Михаил Перх был человеком неординарным. Так о нем говорили пилоты-напарники, коллеги из исследовательской группы и даже знакомые из администрации. Образцовый семьянин, пилот со стажем в тридцать лет и помимо всего прочего редкий ценитель художественного искусства - поистине тонкая и творческая натура, которая уж слишком сильно не вязалась с его совсем не тонкой и не творческой сферой деятельности. Человек неординарный - мимолетная ленивая лесть на грани с иронией, которую Михал Перх слышал так часто, что однажды и сам начал в нее верить. Его выдавали мимолетный блеск в глазах и легкая, еле-заметная самодовольная полуулыбка. Особо наблюдательные льстецы замечали - ему нравилось, как это звучало: не слишком приторно, не слишком нарциссично и не слишком пафосно, с должной толикой скромности и великодушия. Человеком выдающимся Михаил Перх знал, ему никогда не стать, другое дело - человеком неординарным.
Теперь же, когда он словно тень, тяжело сгорбившись расположился на длинной койке в другом конце палаты, вряд ли даже у самого закостенелого льстеца повернулся бы язык назвать его так. Я едва узнавала человека, неподвижно сидящего передо мной. Последний раз, когда я его видела, Михаил Перх в свои почти шестьдесят лет пышел здоровьем. Сейчас же передо мной сидел согнутый старик, словно прошло не пару месяцев, а десяток лет.
Приблизившись, я с ужасом замерла, глядя на жутко изуродованное многочисленными ожогами лицо: его правая часть, включая глаз, превратилось в настоящее кровавое месиво и была утеряна безвозвратно. Толстой, сморщенной коркой, почти полностью заменившей кожный покров, были покрыты все видимые части тела мужчины, включая голову. Не в силах больше смотреть на него, я отвела глаза. И как я посмела думать, что это будет просто? Какое право я имела находиться здесь и говорить, что понимаю его боль?
- Михаил?
Когда я обратилась к нему, то поразилась слабости своего голоса. Мужчина, что до этого так и не заметил моего вмешательства, медленно повернулся и поднял на меня пустой взгляд единственного оставшегося глаза. Меня передернуло: в лучах яркого искусственного освещения его лицо было еще более уродливым, и мне оставалось лишь надеяться, что ему не удалось прочесть весь ужас, застывший в моих в глазах.
- Вероятно, вы меня не помните, но мы знакомы...- я приложила все силы, чтобы мой голос прозвучал как можно спокойнее, - Меня зовут Мария Эйлер, я была в геологической команде на Мельнисе, мы встречались неоднократно...
Михаил не шевелился, уставившись на меня невидящим взором, словно я была одной из четырех стен. Разумеется, он меня не узнал. Его тонкие руки, забинтованные от запястий до самых плечей, аккуратно покоились на коленях. Не знаю, сколько времени он просидел вот так, не спуская с меня взгляда - неподвижно, сложно старая мумия. Возможно он пытался откопать мой образ на задворках памяти, а возможно на этом свете уже не осталось ничего, что бы могло заставить его бороться, воскрешая воспоминания прошлого. Окончательно отчаявшись, я и не рассчитывала на ответ, когда мужчина внезапно выпрямился и едва заметно передернул плечами.
- Но я никогда не был на Мельнисе, - сказал он хриплым, но твердым голосом
Опустившись на стул напротив него я приложила все усилия, чтобы сохранить невозмутимый вид.
- Вы не помните, - произнесла я как можно мягче, - Но вы жили там достаточно долгое время. Иначе откуда мне знать вас?
Еще до того, как я успела среагировать, Михаил Перх резко поддался вперед и дотронулся правой рукой до моего лица. Приблизившись, он нахмурился единственной выжженной бровью, что у него осталась.
- Ваше лицо...Оно кажется мне знакомым...
- Все верно, - я кивнула, из всех стараясь улыбнуться, - Ведь мы знаем друг друга.
- Ничего подобного, - оборвал меня мужчина, холодно отстранившись, - Мы никогда не встречались, но я вас знаю. Все вас знают...
Словно опомнившись, он в смятении оглянулся вокруг.
- Как вы здесь оказались? - испуганно пробормотал он, - Где мы находимся? Это...это нереально, нет...Какой-то бред, должно быть сон, просто сон...
В секунду взгляд мужчины наполнился ужасом и он подорвался на месте, безумно оглядываясь по сторонам.
- Михаил, послушайте...
- Меня зовут не Михаил! - порывисто выкрикнул мужчина, - Почему все так обращаются ко мне?! Мое имя - Евгений Гоул!
Чувствуя, как бешено колотится сердце, я медленно встала, опасаясь, что одно слишком резкое движение окончательно выведет его из себя. Главное - сохранять спокойствие. Я не должна поддаваться его панике.
- Простите меня... - сказала я как можно громче, всеми силами подавляя дрожь в голосе, - Мне очень, очень жаль...
- Все это - нереально, - болезненно взвыл Михаил, схватившись за голову, - Когда этот кошмар закончится! Я хочу очнуться, хочу очнуться...
Он был в агонии. Лихорадочно обнимая себя за плечи и продолжая бешено оглядываться вокруг, мужчина впился грязными ногтями в обгоревшую кожу. Сдирая ее, он царапал себя до крови. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы, закрыв глаза, справится с подступающей тошнотой.
- Это пройдет, - тихо выдавила я, отстраняясь - Вам просто нужно немного отдохнуть. Ваша семья...
Мужчина замер и поднял на меня безумный взгляд.
- Моя семья...- прошептал он, - Где они? Что вы с ними сделали?
Я отшатнулась. Метнувшись в сторону двери, я судорожно ударила пальцами по панели. Издав короткий запрещающий сигнал, дверь осталась на месте: только сейчас я с ужасом осознала, что в целях безопасности она открывалась лишь с обратной стороны. Мы были взаперти.
В один миг, бросившись в мою сторону, Михаил впечатал меня в стену. Его окровавленная ладонь впилась своими ногтями прямо мне в горло, перекрывая дыхательные пути. Несмотря на болезненную худобу, мужчина был на удивление силен: его крепкая хватка полностью обездвижила меня. В другой раз я, вероятно, смогла бы вывернуться или хотя бы оттолкнуть его, но теперь, когда его безобразное лицо нависало в нескольких сантиметрах, меня словно парализовало.
- Что вы с ними сделали? - бешено вскричал Михаил, сжимая мое горло, - Где мои жена и дочь?!
- У вас нет дочери...- еле слышно прошептала я, каменея от ужаса, - И никогда не было. Только два сына...
- Это ложь! Все это ложь! - отчаянно завопил мужчина, трясясь всем телом, словно в лихорадке, - Моя дочь, Аника...Ей всего восемь, всего восемь, она совсем малышка...
- Мне очень жаль, - прошептала я, задыхаясь, - Мне о ней ничего неизвестно...
Истошный крик мужчины был похож на вопль отчаяния.
- Она мертва, - мучительно выдавил он, - Я знаю это, чувствую. Так же, как я сам и так же, как и вы! Вы мертвы уже несколько лет!
Его пальцы сильнее впились мне в глотку, царапая кожу: из последних сих я жадно, урывками хватала глотки воздуха.
- Я - мертва?
- Это иллюзия, - словно в трансе повторил Михаил, - Вас тут нет, и меня тоже...Это все пытки. Наши души, они страдают...Грани живого и мертвого почти стерлись, осталось совсем немного....
С усилием втягивая в себя слабые потоки кислорода, я уже с трудом разбирала его судорожные бормотания. Все краски словно разом потухли на несколько оттенков, и перед глазами поплыли черные круги.
- Это все наследник тьмы...- эхом отозвался дрожащий голос мужчины, - Это он мучает нас, сводит с ума. Наследник тьмы рожден, чтобы умереть...
Чувствуя, как от нехватки воздуха слезы застилают мне глаза, я обессиленно обмякла в его руках. Кровь шумела в ушах. Заходясь в безумной агонии, мужчина бормотал что-то еще, но я уже не могла разобрать слов. На мгновение дернувшись, его обезображенное лицо перекосило от боли и...изумления, и в следующий момент он, резко отпустив меня, замертво рухнул на пол.
За его спиной, тяжело дыша и держа в руках тяжелую железную балку, стоял Алик Хейзер. Его волосы были взъерошены, а лицо пылало от возбуждения.
- Ты в порядке?- спросил он, подняв на меня испуганный взгляд.
Я попыталась ответить, но в следующий момент ноги предательски подогнулись, и я упала на колени, жадно хватая ртом воздух и заходясь в истошном кашле. Отшвырнув балку, Алик бросился ко мне. Положив руку мне на спину, он не отрывал от меня взволнованных глаз до тех пор, пока я не набрала достаточно кислорода в легкие и из последних сих, приподнявшись на локтях, изнеможденно облокотилась спиной на стену.
- Он сказал, что я мертва, - сглотнув, прошептала я, - Он узнал меня, но сказал, что я умерла несколько лет назад...
- Да, а еще он сказал, что он не Михаил Перх и вместо двух сыновей у него дочь, - равнодушно констатировал Питер Адлерберг, показавшись в дверном проеме, - В этом и заключается безумие, Мария. Люди видят то, чего нет и верят в то, что никогда не происходило...
Бесстрастно склонившись над телом мужчины, парень приложил два пальца к его горлу.
- Пульса нет, - сказал он, обратившись к Алику, - Похоже ты его укокошил.
Встав, Адлерберг отряхнулся от мнимой пыли на светлой рубашке и отвел плечи назад, разминая спину.
- Поздравляю, минус один свидетель с Мельниса.
Бросив сконфуженный взгляд в сторону мертвого тела, Алик едва заметно вздрогнул.
- Он уже давно был мертв. Я лишь убил лишь то, что от него осталось.
- Может и так, - отозвался Питер, и всего на секунду в его голосе послышалось эфемерная грусть, - Может и так.
- Мне очень жаль, - еле слышно прошептала я, смотря на Алика с бесконечным сожалением, - Я думала, что смогу достучаться до него. Надеялась, что, вспомнив меня, он сможет вспомнить что-то еще.
- Я знаю. Это не твоя вина, - выдохнул парень, поднимаясь, - Мне не следовало приводить тебя сюда. Мы уже давно поняли, что он не в себе. Я должен был предвидеть, что он не безопасен.
Пытаясь скрыть легкую дрожь в руках, он сунул их в карманы и отвел глава. При мысли о том, что он молчаливо корит себя в смерти Михаила, у меня защемило сердце. Питер бросил на друга проницательный взгляд исподлобья.
- Уходите, - коротко велел он, отвернувшись, - Я разберусь.
- Что с ним будет? - тихо спросила я, посмотрев на мужчину.
Михаил Перх завалился на правый бок: с разбитого затылка крупными каплями стекала кровь, расползаясь небольшой лужицей на белоснежном полу. Его единственный левый глаз закатился, но так и остался открытым.
- Люди тут умирают каждый день, - холодно ответил Адлерберг, - За неделю мы потеряли более трети всех, кого нам удалось вытащить с Мельниса.
- Иди, - когда я поднялась на ноги, Алик мимолетно коснулся моей руки, кивнув в сторону двери, - Дальше мы сами.
- Нет, - сухо отрезал Питер, - Выметайтесь оба.
Алик сжал челюсти.
- Я останусь. Его смерть на моих руках.
Обернувшись, Питер сделал пару шагов навстречу и, с леденящим равнодушием перешагнув через тело Михаила, опустил ногу в паре сантиметров от его окровавленной, разбитой головы. Когда он поднял глаза, в них была пустота. Ни гнева, ни черной иронии, ни сожаления, ни пренебрежения - лишь бесконечная глухая пустота, поглотившая все возможные чувства, что могли свидетельствовать о не чуждой ему человечности.
- Я сказал, выметайтесь оба, Хейзер, - бесстрастно повторил он, глядя на Алика - Я разберусь.
***
Я никогда не видела такую звезду. За несколько лет экспедиционных скитаний по галактике мне приходилось сталкиваться с множеством невероятных явлений, но сейчас, наблюдая, как огненный гигант закрывал половину небосвода, заполняя золотым светом все вокруг, я забывала, как дышать.
Разве это взаправду? Разве такая красота может быть дарована порочным человеческим душам? Разве кто-то достоин ежедневно наблюдать что-то столь прекрасное и захватывающее?
Убрав руки с перил, я огляделась. Я находилась на балконной веранде, с которой открывался просторный вид на широкую парковую зону, перетекающую в густой лесной массив. Чуть поодаль виднелись снежные вершины высокогорья - отсюда, в золотых лучах звезды они казались такими крошечными и близкими, словно, протянув руку, можно было дотянуться до их острых пик. Чувствуя, как стопы каменеют от холода, я переступила с ноги на ногу. Мраморный пол балкона еще не успел прогреться: приходилось стоять на нем босиком, и холодная зябь понемногу начинала пробирать меня изнутри.
Откинув легкие занавески из мягкого тюля, я оказалось внутри спальни - она была светлой и просторной с высокими потолками и мелкими, резными фресками по всему периметру широких стен. В центре комнаты перед огромным зеркалом в человеческий рост спиной ко мне стояла девушка. Ее пышные рыжие волосы струились мелкими кудрями до самых бедер, окутывая изящное стройное тело. В сияющем шелковом ночном платье, подол которого легкими складками собрался у ее ног, она выглядела такой хрупкой, такой нежной и невообразимо прекрасной, словно сама была соткана из лучей света звезды, что сияла у нее за спиной. Казалось, стоит до нее дотронуться - и она исчезнет, как рано или поздно исчезает любая магия.
Заметив меня в зеркале, девушка вздрогнула и обернулась. Когда наши взгляды встретились ее безупречное лицо внезапно исказилось от страха и, отшатнувшись, она уставилась на меня глазами, полными невысказанного ужаса.
- Изабель, - послышался голос за приоткрытой дверью, - Ты уже встала?
Уловив приближающиеся шаги, я беспокойно взглянула на дверь.
- Простите, - я осторожно сделала несколько шагов навстречу незнакомке, - Я...не совсем понимаю, как здесь оказалась. Вы не подскажете, где я?
Трясясь всем телом, девушка медленно попятилась назад и едва не упала, запутавшись в длинном подоле платья. Ее глаза расширились, а рот перекосился в немом крике.
Остановившись, я посмотрела на нее с изумлением и обезоруживающе приподняла руки.
- Мне очень жаль. Я не хотела вас напугать. Мне просто нужна помощь.
Всего на секунду мой взгляд упал на ладони. Я замерла - они были в крови. Красная густая субстанция насквозь пропитала мое белоснежное платье, а сквозь пальцы сочились длинные алые струи, оставляя мутные разводы под ногами.
- Изабель, ты еще здесь?
Ручка двери позади девушки дернулась, что заставило меня в смятении отступить назад.
- Простите, - прошептала я, чувствуя, как струи на пальцах становятся сильнее и одиночные кровавые капли на полу превращаются в лужицы - Мне нужна помощь, я...я не понимаю, что происходит...
Чувствуя, как паника все больше охватывает меня, я с мольбой поддалась вперед, но было поздно. Поскользнувшись и упав на колени, девушка истошно закричала.
***
Тяжело дыша, я подорвалась на кровати. В течение нескольких минут, пока глаза привыкали в темноте, я неподвижно сидела на месте, приложив руку к груди и слушая, как бешено колотится сердце. В сумрачной комнате все было по-прежнему: я разглядела небрежную стопку одежды, которую скинула сразу, как только вернулась к себе; окно, которое я предусмотрительно распахнула, чтобы проверить комнату, было открыто - никаких следов чужого вмешательства. Выдохнув, я провела ладонью по взмокшему лбу. Должно быть, я сама не заметила, как отключилась. Перед глазами вновь и вновь вставало обезображенное лицо Михаила Перха, безумный взгляд одного глаза и его тощая рука с длинными, грязными ногтями, царапающая мое горло. Опустив лицо на ладони я зажмурилась, что есть силы, пытаясь прогнать из головы его чудовищный образ.
Провожая меня, как и вчера, Алик не проронил ни слова. Печать болезненного ожесточения легла на его лицо словно тень. Мне еще не приходилось видеть его таким. Я догадывалась о чем он думал: могло бы все повернуться иначе? Например, если бы он одновременно со мной вошел в ту палату или если бы он и вовсе не согласился показать мне списки выживших. Остался бы Михаил Перх жив? Стоило бы это того?
Откинув теплые одеяла, я выбралась из кровати и подошла к окну. Если бы не события последних дней, это могла быть прекрасная ночь - относительно теплая, тихая, полная умиротворения и надежды на будущий день. До рассвета оставалось около получаса: уже сейчас далеко на горизонте виднелась еле-заметная полоска света.
Я тихо проскользнула из комнаты в темный коридор. Проходя мимо комнаты Андрея, я замерла, в глубине души надеясь вновь услышать ту самую мелодию. Я знала наверняка, что будь он за инструментом, я бы уловила ее за несколько метров, но желание было сильнее логики. В воздухе висела густая тишина: если Андрей и был у себя, он наверняка спал.
Оставив коридор позади, я осторожно пробралась на третий этаж. Что бы сказал Нейк Брей, узнав, что я шастаю по его дому ночью? Я прогнала от себя эти мысли. К черту, Брея! К черту Деванширского! С ярой решительностью, я открывала двери одну за другой - к моему сожалению, все они не сильно отличались друг от друга. Первые две - были гостевыми спальнями, менее просторными, чем моя, но в целом не сильно отличающимися. Следующая и вовсе была похожа кладовую: разочарованно прикрыв дверь, я двинулась дальше по сумрачному коридору. Четвертое помещение показалось более интересным: оно напомнило мне своего рода оружейную. Окинув взглядом темную комнату, на стенах за полупрозрачными защитными панелями я с удивлением обнаружила не технологичные бластеры и клинки, а древние мечи, копья и десятки метательных ножей. Даже сейчас в сумраке я заметила, что рукояти всех их без исключения были покрыты драгоценными камнями. Логично предположить что и металл, из которого были сделаны сами лезвия, стоил целое состояние. В бою использовать их не представлялось возможным, зато продав, наверняка можно было обеспечить безбедную жизнь целому городу.
Вздохнув, я закрыла дверь и направилась к самой последней комнате в торце помещения. Если это все - то я, вероятно, лишь зря потратила время.
Тяжелая механическая дверь отворилась не сразу. Издав короткий одиночный сигнал она чуть поддалась назад, неохотно впуская меня внутрь. Протиснувшись сквозь узкий проход и всеми силами стараясь не нашуметь, я подняла голову и замерла.
Я стояла на пороге огромного полукруглого зала с высокими панорамными окнами вдоль всего эркера. Загорающаяся заря накрывала макушки лесного массива, пробивая первые лучи света сквозь ночную тьму и разливая розовое золото по небосклону. В полной мере насладиться видом на Дикие леса мешали только десятки высоких закрытых стеллажей, заполняющих все свободное пространство помещения.
Медленно двигаясь вдоль длинных рядов, я потеряла дар речи. Сквозь прозрачные панели по обе стороны стеллажей виднелись корешки тысяч книг - настоящих, бумажных книг, которые раньше мне приводилось видеть лишь в Национальной библиотеке и брошенными на столе у Андрея. По еле заметному пару внутри стеллажей, я поняла, что это не просто шкафы, а специальные хранилища поддерживающие необходимые условия для сохранения раритетных экземпляров: точь в точь как в библиотеках и академиях.
Заметив небольшую сенсорную панель сбоку одного из стеллажей, я подключилась к системе. В следующий момент передо-мной возникла голограмма виртуального помощника.
- Добро пожаловать! Введите ваш запрос.
Когда в воздухе загорелась поисковая строка и панель для ввода, я помедлила.
- Введите ваш запрос,- повторила система.
Сглотнув, я быстро набрала нужную комбинацию.
- Лиделиум. Релевантные экземпляры по вашему запросу вы можете найти в отсеках А5 полка 10, Е2 полка 6 и С8 полка 1. Ознакомьтесь со списком, выберите необходимый экземпляр или уточните запрос.
Во всплывающем списке было по меньшей мере три десятка книг, что подходили под мое скудное описание. Рука интуитивно потянулась к клавише выбора, как еле уловимый шорох в конце помещения заставил меня вздрогнуть. Отдернув руку, я замерла, вслушиваясь в сумрачную тишину: в библиотеке кто-то был, либо я схожу с ума - и в том, и в другом случае исход меня не радовал. Мысленно выругавшись, я прижалась правым боком к стеллажу, оглядываясь по сторонам и про себя умоляя виртуального помощника замолкнуть.
Сделав осторожный шаг назад, я почувствовала едва ощутимое прикосновение к плечу. Инстинкты сработали мгновенно: не оборачивая головы, я с разворота ударила противника локтем, метя в солнеченое сплетение, и, повернувшись, поддалась на него всем телом, резко повалив вниз.
- Да ты черт возьми издеваешься! - мучительно простонал Андрей, рухнув на пол и морщась от боли.
Опешив, я словно окаменела, нависая в несколько сантиметрах и прижимая коленом его грудь. От выплеска адреналина кровь шумела в ушах. Мой взгляд встретился с изумленными глазами юноши, которые светились сразу несколькими оттенками зеленого в первых бликах назревающего рассвета. От него пахло пихтой, медом и ночной свежестью. Только сейчас я заметила, что Андрей в уличном пальто, которое уже успело наполовину сползти с широких плеч. Медленно втянув воздух и восстанавливая дыхание, я слегка отстранилась.
- Ты подкрался ко мне сзади!
- Я не крался, - возмущенно отрезал юноша, - Я пришел в библиотеку, зная, что ты здесь, и не намеревался отхватить пару крайне неумелых ударов и сотрясение.
- Если бы сотрясение состоялось, то вряд ли удары можно было назвать неумелыми, - с горечью поморщилась я, - Откуда ты узнал, что я здесь?
Вдохнув, Андрей закатил глаза.
- Я услышал шум наверху, будучи еще на втором этаже. Разумеется, это была ты, Нейк в такое время тут не возится, - посмотрев на меня, он приподнял бровь, - Если ты всерьез с такой конспирацией рассчитывала остаться незамеченной, то у меня для тебя плохие новости. Твое подкрадывание мертвого разбудит. Не взломщик, а ходячая катострофа.
- Это не было моей целью, - покраснев, соврала я,- И зачем ты поднялся?
- Что это за допрос? - вспылил Андрей, приподнявшись на локтях, - Вообще-то гость тут ты, а не я! К тому же я хотел... извиниться. Ради Бога, может, ты уже наконец слезешь с меня?!
Неловко поднявшись на ноги, я отстранилась, скрестив руки на груди. Андрей встал следом и, взяв пальто, отряхнул его на скорую руку.
- Что? - спросил он, заметив мой внимательный взгляд.
- Извиняйся, - осмелев, я прочистила горло, - Ты же за этим пришел.
- Ну конечно, - Андрей горько усмехнулся и потер пальцами у уголков глаз, - Что ж...
Помедлив, он выпрямился и серьезно посмотрел на меня. Темные волосы юноши были взъерошены и вились вокруг его головы шелковыми прядями, а зеленые глаза, в которых обычно было невозможно прочитать его мысли, вдруг неожиданно показались мне невероятно живыми. Сейчас, когда первые лучи расползающейся зари мягко скользили по его скулам и легким блеском отражались в темных зрачках, у меня перехватило дыхание. Знал ли он, как прекрасен? Вероятно, догадывался. За долгие годы он, должно быть, привык непрерывно ловить на себе неприлично долгие взгляды и научился не обращать на них внимание.
- Я не знаю, что произошло вчера. Похоже, я потерял контроль, прежде такого не случалось, - на выдохе сказал Андрей, нервно проведя рукой по спутанным волосам, - Я вел себя омерзительно и недостойно. Я не имел права повышать на тебя голос, говорить в таком тоне и уж тем более...касаться тебя, - замявшись, он слегка поморщился, будто воспоминания о вчерашней ночи и вправду причиняли ему боль, - Моим действиям нет оправдания, и мне очень жаль. Но боюсь все, что я могу теперь сделать - это лишь дать слово, что впредь подобное не повторится.
Сглотнув, я лишь сильнее сцепила руки на локтях.
- И сахар.
- Что?! - опешил юноша, подняв на меня недоумевающий взгляд.
- Сегодня с утра я выскребла в кофе весь сахар, что оставался на кухне. Кажется, кроме меня его здесь никто не добавляет и Лея так и не заполнила сахарницу, - я посмотрела на Андрея со всей серьезностью, - В течение дня я пью много кофе и всегда добавляю...
- Сливки и два сахара, - закончил за меня юноша, и на его лице всего на секунду проскользнуло подобие улыбки, - Я попрошу, чтобы Лея об этом позаботилась.
Я кивнула, давая понять, что извинения приняты. Небрежно облокотившись на соседний стеллаж, Андрей сунул руки в карманы брюк и посмотрел на алеющий рассвет, отбрасывающий розовые блики на его лицо.
- Прекрасное утро, - сказал он.
Теперь, когда юноша стоял в метре от меня, я впервые подумала о том, как разительно он отличался от Питера, от жестокой, безупречной красоты которого веяло холодом. И хоть истинные чувства Андрея всегда оставались загадкой для окружающих, было в его глазах что-то такое, что пленило, словно омут. Красота юноши была живой - ей хотелось очаровываться, хотелось довериться, хотелось следовать и надеяться, что загадочная личность, скрывающаяся за ней столь же прекрасна. Я вздохнула: Нейк Брей не прогадал, когда разглядел в больном мальчике эту харизму.
Заставить себя не смотреть на Андрея сейчас, когда, казалось, его мысли блуждали за тысячи миль отсюда - было подобно пытке, и, приблизившись к одному из окон, я приложила пылающее лицо к ледяному стеклу. Мой взгляд медленно спустился на пол, где среди солнечных зайчиков я заметила грязные следы от обуви.
- Ночные прогулки? - осведомилась я.
- Вроде того, - задумчиво отозвался юноша, посмотрев под ноги, - К тому же вряд ли я мог легко заснуть: мое одеяло до сих пор у тебя.
Вздрогнув, я бросила в его сторону испуганный взгляд: страшные догадки выстраивались в моем сознании во вполне четкую логическую цепочку. Я мысленно взмолилась: пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я думаю.
- Твое одеяло?!
Осознав, что диалог вновь возымел не самый приятный оборот, Андрей слегка нахмурился, наверняка сожалея о сказанном.
- Не самое приятное чувство, когда в твою комнату вваливаются без спроса, не так ли? - пробормотал он.
- Вот дерьмо, - обреченно прошептала я, чувствуя, как сердце пропустило удар, - Это был ты. Ты нашел меня вчера, после...Черт, тебе не следовало этого делать!
- О правда? - воскликнул парень, посмотрев на меня как на сумасшедшую, - Я и на пару метров не успел приблизиться к твоей комнате, как лютый сквозняк едва не сбил меня с ног. Представляешь, что я подумал, когда обнаружил тебя лежащей на полу, с головы до кончиков пальцев посиневшую от холода? Скажешь, так и было задумано? Может мне следовало оставить тебя полежать еще немного, до полного обморожения?
Повернувшись ко мне лицом, он поднял на меня взволнованный взгляд. Он что...беспокоился обо мне? От одной мысли об этом, волосы вставали дыбом.
- Что это было? - требовательно спросил он, - Что произошло вчера, после того, как ты вернулась к себе?
- Паническая атака, - сдавшись, ответила я, - Иногда она приводит к резким обморокам. Но можешь не радоваться, твоей заслуги тут нет. Это происходит не так уж редко, иногда без какой-либо на то причины...
- И когда это началось? - сухо уточнил юноша.
- Пару лет назад, после событий на Кериоте. Буду благодарна, если на этом расспросы закончатся и мы, наконец, просто закроем эту крайне неловкую тему, - спешно добавила я.
Выпрямившись, Андрей окинул меня тяжелым взглядом, от которого ещё больше стало не по себе.
- Мне очень жаль, - тихо добавил он.
Оттолкнувшись от стеллажа, парень медленно проследовал к светящейся голограмме. Взглянув на мой поисковой запрос, он внимательно пролистал предложения системы из выпадающего списка.
- Лиделиум в переводе с древнеарианского означает "Власть", - сказал он, - Если хочешь найти что-то стоящее, обращайся к первоисточнику.
Сменив язык на клавиатуре, юноша быстро набрал новый запрос.
- Мертвые языки - не моя сильная сторона, - я поморщилась, окинув жестом комнату, - К тому же я думала, тут и так одни первоисточники.
- Когда пытаешься выжить в логове со зверем, приходится играть по его правилам: в том числе, говорить с ним на одном языке.
Проследовав к самому отдаленному стеллажу в конце зала, Андрей склонился к нижнему ярусу. Всего на несколько мгновений край его футболки соскользнул вниз, обнажая часть спины, сплошь покрытую мелкими белыми рубцами. Я едва приблизилась, пытаясь понять не привиделось ли это мне, как в следующий момент юноша выпрямился и оглянулся, протягивая толстый том, которому, по моим догадкам, было не менее трех тысяч лет. Я постаралась придать своему лицу невозмутимое выражение.
- Значит, вот что для тебя Лиделиум, - сказала я, принимая книгу, - Звериное логово?
- Она на двух языках, - пояснил Андрей, игнорируя мой вопрос, - древнеарианском и кристанском. Второй, надеюсь, осилишь?
Я саркастически скривилась в ответ. Кристанский язык был международным: на нем не говорили разве что младенцы.
Том оказался на удивление увесистым, и я сама невольно склонилась под его внезапной тяжестью. Опустив книгу на ближайший стол, я с благоговением начала листать сухие страницы. Никогда в жизни мне еще не приходилось держать в руках столь древний раритет.
- Здесь собраны все известные фамилии Лиделиума и их истории, ты ведь это искала, верно? - уточнил Андрей, с интересом наблюдая за мной.
- Верно, - подтвердила я, изучая оглавление и теряясь в тысячах имен, - Но...послушай, могу я задать тебе вопрос?
- Ты сделала это только что, - сухо заметил юноша, после чего быстро закатил глаза и слегка кивнул. Он наверняка прикинул, что ответить - лучший способ отделаться от меня как можно скорее.
- Что имел в виду Питер Адлерберг, когда назвал сына Джорджианы проклятым дитя?
- Так и знал, что ты к этому еще вернешься, - устало отозвался Андрей.
Вздохнув, он слегка присел на стол рядом с книгой напротив меня и смиренно сложил руки на груди.
- Хорошо, что ты знаешь о Десяти?
- То же, что и все...Десять первых людей, стоявшие во главе глобальной колонизации, основатели Лиделиума.
Выжидая, Андрей не спускал с меня внимательный взгляд, явно рассчитывая на продолжение.
- Которых особо ярые фанатики превратили в религиозных идолов...- медленно добавила я.
- Все? - прищурившись, уточнил юноша после минутного молчания.
- Это что, экзамен по истории? - возмутилась я.
Андрей что-то быстро воскликнул на незнакомом языке.
- Древнеарианский, - пояснил он, тыча пальцем в открытую книгу, - Я сказал, что если бы это был экзамен, ты бы его провалила.
Я скривилась.
- Дешевый выпендреж!
Выразительно вздохнув, Андрей склонился над томом и принялся быстро пролистывать большие старые страницы, пока не дошел до нужного раздела.
- Десять основателей Лиделиума, - сказал он, разворачивая книгу в мою сторону и указывая на изображения одно за другим, - Десять имен, венчающих начало новой человеческой эры: Лидия Сальмос, Георгий Палмар, Федор Краур, Розалинда Корхонен, Вивьен Лэй, Роман Герварт, Валентин Понтешен, Наир Островский, Люциан Андлау и Дориан Диспенсер.
Андрей бросил на меня быстрый взгляд и, видимо уловив, что эти имена мало о чем мне говорят, продолжил.
- Власть над всем миром в руках всего десяти лидеров - они были невероятно могущественны. За сорок лет они положили начало колонизации пятнадцати звездных систем, разделив сферу влияния. Тогда же появилось первое подобие Лиделиума: Десяти нужны были таланты, гении, которые могли бы продолжить их миссию по освоению галактики, вывести человечество на новый уровень.
- Это мне и так известно, - отмахнулась я, устало облокотившись на стол, - Десять человек, перевернувших мир...
- В этом то все и дело, - резко прервал меня юноша, - Я не говорил, что они были людьми.
Я с удивлением подняла глаза.
- Что ты имеешь в виду?
Встав, Андрей вновь подошел к стеллажу, внимательно изучая корешки книг.
- Вот оно, - воскликнул он, обнаружив необходимый экземпляр.
Когда, издав короткий разрешающий сигнал, панель отъехала в сторону, юноша вынул очередную книгу: на этот раз существенно тоньше, хотя и столь же древнюю.
- Существуют две популярные версии, касающиеся происхождения Десяти, - продолжил он, попутно пытаясь найти нужную страницу, - Если верить первой, то мы говорим о людях на следующем этапе эволюции. Десять были не просто гениальны, они обладали поистине невероятными способностями, недоступными для простого человека - телепатией, теликинезом, властью над временем, пространством и ментальностью. У каждого из Десяти были свои уникальные способности и это создавало равновесие.
Отодвинув толстый том, Андрей с шумом опустил новую книгу рядом и придвинул ко мне. Я склонилась над страницами с десятками изображений, иллюстрирующих проявление Десятью различных паранормальных способностей. Просмотрев несколько страниц я поняла, что мелкие изображения - это целые сюжеты, складывающиеся в большое собрание легенд о Десяти.
- Их сила не просто была огромна, она меняла законы физики, законы природы. Человечеству понадобилось две с половиной тысячи лет, чтобы выйти за пределы солнечной системы. А Десяти хватило сорока, чтобы колонизировать пятнадцать систем! Такое не подвластно людям. По крайней мере не таким, как мы.
Опустившись на кресло рядом со столом и вновь склонившись над книгой, я обхватила голову руками.
- А как насчет второй версии?
- Согласно ей, Десять не были людьми, - пожал плечами Андрей, - Они принадлежали совсем иной расе, более совершенной, но потерпевшей крах в ходе эволюции. Они прибыли в нашу галактику, спасаясь от катастрофы в своем мире и открыли человечеству дверь в будущее, установив свои порядки. Десять ассимилировали. Вступили в контакт с людьми и дали потомство.
- Их способности передались детям?
- Да, - ответил юноша, - Передавались первые несколько поколений, но с каждым последующим сила уменьшалась, пока не исчезла совсем. Диспенсеры боялись этого больше остальных: они были просто помешаны на чистоте крови.
- Ты говоришь об инцестах? - выпрямившись, я бросила на него пораженный взгляд.
Андрей кивнул.
- Потомки Дориана Диспенсера заключали браки между родными братьями и сестрами, дядями и племянницами. Со временем, правда, перешли на более отдаленную родню вроде кузенов. В любом случае, это были жуткие попытки оттянуть неминуемое - с каждым поколением человеческая кровь превалировала и силы исчезали. Тем не менее, род Диспенсеров, насколько мне известно, был последним, кто ее лишился, они продержались двенадцать поколений.
- Сальмос, Краур, Корхонен, Понтешен... - я вздохнула и устало откинулась на спинку кресла, - Не помню, чтобы когда-либо слышала где-то хотя бы одну из этих фамилий, а судя по твоему рассказу они должны быть не менее влиятельны, чем Диспенсеры.
- Так и есть, но со времен Десяти прошло более восьми тысяч лет. От них пошли сотни новых династий, - развернув передо мной очередную страницу, Андрей склонился над книгой, указывая нужные разделы, - Например, род Деванширских - ответвление от потомков Федора Краура. Но ты права, со временем все десять родов прервались за исключением Диспенсеров - сегодня они единственные прямые наследники Десяти.
- Все это, - я обвела жестом раскрытые тома, - Крайне познавательно, но какое отношение это имеет к моему вопросу?
Андрей усмехнулся, и на его скулах проблестнул легкий румянец.
- Вот мы и подобрались к самому интересному, - сказал он, выпрямляясь и глядя на меня в упор, - Диспенсеры так и не смирились с тем, что утратили прежнее могущество. Они пытались найти способ воскресить силу. Проводили сотни научных генетических экспериментов, тестировали самые дикие теории, пока в 11708 году Константин Диспенсер окончательно не помешался на этом. Он посвятил этому жизнь и ему удалось.
Я поддалась вперед.
- Ему...удалось?
Андрей сглотнул.
- Я уже упоминал, что Десять обладали разными способностями. Вместе они не только представляли из себя альянс невообразимой силы, но и создавали... равновесие. Самое ужасное во всем этом то, что Константин не просто стремился воскресить способности своего рода, его целью было получить доступ к силам сразу всех кланов. Вопреки логике, он до последнего верил, что это возможно.
- И у него получилось?
- У него получилось вернуть только способности Дориана Диспенсера, но он утверждал, что близок к цели. Свидетельств, подтверждающих это, у нас нет. К концу жизни Константин окончательно помешался: он развязал Вселенскую войну, поверг галактику в хаос уничтожал целые звездные системы, вырезая миллиарды людей, отказавающихся присягнуть ему на верность. Ему нужна была абсолютная власть - единоличный контроль над всем человеческим миром. Вероятно он считал, что сила Десяти дает на это прямое право.
Поднявшись, Андрей подошел к окну и сунул ладони в карманы брюк. Внешне его лицо оставалось спокойным и лишь глаза выдавали волнение.
- Константин Диспенсер потопил галактику в крови на десятки лет. Уничтожил Рианскую империю, разбил Гесонскую и Палрейскую республики и в конечном итоге был убит во сне членами своей же семьи. Его называли наследником тьмы. Говорят, к концу жизни он совсем лишился рассудка.
Я вздрогнула: перед глазами внезапно вновь возникло уродливое либо Михаила Перха, и его безумное бормотание. "Это все наследник тьмы...Это он мучает нас, сводит с ума. Наследник тьмы рожден, чтобы умереть".
- Его дети унаследовали силу? - уточнила я, с силой сцепив ладони под столом и пытаясь прогнать от себя его жуткий образ.
- Нет, - отозвался Андрей, обернувшись, - А, может, и да, но тщательно это скрывали. После всех чудовищных преступлений Константина его семья должна была понести ответ перед Верховным судом по законам Лиделиума. Их спасло лишь то, что они сами расправились с обезумевшим императором. Люсия Диспенсер на коленях умоляла Конгресс дать ее роду шанс искупить грехи отца. Она клялась, что никто в семье не унаследовал силу Константина и что его способности и вовсе были не даром Десяти, а результатом чудовищных псевдонаучных экспериментов.
- И что было дальше?
- Затишье, - просто ответил юноша, передернув плечами, - На долгие годы Диспенсеры стали изгоями, хоть и оставались у власти. Несколько десятков лет они выплачивали контрибуцию из личной казны на покрытие большей части разрушений. Шли годы, мир начал восстанавливаться и все поверили, что самое страшное, наконец, позади. До тех пор пока сверхъестественные способности вдруг вновь не обнаружились у очередного наследника.
- Ты говоришь о Кристиане Диспенсере, - догадалась я, - Вот к чему была эта история...
- Верно, - отозвался Андрей, - Именно поэтому Джорджиана и Александр Диспенсеры скрывали сына.
- И как стало известно о его способностях?
- Нейк Брей узнал об этом еще до того, как мальчику исполнилось семь.
- И только? - я прищурилась, - Нейк Брей, которого обвиняют в смерти Александра Диспенсера, единственный свидетель способностей его сына?
- Нейк Брей был десницей императора! Он был близок с Диспенсерами как никто другой, - возмутился юноша, - И он не убивал Александра. Джорджиана поставила на уши международный Конгресс, пытаясь доказать это, но так и не смогла, потому что этому нет никаких, абсолютно никаких свидетельств!
Усмехнувшись, я с грустью посмотрела на юношу.
- Я думала, все дело во власти, влиянии, свободе в конце концов. А вы просто клуб безумных фанатиков, поверивших на слово в байки Нейка Брея, пытающегося оправдаться в глазах общественности и манипулирующего вами ради собственных безумных амбиций. Или... - я замерла, вглядываясь в ярые глаза парня, - Или это ваша общая идея. Это и есть план? Демонизация власти Диспенсеров, игра на религиозных страхах обывателей...
- Ты не понимаешь, о чем говоришь...- отшатнувшись, прервал меня Андрей.
- Я говорю так, как это выглядит! - отрезала я, тыкая пальцем в открытый том, - Твои первоисточники - собрание древних легенд? Сказки, что мамы рассказывают детям на ночь?
- Ты просила сказать правду, - сквозь зубы выдавил юноша, - А теперь возмущаешься, потому что она кажется тебе недостаточно реалистичной?!
- Ты встречал Кристиана Диспенсера? - я поддалась вперёд, - Ты лично видел то, о чем говоришь?!
Андрей молчал, прожигая меня тяжелым взглядом.
- Кто-то еще кроме Нейка Брея был свидетелем его способностей? Прошло двенадцать лет...хоть кто-нибудь за это время подтвердил слова герцога?
- Диспенсеры никогда бы не допустили бы этого, - мрачно отозвался юноша.
- Ну конечно, - я покачала головой, - Я не критикую твою историю, лишь задаю логичные вопросы, которые наверняка возникнут у каждого. Даже...- я вздохнула, - Даже если предположить, что это правда.
- Он убил его дочь, - резко прервал меня Андрей, отвернувшись к окну.
Я опешила.
- Что?
- Кристиан Диспенсер убил дочь Нейка Брея, - лицо юноши стало серым, - Ее звали Татьяна. Они с Диспенсером были ровесниками, в детстве часто играли вместе, пока однажды его силы не вышли из под контроля. Он был не виноват, не понимал, что происходит...просто не мог этого остановить.
- Я не знала, что у Брея была семья, - в ужасе прошептала я.
- Татьяна умерла мгновенно, - произнес Андрей, не глядя на меня, - На глазах у Нейка. Несчастный случай, так всем сказали.
Оперевшись локтями на стол, я приложила пылающий лоб к холодным ладоням.
- Отвечая на твой вопрос, нет, я никогда не видел, как Кристиан Диспенсер применяет свою магию, - продолжил парень, - Но да, я встречал его однажды. Думаю, ты бы удивилась, если бы познакомилась с ним.
Когда Андрей вновь обернулся, яркие солнечные лучи ударили ему в спину, осветив ореол темных волос, вьющихся вокруг его головы. Его губы сжались в тонкую полоску, а зеленые глаза вновь стали непроницаемы словно стекло.
- Мне кажется, ты нашла бы его достаточно приятным. И я не думаю, что он плохой человек, но одно его существование ставит под угрозу миллиарды жизней. Пока среди нас ходят такие, как Кристиан Диспенсер - никто не будет в безопасности, - отойдя от окна, юноша приблизился ко мне и от его взгляда у меня похолодело внутри, - Он не виноват, он всего лишь мальчишка, которому не повезло. Просто некоторым людям лучше и вовсе не рождаться.
С этими словами, захватив пальто, Андрей покинул библиотеку, оставляя на светлом полу грязные следы.