Абрамова Галина Ивановна : другие произведения.

Скала. Летопись времен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фэнтези-повесть о приключениях совершенно разных людей, объединенных одной бедой

Посвящается моим друзьям, ставшими прообразами героев.

ВСТУПЛЕНИЕ

  
   Розовая полоска рассвета, занявшегося на востоке, окрасила дремлющую пока природу во все цвета розового и золотого, отражаясь в каждой капле росы, в каждой волне протекающего возле поляны ручья.
   Робкие, полупрозрачные солнечные лучи скользили по шуршащей от дуновения ветра листве вековых деревьев, освещая ее так, что казалось, будто кроны деревьев позолочены. Певчие птицы, пробудившиеся от солнечного тепла, приветствовали наступившее утро восторженными трелями. Предрассветная мгла в страхе отступала перед неизбежно входящим в силу, утренним светилом, и вскоре солнце осветило всю поляну со стоящим на ней священным Храмом эльфэйри.
   Эльфэйри, загадочный народ, испокон веку обособленно живший в лесу, существовал в гармонии с природой и рядом живущей расой людей. Впрочем, отшельничество не мешало ему поддерживать политические и торговые связи с другими расами, продавая им редкие, обладающие целительными свойствами и сложными по своему составу, настойки и зелья, сделанные умелыми руками лучших травников народа.
   Люди, относившиеся с уважением и любовью к мудрому и гордому народу эльфэйри, все еще памятовали о давнем союзе и их кровном родстве, в дальнейшем давшем свету прекрасную и великую расу. Люди никогда не нападали на лесных соседей, отдавая тем самым дань прошлому.
   Но все же народу приходилось оставаться всегда на чеку: наравне с дружественными расами, готовыми прийти на помощь по первому зову, у эльфэйри было и множество завистников, желавших во чтобы то ни стало овладеть тайными знаниями эльфэйри и главным его зельем - Напитком, сделанным из редкостных трав и растений. Известно было лишь то, что в его состав добавлялась валаста, обладающая терпким, немного резким ароматом, зиниония - ползучий кустарник с необычным, серо - синим цветом листьев и сладкий нектар цветка барбаруса, цветущего лишь в день весеннего равноденствия.... Но тайну рецепта, бдительно хранимого многие столетия, берегла Светлая Повелительница эльфэйри.
   Священный Напиток всегда хранился в Малахитовом Храме, в хрупкой, искусно сделанной гномами, тонкой хрустальной чаше, переливающейся на солнце всеми цветами радуги.... Напиток был в полной безопасности, находясь под охраной воинов борцовской школы эльфэйри.
   До сего дня.
   Некогда сочная, высокая трава, схожая по цвету с дорогим изумрудом, и затерявшиеся в ней молодые, жемчужно-белые цветы, были безжалостно истоптаны.
   На поляне лежали израненные отважные эльфэйри, ставшие на защиту своей святыни, вперемешку с внезапно налетевшими на град врагами.
   Карена с трудом разлепила тяжелые веки и почти сразу ощутила нестерпимую боль во всем теле. Ее рука все еще крепко сжимала окровавленный, меч.
   Вернувшееся сознание привело с собой и осознание этой ужасной ночи.
   Первой же мыслью было во что бы то ни стало подняться, и, превозмогая боль, вновь ринуться в бой. Но избитое тело не пожелало повиноваться хозяйке. Карена смогла лишь приподняться на локте и оглядеть место кровавой схватки...
   И первое что она смогла увидеть рядом - это неподвижно лежащее тело ее лучшей подруги Лели.
   Карене, на какой то жуткий миг показалось, что Леля не дышит, но, Слава Богам это было не так...
  -- Лелька! Ты жива!? - Леля, чудом оставшаяся в живых негромко застонала, давая тем самым знать, что все-таки жива. Боги, хранившие смелого лекаря, оградили ее от смерти и губительных ранений, но лишь одно - не очень глубокое, нанесенное поперек руки гоблинским ятаганом, внушало серьезное волнение. Юная эльфэйри чувствовала себя плохо.
   Карена, наскоро перевязав руку подруги полосой ткани оторванной от своего подола, огляделась: увиденное накрыло ее волной скорби. Горько скривившись, она посмотрела на неподвижные тела подруг - воинов, и подумала, что на этот раз врага было до неприличия много.
   Но делать что-то все равно было надо. Она повернулась к боевой подруге, и, переборов боль, жестко обратилась:
  -- Вставай. Сейчас не время лежать. Надо осмотреть раненых...
   И Леля, приподнявшись на локте здоровой руки, негромко окликнула собравшуюся уже идти осматривать раненных Карену:
  -- Они забрали Напиток.... Карена, они забрали его! Их нужно догнать. Срочно....
   Но Карена, тяжело вздохнув, лишь покачала головой и помогла Леле подняться.
   Эльфэйри было тяжело - боль в левой руке не стихала ни на секунду, отдаваясь в плече колкой пульсацией. И Леля, слегка опираясь на верную подругу, направилась к первому раненному. Эльфэйри, прекрасно разбиралась в травах и ранениях, и могла быстро оказать помощь, но неожиданно рядом с ними образовалась воронка из расплавленного воздуха, и на поляне появился высокий, немного худощавый, но, тем не менее, привлекательный мужчина, в одеждах зеленого цвета.
   Замершие эльфэйри, присмотревшись, узнали в нем Верховного Целителя, учителя Лели.
   Мужчина оглядел место побоища и, переведя взгляд на девушек, мягко обратился:
  -- Не волнуйтесь, отважные эльфэйри. Повелительница все уже знает. Идите к ней, а я позабочусь о раненых... и мертвых.
   Воздух перед двумя воительницами растаял вновь, и они без страха шагнули вперед.
  

Глава 1

  
   Перемещение оказалось коротким и легким. Эльфэйри ощутили лишь теплое дуновение, и легкий аромат полыни, характерный для портала...
   Карена и Леля оглянулись: они почти забыли великолепие тронного зала.
   Когда они были здесь в прошлый раз, тронный зал был заполнен мягким светом, и тихой музыкой. Сейчас же в воздухе витало чувство неизбывной печали и тревоги.
   Повелительница восседала на высоком, оплетенном плющом и сделанном из резного дуба троне, прекрасная и величественная, - идеал мудрости и доброты.
   Злата, изящно откинула длинные золотые волосы, за укрытое тонким, бело-синим шелком платья, плечо. У нее была гладкая, как будто бархатная, кожа. На не сильно выступающих скулах розовел румянец. Тонкий, немного длинноватый нос, и чувственные, светло-коралловые губы, придавали ей сходство с вечно юной богиней Зари, столь почитаемой среди людей.
   Изящные, ухоженные руки были украшены ажурными серебряными браслетами, когда то принесенными в дар гномами западного междугорья, и покоились сейчас на подлокотниках трона. Хрупкую фигуру, будто сотканную из света звезд, облегало длинное платье, расшитое серебряной нитью постепенно расширяющееся к низу. Весь облик Повелительницы поражал спокойной красотой, и казалось, ничто не сможет потревожить ее. Но вот властительница эльфэйри обратила взор глубоких, светло - синих глаз, на застывших в почтительном полупоклоне, воинов и девушки увидели в них отражение двух неразлучных сестер - боли и скорби.
   Голос Повелительницы Златы звучал непривычно тихо, но в нем не было и намека на преклоненность перед неожиданно обрушившейся на плечи бедой:
  -- Дорогие мои девочки, я знаю, вам тяжело, но все не так просто. Сегодня ночью в лесу произошло нечто странное и страшное. Я почувствовала всплеск чужеродной силы. Он был так велик, что мы не смогли отреагировать быстро.
   Поднявшись с трона, повелительница подошла к Карене, коснувшись ее висков прохладными пальцами:
  -- Закрой глаза, дитя мое, я хочу увидеть, что было ночью.
   Не смея ослушаться, эльфэйри послушно закрыла глаза, и события ночи стремительно начали проноситься перед ее внутренним взором, заставляя кровь резко стучать в висках.
   ...Нападение было внезапным, и жестоким. Поляну, где стоял Храм, окутал зеленый туман...
   Гоблины набросились сразу, слаженно, будто ими управляла чья - то жестокая воля. Они были заряжены стрелами, смазанными соком смертоносного растения Ним, неизвестно как выживающем в горных глубинах, среди постоянной тьмы и влаги...
   Эльфэйри падали один за другим, сраженные смертельным ядом.
   Карене, сражающейся в самой гуще битвы бок о бок с Лелей, на миг показалось, что гоблины, рубящиеся из последних сил, безумно напуганные мощью эльфэйри, все же не отступали, всей своей сутью страшась прогневить того, кто ждал их обратно.
   Виски Карены пронзила внезапная боль, заставляющая эльфэйри осесть на пол. Падая, Карена почувствовала, что ее поддержали чьи-то надежные руки и стараясь устоять воин тряхнула головой, отгоняя минутное наваждение. Во рту ощущался противный привкус крови, попавшей из маленькой ранки на губе. Ноющие ноги подкашивались, не желая держать хозяйку, но сознание, пытавшееся ускользнуть, все же было удержано. Эльфэйри, которой, как и ее подруге, следовало немедленно отбыть в лечебницу, подняла глаза на Злату, твердо проговорив:
  -- Госпожа, мы вернем Напиток. Мы вернем его. Клянусь честью воина...
   Но Повелительница Злата лишь покачала головой:
  -- Не торопись, Карена. Не все так просто и прозрачно, как кажется на первый взгляд. Гоблины никогда не могли воевать слаженно - им мешала их трусость и злость, присущие со Дня Сотворения. И уж тем более они никогда не умели наколдовывать зеленый туман. Они способны нападать на существ, более слабых чем они сами. И значит, существует сила, которая способна управлять в полной мере ими.... Вы сейчас слишком слабы, чтобы с ней связываться, и когда поправитесь вероятнее всего, тоже. Вам обоим нужно в Лечебницу.
   Кинув взволнованный взгляд на Злату, Леля нерешительно проговорила, здоровой рукой поддерживая Карену и силясь унять накатывающую боль.
  -- А как же Напиток?
   Повелительница перевела взор на Лелю, тихо ответив:
  -- Вы не сможете его вернуть в одиночку. Но у меня есть достойное вас задание, с которым вы сможете справиться когда выздоровеете....
  

Глава 2

   Дни, проведенные в Лечебном крыле, пролетели для подруг незаметно. В тот же день, когда девушек отправили на лечение ран, были доставлены и выжившие в битве воины. Их ранения были тяжелы и вселяли в души серьезные опасения, но лекари, направившие все свое умение на выздоровление защитников, пообещали, что вскоре они вновь смогут вернуться на свои посты. Эта весть стала для Карены и Лели настоящей радостью, столь редкой в это неспокойное время, ведь они как никто другой были встревожены и обеспокоены состоянием здоровья однополчан. И вот, наконец настал тот час, когда раны зажили и девушки смогли покинуть лечебные палаты.
   Карена не переносившая на дух атмосферу лечебницы с ее неподвижным покоем и тишиной, с облегчением ушла из под опеки лекарей, и искренне поблагодарив их за помощь, первым делом отправившись собирать все необходимые в походе вещи, которые вскоре были уложены в сумы.
   Оставалось подобрать только оружие.
  -- Какое берешь? - негромко произнесла девушка, обратив все еще задумчивый взор на юную ученицу Верховного Целителя.
   Леля, рана которой успела затянуться за несколько дней, на миг оторвалась от выбора оружия, и немного подумав, нерешительно проговорила:
  -- Не знаю... наверно арбалет, и снадобья, на непредвиденный случай... - и слегка улыбнувшись, нравоучительно вскинула палец, напустив на себя вид ученого мужа, постигшего основы мирозданья - Хотя по прежнему считаю, что в бою смекалка и знания куда важнее! Ну а ты?
   Покачав головой, Карена едва дернула уголком губ - даже после битвы у Храма подруга не изменила своих взглядов, находя момент для совмещения размышлений об более удачном ходе с вытекающими последствиями и безостановочным фехтованием. Пускай и не очень умелым. Леля, не дождавшись ответа, нетерпеливо окликнула воина, возвращая ее к выбору оружия: фамильный меч, как всегда был за спиной, отец Карены перед смертью успел его заговорить на свою дочь, и теперь эльфэйри не боялась, что в бою погибнет от своего же оружия. Девушка никогда не оставляла его, нося всегда с собой, но сейчас настал момент, когда надо было выбрать еще что-то. Но что? Эльфэйри оценивающе оглядела весь доступный арсенал, и ее взгляд остановился на знаменитых кружевных звездах из эльфийской стали.
  -- Наверно звездочки, и пару кинжалов. Все-таки мы в разведку, а не на поле боя собрались. - Подруги невесело усмехнулись. В оружейной пахло легким запахом сырой земли с тонким ароматом, сушеных лекарственных трав. По воле судьбы оружейная граничила с лечебными палатами. - Пора... Провиант собран?
  -- Да. Но даже если его не хватит, то мы найдем все в лесу.
  -- Тогда в путь.
   Щурясь от яркого солнечного света, девушки покинули своды оружейной, в которую почти не проникал свет. Им предстояло возглавить небольшой разведочный отряд, который состоял из четырех смелых, прекрасно обученных девушек, ждавших их на памятной поляне возле Малахитового Храма.
   Все эльфэйри были вооружены арбалетами и короткими, тонкими мечами, на лезвии которых был выгравирован узор из причудливо переплетенных побегов плюща. На всех воинах были легкие, короткие кольчуги, надетые поверх длинных коричневых рубашек, с вырезами до середины бедра. На ногах же красовались темно - зеленые штаны из мягкой замши, и такие же высокие сапоги, делающие ходьбу почти неслышной. Пройдясь мимо них, Карена внимательно оглядела защитников, особенно уделив внимание их снаряжению, и удовлетворенно кивнув, махнула рукой, отдавая приказ следовать за ней.

***

Густые переплетения орешника, шиповника и высоких, старых деревьев, покрытых бледно - зеленым лишайником, часто перемежались со светлыми прогалинами и земляничными полянками. В кронах деревьев щебетали птицы, отовсюду слышался неуемный стрекот насекомых, а в земле у куста деловито копошился дрозд.... все вокруг будто говорило, убеждало в том, что жизнь будет продолжаться и возрождаться вне зависимости от прожитых бед, но на сердце у путников, идущих по лесу было неспокойно. Никто не мог сказать, будет ли этот поход последним, вернутся ли путники обратно в лес и прекратятся ли нападения гоблинов....

   Но эльфэйри продолжали путь, зная только то, что во чтобы то ни стало они найдут этих бесчестных созданий Тьмы и заставят нести ответ за содеянные злодеяния.
   Девушки шли молча, напряженно осматривая травяной покров земли: каждый сломанный побег, смятая травинка и капля крови могли рассказать им о многом.
   .... Гоблины, осатанели от запаха битвы и крови, они могли бы биться до конца, даже потеряв руки или ноги, уничтожить противника на корню..... Но Хозяин отдал приказ: забрать Напиток и уходить. Они не могли ослушаться приказа, и даже сквозь охватившее их безумие творившейся резни на самой грани чутья ощущали только одно: Нужно уходить как можно быстрее. Скоро прибудет подкрепление к этим ненавистным эльфэйри, и тогда им самим ничто уже не поможет. Небольшой отряд уцелевших гоблинов бросил оружие и своих раненых, и, подобно вихрю понесся вперед, сквозь кустарник и молодую поросль, растворившись в ночи, оставив после себя только смерть и боль. Они забрали то, за чем их послал Хозяин.
   Карена поднялась с корточек, растирая пальцами каплю засохшей черно - коричневой крови гоблина:
  -- Они пробежали здесь еще вчера днем. Мы не сможем нагнать их, даже если и постараемся... но мы пойдем по их следам, и будем идти за ними до конца.
   Эльфэйри сосредоточенно осмотрела оставшиеся едва заметные следы, которые спустя несколько часов могли исчезнуть совсем, и что-то прикинув в уме, быстро перевела взгляд на Лелю:
  -- Среди нас всех ты больше всего времени провела в Хранилище Летописей, и никто лучше тебя не может знать о повадках и местах обитания гоблинов. Расскажи нам о них, пожалуйста.
   Карена была права: среди всех воинов и лекарей Леля слыла не только искусной травницей и врачевателем, но и благодаря своим познаниям из стародавних писаний, прекрасным знатоком других рас.
   Слегка кивнув, девушка прикрыла глаза, восстанавливая в памяти строки из недавно прочитанной книги, написанной одним из выдающихся людских умов, тихо начала:
  -- "....Обитают они в подземных горных пещерах и брошенных туннелях, куда не проникает благодатный солнечный свет. Их облик страшен и отвратен. Маленькие, согбенные карлики, с головами несоразмерно крупными, ногами и руками, болотно-зеленого цвета, они столь же свирепы как и мерзки. Тех несчастных, кто по злой воле попал в угодья их, не выпускают на белый свет ни за какую плату, считая их рабами своими, гноя и истязая их всячески во тьме подземной".
   Закончив цитировать книжные строки, Леля посмотрела на однополчан, и недоуменно вскинула брови, заметив разом помрачневшие лица. После услышанного повисла гнетущая тишина - если написанное в книге было чистой правдой, то это означало лишь то, что разведочный поход не окончится простым преследованием. Гоблины, недолюбливающие солнечный свет, днем старались осторожно передвигались в тени, но с наступлением ночи могли развить огромную скорость, и за малое время легко преодолеть несколько сотен миль. И если они за прошедшее время успели достичь своего укрытия, то нагнать их становилось и вовсе невозможно - под землей они чувствовали себя как в своей стихии.
   Одна из сопровождающих воинов раскрыла карту, проведя пальцем по тонкой серой линии горной гряды:
  -- Ближние к нам горы в двух днях пути, и они очень опасны - никто так и не решился хорошо изучить их, из-за неустойчивости горной породы и частых обвалов, и, если верить слухам, гряда, именуемая Скалой, и некогда богатая на самоцветы, изрыта покинутыми гномьими лабиринтами.
   Карена, между бровей которой, пролегла тонкая морщинка, в размышлениях опустила голову.
  -- Возможно нам следует держать путь именно туда. Это единственные ближние горы, к которым никто не решается подойти близко. Идеальное место для обитания гоблинской братии.
   И поправив ножны, девушка смело пошла вперед, подавая другим пример.

***

   Вековые деревья вскоре расступились, и перед глазами храбрых воинов расстелилась, как узорчатая скатерть, весенняя долина, начинающаяся у самой кромки леса, и заканчивающаяся северными горами.
   Наступившая весна неумолимо вытеснила свирепую зиму в ее ледяные чертоги, пробудив своим теплым прикосновением все и вся. Воздух был кристально чист, и в легких порывах весеннего ветерка невесомо порхали бабочки и мошки.
   Вот с ветки спорхнула, взмахнув бело-черными крыльями, любопытная сорока, долго и бдительно следившая за чем - то в кустах бузины. Вот она перепорхнула на куст, не дать ни взять в поисках излюбленных червяков... и тут же с истошным стрекотом взлетела на самый верх дерева, будто взывая к справедливости богов.
   Сделав предостерегающий взмах рукой, нахмурившаяся Карена предупредила отряд, и тихо отправилась к подозрительному месту. Ей было хорошо известно, что если птица, долго кружащая над заинтересовавшим ее предметом, а потом испуганно взмывшая ввысь, то это значит только то, что от него исходит опасность. Она не знала, зверь это или нет, но все-таки вытащила из ножен меч, шагнув за куст. Поудобнее перехватила крестовину, и встав в боевую стойку, едва заметно усмехнулась. Ей стало ясно, чего так испугалась сорока. Или правильнее было бы сказать КОГО.
   У него не было ни ятагана, ни любого другого оружия - все забрали более шустрые беглецы, не оставив ему даже малейшего шанса на выживание.
   Раненный, но не сдавшийся ни боли, ни смерти гоблин, злобно ощерился, показав желтые клыки. Он понял, что прятаться уже бессмысленно, и что на помилованье после содеянного возле Храма рассчитывать не стоит. И был готов проститься со своей жизнью, но только унеся с собой дух ищейки - эльфэйри.
   Его ранение было серьезным, и при каждом движении причиняло ему нестерпимую боль, но, несмотря на это, гоблин смог приподняться на руке и хрипло зарычать, показывая тем самым, что готов наброситься сию секунду, если воин отважится сделать хоть единственный шаг к нему.
  -- Я бы не стала этого делать. - В голосе Карены, зазвучала сталь заставляющая содрогнуться всей душой. Не отводя пристального взгляда от раненного врага, девушка, слегка повернув голову, громко произнесла, обратившись к отряду - Сюда. Это гоблин.
   Весь подобравшись, гоблин, вновь обнажил в злобном оскале острые резцы. С ненавистью глядя на шестерых, вооруженных эльфэйри обступивших его со всех сторон, он проклинал своих боевых товарищей, не оставивших ему оружия. Он был уверен, что если наброситься сейчас, то погибнет, а если и нет, то тайны похищения эликсира не выдаст все равно.
   Карена, склонилась над раненым, и внимательно посмотрев в его расширенные зрачки, медленно произнесла:
  -- Если ты, расскажешь нам все, твоя смерть будет легкой. Если же нет... ты знаешь сам.
   В ответ гоблин лишь крепче сжал челюсти.
   Взгляд Карены, в считанные секунды стал холоднее льда и безжалостнее разящего лезвия заговоренного меча.
  -- Поведай нам, кто приказал украсть Напиток, или клянусь, ты пожалеешь, что не пал в бою.
   Любой другой гоблин тут же выдал бы все, что знал, страшась гнева эльфэйри. Но не он. Этот пленный не был одним из многих. Он считал, что сможет положить свою жизнь на алтарь смерти, но не выдать ни единого слова. Считал, что клятвы, однажды данной Хозяину не нарушит никогда, но во взгляде Карены, устремленном на него, проявилось что-то от великих воинов. Что - то, заставляющее повиноваться преклонив колени, признав силу, какой не было даже у Хозяина.
   И гоблин покорился.
   Нехотя, хрипло, будто бы выплевывая слова, он процедил, не смея отвести глаз от Карены:
  -- Я ни разу не видел его лицо. Никто из нас не видел. Хозяин являлся к нам, в плаще с накинутым на лицо капюшоном.
   Губы воина на миг искривила презрительная усмешка - как предусмотрительно... да, в смекалке их таинственному Хозяину было не отказать. Зная, что его могут придать, он сделал все, чтобы остаться неузнанным. Немного помолчав, Карена жестко бросила:
  -- Твой хозяин, кто он? Один из вас или нет? Откуда он?
   Пленный задрожал, и в его испуганных глазах вспыхнул огонь, делающий взгляд и без того безумным, торопливо заговорил.
  -- Мой Хозяин, он жесток, очень жесток... пришел к нам с извечной тьмой... теперь в Скале вечная тьма. Хозяин послал нас за Эликсиром, и мы принесем его ему. Он нужен Хозяину для Ритуала! - в порыве маниакального припадка, гоблин даже не обращал внимания на свое ранение, привстав на земле. И чем больше он говорил, тем визгливее становились нотки в его голосе, а взгляд, лихорадочно мечущийся с одного воина на другого, еще более сумасшедшим - Вы никогда не получите его обратно! И сдохнете, так же как и все непокорные! Хозяин будет господствовать над всеми!!
   Лицо Карены, слушавшей безумную речь гоблина, окаменело, но голос к изумлению Лели и других воинов, оставался по - прежнему спокойным.
  -- Что за Ритуал?
   Но раненный гоблин в ответ лишь захрипел и схватился за горло, будто в попытке отвести чью-то невидимую, безжалостную руку, стиснувшую его шею. И через короткое мгновение повалился на траву, задушенный не знающей жалости, рукой Хозяина.
   Возле тела гоблина воцарилась гнетущая тишина, нарушить которую не посмел никто. Услышанное и увиденное повергло эльфэйри в настороженное безмолвие.
   У гоблинов появился предводитель. И предводитель отнюдь не глупый, бдительно берегущий сохранность своих планов и старательный тактик, тщательно продумывающий все свои ходы, а значит весьма опасный. И те гоблины, что избежали погибели на поляне возле Малахитового Храма сейчас несли ему Напиток, для достижения его, Хозяина, злых замыслов.

***

   На лесной земле, укрытой толстым слоем опавшей хвои, вперемежку с прошлогодними листьями, плясали солнечные лучи, придающие ей сходство с чьей-то пушистой, в желтоватых подпалинах, шкурой. В густом лесном воздухе, прогретым расщедрившимся полуденным солнцем, витал смолистый аромат деревьев и немного приторный, доводящий до легкого одурения, запах цветов, растущих на опушке.
   Возле самой кромки леса проходила широкая тропа, делящаяся надвое. Первая развилка вела, все больше расширяясь, через человеческие владения к известной по всей стране магической школе именованной Кругом. Эта развилка ветвилась, словно молодое дерево, порождая множество лесных троп, пересекающихся и соединяющихся воедино. Второе же ответвление главной тропы было полной противоположностью первой: оно было прямым как стрела и могла через три дня беспрерывного хода привести прямиком к Скале.
   Совет отряда, расположившегося под сенью раскидистого бука, длился недолго, и воины, после зрелого размышления, пришли к одному единственно верному решению. Для того, чтобы нагнать гоблинов, нужно разделиться.
   На земле перед Кареной, Лелей и другими воинами, лежала карта долины эльфэйри с сетью дорог, проходивших через нее. Самой четко обозначенной была та самая тропа, которая начиналась от проезжего тракта, ведущего в столицу страны - Вельмот. Карена подобрала с земли сухую веточку, и провела ей по начертанной на карте тропе.
  -- Тропа делится надвое вот здесь. И я сильно сомневаюсь, что гоблины пойдут прямым путем к Скале. Для них это слишком рискованно: на тракте слишком людно. Поэтому, я так полагаю, они выберут именно это, окольное ответвление. Но это нужно еще проверить.
   Одна из воинов, сидевшая рядом с Кареной и Лелей, вдруг проговорила, прервав рассуждение воина:
  -- Этот ход может оказаться слишком опасным. Если разделиться, то наш отряд станет более уязвим и гоблины могут этим воспользоваться.
   Но Карена, выслушав девушку, лишь отрицательно качнула головой:
  -- Без опасности и риска в этой жизни ничего не совершается. Гоблины хоть и глупы, но не станут рисковать своими жизнями, в химерной попытке пробуя остановить нас сражением. И они слишком напуганы для того чтобы вернуться. Нет... они сейчас будут бежать без оглядки, стараясь сбежать от нас как можно дальше. И не остановятся, пока не поймут, что находятся в безопасности. Мы с Лелей пойдем по окольному ответвлению. Вы - по второму, прямому. Если мы пересечемся с гоблинами, то дадим вам знак.
   Эльфэйри оглядела воинов, и получив в ответ хоть и неуверенный, но согласный кивок, продолжила:
  -- Сейчас же следует послать Гонца к повелительнице. Доложить о том, что было узнано и попросить о помощи, на случай, если мы не выстоим против гоблинов.
   Девушка поднялась с земли, и, открыв поясную сумку, вытащила из нее небольшой, светящийся зеленым светом шар, в мгновение ока преобразившегося в полупрозрачную, легкокрылую птицу.
   Осторожно поднеся ее к лицу, аккуратно провела рукой по дымчатому оперению, и тихо произнесла тайное послание. Как только последнее слово растаяло в воздухе, птица встрепенулась, и сорвавшись с ладоней юного воина, унеслась прочь, подхваченная ветром.

***

   Как и было решено, отряд эльфэйри разделился. После недолгого перехода перед Кареной и Лелей появилась кривая, полузаросшая травой тропа. Она петляла, извиваясь подобно змее, среди деревьев, пересекая редкие солнечные прогалины, заполненные душистыми одуванчиками.
   Вокруг царило умиротворение и покой, присущий только старым, заброшенным местам. Эту благодать лишь изредка нарушал внезапный щебет не пуганых птиц, да осторожная ходьба лесных зверей, таящихся где-то в чащи.
   Но несмотря на эту идиллию, эльфэйри не теряли бдительности, стараясь ступать как можно тише, и избегать открытых мест. Уж они то, как никто другой знали, насколько тонка грань между этой хрупкой негой и внезапностью нападения.
   Солнце уже начало медленно спускаться к закату, как в окружающий девушек мир лесных звуков, вмешался новый, резко отличающийся от всего, недалекий отзвук.
   Треск насильно ломающегося дерева.
   Лекарь, бросив обеспокоенный взгляд на воина, ничего не говоря бросилась туда, где створялось бесчинство, и Карене, не успевшей ни остановить ни образумить Лелю, напомнив о возможной опасности, ничего не оставалось, как кинуться вслед за подружкой.
   Словно вихрь, эльфэйри неслышно пронеслись по чаще, не чуя под собой ног.
   Стон страдающего дерева стал намного отчетливее, и вскоре глазам Карены и Лели предстала, надрывающее сердце, картина: молодая, крепкая осина сгибалась под весом странного вида девушки, повисшей на самой прочной и ровной ветке, и упирающейся ногами в ствол дерева, стараясь доломать чем - то полюбившуюся ей ветку.
   Как никто другой любившая деревья и растения, Леля стремительно изменилась в лице, с силой сжав кулаки. В глазах же вспыхнул праведный гнев, говорящий, что на пути лекаря сейчас лучше не становится. Знаменитая своей молниеносной реакцией, Карена не успела даже предостерегающе взмахнуть рукой, приостанавливая подругу, как юный травница, грозно нахмурив брови, неслышно вышла из укрытия, и уперев руки в бока, громко воскликнула, обратившись к вредоносной незнакомке:
  -- Как ты посмела причинить вред дереву?!
   Девушка, не заметившая эльфэйри, испуганно взвизгнула, не ожидая чьего либо появления, и выпустила дерево из рук, свалившись на землю с высоты девяти с половиной футов. Поморщившись от боли, она обернулась на голос, прожигая лекаря злобно-возмущенным взглядом зеленых глаз, как будто виновником всех ее бед, упавших на голову в последнее время, была исключительно Леля. Не обратив и капли внимания на гневный вопрос девушки, незнакомка свирепо рыкнула, потирая ушибленное место:
  -- Какого дьявола ты мешаешь мне?!
   Живя среди эльфэйри и проводя почти все свое время в Хранилище летописей, и никогда прежде не встречавшись с такой наглостью, Леля сверкнула зеленовато - карими глазами, и неосознанно сделав шаг в сторону незнакомки, сердито произнесла:
  -- Никто не вправе увечить деревья. Никто, потому что они живы, потому что у них есть душа! И закон для всех один. И поверь мне на слово, ты исключением не являешься, ясно?!
  -- Да плевала я на эту вашу душу! Мне древесина нужна! Для метлы!
   Рявкнула, поднимаясь с земли, разъяренная девушка. Слова, сказанные незнакомкой, поставили Лелю в тупик, и теперь она, недоверчиво сощурившись и склонив голову на бок, пыталась разобраться, зачем ломать дерево для метлы, если в городе можно купить уже готовую дворовую всего за пяток медек. Посчитав, что лучше спросить прямо, чем терзать себя догадками, травница решилась задать свой вопрос, пускай и не до конца обдуманный.
  -- Для какой еще метлы? Что, на людском рынке они уже стали редкостью?
   Ради интереса дослушав лекаря, грубиянка презрительно фыркнула, и вздернув нос, мельком оглядела снаряжение эльфэйри, задержавшись взглядом на арбалете. Хороший. С первого взгляда видно, что он сделан умелыми руками.
   Быстро стерев с лица зародившуюся заинтересованность, искривила губы в надменной улыбке.
  -- Конечно, я предполагала, что вы, воины, зациклены только на своих глупых тренировках, не интересуясь ничем, кроме битв, и даже не подозревая о том, насколько сильно ведьмы и колдуны нуждаются в хорошей древесине. Но похоже, что я переоценила ваше скудоумие!
   Произнеся эти слова, девушка и не догадывалась, как сильно задела лекаря. Хоть юная эльфэйри и была всего лишь ученицей Целителя, готовя несложные, по меркам эльфэйри, зелья и настойки, коротая время в Хранилище летописей за изучением древних фолиантов, иногда тренируясь вместе с Кареной на боевой площадке. Но когда наступало смутное время, всегда старалась быть в одних рядах с защитниками, сражаясь с ними бок о бок. И кому как ни ей было знать, что воины - это не наемники, готовые недолго думая зарубить все и вся, лишь бы была плата, а благородные, достойные почтения, бойцы.
   Леля, душу которой поразили необдуманные, так небрежно сказанные слова, не выдала своих истинных чувств, и восстановив сбившееся дыхание, холодно проронила, и насколько могла, пренебрежительно взглянув в глаза ведьме:
  -- О, ты, безусловно права. Без древесины вам сейчас никуда. Так почему бы тебе не пойти к местным священнослужителям и обсудить эту проблему с ними? Я уверена, они не только тебя выслушают, с удовольствием поделившись любой древесиной, но и быстро организуют уютный костерок. Слышала, они большие эстеты в отношении соблюдения традиций и благодарные слушатели, никогда не упускающие случая пообщаться с образованными людьми на религиозные темы...
   Взбешенная ведьма в мгновение ока стала белее полотна, прекрасно зная методы так называемого "общения" с этими "эстетами" и их истинное отношение к одаренным адептам, не прикрытое благообразной маской смирения.
   Они фанатично поклонялись своим богам, отрицая любую другую Силу и являли серьезную опасность для всех ведьм, колдунов, и прочей, даже не причиняющей вреда обычному человеку, нежити, люто ненавидя и всячески стараясь искоренить, причисляя ее к дьявольским отродьям.
   Круг потратил неисчислимое количество времени пытаясь договориться с "братьями", убеждая их прекратить нападки, и даже обращался за помощью к властителю города, но все было тщетно. Градоправителю было выгодно подобное самоуправство фанатиков, в большей степени из-за того, что имущество осужденных и уничтоженных Одаренных, попадало сразу в городскую казну, не переходя во владение потенциальных приемников, по причине наличия в нем богопротивных предметов, которые только осквернят их души....
   Девушка не раз видевшая подобные процессы, и из-за них часто терявшая близких людей, стиснув зубы, повела головой, отгоняя тяжкие воспоминания. Недобро ухмыльнулась, исподлобья взглянув на сложившего руки на груди лекаря, и всего за долю секунды над ее ладонью вырос, расправив огненные лепестки-языки пульсар, переливаясь всеми оттенками красного и золотого, постепенно увеличившись до крупного шара. Он невесомо парил над ее рукой даже не обжигая кожи, перекатываясь и кружась подобно живому, пушистому клубку.
   Ведьма слегка наморщила нос, даже не думая убирать оружие и эльфэйри, доселе спокойно стоящая напротив ведуньи, глаза которой начали тускло фосфоресцировать, вдруг отчетливо поняла свою ошибку, напомнив о "братстве". Но слово, оскорбившее ведьму - не птица, которую можно вернуть в клеть, а значит, если не отразить готовящийся удар, то у Целителя станет одной ученицей меньше...
   Леля, не одобрявшая поединки, предпочитая им разбираться словесно, сглотнула вмиг пересохшим горлом, и неуверенно приняла боевую стойку, которой ее когда то научила Карена. Но тогда у нее был хоть и деревянный, но меч, тогда как сейчас из оружия был лишь арбалет, бесполезный против пульсара.
   Оставаясь в тени, нахмурившийся воин скрепя сердце соблюдала древний закон, гласящий о том, что в споре двух третьему не место, жалела, что не успела остановить подругу ранее. Заметив в руке ведуньи боевой пульсар, и побледневшую Лелю, готовящуюся к поединку, но не всегда хорошо ладившую с оружием, быстро приняла решение вмешаться, предотвратив неизбежное, и незаметно выйдя из тени, остановилась за спиной ведьмы.
  -- Убери пульсар. Так будет лучше.
   Эльфэйри сказала это совсем не громко, без малейшей угрозы или повеления в голосе, просто советуя, как советуют доброму другу, но ведьма, уже готовая швырнуть пульсар в противника, отреагировала на него совсем иначе, чем предполагала Карена.
   Не подозревающая о присутствии кого-то еще, она молниеносно повернулась на голос, и резко хватив ртом воздух, онемело уставилась на девушку, позабыв о созданном пульсаре, для которого секундного промедления хватило с лихвой. Стоило ведьме ослабить контроль над огненным шаром, как тот легко сорвался с ладони, и устремившись вверх, переломил одну из ветвей дерева, под которым стояла ведунья. Ту самую, которую она так упорно пыталась отломить.
   Не успев вовремя отскочить, девушка была повалена на землю под тяжестью рухнувшей на плечи веткой. Грянувшая затем громкая, неразборчивая ругань, на краткий миг зависшая над поляной, вспугнула стаю птиц, заставив их укрыться в пышной листве деревьев. От неприятной, пульсирующей боли, не стесняясь в красочности выражений, ведьма смешала все известные ей ругательства: начав с человеческих, добавив гномьих, под конец украсив все парой емких слов на древнеэльфийском. При этом подробно объяснив обоим эльфэйри всю соль сложившейся ситуации, желание видеть оную в гробу в белых тапках и ее личное мнение об умственных способностях некоторых воинов, появляющихся так не вовремя.
   Карена, зная выражения и покрепче этих, покачав головой лишь усмехнулась, глядя на бесполезные попытки ведьмы выбраться из-под ветки, и подав руку, помогла девушке подняться на ноги. Едва заметно кивнув, ведунья, все еще бурчащая ругательства, отряхнулась и осторожно пощупав пострадавшее плечо, недовольно скривилась. От удара ветки на красивом, белом плече проступил длинный, начавший наливаться краснотой, синяк. Недолго порывшись в прикрепленном к поясу мешочке, и вытащив небольшой, темный пузырек с вязкой полупрозрачной жидкостью, остро пахнущей можжевельником, ведьма не церемонясь открыла его зубами, капнув содержимое на ушиб. Леля, стоящая все так же в стороне, заинтересованно склонила голову на бок, наблюдая, как под действием снадобья синяк начал быстро терять цвет, вскоре исчезнув насовсем. Ее разбирало любопытство, что это за зелье, но подойти и спросить ведунью о нем она не хотела - обида все еще жгла сердце. Да и к тому же, обратив взгляд на подругу, которая не сводила глаз с девушки, пытаясь понять, почему колдунья кажется ей знакомой, решила пока подождать, начав изучать ущерб, нанесенный дереву.
   Исцелив плечо, ведьма, на дух не переносившая пристальных взглядов, подозрительно прищурила светло - зеленые глаза, и нахмурив брови, посмотрела на воина, начав теребить кончик длинной русой косы, пытаясь высчитать, чего еще можно ожидать от пары невесть как тут оказавшихся эльфэйри. Стоящая перед ней воинственная девушка, неуловимо кого - то напоминала юной магичке, воскрешая в памяти полузабытые события и образы. Хотя внешность, на взгляд ведьмы, для народа эльфэйри была самая обычная. Роста, пожалуй, чуть выше ведьминского плеча, стройная, она напоминала красивую статую, оживленную чьей-то легкой рукой. На крепкие плечи спадала копна темных, почти черных, волос, сейчас небрежно завязанных в хвост. Миндалевидные, как и у всех эльфэйри, глубокие карие глаза в лучах закатного солнца, казались темно - янтарными. Изящная линия почему то насмешливо изогнутой брови. Легкая усмешка чувственных губ. Красивый прямой нос с едва заметной горбинкой. Да, любая из человеческих женщин отдала бы все, лишь бы стать хоть немного похожей на нее...
   Воцарившееся на поляне молчание, затягивалось. Осмелевшие птицы вновь начали свои звонкие трели, предусмотрительно прячась в непролазной чаще.
   Бросив теребить порядком растрепавшуюся косу, первой не выдержала ведьма, решив, что вспомнить может и потом, уперла руки в бока, нервно поинтересовавшись:
  -- И что ты на меня так уставилась? Насколько мне видно, на мне пока нет ни узоров, ни цветов, которыми можно любоваться столь долгое время! А если вы ждете от меня извинений, то это напрасно. Я никогда ни перед кем ни извиняюсь. И... и вообще, мне пора. У меня времени мало, а дел много. Приятно было с вами поболтать, надеюсь больше не увидимся...
   И развернувшись на каблуках, ведунья гордо вскинула голову, собираясь быстро удалиться, скрывшись среди деревьев, но была остановлена слегка ироничным замечанием.
  -- А ветка тебе уже ни к чему? Ведь ты так упорно пыталась отломать ее...
   Почти как и тогда, на огороде, когда ты надрала пучок морковки, которую потом пришлось бросить, спасаясь от сторожевого пса деревенского головы, спущенного с цепи.
   С тех пор ты сильно изменилась. Я едва узнала тебя, Юзефа.
   Вздрогнув, ведьма медленно повернулась, с еще большим интересом вглядевшись в лицо воина. И наконец вспомнила.
   В далеком прошлом близкие подруги, делящие все поровну, начиная от совместно уворованной булки свежего хлеба (голод - не тетка, а с пекаря не убудет), и заканчивая стычками с сельскими мальчишками, претендующими на грибную полянку, находящуюся рядом с малинником, со временем были раскиданы жестокой дланью судьбы, избрав однажды каждая свой путь. И вот теперь, встретившиеся благодаря пресловутой иронии богов, стояли как вкопанные, не зная, что еще сказать друг другу, с улыбкой глядя в глаза.
   Никогда не выносив долгого ожидания, Юза мгновенно принимала решения, тут же воплощая их в жизнь.
   И этот случай не стал исключением. Издав отдаленное подобие боевого клича горных племен, она в два прыжка очутилась рядом с эльфэйри, стиснув в крепких, дружеских объятиях. В недоумении вскинувшая брови Леля, отвлекшись от начатого лечения дерева, в молчаливом изумлении наблюдала за столь радостной встречей воина с бешеной ведьмой, тем временем не замолкающей ни на секунду:
  -- Карена!! Боги, как же тебя занесло то сюда? Я уж думала, что никогда не увижу тебя больше... - Наконец, соизволив разжать объятия, ведунья все еще улыбаясь вздохнула, заправив за ухо выбившуюся прядь. - Просто поверить не могу... я тут... и вдруг ты, как с небес свалилась, ей богу! И морковку мне припомнила, главное!
   Дружески похлопав ведьму по плечу, немного раскрасневшаяся Карена подмигнула, и улыбнувшись, на миг стала похожей на ту дерзкую, несерьезную девчонку, которую когда то знала Юза.
  -- Да уж... вот оно, хваленое всемогущество случая. Столько лет не видеться, и столкнуться так неожиданно! Даже самой не верится. А морковка... та история мне надолго запомнилась. Я ведь тогда на стреме стояла, если помнишь!
  -- Естественно помню! Как сейчас вижу: ночь, луна светит ярко - идеальная пора для мелкого вредительства... ты в паре футов от меня, с лопатой в руках на стреме стоишь, и я - усиленно вырывающая морковку. Кстати, отменная была - большая, сочная, для супа в самый раз! - ведьма не удержавшись, хихикнула, вспомнив комичную ситуацию. - А потом эта псина появилась... Признаться, я поначалу подумала, что это умертвие кладбищенское по мою душу примчалось... страшная - жуть!
  -- Да - да... ты еще ей по морде морковкой уворованной попала... Ох и удирали же мы тогда! - Карена тоже засмеялась, припомнив подробности случая более чем десятилетней давности.
   Немного отстранившись, девушка вновь окинула взглядом ведьму. За минувшее время та сильно изменилась, став намного выше и обретя изящные, женственные формы, она теперь мало напоминала слегка нескладного, неугомонного подростка. Неизменным осталась лишь вспыльчивость, вредность характера и постоянный бунтарский вызов в зеленых глазах.
   Стройную фигурку облегала светлая рубашка, благодаря своему широкому вороту, оголяя нежную белизну плеч, и подвязанная плетеным поясом, с которого свисал небольшой, вышитый рунами, мешочек с разнообразными флаконами снадобий. Светло-коричневые штаны, вытертые на коленях, были заправлены в сапоги, сшитые на размер больше нужного. На шее неровными рядами висели разнообразные обереги и амулеты, защищавшие хозяйку от неприятностей.
   Переведя взгляд немного в сторону, Карена наконец заметила то, ради чего ведьма решилась причинить вред осине - лежавшую рядом с походной сумкой, шикарную метлу со сломанным древком. Гладкое, немного изогнутое на конце, и когда то старательно залакированное, оно теперь являло печальное зрелище, выглядя так, будто им кого - то избили... Поняв вопросительный взгляд воина, ведьма, смущенно дернула плечом.
  -- Да, именно для нее мне и понадобилась древесина... ты уж извини, что так вышло.
   Не удержавшись от ехидной нотки в голосе, эльфэйри хмыкнула.
  -- А кто-то говорил, что никогда ни перед кем не извиняется....
  -- Так одно дело перед кем - то, и совсем другое - перед тобой! - воскликнула ведьма, ухмыльнувшись. - Ты же знаешь, что я могу извиниться только в крайнем случае...
  -- Знаю, и поэтому прошу тебя сделать это сейчас. Только не передо мной, а перед травницей и моей хорошей подругой Лелей.
   Переступив на месте, иногда сосредоточенно покусывая губу, Юза скосила взгляд на вторую девушку, в которой, по ее мнению, от рода эльфэйри было совсем немного. Небольшого роста, травница, вновь занявшаяся лечением дерева, напоминала больше одну из ведьмочек, работавших в архиве Круга, чем представительницу древней расы. Пухленькие губки были поджаты от напряженности внимания, между светлых бровей пролегла едва заметная складка. Немного курносый нос украшала россыпь золотистых веснушек. А между рыжеватыми волнистыми локонами, спадавшими на защищенные надежной, легкой кольчугой, плечи, выглядывали слегка заостренные уши.
   Посопев еще немного, ведьма решила в кои-то веки послушаться, и исполнить просьбу. Медленно подойдя к травнице, нехотя протянула руку, негромко пробубнив как будто себе под нос.
  -- Ну... ты это... прости, короче. Была не права.
   Леля, к вспотевшему лбу которой успели пристать несколько прядей, обернулась. Вопросительно приподняв бровь, и посмотрев сначала на согласно кивнувшего воина, она быстро перевела взгляд на ведьму, ожидавшую ответа, наконец проговорила, примирительно улыбнувшись:
  -- Ладно. Брось. Я тоже излишне погорячилась. Не будем больше об этом, хорошо?
  -- Договорились... - довольно усмехнувшись, ведьма отрывисто пожала протянутую в ответ руку. - А ты, значит, Леля? Травница, да?
   Слегка смущенно улыбнувшись, Леля согласно кивнула.
  -- Ну в общем то да, травница, попутно занимающийся зельеварением. И хотя в младенчестве меня нарекли Эллеляолой, для друзей я была и остаюсь просто Лелей. А ты - Юзефа, ведьма из магического Круга, я так поняла?
   Приятно удивленная осведомленностью девушки, Юза одобрительно кивнула, отметив про себя ее отходчивость.
  -- Точно. Только друзья меня зовут Юза. А как ты догадалась, что я из Круга? Ведь в стране есть еще несколько школ... - ведьма вопросительно изогнула тонкую бровь, бросив короткий, испытывающий взор на травницы.
  -- Ну, это просто. - Пожала плечами Леля - самая крупная и ближайшая к нам магическая школа, находится в двух тысячах ярдов от этого ответвления - это Круг, да и для ведьмы из другой школы, прошедшей не одну милю, ты слишком чисто одета. Да и говоришь ты явно без какого либо акцента...
   Оценив наблюдательность эльфэйри, ведьме ничего не оставалось, как с уважением глядя на девушку, пораженно вымолвить:
  -- Твоему вниманию цены бы не было в тайной службе градоправителя...
   Леля, польщенная похвалой, лишь отмахнулась, расплывшись в смущенной улыбке. Убедившись, что ссора уже позади, Карена, обеспокоенная столь долгой задержкой в пути, взглянула на уже начавшее темнеть закатное небо, положила руку на плечо ведьмы, спокойно осведомившись:
  -- Я вижу, что мир восстановлен. Я рада этому... раздоры сейчас ни к чему. Но нам уже пора. Ты сильно спешишь, Юза?
  -- Разве что на тот свет. Но туда мне еще рановато будет. - лукаво усмехнулась ведьма, вскользь окинув взглядом макушки деревьев, уже окунувшихся в сумрак. - А вы-то куда собрались?
   Тяжело вздохнув, воин села на землю, и поджав под себя ногу, не углубляясь в подробности, кратко пересказала события минувших дней, снова вернувшись к ставшему привычным уже задумчивому состоянию.
   Ведьма, все время слушавшая не прерывая подругу, опустилась рядом, и сложив руки на коленях, не сильно пихнула Карену плечом, ободряюще усмехнувшись.
  -- Да, задачка у вас не простая... но мы и не из таких передряг выбирались. Вот увидишь, эти недомерки у нас еще получат с лихвой.
  -- Почему ты говоришь "мы"? - девушка недоуменно вскинула брови, воззрившись на ведунью, чьи глаза зажглись уже знакомым огнем предвкушения шалости, на что Юза лишь фыркнула.
  -- Ты не перестаешь удивлять меня, подруга. Не оставлю же я вас одних в такой трудной ситуации? Да и слишком много времени мы с тобой не виделись, чтобы так просто разбежаться вновь. Я с вами. И это не обсуждается.
   Едва скрывая благодарность во взгляде, Карена спохватилась, вспомнив об одной, немаловажной причине, незаметно ускользнувшей от нее в начале разговора:
  -- Юза... А как же твоя учеба? Ведь ты так хотела стать настоящей ведьмой!
  -- Да, никак... теперь уже никак. - Заметно посерьезневшая ведьма, сорвав травинку, с увесистым колоском на конце, стала сосредоточенно крутить ту между пальцев. - Ушла я. Научилась всему, чему можно, и под конец учебы совершила глупость, стоящую мне места в Круге.
  -- Но как? Как вышло так? - услышанная новость, поразила Карену до глубины души.
  -- "Как, как" вот так и вышло. Подставили меня с незаконным вредительством селянам. И кто?! Мой коллега, будь он трижды проклят, которому посулили за это "деяние" пять золотых... За пять златов продал друга...
   Разом помрачневшая Карена, дослушав до конца печальное повествование девушки, припомнила ряд бредовых законов, утвержденных и подписанных главами трех соседних держав сразу после пышного приветственного пира, устроенного в честь "дорогих гостей" несколько лет назад.
   Первый гласил "об общем ненападении на десять лет", второй "о беспошлинным переезде через границу", и наконец, третий: "о законном и незаконном вредительстве селянам".
   Последний договор понравился многим, но не мирным крестьянам, с рассвета и до заката трудящимся в поле. Хотя некоторые из них были только "за", живо поддержав новое законодательство.
  -- И как тебя угораздило так влипнуть, скажи мне? Какой гном кривой тебя вообще в это втянул?!
   Юза лишь раздосадовано сморщила нос, сделав вид, что не заметила временной вспышки гнева подруги.
  -- Именно, он и втянул. Алексо - колдун, подставивший меня, успел вовремя сбежать, и мне пришлось потратить уйму времени, разыскивая того, кто заказал ему мое "дело". Но я все-таки нашла. - Ведьма пренебрежительно фыркнула, выкинув порядком измятую травинку - Гном, что б ему пусто было. Причем не просто какой-то гном, а мой давний "знакомый", с которым мне посчастливилось поскандалить в одной из таверн города. Я тогда привселюдно обозвала его толстомордым карапузом... Кто же знал, что он это не забудет? И вот, спустя столько времени я увидела его вновь. Узнала, что это он сделал, и не сдержалась,... въехала ему по дурьей башке своей ненаглядной метлой, пожелав, чтобы у него рога повылазили. Древко, конечно, в дребезги, ну а гному теперь надо как - то прятать свою пышную ветвистость на голове, которая не спадет, пока я сама не разрешу.
   Карена, считая, что достаточно хорошо знает ведунью, и ожидая почти всего от нее, тихо проговорила, потрясенно покачав головой:
  -- Юза... ну ты и... наворотила дел. Я даже не знаю, что тебе посоветовать, как помочь... А как теперь твое свидетельство, диплом? Ведь ты не будешь считаться дипломированным магом, пока не получишь их!
  -- Ну и что, что не буду дипломированной. Значит буду просто странствовать, подрабатывая, когда надо. Слышала, что на западных землях маги очень ценятся. Но сначала схожу с вами к Скале. А что до диплома - обычная бумажка, даром, что с золотой вязью по углам. Зря даже своровала.
   Ведьма констатировала это совершенно спокойно, как будто обсуждая что - то незначительное, но у Лели, не вмешивающейся в разговор, но внимательно прислушивающейся к каждому слову, удивленно отвисла челюсть.
  -- Ты своровала свои выпускные документы?!
  -- Ну, так свои же! Зазря я, что ли, пять лет промучилась - проучилась, грызя гранит науки?
   Карена, все еще не до конца поверившая в безумный поступок подруги, недовольно качнула головой: за время разговора, солнце успело скрыться за горизонтом и на землю начала постепенно опускаться ночь, быстро затопляя все окрестности густой темнотой, превращая мирный при свете дня лес, в жутковатое, живое создание, отзывающееся при неосторожном движении, многоголосьем ночных жителей. Девушка подняла руку, прерывая увлекательный диалог:
  -- Сегодня мы уже не сможем продолжать путь. Гоблины в темноте видят и двигаются гораздо проворнее нас, поэтому сейчас надо бы развести костер и устроить ночлег. Завтра, с первыми лучами солнца, выдвигаемся.
   Согласно кивнув, девушки поднялись с земли, дружно занявшись организацией ночлега.

Глава 3

   Погода, долго радовавшая усталых путников теплым, весенним днем, под вечер решив, что хорошего понемногу, постепенно нагнала на небо облака. И шаловливые порывы прохладного ветра свободно гоняли их, подобно стаду пушистых баранов, и донося с недалеких лугов запах сырой земли и распускающегося клевера.
   Быстро возведя небольшой шалаш, девушки сели у разожженного, уютного костра, готовя незамысловатый ужин из припасов, взятых на время пути. Вернувшись с котелком воды в одной руке и бережно положив рядом с Кареной несколько белых грибов, нанизанных на очищенную палочку, Юза бодро рассказала, что недалеко протекает узкий, чистый ручей. Удобно усевшись, она принялась, при помощи магии, очищать от коры отломанную ветку, стараясь придать ей необходимый вид древка, и как будто между прочим подметив, что с запада надвигается гроза.
   Спустя некоторое время, девушки различили мерный, редкий, неуверенный перестук дождевых капель, зашуршавших по листве деревьев и заросшей травой тропе. Звук этот успокаивал, зачаровывал, навевая состояние полусна...
   И ведьма, бдительно следящая за тем, чтобы каша, варящаяся в котелке, не подгорела, завела тихую, переливчатую песню, заставив взявшихся молчаливо изучать карту пути спутников, ненадолго отвлечься, вслушиваясь в слова. Гармонично переплетаясь с усилившейся музыкой дождя, песня порождала в воображении диковинные образы и сюжеты из неизвестных доселе героических легенд и стародавних сказаний, погружая путников в мир, где растения и животные могли легко говорить с людьми. Где добрые волшебники и волшебницы помогали героям в свершении подвигов, оборачиваясь в птиц и зверей, и где добро всегда побеждало зло, вновь прогоняя его в глубины темноты, из которых оно появилось. Звучащая песня окрыляла, будто помогая вспомнить о давно забытых временах, когда в юном мире, не испорченном злостью и корыстью, все было легко и понятно... Но неожиданно она смолкла, уступив место тишине и мерному шуму дождя. И эльфэйри, не сразу очнувшиеся от завороживших переливов голоса ведьмы, вопросительно обратили на нее свои взоры.
  -- Эта песня прекрасна... откуда ты узнала ее, Юза? - тихо, поинтересовалась Леля, у замолчавшей, чтобы попробовать кашу на готовность, ведуньи. Немного помедлив и удовлетворенно кивнув, Юза махнула рукой, приглашая всех к котлу. Аккуратно поделив еду по разложенным на земле деревянным мискам, девушка наконец промолвила, слегка подув на кашу:
  -- Эта песня из жизни. - Ведьма, немного грустно усмехнувшись, косо взглянула на травницы, вновь переведя взгляд на огонь - Иногда не выходит донести правду до слушателя обычными словами. А в песне можно изложить то, что слышат, но не понимают, и к ней будут прислушиваться, со временем разумея и смысл сказанных слов. Так и в этой песне. В ней я стремилась рассказать, что мир - удивительно прекрасен, и эту красоту не стоит калечить. И что никогда не нужно сдаваться, получив болезненный удар от жизни. Сражаться до победного конца, не давая злу сломить себя.
   Тихо хмыкнув - фыркнув, она неохотно, будто смущаясь чего - то, добавила:
  -- Когда я писала ее, то еще не знала, что позже эти строки помогут и мне самой вернуть веру в чудеса. И сейчас я хочу верить, что когда ни будь все, что сказано в песне, сбудется. Что мне самой посчастливится встретить однажды мага, умеющего перевоплощаться также легко, как и колдовать, который будет рядом со мной и будет помогать так же, как помогали героям из моих песен...
   Девушка умолкла, задумчиво глядя на капли дождя, срывающиеся с края лапника, укрывающего кров шалаша. Стремительно падая, они мгновенно терялись в траве, напитывая собой землю, помогая семенам, спрятавшимся глубоко под дерном, со временем прорасти, позже радуя душистым разнотравьем.
   Никогда не рассказывая о своих мечтах, боясь, что они будут осмеяны, ведьма научилась прятать себя настоящую под маской ироничного юмора и часто безрассудных поступков, о чем ни разу не пожалела. Ни разу, до этого момента. Сейчас она, открывшая душу, сидела, повернувшись спиной к эльфэйри, напряженно ожидая ответа. Нет, она верила Карене и Леле, ведь они были ее друзьями, но страх, что могут понять не так, все же был силен.
   Но ее опасения были напрасны. Карена, чутко улавливающая душевное состояние любого, с кем ей приходилось говорить, спокойно произнесла, глядя на застывшую в молчании ведьму:
  -- Дороги, сотканные судьбой, различны и многообразны. Никто не в силах разобраться в их пересечениях, никто не властен поменять их путь. И они раскрываются лишь тогда, когда ступишь на них. Я уверена, что ты повстречаешь его однажды, и с ним вы пойдете бок о бок, деля поровну минуты счастья и печали.
   Ведьма, потрясенная до глубины души словами подруги, обернулась, желая что-то ответить, но мимолетно взглянув на травницы, немного удивленно вскинула брови, заметив, что девушка, доселе внимательно прислушивающаяся к разговору, сейчас мирно спала, опершись спиной о палку, поддерживающую полог шалаша. Благодарно кивнув воину, и пересев ближе к Леле, ведунья осторожно потрепала ее за плечо.
  -- Леля... Леля, просыпайся... - стараясь не напугать заснувшую было подругу, тихо проговорила ведьма.
  -- А? Что? Что-то случилось? А, Юза это ты... Я не сплю, я так, всматриваюсь, просто... Показалось что-то. - Не до конца понявшая где находится, девушка сонно хлопала глазами, и стараясь прогнать окутавшую ее дрему, нахмурила брови всматриваясь в непроглядную ночную тьму, в которой до сих пор слышался шорох дождя.
   Но ведьма лишь качнула головой, и слегка улыбнувшись, дружески обняла травницы за плечи:
  -- Охотно верю... но у меня есть предложение лучше: ты продолжишь всматриваться, но не сидя здесь, а лежа в шалаше, и не во тьму ночную, а во сны. Силы в пути еще понадобятся. Не стоит тратить их впустую.
   Почти избавившаяся ото сна Леля, чуть наморщила нос, все взвешивая и обдумывая, но усталость, накопившаяся за день, взяла свое. И прогнанная с таким усилием сонливость, накатилась на травницы с удвоенной силой. Не удержавшись от зевка, и поежившись от залетевшего в укрытие прохладного, сырого ветерка, девушка пожелала всем добрых снов, и все-таки решила пойти досыпать.
   Проводив травницу взглядом, и вновь вернувшись к костру, Юза примостилась рядом с Кареной, доедающей свою порцию каши, сложив руки на коленях:
  -- Знаешь, я и не думала раньше, что все так обернется. Когда я училась в Круге, у меня даже не возникало сомнений по поводу своего будущего. Тогда, как впрочем и все, планировала стать дипломированной ведуньей, и оправдав ожидания отца, устроиться преподавать. - Ведьма не удержавшись горько хмыкнула - Хотела даже дать согласие на предложение Алексо, ведь он неоднократно предлагал стать его женой. Но тогда я об этом мало задумывалась, считая, что нужно сначала обустроиться, и каждый раз отказывала... Хотя он был таким идеальным... Но теперь... теперь понимаю, что жизнь не так безоблачна. Что мосты, возведенные когда то с таким трудом, слишком легко сгорают, стоит лишь допустить промах.
   Дослушав наполненную грустью речь Юзы, воин негромко произнесла, положив руку на плечо девушки.
  -- Не отчаивайся. Сгоревшие мосты это не всегда плохо. Да, больно терять то, на что возлагала надежды. Но это не повод скорбеть о прошлом, живя им. И не делать ни шага в будущее, которое может оказаться лучшим для тебя. Поверь, я тоже прошла испытание жизнью. Жестокое испытание, отнявшее у меня отца и боевых товарищей. Но тем не менее давшее повод жить дальше, ища их убийц и защищать тех, кто нуждается в помощи.
   Нахмурив брови, и опустив голову, Юза невесело усмехнулась, медленно произнеся:
  -- Ты права, подруга... Жизнь у нас хоть и не мед Эйнесский, но справиться с бедами вполне по силам, ведь мы и не из таких переплетов вылезали... и тот шаг, который ты посоветовала сделать мне, я совершила тогда, когда украла документы и встретила тебя. И, надо сказать, совсем не жалею о нем.
   Ведьма довольно ухмыльнулась, вспомнив выражение лица Наставницы, случайно заметившей ее, парящую на метле, с выпускными документами в руках, напротив настежь распахнутого окна своего кабинета.
   Девушка качнула головой, и отогнав от себя навящевые воспоминания, повернулась к Карене:
  -- А дождь не утихает... как будем завтра идти?
  -- Не волнуйся... Дождь скоро кончится. Капли уже не так часто падают. - Спокойно ответила эльфэйри, взглянув на небо.
   Юза, вглядевшись в темноту ночи, тоже высунулась из-под навеса, последовав ее примеру. Но ничего не сумев разглядеть, разочаровано вздохнула.
  -- Луны нет. Да и звезд из-за туч не видно. Как же ты узнала? - произнесла девушка, но тут же осеклась, вспомнив, что ее подруга может видеть больше чем человек.
  -- Это просто. Пока мы с тобой говорили, ветер успел поменять направление, хотя это и малозаметно. Скоро он прогонит тучи к югу.
  -- Угу... ясно... Рен, я тут предложить хотела. - Ведьма в раздумьях почесала кончик носа. - Мы ведь выдвигаемся рано утром, да? Так может ты пойдешь сейчас спать, а я останусь караулить?
   Несмотря на воинскую выносливость, за день тело эльфэйри успело устать, и сон был как никогда кстати. Но Карена не спешила соглашаться, помня, что ведьма тоже прошла немалый путь.
  -- А ты? - девушка внимательно взглянула в глаза ведьме, в которых отражались языки пламени, пляшущие в костре.
   Но ведунья лишь досадливо отмахнулась. Сейчас, когда от подруги требовалось лишь согласие, вопросы были лишними.
  -- Брось. Я же не пешком шла... Меня любезно подвезли на телеге. А там я успела вздремнуть. - Слегка улыбнувшись негромко произнесла девушка - Да и... ночью я практически не сплю, так уж привыкла. Ночью самое благоприятное время для работы настает - никто не беспокоит, не трогает никто. Займусь починкой метлы, совместив приятное с полезным.
  -- Ну хорошо. - Эльфэйри, еще не до конца убежденная в правильности выбора, все же сдалась. - Разбудишь меня на рассвете?
   Жутко довольная тем, что сумела отстоять свою точку зрения и переубедить воина, ведьма кивнула:
  -- Заметано. Иди, я постою. Добрых снов тебе...
   Вздохнув, и плотнее закутавшись в дорожный плащ, Карена поднялась с земли, и отправилась к видящей уже десятый сон Леле, оставив ведьму, занявшуюся полировкой древка, одну.
   ...Но до восхода солнца спокойно поспать не вышло. Едва прояснившееся небо, на востоке окрасившееся в светло-серые тона содрогнулось от чьего - то громкого, послышавшегося не так далеко от лагеря, воинственного вопля:
   "Штрига! Держите штригу!!"
  

Глава 4

   Прозвучавший крик в мгновение ока выдернул из сна обоих эльфэйри, начавших тут же оглядываться в поисках зовущего, но обманчивая предрассветная мгла и слезящиеся спросонья глаза мешали быстро сориентироваться и собраться. Меж тем крики затихли, и вновь воцарившаяся тишина окутала окрестности подобно плотному ватнику, не пропускающему никакие звуки. Но тишина эта показалась девушкам еще более тревожной и предвещающей опасность, чем донесшиеся до этого крики.
   Карена, повидавшая на своем веку немало жити и нежити, нахмурила брови. Насколько она знала, штрига - опасное существо, не вампир, но уже и не человек, они не находили покоя после смерти, выбираясь из мест упокоения, и под покровом ночи нападали на безмятежно спящих живых, питаясь их жизненной силой. Насытившись же, они оставляли хладное тело своей жертвы без малейших внешних повреждений и возвращались туда, откуда пришли. Штриги, также как и гоблины, избегали яркого солнечного света, раздражающего их зрение и ослабевающего их силу, и поэтому старались вернуться до первых лучей солнца.
   Эльфэйри не любили штриг, но не уничтожали их, как это делали эльфы или гномы, а лишь прогоняли, на время нейтрализуя их своей магией.
   Карена, поправив ножны, обернулась к костру, желая окликнуть Юзу, но заготовленные слова так и остались невысказанными. У шалаша никого не было.
   Девушка, не на шутку встревоженная исчезновением ведьмы, быстро вышла из укрытия, оказавшись под все еще накрапывающим, мелким дождем, который попадая на горячие языки пламени, тут же превращался в пар. Следом за ней выбралась и Леля, обеспокоенная не меньше, чем подруга.
   Поочередно зовя ведьму, эльфэйри осмотрели все вокруг стоянки, но все было тщетно. Ведунья как сквозь землю провалилась.
   Впервые за долгое время в душах девушек поселилось отчаяние. Не зная, где еще искать ведунью, Леля уже собиралась создать поисковый пульсар, но в густом сумраке, затаившемся среди деревьев, послышались неразборчивые, редкие шорохи: будто кто - то медленно пробирался через плотное переплетение веток, с трудом переставляя ноги, и горя желанием скорее достигнуть стоянки путников.
   Пускай штрига, сила которой сходила на нет с восходом солнца, и не была сейчас так сильна как ночью, но эльфэйри приходилось оставаться на чеку.
   Нежить, напуганная погоней, может стать вдвойне опасной, и борясь за "жизнь" может натворить немало бед.
   Быстро укрывшись за шалашом, обе девушки напряженно замерли, прислушиваясь к приближающимся звукам, и когда возле ближних деревьев появилась укрытая сумраком, расплывчатая фигура какого-то сгорбленного, тяжело дышащего существа, единодушно направили на нее оружие, готовые в любой момент пустить его в ход.
   Приблизившись к стоянке, существо едва слышно застонало, и в отчаянной попытке постаралось достигнуть огня.
   Не зная, чего еще от него можно ожидать, менее выдержанная чем Карена, Леля бросила одну из звездочек, которая воткнулась в землю всего лишь в нескольких дюймах от ноги монстра. Испуганно взвыв, нечто, как показалось девушкам, внезапно разделившись отскочило назад, оставив какое - то тело лежать на земле возле брошенного эльфэйри оружия, и положив руку на бешено колотящееся сердце, возмущенно заорало на спрятавшихся эльфэйри:
  -- Вы что, обезумели в конец?! Смерти моей возжелали, да?!! Ну ладно Леля, она на меня еще вначале покушалась, но ты, Карена! Это ж я, Юза!!
   Внезапно онемев от охватившего обоих удивления, девушки не сразу пришли в себя, и боясь, что им все это мерещится, не спешили выходить из укрытия.
   Между тем, ведьма, кое-как успокоившись, подошла к неподвижно лежащему телу, и встав возле него на колени, начала осторожно снимать с его головы холщевый мешок, на шее плотно завязанный веревкой.
  -- Вот ведь... психи... уже на людей бросаются... - негромко приговаривала девушка, ругая не то эльфэйри, не то "братьев", попутно освобождая "пленника" от заточения мешка. И тут же удивленно охнув, замерла, судорожно сжав в руках снятую с головы грубую мешковину. - Алексо?!!
   Нежданно - негаданно повстречав свою бывшую первую любовь, ведунья сидела, и будто завороженная глядела на бледное лицо юноши, без сознания лежащего у ее ног.
   С последней с ним встречи прошло не так уж много времени, но за него молодой человек успел сильно измениться. Босой, в изорванной, потрепанной одежде, сильно исхудавший, и с многочисленными ожогами и следами побоев на бледной коже, он сейчас вызывал больше жалость, чем жгучее желание мести, полыхавшее в душе ведьмы еще недавно.
   Спутанные черные волосы обрамляли красивое лицо, с точеным профилем. Под плотно закрытыми глазами пролегли тени, и лишь подрагивание темных длинных ресниц показывало, что человек еще жив.
   Эльфэйри, мало что понимающие в сложившейся ситуации, выйдя из-за шалаша, встали по разные стороны от неотрывно глядящей на юношу ведьмы. И если травница, не решаясь начать расспросы, оставалась с осторожным любопытством глядеть на "гостя", то воин, глубоко вздохнув, коротко поинтересовалась, положив руку на плечо подруги:
  -- Зачем ты привела его сюда?
   Прозвучавший вопрос мгновенно вывел из задумчивости ведьму, озадаченно нахмурив брови, воззрившуюся на сосредоточенного воина, взгляд которой обдавал холодом.
  -- Как это "зачем"? Рен, там были эти фанатики!
  -- Зачем ты ушла, Юза?
   Вновь обретя смелость, ведьма уже привычно огрызнулась, и встав с земли, оказалась нос к носу с Кареной.
  -- Надо было! Не ждать же мне вашего пробуждения... я ненадолго отлучилась, а тут эти... Карена, они хотели его сжечь! Они совсем спятили! Сжечь колдуна!
  -- Он не колдун... - голос эльфэйри оставался ровным, но в нем стали отчетливо слышаться нотки непонятного для ведуньи презрения.
  -- То есть? Карена, объяснись.
  -- Мельком взглянув на распростертое на земле тело, девушка нехотя произнесла, положив руку на оголовье покоящегося за поясом кинжала:
  -- Юза, это штрига. Братья опознали в нем нежить и собирались сжечь совершенно правильно. Штрига не знает ни боли ни жалости. Это всего лишь мертвец, получивший вторую "жизнь".
   Ведунья пораженно глядела в глаза подруги, надеясь, что все сказанное ею - блажь, и не веря качала головой.
  -- Рен... ну как же... ведь он... он же дышит! И ожоги...
  -- Ожоги от святой воды. Штриги не переносят ее, как и любые другие святые предметы. - Жестко оборвала Карена, взяв ведьму за плечи, развернула, показав на увечья юноши.
  -- Но это же Алексо... мой Алексо... Карена, я же говорила тебе о нем! Да, я хотела отомстить ему, но сейчас... сейчас понимаю, что не могу.
  -- В тебе говорят давние чувства, но увидишь, это не он. Только дождись когда солнце поднимется, и все поймешь. - Девушка задумчиво поглядела на прояснившееся небо. Ночь отступала, и с приближением рассвета, звезды поблекли, превратившись из крупных жемчужин в едва заметные точки.
   Слова эльфэйри оказались невероятно точными. Через несколько минут влажный, предутренний воздух, напитанный прохладой, оживили нерешительные пока голоса лесных птиц, очнувшихся после ненастной ночи.
   Блеклые лучи небесного светила неспешно заскользили по макушкам деревьев, позолочивая их и окрашивая небосклон в серо-розовые оттенки.
   Замершая около неподвижно лежащего на земле юноши ведьма, внимательно глядела на его лицо, с неясным волнением ожидая пробуждения колдуна. Слова Карены, никогда не обманывавшей ее, зародили в душе смутные пока сомнения.
   Тем временем прозрачные лучи успели коснуться все еще сырой лесной земли, начав скользить по поляне озорными золотыми нитями. Один лучик неуверенно подполз к лицу юноши, осторожно пощекотав и нос, затем мягким теплом дотронувшись до щеки.
   Затаив дыхание, ведьма, нервно закусив губу, наблюдала, как ресницы молодого человека дрогнули, и сомкнутые доселе глаза раскрылись.
   У Алексо они были безумно глубокие, и синие как само небо. В них, казалось, можно было смотреть бесконечно. Бесконечно любоваться ими, безуспешно стараясь разгадать скрывающееся в их глубине лукавство.
   Такие чувства испытывала Юза, глядя в них.
   Но у медленно приходящего в себя незнакомца глаза были вовсе не синие.
   Сердце девушки учащенно забилось, когда она всмотрелась в по-прежнему очумелые, серо-зеленые глаза. С вытянутыми зрачками.
   Медленно отодвинувшись в сторону, колдунья бросила короткий взгляд на эльфэйри.
  -- Значит, это правда? - наконец негромко произнесла она, обращаясь не то к Карене, не то к распознанной штриге. В руке девушки послушно возник небольшой боевой пульсар.
   Голос девушки звучал тихо, но в нем отчетливо слышались нотки горького разочарования.
   Но не он окончательно привел в сознание поверженную нежить. Испуганно расширив глаза, парень быстро вскинул руку к лицу, в надежде защититься от пульсара, но тут же болезненно поморщился, едва слышно вскрикнув. Желая сесть, он оперся на локоть, но был остановлен пренебрежительно-холодным взглядом эльфэйри.
   Замерев, он переводил взгляд затравленного волка с ведьмы, вооруженной магическим сгустком пламени, на стоящих совсем недалеко от него эльфэйри, готовых напасть в любую минуту. Оценив боевое оснащение воинов и быстро просмотрев магический уровень человеческой ведьмы, криво ухмыльнулся, и запрокинув голову, хрипло засмеялся, заставив собравшихся у стоянки девушек оторопело переглянуться.
   Первой не выдержала темпераментная колдунья, и швырнув взорвавшимся в нескольких дюймах от заливающегося хохотом штриги пульсаром, резко произнесла:
  -- И какого дьявола ты ржешь, аки конь застрявший в стойле? Может расскажешь нам о причине твоего веселья, нежить?
   Взрыв пульсара, врезавшегося в лесную землю, мигом унял все веселье поверженной нежити, принудив того дернуться в попытке подальше убраться от полоумной девицы.
  -- С ума сошла, девка? Ты могла в меня попасть, дура!
  -- Если еще раз назовешь меня "дурой", то пульсар точно попадет в тебя, тварь. - Прошипела Юза, глаза которой мигом полыхнули гневным огнем.
   Парень понимал, что препираться сейчас более чем глупо, но неуместно взыгравшая гордость, возымела верх.
  -- Почисти свой язык, прежде чем обращаться ко мне, ведьма!
  -- Ах, извините, ваше темное светлейшество, что сразу не признала вашу высокородную.... - девушка не успела закончить свою раздраженную реплику, наполненную ядовитым шипением, как была остановлена просьбой Эллялеолы.
  -- Юза, погоди обзываться. Если это - штрига, то почему он не обратился в прах с восходом солнца? - девушка окинула взглядом уже заискрившуюся на солнце росу.
   Лежащий на земле парень все еще злился на незнакомцев, но тем не менее неразборчиво проговорил, злобно зыркнув на поджавшую губы ведьму.
  -- Вот... из огня да в полымя... не штрига я, а если не верите, то это ваше право.
  -- То есть? - в глазах Карены не было ни единого намека на веру в слова юноши. - На твоем теле ожоги, у тебя вертикальные зрачки. За тобой гнались "братья". И после всего этого ты станешь отрицать, что не нежить?
  -- Стану. Я ведь не рассыпался прахом, как вы уже заметили! - надменно фыркнул незнакомец, опершись на локоть и почти без страха глядя снизу вверх на окруживших его странников.
   Все в его поведении говорило, что он родом из благородной семьи. По крайней мере был.
  -- И как же ты будешь оправдываться, хотела бы я послушать! - ведьма со злостью скомкала в ладони очередной пульсар, склонившись над незнакомцем. Кончик косы мазнул по его носу, заставив парня поморщиться, сдерживая чих.
  -- А с тобой я вообще говорить не желаю, а оправдываться - тем более. Не велика персона. - Прогнусавил тот, и пальцем потерев кончик носа, перевел взгляд на Эллялеолу, оставив полыхающую гневом ведьму с ненавистью во взоре сжимать кулаки. - Если вы не верите в мои слова и не позволяете мне уйти, то тогда разрешите мне доказать, что я не имею почти ничего общего с этой нежитью.
   Немного подумав, Карена сощурила глаза, пристально глядя на юношу.
  -- Ну, хорошо. Попробуй доказать. - Холодно проронила девушка, опередив Лелю.
   Юноша вновь недовольно поморщился, желая показать, что обращался он вовсе не к воину, и неуклюже поднявшись с земли, тут же скривился как от зубной боли, схватившись за бок. Кое-как совладав с болью, парень выпрямился, и сделал уверенный шаг в сторону яркой солнечной полосы.
  -- Насколько я знаю, штриги не выносят солнечного света, стараясь скрыться от него, как и любые другие сумрачные создания. - его голос звучал ровно и спокойно, будто парень всего лишь произносил свои мысли. Несмотря на сокрушающее раздражение и злость, Юза засмотрелась на "нежить", восхищаясь его пластичностью и мягкостью движений, отметив, что юноша напоминает ей камышового кота лениво прохаживающегося по краю поляны. - Штриги не обладают своей личной магией, обороняясь и живя за счет получаемой ими энергией. Будь то через кровь или ауру живого существа.
   Юноша на миг замер, прикрыв свои серо-зеленые глаза. Глубоко вздохнув, он резко протянул вперед руки, на запястьях которых виднелись причудливые татуировки, поражающие затейливостью тонкого узора, и над ладонями возникло едва уловимое колебание накалившегося воздуха, чтобы затем превратиться в темно синий язычок пламени, не обжигающего пальцы.
  -- Я был магом. - Тихо произнес юноша, и словно не замечая вытянувшихся от удивления лиц окружающих, зачарованно глядел на теплый сгусток живой энергии. - Но был ранен на охоте и почти погиб. Тогда то ко мне и пришел странный человек, закутанный в плащ. Он спросил меня, хочу ли я жить... и я дал согласие.
   Карена вздохнула, вновь вскинув подбородок. То, что говорил юноша было ни чем иным как описанием обряда обмена душами со штригой. Эта нежить могла сотворить себе подобного лишь после согласия жертвы. После согласия штрига выпивала часть крови умирающего и забирала его душу, даруя вместо нее вечную жизнь и небывалые для простого смертного физические возможности.
   Меж тем юноша продолжал повествовать историю своей жизни:
  -- Я помню резкую и очень сильную боль - тот кто явился ко мне, опустил руку на мою рану. Сковывающий тело холод и невозможность пошевелиться - пожалуй самое страшное, что тогда произошло. Я почти ничего не чувствовал, едва находясь в сознании, но когда незнакомец произнес, что все закончится после потери души, я словно очнулся. - Юноша тяжело вздохнул, развеяв язычок пламени, перевел взгляд на путников, все время внимательно слушающих его. - Я сотворил импульс, отгоняющий нежить, на который ушли мои последние силы, но уже штрига исчез.... С того времени я и скитаюсь по миру, не мертвец, но уже и не жилец. Полунежить с людской душой и остатками магии.
   Юноша вновь прикрыл глаза, силясь совладеть с тяжкими воспоминаниями, растревоженными рассказом. Первой воцарившуюся тишину отважилась нарушить Леля, поверившая в слова "нежити", доверившись голосу сердца.
  -- Хорошо. Ты не стал штригой полностью, но откуда тогда твои увечья? - негромко произнесла девушка, голос которой немного дрожал от волнения.
   Юноша тяжело вздохнул, с непонятной тоской взглянув в небеса, взиравшие на путников с холодным равнодушием, и коротко произнес, в упор взглянув в глаза травнице:
  -- Вы разочаруетесь, если я отвечу, что они от факела, которым меня потыкали эти "добродушные" люди, а не от святой воды?
  -- Нет, не разочаруюсь. Но все же позволь мне проверить тебя в последний раз? - неуверенно произнесла Леля, делая шаг навстречу "нежити". Заметив некоторую неуверенность во взгляде девушки, юноша позволил себе слегка ироничную усмешку.
  -- Как скажете, леди. Все для вашего спокойствия.
   Леля начавшая уже рыться в походном мешке в поисках нужного талисмана, залилась густой краской, не зная, отнести вежливость юноши к врожденной галантности или посчитать ее насмешкой. Несмотря на явную неприязнь Карены к этому человеку, травница прониклась к нему сочувствием и уважением. Найдя нужный талисман, девушка подошла к покорно замершему на месте юноши, и поднеся к его груди талисман, выполненный в форме небольшого, ромбовидного серого камушка, задумчиво проговорила:
  -- Если то, что сказано тобою правда, и в тебе действительно живет душа, то амулет покажет это. - И действительно: спустя мгновение амулет нагрелся, и начал тускло светиться, щекоча едва заметными лучиками ладошку травницы и грудь юноши.
   Потрясенно вскинув взгляд на юношу, Леля встретилась с серо-зелеными глазами, в которых отражалась спокойная улыбка.
  -- Это правда... Фергус пресветлый, это правда! - эмоционально воскликнула девушка, оглянувшись на сосредоточенных спутников. Но Карена лишь покачала головой.
  -- Даже если и так, у нас нет возможности более говорить с ним. Мы задержались, и теперь обязаны не просто проследить за гоблинами, но и вернуть Напиток.
   Не дожидаясь ответа, Карена развернулась спиной к травнице и "штриге" намереваясь начать сборы, но была остановлена замечанием ведьмы, рассматривающей свои ногти.
  -- Мы еще не ели, Карена. И без завтрака я никуда не пойду. И даже не думай возражать - ты знаешь, какой я становлюсь, когда голодная. - Безапелляционно проговорила ведьма, как ни в чем небывало направившись раздувать костер.
   Бросив мимолетный взгляд на "нежить", Леля лишь дернула плечом, принимая разумность замечания ведьмы, и собиралась уже присоединиться к друзьям, хлопотавшими у костра, но внезапно остановилась, вспомнив одну вещь.
  -- Эм... послушай, - неуверенно произнесла девушка, обернувшись к юноше - я понимаю, что не стоит спрашивать тебя, ведь мы вряд ли когда ни будь еще увидимся, но... как твое имя?
   По выражению лица юноши, ранее следящего за работой Юзы и Карены, трудно было что-то понять. Мигнув, "штрига" нахмурился, как будто решая, стоит ли отвечать эльфэйри, но поразмыслив, нехотя отозвался:
  -- Я из рода Эльвадоров. И при рождении меня нарекли в честь прадеда - Вероником. - юноша замер, с настороженной опаской глядя на травницу, и был удивлен, когда девушка, слегка улыбнувшись, протянула ему руку.
  -- Красивое имя. Мое же Эллялеола. Я, как ты уже заметил, эльфэйри.
   Юноша немного неуверенно улыбнулся, пожав протянутую руку. Было видно, что он успел отвыкнуть от проявлений вежливости. Девушка, все еще колеблясь, рассеянно кивнула в сторону костра.
  -- Может, присоединишься к нам? Подкрепиться тебе сейчас не помешает. - Леля мягко улыбнувшись, окинула взглядом исхудалую фигуру Вероника. - Да и твои увечья... если хочешь, могу помочь излечить их.
  -- Ты не боишься меня? - юноша пристально посмотрел в глаза эльфэйри. - Не думаешь, что я могу что-то сотворить, как считают твои друзья?
  -- Мнение моих друзей - это мнение моих друзей. Я же верю, что ты сказал нам правду, и не станешь нападать. Да и - с улыбкой проговорила девушка - мой долг как лекаря исцелить любого, кто нуждается в помощи. А ты, как я вижу, нуждаешься....
   Договорив, девушка взяла за руку Вероника, ведя к стоянке, где уже жарко горел костер и ароматно пахло готовящейся походной стряпней. Юза, раскладывающая козий сыр на только что порезанный свежий хлеб, обернулась, желая позвать Лелю, но заметив, что с травницей идет и "нежить", тут же отвернулась.
  -- И что эта вражина тут забыла, а, Лель? Мы же уже выяснили, что он не опасен, так что пусть валит на все четыре стороны света. - Пробурчала девушка, раздраженно откинув за спину косу.
  -- Юза, он не может никуда уйти. Он ранен и нуждается в еде. - Спокойно ответила эльфэйри, глядя в спину занятой ведьмы.
  -- Ну так пусть идет и ищет еду где ни будь в стороне. Вон, в лесу полно зверья - с голоду не помрет.
   По лицу Вероника сложно было понять, что сейчас происходило у него в душе. Леля хотела что-то сказать, но он уже сделал шаг назад, высвобождая руку из ладошки травницы.
  -- Я пойду... спасибо тебе, досточтимая Эллялеола. Вижу, что твои друзья не рады мне. - Тихо проговорил юноша, наклонившись к уху эльфэйри. - да, и еще... - он поглядел поверх плеча Юзы - я не нападаю ни на кого. Не хочу причинять кому-то боль, будь то человек или зверь.
   Ведьма скептически фыркнула, не соизволив даже ответить. Карена же, полностью поглощенная полировкой лезвия меча, предпочла вообще не обращать внимания на незваного гостя.
   Видя, что Вероник всерьез вознамерился уходить, Леля неожиданно топнула ногой, привлекая внимание друзей.
  -- Так. Все. Хватит. - внутри девушки все клокотало от плохо сдерживаемой досады. Она понимала, что Вероник не причинит никому зла, но не знала, что сделать, чтобы друзья поверили ему. - Вы все ведете себя как маленькие дети! Мы уже знаем, что Вероник безопасен, так почему вы относитесь к нему как к нежити?! Вот ты, Юза, - девушка указала ладонью на ведьму - сначала защищала его, думая что он твой бывший возлюбленный, но стоило ему очнуться, как ты разочаровалась и сделала его чуть ли не наипервейшим врагом! - при этих словах ведьма поджала губы, стиснув в пальцах ножик. - А ты, Карена? Да, я тоже не люблю штриг, ты это знаешь, но он ведь не полностью штрига! - Карена лишь дернула уголком губ, вернувшись к полировке лезвия. - Что с вами вообще? Вы что, не видите, что ему нужна помощь?
  -- Это ты не понимаешь, Эллялеола - в голосе эльфэйри засквозил холод - Пускай он и не нежить, но мы не можем тратить на него время. Мы не сможем уже догнать гоблинов, а значит нужно отправиться в их логово.
   Травница нахмурила брови, подыскивая ответ, но на выручку ей неожиданно пришла Юза.
  -- Карена ты права. Так же как и ты, Леля. Ты все верно сказала, я обманулась увидев этого... Вероника, и не сразу поверила вам. Он и Алексо разные... и ему нужно помочь, хоть мне это и неприятно признавать. - Глухо проговорила девушка, обернувшись к Леле. - но только где его искать теперь?
   Лицо Лели на миг удивленно вытянулось, и резко повернувшись, она увидела, что место, где минуту назад стоял Вероник, пустовало.
  -- Меринковы подштанники!! - выругавшись девушка подбежала к едва заметной тропе между кустарниками. - Я сейчас!
   Спутники не успели даже ничего сказать, как эльфэйри неслышно растворилась в плотном переплетении веток.

***

   Прошло уже больше получаса поисков, но Вероник как сквозь землю провалился. Это сильно беспокоило юную травницу, ведь она понимала, что с его ранениями он долго не протянет будь он хоть трижды полуштригой.
   Предательские навящевые мысли о случившейся с ее новым другом беде, роились в уме подобно беспокойным пчелам не давая возможности спокойно принять решение.
   Тяжело вздохнув, девушка огляделась по сторонам, в надежде хоть что-то заметить, но не увидев ничего, что хоть как-то могло подсказать о местонахождении Вероника, создала поисковый пульсар.
   Крошечный светящийся шарик на несколько мгновений зависший над ладонью, как будто раздумывал в какую сторону податься. И ярко блеснув голубизной внезапно рванул влево, петляя между старыми соснами. Не долго думая, Леля побежала следом, бдительно следя за поисковым пульсаром.
   Привыкшая доверять своему чутью и верному заклинанию, травница свернула за хаотичную россыпь вышедших из земли камней, и ее взору предстал Вероник, без чувств лежащий на земле.
   Тихо выругавшись, в миг побледневшая эльфэйри кинулась к распростертому на земле телу.
  -- Эй... Вер... Вер, дьявол побери, очнись! - неловко перевернув друга на спину, изрядно обеспокоенная Леля достала из притороченного к поясу мешочка маленький флакон с восстанавливающим зельем, и приподняв голову юноши, бережно влила в приоткрытый рот несколько капель целебного настоя. С тревогой глядя в лицо Вероника, травница нахмурив брови покусывала губы, стараясь не думать о том, что зелье могло не подействовать, стала ждать пробуждения полуштриги. И спустя несколько минут, юноша с тихим вздохом открыл глаза.
  -- Что со мной... Эллялеола? Как ты здесь оказалась? - удивлению, сквозящему во все еще слабом голосе не было предела. Пытаясь подняться, Вероник тихо зарычав вновь осел на землю.
  -- Я нашла тебя с помощью поисковика. Пожалуйста, пойдем обратно в лагерь. - Опустившись рядом с ним на землю, Леля подала руку, помогая подняться. Но юноша лишь отрицательно мотнул головой.
  -- Не хочу. Я не пойду с тобой, Эллялола. Твои друзья будут против. А я не хочу, чтобы из-за меня у тебя появились разногласия с ними.
  -- Тут дело не в желании, Вер. Ты слишком слаб, и я уже увидела что случиться, если ты останешься один. Так что это не обсуждается. - Досадливо поморщившись, девушка помогла юноше подняться на ноги, и повела в обратную дорогу. - А с Кареной и Юзой я уже поговорила.
   Несмотря на то, что зелье уже начало действовать, Вероник все еще чувствовал предательскую слабость в теле.
   Искоса наблюдая за Лелей, изредка сверяющейся с поисковиком, он молча следовал за ней, стоически борясь с желанием остановиться и осесть на землю от приглушенной боли в заживающих ранах.
   Дальнейший путь они проделали почти не разговаривая, следуя лишь за тускло светящимся поисковым пульсаром, показывающим путь к лагерю. Настороженно озираясь по сторонам, Вероник заметил, что вокруг, несмотря на ясный день, царил почти вечерний полумрак, в котором изредка слышалась приглушенная возня каких то лесных зверей, привыкших к обитанию в вечной полутьме.
   Чащобная тишь, ранее любимая им, теперь угнетала, пробуждая в душе глухую, неведомую тревогу, побуждая спешить покинув полусонное, пропахшее сыростью и гниющей древесиной, лесное царство.
   Стараясь разрядить опутавшее путников молчание, юноша тихо проговорил, обращаясь не то к себе, не то к легко ступающей рядом с ним Леле:
  -- В магическом мире есть множество законов, но один из самых главных гласит, что маг, чью жизнь хоть раз спасли, должен отплатить спасшему тем же.
   Темноволосый юноша замолчал, не ожидая ответа, но взглянув на эльфэйри, заметил, что девушка улыбается. Не понимая, что смешного в сказанном им, он лишь нахмурил брови, на что травница хихикнула, сощурив зеленовато-карие глаза.
  -- А вот теперь ты точно не сможешь от меня отделаться. Меня хоть и не радует "обязательство", но зато ты будешь рядом, и я смогу излечить твои раны.
   Голос девушки звучал мягко, даже немного беспечно, но именно это в нем и нравилось Веру. Не ответив, юноша остановился как вкопанный, и на обескураженный взгляд травницы, сделал несколько шагов в сторону, заметив знакомый стебелек растения, которое очень ценилось среди лекарей. В человеческих городах каждый его грамм был на вес золота.
   Росток почти затерялся среди нависшего над ним мохнатого лишайника, кожистые, темно-красные листочки едва заметно светились в лесной полутьме, и именно благодаря этому свойству были замечены Вером.
   Наклонившись, он осторожно провел по ним тонким указательным пальцем, будто прося прощения за свой поступок, и несильно надавив у корня, переломил хрупкий стебель. На кончике растения выступили и сорвались вниз две алых, словно кровь дракона, вязких капли, тут же впитавшихся в землю.
   Осторожно поддерживая растение рукой, юноша вернулся к ожидающей неподалеку эльфэйри, молча протянув ей свою находку.
   Не сразу поняв, что принес Вер, Леля на миг нахмурилась, но поднеся растение к пробивающемуся сквозь ветви деревьев свету, в изумлении воззрилась на друга, не в силах поверить, что держит в руках одно из самых ценных целебных растений.
  -- Вер... это... это же сама эсприн - трава! Ее целебные свойства известны, наверно, по всей стране... Как ты сумел найти ее?
   Девушка, пораженная значимостью находки, даже не упрекнула спутника в том, что растение редкое и его следовало бы сберечь. Еще раз окинув взглядом небольшой с виду, росток, травница перевела сияющий взгляд на друга:
  -- Ты знаешь, что оно входит в состав почти всех сложносоставных зелий, да? Чтобы его заполучить, века два назад даже разгорелась междоусобная война между двумя человеческими баронами. Впрочем, все быстро закончилось, когда узнали, что эсприн к тому времени был украден каким то ушлым колдуном.
   Вероник как-то смущенно отвел взгляд, прикладывая все усилия, чтобы эльфэйри не заметила пляску хитрых искр в его глазах. Но девушка, увлеченная рассматриванием растения, этого не заметила.
   Так прошло несколько минут, в ходе которого Леля узнала, что Вер тоже любил заниматься созданием зелий и настоек, в свободное от походов на нежить время, и в его родовом замке имелась личная лаборатория, в которой он проводил большую часть времени.
   Эллялеола оказалась обладательницей не только светлой, чистой души и чутким сердцем, но и удивительно интересным собеседником, умеющим не только поддержать беседу, но и понять точку зрения партнера по беседе.
   Но ход времени невозможно замедлить так же, как задержать сыплющийся сквозь пальцы песок, и путникам пришлось продолжить путь.
  -- Лагерь должен быть где-то здесь - спустя время пробормотала эльфэйри, всматриваясь в ажурное переплетение веток кустарника.
   Юноша замедлив шаг стал внимательно прислушиваться - все таки слух у него, как и у любой другой нежити, был очень тонким, и вскоре различив приглушенный разговор, удовлетворенно кивнул.
  -- Ты права. Мы уже рядом.

***

   На стоянке направляющихся к Скале путников, было неспокойно: оставшиеся у огня ведьма и воин глухо переговаривались, не зная, куда податься и с чего начать поиск не только полуштриги, но уже и отправившейся на его поиски Лели.
   Карена, как опытный воин и следопыт, предлагала создать поисковый пульсар, тогда как Юза, нервно теребящая кончик косы, настаивала на прочесывании территории. Негромкий шелест, раздавшийся за спинами девушек, заставил обоих схватившись за оружие, подскочить на месте.
   Всего лишь пару мгновений они стояли как вкопанные, не зная что сделать первым: выругаться на затерявшихся спутников, отвесив обоим по хорошему подзатыльнику, или кинуться на шею с объятиями. Наконец Карена, между бровей которой пролегла сосредоточенная морщинка, с шипением выпустила воздух сквозь сомкнутые зубы.
  -- Позвольте узнать, госпожа травница, где тебя носило столько времени?! - голос эльфэйри звучал бы спокойно, не будь в нем то и дело слышащегося возмущения. - Ты ушла, толком ничего не объяснив, наплевав, что мы в военном походе, а не на прогулке, забыв, что возможно где-то рядом находится засада.
   Только что явившейся на поляне травница, пристыжено опустила голову, не в силах смотреть в глаза боевой подруге. Блестящая в начале идея, уже не казалась столь идеальной. Да, Леля была рада, что сумела отыскать полуштригу, но только сейчас поняла, что рисковала не только своей жизнью.
   Девушка собиралась уже ответить, признав свою вину, но неожиданно за нее вступился доселе молчавший Вер.
  -- Эллялеола не виновна. Она поступила благородно, отправившись искать меня. Хотя могла этого не делать - ведь я для вас никто. - Твердо ступив вперед, юноша пристально вглядывался в глаза воина, начавшего кривить уголки губ в горькой усмешке.
   Тихо вздохнув, девушка устало опустила взгляд, силясь собраться с мыслями. Но внезапно прозвучавший голос, наполненный язвительностью, заставил ее обратить взор на подошедшую почти вплотную к полуштриге ведьму.
  -- Чертовски правильно отмечено, ты нам - никто. Хоть ты и рассказал нам о себе, я все равно не верю тебе. Ты здесь не нужен. Иди туда, куда шел.
   Небрежно, будто походя, ведьма толкнула локтем Вероника, стараясь хоть так выплеснуть остатки клекочущего в душе смешанного с волнением раздражения, но юноша, будто не заметив болезненного тычка, остановил ее за плечо.
  -- Ведьма...
  -- Юзефа - перебив, по привычке откликнулась ведьма, но опомнившись, раздраженно дернула плечом, скинув руку. - Убери руки, штрига. Иначе пожалеешь, что они вообще у тебя есть.
  -- Юзефа - не обратив внимания на угрозы, юноша мягко повторил имя, заставив в сердце ведьмы что - то дрогнуть. - Я не хочу ссоры с тобой, но уйти теперь я не могу.
  -- То есть?!! - в унисон воскликнули ведьма и воин, так и не сумевшие совладать с удивлением.
   Кинув мимолетный взгляд на растерянно пожавшую плечами травницу, мгновенно сникший и успевший пожалеть о пророненных словах Вероник, неохотно начал повторять сказанную несколькими минутами ранее "историю":
  -- Я полагаю, вам известно разнообразие законов магического мира? Их всех перечислять я не собираюсь, но скажу, что только один способен задержать меня в вашем обществе. Ни один маг не может бросить своего спасителя, не отплатив ему спасением.
   Кое-как совладав с эмоциями ведьма, застигнутая врасплох заявлением полуштриги, заинтересованно вскинула бровь, все еще неприязненно глядя на нового "спутника":
  -- Так сказать око за око?
  -- Именно.
   Девушка, вскинув подбородок, смотрела на полуштригу с ироничной полуулыбкой на губах. Едва заметно кивнув в ответ, Вер усмехнулся своим мыслям, зная, что отныне они с ведьмой по одну сторону обороны. Ведь никто никогда не осмеливался нарушить один из основных законов магического мира, и значит, что колдунье придется терпеть его, Вероника, присутствие, схоронив свою неприязнь под десятью замками до тех пор, пока он не вернет долг.
   Переведя взгляд на воина, скрестившего руки на груди, Вер полувопросительно изогнул бровь, будто спрашивая. Но Карена лишь неопределенно качнув головой, отвернулась к костру.
   Приняв сей жест за своеобразное согласие, Вер ободряюще улыбнулся все еще пребывающей в размышлениях Эллялеоле.
  -- Ладно. Коль уж решил остаться - садись к огню. - Заправив за ухо мешающую прядь, сухо проронила ведьма, потихоньку возвращая себе спокойствие духа. - Мы еще не завтракали.
   Решив не спорить с темпераментной спутницей, полуштрига осторожно сел на прогретую жаром костра землю, подогнув под себя ноги, стараясь занять как можно меньше места. Вскоре рядом примостилась и Леля, украдкой глядя на Карену, перемешивающую поостывшую кашу в котелке.
   Ведьма же, с наслаждением вгрызлась в кусок свежего хлеба с не менее вкусным козьим сыром, чем напомнила Леле оголодавшую моль, добравшуюся до залежавшихся в лавке, купеческих мехов. С трудом скрыв улыбку (уж больно ярко представилась картинка) эльфэйри передала Веру запасную миску с его порцией каши, и такой же как и у ведьмы, кусок хлеба с сыром.

***

   После ненастной ночи тропа, по которой шла компания, превратилась в чавкающее болотное месиво, липнувшее к подошвам сапог полуштриги и ведьмы, после завтрака решившие соблюдать нейтралитет и держаться подальше друг от друга.
   К легкой обувки эльфэйри же по иронии судьбы не пристало ни кусочка, что вызвало некоторое раздражение ведьмы, в мыслях успевшей проклясть слякоть раз сто. Травница и воин же шли, оставляя едва различимые следы на влажной поверхности земли, бдительно оглядываясь по сторонам.
   Полуденное солнце, успевшее войти в полную силу, вскоре прорвало оборону начавших вновь собираться дождевых туч, и дорожная грязь сменила чавкающее месиво на хрупкую земляную корку, проламывающуюся при неосторожном шаге.
   В молчании время для путников, идущих к Скале, тянулось медленно, словно выливающийся из сосуда мед. Тихий стрекот насекомых, потревоженных путниками, уже не казался умиротворяющим, все больше раздражая.
   Говорить не хотелось никому, в большей степени от постепенно сгущающегося, как перед грозой, лесного воздуха.
   Не выдержав поднимающейся жары, Юза расстегнула ворот рубашки, чем привлекла внимание Вероника, по шутке госпожи Судьбы, после скитаний и преследования "братьями", оставшегося лишь в штанах да рваной рубашке.
   Уловив заинтересованный взгляд юноши, ведьма презрительно скривила губы, словно желая показать, свое отношение к подобным проявлениям мужского внимания.
   Выждав пару минут, пока ведьма присоединится к уверенно идущей Карене, Вер нагнал Лелю, встав по правую сторону от нее.
  -- Знаю, я не спрашивал тебя, да и не мое это дело, но зачем вам идти к Скале?
   Девушка немного удивленно покосилась на друга, тыльной стороной ладони вытерев выступившую на лбу испарину.
  -- Откуда ты знаешь, что мы идем именно туда?
  -- Догадался. - Юноша слегка улыбнулся, заметив некоторую растерянность травницы. - Этот путь ведет туда. Когда-то мне довелось побывать в тех краях, и я запомнил дорогу.
  -- Если я отвечу на твой вопрос, ты скажешь мне, что ты здесь тогда делал?
  -- Посмотрим. - Неопределенно пожав плечами, юноша внимательно посмотрел в глаза травницы, ожидая ее рассказа.
   Украдкой взглянув на отошедших и начавших уже что-то горячо обсуждать Карену и Юзу, Леля понизив голос, вкратце поведала суть похода, вызвав у Вероника искреннее удивление.
  -- Что ж... тогда я пройду этот путь с вами до конца. Вне зависимости отдам я долг или нет. В Скале хранится то, что гоблинам не принадлежит, и что я должен был отвоевать многие годы назад.
  -- Как это? - девушка в изумлении уставилась на в миг посуровевшего полуштригу.
  -- За этим лесом есть поле. Когда-то там произошла тяжелая битва, в которой уцелеть посчастливилось не многим. О ней мало кто знает, потому что некому было рассказать о ней. - По лицу юноши было видно, что рассказывая, мыслями он перенесся туда. - Я был одним из магов, призванных отвоевывать древний артефакт, который, по слухам может вернуть к жизни давно умерших. Этот артефакт принадлежал гномам, некогда обитающих в Скале. Эта битва была проиграна, артефакт остался у гномов, которые надежно спрятали его в недрах Скалы. А потом явились гоблины. И никто не решался забрать у них его. Может быть они даже и не узнали бы, что находится у них в руках, но в свете последних событий...
   Помолчав, юноша с шумом выдохнул воздух, раздраженно дернув головой.
  -- Эти твари хоть и трусливы, но если уж навалятся скопом, то даже троллю не устоять.
  -- Я знаю это, Вер, ты поверь. Я буду рада, если ты останешься с нами...
   Леля мягко улыбнулась, проведя тонкой рукой по плечу друга. Полуштрига рассеянно кивнул, поглощенный нелегкими думами. Как и тогда, в бою, на него накатили вдруг боль и горечь потерь. Восстали, подобно умертвиям, крики сражающихся, резкие приказы, темный страх за сражающихся друзей, отчаяние...
   Рассказав травнице ничего не тая, Вер вновь пережил то, что произошло в этих краях много лет назад.
   Многие воспоминания он бережно хранил в памяти, но от летописи этой страницы из книги своей жизни, он с удовольствием бы избавился, если б знал как.

Глава 5

   Друзья не останавливались почти ни на минуту, устремлено идя к Скале, стараясь не обращать внимания на начавшие болеть ноги.
   Странно, но с каждым сделанным шагом, Вероник понимал, что жизнь продолжается, и хоть забыть то, что было не выйдет, прошлое больше не будет бередить душевную рану.
   Пребывая полностью в своих мыслях, он даже не сразу заметил, что Юза замедлила шаг, и теперь шла с ним бок о бок.
  -- Значит, ты с нами до конца? - ведьма не смотрела на полуштригу, изучая взглядом макушки деревьев, будто бы юноша не шел рядом, а парил где-то в небе.
  -- Какая тебе разница? - устало проговорил Вер, косо взглянув на девушку.
  -- Резко остановившись, девушка пронзительно посмотрела на полуштригу. Губы ее сложились в тонкую нитку, выражая негодование, охватившее вдруг душу.
  -- Что значит "какая разница"!? Я, между прочим, полноправный член отряда, и имею право знать.
  -- Зачем спрашиваешь, если и так знаешь... Да. Я иду до конца. Довольна? - Спокойно произнес юноша, как-то отрешенно следя за парившим высоко в небе орлом. Хмыкнув, девушка кивнула.
  -- Довольна. Надеюсь, ты не будешь мешаться под ногами на месте.
  -- Надейся.
   Равнодушно откликнулся полуштрига, чем окончательно вывел из себя ведьму.
  -- Ты всегда такой? Всегда тебе нужно оставить последнее слово за собой, да?! Может ты еще хочешь что - то ответить?!! - гневно воскликнула девушка, видя полное спокойствие спутника.
  -- Да. И меняться не собираюсь. - Прохладно проговорил Вер, за маской напускного равнодушия, любуясь ведьмой, от гнева ставшей еще красивее. - Нам пора сворачивать.
   Не сразу уловив суть последней фразы, девушка сверкнула глазами, собираясь сказать наглой полуштриге пару крепких словец, но вдруг запнулась, подозрительно сощурив глаза, проронила:
  -- С чего это вдруг?
   Насладившись произведенной реакцией, Вер ухмыльнувшись, смерил ироничным взглядом ведьму, заставив ту почувствовать себя самым глупым существом и среди людей, и среди волшебных созданий.
  -- Потому что дальше мы будем как на ладони. Нас сразу же обнаружат.
  -- И куда же предлагаешь свернуть? - выплюнув последнее слово ведьма фыркнула - по обе стороны от тропы высились древние деревья, а просвет меж ними преграждали непролазные кустарники. Но Вер, будто не заметив ядовитого замечания, невозмутимо бросил, направившись к Карене и Леле.
  -- В лес.

***

   Прошипев в спину удаляющейся полуштриге пару ругательств, ведьма все же свернула с тропы, признав, что юноша прав.
   За время краткого разговора Вера и Юзы, эльфэйри успели отойти довольно далеко, и теперь стояли на обочине пути, ожидая спутников в тени дерева.
  -- Мы уж начали думать, что вы вознамерились простоять на тропе до вечера. - Тихо проговорила воин, сложа руки на груди. В голосе ее явственно слышались недовольные нотки, но воин и сама не могла до конца понять, что же послужило причиной раздражения: излишняя медлительность спутников или общение Юзы с Вероником.
   В ответ оба спутники лишь фыркнули, демонстративно не глядя друг на друга, и решив больше не испытывать терпение эльфэйри, одновременно шагнули под сень деревьев.
   Стоило спутникам свернуть с более-менее освещенной тропы, как их почти сразу обступил сырой сумрак, изредка разбиваемый широкими и узкими полосами солнечного света.
   В ветвях деревьев переругивались сороки и сойки, борясь за место витья гнезд, а в лежалых прошлогодних листьях, хорошо заглушающих шаги, трудолюбивые муравьи спешили восстановить и укрепить после затяжной зимы свои муравейники. Эту лесную тишь можно было бы назвать мирной, здесь, казалось, ничто не давало повода для волнения, но все же путники ощущали чье то незримое присутствие.
   Идя по этому необычному месту, ведьма, волей - неволей вспоминала, как она, еще только начавшая обучение в Круге, как и другие свои погодки, мечтала о приключениях и подвигах. О красавцах - колдунах, дерзко крадущих из-под венца возлюбленных дев и фантастических достижениях в магии.
   Но кто бы мог подумать, что ее мечты исполнятся, пусть даже не так, как ей хотелось бы.
   Сбегать пришлось самой, но увы, не из-под венца. И не дожидаясь своего героического колдуна. А приключения... по иронии судьбы они преследовали ее на каждом шагу.
   Девушка могла бы тысячи раз пожалеть и проклясть все это, но не жалела и не проклинала, наслаждаясь и упиваясь открывшейся внезапно свободе. Все, что происходило, нравилось ей. Нравился и этот дерзкий побег от наказания, и неожиданная встреча с подругой, которую ведьма и не надеялась увидеть, и даже общество этого, хоть и очень симпатичного, но все-таки доходяги.
   Бросив косой взгляд на мягко ступающего рядом с Кареной Ника, как про себя его окрестила колдунья, она пыталась разобраться в своем к нему отношении.
   Да, этот вздорный, в чем-то эгоистичный парень злил ее, раздражая каждым своим словом и жестом, но ведьма не смогла отрицать того, что не смотря на все это, полуштрига начал нравиться ей. И это пугало ее. Ведь он был так похож на Алексо.
   Но все-таки Алексо был другим. Изысканным. Гибким в спорах. Умел найти исключительный подход к собеседнику, и тем самым добиться исполнения своих целей.
   А Вероник... тут ведьма натыкалась на глухую стену. Она ни разу не видела, чтобы он показал себя настоящего, всегда сдержан и спокоен. Как будто одевший маску, надежно скрывающую душу.
   Но это не устраивало пытливый ум юной колдуньи. Ей хотелось разозлить Ника, посмотреть, как сосредоточенный и уверенный в своих поступках, в минуты гнева он станет таким... настоящим, что ли? Юза надеялась, что разозлив его, она сможет разглядеть его суть, не думая о последствиях подобного "эксперимента".
   Усмехнувшись в предвкушении, колдунья обошла плавно ступающих эльфэйри, и пристроившись рядом с полуштригой, небрежно положила руку ему на плечо.
  -- А вот скажи-ка мне, моя дорогая нежить, что ж тебе не сиделось в своем замке, раз ты поперся на ту "охоту"? - с иронией в елейном голосе поинтересовалась девушка, с любопытством наблюдая за изменениями в лице Вера. - Мог бы жениться, детишек наплодить, или что ты там хотел? - с ехидством проговорила ведьма, приблизившись к уху полуштриги.
   С обреченностью поняв, что от ведьмы просто так не отделаться, юноша сжав губы в тонкую нитку, скосил взгляд на надоедливую спутницу.
  -- Моя милая Юзефа. - голос юноши стал обманчиво мягок, однако в глубине его без труда можно было расслышать зарождающуюся угрозу. - Я безгранично ценю твои непосильные попытки изобразить сарказм, который ты увидела в ситуации, но вынужден тебя разочаровать: у тебя все равно ничего не выйдет.
   Договорив, юноша скользящим движением вывернулся из-под руки ведьмы, отойдя от нее на несколько шагов. Юза, не ожидавшая подобного, пару секунд возмущенно хватала ртом воздух, уловив суть заковыристой отповеди нежити, но вспомнив о цели своего обращения, взяла себя в руки, едко проронив в ответ:
  -- Я то думала, что ты действительно сильный маг. Вернее был им. А на деле, выходит, обычный слабак, пропускающий удары. Да и... - красноречиво окинув взглядом полуштригу, ведьма надменно сложила руки на груди. - глядя на тебя я тут подумала...
   Резко развернувшись, юноша пристально посмотрел на ожидающую ответа ведьму. Лицо его приобрело враждебное выражение, став будто высеченным из камня. Глядящие исподлобья кошачьи глаза угрожающе сузились, отчего по спине ведьмы промаршировал полк мурашек.
  -- Сделай милость, ведьма, не испытывай моего терпения и не пугай нас всех своими мысленными потугами. В противном случае, твоя симпатичная головка может не выдержать столь напряженной мысленной деятельности. Если тебе неизвестны более умные темы вопросов, чем перемывание моего прошлого, так я тебе советую просто молчать. - Процедил сквозь зубы Вер, не заметив, как руки сами сжались в кулаки, больно впившись в ладони ногтями.
  -- Я безгранично благодарна тебе за заботу об моей голове, но увы и ах, тебе также далеко до моих умственных способностях, как и деревенскому ослу до благородного иноходца. - Девушка самодовольно вздернула бровь, и поняв, что довела спутника до белого каления, наблюдала, как юноша выпрямившись, сделал шаг ей на встречу, несомненно собираясь сказать что ни будь похлеще.
   Но готовая перейти в потасовку перепалка, была прервана твердым голосом Карены, доселе молча наблюдавшей за "диспутом", и одновременно удерживающей рукой Лелю, готовую вмешаться в любую минуту.
  -- А теперь оба закрыли рты и разошлись. Юза, ты, вероятно, забыла что сейчас не время для ссор, а ты, Вер, мог бы не отвечать на ее вопросы, а просто уйти в сторону.
   В негромком голосе воина было столько силы и настойчивости, что спутники не смогли не послушаться. Кинув на ведьму взгляд, полный неприязни, полуштрига обратился к скрестившей руки на груди Карене.
  -- Ты права. Я виновен, что не сдержал раздражения. И считаю, что мне не место в твоем отряде.
   При этих словах, Леля напряженно покусывая губу, резко выдохнув, одновременно сделала шаг вперед, и опередив Карену, на одном дыхании проговорила:
  -- Но как? Вер, ты же не хочешь сказать, что собираешься уйти?
  -- Эллялеола... - юноша неслышно подошел к травнице, легко взяв ее за плечи. - Если я не уйду, ссоры не прекратятся. Я буду задерживать вас.
  -- Но ты говорил... - в глазах эльфэйри блеснули слезы.
  -- Я помню. И я сдержу слово. Я буду рядом. - Едва слышно проговорил Вер, склонившись к уху юного лекаря. - И приду, когда нужна будет помощь.
   Девушка жалобно взглянула в глаза друга, не желая отпускать его, но полуштрига, лишь слегка улыбнулся, и проведя по щеке Лели кончиком пальца, сделал всего несколько шагов назад мгновенно растворившись в лесном полумраке.
   Несколько секунд глядя туда, куда ушел Вер, Карена наконец устало обратилась к притихшей ведьме, успевшей в глубине души пожалеть о наговоренных гадостях.
  -- Ну и какого черта ты к нему прицепилась?
  -- Я хотела понять, какой он...
  -- И для этого ты разбередила чужую рану. Юза, ты когда ни будь доиграешься.
   Покачав головой, Карена со вздохом развернулась спиной к ведьме, намереваясь продолжить путь. С укоризной и какой то обидой, Леля посмотрела на наморщившую нос колдунью, и пошла следом за воином, оставив ведьму на съедение совести.

***

   На лес быстро опускались сумерки. С ухода полуштриги прошло несколько часов, а настроение у друзей так и не исправилось. Но позволить себе дать волю эмоциям, сейчас было слишком большой роскошью.
   Тем более, что с наступлением темноты, лесная глушь могла стать даже для вооруженных эльфэйри и ведьмы, очень опасной, и путники должны были быть бдительны.
   Ведь эти места, безопасные днем, по слухам ночью кишели существами, которых никто не решался описать.
  -- Рен, ты действительно думаешь, что мы сможем пройти в логово гоблинов, и вернуться обратно? - В опускающейся на вечерний лес тишине, голос Лели прозвучал неожиданно обреченно и очень глухо.
  -- У нас нет иного выбора. Если не мы вернем Напиток, то кто тогда? - негромко проговорила девушка, несильно сжав плечо подруги. - Мы сможем. Я уверена.
   Сосредоточенно всматривающаяся в вечернюю мглу ведьма, встала по другую сторону от травницы, и хрустнув фалангами пальцев, чему-то усмехнулась.
  -- Карена права. Мы справимся. Когда придем "в гости" к гоблинам, заберем у них ваш напиток и я самолично так надеру им...
   Но договорить ведьме не дала Карена предупреждающе подняв руку, и напряженно вслушиваясь в только ей одной понятные шорохи.
  -- К оружию. Быстро. Здесь кто-то есть.
  -- Кто? - коротко поинтересовалась в миг посерьезневшая ведьма, встав в боевую стойку, спиной к спине с обоими эльфэйри. Руки крепко сжимали древко верной метлы.
  -- Ну уж точно не пушистый домашний зайчик... - сквозь зубы пробормотала воин, вызвав совершенно неуместную ухмылку у ведьмы.
  -- Хех, а что? Посмотрела бы я на этих "ночных" зайчиков... а то только "бабочек" да "мотыльков" видела. И то в городе.
   Подобравшаяся эльфэйри не оценила юмора подруги, пристально вглядываясь в темень, и поэтому не заметив, как незаметно нагнувшись, ведьма подобрала с земли увесистую шишку.
  -- А мы сейчас и посмотрим, кого там нелегкая принесла... - нехорошо ухмыльнувшись, юная колдунья широко размахнулась, с силой швыряя плод елки в источник уже явственно слышавшегося шороха.
   На каких-то пару мгновений ничего не было слышно, но стоило ведьме прикусив губу виновато посмотреть на хмурого воина, как оттуда, где сгинула злосчастная шишка, раздалось глухое, отчетливое рычание.
   Эльфэйри успела окинуть ведьму тяжелым, ничего хорошего не предвещающим взглядом, прежде чем их окружили неясные, из-за лесной темноты, глухо порыкивающие тени. И Карена поняла, что худшие ее опасения все-таки сбылись.
   Гоблины, как сумела все же рассмотреть зажегшая яркий пульсар, зависший над местом облавы Юза, выглядели почти точь-в-точь, как их описывали в книгах, но различие все таки было. Эти подземные жители были на порядок выше своих собратьев, под плотной, окольчуженной кожей бугрились мускулы, толстые, без ногтей, пальцы сжимали обоюдоострые секиры. И без того омерзительный портрет дополняли маленькие, близкопосаженные алые глазки, светящиеся глухой злобой, и внушительные нижние клыки, неизвестно как помещавшиеся во рту.
   Вдобавок ко всему от них исходила тяжелая, все заглушающая вонь, что ведьма и не преминула заметить.
  -- Мда.. нормальные такие зайчики... Рен, они за время нашего пути мутировать успели, что ли?
   Но Карена предпочла промолчать, метнув короткий взгляд в сторону притихшей, разом побледневшей Лели. Уж кто-кто, а она никак не ожидала увидеть таких гоблинов, полагаясь лишь на знания, полученные из книг.
   Рассеянно взлохматив волосы, но так и не дождавшись ответа, ведьма еще немного полюбовавшись на своих врагов, широко, хищно усмехнулась, и наплевав на вероятность проигрыша схватки, молниеносно крутанула в руках метлу.
  -- Ну что, ребятушки - козлятушки.... подходим, не толпимся! Моего жаркого внимания на всех хватит, ароматные мои!!
   Второй раз за вечер помянув дурость одной ведьмы, воин с шумом выдохнула, выбрав из массы переминающихся с лапы на лапу себе противника. Она не боялась за себя - зная, что сможет не только оборониться, но и атаковать, но боялась за нежную Лелю, практически не умеющую обращаться с оружием, и потому вдвойне уязвимую.
   Схватка, как того и следовало ожидать, началась мгновенно, без предупреждения и пробных выпадов.
   Гоблины, в отличие от похитителей Напитка, бросались не кучей, а по четко сработанной стратегии, коей от них никто не мог ждать, постепенно оттесняя друзей к чернеющему невдалеке глубокому разлому в земле.
   С рычанием нападая на обороняющихся путников, гоблины старались их ранить, но в силу своей природной неуклюжести, больше мешали друг другу, тем самым давая друзьям фору в несколько ударов.
   Эльфэйри, встав спиной к спине, в основном благодаря Карене действовали настолько слаженно, что сейчас напоминали больше многорукое, единое создание, разящее гоблинов точными ударами.
   Ведьма же, стиснув зубы, бросалась заклинаниями, быстро выводя из боя озлобленных коротышек, помогая себе меткими выпадами упроченного древка метлы.
   Схватка продолжалась до глубокой ночи, пока силы путников не начали иссякать.
   Юза сражалась уже не так яро, как в начале, растеряв почти весь боевой запал.
   Постепенно конечности эльфэйри начали будто наливаться свинцом, заставляя действовать не так маневренно, как прежде. Но и сторона противников, уже изрядно за время схватки поредевшая, держалась не так уверенно. И лишь владеющая ими злость не давала возможности кинув оружие, пуститься в бегство.
   Заметив, что путники уже измотаны битвой, один из монстров подал знак, и гоблины издав воинственный клич, ринулись на друзей.
   Зарычав, ведьма набрала в грудь побольше воздуха, и собрав остатки сил, создала мощную силовую волну, своротившую с пути осатаневших гоблинов.
   Ночной лес наполнился тут же захлебнувшемся оглушительным воем, когда поверженные гоблины были внезапно погребены в вперемешку с землей мощным ударом магической силы.
   Лесное эхо еще разносило отголоски прошедшей битвы, как ветки кустарника, сквозь который явились гоблины, захрустели вновь.
   "Вот и все. В точности как говорил отец. Умереть в бою"
   Устало подумалось Карене, из последних сил сжимающей рукоять верного меча.
   Но вопреки мрачным мыслям, на поле боя вывалился вовсе не очередной отряд натасканных гоблинов, а Вер, изможденный, и с кровавыми разводами по рукам и лицу.
   Одежда его и без того изорванная сейчас имела вид лохмотьев, которыми пренебрег бы и самый бедный из нищих.
   Оглядев мутным взглядом путников и превратившийся после боя в небольшую поляну лес, Вер устало хмыкнул, опустившись по шероховатому стволу на землю.
  -- Хорошо же их подготовили... Хотя координация немного и хромает.
   Прикрыв глаза пробормотал он, но утверждение полуштриги так и осталось без ответа - путники, измотанные до предела схваткой, лишь кивнули, приветствуя вновь вернувшегося к ним друга.
  

Глава 6

   Путники, измученные ночным сражением, не рискнули останавливаться на ночлег в лесу, и предпочли после небольшой передышки вновь выдвинуться в уже совсем недалекий, но увы, совершенно непредсказуемый путь до Скалы.
   Рассвет наступил незаметно, сменив звездную черноту небосклона, бледными пока сизыми росчерками, сменившимися вскоре розовыми и алыми.
   Когда же небо просветлело ровно настолько, чтобы можно было различить лица, разношерстный отряд сделал остановку, дабы проверить тяжесть полученных во время боя травм.
   К счастью, боги берегли путников, и все "травмы", полученные в схватке, сошлись лишь к ссадинам и неглубоким царапинам.
   Меж тем настало время завтрака, но поскольку девушки были заняты лечением, а дорожные сумы с остатками провианта были невесть как утеряны, на поиски пищи отправился Вер.
  -- Мы скоро прибудем, верно?
   Леля, проводив немного встревоженным взглядом полуштригу, уселась опавшую листву, поджав под себя ноги.
  -- Да. Но меня сейчас волнует наш путь до Скалы, и то, как мы проберемся туда. - Коротко ответила Карена, что-то намечая на клочке пергамента.
   Травница мягко, ободряюще улыбнулась, давая понять, что все будет хорошо.
  -- Он нравится тебе? - Внезапно проговорила воин, мимолетно взглянув на подругу, снова возвращаясь к записям.
  -- Кто? - Девушка не сразу поняла о чем идет речь, и удивленно моргнула, вскинув светлые брови.
  -- Вероник. - Карена, наконец отложив в сторону послание, внимательно взглянула на подругу, чем смутила ее, заставив едва заметно покраснеть.
   Эллялеола почти всегда краснела, когда на нее было устремлено внимание.
  -- Я... - Девушка вдруг открыто улыбнулась эльфэйри. - Рен, он очень хороший, но для меня Вер только как очень близкий друг.
  -- Что ж, ладно. - Воин поднялась с земли, собираясь было пойти разводить костер, но была остановлена тихим вопросом.
  -- Скажи, зачем ты спросила это?
  -- Считай, что просто интересно. - Усмехнулась эльфэйри, переведя взгляд на Юзу, с усилием чистившую метлу, и казалось, даже не прислушивающуюся к разговору воина и травницы.
   Полностью поглощенная восстановлением первичного облика любимой метлы, юная колдунья не отвлекалась ни на что. После прошедшего сражения, древко оказалось почти все заляпано, что сильно расстроило ведьму.
   Получившая свою первую и единственную, метлу на триннадцатилетие, Юза берегла ее, ухаживала за ней, ужасно тревожась и ревнуя всякий раз, когда кто ни будь из сверстников, брал покататься.
   Отчищать и всячески приводить метлу в порядок - дело очень хлопотное и кропотливое, зато, как полагала колдунья, очень эффективное: придешь, а вернее прилетишь, на ежегодный шабаш выпускников Круга, и все на тебя смотрят, восхищаются - какая у тебя метла красивая, прутик к прутику....
   Юза даже на дорогой набор по уходу за древком своей любимой метлы сумела скопить, и когда из-за той злополучной размолвки метла сломалась, ведьма долго не могла простить такого кощунства ни себе, что ударила, ни подлому обитателю гор. Гному, даже чуточку больше - не надо было подставлять.
   И вот, сейчас, после боя, ее ново обретенная метла выглядела настолько плачевно, что у ведьмы, невольно, на глазах выступили слезы, хрустальными каплями, медленно скатываясь по щекам. На этом и застал ее вернувшийся с добычей Вероник.
   Пару секунд юноша стоял, недоуменно изогнув бровь. Наконец решив, что стоило бы узнать о причине слез, оставил принесенную еду около ели, подойдя к ведьме, неслышно опустившись рядом.
  -- Юзефа, - полуштрига осторожно дотронулся до плеча девушки. - почему ты в слезах?
   Скосив взгляд на руку юноши, покоящуюся на ее плече, ведьма, резко дернув плечом, скинула руку, и отвернувшись, прижав к груди метлу.
  -- Какое тебе дело? Хочу и плачу.
   Нахмурившись, юноша уже настойчивее, но все также бережно как и прежде, развернул девушку к себе, заставив посмотреть в глаза.
  -- Посмотри на меня...
   Голос его был таким мирным, что ведьма, шмыгнув носом, недоверчиво подняла взгляд, решив в кои-то веке послушаться. А посмотрев в глаза замерла, не в силах отодвинуться от Ника.
   В его глазах было столько тревоги и заботы о ней, что Юза невольно улыбнулась, и внезапно растеряв остатки раздражения, негромко, будто невесть на что жалуясь, пробубнила:
  -- Метла моя.. после стычки ей и месяц чистки не поможет...
   И для пущей убедительности продемонстрировала Веру пострадавшее древко метлы.
   Глядя на это, по детски обиженное личико колдуньи, Вер не смог не сдержать улыбки - настолько Юза казалась трогательно-беспомощной.
   Аккуратно взяв из рук колдуньи ее излюбленное средство передвижения, полуштрига бегло осмотрел древко, после чего, мысленно воззвав к истокам силы, провел над ним раскрытой ладонью.
   Недоверчивый поначалу взгляд ведьмы, постепенно сменился удивленным - от ладони юноши прошла легкая, вибрирующая волна, не оставившая и следа от повреждений на древке.
   Будучи ведьмой на редкость одаренной, девушка была удивлена ощущением, возникшем при действии заклинания: прошедшая волна была похожа на теплую, но тем не менее плотную вибрацию пламени. За годы обучения, Юза только однажды чувствовала такое, когда архимаг Круга устанавливал защитное поле около своего кабинета.
  -- Как... как ты это сделал? - Ведьма не сразу нашла в себе силы избавиться от удивления, и вернув себе метлу, сверкающую чистотой, пытливо уставилась на спутника.
  -- Ты должна бы это знать. - С мягким укором произнес Вер, на что ведьма не преминула демонстративно насупиться, впрочем не теряя во взгляде любопытства.
  -- Я знаю. Читала об этом. Просто... просто не видела прежде подобного применения силы. И к тому же оно не было вербальным.
  -- Верно, не было. Я лишь мысленно сконцентрировал силу, направив ее на очищение.
   И поднявшись с колен, пошел к Леле, готовить еду. Он сказал правду, утаив лишь то, что при невербальном заклинании, сила может и разрушить предмет, попытайся хоть на мгновение отвлечься от концентрации. Но об этом он не расскажет Юзе никогда.

***

   Завтрак прошел в молчании, хотя Юза и пыталась несколько раз разговорить полуштригу, стараясь вытащить из него хоть сколько ни будь знаний о неизвестных ей заклинаниях.
   Но все было тщетно. Вер упорно молчал, впрочем торжествуя в душе - ему удалось таки заинтересовать ведьму.
   Оставив наконец безуспешные попытки, Юза, решив залить костер, неохотно проронила, немного задетая равнодушием юноши:
  -- А все-таки любопытно, где ж теперь носит тех психов в рясах?
  -- Ты по ним уже соскучилась? - с нескрываемой иронией в прохладном голосе отозвался Вероник.
  -- Еще чего не хватало! - Суеверно перекрестившись, ведьма поплевала через плечо, надеясь снизить к минимуму вероятность новой с ними встречи. - Будто у меня других дел нет, как думать о фанатиках!
   И отвернувшись от Ника, негромко пробормотала:
  -- Хотя и да. Лазают где-то, рясы рвут... - милое по своей красоте лицо в миг приобрело ставшее за многие годы привычным, ехидное выражение. - Хорошо я их тогда облапошила,... Сделал гадость - ведьме в радость.

***

   Путь до Скалы становился все короче и короче, но радости от этого факта ни у кого заметно не было.
   Даже колдунья, обычно не упускающая случая поговорить, сейчас притихла, парив в паре футов над землей на любимой метле. Восседать на новом древке было крайне не привычно, и Юза то и дело ерзала, болтая ногами в воздухе, изредка, будто невзначай, задевая носком сапога то кусты, то идущего рядом Вероника.
   Поначалу полуштрига, зарекшийся конфликтовать с ведьмой, сдерживался, сцепив зубы и одергивая плечом, но очередного тычка вытерпеть не смог.
  -- Ведьма, ты не зрячая?
  -- С чего ты так решил? - девушка "остановилась" и свесившись с метлы, послала поджавшему губы Веру, умело состроенный, непонимающий взгляд.
  -- С того, что ты не видишь различий между кустами, которые пинаешь, и моим плечом.
  -- А, ты об этом... - вновь выпрямившись, беспечно отозвалась девушка. - Не заметила.
  -- Не заметила? - глаза обычно сдержанного юноши потемнели, и угрожающе сощурились.
  -- Да. И что с того? - с вызовом бросила Юза, предчувствуя грядущую перепалку.
  -- Ничего. - Вдруг спокойно проговорил Вер, замолчав, и будто даже отгородившись от молодой колдуньи глухой стеной безразличия.
   Да он и сам не мог понять, с чего вдруг так вскинулся - ну задела несколько раз, со всяким бывает.
   Но все же что - то осталось смутным осадком в глубине душе. Искоса взглянув в сторону ведьмы и шагающих рядом эльфэйри, Вер вспомнил, с какой любовью она рассматривала свой ненаглядный веник, и вдруг с какой то неясной горечью понял: он один. У Карены - сильной и красивой воинственной девушки, есть такая заботливая и верная Эллялеола, у спесивой, но все-таки чертовски привлекательной ведьмы - ее метла. А у него - никого. И его едкие ответы, и перепалки с Юзефой - лишь вялые попытки не оставаться одному со своими мыслями, от которых все равно не сбежать.
   Поглощенный этими нелегкими размышлениями, он даже не обратил внимание на беспокойные взгляды доброй травницы, изредка посылаемые в его сторону.
   Все замедляя шаг, и углубляясь в водоворот тревожных дум, он так бы и отстал от отряда путников, но был вытащен из него внезапно прозвучавшим вопросом.
  -- Рен, слышь, а вот ты рассказывала мне о таинственном "начальнике" гоблинов. Он кто вообще? - голос Юзефы излучал полную беспечность, однако в глубине его слышались напряженные нотки.
  -- Этого я не ведаю. О нем никто никогда не слышал. - Тихо ответила эльфэйри, быстро взглянув на ведьму, и вновь вернувшись к созерцанию дороги. - Не один из известных мне королей, не имел власти над гоблинами, да и незачем им это было. От этих сумеречных жителей одни лишь беды.
  -- Угу...Впрочем я все равно хотела бы посмотреть на того мужчину, отважившегося руководить ими. Наверняка сильный маг, раз решился украсть у вас Напиток.
   Поглядев на уверенно идущую воина, молодая колдунья едва заметно изогнула бровь: лицо эльфэйри излучало полную сосредоточенность и решимость.
  -- Боюсь, что твое желание может осуществиться.
   Негромко проговорила эльфэйри, предчувствуя, что в Скале их ждет большая опасность.

***

   Дальнейший путь спутники проделали молча, думая каждый о своем.
   Золотисто - красное солнце медленно начало клониться к тонкой кромке горизонта, обагряя своими лучами ставшую из мягкой лесной подстилки, каменистую почву.
   Его лучи мягко дотрагивались до небольших колючих кустарников, и редких полусухих деревец, непонятно как выживших на этих иссушенных склонах.
   И по сравнению с унылым пейзажем, представшим глазам четырех путников, виднеющаяся вдалеке долина эльфэйри, казалась нереальной по своей красоте.
   Расстояние до горы, как представлялось эльфэйри, оказалось намного больше ожидаемого, но все же оно было преодолено, и теперь, усталые, измученные походом спутники, предстали пред самым ее подножием, не смея вздохнуть. Такой величественной была эта неприступная природная крепость.
   Ее острые вершины затерялись в нависших над ней облаках.
   Обрывистые склоны Скалы были усыпаны различными осколками камня, странного, несвойственного другим скалам, черного цвета. Да и сама горная гряда мало чем отличалась от них, напоминая своими четкими очертаниями спящего дракона.
   Цепляясь за эти уступы и обрывы, последние закатные лучи как будто впитывались камнем, но перед тем как совсем исчезнуть, порождали немыслимые формы теней, пробуждая в душах незваных гостей непривычную тревогу и глухой ужас, разливающийся в душе холодным потоком.
   Стоя у этих острых обрывов, и глядя на сгущающиеся над головой тучи, хотелось поклониться или даже упасть на колени, моля о прощении и со страхом ожидая ответа.
   Но сделать это заворожено замершим спутникам, помешало то ли пригрезившееся, то ли явное шевеление среди дальних камней.
   Тяжело мотнув головой, Карена попыталась сфокусировать взгляд, и сбросить с себя опутавшее сознание онемение, и едва не упала, чувствуя, как ноги стали подкашиваться.
   Слух полоснул истошный, резкий крик, кое-как приведший в сознание:
  -- Карена! Сзади!!

Глава 7

   Первое что почувствовала, придя в сознание, юная травница - холодный, каменный пол какой-то полутемной, маленькой пещеры. Сквозь железные решетки закрывающие выход из нее, пробивался тусклый свет зеленоватой плесени, покрывающей сталагмиты.
   Вместе с сознанием, постепенно, неохотно, возвращалась и память.
   Вспоминалось тяжело, некоторые моменты то расплывались вскоре исчезая насовсем, то перемешивались запутывая.
   С трудом добравшись до влажной, холодной стены, Леля привалилась к ней спиной, и закрыв глаза, попыталась все вспомнить, выстроив цепочку.
   Среди темных камней, обагренных заходящим солнцем, привиделось едва заметное шевеление. Там прятались какие то существа, но разглядеть их не было сил - хотелось спать. "Карена! Сзади!!" крик Юзы, первой заметившей слишком близко подобравшихся гоблинов, опоздал всего лишь на долю секунды.
   Появившись из своих укрытий, гоблины напали неожиданно, поняв, что Магия Скалы сработала.
   К горлу подступила тошнота, и эльфэйри, глубоко вздохнув, попыталась отогнать от себя дурноту. Несмотря на прохладу, царившую в пещерке, воздух здесь был спертым, и девушке понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.
   Юза, в сероватых сумерках, отчаянно лягающаяся и ругающаяся на "мерзких вражин". Ее магия почему-то не действует, и она, вырываясь из цепких лап гоблинов, пытается достать каблуком того здоровяка, который одним взмахом кулака выбил из сознания Вероника, пытающегося пробиться к ней, Леле.
   Руки и ноги Юзы уже крепко связаны, метлу отобрали, а рот, после очередного бесполезного заклинания и меткого плевка, был заткнут какой-то грязной тряпкой.
   Карена, крушащая гоблинские ряды точными выпадами меча, осела на землю - кто-то из нападавших подло швырнул в нее камнем.
   Что было дальше, Леля не могла вспомнить: темнота поглотила ее сознание, унося в свои удушливые недра.

***

   Сидеть на холодном полу в почти темном помещении - удовольствие малое.
   Еще раз попробовав создать пульсар, Юза в очередной раз убедилась, что это бесполезно - видимо камера поглощала любую магию.
   Очнувшись некоторое время назад - ведьма не знала сколько часов прошло спустя момента захвата друзей - Юза успела осмотреть себя на наличие повреждений, и прийти к выводу, что благодаря этим тварям, у нее появились болезненные ушибы на ногах, и разбитая губа. В добавок ко всему противно ныл бок, но девушка все же надеялась, что ребра не сломаны.
   Немного привыкнув к темноте, колдунья огляделась по сторонам, тут же скривившись: ее заперли в одиночной, как она поняла. пещере, не дав даже подобия тряпки, которую можно было бы постелить на пол.
   Подобравшись к надежно сомкнутым решетчатым створкам, девушка заметила, что напротив ее "апартаментов" находится темница, в которую запихнули полуштригу.
   Глядя на него, ведьма ощутила, как в ее душе поднимается злость на гоблинов, - на красивом лице юноши расцветали обширные синяки, а бровь пересекал глубокий, но короткий порез.
   Немного подумав, девушка огляделась по сторонам - никого из охранников видно не было, и рискнула осторожно позвать Вера.
  -- Вер.. Вер, ты меня слышишь? - прижавшись к прутьям, молодая колдунья старалась разглядеть, жив ли юноша.
   Но Вероник не отвечал, что сильно обеспокоило девушку. Собираясь уже позвать чуть громче, ведьма переступила с ноги на ногу, но с другого конца тоннеля послышались голоса, которые приближались, и девушка поспешно отпрянула от решетки, спрятавшись во тьме. Однако ей это не помогло.
   Спустя несколько минут около ее темницы остановились вовсе не гоблины, а двое мужчин в рясах. Лица их скрывали глубоко надвинутые капюшоны, но Юзе и не нужно было их видеть - она и так поняла, кто предстал перед ней. Фанатики. Преследователи и истребители ведьм и колдунов, от которых спасался Вер. Только как их занесло сюда, ведьма понять не могла.
   Меж тем один из мужчин откинул капюшон, и чинно сложил руки на округлом брюшке. Лицо его имело злорадную гримасу, а пухлые губы кривились в ядовитой усмешке. Мельком бросив взгляд на стоящего неподалеку "брата", и получив едва заметный кивок в ответ, он счастливо вздохнул:
  -- Какая удача! Слава Всесветлому, пославшему нас в глубь этих богомерзких мест... Ведьма, да еще и за решеткой! - его голос противно резал слух, отражаясь от стен. - Ты, ведьма, за свою жизнь сотворила много зла, но милость Всесветлого безгранична, он может простить тебя, и принять к себе, стоит тебе лишь раскаяться.
   Доселе слушавшая речь фанатика с еле скрываемым отвращением, девушка, в мгновение ока напустила на себя покаянный вид. И сделав пару шагов к решетке, робко улыбнулась ничего не подозревающему мужчине.
  -- Отец мой, - голос ведьмы излучал смирение - могли бы вы подойти ближе, чтобы я приняла покаяние?
   Служитель Всесветлого, доверчиво сделал шаг вперед, купленный красотой молодой ведьмы и ее завораживающим голосом. Склонившись к решетке, он приблизился к ведьме, желая услышать раскаяние.
  -- Я каюсь... - прошептала колдунья. - Я каюсь, отец....
   Лицо "брата" не успело просиять, как в его нос врезался кулак Юзы.
  -- Каюсь, что не сделала этого раньше!!
   Не ожидавший такой подлости, мужчина потерял равновесие, и упав на пол тоннеля, схватился за разбитый нос, неразборчиво проклиная ведьму.
   С торжеством взглянув на него, Юза не смогла насладиться триумфом, как второй священнослужитель, до этого внимательно следящий за всем из-под капюшона, тихо рассмеялся.
   Надменно посмотрев на сидящего на земляном полу "брата", он ступил вперед, и перешагнув через собрата, небрежно откинул капюшон за плечи. Переведя на него взгляд, все веселье с ведьмы как рукой сняло. Вместо него по спине пробежали мурашки, а в горле пересохло.
  -- Тебе бы родиться сиреной, моя дорогая... - Напевно произнес мужчина, без опаски подойдя к решетке. - Даже без магии заворожила отца Энорио.
  -- Алексо? - прерывисто вздохнув, девушка немного побледнела, не веря глазам. - Ты... как ты среди них вообще?
  -- Все позже, Юзель. - "брат" мягко улыбнулся, однако во взгляде храня холод. - Я пришел, чтобы предложить тебе кое-что...
  -- Ах ты ж сволочь... - перебила Юза, когда ошеломление от встречи спало, и сменилось жгучей обидой и гневом. - Шкура продажная!
   Выразительно поморщившись, будто учуяв нечто неприятное, Алексо легко махнул рукой.
  -- Фу, милая, ты выражаешься сейчас не как леди, а как уличная побирушка.
  -- Тебя не касается, как я выражаюсь, предатель!
  -- Ну, прости. - Мужчина сделал попытку примирительно погладить Юзу по плечу, за что и получил по рукам. - Тогда мне необходимо было достичь одной важной цели. Но речь не о том.
   Равнодушно пожав плечами, Алексо вновь просунул руку сквозь прутья, и провел согнутым пальцем по щеке девушки. Дернувшись, Юза отодвинулась, с ненавистью во взгляде глядя в глаза бывшему возлюбленному.
   Сейчас, смотря на него, она поняла, что между ним и Вероником нет ничего общего, кроме почти одинаковой внешности.
   Брезгливо наморщив носик, ведьма хотела ответить ничуть не расстроенному реакцией Алексо, но ее опередили.
  -- Не прикасайся к моей невесте.
   Голос Вера был слаб, но он все же сумел приподняться на локтях, твердо глядя на своего двойника.
   Неспешно развернувшись, мужчина насмешливо, но не без заинтересованности во взгляде, посмотрел на юношу.
  -- Невесту? Хм... вижу ты, Юзефа, времени даром не теряла.. Решила стать женой... штриги, так? Сомнительное удовольствие... - Едко проронил отступник, с усмешкой глядя на Вера. - Жить в склепе не совсем удобно, насколько я знаю. Впрочем меня это не интересует.
   Обернувшись к разгневанной ведьме, "брат" как ни в чем небывало продолжил:
  -- Мое предложение еще в силе. Если надумаешь присоединиться к нам, позовешь стражу. Время у меня достаточно.
  -- Да лучше уж я тут сдохну. - Со злобой прошипела девушка, неотрывно глядя в черные из-за полутьмы тоннеля, глаза мужчины.
  -- Ну, как пожелаешь. - Надменно кивнув, "брат" вновь накинул капюшон, и пошел прочь, не оборачиваясь на плетущегося следом собрата.
   Проводив его тяжелым взглядом, Юза посмотрела на Вера. В неверном свете фосфоресцирующей плесени, он выглядел еще бледнее прежнего.
  -- И с каких это пор я стала твоей невестой, а? Может, я что-то пропустила, пока была в беспамятстве? - все еще злясь, скептически произнесла девушка.
  -- Оставь. Просто не хотел, чтобы этот к тебе прикасался. - Тихо произнес полуштрига, и надолго замолчал, обессилено обмякнув на полу.

***

   Темнота. Где - то недалеко мерно капает воду.
   Хочется отрыть глаза, но это не выходит. Каждый, даже самый приглушенный звук отдается в затылке болезненной пульсацией.
   Лежащая на полу Карена поморщилась - веревки, которыми связали руки, впились в запястья, приведя их в онемение.
   "Проклятые гоблины... Да и я тоже хороша - не услышала чужую магию..." мысли воина текли неохотно, тягуче, заставляя голову гудеть. Усталость накатывала волнами, стараясь забрать раненную эльфэйри в глубокий сон, но этому помешало случиться появление стражника - гоблина, сопровождающееся скрежетом открываемой решетки.
   Эльфэйри лежала не шевелясь, размышляя, что сделать, чтобы вырваться из плена, как в лицо ей ударил поток ледяной воды, выплеснутый из ведра.
  -- Поднимайся. - Голос стражника был хриплый и едва разборчивый. - Тебя и других ждет его Величество.
   С трудом сев, воин исподлобья взглянула на стражника.
  -- Где мои друзья?
   Сухо поинтересовалась девушка, отчаянно борясь с подступившей к горлу дурнотой.
  -- О, ты их еще увидишь... - По голосу гоблина, прозвучавшего в темноте, нетрудно было понять, что он самодовольно ухмыляется.
   С усилием поднявшись на ноги, Карена вышла из темницы, изредка понукаемая стражником. Не смотря на связанные руки воина, и ее безоружность, страж все же не решался лишний раз прикасаться к эльфэйри, помня, что даже связанный грифон опасен.
   Едва освещаемые тоннели с высокими потолками и коптящими факелами тянулись, казалось, бесконечно. И в душу молодого воина уже начали закрадываться подозрения, что ее просто хотят извести переходами, как за следующим поворотом они остановились, встретившись с группой гоблинов, приставленных охранять Вера, Юзу и Лелю.
   Устало взглянув на друзей, Карена облегченно вздохнула. Все они были живы, хоть и не вполне здоровы.
   Переведя взгляд с пленников на стражей, воин отметила, что они к не самой высокой иерархии. Так, солдаты, на которых были надеты легкие кольчуги явно с чужого плеча. Безобразные морды выражали полное превосходство над безоружными пленниками, а руки сжимали кривые алебарды.
   Меж тем пленных принудили собраться строем. Нехотя встав в цепочку, Юза медленно шагнула вперед, но тут же резко остановилась, почувствовав, как кто-то отвесил ей крепкий шлепок.
   Гневно посмотрев на паскудно ухмыляющегося гоблина, она смогла лишь сцепить зубы - рот снова был завязан, и в бессильной злобе дернуть связанными руками, что вызвало среди гоблинов волну глухого гогота.
  -- Что, ведьмочка, не понравилось что-то? Привыкай - привыкай, если Хозяин оставит тебе твою жалкую жизнь, то такое будет часто. Вижу, ты хочешь что-то ответить? - пробормотал страж, услышав приглушенный рык Юзы. - А сказать не выходит? Какая жалость...
   Новая волна гогота. Гнев обжег лицо темпераментной ведьмы, обагрив щеки.
   "Ну, ничего-ничего, придет еще час расплаты! Попомните все, что сказали...Зря только надеются, что забуду. Как только от пут избавлюсь, посмотрю, кто посмеется!"
   Гоблин хотел еще что-то сказать, но его прервал походящий на поросячий визг голос:
  -- Кринн! Хватит играться! Или ты не знаешь, что могут с нами сделать, если мы не приведем пленников вовремя? Проверь веревки у пленных, и становись впереди.
   Нехотя оставив свое развлечение, гоблин с хриплым голосом, который насмехался над Юзой, отозвался:
  -- Гренн. Еще раз ко мне так обратишься, и можешь проститься со своими кривыми лапами.
   Благо руководящий страж ничего не услышал, и все еще ворчащий гоблин начал проверять путы, с силой дергая их. Неповиноваться приказу, пусть даже самого мелкого чиновника, для старшего стража значило незамедлительно расстаться с его любимыми, с большими залысинами, торчащими ушами.
   От гоблина шла нестерпимая вонь, но Вероник, кости которого все еще болели, будто на них танцевали горные тролли, даже не огрызнулся, на грубый тычок в спину.
   Карена чувствовала себя не лучше. Связанные руки ничего не ощущали, а неверное сознание так и норовило вновь покинуть ее.
   Замутненным взором оглядев влажный свод тоннеля, эльфэйри вновь услышала голос гоблина:
  -- Мне велели доставить вас живьем, но если попытаетесь сбежать или выкинуть еще что-то, вы об этом сто раз пожалеете.
   С тем и пошли. Пленников вели по полутемным, узким коридорам, бесконечно виляющими из стороны в сторону, со спящими под потолком неизменными обитателями любых пещер - летучими мышами. С тускло мерцающих сталактитов мерно капала влага.
   В этих, до бесконечности длинных коридорах, не было ни единой двери, но у каждого было ответвление, а у того и своих несколько. И у каждого стояла стража. Хорошо вооруженная. Даже очень. Насколько Леле позволяло увидеть ее сумеречное зрение, у подземных жителей были обновленные змеиные дротики, тройные цепы и другие, малоприятные приспособления для обороны и нападения, принадлежащие когда-то гномьим воителям.
   И вся стража как на подбор, страшная. Вроде той, что напала по дороге к Скале.
   Юная травница, доселе ни разу не спускающаяся так глубоко под землю, чувствовала, как казалось, каждым участком тела тяжкий гнет Скалы.
   Вдобавок ко всей телесной боли ей было еще и очень страшно за дальнейшую судьбу друзей. Она не знала, смогут ли они вернуть Напиток, но и вернуться сами из этого мрачного места.
   Печальные мысли нарушила капнувшая на голову капля и спина внезапно остановившегося гоблина. Эльфэйри не сразу поняла, что произошло, а чуть позже увидела, из-за чего остановился конвоир. Перед ними выросла стена.
   Просто стена. Как будто рабочие, рывшие тоннель поленились делать его дальше.
   Недоуменно взглянув на нее, травница по началу обрадовалась оплошности. Но заметив, что страж не спешит паниковать, а уколов себе палец об острие меча прикладывает к стене, по которой тут же начинают расползаться символы, вновь приуныла. Через мгновение стена растаяла сама собой, образовав арку.
   Обернувшись к замершим пленникам, главный страж тихо хихикнул, предвкушая скорую казнь пленников, и ехидно провозгласил:
  -- Входите. Будьте как дома, гости дорогие, хех...

Глава 8

  
   Когда стена растворилась, Леля рассчитывала увидеть перед собой еще одну пещеру, но увиденное повергло ее и всех остальных в молчаливое восхищение.
   За стеной оказался неизмеримо высокий колонный зал, с арочными сводами, теряющимися где-то в скальной темноте. Его пол представлял собой отполированный черный гранит, похожий на гладь ночного озера. В нем блеклыми пятнами отражались наверно тысячи факелов, горящих без малейшего чада, ровным, синим пламенем.
   В конце зала стоял на возвышении трон, некогда принадлежащий горному королю, правившему Скалой когда-то. Он был сделан наверно лучшими мастерами всего Подгорья, потому что был внушителен и одновременно хрупок. Его спинка была когда-то кропотливо вырезана из мрамора лучших сортов, представляя собой затейливую ажурную вязь соединявшихся воедино узоров птиц, цветов и листвы. Обрамляли его редкие, прекрасные, самоцветы.
   Сейчас же трон пустовал, также как и сам зал. Но это длилось совсем недолго. Спустя какое-то мгновение по тронному залу прокатилась тихая, мелодия, исходящая от поющих сталактитов. Когда мелодия смолкла, факелы вспыхнули с новой силой, предвещая появление Хозяина.
   Невольно прижавшись друг к другу, пленные путники наблюдали, как огромную залу быстро начали наводнять различные гоблинские вельможи, отличающиеся друг от друга как по росту, так и по украденным у кого-то парадным доспехам.
   Они быстро проходили в зал, шустростью напоминая крыс, появляясь из неприметных поначалу арок.
   Стоило залу заполниться, как Юзу резко дернули вниз, заставив встать на колени.
   Гоблин-проводник мерзко ухмыльнулся, глядя в горящие огнем глаза девушки, и схватив ведьму за подбородок, грубо крутанул влево - вправо, рассматривая лицо пленницы.
  -- Красотка. Уверен, Хозяин отдаст мне тебя как награду. - Зарычав, колдунья дернулась, и мельком взглянула на стиснувшего кулаки Вера. Успев кого-то лягнуть, он с ненавистью смотрел на удерживающих его стражей и гоблина, пристающего к ведьме. - Ты тихо, колдунья. Если будешь послушной, - выну кляп.
   Медленно кивнув, девушка замерла, и когда кляп был вытащен, с силой укусила конвоира за протянутую руку.
   Гоблин тонко взвизгнул, но отомстить за укушенную конечность не успел - в зал вошел Хозяин.

***

   Не раз представляя себе загадочного Властителя гоблинов, Карена считала, что это будет мужчина. Хороший воин и разумный полководец.
   Но ее ожиданиям не суждено было сбыться. На престол взошел не мужчина. Женщина.
   Хотя она и мало чем отличалась от мужчины. Высокого роста, со стройной фигурой, но широкими, как для женщины, плечами.
   На обсидианово - черную кожу спадали тонкие, серебристо-белые пряди волос, убранных в замысловатую прическу.
   В чем-то красивое лицо, с острыми чертами, выражало холодное презрение, а ярко-голубые глаза взирали на всех собравшихся высокомерно и надменно.
   Тонкие губы были сжаты в плотную линию, выражая пренебрежение.
   В подземном зале сквозняка не было и в помине, но подол шелкового черного одеяния, расшитого серебром и небольшими самоцветами, ходил волнами.
   Наконец, один из гоблинов опомнился, и вытянувшись в струнку, что было сил провозгласил:
  -- Властитель всей Подгорной, Черной Скалы и всех Дроу, живущих и Правящих во Тьме, мы восхищаемся Тобой, о Великая и Всемогущая Анадау!!!
   Властительница гордо взошла на возвышение и села на трон. Она как обычно не отреагировала на заученную приветственную речь подданных, принимая ее как должное.
   Обведя холодным взглядом присутствующих, и, полувопросительно вскинув бровь, остановилась на пленниках.
  -- Так это и есть та прославленная четверка, которая перебила весь мой отряд лазутчиков? - Ее голос был грудным, глубоким, и звучал на редкость равнодушно, отражаясь от стен, и тая под потолком. - И как же вы, ничтожные существа, посмели убить их?
   В ответ ей было только угрюмое молчание. Да и не желала Правительница услышать ответ.
  -- Даже странно. Я рассчитывала увидеть у себя в плену великих героев, а вместо них передо мной стоят две боевые эльфэйри, вспыльчивая ведьма - недоучка и... штрига? Я не вижу вашего оружия, о великие герои. Неужели вы его потеряли в спешке? Или вы надеетесь на мое благородство, что я отпущу вас?
   Ее ядовитая улыбка стала еще противнее. Она смаковала каждое слово, унижая пленников, и никак не ожидала, что кто-то ей все-таки ответит. Но она ошиблась.
  -- Анадау. Вы не Правитель. Вы - всего лишь самодур, управляющий кучкой отсталого отребья. Вы посчитали, что сразили нас, наслав усыпляющее заклятие? Зря. Мы не покоримся Вам.
   Такого оскорбительного ответа Властительница не ожидала, тем более от полуштриги. А Вероник меж тем и не думал отмалчиваться. Сделав шаг вперед, он смело и колко взглянул в сузившиеся голубые глаза Анадау.
  -- Ты подослала своих головорезов в лес эльфэйри, и подло украла их Напиток. Так ответь же нам, зачем он тебе? Зачем ты сделала все это? - Вер даже не заметил, как перешел с Властительницей на панибратское "ты", но останавливаться было поздно.
   В зале воцарилось гнетущее молчание. Слыханно ли дело: полуживые пленники осмелились осыпать обвинениями Великую Правительницу Дроу в присутствии ее подчиненных! Гоблины, стоящие у дальней стены, зароптали, ожидая отповеди их Повелительницы или немедленной казни зарвавшейся штриги, но Анадау молча сверлила взглядом пленников, ничего не предпринимая.
   Юза, восхищенная отвагой полуштриги, резко оттолкнув мерзкого конвоира, встала рядом с Вером:
  -- Ник прав. Ты много о себе возомнила. Я несколько раз видела повелителя дроу, и ты на него совсем не тянешь. Между ним и тобой целая пропасть, и ты не имеешь права называться Повелителем, если родилась полукровкой.
   Хозяйка Скалы по-прежнему молчала, но по ее глазам было видно, что Повелительница находится в бешенстве. Карена видела это, но молчать было поздно.
  -- Вы Повелительница. Вам позволено многое, но Вы не имеете права держать нас в заточении. Отдайте Напиток, и войны не будет.
   Умом Карена, всегда принимавшая решения взвешенно, понимала, что говорить с Анадау в подобном тоне - чистое безумие, но еще большим безумием было бы молчать, слушая ее вдохновенный монолог.
   Неожиданно для всех, прозвучал тихий, но уверенный голос травницы:
  -- Вы совсем не глупа. Вы можете многое, но зачем Вам наш Напиток? - Эллялеола внимательно посмотрела в глаза восседающей на троне женщине.
   Несмотря на всю жестокость, терпению и сдержанности Анадау нужно было отдать должное. Прошипев что-то оскорбительное, Повелительница выпрямилась, и все же соизволила объяснить.
  -- Ну, что ж. Если вам так важно знать это перед казнью, я скажу. Напиток издавна обладал великой силой. Силой, способной даровать бессмертие и вечную молодость. Если его соединить с могущественным артефактом, который был спрятан гномами в недра Скалы, то он может дать силу властвования над миром живых и мертвых. Вы посмели явиться ко мне, и желали вернуть мой Напиток. За эту дерзость вы все будете наказаны. Штригу, пожалуй, я прикажу четвертовать, так как солнце ему стало не страшно. Эльфэйри лишаться своих голов, ну а ведьму...
   Тонкие губы растянулись в хищной улыбке, от которой Юзе стало не по себе. Но Анадау продолжила.
  -- Ей повезло. Она не лишится своей жизни, но будет отдана в услужение либо моему верному советнику Алексо, либо отличившемуся в вылазке Грену. Я великодушно прощаю тебе твою наглость, и отдам, пожалуй, в руки Алексо.
   Торжествующе улыбнувшись, отступник почтительно склонился над рукой Хозяйки, легко коснувшись ее поцелуем.
  -- Благодарю Вас, моя госпожа.
   Скрипнув зубами, ведьма метнула в бывшего возлюбленного яростный взгляд, решив, что его участь для нее решена.
  -- Но. - Голос Анадау перекрыл шум голосов возликовавших гоблинов. - Перед казнью вы будете заперты в темницах. А теперь, ступайте.
   Поклонившись, гоблинские вельможи покинули залу, последними выведя пленников.

***

   Вновь клетка. Вновь холодный полумрак Скалы.
   Но в отличие от прошлого раза Карену заперли вместе с Лелей, решив, что безоружными они ничто не смогут сделать.
   И гоблины в этом были отчасти правы. Решетки, выкованные гномами, были надежны, и устояли даже если бы эльфэйри выбивали их тараном.
   И поэтому, сейчас, воин и травница сидели на полу спина к спине, и размышляли каждая о своем.
   Как ни крути положение складывалось тяжело, но Карена, впрочем, как и Эллялеола, не собирались покорно дожидаться казни, решив, что без боя они не сдадутся.
   Эльфэйри уже почти не боялась за травницу и себя, зная, что не даст в обиду подругу, но наибольшее опасение ей внушала участь Юзы и Вера.
   Услышав приказ о том, что ждет полуштригу, сердце Карены пропустило удар. Нет, она по прежнему относилась к юноше с прохладой, ведь он был пускай и наполовину, но оставался штригой, но четвертование... Даже по жестоким меркам людей это было слишком.
   А это значило лишь то, что Вера нужно было спасать. Но как это сделать, Карена пока не знала.
   Что же касается Юзы... тут девушка не могла сказать ровно ничего, ведь она не знала, на что способен этот Алексо...
   Но оставлять ведьму ему на забаву ни воин ни травница не собирались.
   Задумавшись, Карена почти не услышала торопливых, но тем не менее осторожных шагов раздавшихся в тоннеле, и опомнилась, лишь когда решетка открываясь, скрипнула.
   На пороге темницы эльфэйри возникла полускрытая сумраком, высокая фигура, за плечом которой переминался с ноги на ногу какой то человек.

***

   Не устояв на ногах после грубого тычка в спину, Юза полетела на пол, успев проклясть всю гоблинскую родню до самого пятого колена.
   Никогда еще ей не было так противно. Анадау, как поняла девушка, была всего лишь наполовину дроу, но возомнив себя всесильной Госпожой, позволила себе безжалостно крушить чужие судьбы.
   За прошедшие годы, Юза привыкла, что ей самой никто не может приказывать, и тем более распоряжаться ее жизнью, и была неприятно удивлена подобным поворотом событий.
   Ее, ведьму в четвертом поколении, просто отдали, как дар, как обычную игрушку.
   И кому! Алексо, которого она так желала найти, а найдя, готова скрыться от него за тридевять земель.
   Нет, ведьма не боялась его, и собиралась показать ему чего стоит обладание такой "куклой", но она боялась за Вера. За эту бессовестную, бесконечно ироничную нежить. Да, за частую он был упрям, чуточку сварлив и эгоистичен, но тем не менее он стал близким для нее.
   А еще ее удивил его внезапный поступок - заступничество перед Алексо.
   По иронии судьбы из мужчин за нее еще никто не заступался - все приходилось решать самой. И в большинстве случаев решение было кулачным.
   Немного привыкнув к полумраку, Юза смогла осмотреть камеру: обычная, на ее взгляд, пещера. Ну разве что с гладко обтесанными стенами, и мелким мусором в углах - гоблины не утруждали себя уборкой.
   Привычки ковыряться в отходах в поисках мало-мальски хороших вещей, у ведьмы не было, но в этот раз ее внимание привлек какой-то металлический осколок, тускло сверкнувший из-под другого хлама.
   Подобравшись ближе, она сумела разглядеть его: кусочек сломанного лезвия кинжала. Бесполезный в обороне, но вполне годный для перерезки веревок, сковывающих запястья.
   Морщась и тихо ругаясь, ведьма подрезала путы, ослабив их тугую хватку.
   Отвернувшись спиной к входу в темницу, девушка была столь занята распутыванием веревок, что слишком поздно осознала, что дверь темницы открылась, а на плечо опустилась чья - то ладонь.
   Вздрогнув, ведьма быстро обернулась, встретившись взглядом с жертвой своего кулака.
   Нос "брата" уже перестал кровить, и лишь на переносице красовался обширный синяк.
  -- Я не ведаю, чем ты, дьявольское дитя, прельстило брата Алексо, и мне не суждено познать это. - Голос "брата" был как и в прошлый раз напевен и текуч, но взгляд маслянисто заблестевших глаз был устремлен не в лицо молодой колдуньи, а на расстегнутый ворот ее рубашки. - Но я явился сюда не за тем чтобы узнать. Ты нанесла оскорбление всему братству, пролив мою кровь.
   Скептически хмыкнув, Юза скинула руку с плеча, и поднявшись на ноги, быстро спрятала за спиной освобожденные руки.
  -- А не много ли чести твоему братству, братец? Тебя послушать, так вы чуть ли не посланцы.
  -- Не тебе судить, ведьма! - Вдруг истерически взвизгнул Энорио. Его круглое лицо в миг побледнело, а взгляд, вперившийся в оробевшую девушку, зажегся фанатичным огнем. - Мы и есть посланники! Нами правит высшая сила, приказывая нам уничтожать таких как ты, борясь за воцарения добра. И именно эта сила прислала к нам отца Алексо, ставшего для нас наставником, и отправила нас сюда, для выполнения великой миссии!
   Глядя в лицо этому потерявшему рассудок человеку, Юза начала медленно отступать к стене, быстро перебирая в памяти способы обороны, которым их обучали в Круге. Без магии она чувствовала себя как без рук, но сожалеть по этому поводу ей было некогда.
  -- Ты сумасшедший. И ваше хваленое сборище - всего лишь кучка ополоумевших кретинов, вырезающих всех, кто хоть чем-то отличается. - Прошипела девушка, исподлобья следя за Энорио.
   Не стерпев обиды, мужчина словно взбеленился, и выхватив из складок балахона нож, с ревом бросился на ведьму.
  -- Умри, дьявольское отродье!! - Заорал "брат" резко размахивая перед девушкой оружием.
  -- Хрен тебе! - В тон ему взвизгнула ведьма, успев отскочить в сторону, увильнув от удара, и нож чиркнул по каменной стене.
   Несмотря на всю свою маневренность, девушке было страшно - шутка ли, оказаться в одной маленькой камере с психом.
   Не будь у Юзы врожденной ловкости - ей пришлось бы плохо, но на ее счастье "брат" оказался слишком упитан и неуклюж, и в очередной раз промахнувшись, дал ведьме шанс проскользнуть под его рукой, и оказаться за спиной.
   Недолго думая, девушка прыгнула на спину замешкавшемуся мужчине, нахлобучив упавший за плечи капюшон по самый нос, и также быстро соскользнув на пол, с силой пихнула в сторону решеток.
  -- Лети, птах мой! - Напутствовала колдунья, глядя как Энорио, пролетев через камеру и обрушившись на жалобно скрипнувшую решетку всем своим весом, по инерции выпал в тоннель, затихнув около темницы полуштриги.
   Грохот, поднятый Юзой и фанатиком, слышали, наверно, все обитатели Скалы, но к немалому удивлению ведьмы к источнику шума никто из стражей не торопился.
   Осторожно переступив через выбитую решетку, девушка отметила, что творение гномов успело хорошо проржаветь, и лишь поэтому не выдержало столкновения с массивным телом "брата".
   Довольно хмыкнув, ведьма подмигнула Веру, занявшемуся вытаскиванием ключей от темниц из - за пояса отца Энорио.
  -- Давай, поторопись... с минуты на минуту тут могут появиться гоблины. Или еще кто похуже.... - Поторапливала девушка, открывающего замок Вера.
  -- Я и так делаю, что могу.
  -- Дай я, у меня выйдет.
   Колдунья попробовала отобрать у полуштриги ключи, но вскоре поняла, что легче забрать кость у дворового кобеля, нежели переубедить занятого делом мужчину и отстала, напряженно грызя ноготь.
   Вскоре решетка, отделяющая Юзу от Вера скрипнула, и друзья, пыхтя, втащили бесчувственное тело в полутьму темницы.
  -- В такой одежде нас сразу заприметят. - Негромко проговорила ведьма, задумчиво осмотрев себя и полуштригу.
  -- Предлагаешь раздеться? - Иронично отозвался юноша, чем заслужил тяжелый взгляд.
  -- Если тебе так этого хочется - раздевайся. Я же хотела предложить тебе раздеть этого. - Небрежно бросила Юза, кивнув на Энорио.
   Скептически изогнув бровь, юноша сложил руки на груди, ехидно глядя на девушку.
  -- Юза-Юза, я и не предполагал, что у тебя такие фантазии...
  -- Ты дурак? Мысли об одном только. - Проронила покрасневшая от его слов Юза. - Его балахон тебе подойдет. Хоть и широковат сильно.
  -- Я так и понял.
   Все еще ухмыляясь отозвался Вер, опустившись перед телом "брата" на колени.
   Стоящая вполоборота ведьма, косо наблюдала, как юноша, быстро стащив с фанатика рясу, снял с себя остатки своей рубашки. Несмотря на некоторую худощавость, фигура у юноши была что надо. Подтянутый, красивый торс, крепкие плечи, уверенные в своей силе руки... Да, за такого и замуж не стыдно выйти.
   Но додумать колдунье не дали, довольно бесцеремонно пощелкав перед ее носом пальцами.
  -- Ведьма, ты еще со мной? - Над ухом прозвучал мягкий баритон Вера.
  -- А? То есть... какого черта, штрига? - Возмущенно воскликнула Юза, встретившись взглядом с успевшим одеться юношей.
  -- Ты идешь или нет? Нам нужно успеть отыскать темницу Карены и Эллялеолы. Их заперли вместе, насколько я понял.
   Демонстративно проигнорировав вопрос полуштриги, девушка гордо вскинула голову, и первой покинула темницу, попутно пытаясь вытравить из памяти совершенно ненужные фантазии и мысли.

***

   Привыкшая к темноте, Карена исподлобья смотрела на явившихся к ним в камеру людей.
   "Наверняка пришли на казнь вести. Ну, ничего, нас голыми руками не возьмешь"
   Недобрая ухмылка скользнула по губам воина, предвещая, что ничего хорошего незваных "гостей" здесь не ждет.
   Окинув внимательным взглядом незнакомца в рясе, Карена пришла к выводу, что за ними в этот раз послали не тугодумных гоблинских охранников, а самого Алексо с прихлебателем. С ним, возможно, будет и сложнее справиться, но удача любит риск.
   Медленно поднявшись на ноги, воин шагнула вперед, не сводя с недруга пристального взгляда. Ее руки были по-прежнему связаны, но даже связанной она могла защищать и защищаться.
   Мужчина сделал шаг вперед, оказавшись в двух шагах от распрямившего плечи воина.
  -- Еще один шаг, и пожалеешь. - Холодно проговорила девушка.
   Замерев на месте, отступник вскинул руку, желая что-то ответить, но поздно. Подобно дикой кошке, Карена прыгнула вперед, сбив с ног мужчину, и только занесла связанные руки для завершающего удара, как была остановлена вторым человеком, начавшим оттаскивать ее от отступника.
   Пытаясь вырваться из крепкого, и странно цепкого захвата, воин выкручивалась, рычала сквозь зубы и в один миг обернувшись, замерла от ругательства, произнесенного вовсе не мужчиной, а...
  -- Мать твою, Рен!!! Какого дьявола так пихаться?!! - Возмущенно заорала Юза, потирая ушибленный воином живот.
  -- Юза?? Магнус подери, как ты здесь оказалась?
   Но ее вопрос был проигнорирован. Ведьма кое-как помогла подняться Карене, и тут же подала руку Веру.
  -- Вер, с тобой все в порядке?
  -- А как ты считаешь? - Ворчливо выдохнул юноша, поднимаясь на ноги.
  -- Юза? Вер?? Может, объясните наконец, как вас сюда занесло? - Голос воина немного дрожал - все же сказалось излишнее напряжение.
  -- Да вот, гуляли, и совершенно случайно на вас наткнулись. - Фыркнула ведьма, снимая веревки с рук воина, а затем и травницы. - Расскажу, когда выберемся.
  -- Могли бы вы пообщаться потом, леди? - Голос Вера прозвучал немного резко, но на это никто не обиделся. - Идем. Нам нужно успеть до обряда найти Напиток.
   Вопросы были ни к чему, и спутники, растирая затекшие запястья, устремились следом за полуштригой.
   Никто из путников не знал, в какую сторону идти, чтобы найти Напиток и загадочный артефакт, о котором говорила Анадау, и поэтому недолго посоветовавшись, было решено положиться на удачу, интуицию и немного на здравый смысл.
   Переходы тянулись долго, вскоре начав сменяться небольшими освещенными залами. И в одном таком зале путникам пришлось резко остановиться, быстро юркнув за широкий сталагмит, - выход патрулировал гоблин.
   Он был из тех громил, что входили в охрану Анадау, и поэтому был хорошо вооружен.
   Вероник детально рассмотрел экипировку гоблина, и взглянул на хмурую Карену.
  -- Каково твое мнение?
  -- Слишком хорошо вооружен. Цепом, конечно, не воспользуется, но алебардой или кинжалом достать вполне может. В одиночку не устоять, - шум поднимет, но если попробовать скопом навалиться...
  -- Нет. - Выслушав, Вероник покачал головой. - Мы безоружны, и он быстро одержит верх. Но у меня есть идея.
   Сказав это, юноша обвел взглядом Карену, Лелю и на миг задержавшись взглядом на Юзе, начал подниматься из - за укрытия.
  -- Вер, ты сума сошел! Спрячься обратно! - Воскликнула мигом все понявшая ведьма, дергая за полу рясы.
  -- И не подумаю. - Откликнулся юноша, отбирая ткань. - Сейчас все увидишь.
  -- Ты баран, Вер! Упертый баран!! - Гневно прошипела девушка, ища взглядом поддержки у травницы и воина.
  -- Знаю. - Тихо откликнулся полуштрига, довольно ухмыляясь. - Пожелайте удачи.
  -- Иди к черту... - Также тихо, и на редкость единодушно отозвались девушки.
   Оставив друзей пребывающих в сомнениях, под защитой камня, Вер, мысленно помянув богов, как можно более уверенно двинулся на встречу стражу.
   Завидев неизвестно откуда взявшегося человека, страж подозрительно сощурился, но все же отвесил поклон.
  -- Что тебе нужно, смертный? - Глухо пророкотал гоблин, глядя на Вера. Несмотря на отвешенный поклон, в обращении его не было и намека на уважение.
   Поморщившись, юноша припомнил все, чему учил его опекун, и расправив плечи, смерил уничижительным взглядом подбоченившегося стража.
  -- Как ты смеешь ко мне так обращаться, смерд?! - В голосе Вера появились грозовые нотки, заставив гоблина подрастерять часть своей спеси. - Я - советник Правительницы Анадау, а ты - всего лишь стражник. И если не хочешь прямо сейчас лишиться своей никчемной жизни, ответь мне: где будет проходить обряд. Госпожа велела все подготовить.
   При упоминании имени советника Повелительницы и угрозы, гоблин рухнул на колени, гулко стукнувшись лбом о каменный пол - видно Алексо не отличался миролюбивым характером, держа в страхе всю челядь Анадау.
  -- Молю о прощении... господин. Напиток и артефакт доставили в мерцающий зал, - там все будет проходить...
   Немного обескураженный реакцией стража, полуштрига недолго смотрел на павшего ниц гоблина, затем будто неохотно промолвив:
  -- Встань. И проваливай прочь. Я должен остаться один.
   Дважды повторять не потребовалось. Быстро вскочив на ноги, гоблин еще раз поклонился, но уже куда более уважительно, и ринулся к выходу, с желанием как можно скорее скрыться с глаз разгневанного мага.
   Оставшись в одиночестве, юноша смог наконец спокойно выдохнуть, и обернувшись к месту укрытия друзей, осторожно позвать.
  -- Выходите, здесь никого больше нет. Даже и не предполагал, что до сих пор умею так говорить.
  -- Откуда ты научился этому? - Тихо проговорила травница, с любопытством глядя на полуштригу.
  -- Меня обучали этому с одиннадцати лет. Если будет возможность, я охотно поведаю тебе об этом, а пока нужно идти. - Мягко ответил юноша, посмотрев на Лелю. - Страж сказал о мерцающем зале. Думаю, что это где-то недалеко.
   Вероник обвел взглядом зал, в котором они стояли - на его стенах мерцали, отражая свет факелов, редкие вкрапления горного хрусталя.
   Продолжив путь, друзья не теряли бдительности, стараясь ступать как можно неслышнее.
   К счастью, идти пришлось недолго. Миновав еще два небольших зала, украшенных колоннами, перед путешественниками предстала полукруглая арка со вставленной в нее железной дверью. Гномы Скалы издавна славились красотой своих изделий, и эта, казалось бы простая дверь не стала исключением: приглядевшись к ней повнимательнее, можно было разобрать тонкую вязь из серебряных нитей, сплетаясь воедино, образующих дивные узоры.
   Переглянувшись с друзьями, Карена сделала уверенный шаг вперед, в глубине души надеясь, что на дверь не наложено какое ни будь заклинание, и что внутри зала их не поджидает орда озлобленных гоблинов.
   Осторожно коснувшись холодной, металлической поверхности, девушка несильно пихнула дверь, которая не смотря на свою внешнюю массивность, поддалась очень легко, впуская беглецов в мерцающий зал.
   К радости девушки ожидания насчет орды гоблинов не оправдались, и воин смогла вздохнуть с облегчением.
   Плавно ступив внутрь комнаты, путники остановились, сраженные ее красотой: потолок просторного зала мерцал и переливался сотнями маленьких искорок, порожденных хрупкими розетками горного хрусталя. Глядя на него казалось, что в этом зале вместо потолка раскинулось глубокое звездное небо, и его опорой служат лишь гладкие, резные колонны. Стоило сделать шаг, как темный пол, замощенный плитами блестящего черного гранита отдавался гулким эхом, мгновенно тающим в углах зала.
   Но внимание зачарованных путников вскоре заняло другое: посреди комнаты стояло грубое подобие алтаря, созданное руками гоблинов. Оно также сильно отличалось от царившего вокруг изящества, как отличался бы волк, забредший в белоснежную отару овец.
   "Алтарь" был покрыт тонкой черной тканью, принесенной сюда для обряда, и на ней уже были разложены нож с длинным изогнутым лезвием, и... хрупкая чаша с Напитком, украденная из Храма.
   Дыхание притихшей травницы немного сбилось от волнения - они с Кареной так долго искали чашу с Напитком, и вот, их поиски увенчались успехом. И не раздумывая долго сделала шаг вперед, о чем тут же сильно пожалела.
   Одно то, что мерцающий зал оказался без охраны, должно было насторожить предусмотрительную Карену, но стремясь удержать юную травницу от необдуманных шагов, воин обо всем забыла, ступив следом.
   Стоило девушкам шагнуть к алтарю, как сработало незамеченное охранное заклинание, парализовав ничего не подозревающих эльфэйри.
   Внезапно постигшее ведьму и полуштригу оцепенение спало, и, пренебрегая опасностью, девушка бросилась вперед, желая растормошить застывших неподалеку от алтаря подруг.
  -- Леля!! Рен!!! Дьявол подери, очнитесь же!! - уже почти кричала бедная колдунья, но все было напрасно - обе эльфэйри не слышали зова. - Девчонки... ну пожалуйста...
   Тихо всхлипнув, ничего не добившаяся Юза, уткнулась лицом в грудь ставшего рядом Вера. Не отрывая взгляда от живых статуй, юноша осторожно опустил руки на плечи ведьмы, не сильно прижав к себе. Он и сам был поражен случившимся, и впервые за весь поход не знал, как поступить дальше.
   Но Юза не была бы самой собой, если бы не смогла найти выход из самой, казалось бы безвыходной, ситуации.
  -- Вер... скорее хватай девчонок. Я же возьму чашу. - Голос девушки был слегка осипшим, но в нем не было и намека на преклонность перед лицом беды.
   Внимательно посмотрев в глаза ведьмы, юноша коротко кивнул, и отойдя в сторону попытался вытащить эльфэйри из зоны действия заклинания. Никогда прежде не радуясь своей нечеловеческой силе, сейчас полуштрига был благодарен ей.
   Быстро, но осторожно забрав застывших спутников, Вероник двинулся в сторону распахнутых дверей, в то время как молодая колдунья, отцепив от пояса пустую фляжку, начала бережно переливать Напиток, привлеченный к себе с помощью магии.
  -- Не нравится мне все это... слишком тихо. Да и никого из охраны не видать, что само по себе странно.
   Вполголоса пробормотал полуштрига, ожидая Юзу около дверей.
  -- Так, я не поняла, ты за кого вообще? Нет их, и ладно. Не это сейчас суть. Нужно как можно скорее делать ноги, пока о нашем побеге не спохватились. - Отозвалась ведьма, услышав бормотание спутника. - Знать бы еще как отсюда выбраться!
   Переведя на нее взгляд, полуштрига едва заметно невесело усмехнулся.
  -- Думаю, с этим проблем не будет. Так вышло, что штриги - полуночные создания, они живут в пещерах или заброшенных домах, и по природе своей прекрасно ориентируются под землей.
  -- Хорошо. Тогда веди. - Не смотря на появившееся во взгляде уважение, ведьма все-таки сильно волновалась, и поэтому ответ вышел немного резким. То и дело напряженно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к едва уловимым шорохам, Юза покинула мерцающий зал вслед за юношей.

***

   Несмотря на усталость и по-прежнему болевшие места побоев, Юза и Вер быстро шли, ведомые чутьем полуштриги, по подземным коридорам, гадая, где же пропадают охранники и сама властительница Анадау. Ведь побег пленников и похищение Напитка не должно было остаться незамеченным!
   Коридоры по которым спешили отважные путники, постоянно сворачивали, изредка сменяясь узкими мостиками, перекинутыми через пропасти.
   Говорить сейчас не было ни сил ни желания, но Юза, не умеющая молчать слишком долго все таки задала мучавший ее вопрос:
  -- Да где ж они, в самом то деле!? Это ты во всем виноват - завел свое "никого из охраны не видать, тихо слишком", а мне теперь нервничать приходится! - Передразнила ведьма, не выдержав тягостного молчания и обогнав друга, полу возмущенно уставилась на него. - В каждой тени гоблин мерещиться... Не могу поверить, что о нас вот так вот забыли.
  -- А ты хотела бы, чтобы за нами гналась дикая орда гоблинов? - Немного раздраженно откликнулся юноша, устало взглянув на поджавшую губки спутницу.
  -- Нет, но все же...
   Как ни крути, вопрос Юзефы был хорошим, но полуштрига, которому он адресовался, не смог или не захотел сразу на него ответить, чем вызвал в душе девушки легкую обиду.
  -- Не спрашивай меня. Я не провидец, и не ведаю, чем сейчас занята темная госпожа, но что-то подсказывает мне, что нас не разыскивают лишь потому, что всех гоблинов заняли поиском артефакта. - Все-таки откликнулся юноша, вздохнув. Ему самому было тревожно из-за неизвестности, которая окружала его и ведьму плотным коконом.
   Кивнув вместо ответа, ведьма перешла очередную пропасть, и тут же резко остановилась, став преградой на пути Вера.
  -- Ну что еще... - Начал он, но не договорил, с нескрываемым изумлением глядя вперед.
   Густой сумрак Скалы, в нескольких футах от путников, разрезал свет. Да не мертвенно - холодный, исходящий от плесени на сталактитах, а настоящий.
   В конце тоннеля, подобно яркой звезде, блистали теплые, золотистые лучи утреннего солнца - видно горная порода здесь обрушилась.
   Обрадовано переглянувшись, Юза и Вер все же решили посмотреть, что ожидает их впереди, ведь обвала могло и не быть, а показавшийся впереди просвет - умело вырубленный гномами выход на поверхность...
   Ступив вперед, ведьма тихо зашипела, запнувшись о большой камень - путь к свободе оказался усыпан крупными булыжниками, некогда осыпавшимися с верха тоннеля. Потерев ушибленную ногу, девушка не произнесла ни слова жалобы - желание поскорее выбраться из этих мрачных переходов оказалось сильнее боли.
   Пробравшись, наконец, к просвету, спутники удивленно замерли, увидев открывшуюся им панораму.
   Внизу, среди крутых отвесных обрывов и острых утесов, клубились, распушенные шальным ветром, облака. Они бурлили, влажными космами поднимаясь вверх, и белели, искрясь, в лучах ясного утреннего солнца. Ветер, свободно гуляющий меж темных пиков Скалы, напевал тихую, протяжную и безумно красивую песню, словно баюкая невесомых горных духов.
   Завороженная увиденным, Юза, как никто другой любящий высоту, с наслаждением вдохнула свежий порыв влажного воздуха, и прикрыв глаза, улыбнулась открывшейся ей свободе. Она была так упоительна, так прекрасна и волнующе-маняща, что молодая колдунья будто бы даже ощутила, как за ее спиной распахиваются крылья, что бывало с ней лишь на высоте.
   Сердце девушки учащенно забилось, словно желая вылететь из груди быстрокрылой птицей, и Юза, ведомая порывом, сделала шаг к пропасти. Ею овладела твердая уверенность, что еще чуть-чуть и она сможет полететь, подхваченная этими безумными порывами ветра, еще шаг, и распахнуться томящиеся внутри невидимые крылья... Но всему воспрепятствовал резкий рывок назад, и сильные руки Вера увлекли ее в безопасную глубину тоннеля.
  -- Юзефа! Очнись же, наконец... милая...
   После яркого сияния солнца, сумрак тоннеля показался немного испуганной девушке темнее ночи, но спустя пару секунд ведьма все же смогла различить бледное, взволнованное лицо полуштриги. Слегка прищурив глаза, девушка смотрела в его глаза, понимая, что была в шаге от смерти.
   Удостоверившись, что Юза пришла наконец в себя, Вер тут же убрал руки с плеч ведьмы, и тихо выдохнув сквозь сомкнутые зубы, пообещал:
  -- Еще раз так сделаешь, и я тебя к себе привяжу,... Идем. Нужно продолжать путь.
  -- Но как, там же... - Прошептала молодая колдунья, но заметив, что от площадки шла вниз, то и дело виляя из стороны в сторону узкая лестница, ступени которой успели кое-где обрушиться, замолчала, с усилием принимая правоту полуштриги.
   Несмотря на видимую длину, спуск по лестнице оказался на удивление коротким, - видимо в Скале в обилии находились так называемые пространственные складки, как отметила про себя ведьма.
   Спустившись к подножию горы, путники с облегчением выдохнули. Находясь сейчас на пускай и безжизненном, освещенном солнцем участке горной гряды, Юза и Вероник все же радовались - вся атмосфера Скалы действовала на них угнетающе.
   Оказавшись на поверхности, спутники все же не забывали об окаменевших друзьях, и стоя бок о бок решали, как можно деактивировать заклинание, наложенное Алексо.
   Юзефа, несмотря на необыкновенную одаренность, не могла самостоятельно снять заклинание - ее силы на это не хватало, но наравне с магической одаренностью, у нее был еще один талант, который не раз спасал ее. Это была смекалка.
   Задумчиво потеребив кончик косы, девушка подошла к окаменевшим подругам, и что-то решив для себя, обернулась к погруженному в свои мысли полуштриге.
  -- Возьми меня за руки так, чтобы Эллялеола и Рен оказались между нами...
  -- Ты что-то придумала? - С некоторым сомнением в голосе произнес юноша, но за руки взял.
  -- С деактивацией я сама не справлюсь, но если ты временно снимешь свои блоки и сосредоточишься на невербальном заклинании, это может подействовать, думаю....
  -- Уверена? - Коротко поинтересовался Вер, серьезно посмотрев в глаза ведьме.
  -- Не совсем, но дуракам везет... на счет три.
   Глубоко, спокойно вздохнув, полуштрига закрыл глаза, максимально сосредоточившись на создании дезактивационного заклинания, и только послышалось тихое "три", несильно сжал хрупкие ладони молодой колдуньи.
   Между сомкнутыми руками юноши и девушки появилось легкое, приятное покалывание, сердцебиение слегка участилось - это означало, что магическое поле в кольце рук уже достаточно сильно, для завершения заклинания, и вдруг все прекратилось. Напряжение между руками спутников спало, оставив после себя едва уловимую усталость, и спустя несколько долгих мгновений, друзья услышали тихий, глубокий вздох.
   С замиранием сердца открыв глаза, Юза, к необыкновенной радости увидела, что заклинание подействовало, и травница с воином начали медленно приходить в себя.
  -- Карена!! Леля!!! - не до конца поверив в свершившееся чудо, ведьма крепко обняла подруг, ничуть не стесняясь бурной радости.
   Как и следовало ожидать, после разрушения заклинания, похожего по своим свойствам на глубокий сон, обе девушки чувствовали себя не очень хорошо.
  -- Юза, Вер... Напиток... Вы забрали его? - Первым делом поинтересовалась Карена, морщась, кое-как разминая затекшие плечи.
  -- Рен, ты как всегда... да. Я перелила его в свою флягу, и думаю, что теперь самое время его отдать тебе. - Быстро ответила колдунья, и обогнав с ответом полуштригу, протянула эльфэйри флягу. Ее глаза все еще сияли от счастья и облегчения, а на губах играла улыбка. - О, великий Лар... когда я вас в том зале окаменевших увидела, то чуть не померла! - Искренне произнесла ведьма пытаясь унять мелкую дрожь в руках.
  -- Да уж, приятного мало... - Усмехнулась воин, и искоса поглядев на почувствовавшую свою вину и тут же смутившуюся травницу, передала ей полученную от ведьмы фляжку с Напитком, ведь Леля так тревожилась о нем!
  -- Но ведь все обошлось, а значит не стоит ворошить былое. - Примирительно произнес Вер, положив руку на плечо приунывшей было Лели.
  -- Хорошо. Ты прав. - Придя в себя, в голос воина снова вернулась решительность и сосредоточенность. - Обсуждать, то что случилось, сейчас не стоит. Юза, скажи, ты можешь вернуть наше оружие?
   Ненадолго задумавшись, ведьма начала покусывать губу: после успешной дезактивации заклинания отступника, ей казалось, что она сможет все, но стоило подумать сколько в Скале мест поглощения магии, и на секунду вообразить, что оружие путников спрятано там, как уверенность в своих силах таяла, сокрушенная закравшимся сомнением.
   Не слишком уверенно кивнув, девушка постаралась сконцентрировать все внимание на отобранном оружии, и силясь представить что оно вновь вернулось к хозяевам, послала заклинание - призыв, которым по праву гордилась.
   Кончики пальцев начали знакомо подрагивать, найдя нужную "нить", казалось, что еще немного, и все выйдет, но неожиданно зовущее заклинание оборвалось, и ведьма, недоуменно моргнув, оглянулась на друзей.
  -- Оборвалось... что-то помешало! - пробормотала она, нахмурив брови. То, что одно из ее сильнейших заклинаний не выдержало, сильно обеспокоило молодую колдунью.
  -- Значит, нужно уходить. Вступать в бой без оружия - верная погибель.
   Слова Карены имели смысл, и друзья наверняка послушались бы совета, однако беда, как известно, приходит неожиданно и без приглашения.
   Чуткий слух полуштриги уловил глухие, осторожные, и неторопливые шаги, прошуршавшие по каменному крошеву всего в нескольких футах от путников...
   Миг. Его может хватить для слова, взгляда, и так недостаточно для одного лишь шага.
   Слишком поздно обернувшись, друзья словно онемели, с какой то оторопью наблюдая, как из внешне цельной глыбы будто не замечая тяготения камня, один за другим появлялись ряды гоблинов. Вооруженные лучшим оружием, они щурились от света, и изредка толкаясь локтями, глухо рычали друг на друга.
   Анадау явилась последней. Восседающая на укрытом мехом, золоченом троне, который несли на своих плечах облаченные в кольчуги, гоблины, она излучала холодное превосходство и презрение. А чуть позади от нее, как и приличествует советнику, шествовал Алексо.
   Удивленно распахнув глаза, Юза в изумлении видела, как доселе ярко светившее солнце постепенно заволокли густые тучи, в разрывах которых хищно сверкали голубоватые змейки молний. Ласковый прежде ветер неожиданно сменился, и теперь резко хлестал по лицам, трепля волосы и унося прочь звуки, предвещал редкую для этой местности грозу.
  -- Мама моя... - Тихо выдохнула ведьма, впившись пальцами в рукав рясы полуштриги.
   Юноша хмурился, но отступать, как предлагалось раньше, даже и не думал, как-то особо ясно поняв, что и без того плачевное положение, сейчас стало напоминать заднюю часть грифона, куда обычно посылали друг друга новички - адепты.
  -- Хабир мхаад... - Негромко произнесла воспитанная Эллялеола, чем вызвала неуместную, веселую ухмылку у обернувшуюся на нее, Юзы.
  -- А ты молодец, я сама бы такое и не припомнила... Надо будет это еще в лицо Анадау сказать! - Едва заметно усмехнулась ведьма, все же сосредоточенно нахмурив брови.
   Мгновенно вспыхнувшая травница, быстро взглянула на подругу, надеясь, что та пошутила, однако ее ожидания не оправдались. Усилив свой голос несложным заклинанием, девушка набрала в грудь побольше воздуха, и не обращая внимания на робкие попытки травницы все прекратить, выпалила:
  -- Хабир мхаад!! Сунеей дарр мо! - Прокричала ведьма, сложив ладони рупором.
   Прекрасно поняв смысл обеих фраз, гоблины на миг замолчали, чтобы спустя мгновение разразиться громким рычанием, воем и ответными оскорбительными выкриками, позабыв о присутствии своей госпожи. Пораженно окинув взглядом свое зароптавшее "воинство", Анадау со злобой сжала тут же затрещавший подлокотник трона, поняв, что ее пламенная речь уже безнадежно испорчена, покинула свой трон, и вскинув руку, послала гоблинов в атаку.
   Изучив все возможные военные трактаты, она была как никогда уверена, что ее воины, ослепленные гневом, сокрушат устрашенную мощью противника, надоедливую безоружную четверку, но Владычица судьбоносных дорог решила иначе.
   Пронзительно завыв, гоблины ринулись в бой, предчувствуя скорую расправу над оскорбившими их путниками. Ведомые вожаком, в руках которого поблескивал меч Карены, они приближались слишком быстро, мгновенно ощетинившись обнаженным оружием. Как вдруг волна озлобленных сумеречных жителей неожиданно налетела на прозрачную преграду, не подпускающую близко к готовым к схватке друзьям.
   Те, кто бежал быстрее, и, обогнав сотоварищей, торжествовал в предчувствии скорой отплаты, уже спустя пару мгновений сидели на каменистой земле, ошалело тряся ушибленными неизвестно обо что головами. Отлетевший на пару футов предводитель гоблинов, так и не понял, что произошло, и когда меч, зажатый в его руке, вырвался, оказавшись у ног истинного хозяина, удивленно мотнул уродливой головой, пытаясь прийти в себя.
   Наступающие позади гоблины, видя поражение первой волны, даже замерли, с ненавистью раздувая широкие ноздри, и рычали на нежданную преграду ставшую на пути к желанной мести.
   На обычно бесстрастном лице темной госпожи, промелькнула, и тут же исчезла, тень крайнего удивления:
  -- Взять их!! Я приказываю! - Громко провозгласила дроу, простерев вперед указующий перст.
   Глухо заворчав, гоблины переглянулись, но ослушаться приказа не посмели. Стоило им ступить вперед, как неведомая сила, оберегающая путников, отбросила сумеречных созданий прочь, к ногам онемевшей от негодования Анадау.
   Немало пораженные неожиданным поворотом событий, друзья переглянулись меж собой, и внезапно все поняв, дружно обернулись к вцепившейся в неприметный амулет, висящий у нее на шее, ведьме.
   Закрепив охранное заклинание, Юза смогла перевести дух, и вопросительно вскинув брови, посмотреть на ожидающих пояснений, спутников. Она очень не любила, когда на нее вот так смотрели. В памяти сразу же возникал образ строгой Наставницы, безуспешно пытающейся уличить Юзу в хранении экзаменационных подсказок в карманах, или хотя бы увидеть раскаяние в безупречно честных, зеленых глазах...
  -- Не надо на меня так смотреть... Это всего лишь защитный контур, не более того! - Воскликнула ведьма, не спеша прятать обратно за пазуху серо-зеленый камушек, хранящий в себе магический заряд. Внезапно ее взгляд, скользящий по лицам друзей, остановился упершись, в оставшейся позади гоблинов, трон темной госпожи. А вернее в его основание, которым было переплетение какой то плохо обработанной дубины и ее метлы. Сжав кулаки, девушка ощутила, как в ее душе поднимается ярость, а из горла вырывается тихое рычание. - А вот теперь держите меня семеро. Сейчас я им покажу.... кое-что интересное.
   Сделав шаг вперед, Юза была готова воплотить в жизнь свою угрозу, однако была остановлена руками полуштриги, упершимися ей в плечи.
  -- Чего тебе? - хмуро произнесла колдунья, недружелюбно взирая исподлобья.
  -- Остановись и подумай. Это иногда полезно. - Серьезно произнес Вер, несильно сжав плечи девушки.
  -- Когда я захочу услышать твой совет, то я спрошу. Сказав, чтобы меня держали, я подразумевала обратное, если не понятно.
  -- Все понятно, но я тебя все равно не отпущу туда.
  -- С чего бы? Я, вроде бы, пока не твоя жена, и стало быть ты не имеешь никаких прав мне указывать. Усек? Там моя метла, и я ее заберу. - Чаша терпения ведьмы иссякала, и ее глаза мало помалу начали темнеть, не предвещая ничего хорошего.
  -- Вот именно что "пока". Если пойдешь туда - потеряешь жизнь в считанные минуты и веник свой не вернешь тем более. - Спокойно произнес полуштрига, встряхнув девушку за плечи, пытаясь тем самым привести ее в чувство.
   Пару раз хлопнув глазами, Юзефа поджала губы, и недоверчиво глядя на юношу, безуспешно пыталась отыскать в его глазах слабину, но взгляд Вера был как никогда серьезен. Желая что-то ответить, она было открыла рот, но не успела.
   Возле их защитного круга, в каменистую землю одна за другой начали ударять тонкие разряды молний, которые быстро переплетаясь между собой, образовывали невесомую светящуюся стену. Вконец напуганные происходящим, гоблины шаг за шагом начали отступать, сплачиваясь около своей госпожи. Проводя большую часть своей жизни под землей, они, пускай и хорошо подготовленные, но не были готовы к такому, опасаясь и страшась всего неведомого, что происходило на поверхности. И эти молнии, часто ударяющие в землю, отнюдь не были обычными.
   Меж тем странное сияние, порожденное разрядами, усилилось, в нем, казалось, начали проступать чьи то нечеткие очертания. И так же внезапно, как и появилось, оно угасло, явив пораженному ополчению Светоносную Злату, предводительствующую воинству эльфэйри.
   С изумлением глядя на внезапно явившееся воинство, Юза и Вер не могли скрыть восхищения - повелительница эльфэйри, казалось, сама излучала мягкий свет, который не мог заглушить даже прочный, но легкий доспех. Или это всего лишь привиделось, в неверном свете разыгравшейся непогоды?
   Спокойно оглядев замерших путников добрым взглядом, и слегка улыбнувшись, Злата остановила взгляд на почтенно преклонивших головы, травницу и воина.
  -- Вы смогли найти похитителей - Негромко произнесла повелительница эльфэйри, подойдя к путникам. - И вы выполнили мою волю, хоть задача была не из простых. Я благодарна вам... - Ее голос звучал так искренно и чисто, что даже дикие порывы ветра будто бы стали тише. - За это всех вас ждет почет и уважение.
   Улыбнувшись путникам, Злата перевела неуловимо посуровевший взор на высокомерно молчавшую Анадау. Весь ее вид излучал холодную самонадеянность, а в глазах можно было прочесть лишь самоуверенную снисходительность.
  -- Ты нарушила Извечный закон, Анадау, решив завладеть мирами и похитив священный Напиток. И ты будешь изгнана. - Бесстрастно и как-то холодно проронила светоносная повелительница, прямо глядя на дроу. Но Анадау лишь презрительно усмехнулась, и горделиво выпрямившись, смерила повелительницу эльфэйри и ее воинство ледяным взглядом:
  -- Что ж. Попробуй изгнать, если сумеешь, конечно. Говоришь, я нарушила закон? А ты не думала, что завладев Напитком, я смогу изменить мир, и в нем, быть может, жить нам станет легче? Представь, больше не будет этих человеческих царьков и избалованных королей, мы сами будем править миром и вершить судьбы людей... - В голосе дроу отчетливо слышались насмешливые нотки, взор же зажегся неистовым огнем. - Впрочем, зачем тебе это... ты ведь предпочитаешь уединенно отсиживаться в своем лесу и наслаждаться поклонением тебе, когда твои верные воины погибают... - Прошипела Анадау, с ядовитой усмешкой подойдя ближе к Злате, и как будто не замечая вознегодовавшего ропота и угрюмых взглядов посылаемых ей воинами эльфэйри. - Ты подослала ко мне своих разношерстных ищеек, ничуть не позаботившись об их безопасности. И вот теперь пришла сама, да еще привела целое войско, желая вернуть Напиток... Но все это зря. Пускай он и в руках твоих воинов, но будь уверена, я все равно заберу его.
   Однако повелительница Злата спокойно молчала, не отводя от Анадау невозмутимого взгляда. Она знала, что внешне самоуверенная дроу, стараясь задеть оскорблением, тем самым готовит себя и свое войско к битве, желая распалить в гоблинах бесстрашие и озлобленность. Когда же словесный поток темной властительницы иссяк, и воцарилось гнетущее молчание, повелительница эльфэйри вздохнув, покачала головой.
  -- Значит, ты все решила для себя. - Утвердительно произнесла Злата, внимательно глядя на дроу. - Ты не хочешь уходить с миром, а это означает, что мне придется применить силу. Будет битва. - Негромко закончила светлая госпожа, гордо распрямив плечи.
   Холодный ветер - верный спутник грозы, стал как будто еще свирепее, и проносясь над воинствами, хлестал по посуровевшим лицам, заставляя нет - нет, но склонять головы, пряча лица от резких порывов.
   Хищно усмехнувшись, Анадау сделала всего несколько шагов назад, и высвободив из-за пояса обычный, по виду, хлыст, взмахнула им, посылая гоблинов в атаку.
   Пронзительно завыв, сумеречные жители бросились в бой, подобно стае озлобленных цепных псов. Они нападали и оборонялись, ловко уворачиваясь от выпадов эльфэйри, предпочитая все же открытому нападению подлые броски со спины.
   Внимательнее присмотревшись к оружию Анадау, Карена с ужасом поняла, что это вовсе не обычная плеть, которую брали дроу в битвы, а знаменитый черный хлыст.
   Согласно истории, он был последним из арсенала Авадурилла, черного Воина, принявшего сторону Тьмы при битве Сумрака. Хлыст многие считали уничтоженным после боя, но увы. Спустя многие века он нашел новую, жестокую руку, которая им владела мастерски. И сейчас оружие не подвело.
   Кнутовище, в момент замаха бывшее не более пяти футов длиной, в считанные секунды достигло первых рядов светлого воинства, невесомо коснувшись ног борющихся эльфэйри. Прикосновение могло остаться незамеченным, но после него отважные воины упали замертво.
   Торжествующе взвыв, гоблины набросились на ошеломленных эльфэйри с еще большей свирепостью, заставив их яростно обороняться. Скорбеть о первых потерях сейчас было не время.
   В небе, словно подражая творившейся на земле жестокой битве, схлестывались, и тут же исчезали, яркие ветвистые молнии, сопровождавшиеся звучными раскатами грома, похожего чем-то на удары гоблинских барабанов, бивших на земле.
   Не став дожидаться еще одного смертоносного удара коварной владычицы, повелительница эльфэйри вытянула вперед ладони, и с них сорвалось слепящее сияние, изобилующее блеклыми вспышками. Посланное Златой заклинание, легко пронеслось над воюющими эльфэйри, и достигнув вскоре Анадау, тонкой паутиной опутало занесенный было, хлыст, в мгновение ока лишив его магической силы. Зарычав от бессильной ненависти, дроу метнула в усмехнувшуюся повелительницу полный гнева взор, отбросив в сторону ставшую теперь бесполезной плеть.
   Навеки потеряв прославленное оружие, Анадау с негодованием сжала руки в кулаки, глубоко впившись ногтями в ладони, остро ощутив риск. Но несмотря на всю свою черную злость, дроу все же надо было отдать должное: даже в смертельно опасной ситуации, она не теряла контроля над собой, тогда как ее "верные воители", начали понемногу стушевываться, устрашившись бесстрашия воинства Златы.
   Опасность поражения была сейчас как никогда близкой, и рискуя жизнью и силой, темная госпожа отважилась на безумный, со стороны шаг.
   Отступив, дроу окружила себя прочным кольцом защиты, и, впитав часть охранной магии Скалы, исподлобья глянула на сражающихся воинов. Эльфэйри и колдунью с полуштригой отделили друг от друга, и теперь они бились яростно, отважно, защищая жизнь, в пылу битвы не замечая, как Анадау, вскинув вверх руку, начала медленно, напевно, читать древнее заклинание, пробуждающее ото сна разрушительное заклинание. Речь темной госпожи с каждым словом становилась все быстрее и громче, и ветер вторил ей, заглушая собой звон и лязг оружия.
   Выкрикнув последнее слово, дроу почувствовала невероятную мощь, ощущающуюся меж ее ладоней, и ее глаза зажглись безумным торжеством, завидев скорую победу. Не скрывая победоносной улыбки, Анадау видела, как поначалу едва заметное, заклинание вскоре начало разрастаться полупрозрачной стеной жара. Это было одно из самых опасных заклинаний, о которых когда-либо знал мир - Огненная лавина, известное почувствовавшей неладное, замершей Юзе, не понаслышке. Ведь когда-то им уничтожали целые отряды, войска, что боролись в битве Сумрака на стороне Света...
   Земля горестно вздохнула, когда по ней, испепеляя на своем пути мелкую поросль, и плавя сухие темные камни, прошлась волна беспощадного, уничтожающего жара.
   Одна из молний, прорвав свинец туч, вонзилась в склон Скалы, и обрушив за спиной Анадау небольшой утес дополнила глухим грохотом творящийся у предгорий Ад.
   Огненная волна была похожа на единую стену огненного кружева, несущего на своем гребне саму погибель. Казалось бы, что все предрешено, однако Злата, еще помня страшную битву, в которой не раз звучали разрушительные заклятья, послала навстречу не менее сильное заклинание, стараясь предотвратить грядущую беду.
   С тонких пальцев эльфэйри сорвалось, метнувшись вперед, заклинание, похожее на огромную льдистую птицу. Распахнув свои широкие крылья, сотканные из струй заледеневшей воды, оно налетело на неумолимо приближающийся губительный огонь, полоснув по нему морозным покровом перьев.
   Встретившись, две сокрушительные стихии, переплелись, яростно борясь друг с другом. Огонь был силен, но источник дающий ему силы уже начал истощаться, и вода, заглушив его собой, рванулась на встречу замершей от страха дроу.
   Испуганно распахнув глаза, темная повелительница вжалась спиной в холодный склон Скалы, желая во что бы то ни стало спастись от сокрушительной силы, но заклинание, неумолимо идущее на Анадау, не достигло дроу каких то полтора фута, рассыпавшись тысячами брызг у ее ног. Пораженно глядя на опустившую руки эльфэйри, дроу не смела поверить, что Злата оставила ей жизнь. Ведь по всем законам повелительница имела право уничтожить проигравшего противника, принесшего столько боли.
  -- Ты проиграла, Анадау. Признай это. - Ровно произнесла эльфэйри, внимательно глядя на дроу.
   С силой сжав пальцами грубую породу, Анадау даже не заметила боли от впившихся в ладони камней. Она никогда не принимала поражения, считая его уделом слабых, обреченных на погибель, никогда не задумываясь, скольким нужно пожертвовать, чтобы обрести победу. Всегда избирала верные пути, иногда уступая или же настаивая, но неизменно добиваясь своего.
  -- Злата... неужели ты так и ничему не научилась за прошедшие столетия? - Утратив дрожь, голос дроу в мгновение ока стал вкрадчивым и текучим, напомнив отвлекшемуся от поединка Веру, шипение ползущей в траве змеи. - Рассуди сама, что тебе даст хранение этого бесценного эликсира? Уверенность, что ты всемогуща? Гордость за то, что ты одна обладаешь им? И все. Но если ты дашь его мне, то, так уж и быть, мы станем вместе править мирами.... Подумай, вся власть будет в наших руках!
   Но эльфэйри лишь отрицательно покачала головой, не отводя спокойного взгляда мудрых, светло-синих глаз от лица дроу.
  -- Напротив, Анадау. Минувшие столетия научили меня многому, заставив поступать впредь обдуманнее. Прикажи своим воинам отступить.
   Злобно сверкнув глазами, дроу выщерилась, показав короткие клыки Злате. Даже побежденная, она все равно не оставляла желания победить в этой безумной схватке, и коротко взмахнув рукой, словно собираясь отозвать воинство, предприняла последнюю, решающую попытку одержать победу.
   Коварство и хитрость дроу были известны многим издавна, однако сейчас, во время боя, когда борьба за жизнь затмевала здравый смысл, никто не мог и предположить, что Анадау отважится на риск. Видя, что ее воины падают сраженные светлым воинством, и исход битвы предрешен, она заметила бьющуюся недалеко от себя травницу. А более того, висящую у нее на шее небольшую флягу с перелитым в нее Напитком. Решение созрело в мгновение ока.
   В тонких руках дроу блеснул, незаметно вытащенный из рукава, кинжал. Хватило одного короткого взмаха рукой, чтобы разящее оружие направилось, отразив мимолетный проблеск молнии, навстречу своей жертве.
   Ни воин, ни ведьма не успевали защитить поздно спохватившуюся травницу, однако....
  -- Вероник!!! - изо всех сил закричала Юза, узрев, как молодой полуштрига, резко отпихнув в сторону противника, заградил собой замершую травницу. И принял удар на себя. С каким то удивлением во взгляде он смотрел на засевший в груди кинжал, и, чувствуя тупую боль, без малейшего вскрика осел на землю.
  -- Вер... - Оцепенение прошло так же быстро, как и настало, и Леля опустилась на колени рядом с нежитью, по иронии богов ставшей для нее одним из самых близких друзей. Не смотря на все свое лекарское умение, выдержки травницы пока не хватало, и постепенно ее глаза стали застилать слезы, мешавшие оказывать помощь. - Вер, не умирай.... Пожалуйста!
  -- Странно как-то это все.... - голос полуштриги перекрывали звуки затихающей битвы. Войско эльфэйри теснили воинов Анадау обратно в недра Скалы, и вскоре над величественным горным массивом мелькнул ветвистый разряд молнии, ударивший в темную породу. С глухим грохотом летящие сверху камни сметали с пути перепуганных гоблинов, и навсегда закрывали вход в подземные тоннели. - Не думал, что так все закончится. Не думал, что смогу второй раз умереть.
  -- Да ты вообще никогда не думаешь! Сказано - не помрешь, значит, не помрешь! - Бесцеремонно перебив встревоженную Эллялеолу, рядом появилась бледная Юза. Умело скрыв страх за жизнь Вера за маской язвительной грубости, она все же не смогла сдержать дрожь в голосе. - Так. Лель, быстро давай делай перевязку. Я отвезу его в безопасное место.
  -- Но ведь он....
  -- Никаких "но"! - не терпящим возражений тоном, произнесла ведьма, стиснув рукой верную метлу. Когда же перевязка была завершена, ведьма и травница осторожно усадили теряющего силы полуштригу на левитирующую метлу, и колдунья, забравшись позади него, направила метлу в небо, надежно придерживая за пояс юношу. - Держись, дорогой... сейчас полетаем. Главное слушай меня.... Все будет хорошо. - Напряженно произнесла Юза, пытаясь отыскать на земле обещанное "безопасное место".
   На глаза, то ли от ветра, нещадно бьющего по лицу, то ли от подступающего к сознанию отчаяния, наворачивались нежеланные слезы, и ведьма еще быстрее мчала прочь от поля битвы, подыскивая хорошее место для посадки, отчаянно моля всех известных ей богов о помощи.
   И мольбы были услышаны. Через несколько десятков ярдов от поля битвы, ее поиски увенчались успехом. Почти у самой кромки густого леса, через который лежал путь друзей, стоял позабытый всеми маленький, ветхий навес, некогда построенный охотниками.
   Недолго раздумывая, ведьма плавно направила метлу туда, и бережно уложив Вероника на старый лапник, начала осмотр, так, как ее учили в Круге, на уроках целительства. Осторожно, дабы не потревожить рану, Юза разрезала плотную ткань рясы заклинанием, и едва удержалась от горького всхлипа.
   Кинжал Анадау, засел чуть правее от грудной клетки, внушая опасения. Боясь, чтобы небыли задеты жизненно важные органы, колдунья начала действовать предельно осторожно, стараясь не повредить рану еще больше. Глядя на которую, было сложно понять, как полуштрига оставался до сих пор жив.
   Когда все было готово, Юза вытащила из - за поясного ремня хорошо спрятанную крохотную бутылочку, содержимое которой резко пахло брагой и календулой. Аккуратно смазав рану вокруг кинжала, и выждав несколько секунд, ведьма резко выдернула разящее оружие, мысленно прося прощения за причиненную боль.
   Едва слышно скрипнув зубами, Вер сжал похолодевшими пальцами колючую хвою, чувствуя противное жжение в ране, и уже готов был зарычать, как внезапно все прошло. Начав действовать, зелье, разработанное, когда-то самой ведьмой, быстро остановило кровь, и, стянув края раны, оставило на груди юноши лишь темный рубец.
   Не до конца еще поверившая в свершившееся чудо, колдунья сидела рядом с полуштригой, и успокаивающе поглаживая юношу по плечу, на всякий случай тихо шептала лечащее заклятье. Усмирив излишнее волнение, девушка подождала еще немного, и пока Вер находился, как ей казалось, в забытьи, укрыла его остатками рясы, заботливо подоткнув края. Собравшись послать Гонца к друзьям, сообщив тем самым о месте нахождения их с Вером, Юзефа сделала шаг из шалаша, но тут же остановилась, заслышав за спиной тихий, глубокий вздох.
  -- Уходишь?... - глухо произнес Вероник, и неловко повернувшись в сторону замершей на пороге ведьмы, скрипнул зубами от прошившей рану боли. - Черт.... Не надо. - Вяло запротестовал юноша, уловив во взгляде ведьмы намерение, кинуться обратно к его лежанке.
  -- Я... Надо Гонца послать. - Сбивчиво ответила девушка, ощущая неуемную дрожь в руках. Если у нее и выходило себя успокоить, уверяя, что все теперь будет хорошо, то, заметив болезненную гримасу, на миг исказившую лицо полуштриги, все старания пали прахом.
  -- Но ты ведь не сбежишь от меня на поле боя? - поинтересовался полуштрига, по губам которого скользнула тень усмешки. Но колдунья лишь помотала головой.
  -- И не мечтай. Теперь я от тебя ни на шаг не отойду, хочется тебе того или нет. И вообще, тебе нужен отдых, посему закрой рот и засыпай. - Подойдя к лежанке, девушка села рядом с раненным юношей, и ласково дотронувшись тонкой рукой его волос, быстро создала небольшой пульсар - гонец, спустя мгновение унесшийся в сторону Скалы.
   Устало проследив за ним взглядом, Вер прикрыл глаза, вскоре провалившись в глубокий сон - разговор с ведьмой отнял силы.

***

   Плавно опускающийся на землю вечер окутал окрестности вокруг Скалы бархатным сумраком, пахнущим хвоей и приближающимся дождем. Воздух, как и в любой другой местности, был прохладен и чист, успокаивая и навевая лирический лад. Но ни того, ни другого молодой колдунье было не нужно.
   Сидя возле разведенного недалеко от шалаша маленького костерка, она, обняв себя за колени, то и дело напряженно всматривалась в сгущающиеся сумерки, при каждом громком шорохе вскидывая голову, желая увидеть, хоть кого ни будь из войска эльфэйри. С момента отсылки Гонца минуло несколько часов, но ответ так и не пришел. Стоило замереть хотя бы на мгновение, как в голову начинали лезть беспокойные непрошенные мысли, заставляя девушку нервно теребить кончик косы. Да еще и Вер, лежащий под покровом шалаша, то и дело ворочался, изредка постанывая - из-за ранения у него поднялся жар, сбить который Юза сама не могла.
   Ведьма не могла бросить его, вернувшись на поле боя, но и сидеть спокойно у нее не получалось. И вот, спустя некоторое время, чуткий слух молодой ведьмы уловил приближающиеся шаги. В том, что это было войско эльфэйри, сомнений не было - приближающиеся шаги были легкими и уверенными одновременно.
   И действительно: вскоре, в сгустившемся сумраке, проявились приближающиеся фигуры воинов. Впереди них шла Злата, уставшая и утомленная, но неизменно хранящая гордую осанку предводителя.
   За ней, к радости поднявшейся на ноги ведьмы, следовали живые Карена и Леля, завидев девушку, устало улыбнувшиеся. Левая рука Карены была на перевязи - видимо гоблин, извернувшись, все таки достал отважную эльфэйри своим оружием. Травница, на шее которой висела фляга с Напитком, была невредима.
   Девушка, с души которой будто сняли тяжелую ношу беспокойства, перевела взгляд на поредевшее светлое воинство - короткая битва с подземными жителями все же унесла жизни многих доблестных воинов. Глядя на уставших эльфэйри, ведьма особо живо прочувствовала боль их утраты и, пока глухую, радость победы. Ведь Напиток был спасен.
  -- Как Вероник? - спросила подошедшая эльфэйри, с тревогой во взгляде ожидая ответа Юзы. - Ты смогла спасти его?
  -- Вер? Да. - Коротко кивнув, ведьма с трудом отвлеклась от нелегких мыслей. - Я вытащила кинжал, и срастила края раны. Лель, у него жар. И у меня нечем сбить его... - Негромко произнесла девушка, обеспокоено взглянув в сторону шалаша.
  -- Тогда посмотрим, что можно сделать. - В голосе доброй травницы послышались успокаивающие, обнадеживающие нотки, столь нужные в этот трудный момент. - Нам вернули мою суму, но, увы, оружия там не оказалось. Видно успели растащить кто куда.
  -- Но настойки на месте? - Поинтересовалась Юза, пропуская эльфэйри вперед.
  -- К счастью, да. Что ж, посмотрим... - Засветив небольшой пульсар под пологом шалаша, ведьма присела на колени возле лежанки полуштриги, и пока молодая травница занималась поисками нужного средства, начала осторожно убирать темные пряди, упавшие на лоб юноши. Сидя сейчас подле его, ведьма перебирала в памяти все, что случилось с ними во время пути. И не могла поверить, что вскоре они расстанутся, разойдясь каждый в свою сторону. Уж слишком многое они пережили. Но, так или иначе, расставание неминуемо. Карена и Леля, как предполагала Юзефа, вернутся вновь в лес вместе с воинами Златы. Она, Юза, вернется в отчий дом, к ожидающему ее отцу, а Вер... тут мысли ведьмы приходили в тупик. Ведь ему некуда идти. Его никто не ждет. И, что самое обидное, она впервые не знала, что делать. И посему решилась вверить решение хранительнице жизненных путей - Госпоже Судьбе.
   Меж тем, Эллялеола достала нужный пузырек со снадобьем, и, разведя несколько капель в небольшом количестве принесенной воды, осторожно приподняла голову Вера, аккуратно дав выпить ему лечебное питье.
  -- Теперь ему нужен покой. Как скоро он поправится, зависит лишь от его регенерации. - Предвосхищая вопрос ведьмы, ответила Эллялеола.
  -- Ясно. Лель, ты могла бы сказать мне о битве? - Тихо спросила колдунья, не отрывая взгляда от лица уснувшего юноши. - Чем она закончилась?
   Вздохнув, травница закрыла, затем, убрав в суму пузырек с настойкой, и взглянув на девушку, чуть смущенно отозвалась:
  -- Я не лучший рассказчик, Юза, но если ты просишь, постараюсь рассказать, как было. - Подложив ноги под себя, Леля села напротив ведьмы, и задумчиво поглядев на разводящих лагерь эльфэйри, начала неспешное повествование. - Когда ты и Вер улетели, гоблины будто осатанели, и кинулись на нас так, словно что-то им дало новые силы. Мы боялись, что это и есть конец, - ведь многие уже начали уставать, однако после отбитой атаки, подземные жители вдруг бросили все, ринувшись в рассыпную - вход в Скалу теперь замурован обрушившимися камнями... Кстати говоря, твой Алексо сбежал, как только понял, что битва проиграна. - Травница ненадолго замолчала, дабы хоть немного успокоиться - воспоминания были слишком свежи, и несли с собой печаль. - Дроу пришлось покориться, и навсегда покинуть это измерение. А потом мы получили твоего Гонца, и отправились в путь. Вот, пожалуй, и все, что могу поведать.
   Кивнув в знак благодарности, Юза в задумчивости потерла переносицу, про себя усмехнувшись изворотливости отступника: пробившись почти к самой верхушке излюбленной им власти, он тут же бросил все, почуяв скорое поражение. Может, оно и к лучшему. Пускай сейчас он сбежал, но это только сейчас. Ведь она, Юза, все равно найдет его, и тогда припомнит ему все, что накипело.
   С тем и успокоилась, и, пожелав доброй ночи травнице и воину, уснула, свернувшись калачиком возле Вера.

***

   Утро в небольшом лагере началось со сборов войска Златы в обратный путь. Костры были затушены, походные подстилки собраны и компактно уложены в дорожные сумы.
   Проснувшаяся Эллялеола, несколько минут сонно терла заспанные глаза, и, зевнув, выбралась из-под покрова шалаша, где ведьма и полуштрига еще досматривали последние сны.
   Потянувшись, девушка чуть поежилась от утренней прохлады, и, заметив невдалеке Карену, занятую разговором с одним из воинов войска, улыбнулась. Теперь, когда все закончилось, и Напиток был возвращен, произошедшие с путниками приключения, могли показаться ей только вымыслом или жутковатым сном, который развеялся с рассветом.
  -- Доброе утро.... - С улыбкой произнесла травница, подойдя к подруге.
  -- Доброе. - Отозвалась Карена, взглянув на эльфэйри. - Как спала?
  -- Признаться честно - не помню. Кажется, что ничего не снилось даже... - Склонив голову к плечу, девушка в удивлении чуть вскинула брови. - А ты спала то сама? - И действительно, под глазами воина были видны залегшие тени, свидетельствующие о недосыпе.
  -- Да вот не спалось что-то. Всю ночь проторчала у костра... - Нехотя ответила воин, поправляя за спиной ножны с мечом. - Мы скоро выйдем в путь, так что Юзу и Вера пора бы разбудить.
  -- Никого не надо будить. Кстати, всем здрасти. - Прозвучавший из-за плеча Карены бодрый голос ведьмы, застал девушек врасплох. - Вероник тоже уже проснулся, но я настояла, чтобы он полежал.
  -- И совершенно напрасно. Я прекрасно себя чувствую. - Подошедший следом Вер, положил руку на плечо возмутившейся было ведьмы, второй осторожно придерживая повязку на груди.
  -- Да уж вижу! Вчера чуть на тот свет не отправился, а сегодня уже "прекрасно себя чувствую" - Передразнила полуштригу ведьма, но руку с плеча все же убирать не стала. - Кто разрешал вставать? Я же ясно выразилась! - Но, заметив слабую пока улыбку на губах юноши, сдалась, ощутив, что запал возмущения, исчез сам собой.
  -- Я не ослышался, мы скоро уходим? - Меж тем спросил Вероник, переведя взгляд с ведьмы на воина.
  -- Да. Поскольку все уже завершено, то нам пора уходить. Нужно успеть вернуть Напиток в Храм, до Дня Солнцестояния. - Спокойно ответила воин, пожалуй, впервые за все время пути пристально поглядев в глаза Вера. Она, как и раньше, недолюбливала штриг, но пережитые общие беды, сплотившие путников, постепенно изменили ее мнение об этом юноше.
  -- Ясно. Ну, что ж. Был рад встрече... Надеюсь, мы еще встретимся когда ни будь... - Негромко ответил полуштрига, отводя взгляд, будто бы оканчивая не только словесный, но и зрительный диалог.
  -- Встретимся. Не сомневайся. - Пообещала Карена, и собиралась что-то добавить, но была прервана возмущенным требованием ведьмы.
  -- Ник! Если ты сейчас же не вернешься в шалаш, и не дашь мне сделать новую перевязку, то, клянусь здоровьем своей метлы, я тебя на месте закопаю..
   Картинно вздохнув, юноша лишь пожал плечами, мол "что с нее взять, все равно не отцепится" и ободряюще кивнув Эллялеоле, медленно поплелся обратно под навес, контролируемый бдительной колдуньей.
   Осторожно сняв старую перевязку, Юзефа придирчиво оглядела уже заживающую рану, и удовлетворенно кивнув, еще раз обработала ее зельем. Быстро сменив повязку, она протянула Веру флакончик с настойкой травницы, заставив выпить несколько капель. Вкус лекарства, которым его поили в первый раз, показался полуштриге еще более омерзительным, чем накануне и юноша вознамерился выплюнуть его, едва только ведьма отвернется. Но, увы, его ожидания не оправдались, потому, как назойливая девушка, ни в какую не хотела отходить, и Веру все же пришлось проглотить эту гадость, мужественно скрепив сердце.
  -- Теперь довольна? - После недолгого молчания недовольно вопросил полуштрига, наморщив нос.
  -- Довольна. Теперь я могу за тебя, по крайней мере, волноваться меньше. Буду знать, что ты не свалишься, где ни будь по дороге от раскрывшейся раны. - Губы ведьмы растянулись в ухмылке, однако в глазах не было и признака привычного веселья. Как колдунья ни старалась, но побороть нарастающую в душе печаль от грядущего расставания так и не смогла.
  -- Чтобы меня свалить одной раны мало... - Нашелся полуштрига, замяв неловкую паузу. Не смотря на всю свою невозмутимость, в душе он не был так равнодушен, как внешне, понимая, что сегодня он, наверно навсегда, потеряет ставших ему чем-то близкими путников.
   Не раз его выручающую Эллялеолу - нежную, заботливую травницу. Карену - серьезную, умную предводительницу, отважного воина и бесконечно преданного друга. И.. Юзу. Бесшабашную, дерзкую ведьму, душу компании, вечную противоположность ему самому, но внутри остающуюся ранимой, милой девушкой, которую хотелось заградить собой, защитив ото всех. Да, именно ее он боялся потерять больше всех, но почему - признаться себе так и не смог.

***

   Утреннее солнце поднялось уже достаточно высоко, и постепенно предгорная местность начинала прогреваться, наполняя свежий воздух смоляными ароматами соседствующего рядом с дорогой леса. И громким стрекотом спрятавшихся в придорожной траве кузнечиков.
   Немного помолчав, Леля переглянулась со ставшим для нее лучшим другом, Вероником, и робко тронув его за плечо, произнесла:
  -- Спасибо тебе.... За то, что тогда спас. - И помолчав, добавила, заглянув в глаза. - Куда ты собираешься идти?
  -- Я не мог поступить иначе... - ответил юноша, долго взглянув в зеленовато - карие глаза эльфэйри. - Пока что я не знаю куда пойду. Еще не думал. - Лицо полуштриги ничего не выражало, но одного внимательного взгляда хватило бы, чтобы понять, что творится на душе у юноши. Такие разные, путники за время пути стали для него очень близкими, и уходить, оставляя их, было невыносимо тяжело. Но необходимо.
   В человеческий город ему нельзя - горожане будут в лучшем случае шарахаться, как от чумного, в лес к эльфэйри - тоже. Не поможет даже заступничество героев Карены и Эллялеолы, ведь он до сих пор оставался полу нежитью... Изгой. Везде изгой.
   Тем временем, больше всего в жизни ненавидевшая моменты расставания, ведьма сделала несколько шагов вперед, отойдя от прощающейся компании подальше.
   Несмотря на несхожесть в характерах, девушка привязалась к Веронику, и совершенно не хотела отпускать его куда либо. Но так же она понимала, что если она и заберет его вместе с собой домой, отец этому совсем не обрадуется. Да, он души не чаял в своей единственной дочери, ставшей для него единственной отрадой после смерти супруги, но потерпеть в своем доме полуштригу.... Нет, вряд ли.
   А вот Карена и Леля... Девушка была почти уверена, что они еще встретятся. Это ощущение сложно было назвать пророческим, ведь у Юзы по ясновидению была, чуть ли не самая низкая оценка на всем курсе, однако уверенность крепла с каждой секундой.
   Тяжело вздохнув, колдунья распрямила плечи, и, надев на лицо маску беззаботности, обернулась к друзьям, ожидающим в свою очередь ответа от нее:
  -- А я отослала Гонца. Меня ждут дома. Может быть, сумею восстановиться в Круге. Отец сказал, - девушка не сумела скрыть горькую усмешку, - что уже ищет мне хорошего жениха, который смог бы вытряхнуть из меня все безрассудство.... хотя, это маловероятно. Я - это я. И перековывать себя не дам никому.
   Губы Карены дрогнули в ухмылке. Ей как никому другому было известно, что переубеждать Юзу себе дороже. Эльфэйри еще раз посмотрела в глаза ведьме, заметив тщательно скрываемую тоску, едва заметно кивнула.
  -- Я и Леля уходим вместе с войском. Должны успеть доставить Напиток в Храм. - Украдкой вздохнув, Карена подошла к хранившей молчание колдунье, и крепко обняв, негромко произнесла:
  -- Надеюсь, в следующий раз мы встретимся раньше чем через пятнадцать лет.
  -- Я тоже на это надеюсь. А если нет, то я тебя даже из-под земли достану, Рен... - Пробубнила ведьма, уткнувшись носом в плечо воина.
   Обняв на прощание друзей, воин и травник зашагали вперед, стараясь не оглядываться - не бередить рану, нанесенную неизбежным расставанием.
   На перекрестье дорог остались лишь Вер и Юза, не решающиеся посмотреть друг другу в глаза, и сказать то, что давно должно было быть сказано.
   Не вытерпев, наконец, мучительного молчания, Вер нарушил молчание, сделав шаг навстречу теребившей косу ведьме.
  -- Ты знаешь... - Собравшись с духом, юноша посмотрел в глаза ведьме - Я хотел сказать... ты будешь хорошей женой.
   Ожидая, что будет сказано совсем другое, колдунья вскинула на полуштригу глаза, но юноша, так и не сумевший сказать юной магичке самое главное, стоял и смотрел себе под ноги.
  -- Спасибо... - Девушка горько усмехнулась, спрятав проскользнувшую в голосе досаду. - Надеюсь, и ты найдешь свою судьбу.
   Вздрогнув, Вер поднял взгляд, но ведьма уже зашагала по дороге, ведущей к городу, закинув верную метлу на плечо.
   Хотелось догнать, удержать ее. Но ноги будто приросли к земле, не в силах сделать и шага.
   Понимая, что его, Вера, судьба вот - вот скроется за поворотом дороги, юноша, несколько раз глубоко вздохнул, и кинулся вдогонку уходящей ведьме.
  -- Юза!!
   От короткого, резкого бега, в заживающей ране противно закололо, но полуштриге сейчас было не до этого. Развернув опешившую ведьму за плечо, и крепко прижав к себе, он легко коснулся губами макушки замершей девушки, глухо пробормотав:
  -- Не отпущу. Никому не отдам, чтобы ни говорил твой отец.
   Пару раз глубоко вздохнув, Юза хлюпнула носом, разок, другой. Стараясь не разреветься, она начала покусывать губу, но, не справившись с нахлынувшими эмоциями, все же спрятала лицо на груди Вероника.
  -- Сама не уйду.... И отцу скажу, что тоже тебя никуда не отпущу.... Нежить треклятая. - Шепотом ответила ведьма, и, обняв юношу, прижалась к груди, ощущая гулкие, быстрые удары его сердца. Или уже ставшего ее сердца?
  
  
  

23 сентября 2008 года - 21 июня 2011 года.

   Зиниония - трава, а вернее кустарник, с серо-синими листьями, в свежем виде обладает мощными галюциногенными свойствами. ("Книга о редких растениях Горнолесья" под редакцией Изосима, стр. 236) Прим. автора.
   Ведьминский Круг, общая магическая школа, где юных ведьм и колдунов обучают навыкам колдовства. На первых курсах учебы в Круге ученики накапливают общие знания о магии и учатся контролировать и применять свою силу. Распределение по способностям начинается с более старших курсов. (прим. автора)
  
   Скала - общее название длинного горного массива, некогда богатого на топазы, изумруды и малахит, высоко ценящимися гномьими мастерами, но сейчас заброшенного, по причине исчерпанности породы и облюбованного гоблинской братией.
  
   Беспричинное жестокое отношение к растениям и животным, народ эльфэйри издревле считал самым страшным из проступков, приравнивая их к преступлению, за которое полагалась кара.
   Согласно закону "о законном и незаконном вредительстве селянам", ведьмам и колдунам разрешается творить законное вредительство, получая за него плату как за полновесный наемный труд. В случае совершения незаконного вредительства, виновники изгоняются главами своих общин, лишаясь каких либо магических привилегий.
   Далеко не все маги могут обращать свой образ в иной, по причине большой энергопотери.
   Эйнесс - эльфийское государство, расположенное в южных лесах, граничащих с морем. Их мед известен далеко за пределами государства как самое изысканное из сластей, обладающее восхитительным набором вкусовых оттенков.
   Эстетичные эльфы когда то прямо прозвали штриг носителями различной гнусности и грязи, и по сей день стараются истреблять их везде, где только заметят. Гномы же относятся к ним приблизительно с той же неприязнью, всегда тесня этих существ из своих сводов и пещер, куда оные могут иногда заходить, пережидая день. Некоторые из штриг осмеливались не только заходить в угодья гномов, но и оставаясь там, предпочитая мирный сумрак пещер ненадежному могильному укрытию. (отрывок из трудов неизвестного летописца)
   Древко метлы при создании укрепляется специальными заклятьями, что придает ему небывалую прочность, сохраняя при этом древесную легкость. Некоторые ведьмы заказывают также металлический или серебряный наконечник, а прутья делают заостренными, что превращает обычное перелетное средство в опасное оружие.
   Змеиный дротик. Он известен еще как и дротик - летунец. Относится к колюще - режущему типу оружия; Длина змеиного дротика равняется всего двум дюймам. В его головке расположен полый канал, выложенный хлопком, который, в свою очередь, пропитан ядом корней растения мандриллы.
   Тройной цеп. Относится к типу режущего оружия. Тройной цеп обладает семи с половиной футами длины. Состоит из трех шипастых шаров свисающих с цепей, прикрепленных к треугольной крестовине. Тройным цепом можно наносить смертельные тычки, проводя одновременно сразу три атаки. (Учебник по обороноведению В. А. Крестовой)
   В недрах Скалы, подобно и другим горам, находятся природные источники магической силы, иногда перемежающиеся с местами поглощения магии, как, например, темницы Скалы.
   Лар - древнее ведьминское божество, покровительствующее шалостям и безрассудным поступкам.
   Очень нецензурное выражение на языке северных гномов, сочетающее в себе как боевой клич, так и пожелание врагу удавиться.
   Троллье витиеватое, насмешливое выражение, означающее желание видеть врагов покоящимися в гробнице в белых тапках, умерших в страшных муках от несварения желудка. (Словарь ругательств всех народов стр. 45 (не ищите - вырвана.))
   Извечный закон был принят Великими правителями после битвы Сумрака в 1006 г. Он гласил о мире между всеми расами и объединенности против Зла. Одним из его положений был запрет на порабощение любого из миров, нарушение которого каралось изгнанием в небытие.
   Черный хлыст Авадурилла. Согласно овеянным веками преданиям, он был изготовлен из побега вьюнка. Хлыст черного плюща, как его еще называли, во времена битвы Сумрака, с успехом применялся для противостояния излишне скорым врагам, каковых у Авадурилла всегда хватало с избытком. Создаваемое хлыстом заклинание Опутывания и Смертельной подсеки, позволяло победить как человека, так и оборотня, взбунтовавшегося против хозяина. ("Лекция по истории магических предметов" проф. О. А. Самозабвенов)
   День Солнцестояния - традиционный праздник эльфэйри, во время которого возносятся священные песнопения Фергусу - божеству эльфэйри, проходящие в Малахитовом Храме над чашей со священным Напитком. (исследование неизвестного адепта Круга)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   - 138 -
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"