Во всех стаях оборотней существует иерархия. Это пришло вместе с Проклятием, создавшим оборотней, десять тысяч лет назад. В каждой стае есть вожак - сильнейший среди своих. Он не обязательно должен быть самым умным, ведь он всегда прислушивается к советам остальных членов стаи, хотя все решения принимает сам. Раз есть тот, кто на вершине, то должен быть и тот, кто на дне, тот кого называют изгоем стаи - самый слабый среди своих. В стае оборотней, занимающей обширную территорию в Забытых Горах, это место суждено было занять Гейлу. Это не было его виной. Слабый от рождения, тощий как скелет оборотень, он бы не смог выжить один в мире как его брат, сестра, мать или отец. Те были прирожденными одиночками. После ухода брата и сестры Гейла никто не выгонял, но он понял, что должен покинуть родителей. Мать с тревогой провожала во взрослую жизнь слабого сына. Расставаясь, она посоветовала ему найти стаю. Несколько дней Гейл бродил по лесам как в воду опущенный. Наконец, взяв себя насколько это возможно в руки, он направился на поиски стаи. Сначала оборотни из найденной им стаи с подозрением отнеслись к молодому едва достигшему двадцати лет волчонку. Когда он впервые неуверенно приблизился к ним, вожак кинулся на него и ударом кулака сшиб с ног. Гейл скорчился на земле, всхлипывая от боли. Остальная стая приблизилась и окружила их. Юный оборотень, даже не пытаясь подняться, обнял ноги вожака. У того лицо перекосилось от отвращения. Он плюнул, высвободился из слабой хватки чужака и пошел прочь. Остальные оборотни последовали за ним, бросая на пришлого презрительные взгляды. Гейл встал. Он собирался последовать совету матери. Проявив невиданное для себя упорство, на подгибающихся ногах он упрямо последовал за стаей. Оборотень, идущий последним, услышал его шуршащие шаги. Он обернулся и замер от изумления. Чужак не хотел уходить. Он трясся всем телом и затравленно смотрел на более сильных собратьев, но не отставал. Вожак ощутил заминку в задних рядах. Его так же удивило, что незнакомец все еще здесь. Ему не понравилось то, что какой-то хиляк не внял его предупреждению. Угрожающе нахмурившись, он направился к чужаку. Гейл съежился и попятился, борясь с искушением сигануть в кусты, когда здоровенный оборотень навис над ним. Не поднимая глаз, он в молитвенном жесте сложил руки. Вожак как увидел его - сразу понял, чего хочет этот заморыш. Но он не хотел принимать в стаю еще одного. Их и так было шестеро: две волчицы и четыре волка. Еще один, тем более такой им ни к чему. Он задумался: прогнать чужака - значит обречь его на смерть. Вряд ли оборотень с его "достоинствами" проживет долго. Но почему его должно это волновать? Его подруга, как и всякая волчица, более жалостливая по природе, толкнула его в бок, направляя поток его мыслей в другую сторону. С другой стороны, чем малыш им помешает? Он явно не соперник. А вот когда у них будут дети, и Амелия будет оставаться в логове, дополнительный воспитатель им не помешает. На охоте скорей всего от него толку не будет. А если они будут далеко для мысленного контакта, он сможет принести от нее весть.
Так несколько лет назад и решилась судьба Гейла. Сейчас он сидел на краю поляны у поваленного дерева, следя, издали за остальными членами стаи, которые о чем-то болтали. Изгой боялся к ним подойти. Они бы стали над ним насмехаться или еще хуже могли ударить. Это было не больно, но унизительно. Гейл покорно все терпел, без них он не прожил бы и полугода. Иногда он, правда, начинал задаваться вопросом: а чем такая жизнь лучше смерти? Не проще ли было это прекратить? Гейл вздохнул, разглядывая свои тощие руки.
"Эй, ты!" - прозвучало у него в голове. Изгой вздрогнул. К нему обратился Орф, третий в стае после вожака Грита и его подружки Амелии. Гейл вжался спиной в дерево, пытаясь предугадать, что его ожидает.
"Иди сюда" - Гейл тупо смотрел на него, ничего не понимая. "Мне самому подойти?!" - прищурившись, зарычал Орф. Изгой встал и на трясущихся ногах пошел к остальным. Шесть пар глаз смотрело на него. В них читалось презрение и насмешка. Гейл опустил голову. Он бы сделал все что угодно, лишь бы на него опять перестали обращать внимание.
"Не бойся, иди сюда" - позвала его волчица Ума.
Гейл сделал еще два шажка и, не в силах больше выносить это враждебное внимание, залился слезами. На лицах оборотней появилось недоумение, это была постоянная реакция на любые слова или действия кого-либо из стаи. Они не могли понять, почему он себя так ведет, а изгой не мог понять, что им от него нужно, ведь он никому не мешает. Спокойный оборотень-альбинос, занимающий в стае предпоследнюю ступень иерархии, покачал головой. Он, не смотря на свое низкое положение, никогда так себя не вел. Вожак недовольно оскалился, Гейл сразу отскочил обратно на свое место и забился под поваленное дерево, где выкопал себе нору. Он сидел там, с тоской размышляя, как долго сможет выносить такую жизнь. В норе было так тихо и темно, что время, казалось, исчезло. Гейл лежал, свернувшись, как младенец в утробе матери. Единственное место, где он чувствовал себя в безопасности, был его укромный темный уголок. Оборотень лежал, молча внимая голос земли. Лиаис - Богиня Земли, флоры и фауны - вторая особо почитаемая проклятыми после Одинокого Странника, часто напевала Гейлу свои песни. Она не являлась ему, не говорила с ним, но он все равно чувствовал рядом ее ласковое присутствие.
Гейл лежал в норе до тех пор, пока не почувствовал, что стая собралась на охоту. Он бесшумно выбрался из укрытия. Вокруг сгущались сумерки. Стая скрылась за деревьями. Изгой пошел следом за ней. В волчьем обличье он наблюдал за охотой. С восхищением он следил, как волки загоняли дикого быка. Как изящно бежали волчицы, их гибкие тела словно стелились по земле. Как Нибос и Ехид теснили жертву, заставляя ее бежать прямо к засаде. Откуда на него выпрыгивал вожак, распластавшись в мощном прыжке. Орф, выскакивая одновременно с ним, хватая быка за задние ноги. Гейл старался не путаться у них под ногами. Единственный зверь, которого он мог убить, был заяц. Тогда, как любой оборотень мог в одиночку справиться с некрупным оленем.
Стая, наконец, завалила быка. Все стали с аппетитом есть. Гейл глотал слюну и облизывался. Ему разрешат подойти, когда другие поедят. К тому моменту от туши мало что останется, но изгой был рад и этому. Ели оборотни всегда в волчьем обличье и не отличались в этот момент ничем от волков - слуг Лиаис. Гейл припал к земле, прижав уши. Он не мог отвести взгляд ни от аппетитно пахнущей туши, ни от собратьев. Наблюдать, как ест стая - очень увлекательное занятие. Нередко глядя на это, Гейл забывал на время о голоде. Безбоязненно вгрызаться в мясо могли только вожак и его подруга. Орф, стоящий обычно рядом с Гритом, припадал к земле, если ловил на себе его угрожающий взгляд. Орф рычал на Ехида, ворующего мясо прямо у него из-под носа. Ума, заискивающе поджимая хвост, ластилась то к тому, то к другому и наблюдала за настроением в стае. Она всегда была готова убежать, если кто-то из сильнейших начнет гневаться. Нибос лавировал между всеми, низко опустив голову, прижав уши и поджав хвост. Он воровато подкрадывался, хватал ближайший кусок, и сломя голову несся в сторону. Его сопровождало грозное рычание, а иногда и кто-нибудь из оборотней. Никто, правда, у него мясо не отбирал. Ограничивались лишь безболезненными укусами за бок или задние лапы.
Но вот оборотни стали медленно отходить от остатков туши и растягиваться на траве, сыто урча. Гейл, пригибаясь к земле, побежал к туше. Он и в волчьем облике не впечатлял силой, хотя был, как считала Ума, по-своему красив. Густая светло-серая шерсть скрывала его чрезмерную худобу. Без нее он был бы похож на ходячий скелет. Уши и грустные желтые глаза казались слишком большими для его узкой морды. Во всем его облике проглядывало что-то невинное, по-детски трогательное. Оборотни отвернулись, делая вид, что не видят его. Это отчасти было вызвано презрением, а отчасти жалостью к застенчивому собрату.
Гейл принялся за обгладывание костей. Он давно усвоил, что, постаравшись, можно найти достаточно мяса. Ему, во всяком случае, хватало. Пока остальные спали после вечерней трапезы, изгой успел насытиться. Он огляделся, ища свободное местечко. И нашел его недалеко от Ехида. Тихо, чтобы не разбудить спящего, он устроился под деревом. Сменив облик, он свернулся калачиком, прижав колени к груди и положив голову на корень дерева. Он не уходил от стаи далеко, опасаясь, что в случае чего не сможет защититься.
Гейл вынырнул из забытья из-за неприятного ощущения, что на него смотрят. Рядом с ним сидел Ехид. Скрестив ноги, он с любопытством взирал на сонного изгоя. Гейл уже собирался вскочить, чтобы убежать, но более сильный Ехид опрокинул его на спину и сел сверху.
"Попался!" - торжествующе сказал он.
Гейл от страха даже забыл жалобно заскулить, как всегда делал. У него просто отнялся язык.
"Ты с нами уже десять лет живешь, а мы о тебе так ничего не узнали. Я не настаиваю, но может, ты что-нибудь расскажешь. Ну, хоть просто так скажи что-нибудь". Ехид наклонился так, что Гейл не мог смотреть никуда, кроме его глаз. Изгой вжался в землю, пытаясь отвернуться. Но он везде натыкался на взгляд золотых глаз.
"Тебя что выгнали из стаи?"
Изгой робко замотал головой.
"Не было стаи. Все разошлись" - на одном дыхании пролепетал он.
"Одиночки - Ехид задумчиво хмыкнул. - Твои родители, небось, были огорчены твоим появлением на свет".
Гейл неожиданно громко разрыдался. Он болезненно относился ко всему, что было связанно с его рождением. Ехид впервые задумался о том, что изгою может быть неприятна собственная слабость, поэтому смутился, увидя столь привычную уже реакцию.
К ним подошла Ума.
"Ехид, пошли - попьем" - предложила она и, вдруг наклонившись, чмокнула в лоб плачущего от обиды изгоя. Гейл смолк, от неожиданности вытаращив глаза. Ехид, ухмыляясь посмотрел на него и поспешил за исчезающей в темноте Умой. Гейл сел, потрясенно прикасаясь рукой ко лбу. Неужели кто-то в стае изменил свое отношение нему? Гейл побрел к реке. После еды его, как и всякого оборотня начинала мучить сильная жажда. Он вышел к реке, пробираясь по густой траве, которая особенно сильно разрослась этим летом. Неожиданно его левую лодыжку пронзила острая боль. Оборотень, задохнувшись, дернул ногой, но что-то его держало. Взвизгнув, он повалился на траву. В панике Гейл схватился за ногу. Его лимонно-желтые глаза наполнились ужасом, когда он обнаружил на ней холодные, металлические челюсти капкана, прикованного цепью к дереву. Цепь и капкан были покрыты ржавчиной. Очевидно, их поставили люди, жившие в покинутой теперь деревне около сотни лет назад. Гейл лег на землю, проклиная людей, из-за которых ему приходилось терпеть такую боль. Он не думал о том, чтобы снять капкан. Он даже мысли не мог допустить о том, чтобы притронуться к пульсирующей болью ноге. Позвать своих? Гейл представил, как обращается к кому-то из стаи, и его желудок свело судорогой от страха. Оборотень просто лег на землю, опасаясь шевелиться.
Спустя несколько часов его нашел Орф. Гейл лежал на том же самом месте и в том же положении. Старший оборотень присел у ног раненного. Тот слабо шевельнулся, пробуждаясь ото сна, в который успел погрузиться.
"Слышь, братва, все сюда. Наш недоумок на капкан напоролся" - мысленно крикнул Орф.
"Где это он так?" - пришел сразу вопрос от Грита.
"На Заросшей Поляне".
Орф сел рядом с окончательно проснувшимся изгоем. Гейл, увидя его, дернулся, в попытке отползти и застонал - потревоженная нога отозвалась болью. Орф сидел, ничего не решаясь предпринимать, пока не появиться вожак. Сам он снять капкан не сможет. Если же Орф сделает что-то не так - ему от Грита влетит.
"Ну, что делать будем?" - спросила Амелия, когда вся стая собралась на поляне.
Он увидел, как напрягся Гейл, услышав, что сейчас будут делать. Сопротивляясь, даже он мог нанести серьезные раны. Орф и Ехид прижали изгоя к земле. Грит взялся за капкан и попытался разогнуть. Гейл взвыл и дернул здоровой ногой, больно ударив вожака в живот.
"Ума, держи его!" - раздраженно зарычал Грит. Волчица села на ногу Гейлу.
Вожак продолжал тянуть челюсти капкана в разные стороны, но ржавые пружины не поддавались. Гейл дергался как безумный, взвизгивая от боли, но вырваться не мог. Вожак замер, о чем-то думая.
"Больно!" - заплакал изгой. - "Мне больно".
Орф ударил его по лицу.
"Есть еще два выхода: оставить тебя подыхать или оторвать тебе ногу, но где гарантия, что ты после этого не сдохнешь?!"
Гейл замолчал, сдерживая всхлипы. Он втянул голову в плечи, косясь на Орфа.
"Орф, иди, помогай; Нибос держи мелкого" - приказал вожак.
Вдвоем оборотни еле разогнули капкан, и Амелия помогла Гейлу вытащить ногу. Гейл сел. Слезы все еще текли по его щекам. Он схватился за больную ногу и ту же отдернул руки.
"До чего жалкое зрелище" - пробурчал Орф и пошел к логовам.
Грит взял изгоя на руки и направился туда же. Гейл сразу стих и съежился, опасаясь навлечь на себя гнев вожака. Грит заметил это и хмыкнул. На поляне он посадил раненного на его любимое место под деревом.
"Все очень плохо, - сказал Нибос. - Кроме ржавчины, которая сама по себе опасна, на капкане был яд".
"Да, нашего заморыша это совсем доконает, - грустно сказала Ума. - Он ведь такой слабенький".
"Ты к нему неровно дышишь, али материнский инстинкт проснулся" - усмехаясь, спросил Ехид.
Волчица показала ему язык.
"Да бросьте вы! - вмешалась Амелия. - Нам всем его жалко".
Орф фыркнул и отвернулся, поглядывая в сторону изгоя.
Гейл заполз в нору и заснул. Ему снились какие-то кошмары. Просыпаясь в поту, он ничего не мог вспомнить. Сразу же снова погружался в сон. Когда же, казалось, спокойный сон снизошел на него, кто-то вырвал его оттуда. Чья-то рука, схватив Гейла за шиворот, выволокла его из норы.
"Ешь!" - Орф бросил перед ним кусок оленьей ноги и ушел.
Гейл принялся руками отрывать мясо. У него не было сил даже облик сменить. Он облизал руки и уснул на траве. Гейл проснулся оттого, что свет резал ему глаза. Похоже, что он проспал не только вечернюю, но и утреннюю охоту. Сказать, что он чувствовал себя отвратительно ничего не сказать. Гейл давно понял, что в кровь его попал яд. И теперь он убивал его, медленно распространяясь по телу. Суставы ломало, мышцы сводило судорогой. Оборотня мучили жажда и голод. Язык распух, а перед глазами стоял туман. Какой бы гадостью не намазали люди капкан, она предназначалась для простого убийства. Есть отравленное мясо никто бы не стал. Жаль, что оборачивание не помогает от яда так же как от переломов и вывихов. Перелом можно зарастить, а яд из тела почему-то не выводится.
Гейл скосил глаза, услышав шаги. К нему подошел Орф. Сил на то, чтобы забраться в нору не было. Гейл почувствовал прилив абсолютно не свойственного ему раздражения. Он хотел остаться один. Неужели ему даже умереть спокойно не дадут? Орф присел рядом с изгоем. Оборотни никогда никого не оставляют без помощи. Ситуации, когда они не могут помочь - они переносят с трудом.
Неожиданно Гейл подскочил и бросился на Орфа. Лишь молниеносная реакция последнего спасла его от клыков и когтей, нацеленных на горло. С безопасного расстояния Орф круглыми от изумления глазами смотрел на изгоя. Тот осел на землю, глядя на него красными опухшими глазами, затуманенными болью. В них читалась откровенная злоба. Губы искривились, показывая просто гигантские клыки, которые были совершенно сухими. Из пересохшего, воспаленного горла вырывалось рычание больше напоминающее кашель.
Орф испугался. Яд настолько преобразил вечно ноющего изгоя, что того было просто не узнать. Оборотень поблагодарил Повелителя за то, что не он угодил в капкан.
Гейла скрутило судорогой. Он, кашляя, повалился на землю, и снова застыл, неподвижно глядя в одну точку. Орф поспешил к остальным, ждавшим его на другой стороне поляны.
"Вы бы видели его клыки! - воскликнул он, подойдя к ним. - Клянусь когтями, Повелитель, наделив его хилым телом, одарил такими клыками, каких еще не было не у одного оборотня".
"Выходит, - хихикнула Ума. - В чем-то он нас все же превзошел".
Оборотни замолчали. Всем им было больно терять даже такого незначительного члена стаи.
Первым почуял чужаков Нибос. Он вдруг повернул голову в сторону, где лежал изгой и застыл как изваяние. Нибос был старше всех в стае. Хотя особой физической силой он не обладал, зато был незаменим, как знаток растений и сильный маг. Именно он первым замечал, если в лесу было что-то не так.
Очень крупный серый волк трусил по лесу. Он был слишком крупным, для того чтобы сойти за обычного зверя. Ни один обычный волк не достигает в холке почти полутораметровой высоты. За ним едва поспевая, спешили два человека: мужчина и женщина. Оборотень не обращал на них внимания. Его заботило только то, что он почувствовал в этом лесу. Здесь жила стая его сородичей. И один из них был при смерти. Человек знал, как спасти больного, поэтому оборотень не задумываясь, пошел к ним. Он вышел на поляну. На дальнем ее краю сгрудилась стая. Вожак ее был сильно обеспокоен. Не требовалось даже поединка, чтобы понять, что чужак сильнее него. Мимолетного взгляда чужака хватило, чтобы вожак отступил и опустил глаза, признавая его главным. Пришлый оборотень, уже в человеческом облике, остановился недалеко от раненого, сложив руки на груди. Он не подходил к нему, зная, что тот может быть опасен, несмотря на то, что выглядит очень слабым. На поляне появились люди.
- Лойд, тебя ждать никто не учил? - была первая фраза мужчины, когда он отдышался. Потом он увидел умирающего оборотня и стаю стоящую на другом конце поляны.
- Сейчас посмотрим, - пробормотал он, накладывая на больного парализующее заклятие.
Пока маг занимался осмотром больного, женщина отдыхала, усевшись на поваленное дерево.
От стаи несмело отделился оборотень, поражавший вампирской белизной кожи. Он, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, остановился в нескольких шагах от пришлого оборотня. Лойд нахмурился, глядя оборотня-альбиноса. Потом его лицо разгладилось, и на нем появилась улыбка. Он краем глаза заметил подошедшего к ним вожака, но не обратил на него внимания.
"Нибос, Ты ли это?" - не веря собственным глазам, спросил он.
"Я, папа" - альбинос тоже улыбнулся, но все равно не решался подойти сам.
Лойд, давно привыкший, что ему все оборотни безоговорочно подчиняются, сам обнял сына.
"Две тысячи лет не виделись! А, кажется, что прошло все десять!"
Они оба были из первого поколения Проклятых, появившихся десять тысяч лет назад. Отец и сын жили в одной из деревень, на которые пало Проклятие. Но Лойд был самым сильным не только физически, но и в магии в своей расе. Нибос почти равнялся ему как маг, но сильным оборотнем его назвать было нельзя. О чем говорил его статус в стае - всего десять лет как он был на ступень выше изгоя.
- Так, друзья мои, - сказал человек, отвлекшись от больного. - Где тот капкан, который укусил мелкого?
Лойд вопросительно посмотрел на местного вожака. Следуя порядкам, он не собирался ставить сына выше местного вожака, на что тот и не претендовал.
Вожак поманил их обратно в лес.
- Лойд, возьми мелкого и идем, - распорядился человек.
Мужчина шел за вожаком, за ним - женщина, следом Лойд, державший на руках больного. Замыкал шествие Нибос. Они вышли на Заросшую поляну. И человек принялся осматривать капкан, оставленный оборотнями там же, где он ржавел до этого, но уже безопасным. Мужчина осмотрел капкан со всех сторон, пощупал, понюхал, поскреб. Только не облизал. А может, и облизал, если так яда не узнал, кто их магов знает.
Три оборотня и женщина сидели и смотрели, как мужчина смешивает травы и порошки, и что-то бормочет, леча больного. Потом он влил раствор в рот умирающему. Тот закашлялся, но принуждаемый более сильной волей, выпил.
-Отлично, - сказал мужчина, вставая. - Вы можете не беспокоиться, денька через два он снова будет здоров. Я пока за ним присмотрю.
Грит благодарно кивнул человеку и пошел к остальным. Нибос поспешил следом, так как не хотел оставаться в компании людей. Лойд, чуть помедлив, пошел за двумя местными оборотнями.
Когда Гейл пришел в себя, то увидел метрах в двух от себя женщину-человека. Он испугался ее. Однако он был очень слаб, чтобы убежать. Единственное, что ему удалось сделать - это отползти от нее еще на три метра. Дальше его не пустила цепь, тянущаяся от ближайшего дерева к ошейнику на его шее. Гейл смутно помнил какие-то образы, но они упорно отказывались складываться в единое целое. Он посмотрел на свою раненую ногу. Она почти зажила. Гейл не мог понять - почему он еще жив. Яд должен был убить его. Оборотень сел, опасливо поглядывая в сторону женщины. Однако никакой видимой угрозы от нее не исходило.
-Я смотрю, мелкий в себя пришел, - на поляну вышел мужчина. - Ну, Кора, когда это случилось?
- Да, только что, - скучающе ответила женщина. - Когда мы двинемся дальше?
Мужчина не ответил. Он спустился к реке, протекающей рядом с поляной. Сидя, он перебирал свои вещи, что-то напевая под нос. Кора уловила несколько фраз и поморщилась. Песенка была похабной. В ней пелось о прелестях шлюхи снятой на ночь.
- Николя! - громче окликнула мужчину женщина. - Когда мы двинемся дальше?
- А? - рассеяно переспросил мужчина, услышав свое имя. - Через два дня. А ты куда-то спешишь?
Кора пожала плечами. Ей и впрямь некуда было спешить. Вообще-то она была таким же наемником, как и Николя. Правда, его сильно отличало от простого воина то, что он был магом. А ее отличие заключалось в том, что она была женщиной. Близким другом и напарником ее был оборотень. Это заставляло их думать, что и она владеет магией. Подобное заблуждение избавляло ее от многих неприятностей, преследующих одиноко путешествующую женщину. Она опять посмотрела на выздоравливающего оборотня, который по сравнению с ее приятелем выглядел, мягко говоря, жалковато.
На поляне появился Лойд. Он прошел мимо собрата, откровенно не обращая на него внимания. Маленький оборотень, как видно, давно привыкший к этому, лишь опустил голову.
Кора никак не могла понять заковыристое сознание оборотней. Лойд несся как ужаленный, когда этот несчастный был при смерти. Теперь же проходя мимо, он просто излучал презрение. Николя несколько раз пытался объяснить ей законы, царящие среди слуг Странника, в частности среди оборотней. Но Коре до сих пор это казалось непонятным и диким.
Лойд сел рядом с Корой и равнодушно уставился на воду.
Гейл почувствовал благоговейный трепет. Оборотень прошедший мимо принадлежал к первому поколению. Нибос тоже, но в этом было что-то особенное. Все чувства кричали Гейлу, что это величайший из его прародителей. Тот оборотень-одиночка, о котором ему рассказывали его отец и мать. Гейл опять почувствовал привычную душевную боль. Он никогда не станет таким! Да что таким. Он и не мечтает занять то место, которое занимает Нибос. Гейлу по силе даже до него далеко. Он всего лишь слабый изгой - объект жалости и насмешек. Гейл незаметно подполз к дереву, к которому был прикован и спрятался за него. Он знал только один способ выпускать свое горе наружу. Других эмоций у него не было. Сколько он себя помнил, он не разу не смеялся. Как обычно изгой беззвучно заплакал, проклиная себя. Находиться рядом с таким оборотнем - было невыносимо. Гейл не испытывал зависти - это чувство было ему не знакомо - только боль.
Неожиданно Лойд встал и пошел к дереву, за которым спрятался выздоравливающий пациент Николя. Кора проводила его озадаченным взглядом: оборотень не высказывал к собрату никакого интереса. Лойд обошел дерево и остановился. Он мог ощущать отголоски чувств, проникающие сквозь щит, которым окружил себя изгой. Тот хотя и был слабаком, но не был озлоблен, как те изгои, которых он встречал раньше. Вообще-то настолько слабые оборотни были чрезвычайно редким явлением. Этому изгою было из-за чего комплектовать. Хотя оборотень, находящийся "на дне" не подвергается сильному унижению. Скорее о нем заботятся как о слабейшем звене в стае. Но подобные этому изгои обычно озлобленны на весь мир. Никто из таких долго не живет. Они словно специально ищут смерти и всегда ее находят.
Этот изгой, которого, как Лойд узнал от вожака, звали Гейл, был другим. Он был робок. Может быть, он был бы милым, добродушным, если бы не был чудовищно застенчивым.
Гейл, не замечая его, бесшумно всхлипывал. Лойд сел рядом с ним. Гейл увидел его и замолк, испуганно дрожа. Одиночка улыбнулся, обнял изгоя за плечи и привлек к себе. Гейл приник к его широкой груди, боясь сопротивляться.
"Не бойся, - ласково сказал Лойд. - Я тебя не обижу. Если хочешь - поплачь".
Гейл уткнулся лицом ему в рубашку и снова зарыдал. Его как будто прорвало. Он плакал, наверное, с час. Потом он медленно успокоился. Лойд все это время молча поглаживал его по волосам. Гейл знал, что это долго не продлиться, поэтому пытался насладиться неожиданной заботой в полной мере. Незаметно для себя он заснул. Лойд осторожно уложил его под деревом и ушел к людям. Следующие два дня он подходил к Гейлу только для того чтобы оставить еду. Но Гейл все равно чувствовал себя счастливым. И лежа в полудреме под деревом, он даже один раз незаметно для себя улыбнулся. Кто-то все же не брезгует общением с ним, не насмехается над его бессилием.
Через два дня человек снял с Гейла цепь. Когда он подошел к оборотню, того начало трясти. Еще бы, это же человек! Один из злейших врагов оборотней. И то, что он помог изгою, дела не меняло. Мужчину это, похоже, не огорчало. Было видно, что он, как и Прародитель привыкли к страху оборотней.
Целых полчаса, после того как трое странников ушли, Гейл сидел под деревом. Потом он встал и побрел к логовам. Его начал снова мучить страх. Вдруг они прогонят его? Бросят одного. Скажут, что им не нужен такой неудачник, который в один прекрасный день может навлечь на всю стаю беду. Чем ближе он подходил к логовам, тем сильнее становился его страх. Наконец впереди появилась поляна, на которой обычно отдыхала стая. Она оказалась пустой.
Сбоку послышались шаги. С воплем "Кто пришел!" - на шею Гейлу бросилась Ума. Он смутился. Он ожидал чего угодно, но только не такого приема. Он даже забыл, как обычно испугаться.
"Наша маленькая плакса!" - появившийся как из-под земли Орф, отвесил изгою дружеский подзатыльник.
"Они что, с ума все посходили?" - удивился еще больше Гейл, когда его окружила, дружески приветствуя, вся стая. К Гейлу стал возвращаться былой страх. Слишком неожиданным оказалось для него такое развитие событий. Он почувствовал, как в горле встал ком и к глазам подкатили слезы. Ума заметила его состояние и повлекла на поляну. Там все расселись. Ума усадила изгоя рядом с собой.
"Ну что теперь?" - закатил глаза Орф, увидя, что Гейл плачет.
"Не злись, сам назвал его плаксой" - Ума обняла Гейла и чмокнула его в губы. Тот покраснел как вареный рак и руками закрыл лицо. Все захихикали. Ехид, изображая Уму, обнял Нибоса и с чувством поцеловал его. Нибос скривился, прищурившись. Грит с Орфом захохотали, тыкая в сторону Нибоса пальцами. Амелия, улыбаясь, покачала головой.
Гейл сидел и слушал веселую болтовню. Ему хотелось убежать к своему любимому дереву, но Ума крепко держала его за плечи, так что изгой поневоле втягивался в общее веселое настроение. Он не собирался смеяться или что-то говорить, в общем-то, на него и внимания не обращали, и скоро Гейл снова почувствовал себя более-менее в своей тарелке.