Оружейная находилась на территории Малого замка, немного не доходя до Кузнечной башни. Низкая, неприметная, мало похожая на башню, она словно пряталась меж сестер-башен.
У стены на толстом бревне сидел мастер-оружейник, постругивая деревяшку.
Гарвел подумал, что ему, должно быть, больше лет, чем эн Филиппу. Во всяком случае, блестящая лысина старика и густая сеть морщин явно указывали на почтенный возраст.
- Доброго дня, мастер Гийом, - сказал Гарвел, остановившись возле оружейника. - Не найдётся ли для меня лёгкой кольчуги и ещё кожаного чехла в придачу?
- А тебе зачем? На ристалище едешь али на стене стоять собрался?
Гарвел немного замялся.
- Да нет... В дальний путь еду, - отозвался он наконец.
Убрав нож за пояс, старик стряхнул с коленей стружки. Спрятал в поясной карман недоструганную деревяшку.
Гарвелу показалось, будто то была голова игрушечной лошадки, какую надевают на палочку. Кажется, у мастера Гийома имелся внучок лет шести-семи.
- Ну, коли так... - Мастер, кряхтя, поднялся с бревна. - Пойдём, подберём тебе что-нибудь.
Внутри Оружейной царила полутьма. На стенах длинного зала с высоким потолком висели вперемешку кольчуги и латы.
Гарвел завертел головой, любопытно осматриваясь. Вот явно старинные доспехи, такие сейчас не носят. В прежние времена войны случались чаще, оттого и старались бойцы закрыть всё тело от стрел и мечей. Он представил себя, с ног до головы закованного в латы... И улыбнулся: пожалуй, тяжеловато будет садиться на коня.
- Вот, взгляни, - мастер-оружейник вынес из широкой ниши лёгкую кольчугу, точно сплетённую из серебряных нитей. - Сгодится?
- Красота какая! - Гарвел невольно потянулся потрогать металлическое кружево. - А выдержит ли она удар мечом?
Старик разгладил усы.
- Обижаешь! Какое мечом - топором нескоро разрубишь. Глянь на солнце, как переливается: драконитово покрытье на ей. Ни от копья, ни от меча не погнётся. Кузнецы постарались.
- Да уж... А движений в бою не стеснит?
- Да ты что! Вон какая паутинка: тонкая, гибкая. И весит - не сравнишь с тяжёлой. Где ещё такую найдёшь?
Гарвел улыбнулся: мастер нахваливал кольчугу, ни дать ни взять на торгу.
- Ну, хорошо, возьму эту. А чехол к ней есть?
- Как же без чехла? - Мастер Гийом снова полез в нишу. Застучал крышками сундуков. - Вот, нашел. Как раз по тебе. Нравится?
Чехол и впрямь оказался добрый: длинный, до середины бедра, сработанный из крепкой коричневой кожи. И пояс удобный - гладкий, блестящий, с затейливой пряжкой. На таком и поясной кошель носить можно, и кинжал пристегнуть, если понадобится.
- Ты приглядись хорошенько, - приговаривал мастер, чуя довольство Гарвела. - Он из двух слоёв кожи сделан. Нижняя - мягкая телячья, чтоб можно было и без кольчуги носить. А верхняя - гляди, шкура волкайна - и сама-то по себе толстая, да ещё и составом таким обработана, ни меч, ни стрела не возьмут.
Гарвел примерил и кольчугу, и чехол. Глаз у мастера Гийома оказался наметанный: и то, и другое пришлось впору, словно на заказ сделанное.
- Ну, спасибо, мастер Гийом! - вымолвил он наконец. - Сколько я тебе должен за это всё?
Мастер придирчиво оглядел вещи, будто видел в первый раз.
- Гм... Так. Тридцать пять серебряных за кольчугу, и двадцать пять - за чехол. Меньше не возьму, и не торгуйся!
Сумма была солидная, но Гарвел решил, что торговаться и впрямь не стоит. В конце концов, за хороший доспех денег не жаль, окупятся, коль защищаться от кого придётся.
Он развязал кошель и отсчитал мастеру шестьдесят серебряных.
По доброму неплохо бы взять и щит, но больше тратиться не хотелось.
"Ничего, и без щита обойдусь", - решил он, пряча кольчугу и чехол в просторный мешок.
***
По дороге обратно от нечего делать принялся размышлять об услышанном от командора. История оборотня, правду сказать, затронула Гарвела мало. Больше поразил смелый поступок эн Аннибала.
"А ведь это сейчас он командор и все его слушаются, - вдруг осенило его. - А тогда - даже не магистр, а простой коннор... И всё же сумел защитить вервольфа от жестокой расправы. Не побоялся ни людей, ни зверя. Смогу ли я так?"
Он попытался представить себя на месте юного эн Аннибала. Прикрыл глаза...
... Вот кто-то, может, даже девушка, стоит, испуганно прижимая руки к груди. А там - бушующая толпа; шумит, бранится, грозит бедняжке немыслимыми карами... Вот-вот набросится, растерзает... Но выходит он - и, властно касаясь девичьего плеча, объявляет: "Не смейте трогать!.. Именем Скачущего, я беру эту девушку под свою защиту!"
Внезапно рядом раздалось резкое хлопанье многих крыльев, и ошалевший Марко взвился на дыбы, грозя сбросить зазевавшегося седока.
- Ах, ты, дурень! Рябчиков не видал?! - вскрикнул Гарвел, с трудом удерживаясь в седле. Краем глаза поймал стремительный полёт пёстрых комочков, унесшихся подальше от опасности. - Ну, спокойно, Марко, спокойно, хороший мой. - Он ухватился за шею коня и стал похлопывать ладонью, ласково присвистывая.
Услышав знакомые звуки, конь перестал шарахаться и храпеть и остановился, чутко прядая ушами.
Гарвел облегчённо выдохнул - и огляделся.
Вокруг было по-прежнему тихо, если не считать посвистывания суслика. Рябчики, так напугавшие Марко, словно дразня, расселись на склоне соседнего холма.
Он тронул коня шенкелями, посылая вперёд. До Кристэ оставалось совсем немного.
Ласковое солнце пригревало макушку, в высоком небе пел-заливался местный жаворонок, крин. А под копытами Марко со вчерашнего дня изрядно прибавилось зелени.
"Так скоро и цветы пойдут, - выплыла ленивая мысль. - Эх, как пахнет весной! Пройдёт Праздник Весны, прогреется земля - начнётся сев... Ну, вот куда собрался? - упрекнул он сам себя. - Сидел бы дома, копал огород. И куда погнало?"
Однако, стоило лишь представить возможность остаться дома, как нахлынуло острое чувство неизбежности предстоящего пути.
Гарвел поправил на груди ремень сумки; эта драгоценная ноша напоминала: теперь уже нет дороги обратно.
"Что ж... Взялся быть гонцом - так уж пропадать с концом!"- подумал он озорно, и хлопнул Марко по крупу, заставляя бежать быстрей.
***
Едва он въехал в ворота и, спрыгнув с Марко, собрался вести его в конюшню, как послышался громкий плач, - и из палисадника выбежал зарёванный Анжу.
Выпустив поводья, Гарвел бросился к братишке; схватив за худенькие плечи, заглянул в лицо.
- Чего ревёшь? Оса укусила?
- Н-нет... - прорыдал тот, уткнувшись ему в плечо. - Мик-ке-ель... Ко... кора-блик...
- Что - кораблик? - не понял Гарвел, уже догадываясь: случилось непоправимое.
Захлёбываясь в рыданиях, Анжу не сразу смог выговорить нужное. Плечи мальчика тряслись, словно в лихорадке, тонкий голосок прерывался частыми, натужными всхлипами.
- Ну, успокойся, ты же мужчина! Не реви, слышишь?
Отстранив братишку, Гарвел вытер слёзы с детского лица. Покрасневшие глаза Анжу в мокрых ресницах смотрели доверчиво и грустно, припухлый рот то и дело кривился новой гримасой плача, а нос безостановочно шмыгал.
"Вот же безобразник, опять за старое взялся! Мало ему было хворостиной прошлый раз. Ну, коли так, он у меня получит!"
Хлопнув калиткой палисадника, он стремительно бросился по дорожке. Ветки черёмух и сосен хлестали лицо, цеплялись за одежду.
Конечно, в палисаднике никого не оказалось. Только на дорожке сиротливо лежал разбитый в щепки кораблик, так и не успевший поплавать по Серебрянке.
Анжу, всхлипывая, шёл следом за Гарвелом. Увидав щепки и переломленную мачту, он снова горько зарыдал и опустился на коленки возле сломанного сокровища.
Плач братишки отдавался в самое сердце.
- Ну, погоди, негодяй! - вне себя, шептал Гарвел. - Ты у меня попляшешь! Слёзы Анжу тебе сполна отольются!
Пройдя мимо Старой башни, он свернул за угол дома - и оказался у беседки, под окнами кабинета отца. Раздвинул густые ветки черёмухи: так и есть, негодный мальчишка стоял на дальнем краю пока ещё не вспаханого поля.
Не помня себя, Гарвел одним прыжком перемахнул низкую изгородь - и закричал, не в силах сдержать злость:
- Микель! А ну, иди сюда, разбойник!.. Я тебе покажу, как обижать маленького!
- Я не маленький... - всхлипнул за спиной Анжу.
- Гоп-ля!.. Тру-ля-ля! - заорал, приплясывая, с того конца поля Микель. И дразнясь, показал старшему брату нос. - А ты попробуй меня сперва поймай!.. Хо-хо-хо! Не догонишь! Не догонишь!
- Догоню - и отлуплю, поганец кайеров!
- Хи-хи-хи! Руки коротки!
Гарвел в беспомощном гневе сжал кулаки: стоило ему шагнуть в сторону Микеля, как тот отбегал на безопасное расстояние и снова начинал дразниться. Собственное бессилие приводило его в отчаяние, а гримасы озорника - в ярость.
"До чего дожил, уже Микель надо мной насмехается! Прав эн Аннибал: нечего строить из себя святого и пытаться угодить всем сразу."
Младший брат ещё немного поплясал, корча рожи, а потом ужом нырнул в дыру под каменной стеной - и исчез.
Но Гарвел не собирался так просто сдаваться, и, обойдя второй угол дома, решительно зашагал к другой калитке. Выйдя из огорода, он нежданно столкнулся с Леонитой; из-за её спины выглядывал всё ещё красный, но уже порядком успокоенный Анжу.
- Куда это ты, Гарви? - Леонита сейчас была сама серьёзность, тёмные глаза внимательно вглядывались ему в лицо.
- Микеля ловить, куда же ещё! Я знаю, где он прячется - в саду. Набедокурил - и свалил, негодяй! Это же надо - у Анжу кораблик разбить!
- Он его ногами топтал... - засопел Анжу, готовясь заплакать опять.
- Хватит уже, успокойся, - строго велела ему Леонита. - И ты, Гарви, тоже. Неужели до сих пор не понял? Микель просто завидует Анжу.
- Завидует? В чём это? - Удивлению Гарвела не было предела.
- Сам знаешь - наш Анжу иногда странный, не похож ни на кого, и это злит Микеля. А ещё ты любишь младшего больше, чем его.
- Глупости какие, - возмутился Гарвел, - я и его люблю.
- Но не так, - грустно заметила она. - У тебя на лбу всё написано, а Микель не глуп. Ты возишься только с Анжу: рассказываешь сказки, поёшь песни...
- Ну и что с того?! - перебил он с досадой. - Микель тоже может прийти и слушать!
В голосе мачехи зазвучал мягкий укор.
- Он всё равно будет знать - делаешь не для него... Чувства ведь не скроешь. Почему, думаешь, Микель становится таким несносным, когда приезжаешь ты?
Гарвел пожал плечами; по его мнению, Микелю недоставало хорошей трёпки.
"К мальчишке все слишком снисходительны, вот он и чудесит на каждом шагу. Будь Микель старшим сыном, отец давно бы его приструнил. А попади такой баловник в Замок - уж там бы ему задали! Небось, вышел бы тише воды, ниже травы."
Однако вслух он не решился это произнести, почтя за лучшее промолчать.
-... Ты думаешь, из вредности? - сказала Леонита, словно прочитав мысли Гарвела. - Нет. Ему тоже хочется внимания, и очень нужны одобрение и поддержка старшего брата. А ты почти совсем не замечаешь его рядом. Вот он и страдает, а в отместку старается обидеть Анжу. А потом ты вновь уезжаешь в свой Замок, и Микелю снова приходится ждать, когда вернёшься. А ведь он становится старше, ему уже двенадцать.
- Почему же ты раньше этого не говорила? - смущённо спросил Гарвел.
Она грустно улыбнулась.
- Я всё ждала, когда ты сам догадаешься.
Гарвел махнул рукой.
- Зря. Я такой недогадливый пень... Уж прости.
Ему впрямь стало стыдно, что редко разговаривал с Микелем и никогда не пытался его понять, списывая все проделки на детскую шалость.
Леонита поняла его без слов.
- Хочешь, позову его? - предложила она. - Он где-то в саду.
Гарвел молча кивнул.
Открыв калитку сада, она поманила за собой его и Анжу - и пошла по дорожке, на ходу поправляя на голове шаль.
- Микки! Иди сюда! Не бойся, - раздался её голос у самой Садовой башни.
Кусты малины у каменной стены раздвинулись, и на дорожку выскочил встрепанный Микель.
- Подойди сюда, - ласково обратилась к нему мать.
Мальчик сделал пару шагов - и остановился, исподлобья косясь на подошедшего Гарвела.
Обежав сад с другой стороны, к Леоните прижался Анжу.
Та приобняла его - и вновь обратилась к старшему мальчику.
- Ну, подойди же к брату. Гарви не сердится на тебя.
Микель продолжал стоять, набычившись и спрятав руки за спину. Знал, шалопай: от старшего брата можно и затрещину получить, коли рассердится.
И Гарвел понял - первый шаг к примирению придётся сделать самому. Он подошёл к мальчику и хмуро сказал:
- Если хотел поговорить со мной, вовсе незачем было ломать кораблик. Ладно, я не сержусь. Давай помиримся. Только не делай таких глупостей в другой раз.
И протянул ему руку.
Тот вскинул голову; глаза мальчишки подозрительно блестели. Не говоря ни слова, Микель пожал протянутую руку, придирчиво всматриваясь в лицо старшего брата.
- Послушай, Микель!.. Ты почти взрослый. Через три года, нет, даже меньше, дед Теодор тебе вручит нож... Когда я вернусь, буду учить тебя сражаться. Только обещай не обижать Анжу. Теперь я уезжаю... надолго. И даже не знаю, когда вернусь. Так что отныне ты у отца старший.
Лицо Микеля, едва успев проясниться, снова нахмурилось.
- Гарви... ты уезжаешь? Далеко? А когда вернёшься?
- Да, очень далеко. Я же говорю, не знаю, когда вернусь.
- А... зачем ты едешь?
- Я не могу рассказать, Микель. Таков приказ, и ослушаться его нельзя. Но я обещаю вернуться! Обещаю.
В глазах мальчишки появилось новое, сосредоточенно-серьёзное выражение. Он с достоинством кивнул и ответил пожатием на пожатие. А потом хрипловато произнёс:
- Я понял. Я буду ждать, Гарви. Только возвращайся поскорее.
Сзади послышался всхлип.
Гарвел обернулся - и увидел устремлённые на него заплаканные глаза Анжу.
- Я обязательно вернусь, - тихо сказал ему Гарвел, погладив по плечу. - И привезу тебе новый кораблик. Лучше прежнего!