Из журнала "Азъ, Буки", N1, 1998 год, стр.31-34

Выпивать я начал после прихода из армии. До армии был крепко выпивши раз 10, так как не хотел огорчать маму пьяным видом. Она всю жизнь вела борьбу - сначала с моим родным отцом-алкоголиком. Навсегда остались в памяти мои походы с отцом, они всегда сопровождались его выпивкой, скандалами с матерью. Родители развелись, когда мне было 7 лет. Потом мама вышла второй раз замуж, очень не хотела, чтобы второй отец выпивал, поначалу так оно и было. Но каждый раз, когда отчим приходил слегка под "мухой" с аванса или получки, дома был скандал. Затем отчим стал выпивать больше и чаще, и, чтобы не огорчать мать, я старался не выпивать, да и вообще я был домашним мальчиком, работал, учился в вечерней школе, занимался спортом, в компании не ходил.

Помню поездку на теплоходе в Ригу, я тогда еще учился в ПТУ. Нас было трое ребят с группы, мы взяли вина и в первый вечер здорово накачались. Мне было худо на следующий день, но подготовка к выпивке, покупка первой дозы, мне всё это понравилось, а самое главное - я был свободен от маминой печали. Потом я здорово пришел выпивши, когда закончил вечернюю школу, тогда мама меня увидела во всей красе, она была в шоке. Ну и перед самой армией, месяца за два я с приятелями повадился ходить по субботам в пивной бар и обязательно с бутылкой вина: вино я предпочитал вообще всю мою алкогольную жизнь всем напиткам. Это время я оправдывал тем, что скоро в армию, и мама как-то терпела это.

Придя из армии, я пошел работать, и выходной, один из двух частенько не пропускал без выпивки, ну а праздники уж обязательно в компании, хотя бывало, что ездили к родственникам, где мало выпивали. Года через три я впервые почувствовал "прелесть" похмелья. С этого случая, я считаю, начались мои запои. Я пил от обиды, одиночества, жалости к себе. Порезал один раз вены, будучи крепко выпивши, опять же от обиды и непонимания. Но больше трех дней я пить не мог, организм не позволял, иногда даже завидовал тем, кто может пить и дольше. Ну а дальше всё хуже и хуже: изменял жене (дочери тогда уже было 6 лет, она всё видела, росла нервной), когда пил, всё готов был бросить, и семью, и всех. Пить предпочитал один, замыкался, уходил в себя, мне никто был не нужен. Несколько раз вставал вопрос об уходе из семьи, но это сделать я не мог. После запоев старался загладить вину перед женой, дочкой, матерью. Мучился от того, что совершил в пьяном виде, обещал больше не повторять, но тщетно. Лет через десять после прихода из армии я уже начал понимать, что моя жизнь не совсем в порядке. Периодически попадал в вытрезвители, отмазывался, попадал в истории, раздевали, грабили. Первое время очень мучился, говоря себе: "Так нельзя пить бездумно, надо что-то поменять!"

Несколько раз удавалось пить "культурно" и это создавало иллюзию, что можно контролировать употребление, но это был обман. Через некоторое время опять провал, еще хуже. Начал задумываться, да и знакомые советовали обратиться к врачам. Я соглашался, но не во всем. Во-первых, я смотрел на других, пьющих чаще и больше, и говорил: "Ну, этот-то не лечится, а я чего пойду!" Вообще многие считали меня не злоупотребляющим. У меня есть работа, семья, из дома я не таскаю, а самое главное, мысль о том, что больше никогда нельзя будет пить, меня повергала в уныние, бунт, протест. А как же стрессы, секс, как решать эти вопросы? Досуг я проводить мог, занимаясь спортом, хотя после игры опять же укоренилось принятие алкоголя с дальнейшим продолжением. Я пытался в субботу вечером специально уходить из дома, потому что, сидя просто так у телевизора, у меня все мысли сводились к выпивке. Я тогда не понимал, почему нельзя просто пойти поиграть в футбол или хоккей, помыться, поесть или просто отдыхать?! Мне не сиделось, я не мог сосредоточиться на фильме, передаче, в общем, чувство беспокойства какое-то, тоски.

В 1985 году после очередного запоя пошел в наркологический диспансер, где мне поставили диагноз: алкоголизм 2-й стадии. Я был очень возмущен этим диагнозом, о чем высказался наркологу. Одновременно дома у меня возникла сложная ситуация. Жена раньше заводила разговор о втором ребенке, но я категорически был против. Мои доводы были таковы: я пью, значит, ребенок может быть неполноценным. За год или два я сам заразился гонореей, заразил свою жену и подружку. Жене сказал, что эта болезнь распространенная ныне, я не сказал, что это гонорея, но что это передается половым путем, ведь надо было ей лечиться дома, в медицинском учреждении всё стало бы ясно. То есть я боялся этих последствий и вообще я вылечусь от алкоголизма, и будем жить интересной жизнью, и ребенок будет мешать. Но жена оказалась непреклонна, да и всё уже было сделано, ребенок был уже зачат. Это ввергло меня в неописуемый гнев, тоску и я не мог с этим согласиться, но на аборт жена не соглашалась. И тогда я решил, что пусть будет так, но это "горе" я буду заливать почаще вином. Родилась вторая дочь, я пил, не жил дома, уходил к матери, но катиться стал еще стремительней. Уже мог спокойно выпить одеколон, когда всё было выпито, а денег не было. На работе уже все знали, так как часто уходил сам или отправляли домой по причине невменяемого состояния. Мог не выйти на работу, наврав что-нибудь и сам тому веря. Короче, везде всё было плохо.

И вот я пришел к тому, что все-таки надо идти лечиться! В больнице я пролежал месяц и вышел оттуда весь в надеждах. Меня встречала жена, но как только я вышел из здания больницы, мною овладело чувство раздражения, беспокойства, страха, в общем, очень было плохо на душе. Теперь я понимаю, после хождения на группы и знакомства с программой АА, что просто это был страх перед будущей жизнью в трезвости. Препаратами меня напичкали и с собой дали, но как дальше жить, я не знал, я остался один на один с алкоголем, а он-то знает, как вести себя с одиночками.

В общем, через 2,5 месяца я сорвался, в декабре сделали процедуры в больнице, отошел. Ну а потом стали происходить срывы с интервалами в 6 месяцев, 1 год, самый большой срок трезвости был два года, когда я решил, что теперь нет возврата к алкоголю. После первых двух или трех срывов я решил, что пускай уже я сорвусь раз в 6 месяцев, чем пить так, как раньше. Из двух зол я выбрал меньшее. Опять иллюзия!

После срыва я пошел к врачу, своему, в больницу. Он мне предложил традиционную капсулу, которую я принимал первые два года. Короче, я отказался, а вот за второе предложение ухватился, а именно - заниматься по программе АА. Кое-что об этом я слышал и чувствовал нутром - это то, что надо мне, и не обманулся. Слава Богу!!! Первый период излечения длился с 1987 по 1993 год. Теперь надолго. Не все так было гладко, срывы опять шли периодичность в 6 месяцев, но с июня 1995 года до последнего времени я остаюсь трезвым, и эта трезвость несравнима с той, какая была до программы. Это дает мне надежду и веру в будущее, без чего невозможно жить и оставаться трезвым. Теперь я не загадываю сроки трезвости, а стараюсь быть трезвым один день всего лишь, но как это здорово! Да все и не расскажешь, что мне дала программа!

алкоголик Валерий