Ветка под рукой сломалась. Едва не рухнул подломившимся коленом прямо на камень. "Этого еще! ...". Последним усилием скользнул рукой вниз. Столкнул ею тело в сторону. Успел. От острой убийственной для битой голени угловатости. Дробящей ее, царапающей, рвущей кожу. Не сейчас.
"Все, ... сидеть ..." - "лежать" он себе даже думать не позволил. Потом не встанешь. Никогда. Химик держал тонкий ствол куста. Стоя на колене, сипел. Хрипло, тяжело. Мятым горлом. Стараясь выровнять внутри. Всё. Хоть немного.
--------------------------------
Когда открыл глаза, резанула вонь. Такой "кислятины" не было даже при верблюдах. Там вольный воздух сметал все, не сгущаясь и позволяя дышать. Все же дышать. Здесь это было невозможно. В принципе.
Нечем.
И незачем ...
--------------------------------
Неказистый человечек в зеленой "пятнашке" с "калашем" на ремне, подпирающим отдыхающие локти, делал два шага вправо, два шага влево, два шага вправо, два шага влево, вправо, влево, вправо, влево ... тошнотворным маятником качаясь из угла в угол по ту сторону толстой решетки. Его работа была отвратительна ему до омерзения: "Наберуть тут. Охороняй їх потiм. Смердить як у свинарнику".
- Ну що, очуняв? - он остановился на секунду. Пригляделся внимательнее и тут же, словно найдя повод смыться хоть на чуть из "цього хлiва", поспешил к начальству.
--------------------------------
Борька остался там ... После взрыва Химик успел еще полушагнуть к нему. Неизбежно оседая в туман, прижал палец к шее. Пульса не было.
Темнота.
--------------------------------
"Даже бить, с ... не умеют ...", - он вертелся на спине вправо-влево, вправо-влево, вправо-влево, крутясь с боку на бок, с боку на бок, краями глаз ловя направление потенциальной угрозы, подставляя под удары тяжелых армейских ботинок ноги, вправо-влево, вправо-влево, и скрюченные вдоль тела руки, локти-ладони, локти-ладони. Прикрывая ими голову, - "Главное, беречь голову и позвоночник, главное, голову ..., позвоночник .." - это знание он обрел в разговорах и рачительно сохранял. Оказалось, - на пользу.
Трое молодых радостно месили "москаля", подзадоривая друг друга и хорохорясь безнаказанной крутостью, пока не устали, запыхавшись.
"Хлюпики, х ..." - сознание, ожесточенное свежими болячками на фоне непроходящей после взрыва, непрекращающейся, тянущей, стонущей в спине Боли (!), работало. Холодно, четко, чисто. Он лежал, скорчившись, закрыв глаза, не шевеля веками и напряженно вслушиваясь во всех направлениях. Стараясь изобразить если не безсознание, то хотя бы что-то близкое. Вырывая себе передышку.
- Ну що, отрубився?
- Та прикидається, падлюка, - тяжелый ботинок пришел в бок, защищенный аккуратно и "случайно вовремя" сползшим локтем, спасающим печень. Это можно и потерпеть. Потерпеть. Веки не шевельнулись.
- Ат, гадюка живуча, - ленивый голос хотел снова махнуть ботинком, но устало передумал. Потом снял "калаш" с плеча и Вдруг, со всего маху, разом двинул в висок! Прикладом!
Кровь сразу залила левый глаз и толстой густой струйкой по скуле, по носу быстро побежала в сторону пола. Всполошившиеся "бойцы" засуетились, рывком подняли "тело" на ноги и пинками, стараясь не испачкать ботинки кровью, погнали назад, в камеру:
- А кров тепер сам змивати будеш?! Старшой з тебе за бруд нехай питає!
- У камерi треба було мочити!
- Та нехай сам миє! Чуєш ти, йди витирай! Чо, я за тобою мiти буду? - последнее с обидой и в бессильном недовольстве заведенным кадровым командиром внутренним армейским порядком, было обращено самым тощим, суетящимся с большой тряпкой по заляпанному красным полу "караулки". - Обращено к грязному рваному телу, сидевшему скорченно на склизком полу камеры. В дальнем углу. Зажавшему голову ладонями.
"Ну, слава богу, хоть какая-то армия ...".
--------------------------------
- Ти хто? - сидевший у стола равнодушно-привычный "пятнистый" человек в погонах офицера не напрягался. Он взял со стола дешевую потертую чашку, чуть отхлебнул осторожно свеже-горячий чай ... и вдруг плеснул его в лицо "цього", - Будеш говорити? Або нiмий?
"Немой ...", - Химик молча покачивался на табурете у стены. Из стороны в сторону. Руки - у головы. Сжаты. "Лучше без сознания. Или изобразить. Тогда, может, не тронут. Не сейчас. ... Немой".
- Ну, не хочеш ... Василь, тягни запитувач!
Качнувшись со входом в дверь бугаеватого Василя чуть больше, Химик скользнул с табуретки и втянулся в угол. Насколько можно. Вглубь. Закрываясь коленями и локтями
Удары ломиком сыпались на поднятые "мольбой" руки по касательной, причиняя минимум повреждений. Седой успел-таки обучить основам постановки скользящих блоков. Кожа заживет. Лишь бы не кости. Хрен с ней, с кожей. Лишь бы не кости. Наконец, разочарованный результатом затраченных усилий Василь, вдруг изменил направление удара и врезал поперек, по незащищенной голени. Раз, и еще, и еще!
Тишина, всхлипы и корчи дробимого мяса "отбивной".
"Немой".
--------------------------------
Химик еще смог с трудом встать после. Пытаясь опираться ободранными локтями на стены угла. Ладони убирал от касаний. Резало. И даже добрел. Сам. Временами хватаясь за стену. Пытаясь устоять от подгонявших пинков. Текущая кровь напитывала штанину, прилепляя ее и отяжеляя мокрым.
Еще шаг ...
--------------------------------
"... Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете. Они пошли и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать ..."
--------------------------------
Васька мучительно взвыл в ненаступившее еще утро. Разбудил дом.
Спрыгнул с окна. Рывком "ушел" в угол за огромным диваном.
В темноту безвременья. Дальше от нескончаемой муки. От режущего света полной Луны, бьющей прямо в глаза. От колющих тонкую кожу звезд, остротой заполнивших все пространство вокруг. Скребущих в темноте убежища лапами клопов, вшей ...
От невыносимой молчаливой боли, рвущей безмолвным криком ...
--------------------------------
Маятник качнулся в тень, далеко влево и замер там - в точке невозврата, не в силах решить, - оборвать ему нить или обрушиться вниз?