Люди дают объявления в газетах, размещают фотографии на автобусных остановках, на стволах деревьев и на телеграфных столбах, если у них пропадут собака, кошка, или, скажем, хомяк. Предлагают крупное вознаграждение и обращаются с письмами даже в телепередачи. А тут пропал целый отчим, как же я могу сидеть, сложа руки. Сайитмират-ака, прикиньте сами. Мачеха моя заболела, и перестала есть снег. Моя сестра и моя Гуррабо рыдают. Даже мой приемный сын Олмакалла с чересчур маленькой головой, и то плачет. Я, грит, соскучился по приемному дедушке, хотя он ненавидел меня и призирал, обзывая меня иногда пионером Павликом Морозовом, который предал своего собственного отца властям, когда тот принес домой полмешка картошки. Я говорю, не плачь сынок мой приемный. Я обязательно найду твоего любимого приемного деда, который призирал и обзывал тебя Павликом Морозовом. И начал собираться в поездку, упаковав необходимые вещи в ледяной чемодан с наклейками. Спустился в подвал, выточил изо льда пару алмазов в десять карат на дорожные расходы и, попрощавшись со своими близкими, вышел на улицу.
- Ну, прощайте, и не поминайте лихом, мои дорогие близкие! Я еду в Москву на телепередачу "Жди меня", которую ведёт Игорь Кваша. Они с Машей Шукшиной помогут мне найти родного отчима!- сказал я и, взяв свой ледяной чемодан с наклейками, отправился в дорогу. Я не англичанин, чтобы уезжать не оглядываясь. Оглянулся, и чуть не заплакал. Родные мои стояли, провожая меня с горькими слезами на глазах, громко рыдая и махая мне рукой. Я шел, долго пересекая поле, очень похожее на жизнь человека. Из-за юлгунового леса медленно поднялась полная луна, освещая снежное и безлюдное поле. Стояла арктическая тишина. Меня пугали мои собственные громко скрипящие шаги и моя молчаливая, немая тень. Мне казалось, что за мной кто-то идет. Я невольно вспомнил кошмарный рассказ о белом ягнёнке, который в лунной ночи преследовал запоздалого путника, останавливаясь, когда останавливался тот человек. Полная луна ярко светила в тишине. Вокруг безмолвно лежало безлюдное поле, похожее на поверхность луны. Человек оглянулся и увидел белого ягненка. Он замер от удивления, думая, откуда взялся этот ягненок? Потом решил, ягненок, видимо, просто потерялся, отстав от стада. В надежде забрать с собой потерянного ягненка, человек осторожно, чтобы не вспугнуть его, подошел к нему. Ягнёнок не убежал, и человек начал его гладить. Когда он дотронулся до его ушей чтобы почесать их, ягненок, демонстрируя свои снежнобелые зубы в свете луны, улыбнулся, как человек. Потом заговорил шуршащим голосом:
- Ну, как, мужик, мои уши оказались больше, чем уши твоего отца? - сказал он и начал хихикать. Изумлённый путник бросил ягненка и побежал что есть мочи, как спортсмен, который стремительно бежит по олимпийской беговой дорожке. Он еле добежал до дома. Жена его страшно испугалась, увидев его скривившийся и растянувшийся до ушей рот. Увидев случайно свое отражение на зеркале, человек страшно испугался, затаил от страха дыхание и, задыхаясь от нехватки кислорода, упал. Лёжа на полу, он хрипел и кричал в панике:
- Жена, помоги! Голое, человекаобразное, тощее существо, с головой похожая на противогаз, с хвостом и с мутными глазами без зрачков сильно дергает меня за ноги-ии-ии! Прогони его-оо!.. закричал он, и, взглянув в последний раз в низкий потолок хибары, умер. Лежал он с вытаращенными как у призрака глазами, зрачки его погасли как разбитые лампочки уличных фонарей.
С такими кошмарными мыслями я шел к станции, где останавливался пассажирский поезд, идущий в Москву с города Чапаев. Наконец я добрался до станции, и там лёг на скамейку, подложив свой ледяной чемодан под голову, опасаясь грабителей. Лежал я там долго, ожидая поезда "Москва - Чапаев". Наконец, я услышал далекий, романтичный, пронзительный гудок ночного поезда. Потом послышался ритмичный стук железных колес. Подъехав к станции, поезд остановился, скрепя тормозами, пыхтя и выпуская пар локомотива. Я поднял чемодан и подошел к проводнику, который стоял у открытой двери.
- Вы колхозник?! - спросил он меня, неожыданно и я обалдел от его странного вопроса.
- Да, я колхозник! А Вы откуда знаете, что я колхозник? - удивился я.
- Мы, проводники, называем безбилетных пассажиров "колхозниками" и всегда везем их в свою смену. Они платят нам наличными деньгами, которых нам хватает, чтобы покрыть непредвиденные расходы на посиделки в компании с красивыми девушками.
За определенную сумму мы готовы переправить в свою собственную страну не только колхозников-безбилетников, но даже торговцев оружием, которые везут с собой, например, атомную боеголовку межконтинентальных крылатых ракет, чтобы продать её террористам. Если заплатят, то мы готовы переправить не только террористов, которые решили взорвать нашу собственную страну, но и людей, зараженных опасным вирусом чумы. Нам лиж бы платили.Вот такая у нас работа...
Ну, куда едем, товарищ колхозник? - сказал проводник, вежливо улыбаясь и сверкая золотыми зубами при свете луны.
- Я еду в Москву, товарищ храванник - ответил я.
- Дак, чево Вы стоите тогда на ступенке как, этот самый, товарищ колхозник?! Давайте, залезайте скорее! Есть у меня люкс место специально для дорогих колхозников, как говорится, ближе к самому Господу Богу, то есть на третьей полке. Немножко дороговато будет, но зато будете ехать как в английском двухэтажном автобусе, который едет по улицам туманного Альбиона с бешенной скоростью и лихо поворачивает в сторону Трафальгарской площади.
- Спасибо, тарищ храванник - сказал я, заходя в поезд.
Я думал, в поезде будет тепло. Оказалось, совсем не так. В коридоре плацкартного вагона плакала вьюга , дрожали сосульки как хрустальная люстра на краях полок, и визжал сквозняк, который создавали разбитые окна. На краях полок висели сосульки, которые звенели при качке. Я залез на третью полку и, подложив чемодан под голову, поехал в Москву. Вагон скрипел словно избушка бабы-яги и лихо качался на поворотах как английский двухэтажный автобус, который мчится с бешенной скоростью в непроглядном тумане от площади Пикадилли, иногда со скрипом старой мельницы, поворачиваясь в сторону Трафальгарской площади. Хотя поезд наш не был скорым, но ехал нормально. Мы ехали пять суток и, наконец, приехали в Москву. Проводник подошел ко мне поближе и сказал:
- Ну, с приездом, товарищ колхозник. Неплохо бы расквитаться. То есть, образно говоря, время собирать камни.
- Я понял Вас, таащ праваннук - сказал я, и, открыв свой ледяной чемодан, вытащил оттуда тот крупный алмаз, сделанный изо льда, и отдал его проводнику. Тот, видимо, никогда в жизни не видел алмаза. Взглянул он на драгоценный камень, и - брык - отвисла у него челюсть от изумления. Он не верил своим глазам. Глядя на алмаз, он смеялся как чокнутый.
- Спасибо, господин колхозник... А как его... это самое... Разменять. Я должен Вам дать сдачу... - сказал он.
- Да, не надо сдачи, господин переванник, это Вам на чай - сказал я, закрывая свой ледяной чемодан с наклейками и направляясь к выходу. Проводник сошел с ума, глядя на крупный алмаз. Он смеялся диким смехом как ночная птица кукабарра в тропических лесах Амазонки.
Я сошел с поезда и пошёл по перрону в сторону вокзала, где можно было нанять такси. Тут, откуда ни возьмись, появился, один тип с азиатской внешностью. Он был невысокого роста с шарообразной головой, лысый, с вздутым животом. Он говорил надрывным, как у женщины, голосом.
- Ассаломалейкум, акамелло! Вы тоже из наших краев, то есть из Средней Азии? - спросил человек невысокого роста с шарообразной головой, лысый, с вздутым животом.
- Да, я из деревни имени Василия Иванувича Чапаева - ответил я.
- Ну, вот, я же сказал, что мы с Вами зёма. Давайте, знакомится. Меня зовут Гилман Гиркуний - сказал мой странный собеседник.
- Очень приятно. Меня Мизхаппарам зовут. У Вас красивое имя - Гилман. А что означает Ваше имя? - поинтересовался я.
Гилман, видимо, не ожидал такого вопроса, он задумался на миг, почесал затылок и сказал:
-Я знаю всё, то есть, нет в мире вещей, которые бы я не знал. Но, значения моего имени, признаюсь, не знаю, честное слово, Мизхаппар - ака - сказал Гилман Гиркуний. Потом продолжал:
- Но я не унываю, наоборот, шагаю дальше по широкой гладкой дороге, весело насвистывая мелодию и пиная пустые консервные банки, словно мячи, по просторам жизни, делая людям добро налево и направо, особенно своим соотечественникам, которые приезжают в Россию за заработками из далекой деревни имени Василия Иванувича Чапаева, собираю как говорится, саваб на судный день в надежде попасть в сердце Рая, после своей смерти - сказал Гилман Гиркуний, закуривая сигарету.
- Это хорошо, если Вы помогаете хлебом насущным нашим соотечественникам, которые приезжают из дальних деревень, Гилман Гиркуний. А извольте спросить, каким образом Вы помогаете им? - спросил я.
Гилман Гиркуний хорошенько затянул дым сигареты в легкие и выпустил его через ноздри, потом, глядя на меня краешком своих женских глаз, хлопая кручеными ресницами, продолжал разговор:
- Я в основном занимаюсь трудоустройством своих соотечественников. То есть нахожу им работу. Если желаете, я могу помочь и Вам. Есть престижное рабочее место. Хотите работать дворником? Я могу пристроить Вас сегодня же. Будете убирать снег, подметать и так далее. Но сначала Вы должны дать клятву, что будете регулярно и ежемесячно платить мне мзду по сто долларов США от своей зарплаты за то, что я Вас пристроил на работу. Договорились, да? Ну, давайте тогда мне свой паспортчик, и я позвоню своим дружкам-работодателям - сказал Гилман Гиркуний, вытаскивая свой мобильник "Моторола".
- Нет, нет, Гилман Гиркуний, не надо. Я приехал в Россию не за заработками, а по важному делу. Я ищу своего отчима, который пропал. Он потерял не только сознание, но и себя тоже. Хочу обратиться по этому вопросу в телепередачу Игоря Квашы "Жди меня". Может быть, он со своей помощницей Машой Шукшиной, поможет мне отыскать родного отчима. Я вот задумался - а можно ли Вам доверять, товарищ земляк. Дело в том, что я хочу открыть Вам сокровенную тайну - сказал я Гилману Гиркуний.
- Ну, что Вы, конечно, можете. Я готов даже поклясться чем угодно, ежели Вы сумливаетесь в моей честности. Я умею хранить тайну как разведчик Штирлиц и не расколюсь никогда, даже под пытками, пусть даже пытают меня электрическим током - сказал Гилман Гиркуний.
- Хорошо Гилман Гиркуниевич, я доверяю Вам. Если хотите сделать мне добро, помогите мне найти подпольный базар, где торгуют контрабандными драгоценностями. У меня деньги на исходе, поэтому я хочу продать свой десятикаратный алмаз. Ходить по такому большому городу, как Москва, не имея денег, это все равно что погрузиться в глубокое море без акваланга - сказал я.
Услышав эти слова, Гилмана Гиркуний открыл рот от удивления, и окурок сигареты, которую он курил, повис на краю его губы, словно человек над пропастью. Придя в себя, Гилман Гиркуний, быстро выбросил окурок и снова заговорил:
- Да?.. Ну, это... как же..., конечно, помогу Вам, господин Мизхаппар. Почему бы и нет. Хотя Вы не сказали об этом раньше, я все равно догадался, чувствовал так сказать, душой, что Вы не простой человек и оделись специально скромно по-деревенски, чтобы жултики с грабительями не заметили, что Вы являетесь самым богатым и влиятельным человеком во всём мире. Мой Вам совет, господин Мизхаппар-ака, в больших городах, где карманники кишмя кишат, никогда не произносите вслух таких слов как "бриллиант, алмаз, золото, серебро" и так далее. Даже о меди и алюминии старайтесь, говорить иносказательно, шифруя слова, как Штирлиц из кинофильма "Двенадцать мгновений весны"... Аа-ах, у Вас вот уже четверть века нет поющего ящика и нет света в деревне Чапаевки? Ну, это не важно. Важно, чтобы Вы следили за метлой. То есть не болтали лишнего. Каждый человек в этом мире находится под колпаком. За ним тайно следят охотники из космоса, через спутники прослушивают его разговоры и записывают на компакт-диски, собирая таким образом компромат на него... Поэтому называйте алмаз камнем. Хотя камень испокон веков являлся очень опасным оружием человека, но этот скромный предмет не очень бросается в глаза до того момента, пока не попадет в них.
- А можно взглянуть на этот, как его,. камень, хотя бы краешком глаза, господин Мизхаппар-ака?
- Конечно - сказал я и, открыв ледяной чемодан с наклейками, показал Гилману Гиркуний алмаз, который сам смастерил изо льда.
- Вахау! Какая прелесть! Камень этот не только радует глаз, но и трогает душу, как говорится, до самой глубины! Господи, как я люблю драгоценные камни!.. Ой как люблю!.. - сказал Гилман Гиркуний.Потом спешно сказал:
- Ну, всё, всё, господин Мизхаппар-ака, посмотрели, - и хватит. Спрячьте наш камешек обратно в чемоданчик и позвольте мне стать Вашим рабом-гастарбайтером, который будет носить на своём горбу тяжелый груз, принадлежащий Вам. Я могу дать Вам гарантию, что Вы нигде в мире не найдете такого преданного лакея, как я - сказал Гилман Гиркуний, оглядываясь вокруг с опаской.
Он поднял ледяной чемодан с наклейками и зашагал по перрону, продолжая говорить:
- С сегодняшнего дня я Ваш слуга! Быть Вашим рабом для меня высокая честь, госполдин Мизхаппар - ака! Теперь все расходы - за мой счёт, и мы сейчас едем прямо к моему другу Ильямантулхварихвану, который является директором горнолыжного курорта имени Чапаева Василия Ивановича. Ильямантулхварихван поможет найдет Вашего родного отчима за считанные минуты, за шесть секунд - сказал Гилман Гиркуний.
- Хорошо, товарищ Гилман Гиркуний - сказал я.
- Не называйте меня по имени, господин Мизхаппар - ака, назовите просто, лакеям - поправил мои слова Гилман Гиркуний.
-Хорошо - сказал я.
После этого Гилман Гиркуний позвонил куда-то, и спустя несколько минут подъехал двухэтажный желтый лимузин. Мы сели в него и поехали на высокогорный горнолыжный курорт. Когда мы приехали в курортную зону имени Василия Иванувича Чапаева, там нас встретил сам господин Ильямантулхварихван вместе с красивыми девушками, одетыми в дорогие манто. Играл духовой оркестр, исполняя легкий вальс польского композитора Фредерика Шопена. Гилман Гиркуний познакомил меня с Ильямантулхварихваном, и мы поднялись наверх, в роскошный офис директора. Там и поселили меня в номер. Потом позавтракали в ресторане. Во время завтрака господин Ильямантулхварихван пообещал мне помочь отыскать моего отчима, подняв на ноги всю поисковую компанию, включая телепередачу Игоря Квашы "Жди меня". Я поблагодарил его за обещание и за вкусный аристократический завтрак. После завтрака мне выдали спортивную одежду горнолыжников красного цвета, и я, прикрепив лыжи к своим кирзовым сапогам без подошв, надетым на косули, последовал за своим земляком Гилманом Гиркуний. Мы сели на качели, прикрепленные к канатам, и на этом агрегате поднялись в воздух. Кристально чистый курортный воздух, заснеженные русские, вековые, хвойные леса, а там вдалеке виднеется красавица Москва. Красота!
Наконец, мы поднялись на снежную вершину и начали спускаться оттуда на лыжах с бешеной скоростью, наклоняясь то туда, то сюда, и поднимая за собой облака снежной пыли. Гилман Гиркуний летел зигзагом как змея, а я, не имея достаточного навыка, потерял направление и улетел куда-то в другую сторону. Я споткнулся обо что-то и, кувыркнувшись, остановился у самого края страшной пропасти. Ползком я отступил назад, упираясь палками в твёрдый снег. Поблагодарил бога за то, что не полетел в пропасть. Вдруг там, где стояла огромная сосна, покрытая снегом, я увидел девушку. Она стояла на самом краю пропасти, глядя вдаль, на далекие снежные равнины, на дремучие леса, покрытые снегом, мысленно прощаясь с жизнью. Я понял, что сам Господ Бог послал меня сюда для того чтобы задержать её, недавая ей умереть и осторожно подполз к месту, где стояла девушка. Потом заговорил на ломаном русском языке:
- Девушка, послушайте меня внимательно. Не слушайтесь шайтана алйхуллаъны. Я знаю, что Вам сейчас нелегко. Образно говоря, Вы сейчас сжигаете одеяло, чтобы избавиться от блох. Это, я Вам скажу, не лучщий выход из сложившейся ситуации. Уничтожайте блох так, чтобы не сгорело одеяло. Ну, покинул Вас этот кретин, ну и что из этого? Не будьте наивной, и не верьте - нет любви в этом мире. Это все обман, мираж и иллюзия! Да, признаюсь, раньше я тоже думал, что любовь и на самом деле существует. Оказалось не так. Это все древние писатели придумали. Всякие там Лейли и Меджнун, Фархад и Ширин, Тахир и Зухра, Руслан и Людмила, Ромео и Жулиетта, Дон Жуан и так далее и тому подобное. Вы, я вижу, ещё молодая, и фигура у Вас ничегосебехонькая. То есть Вы встретите ещё хорошего человека, и будете счастливы. Нарожаете, конечно, от него целый взвод детей. И однажды, когда Вы со своим любимым мужем и детьми будете играть в заснеженном парке, кидая друг в друга снежки, наполняя своим звонким смехом покрытые снегом бульвары, в это время, там, за стволом огромного дуба, глядя на вас, на вашу счастливую семью, будет рыдать тот негодяй, который бросил Вас. Так что не стоит совершать суицид из-за какой-то сволочи. Одумайтесь, девушка.
Но девушка бросилась в пропасть, и я даже не знаю, когда и как я бросился к ней и обхватил её ноги. Мы полетели вместе. Лечу и думаю, ну и дурак же я, а, ну, дурак! Зачем я стал вообще уговаривать эту девушку. Теперь вот лечу как черепаха в когтях у кровожадного орла!
- Прощайте мои родные! Прощай моя возлюбленная Гуррабо! Прощайте, мои бывшие друзья по партии из заброшенного свинарника каминдон Курумбой Корамойгуталин Морикултезак Таппитутуний! Мамадияренко и тяжеловоз, живой тепловоз Юлдашин! Прощай, мой отчим Нишанбай ибн Кишанбай! Прощай моя бедная мачеха! Прощайте, дядя Дурмеил Эъвогар, который живет в норах! - говорил я, летя по холодному, кристально чистому курортному воздуху. Тут смотрю, - над нами открывается огромный парашют, и мы начинаем лететь плавно. И я узнал, что девушка, которая бросилась в пропасть, была обыкновенной спортсменкой, одной из тех, которые летают на параплане.
- Держитесь, и не отпускайте мои ноги-ии! - сказла она глядя на меня сверху
- Хорошо, девушка-аа! - закричал я, ещё сильнее обхватывая её ноги.
Тут случилось беда: брюки девушки спустились вместе с её ботинками, и я полетел вниз. Слава, богу, я уткнулся головой в снежный сугроб. Тут прибежали спасатели и откопали меня.
Вот такие дела, Сайитмират-ака!
На таком романтичном ноте я заканчиваю свое письмо, похожее на симфоническую музыку и шлю привет из горнолыжного курорта господина Ильямантулхварихвана всем людям планеты, которые слушают глазами мои письма и наслаждаются.