Вайт Александр. Глава 8 Странных городов

30.12.2016г.

Символическое Евангелие от Александра

Глава 7. Странных городов

Рано списали из маршевых рот.

Трогайте пальцем плоский живот.

Здесь вам не тесто и не вода,

это упругие мышцы кота.

Чёрного ночью, белого днём,

драного в схватках за гору и трон,

где восседают по прежнему мыши...

...Тише!

Вот и полиция тайного сыска -

тени и ножики горлышку близкие.

Только моей шкуре малы

башен двуглавые куклы - орлы.

Дальше, за стенами - толпы ликующих,

в медные трубы лживые дующих.

Бросят о землю, я - мягко на лапы.

Мне по собачьи выть или плакать?

Времени жалко - шагреневой кожи.

Воду давно не пробуют с рожи.

К чёрту все Библии, суры Корана.

Им врачевать ли рваные раны?

В городе из сорока сороков,

там, где зарыт клад дураков.

Да, он таков.

Улицы все - лабиринты для крыс.

Ставят стальные капканы для волка.

Впрочем, я больше похожий на рысь,

но не иголка.

Место ночёвок - серебряный мост,

прямо идущий дугою до звёзд

или углы в сердце вагона -

школы мои - врял ли Сорбонна .

Видно забыли, мне не впервой,

с голоду зубы ставить на полку.

или на круг из ножевой

вырвать у жадных гиен перепёлку.

- Прочь от дверей! - тонкий фальцет

в круге порочном тайного сыска.

Снова подошвами давлена кисть мне,

там, где по прежнему выхода нет.

Красный фонарь с надписью "Стой!"

лезет мне в душу без смысла и толку,

ставит силки на мостовой...

Разве поймаешь горстью иголку,

за мускулистый плоский живот?

Я ведь живой

ещё кот.

31.07.201?

А я слушаю

Вот и чашка помытая в полке стоит -

толстый белый фарфор для келейных застолий.

Затаился мой город и в ракушках спит,

проглотив столько дел и пуд соли.

Пусть себе отойдёт от усталости паник,

от колёс. Завтра белкой крутиться опять.

Может, снова поставить мой палевый чайник?

Потому, что не хочется спать.

Потому, что кончается дождь за окном,

потому, что глаза над туманами умные

смотрят прямо в мои. Может, вырос там гном?

Вон - зрачки полукруглые лунные,

чуть прикрыты прозрачно-сиреневым льном,

а стекло запотело от выдоха-вдоха.

Может, кто-то курил, или кашляет гром?

Может, дышит не он, а эпоха.

Нет... Шаги. Не по лужам, а шлёпают сухо.

Стукнул посохом об пол неведомый странник?

Может, ищет давно лабиринтово ухо?

Или тихо пытается выточить грани

у стрелы под плащом цвета нитей лиловых?

...Промелькнула искра зарождением света.

Остро входит в асфальт чёрно-белое олово.

Или... тронулась синяя с места карета?

Шёпот? Шорох... Играет так ветер с листом...

Я толкаю окно, обе толстые рамы.

Кто-то вышел на волю с гулящим котом?

Скрипнул и..., затаился встревоженно камень.

Впору веки прикрыть, замереть и молчать.

Знаю - есть за пределами сердцу отдушина...

Видно, ночь мне пытается что-то сказать,

а я слушаю.

23.10.2011

Не по пути

Стемнело, окна тени тащат

горбатые, пугливые.

Эй, город, никогда не спящий!

Хмельной, коварный и ревнивый.

Ты хуже бешеной собаки.

Ты так привык.

Стираешь с лиц помады, лаки.

Не вяжешь лык

и составляешь кланы,

чтоб выживать...

Вон памятник зашил карманы.

Там пусто и не взять

рубля со дна.

Не города вина,

что смугл и неприветлив,

а выбран для столиц.

Мы словно ряд на длинной ветке -

похожи в нём на птиц,

непевчих , неприкаянных.

Здесь искушения просты,

как Ваньке Каину -

живым остаться в битве...

Уставшим строены мосты,

есть крыши, иглы, бритвы.

Или бродить, цепляться в мостовых

за звук на слух...

...Остаться бы в живых

за битых двух...

Но нет желания быть целью для охоты,

и деться некуда...

Не в ноты,

Не в краски, ведь с ума сойдёшь

раз некуда идти...

В полёты?

Не по пути.

Собьёшь.

15.09.2012

Рыданье скворца

Когда сараи во дворе казались мне дворцами.

А пацаны из дерева клинки ножом пилили,

когда ложились за полночь, вставая со скворцами,

и бегали босыми по толстой белой пыли...

...Был лес, подступающий к кромке обочины.

Здесь с городом резалась тонкая связь,

здесь сосны роняли иголки в источник,

который открыл незнакомый мне князь.

Всё здесь начиналось, казалось мне нитью,

пугающе длинной из детских чудачеств.

Здесь мама звала меня криками - "Митя"

под вечер домой, совсем, как на даче.

А я ещё думал, играя в Атоса, - "Наверно волнуется

и дёргает нитку, дырявя шитьё."

Казалась мне длинной пустыннная улица

и хлебом пахучим из печки житьё.

Я вешал клинок на маленький гвоздик

в огромной прихожей

и долго смотрел на звёздные гроздья,

где месяц был ножиком.

Но что-то случилось, как будто заплакал вдруг альт,

сараи поникли, обрушили книзу дворцовые крыши.

К источнику вдруг подобрался асфальт,

а город, да вот он, в затылок мне дышит.

Не пахли сиренью лиловые ночи,

а сосны устали и были всё ниже.

Огромная улица стала короче,

а люди - всё жиже.

И гнёзда скворцов осы'пались досками.

Сухая трава спиралью струится.

Разрезали землю к застройке полосками...

А птицы...

ушли. Их будто бы не было вовсе.

А вишни двора дичали и трепетно сохли.

Но я прихожу сюда - маленький гвоздик

ищу свой заржавленный дохлый.

Босым не по пыли, по памяти штопаной...

...Но с кем здесь делиться

под множеством окон,

которым не видно конца?

...Но где-то в груди всё длится и длится

из нервных волокон

рыданье скворца.

01.08.2011

Пальцы чуткие вод

Города! Это так, баловство, или - вот. Муравейник.

Но, попробуй скажи им, порвут на куски

те, которым надели на горло ошейник

или в дырках носки,

чтоб ходили, стирали асфальтом подошвы

в суете суетясь,

жалкой тенью из прошлого,

с чистым небом теряя телесную связь.

Города, это так

для кротов, землероек.

Дайте в руки им флаг

всем рабам новостроек

на полях дураков, где толпится ворьё...

Зарывайте монеты Пьеро, Буратины,

покупайте гламурное ваше тряпьё,

рвите зубками львиными

в мышеловках на блюдах торты',

запивайте (диета?) без сахара чаем,

выливайте вино в унитазы и рты,

день победы пустот над собой отмечая.

К водке даром не стой,

не ругайтесь, здесь дети.

Город вырос кистой

или клювами меди -

в темя больно долбать,

доставая до самой аорты...

Если б город мне брать,

штурмовал бы я порты.

Пристань, месяц, с брезентами шмотки,

ни к чему суета и пустые слова...

Вечерами сидел бы на маленькой лодке.

и курил в рукава.

Или, просто, в песке, словно, крошка енот

полоскал бы штаны...

...Там в ладони мои пальцы чуткие вод

опускали б кусочки Луны.

24.08.2012

Вороньи яйца

Сбоку - зеркало в раме. А, мне кажется, лупа.

Вот озёра глаза. Рядом - слёз водопад.

Вот, зрачки, словно капли, словно яркие "гупи"

или рыжий в воде листопад

Гваделупы...

...Я исследую город, который внизу под ногами,

я читаю все письма, которые канули в щель

не возврата в спираль между нами

в зазеркалие и параллель.

Но серебром, как банный лист прочтён,

снят в профиль, даже оцифрован...

Вот только Богом не прощён

а рядом, где коллапс икон,

взлетает ворон.

Он не похож на певчих птиц,

а на зрачки кошачьих.

Он - чёрный занавес ресниц

прищуренных, незрячих.

Нет. Стая! Словно был сигнал

из гнёзд, из глаз - в смертельном танце...

...А в городе, чтоб я пропал,

не люди, а вороньи яйца.

06.08.2012

Когда бездна

Когда бездна столицы - на шею петля.

Когда птицы

жмутся ближе к окраинам.

Когда дождь, или вечером - ниже ноля...

Будто раненый

зверь или пеший, одетый нелепо,

вспоминаешь и тянет зачем-то в полынь

или в дикие жёлтые степи.

Нет, а вынь

колею и следы от подков или метки босые,

пятна маков и золото трав.

Или ночь, где на небе шкалы весовые

двух медведиц, которые встав

на дыбки, роют лапами склоны курганов.

Миг! И ты - на спине, собирая огонь.

Молча тронь.

Он холодный. Это просто Луна.

Под затылок подсунет подушку-ладонь

или край валуна.

Сердцем ждёшь звездопада по дугам - линейкам,

а за ним пары ярких лучей

Солнца сонного, а потом, как из лейки -

пары сотен в расплаве мечей.

Принимаешь на грудь, на вспотевшую кожу,

лёжа, лёжа потоки щедрот.

Ты поймёшь, что, как многие тоже

ты транжира и мот,

разбазаривший мир через пальцы.

К чёрту клетки, посулы и блага столицы!

Дайте душу скитальца

перелётные птицы!

Степь! Ну, чем я тебе не приемлем, не гож.

...В городах голодают душою собаки.

Возвращаться? В столицах цена тебе грош.

Лучше - в степи под маки.

Забери меня в пыль вековая тропа.

Не позволь мне назад - с равнодушными слиться...

Это там среди моря людей я - щепа...

...Здесь плыву над травой, словно птица.

03.02.2012

А хотелось наружу

Эти яды из воздуха - в лоно зеркал,

эти выбросы, выдохи - лёгким токсины.

В этот город из снов не хотел, а попал...

...Может быть виноваты креплёные вина?

Может в праве рождения был я не прав

или сам заблудился у камня без башен?

Может, просто, в дороге немного устав,

я подумал, что здесь горизонтами краше.

И тропу до предместий в обочинах сузил,

хлеба с солью в порогах не чаял, не ждал.

Я не манны небесной, а счастья искал,

но нашёл миражи и иллюзии.

Этих женщин не с прошлым, а с целой историей,

этих голых, но в раме из свит королей

в ресторанах, кафе, на худой - в якиториях,

где неправд, мелкой лжи - разливанное море,

где ты просишь, как нищий: - Налей...

Ну, хотя бы воды.

...Ну, хотя бы слезы с незаплаканных окон.

Но ты вновь наступаешь в свои же следы,

там, где бьёт тебя током.

Подведут (не заметишь) к чужой западне,

где зелёная лампа не гаснет в окне,

и петля - к кадыку за витками виток...

Твой напрасен наружу последний рывок.

Потому что в пределах границы и линий

от токсинов и яда корёжит и клинит

твои душу и мозг...

Знаю сам - здесь нельзя даже час оставаться.

Город тянет в струну каждый нерв.

Ты устанешь за жизнь или драться,

или станешь своим в категории жертв...

Здесь пространство любое - арена и ринг,

Здесь бои без законов и правил. По венам,

если хочешь ударь. Но по челюсти свинг

пропустил ты уже, потому что - коленом...

Что, попали? Терпи. Вот зубам твоим - полка.

Вынимай осторожно, клади.

Здесь царит право волка.

Раз не смог, так пади.

Вот же слышишь в толпе заплескали ладоши,

победителей здесь не судили вовек.

А тебе лишь осталось лизать им подошвы,

забывая, что ты человек.

Этот город из снов, как его не зови,

что Москва, а что Нижний...

Он восстал на крови, он не знает любви

ни к соседу, ни к ближнему.

Где зелёная лампа за шторой в окне,

за кирпичной стеной...Обнаружил?

Ты - уже у флажков, на зубах, в западне...

...А хотелось наружу...

11.10.2010

С колоколен Рима

Всё, как всегда. Иного здесь не сыщешь...

Смешенье запахов - не то, чтобы Шанэль.

Цепь фонарей, бульвар, десяток нищих,

ночные бабочки, панель.

Тяжёлый шелест шин - не головная боль,

а всё гораздо глубже, чуть слева за грудиной...

Позволь

печатать в памяти картины:

уродств и язв, глазных бездонных ям,

глубоких декольте, клиентов стерегущих,

трагических комедий и разноликих драм...

Да вот же первый встречный, навстречу мне идущий...

Во взгляде сталь пружин, в движениях - кошачье,

окинул, словно снял душевный твой размер -

Он думает, надеясь на удачу,

ограбить или просто потребовать подачку

без всяких экивоков и жалких полумер?

Прошёл, как-будто, сталь скользнула по ребру.

Какой здесь город мира? Да, в общем-то, не важно.

Бульвар, панель, афиша и место - не к добру

на тропах в лабиринтах домов многоэтажных.

Ты - винтик механизма, жестокий софт программ.

Шаг в сторону побега - есть повод для пружины.

Куда? А ну назад! Здесь нет дороги в Храм,

а только нить стальная пуповины.

Какой здесь город мира? Куда вдруг занесло?

Панели, фонари, глаза, в которых пена

из мелочи, банкнот, осадка пошлых слов.

Не город, а арена

сражений за место под Луной

в неоновых огнях. В них бабочки сгорают.

Какой здесь город мира? Неважно. Он больной,

образчик суррогатный евангельского рая,

В карманы мне не лезь и душу не тревожь

мостами через Сену и статуей Свободы.

Вон с колоколен Рима...Да нет. Всё - та же ложь

на чистые в фонтанах воды.

09.01.2012 (Гонконг)

Когда не хочется

Когда не хочется, не пить, не есть,

а есть желание на стенку лезть.

Когда не нужно в ночь, а есть куда...

Да вот хоть по суху, ведь там вода.

...Так и катается в зрачке литая брошь

Луны, что хочется завыть.

...Что шахматы? Кидаешь нож

бесцельно в доску, чтоб убить

вот это время, не слышать звон,

когда молчит стена.

Обложен ты со всех сторон

бутылками вина.

И заблажить бы бесом в круг,

да напоить бы мышь,

и гнуть в квадрат подковы дуг,

пробив зеркальность крыш.

Шалишь!

А чьи зрачки двоятся пополам?

Кого бросает в жар, а после в мелочь дрожи?

Кто хочет в Андах посмотреть на белых лам,

на боливийских женщин с атласной кожей?...

...Пружины у замков - на мелкие кусочки,

а, нет - в любые скважины, как масло просочусь...

Хочу сейчас увидеть беременные почки

и рек великовозрастную грусть.

Стучу в дверные створки, стаканы рву в куски

и режу длинный посох из грушевой доски.

Разбрасываю в стороны печалей старых взвесь,

и знаю сам, куда, и помню, что там есть -

весёлое, печальное, без суеты и слов,

тревожное до бреда и запахами острое...

...Как близко мне до острова

моих волшебных снов.

14.11.2011

Интересное занятие

Интересное занятие - рассматривать цветные лица

(с румянцем, бледные, в морщинах и угрях)

и об стекло глазами биться,

когда обжёгся на углях

других зрачков,

увиденных в витринах, зеркалах.

Но часто попадаются пустые,

прокуренные, пропиты'е

за линзами очков,

иные - на полах...

Что делать? Обронили, истратили, забыли

надеть за чашкой кофе перед бегом.

Такое чувство, что от холода застыли,

как первые побеги

весной молочной спелости хлебов.

Как странно, что любовь

к дешёвым странным маскам

черты стирает доброты.

В потрёпанном плаще - тот ходит по указке,

А здесь - лет тридцати, пропит, небрит, затаскан...

Эх, ты...

А, ты?

Горит огонь внутри или совсем утрачен?

На лбу печать ума? Не штамп ли дурака?

Но вижу, каждый третий, то глух, а то незрячий.

Их на широкой улице - река.

Текут и растекаются потоком чёрных длин,

Какие-то слова впустую произносят...

...Но вот ко мне навстречу из-за угла выносит...

Быть может, что-то новое увижу среди спин.

Глаза - в глаза и, вроде бы шутя,

виновно улыбается, свой взгляд вот-вот опустит...

Я в них увидел пропасть молчания и грусти

печального шута.

Эх, нрав мой непростой...Я тихо начал злиться,

а он мне предложил печалью поделиться.

03.11.2011

Стоп

Это, кто там подходит сзади,

кто берёт за плечо?

Может, Игорь в толпе или Владик,

или мальчик тронул сачком?

Чёрт возьми! Эта очередь злая трамвайная...

Тут умельцев...Держи свой карман.

Видят сразу кого-нибудь крайнего,

если пьян.

Захватают, прижмутся, словно ты им родня...

...Может, нищий, бормочет, икая?

В старину точно так уводили коня,

вас за локти хватая.

Ну и, что ему надо? Приклеен резиной.

Всё бубнит отдалённо и смутно знакомое.

Будто, где-то читал я витое недлинное,

так похожее логикой на открытия Ома.

Отцепись! Мне не нужен немыслимый бред.

Ты ступай. Может кто-то подаст похмелиться

горсть десяток никчёмных латунных монет...

Ну, а он, тот, что сзади - он начал молиться.

...Всё бывает в толпе. Отдавили мозоль.

Повернуться, послать? Это значит - нарваться.

Ты вставляешь в глаза равнодушную роль.

Ну, не драться же

с разными. Я не трону и мухи.

Много дел от зарплат до зарплат...

Ну, а он не отстал, что-то шепчет мне в ухо.

Эй, послушай-ка, брат!

Не цепляйся ко мне. Рожа чем-то знакомая.

Где-то видел его, но сказать не берусь...

Стоп! Да разве сегодня люди сходят с иконы?

...Это что-то хотел мне поведать Иисус.

01.11.2011

В стене за печкой

И раскатились по углам монетки слов.

Одно, зачем-то - вверх, на крышу.

К другим тянулись из углов,

похожие на кошек, мыши.

Всё жрут, пируют напоказ.

Помилуй, Господи! Не сыты.

Да вот из книги - им рассказ

на папертные плиты.

Читают пусть хоть ангелы,

хоть черти там, где жарко.

Эх! Истина Евангелья

лежит в грязи от Марка.

Не жаль? Ведь прочим остальным

их не собрать. Поднадоело.

Отдать бы надобно больным

для духа и для тела.

А может в воду - серебром.

Но это - если из молчаний

опасных призрачных миров

нечаянных, отчаянным,

которые сорвались с резьб

винтов и гаек правил.

У самого - под сердцем резь,

которую мне вправил

шаман трамвая номер три...

Ах, да. На цифрах - ноль ещё

с глухой сиреной

и плащом.

Он синим пламенем горит

и бьётся красным в стены.

Мой взгляд пытается прикрыть

дождём из бус зрачков...

Мол, самоцветы надо рыть

из слов простым сачком.

И я ловлю.

Что в руку мне с монеток слов?

Быть может выброс гильзы с сошек

ствола, который был готов

стрелять в мышей и чёрных кошек.

Хватает медь моя ладонь. Ожог

от стрел калёных вечным?

...А это тихо плакал Бог

немой в стене за печкой...

31.10.2011

Комментарии: 1, последний от 30/12/2016. © Copyright Вайт Александр Размещен: 30/12/2016, изменен: 10/10/2017. 26k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Евангелье от Александра		Ваша оценка:

Вайт Александр : другие произведения.

Глава 8 Странных городов