Он не курил. Никогда не курил. Наверное это было до ужаса глупо. Но он никогда не понимал, в чём именно заключается цимес, в чём удовольствие от курения. Он знал что приятные ощущения есть. Но он никогда не пробовал, что бы узнать.
А вот сейчас, он бы с удовольствием бы закурил. Но вместо этого, он снова и снова пытал чётки.
Он был слегка пришиблен... физически. Морально и психологически, он пожалуй был далёк от нормы. Настолько насколько вообще возможно. Отвратные ощущения. Когда ты вырубаешься от усталости. А просыпаясь на утро, понимаешь что тело по прежнему ноет от напряжение.
А ещё кошмары, яркие кошмары. Хотя сложно сказать, чего там больше. Воспоминаний или сна?
И между тем, предвкушение... предвкушение чего? Чего то великого? Мести?
Это был очень старый район. Район в котором всё дышало историей. Сколько людей, сколько историй, целые эпохи проносились мимо. На севере, в конце улицы, виднелась набережная, на юге желтеющие холмы. Октябрь, дождливый и туманный октябрь. Который был бы тоскливым, если бы не происходящие события.
Здесь неподалёку было кафе, прямо в переулке. Он был здесь достаточно давно, лет шесть назад, и оно здесь было. Столько всего произошло, а оно было на том же самом месте. Правда людей там почти не было. Что в прочем и неудивительно. Их на улице почти не было. Те кто ещё работал, были на работе. Остальные сидели по домам. Он бы на их месте тоже сидел. На улицах было так весело, что хоть в подвалах прячься. Хотя интенсивность падала, две недели назад была война.
А он стоял и не курил. Ждал.
В конце улицы появилось два субурбана, чёрные Тойоты. Правда китайского производства. Это было нормой. Техника и оружие прозападного блока, было на массовом вооружении отечественных силовиков, правда было он всё китайского производства. Производили китайцы технику в таком количестве, что похоже в первые за долгие годы, они не испытывали дефицита не в чём. Хотя на своих тоже было грех жаловаться, работали на износ.
Автомобили остановили на обочине. Из первого, с задних сидений выскочило двое. В чёрных "ратниках", балаклавах, и тот что встал со стороны обочины, с калашниковым. Пассажир с переднего сиденья, из машины не вышел но открыл дверь и вылез наружу на полкорпуса.
Из второй машины никто из охранения не вышел, просто открыли багажник, там сидело ещё двое, и один наверняка с пулемётом. С заднего пассажирского сиденья, вылез мужчина неприметной внешности, в тёмно-сером плаще, лакированных ботинках и при галстуке, среднего роста, но довольно статный, со славянскими, и несколько аристократическими чертами лица. Он направился прямо под козырёк, где его уже ждали.
Здравствуй, Илюх. - сказал только что прибывший.
Здравствуй, Петя. - ответил мужчина в уже истрёпанном костюме, высокий и бледный как тень.
- Блин. А ты вообще спал?
- Нет, не особо.
- Да, я знаю что ты... я даже не знаю что тебе сказать.
- Можешь ничего не говорить. В отпуск вы ведь меня не отправите.
- Была бы моя воля... а кто работать будет? Конечно, мог бы извиниться перед тобой. Но не буду.
Да ничего, я уже привык. - кивнув в сторону машин и охранения. - армейские?
- Нет. Министерские. Теперь у нас тоже есть спецназ.
- И оперативники. Ты ведь у нас не дипломат.
- Ну почему же? Я дипломат. Специалист по агрессивным переговорам.
- А ребята откуда?
- Хочешь шутку? Чеченцы и ингуши. У них выслуга лет, больше чем у нас с тобой вдвоём вместе. Надёжные ребята, проверенные. За эту неделю, трижды мою жопу спасали. Как ты вообще не боишься один ходить?
- Устал бояться. И потом, на меня люди смотрят. Они каждый день так домой ходят. И потом, ты мою позицию знаешь. Захотят убить, убьют. Если ты не убьёшь их раньше. До того как по тебе ударят.
Возникло неловкое молчание. Каждому было что сказать. Очень много чего. И при этом совершенно нечего. Слишком многое навалилось на них всех.
- Хм. В тылу всё спокойно. Веришь? Урганта показывают. Нормально вообще?
- Народ надо как то расслаблять. Это логично.
- И ещё показали "Бойцовский Клуб", по первому каналу. Это как вообще? Целый день старые фильмы, "В Бой Идут Одни Старики", "Они Сражались За Родину", "Освобождение", "Чапаев" и тут на тебе, "Бойцовский Клуб". Вот за это я и люблю демократию... - поймал на себе вопросительный взгляд. - за плюрализм мнений. Вроде как идеология у нас одна, а с другой стороны, каждый выбирает себе цель по вкусу. Одни борются за мировую революцию и свободу от золотого тельца, другие несут возмездие за поруганную землю и народ, третьи воюют за великую Русь. Ну или как то так.
- А мы с тобой?
- Всего год. Всего год назад мы даже представить себе такое не могли. Мы конечно догадывались, но мы разве знали? Ты мог знать, что пройдёт всего пять месяцев? Пять месяцев, рехнуться можно.
- Это всегда было рядом с нами.
- Что?
- Тьма. Геноцид, ксенофобия, невежество, нацизм, жадность, мрак. Тьма всегда была с нами, в самых страшных и отвратных своих проявлениях, просто на наших глазах были шоры, мы не видели ничего. Даже когда бомбили Грозный, мы воспринимали это как норму. Когда миллионы людей гибли в собственном смраде и дерьме, мы воспринимали это как норму.
- Но мы проснулись.
- Конечно. Им всего лишь надо было прийти к нам домой.
- Мы бы ужились с ними.
- Да ну.
- Мы бы ужились, Илюха. Донецк, Луганск, Приднестровье. Они бы не смогли их взять, подавились бы. Как бы мне не было отвратительно всё что они делают, я прекрасно понимаю. Мы бы жили хорошо, и они жили хорошо. По разные стороны баррикад, но только и всего. Но эти... - в голосе послышались нотки гнева. - Если бы они не попытались убить Полковника, ничего бы не случилось. Эти ...дорасы пришли к нам домой, и попытались провернуть у нас тоже самое что и здесь. И начать решили, с убийства главы ядерной державы? Это их расплата.
- Ты мелко плаваешь.
Я знаю что ты видел. - достал "Мальборо" как не странно. - Но ведь у нас такого не было.
- Было. Просто ты этого не видел. Ты этого не знаешь. А я видел. И здесь... Ты видел когда ни будь людей с холодными глазами?
- ...
- Я видел всякую шваль. Каких только выбл...ков я не ловил и не сажал. И у нас тоже. Но я по нашу сторону не видел людей с такими холодными глазами. Я знаю тех кто старше меня, тех кто видел. Они по ночам не спят, курят так же как ты, они, пардон, жён своих любить не могут, потому что голова по ночам отказывает. Я то радовался, думал, Бог миловал. А вот хер... Он так жил, спокойно с этим жил. Он и ещё десятки таких же как он, сотни а может быть и тысячи. Он не был бандитом или отморозком. Он был солдатом, хорошим солдатом, исполнительным, идеальным наёмником. Я его спрашивал, как вы можете детей резать... как вы можете их резать? А он сказал "это моя работа"... знаешь сколько он получал? 50 кусков за месяц работы. Через эти фабрики проходили сотни людей в месяц, и каждый из них... в смысле из тех кто охранял лагерь, получал по 50 кусков. Именно столько стоят жизни людей. Вот таких вот обычных людей. Знаешь, каких? Вон тут они все ходили. Жили в обычных домах, работали, ели, смотрели телевизор, гуляли по набережной. Они просто тут жили. И я бы понял... я бы понял если бы этот... если бы он был иностранцем... хотя он и был. Они все были иностранцами. И он был. Они все с запада, а он с востока. Он из под Тулы, я выяснил. Шутка ли?
- Что с ним?
- Военно-полевой. За два дня. С трудом взяли. Они сдаваться не собирались, до конца делали свою работу, хорошо делали. Когда поняли что оборона накрылась, попытались свалить. Обидно даже, так долго брали, и так быстро разобрались... я бы лично...
- Зачем... у нас есть для этого люди. Я тебя знаю. Ты законник, хороший законник. Не твоя стихия.
- А жаль... был бы именно таким, это бы меня не ломало. А я уже ломаюсь.
- Не сломаешься, не успеешь. К тому моменту, когда ты будешь на грани, всё уже будет кончено.
- Пустое.
- Полгода. Полгода если не захочешь остаться потом.
- Что за сроки такие?
- Ты вообще новости не смотришь?
Илья посмотрел на собеседника волчьим взглядом. Он не хотел, так получилось. - Какие новости? Какие полгода? На ближайшие две тысячи квадратных километров нет не одной рабочей тюрьмы или следственного изолятора. Армия, батальоны, наёмники, иностранные легионеры... мы их пугнули, да. Работорговлю прикрыли, наркотрафик. Но скоро они опять полезут. И скоро автомат будет стоить дешевле чем батон хлеба...
- Мы этого недопустим.
- Не надо говорить в будущем времени. Вы должны это делать сейчас! Счёт идёт на считанные недели.
И вот поэтому ты нам и нужен. - Петя бросил сигарету на сырую землю, которая должна была быть газоном, и сразу достал вторую. - Слушай. Во Франции и Бенилюксе ад, точно так же как и в Испании. По ту сторону Эльбы уже всё горит, пылает синим пламенем. Они не могут одновременно воевать и с нами и с бородатыми. Но бородатые это не только их проблема, это будет и нашей проблемой. Но это сыграет нам на руку. Через три часа это станет общественным достоянием, по Варшаве, Бухаресту, Софии и Тбилиси, вопрос решённый, сами напросились. Тем более, что там не особо любят свои правительства. А вот нас там бояться далеко не все. Да и неважно это, по большому счёту. - сделал длинный затяг. - У НАТО пупок уже развязывается, первая бронетанковая увязла. Через неделю мы их выдавим на территорию Германии. И это вынудит их пойти на наши условия.
- А если не вынудит?
- Значит дойдём до Вены, Берлина и Стокгольма. И тогда точно их дожмём, у американцев с мексами полная амба, война на три фронта их похоронит. Потеряв немецкие базы, они выйдут из игры, а их превосходство на море, им на континенте не поможет. В любом случае. Либо мы будем останавливать бородатых вместе с европейцами, либо мы будем это делать без них. Но выбора у нас нет. Война только начинается, и чем дальше, тем больше мы будем концентрировать свои силы на западном и южном направлении. А здесь будет наше слабое звено, понимаешь?
- Что у нас на юге?
- Держим, спасибо красным братьям. Но будет нелегко. Сил на здешние места нет. А с Турцией всё плохо. Говорят, от пяти до семи месяцев у нас есть. А потом они попрут, а за ними миллиард... на здешнюю почву, вайнахи как родные лягут. В начале их будет несколько сотен в неделю, потом пара тысяч, потом попрут турки. Вот поэтому то мы с Софией и Бухарестом так торопимся, хотим закрепиться на морском побережье. А может даже и южнее, кто знает.
- Петя... Петь. Нам нечем крыть. Здесь нечего восстанавливать? Понимаешь? Тут с 91 года всё только и делали что рушили и рушили. А потом разрушили окончательно. Тут нет системы, люди либо все скурвились, либо погибли, либо состарились, либо бежали к нам. Я нашёл полтора десятка человек, хороших ребят, они многое повидали, но они не менты, понимаешь? Они не справятся.
- Слушай, это ведь не просьба.
- Я в курсе что это не просьба. Чего ты хочешь от меня?! Что бы я пули останавливал руками?! Я не могу работать в условиях боевых действий.
- У нас нет времени на умиротворение ситуации. Полной мобилизации не будет, это убьёт экономику. А без экономики, мы все уже мертвы. Мы и так вытянули все силы на внешние рубежи и на поддержание порядка изнутри, что бы не лезли. Но здесь нам выбирать не приходиться.
- Я понимаю. Но я... ты даёшь мне в руки катушку ниток и иголку, и требуешь с этим комплектом, пойти и зашить пробоину на субмарине. Атомной субмарине, хочу заметить, с титановым корпусом. Здесь ад, понимаешь? Здесь нет ничего. Лишь история и эта река... и это всё что есть.
- Здесь есть люди. Хорошие, плохие, разные. Но эти люди, теперь наши люди. Тебе, я знаю, это по душе. Мне, если честно, не очень, но это факт. И теперь это наша головная боль.
- Ты ведь знаешь что я буду стараться...
- Я знаю, что ты сделаешь всё что нужно. И при этом не сломаешься. Я в тебе уверен. Ты слишком сильно нужен нам.
- Ха.
- Я хочу что бы ты понял. Старого мира больше нет. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но это факт. Ближайшие лет пять минимум, всё что мы с тобой... знали или... думали что знали о том как устроен наш мир, не будет иметь значения... Мы теперь представители чего то большего.
- Чего именно? Это не новый мир. Это всё тот же старый. Он рушиться. А те кто его поддерживал, подонки и мрази, упорно держаться за него. Мы их свергнем, загоним в угол и уничтожим. Но что это изменит? Мир станет лучше? Или просто перестанет существовать, потому что мы станет ничуть не лучше?
- Мы никогда не станем такими же как они. Иначе не в твоей, не в моей жизни, нет никакого смысла, да?
- Возможно.
- Полгода, Илюх. Всего полгода. Потом ты уже сам решаешь.
- Если через полгода начнётся то о чём ты сказал. Выбора у меня уже не будет.
Петя достал из под пальто маленькую папку, и передал её своему другу.
- Это оно?
Да. - он направился обратно к машинам. - работал с Волховым?
- Нет, но слышал, хороший парень, способный.
- Значит вы сработаетесь. Он будет твоим боссом.
Что...- Илья оторопел. - Что это такое?
- Это новый мир, на осколках старого. Зацени название кстати. И да, эй! Не уходи никуда, за тобой подъедут через три минуты, поедешь в центр города.
После этих слов, Петя сел в машину, его охрана тут же последовала его примеру, и конвой двинулся в сторону набережной.
Илья посмотрел на папку удивлённо, вскрыл её и достал первый же листок и прочитал его, после чего улыбнулся, проговорив в слух то, что подумал. - Петя, ну ты и сволочь!
"Указом Президента Владимира Владимировича Путина. Илья Юрьевич Плахов, назначается заместителем Министра Внутренних Дел Киевско-Печёрской Республики, Анатолия Максимовича Волхова. Указ вступает в силу немедленно, от 00.00 часов, 17 октября, 201... года."