глубокая ночь, очертил он вокруг себя круг и шепчет молитвы, а вокруг темнота и ведьма в гробу, и узнаёт он в ней старшего администратора Баранкину Любовь Пьеровну, и вдруг открывает она свои запавшие чёрные глаза и вылетает из гроба, и поднимается ветер по четвёртому залу, неистово шепчет Хома молитвы, трёхкратно осеняет себя крестом, а она говорит, чтобы "дал ей на лапу" сто пятьдесят тысяч, как страховку во имя благополучной предпринимательской деятельности, не дашь, прокляну, иссушу гневом своим, криком каждодневным, придирками замучаю, но стоит Хома на своём, нет, говорит, не дам, и молитвы шепчет ещё громче, а она легла в гроб и гремит, и лязгает зубами, кричит на весь зал и летит её "ор" до небес, и пугаются другие предприниматели и бегут к ней, обвешанные пакетами, хрустят ассигнациями, а Хома, нет, говорит, не дам и шепчет молитвы и неистово крестится, и стоит Хома неприступный, непобеждённый, очертив вокруг себя круг, крестом осенённый 12 лет и сколько раз уже пропели петухи на заре, и сколько раз замирала ведьма в гробу, и не летал уже её гроб, загруженный деньгами, а еще зря говорят, что нет в гробу карманов, а на 13 год верхом на метле летала новая ведьма,
Коновалкина Марыся и страшней она была первой, и помощник у неё был Сивкокобылкин Вий, и взялись они за Хому вместе, но продолжал читать Хома свои молитвы, и внутренний голос говорил ему, не ведись на них, не смотри на него, иди по жизни и неси вперёд своё жизненное кредо, "не давать на лапу", но рыльце у Вия было в "пушку" и тосковал он по сладкой малине-дармовщине, добытой ведьмой Марысей, и истошно закричал он: "Это - Хома, вяжите его", и не выдержал Хома, сдали нервы, повёлся он
на интриги, и накинулась на него ведьма Марыся с нечистой силой... И пропели уже петухи дважды, но до сих пор живёт нечистая сила в торговом центре и в каждом учреждении по всей Руси Киевской и в Московии... А за Хому его друзья из прокуратуры Халява и Тиберий выпили, помянули и сказали, что испугался он...
![[]](/img/a/abramowa_t/20161229-1/medux_002.jpg)