- Крис, черт возьми, неужели ты правда хочешь, чтобы я это сделала?!
Марго не выдержала его взгляда и, опустив голову, продолжила рыдать. Крис действительно хотел, чтобы она это сделала - он действительно хотел, чтобы она прямо сейчас, один за другим, отрезала себе все пять пальцев на правой руке. Марго была левшой - резать было бы удобно. Она не рассмеялась ему в лицо, не набросилась на него, не попыталась убежать - его рука плотно сжимала пистолет. Вальтер, может Беретту или какие они там еще бывают - Крис не знал названия, но он точно знал другое: стоит ему чуть-чуть сильнее нажать - голова Марго, голова с симпатичным заплаканным лицом, которое так похоже на лицо обиженного ребенка, разлетится на куски. Кафельная плитка за ее спиной покроется брызгами, будто кто-то поднес к ней баллончик с краской и аккуратно нажал один раз на кнопку. Ее тело безвольно сползет на пол, и на него будет неприятно смотреть. Это будет так - стоит нажать чуть сильнее.
Пожалуй, ее даже можно было бы пожалеть, думал Крис в первые секунды, когда на пол упала ее первая слеза. Первых секунд хватило для того, чтобы вспомнить, где он был год назад благодаря этой красотке. Марго плакала. Перед Крисом на табуретке с четырьмя ножками сидел хищник, пытающийся выжить. Загнанный в угол самим собой. Крис знал, что будет, если он сейчас отдаст ей пистолет - жестокая прощальная улыбка и выстрел промеж глаз. Его рука дрогнула достаточно естественно, чтобы она поверила, и пистолет "случайно" откатился прямо к ее ногам. Все как он и думал - Марго, забыв о том, что она плачет, одним движением подхватила пистолет с пола. Крис подумал о том, что бы он стал делать, не схвати она оружие. Что бы он стал делать, если бы она сейчас бросилась со слезами к нему, ища в нем покой и защиту от него самого. Он не знал - впрочем, необходимости в этом не было, ведь она все-таки схватила упавший пистолет. Прощальная жестокая улыбка и... клик. Клик, клик, клик! Пустая обойма. Отчаянье вернулось в ее глаза. Крис медленно вытащил из кармана второй пистолет. Медленно, но так, что было понятно - если она дернется, ему ничего не стоит пристрелить ее за долю секунды. Именно за ту долю секунды, за которую она так и не успеет перехватить его руку, не успеет помолиться, за которую она не успеет ровным счетом ничего. Марго, дрожа всем телом, стояла перед Крисом с разряженным пистолетом в руках. Иногда людей трясет от страха, иногда - от ярости, нетерпения, даже от счастья. В наборе все чувства. Иногда трясет сразу от нескольких вещей сразу, и тогда вы уже не понимаете от каких именно, и вам становится очень неприятно. Чувства делятся на две группы - те, что заставляют ваш организм дергаться в нервной агонии и те, что все еще с вами в тот момент, когда вы в ужасе ждете, когда это закончится. Марго стояла перед Крисом, ее била дрожь. Ее похолодевшие пальцы разжались, и бесполезный пистолет со звонким бряком упал на пол. Крис с интересом смотрел на нее. Больше всего на свете ему хотелось бы знать - скажи ей, что все это дурной сон, согласилась бы она сейчас сидеть с ним, как прежде, на веранде, положив голову ему на плечо? Хотела ли она вернуть это? Его пальцы стиснули недокуренную сигарету и притушили ее о лакированную поверхность кухонного стола. Когда вы достаете сигарету из пачки - это почти совершенный цилиндр, аккуратно наполненный и склеенный, почти идеальная форма. Чуть-чуть огня - и ваши губы мнут ее, ваши легкие втягивают воздух, заставляя ее сгорать быстрее. Да, вы делите с ней ее смерть, причиняя ущерб и себе, но ведь вы-то остаетесь в живых, а она - нет. Скомканный, растоптанный окурок - это уже мусор. Выкуривая сигарету, мы ломаем маленькое совершенство, оскверняем его. И это приятно.
Крис посмотрел в глаза Марго, потом на свое отражение в небольшом прямоугольном зеркальце, висящим зачем-то над раковиной. Этот парень, который в отражении, недавно побывал в передряге - вспомнил Крис. В такой передряге, из которой не выбираются. В этот момент жалость и сомнение потеряли право голоса - ведь то блюдо, что подают холодным, называется не "благородство" и не "сострадание". Он здесь только ради того, чтобы отомстить.
Он встал и приставил все еще холодное дуло пистолета к ее лбу. Свободной рукой он достал из пачки сигарету.
- С какого пальца ты начнешь? С большого или с мизинца?
Марго не реагировала на его слова, впав в оцепенение. "Стоит ли верить слезам сатаны?" - подумал Крис и отстрелил ей большой палец.
Марго кричала так громко, как только могла, забившись в угол кухни и прижимая к груди поврежденную руку. Крис подождал, пока она справится с болью.
- Марго, я жду. Правда, выбор теперь у нас с тобой поменьше - всего четыре милых пальчика вместо пяти.
Она, всхлипывая, поднялась с пола, и ее левая рука потянулась к рукоятке ножа для разделки мяса. Марго, не отрываясь, смотрела на него, и в этом взгляде была ненависть, на которую была способна только она. Крис ухмыльнулся, наблюдая за тем, как блестящее лезвие со стуком вонзается в поверхность стола, избавив Марго от очередного пальца.
Когда Крис вышел из дома, все уже было кончено - раз и навсегда. Марго была мертва, наконец-то мертва. Признаться, он устал, но заставил ее страдать перед смертью. Она просила прощенья и умоляла, Крис только сейчас, когда самое тяжелое и неприятное осталось позади, в полной мере чувствовал, насколько его вымотало ее отчаянье.
"Господи, какой же дерьмовый мир, в котором все готовы сожрать друг друга". Крис поежился - каждый раз, по привычке прибавляя "Господи" к каждой фразе, он чувствовал, что обращается к мертвецу. "Господи, твоя вера умерла" - подумал Крис и нервно усмехнулся, понимая иррациональность своей мысли. Плохая привычка - то и дело поминать Бога, тем более, если сам ты верующим не являешься. То есть ты не христианин, не мусульманин, не язычник - то есть ты не являешься верующим вообще ни во что, что нельзя объяснить. Да, плохая привычка, но, что уж тут поделаешь - Крис вспоминал о том, что она плохая, лишь после очередного богохульства. К тому же его мать была ревностной католичкой.
Кто-то говорит, что месть не приносит успокоения, кто-то говорит, что приносит - как бы то ни было, Крису стало легче дышать, помня о том, что шестеро его друзей и компаньонов сейчас разлагались где-то на дне Атлантического океана благодаря этой надменной сучке. Если бы в то утро год назад рыбацкую лодку не унесло бы чуть дальше, мертвецов было бы семеро. Чертовское везенье, не так ли, Крис?
Это был дерьмовый мир, в котором все хотели сожрать друг друга. Все тридцать два года жизнь настойчиво повторяла для Криса один и тот же урок. Ты можешь встать на колени перед солдатом, бьющим тебя прикладом в лицо, ты можешь подставить вторую щеку - но люди от этого не станут добрее, и тебе от этого лучше не будет.
Крис, удостоверившись в том, что он ни о чем не жалеет, достал из пачки последнюю сигарету. Наткнувшись на забытые в кармане пальцы Марго, он выбросил их в мусорную урну, стоящую на краю тротуара.
Было трудно найти ее, еще труднее было заменить ее воспоминания, прожить с ней несколько месяцев, привязать к себе - все для того, чтобы однажды заставить ее все вспомнить. Чтобы заставить ее однажды умереть от руки человека, которому она больше всего верит. Крис надеялся, что перед смертью она в полной мере почувствовала на своей шкуре, что значит быть преданной.
Марго прикрыла глаза рукой, чтобы солнце не мешало ей вглядеться в дальнюю часть пляжа. Обед еще не начался, и поэтому там никого не было - когда настанет время, кто-то из прислуги спустится на пляж. Недалеко от желтой линии песка стоял идеальный коттедж - именно о таком она всегда мечтала. Именно такой у нее теперь и был. Было ли тяжело бросить посреди океана семерых идиотов? Нет, учитывая то, что она забрала с собой весь груз, стоимостью в несколько миллионов. Зато было трудно заметать следы, узнав о том, что один из этих идиотов каким-то чудом выжил. Было трудно найти сестру-близнеца в задрипанной Аризоне. Было трудно стереть ее память и записать в ее пустую башку свои воспоминания - трудно не потому, что у них с сестрой всегда были теплые отношения (чертова истеричка), а потому, что оборудование пришлось доставать нелегально и за двойную цену. Марго всерьез опасалась того, что мозг сестры не выдержит такой нагрузки, и тогда - прощай спокойная жизнь на лазурном берегу. Однако, все прошло гладко. Она оставила ей свои документы, купив себе заранее новые.
Сидя почти у линии прибоя, Марго опустила ступни на мокрый песок, так, чтобы умирающая волна могла омывать их. Она отложила в сторону распечатку с Интернет-сайта одной из Нью-йоркских газет, которая извещала о том, что три дня назад был обнаружен изуродованный труп некой Марго Вертес.