На прошлой неделе я получил ещё одно письмо от директора новой телерадиокомпании "Джангуль - джунгуль" каминдона Курумбоя, написанное гвоздём на рубероиде. В своем письме медиамагнат Курумбой приглашал меня в телешоу "Деревянная бритва", в котором речь пойдёт о трудной профессии парикмахеров. Приведу цитату из этого письма:
"Красноармеец в отставке товарищ Мизхаппар!
Не бойтесь, это телешоу далеко от политики. Мы с многомиллионными членами нашей партии, то есть я, Мамадияр и Юлдашвой ради нашей старой дружбы решили помочь Вам и бесплатно разрекламировать Вашу деятельность. Для этого перед тем начать съемку в прямом эфире, мы должны прорепетировать, хотя бы для того, чтобы Вы от волнения перед многотысячной публикой не зарезали бы бритвой, когда Вы побреете клиента, который выйдет на сцену. Приходите на репетицию и не опаздывайте. Мы надеемся, что после телешоу "Деревянная бритва" у Вас резко повыситься количество Ваших клиентов.
С приветом,
Крупный шоумен,
Директор телерадиокомпании "Джангуль -джунгуль"
Курумбой Латтапогоний.
Когда я посоветовался по поводу этого письма с моим мастером Камилем Кашей, он настоял, чтобы я принял участие в этом мероприятии ради процветания нашего совместного бизнеса.
- Ты поезжай, Мизхаппар, я поработаю за двоих - сказал он.
Послушав его, я пошел в свинарник, прихватив с собой нужные вещи, такие как бритва, ножницы и так далее.
Пришел в новоиспеченную телерадиокомпанию "Джангуль - джунгуль", и началось репетиция. Смотрю - на стуле, у которого отсутствовала одна ножка, сидит, как подопытный кролик, Юлдашвой, надев на голову головной убор, похожый на перевернутый чугунный кател, который он сам недавно сшыл из шкуры собаки, которую когда-то мы с друзьями однопартийцами съели. Он сидел на стуле приклеев исскуственную бороду в свою ишачью морду. По условиям теле-конкурса я должен быстро и качественно побрить клиента. Я начал брить острой бритвой искусственные бороды Юлдашвоя. Курумбой с Мамадияром наблюдали за моими действиями с близкого расстояния.
Тут мы услышали странный скрип и неожиданно у нас под ногами с грохотом провалилась почва, и мы вчетвером полетели вниз. Мы орали от страха среди пыли и обломков. Летели долго и наконец упали в воду. Мы в страхе пытались спастись, стараясь зацепится за что-нибудь. Но паника, холодная вода и темнота нас устрашали. Мы были не в силах плыть против течения, и быстротечная вода унесла нас в неизвестном направлении. Нас долго несло по течению подземной реки, очень долго. От холодной воды у нас начался паралич. Например, если я раньше крыл Курумбоя на чем свет стоит, за то что он меня пригласил на телешоу и я согласился, то тут затруднялся даже говорить, как человек у которого распух язык до невероятного размера. Но в этом мире, оказывается, всему есть предел, то есть мы, наконец-то, увидели свет в конце тоннеля. Этот свет начал освещать темный мрак наших душ, словно далекий факел надежды. Но он был настолько далек, что для того, чтобы доплыть до него, нам пришлось барахтаться в воде целый день, а то и больше. Я плыл и думал своим медленно замерзающим мозгом о том, что будет с нами, если это подводное течение сбросит нас в гигантский глубокий водопад. Когда я об этом сказал вслух, Юлдашвой невольно зарыдал, а , Курумбой упрекнул его:
- Смирно, красноармеец Юлдашин! Как Вам не стыдно, тягач моей служебной телеги? Почему Вы плачете? Вы мужик или баба, в конце концов?! А ну-ка прекратите сейчас же реветь! Это ещё не конец! Мы победим, даже тогда, когда течение сбросит нас в бездну! - сказал он закуривая свою трубку.
- Есть, прекратить реветь, товарищ каминдон! - сказал Юлдашвой, несясь в шумящих волнах подземной реки и отдавая воинскую честь.
- Вольно! - сказал Курумбой.
К счастью, течение вынесло нас к широкой реке, на берегу которой стояли странные деревья, растущие корнями вверх. Волны выбросили нас на берег, и мы, медленно ползя, словно морские черепахи, вышли на сушу. Я не помню, сколько времени мы пролежали на берегу.
Когда я проснулся, то увидел людей, которые, надев странную одежду наизнанку, рыли землю руками под деревьями и собирали яблоки, груши и другие фрукты, которые росли под землёй. Наполнив свои корзины, с фруктами они ушли, пятясь задом. Когда они ушли, мы подошли к деревьям и так же, как те странные люди, стали сгребать землю руками, как обезьяны гиббоны. Набрав фруктов, мы устроились на берегу и с диким аппетитом стали есть. Придя немного в себя, мы осторожно направились туда, куда пятясь ушли, те странные люди. Пройдя через небольшой лес, мы вышли к равнине, где мы увидели хлопковые плантации похожие на наши колхозные поля имени Василия Ивановича Чапаева. Только там хлопчатник рос как те деревья - корнями вверх. Там мы встретили людей и думали, что они собирают хлопок. Оказалась не так. На самом деле, эти странные люди привозили хлопок из государственных закромов и вставляли его в коробки хлопчатника, которые росли под грунтом.
Тут мы случайно услышали разговор двоих влюбленных и одеревенели на миг от удивления. Парень отбирал у девушки букетик цветов и говорил:
- Я презираю тебя всей душой, Хангульнинаш! Так презираю, что ты даже представить себе не можешь! Я боюсь, что ты любишь меня... - сказал он.
- О, нет! Так не говорите, Шамяларвалади! Я тоже презираю Вас! - сказала Хангульнинаш.
- Неправда?! - спросил Шамяларвалади, не веря словам Хангульнинаша.
- Да?! - ответила Хангульнинаш. Потом они, крепко обнявшись, начали целоваться в губы.
- О, какое несчастье, Хангульнинаш! Теперь никто нас не сможет соединить! Мы с тобой расстаёмся навсегда, навеки! Я презираю, слышишь, презираю тебя, Хангульнинааааш! - говорил с восторгом Шамяларвалади.
-Я тоже ненавижу Вас, Шамяларвалади! - восклицала Хангульнинаш.
И мы поняли, что в этих краях все было наоборот. Вскоре мы узнали, о том, что здесь предательство считается преданностью, и поэтому предателей награждают государственными наградами, орденами, медалями и нагрудными знаками. А честных и преданных людей, наоборот, сажают в тюрьму, отправляют в исправительные колонии строгого режима, пытают их там и убивают. Народ этого государства трудится с утра до вечера на плантациях, как рабы, и за свой труд они платят деньги Государству. А не государство им. Количество платы зависит от их труда. Кто больше трудится, тот больше всех и должен платить государству за свой труд. Когда народ захочет выйти на демонстрацию, держа в руках транспаранты, он не направляется в сторону улицы, а, наоборот, пятятся домой как рак. Вот так люди там парадоксально шагают. Уважение к старшим такое же. В общественном транспорте молодежь упрекает стариков и старушек в неуважении к ней, выгоняет их из автобуса пинком в зад и садится на их место. Если кто-то случайно прихватит инсульт или инфаркт, ему тут же звонят из отделения "Скорой помощи", чтобы тот больной немедленно приехал в кардиохирургию.
Я решил обратиться к странным людям с просьбой, чтобы они помогли нам найти дорогу наверх, где мы были до того, как провалились. Тут один из странных людей по имени Ганликампр с покрашенными, распущенными волосами подошел ко мне и глядя на мой белый халат, который я надел наизнанку, сказал:
- Давайте не будем знакомиться, меня зовут Ганликампром, и я поэт. А неоткуда Вы не пришли? - спросил поэт Ганликампр.
Я указал на глиняное небо этого странного мира.
- Аа-аа, из подвала, значит. Мы очень уважаем и любим народ, который живет в подвале. Мы Вам покажем дорогу туда, ну... в подвал и Вас не съедим живьем! Сейчас я не позову своих врагов неканнибалов... - сказал - Ганликампр..., и тут, слава Господу Богу, я проснулся. Оказывается, я уснул от безделья, сидя в кресле. Ну, говорю, слава тебе, Аллах Всемогущий, ещё раз, что это всё происходило во сне.Вот такие вот, дела у нас творится во сне, Сайитмират ака!
До новых и новых писем!
Передайте привет всем буржуям оппозиционерам, которые, скрываясь за границей, ничего путного не делают, чтобы чем-то помочь нашему многострадальному народу. Пусть они оправдают хлеб и соль, которые они ели там, где они родились и выросли.