В пятницу утром жена с улыбочкой Лабухову Алексею Пантелеймоновичу сказала: "Вечером идём на новоселье к Свинцовым, подарок беру на себя - ты должен к подарку купить им красиво составленный букет.Деньги вконверте.Хорошенькопобрейся!"
Лабухов от такой новости соколино, по-мужски рухнул настроемис отвращением через силу стал бриться."Какой там букет, где это взять, зачем их покупают, если прок от цветка...ноль дырявый?.." - он думал в ванной у зеркала, ощупывая в заднем брючном карманеконверт, в котором былите целевые деньги.Цветочкиоказалисьполделом -половинкойбеды:ещё пришлось напялитьсорочку,на шее затянуть удавку и влезть впиджак, хотя кругом стоялилето,жара.
На работе сотрудники, кореша и соратники,то есть близкие люди, из почтения к знаниям и из глубокого уважения к опыту Алексея Пантелеймоновича ласково и все поголовно его звалиЛёхой.Дело в том, что он точно и безошибочно знал, где поблизости от предприятия и по-скорому можно тяпнуть, глотнуть, опрокинуть, зашкалить, алкнуть, пропустить, засадить и, само собой разумеется, оттянуться или душевно расслабиться. В этом деле он каждому толково мог объяснить и посоветовать.
Так вот, в тот самый день Лабухов выскочил в обед с предприятия до ближней точки плеснуть в душу пивка и вдруг случайнозаметил, что кругом и повсюду натыканы магазины, ларьки, лавки, киоски, палатки, прилавки с цветочной торговлей. Он удивился до крайности, так как раньше ничего подобного рядом с родным предприятием не замечал.То ли их ночьютут возвели, толи их только открыли - начхать; Лёха жутко обрадовался, ощутил облегчение и почтикрылато, в свои 46 годков, двинул ккиоску. По пути он вытянул изо рта укуренный сигаретный бычок и щелчком послал его по кривой в небеса. Небо окурок не приняло и вернулоземле.
Лёха подошёл к опрятному милиционеру приятной наружности, у ног которого приземлился его дурнойокурок - то есть, подошёл к милиционеруещё до пивка.
- Вынужден вас оштрафовать, - официально, но как бы переживая, сказал милиционер-старшина, глядя на Лабухова, который был в пиджаке и при галстуке по случаю новоселья у Свинцовых.
Ничто не могло обломить перед пивком радужного, легкокрылого настроя Лёхи. Внутренне радостно согласился он с неправильностью поступка и закивал согласной своей головой. Мало того, захотелось заклеймить неправильность поступка скорыми словами. Он заклеймил:
- Чего там, ... ... ... ! Нечего, это самое, ... ... ... родной город! Когда кругом, ... ... ... лето такое и ... ... ... , так сказать, птички ... ... ..в кустах ... ... ... хоромпоют!
- Мм-да, придётся присовокупить и за выражения, - расстроился старшина и достал книжку со штрафными квитками. - Тем более, в это время рядом детишки шли с воспитателем.Ведь вы не могли их не заметить!
- Правильно! - с трудом подавляя в своей речи лишнее, согласился всё ещё жизнерадостный и бодрый Лёха. - Так его.., тось, меня! Нечего, понимаешь, словами такими, значит,там и того!..
Лёхины руки яростно прочертили по воздуху, подтверждая искренность приступа взрывной, могучей самокритики. Возможно, этим бы всё и окончилось, но на беду со стороны его левого локтя подвернулась, неизвестно откуда, утомлённая пожилая приличного вида гражданка с большим прозрачным пакетом. Жест самокритики пришёлся ей по предплечью. Пакет шлепнулся на асфальт и в нём очень наглядно разбились: баночка сока, бутыль минеральной воды, большая банка маринованных огурцов, банки сметаны, горчицы, кетчупа и майонеза. Гражданка ахнула и схватилась целой рукой за ушиб, выражая при этом словами резкий свой протест. Минуты через три она довела протест до конца и замолкла, требуя глазами возмездия.
- Придётся присовокупить, - заметил вежливо и с явной досадой милиционер, кивая на огурцы в майонезе, и вступил в переговоры с потерпевшейгражданкой.
Итоговый счёт составил странную сумму - 716 рублей 39 копеек.
- У меня только вот.., - протянул Лабухов целевые 500 из конверта и две кровныесотни, которые тёрлись в пиджачномправом кармане. Эх, на цветы ж были деньги! Сеньке Свинцову на новоселье! Не знаете, сколько стоит в лавке букет?
- От 450 и до... выше крыши, - вздохнулапотерпевшая.
- На цветы, вы сказали? - переспросил старшина. - На новоселье букет? Свинцову? А кто этот Сенька? Впрочем, не столь даже важно! Букет, стало быть, по приятному поводу! А я к вам, гражданин, с каким-то штрафом - стыдоба! - добавил он, стушевался и отчётливо, ярковсем лицомпокраснел.
- Да вы не того... Я уплачу! До своих вот слетаю занять и мигом сюда вернусь, - взыграла волна благородства в организме у Лёхи. - Поклясться могу!
- Ну уж нет! -жёстко, решительно, отрезал милиционер.- В моей личной практике много всякого криминального случалось, а тут ведь новоселье!..
- Ага, у Сеньки Свинцова, - Лёха мотнул головой. - И чёрт с ним, с пивком!..
- От пива отказался ... - сказала задумчиво гражданка, зажмурилась. - Я тоже отказываюсь от всех компенсаций за кетчуп, за сок и огурцы, раз цветы к новоселью.
- Гражданин, вы свободны! - объявил старшина и смял штрафные квитки.
- Как так? - стыдясь и потея, замахал рукамиЛёха. - Рвать-то нельзя, они уже... документ.Документы все для архива, рвать-то никак нельзя!
- Я только смял, я сам оплачу, - жёстко ответил милиционер и посмотрел Лёхе прямо в глаза. - Не думайте впредь о милиции что-топлохое!
Тут Лабухов в свою очередь поглядел гражданке прямов глаза, а гражданка - милиционеру. Так они некоторое время стояли, глядя друг другу в глаза, передавая глазами тёплые чувства, мысли.Затем милиционер облегчённо вздохнул и показал жестом Лёхе на цветочный киоск.
В новой квартире за столом у Свинцовых всё шло своим чередом до пятого тоста за новый японский цветной телевизор и за минерализатор воды "Кеосан" из Южной Кореи. После этого тоста гость Соловейко сделал намёк, что хватит пить за обновки просто так, пора перейти к анекдотам и пить под анекдоты, чтобы все пили и заодно смеялись. Гость Гвиневич рассказал анекдот, который все знали, но сделали вид, что смешно. Следом за ним гость Растопырин вилкой постучал по бутылке намекая, что просит внимания, и рассказал байку о том, как ехал министр со службы домой и увидел, что в переулке двое верзил лихо лупят пожилого малыша с бородкой. Он приказал остановиться и вместе с охраной подошёл к месту побоища, сказал тем верзилам, де подло вдвоём дубасить махонького мужичонку. Один из верзил ответил министру, что если б он только знал, за что его тут лупят, тосам бы от души добавил. Министр, естественно, и спросил, мол за что. Верзилы хором ответили, мол впредь пусть не рассказывает бородатые, старые анекдоты.
После этой истории Растопырина, гость Гвиневич насупился и возникла долгая пауза.Другой старый анекдот он рассказать не захотел, а без другого старого анекдота никто не пил и не смеялся. Тут-то гостю Лёхе и пришло в голову рассказать происшедшую с ним ту историю. Она-то уж точно новая! Выслушав эту историю, половина гостей ещё больше насупилась, а другая - сталастранно рассматривать потолок и люстру, за которую уже пили. Так или иначе, возникла новая пауза с общим молчанием, причём и хозяева смотрели косона гостя Лёху. "Ей богу же, не вру! Как сказал, так всё и было!" - ёрзая задом по стулу, попытался доказать гостям и хозяевам Лабухов. И тогда всем стало ясно, все разом поняли, что это враки, что точно - не было этого и быть не могло.
- Лёх, обижаешь! - мрачно заметил Сенька Свинцов, пыхтя и пультом сбивая с экрана нового телевизора каналы, на которых былареклама. - Ты зачем про букет ерунду намолол с намёком, мол сколько на нас потрачено? Мы разве меньше из расчёта на душу за стол вон угробили! Мы ж с тобой в корешах лет двадцатьуже инженерим. Эх, я-то думал.., хотел вас и на дачу к себе на выходныепригласить..."
По дороге домой жена Лёхи кипела от злости и была как бы расстроена. "Нет, надо же! Надо ж! - выговаривала и шипела она. - Как всегда, набухатьсябез меры и рассказать такую пошлую глупость. Все ведь подумали, что держишь их за кретинов или сам ты урод! Мне теперь от стыда перед Любкой и всеми - провалиться, засохнуть или сгореть! В понедельник с утра сам пойдёшь в психдиспансер! Без справки от психиатра, что ты только дурак, в дом не пущу!" Вслед за этим она употребила и ещё ряд всякихсловечек, за которые, по мнению Лёхи, её тоже можно было бы привлечь. Он резко обернулся от серой обиды и чёрного горя, но позади не оказалось ни благородного чистюли мента, ни, разумеется, той гражданки спакетом и продуктами.(24578/м-14-ап)