Oleg Vsegdaev : другие произведения.

Стражи хроник. Эксептиoн

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эта первая часть фантастической саги рассказывает об астральном и физиологическом переплетении миров, один из которых существует на внутренней поверхности сферы, освещаемой ядром планеты Эксептион. Главные персонажи повествования становятся участниками хронологически последовательных событий вне хронологии времени. В разных временах, в разных мирах и под разными ракурсами восприятия. Здесь описываются интриги, любовь, предательство и всё то, что свойственно не только людям... не только в нашей галактике... и не только это...
  От автора
  
  За безопасной фальшью,
  Укрытые цинизмом,
  Комфортной сонной блажью,
  Непрожитые жизни.
  Как искренняя лживость,
  Грехи, предназначенье -
  Иллюзий бережливых
  Покинутые сени.
  Там правда во спасенье
  Торгует свои тени,
  Где плата без размена,
  А сдачею сомненья.
  В надгробиях оценок
  Стена образованья.
  И будь зубами цепок,
  Грызи и прочь стенанья!
  Висит в петле безмена
  Окурок да охлебок,
  Противовесом бренным
  Захваленный оттенок.
  Там вне закона ветер,
  За свою суть в табу.
  Запретно слово "вместе"
  Ведут по одному.
  Склоняет свою гриву
  Душевная усталость.
  Фантомной ностальгией -
  Младенческая старость.
  Витают словно хлопья,
  Как опыта обрывки,
  Костры мечи и копья,
  Гримасы и улыбки.
  Я отломлю лучину
  И свой зажгу костёр,
  Открытого камина
  Тепла души шатёр.
  Штормов бывалых брызги,
  Гляди, как освещают
  Укутанную исстарь,
  Над головой мерцая.
  Друзья ночного бденья,
  Огни большого взрыва,
  Застывшее творенье,
  Ничтожный миг порыва.
  Представь, что оживился
  Он, хлопнув, прогремел.
  И взрыв освободился,
  Как Дух от наших тел.
  Чтобы взамен рождаясь,
  Другая чья-то быль
  В мгновеньях созерцалась,
  Как бездны звёздной пыль.
  А следующей вспышке
  И уровню Творца
  Потребуются фишки
  Из твоего ларца.
  Где с ненавистью грудой
  Любовь и состраданье,
  Что выпадут на судьбы
  И миги созерцанья.
  
   Хочу пояснить мотивы, побудившие написание данного произведения. Это послание в виде художественного приключенческого повествования. Послание самому себе на тот случай, если мне в будущем придётся ещё раз проходить один из земных путей познания. Я собрал весь накопленный опыт к моменту написания данного ракурса в надежде на то, что это произведение попадётся мне на глаза где-нибудь в следующей жизни. В таком случае, я полагаю, что не смогу не прочитать то, чем когда-то заботился сам. Я оставляю это как подсказку самому себе, так как знаю, что вся или большая часть моей памяти об этой жизни будет недоступна в следующей. Особые приметы для узнавания себя: люблю людей, не люблю зло, люблю любить и немного вредный, совсем чуть-чуть.
  В дальнейшем я буду писать о тех же персонажах, но в других ракурсах, в другой хронологии времени и в итоге постараюсь максимально раскрыть, в первую очередь самому себе, секреты нашего пребывания на этой чудесной планете. Номер излагаемого ракурса имеет больше отношение к нумерологии чем к последовательности изданий. Раскрывать себе и Вам вышеупомянутые секреты я буду исключительно в художественной форме и в приключенческом жанре, так как понимаю, что вряд ли мне - тому другому будет интересно воспринимать информацию в виде скучно-научного повествования.
  Приведённые тут миры и персонажи предполагаемо вымышленные. Самое главное в любом творчестве - это вызванные им ассоциации. Так сказать, послевкусие. Хотя, как знать? Ведь существует ровно то, во что мы верим, и, в таком свете, я рекомендую каждому и в том числе самому же себе тщательно выбирать то - во что верить. Чудеса, в антивирусе Вашего мозга предлагаю добавить в исключения. Заявляю на полном серьёзе и со всей ответственностью:
  
  В ЧУДЕСА НАДО ВЕРИТЬ ВСЕГДА!!! Хотя бы потому что они вокруг. Надо просто их увидеть.
  
  Пользуясь случаем хочу передать себе - тому другому привет. Передаю: Привет)))
  
  Тёплый ПРИВЕТ))) и тебе мой дорогой читатель если ты это вдруг не я.
  
  Тем, кто не боится новостей и приключений,
  
  Всем, кто слышит ветер,
  
  И просто всем:
  
  В добрый путь!
  
  
  Дьявол пришёл по наши души
  
  И малый страх что чует зверь - тропинка в чью-то душу.
  Врата в неё - то смрад оцепененья.
  
  - Вы можете, хоть сколько-нибудь, внятно объяснить: как случилось так, что двое вооружённых до зубов солдат вермахта, упустили одну хрупкую безоружную девушку? И избавьте меня, ради всех святых, от сказок про духов и приведения! Мы все здесь взрослые люди.
  Солдаты сидели за столом в одном из кабинетов штаба. Штабс-фельдфебель, созерцая их явно шокированный вид разлил по стаканам коньяк. Их взоры были затуманенными и отстранёнными. Один из солдат жадно вцепился в предложенный стакан дрожащими руками, разом осушил его и поднял глаза. В них была безысходность. Второй всё ещё смотрел сквозь бутылку, стоящую на столе.
  Но тут допрашивающий резко встал и вытянулся в приветствии - в кабинет зашёл офицер СС. Выработанный рефлекс подстегнул и гренадёра. Выкинув вверх правую руку, левой он уже толкал в плечо обер-ефрейтора. Но тот как будто ничего и никого не видел, и только шатался от этих толчков. Заботливый товарищ, таким образом, всё ещё пытался напомнить ему о воинском этикете и субординации.
  'Обер-ефрейтор Клейн! Извольте не забываться! - одёрнул поверженного в транс подчинённого штабс-фельдфебель. Затем он обратился к вошедшему и тоже уже вытянувшемуся в ответном приветствии офицеру, - Весьма странный случай господин гауптштурмфюрер. Вы только послушайте их. Один несёт какую-то чушь про злых духов, а второй похож на контуженого, при том что медики говорят, что он абсолютно здоров'.
  Гауптштурмфюрер Нойман подошёл к столу и сел на один из свободных стульев напротив допрашиваемых, дав знак остальным последовать его примеру: 'И так, - начал он, - Давайте-ка сначала и по порядку, - он пощёлкал пальцами перед застывшим взглядом 'контуженого', - Возьмите же себя в руки! Ну же! Выпейте в конце концов'.
  Оцепеневший солдат резко поднял расширенные глаза. Они были полны ужаса. Он стал говорить медленно и дрожащим голосом и только повторял: 'Это был сам дьявол. Это он пришёл по наши души. Это воздаяние за наши грехи, - его будто зациклило, - Я знаю, это был дьявол. Никому не избежать воздаяния...'
  Нойман повернулся ко второму допрашиваемому: 'С ним, пожалуй, всё ясно. Для вермахта он потерян. Ну а что можете сказать вы?'
  От принятого коньяка у гренадёра прорезался голос: 'Когда мы прибежали на выстрелы, нас встретили огнём. Конвой, сопровождавший пленную, был уже мёртв. Кто-то или что-то помогало той девушке. Нас поливали автоматными очередями из окна одного из полуразрушенных домов. Когда же мы заняли позиции и пытались стрелять, что-то не давало нам прицелиться должным образом. Я понимаю, что это звучит нелепо, но оно откидывало в сторону наше оружие всякий раз, когда мы пытались выстрелить. Со всем уважением, Вы бы не испугались в такой ситуации господин гауптштурмфюрер? Естественно мы пустились бежать, но оно не отпускало нас. Что-то невидимое цепляло нас за ноги, опрокидывало наземь и таскало за волосы и одежду. Мы стреляли. Мы стреляли во все стороны, но всё это было бесполезно...'
  
  
  
  Эксептион
  
   Взявшаяся буквально ниоткуда, неожиданная вспышка полностью дезориентировала Оммуила. Кратковременной энергетической перегрузки хватило для потери контроля над экспедиционным телом на несколько секунд. Когда синтетическое тело разведчика снова стало управляемым, челнок уже вспахивал поверхность Эксептиона. Подпрыгивая на холмах, он вздымал к ночному небу клубы пыли и ошмётки грунта.
   Оммуил чувствовал корабль так же хорошо, как и своё тело - он был сконструирован как его продолжение. Силовая система корабля была повреждена. Он также констатировал потерю двух офицеров низшего звена. Их повреждённые тела не подавали признаков жизни. Такие качества небиологических экспедиционных тел подразделений Олхоума, как прочность, долговечность и функциональная универсальность, зависели от ранга их владельца и условий выполняемой им миссии.
  Наверняка, его спутники поступили согласно директиве, предписывающей мгновенный астральный прыжок в случае повреждения тел. Это требовало особой сноровки. Не все офицеры низшего звена проходили соответствующую подготовку. В этой планетарной системе нельзя было мешкать с астральными перемещениями. Существовал большой риск угодить в силовые экраны - ловушки. При помощи них вражеские силы контролировали эту планету-тюрьму для бессмертных сущностей.
  Во время 6797-го цикла инитиум, в горах этой планеты была уничтожена база межгалактического конгломерата со всем её персоналом. Атаковавшие силы противника появились буквально из ниоткуда и совершенно внезапно. Не ведая об астральной ловушке Сиксиза и не зная алгоритма её воздействия, обитатели базы попадали в неё словно мухи в паутину, сразу же после того как покидали повреждённые тела. Эти силовые арканы снова и снова отправляют бессмертных прямиком в биологические тела Эксептиона, стирая их память в промывочных машинах. И так после окончания каждого коротенького физиологического цикла.
  Долгое отсутствие связи с базой на Эксептионе послужило поводом для отправки туда поискового отряда с боевым охранением. Но связь была потеряна и с ними. Ни члены поискового отряда, ни персонал потерянной базы до сих пор так и не были найдены.
  Поисковые операции на этой планете усложнены ещё и тем, что бывшие представители бесчисленных рас и цивилизаций всей вселенной рассредоточены по всей территории этой планеты. Отживающая свой век империя ссылает сюда всех, кто доставляет хлопоты её системе и не вписывается в её раболепное и холодное общество. Вольнодумцы, гении и творцы влачат своё сонное существование вперемешку с моральными извращенцами и патологическими тунеядцами. Только сильные духовные сущности способны преодолеть имплантированное программное обеспечение в процессорах своих тюремных биологических тел.
  Вполне вероятно, что пропавшие соратники Оммуила, вместе с остальными узниками Эксептиона, теперь называют его 'Земля', а себя они называют людьми.
  В последний раз, он вторгался в пространство этой планеты в 1914-м году по местному исчислению. Тогда была обнаружена база империи Сиксиз на планете под местным названием 'Марс'. Та самая дислокация старой империи, с которой было атаковано расположение миссионеров в Гималаях. Тогда разведчик оккупировал тело эрцгерцога из царствующего клана физико-географического образования 'Австрия'. Внедрённый в человеческое общество под таким прикрытием, он должен был собирать информацию о текущих локальных социальных процессах. Однако он не предусмотрел, то - насколько ненавидели семью Габсбургов отдельные социальные группы страны. Он был лишён этого аватара. Застав врасплох, его застрелил какой-то студент.
  Того непродолжительного времени, в течении которого он был совершенно дезориентирован, вполне хватило, чтобы попасть в паутину Сиксиза. 29 лет по земному исчислению он удерживался в плену на скрытой базе противника на Марсе. Высокое духовное образование офицера межгалактического конгломерата Олхоум помогло ему бежать. В результате неимоверных усилий он удержал свою память. Выбравшись, Оммуил сразу же вернулся на базу на поясе астероидов. По указанным им координатам был отправлен линейный крейсер. База врага была уничтожена.
   Несмотря на эту победу, основная часть машинного комплекса Сиксиза продолжает функционировать и пленение силовым экраном продолжает осуществляться из других скрытых локаций.
  В данную миссию разведчика конгломерата входило измерение состояния атмосферы после ядерных испытаний. Печальная ирония ситуации с атомными взрывами заключалась в том, что их осуществляла раса, которая смеялась над шуткой про примата с гранатой. Будучи низкоорганизованным племенем брутальных папуасов с копьями, они мнили себя высокотехнологичной цивилизацией.
  Рейдеры Олхоума всегда владели только информацией, необходимой для их текущей миссии. Оммуил запросил подробные данные о необходимых параметрах планеты, на которой терпел крушение его корабль. Ответ пришёл незамедлительно:
  Время формации внешней сферы Эксептиона: 1947-й планетарно ротационный цикл по ложно-десятеричной системе исчисления Сиксиза от условного начала. Местность: географически ограниченное сообщество муниципальных образований с обособленными правовыми полями. Язык - данные устарели. Планета живёт в симбиозе с её углеродной и кремниевой жизненными формами. Она состоит из двух, вращающихся в противоположные стороны сфер, размежёванных магмой и её газами.
   Эта информация удивила Оммуила - ведь он уже бывал ранее среди людей, но ни люди, ни он и не подозревали о существовании внутренней сферы. Возможно это не имело никакого смысла и практического значения для его предыдущих миссий на эту планету.
   Он продолжал принимать послание:
  Вращением внутренней сферы обеспечивается устойчивое положение оси вращения всей планеты. Внутреннюю поверхность над ядром, так же населяют бессмертные. Они являются смотрителями местной фауны, формирующей отрицательный заряд материнской сферы. Эти существа способны находиться вне физических тел и преобразовывать тонкую энергию отрицательных эмоций в более грубую электрику. Деятельность внутренней формации, это залог общего энергетического баланса планеты - генератора магнитного поля.
   Есть информация, что сущности из искомой группы были расщеплены на два или несколько индивидуумов и расселены на обе сферы планеты. Они сделали всё, чтобы мы не могли найти миссионеров с нашей базы.
   Ты знаешь, что правила запрещают посвящать в общие хроники действующие лица. Можем сообщить, только то, что крушение твоего челнока соответствует планам этой материальной вселенной. Координаты пространственно-временной точки для внедрения во внутреннюю сферу будут предоставлены после ознакомления с её гипотетическими хрониками вне нашего вмешательства. После внедрения во внутреннюю сферу, время внешней сферы будет доступно в любой точке по согласованию с координаторами.
   Исходя из сложившейся ситуации даём следующие директивы:
   2. (по старой традиции директивы начальства начинались со второго пункта) Обновить устаревшие данные по необходимым локальным языкам для расшифровки прилагаемых звуковых идентификаторов.
  3. С представителями сфер планеты, контакты устанавливать только в крайних случаях и не обнаруживая цели миссии.
  4. В локальные социальные процессы вмешиваться только по согласованию с созерцателями хроник и по их координациям.
  5. Не давать информации, которая может повлечь обнаружение силами врага.
  6. Завладеть аватаром одной из местных формаций по указанию координатора с базы Эксептиона.
  7. Попытаться найти пленённую команду пропавшей миссии Олхоума, для рассмотрения способов возвращения их памяти.
   Известные имена предполагаемых индивидуумов, на которые были разделены некоторые члены потерянной миссии и предполагаемые места их поиска:
   Старший офицер разведки и командир звена Александр Шубин - Эрих Нойман: Советский Союз, Германия, внутренняя сфера Фарум.
  Младшие офицеры разведки:
  Конол Мак Дара - Джумоук: США, Франция, Германия, внутренняя сфера Фарум.
  Эмили Уишем - Дэя: США, Франция, Германия, внутренняя сфера Фарум.
  Стив Уишем - Хэй: США, Франция, Германия, внутренняя сфера Фарум.
  Агрессивно настроенные туземцы с полыми пороховыми копьями, уже окружили уцелевшего астронавта и рявкали словно свора цепных псов. Наблюдая за всем этим, Оммуил обдумывал первую директиву, отпускаемую ему в последнюю очередь:
   Директива ?1. Будь крайне осторожен! Ты нам очень дорог!
  
  
  
  
  
  
  Джумоук
  
   На мгновенье, вспышка голубого света выхватила маленькую фигурку, стоявшую на вершине холма. Оглушая округу запоздалым грохотом грома, новая вспышка превратилась в светло-фиолетовое зарево по всему кругу горизонта.
  Теперь её можно было разглядеть. Зеленоглазая девочка в ярко-жёлтом кружевном платьице с волнистыми, огненно-рыжими волосами держала клочок бумаги в вытянутой руке. Переливающееся бардовыми облаками небо нанизывали голубые молнии словно кривые спицы. Ими хаотично разряжались в землю облака, освещая всё вокруг ярким голубым светом. Снующие всюду смерчи разрывали воздух на клочки разнополюсной энергии.
   Всё пространство закрутилось вокруг холма словно на замедленной карусели. Молнии, на месте попадания в землю, оставляли чёрные ожоги, похожие на подвижные кляксы. Эти пятна ползли вверх по холму со всех сторон. Их становилось всё больше и больше, и они всё быстрее и быстрее приближались к стоящей на вершине маленькой девочке.
  По мере этого стремительного приближения, из копошащейся чёрной массы стали очерчиваться силуэты. Это были существа с бездонно свирепыми, кроваво-красными глазами. И вот уже всё, вновь поглощённое мглой, подножие холма заискрилось переливающимися красными огоньками. Когда передний край тёмного легиона был уже совсем близко от девочки, она положила листочек к ногам, сделала пару шагов назад и села на траву, указывая на него пальчиком вытянутой руки.
   Коричневые тучи, сгустившиеся теперь над ней кольцом, разряжались уже вокруг неё, образуя плотную стену из зигзагов синего света. Клацая пастями и жадно роняя слюну, беснующиеся твари посыпали со всех сторон. Но те, что уже пронеслись сквозь разделяющую их с девочкой стену света, стали вдруг превращаться в белые крылатые существа. Одно за другим, они возносились к небу белой, спиралеобразной плеядой, внутри уходящего в облака цилиндра из синего света.
  В небе же, эта плеяда растворялась в облаках, которые над подножием холма не переставали разряжаться новыми молниями-монстрами. И снова красноглазые устремлялись вверх.
   На красивом лице девочки не было и тени страха. Маленькая бесстрашная фея улыбнулась и, вдруг, рассыпалась на облако разноцветных бабочек, растворяясь в пространстве. На траве остался лежать клочок бумаги, изрисованный детской рукой.
   Джумоук открыл глаза и провёл рукой по мокрому лбу. В последнее время он часто видел один и тот же сон, и каждый раз он просыпался в попытках рассмотреть рисунок на этом листке. Он осознавал, что там - на рисунке из его сна, что-то очень важное. Это было одно из тех пробуждений, когда сразу после сна приходит предчувствие приближения каких-то ключевых событий в жизни. Приятная тревога звала его в путь, на встречу испытаниям и приключениям.
   Было ещё кое-что не менее странное и новое для молодого эшфарума. Его сон, в течении всего действа, сопровождали странные звуки, переливающиеся разными эмоциональными оттенками. Являя собой и вопросы, и ответы одновременно, эмоции уходили в пространство озвучивая сами себя. Эти переливы завораживали настолько, что казалось будто они поглощают его самого, подобно говору леса, окружающего его дом. Но те звуки не вытаскивали его из самого себя и не разрывали на тысячу переживаний одновременно так, как в этом сне.
  Поприветствовав своих родителей и брата за завтраком, Джумоук вышел во двор своего замка. С холма, на котором он стоял, был особенно завораживающий вид. Со стороны фасада замка, холм от окружающего его густого леса, разделяло огромное озеро. С противоположной стороны, у этого озера обрывалась горная гряда, отделённая от далёкого массива витиеватым отростком. Она возвышалась своим торцом у самого берега, образуя площадку, защищённую полукруглой скалистой стеной.
  Лес издавал множество звуков. Щебетание птиц вперемешку с жужжанием насекомых перекликались с резкими выкриками травоядных животных, что пытались таким образом держаться в стадах. Иногда, как и сейчас на опушку выходили эрки. Самцы пытались произвести впечатление на самок своим разноцветным полосатым окрасом. Самый крупный, видимо вожак стада, отличавшийся от остальных самцов своими особенно большими, переплетёнными и закручивающимися к верху рогами, то и дело втягивал ноздрями воздух и осматривался по сторонам. Ведь он был ответственен за всё стадо и всем своим видом показывал это.
   Эшфарум бежал вдоль опушки, между голубым озером и лесом. Мелкая тёплая галька, приятно хрустела под его босыми ногами. Небольшие смерчи, снующие над поверхностью воды, по обычной им свойственности, поднимали вверх волны, распыляя их в воздух полукруглыми мазками. Вздымаемые, мелодично посвистывающими вихрями, круги нарастающих гребней расходились и сталкивались со встречными волнами. Этими всплескам и говорил коронованный вечной радугой водоём.
   Распылённая влага образовывала туман, который уходил в небо, начинаясь спиралеобразными завихрениями. Постоянное облако над озером кишело своей жизнью. Особенно красивыми существами, обитающими в этом облаке, были большие крылатые эйрфиши. Когда, сквозь облачные бреши на них попадал солнечный свет, их чешуя переливалась разными цветами. Тогда, отражающиеся от их крыльев блики, бегали по всей округе разноцветными солнечными зайчиками.
  Воронки-вихри всегда закручивали ветви растений только в одну сторону. Позолоченные деревья постоянно сбрасывали, отжившие свой век иссохшиеся листья и сразу же начинали наращивать на их местах новые. Наверху, с выступов скалы спиральными гирляндами свисала говорящая лиановая завеса. Эта лоза вторила каждому произносимому звуку или слову тихим эхом, и отражаясь от скалы создавала шелестящий гул.
  Ветер, вместе с отражениями вьющегося одеяния скалы пел в унисон со всплесками воды. Самое близкое к кромке озера дерево росло обособленно от остального леса, на площадке берега, под возвышающейся в самое небо скалой. Одинокое и особенно величавое, оно уже заждалось своего верного друга и развлекало себя, слушая разговоры озера с ветром.
   Подбежав к этому дереву, эшфарум сорвал с него один из плодов: 'Мы есть сейчас дружище'. Он надкусил этот дар, слушая ответный шелест листвы: 'И до-о, и по-о-о-сле ветро-о-о-в...'
  Подперев спиной ствол, он уселся на подобие кресла, образованное началом корней. У Джумоука была уйма вопросов. Трепетное волнение вызывали мысли о предстоящей учёбе. Больше всего его беспокоила загадка двух миров. Находясь в астральной тюрьме, люди могут бесконечно путешествовать физически, порождая всё новое и новое пространство, отвоёвывая его у небытия, когда как в Фаруме земная твердь замыкается круглым куполом за солнцем как предел физического пространства мира эшфарумов.
   Джумоук чувствовал неприязнь к глупым, по его мнению, людям. Он думал, что предназначение их расы именно в освобождении заключённых бессмертных душ от человеческих тел на их устланном страданиями пути. Ведь они верят в страдания и ищут всяческие способы для этого, вместо того чтобы познавать волю Великого Учителя, полноценно проживая дарованную им для учёбы физическую жизнь.
  Ведь из страданий надо извлекать урок, а не иллюзии. Иллюзии, подобные их системе исчисления, преследуют людей на всём их пути. Надо же было придумать ещё одну единицу, только из-за того, что у них перед глазами на один палец больше девяти. Постоянно материализуя для себя несуществующий ноль и вклинивая ложную единицу, они не понимают почему их статистика сбивается с естественных циклов.
  Мир людей в отличии от Фарума, настолько холоден, что вода эшфарумов в их мире мгновенно бы превратилась в лёд, который они называют стеклом. Из чего тогда их вода и лёд? Ещё ему не терпелось увидеть людей. Было ли то слухами, или правдой, но в Фаруме поговаривали о том, что в низшем мире - на внешней сфере земли, в их горах, есть отряд миссионеров Олхоума.
   Ученики миссионеров в их красном одеянии, не носят оружия. Возможно, это из-за того, что там, на внешней сфере, им не приходится иметь дело с оргулами физически. Любознательный юноша всегда чувствовал, что нечто заманчиво загадочное ждёт его за тем порогом, где истина теряется в неосознанном и непознанном тумане.
  Но вдруг, его размышления неожиданно прервал женский голос, имитирующий глас свыше: 'Джу-у-мо-о-о-ук! Не смей улетать из верхнего мира! Сначала ты принадлежишь тому, кто принадлежит тебе, и только потом остальным мирам'. Эшфарум от неожиданности вскочил на ноги. Видимо узнав знакомый голос, он озарился улыбкой и, быстро ориентируясь среди отражающихся от скалы и множащихся в пространстве звуков, побежал в сторону свисающей со скалы лозы.
  Выдавая себя звонким смехом, горе лазутчик, уже начал было убегать, прикрываясь лиановой завесой и отражающимися от скалы звуками, но не успев сделать и двух шагов, был пойман сильными руками. Её ноги увязли во вьющемся настиле из лозы, и девушка повисла на нём, не оставив шансов удержаться на ногах. Потеряв равновесие они оба со смехом завалились наземь.
  Джумоук толкнул неожиданного посетителя в бок: 'Не думала ли ты, что я оставлю свою составляющую часть, когда меня учат стремиться к целостности?'
   'И вот опять ты говоришь от третьего лица и уходящими в туман определениями?! И как вообще ты узнал где я прячусь? - не дожидаясь ответа, она продолжила, - Мне нужен только ты! И нужен именно такой недообразованный как есть. Ты слышишь? Я боюсь, что все те знания, к коим ты стремишься вышибут меня из твоей и без того замороченной башки в два счёта. Тебя уже как-то меняет общение с этим деревом. Уж я ему как-нибудь раскручу ветви в другую сторону! - она пригрозила дереву кулаком. - Может быть, для вас произвести церемонию воссоединения?' - снова зазвонила колокольчиком девушка.
  Джумоук, попытался состроить сердитый вид: 'Ну Дэя, подмышкун уже идёт домой'. Он стал изображать рукой зверька, пытаясь залезть пальцами ей в подмышку. Девушка, не выдержав бесповоротной наглости 'подмышкуна' и щекотки, залилась смехом как ручеёк. Он не унимался: 'Почему ты его туда не пускаешь? Это его дом! Он там живёт! Ну ка немедленно пусти его домой!' Это ещё больше её смешило, а для него не было лучшей награды в жизни, чем слышать журчание этого звонкого смеха. Но тут с улыбкой на её лице стала бороться тревога, и она произнесла уже совсем с серьёзным видом, отстраняя его руку: 'Меня послал правящий Урфуд, чтобы сообщить тебе об окончании каникул. Тебя призывает учитель Аомма'.
   На какое-то мгновенье Джумоук опять погрузился в размышления, но быстро вспомнил о том, что он не один: 'Никто не убежит от своего предопределения'.
   Дэя, взглянув с нескрываемым страхом в глаза юноше, еле слышно произнесла: 'Я боюсь не предопределения. Я думаю о нас с тобой. Что будет с нами?'
   Она уже сидела на траве, вытянув ноги и юноша положил голову ей на коленки. Ему нравилось, когда она поглаживала его голову, погружая пальцы в волосы. Они оба погрузились в раздумья.
   Неразлучные с детства, теперь они уже не могли видеться так часто. Имя ей, ещё в детстве, согласно обычаям, дал выбравший её юноша. Новое имя эшфарумы получали только после одобрения смотрителя Наббы, кем по случайному совпадению и был отец Дэи. Он был смотрителем храма - хранилища свидетельств стражей хроник Олхоума.
  
  
  Шустрый Уимм
  
   Маан мог объять подопечное ему пространство одним ленивым взглядом. Вдоль одной из стен его кельи, плотной пеленой, снизу-вверх струился пар и уходил в прорезь в потолке. На этой стене, по своему желанию он мог видеть происходящее в любом месте скрытой полости внутренней сферы. Она кишела необузданными в своей злобе оргулами, которые то и дело грызлись между собой создавая постоянный рявкающий фон. В пещерах низшего Фарума было всё просто: звери были зверями, пока смотритель создавал им подобающие для данного статуса условия. Их надо было непременно стравливать, чтобы те не имели шанса не быть свирепыми и кровожадными.
   Управляющему не давал покоя недавний выпад одного из оргулов, похожего внешне на эшфарума. При возникшей склоке в пещерах этот явно вёл себя так, будто он просчитывает ходы и соизмеряет ситуации. Такое не присуще бесам Фарума. В последней схватке он хитро вымотал своих соперников, а затем просто загрыз, одного за другим. Оргулы боятся по долгу смотреть в глаза своему смотрителю. А этот как уставится - хоть сам глаза отводи. Управляющего в пещерах так же удивляла привычка этого смышлёного монстра прыгать как игривый котёнок, чуть ли не за каждым залетевшим сюда насекомым.
   В случаях, когда оргулы забывали злость, смотритель провоцировал склоку, но большинство потенциальных соперников смышлёного зверя сдавали ему позиции без боя. Много раз его отправляли на арену страха, где дальнейшую культивацию злости берёт в свои руки легион усмирения. Но тот возвращался из таких путешествий как после прогулки. Уимм (так называл его ученик и приемник смотрителя) неизменно был первым, когда возникало вибрационно трансформирующее облако. Эти облака возникали по велению идущих через миры и буквально растворяли оргулов.
  Огромный Маан уже и не помнил, когда был вне подопечных ему пещер. Всё его время без остатка занимало управление вверенной ему клыкастой вотчины и обучение приемника Улыма. Он мог только догадываться о переменах во всём остальном мире, в то время как шустрый Уимм уже много где побывал.
   Осматривая пещеры на обзорной стене, смотритель вдруг увидел, что по каменному дну одной из полостей, сцепившись в схватке, катаются Улым и Уимм. Сначала неистовое негодование Маана вызвало то, что этот оргул вообще посмел напасть на его приемника, но, когда он понял, что они таким образом просто играют, управляющий пещерами впал в настоящее бешенство.
  Великан тут же побежал к имитирующим смертельную схватку и, как только прибыл на место, растащил и раскинул их словно котят по разным сторонам с дикими криками: 'Ты что Улым совсем спятил? Они же обнаглеют и перестанут нас бояться! Ты хочешь пропасть в этих пещерах как предыдущий ученик? От его мягкого тела ни рожек, ни ножек не осталось. Ты же сам видел его растерзанные останки'.
   Приемник был в смятении. Он встал, отряхнулся и указывая рукой на, уже проворно вскочившего на задние копыта оргула, стал возражать: 'Этот зверь верен мне! Он ничего и никого не боится ни в каком из миров! Уимм будет помогать мне управляться тут, когда тебя отправят на отдых. Ты забыл, что это будет очень скоро? Уимм упал на четыре копыта и стал скакать за спиной своего покровителя то в одну, то в другую сторону.
   Маан не унимался: 'Да ты просто глупец, - его обуял надменный смех, - он вцепится в твоё горло при первой же возможности! Оргулам не ведомо чувство верности. Они же абсолютно тупы! И потом, - смотритель посмотрел на ученика с таким видом, будто уже стоит над его растерзанными останками, а затем изучающе уставился на вставшего за его спиной Уимма, - они должны быть свирепы и злы, а ты учишь его чувствам, исключающим это. У меня больше нет времени обучать ещё кого-либо. Я уже думаю, что потратил впустую это время на тебя'.
   Он отвёл взгляд и его зрачки несколько раз пробежали из стороны в сторону, словно ища выход из сложившейся недопустимой ситуации. Его тон стал несколько умеренней: 'Есть вероятность, что среди зверей поползёт излишняя чувствительность. Пойми же ты, о несмышлёныш, не только злость и ненависть, но и любое другое чувство, это зараза незнающая никаких преград. Его уже нельзя отпускать в другие миры как зверя, потому что, когда его призовут, он начнёт нюхать цветочки и ловить бабочек, вместо того чтобы раздирать чью-то плоть или душу. Но если ты его оставишь, он станет менять порядок вещей тут, а это тоже недопустимо!'
  Смотритель взял под руку своего приемника и увлёк его за собой: 'Мы потом решим, как поступить с ним. Сейчас же нам пора в наши покои'. Уходя он обернулся, посмотрев на Уимма, и этот взгляд не сулил этому оргулу ничего доброго.
   Когда они уже вошли в свои покои Маан резко развернул Улыма лицом к себе и стал шипеть, смахивая слюну, вытекшую от злобы на нижнюю губу: 'Ты убьёшь его снаружи во время ветров! Ты сам погубил его и это будет тебе уроком! У нас просто не существует другого выхода в данной ситуации! Иначе я буду вынужден сообщить, о случившемся в верхний Фарум. Они швырнут тебя в ту же канаву, откуда я тебя выгреб!' Он, отталкивая, отпустил локти приемника так же резко, как и схватил, развернулся и ушёл в свою келью.
   Улым долго сидел на своей тахте обхватив голову руками. Его отстранённый взгляд говорил о подавленности. Но он вдруг, резко поднял голову и посмотрел в противоположную сторону, где на столе горела свеча. В его глазах теперь отражался огонёк. Он быстро встал, решительно подошёл к столу и погасил свечу.
  
  
  
  Расправляя руки
  
   'Да прибудет с тобой мудрость Олхоума', - растроганная мать провожала своего сына на первый урок в верхнем фаруме.
   'Мы есть сейчас', - выкрикнул в ответ, удаляющийся и абсолютно счастливый сын.
   Пожилой отец смахнул скупую слезу и взглянул на старшего сына Хэя. Тот с показным безразличием возился с одним из креплений огромных дверей их замка.
   Высоко в горах, ближе к полюсам Фарума, гравитация намного слабее. Там Джумоук мог прыгать как джирк и порхать как эйрфиш. Часть пути юноша преодолевал легко, перепрыгивая с одного уступа на другой и расправляя руки словно крылья. Иногда он просто останавливался в излюбленных местах, как и сейчас.
  Не в первый раз его посетило ощущение, что за ним кто-то наблюдал. Ему показалось, что промеж кустов мелькнула чья-то тень, но посновав по округе и не найдя никого, кроме перепуганного лохматого джирка, Джумоук продолжил свой путь уже с ветерком, закрутив его вокруг себя небольшим смерчем. Ему нельзя было опаздывать.
   'Лети-лети мой мальчик', - тихо вырвалось сквозь искажённую кривую улыбку из-под капюшона балахона. 'Сдаётся мне, этот малый доставит немало хлопот', - уже совсем вышел из-за скалы пожилой эшфарум, пробубнив это себе под нос.
   Странный наблюдатель пнул попавшегося на его пути и без того напуганного джирка. Как только короткие лапы лохматого, глазастого и не перестающего жевать даже в полёте, существа, коснулись земли, оно умчалось прочь, издавая режущие слух визги.
   Причудливой формы, огромные и величавые деревья сада, которым был окружён храм в горах Фарума, хранили не мало секретов и Джумоуку не терпелось выведать хоть одну из этих ведомых только им, бесчисленных тайн старых времён. Эти древние свидетели и стражи истины повидали не мало бурь и затиший. Когда, вокруг мастера Аоммы, сидевшего под одним из этих деревьев, вдруг, увлечённая в круговерть листва опять осела на землю, рядом с ним уже стоял его ученик. Он поздоровался и присел на траве, напротив мастера, который всем своим видом показывал открытость и расположенность: 'Ты приготовил для меня вопросы?'
  'У меня много вопросов, но есть один и волнующий меня сейчас больше остальных. Как попасть в мир людей? Я хочу участвовать в великом балансе!' - у него был вид щенка, немногозначительно смотрящего на пустую миску.
   'Что-то мне подсказывает, что это не та причина, по которой ты хочешь туда попасть. - Аомма лукаво улыбался. В голосе мастера читалась некая, забавляющая его самого интрига. - Ты знаешь, почему из всех детей я выбрал в ученики именно тебя?'
  - Тебе подсказало одно из деревьев этого сада?
   'Меня сбивает с толку то, что ты, почти всегда отвечаешь вопросом на вопрос', - учитель уже окончательно выпал из изначальной темы разговора.
  'Так мне ведь есть с кого брать пример' - Джумоук не преминул возможностью отомстить учителю за излишнюю проницательность. На его лице торжествовала улыбка.
   'Ну слушай, -мастер был несколько озадачен, - Когда ты родился, все ростки в нашей округе, взошли на плодородных местах. Но один пробился через прибрежную гальку озера говорящих ветров. Такие деревья не росли у самой воды никогда. Оно само призвало тебя'.
  - Но, насколько я знаю, это мы выбираем себе вещателя. И потом, судя по твоим свидетельствам, это я ребёнком приполз к нему, а не оно ко мне.
  Аомма продолжил, совершенно серьёзно вглядываясь в глаза ученику: 'Ты только представь себе ползущий по окрестностям росток, с одним только вопросом: Не видели ли вы тут Джумоука? Или: Если встретите Джума, то передайте, что его ищет дерево'.
   Юноша сначала расширил глаза, а потом невольно прыснул смехом.
  'Это не твой случай дружок', - он заразил своим смехом и Аомму, никак не желающего расставаться со своей пафосной миной.
   Ученик не унимался: 'А такое бывало? - уже подавляя хохот. - Я не о вылазках вещателя, я про то, что дерево само призвало эшфарума к себе'.
  - Я могу только сказать, что это большая редкость, но это не обязывает тебя к чему-то большему, чем других. Ты волен в выборе своего пути, как и все. Ты был очень больным ребёнком. Вы дополнили и излечили друг друга со временем. Посмотри, наполняя тебя жизнью, оно и само становится величавее с каждым послеветрием. Ты видел в округе такие деревья?
   'Пожалуй, такие только в этом саду', - Джумоук крутил головой осматривая древний сад.
  - Я знал, что если к нему придёт какой-либо ребёнок, то он сможет сам со временем научить чему-то важному и значимому меня самого. Когда я получил весть об этом, то, не колеблясь, объявил тебя своим учеником и дал тебе твоё первое и, очень надеюсь, не последнее имя.
  - Но как я смогу тебя чему-то научить, ведь я сам ещё ученик?
  - Просто учись и живи, как и все мы. Не переживай насчёт этого. Когда придёт время, ты всё поймёшь сам.
  - Вы очень добры ко мне, но когда мы начнём перемещаться в нижний мир?
  - А что низ, и что верх для тебя?
   Джумоук поднял голову, а затем посмотрел себе под ноги: 'Низ, это то, что под ногами. И потом, мир людей нижний, так как менее совершенен!'
   Аомма держал за листья приспущенную до земли ветвь словно руку за пальцы и всё так же лукаво улыбался: 'Разве у тебя над головой, там за нашим солнцем не наш мир? И разве ты не находишься сейчас под ним?'
   'Нет. Я над их головами! И если Великий Учитель говорит нам о том, что нет несовершенных миров, то я хочу убедиться в этом сам!' - невозмутимо ответил юноша, а затем стал изучающе всматриваться в глаза учителя, ища подтверждение правильности своих воззрений.
   'Мы начнём перемещаться, но только тогда, когда ты будешь готов к этому, - Аомма отпустил вбирающуюся в верх ветвь дерева. - Я думаю, что мы обсудили больше, чем положено за один урок'.
  Юноша задумался: 'Скажите учитель, а я не замёрзну там - в нижнем мире?'
   Мастер улыбнулся, но снова сделал серьёзную мину, заметив неловкость юноши: 'А ты уже туда собрался?'
  - Я думал, что без Вас у меня это не получится. Или я могу?
  - Да ты и с собой туда не сможешь попасть.
   'Что это значит?' - Джумоук был изумлён.
   'Твоя здешняя оболочка останется в этом мире, - оценив испуганный взгляд юноши, он добавил, - Видно по всему, ещё не каждый оргул тебе под силу'.
  - Но с чего Вы взяли?
  - Когда ты поймёшь, что страх и есть оргул - ты подавишь их волей Великого Учителя, если разделишь её с ним.
  - А что такое воля?
  - Словами этого не объяснить. Ты можешь её только почувствовать. В нашем мире её очень мало... У тебя слишком много вопросов. Сначала ты должен обдумать уже имеющиеся ответы. Но, ты знаешь, мне нравится твоё стремление к знаниям. Это хорошо... это очень хорошо, но нам придётся отложить беседу до следующего урока. Тебя заждались родители. Им, наверное, не терпится узнать о твоих первых успехах в учёбе. Ты можешь смело сказать им, что я считаю тебя очень умным и прилежным учеником. Передай им мои похвалы - им будет приятно их слышать.
  - Мы есть сейчас учитель.
  - И до, и после ветров Джум.
   Джумоук снова всполошил вокруг себя опавшую наземь листву, и она кружила вокруг, до тех пор, пока он не добрался до леса, окружающего его дом и не отпустил ветер.
  
  
  
  
  
  
  Под хруст опавших крыльев
  
   Разношёрстное, рыскающее по округе кровожадное полчище появлялось с неудержимыми смерчами. Как только ветры стихали, оргулы не могли передвигаться свободно. В безветрие они появлялись лишь тогда, когда их призывали. Иначе их настигал и убивал легион усмирения. Дикие вопли раздавались по всей округе во время каждого визита снующих вихрей. Сейчас семья слушала эти душераздирающие резкие крики без Джумоука. Он вот-вот должен был вернуться из сада верхнего фарума.
  Хэя возмущало то, что для хождения через миры выбрали его более слабого младшего брата. Старший брат Джумоука был амбициозней и смелее. Именно он с детства готовился к этому. Это он был легатом легиона усмирения и поддержания баланса в нижнем фаруме, где жила основная часть эшфарумов. Ему с детства нравилась Дэя, и он взывал к хранителю. Но Набба отдал самую красивую девочку высшего мира под опеку другому. Он неизменно отвечал, что такова весть деревьев о воле матери Земли. Само то, что кто-то вообще верит деревьям, казалось ему ошибочной слабостью. Многие жители внутренней сферы и не подозревали, что деревья были средством неразрывной связи Атона с Фарумом.
   Хэй считал брата мягковатым для того, чтобы повелевать оргулами и призывать их на внешнюю сферу. Где-то внутри, в далёких и тёмных уголках своей души он надеялся, что с Джумоуком случится что-то плохое во время учёбы. Сначала он отгонял такую мысль, но она стала посещать его так часто, что стала навязчивой. А ещё ему казалось, что младшего брата родители любят больше чем его. И сейчас, наблюдая беспокойство своей матери по поводу долгого отсутствия её младшего сына, он думал, как раз, об этом.
  Как будто в подтверждение его подозрений, мать попросила: 'Сынок. Сходи, пожалуйста, и поищи своего брата'.
  Он отвернулся к окну, пряча кривую, подкислённую досадой улыбку: 'Он прекрасно управляется с ветрами и не боится оргулов. О чём ты беспокоишься?'
   Но тут в разговор вступил отец: 'Я тоже чувствую что-то неладное. Сходи ради нашего спокойствия, если ты не хочешь делать этого ради своего брата'.
   Хэй говорил с деланным одолжением, но его, повёрнутое к окну, лицо уже выражало решительную активность: 'Ладно. Не переживайте. Не забудьте понадёжнее закрыть за мной двери. Оргулы выели всю семью Урфуда из-за элементарной беспечности. Вы должны быть осторожны'.
   'Ступай и да прибудет с тобой мудрость Великого Учителя. А за нас не переживай', - она подошла, наклонила голову сына и поцеловала его в макушку совсем как маленького ребёнка.
   Он вышел наружу и, размышляя, направился к лесу: 'Великий учитель. Кто его когда-либо видел? Есть ли он вообще, или есть только, выдающие себя за его посредников, стражи Олхоума? И в чём может быть мудрость, если всё сводится лишь к выживанию среди зверей?'
  Снующие повсюду вихри, вздымали сухие ветви и постоянно выпадающую листву. Дикое население леса, пряталось в свои логова и укрытия. В небе, образуя сплошную массу, хаотично перемещались бардовые облака. Из них били чёрные молнии, на месте которых появлялись всё новые и новые пожиратели страха. Они сразу же начинали оголтело сновать по окрестностям, втягивая воздух ноздрями и издавая глухое урчание. Покрытые пеной, светящиеся оранжевым светом клыкастые пасти, роняли слюну, оставляя на траве красные ожоги.
   У многих оргулов были копыта, как у травоядных животных. Если же у них были лапы, то на их крючковатых пальцах красовались, острые, как лезвие, когти. Красные глаза светились неуёмной жаждой плоти. Заглянувшего в их бездонные глазницы пронимал паралич. Из их истошно ревущей, гортани, выделялась пелена, обволакивающая жертву холодом гипнотизирующего ужаса. Выслеживали они свою добычу по запаху страха, который чувствовали на любом расстоянии. Оргулы питались и страхом, и плотью.
  Джумоук задержался в лесу, размышляя о проявлении своего недавнего страха. Он шёл на доносившиеся до него душераздирающие вопли и громоподобный, ломающий волю рёв. Выйдя на поляну, он увидел два одновременно и страшных, и красивых существа. Одно из них переливалось чёрной чешуёй и чем-то походило на льва, другое же было обросшее шерстью и отдалённо напоминало самих эшфарумов.
   Стоя на краю поляны, Джумоук, неожиданно, услышал чей-то голос. За шумом бури, была отчётливо слышна членораздельная речь. Он осторожно и стараясь не обнаружить своего присутствия выглянул из-за кустов. Там, рядом с оргулом, стоял огромный воин.
  Вся невероятность ситуации заключалась в том, что тот говорил со зверем, обнимая его словно брата: 'Я не представляю, что будет с тобой, когда утихнут ветра, но я больше ничего не могу для тебя сделать! Ты не должен возвращаться, когда Маан будет призывать остальных. Ты слышишь, тебе нельзя! Я знаю, ты понимаешь меня. Если ты вернёшься, то убьют нас обоих, - он отпустил оргула и оттолкнул от себя. - Тебе надо бежать. Беги Уимм! Беги и больше никогда не оглядывайся!'
   Но монстр не спешил убегать. Он стоял и смотрел на своего гонителя с тоской и совсем как эшфарум. Тогда великан развернул зверя от себя и с уже большей силой толкнул его в спину: 'Я повелеваю тебе уйти!'
  Оргул упал на четыре конечности, обернулся и, ещё раз грустно взглянув на своего гонителя, умчался прочь, в чащу леса.
   Великан прислонился к дереву спиной и сполз по нему на землю. В его глазах читалась та же безграничная досада, что и в последнем взгляде прогнанного им зверя.
   Произошедшее просто никак не стыковалось в голове, уже решившего обнаружить себя, Джумоука. Он хотел расспросить странного верзилу о случившемся, но тот, только завидя нежеланного свидетеля, умчался прочь со всех ног.
   Тут, своим шумом, его внимание снова привлекли оргулы с поляны. Они, видимо, решили не искать добычи в лесу или среди эшфарумов, потому что нападали одновременно с двух сторон на, прилетевшего сюда, своего крылатого соплеменника. Жертва отбивалась как могла. Из её ран сочилась синяя жидкость.
  Юноша подошёл к терзающим друг друга и пнул одного из них ногой. Оргул, приняв это за козни другого, набросился на того с ещё пущей силой. Они не видели обидчика и втягивали ноздрями воздух, пытаясь учуять страх. Тогда Джум вытащил меч из ножен и что есть силы, плашмя, огрел им зверя покрупней. Тот стал метаться по поляне с неистовой яростью, и всё время вдыхал воздух ноздрями. Затем, видимо почуяв где-то страх, он вдруг понёсся куда-то что есть мочи. Остальные две твари последовали за ним.
  Эшфарум стал повелевать им вернуться, но оргулы не подчинялись. Это могло быть только из-за того, что кто-то уже ими повелевает. Он направился по следам крови, которые почему-то вели к его собственному дому. В душу Джумоука стали закрадываться сомнения, беспокойство, а затем и страх за близких.
   Вдруг, тропу, по которой между деревьев бежал юноша, перегородило некое подобие вепря. Это существо было примерно такого же роста, как и он, и стояло на четырёх коротких конечностях с копытами. Его шкура была усеяна панцирными щитами и шипами. Ярко-оранжевое свечение вырисовывало острые и огромные клыки в открытой пасти. Втягивая ноздрями воздух, чудовище водило головой и всматривалось в округу маленькими, похожими на две кровоточащие раны, свирепыми глазами.
  Воитель наблюдал за ним. Он обнажил меч и не двигался. Но оргул, втянув ещё пару раз ноздрями воздух, уставился прямо в его глаза. В глазах монстра отражался весь поглощённый им до этого ужас, а из пасти стала сочиться тёмная дымка.
  'Он почуял мой страх и видит меня', - подумал юноша, и в тот же миг, тварь с неимоверной скоростью рванулась с места, прямиком на него.
   Всё произошло в считанные секунды. Взяв меч обоими руками за рукоять, Джумоук побежал навстречу судьбе. В тот миг, когда пасть монстра уже должна была сомкнуться на его теле, он, выбросив вперёд ноги, упал на спину и проскользил промеж копыт. Меч остался торчать из брюха врага на месте шва, между панцирными латами. Оттуда потекла кровь, оставляя на траве тёмно-синие следы. Но всего лишь раненный зверь рассвирепел ещё больше и стал издавать громыхающий по всей округе рёв. Оргула занесло при резком развороте на тропе и не удержав свой вес, он упал на бок. Провозившись в неудачных попытках достать до меча своей пастью и короткими конечностями, 'вепрь' опять вскочил на ноги. Он вглядывался в ту сторону, где упал юный воин.
  Безоружный и растерянный враг стоял посреди тропы. Монстр понёсся навстречу желанной расправе, не отрывая взгляда от своей жертвы. Но эшфарум, немного помешкав, что-то сообразил и, вдруг, к удивлению чудовища, побежал прямо на него.
   Приближаясь, он стал прыгать из стороны в сторону, с ноги на ногу, раскачиваясь как маятник на бегу и вводя в замешательство врага. После двух прыжков, набрав нужную амплитуду, Джумоук, что есть силы, оттолкнулся левой ногой и прыгнул вправо. Затем оттолкнулся от ствола дерева правой ногой и прыгнул, переворачиваясь вниз головой и вокруг своей оси в воздухе над чудовищем.
  Оргул, не отводя глаз от юноши, оторвал от земли передние конечности и стал поворачивать голову вбок и наверх. Враг пролетал над ним лицом к разинутой пасти. Обхватив нижнюю челюсть двумя руками, воин упёрся локтями в скулу противника и, падая, потянул её за собой всем своим весом, выворачивая его шею и увлекая его тушу в падение. Упав на руки, вниз животом возле перекрученного на спину зверя, эшфарум молниеносно оседлал его брюхо, вытащил меч, перехватил его и воткнул ему в голову снизу, промеж костей нижней челюсти. Издавая утробный крик ярости, чудовище задёргалось в предсмертных конвульсиях. Под ним стала быстро растекаться синяя лужица.
  Как только с врагом было покончено, победитель устремился в сторону своего дома. Он уже слышал доносящийся оттуда рёв и визг зверей и чувствовал, что его семья в опасности.
   Когда Джумоук выбежал к возвышенности, на которой стоял замок его родителей, он увидел, тех самых оргулов, что видел в лесу - на поляне. Они с остервенением бились об огромные входные двери, царапали их своими клыками и когтями. Запах страха близкой добычи вводил их в состояние безумного бешенства.
  Эшфарум с ужасом заметил, что крепления дверей уже начали поддаваться. Он снова испугался и химера, похожая на льва, обернулась и уставилась на него. Но это был не единственный, злобный и ненавидящий взгляд, который чувствовал на себе Джумоук. Он понимал, что этот другой и есть тот, кто приказал монстрам атаковать его дом, указав им добычу.
  Недоброжелатель подкрадывался к нему сзади как тень.
  Тем временем оргул, увидевший новую жертву, издал дикий рёв и стал спускаться с холма к опушке леса. Тут же на ногах Джумоука затянулась петля ловушки, и он повис на дереве вниз головой.
  Он сначала обрадовался, увидев своего брата Хэя, который подходил к нему с мечом в руке. Но кривая усмешка и презрение во взгляде говорили о том, что это и есть тот - кто устроил ему западню, используя своих же родителей как наживку.
   'Но почему?' - спросил с недоумением брат у брата.
  'Ты всё равно меня не поймёшь, - Хэй ещё раз окинул, висящего вниз головой, презрительным взглядом. - У Дэи будет новое имя'.
  Джумоук был в полном замешательстве, но, вдруг, что-то поняв и совершенно неожиданно для Хэя, посмотрел на него с улыбкой. В этом взгляде не было презрения и ненависти. Он выражал лишь сострадание и любовь.
  Хэй закричал, не выдерживая этого взгляда: 'Не смотри на меня так!!!'. Он развернул висящего на верёвке брата лицом в противоположную сторону, откуда уже совсем близко подошёл 'лев'. Но тот остановился в недоумении. Он выглядел так, как будто добыча испарилась из-под его носа.
   Чудовище втянуло ноздрями воздух и, вдруг, пошло прямиком на Хэя, который стал пятиться назад. Монстр подошёл к нему и стал медленно разевать пасть, из которой изливалась обволакивающая облаком чёрная пелена, парализуя волю всё больше и больше.
  Но вдруг, резко, громко и уверенным тоном прозвучали слова, каждое из которого ложилось на окружающее пространство как тяжёлый камень размером со скалу: 'Отойди от Хэя! Оргулы - прочь!'
   Те оргулы, что всё ещё терзали входные двери дома, ёжась и повизгивая, побежали в лес, а тот, что был возле братьев, устремился за ними.
   'Почему он пошёл на меня?' - Хэй был совершенно растерян.
  Джумоук снова с любовью посмотрел на своего брата: 'Потому, что ты всё же испугался за меня. Будь добр, помоги мне выпутаться'. Ошарашенный и раскрасневшийся Хэй, не смея заглянуть в глаза, медленно подошёл к брату и приподнял его так, чтобы тот мог дотянуться до удавки. Когда с путами было покончено и Джумоук уже стоял на ногах, он ласково хлопнул брата по плечу. Тот опустил голову. Джумоук крепко обнял его: 'Нас заждались мать с отцом, и им нужны мы оба'.
  Смерчи, снующие вокруг, стали набирать силу, и братья пошли домой. Сначала Джумоук, а за ним и Хэй.
  Они и не подозревали, что у этих событий был тайный свидетель. Это был Уимм и сейчас он смотрел на удаляющихся эшфарумов. Как и другие оргулы он слышал веления Хэя, но прибежав на место зова, почему-то просто спрятался в близлежащих зарослях и стал наблюдать за происходящим.
  Оставшись снова совсем один, он отметил что ветры уже стихают. Ему надо было срочно искать убежище. Если легионеры отряда усмирения обнаружат его тут во время затишья, то непременно убьют. Ещё раз взглянув в сторону уже закрывающихся дверей, Уимм упал на четыре конечности и засеменил прочь. Из глубины его души вырвался тихий утробный стон.
  
  Немая пустота души,
  Под хруст опавших крыльев,
  Словно на казнь палач спешит,
  Забвенья - серой пылью.
  Но дух мой крылья волоча,
  Не останавливает бег.
  Побег с рождения начав,
  И тая словно снег,
  Всё ищет пропасть для прыжка -
  Полёт так близок от паденья.
  Ему хватило бы рывка,
  Чтоб воспарить над тенью.
  Он вырвется лучом из бездны,
  Каким бы злом она не будь.
  Поможет свет родных созвездий,
  Предначертая светлый путь!
  
  
  Розуэлл
  
  - Их кто-то сбил?
  - Скорее что-то, а не кто-то. Поговаривают, что это была молния.
  - Смотри ка он всё ещё жив. Видимо у них такая же атмосфера, как и у нас. Ты видел их глаза?
  - Откуда ты знаешь, что это глаза? Может они в скафандрах?
  - Не прихватить бы от них заразу какую-нибудь космическую. Этого только не хватало для полного счастья.
  - Как ты думаешь, он нас понимает?
  - Не знаю. Привезём на базу - там с ним разберутся. И не мели лишнего. Мало ли...
  Небольшую полость, в которой находился Оммуил трясло и качало. Судя по сопровождающему всё это звуку и запаху, было понятно, что это наземный транспорт, силовую установку, которого представлял собой доисторический двигатель внутреннего сгорания.
  'Добро пожаловать в историю' - мысленно сказал себе Оммуил.
  Он пытался расшифровать звуки языка беседующих, но не совсем понимал алгоритм, по которому они выражали мысли. Их обрывистые витания скакали из прошлого в будущее и обратно, останавливались в настоящем на ничтожно короткие мгновенья и создавали невероятно долгие интервалы между точками этих остановок. Частота этих интервалов и была тем идентификационным параметром, по которому разведчик различал бессмертных между собой. Она была уникальна у каждой сущности. Офицеру экспедиционного корпуса уже как-то довелось выучить немецкий язык, и он пытался увязать в логическую цепочку знакомые корни слов.
   Теперь он сидел на мягком полу помещения с прозрачным четырёхугольным иллюминатором, через которое на него глазел то один, то другой туземец. Они и не подозревали что пришелец уже осмотрел всю авиабазу, на которой находился и сейчас астрально витал среди них, измеряя их индивидуальные частоты.
  Оммуил постоянно видел астральных визитёров, приходящих в мир людей из параллельных полей восприятия. Никто из них не заслуживал особого внимания, пока он не увидел одного из членов действующей на Эксептионе миссии. Он появился вместе со странной клыкастой сущностью, на вроде тех, что питаются эмоциями бессмертных. Одной рукой гость из гималайской базы Олхоума указывал Оммуилу на сновавшего по округе астрального зверя, а другой на беседующую с каким-то человеком девушку. Затем, он исчез вместе со странной сущностью на копытах.
   Девушка сидела за столом, напротив мужчины средних лет.
   Неброская внешность, гладко выбритый угловатый подбородок и безупречный серый костюм с поблёскивающими из-под его рукавов запонками строгой геометрической формы, выдавали в мужчине сотрудника спецслужб: 'Вы ознакомились с предписаниями и инструкциями?'
  'Да, я внимательно всё прочитала, - она протянула ему через стол стопку бумаги с машинописным текстом. - То, что здесь написано абсолютно невероятно и меня не покидают ощущения того, что я являюсь жертвой розыгрыша'.
   Он окинул её нарочито строгим взглядом: 'Вы можете верить изложенному. Главное, чтобы Вы отдавали себе отчёт о всей важности и секретности данных исследований'.
   'Я понимаю всю ответственность вверенной мне миссии. Скажите мистер... ммм...' - это была стандартная, в таких случаях, выжидающая пауза.
  - Паркер. Называйте меня просто мистер Паркер.
  - Скажите мистер Паркер, это существо... оно не агрессивно?
  - Я понимаю Ваши опасения миссис Мак Дара, но вы будете изолированы от пришельца непробиваемым, толстым стеклом и... Уверяю Вас: Вам нечего опасаться.
   Оммуил прекрасно знал, что случайности - это иллюзия и его данная ситуация должна быть как-то связана с целью его визита. Он постоянно сканировал территорию авиабазы и заметил эту девушку до того, как ему на неё указал координатор Олхоума. Её идентификационная частота была очень близка к частоте одного из пропавших офицеров гималайской базы. Но в полученных звуковых идентификаторах, фамилия части того офицера должна была звучать, как 'Уишем', а не 'Мак Дара'. Это немного сбивало с толку, а также наводило на подозрения о её возможной связи с другим пропавшим членом той же миссии с похожим идентификатором.
   Из-за эмоционального перевозбуждения она очень часто дышала, а заворожённые глаза были широко открыты.
   - Скажи, ты понимаешь мою речь? Если да, то кивни головой пожалуйста.
   Пришелец молчал. Но как только она решила спросить снова, она вдруг его услышала. Она услышала его совершенно отчётливо. Но это не был голос или слова. Она, каким-то образом понимала сразу смысл его послания: 'Скажи, а ты слышишь мой голос?'
   Девушка была ошеломлена и, глупо улыбаясь, стала кивать, скорее - трясти, головой. Она всё ещё восхищённо улыбалась и почти не моргала: 'Меня зовут Эмили, а как зовут тебя?'
   В диктуемых пришельцем образах она увидела какой-то сгусток энергии, сияющий синим светом. Этот сияющий синий клубок обдал её таким внутренним теплом и негой, какие можно получить только от присутствия родного и любящего существа. Это сияние было и знакомо, и нет - одновременно.
   Эмили была поражена и лёгкостью, и ощущаемой могущественностью той сущности, которую она увидела. Она сразу же произнесла: 'Лайти... Ты не против если я буду звать тебя Лайти?'
   Вместе с согласием она получила и встречный поток смысловых образов: 'Я - друг, и не причиню тебе ни малейшего вреда. Мне нужно твоё разрешение для того, чтобы ознакомиться с твоей памятью. Я не буду общаться больше не с кем, кроме тебя, и ты можешь доверять мне'.
   Она испугано отодвинулась от разделяющего окна, вместе со стулом, на котором сидела и тут же услышала: 'Подумай над этим. Тебя никто не вынуждает. Я друг и хочу помочь тебе. Ты удостоверишься в этом со временем. Верь мне'.
   При осмыслении полученного образа 'Я - друг' она снова увидела, завораживающий своим тёплым, синим светом, сияющий клубок. Этот образ говорил больше, чем возможно было сформулировать на человеческом языке. Но она поняла и осознала этот образ, хоть сама и поразилась этому. Полученные ею впечатления и ассоциации были, почему-то ей знакомы.
   Как только Эмили согласилась - она ощутила эту сущность внутри своего сознания. Она как будто бы знала это явление, но какая то, толи дымка, толи завеса скрывала знакомый, вроде бы, образ.
  На следующий день медик попросила: 'От меня требуют какой-либо информации о тебе и целях твоего визита. Им нужны доказательства нашей телепатической связи, и то, чтобы я пересказывала все наши диалоги для конспектирования'.
   Ответ звучал так:
  'Как только они узнают моё истинное происхождение, то об этом тут же узнает и мой враг, который находится среди них. Мне нельзя раскрывать свои истинные цели. Если я расскажу это тебе - они легко вычислят ложь при случае сокрытия тобой этой информации от них. Одной из целей моего прибытия сюда было измерение параметров вашей внешней среды после испытания ядерного оружия. Причина крушения - удар молнии.
   У моей расы нет каких-либо захватнических или иных агрессивных намерений, по отношению к людям и вашей планете, хоть мы и имеем во много раз превышающее по мощности всё вам известное оружие. Мы - наблюдатели. У меня синтетическое тело и я не чувствую боли. Мы занимаем тела по своему усмотрению и сами их изготавливаем. Большего я не сообщу. Выходить на контакт для подтверждения телепатической связи я ни с кем больше не буду. Мои предписания запрещают мне давать вам какую-либо информацию технического характера'.
   Офицер спецслужб в сером пиджаке был в бешенстве: 'Либо Вы водите нас за нос, что легко можно узнать при помощи полиграфа, либо оно считает нас абсолютными идиотами'.
   После непродолжительного совещания чрезвычайной комиссии, 'серый пиджак' снова вызвал Эмили в отдельный кабинет: 'Вы должны попробовать выудить у этого гостя больше информации, - настаивал он. - Идите голубушка и покажите, как вы любите свою страну! Иначе Вам не видать службы в ЦРУ, как своих ушей!'
   После очередного отказа пришельца, 'Паркер' приказал Эмили ещё раз войти в контакт с гостем. Как только она села на стул перед окном, она увидела, как в помещение с пришельцем врываются два верзилы в защитных скафандрах. Они быстро подбежали к Лайти и ткнули в него каждый, по одному щупу с разных сторон.
   По отходящим от этих щупов проводам и вспышке миссис Мак Дара поняла, что Лайти пытаются умертвить для препарирования при помощи электрошока. Она резко встала от неожиданности, с грохотом опрокидывая назад стул.
   Положив ладони на стекло смотрового окна, она закричала, оглушая саму себя: 'Лайти... Лайти... Прости меня Лайти'. Эмили стала пятиться назад пока не упёрлась в стену и села на пол, закрыв лицо руками, а затем, содрогаясь от рыдания и всхлипываний, произнесла уже еле слышно: 'Боже, прости нас всех'.
  Она не могла уснуть, находясь уже в своей кровати в своём доме и снова стала всхлипывать, но вдруг услышала знакомый голос: 'Эмили... С тобой, так же, как и со мной, всё будет в порядке... Эмили'. Она снова увидела в своих образах тот самый тёплый, синий и светящийся шар. Он обогрел её своим теплом и исчез. К ней пришло полное спокойствие и умиротворение. Интуитивно она знала, что Лайти уже очень-очень далеко.
  Услышав всхлипывания, Конол стал гладить по плечу лежащую к нему спиной жену. Он нежно поцеловал её в висок: 'С тобой всё в порядке?' Но каково же было его удивление, когда он увидел заплаканное, но счастливое лицо уже развернувшейся к нему супруги?!
  'Всё хорошо... всё в порядке' - еле слышным и дрожащим уже от радости голосом произнесла Эмили. Она вдруг, совершенно неожиданно для обескураженного Конола, страстно впилась в его губы...
  
  
  Мы есть сейчас
  
   Вокруг огромного солнца в центре небосвода, кружась, плавали облака, словно распустившие свои лепестки над горами лотосы. В этих нанизанных на солнечные лучи небесных белых цветах растворялись края чаши, заполненной морями и горами, долинами и полями, реками и лесами. На дне этой гигантской сферы, в круговерти благоухающей свежести, эшфарум спешил на любимое озеро.
   Он, как и всегда, когда тут бывал, присел под деревом, прислонившись ко стволу спиной и затылком и прикрыл глаза. Его лицо озарила блаженная улыбка.
  'Я зн-а-а-ю', - прошелестело листвой дерево.
   'Да, дружище. Я боролся со своими страхами и подчинил себе невиданного до этого оргула' - подумал Джумоук, а дерево узнало его мысли.
   Но тут, в шелесте листвы и вибрациях ветвей юноша почувствовал предостерегающие ноты и он, внезапно, как будто куда-то провалился. Джумоук, вдруг, ощутил себя более целостным и частью какого-то летающего приспособления, которое управлялось его мыслями. Он преследовал кого-то и испускал в него испепеляющий луч, когда ослепляющая вспышка выбила его одновременно и из тела, и из этого приспособления.
  В следующем видении он был абсолютно бестелесен и пытался вырваться из какой-то клетки из раскалённых красных прутьев энергии. Джумоук был чем-то большим чем эшфарум, но эта клетка раздвоилась надвое вместе с ним, и отщеплённая от него часть, оставшаяся в другой полости, стала куда-то удаляться, и он снова ощутил себя тем, кто он сейчас есть.
  Затем видения превратились в сцены битвы на берегу этого озера. Когда очертания стали отчётливей, то, к своему удивлению, он увидел себя, сражающегося с огромным чудовищем, похожим на волка. Потом, это были уже целые полчища оргулов, но тут уже рядом с ним сражались учитель Аомма и отец Дэи - Набба. А ещё, бок о бок с ним и против остальных сражался один из оргулов и это тоже очень удивило юношу. Он резко вскочил на ноги, развернулся к дереву и выкрикнул: 'Ты хочешь, чтобы я сошёл сума?'
   'Ты зна-а-а-ешь! Это бы-ы-ыло, это е-есть, это грядё-ё-ёт!' - шелестело дерево.
  Немного походив в зад и вперёд, Джумоук снова сел под дерево и закрыл глаза: 'В каких обликах я ещё встречу зверя?' 'Ты найдё-ё-ёшь дру-у-уга среди н-и-их' - тянуло дерево вкрадчивым шёпотом................................................
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"