Characters: Tom Kaulitz , Bill Kaulitz, Simone Kaulitz, Janine
Paring: Tom/Bill, Tom/Janine, Bill/OMC
Summary: Simone decided to give up from the son and gave him in children's home. Bill is a top model.
Warnings: Twincest, Homosexuality
Size: Maxi
Disclaimer: Heroes belong to themselves. Thank God it's just my imagination.
Accommodation: Only from the sanction of the author
Play list: As always tracks by Bushido, Sha - Verdammt Ich Lieb Dich, Scenzah - Ich Scheiß auf euch, ViTaMiN - Ich will alles haben
Dedication: 4 my favorite girl Subalina. Baby you are my angst inspiration... I hope you'll like it.
Пролог.
Холодным зимним вечером женщина вела под ручку своего маленького ребенка. По его щекам струились детские злые слезы. Он был обижен на всех, и в первую очередь на вою родную мать, которая решила лишить его всего. Она сделала свой выбор, потому что не видела другого выбора по жизни. Возможности выращивать двоих детей у нее было, и она сделала свой выбор, оставив себе младшего из близнецов. Он вырывался и плакал, прося отвести его обратно к своему младшему братику. Но женщина была непреклонна, и, казалось бы, рыдания ее родного ребенка не способны задеть ее за живое. А может быть, у нее вовсе и нет души. Мальчик пытался кусаться, либо, царапая маму за запястье, но он только получил в ответ звонкую пощечину, отчего из разбитой губы тонкой струйкой потекла алая кровь. Капля за каплей, заставляя мальчика срываться на рыдания. Он не мог понять, почему мама вдруг решила разлучить его с его близнецом. Он был совсем малышом, но уже знал, что у него есть его маленькое отражение и его половинка, без которой он никогда не сможет жить.
-Билли. Билли. Хочу к Билли. - Это были единственные слова, которые слетали с губ маленького мальчика, с красивыми янтарными глазами, на глубине которых плескалась безграничная боль. Боль, из которой он был соткан. Она навсегда поселила в его душе безграничное отчаяние и безысходность.
-Замолчи, я кому сказала. Так надо, пойми меня. И замолчи, иначе оставлю тебя прямо здесь. - Мальчик продолжал упираться ногами в землю, но у него ничего получалось, детские ботиночки скользили по обледеневшей земле. Мама схватила своего маленького сына за шкирку и кинула в сугроб. - Я кому сказала, перестань звать своего брата, вы больше никогда не встретитесь. Я так решила. - Ребенок начал ползти, еще сильнее утопая в снегу. Колкие снежинки попадали ему за шиворот и в рот, отчего он начал кашлять, и все его тело покрылось мурашками. Его трясло, скорее всего, на утро, он точно заболеет, и сляжет с температурой +38.6.
-Билли, прошу тебя. Мама, не забирай малыша. - Мальчик всегда называл своего младшего близнеца 'малыш'. - Мы ведь играли.
-Замолчи, нам осталось идти совсем немного, потерпи. Там о тебе позаботятся. Поверь мне. Ты ведь знаешь, что мамочка всегда делает так, как будет лучше для ее ребенка. Перестань ныть, слезы делают тебя слабым. - Она рывком поставила его на землю, даже не удосужившись, оттряхнуть его и вытрясти снег из-под одежды. Ноги его совершенно не слушались, а кровь из губы, так и продолжала чертить небольшую дорожку от его сердца к сердцу его любимого брата, которого ему, скорее всего уже никогда не удастся увидеть.
-А мы скоро вернемся к малышу?
-Я не знаю, как скоро, прости меня.
-Ты совсем меня не любишь? Я не нужен тебе?
-Ты никогда не поймешь, да и ни к чему эти лишние слова. Прощай, Томми. - Женщина привела ребенка к детскому дому имени Святого Павла. Она постучала несколько раз в дверь, а сама быстрее скрылась за первым попавшимся углом, наблюдая за тем, как ее ребенка уводит женщина.
Так началась новая жизнь двух близнецов.
Глава 1
Tom's POV
'Перестань ныть, слезы делают тебя слабым' - Эти слова до сих пор звенят в моей голове. Слова, которые подобны маленьким паутинками воспоминаний, что вплетаются в струнки моей души. С того самого момента, я больше никогда не плакал. Даже когда, я просыпался с именем 'Билл' на устах. Это было неважно. Меня всего колотило, и я до крови закусывал губу, но не позволял больше слезам скатываться по моим щекам. Я думал, что мама бросила меня, потому что я плакал. И я дал себе клятву, что больше никогда не буду слабым, и возможно, именно тогда за мной придет моя мама. А потом она стала для меня всего лишь женщиной, которая позволила увидеть мне этот мир, окунув меня во тьму и постоянный мрак. Она подарила мне бесконечную боль.
Каждый день одно и тоже. Надоела эта клетка с железными ставнями, что держит меня в своих цепких лапах. Как же хочется вырваться отсюда, убегая, прочь, где никто не сможет меня достать. Я ощущаю себя маленькой крохотной фигуркой из пластилина, которая обязана подчиняться чужим желаниям. Но ведь здесь не живут, тут просто-напросто выживают. Тут все живут по законам улиц. Маленькие озлобленные волчата, готовые на все лишь бы не согнуться. Мы словно маленькие узники нашей большой тюрьмы под названием 'детдом'. Тут мы живем совершенно по другим правилам. Здесь мы все словно озверевшие дьяволята, которые практически полностью предоставлены сами себе. Тут мы узнаем жизнь, такой, какой она является не в том свете, в котором нам ее показывают в глянцевых журналах, где живут одни акулы, и зазнавшиеся люди, у которых все слишком просто в этой жизни. Я ненавижу эти стены, которые с каждым днем давят на меня все сильнее, словно, сдвигаясь, пытаясь сделать меня слабее. Но я не поддамся. Я больше никому не позволю вытирать об меня ноги. Сдавливают, лишний раз, указывая на то, что здесь я не могу быть свободен до конца, ощущая давление здешних правил и законов. Мы должны подчиняться им, но при этом, стараясь обмануть их. У каждого из нас здесь своя судьба, но мало кто из тех, кто уже вошел во взрослую жизнь, смог сделать что-то дельное, став целостной личностью. Я ощущаю себя тут самым настоящим заложником, чего-то слишком сильно не хватает. Скорее всего, самой обычной свободы. Я постоянно пытаюсь вспомнить что-либо из своего детства, но помню только тот момент, когда мама тащила меня за руку в детдом. Помню тот момент, когда я лежал в сугробе, глотая злые слезы. С того самого момент я просто ненавижу зиму. Ненавижу, потому что в тот день, я потерял еще кого-то помимо матери. Я не помню, чтоб у меня был отец. Не помню, ни братьев, ни сестер, скорее всего я был один. Но тогда почему она отдала меня. Неужели ей не нужен был ребенок.
Здесь у нас есть две категории людей.
1. Главари. - Это те, которые тут всем заправляют, их все боятся, так как они тут можно сказать, что в авторитете. Их здесь не смеют ослушаться, боясь их ужасной мести. Я являюсь самым главным в этой шайке. Я с детства решил, что буду добиваться всего сам, не надеясь ни на чьи силы. Да, возможно, иногда я бываю слишком жесток, но по-другому мне просто не выжить, а я не хочу целовать чьи-либо ноги, подкладываясь под разных ублюдков.
2. Шестерки. Тут у нас для них отведена особая роль. Они должны прислуживать нам. Должны унижаться. Мне плевать, как я поступаю с ними, и меняться я уж точно не намерен. Шестерки должны выполнять все наши указания по первому нашему приказанию.
Просто мне нужно как-то бороться за свое выживание в этом мире. Это только на экранах телевизоров люди живут, словно в сказке, каждый вечер, выпивая самое дорогое виски со льдом, принимая джакузи с самыми лучшими моделями из журнала Playboy. Но это у них, а у меня немного другая жизнь, а вернее кардинально другая. Я живу по другим правилам и законам. Иду в комнату, где у нас стоит телевизор. По телевизору как всегда показывают различную муть, вообще ничего интересного. Ко мне на колени садится моя девушка, ну или что-то вроде того, я даже сам еще не определился, кем именно она мне приходится. Но, по крайней мере, трахать себя она дает, и это самое главное. С ней очень комфортно, да и на других парней она не заглядывается. Ведь не смотря на то, что мы все живем в детском доме, то и появляться ей хочется рядом именно с крутым парнем, а не с тем, кто здесь за всеми помои убирает. Такова уж наша жизнь, она нас многому научила. Есть одна простая истина: 'Если ты не успеешь использовать свое главное оружие, то это сделают вместо тебя твои враги и недоброжелатели'. Я хорошо это выучил на своем личном опыте, так что теперь я не буду ждать, когда мне всадят под ребра нож. Мне это просто ни к чему. Какой бы дерьмовой моя жизнь не казалась со стороны, но я все же дорожу ею. Поглаживаю грудь Джанин. Она, конечно же, не сопротивляется, ведь не желает лишаться защиты в моем лице. Все же я был не первым, кто хотел заполучить ее юное тело, но досталась она именно мне. Я единственный из всех, кто не пытался взять ее силой, просто я всегда знал, кому она достанется. У нее красивая фигурка, милое смазливое личико, пухлые губки и невероятно красивые карие глаза, в которых запросто можно и утонуть. Но это меня волнует, конечно же, в последнюю очередь. Залезаю руками под ее юбку, отодвигая края ее трусиков, и начинаю поглаживать ее. Откидывает голову и начинает постанывать мне, рвано на ухо, шепча, чтоб я ни в коем случае не смел останавливаться. Мне нравится то, как я на нее действую, вернее, что с ней делают мои прикосновения. Она уже извивается в моих руках, прося, чтоб я перешел к активному действию. Разворачивается ко мне лицом, перекидывая свою ногу через меня. Расстегивает ширинку на моих джинсах, приспуская их вместе с нижним бельем. То, как я себя веду, не является ни для кого сюрпризом. Все привыкли к тому, что я обычно являюсь зачинщиком самых настоящих оргий. Ну, ведь у меня, как и у каждого нормального парня моего возраста есть свои потребности, и вот одну из них я сейчас как всегда утоляю при помощи моей любимой Джанин. Берет в руку мою плоть и начинает насаживаться на нее, закусывая губу. Как же приятно быть внутри ее роскошного тела. Начинает двигаться еще быстрее, срывая с наших губ неистовые стоны. Ребята уставились на нас, желая посмотреть на это шоу. Что ж, мы с ней совершенно без комплексов, и нам не трудно действовать еще жестче. Впиваюсь пальцами в ее упругие ягодицы, оставляя следы на ее коже. Сладкая. Зубками терзаю ее пухлые губы, Сладкие. Я от нее без ума. Совершаю финальные толчки, и она слезает с меня, вставая на колени. Заглатывает член максимально глубоко, продолжая посасывать головку. На долго меня не хватает, и я изливаюсь ей в ротик. Развратно все сглатывает, усаживаясь обратно мне на колени.
-Ты знаешь, что ты самый настоящий подонок, Том?
-Но именно этому подонку ты позволила лишить тебя девственности, и даешь теперь ежедневно. Или я забыл, что-то еще добавить? Ах, ну да, и еще я забыл сказать про то, что ты с огромным удовольствием делаешь мне первоклассный минет, стоя на коленях, на публике.
-Да, вот такая вот я развратная.
-Но именно за это, я и люблю тебя.
-Я тоже тебя люблю.
Странно, но я действительно привязан к ней, и даже могу сказать, что люблю ее. Может, все оттого, что она самая красивая девушка в нашем детдоме, а я не привык довольствоваться объедками с чужого стола и привык брать от жизни только самое лучшее. И таким вот лучшим вариантом для меня явилась именно Джанин. В ней есть все, что мне необходимо, и к тому же она шикарный собеседник для меня, и она отнюдь не глупышка. Она знает, что к чему, не смотря на то, что ей всего пятнадцать лет, и она на два года младше меня. По крайней мере, главная нашего детского дома, сказала, что я поступил сюда примерно в возрасте четырех лет, насколько эта информация точна, уже думаю не установить, да и это не особо важно. А может, я с Джанин, потому что в ней действительно есть некая неоспоримая изюминка, которая заставляет меня восхищаться ею, и желать проводить с ней все свое свободное время. Она словно отражение меня. Она понимает меня, как никто другой на это не способен. Я растворяюсь в ней, подобно тому, как тает на солнце снег. Она мое солнце, а я ее снег. Я слишком холоден и черств с людьми, но почему-то именно с ней я не боюсь быть просто обычным парнем, а не законченным ублюдком, каким меня знают здесь абсолютно все. Я циничен по отношению к людям. Я не доверяю никому, не считая Джанин. Она уже давно заняла, самое что ни на есть важное место в моем сердце. Она навсегда покорила мое сердце, и я надеюсь, что когда войду во взрослую жизнь смогу ее забрать с собой. Я боюсь ее потерять. Она единственная моя слабость. Единственный мой страх - это не одиночество, к нему тут очень быстро привыкаешь, когда ты понимаешь, что судьбой было предписано тебе, быть всегда одному. Один против всего мира, ведь ты на самом деле никому не нужен. Тут ты не живешь, и даже не существуешь, ты борешься за право на это чертово существование. Я боюсь остаться без нее. Без того человека, который является единственным светлым лучиком в моей жизни. Дороже ее в моей жизни человека никогда не будет. Я могу прожить без уважения среди всех этих людей. Я бы прожил, даже находясь среди 'шестерок', но вот без своей Джанин мне уже не выжить. Она является тем человеком, что не позволяет моему сердцу покрыться коркой льда. Я благодарен ей за то, что она вносит в мою жизнь столько ярких пятнышек. Она для меня сейчас абсолютно все, поэтому я, никому не позволяю приближаться к ней. Она не моя собственность, но я слишком сильно боюсь, что кто-нибудь посмеет воспользоваться ее доверчивостью, и причинить ей боль. Я не смогу видеть слезы на ее прекрасном, таком по-девичьи прекрасном личике. Не смогу видеть боль, которая может плескаться в глубине ее карих глаз.
Слишком долго я шел к тому, чтоб обрести себя.
Слишком долго я шел к тому, чтоб почувствовать себя счастливым.
Слишком долго мы с Джанин шли к взаимопониманию.
Слишком долго я не мог решиться на то, чтоб признаться ей в любви и подарить колечко, подтверждающее мои слова.
Слишком долго я боролся за нее, и никогда уже не потеряю. Я уверен, что именно она станет матерью для моих детей.
***
Сегодня девочкам как всегда пришли их любимые журналы. Я взял один у Джанин, и начал перелистывать страницы, в надежде найти там хоть что-нибудь для настоящих парней. Девочки стояли у меня за спиной, вздыхая над каждым накаченным спортсменом, стоящим возле шикарного особняка, с женой моделью, у которой бриллиантов было 'на' несколько сот миллионов евро. Страница за страницей. Одни и те же пижоны, разодетые в дизайнерские шмотки. Ну, еще бы, при их то состоянии можно позволить себе и вещи куда более дорогие. Смазливые мальчики, которые, небось, даже не были бы в состоянии защитить своих жен. Показуха. Вот именно таких мужчин я и ненавижу, впрочем, как и женщин. Ведь они показывают жизнь в своих журналах только с одной стороны, а именно с той, с которой они видят ежедневно, поднимая свои задницы с постели и, выглядывая за окно. У них не жизнь, а просто рай. Они не знают, что такое выживать, когда ты на самом деле никому не нужен, раз даже родная мать смогла тебя бросить на произвол судьбы. Оставила, потому что по ее мнению ты, скорее всего, просто обуза, еще одно препятствие по жизни, которое ей просто ни к чему. Ненавижу. Если хотя бы раз жизнь свела меня с ней, я бы плюнул ей в лицо. Хотя она не заслужила даже одного моего взгляда. Я презираю ее. Слишком уж много боли принесла мне эта женщина, которая посмела носить такое гордое название как 'мать'. Это звание нужно заслужить. Мало просто родить ребенка, и считать, что ты мама. Нужно вырастить его, дать ему почву для его будущего, а не бросать его, словно он какая-то вещь или надоевшая игрушка.
Листаю дальше, наблюдая за тем, как дурочки позади меня томно вздыхают, небось, представляя, как эти зажравшиеся звезды могли бы быть с ними, одаривая и, осыпая их мириадами бриллиантов. Противно. Только Джанин сидит с совершенно пресным выражением лица, показывая, что все они ей абсолютно не интересны. Честно, я даже никогда бы не смог поверить в то, что найду такую как она. Она мне как-то призналась, что ее сердце навсегда принадлежит мне. И возможно, будь мы не из детского дома, я бы не поверил ей. Но в нашем мире слишком ценятся друзья, и преданность. Тут не разбрасываются попусту словами о любви и доверии. Как же я рад, что она у меня есть, хотя я редко показываю ей, что на самом деле она для меня не просто девчонка, с которой мне нравится трахаться, она в первую очередь моя девушка, моя вторая половинка.
Еще одна страница позади, на меня смотрит пара карих глаз. Парень-модель. Смотрю на его имя. Билл Каулитц, 17 лет, из Лойтше. Топ-модель Германии, самая высокооплачиваемая модель в Европе. Глаза по-кошачьи подведены. Блеск на губах. Узкие джинсы, которые до не приличия низко опущены на бедрах. Если честно, то вот ЭТО вот не очень то походит на особь мужского рода. Может, они что-то напутали. Или, скорее всего модельеры искали шлюху для своей коллекции, и как я понял, они ее нашли. За спиной сразу начались охи и вздохи. Видимо именно из-за него они и скупают журналы стопками. Смешно ей Богу. Он больше похож на девушку, на очень даже красивую, соблазнительную девушку. А вот мужчина из него никудышный. Стоит напротив шикарного особняка. Еще один богатенький ублюдок. Как же я всех их ненавижу. Отшвыриваю журнал в сторону, и выхожу на улицу. Сажусь на ступеньки, и делаю затяжку. Нужно успокоиться. И почему я так разозлился, увидев этого клоуна на развороте журнала и огромное интервью с ним. Может, оттого что я никогда не смогу дать Джанин то, чего она на самом деле заслуживает. Не смогу? Нет, я сделаю все от меня зависящее, чтоб доказать, что я лучше, чем какой-то там зажравшийся ублюдок Билл Каулитц.