Чтобы выполнить задачу, которую поставил Каланхан Адалатов, мы, вместе с главным бухгалтером Увада-завода Кунжибаем, поехали на " Запорожце " Рамазанова
Двери этой машины плохо закрывались. Если закроются, то их невозможно было открыть. Кунжибай был человеком худым и глазастым как Богомол. Его рост был метр девяносто. Он с самокритикой про себя иногда говорил так:
- У меня рост длинный, а ум - наоборот.
Кунжибай по природе был лгуном. Поэтому работники и служащие Увада-завода дали ему псевдоним "Мюнхгаузен ". Из-за того, что Кунжибай был высок ростом, он ездил нагнувшись, восхваляя Рамазанова и его развалюху.
- Да - а - а -, Бурибай-ака , вы храбрый каскадёр! Ваша машина не "Запорожец" а "Крайслер"! Глядите, как она летит!
Рамазанов, поправляя задницей рваный матрас в кресле, в котором он сидел, повернувшись к Кунжибаю, сказал:
- Вы находите? Ну, спасибо за то, что оценили мой талант. Злые языки называют вас Мюнхгаузеном. Но, тут вы сказали сущую правду. Действительно, каскадёры в сравнении со мной - не каскадёры, а соскадёры. К вашему сведению, сейчас я еду на большой скорости пьяным. Перед отъездом сожрал целую бутылку водки. Ничего, еду. Между прочим, один из колёс "Заппи " крутится на одном болту. Остальные болты давно отвалились ещё в прошлом году. Если вы хотите получить порцию адреналина, то я с удовольствием могу продемонстрировать опасные трюки, мчась на двух колёсах на боку. Вот смотрите...
У меня от страха сердце вздулось как воздушный шарик, и я сказал:
- Остановите машину. Я хочу выйти по нужде.
- Да? - сказал Рамазанов.- Всегда пожалуйста, но проблемс... и с этими словами Рамазанов нажал на тормозную педаль. Но машина почему - то не остановилась. Тогда Рамазанов ещё раз нажал на педаль. Потом ещё и ещё. Но тормоз не срабатывал. Я думал, он шутит. Нет, оказывается, тормоза на самом деле вышли из строя.
- Всё! Вам крышка, господа! Тормоза не работают! - сказал Рамазанов
В панике я начал молиться. " Запорожец"- не велосипед. Засунув палки в колёса, его не остановишь.
Избегая аварии, Рамазанов ехал, поворачивая руль то вправо, то влево. Кунжибай от страха начал плакать. За поворотом мы чуть не сбили человека. Скорость большая. Бензина - полный бак.
- Почему не сигналите? - спрашиваю я Рамазанова.
Тот отвечает:
- А чем сигналить, если нет сигнала?! Вы в место того меня учить, лучше выньте голову из окна и кричите людям, предупреждая их:
" Прочь с дороги, тормозов нет!"
- Хорошо - сказал я. И высовываясь из кабины на ходу, начал кричать:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги, тормозов нет!
Рамазанов обернулся к Кунжибаю:
- Почему вы плачете? Мужчина должен встречать свою смерть достойно с улыбкой на устах!
От этих слов Кунжибай стал плакать ещё сильнее .
Я всё кричал:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги тормозов нет!
- Мне теперь всё равно - сказал вдруг Рамазанов.
- Почему? - спрашиваю я.
Стуча кончиками пальцев по баранке, он сказал:
- Потому что я вынужден катапультироваться.
- Как это, катапультироваться? Разве у вас есть такая установка?
- А как же, конечно, есть. Вот нажму на эту кнопку, и сверху откроется люк. Потом вместе с сиденьем взлечу в воздух. Затем можно будет спокойно приземлиться с парашютом. Катапульта самая хорошая вещь, по крайней мере, для меня. А вот сиденье, на котором сидите вы, такую функцию не выполняют.
На всякий пожарный случай я пару раз крикнул:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги, тормозов нет!
Рамазанов управляя рулём продолжал:
- Так что, пока я не взлетел, вы можете сказать напоследок всё, что хотите. Я думаю ваши слова лучше передать в письменном виде. Пишите. Это мне кажется самый лучший вариант. Сами знаете, женщина-это загадочное существо. Ваши жены могут не поверить мне. А если письменно, то их можно использовать и на судах как неопровержимое доказательство. Ведь ваши жены тоже из Госстраха должны же получить за вас хоть какую-нибудь сумму денег, правда? Без документа Госстрах и копейки не даст...
Услышав эти слова, Кунжибай заревел. Я кричал:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги, тормозов нет!
А Рамазанов всё продолжал говорить:
-А мужчины? Они тоже не поверят вашим жёнам о том, что вы оба действительно погибли в автокатастрофе. Нужно доверительное письмо.
- А зачем это им?- приостановив на миг свой плач, спросил Кунжибай.
- Как это зачем? Не подыхать же Вашим женам, оставаясь вдовами на всю жизнь - отвечал Рамазанов.
Смотрю, после этих слов Кунжибай перестал плакать. Теперь он стал улыбаться. Но в его улыбке не наблюдалась причина. Взгляд и улыбка его не имели смысла. Драндулет, на котором мы сидели, ехал по неровной дороге с большой скоростью.
- Ну ладно - сказал тогда Рамазанов. Раз не хотите завещанием передать ценные вещи, то как говорится, Гуд бай май френд, гуд бай. Так сказать, счастливо вам оставаться. Я полетел.
Рамазанов глядел на красную кнопку катапультирования, как дежурный офицер сидящий в шахте смотрит на кнопку атомной бомбы, где смонтирована межконтинентальная баллистическая ракета.
Потом он, закрыв глаза, нажал на эту кнопку. Но к несчастью Рамазанова, установка катапультирования не сработала. Потом он ещё раз нажал на кнопку. Но, увы, катапульту заклинило. Чтобы устранить неполадку, Рамазанов бил кулаком об руль и дёргал его к себе. И тут руль драндулета оторвался. Таким образом, машина стала совсем неуправляемой. Я начал кричать как сумасшедший:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги, тормозов нет! Руля и сигнала тоже нет!
А бедный Кунжибай, не реагируя ни на что, всё улыбался. В этот момент неуправляемая машина ударилась обо что-то, и мы полетели как Юрий Алексеевич Гагарин на своём
" Востоке".
Окна драндулета были похожи на иллюминаторы. Летим - и мне вспомнилась песня:
Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе,
Земля в иллюминаторе видна - а!
Как сын грустить о матери,
Как сын грустить о матери
Грустим мы о земле, она одна!
А звёзды тем не менее,
А звёзды тем не менее,
Чуть ближе, но всё также холодны.
И как часы затмения,
И как часы затмения,
Ждём света и земные видим сны.
И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева.
А снится нам трава, трава у дома,
Зелёная, зелёная трава...
При полете, я успел увидеть через "иллюминаторы" женщин и детей, работавших на хлопковых плантациях. Перелетая над арыком в сторону поля, где уже была скошена рожь и где шумели осенние тополя и ивы на задумчивых ветрах, мы вместе с драндулетом воткнулись в стог сена.
Мы долго сидели в салоне " Реактивного автомобиля ", пока не пришли немножко в себя. Так как двери не открывались, мы спустились на землю через "иллюминаторы".
Когда наши ноги коснулись земли, главный бухгалтер Увада-завода Кунжибай всё ещё улыбался. Рамазанов держал в руках оторванный руль. А я, не переставая, кричал:
- Прочь с дороги, тормозов нет! Прочь с дороги, тормозов нет!
А огромные тополя и ивы на осеннем ветру тихо и грустно роняли свои багряные листья.