрочь разбивали такое впечатления.
    Ньяна в свою очередь разглядел Виктора и издал несколько перхающих звуков, изображавших смех:
    - Веселая, я смотрю, ночка была, а, молодец?
    Вид у Виктора был, конечно, позорный. Примерно как у алкаша из вытрезвителя после драки с собутыльниками, разве что не опухшего с перепоя. Но что он мог поделать? Такие фингалы и ссадины за день не проходят. Однако смеяться над собой он счел тактически неправильным, поэтому просто свернул на нужную тему:
    - Если кто повеселился, то точно не я. Ограбили меня вчера, хозяин, и вещи кой-какие забрали. Мне говорили, что их к тебе могли занести.
    - Ко мне? Это у кого такой длинный язык? - прищурился Ньяна и посмотрел на Круха. - Кто такие враки рассказывает? Уж не ты ли, молодец? Кажись, ты из наших будешь?
    Крух засопел, явно готовясь что-то сказать, и, пока он не ляпнул лишнего, Витя поспешил вмешаться:
    - Ты не так понял, хозяин. Не прямиком к тебе вещи мои понесли, а просто могли занести, понимаешь? Могли занести, могли не занести. На тебя никто не думает... - в этот момент Виктору вдруг пришло в голову, что Ньана боится не обвинений в пособничестве, а требования вернуть чужие вещи за бесплатно, и он снова переключился: - А если окажется, что случайно - случайно, понимаешь? - занесли-таки, то я бы их выкупил, благо вещи самые обычные, недорогие. Выкупил бы и пошел себе с миром.
    - Хм, выкупил, говоришь... - задумчиво сказал Ньяна, глядя на него оценивающе. - Ну, все может быть, молодец. Бывает, бывает, что беру у бедняков вещички в минуту трудную, чтоб детишкам на хлебушка кусок хватило, не прибытка ради, а уж откуда добро ихнее, не спрашиваю... Так что пропало-то у тебя?
    Ну, что, скрестить пальцы и три раза сплюнуть через плечо...
    - Камзол у меня был, ношеный, бурый, на крючках, - начал издалека Витя. - Сапоги, неновые тоже, у правого на голенище подпалина горелая... Кинжал в ножнах, лезвие в три ладони примерно, рукоять и ножны с узором из листьев, хорошей выделки... Оберег дорожный, такой кольцом широким, черный, из деревни нес, на память о своих... Азбуку передать взялся, красивую - вот ее бы найти, а то жалко... Котелок походный медный, с клеймом из двух звездочек...
    Витя степенно огласил почти весь список, даже иносказательно описал технологические артефакты. Он не упомянул только кошелек с деньгами, чтоб не выглядеть полным идиотом. И пока плел словеса, затенявшие главную цель, наблюдал за реакцией Ньяна, стараясь не выдать своей.
    Ньяна не то чтобы держал особенный покер-фейс, но на его лице ровным счетом ничего не читалось. И причина была не в царящем внутри лавки полумраке. Скупщик смотрел на Виктора в упор, чуть исподлобья, не мигая, и молча ждал, когда тот, наконец, закончит. Он чем-то напоминал судью на слушании, и пауза после речи Виктора тоже была полна судейского драматизма.
    Что прикидывал, что взвешивал в душе старый барыга? Витя даже не догадывался, но чуял какую-то нетипичность ситуации. Что же ты молчишь, скотина, ни да, ни нет, говори уже...
    - Нет, - сказал Ньяна, прервав молчание. - Таких вещей мне не приносили.
    Витя ему не поверил. Просто отказался поверить.
    - Что, прямо совсем ничего? Ни одной? Я заплачу, честно говорю, без обмана...
    - Нет у меня твоих вещей, молодец, - проворчал Ньяна и отвернулся, перестав буравить взглядом. Как бы утратив весь интерес к разговору, он отслонился от барьера и двинулся в дальний конец лавки.
    - Ну хотя бы сапоги, они же разбитые совсем! Или амулет, он же ничего не стоит, просто память о доме! - продолжал настаивать Витя, и в его голосе проскользнула нотка отчаяния. - Пускай все остальное у тебя останется, это-то продай! Тебе с них прибытку два медяка!
    Ньяна остановился и тяжело посмотрел на него.
    - Слушай меня, молодец, - громко и раздельно произнес он. - У меня - твоих - вещей - нет. Ясно говорю? Хорошо слышишь? Другое что купить надумал - покупай, а ко мне со своими глупостями не приставай.
    - Хорошо заплачу... - в отчаянии пообещал Витя.
    Не тратя больше слов, Ньяна сунул руку под барьер и со стуком выложил на него дубину.
    Это было настоящее боевое оружие, а не какой-то там обтесанный топором сук. Ровная прямая рукоять переходила в тяжелое навершие, в которое были вставлены узкие заточенные стальные пластины. Из самой верхушки торчал острый шип. У дубины был крайне неприятный вид.
    Потрясенный Виктор перевел взгляд на Ньяну. Тот злобно посмотрел в ответ и рявкнул:
    - Пошли вон!
    Рядом с Викторуй снова засопел Крух. Витя открыл рот, еще сам не зная, что скажет и надо ли что-то говорить... И в этот момент в дверь ввалились новые клиенты.
    - Здорово, Ньяна, старый ты кот, все богатеешь нашими трудами? - немедленно загалдели они. - Смотри, как помрешь, все богатство с собой не захватишь!.. К людям надо по-доброму!.. Сейчас мы тебя порадуем, а потом ты нас!..
    Их было трое, все пьяны, веселы и не с пустыми руками. В лавке сразу стало тесно. Не обратив особого внимания на Виктора с Крухом, новые посетители бесцеремонно задвинули их к глухой стенке и заслонили спинами Ньяну.
    - Пойдем отсюда, - тихо сказал Витя молодому рыбаку сквозь громкий разговор и толкнул дверь на улицу.
    Они выбрались под открытое небо, отошли и чуточку постояли, вновь привыкая к яркому солнцу. День обещал быть ясным.
    - Ньяна всегда такой резкий? - поинтересовался Витя, когда волна эмоций схлынула.
    Молодой рыбак пожал плечами:
    - Не знаю, я к нему не хожу. Люди говорят, раньше он тоже был би'нишем, это сейчас торгашем заделался.
    - А кстати, кто это - биниш?
    - Ну, как кто... Лихой человек, удалец...
    - Вор и грабитель, - в тон ему заключил Витя. - Нигде не работает и не собирается. А этот, как его... кюля'?
    - Ну... Простак, разиня...
    - Лох. Понятно.
    Они двинулись вдоль улицы, так похожую на деревенскую, в "настоящий город", начинавшийся за дальним переулком.
    - Что делать будешь? - спросил Крух. Вылезший из сорняков у забора пятнистый подсвинок, увидев их, остановился и настороженно хрюкнул.
    - Пока не знаю, - вздохнул Витя, взглянув на свинку. - Подумать надо.
    - По-твоему, Ньяна тебе правду сказал?
    Витя, размышляя, прошел с десяток шагов и покачал головой:
    - Он лжет, только я не понимаю, почему.
    - Лжет? Врет, в смысле? С чего ты взял?
    - Если бы я был лавочником и у меня спросили товар, которого в лавке нет, я бы не стал долго думать, как ответить. Ну нет и нет, о чем тут думать? А если бы мне дальше надоедали, можно поругаться или посмеяться, но уж никак не доставать оружие. Зачем бояться за то, чего нет? А этот - ты сам видел.
    - Это Ньяна-то тебя испугался? - фыркнул Крух. - На себя сперва посмотри! Только с лица и страшный!
    Витя ухмыльнулся разбитыми губами:
    - Я видел. И что с лица, не спорю. Но что "только" - это мы еще посмотрим.


    [Конец 5 главы.]




    ****************************************
    ****************************************

    Уважаемые читатели, начиная с 6 главы II тома история дальнейших приключений Виктора Тейковцева размещается на сайте Author.Today на странице "Браслет (II том)". Доступ к чтению текста, как и здесь, открытый и свободный.


 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"