Ладони Аюсты пылали если не огнем, то чем-то очень похожим на него. Черные, словно в смоле, руки её противницы мерцали сиреневым светом. Весь мир - одна большая комната, залитая лишь темнотой. Весь мир - вспышка света, что слепит глаза. Еще секунда и, наверно, увидишь, как зарождался мир. Озлобленные, не девочка с женщиной, а свет с тьмой столкнулись лбами, отвешиваю друг дружке массивные удары. Я не успевала следить за ними, повиснув над полом. Я вновь обладала кожей, я вновь была человеком. Грустно. Подумала я - ведь это всего лишь сон. Последний кошмар, чтобы завтра уже - не проснуться. Лекса найдет в своей комнате не любопытную Полину, готовую поглощать новую информацию вагонами - а всего лишь безжизненную тушку. Тельце с шарнирами, кусок пластика, место которому - в душном ящике. Что он, интересно, подумает? И что будет делать? И что сталось там, в комнате?
Аюста проигрывала и я это видела. Еще одним ударом больше, и она согнется, прогнется под тьму, падет на колени, а свет, что исходит от неё - померкнет. А там из пола вынырнет щупальце мрака, обовьет её крохотное тельце, утащит в свою трясину. Можно не расстраиваться - я следующая.
Я верила в то, что этого не допустят. Что тот, кто послал ко мне юную малышку, вдруг одумается и прервет это избиение. Юма неумолимо осыпала соперницу ударами, ловко уходя от каждого её выпада, словно заранее зная, куда та собирается бить. Мне казалось, что с неба спуститься великан в сияющих доспехах, урезонит колдунью, моргнёт ослепляющим светом, заставит тьмы свиться жалким остатком в уголке.
Но никто не торопился прервать бой. Из носа девочки брызнула струя крови, потекла по губе, подбородку... мне почему-то вспомнился Счастливчик из игры. Аюста то и дело поглядывала на меня - с удивлением, будто ожидая, что я вступлюсь за неё. А как кукла может вступаться за кого-то? Я не знала ответа на этот вопрос. Но, ведь если моя маленькая союзница ждёт от меня помощи, может быть, я и в самом деле могу это сделать? Что она там говорила мне про искру? Что в своих кошмарах я могу пользоваться её силой, чтобы подавить, прогнать, напугать противницу. Звучит прекрасно. Да вот только как это сделать?
Меня дернуло вниз - щупальце тьмы языком скользнуло по моей ноги, а потом, словно плеть, обвилась вокруг щиколотки. Нет, нет и еще раз нет! Кажется, я не следующая, я первая! Вот же Повелительница Тьмы сегодня попирует. Дочь Света, живая куколка с искрой - просто праздник живота, не иначе!
Моя защитница старалась изо всех сил. Я видела, как с её рук шнурами били лучи света, но утопали во всеобщем мраке. Мир уже не был чернобелым, он уже понял, кто сегодня правит балом. Мрак торжествовал, мрак преждевременно ликовал и праздновал победу. Меня затянуло по пояс. Попытаться высвободиться? Да что толку теперь...
Они бились в безмолвной тишине. Словно обоим нечего сказать друг дружке. Сколько они враждовали до меня Сколько кукол с искрой поглотила Юма и выхватила из рук Аюсты, прежде, чем появилась я? Из глаз девочки брызнули слезы - поражение уже ухмыльнось ей в глаза. Думала. Что сегодня всё будет иначе, глупышка? Ошиблась.
Аюста рухнула на колени после очередного удара, плюнула кровью, подняла глаза на соперницу и разрыдалась. Зашлась тихим плачем, гневно и беспомощно смотря Юме прямо в глаза, словно с укором спрашивая - ну что, довольна? Рот Повелительницы Тьмы оскалился, не в ухмылке - улыбке. Наивность, беспечность, беспомощность - того и гляди, женщина доброй матушкой поможет Аюсте встать на ноги, вытрет лицо платком. Лишь спустя мгновение, когда в руках мучительницы вспыхнул ярким пламенем, извиваясь змеиными хвостами, хлыст, я поняла, что это улыбка собственного могущества. Как приятно осознавать, что у твоих ног валяется маленькое и беззащитное перед тобой, слабое существо?
- Ай-яй-яй, какая плохая девочка, - наконец, сподобилась до разговора Юма, не торопясь обрушить на Аюсту своё ужасающее орудие. Межденно, не тороясь, наслаждаясь каждой секундой своей победы, она подходила к девочке все ближе и ближе. У меня перехватило дыхание. Что же, что же надо сделать для того, чтобы прекратить это безумие? Громко закричать, рвануться, что есть силы, надеясь, что вот после этого Повелительница Тьмы бежит в страхе. Не бежит и не в страхе. Усмехнется, расхохочется, прямо мне в глаза, тем самым продлевая нашу с Аюстой муку.
Искра, говорила мне девочка, искра жизни дает свет. Вот только, что это значит - я спросить не успела. И как задействовать свою искру? И останется ли она у меня после того, как я смогу ей воспользоваться? Останется, наверно, мелькнула у меня мысль в голове, Аюста же не глупая.
Искра равна жизни. Она дает возможность ощущать, мыслить, любить... Я тяжело дышала, пытаясь отыскать внутри себя эту самую "искру". Какой она должна быть? Как выглядит, где сидит, в какие дебри меня спряталась и не желает вылезать наружу?
- Надо наказать, - не скрывая самодовольства, Юма остановилась рядом с девочкой. Кончик плети щелкнул в воздухе, обещая мало хорошего. Но через мгновение хлыст растворился в воздухе, изошел на нет, потух восковой свечой. Женщина ухватила недавнюю соперницу за волосы, подтащила к себе, забросила на колени. Сейчас выпорет, пронеслось у меня в голове и захотелось зажмуриться. Мне вспомнилась подобная сцена с моей хозяйкой. Ребенок - кукла, беззащитен, безволен и слаб в руках взрослого.
- Маленькая дрянь! - казалось, Повелительница Тьмы наслаждается сложившейся ситуацией. Схватить раздражение, обиду прошлых неудач, желание отомстить - и вложить в унизительный для соперницы шлепок. Пусть кричит, пусть плачет, пусть познает себя не дочерью Света, а всего лишь маленькой, запуганной девчонкой. Пусть сожмется в комок от собственного бессилия и унижения - и вот тогда... тогда она поглотит её.
А ты, малышка, плачь! Плачь, кричи, бейся в истерике, вкушай всю прелесть собственного унижения. Юма, старательно изображая разгневанную матушку, то и дело что-то бурчала себе под нос, а каждый хлопок отзывался в моих ушах ужасным грохотом и я зажмурилась. Плачь - вопил шлепок, моли о пощаде, рыдай, роняй слезы! Ритм ударов колоколом бил у меня в голове.
Ритм.
Аюста не плакала, лишь вздрагивала, каждый раз, с трудом сдерживая рыдания. Но долго это не продлилось - Аюста вскрикнула - не от боли, от обиды, с глаз брызнул поток слез.
Ритм...
Пата-пата-пата-пон - шагают игрушечные человечки, чеканят шаг, радостно подпрыгивают - и удрученно замолкают, если ритм отзывается неправильно. Тук-тук - отозвалось моё крохотное сердце. Пон-пон-пата-пон - барабанщик лупит в свои барабаны, а войско вскидывает копья. Бойся враг, готовься враг, будешь бит, враг! Тук-тук, тук-тук. Ритм равен жизни? Но если мое сердце стучит в ритме, значит, оно живое? Искра, что так долго пряталась от меня?
Моё тело озарило вспышкой. Туман мглы, что до этого стискивал меня в своих объятиях, дрогнул, боязливо отступил, змеями пополз, спасаясь в самых дальних углах. Юма занесла руку в очередной раз, но не опустила, посмотрела на меня, одарила улыбкой - странной. А в глазах Аюсты по прежнему стояли слезы. Я-то надеялась увидеть на её лице улыбку, что же я сделала не так?
- Похвально... похвально, - Юма отшвырнула девочку подальше от себя. Кажется, моя попытка защитить себя только раззадорила её. С другой стороны - с неё слетел весь тот лоск и самоуверенность. Лицо спряталось за маской удивления, подобной выходки от меня никак не ожидали. - Малышка показывает зубки и, оказывается, умеет кусаться. Похвально.
С женщины то и дело срывались куски тьмы, обращались в уродливых безглазых червей, разевали черные пасти и таяли в губительном для них свете. Сама Юма даже не пыталась подойти ко мне хоть чуточку ближе. Она хотела уйти, но думала над тем. Как сделать это, не потеряв лица.
- Сегодня, миленькая моя куколка, я оставлю вас в покое. Но не думай, что тебе это сойдет с рук.
Аюста поднималась на ноги, размазывая высыхающие слезы на лице. Немного подумав, она придирчиво осмотрела по прежнему беленькое платьице, принялась стряхивать несуществующую грязь. А, может быть, тьма успела налипнуть к ней и...
Повелительница Тьмы растаяла прямо передо мной, рассыпалась на мириады крохотных теней, что боязливо разбежались в разные стороны. Победа?
Победа - улыбнулась мне Аюста...
***
Теперь она снова была гораздо больше меня. Всё та же комната, ничего не изменилось. Возможно, конечно, стало чуточку холодней, а я теперь не слышу стук собственного сердца, но уже гораздо лучше. Мы сидели молча и я боялась что-нибудь спросить у девочки, а она расположилась в том же самом углу, позволив мне, как и раньше, сидеть в её ладонях. Притронуться к малышке, ухватиться крохотными ручками за её палец, пожалеть, погладить, принять часть боли... не боли - обиды, принять её часть на себя, пережить вместе с ней. Бывает, маленькая, всякое бывает. Большие всегда обижают маленьких, не плачь.
Не плачу - молчаливо говорили мне её глаза, уставившиеся в темноту. А мне представился Лекса, что сейчас разгоряченный обедом и прогулкой ворвется в свою комнату. Что он увидит - маленькую девочку, что сидит у него в комнате и неизвестно каким чудом сюда попала? Что некий недруг подослал к нему девчонку и вот-вот нагрянет полиция? Не знаю. Юма испарилась, растаяла во тьме, ушла не солоно хлебавши. Туда ей и дорога! Не плачь, Аюста.
Не плачу. Молчание больше не напрягало - успокаивало. Легкое дыхание, девочка, похожая на забитого и бедного, всеми брошенного воробушка. Защитница? Куда тебе в защитницы, кроха, когда тебя саму нужно защищать? Я тут же устыдилась собственных мыслей. Если бы не Аюста - кто знает, что стало бы сегодня со мной? Молчание многозначно послужило мне ответом.
Тишина. Говорят, что среди тишины рождаются слова. Рождаются - и в тот же миг умирают. Мне припомнилось, как погибали только что написанные строки под безжалостным ластиком программы. Вычеркнуть, убрать, вымарать, глаза бы мои не видели! Лекса жесток к словам, не до конца понимая их значения. Слова - ритм. Ритм - жизнь. Слова равны жизни? С сегодняшнего дня в копилку моих вопросов только прибавилось. Знать бы только, когда явится добряк, стукнет по ней молоточком, раскроет всё и сразу.
Всё и сразу - не интересно, подумалось мне.
- Я должна уйти, - заявила мне девочка. После этих слов мне сразу же стало чуточку спокойней. Проблема объяснений с Лексой - которые он, конечно же, и не послушает - валуном свалилась с моих плеч и сгинула где-то в недрах пучины беспечности.
Девочка поднялась на ноги, усадила меня на сто - прямо там, где я и сидела, постаравшись придать тот же вид, в котором я была до этого.
- Аюста? - позвала я девочку, когда она выпрямилась передо мной. На раскрасневшемся лице появилось недоумение. - Мы победили?
- Сегодня - да.
Я хотела было спросить - а будет ли завтра? Неужели это превратится в еженощную битву? Если так, то не знаю, насколько меня хватит.
- Спасибо. - Аюста слабо улыбнулась прежде, чем исчезнуть. Словно тысяча фей вынырнули из сказок и окружили её своим сияньем. Моя новая подруга исчезала в танце крохотных звездочек, пока совсем не исчезла, оставив в напоминание о себе блестящую пыльцу. Секунду, и она стала самой обыкновенной пылью, а в комнате зажегся свет.
- Это я, - Лекса был доволен, глаза лоснились, пылали странным огнем. Волосы стояли торчком, будто он нещадно теребил собственную голову на протяжении часа, губы ширились в хитрой улыбке.
Он ляжет спать, подумала я - и тогда я смогу подумать. Вопросы вопросами. Но стоит поразмышлять над новой информацией и всем тем, что удалось узнать сегодня. А новостей было некуда девать - хоть целую книгу пиши.