Военный совхоз ТУРКВО. Подавляющее большин-ство Бурно-Октябрьцев работали именно в этом совхозе. Жили хорошо и, несмотря на сельский труд, считались ра-бочими. Витька ни с кем не советовался и никого не слу-шал. Пошел на следующий день, рано утром, в совхозные мастерские. Так называлась достаточно большая террито-рия, огороженная высоким забором. Внутри её, и по пери-метру, расположились производственные помещения с разными профилями деятельности. Аккумуляторный, сле-сарный, токарный цеха, собственно - ремонтные мастер-ские и другие сопутствующие участки. Чуть поодаль, в стороне находился энергоцех у трансформаторной под-станции. Оттуда электричеством надежно обеспечивалось всё село.
А был ещё в глубине двора цех столярный. Вот туда Витька и пришел. Он разыскал совхозного прораба Мейс-нера Карла Ивановича - отца Валерки, с которым ездил он и Шурка "поступать" в физкультурный институт. Вообще-то Карл Иванович руководил совхозным строительным подразделением, в составе которого были два участка - строительный и участок каменщиков. А ещё - столярная мастерская.
Витька в названиях не особо разбирался. Он решил пойти работать в "столярный цех". Шансов, вот так взять и устроиться было у него маловато. Хорошие, мастеровитые столяры и плотники ценились на селе, и желающих приобрести эту профессию было много.
Повезло Витьке на этот раз. Наверное, в удачный, подходящий момент подошел он. Прораб скептически оки-нул его взглядом, помедлил немного, подумал и решил
- Ладно, начнешь работать учеником плотника... Наверное, он был в курсе того, что Витька ездил с его сы-ном в Ташкент. Валерка вот, хоть и хуже его учился, а по-ступил!.. Видимо просто пожалел Мейснер Витьку.
Здесь, в столярной мастерской уже работал Витькин одноклассник - Володя Литау. Они проучились вместе два последних года, когда объединились в один - девятый, из восьмых классов. Володя был хроническим троечником и Витьке не нравился. Скользкий какой-то, замкнутый и хитрый...
Да и его приходу Володя не обрадовался. Соперника почувствовал - что ли?.. Уже через несколько дней Витька заметил, что столяры Володей очень довольны. Его чуть-чуть коробило, как работает Литау. Старается, конечно, но слишком уж услужливый.
А вот у него что-то с самого начала с учебой сто-лярному делу не стало складываться. По трудолюбию, упорству, практическому опыту работы он дал бы сто оч-ков вперед Вовке Литау. Ведь и на комбайне в период хле-боуборки работал, и два сезона в Уланбеле отпахал! Но не котировался его опыт в столярной мастерской. Здесь по-мимо тех навыков, которые имел Витька, нужны были и другие.
Витьке определили рабочее место - стол-верстак. Дали инструменты - рубанок и фуганок. И поручили стро-гать доски. В общем-то - поручили выполнять простую работу.
Мастер обработал для примера одну, закрепил на верстаке другую и передал рубанок Витьке.
- Трудись...
Желание, показать мастерство било из Витьки через край. Но мало было одного желания. Он стругнул доску раз, другой... и почувствовал серьезное неудобство. Вер-стак предназначался для обычных людей - правшей, у ко-торых основной рабочей рукой была рука правая. А Витька был - левшой. Даже ложку держал левой рукой, когда ел. И рисовал левой рукой, и камни бросал... Вот только писал - правой. Как научили родители его правой рукой писать, он не помнил. Писал и всё! Чтобы удобно было орудовать рубанком, ему надо было переменить руки, и другим боком повернуться к верстаку. Но упор для крепления доски на верстаке был под правую руку. И как только Витька развернулся и начал строгать доску так, чтобы ему удобно было, она тут же сорвалась с верстака и с грохотом полетела на пол. Как Витька ни старался - не держалась доска на верстаке без упора с нужной стороны.
Он, кажется, нашел выход. Взял три небольших гвоздя и украдкой вбил их не до конца с нужной стороны в верстак. Упёр в них доску и дело, пошло на лад. Но нена-долго. Гвозди гнулись, и через некоторое время очередная доска опять сорвалась и с грохотом упала на пол. В общем, работал Витька за верстаком и мучился. Наверное, можно было приспособить верстак для Витьки-левши. Но это не было его персональное рабочее место. Был у верстака настоящий хозяин.
Два дня прошло. Витька не сдавался. И даже при-ловчился как-то, и что-то стало у него получаться. Но тут на новоявленного ученика обратил внимание старик по фамилии - Траут. Он считался одним из лучших столяров на селе. В мастерской выполнял самые сложные и ответ-ственные заказы, лучше всех обрабатывал дерево. Он по-дошел к Витьке, понаблюдал пристально некоторое время за ним, чем смутил Витьку неимоверно, и потом громко, конкретно к нему не обращаясь, произнес, выговаривая слова с характерным немецким акцентом и сильно их ко-веркая
- Э-э-э... плётник из неко не полючитца... - леп-ша... Вздохнул огорченно, махнул рукой и направился не торопясь к своему рабочему месту.
Вовка Литау, старика Траута, конечно же, услышал, и не смог скрыть торжествующей улыбки. Это был приго-вор...
Еще через день Витьку пригласил в кабинет Карл Иванович и сказал, что нужно временно поработать на пи-лораме. Витька согласился без раздумий. На пилораме, - так на пилораме. Даже интересно...
Рядом с совхозными мастерскими, через дорогу, расположился хозяйственный двор. Там, внутри его нахо-дилась и пилорама. Она стояла под деревянным навесом. С ветреной стороны навес был частично защищен дощатыми стенами.
Места на хозяйственном дворе хватало. Лес-кругляк, жженые кирпичи, шифер и другие крупные строительные материалы аккуратно были уложены на специально отведенных местах под открытым небом. А еще на территории находились складские помещения для цемента и других мелких хозяйственных принадлежностей.
Старшим на пилораме был дядя Юра Урих - муж-чина лет сорока пяти, коренастый, крепкий, очень серьёз-ный и малоразговорчивый. Он оценивающе оглядел Витьку и остался доволен. Сказал, что работа на пилораме, в общем-то, простая. Подтягивать бревна, устанавливать их на пилораму и потом, после распилки - отбрасывать доски в сторону.
Вдруг Витька почувствовал на себе чей-то при-стальный взгляд. Он оглянулся и оторопел от неожиданно-сти. Из глубины навеса на него смотрел Саша Пфейфер.
Вот это был сюрприз! Как? Сашка!?.. Он же поехал учиться на летчика! И вот, оказывается, здесь...
Действительно, Саша трудился на пилораме. И это к нему Витьку направили в напарники.
Пора было начинать работу. Пока дядя Юра на агре-гате выставлял пилы под нужный размер досок, Саша вкратце успел рассказать свою историю.
Казалось, до исполнения его заветной мечты остава-лось совсем немного. Подошел срок и военкомат отправил Сашу поступать в Качинское высшее командное училище летчиков-истребителей. Всё шло своим чередом. Будущие курсанты жили на казарменном положении, их сразу стали приучать к армейской жизни. Готовили к экзаменам и од-новременно проходили они заново тщательное медицин-ское обследование. Всё хорошо шло у Саши. Ребята пе-резнакомились друг с другом, переживали за экзамены и обсуждали будущую жизнь. И надо же! Один из "автори-тетных" товарищей, имея в виду национальность Саши, уверенно предрёк, что не примут его в летчики, даже если он пройдет медицинскую комиссию и успешно сдаст экза-мены. Отсеют на мандатной комиссии.
Саша, действительно, впрочем, как и все, заполнял много анкет, в которых необходимо было очень подробно сообщать обо всех своих родственниках. Он впервые в ан-кете прочитал слово "интернированные" и узнал значение этого слова. А кто из советских немцев не был интерниро-ван во время войны? Само слово это несло в себе привкус необъяснимой вины, отдавало подозрительностью к тому, кого оно, так или иначе, касалось.
Саша и ещё несколько ребят с "нечистыми" анкет-ными данными своих родственников упали духом. Качин-ское лётное училище готовило летчиков, которые летали на самых современных машинах. И естественно, подразумевалось, что будут будущие летчики-истребители сами носителями военных секретов. И как-то быстро поверил Саша, что ждет его на мандатной комиссии позорное недоверие. Решил, что не стоит доводить до этого. По совету одного из тех же "знающих товарищей", перед очередным медицинским обследованием растёр под мышками какое-то снадобье, чем вызвал у себя подозрительную температуру и тут же забраковали его врачи по отрицательным медицинским показаниям. В общем, плакала Сашина мечта...
Витька слушал друга и почему-то не очень ему ве-рил. Сколько времени после войны прошло! Не может это-го быть! Не может...
А если может?.. Витька ведь тоже, немец по нацио-нальности. Значит и он, только потому, что немец, небла-гонадежный человек? Дико как-то звучит...
А может быть, Саша просто завалил один из экзаме-нов и просто стесняется в этом признаться? Ведь что греха таить - слабовато он учился. И вот, на тебе! Такая душе-щипательная история... Не зависящие от него обстоятель-ства! И вообще, - мало что говорят! Почему не боролся он за мечту свою до конца? Сдулся как-то разом...
Всё это мелькало в голове у Витьки, пока Саша из-лагал свою историю. Он хотел задать несколько уточняю-щих вопросов, но Саша дал понять, что ему неприятна эта тема. Рассказал всё, что посчитал нужным, и хватит! До-статочно! Всё остальное если и имело место, останется его личной тайной. И Витька не стал любопытничать...
В столярную мастерскую он больше не вернулся. Так и остался работать на пилораме. Вместе с Сашей. Они подружились еще сильнее. В школе их объединяло общее увлечение гимнастикой, ну и Шурка - общий друг. А те-перь - ещё и работа. Всё у них ладилось. Понимали друг друга с полуслова. Каждый, когда нужно было, спешил на помощь, без раздумий. Дружно, согласованно работали ре-бята. Дядя Юра был очень доволен своими помощниками.
Работы на пилораме было невпроворот, и была она довольно тяжелой. Поступила в совхоз большая партия ле-са-кругляка. Толстые бревна, иные из которых и не обхва-тить одному, огромной горой были свалены напротив эстакады. Ждали распиловки на брус, на доски различной толщины и ширины...
Очередное бревно надо было, орудуя ломами, нака-тывать на эстакаду, а потом, по эстакаде, упираясь в бревно плечом и отталкиваясь ногами от пола изо всех сил, перекатывать его на специальные тележки с захватами, движущиеся к пилораме по рельсам. Некоторые бревна были не под силу Витьке с Сашей, и тогда на помощь подключался дядя Юра. Большей же частью он стоял у пилорамы, давил через рычаг на ребристый валик для лучшей сцепки его с бревном. Тем самым предотвращал пилорамщик пробуксовки бревна при прохождении его сквозь пилы. Если же бревно попадалось особо тяжелым - цепляли его ребята специальной лебедкой и волокли на эстакаду. Но этот способ подачи был очень медленным и применялся лишь в ис-ключительных случаях.
А ещё, после пропуска бревна через пилораму, и превратившегося в доски, надо было эти тяжелые доски снять с приемных, также движущихся по рельсам тележек, перенести к месту и уложить в аккуратные штабеля. Отсю-да они будут вновь загружены на транспорт и увезены для дальнейшей обработки.
Уставали ребята сильно, но не унывали
- Это - хорошая тренировка мышц! Сильнее бу-дем...
Однообразная рутинная работа...
Так пролетела осень, пролетела зима. Работали на морозе. Терпели холод. Дощатые стены навеса плохо за-щищали от ветра и сквозняков. Если уж очень было невмо-готу, проем над выступающей из-под навеса эстакадой, можно было закрыть подвесными деревянными щитами, и тем самым, немного сквозняки уменьшить. Казалось бы - заболеть можно - дважды два. Но, к счастью, никакая хворь к ним не прилипала.
Жизнь стала совсем неинтересной. Единственным развлечением оставалось кино. Они встречались у клуба, просматривали фильм, потом побродив немного по ули-цам, расходились по домам. Из одноклассников никто им ни разу не встретился. Было такое ощущение, что кроме Вовки Литау и Саши с Витькой, все разъехались из села в разные стороны. Класс был сильный, и многие поступили в ВУЗы и техникумы. А те, кто не поступил, тоже, почему-то уехали.
Оттого, что задержались сами - друзья не расстраи-вались совсем. Знали, скучная жизнь в Бурно-Октябрьском не навсегда. Весной как миленьких заберут их в армию. А там, как сложится жизнь - видно будет...
К весне гора из бревен около пилорамы существен-но уменьшилась. Сашу и Витьку всё чаще стали распреде-лять на другие работы. И, конечно же, ни одна разгрузка поставляемых в совхоз материалов не обходилась без их участия.
Несколько раз зимой, ночью, на станции Бурное вы-гружал Витька в составе со сборной командой уголь из ва-гонов. Вагоны стояли в специально отведенных для раз-грузки местах. И, казалось бы - открой снизу специальные люки и сползет уголь тут же наружу. Большая часть высы-палась. Но оставшаяся масса, спрессованная, каменистая, как будто срасталась со стенками вагона по углам. Непре-менно, вагон нужно было освободить полностью. И мучи-тельно тяжело было эти "остатки" из вагона выколупы-вать.
После такой ночной разгрузки возвращался Витька домой совершенно измотанным. День отдыхал дома, но отдых этот был не слишком приятным. С лица, с кожи угольную пыль удавалось смыть, а вот черную слюну сплевывать приходилось долго...
А ещё довелось дважды Витьке с Сашей разгружать цемент. Его возили из Бурного на хозяйственный двор россыпью четыре автомобиля. Два из них оснащены были кузовами-самосвалами, а ещё два - нет. Самосвалы въезжали через широкие ворота в складское помещение и разгружались самостоятельно. После них требовалось лишь немного подгорнуть кучу. А вот из кузовов бортовых автомобилей надо было сбрасывать цемент вручную.
Пилорама - она ведь недалеко от цементного склада находится, вот Витька с Сашей и подвернулись прорабу Мейснеру под руку и были привлечены к разгрузке. А что-бы надлежащие условия труда обеспечить, выдали им про-тивопылевые респираторы и "комбайнерские" очки.
Задний и один из боковых бортов откидывались, и какая-то часть цемента ссыпалась на пол самостоятельно, образуя как после взрыва, облако из пыли - такой густоты, что разглядеть вокруг ничего было невозможно. Ребята от-скакивали от бортов и пережидали в сторонке, когда пыль уляжется. А время торопило. Вот-вот могла с грузом по-дойти очередная машина. Так и не дождавшись пока це-ментный туман, окончательно рассеется, чередуясь, по од-ному влезали Витька с Сашей в кузов, как можно осторож-нее, совковой лопатой порцию тяжелой, плотно сбившейся массы сбрасывали вниз. Но внизу она все равно, шмякнув-шись об пол, "взрывалась", взметая облако пыли, которая очень медленно оседала. Ну не ждать же пока она полно-стью уляжется! Еще одна порция летела с кузова вниз, и еще одна, и еще...
И вот уже весь кузов окутан плотным цементным облаком. И ничего не видно через очки, жарко очень и пот заливает глаза, всё лицо под респиратором мокрое, кажет-ся, и рот и нос забился пылью, и... нечем дышать!
Задыхаясь, спрыгивал Витька с кузова, срывал на ходу бесполезные респиратор и очки, стрелой выскакивал из цементной завесы за ворота склада на свежий воздух, хватал судорожно раскрытым ртом воздух и никак не мог надышаться. И всё сильнее и сильнее, цементная пыль, смешанная с потом, стягивала лицо неподвижной маской.
Теперь в кузове орудовал лопатой Саша... Через па-ру таких заходов в респираторах работать было невозмож-но, стеклам очков невозможно было вернуть прозрачность, а время неумолимо торопило! И нельзя было сдаться! Вновь и вновь бросались ребята с обреченной решимостью в едва рассеявшееся облако и, стараясь максимально за-держать дыхание, выталкивали и выталкивали ненавист-ный цемент из кузова. Врагу не пожелали бы они такой работы! Одежду потом невозможно было отстирать. Её мама просто выкинула...
Запасов привезенного цемента хватало теперь на целый год. И благодарили ребята судьбу, за то, что только два раза пришлось побывать им в настоящем цементном аду.
Все остальное, что пришлось исполнять Витьке ни какое сравнение не шло с разгрузкой цемента. Он чинил деревянные настилы в свинарниках, дышал тяжелым запа-хом свиных испражнений, но этот запах, хоть и проникал в легкие, не оседал на них, не перебивал дыхания, не заставлял задыхаться. Так, вполне терпимая мелкая неприятность...
По ходу он многому учился. С опытными плотни-ками посылали Витьку на разные объекты. В совхозной конторе помогал заново настилать полы и через некоторое время выполнял эту работу самостоятельно. Посылали в помощь к "каменщикам" - подавал им кирпичи и научился "ставить углы" - самая ответственная работа при возведении стен зданий! Научился шифером крыши крыть и многому другому... Всякую работу выполнял Витька охотно - знал, пригодится это ему в жизни.
Не обходилось и без досадных неприятностей. В субботний мартовский день чинила плотницкая бригада крышу на коровнике. Работали без обеда, до трех часов. Снег сошел с земли полностью. Ярко светило солнце и пригревало так, что сбросил Витька телогрейку и лазал по скату крыши налегке. Кончились гвозди. Надо было взять их из плотницкого лотка, который оставлен был на свету у входа на чердак. Витька спрыгнул с крутого ската внутрь чердака и в темноте, ориентируясь на свет входного лаза стал пробираться к лотку. Чердак оказался сильно захлам-ленным. Витька наступил на подвернувшуюся под ногу доску, споткнулся, выбросил по инерции вторую ногу впе-ред и почувствовал, как сапог подошвой уперся во что-то колкое и твердое. Инстинктивно нога его попыталась за-виснуть, но это колкое и твердое в одно мгновение про-ткнуло подошву, воткнулось в ступню, и тут же пронзила ногу острая боль.
- Наверное, на гвоздь наткнулся - мелькнула догад-ка. Он отдернул ногу, сорвал её с острия и свалился на бок. На ощупь отыскал предмет, на который напоролся и в по-лутьме разглядел торчащую из бруса острием вверх круп-ную металлическую скобу. Такими скобами, обычно скрепляются стропила. Нога горела, портянка в сапоге начала мокреть. Он поднялся, и осторожно ступая на пятку, выбрался на свет. Снял сапог, обнажил ступню и стал рассматривать рану.
Все-таки нога, инстинктивно среагировав на боль, сумела зависнуть, и скоба не проткнула ступню насквозь. Ранка с виду была совсем маленькой и слабо кровоточила. Боль внутри ступни жгла очень сильно и явно несоизмери-ма была с её размером. Может быть кость скоба задела? - на лбу у Витьки от страха выступил обильный пот. Скоба явно была ржавой, и он испугался, что может от этого слу-читься у него заражение крови. Вспомнилось сразу, что один из революционных поэтов, кажется Маяковский, слу-чайно поранил ржавым гвоздем палец и умер затем от за-ражения крови.
Саша Пфейфер в комнате животноводов на коров-нике видел аптечку, и пока Витька боролся со своими страхами, сбегал вниз, принес ему бинт, вату и пузырек с йодом. Йод должен был убить всякую заразу и его не жалели. Витька задрал ногу вверх, а Саша обрабатывал ранку. Капал прямо на неё из пузырька, чтобы йод как можно глубже проник вглубь ранки. Витька героически терпел "лечение". Для надежности Саша приложил еще к ранке обильно пропитанный йодом кусочек ваты и туго перетянул ступню бинтом. В одном носке, без портянки всунул Витька ногу обратно в сапог. Рабочий день для них закончился.
Бригадир отпустил Витьку домой и Сашу вместе с ним - для сопровождения. С уходом снега они ездили на работу уже на собственных транспортных средствах - на велосипедах. Витька, превозмогая боль, осторожно давил на педаль пяткой. Было очень неудобно. Потом - притер-пелся...
Весь выходной, в случае надобности, прыгал он до-ма по комнатам на одной ноге. В понедельник нога ещё побаливала, но ранка поджила, и на ступню осторожно можно было опираться. Идти в больницу было уже поздно.
- Обойдусь, заживет и так - решил Витька. Он про-пустил рабочий день для уверенности и вышел на работу во вторник. Обошлось...
В середине апреля довелось Витьке впервые побы-вать в Снежных горах. Нет, до вершин снежных было да-леко, очень далеко! Витьку, Сашу и еще двух плотников отправили в горы чинить лотки. Часа два в закрытом фур-гоне они ехали и ехали куда-то на юго-восток. Два узких окошка без стёкол были врезаны по бокам фургона. Сидеть на скамейках можно было только спиной к ним, и наблю-дать долго за чем-то снаружи, из них было просто невоз-можно. Машина надрывно гудела, по извилистой какой-то дороге ползла и ползла вверх. Бросало Витьку в сон...
Но вот, машина остановилась. Бригада взяла ин-струмент и по крутому, покрытому свежей травой склону побрела в сторону от машины, и опять - вверх. Вскоре они увидели широкий лоток, искусственный арык, который предстояло чинить. Он был сплошь из дерева, с одной сто-роны тянулся вверх - туда, к снежным вершинам, а с дру-гой, - уходил вниз, в долину, к подножию гор. Участок лотка, который надо было, чинить был примерно на его середине. Времени любопытничать, не было. Можно было только догадываться, откуда берет начало искусственный арык. Наверное, все-таки от каких-то источников-резервуаров, наполняемых вечным, неиссякаемым, таю-щим все лето на вершинах снегом.
Солнце сверкало, жгло - хоть загорай! Воздух был немного разряжен и пьянил. Работалось легко. Склон был крутой, вверху за ним ничего не было видно кроме синего безоблачного неба, с которым он там, наверху соединился. А внизу, куда уходил лоток за легкой туманной дымкой, угадывалась на значительном удалении равнина и кое-как очерчивались контуры селений.
Очень быстро пролетело время. На обед прихватил Витька бутылку молока, аккуратно закупоренную пробкой из газеты, четыре круто сваренных яйца, коробок соли и шмат домашнего хлеба. У всех разыгрался аппетит. Подчи-стую съела бригада все, что привезла с собой. Работу уда-лось закончить к шести часам. Можно было возвращаться назад.
Машина катилась вниз легко. В фургоне бросало всех друг на друга на поворотах, когда шофер резко при-тормаживал. Вдруг, внизу под фургоном возник подозри-тельный скрип, скрежет и показалось Витьке, что машину подбрасывает и трясет будто бы она по крутым кочкам едет. Он выглянул в окошко, кинул взгляд вниз на дорогу и не поверил глазам своим?! Фургон действительно трясло, а по узкой полоске дороги, между автомобилем и крутым склоном катилось колесо. Обыкновенное автомобильное колесо! Оно прытко обогнало автомобиль и исчезло из вида. А шофер уже резко тормозил...
Фургон был заперт снаружи и Витька не стал дожи-даться, когда шофер их выпустит. Он ужом скользнул сквозь окошко наружу, изловчился и через мгновение нащупал ногами землю. Шофер выскочил из кабины и бро-сился догонять колесо, пока не выскочило оно на край до-роги и не исчезло в пропасти. Витька откинул щеколду на двери фургона и выпустил товарищей. Все сгрудились у заднего колеса и стали охать и ахать.
Вообще-то по два колеса было на задней оси, с каж-дой стороны автомобиля. А сейчас, - с той стороны, кото-рая ближе к обрывистому краю горной дороги, осталось лишь одно. Да и то, держалось на "барабане" и только чу-дом не слетело и не укатилось вслед за первым колесом. А если бы их бросило в сторону? А если бы у этого разгиль-дяя-водителя отвалилось переднее колесо?.. Чем черт не шутит...
Убежавшая "запчасть" все-таки удержалась на до-роге, и шоферу удалось её догнать. Все радовались, что происшествие вызвало лишь легкий испуг и даже не стали ругать виновника. А он прятал глаза и молча возился с домкратом.
Витька с опаской подошел к краю крутого, почти обрывистого склона и заглянул вниз. Там на дне угадыва-лось ущелье. Чуть поодаль, напротив, крутой склон сосед-ней горы устремлялся к небу, а левее, за ним ущелье сво-рачивало, огибало еще одну гору и упиралось в очередной скалистый склон, перекрывающий собой горизонт. Всюду на склонах росли хвойные деревья, и вся их поверхность покрыта была яркой зеленой растительностью. Местами острые скалы выпирали наружу, а на дне ущелья поблески-вал серебристыми лучами ручей. Все это вместе было так красиво, так величественно, что у Витьки от избытка чувств перехватило дух... А Саша сказал, что в этих лесах горных водятся даже медведи! А что? Все может быть...
Витьке очень захотелось однажды побывать в этих горах, и он решил, что если не заберут их с Сашей весной в армию, то обязательно желание свое исполнит. И пока машина, теперь уже с надежно закрепленными колесами, катилась до дома, мечтал Витька о том, как будет лазать по горам, пить воду студеную из родников и может быть, да-же доберется до снежных вершин... А что? Саша тоже, не против, организовать в горы ознакомительную вылазку...
В середине апреля Саша Пфейфер получил повестку из военкомата. Это было ожидаемое событие. До срока и Витька, и Саша работали спокойно в совхозе, ничего не предпринимали, ни на что особое не рассчитывали. Зара-ботная плата их устраивала, с премией регулярной дости-гала она ста рублей в месяц. Лично Витьке деньги были не нужны, оставлял он себе самую малость на мелкие расходы - чтобы было на что в кино сходить. Всю сумму отдавал маме. Ну, а мама - отцу. Отец в доме был "главным казна-чеем" и копил на ремонт и расширение их ставшего очень тесным, для подраставших сыновей, дома. Очень важным было для Витьки, чтобы не болтался он без дела. Пусть бу-дет даже самым трудным это "дело" - но оно должно быть, и с ним он непременно справится!
То дело, которым он сейчас занимался, было труд-ным, но оно не было интересным. Витька это точно знал. Он чувствовал, что способен на большее. И это "большее" должно было по его расчетам начаться со службы в армии.
И вот, Саша Пфейфер получил повестку, и другие сверстники получили, а он - нет! Витька забеспокоился, стал интересоваться причиной, и ему популярно разъясни-ли, что весеннему призыву в армию подлежат только граж-дане, которым в апреле исполняется восемнадцать лет. А Витька родился в мае, и не важно, что в начале мая, - все равно пойдет он в армию только осенью.
Это было полной неожиданностью. Это ломало пла-ны Витьки кардинально. Значит, он остается "плотничать" в совхозе совершенно один, без друзей, еще на полгода?.. Витька расстроился очень, но изменить ничего не мог. Опять плакала мечта его об армейской жизни!..
Сашу забрали в последних числах апреля. Проводы были скромные, чисто семейные. Витька попрощался с другом и остался один...