Наверное, именно так люди и подходят к такому закономерному финалу. Прости меня. Я не знаю, зачем я это сделал. Не знаю, к чему были все эти игры в "плохого мальчика". Я всегда больше всего в жизни боялся причинить тебе боль, заставив тебя страдать. Ты слишком много значишь для меня. Возможно, сейчас это уже не любовь, но ведь ты всегда был дороже мне всех на свете. Ты был и остаешься моей жизнью. Я даже боюсь теперь подойти к тебе, чтоб взглянуть в твои глаза. Боюсь увидеть в них ненависть и презрение. Боюсь, что теперь я не будут иметь право касаться твоей кожи, вдыхая ее сладостный аромат. Я не хотел, чтоб все вышло именно так. Я сорвался, не смог сдержать своих эмоций, и они все вырвались наружу, но, наверное, рано или поздно все должно было выйти из-под контроля. Слишком долго мы с тобой играли роль счастливых братьев-близнецов, которые очень сильно любят друг друга. Это все слишком нелепо, и похоже на какую-то мыльную оперу, которая слишком затянулась. Мы играли с тобой в течение двух лет, так может, вот он и наступил тот самый момент, когда пора все это прекратить. Мы словно клоуны, только объясни мне, для кого именно мы так распинаемся. Для кого все эти непонятные мне шоу? Для ребят, Дэвида, или мамы, которая скоро уезжает. Это смешно. Хватит, Том. Пора бы скинуть маски с лица, и стать настоящими, возможно, законченными ублюдками, но хотя бы откровенными с самими собой. Помоги мне вывести нас наружу. Боюсь, что теперь наша игра приняла непредвиденные условия. Как мне теперь смотреть в твои глаза, и вообще будет ли у меня такая отныне возможность. Мне кажется, что теперь ты закроешься от меня, и все твои эмоции будут, словно под замком, который не позволишь мне открыть. Ведь ты никогда не позволял мне видеть тебя слабым и сломленным. Ты всегда желал, чтоб в моих глазах, ты мог выглядеть сильным и тем человеком, которого невозможно сломать. Но сегодня вечером я увидел, наверное, даже слишком много в твоем взгляде. Тебе было по-настоящему больно, и это не была твоя очередная игра, которая могла быть нацелена на то, чтоб приковать меня еще сильнее к себе. Ты даже не заплакал. Но не по той причине, что тебе было плевать, просто внутри тебя я поселил эту угнетающую пустоту, которая с каждым днем разрастается внутри пораженного человека все сильнее. В итоге она становится похожа на зияющую дыру внутри плоти, в том самом месте, где когда-то гулко билось сердце. Я поселил внутри твоих глаз страх, ведь теперь ты постоянно будешь ожидать удара в спину с моей стороны, но его не будет, возможно, только если один, финальный и больше не будет ничего. Потом не будет боли, нужно просто решиться сделать то, о чем я давно уже думаю. Я вспоминаю то, как все когда-то начиналось. Как было просто жить в мире ложных иллюзий и грез. Легче было знать именно ту истину, в которую мне так хотелось верить. Но реальность оказалась не такой уж и приятной, но она была хотя бы правдой. Ты подарил мне мгновения настоящего счастья, чтоб потом приправить все горькое пилюлей правды. Тебе удалось меня сломать. Тебе удалось влюбить меня в себя. Ты сделал то, о чем мечтал. Я подчинился тебе, ведь иначе просто
и не могло быть. Мы оба разрушили нашу жизнь, преследуя свои собственные цели. Мы хотели получить власть друг над другом. Я приручил твое тело к себе, ты мое сердце к себе. Мы научили друг друга быть вместе, и не просто в роли братьев, но и любовников. Сейчас я жалею, что тогда давно, мы перешли все границы. Мы не имели на это никакого права. Природа создала нас братьями, и это скорее всего, было преступлением идти против человеческих законов, и законов природы. Но мы с тобой всегда были другими, желающими идти против всех и жить вопреки всему. Такими нас воспитала мама. Она всегда говорила нам, что нельзя сворачивать с намеченного пути, только потому, что кто-то может плюнуть в тебя. Нельзя сдаваться только потому, что кто-то не верит в твои силы, и уверен, что ты сломаешься, даже не успев насладиться твоим триумфом. Если у тебя есть цель, значит нужно идти к ней, чего бы тебе это не стоило. Она учила нас борьбе с врагами, и с самыми главными нашими противниками - нашими самыми собственными страхами, которые порой убивают куда хуже и больней, чем наши недоброжелатели. Она учила нас выживать, а не просто жить. Мы выживали всю нашу жизнь, начиная с детских лет, когда мы для всех были словно бельмо на глазу. Нам приходилось бороться, что мы достойны такого же внимания и уважения, как и все детишки в Лойтше. Но нас считали иными, не похожими на других. Ведь даже мы, будучи близнецами, были совершенно разными. Но разве не в этом заключается вся людская прелесть. Быть одинаковыми, не смотря на всю свою непохожесть. Зачем быть словно подопытными кроликами из инкубатора, когда можно проявлять свою индивидуальность, пусть даже при этом используя косметику, и заплетая волосы с дредлоки. Но мы старались просто быть самим собой, не подстраиваясь под общие законы, которые нам предлагает человеческое общество. Хотелось быть вне всех законов, но, наверное, детям это все же не под силу. Но тогда, мы просто жили так, как считали нужным.
Всегда в аду.
Всегда в мире слез и боли.
Всегда наполнены отчаянием и безысходностью.
Всегда одни.
Всегда на самом дне.
Всегда в роли мусора в чужих глазах.
Всегда потеряны.
Всегда унижены.
Всегда вдвоем.
Всегда боролись против всех.
Всегда держались за руку.
Всегда сильнее остальных.
Всегда способны бороться за счастье другого.
Всегда отражались в глазах друг друга.
Всегда любили переплетение наших тел и душ, рук и губ. Всегда любили друг друга.
Как много было этих "всегда". Как много было боли в нашей жизни, но мы ведь справлялись, а все, потому что были всегда вместе. Ты накладывал мазь на мои раны, и целовал те места, на которых были ссадины и кровоподтеки. Ты просто говорил, что никогда не сможешь выносить вид моего заплаканного личика, а я лишь смущенно опускал реснички, мысленно радуясь тому факту, что мы всегда будем вместе, и ты не посмеешь меня оставить одного. Не захочешь моих слез. Будешь рядом.
А что же сейчас? Между нами выросла невидимая стена, и я ощущаю ее, словно она является осязаемой. Прости меня. Но вот сможешь ли ты это сделать? Сейчас я даже не знаю, что хуже? Твоя игра на протяжении длительно времени, или изнасилование с моей стороны. Иногда мне кажется, что мы все-таки стоим друг друга. Не зря нам было так комфортно находиться рядом все это время. Мы были дополнением друг друга, которое было так необходимо нам обоим.
Медленно встаю с кровати и направляюсь в свою спальню. Приоткрываю дверь. Ты лежишь все в той же позе, в которой я тебя оставил. Ноги сильно разведены в сторону. Приближаюсь как можно ближе. Мне кажется, будто ты вообще не живой. Но твоя равномерно вздымающаяся грудная клетка говорит об обратном. Даже расслабленно вздыхаю. На лице нет никаких эмоций. Твой взгляд устремлен в потолок. Ты словно даже не моргаешь. Взгляд совершенно пустой, не выражающий абсолютно ничего. Становится больно и страшно.
-Том. - Не реагируешь. Сажусь на кровать. Замечаю, что на бедрах виднеется давно уже запекшаяся кровь, образовавшая корку вместе с моим семенем. Руки сжаты в кулаки. Закрываешь веки, и только сейчас я замечаю, что с твоих пушистых ресничек срываются прозрачные слезинки. Господи, зачем я только сделал это с тобой. Я не имел на это никакого права, чтобы ты не делал все это время мне. Ложусь рядом с тобой на кровать, укладывая голову на твою грудь. Вздыхаешь, но не двигаешься, не делаешь вообще ничего. Придвигаюсь еще ближе к тебе, чтоб чувствовать тебя. Твое тело сейчас просто ледяное и не способно согреть меня. Хочу, чтоб все было как раньше. Так и хочется крикнуть, чтоб достучаться до тебя "Том, вернись. Я хочу тебя прежнего".
Приподнимаешь руку, и она замирает в воздухе. Ты теперь ведь не знаешь, как тебе поступить. Что делать со мной. Ведь последний канатик между нами были окончательно порван, как мне кажется. Мне так больно. Мне одиноко и слишком холодно. Мне слишком мерзко не чувствовать тебя. Вернись, стань прежним, которым любил тебя. Прошу тебя, сделай хоть что-нибудь. Ударь, убей, прогони, но только не молчи. Я не выдержу этого. Только не сейчас, когда ты мне так необходим. Малыш.... Давай, попробуем. Прошу. Опускаешь руку мне на спину, и начинаешь поглаживать. Как же я люблю тебя, ты знаешь. Конечно, знаешь, ведь не зря все это время ты использовал меня. Прижимаешь меня как можно сильнее, словно боясь, что я исчезну или убегу. Нет, я никогда не бежал от своей любви и не смогу убежать от этих чувств сейчас, когда тебе так больно. Ты страдаешь, и эту боль именно я поселил у тебя в душе.
-Прости меня, я не должен был так поступать с тобой.
-... - Молчишь, продолжая всхлипывать. Не можешь и слова вымолвить. Я вижу, как пустота внутри тебя становится все больше, поглощая остатки прежнего человека в тебе. Ты меняешься. Закрываешься. Ты умер.
-Прошу тебя, ответь хоть что-нибудь.
-Все хорошо, правда. Не бери в голову. - Перетаскиваешь меня на себя, укладывая между своих ног. Мне все равно, что я лежу в твоей крови. Ведь она твоя - моя - наша общая. Целую твои покусанные губы, зализывая ранки, которые заметно припухли в тех местах, где были мои клыки до этого. Мы два вампира, питающиеся болью друг друга. Начинаю покрывать поцелуями шею.
-Я люблю тебя, глупыш. - Шепчу тебе нежно на ухо. Нежная улыбка трогает твои губы. Как же ты близко, не смотря на то, что сердце ты навсегда закрыл для меня. Но я надеюсь, что однажды, мы сможем сблизиться, как братья, и стать такими, какими мы были, будучи еще совсем малышами. Мне не хватает нашего детства. Мне просто не хватает тебя. Вернись, и я докажу. А что я собрался доказывать тебе? Ведь уже слишком поздно. Прости.
-Любишь? Но ты не обязан. Не за что.
-Какой же ты дурак, Том Каулитц. Сердцу не прикажешь. Знаешь же, ведь, что любовь зла, полюбишь и...
-Знаю. Ты не поможешь мне... - Начинаешь краснеть. Не думал, что когда-нибудь застану такое зрелище. Беру тебя на руки, просовывая одну руку тебе под сгиб коленей. Несу в ванную комнату, и ставлю на глянцевую плитку. Немного вздрагиваешь, когда до твоих окровавленных бедер доходит теплый поток воды. Начинаешь улыбаться, и затем смеяться. Смотрю непонимающе на тебя.
-Ну, чего ты смеешься?
-Просто, я вдруг подумал о том, что ты настоящий кобель, так вбивать родного братца в кровать, не каждый способен.
Идиот, а вообще прости меня. Я не хотел переходить эту границу.
-Забудь, уже это все неважно.
-Важно, скажи честно, ты меня ненавидишь?
-Нет, я давно уже прошел тот этап, когда ты вызывал во мне это чувство.
-А что же сейчас?
-Сейчас, наверное, ничего. Вернее есть одно чувство, но я пока его еще сам до конца не понял, чтоб суметь дать ему точную характеристику, поэтому пока неважно. Не плачь, прошу тебя. - Встаешь на колени, сопротивляясь и, борясь с болью, прижимаешься губами к моему животику. Обнимаешь, как можно сильнее. Поднимаю тебя на ноги, впиваясь в твои губы поцелуем. Ты вновь обманываешь. Нет никакого чувства, просто пустота. Я же вижу все по твоим глазам. Ты можешь теперь лгать словами, но вот глаза твои теперь не могут мне врать. Отношу тебя к тебе в спальню. А у себя надо будет перестелить простыни. Обтираю тебя полотенцем, и ты начинаешь одеваться. Все же нам надо будет проводить маму в аэропорт. Я смотрю на тебя и не могу понять, ты, словно стал старше. В глазах больше нет того живого огонька, который светился изнутри, когда мы были втроем и гуляли по нашему городу. Больше нет тех искр, которые так красиво плескались в твоем взгляде, словно на дне бокала с пузыристым шампанским. Не было больше ничего, что говорило бы о том, что твоя душа жива. Я не хотел этого падения. Не хотел этой смерти. Но разве слова способны изменить что-либо в нашей жизни? Мы будто произносим их, потому что обязаны, чтоб в очередной раз причинить нестерпимую боль. Кукольные глаза брата, словно навечно застыли, будто они были слеплены из красивого воска. Хрусталики глаз покрылись безжизненной пленкой. Оказывается, сломать Тома оказалось так просто, а ведь он всегда был сильным. Но, убийство от рук брата оказалось губительным. Дотрагиваюсь до твоей ладони, ты вздрагиваешь, словно тебя обожгло огнем и поспешно убираешь свою руку. Садишься на кровать, прикрывая веки. Не желаешь показывать свои слезы. Прости меня. Я готов говорить об этом постоянно, лишь бы увидеть, как огонек вновь загорается внутри тебя. Но сейчас я боюсь, что это уже невозможно. Ты словно выстроил стену между нами, которую просто невозможно пробить, как бы мне этого искренне не хотелось. Я хочу быть к тебе также близко, как это было раньше. Позволь мне пройти сквозь невидимый барьер. Пытаюсь обнять тебя.
-Билл, мне кажется, мама уже пришла, идем к ней. Она будет нас искать. - Поспешно выходишь из спальни. Я же знаю, что мама теперь просто предлог, чтоб не находится со мной наедине. Пытаюсь скрыть подступающие слезы. Выхожу за порог комнаты, ты сидишь, облокотившись к стене спиной, прикрыв веки. По щекам текут слезы. Я встаю на колени перед тобой. Ты не смотришь на меня. Господи, прости. Кладу свою голову к тебе на колени. Сделай уже хоть что-нибудь, только не надо быть таким. Не надо быть маленькой фарфоровой куклой, с неживыми глазами. Прошу тебя, скажи хоть что-нибудь. Я жду. Осторожно поднимаешься с пола и идешь вниз. Секунда и я слышу звук захлопнувшейся двери. Ты ушел. Глаза потухли. Но ведь ты сильный, ты ведь справишься. Изнасилуй меня в ответ, давай же, только вернись. Но ты не возвращаешься. Я знаю, что сейчас ты куришь, сидя на ступеньках дома. Я делал так всякий раз, когда мне было особенно тяжело. Хотя ты никогда не брал меня именно так, силой. Мне хочется, чтоб ты вновь ожил. Я чувствую, что сейчас ты плачешь. Чувствую, как внутри тебя что-то надломилось, оставив на своем месте огромную зияющую дыру. Я оставил в твоем сердце небольшое зернышко боли, которое с каждым днем все больше будет разрастаться, подпитываемое твоими слезами и той болью, что теперь навсегда поселилось у тебя внутри. Ты можешь пытаться вырвать ее из груди, но на самом деле ее испить из тебя может только любовь. Но ты ее не получишь, ведь всецело отрицаешь ее существование. Мне не жаль тебя, ведь ты также погубил во мне веру в это чувство. Слышу твой голос в гостиной, видимо ты уже вернулся.
-Алло, да Энди, сегодня я провожаю маму в аэропорт. Где? В "Die Horizont". Хорошо, в два часа ночи я подъеду. Нет, скорее всего, я буду один, но я у него узнаю, может он и согласится с нами поехать. Давай, до встречи. Девочки? Нет, пожалуй, сегодня я побуду в роли визуального дегустатора. Хочу получить исключительно эстетическое удовольствие. Все, давай, пока.
-Билл, ты поедешь сегодня с нами в клуб?
-Ну, если ты хочешь.
-Энди очень хотел, а там тебе решать. Я пойду собираться, если мама придет, позови меня.
-Хорошо.
Мама вошла в дом буквально через пол часа. Сумки она собрала еще с утра. Мы спустились все вниз. Ты потащил ее чемоданы к такси, которое уже поджидало нас возле нашего дома. Всю дорогу мама нам рассказывала о том, как она была счастлива, что, наконец, навестила нас. Мы ждали, когда объявят ее рейс на посадку. Ты крепко сжал ее ладонь в своих руках, и я видел даже сквозь темное стекло очков, что ты плачешь. Глупый, у тебя ведь есть я. Я ведь никогда уже не брошу тебя, что бы ни случилось, только если на это не будет действительно веских причин.
-Ладно, мальчики, объявляют мой рейс на посадку. Я люблю вас, и буду жутко скучать. Звоните мне, пожалуйста, как можно чаще, а то мне будет вас очень не хватать.
-Мамуль, я буду тосковать. Прости меня.
-За что, Томми?
-За всею - Ты крепко прижал ее к себе, и наконец, позволил себе слезы, разрыдавшись в ее крепких и невероятно теплых объятиях. Ты ведь так хочешь, чтоб она осталась с нами, внося свою особую атмосферу в наше житье. Тебе бы хотелось, чтоб каждое утро тебя будил ее звонкий поцелуй в щечку, как это было, когда мы были детьми.
Тебе просто хочется вернуться в детство, в тот период, когда нас связывала наша братская связь. Хотелось бы никогда не переходить той черту, которую мы не имели права переступать с самого рождения. Ты ведь просишь у нее прощение за то, что заранее предал и причинил ей слишком много боли.
Просишь прощение, ведь тебе так и не удалость стать примерным сыном. Не смог сберечь меня, а ведь мама просила тебя именно об этом, на правах старшего брата.
***
Позволь мне быть тебе ближе, чем кто бы то ни было другой.
Позволь мне доказать, что наша братская связь никогда не сможет быть прервана.
Позволь мне сделать тебя по-настоящему счастливым.
Позволь мне сделать так, чтоб ты смог увидеть во мне намного больше, чем просто брата.
Позволь мне доказать тебе, что мы навсегда вдвоем.
***
Ты выпустил ладонь мамы и прислонил ее к губам, словно пытаясь таким образом сохранить тепло, которое она оставила тебе. А я не плакал. Просто стало вдруг абсолютно пусто. Мы пошли на выход.
-Ну, что Том, сейчас едем на вечеринку?
-Конечно, там должно быть как всегда горячо. - Мы сели в такси и направились в новый клуб, который открыл отец Энди. Чувствую, что сегодня вечеринка пройдет на "ура".