"Нордстар" - ещё одна стекляшка, хоть и не лишённая некоего чувства стиля, далёких нулевых годов, когда мир ещё верил в глобализацию, и эти здания строились повсюду, от Бостона до Сараево. На это были деньги, и было для кого строить. А теперь многие города пошли вперёд, а вот мир уже давно скатился назад. Там где Пётр и его люди бывали, уже давно ничего не строили. Кроме бесконечных надстроек над трущобами, где сараи строились над сараями, что строились над сараями. Ибо больше негде жить. Он видел остовы этих стеклянных зданий, в которых и стекла то уже не оставалось. Так как менять их было не на что, и часто некому. Он помнил мегамоллы и стадионы превращённые в места для складирования мешков для трупов, или же превращённые в лагеря беженцев. Второе хуже чем первое. Трупы это просто трупы, они никому не могут навредить. А в лагерях дерьмо, нечего жрать и постоянно кто-то и кого то убивает. В зависимости от того, как относишься к жизни, каждый по разному переживал то что видел. Одни переставали верить во всевышнего, другие наоборот начинали верить. Пётр понимал что тогда он обрёл веру. Он поверил в библейский апокалипсис. Но он не просто поверил, он принял его как данность. Он уже здесь, он происходит. Принял без страха. Тому кто видел падение Кретея (был такой райончик в Париже, когда то давно) и остался в живых, и даже не вышиб себе после этого мозги, в этой жизни нестрашно больше ничего. После этого он как и все кто тогда оттуда прорвался, и не покончил потом с собой, окончательно поехал крышей. Запах брошенных в костёр детей, вопли выпотрошенных заживо. Он помнил вкус крови, когда человек сталкивается с таким, он либо погибает, либо сходит с ума. Он помнил как они рубили бородатых мразей на куски, в буквальном смысле на куски. Он потрошил их. Слоняясь по лабиринтам каменных джунглей где нет света, они убивали животных в абсолютной темноте с жестокостью не свойственной зверям, только людям. Они просто пытались их убить как можно больше, как можно более жестоко. После чего бежали, бежали как можно дальше, пока позади людей загоняли в церкви и синагоги, баррикадировали двери и поджигали, или выбрасывали из окон... среди многих европейцев живущих на территории корпорократий, активно распространяется точка зрения что в том конфликте было только две стороны, исламисты и правительства цивилизованных стран. Только вот Пётр помнил, что они бы не сделали то что сделали, если бы полицейских и военных, не стали истреблять нацисты. Если бы они не начали сжигать детские сады и школы в мусульманских кварталах, не стали бы устраивать бойни в минаретах. Аморфные и насквозь импотентные силовые структуры Евросоюза, ничего не смогли противопоставить бойне. А многие и сами с удовольствием разбежались в два формируемых лагеря. Те немногие кто пытался, по настоящему пытался противостоять хаосу, дрались отчаянно, но в конечном итоге их просто предали свои же руководители, а смели свои же националисты. Когда у тебя убивают всех кто тебе дорог, когда ты ощущаешь вкус крови во рту, когда тебе показывают пальцем на врага, остановиться уже нельзя, тебя можно только остановить. Эту бойню останавливать уже было некому, нервнопаралетический газ и зарин, палки и мачете, пули и керосин. Когда один из величайших городов человечества пожрал сам себя за какие то тринадцать дней, и чёрные знамёна джихадистов поднялись над руинами, стало ясно что старый мир погиб. До того как всё это случилось, их было десять, из города ушло семеро, из страны пятеро. Они были просто сломанными солдатиками, фрилансерами. Но когда старая ржавая баржа, переполненная народом так что в сортир было нельзя зайти, везла их к берегам ещё не закрывшего границы туманного Альбиона (сотни судов не доплывали, Ла-Манш не Средиземное море, но счёт погибших всё равно шёл на тысячи, пароходы давили мелкие суда и часто сталкивались между собой), до Петра дошёл очевидный факт. Он и его люди, больше никто. Потом он многое обдумал, когда он и то что осталось от его маленькой победоносной армии, ночевало во вшивых бараках в цехах брошенных промзон в окрестностях Ноттингема, в компании бельгийцев, голландцев, марокканцев и алжирцев, которые не захотели жить в Халифате, да и откровенно говоря, им там мест не зарезервировали. Именно тогда он и решил, что раз всё что было до, значения не имеет, надо активно начинать работать над тем, что бы в мире который будет существовать после краха, суметь оседлать волну. У него не было иллюзий что старого мира больше нет. У большинства они ещё были. Люди вообще очень упрямо отказываются воспринимать действительность такой какой она есть, особенно если она ужасна. Захваченная пакистанскими революционерами ядерная боеголовка была тайно привезена и активирована в Бангалоре, индусы нашли её слишком поздно. А не британцы, не русские не смогли её перехватить. Город был одной из мировых столиц компьютерной индустрии. Он и без того сильно пострадал от того что случилось в Европе, обанкротились десятки компаний. Но они могли бы выжить, выйти на новые рынки, город да и вся страна имели все шансы занять место в новом мире как лидеры... ядерный взрыв не просто снёс город и убил моментально пять миллионов человек. Каскад последовавших событий, привёл к тому что в последствии назвали Годом Жатвы. То что началось с брокеров и банкиров вылетающих из окон, и расстрелов полицейскими гражданских протестов в Питтсбурге. А закончилось геополитической катастрофой невиданных доселе масштабов, что унесла жизни уже без малого миллиарда человек, стёршая с лица земли почти что все существовавшие на тот момент государства, или же заставившая их адаптироваться, драться. И жатва, по большому счёту, продолжается до сих пор. И сколько погибло людей хотя бы за последние пару лет, никто не считал. А там цифра тоже внушительная...
Он хотел построить своё королевство. И дать дом всем таким же как он, солдатам без Родины. По иронии судьбы, для этого ему надо было вернуть именно что на Родину, где его, мягко говоря, не ждали. Но он знал этот город, вдыхал его, слушал. Он знал что места лучше этого, для своего возвышения, он не найдёт нигде.
Его тузы. Они были даже со стороны гораздо внушительнее и опасней его. Отчасти это было правдой. Рафик, ливийский мавр, выросший во Франции. Не смотря на их коммунистические взгляды (имя говорит само за себя) и предвзятое, как это принято среди интеллектуалов, отношение к государственной власти, пошёл служить во французскую армию, и никуда ни будь а в десантно-парашютную бригаду. И успел повоевать много где, и в Сирии, и в Африке. Однажды, после службы, случилось непредвиденные. Два отряда наёмников попали под наковальню на арабском полуострове, на территории бывшей Саудовской Аравии. Уцелели немногие, и Пётр мог оставить там это здорового парня, которого было чертовски тяжело тащить. Но он этого не сделал. Рафик стал ему верным другом, практически братом. И они уже оба сбились со счёта, сколько раз спасали друг друга.
Сол. Итальянский еврей из Питтсбурга. Прошедший через все последние конфликты старого запада, и успевший поучаствовать в заварушках и после Жатвы, он очутился в Парагвае, во время гражданской войны. И он целился прямо в Петра, собираясь его убить... Пётр его перекупил. А Сол, будучи жадным и не совсем уверенным в своих компаньонах, принял это предложение... поначалу Сол был не конченным но порядочным гандоном. Но под руководством Петра, сумел стать более уравновешенным и приятным человеком... хотя гандоном он быть не перестал. А ещё верным, по настоящему. Что для такого человека, было реально подобно превращению гусеницы в прекрасную бабочку... а ещё он стал с того момента очень проницательным, и неплохо подучил русский.
- Сэр, из всего совета осталось шестеро, и Сафаров скорее всего сегодня не будет присутствовать. Вы уверены что они не попытаются нас убить?
- Сол, эти люди знают что такое враждебное поглощение. И они не будут сопротивляться, уверяю тебя. Когда очень долго занимаешь тем чем занимаешься, у тебя постепенно возникает понимание кто ты в пищевой цепи. Мы с вами, большая белая акула. А они, максимум барракуды... хотя скорее больше похожи на тунца. Они не делали этого раньше, не пытались.
- Раньше вы перед ними никогда не появлялись, сэр.
- Ну, в крайнем случае, позволю тебе открутить чью ни будь голову.
Все трое захихикали. Когда дверь лифта открылась на этаже, они ожидали увидеть наверное всё что угодно, но уж точно не это... гостиница принадлежал одному из членов Треста. Фактически, она теперь принадлежала Петру. И на этаже сегодня камеры не работали, поскольку охраной совета занимались хорошо вооружённые люди, сказать прямо, с лицами которые светить особо не пристало. Кто бы здесь не поработал, он знал что камеры работать не будут, а на этаже была создана абсолютная система изоляции... отсюда даже телефонный сигнал не выходил. Да, в здании было куча офисов, даже офис одного из федеральных телеканалов. Но что происходило на этаже, оставалось на этаже. И это сыграло злую шутку, очень злую. Мраморные тёмно-серые полы с белыми полосами были залиты кровью, как и светло бежевые стены из дорогого ковролина и пластиковых панелей. Все трое выхватили оружие, направив его в коридор. Шагах в семи от них, лежали два трупа в костюмах, один с проломленной грудной клеткой, держащий пистолет в руке. И ещё один, без головы, она валялась в полуметре, он своё оружие даже вытащить не успел. Судя по отсутствию гильз на полу, они не ожидали нападения вообще. Стояла мёртвая тишина, только дурацкая мелодия в лифте продолжала играть. Двери в конференц-зал были закрыты. И больше тут не было никого, не одной живой души по крайней мере. Рафик дал своему боссу "Кольт" и троица покинула лифт прикрывая друг друга. Выходов отсюда было всего два, один дальше по коридору в правое крыло, второй в собственно в зал. Слишком большая площадь для троих. Особенно если те кто здесь был, не смогли побороться за свою жизнь, а охраны здесь должно было быть немало... кстати, интересно было куда она все подевалась. Рафик осмотрел тела и как можно тише сказал Петру.
- Хороший удар, на слом, не ножом даже, почти что мачете или каким ни будь другим мечом. Они похоже даже понять не успел что случилось, неплохая смерть.
Сол недовольно и нервно бросил. - Поменьше сантиментов, они ещё могут быть здесь.
Нет. - Ответил Пётр, приблизительно понимая ситуацию. - Были бы здесь, попытались бы положить нас ещё на выходе из лифта. Но джиговать пока не будем.
Пётр указал Рафику и Солу подойти к дверям в зал, сам смотрел в сторону двери в коридор. По его кивку они открыли двери, увидев то что внутри они обомлели. Конечно они были привычные... если к такому вообще можно привыкнуть. Восемь трупов сидели на стульях, ещё два лежали на полу. Изуродованные, изрезанные, избитые, изломанные. У пятерых руки были завязаны за спиной "браслетами". У многих не хватало пальцев, у кого то ушей, у кого то глаз. Их сначала пытали, а потом убивали, долго, с оттягом. Рафик перешёл на очень нецензурный французский. В этот самый момент Пётр вошёл следом и тоже всё это увидел.
- Ублюдки... ...анные ублюдки. Зачем же так то?
- Всё очень просто Раф, они получали от этого удовольствие.
Сэр, там на столе. - Сол кивнул в сторону заляпанного кровью большого стола из тёмного дуба. У пульта от медиа системы лежала большая пластиковая табличка. На которой, посреди следов кровавых отпечатков, красным маркером было написано на английском "Включи меня". Пётр подошёл и без особого желания его взял. Он в общем то знал что либо сейчас будет "шоу", либо послание того самого ублюдка по чьему приказу всё это осуществили. И он не слишком сильно горел желанием на это смотреть... но что поделать.
Он включил проигрыватель. Стена во главе комнаты загорелась. Высокий славянин со слегка округлым, типичным лицом и редкими волосами, с пустыми холодными глазами. В чёрном пиджаке и чёрной рубашке, в каком то сумрачном помещении. И камеру поставил, так что бы объектив смотрел снизу вверх. Его лицо излучало самодовольство безграничных пределов. И голос тоже.
- Это послание для главы Треста. Я знал что ты придёшь, мне про тебя рассказали. И я впечатлён, они не знали тебя в лицо. Что же, я люблю профессионалов. А анонимность, эта черта свойственная именно профессионалов. Но на мне, твоя удача кончилась. Моё имя тебе ничего не значит. Но мои дела скажут гораздо больше. А теперь к сути, если ты не заметил, старого состава треста больше нет. Мои наниматели хотели, что бы я уничтожил инициаторов экспансии организации за пределами этого поганого и мёрзлого городка. И я это сделал. Тебя мне убивать совсем необязательно. Поэтому я буду щедрым достаточно, что бы сделать тебе предложение, которое приведёт нас к взаимной выгоде. Поскольку отныне ты единоличный владелец всего имущества Треста. Думаю тебе не составит труда отдать южанам пятьдесят процентов всего того что у вас имеется. Собственности, активов, денег. И голову всей семьи Сафаровых на блюде. Срок я тебе дам до полночи в эту среду. Если за это время ты ничего из этого не сделаешь. Я убью тебя, убью всех твоих людей, и уничтожу всё что тебе дорого. Место встречи я сообщу тебе позже, найду способ. Пока-пока.
Сообщение закончилось. Все трое смотрели ошеломлённо на экран. В прочем Пётр из этого состояния вышел довольно быстро, он начинал испытывать самое настоящее бешенство. Которое тут же стал загонять вовнутрь, копить в себе большими порциями. Он и раньше так делал, о да... - он говорил тихо-тихо, очень спокойно. Окружающие его люди знали, это показатель того что дела совсем плохи, и босса лучше слушаться.
- Рафик, это ведь по факту теперь наша гостиница?
- Так точно сэр.
- Перекрыть весь этаж. Найдите мне команду чистильщиков. Трупы вывезти по тихому, без лишнего внимания, но передать их семьям погибших. И я хочу, что бы мы позаботились о семьях этих людей. Мы не можем их бросить в такой момент, мы должны о них позаботиться... И уберите здесь всё. Ясно?
- Так точно сэр.
- Сол, всех людей в ружьё. Пришло время танцев команчей.
- Понял тебя босс...
- Сэр. Сегодня сэр... и нам надо встретиться с Сафаровым.
- Командир, он ведь после этого вас к себе на пушечный выстрел не подпустит.
- Подпустит, у него нет выбора. Мы оба хотим одного и того же. Найти эту вот суку и разорвать на ...уй.
...
Конечно покачать права Виктор мог, но прекрасно понимал, что после того что они учудили, их могли задержать по серьёзному, жёстко. Пальто и всё что у них было кинули в большую спортивную сумку и положил в дальнем углу. Оставили сидеть их в чёрной блестящей броне (стягивать её было бы не к месту, сама по себе она не опасна к тому же). Они с Джоном смиренно ехали в кузове полицейского "Ситизена" последнего поколения ГАЗовских фургонов. В сопровождении двух гвардейцев и двух оперативников, включаю ту девку. Разговаривать не хотелось, это бы автоматически стало бы одной из стадий "качания прав". Сам он лично не считал что ему нужен адвокат, он и сам мог наговорить всякого, и весьма грамотно. Но в таких делах лучше не спешить, всё обдумать. Менты не любят когда за них пытаются думать. Они должны всё осмотреть, осмыслить, составить картину произошедшего. А уже потом они начнут задавать вопросы. А сейчас это было бесполезно, особенно здесь, в дороге.
12:25.
Восьмиэтажный "октагон" с узкими окнами "бойницами", как современный офисный центр, но броский. А парадный вход внешне обычная проходная, только вот стёкла бронированные, такие что пулемётную очередь выдержат. Зажатая между двумя улицами компактная территория. На востоке тридцатиэтажные "Путинки" времён строительного бума и той, "старой" стабильности. Не самого худшего подвида, как раз вполне себе приличные, просторные дворы, население когда то средний класс, и тогда ещё молодые семьи. На западе, полная их противоположность, пятиэтажные сталинские дома времён промышленного бума СССР, когда страна восстанавливалась после войны. Тихие дворики и вековые деревья. Контраст в столичном духе, да и в духе страны в целом. Отдел был зажат между двумя этапами в истории страны, застрял посередине. Вторая половина дня только начиналась, а уже темно, ночное освещение улиц сегодня не отключали. Снег всё валил и валил. Их выгрузили с бокового входа, повели через гаражи в сторону грузового лифта. Возившиеся с машинами или идущие по своим делам сотрудники не без интереса смотрели на задержанных. Едва ли в здание рядового ОВД, каждый день видели волков, да ещё под конвоем. Виктор прочитал надписи на ближайших машинах, как он и думал, повезли в Текстильщики, ближайший к бухте отдел. Что было логично. Не логично было такое большое количество центурионов, операция явно планировалось заранее, и на уровне как минимум Главка. К слову о них, перед посадкой в лифт, оперативница остановила гвардейцев, ребята были при полном параде, даже маски не сняли.
- Ладно, дальше сами справимся. Едва ли они будут нам угрожать, особенно здесь.
Вы уверены? - Спросил один из ОМОНовцев, покосившись на Джона.
- По большому счёту они вообще свидетели. Вольно боец, под мою ответственность.
Второй хлопнул по плечу коллегу, и те отдав честь удалились. Четвёрка зашла в лифт.
Про двух оперативников сказать было особо нечего. Парень лет тридцати, высокий и крепкий блондин саксонского покроя, с некоей порочностью на лице. Скорее всего играл роль "хорошего копа" как не странно, подходящее рыльце для елейных речей. Коротко стриженная под пацана шатенка с углями больших карих глаз, с геройскими замашками и осознанием собственной небывалой (как ей казалось) панковской крутости, на того кто умеет договариваться явно не тянула. Наверняка считала себя самым правильным и крутым опером как минимум в пределах солнечной системы. Учитывая какое именно внимание ей наверняка оказывал коллектив, учитывая что девка оперативник, это по прежнему большая редкость, не сложно догадаться, что характер у неё был жёсткий. Виктор поймал себя на мысли, что это будет как минимум любопытная беседа. Видимо это отобразилось на его лице, потому что девка посмотрела на него как то не по доброму.
- Вы видимо считаете что с вас как с гуся вода?
А голосок то был какой.
- Товарищ офицер, уверяю вас, мы принимали участие в санкционированной...
- У вас нет никаких санкций. И быть не может. Вы хоть сами то понимаете куда и зачем ехали?
- У нас есть, закон Мурамцева. Извините, не знаю вашего звания...
- Капитан Ефимова, Антикрим.
- Ого, Отдел Стратегии! Как серьёзно.
Вам бы по меньше ехидничать, уважаемый. - В разговор вступил её напарник, так и было понятно, хороший коп, да хоть по голосу. - А федеральные законы мы знаем, не переживайте. Правда резонный вопрос возникает, как вы узнали о том что банда Пилжучко, будет на месте.
- Вы сами ответили на свой вопрос, человек с такой фамилией не может не вызывать вопросов.
Скоро вам будет не до смеха. - Капитан сверкнула глазами. Они прибыли на предпоследний этаж.
- Угрожаете мне Капитан?
- Нет, что вы, просто констатирую очевидное.
Народу на этаже не было, здесь располагались местные оперативники. А сейчас по всей видимости они все были заняты делами в промзоне. Единственным человеком был дежурный, сидящий в коридоре напротив входа в допросную, состоящую из одного наблюдательного пункта по центру и двух стандартных комнат по бокам. Он по кивку открыл дверь, сам встал у двери расстегнув кобуру. Виктора в помещение завела девица, Джона её напарник. После чего оба удалились в комнату наблюдения, небольшую коморку с достаточно сложным "счётчиком" списывающий с человека кучу всевозможных данных, сейчас такие уже были в каждом участке. Камеры в трёх спектрах и куча всевозможных датчиков, подключённые всего лишь к обычному компу. Правда сейчас он не работал. Ефимова включила систему парой клавиш.
- Что будем делать?
- Поспрашивать конечно можем, да только вот они явно не в курсах что происходит.
- Откуда такая уверенность? Они что, на овец похожи? Они волки...
- Не драматизируй. Ты видел что там случилось? Это же засада, на них капкан ставили.
- И после этого ты считаешь что они не причём?
- Бери второго, я с пиндосом поработаю. Тот меня клеить будет всю дорогу.
- Это бывает полезно для...
Напарник улыбнулся, девица показала ему кулак.
- Ладно, будь по твоему, товарищ Капитан.
Напарники разошлись по комнатам. Запись пошла.
...
Тон заинтересованный, слегка надменный, но не сильно.
- Говорить по русски?
- Да, потренируюсь.
- Мы уже установили вашу личность.
Она положила на стол планшет и расслабленно плюхнулась на стул.
- В Китае меня местная спецслужба выпотрошила фактически, я бы был удивлён, если бы было по другому. К тому же, китайцы не разделяют вашу позицию о тотальной непринятии "Пацифик" на своей территории.
- И продолжают сдавать своих граждан им в чернорабочие за гроши. Но здесь не Китай, а мы больше не те что раньше.
- Даже не сомневаюсь.
- Джонатан Риддл, уроженец Литл-Рока, штат Арканзас. 1995 года рождения. Бывший военнослужащих армии США. 75 полк рейнджеров. Были практически везде, где пролегало поле американских интересов. И до Жатвы, и после. Затем вы работали в одной из многочисленных частных силовых структур.
- Справедливости ради, "Кинкейд" одна из крупнейших в мире частных структур.
- Да, я вижу... частные церберы?
- Частные полицейские, мадам. Муниципальные и штатовские полицейские формирования не справлялись с ситуацией. Так что мы с вами коллеги, в какой то степени.
- Ну не знаю... вот ты сидишь напротив меня. Я полицейский, а ты наёмник.
Джон с совершенно невинным лицом смотрел на потолок. - Ну, вот мы и установили статус кво. Удивите меня, детектив.
- Вы являетесь агентами службы безопасности корпорации "ВанСелл"... причём, вы являетесь им с сегодняшнего дня. Какие ваши интересы могли быть на складе, в промзоне совсем не в той части города, где обычно такие люди как вы должны быть? Этот склад принадлежал небольшой компании, владельцем которой являлась восточноевропейская преступная группировка. Наверное мне нет нужды пытаться вам объяснить что данная группировка не имеет никакого отношения, даже приблизительно, к вашему полю деятельности?
- Ну, насколько я знаю, вы там тоже не случайно оказались. Не так ли? Я так понял, вы не совсем обычный сотрудник полиции. И те ребята в чёрном там были тоже не просто так. Позвольте предположить, что мы на самом деле, с вами ищем одно и тоже.
- Вас там ждали, вы в курсе?
- Догадался практически сразу.
- Вы вчера поступили на службу, и уже пускаетесь в самую гущу. Вы ведь не просто наёмник на полставки?
- Надеюсь нет, мадам. Как минимум я надеялся на полный социальный пакет и медстраховку.
- Так что вы делали на складе? В чём именно ваш интерес?
- Скажем так, мадам. У нас есть основания утверждать, что в стране активно действует группа, целью которой является атака на инфраструктуру корпорации. Группа эта серьёзная, и для подобной акции, им необходимо оружие... на складе, как мы предполагали, будет происходить сделка по продаже оружия. Дилера все называют Анонимом. Вы ведь тоже его искали?
- Я не уполномочена давать ответ на подобные вопросы.
- Что, не нашли?
Девушка замялась, посмотрела на Джона не без интереса. Потом решила ответить. - Мы проводим большое расследования в отношении Анонима. У него есть и другое кодовое имя - Арнас. Мы предполагаем, что это хорошо законспирированная организация по торговле оружием, преимущественно из зон боевых действий. В расследовании задействованы мы, ФСБ, военная прокуратура и военная полиция. Это крупное федеральное расследование, с выходом на международные каналы.
- Мадам, если бы мы знали...
- Вы могли не знать, господи Риддл... вы тут всего один день, а уже влипаете в неприятности. Что наводит меня на мысль, что вы своему партнёру доверяете. Однако в документам я не нашла упоминаний о том, что вы где то встречались. Не расскажете мне, откуда знаете его?
- А это важно?
- Нет, просто мне интересно, на что вы готовы пойти ради этого лживого куска дерьма.
- Ох... вы ведь в России так не говорите? Это что-то из Голливудских фильмов да? Майкл Манн, все дела?
- Ваш партнёр, имеющий федеральную лицензию и доступ к федеральным источникам, не мог не знать о том что планируется операция. Однако либо он эту информацию проигнорировал, либо его это не остановило. В ваших же интересах было бы, если бы вы мне сказали что он вас использовал в тёмную.
- Вы предлагаете мне предать своего напарника?
- Я предлагаю вам подумать, не имеют ли ваш партнёр вас в задницу. В тёмной комнате.
- Вы смотрели очень много сериалов, да мадам?
- Дело ваше, господин Риддл.
- Виктор Конторовский спас мне жизнь не один раз. Знаете что это такое?
- Я была на войне, господин Риддл, я знаю что это такое, вместе пройти через бой, не говоря уже о том что я полицейский. Но я так же знаю, что человеческие принципы имеют свойство истончаться. Думаю, это знакомо по обе стороны океана. Или я не права?
Джон понимал, что конечно девица права. И что могли бы его использовать в тёмную? Да могли... и такое тоже уже бывало. И даже не один раз. Главный недостаток благородного человека, он слишком честен что бы не помочь. С другой стороны, Виктор - особый случай. В любом случае, сдавать своего коллегу он не собирался. Да и по большому счёту, он же вообще ничего не знает, верно?
- Может вы и правы. Однако я не вижу, каким образом это связано с незаконностью проводимой нами операции. Мы действовали на упреждения, предотвращая угрозу безопасности сотрудников и собственности "ВанСелл". Что является нашей естественной обязанностью. Разве я не прав?
Девушка посмотрела на него с уважением и некоторым... сочувствием что ли. После чего встала из-за стола и направилась к двери, оставив папку с делами на столе. Понятный намёк, мол, ты посмотри на тех кто вас убить хотел, подумай, не подставляют ли...
- Кофе в отделах обычно так себе. Но после долгих смен, вполне себе терпимый.
- Я пил дрянь и похуже. Американо с молоком, если можно, и сахара побольше. Пожалуйста.
- За мой счёт.
Она уже собиралась выйти, когда Джон ей сказал. - В конечном итоге, мы с вами делаем одно общее дело. Ведь мы с вами оба работает на то что осталось от этого вот миропорядка, ведь так?
Девица обернулась. - Может вы и правы, но всё же задачи у нас с вами разные. И каждый должен делать свою работу.
...
- Виктор Павлович Конторовский. Известная личность, очень известная.
- Польщён, спасибо.
- Я старший лейтенант Курбатов. И что вы, какая лесть? Вы практически легенда. Больше половины волков, ребята скучные. Многие, вообще бандиты. Но вашу биографию в своё время читать было интересно, как чёртов детектив. Ей Богу.
Парень улыбнулся такой себе, говнистой улыбочкой. Он Виктору сразу понравился.
- Много будешь знать, плохо будешь спать.
- А что ты бычишь то сразу? Викусик, ты больше не в ФСБ. На меня твои угрозы не действуют.
- Может мне тогда адвоката сразу потребовать?
- Какого адвоката, ты же не задержан!
- То есть я могу идти.
- Замок полетел.
- Слышь, ты так в лейтенантах долго то не пробудешь.
- Быкуешь Викусик, быкуешь. А очень зря.
- А что ты со мной как с падалью разговариваешь? Я делал свою работу.
Какую свою работу? - Задело, однозначно заделало. И улыбочка сразу исчезла. - Вы сорвали нам операцию, которую мы планировали несколько месяцев.
- Друг мой любезный. Там на нас ловушку ставили. В принципе, мы вообще единственная причина, по которой вы вообще там оказались. Без нас, вы бы до сих пор вола ...бали.
- Кстати это сразу же вызывает кучу вопросов. Например, а какого хрена вы там вообще делали?
- Курбатов? А по батюшке как?
- Опять быкуешь?
- Нет, ну ты послушай! Ты значит нас повязал, когда мы за вас сделали всю работу, нейтрализовав преступную группировку. Мы вам их принесли на блюде.
- И огромное вам за это спасибо, Викусик. Только я не совсем понимаю, какого хера вы там делали? Вола ...бали, да?
- Адвоката... а ну да, я же не задержан. Уважаемый, я же сейчас ваш замок починю, знаешь?
Курбатов снова улыбнулся, той самой говнистой улыбочкой. Только на этот раз от неё веяло угрозой.
- Я как оперуполномоченный Отдела Стратегического Противодействия, провожу допрос человека, имеющего непосредственное отношение к перестрелке на складе, являющееся недвижимой собственностью преступной организации. В рамках большого федерального а то и международного расследования. И в данном конкретном случае, статус этого расследования, будет гораздо выше, чем уровень твоей федеральной лицензии, и твоего статуса как цепной шавки вашей сраной конторы...
А тут уже Виктор начал злиться. И очень сильно, но сдерживался как мог.
- Уважаемый, старший лейтенант. Курбатов. Я конечно понимаю, что у тебя яйца по пуду весят каждое. Но постарайся впредь, быть аккуратным, когда ты говоришь о моей компании. Если в свой адрес я ещё оскорбления стерплю, то насчёт остального, могу сильно обидеться. А когда я обижаюсь, людям становится некомфортно.
- Это угроза?
- Нет, это так, разговоры ни о чём. Дружеская беседа. Но надеюсь ты... вы, меня услышали?
Где то с полминуты они оценивающе смотрели друг на друга. После чего белобрысый кивнул, надо было понизить градус.
- Пойду кофе возьму... хотите кофе?
Виктор улыбнулся. - Хочешь меня напоить вашей мочой?
Белобрысый сдержанно ухмыльнувшись пошёл к двери. Подходя к ней кинул. - Для вас, сам лично стакан наполню. Мне как раз есть чем. - После чего вышел, заметив в зеркальном стекле, как Виктор показывал ему средний палец в спину.
...
Оба вышли практически одновременно и направились к автомату, белобрысый не сдержался.
Мудак... - посмотрел на напарницу, там давила в себе смешок. - Что? Тебе твой понравился да?
- Ну так...
- Понятно всё с вами.
Дошли до автомата в конце коридора. Сначала Ефимова заказала американо. - Парень простой, или хочет казаться простым. Ну, и кое что я от него узнала.
- Что именно?
- Арнас возможно продаёт оружие некой крупной группировке наёмников, которая собирается нанести удар по "ВанСелл".
- У нас тут что, Краснодар? Кто у нас будет тут такое устраивать?
- Ты лучше меня знаешь, что горячих голов хватает... в любом случае, парень в этом уверен. А что твой? Помимо того что мудак?
- Вообще он не мудак а первостатейный ...уй...
- Знаешь, я удивлена что он ничего тебе не сказал.
- Хочешь сама с ним побеседовать?
- А твоя мужская гордость не пострадает? Отступишь, уйдёшь.
- Кэп, иди ты в...
Ефимова улыбнулась и забрав налитый кофе, хлопнула напарника ладонью в область паха, тот едва успел увести уязвимое место из под удара, и направилась обратно к Джону.
- ...уй полностью твой.
- Ты хоть сама то в курсе как это звучит?
- Ага.
Белобрысый посмотрел ей в след с некоей завистью. Не умел он так легко с людьми общаться. А потом его взгляд сфокусировался на её заднице... потом он его всё таки расфокусировал. Налив в стакан кипятка, он пошёл обратно в допросную.
...
Мне кажется мы не так начали. - Курбатов поставил стакан с водой на стол.
- Мог бы и чаю предложить.
- Чая нет, лишь кофе и лимоны. И вода.
- 90 процентов суши, вода.
- Разве?
- Ага, так что за щедрость благодарить не буду.
Курбатов уселся напротив. - В любом случае нам надо продолжить этот разговор. Как бы мы оба к этому относились.
- Ну, мой отношение можно объяснить так, я вообще не считаю что я здесь есть. Меня здесь нет.
- Да ну?
Виктор смотрел в потолок, в одну точку, слегка покачиваясь. - Ага. Я на вилле на одном из греческих островов. В окружении аборигенок и турчанок. Их шестеро. Вокруг скалы. Вилла белоснежна...
- Хватит.
- И эхо вдалеке.
- Ты прикалываешься?
- Эхо... херово эхо. И я слышу, я слышу шаги адвоката...
- Какого адвоката? Ты на улице видел что творится? Он ещё не скоро приедет. И потом, как я уже сказал...
- Это не допрос. Вы нашу машину отбуксировали?
- Что прости?
- Не отбуксировали. Знайте, если вы заглянете вовнутрь, я вас всех засужу на хер.
- На каком основании, Викусик?
- На том что это транспорт специалиста по безопасности. Собственность корпорации "ВанСелл". И без ордера, осмотреть вы её не можете. Ага...
- Что тебе нужно?
Виктор посмотрел на Курбатова не без любопытства. - А что ты можешь мне дать?
- Ты ...лядь еврей что ли? Конкретно спрашиваю, чего ты хочешь в обмен на сотрудничество?
- Сотрудничество?
- Это расследование в федеральной юрисдикции. Но тебя не отстранят. Значит придётся работать вместе. Будем дружить домами.
- Резкая смена позиции?
- Ага, с твоим участием, перегнувшись через стол... я уже в курсе, что вы делали на складе. Сейчас у нас общий интерес, найти продавца. Верно?
- Предположим.
- Мозги мне не крути!
- Вашего звания и полномочий недостаточно, что бы договариваться о подобном.
Белобрысый наверное бы сейчас как то парировал. Но у него зазвонил телефон, он вышел за дверь, причём посмотрев на экран как то беспокойно.
...
Всё что могла. Постаралась добавить побольше сахара. - Приятная у неё была ухмылочка. Джон сдержанно улыбнулся в ответ. Она снова села напротив.
- Я тут в ваших делах особо не секу. Но не могу не спросить. Откуда столько скепсиса в нашу сторону?
- Профессиональное... вам наверное не совсем понятна структура власти в нашей стране. Исторические корни многих процессов... Десять лет назад государство отпустило вожжи настолько, что мы едва не потеряли всё что у нас было. У нас очень высокая степень недоверия к частникам в стране. Из-за таких как ваш напарник, который как у нас принято говорить, всё время гребёт под себя.
- Это тоже профессиональное, не судите его строго.
- Где вы так научились говорить по русски?
- Рейнджеры учат языки капитан. Я знаю шесть из них. Ваш язык красивый, как испанский примерно. Мне он всегда нравился. Мы изучали его как язык противника. Но в последствии мне много пришлось работать с русскими операторами в горячих точках.
- Там и вы и познакомились с Конторовским?
- Нам не повезло попасть в заварушку в бывшем Алжире. Ваххабиты нас обложили со всех сторон, загнав в маленькую деревню в одной из юго-восточных провинций. Не его группа, не моя, не должны были там оказаться. И четыре дня к ряду мы там торчали, держали оборону. Пока дружеская группировка повстанцев нас не вывела.
- Вы ему обязаны?
- Как и он мне.
- Я понимаю. Но здесь не тоже самое что за стеной. Не серая зона.
- Я уважаю законы вашей страны. И прекрасно понимаю что если ты лезешь в чужой холодильник без разрешения хозяина. Можно получить по рукам, а то и по зубам. Но как уже было сказано, есть угроза корпорации. Мы должны её пресечь.
У Капитана зазвонил телефон, она взяла его. Выражение её лица изменилось. - Одну минутку - Она стремглав выскочила из комнаты.
...
Когда разговор был окончен, за полторы минуты. Напарники посмотрели друг на друга.
Что будем делать? Отпускаем их?
- Сам то как думаешь? Б...дь. Какой чудесный день сегодня.
- Пусть местные оформляют Пилжучко.
- Четыре месяца... б...дь! Бл...дство ё...анное!
- Не до этого кэп. Отпускай.
Гостей освободили без обьяснения причин, сказав куда идти и как выходить. Покуда Джон и Виктор собирались, этаж опустел. Конвоир терпеливо ждал пока они соберутся. После чего проводил их до лифта не сказав не слова. Ребята тоже молчали. В лифте Виктор достал телефон и прочитав новости сказал одно слово. - ...дец.