Аннотация: первый абзац - практически реальные события, имевшие место быть в украине. только там была не земляника, но какая разница, правда?
Его пристрелили из дробовика, пол головы раздробило, превратив ее в месиво. Он жил неподалеку и обычно пытался прокормиться тем, что собирал все, что удастся найти в лесу. Рядом была обнаружена чашка с земляникой - она валялась, перевернутая, ягоды рассыпались. Как объяснил господин М. - нынешний владелец этого колоссального участка земли - что он предупреждал "эту сволочь" неоднократно и "пусть не лезет на его землю, иначе он его, суку, убьет". Господин М. оказался честным человеком и сдержал свое обещание.
Я свернул газету и выкинул в ведро, полный ненависти ко всему. Надо собираться на работу, то есть помыться, почистить зубы, позавтракать, одеться, сложить раскладушку и спуститься этажом ниже.
Мы в ответе за тех, кого приручили.
Каждый раз, когда я даю им милостыню, я не могу спать. Я потом не могу заснуть. Мне жарко, душно - на складе душно - и все время глаза.
Я помню их глаза: болезненные красные глаза с воспаленными прожилками, слезящиеся желтым гноем. В них не осталось больше ни грусти, ни отчаянья - только желание выжить, выжить любой ценой. Но смогли бы они переступить эту грань. Смогли бы?
Что осталось от меня? А что осталось от них? Я часто прохожу мимо них и думаю, куда деваются все эти серые люди? Я сменил тысячу ничтожных работ: был и грузчиком - помогал разгружать товары продавцам, грузил и тяжелые детали, которые в последствии сказались на мою грыжу...кем я только не был, но возвращаясь с работы, я все время встречаю их.
Я даю им какие-то деньги и думаю, потратят ли они их на еду или на выпивку. На наркотики им не хватит. Впрочем, я никогда не покупал наркотики и не знаю цены. Может, что-то совсем легкое и низкопробное найдется для их низкосортных душ.
Я захожу на кухню - здесь я ночую, прямо на работе, раскладушка есть, в холодильнике - еда - что еще мне нужно? Сбрасываю засаленную одежду на грязный пол и умываюсь водой из-под крана. Странно, она даже кажется мне чистой, хотя, я и знаю о наличие всей той невидимой гадости, которая плавает в ней, но я пью, пью эту воду, потому что мне хочется пить. Сегодня даже удастся помыться первым - товарищи по работе еще не управились.
По моему телу стекает вода. Духи "Хлорка": я бы не захотел женщину, пользуйся она такими духами. Но от меня воняет духами похлеще, сильно воняет: строительная вонь, моя вонь. К черту, я смываю это все хлоркой и как будто возрождаюсь. Мой иуда омывает мне ноги, и грудь, и даже мой член, мой собственный хлорированный иуда.
Сегодня я пришел к маленькому Д. - он ночевал на заброшенной стройке. Когда-то великие гиганты боролись за это место, а позже выяснилось, что здесь отравлена земля: их конкуренты закопали сюда достаточно отбросов, было судебное разбирательство, кто-то кому-то выплатил нужные деньги, дело замяли, землю вроде как очистили, а стройку пришлось свернуть.
Маленький Д. любил спать в пристройке. Я часто навещал его и носил поесть. Сегодня я нашел его мертвым. Он рассказывал, что какие-то люди приходили и говорили ему убраться. Я тоже советовал ему уходить: кто он против них? Но маленький Д. был слишком серьезно настроен: что ему было терять. Но он ошибался: жизнь. Он потерял жизнь. А у меня даже нет денег, чтоб его похоронить. Надо убираться, пока они не заметили меня и не прикончили, как свидетеля.
Я возрождаюсь в воде и думаю над тем, какой сраный бог делит людей на сорта, кто решает, кому достанется еще одна корпорация, а кого пристрелят за то, что он украл чашку земляники с чужой земли, просто потому, что раньше это была его земля, общая земля, и он элементарно пытался выжить.
Я сочно представляю, как когда-нибудь украду один из тех пистолетов, что мы делаем, и наставлю в лоб жирному дегенерату в дорогом костюме, заставлю его ответить за все то, что он делает с нами, людьми. Да и люди ли мы? Я? Тот человек? Дегенераты! Низкосортные дегенераты! Мы такие же! Дай только в руки нам оружие - и мы отомстим, как мы будем мстить, сочно, с язвительным наслаждением, удовлетворяясь каждой убитой скотиной в вылизанном костюме.
Зачем я проник на склад? Склад, где все пистолеты бережно упаковываются в ящики, а затем развозятся по магазинам? Я не раз их упаковывал - как у упаковщика у меня есть свой бейджик, но я же не затем сюда пришел. Зачем мне нужно достать нож для бумаги и вскрыть ящик? Смотреть на пистолет, замерев, как будто никогда их раньше не видел, а потом резко решиться взять. Подпрыгнуть - с физикой у меня всегда было хорошо, это с головой я не дружу, мне давно пора лечится, вот только лечение стоит денег, а у меня их нет - зацепится, открыть окно, узкое, ничего, я пролезу. Оказаться на воле. Вдохнуть свежий воздух. У нас, на складе, всегда был спертый воздух. Душно. Было душно, и металлическая стружка - кажется, как будто в воздухе летает - такое возможно? Мои легкие говорят, что да. По ощущениям - да.
Я иду. Пистолет со мной. Под футболкой. Лекарство? Лекарство от этой жизни? Я выхожу на Брайтонбыч - суку брайтон - я вижу людей, и цветы - люди продают цветы. Они такие же, как и я, только у них нет пистолета, а у меня - есть. Что бы было с ними, если бы он у них был?
Гудит маталлоискатель - "девушка, разрешите пройти с нами". Еще один. Наверное, они сломались? Такое часто происходит, "не волнуйтесь, мем, покажите вашу сумочку".
Охранники старательно заглядывают в сумочку девушки, чтобы обнаружить там какое-то бабское барахло, пока я незаметно проскользываю мимо.
Я захожу в лифт. Поднимаюсь. Стеклянная коробка с голосом улыбчивой механической девушки. Трахнула бы она меня, если бы знала, что у меня есть пистолет? А впустила бы?
Сер, подождите, туда нельзя.
Я отомщу им за маленького Д. И за Мистера-Разнесенная-Дробовиком-Голова.
Мы в ответе за тех, кого приручили.
Я подвел их. Те самые глаза. Они ждут. А я больше не подам им милостыни.