Дед снял со стены мандолину. "Ну что, Сережа, сыграем?" Брат Сергей взял гитару, и они начали играть дуэтом. "Светит месяц", "Во саду ли, в огороде"... "Аленка! Как твой живот?" "Спасибо, полегче".
Я в Свердловске. Мне 10 лет. Здесь у меня дед, бабушка, двоюродные братья и еще куча родственников. Приехала я в гости и заболела. Какая-то инфекция, наверно. Лежу теперь, а они меня развлекают. Дед Сергей и брат Сережа. Утром Сережа пошел в магазин и принес молоко. Специально рано пошел, чтобы свежее молоко было. Так и сказал в магазине: "Мне для сестренки самое свежее молоко надо, она болеет". И ему дали самое свежее...
Первый раз я оказалась в Свердловске 7 лет назад. У папы случился инфаркт, и меня отправили к бабушке с дедушкой. Жили мы небогато, но очень дружно. Мне было 3 года. Бабушка учила меня читать, писать, печь печенье - она была учительницей, на пенсии. Времени было много. И мы с ней писали буквы и играли в карты, в дурака. А дед читал газеты и писал рассказы. Про свою жизнь. Рассказы он отправлял в разные журналы, но каждый раз ему их возвращали обратно.
"Аленка, пойдем покурим!" - бабушка не разрешает деду курить в квартире. Мы стоим на лестничной площадке, дед курит. Деду опять вернули его рассказы. Говорят, не подходят, советуют отослать их в журнал охотников и рыболовов. Дед пишет про то, как охотился на соболя, про то, как ловил омуля в озере Байкал... "Ладно, попробую послать еще куда-нибудь. Может, я не так пишу..."
Мы на даче, на Шарташе. Это недалеко от Свердловска. Дед вынимает соты из ульев, он пчеловод, и на Шарташе у него небольшая пасека. Пчелы его не жалят. "Они меня знают". А вот меня они не знают. И мне достается от растревоженного улья. Не успеваю убежать. Сижу, реву, тру укушенную щеку.
Брат Сережа меня обнимает, жалеет. Бабушка сердится: "Что ты ее обнимаешь? Она большая уже, нехорошо". Сережа большой и сильный. Он может ударом кулака стенку проломить. Сильный, высокий, как дед. А дед, возясь с сотами, наступил на гвоздь, гвоздь проколол насквозь ботинок и ногу. Дед так и не заметил этого, был занят работой. Заметил только тогда, когда ботинок наполнился кровью, стало ему мокро. Терпеливый у меня дед.
Дед - из кубанских казаков. У него еще было 2 сестры и брат. Его отца расстреляли за то, что он был священником. И вот теперь дед стесняется того, что у него отец был попом, анекдоты про попов рассказывает. "Угадай, кто это, все плачут, а он песни поет?" И это неприятно. Я бы не стеснялась. А дед, наверно, боится. Ему пришлось отречься от своего отца. А вот брат его Аркадий от отца не отрекся, и никто не знает, где он, искали его сестры - да так и не нашли, пропал человек без вести...
Дед был на войне. Он брал Кенигсберг. Я недавно нашла про это документы: книжку "За участие в героическом штурме и взятии Кенигсберга" и благодарность за это же от Сталина...
Мне 17 лет. От бабушки пришло письмо, что дед умер. Это моя первая большая потеря, после которой детство сразу закончилось. У деда оторвался тромб. Скорая приехала, но ничего не смогла сделать. Помучался он немного - и умер. Теперь дедова мандолина висит у меня дома на стене. Но я не умею на ней играть. Смотрю я на нее и слышу: "Эх, Подгорна ты, Подгорна, Широкая улица, По тебе никто не ходит, Только мокра курица..."