Аннотация: "Бог Эрос оживал во всей силе своего Зова, Мощи, Притягательного Естества... Мы дадим наслаждение сего дня, сей час, сей миг - таков лозунг нашего Дворца! Дворца Любви..."
Её хрущёбная комнатка окнами глазела на восток. Лучик солнца заглядывал в синие васильки глаз, заигрывая и грея. Девушка лукавила, отодвигаясь от прямого попадания луча, луч понимая это, неизменно находил лицо, купаясь в синеве озера, окаймлённого пушистыми ресницами. Второе озеро оставалось закрытым. Лучик отлично понимал игру с подмигиванием.
В солнечные дни эта забава между лучом и девушкой была их тайной страстью, их игрой-забавой. Затем девушка откинула одеяло и стала осматривать свое тело. Зеркало, специально поставленное визави, нашёптывало настойчиво всегда одно и то же: ты на свете всех милее!
За дверью раздался голос матери: "Завтрак готов, доченька!"
Губки скривила судорога... Позавтракала. Выскочила из подъезда. Сумку подхватил ожидавший её поклонник.
Имя и фамилия девушки - Рубашникова Ульяна - давно соединились в прозвище - РУНА.
Романы её ещё с 5 класса вызывали зависть слабой половины. Правда, романы эти не отличались долгосрочностью. Только один Павел оказался стойким оловянным солдатиком. У остальных болезнь любви протекала стремительно, мучительно, с зашкаливанием температурных периодов, с соперническими поединками, но без смертельных исходов. В период любовных антрактов у Руны неизменным оставался Паша Хорошавин или ПАЖ, как называла его Руна. Паж, каким-то одному ему присущим чутьём, угадывал разрыв, подходил к Руне, брал её сумку, провожал домой, ходил с ней в кино, на танцы, рассказывал множество интересных историй, читал стихи. Лицо его в этот период светилось таким счастьем, и становилось необычайно красивым. Вскоре новый водоворот любви забирал красавицу без остатка. Облик Павла тускнел, но никто не видел его мрачным, злобным, мстительным. Павел с головой уходил в компьютер, книги, в математические головоломки, в поиски решений по связи с внеземными цивилизациями...
Ни смех, ни издевательские эпиграммы не могли вывести Пажа из себя. Наступил момент истины:
"Пашка - внеземной! Он - потомок одного из вождей индейских племён! ОН - лучезарный осколок богов!" - говорили в школе. В лучезарную страну Пашкиного сердца вошла только Руна...
"Я - единственный завоеватель страны Пашкиного сердца! Клянусь не разрушать перегородок сердечной мышцы и во-время открывать и закрывать заслонки кровотока, дабы поддерживать ЖИЗНЬ моего Пажа!! Жизнь Пашки в моём кулачке!"- весело провозглашала Руна , по-лисьи глядя в глаза одноклассников, сжимая и разжимая свой кулачок.
Продолжая рассуждать, добавляла:
- "Запомни, МОЙ Паж, на всю жизнь заруби себе на носу: ты, как потомок индейских вождей, заложишь сад, разрушенный когда-то испанскими завоевателями в завоёванной Америке. Твой рассказ об этом садочке я запомнила. Сад был золотым. Искусными мастерами сделанные деревья, листочки, трава, жучки, цветы - все было чисто золотым. Даже усики у жучков, пестики, тычинки, лепестки каждого цветочка были тонюсенькими лучиками золота! Малейший ветерок и сад звенел нежнейшим золотым звоном. Этот звон - мягкий, нежный, неотразимый, невообразимый - только этот звон! - слышит СТРАНА моего сердца!! Запомни, Пашка!"
Вечером Руна сказала доверительно своей закадычной подружке: "Паж мой, едрёна вошь, стихи читал! Он лучше лифчик бы сорвал!" Они смеялись долго-долго над Пашкой-чудаком.
На следующее утро Паж до самого порога школы вновь читал Руне стихи и закончил словами:
- Твоё ИМЯ - РУНА! - взято мною эпиграфом к последующему труду всё МОЕЙ жизни, и имя твоё оставит свой душистый след в кованых, чётких страницах моего научного фолианта".
- Сейчас ты осязнёшь душистый след мой. Прочти стихи. Вчера я их получила по почте. Автор, видимо, не желает нарисоваться! Знать бы кто! А ведь свой - раз знает о "Безобразной герцогине" Фейхтвангера, про которую так красочно живописал ты, которую всем сердцем приняла я!! Читай, Паж! Но знай - я не паду, оклеветанная молвой! Нет, ни-за-что!
Глаза Павла побежали по строчкам стиха:
Безобразной Герцогиней
Рунку звал весь двор,
а ребята - героиней.
НА смех? Иль в укор?
От сирени сине-сизой
взяли цвет глаза.
Кривизною башни Пизы -
в сердце шип от зла.
Кулаки малы, но крепки
бьют не в бровь, а в глаз.
Каждый вдрызг, взашей и в щепки
бит был и не раз.
Надрывалась мать бессильем...
Тут не надо лгать -
жертв её любвеобилья
и не сосчитать!
Ввечеру - Чуть день не каждый! -
солнце на насест
одержим победы жаждой
рвался в бой сосед...
Разрешала поединки,
чести не блюдя.
Взгляд колючий Руны-льдинки
ждал богатыря.
Бушевали люто битвы
в кровь и синяки...
Пацаны по острой бритве
лезли в мужики.
Загуляла лет в двенадцать!
Дальше? Нету слов!!
Казановых в юбке, братцы,
подвалил улов!
Павел медленно пошёл прочь от школы, чувствуя за спиной взгляд Руны. Обернуться ему не хотелось.
- Чепуха какая-то! -сказал он, направляясь к реке. В этот день он так и не пришёл в класс. Шатался долго, до одурения. Смеркалось, а он всё ходил, перебирая строки стиха, пока не захотелось пойти домой. Мыслям нужны были стены. Собранные в единый комок мысли, дали понять Павлу, что стих продиктован злобой, завистью, - даже подлостью! - автора стиха и его (стих) надо обрубить широким лезвием невидимого топора раз и навсегда, как наглую клевету.
Наступило утро. Паж приветствовал Руну у крыльца её дома. О вчерашнем - ни гу-гу.
- Нет уж. Через месяц сдадим экзамены и поминай как звали! - весело сказала Руна.
Глава 2 - Исчезающая
Ритуал был возрождён по рецептам то ли инопланетян, то ли древних этрусков... Смелый до ужаса ритуал. Незабываемый. Счастливец опускался-восходил-воспарял в сумеречный рассвет, ослепляющий обалденным солнечно-лунным ударом.
Бог Эрос оживал во всей силе своего Зова, Мощи, Притягательного Естества... Мы дадим наслаждение сего дня, сей час, сей миг - таков лозунг нашего Дворца!
Дворца Любви...
Никакой рекламы! Тайна... запрокинутой сети. Слухи о хозяйке Дворца ползли самые невероятные, самые нелепые. Деньги чуть ли не Ротшильд дал... Деньги выиграны в казино Монте-Карло... Деньги достались в наследство от отравленного мужа...
Первые посетители Дворца оказались на грани апоплексического удара.
Роскошный огромный зал...
Ряды колонн... Меж колонн сыпались один выше другого искрящиеся водяные стебли фонтанов. За колоннами, в свете хрустальных светильников абрикосового цвета, уходили в даль залы-видения. Серебро, перламутр, янтарь, мрамор, огромные зеркала, панно в тумане рисунков странных неземных пейзажей... Анфилады комнат, залов, переходов. Залы - аквариумы!! По желанию можно было плавать в аквариуме, можно было, лёжа на стеклянном полу, проходить тренинг по сексу и краем глаза в какой-то момент видеть под собой морду морского змея, спины морских уродцев. Морские травы длиною в сажень шевелились под водой, словно пряди волос, развевающиеся по ветру, где-то в глубине смутно виднелись чащи водорослей...
Всё это антураж, а, главное, ОНА - Дающая Сладость, Исчезающая, Лучезарная, Изысканная. Дающая сладость покоряла мальчиков совершенством женственности, красоты, страстности. Имени Прекрасной Дамы никто не знал. Её обнажённая тугая девичья грудь завораживала, плоть вставала на дыбы, дух перехватывало, когда розовый сосок касался губ. Ошалевший от неожиданности избранник приглашался слегка коснуться языком влажного бугорка, источающего могучую незнакомую сладкую истому такой силы, что вся кровь взрывалась огнём в его теле. Пока избранник приходил в себя после сеанса, вакханка исчезала.
Так начиналось таинство посвящения в Мужчину.
Так начиналось таинство посвящения в Женщину.
Просто прекрасной даме стало однажды в объятиях мальчиков-мужчин скучно, однообразно, не по себе стало ей, и... во Дворце страсти появились девушки-женщины.
"Без комплексов должны быть посвящаемые! Комплексы уродуют психоэнергетическое восприятие кармы, искажают божественный статус эротического начала", - проповедовала откровения доморощенных лолит Хозяйка Дворца. Денежный водопад неиссякаемым потоком падал к ногам Лучезарной, изысканная сексуальность которой заставляла бредить даже вельми подкованных знатоков чувственного эротизма и блудогигантизма.
Где блуд? Где эротика? - всё смешалось в стране человеческого сердца.
Отрывочно всплывало в памяти: "Сердце, тебе не надобно покоя...". Соглашались.
Фордыбачили советикус-примитивитус. Короче - совки, сделанные из закалившейся стали. Они не уставали плести интриги вокруг Дворца Любви. Но кто в развалившейся державе прислушивался к воплям совков? Никто из новомодных денежно-алчных сексанутых и слышать ничего не хотел...
Прекрасная дама торжествовала от созерцания бума экранно-газетного секса...
За стеклом, под стеклом, в Домах под номерами выкаблучивали-отрывались-разрывались с показом задниц, передниц, беспроигрышных сплетений телес под взрывы смеха комедийных клабо-крабо-думплей, а в сердце словно бы какое пространство деформировалось, а посередь того пространства ровно в кулак сердце зажимали, стискивали и не продыхнуть.
Охота на народ пошла, ага.
Маги, колдуны, гуру, вещуны, ведьмы заговорили-заголосили-заодобряли. Благолепие такое, что вот сейчас умри - и не пожалеешь. Сердце в ушах билось, колотилось сердце.
Страну человеческого сердца охватил пожар "большого секса".
Гейся до ряби в глазах. Гермофродийся фрейдизмом, расковывайся, выпуская свободное эго... Жеребячься, пока свеж и молод... И-го-го! В тебе разбудят дремавшее, поднимут хмельные волны чувственного океана, разбередят, обострят и умчат в неведомую даль трах-трах-трах-тенберских умопомрачительностей.
Иногда гулким эхом вибрировалось по лабиринтам Дворца:
"Всюду деньги, деньги, деньги...
Всюду деньги, господа!
А без денег жизнь плохая -
не годится никуда...
Э-Х-х..!"
Прикольно... до потери пульса, до галлюцинаций, до сверчковости, до страстей безумья по изысканнию Сексуальной-Сексопильной-СексоСносной неповторимости.
Секс сносил крышу напрочь: мозги плавились, извилины распрямлялись, ветры страсти с корнем вырывали прописные истины зажатости. Не было пределов отточенности сексуально-вертикального взлёта в горизонтальном исполнении!
Глава 3 - Венчание на царство
Венчание прошло со сногсшибательной энергетикой. Церковная Служба, подвенечное платье из Парижа. Муж нёс её на руках. Розы устилали путь до самой машины. Оркестр гремел мелодиями из "Призрака оперы".
Зеваки были в потрясении. Совки перешёптывались: "О! Ужас! Как можно так шокировать!", - а того не понимают, что в ихнем-то Времени ни веселья, ни приключений, ни куршевельев, ни секса. Постылость да скукотища, отсталость да затхлость, одно их грело - "дан приказ - ему на запад, ей в другую сторону", "жила бы страна родная - и нету других забот".
- "Божественная! ИзысканноСексуальная! - раздавались эпитеты друзей, венчающейся на царство невесты, то есть - Яны.
Возродилась страна человеческого сердца! Содвинем бокалы, наполним их разом!
Свобода - без равенства! Богатство - без братства! Шампанское - рекой в бассейны для плавания...
Неожиданно из толпы донёсся крик: "Руна! Через годы твой ПАЖ нашёл своё божество".
Ни один мускул не дрогнул в лице невесты, никакой реакции.
"Господи! - подумала ОНА - сейчас унесусь на скоростях и никогда, даже мать, не узнает - где и что со мной".
"Прошлое я похоронила 9 лет тому назад. Как мог кто-то узнать меня после трудов "зверских цирюльников?", - мелькнула молниеносная мысль.
Новоиспечённый муж был нежен и внимателен. Особняк был отделан для новобрачных. Медовый месяц пройдёт на островах, где лиловые негры будут весьма кстати. Дворец Любви стал вроде затонувшей Атлантиды, о которой все говорят, но никто ничего не знает точно.
- Моё новое имя - ЯНА! Яночка, чистая девочка, а теперь Прекрасная Дама!
Зеркало в машине по секрету пропело вместе с ветерком из окошка: "Ты - на свете всех милее, сексуальнее, хмельнее...".
- Вендетта с родителями мужа после венчания загнётся!!. ВИВАТ - любовь. Держать мужчин на крепком приструнке долгоиграющей пластинки я умею.
- Страна моего человеческого сердца стала необозримой, крепкой, и мосты в страну наводить буду с сегодняшнего дня лишь я. Я-а-а-а... Хо-хо, парниша! Держась за подлокотники жизни, порулю, попрыгаю, повожу карету страстей заглубинных.
- Жизнь моя! Иль ты приснилась мне? - может быть... Не знаю...
- Сон бы не прерывался... Ночи, полные огня, не оскудели бы... Шарик земной под мною не взбрыкнул бы. Пусть небо не пристально, вполглаза, пасёт меня...
"Счастье - моя неразменная монета! - всегда при мне!!", - шелестели мысли в голове красавицы, глаза неотрывно ласкали лицо мужа, губы искали его губ...
Глава 4. Вы мне льстите, Руна!
"Подготовь мраморный аквариум", - бросила Яна на ходу красивому слуге.
Яна переоделась для плавания. Нырнула в голубой бассейн, не успела достичь дна, когда что-то скользкое обвилось вокруг тела, попытка освободиться не удалась, её тянули в заросли. Захлёбываясь, отбиваясь, Яна всё ниже уходила вглубь бассейна.
О потайном переходе из бассейна в один из интимных залов никто, кроме неё не знал, жутью повеяла голубизна воды, сознание отключилось...
Яна очнулась, приподнялась и на мгновение замерла, устремив глаза вперёд, навстречу взгляду... змеи. Над ней возвышалась, вставшая для броска, очковая змея. Взгляд Яны заметался в надежде найти кого-либо, чтобы позвать на помощь. Она ещё плохо соображала, память до конца не включилась после потери сознания.
Вынырнув из небытия, Яна услышала престранные речи:
- А ещё мы в удушилочку играем.
- Аль там разбоем-насилием пробавляемся.
- Редко кто копыта откидывает, хотя и слабаки попадаются.
- Где ведьмак-то главный?
- Прынцесса глаза открыла - значит светопреставление, то исть шабаш, в фазу надругательств щас взойдёт.
Кто-то вздохнул, пошептал, плюнул, крякнул и началось невообразимое - кружок тусклого света плеснул по залу, окрасил стены в грязно-красный цвет и пошло улюлюканье, шипенье, свист, дикие выкрики и заражённые мрачным беснованием запрыгали шакалы, гиены, мартышки, змеи, динозавры, взлетали птеродактили, и всё-всё сопровождалось какофонией антимелодийных душераздирающих звуков.
Яна широко открыла глаза и тут же отвела их, словно ожглась: ярым огнём полыхали перед ней какие-то давно забытые, но такие знакомые глаза.
"Плохо выгляжу?", - чуть хрипло спросила она.
Он смешливо прищурился, наблюдая, как та, которую он любил с 1 класса, которая почти не изменилась за 9 долгих - для него! - лет после окончания школы. Тонкая, хрупкая, изящная, как в давние школьные годы. Властная, таинственная, женская сила сквозила в её взгляде.
- Ты всегда был прекрасен, ПАЖ! - произнесла Яна чуть дрогнувшим голосом.
- Вы мне льстите, Руна!
- Почему - ВЫ?
- Так получилось, - изрёк ПАЖ.
Глава 5. Ни правды, ни логики, но ТЕЛО и СТРАСТЬ.
Всё исходило вокруг гремящим, страшным хохотом...
Лёгкий, пренебрежительный взмах руки - наступила полная тишина. Куда исчезли люди-звери, Яна не поняла, но осталась довольна столь отрепетированной сценой испарения неизвестной нежити.
Паша - ПАЖ - шумно, тяжело дышал и смеялся звонким, металлическим смехом..
- Где-то там ползают гады, гудит тоскливый плач, сливая в один поток слёзы бессилия, вздохи раба, пажа, тупую, скотскую злобу и моё детское, кровавое непонимание... Когда ты скрылась после окончания 10 класса, не оставив никаких записок, не сказав даже своей матери ни слова - что ты сделала с теми, кто любил тебя? Для меня стёрлась грань между жизнью и смертью... Теперь мне хочется жить, есть, пить, целовать жизнь, подбирая, как драгоценные камни, малейшие её крохи. В этом нет ни правды, ни логики, но есть тело и страсть.
- Меня будет искать муж.
- Здравая мысль! Я тебя искал 9 лет!!
- Он меня найдёт гораздо быстрее!
- Ты, наверное, забыла, что об этом зале знает один неподражаемый Дворецкий, но мои ребята загнали его в такие дебри, откуда даже Сусанин не смог бы никогда вывести.
- Что значат твои слова?
- В моих словах нет ни правды, ни логики, но есть ТВОЁ ТЕЛО и МОЯ СТРАСТЬ. Мои тёмные мысли не рассеются от твоих просветлённых слов. Начав, трудно кончить: чесать, где чешется. Больше дела - меньше слов... Дающая Сладость, ИзысканноСексуальная, Богиня Неба - твои опознавательные метки, здесь, в созданном трудами твоих поклонников Дворце Любви. Ты - Богиня! У Богинь не бывает Сердца, они не люди...
НЕлюди!! Вы покоряете Тело, наполняя его небывалыми ощущениями, выворачиваете наизнанку, лишая сердца, души, сексуете-колдуете, играя разноцветными хрусталиками - льдинками, заменившими сердце.
Дворцы любви превратились в большой Ледяной Дворец, в Со-общак зверей-наслажденцев. Сейчас на собственном опыте ты - Руна-Яна (иль как вас там!) - пропустишь вся и всё через своё роскошное ТЕЛО.
- Я ненавижу тебя, ПАЖ, - прошипела Руна.
- Сеанс не будет закончен, пока ты не станешь прославлять меня и объясняться в любви! Щёлкну кобылку в нос - она замашет хвостом! - уверенно заключил Пашка.
Началось несусветное...
Нож оказался в руках Пашки, он всем телом навалился на неё, приставив нож к горлу, лицо стало зверским до неузнаваемости. Тело Руны заходило ходуном, извиваясь словно змея, тело превратилось в один неиссякаемый источник наслаждения. Пашка хрипел, сопел, продолжая смеяться, что-то изрыгал, рычал:
- Я тоже стал нелюдью, избавился от химеры совести, наконец-то поднялся до уровня бескОмплексности, отбросив неземную любовь к Прекрасной Даме. О-о-о-о...
Уйдя в отвал, прохрипел: "Звери, подключайтесь!"
Змеи, медведи, птеродактили, гиены, волки толпой ринулись на распростёртое тело прекрасной дамы...
И вдруг из кучи тел Пашка услышал слабый писк: "Я люблю тебя, мой Паж!!"
По мановению руки наваждение исчезло...
"Бессаме мучо...", - пропел Пашка.
Наступила гробовая тишина...
Павел медленно-медленно встал с кресла, усмехнулся, сладко зажмурился и, спохватившись, быстро сжёг письмо.
- Я писал о своей любви к тебе, Руна, хотел найти тебя и отдать со словами благодарности завоевателю страны моего Сердца. Я даже создал маленький золотой садик, о котором ты просила. И когда включал вентилятор, то от колебаний усиков жуков, движения листьев на крошечных деревцах, дрожи травы раздавался тонкий мелодичный золотой звон. Чтобы всё это создать, мне пришлось стать киллером. Оказывается таких, как вы, покоряет только сила власти и денег.
- Моя ЛЮБОВЬ к тебе была чудом! Я упивался утончённостью и поэтичностью моего чувства.
Чувство не уходило, всегда трепетало во мне, я верил в его бессмертие. Моё отношение к Высшим Силам становилось чуть ли не покровительственным. Я стал понимать самого Блока с его поклонением Прекрасной Даме. Я ведь никогда не целовал тебя, потому и не знал пресыщения. Так сладко рядом быть и ...чуть поодаль, в строжайшем отреченье страсть держать. Я удерживал Любовь - эту капризную сильфиду. Я, смертный, стал равен богам! Но боги только притаились. Правила игры всегда в их руках!
Сгорела страна моего сердца, перекрыты ходы кровотоков, алтарь святого чувства порушен.
Я взял тебя, как победитель берёт покорившихся рабынь. Но любовь и рабство, увы, несовместимы.
"Не сердись и прости. Остаюсь одиноким.
Мне теперь не вернуть
Этих снов золотых, этой веры глубокой...
Безнадёжен мой путь.
Всё призрак - всё горе - всё ложь..."
Сказав прощальные слова, Павел повернулся на каблуке и взял оружие. Испуганная Руна со словами любви протянула умоляюще руки, слёзы хлынули из её глаз, таких неотразимо завораживающих... Павел поспешно ушёл.
Глава 6. Снег стал саваном.
Огорошенная определёнными обстоятельствами, Руна, для любящего мужа - Яна, притихла на короткий срок. Правда, Дворец Любви был ею забыт. Даже, когда шло следствие, то до него не докопались.
Киллера Павла Хорошавина заказчики нигде не нашли. Ходило множество слухов о его судьбе... Долго искали ему замену. Ещё один "Отчаянный до одури" - так звали Павла заказчики! - нашёлся наконец-то.
Прошло 3 года...
Руна мысленно перебирала чётки строк: "Как счастье безумно и нежно..."
Она неслась знакомым маршрутом по Ленинградскому шоссе. Маршрут знала наизусть.
Её ждут на загородной вилле. Вышколенная прислуга, конечно, уже приготовила ужин.
Мягкий свет, изысканный дизайн гостиной, картины, привезённые из Италии, милые безделушки, напоминающие о Кипре, Барселоне, Париже...
Что это? Впереди оказался "Мерседес". Попытка обойти машину не удалась. Этот "мерс" она видела впервые. Поклонник!
Руна остановилась и стала ждать. Из машины вышли два спортивного вида красавца. Свет фар её машины дал возможность разглядеть молодых людей очень хорошо. Она не собиралась церемониться с ними. Она знала обалденную силу своей властной красоты. В спасение мира красотой она не верила, но в силе собственной красоты не сомневалась.
Один из поклонников тянул на Аполлона. Он улыбался чарующе призывно. Ален Делон - мерк, Микки Рурк - бледнел...
Взгляд Руны стал оценивающим и метким.
- Каков он на ложе? - мелькнула озорная мысль, и тело охватил призывный чувственный восторг...
- В конце концов, я всегда делаю, что хочу сию минуту.
Она уже всё решила для себя. Приоткрыла дверцу машины и улыбнулась так, как это делают теледивы секс-бомбового удара.
Рядом проносились машины...
- Домой к мужу и дочке скорей всего я сегодня не попаду... - мысль оборвал внезапный укол в самое сердце. Пушистый,холодный снег белым саваном накрывал безжизненное тело... Сексоносная превращалась в мраморную статую Афродиты, синие озёра глаз стекленели...
----
Следствие тянулось бесконечно, было безрезультатным, но муж узнал так много нового о своей красавице-жене, что жизнь его висела на волоске. К счастью, страна его Сердца наполнилась таким человеческим участьем со стороны отца и матери, что Смерть отступила под напором Любви.
Маленькая дочурка Руны никогда не узнает о стране материнского Сердца. Сердечко малышки билось ровно, спокойно и, глядя на снежинки за окном, она хлопала в ладошки. Чудесные колокольчики её живого смеха заполняли розовую комнату, источающую Любовь маленького существа.