И я вижу свежие шрамы на гладкой как бархат спине,
Мне хочется плакать от боли или забыться во сне,
Где твои крылья, которые так нрвились мне?
(Наутилус Помпилус "Крылья")
Она кружится в вечернем платье. Том черном, летящем платье, которое я ей подарил. Она кружится не со мной...
- Да? Сегодня? Нет, почему? Не занята. Пошли...- Риана говорит по телефону.
Проклинаю это устройство. Проклинаю науку, которая отбирает у меня ее.
- Пока, любимый, - Риана целует меня в щеку. Как же глупо это все...
Я смотрю, как Риана не решается подобрать сумочку к туфлям. Все-таки синяя. Пускай. Синий тебе к лицу. Я... мне почему-то в это момент представляются твои губы иссиня-черными... Ненавижу. Ненавижу то, как поступаешь со мной. Ненавижу эти регулярные, ничего не значащие поцелуи.. Просто, чтобы поиздеваться? Я не пойму. К чему все это? К чему этот цирк? Если это все, то почему не скажешь это напрямую? Зачем...? Ненавижу свою ненависть...
Риана уходит, закрыв за собой дверь, а я смотрю ей вслед. Резко поворачиваюсь и ударяю кулаком в стену, еще раз, еще! Ненавижу...кровь выступает на содранных костяшках... Если бы она осталась, я бы...я не знаю, я больше не могу себя сдерживать...Если она еще раз...я убью ее!
- Конечно-конечно, - Риана накручивает локон волос, ее разгоряченное тело наслаждается ванной. Больше ни ангел, ни моя Риана...Я закрываю глаза, сглатывая противный ком - мне тяжело даже убеждать себя в том, что ты мертва для меня, ты просто тело, тебя больше нет...это тяжело...
Тяжело верить в ложь...
- А? Да ты что? Ты заказал ресторан на крыше? С ума сойти! Романтика...
Мне не нужно этого слышать, чтобы знать, о чем идет разговор. За полгода я наслушался этих разговоров вдоволь...
- Пока, любимый, - Риана привычно целует меня в щеку.
- Возьми черную, - подсказываю я.
- Сумочку?
Надо же, во мне проснулся сарказм....Конечно, это все настолько смешно...
А в ложь тяжело верить, особенно в собственную ...смешно...
Но, я пытаюсь верить. В то, что мне смешно, в то, что все это глупо и моя женщина просто заигралась, что все это пройдет, но кому, как не мне, знать, что...(я смотрю ей в глаза-она удивлена)...не пройдет...наш союз разрушен.
Притворная улыбка спадает с губ Рианы. Это похоже на протест и гордыню.
- Желаешь меня помучить? - вдруг спрашиваю я. - Сколько я еще так протяну?
Мы три недели не разговаривали. "Пока, любимый" или "Ну, я пошла" не считается..." И..."Мы" больше нет...есть только она и я...Она так себя ведет, как будто нас ничего не связывает...может, это я заблуждаюсь, и так оно и есть? Скажите мне, кто-нибудь...я слеп?
- Ну, я пошла, - она натягивает прежнюю притворную улыбку и идет к двери, закинув большую красную сумку за спину.
- А поцеловать? - я ухмыляюсь, и в моем голосе звучит сарказм.
Мне хочется плакать от боли или забыться во сне,
Где твои крылья, которые так нравились мне?
Она поворачивается. В ее глазах читаю отвращение.
- Конечно, милый, - она подбегает и крепко целует меня в щеку. Я не выдерживаю, хватаю ее за руки -она пытается вырваться -я целую ее, удерживая силой...До чего же я дошел? Удерживаю силой любимую женщину? Она отвечает на поцелуй - она хочет казаться искусственной, той дрянью, которую вот уже пол года она строит из себя...но, она не может врать...только не мне...нет, Риана, я знаю, все это вранье...а то, что ты делаешь сейчас -это настоящее.
Я отпустил ее - она смотрела на меня с приторной ненавистью, словно дикая кошка, которую пытались сковать. Мы молча смотрели на друг-друга...всего какие-то минуты...
- Твое тело отвечало мне, - злорадствующее и широко улыбался я, чуть не переходя на истерический смех.
Дурак! Зачем я это сказал? Зачем так веду себя? Зачем играю в ее игру? Неужели так тяжело признаться в собственной беспомощности?..Наверное, тяжело. Когда твоя женщина ставит тебя в ничто, когда она таскается по мужчинам и все равно приходит домой, и ты не понимаешь, к чему все это? За что? За то, что бросил ее? Но, это же было давно...что она хочет этим сказать?..
- Зачем ты делаешь это?! - я схватил ее за запястье. Я был в не себя от ненависти...
Мне гадко ухмыльнулись - так улыбаются стервятники на могильных плитах, когда видят новое захоронение - и, наконец, я услышал ответ.
- Я никогда не говорила тебе, что мы одно целое. Если ты себе там что-то вообразил, это твое личное дело. Аки, ты живешь прошлым. Я не живу прошлым, - ее плечи вздергиваются к верху - она врет, не верит в собственные слова. - Я свободна как птичка...как птичка, Аки...
Как символично: я держу ее за руку, а она утверждает, что свободна.
- ХРЯСЬ! - тяжелая мужская пощечина бьет ее по лицу. Ее голова резко отворачивается под силой удара.
Она удивляется и смотрит на меня округленными глазами, они как будто говорят: как смог ты поднять на меня руку? - это был миг правды. Все остальное ложь. Все ложь. Ее чувства, ее верность, ее мужчины - тоже ложь...все ложь...Она лжет каждому из них...и приходит домой ко мне с этим неизменным тошнотворным "Милый, я вернулась..."...день за днем...
- Хм, - она улыбается, затем достает из сумочки сигареты, зажигалку, ее ярко-красным маникюр подносит помятую сигарету к красным губам. Ее губы выпускают смертельный дым. Я чувствую его едкий запах. Никогда не любил ее сигареты...
- Помнишь Мартина? Ну, тот, который утопился, после того, как мы потрахались. Имя глупое, и сам выродок выродком, но какой член. О боже, я кончала с ним...- она чуть подалась вперед, когда сказала это - я заметил, что у нее затвердели соски. - А Людвиг? -она смеялась, и смертельный дым выходил из ее легких...зря выходил, - да что ж мне вечно попадаются чудаки со странными именами?..Потом он разбился на машине, ну ты помнишь, - она с намеком посмотрела на меня: конечно они не сами выбирали себе смерть. - Тот рыжий, ну который Мистер Порезанные Вены, помнишь, о детка, это был секс...
Я не мог больше этого слушать. Меня всего трясло от одного только желания, но я сдерживался. Еще одно слово, твердил я себе, еще только одно..
- ...он внезапно вошел в меня, я так застонала, что соседи сверху...
Я схватил ее за волосы и швырнул об стенку. Кусок материала, которым была покрыта ее черепная коробка, отвалился... искусственный интеллект, процессор, охладительная система... Ее беспомощная голова сползает по стенке, а за ней тянется кровавый шлейф...
Меня бросает в пот и начинает трясти от ужаса.
- Сломал свою куклу, - она шевелит губами и пальцами, в которых сигарета - ее движения парализованы неисправной системой.
Она все еще хочет курить...
- Такая была кукла, - продолжает говорить она, - а ведь таких сейчас не делают...
Это правда: детали, которые внутри нее уникальны - во всех мирах не сыскать мастера, чтобы починил ее даже за очень большие деньги, даже за вечную жизнь...никто не возьмется за такую тонкую работу - никто и не знает...
- А ведь, - мои руки трясутся, я не могу смотреть на ее умирающие глаза, - если бы ты взяла черную сумочку...
- Теперь она точно мне к лицу...
Ложь. Все ложь.
Я проснулся весь в поту. Меня вырвало. Все до пощечины было правдой, включая саму пощечину. Затем....не помню...кажется, было виски и много травы, очень много травы, достаточно для того, чтобы пуститься в небытие, но оно как обычно не хотело взять мою душу и вернуло в прогнившие будни...
Сумочка...ее черная сумочка...(я до сих пор брежу...брежу ли я?)... неужели это единственный способ? Ее смерть - единственный выход?..
- Ночи, чернокнижник...
Я не реагирую на Сарто. Вампир как обычно пришел, чтобы проверить свою силу на мне. Как обычно без повода. Смерть Элизабет (мое убийство его Элизабет) уже давно не повод для наших полуночных битв...проверка силы, забытие, жажда крови - развлечение, не больше...для нас двоих..
- Что-то ты сегодня не весел, чернокнижник.
"А ты что-то сегодня непривычно разговорчив, Сарто, - думаю я, не в силах ответить. - Неужели тоже что-то случилось? Притворство, - думаю с отвращением. - Всюду одно притворство и ложь..."
Вампир молча усаживается на надгробную плиту рядом со мной.
- Свеженький, - говорит Сарто, кивая в сторону скобок, где обычно пишут годы жизни. И почему это называют жизнью? Ложь. Есть только смерть, а жизнь -лишь короткий миг, и мы все вернемся обратно в смерть...
- Не надо, -тихо говорю я.
- Что не надо?
- Сарказма. Не надо...пожалуйста.
- Понятно.
- Что тебе понятно? - я допиваю очередную бутылку виски.
- Что произошло?
Я молчу, не поворачиваясь в сторону Сарто и пытаясь отвлечь себя на кресты...целое поле крестов...простые, из древесины, поросшие мхом и окаменевшие со временем, - так это было давно, - из мрамора, черного, - его почти не видно, лишь поблескивание в свете луны, - и белого...этот виден хорошо. Кажется, люди из белого мрамора вовсе не люди и даже не нелюди, а призраки, навечно прикованные к своим могилам. Им никогда не вырваться отсюда, они привязаны к своим могилам...как я привязан к ней...
- Не могу понять, зачем она это делает? - бормочу я, мне хочется выговориться, а рядом только Сарто, впрочем, мы знаем друг-друга очень давно... - Она же любит меня и все равно...
Я сглатываю и запиваю слезы виски.
- Любовь - странная вещь. Она рушит тебя и создает тебя вновь. Ты никогда не можешь понять, это хорошо или плохо. Она просто есть...
- Ее нет. Уже давно ее нет. Такой, какой она была раньше, ее больше не существует.