4. Вылазка          Тишина была почти абсолютной - Грац распорядился обрядиться в скафандры, а запрет на радиотрансляции никто не снимал. Шелест дыхания - единственный звук, слышимый внутри скафандра - казался грохотом Ниагарского водопада.    Таурус, подчиняясь умелым движениям руки Глеба, лежащей на джойстике ручного управления, медленно скользил по пологой дуге, огибая объект сверху. Прожектор отбрасывал не монолитной поверхности космического скитальца слабый блик света. Разглядеть в таком полумраке, тем более, что до объекта было более километра, было ничего невозможно.    Герти ударила перчаткой по рукаву скафандра Глеба. Кибертехник наклонился к ней, их шлемы соприкоснулись и он услышал тихие слова, сказанные планетологом: "Начинаем сканирование". Глеб выставил вверх большой палец, бросил джойстик и запустил программу, созданную Гертрудой. Легкий гул вибрации возвестил о начале самостоятельного маневра маленького корабля.    Таурус выписывал размашистые круги вокруг висящей в пространстве глыбы, шаря острием лазерного луча по его поверхности и непрестанно измеряя расстояние. На основании известной траектории движения и промеренных расстояний мозг Аквариуса составит относительно точную трехмерную модель объекта. Со всеми выступами и впадинами.    Собственно говоря, их интересовал вход. Люк, дыра, дверь - все что угодно, что могло бы пропустить людей внутрь. Глеб думал, что раз уж инопланетяне, буде они внутри этой штуки, захотели бы налаживать отношения с вновьприбывшими в этот богом забытый уголок Вселенной людьми, то давно бы уже дали о себе знать. Не исключено, конечно, что у чужих был свой аналог Лившица и им не позволялось прибегать к активным действиям. Но какая-то активность должна же быть. Пока что объект молчал.    От количества намотанных витков начинала кружиться голова. Лившиц, наверное, грызет там на Аквариусе ногти, глядя в темный иллюминатор. Хотя нет - иллюминаторы они так и не открыли. Но ногти наверняка грызет, все ждет, когда инопланетяне ответят нам в праведном гневе огнем из всех пушек за то, что мы их лазером светим. Смех, да и только.    Простенький компьютер челнока накапливал данные, чтобы потом передать их Аквариусу для обработки.    То, что они видели на экране "лягушачьего глаза", было похоже на огромный приплюснутый сверху вниз шар, к которому внизу лепились несколько шаров поменьше. Там, среди маленьких шариков, было что-то еще, но рассмотреть это образование подробней на пестрящем сполохами искр заблудившихся фотонов изображении "глаза лягушки" не представлялось возможным.    Красный огонек на приборной панели, резанувший в убаюкивающей полутьме кабины Тауруса по глазам, возвестил о завершении программы сканирования объекта. Пора было возвращаться. Глеб взялся за джойстик, развернул челнок на сверкающие неподалеку огни Аквариуса и нажал гашетку маршевого двигателя. Корпус мелко завибрировал и одиноко висящий в темноте корабль начал медленно приближаться. Спустя полчаса они уже были дома.    Да, теперь это был их дом. Единственный во Вселенной. Весьма внушительных размеров и, вместе с тем, грациозный в тонких витиеватых формах Аквариус казался маленькой щепкой в сравнении с парящим по соседству объектом чужих. Даже невидимый, тот подавлял своими габаритами, раз в сто превосходящими корабль землян.    Тяжелый корпус скафандра с глухим стуком упал на пол. Глеб вытер рукавом пот со лба и шумно вздохнул - в космическом костюме работала совершенная система кондиционирования и регенерации дыхательной смеси, но, все равно, замкнутое пространство вызывало приступ удушья.   -- Ну, что там? - не дожидаясь, когда он закончит разминать затекшую спину, спросил Грац. Глаза доктора горели огнем.   -- Ни зги не видно, - честно ответил Глеб. - Мы будто в какое-то космическое болото угодили - газопылевые облака со всех сторон. Даже внегалактических образований практически не видно. Да, собственно, вы же знаете.   -- Конечно, - энтузиазм Станислава несколько угас. - Но объект?   -- Гладкая поверхность. Не видно, темно очень.    В рубке собрались все. На самом большом голоэкране медленно вращался приплюснутый шар с приклеенным к основанию горохом и сложным геометрически правильным барельефом внутри круга, образованного тем самым горохом. Результат работы нейропроцессора Аквариуса с полученными с Тауруса данными. Во всем облике объекта просматривалась правильность и симметрия, в нем не было ничего природного. Теперь все сомнения в его искусственном происхождении развеялись.   -- Что это может быть? - спросил Грац, водя точкой указки по витиеватому орнаменту, красовавшегося в основании шара. Было не совсем понятно, интересуется ли он мнением команды или просто размышляет вслух.    Глеб ничего не думал по этому поводу. Он не видел во всех этих вычурных, вздутых, словно дворцы эпохи барокко, формах ничего функционального. Не было в них ничего технологического. Возможно, представший перед людьми объект и был межзвездным кораблем чужих, но, вне всякого сомнения, технологии их сильно отличались от земных. Не исключено, что эта глыба была чем-то вроде памятника, просто парящим в безбрежном космосе куском холодного металла. Или из чего еще это сделано. Очень смущало, что никто так и не попытался выйти на связь - объект молчал, никакого контакта пока что не намечалось.   -- Думается, это не надпись, - вдруг изрек Клюгштайн. Все посмотрели на него: никто не ожидал участия биолога в обсуждении происхождения космического объекта.   -- Почему вы так думаете? - спросил Грац.   -- Ганс прав, - сказал Лившиц. - Если это действительно космический корабль, то нет никакого смысла украшать его витиеватым орнаментом.   -- Вспомните самолеты эпохи глобальных войн, - возразил Грац. - Пилоты частенько украшали свои машины рисунками. Даже сверхзвуковые истребители, на которых рисунок никто не смог бы увидеть.   -- Вы думаете, это военный корабль? - усмехнулся Глеб.   -- Мы не знаем, - ответил внеземелец. Похоже, он не задумывался, что сам же опровергает свое предыдущее мнение.    Опять разговор пошел не в то русло, подумал кибертехник. Вместо того, чтобы действовать, чтобы искать выход, они сидят и обсуждают совершенно бессмысленные вещи. Какая в сущности разница, что означают эти витиеватые линии на днище объекта. Да и днище ли то?   -- Но это определенно не надписи, - пробормотал Клюгштайн, в раздумьях разгрызая ноготь на указательном пальце. Он крутил головой, стараясь рассмотреть трехмерную модель со всех сторон. - Может быть, это силовая установка?   -- Мы этого все равно не узнаем, пока не попадем туда, - сказал Грац.   -- Или нам этого не расскажут, - добавила Гертруда.    Лившиц только фыркнул, воздержавшись от дальнейших комментариев. Ему были смешны рассуждения дилетантов. Правда, и он, считавший себя профессионалом, ничего дельного предложить не мог.   -- В любом случае, нам нужно начинать действовать, - сказал Грац. - Мы нашли вот это.    Повинуясь движению руки доктора, голограмма космического объекта повернулась и яркая точка лазерной указки остановилась в темной, немного размытой точке на не очень четкой поверхности корабля чужих.   -- И что это? - это был Лившиц. Тон Люциана был полон скепсиса, он не верил, что Станислав способен предложить что-нибудь дельное.    Грац бросил злобный взгляд на внеземельца. Отношения этих двоих были безнадежно испорчены. И это только начало. Глеб ловил себя на мысли, что и сам постоянно ощущает желание начать с кем-нибудь спор. Он не знал, что нужно делать. Да что там - если быть до конца откровенным, он не очень-то верил, что у них есть хоть малейший шанс спастись. И не было у него никакой надежды на непонятную глыбу, висящую в непроглядной тьме неподалеку от их Аквариуса. Только, человек устроен так, что не может поверить в собственное бессилие.    Человек всегда оставался в собственных глазах царем природы. Даже тогда, когда эта самая природа разрывала его в клочья. Когда, волоча за собой распотрошенное брюхо, человек на последнем издыхании вонзал в безжизненную пыль чужой планеты палку с болтающейся на ней тряпкой, носящую гордое имя флаг. Его никто никогда не найдет, никому будет неведомо, что человек побывал на той богом забытой планете. Но испустивший дух тут же, рядом со своим знаменем, звездолетчик умрет не просто так - у него будет уверенность, что он застолбил это место, что он попрал природу своей настойчивостью и целеустремленность, что разум победил бестолковость неживой природы. И тогда можно будет сказать, что сюда ступала нога человека. А как известно, куда ступала наша нога - оттуда мы не уйдем6. Люди не могут просто так, им неймется.   -- А вы что думаете? - голос Лившица выдернул Глеба из раздумий как раз на размышлении, что значит "просто так". Ему было неудобно, что он не следил за разговором, но мнение у Глеба было одно.   -- Я думаю, что нам еще ничего не известно. Мы не можем судить о том, что это такое. У нас недостаточно данных. Поэтому считаю наше нынешнее гадание абсолютно лишенным смысла.   -- Вот этот человек мыслит здраво! - обрадовано провозгласил внеземелец.    Что-то не совсем понятно, когда это они с Люцианом успели сделаться единомышленниками. Наверное, Глеб действительно пропустил что-то важное в разговоре. Он совсем не был уверен, что разделяет намерения внеземельца, во всяком случае, он совсем не разделял его концепции о неприкосновенности всего инопланетного. В конце концов, кто знает, может Луну тоже инопланетяне когда-то давно к Земле притащили. Люди ее освоили и - ничего, гром не грянул.   -- Вне всякого сомнения, вы правы, - сказал Грац. - С завтрашнего дня займемся объектом вплотную. Режим радиомолчания отменяю.    Лившиц недовольно сжал губы. Глеб не мог понять, отчего он бесится. Неужели он настолько верил в идеалы своего Института? Здесь, в космической глуши, где внеземельцы никогда не бывали и вряд ли побывают в обозримом будущем? Глупо. Или он банально боялся? Ждал реакции инопланетян? Может быть. Если чужие сочтут Аквариус угрозой, они, надо думать, легко уничтожат его. Не надо даже какого особенного оружия - разница масс настолько велика, что двинувшись с места с хорошим ускорением, объект расколет корабль землян, словно яичную скорлупу. Тогда они закончат свое существование на пять месяцев раньше ожидаемого срока. Однако, у Люциана много планов на эти полгода, раз он так уж за них переживает.    Это темное пятно, судя по всему, является или очень глубоким и извитым углублением, или это какое-то технологическое отверстие, ведущее внутрь корабля чужих, - объяснил Грац. - По корабельному времени уже первый час ночи. Сейчас отбой, а завтра проведем сеанс трансляции универсального кода во всех волновых диапазонах и, если нам не ответят, приступаем к исследованию этого лаза.