Это была осень 93-го года. В стране произошел второй путч. В Москве был комендантский час. На Казанском вокзале я ждала своего поезда.
Это было странное время. Мы все еще верили в светлое будущее. Мы все еще очень хотели любить. Мы все еще много общались. В застольях звучали Пушкин, Есенин, Высоцкий, Окуджава. Появились Булгаков, Бродский, Галич, Герман, Приставкин, Тендряков. Мы уже узнали, что такое голод, стрельба на улицах. Знали, что за шубу могут убить.
Потом это все уйдет. Уйдут боевые "бригады", уйдут Пушкин и Галич. Люди перестанут общаться. Разделятся на тех, кто считает каждую копейку и на тех, кто не считает за деньги сотни тысяч долларов.
Владимир Тендряков. "Хлеб для собаки". Странная повесть из разорванных воспоминаний-притч.
Многие из глав я не помню. Но одна кинематографически въелась в память и свербила мозг. Эти кадры и крутились в моей голове на Казанском вокзале.
"Послереволюционная Россия. Женщина в опрятном и поношенном пальто с бархатным воротничком и столь же опрятным и поношенным лицом поскользнулась и разбила стеклянную банку с молоком, которое купила у перрона на станции. Молоко вылилось в обледеневший нечистый след лошадиного копыта. Женщина опустилась перед ним, как перед могилой дочери, придушенно всхлипнула и вдруг вынула из кармана простую обгрызенную деревянную ложку. Она плакала и черпала ложкой молоко из копытной ямки па дороге, плакала и ела, плакала и ела, аккуратно, без жадности, воспитанно".
Как страшно было это читать! А как страшно это было видеть!
От мыслей отвлекла меня нищенка. Их в 90-х как-то сразу стало очень много. В подземных переходах вокзала они чувствовали себя вольготно, сношались на глазах у прохожих.
Эта несла оставленную кем-то бутылку с недопитой водкой. Споткнулась. Бутылка разбилась, ее содержимое образовало на асфальте маленькую лужу. Бомжичка опустилась на колени, подобрала осколок и стала им аккуратненько собирать водку из лужи, точно так, как собирала молоко та женщина из книги.
Господи, какая гримаса времени. Как изменилась страна, как изменились люди!
Сегодня вокзалы очищены, и внешне все, вроде, благополучно. Только почему-то мне иногда кажется, что мы так и не вышли из ноября 93-го.