Песочник ухмылялся. Какая же все-таки ирония - Песочник смотрит, кто бы мог подумать, на песочные часы! Каждая песчинка, срывающаяся вниз, будто отсчитывала моменты его жизни. Песка осталось не так уж и много - будет ли, кто даст часам новый отсчет? Жизнь летела к ифритам под хвост после вчерашнего. Хотелось напиться самого лучшего вина, орать песни и хватать похабных девок за интимные места, насладиться оставшейся жизнь, забыться в пьяном угаре.
Как же забавно устроен этот мир - для того, чтобы мечта одного, так долго выстраивающаяся им по маленькому кирпичику рухнула, обратилась в одночасье прахом - нужно всего лишь один раз ошибиться.
Заклинатель не уставал сыпать на свою голову самые витиеватые проклятия вперемешку с многочисленными обвинениями. Ему самому нужно было взять кристаллы и... правда, тогда многие бы задались вопросами - отчего вдруг Песочник, старший заклинатель Афахии решил покинуть город, если всегда делал это только во время войны? А лишние вопросы всегда ведут к плохим последствиям. Но что теперь горевать? Если бы криком отчаянья и слезами можно было вернуть себе утраченное - он бы орал, что есть мочи, а подушка давно бы утопла в слезах.
Рядом стоящий кальян, раскуренный слугой, чадил едким, но приятным дымом. Илла Белах подумал, что было бы неплохо добавить туда немного расслабляющего дурмана, чтобы хорошенько отдохнуть. Но не стал.
У него все еще есть один крошечный шанс вернуть себе кристаллы. И снова он удивлялся тому, как же наивно устроен человек - он, словно малое дите, верит, что еще не поздно исправить ошибку. Что вот сейчас он кое-что сделает - и у сломанной игрушки вырастут новые ручки и ножки.
Те, кого он хотел отправить следом за Джаллин, были самыми удачными из его экспериментов. Самыми удачными и самыми удачливыми. Не раз и не два они выручали его, казалось бы, в самой безвыходной ситуации. Оставалось надеяться, что и сейчас они его не подведут. Несколько тренированных солдат, внутри которых сидело по боевому джинну. Вкупе получался человек, чем-то напоминающий мага. Много раз Песочник задавался вопросом - отчего мир так несправедлив? Почему кто-то получил почти безграничные возможности для манипуляции с окружающим миром, а его народ - всего лишь умение призывать и повелевать джиннами? Ответ на этот вопрос был прост - природа обделила Лукумовские пустыни кристаллами виконита, а именно они в свое время много тысячелетий назад вызвали в людях необратимые мутации. В пользу этой теории говорило и то, что маги были лишь у тех стран, что много лет жили вблизи с источниками виконита. Илла ухмыльнулся уже в который раз за сегодняшний день, вспомнив, что однажды, лет сто назад некий султан Шамир хотел повторить подобный фокус и накупил очень много виконита, расположив его под своим дворцом. Конец был как печальным, так и ожидаемым - многие умерли от излучения, что испускали кристаллы, выжившие же - умерли от того, что камни хранились не так, как следовало, и однажды попросту взорвались, уничтожив дворец. Целый город, выстроенный вокруг него пал жертвой чужой безрассудности.
Старик отрицательно покачал головой - надо же ведь было додуматься до такого! Но с другой стороны тот султан хотел перемен, хотел славы и величия для своих людей - можно ли его в этом обвинять? Разве он сам не похож на него, решив заполучить слезы Синафа? Кровавые убийства, авантюры, войны и грабеж - слишком много людей отдали свою жизнь, чтобы его собственная мечта исполнилось. "За что боролся, на то и..." - рассмеявшись, прозвучал в его голове голос старого Зимала. Песочник помотал головой из стороны в сторону, прогоняя наваждение. Вот только говорящих в его голове мертвецов ему сейчас и не хватало.
Когда он выбивал под это деньги у Султана, Илла всей душой верил в то, что с задумка с лихвой себя оправдает. Но сейчас отчетливо понимал, что учитель Зимал был прав. Учителя, они такие - частенько говорят мудрые слова, маскируя их под глупость. Ты слушаешь их и хочешь рассмеяться прямо в лицо. Вот только как бы потом плакать не пришлось.
Экспедиция по раскопкам древнего города оказалась провальной. Руины-то они нашли, а вот хоть что-нибудь ценное...
Дикие джинны то и дело посещали его людей, пугали рабов, жрали солдат. И все ради чего? Ради черепков старой посуды, разбитых кувшинов, истлевшей одежды и костей?
Нет, конечно, им удалось найти и кое-что ценное - несколько небольших сундучков с золотом, но они уж точно никак не походили на те несметные сокровища, которые Илла обещал привезти султану.
Неужели он ошибся? Неужели чутье, подсказывающее ему с самого рождения удачные авантюры, подвело? А учитель Зимал отрицательно качал головой, отговаривал его от этой глупой затеи и не хотел отпускать. Старый дурак успел привязаться к своему ученику, как к родному сыну, а потому чрезмерно опекал его. Белаха это одно время раздражало, но вскоре он понял, что может использовать это в собственных целях. В конце концов, именно Зимал и помог ему уговорить султана выделить деньги на эти раскопки. Хотя и был всей душой против.
Алимы все чаще бросали на молодого заклинателя, пока еще боясь задать вопрос - а что мы тут делаем? Солдаты роптали - скудные запасы провианта подходили к концу, вода так и вовсе норовила закончиться со дня на день - а без нее рабы скоро падут, да что там: жажда погубит их всех. Отряд, который он направил в ближайший кишлак и к оазису для пополнения припасов все еще не вернулся.
За последние три недели они потеряли около двух с половиной десятков рабов, десяток солдат и двух алимов. И это если еще не считать раненых, за которыми нужна была особая тщательная забота.
Дикие джинны, гули, проклятья пустынь, на огонек заглянул даже один ифрит, нанеся больше всех урона. Молодой заклинатель, конечно, справился с ним, да вот только слишком поздно.
Среди солдат пошел шепоток, что он, заклинатель, дескать, специально затащил их всех сюда, дабы его дружки джинны хорошенько пообедали, а то, что он их убивает - это так, для отвода глаз. Представление, стало быть, разыгрывает.
Идиоты! Неужели они не понимают, что ни один уважающий себя заклинатель никогда не пойдет ни на какую сделку с джинном? На подобную глупость был способен разве что Зимал и чудо, что из этого пока еще не вышло никакой беды. Но Илла прекрасно понимал, что это знание из себя не вытащишь, другим в голову не положишь, устало вздохнул. Вот уже прошел целый час с того момента, как небо спрятало монетку солнца за горизонтом, показав вместо нее красивый полумесяц луны. Будто сама ночь усмехается над его неудачей.
И пускай усмехается, пускай! Молодой заклинатель решил для самого себя, что во что бы то ни стало не вернется обратно без подобающей добычи! Даже если для этого ему придется пережить десяток покушения и потерять всех людей - он найдет то, что искал.
Насмешница-воображение в тот же миг подкинуло ему картину того, как оставшись совершенно один, он, великий и могучий заклинатель Афахии, ученик самого Зимала, утирая пот грязной рукой, гордо сжимает лопату и копает, копает, копает. Представив все это, ему захотелось засмеяться самому
Собственно говоря, целью их поисков была гробница Казира - султана богатой Радии. Мало кто знал, но если верить истории - раньше все свободные города лукумовских пустынь были не разрозненными маленькими государствами, что позже объединились под крылом Тюрбостана, а отдельной страной, где столицей была эта самая Радия. После смерти султана, его закопали в богатой, невероятно огромной гробнице, где до этого хоронили его предков и семейных заклинателей, а вместе с ним - самые настоящие сокровища. Через добрый десяток лет страны погубили как раз таки заклинатели, призвав из глубин бездны самых могущественных джиннов. Призвать-то призвали, но не хватило силенок для того, чтобы обуздать. Получив свободу, выброшенные в подлунный мир джинны, ища возможность попасть обратно домой, разгромили столицу до основания. А вот гробницу, судя по всему, не тронули и даже не пытались хоть как-то ей повредить. Быть может там лежало нечто ценное даже для самих джиннов, раз они не осмелились туда сунуться?
С другой стороны - это по легенде они туда не сунулись, а как все было на самом деле?
Из дремы его вытащил чужой крик, заставив в тот же миг подняться на ноги. В последние дни Илла мечтал хорошенько выспаться - но если он не будет следить за своими людьми и оберегать их от обнаглевших порождений Шуу"маха, заходящих в лагерь, как к себе домой, дело обернется самой настоящей катастрофой. Лишь по ночам он позволял себе немного отдыха, выставив вместо часовых своих самых лучших и самых покорных слуг. Другим бесам из бездны он не доверял, а потому не хотел, чтобы успех его экспедиции зависел от них.
Крик повторился, окончательно прогоняя сон заклинателя. Белах успел задуматься над тем - а снилось ли ему хоть что-нибудь, прежде чем выскочил на улицу.
Солдаты и алимы, словно позабыв про свои посты, бежали к сбившимся в кучу рабам. Белах сплюнул на горячий, еще не успевший остыть после жаркого солнца песок, хотел вернуться обратно. Наверняка опять подрались два раба, как в прошлый раз.
Уже через мгновение он понял, что это глупо. Подрались два раба, а все бойцы, на пару с офицерами сбежались на это посмотреть? И сам через мгновение поспешил к скопищу людей.
Он представлял себе, что как только они отыщут вход в гробницу, все будет выглядеть так - рабы смиренно разойдутся в стороны, уступая ему дорогу, алимы пригласят его лично лицезреть находку, а солдаты выстроятся в некое подобие почетного караула. А вышло совсем иначе - грубо расталкивая чернь локтями, он пытался пробиться вперед. Рабы словно не обращали внимания на то, что через них пробивается сам заклинатель, встали плотной стеной. Словно специально хотят украсть его триумф. Чуть не завыв от злости, он яро отталкивал, оттаскивал паршивцев, освобождая себе дорогу.
Наверно, еще месяц назад он никогда бы не повел себя так глупо. Наверно, еще месяц назад он бы рассмеялся над тем, кто расскажет ему о нынешнем поведении. Но иногда отчаянье заставляет терять остатки человечности, превращая в зверей. Отчаянье и блеснувшая, как свет в конце тоннеля, надежда.
Илла Белах, будущий главный заклинатель и советник Афахии, Песочник и глава внутренней и внешней разведки, застыл на краю, глядя вниз, пытаясь понять, какие чувства он испытывает. Восторг? Нет, не то. Быть может разочарование? Опять мимо. Тогда что? Странное чувство, когда он достиг того, чего хотел, но удовольствия от этого почему-то не получил.
- Кто нашел? - охрипшим голосом поинтересовался он у толпы. Повисло молчание, а через мгновенье кто-то вытолкнул вперед карлика. Внимательно рассмотрев его, Белах понял, что это мальчишка. Худой, грязный, с опущенной головой мальчишка.
Судьба любит смеяться над людьми. Откуда знаешь, где твоя судьба? Откуда знаешь, под чьей личиной она скроется? Быть может в образе прекрасной девы, или в облике оборванного босяка, что сейчас испуганно таращит на тебя глаза, не зная что и сказать?
Белаху вспомнился рынок рабов, где мальчишку продавали по решению суда. Босяк, видимо, украл что-то и был пойман с поличным. Штраф ему платить было нечем, а потому пришлось выбирать - или руку долой, или в вечную неволю да на рынок? Руку мальчишке было жалко.
Шмыгнув носом и вытерев глаза от набежавших слез мальчуган испуганно смотрел вокруг, не понимая, что же он сделал такого плохого? Он всего лишь копал, как и все, хотя солдаты частенько отгоняли его в сторону, покрикивая, чтобы не мешал работать остальным. А днем он ухаживал за теми, кто был ранен. С одной стороны он благодарил судьбу за тот суд - ведь быть рабом оказалось не так уж и плохо. Ему-то, глупому, казалось, что здесь толстенный дядька-надсмотрщик кнутом будет гулять по спинам несчастных, а тут, как оказалось, кормят, поят - и за это всего лишь то и надо, что хорошо работать! А ему даже поблажки делали! Одна беда - затащил их всех хозяин невесть куда, прямиком в пески. Пески, жара утром и адская стужа по вечерам успели опротиветь ему, но главное - здесь то и дело появлялись какие-то твари.
Белах глядел на него, не зная что и сказать. Возможно, не будь этого мальчишки - поиски так бы и закончились ничем. Потому что вход в гробницу оказался совсем в другом месте, где не проводились основные раскопки. Заклинатель вспомнил, что спас бедолагу, когда один из диких гулей, обратившись в прекрасную женщину, сначала приставал к уставшим рабам, а потом принялся методично рвать их на куски. Глупцы даже не задумались о том, что женщине-то тут взяться неоткуда - среди купленных были только мужчины. Двоих гуль успел загрызть, а вот малышу повезло куда больше - Белах успел появиться вовремя.
И сейчас он был чертовски благодарен самому себе за то, что поторопился.
- Как тебя зовут?
- Ласс - ответил мальчишка.
- Накормить, вымыть и доставить в мой шатер! Быстро!
Песочник пригубил бокал вина, наслаждаясь его вкусом. Когда он был маленьким, то недоумевал, что старые аксакалы и учитель Зимал находят в этой красной кислятине, когда есть великолепный сладкий сироп? Но с возрастом он изменил свой вкусовые предпочтения. Терпкий и мягкий аромат ударил ему в ноздри, возбуждая аппетит и пробуждая вкус к жизни. Может, и в самом деле позвать похабных девок? Нет, пожалуй, не стоит - староват он для этого.
Старикам в этом мире только и остается, что ностальгия. Можно страдать от нее, вспоминая о упущенных возможностях, плача о потерянных зря днях. Песочник предпочитал другое - наслаждаться ей. И вновь в памяти все всплывали и всплывали картины прошлого, вызывай добрую, почти детскую улыбку. Эх, а ведь были же деньки!
- А я ничего! Я ничего! - умоляюще лепетал Ласс, не понимая, для чего его сытно накормили, вымыли и почему он сейчас сидит в шатре хозяина. Хотя нет, вот для чего помыли, он понимает. Негоже хозяину руки пачкать о такого червя как он, вымытого-то убивать лучше. А еще хозяин умеет с джиннами разговаривать и, наверняка, сейчас нашлет на него какое-нибудь страшное проклятие. Хотелось зажмуриться, да от страха свело все мышцы. Мальчишке хотелось только одного: сжаться до размеров мыши, или еще лучше - просто исчезнуть из этого мира. Дабы не знать гнева великого заклинателя.
- Рассказывай - Илла стоял к нему спиной, скрывая улыбку. Ему хотелось кричать от радости, выть от восторга. Утер он нос учителю, доказал, что все не зря! Как только завтрашний день наступит - он возьмет с собой небольшой отряд и спуститься в гробницу. Конечно, для начала надо бы снять с нее печать, а он пока еще не знает, как это сделать, но до завтрашнего дня обязательно что-нибудь придумает. Ласс за его спиной тяжело дышал, боясь пошевелиться.
- Ну, копали... все копали, и я вот... решил - объяснения Ласса пока что напоминали бессвязную речь. Боится, догадался Белах. Боится великого заклинателя, стоящего в такой опасной близости, боится хозяина и, видимо, думает, что в чем-то ошибся, а потому его неминуемо ждет наказание.
- Что ты делал? Расскажи подробно, что произошло?
- Копал я вот... - запел старую песню ребенок, широко раскрыв глаза.
- Хватит! Если ты не начнешь рассказывать мне, как оно все было так, чтобы я тебя понял - по порядку, как и что ты делал, я скормлю тебя ему.
Ласс сначала не понял, кому же его собираются отдать на ужин, но уже через мгновение прямо перед ним образовалось облако, даже тучка - черная, пушистая, вот только с злыми красными глазками. Через мгновение раб понял, что у тучки есть не только глаза, но и широкий рот, в котором роилось целое полчище острых зубов, и шершавый, лоснящийся розовый язык. Последний-то мальчишке нравился меньше всего.
- Это Шуу, мой джинн - словно мальчишке требовалось это знать, пояснил заклинатель. - Он любит лакомиться человеческой плотью. Тот гуль, который напал на вас и от которого я тебя спас - мелочь по сравнению с ним. Он заглатывает человека целиком, а потом долго, мучительно и болезненно переваривает. Так как? Будешь молчать?
Заклинатель, наконец, обернулся к мальчику. Посмотрел ему прямо в глаза.
- Н-нет - выдавил из себя Ласс.
- Замечательно. А теперь давай по порядку. Ты решил копать, раз копали все, так?
Раб утвердительно качнул головой, но все же решил уточнить - а то вдруг хозяин не так поймет? - Мне надоело ухаживать за больными и я... решил посмотреть, а что все ищут, почему не копают вон там. А так как солдаты меня отгоняли...
Гнать таких солдат в шею, пронеслась мысль в голове у Белаха, но он слушал не перебивая.
- Они меня отгоняли, вот я и подумал. А там пятачок такой был... я когда на колонну залезал.
- Ты залезал на колонну? - брови заклинателя удивленно приподнялись. В руинах дворца им встретилось множество разрушенных колонн и одна целая, высокая, уносящаяся чуть ли не под облака. Если и залезал, то уж точно на нее. И такому поступку вполне можно восхититься - и впрямь, у мальчика есть стержень.
- Да-да, хозяин. Я туда забрался, значит, и вот гляжу - а тамость камни каким-то странным полукругом стоят. Таким... как яйцо!
Заклинатель кивнул головой. Он тоже видел эти камни, но почему-то не предал им значения. Тогда что же смог заметить мальчишка?
Ласс тяжело вздохнул, словно боясь, что дышит последний раз в жизни и сейчас его пожрет эта ухмыляющаяся туча.
- А мне вот показалось - почему там они полукругом стоят, камни эти? А еще я пригляделся потом поближе, и на нос наткнулся.
- Нос?
- Ну... каменный, с дырочками, на нос очень было похоже. Как оно называется то, у этих бывает, у каменных...
Статуи! Белах готов был хлопнуть самого себя по лбу и укусить с досады в зад - как же он сам до этого не догадался? Он искал гробницу внутри дворца, а вход в нее, оказалось, был сокрыт поблизости, почти на заднем дворе. И ведь логично - вокруг стояли статуи восьми величайших заклинателей, захороненных внутри. Наверно, время бы пощадило их, сохранив хотя бы очертания, но разгневанные джинны, завидев тех, кто мучил их на протяжении сотен лет, решили отыграться хотя бы на каменных изваяниях. Жалкая месть, конечно, ничего не скажешь.
А мальчишка-то оказался смышленым, подумалось заклинателю, неплохо было бы его с собой прихватить - вдруг он еще чего усмотрит-умудрит? В любом случае, лишним не будет.
Илла взмахнул рукой, отпустив джинна - облачко в тот же миг рассеялось, обратившись кучкой испаряющегося в воздухе дыма. Мальчишка наблюдал за этим действием с широко раскрытыми глазами.
- Послушай, мальчик, ты когда-нибудь думал о свободе? Ты не хотел бы жить во дворце? В почете, где много еды, где у тебя будут собственные рабы?
Ласс удивленно смотрел на своего хозяина. Он никак не мог взять в толк, как у раба могут быть рабы? Заклинатель схватил его за плечи, заглянув прямо в глаза.
- Я хочу, чтобы завтра ты отправился вместе со мной в гробницу. Если мы выберемся оттуда живыми, я подарю тебе свободу и много денег.
Юнец закусил нижнюю губу. Думать о том, что будет в обратном случае, ему не хотелось. Свобода и много денег! Хозяин ведь обещал, значит, обязательно даст! А в гробницу там какую-то спуститься - это так, дело плевое, хоть сейчас.
- Ложись здесь и хорошенько выспись - приказал заклинатель и вышел из шатра. Белах нисколечко не боялся, что Ласс может дать деру - куда? А сейчас у него самого еще были дела - надо было взять с собой самых лучших из лучших и самых верных. В мозгу роились предательские мыслишки о том, что как только они спустятся вниз - никто не будет ждать, когда они наконец выберутся обратно, а просто свернут экспедицию и вернуться назад. С пустыми руками, зато живые. А Зималу скажут - сгинул ваш ученичек где-то там, так уж вышло, ничего сделать не могли. Пытались удержать, не пускали, да куда там - как увидел вход, который откопал какой-то полоумный мальчишка, так там и сгинул. Неделю ждали, а спускаться самим боязно, да и без заклинателя там делать нечего - вдруг там ифрит сидит или еще кто похуже?
Этого и в самом деле стоило опасаться. Гробница немаленькая и кто знает, сколько времени они проведут там? А если верить книгам, то там еще и лабиринт, в котором запросто можно заблудиться. Вылезет он обратно с сокровищами, а от лагеря только пустое место осталось. Долго он протянет без воды и провизии? Как далеко сможет уйти? Может, и в самом деле, бросить все и вернуться потом, позже, с новыми силами и более надежными людьми? А вдруг?
В мире всегда появляется предательское "а вдруг" Вклинивается в мозг, прорастает гроздьями сомнения, и шепчет, шепчет, шепчет. А вдруг? Кто знает, что будет завтра? Придут другие по его следам - и тогда все, плакали его сокровища. Кто успел, тот и съел, как говорится.
И все-таки хорошая штука - память. А память вкупе с годами - еще лучше. Проходит время, и углы сглаживаются, детали расплываются, и вот ты уже помнишь только хорошее, а мозг самостоятельно отсеивает все плохое. Вот и сейчас Песочник вспоминал о временах былой юности только с восторгом и огромным желанием прожить их еще раз точно так же. Еще раз спуститься в гробницу, еще раз пройти сквозь коридоры, позабыв про боль и смерть, еще раз открыть тайну главной усыпальницы и получить их. А вот напоминание о слезах Синафа вызвало разочарование. Зря, конечно, что все так вышло. Вернуться бы в прошлое - и тогда бы он удавил дерзкую девчонку в тот же самый момент, когда она нагло заявилась его убивать. Глупышка даже не знала, что имеет дело с заклинателем и это плохо для нее кончилось. Но, в свою очередь, его, Песочника, милосердие, плохо кончилось для него самого - убил бы Джаллин, не было бы проблем. Хотя кто знает, что тогда было бы?
Заклинатель облизнул высохшие губы. Юность, спавшая все это время в чреслах грузного старика вдруг запела, призывая оторвать жирную задницу от подушек, водрузить ее на верблюда и скакать самолично на поимку нахалки. Ага, вот делать-то ему больше нечего, как трясти старыми костями в пути, охать и ахать на каждом повороте, да испражняться в самых неудобных позах где-то посреди пустыни у ближайшего кактуса. Нет уж, молодость, сиди там, где сидела и не высовывайся. Лучше выпей вместе с ним еще бокальчик красного и наслаждайся ностальгией - авось полегчает.
Юность удрученно последовала примеру. Осев где-то рядышком, шепнула из-за спины - а помнишь?
- Помню - улыбнулся Песочник - все помню.
Двери гробницы поддались на удивление легко. Изнутри было закрыто на замок и охранялось маленьким джинном. Впрочем, все логично - внутри наверняка сидят твари куда хуже, есть ли смысл сажать их под не отпираемый замок?
Белах никогда не понимал этой странной любви людей, что ставили на пути к мертвым сотни ловушек, подсаживали десятки ужаснейших тварей - и все только для того, чтобы никто не добрался до спрятанных сокровищ. Можно подумать, мертвецы похороненные там жутко обидятся, если вор возьмет изумрудик-другой из их частной коллекции. Им уже все равно, к чему все эти трудности, почему нельзя пойти по простому пути и не усложнять жизнь будущим поколениям?
Но ответа на эти вопросы он не знал, как и, наверно, не знал никто. Просто в мире есть традиции и их принято соблюдать.
Илла закусил нижнюю губу, когда дверь, ведущая в гробницу, отворилась. Не смазанные, забитые песком петли сначала не поддавались, но после того, как заклинатель приказал парочке дюжих джиннов навалиться на эту громаду - наконец, со скрипом поддались.
Беда заключалась еще в том, что заклинатели, как правило, выстраивали стены, не забывая позвать муллу для их освящения. Джинны не могли проникать сквозь такие стены, поэтому-то поиски и затянулись до этого случайного обстоятельства. Если бы все было так просто - Белах бы уже давно приказал джиннам усердно искать гробницу, а через пару часов указал бы рабам место, где надо копать.
Солдаты испуганно жались за его спиной, боясь сделать первый шаг, а потому эта честь была предоставлена ему и только ему. Он и сам боялся себе признаться в этом, но тоже испытывал жуткий, разве что не животный страх. Ласс, тот мальчишка, благодаря которому и смогли найти этот вход, боязливо озирался по сторонам. А еще он зачем-то попросил с самого утра клубок ниток. Не задавая лишних вопросов, заклинатель презентовал ему их. Как оказалось, мальчишка привязал кончик к двери, пояснив, что по ней они потом смогут выбраться обратно. Белах кивнул головой - и как он только сам до этого не додумался?
Первый ярус гробницы был абсолютно пуст. Паутина, песок, давно потухшие факелы - и больше ничего. Создатели, верно, понимали, что первый ярус когда-нибудь обязательно занесет песком, а потому султаны и заклинатели похоронены где-то ниже. Белаху на миг стало интересно - а зачем было все так усложнять? Просто бы закопали в землю, как и положено, по-божески, так нет же...
Шаги гулким эхом разносились по глухим залам. В спертом воздухе витал кислый аромат плесени, сырости и пыли.
- А где же? - спросил один из солдат, обращая на себя внимание - Где крыси?
Молодой заклинатель ничего не ответил, усмехнулся. Откуда тут крысы, если им тут даже есть нечего?
Первые мертвяки встретились им уже через пять минут ходьбы. Мирные такие, никого не трогающие и спокойно лежащие в своих гробах мертвяки. А ведь могли бы быть и иными. Любимые садовники, няни, виночерпии, служанки и секретари удостоились чести лежать на самом первом ярусе, через несколько стен. Сжимая в руках килич , Белах рубил липкую, противную и вездесущую паутину. Интересно, неужели такую гадость могли сплести обычные пауки? Ему казалось, что вот-вот откуда-нибудь выползет арахнид размером с человека, но нет. Восьмилапые работяги, завидев, как любовно выстроенная ими ловушка для мух и вообще их прекраснейший паутинный дворец безжалостно рубиться людьми, обиженно уползали. Словно так и хотели сказать - художника может обидеть каждый, ничего вы не понимаете в настоящем искусстве! Ничего, кивнул бы головой Илла, соглашаясь с ними. Он сюда пришел совсем для другого.
Белах прихватил с собой лишь десяток верных солдат. Сжимая в руках аркебузы, вооруженные мушкетами из Нуарисса, шлепая саблями в ножнах о лодыжки ног, они были страшно горды - ученик великого заклинателя предпочел их всем остальным, взял с собой. Они первыми смогут увидеть сокровища и, каждый из них в тайне надеялся, что сможет урвать себе хотя бы маленький кусочек от них. Пряча блаженные улыбки, они удивленно озирались по сторонам. Им казалось, что гробница султана должна быть изукрашена донельзя и забита золотом и драгоценными камнями. А пока что их встречали паутина, старые, осклизлые стены и кислый запах плесени и разложившихся тел. Гробы любимых слуг уже давным-давно развалились, на полу валялась сгнившая древесина. О бальзамировании несчастных в свое время никто и не подумал. Ласс, до этого бодрый мальчуган, готовый заглянуть в любую щель, не выдержал и его скудный завтрак через мгновение оказался на полу. Поддавшись этому порыву, стошнило еще двоих солдат.
Заклинатель, сморщившись от отвращения, поспешил пройти вперед. Тусклый свет от его светильника разгонял ленивую тьму. Непривыкшая за сотни лет к такому обращению с собой, темнота старалась подобраться к людям поближе, лизнуть, попробовать их на вкус. Ничего, увещала она саму себя, свет не бывает вечным, а вот я бываю - еще свидимся.
Дабы сей момент не настал, Илла прихватил с собой закупоренный кувшин с маслом. Лампа, что он сжимал в руках, чадила, а на ум Белаху вдруг пришла сказка о том, как одного доброго джинна его же собратья - за доброту как раз, посадили в светильную лампу. Почему-то сейчас ему это показалось смешным.
Солдаты же держали в руках обыкновенные факелы - в случае чего им полагалось быстро бросить их на землю и схватиться за оружие. Но Белах отчаянно надеялся, что до этого не дойдет. Спустятся, возьмут, что им надо и уйдут восвояси. Лежите себе тут, мертвые, дальше, никто ваш покой уже не побеспокоит. Мертвые пока что отвечали гробовой тишиной.
Первый ярус был пройден очень быстро. Они заглядывали в залы, ища проход ко второму, и уже вскоре спустились вниз. Заклинатель ожидал, что здесь их будет встречать такая же закрытая дверь, но ничего подобного - видимо умершая знать считала, что и той двери, что уже стоит, достаточно.
Белах прихватил с собой еще и "ручной свет" - волшебные шарики. Держишь такой в руке, а он выдает тусклый зелено-гнилостный свет. Не абы что, но уж куда лучше, чем лампа или факел. Так, на всякий случай, когда от того, что он несет сейчас не будет толку.
Скрип, раздавшийся за спиной, мог говорить только об одном - они вляпались.
Пол под ногами решил, что настало время танцев, неистово затрясся, как живот гогочущего толстяка. Один из бойцов, не удержавшись, рухнул на землю, выронив свой факел, чуть не поджег собрата. Внезапно, все прекратилось.
- И... это все? - осмелился подать голос мальчишка. В отличии от людей, что взял с собой заклинатель, словно забыв про вчерашний день, Ласс нисколечко его не боялся. Скорее даже наоборот - смотрел на него, как на друга.
Нет, конечно же, ухмыльнулся безмолвно Белах. Он знал, что впереди их будет ждать нечто неприятное, но ошибся. Нечто неприятное ждать не собиралось - оно надвигалось на них плотной, жадной и голодной массой. Одна из внутренних колонн надломилась, словно некто, что есть сил, ударил по ней гигантской рукой. Так оно и было. Когда колонна начала сама по себе подниматься в воздух, медленно приближаясь к пришельцам, двое из людей, в панике¸ развернулись назад, в надежде бежать.
- Стоять! - прикрикнул на них Илла. Вот только паники ему сейчас не хватало. Рука быстро легла на заклинательский жезл, утопив потайную кнопку. Лезвие, звучно лязгнуло, выскочило из внутренней ниши.
- Стреляйте в него, стреляйте же!
Солдаты будто только этого и ждали, синхронно вскинули ружья, выдавая звучный залп. Едкий дым в тот же миг заволок все окружающее пространство. Белах как-то об этом не подумал, закашлялся, припал на одно колено, не щадя белоснежной дорогой ткани штанов. Краем глаза Илла увидел Ласса, что рухнул на пол и расширяющимися от ужаса глазами смотрел на то, что приближалось к нему. Губы шептали слова молитв и неистовая просьба к Ин"аллу только об одном - спасти его душу.
Хорошо, успел подумать заклинатель. Хорошо, что я просил сделать клинок из Урсийской каленой лесной стали. Очень хорошо.
Лезвие вгрызалось в столетние плиты, вырезая на них неровный, но отчетливо видимый рисунок. Солдаты бранились, кляня все на свете - молодого глупца, что затащил их сюда, сокровище, сокрытое где-то на третьем ярусе, невидимую образину и, конечно же, свои ружья, которые надо столь долго перезаряжать. Последующие выстрелы были не столь синхронными. На лицо и одежду заклинателя брызнуло нечто красное, а тварина медленно надвигающаяся на них, взревела так, что задрожали стены.
Джинн, призванный охранять Илла Белаха, Шуу в тот же миг ринулся на противника, обвившись вокруг него, пытаясь сжать. Не ожидавший подобной подлянки, тот начал размахивать дубиной-колонной, беспощадно круша рукотворные стены, пытаясь избавиться от надоедливой мошки. Бойцы немного повеселели - не зря ж с ними сам ученик великого Зимала, сейчас он этому нечто как покажет! Но ругаться не переставали. Их проклятья обретали столь витиеватые обороты, что даже страшно становилось. Илла пообещал самому себе, что если все закончится удачно - он обязательно потребует их к себе и заставит повторить все слово в слово - надо будет запомнить: проклинать, наверняка, придется не один раз.
На его лбу выступила капелька пота. Кто бы
мог подумать, что охранять мертвецов на втором ярусе поставят аль-саф-дива?
Тучеобразный джинн отлетел, врезавшись в стену, но сумел сделать своего противника видимым. Аль-саф-див был куда меньше своих простых собратьев - дэвов, прятавшихся где-то в скальных пещерах ущелий, но взамен этого обладал куда более уродливой внешностью и донельзя огромной силой. Одно хорошо - он так же состоял из плоти и крови. Вон, даже уже видно у него на груди красные кровоточащие отметины - ружья сделали свое дело. Див бросился к людям. Шуу, успевший прийти в себя, вмиг преградил ему дорогу, ловко извернулся, перетек в сторону, избежал грохнувшего по земле удара колонной, раскрыл пасть пошире, вонзившись острыми клыками в долгожданную им плоть. Именно за это-то Илла и любил этого проказника, иногда позволяя ему больше вольности, чем другим своим джиннам. Шуу готов был слопать все, что угодно, не гнушаясь как заглатыванье живьем целых людей, так и поеданием трупов. Каждый противник, что состоял из плоти и крови представлялся ему всего лишь пищей.
Вновь ухнуло чье-то ружье. Стрелок был чертовски удачен, потому что, не иначе как от страха, попал аль-саф-диву прямо в глаз.
Рисунок был готов. Илла критично осмотрел его - если бы плиты были получше подогнаны друг к дружке, тогда получилось бы ровней. Но выбора у него нет - если его задумка сейчас не сработает, то им уже ничего не поможет, даже если чудищу угодят во второй глаз. Слепой, но злой, он просто затопчет, погнавшись за ними. От Шуу он вскоре отмахнется, размазав бедолагу по стенке. Джинн старался кусаться, да вот только шкура у аль-саф-дива была вязкой и тянущейся. Пуля запросто ее пробивала, а вот оторвать кусок мяса зубами не получалось. А ведь каждому известно, что дивы единственные существа, что могут расправиться с джиннами именно физически. Парочка метких ударов - и вот уже нет голодного джинна, словно никогда и не было.
Лезвие, вместе со своим хозяином, смотрело на получившийся рисунок. Оно, вообще-то, хотело тут нарисовать похабную картинку про мужчину и женщину, занимающихся непотребствами, прямо как в детстве. Но хозяин вырос, теперь он чертил им только подобные вот кружки, да загогулины.
Илла махнул рукой, словно отмахиваясь от надвигающейся угрозы. Рисунок вспыхнул голубоватым, приятным глазу свечением. Солдат запнулся на ругательстве, громко крякнул от удивления. На его глазах, только что могущественный див, ростом в три человека, вдруг начал стремительно уменьшаться. Дубина в его руках, казавшаяся игрушкой, стала тяжелой, гулко ухнула о землю, откатилась в сторону. Илла, не без труда, поднялся на ноги, смело прошел вперед. Бросившийся, было, к становящемуся все меньше и меньше противнику Шуу был резко остановлен. Белах хотел отыграться на паршивце самолично. Аль-саф-див стал ростом с пятилетнего ребенка, по пояс заклинателю и продолжал становиться меньше. То, что раньше было устрашающим ревом, теперь прозвучало как жалобный писк. Поняв, что лишился своих преимуществ и силы, ставший крохотным, почти как мидли, человечком, попытался спастись бегством.
Илла не торопясь нагнал его, легким пинком сапога опрокинул наземь и с огромнейшим удовлетворением наступил на недавнего великана. Неприятный хруст эхом разнесся по залам.
- Тварь - шепотом, улыбнувшись, продекламировал Илла. И тут же, как подкошенный, повалился на пол.
Как такое не запомнить? То, что перед ними див, просто спрятавшийся за своей магией, он понял сразу, а потому прочел заклинание беззлобья. Каждый джинн после такого становился покорнее любой рабыни. Правда, чем сильнее существо, тем сложнее провести ритуал. Благо, у Иллы хватило на это сил - рост и силы дивов зависит от злости, которую они успели накопить за долгие годы. И это заклинание - единственный способ справиться с ним быстро.
Песочник устало приподнялся, расправил одежды, посмотрел на беспорядок, устроенный на полу и вышел на балкон. Облокотился на перила, посмотрел на медленно выкатывающуюся из-за горизонта солнечный диск. Искать приключения всегда было весело. Будоражит кровь, когда нос к носу сталкиваешься со смертельной опасностью, бурлит, родимая, кипит, заставляя принимать опрометчивые решения.
Обессиленный и уставший тогда, он не знал, что с ним сделают его собственные солдаты. Как оказалось, они тогда пытались его вытащить, но давшие деру те двое активировали какую-то ловушку. Проход оказался закрыт, а те двое валялись рядом с ним. Естественно, все поняли, что без Заклинателя они выбраться не смогут. Песочник даже думать не хотел, что было бы, если бы паника охватила и их?
Приятно было вспомнить. У Белаха вообще было много чего в жизни, что можно вспоминать в спокойной старости. Взять себе некое кресло, раскачивающееся из стороны в сторону, почитывать паршивые книжонки, звучно портить воздух и думать, как ночью его будут ублажать собственные рабыни и наложницы. Жаль, что жизнь сложилась иначе. Он и впрямь стал великим заклинателем, сумел заменить Зимала, даже превзойти его в мастерстве, изловить множество шпионов и врагов государства. Ему пришлось пролить слишком много крови чужими руками - и все было ради того, что он найдет ровно через три дня после случая с дивом.
Ловушка тогда оказалось очень хитрой. Не особо надеясь на магические путы, создатели гробницы решили, что просто толстая стена, отчитанная муллами, будет куда прочнее - и не прогадали. Как ее разрушить, Белах тогда даже не представлял, хотя и сказал, что справится с ней на обратном пути - для того, чтобы успокоить людей. Разве что Ласс заметил подвох в его словах, недоверчиво провожая взглядом.
Второй ярус и лабиринт на третьем отнял у них жизни еще семерых солдат, оставив их всего втроем - Лассу все это время каким-то чудом удавалось избежать смерти. Четырежды он попадал в ловушки и четырежды самостоятельно и без помощи других смог из них выбраться. Его взрослым спутникам везло меньше - наступил куда не надо, и вот уже демонстрируешь собственные кишки, повисшие на острых шипах. Илла Белах грешным делом подумал, что мальчишка - потомок кошко-людей, у которых, как известно, девять жизней. Песочник ухмыльнулся - он то знал, чем закончится эта авантюра. Помнил.
Темнота и представить себе не могла, что на свете существуют столь наглые существа, как люди. Конечно, где-то в глубинах ее памяти еще всплывали моменты о том, как сюда спускались почетные мужи, позволяя себе лишь немного света для того, чтобы не тревожить лишний раз Королеву Тьму. Но в последний раз они спускались сюда... для темноты не существует четкого определения времени. Давно, очень давно спускались.
Но теперь сюда пришли чужаки, варвары. Пугая и разгоняя ее обжигающими факелами и волшебными светлячками, они углублялись все дальше и дальше, в самую глубь. К ее тронной зале.
Темноте были чужды людские понятия, она не понимала, что такое сокровища. Сейчас она смотрела на нахалов, посмевших потревожить ее многолетний сон, ожидая момента, чтобы напасть. Кто сказал, что тьма не может быть живой? Особенно когда под боком слезы самого могущественного джинна, что когда-либо существовал на свете?
Поначалу Королева Тьма пыталась прогнать чужаков, напугать их чудищами, что до этого мирно спали в ее недрах, или же смиренно ходили, не пользуясь светом. Но не помогло - злые-злые, мерзкие, создающие этот плохой и обжигающий свет, они справлялись с каждой ловушкой. И платили ей за это дань.
Кто сказал, что Королева Тьма не собирает подати с тех, кто осмелился посягнуть на ее покой? Девять душ из двенадцати, что спустились сюда, навсегда останутся в ней. Хорошая плата, но ей хотелось больше.
Их осталось трое. Королева Тьма наблюдала за каждым из них. Самый опасный - это тот, который говорит витиеватые слова и призывает джиннов. Почти точно таких же, коих она видела здесь, только совсем других. И они делали ей больно. Подобраться к нему было сложно, почти невозможно.
Но был еще небольшой. Проникнуть в него было просто, но он слаб и немощен - что он сможет сделать? А вот туша, что стояла позади них обоих была привлекательным вместилищем.
Королева Тьма помнила те моменты, когда ей доводилось нырнуть в тело человека, узнать, что кроется в его потаенных мыслях, позволить его страхам овладеть им, узнать его чувства. Люди были интересными, потому что у них в голове иногда появлялись образы - приятное ощущение для того, кто не имеет тела.
Туша была такой сильной, но в тот же миг и такой беззащитной, расслабленной - хоть хватай ее прямо сейчас. Но ей хотелось играть и наслаждаться.
Небольшую залу освещали сразу несколько магических светящихся шариков - Илла решил, что, наконец, пришло их время, и щедро рассыпал по углам. Они повисали в воздухе, даруя достаточно освещения, чтобы наблюдать окружающее их великолепие.
Султанская усыпальница. Строители древних склепов знали толк в том, как похоронить красиво. Нет, здесь не было золота на каждом шагу - лишь безмолвные статуи из белоснежного мрамора - рядом с гробом Султана стояло несколько женщин. Скульптор, кажется, был очень талантлив, а, может, вложил в свою работу собственную душу - иначе как можно было объяснить, что каждое из изваяний казалось живым? Будто дотронься до мраморной женщины - и она заморгает каменными глазами, сдвинется с места, одарит этот мир своим дыханием.
Ласс, смотревший на них вместе с хозяином невольно поежился - его подобная красота, видимо, не впечатляла, а пугала. Единственный выживший солдат, что сейчас был с ними, решил обойти залу и присмотреть - не лежит ли где-нибудь ничейное золотишко? В конце концов, если представиться случай, то глупо будет упустить блестящую побрякушку, а ему ведь слишком мало платят за такую работу. Сегодня они убегали от белых личинок, внезапно свалившихся откуда-то сверху, обратившихся в одного огромного и голодного червя, вчера чуть не зажарились на подземных огнях, решивших вдруг выплеснуться в самый неподходящий момент. Позавчера из стен повылазило некое... непотребство, которое и словами-то людскими описать нельзя. И каждый раз кто-то из его друзей умирал. Оплакивать их не было времени, да и более того - следовало подумать о себе. А сейчас ему вдруг как будто кто-то насмешливо хихикнул прямо в ухо - а ведь надо еще и возвращаться. Неужели опять? Все эти ловушки и прочее? И кто сказал, что ему опять повезет? В какой-то миг до этого ему показалось, что заклинатель прихватил их только для того, чтобы самому выжить. Потому что он-то обладал какой-то дьявольской живучестью и везением. Самолично не попал ни в одну из ловушек, успешно справлялся с каждой тварью, встававшей на его пути. Даже не поранился ни разу, всегда знал, что надо делать. Будто он сюда их привел только для того, чтобы покормить своих дружков джиннов.
Так и есть, шепнула ему в ухо Королева Тьма. Хороший был человек. В его голове так много хороших... образов, на которые можно смотреть, подначивать и смотреть, как они развиваются. Люди развивают образы, обзывая все это странными словами - мысли, идеи, воображение. Зачем нужно так много слов для обозначения одного и того же? Зачем людям вообще нужны слова? Королева Тьма не понимала.
Пьедестал же был усыпан золотыми монетами из растрескавшихся глиняных кувшинов. Илла задался вопросом - могут ли изделия гончаров трескаться от времени, но решил не обращать на это внимание. Золото, конечно, хорошо, вот только его интересовало совсем другое. Прямо на гробу лежало то, ради чего он и пришел сюда - небольшая шкатулка.
- Фантастика - качая головой произнес он, не веря собственным глазам. Сейчас перед ним были слезы Синафа, легендарные драгоценные камни, обещавшие даровать своему обладателю силу и могущество. Если, конечно, он поймет, как их использовать. Белах пока еще не знал, но размышлял над этим. Глаза горели от восторга - теперь-то он покажет старому Зималу, на что способен. Если он сможет раскрыть тайны камней - Афахия станет могущественной и...