It's things like that make me a slut; I guess.... I just want to find happiness
(c) Sensitive Pornograph. Yaoi
Открываешь крышку старого рояля "Bösendorfer Schüler", который много лет тому назад купил себе Дэвид. Ты был единственным участником из группы, кто знал, что он так красиво играет, и то, что это является его увлечением. Только ты знал, что в детстве Дэвид мечтал стать пианистом, но из-за сломанной кисти руки пришлось все отложить. А потом все само собой сошло на "нет". И только тебе было под силу вернуть ему желание вечерами садится за свой прекрасный белоснежный рояль, когда город погружался в сон. Ему нравилось это неповторимое ощущение свободы, когда он мог, забывая обо всем, писать музыку. Ему не нужно было угождать кому-то, просто выплескивание души, превращая ее в почти осязаемые звуки. Рояль немного запылился, но от этого не утратил своей былой красоты и некого подобия магии. Ты слишком сильно привязан к нему, ведь с ним у тебя связано очень много теплых воспоминаний, которые и по сей день греют твою душу. Ты видишь в этом некую попытку убежать от реальности. Шанс найти свой небольшой рай на земле. Ты создаешь, таким образом, свою новую скорлупу, в которую не желаешь отныне никого пускать. Тебе просто надоело, что каждый считает своим долгом причинить тебе боль, топча твои эмоции и воспоминания. Только сейчас ты ощущаешь себя по истине защищенным, словно ребенок в объятиях своей матери, когда абсолютно все, даже самые ужасные и леденящие кровь страхи, исчезают, становясь чем-то незначительным и хрупким. Ты растворяешься, не боясь того, что реальность будет совершенно иной и не такой красочной, когда ты, в последний раз пройдясь по гладким клавишам рояля, закроешь крышку. Ты просто слишком привык к тому, что ты постоянно падаешь на колени, раздирая ладони в кровь, в тот самый момент, когда тебе кажется, что твоя жизнь стала налаживаться. Это всего лишь самообман. Попытка на время забыть о той боли, что постоянно сидит у тебя внутри и иногда все же вырывается наружу в виде и рыданий и кристальных осколков слез, срывающихся с твоих пушистых и темных как ночь ресниц. Ты напуган. Ты не знаешь, чего тебе ожидать от следующего поворота судьбы, хотя надо признать, что ничего хорошего ты в принципе не ожидаешь. По твоим пальчикам пробегают мурашки, когда ты вспоминаешь, как в порыве страсти он опустил тебя на рояль, покрывая твое тело поцелуями. Твои щеки покрылись пунцовым румянцем от стыда и смущения, что ты позволил себе именно в этот момент вспомнить такие пикантные подробности ваших интимных отношений. Ты до сих пор говоришь о нем так, словно ничего и не произошло. Для тебя он просто взял перерыв и скоро обязательно вернется. Ты не желаешь принимать ту истину, которую тебе пытается объяснить мама. Ты словно ставишь блокировку от реальности, рисуя в своем воображении иллюзию того, что все будет по-прежнему.
"Ложь. Так уже не будет никогда. Смирись и двигайся дальше. На этом мир не перестает вертеться. Забудь его. Слезы не вернут тебе назад. Это все в прошлом".
Да, эти слова ежедневно слетают с губ твоего близнеца, и только ты знаешь, какой смысл они в себе таят. Только тебе известен тон, с которым он произносит свои едкие слова, которые режут больнее остро заточенных ножей. Для него это просто повод в очередной раз уколоть как можно сильнее. Если бы у него на кончике языка было жало, наполненное ядом, он бы точно смог тебя ужалить, впуская отраву в твое твои вены, парализуя все тело. И ты готов был бы принять эту участь от его рук. Ты готов лично подставить ему шею для его острых клыков, чтобы он подобно вампиру впился в твою нежную кожу с пульсирующей от напряжения и волнения синей жилкой, высасывая из тебя остатки крови. Позволил бы ему отобрать жизненные силы, что еще хранятся в твоем теле. И ты ведь знаешь, что он бы не раздумывая, сделал это с тобой. Он хочет иметь безграничную власть над всем, что, кажется, должно принадлежать именно ему. Но ты не его собственность, и не привык подчиняться, только если это не во имя любви. Ты готов лично стать его "пищей", лишь бы он дышал. Ты готов позволить ему испить себя до дна, лишь бы все твои мучения, наконец, закончились. Билл в твоих глазах навсегда отложился в образе спасителя с душой убийцы. Том не смотря ни на что по-прежнему готов доверить свою жизнь в руки этому "убийце", некогда являвшемся его близнецом.
Раньше ты никогда не умел играть, потому что искренне считал, что твои пальцы созданы только для того, чтобы перебирать струны своей "непослушной" гитары. Ты не мог себе представить, что наступит тот момент, когда под твоими пальцами будут скользить гладкие клавиши рояля, покрытые, словно прозрачным лаком. Тебе нравилось наблюдать за тем, как пальцы Дэвида бегали по клавишам, когда ты, лежа в кровати, наслаждался музыкой, которую ему так нравилось писать. Ты всегда знал, что являешься своего рода вдохновением для него, и пока ты рядом, он может творить. Иногда ты брал в руки гитару, и вы писали что-то на двоих. Но та музыка, что рождалась у вас после ночи любви, никогда не выходила за пределы особняка. Это был ваш собственный мир, который вы слишком долгое время возводили, и вы не могли позволить, кому бы то ни было еще, проникнуть в вашу святыню. Ты хорошо запомнил комбинацию, которую занимали пальцы Дэвида, когда он играл вашу с ним песню. Пожалуй, это единственное, что ты научился играть за все это время, но тебе этого достаточно, чтобы не забывать то чувство эйфории, которое расползалось по всему твоему телу, когда ты изредка подпевал ему в пол голоса. Еле слышно произносил строчки из песни, потому что считал, что для пения был рожден исключительно твой брат, а ты для игры на гитаре. И только Дэвиду ты не боялся открываться полностью, оголяя свои эмоции. Тебе казалось, что так вы должны стать еще ближе друг к другу. Ты прикрываешь уставшие веки. Все же двое суток без сна дают о себе знать. Ты боишься закрывать глаза, словно так, ты можешь проспать возвращение Дэвида.
Где-то на подсознательном уровне ты убеждаешь самого себя в том, что Дэвид уже никогда не вернется, но сердце словно кричит, что ты должен запастись терпением, и тогда все наладится. Ты постоянно звонишь ему на телефон, не желая верить в то, что его больше нет рядом. Ты веришь в то, что он просто занят, а позже обязательно тебе ответит. Его смерть выбила тебя из колеи. Ты словно потерял границу между реальностью и иллюзорным миром, который ты создал у себя в голове. Тебе тяжело продолжать бороться, ведь ты остался совершенно один. У тебя больше нет рядом поддержки. Это страшно. По-настоящему страшно, когда ты боишься наступления ночи или дня. Ужасно, когда ты боишься закрывать и открывать глаза, в страхе, что тебе придется вновь столкнуться с реальностью. Твоя душа медленно погибает, и ты не можешь ничего с этим поделать. К сожалению, у тебя недостаточно сил, чтобы остановить процесс тотального саморазрушения. Ты не можешь бороться в одиночку, но и ждать помощи тебе попросту неоткуда. Ты никогда не забудешь улыбку, играющую на губах брата, в то время, когда ты рыдал, свернувшись калачиком на диване. Тебя подошли поддержать абсолютно все кроме близнеца. Все были рядом, кроме единственного человека, который еще недавно заставлял тебя дышать. Ему было плевать, потому что карьера куда важней. Но ты снова не смог возненавидеть его. Ты лишь улыбнулся ему уголками губ, а затем, вновь уткнувшись в подушку, начал сдавленно рыдать. Ты больше не понимал своего близнеца. Он словно отгородился от тебя, став всего лишь горьким напоминанием о прошлых годах, когда вы были, не разлей вода. Билл не подошел к нему. А буквально через пол часа хлопнула дверь его номера, и Тому не надо было объяснять дважды, что это означает. Его брат пошел веселиться. И вот сейчас сидя за роялем Дэвида, ты словно вновь ощущаешь себя живым, а не увядающим растением, которого слишком давно не "кормили" водой. Только в такие моменты, ты все еще чувствуешь, что у тебя в груди не зияющая дыра, а трепетно бьется сердце, которое слишком часто разбивали на сотни осколков, подобно красивой антикварной вазе. Но твои осколки оказались еще более хрупкими, чтобы их можно было собрать воедино. Пальцы по привычке переходят на правую сторону рояля, но только в последний момент ты вспоминаешь, что Дэвида рядом с тобой нет, и ты не можешь дотронуться до его чуть подрагивающих пальцев. Он всегда сидел справа от тебя. Это стало вашей привычкой. Перед глазами у тебя лежат ноты, которые он сделал специально для тебя, чтобы ты мог запомнить, как именно играть вашу песню. Только сейчас думаешь о том, что возможно, мама твоя была права, говоря, что ты рожден, чтобы стать пианистом. У тебя действительно неоспоримый талант, но ты ощущаешь, что это не твой инструмент. Ты не вкладываешь и не отдаешь ему всей своей души. Гитара для тебя является идеальным душевным инструментом, в который можно вкладывать всего себя. Твои губы шевелятся в такт музыке, шепотом повторяя строки из вашей песни. Ты до сих пор помнишь, как он впервые показал ее тебе. Помнишь, как ты прижимался к его губам, выдыхая, ему рвано в рот о том, как сильно ты его любишь и уже никогда не сможешь отпустить. Делаешь глоток обжигающего виски, вспоминая о том, как впервые хотел попробовать этот напиток, но получил подзатыльник от Дэвида, что мол, ты еще слишком мал, чтобы пить такие крепкие напитки. Тогда ты не знал, что это было проявление настоящей заботы и любви. Сейчас тебе кажется, что вы просто всегда любили друг друга. Словно вы были созданы, чтобы однажды быть вместе. Ты никогда не жалел о сделанном выборе. Ты бы никогда не выбрал другого человека. В нем сочетались все те качества, которые ты искал в человеке, который мог бы стать для тебя по-настоящему близким. Между вами была невероятная связь, которая подкреплялась всепоглощающей любовью. Смотришь на вены, которые напрягаются на твоих руках, когда ты до боли в суставах сжимаешь бокал. Сейчас тебе это напоминает струну гитары, которую тебе хотелось бы сильней натянуть, чтобы порвать, нарушив целостность. Тебе хотелось бы вырвать ее с корнем, чтобы, лопаясь, она издавала характерный "ломающийся" звук и треск. Хочешь перестать быть обычным человеком, который, к сожалению, способен ощущать боль и одиночество. Тебе хочется приставить дуло револьвера к своему виску, медленно нажимая на спусковой крючок. Ты готов лично вложить пистолет в руки своему близнецу, чтобы он решил твою судьбу. И ты наверняка знаешь, что он бы, не задумываясь, выстрелил, но не в самое сердце, а скажем, в ногу, чтобы ты умирал медленно, ползя по сырой и промозглой земле. Он бы убивал тебя мучительно долго, совсем, как умирал в нем маленький невинный ребенок, желающий найти свое место в жизни. Он беспричинно мстит тебе, срывая свою злость и агрессию. Каждый день он всаживает пули в твое тело и сердце, но, не стреляя на поражение. Он выжидает лучшего случая. И он без раздумий всадит тебе нож в спину, когда ты не будешь этого ожидать от него. Он привык, что лучшая тактика в защите - это нападение. Он боится, но никогда не признается тебе, каков характер его страха. Ты бы хотел пробраться в его душу, чтобы научиться его вновь понимать. Но он никогда не откроется тебе. Смотришь на клавиши, которые постепенно начинают плыть перед глазами, из-за слез, срывающихся с ресниц. Медленно прикрываешь крышку рояля, и ложишься на огромный диван. Только когда его не стало, ты ощутил насколько этот дом по-настоящему огромный. Он слишком большой для тебя одного. Ты бы хотел разделить свой мир с тем человеком, который сможет тебя любить.
***
Толкаю тебя к зеркалу. Твои колени слегка подрагивают. Я медленно начинаю стягивать с тебя одежду, наблюдая за тем, как подрагивают мышцы на твоем животе, когда мои холодные пальцы касаются его разгоряченной кожи.
-Тебе нравится то, что ты чувствуешь в данный момент? - Шепчу ему на ухо, прикусывая мочку его уха. Я ведь знаю, как он заводится оттого, что я управляю им. Не смотря на то, что он такой свободолюбивый, он любит, чтобы в постели им управляли. Любит быть снизу, постанывая, как самая настоящая бл*дь. Я знаю его досконально. По крайней мере, его сексуальные предпочтения для меня открыты и лежат, словно на ладони. Я знаю, в какой именно момент он ожидает, что я применю силу, а в какой-то момент приторможу, в ожидании его реакции. Я знаю, чего он хочет сейчас, и я дам это ему.
-Да, но мне мало, я хочу еще и больше. - Задираю его футболку чуть выше, проводя огрубевшими подушечками пальцев по его соскам. Он мгновенно напрягается и шумно выдыхает через нос. Мне кажется, что он постепенно закипает, становясь невероятно горячим. Ведь он сейчас хочет скорее почувствовать меня внутри своего тела, и я ему дам эту возможность, но немного позже.
-Тебе нравится, когда тебя трахает твой собственный близнец? - Я знаю, как он заводится от осознания того, что все это делает с ним его родной брат-близнец. Ему всегда нравилось нарушать любые законы, идти против принципов и морали, и вот сейчас он получает самое что ни на есть огромное наслаждение оттого, что мы трахаемся с ним.
-Да, скажи мне, а как такое может, не нравится? - Полностью стягиваю с него футболку, срывая с его тела. Мы оба смотрим в зеркало и я ведь знаю, что сейчас он заводится от того, что он видит в зеркальном отражении. Его возбуждает осознание того, что его имеет человек с таким же идеальным лицом и телом, каким обладает он сам. Да, он всегда считал себя идеальным, и вот он нашел свою идеальную копию. И меня данный факт просто несказанно радует.
-Только не останавливайся, бл*дь, какие же у тебя холодные руки, но это заводит еще сильнее. - Впиваюсь губами в его нежную кожу на шее, оставляя красочные засосы. Пусть все знают, кому он принадлежал этим вечером. Все же я для него остаюсь единственным человеком, чьи засосы он любит и никогда не замазывает тональным кремом. Руки ложатся на пряжку его ремня. Его глаза начинают сверкать, переливаясь каким-то сумасшедшим огоньком, почти, что маниакально дьявольским. Улыбка появляется на моих губах, когда он в очередной раз еле слышно начинает постанывать, когда ремень резким движением срывается с петель его дизайнерских джинсов. Ремень откладываю не очень далеко, все же он нам еще пригодится с ним. Расстегиваю пуговицы на джинсах, дергая за "язычок" молнии, утягивая ее вниз. Она поддается мне с первого раза и моему взору предстает луч его сексуальной звездочки. Да, она идеально подходит для того, чтобы сводить с ума. Ему это просто идеально удалось.
-Том, я больше не могу терпеть, давай скорее. - Но я не слушаю его и делаю все так, как мне того хочется. Я люблю растягивать удовольствие. Медленно стягивая с него джинсы, обнажаю его прекрасное тело. Боксеры сползают чуть ниже, обнажая самый низ его живота, ближе к паху. Я завожусь, когда замечаю небольшой участок кожи на его члене, который мне так хочется пробовать при помощи пальчиков рук. Полностью опускаюсь на колени, стягивая его джинсы до самого конца. Вышагивает из них, и я медленно начинаю приподниматься с коленей, проводя языком и губами по его ногам. Задерживаюсь на сгибе в колене, облизывая нежную кожу языком, слегка засасывая ее. Стонет, желая, чтобы я делал с ним все что угодно, все, что придет мне в голову, лишь бы я только ни в коем случае не останавливался. И я не смогу, это сильнее меня. Я хочу оказаться внутри его тела. Вновь оказываюсь на ногах, цепляясь руками за резинку его боксеров. Оттягиваю резинку, заглядывая под них. Руку опускаю на возбужденную плоть и начинаю медленно ласкать его член, постепенно наливающийся кровью. Мне кажется, что сейчас нам обоим слишком тяжело дышать. Я не могу остановиться и устоять перед ароматом его тела и вновь припадаю губами к его шее, иногда подбираясь ближе к уху, забираясь внутрь ушной раковины язычком. Вылизываю за ушком, посасывая мочку. Он что-то отчаянно шепчет лишь одними губами, не в силах облачить эти звуки все в слова. Сдавленное дыхание выдает его возбуждение. И мне приятно быть причиной, по которой ему сейчас так нестерпимо хочется ощущать внутри себя член. Толкаюсь пахом в его задницу, желая раздвинуть его ягодицы, чтобы трахнуть его так жестко, как он это любит, и как он того заслуживает.
-Моя сучка хочет, чтобы я оказался внутри? - Я знаю ответ, но хочу услышать это лично от него, хочу, чтобы он сорвался с его губ. Мне важно это знать. Я никогда не смогу взять его против его воли. Я делаю только то, что нам нравится обоим.
-Да, твоя сучка желает, чтобы ты оказался внутри меня. Я хочу, чтобы ты раскрывал меня сантиметр за сантиметром, погружаясь в мое влажное от смазки отверстие. Хочу ощущать тебя внутри себя, давай же, малыш, покажи мне, на что ты способен сегодня. - Пальцы сильнее смыкаются вокруг его пульсирующего члена. Сдавливаю у самого основания, заставляя его кричать от наслаждения. Медленно стягиваю с него боксеры, откидывая их куда-то в другой угол комнаты. Сейчас меня это, по правде говоря, волнует меньше всего. Сейчас все, о чем я могу думать - это его розовенькой дырочке, в которую мне так хочется войти, заполнив его до самого конца. Хочу, чтобы он стонал, срывая голос. Кричал, пока не охрипнет и не потеряет голос, но даже тогда я уже не смогу остановиться. Хочу трахать его, пока не взорвусь внутри его горячего и податливого тела. Сам же я стою в одних боксерах. Я так и не успел одеться. Это сейчас Билл такой покладистый, а когда все закончится, он будет так орать на меня, мол, ему надо заново краситься, потому что на сегодня у нас назначена очень важная "встреча" в одном из ночных клубов Берлина.
Представляю, что он мне устроит. Но мне, честно говоря, как-то по х*й. Пусть кричит, орет и злится, мне главное заполучить его в свое личное пользование. Срываю с себя боксеры и начинаю уже обнаженной плотью толкаться в его зад. Рука все так же лежит на его члене, размазывая капли смазки по головке. Как же мне нравится это ощущение, когда он дрожит всем телом в предвкушении такой ночи, что ожидает нас впереди. У нас с ним нет никаких тормозов и ограничений. Только вперед и на полной скорости. Обхожу его спереди.
-Давай сюда свои руки. - Приказ, и он не имеет права меня ослушаться. Завязываю ему руки, стягивая их между собой его же ремнем. Так туго, чтобы он грубо и жестко впивался в его кожу, оставляя на них красные следы, словно после капель алой крови. Хочу, чтоб его боль граничила с удовольствием. Все должно быть на грани дозволенного и допустимого, но, не переходя черту. Возможно, однажды мы сорвемся с ним и разобьемся вдребезги, но сейчас это волнует нас меньше всего. Нам нужна сексуальная разрядка, и мы готовы к тому, чтобы получать ее именно друг с другом. Мы просто идеальная парочка, и шикарно дополняем друг друга в сексе. Я сажусь на кресло, широко разводя свои ноги. Резко тяну его за пряжку ремня, заставляя упасть на колени.
-Мм, что ты хочешь на этот раз?
-Отсоси, малыш. - Облизывает губы и наклоняется еще ниже, обдавая мой пах, горячим дыханием. Проводит носом по всей длине, словно собирая аромат моего члена.
-Как же ты вкусно пахнешь. - Втягивает воздух носом, улыбаясь уголками губ. Я беру член в руку и начинаю бить его губам, чтобы он открыл ротик для меня. Впускает меня сразу практически наполовину, и мне это надо сказать, очень сильно нравится. Я начинаю приподнимать бедра, засаживая ему практически по самое горло. Я ведь знаю, что он так старательно полирует мой член не, потому что ему так сильно хочется сделать мне приятно, а в первую очередь по той причине, что он сам получает удовольствие, когда мой член скользит у него во рту, задевая щеку и небо. Еще лучше прячет свои зубки, скользя лишь язычком и губами. Немного поворачивает свою голову, смотря прямо в зеркало. Ему нравится видеть то, как член все глубже погружается в горячую влагу его рта. Какой же он все-таки сексуальный. Я не думал, что можно быть таким развратным, при этом так искусно, рассказывая о том, что ты ищешь любовь, с которой мог бы прожить до конца своих дней вместе. Я удивляюсь тому, как же ему удается врать о таких вещах, при этом, глядя человеку прямо в глаза, и даже не краснея. Надавливаю рукой ему на затылок, заставляя вбирать меня еще глубже. Я ведь знаю, когда мне следует остановиться и перестать давить, и это пока еще не предел. Я знаю, что могу быть еще глубже в его ротике, и я это делаю, проталкиваясь чуть дальше. Он поднимает свой глаза на меня, отрывая их от отражения в зеркале. Я люблю, когда у него такой взгляд; проникновенный и невероятно чувственный. Он точно мой Дьявол, и мой персональный Искуситель, и я готов поддаваться ему раз за разом. Он кладет свои руки мне на яички и медленно начинает их оттягивать, иногда перебирая пальчиками. Резко дергаюсь, подаваясь бедрами еще чуть ближе, чтобы оказаться внутри него почти полностью. И ему нравится, когда я так глубоко. Ему нравится, когда я имею его рот почти до боли губ и до того, как у него начет першить в горле. Любит ходить по острию лезвия. Любит ощущать адреналин, плещущийся у него в крови, в его венах.
-Пиз*ец, как же о*уенно, ты просто сводишь меня с ума. Давай же, соси. Я хочу, чтоб ты запомнил эту ночь надолго. Я хочу, чтоб тебе было сегодня невероятно больно говорить, и уж тем более сидеть. - Такие фразы его распаляют еще сильнее, и он перестает контролировать себя. Последний раз заглатывает мой член, а затем выпускает изо рта, сглатывая образовавшийся сгусток слюны.
-Мм, ты не только вкусно пахнешь, но ты еще и о*уенно сладкий на вкус. - Начинает лизать уздечку, заставляя сперму по тоненьким каналам медленно, но верно пробираться к головке. Вытаскивает еще сильнее кончик языка, в тот самый момент, когда я с диким рыком кончаю, изливаясь на его пухлые губы. Размазываю сперму по губам, языку и подбородку. Мне нравится, когда он выглядит так развратно, но при этом не вульгарно. Он знает, когда образ завершен. У него не бывает ничего лишнего. Он идеален, по крайней мере, в постели и внешне.
-А ты просто ох*ительно сосешь. Я тебе прежде не говорил, что ты самая настоящая соска?
-Говорил. Да, ты просто мастер на комплименты, как я посмотрю. И за что тебя только девушки любят?
-Уж, какой есть. К тому же я думаю, у них те же самые причины, что и у тебя. - Довольно облизывается. Я медленно отталкиваю его от себя.
-Да, тогда я их прекрасно понимаю.
-Встань на колени в этом кресле. - Наклоняю его еще ниже, а сам припадаю губами к его ягодицам, оставляя на них влажные след от языка. Провожу губами по линии позвоночника, по копчику, и развожу ягодицы в сторону. Мышцы начинают сжиматься, когда я выдыхаю в него горячим дыханием, потоки теплого воздуха. Я знаю, что ему это нравится. Начинаю водить язычком вокруг дырочки, иногда надавливая на нее и, проскальзывая внутрь. Начинаю трахать его язычком, вставляя вместе с тем два пальца. Постепенно они начинают свободнее скользить внутри его тела. Стараюсь двигаться в одном ритме с моим язычком. Трахаю его так сильно, как только на это способен. Слюной смазываю его анус. Последний раз провожу языком внутри, напоследок, засасывая нежную дырочку своими губами. Сворачиваю губы трубочкой и выпускаю слюну наружу, заставляя ее затекать в отверстие между моих широко расставленных пальцев в его анусе. Слюна медленно стекает вниз. Смазываю влажными от слюны пальцами свой член и встаю на ноги. Он же хочет все видеть. По моей просьбе так же встает на ноги. Передвигаю кресло и сажусь в него, указывая, чтобы он сел мне на колени. Широко расставляет ноги, и поворачивает свою голову так, чтоб он мог смотреть в зеркало. Развожу в сторону его ягодицы и медленно погружаю в него сразу три пальцы.
Глаза распахиваются еще шире, а со рта слетают беспорядочные стоны. Он наблюдает за тем, как его дырочка медленно расширяется, позволяя мне входить еще глубже. Грубо трахаю его пальцами, сгибая их под нужным углом, чтобы найти простату. Надавливаю на нее что есть силы, чтобы ему было еще горячей.
-Черт, это выглядит так ох*ительно, наблюдать за тем, как ты трахаешь меня. Бл*дь, я внутри такой мокрый.
-Да, но дальше будет еще лучше. - Резко вынимаю из него пальцы, еще шире разводя его ягодицы. Он завороженными глазами смотрит на то, как стенки ануса постепенно сужаются, прикрывая вход. Я беру член в руку и резко вхожу в него. Засаживаю по самые яйца и начинаю грубо трахать его, сжимая пальцами его ягодицы Я знаю, что больно, но так же, я прекрасно знаю, как ему сейчас хорошо. Наблюдает за тем, как мой член погружается в него до конца. Он такой мокрый сейчас, мне нравится это ощущение, когда мой член трется о стенки его ануса.
-Бл*дь, давай только быстрее, иначе мы... черт, е*ать опоздаем на важную встречу. - Я резко вставляю в него член, засаживая так глубоко, что с его ресниц даже срываются слезы. Поворачиваю его лицо к себе на подбородок и начинаю терзать его губы, вовлекая в поцелуй. Рукой сжимаю его волосы у самого корня, силой оттягивая их наверх. Я знаю, что больно. Знаю, что он с трудом сдерживается, чтобы не начать орать на меня, что я вырвал клок его любимых наращенных волос. Моя любимая суч*а. Всасывая его язык в себя, продолжаю резко двигать бедрами. Осталось совсем немного, и мне кажется, что в тот самый момент, когда я кончу в него, взорвавшись изнутри, разорвется в клочья и мое сердце, от осознания того, что я в очередной раз не смог сдержаться и подался низменным желаниям. Возможно, по этой самой причине я постоянно растягиваю момент до наступления оргазма, а вместе с ним и накатывающих волн вины, отвращения к самому себе и невероятной любви к этому порочному созданию, с глазами Ангела, которое за бесценок продает свое тело. И я знаю, что с утра, засыпая в своей холодной постели, я буду рыдать, свернувшись калачиком, вспоминая о том, что я вновь имел своего близнеца. Я пытаюсь оттянуть момент, когда я буду заполнять его собою, выплескивая наружу теплую и вязкую жидкость, чтобы в очередной раз не вспомнить о том, что, возможно, я причинил ему боль. Но я не могу решиться на то, чтобы спросить у него это лично. Я не могу решиться на то, чтобы сказать ему о том, как мне тяжело, когда он закрыт, словно находясь под замком. Я в последний раз вхожу в него, и кончаю, выдыхая, ему рвано в губы его собственное имя.
"Биии-иии-ллл".
Он прижимается ко мне влажной грудью, судорожно подрагивая, словно от холода. Я приподнимаю его за подбородок, вглядываясь ему в глаза.
-С тобой все хорошо?
-Да. - Тихо шепчет, глотая слезы.
-Я сделал тебе больно? - Мотает отрицательно головой. - А в чем тогда дело? Скажи мне?
-Просто, даже, когда ты груб со мной, мне никогда не бывает больно. Ты никогда не берешь меня силой, в отличие от тех, кому я продаю свое тело.
-Ну, все, малыш, успокойся. Слезы тебе явно не к лицу, улыбнись. - И только сейчас я понимаю, что до сих пор нахожусь в его теле. Так тепло и комфортно. Словно все должно быть именно так. Возможно, это и есть идеальная картина. Мы превосходно сочетаемся друг с другом, мы словно две стороны медали. Но, как известно, черное не может быть без белого, а Инь без Янь.
-Просто.... Просто мне так легче. - Не отвожу от него взгляда, пытаясь понять, что скрывается в засасывающей пустоте его шоколадных, почти черных глаз.
-Билл, с чего ты вдруг решил так откровенничать со мной? Объясни мне.
-Ты хочешь знать, почему я трахаюсь со всеми этими ублюдками? Тебе должно быть интересно, почему я продаю свое тело?
-Да.
-Просто, я пытаюсь найти свое счастье и место в жизни. Может, один из них окажется тем, кто будет любить меня, хотя сомневаюсь, что я способен на это чувство. Звучит глупо, но, наверное, это так. Хотя, скорее всего, все намного проще. Я просто шлюха, которая любит продавать свое тело. Ведь ты думаешь именно так про меня?
-Какая тебе разница, какова я тебе о мнения? Мы просто трахаемся с тобой.
-Просто ответь, мне важно знать, почему мой брат имеет меня.
-Я трахаюсь с тобой по одной простой причине, я по-прежнему люблю тебя как близнеца, не смотря на то, что ты обращаешься со мной как с дерьмом. Я сплю с тобой, потому что это единственный способ, чтобы управлять тобой, и хотя бы немного удерживать тебя на плаву. Я имею тебя, потому что только так, я имею для тебя хоть какую-то ценность. Вне постели я всего лишь человек, которого ты так любишь заставлять страдать, показывая, что я для тебя пустое место. - Молчишь, потому что тебе нечем возразить и нечего сказать. Ведь ты понимаешь, что я прав.
-Ладно, пожалуй, я пойду собираться. - Медленно встаешь, поднимаясь с моего члена. Из дырочки небольшими порциями вытекает сперма, выталкиваемая стенками ануса. Сперма стекает по твоим влажным бедрам. Мне жаль, что я вновь не смог остановиться. Но я обещаю, что однажды, я покончу с этим раз и навсегда. А пока нужно идти принять душ, и ехать в клуб. На тумбочке стоит фотография, на которой нам с тобой примерно лет по 12. На ней бережно целую тебя в щечку, наблюдая за тем, как твои щеки покрываются румянцем. Когда-то ты был моим, а сейчас ты отдаешься этим ублюдкам. Что ж, это твой выбор, и я не могу тебя остановить. Ты сам кузнец своего счастья, а я всего лишь случайный свидетель того, как ты продаешь свою душу, растаптывая мою любовь.