Потеря близких - это самая непоправимая беда. Можно пережить потерю денег, работы, разрыв с мужем или с женой. Но когда кто-то уходит навсегда, это очень трудно понять и принять. Иногда невозможно... Прошло уже очень много лет, а мне все равно очень трудно об этом писать. Но говорят, если что-то мучает, нужно это "прописать". И тогда боль отпустит, уйдет... Попробую...
Меня не покидало предчувствие беды с самого начала года. Тот Новый год мы с компанией туристов-альпинистов встречали в лесу. Добирались до места на лыжах, заблудились, замерзли, шампанское превратилось в лед, а мандарины звенели и постукивали, ударяясь друг о друга. Помню, что, вернувшись из похода, вошла в дом с мыслью: "Кого увижу первым, у того год будет очень трудный". Первый, кого увидела, был мой брат...
Мы с братом в детстве часто дрались и постоянно задирали друг друга. Дети всегда так себя ведут. Это потом, взрослея, начинаешь понимать, что ближе и роднее брата у тебя ниикого не будет. Никогда. Помню, вот так мы сидели и полушутливо переругивались. Я: "Олежка-тележка". Он: "Аленка-пеленка". Я: "А я маме пожалуюсь, и она тебя накажет". Он: "А я с тобой разговаривать не буду". Я: "Нет, будешь". Он: "А я тебе старше". Я: "А зато ты умрешь раньше меня"... Он потом правда со мной долго не разговаривал, очень обиделся. А я не извинялась, хотя надо было. Так и ходили молча, как чужие...
Я поступила в институт. В химический. Там надо было черчение сдавать. А уменя с пространственным мышлением - вообще никак. Звоню Олегу: "Без тебя не сдам!" И вот он неожиданно появляется на пороге моей комнаты в общежитии. Соседка по комнате мне рассказывает: "Я захожу в общагу. Смотрю, идешь ты - только на 2 головы выше, и мужчина. И спрашиваешь, как в нашу комнату пройти!" Мы были внешне очень с братом похожи. Он тогда уже закончил военное училище и служил в Курилово лейтенантом. Его отпустили в увольнение, и он приехал мне черчение чертить. А мог к своей девушке поехать...
Олег меня спрашивает: "Что подарить ей на день рожденья? Ты же девчонка, подскажи! Вообще-то он со мной советовался не часто. И это было очень лестно, когда он у меня спросил. Что я ему тогда посоветовала - уже не помню. Вообще, мы были похожи только внешне, а так - совсем разные. Он по гороскопу рак, я - лев. Вместе мы мало что делали. Играли в настольный теннис во дворе и один раз - в большой. Он учил меня собирать кубик Рубика по формулам из "Науки и жизни", помогал с английским и физикой.
Олег был большим модником, сам шил себе красивые костюмы - тогда ведь ничего нельзя было купить. Я все детство донашивала за ним одежду. И, в общем-то, мне было все равно, в чем ходить. Он ходил в художку, я - в музыкалку. Я любила авторскую песню, он - битлов. Я занималась альпинизмом - он катался на мотоцикле. Мотоциклы - это было тогда модно, а Олег любил все модное...
"Яву" он себе купил почти сразу, как получил назначение в куриловскую часть. Это был красивый мотоцикл. Брат с ним постоянно возился, когда приезжал домой. Начищал его, что-то туда заливал... А мать говорила: "Зачем ты его купил? Ведь разобъешься!" А потом он потихоньку от матери взял меня покататься. Оказывается, кататься на мотоцикле очень холодно из-за большой скорости. Вот почему рокеры всегда в коже ходят! И еще кажется, что запросто может оторваться нога, если ее убрать с подставки. Олегу хотелось произвести на меня впечатление, и он ехал довольно быстро, но очень аккуратно и соблюдая все правила. Я его обнимала изо всех сил то ли от страха, то ли от переполнявшего меня счастья, вдыхая запах его адеколона и табака...
А потом я бросила свой химический институт и поехала поступать в Питер на кафедру музееведения в Институте Культуры. История меня увлекала больше, чем химия. Тогда заниматься историей было модно, ведь она происходила прямо вокруг нас. Перестал существовать Советский Союз, как-то враз растворилась всесильная коммунистическая партия вместе с комсомолом. Страна на глазах становилось другой, это было интересно, но пугающе и непонятно. Конкурс был - 10 человек на место. А, была не была! Подала документы. Но ощущение надвигающейся беды все равно не пропадало. Пошла и покрестилась в Александро-Невской Лавре. Когда во время Крещения потухла моя свечка, подумала: "К чему бы это?" Лучше бы не думала...
Я успела сдать все экзамены. И тут телефонный зонок: "Олег погиб, разбился на мотоцикле. Приезжай на похороны." И все. Жизнь законтилась. Я не понимала ничего, не могла просто поверить. Шла к Казанскому собору, чтобы куда-нибудь идти. Машины сигналили, я плохо соображала, куда иду и что вокруг меня. Всретила у "Казани" своего одноклассника с гитарой. Вообще не удивилась. Мне было все равно. Мало ли, кого только в Питер не заносит. От Обнинска до Питера - часов 8-10. Мы иногда ездили просто так, погулять, мосты поразводить. Рассказала Паше про известие. Он усмехнулся, поехали к нему. Типа он все понимал, потому что у него как раз тоже погиб приятель в какой-то горячей точке... Стал утешать, как умел... Он в общем-то умел. За ним в школе бегали все девчонки. Но это было все не то. Вообще мне вдруг отказали все чувства. Я только понимала, что этот мир стал невозможно пустым. Мне было непонятно, как это, все эти люди, которых мы оба с братом знали всю жизнь, есть, а его нет. Непостижимо!
Забрала зачем-то документы из института, приехала на похороны. Там на похоронах, была какая-то девушка. Оказывается, у брата уже была невеста. Я и не знала... Неважно... Прошли похороны. Вернулась в Питер, отдала обратно документы. Приняли, учитываю ситуацию, даже разрешили что-то досдать, пересдать. Но на заочное правда. Было все равно. Вернулась домой.
Я бы не пережила это, если бы не сны. Только они и помогали. И еще я все время старалась быть где-нибудь среди людей. Конечно, я доставала всех своим бесконечным ревом, но зато хоть как-то отвлекалась. Днем я большую часть времени плакала, а ночью мне снился брат. Он разговаривал со мной, и я забывала, что он умер. А потом просыпалась, и все начиналось сначала. Так продолжалось довольно долго. Я решила поехать в горы с альпинистами и оттуда не возвращаться. Чего проще? Это же горы.
И тут мне снится сон. Я разговариваю с братом. Он меня спрашивает: "Почему ты все время плачешь?" И тут я во сне в первый раз вспоминаю, что он умер. Я ему говорю: "Я плачу, потому что ты умер." А он отвечает: "Но ты же видишь, что это не так. Ты же со мной разговариваешь?" И смотрит так насмешливо. Типа, вообще не понимаешь ничего, глупая. Он вообще любил всегда подшутить надо мной, был довольно язвительным. Это был точно его взгляд и его слова. И я вдруг ясно поняла: он не умер, а смерти вообще нет, есть просто переход. Это пришло откуда-то, и я это знаю теперь точно. Когда проснулась, стало полегче...
А в горы я все равно поехала. И там был еще один сон... Мой брат весь в белом. Не в хитоне, как обычно изображают каких-нибудь святых. Нет, это был ослепительно белый безупречный костюм. И рядом с ним была девушка. Я не помню, во что она была одета. Мне еще подумалось: "Не успел умереть, и уже у него девушка там". От них исходило сияние, радость и покой. Они оба улыбались мне. Очень хотелось остаться там с ними навсегда. И тут брат говорит мне: "Пойдем". А я испугалась и проснулась. И утром пошла на восхождение. По дороге к вершине горы Гвандра я увязла в подтаявшем снегу по шею. Так бывает в горах, что снег подтаивает, и становится очень рыхлым. Это мне потом иструктор Лена Бычкова объясняла. Сама бы я точно не выбралась. Но мой напарник по связке меня выкопал. Теперь он мой муж... Лена была хороший и очень сторгий инструктор. Она всё шапочки вязала между восхождениями. Надо была как-то на жизнь зарабатывать, вот и вязала на продажу. А муж ее, тоже альпинист, погиб в горах. Остановилось сердце... Лена пережила его ненадолго. Во время одного из восхождений бестолковая девчонка из новичков не пристегнула страховку. Ленка пыталась ее удержать - улетели вместе...
Когда кто-то умирает, мы плачем не по нему. Мы плачем по себе, потому что не представляем себе жизни без этого человека. Это обычный эгоизм, так уж человек устроен. А если понять, что ему там совсем неплохо, то гораздо легче. Мертвых надо отпускать. Тогда легче и им, и нам. Своими слезами мы мешаем им. У них там свой путь. И он тоже непростой. Олег, я тебя больше не держу. Но мне, конечно, очень бы хотелось погулять на твоей свадьбе, увидеть твоих детей, позвать тебя в крестные к своим детям. Я же обычный, живой человек. Но ничего этого никогда не будет. И от этого немного грустно...