Свободны куклы. Их хозяин умер.
Осталась только плётка на гвозде.
При взгляде на неё тускнеет юмор,
и как-то меньше хочется пиздеть.

У Арлекина трусятся поджилки,
Пьеро перестаёт вещать в стихах,
и даже деревянные затылки
сжимает липкой лапкой страх.

От Артамона гуще пахнет псиной,
и горечь вдруг во вкусе колбасы.
А у Мальвины, всей такой невинной,
не от либидо мокрые трусы.

А плеть висит. Никто её не снимет.
Она одна объединяет нас.
Плюёмся вспоминая это имя:
Да будь ты проклят, дохлый Карабас!

Но плеть висит и ожидает часа,
когда на взмахе будет слышен свист.
Ещё добром все вспомнят Карабаса,
когда Пьеро с гвоздя потянет этот хлыст.