Аннотация: Не надо все проецировать на реальное прошлое, даже если сходство несомненно...
Всё было замечательно. Цветы, ночные кафе, прогулки по заброшенному парку. Три месяца удовольствий и одна ночь любви. А потом всё кончилось.
Карина тряхнула огненной лавой волос и отогнала воспоминания прочь. Скоро вернется муж с работы, надо готовить обед. Руки занялись привычным делом. А мысли вновь уплыли в безоблачное прошлое...
Вот они смотрят фотографии. Алекс на работе. Алекс с родителями на пикнике. Алекс в командировке. Алекс дома, спит, свернувшись клубочком. Алекс, Алекс, Алекс...
Вообще-то его звали Алексеем, но они не любили это имя. Он всегда был для нее Алексом, ее Алексом.
Карина помнит их первую встречу. Открыла утром почтовый ящик, а там письмо. Адрес ее, а фамилия чужая. Она собралась отнести письмо в районное почтовое отделение, ведь перепутали же. Одела курточку, зашнуровала вечно развязывающийся левый ботиночек и, перепрыгивая через ступеньки, помчалась вниз по лестнице. Как в плохой рекламе - наткнулась на кого-то, чуть не упала. Сильные руки подхватили ее и аккуратно поставили на пол. Карина подняла глаза. Светлые волосы и голубые глаза моментально свели с ума. Горшок с геранью, который нес в руках молодой обладатель пшенично-небесного богатства, упал и разбился. Карина подняла цветок и потянула голубоглазого за руку вверх по лестнице. Куда мы?. Спасать твою герань.
Письмо, найденное в ящике, предназначалось ему, Алексею, Алексу. Он только пару дней назад переехал в этот дом и уже успел подать на новый адрес объявление в газету, в рубрику Знакомства. Зачем?! - удивилась Карина. Алекс только пожал плечами: У меня не было тебя. У меня тоже не было меня, - улыбнулась она, разбрасывая по комнате клочки разорванного письма...
И началась весна. Представляете, в середине октября вдруг началась весна! Без подснежников, капели и верб, но это был самый настоящий май. Май, когда становится все равно, сколько градусов за окном; май, когда ты перестаешь думать обо всем, и во всем теле остается только одна мысль - Он. Май, когда кажется, что твоя душа слагает стихи лучше признанных поэтов. Когда твои движения - вальс. Когда кажется, что все песни и романы о любви написаны вами и для вас. Когда желтые листья вспыхивают новыми красками. Когда...
И жили они долго и счастливо и умерли в один день! - торжественно закончила Карина и захлопнула детскую книжку, потому что руки Алекса уже не оставляли пути к отступлению; они не обнимали, нет, они вливались в ее тело, становясь частичкой ее организма...
...А он сказал, что оставит меня без зарплаты, представляешь?! А я ему говорю: Вы не имеете права, Вы не посмеете, а то я сделаю так, что Вас самого уволят!, а он мне отвеча..., - Алекс знал тысячу способов как заставить замолчать этот фонтан красноречия...
Алекс, ты меня любишь?
Да
Правда-правда?
Да...
Честно-честно?
Да!
Да?
ДААА!!!
Карин, тебе было хорошо со мной?
Да...
Всё хорошо, правда?
Конечно...
Ты...
......
А потом ей надо было уехать. Ненадолго. Алекс стоял на перроне и смотрел. Карина вспомнила старые советские фильмы, ждала, что любимый побежит за ней, остановит поезд, обнимет её и запретит уезжать! Она прижалась носом к окошку и скорчила ему рожицу. Нос расплющился, и со стороны перрона это должно было смотреться смешно. А Алекс не смеялся. Он стоял и смотрел на Карину. Поезд тронулся. Алекс стоял...
Когда вокзал скрылся из виду и поползли грязные загородные станции, Карина вжалась в угол, подтянула коленки к подбородку, обняла их руками и заплакала. Хотелось легких, просветленных слез, но на подушку капали какие-то серые, тяжелые капли...
Она писала ему письма. Писала, что ей тяжело без него, что она считает минуты до возвращения и зачеркивает дни на календаре. Ответа не было. Видно, письма снова попали в чужой ящик...
Потом он ответил. Карина носилась весь день как ненормальная, прижимая ко лбу его письмо. Нераспечатанное. Какая разница, что там внутри, пусть она обманется еще раз, пусть продлятся минуты счастья от полученного письма! Она знала, что там. Там был Алексей. Не Алекс, нет - А-лек-сей...
Голова раскалывалась на части. Нестерпимо хотелось пить. Карина открыла аптечку и нашла таблетку от головной боли. Подумала и взяла еще таблетку успокоительного. Надо прийти в себя. Быть сильной и жесткой. Пусть никто и никогда не узнает, что творится у нее внутри. Пусть никто и никогда... Слезы душили.
Я поняла, что ты потерял меня и себя... Я знала это уже тогда, когда ты чертил пальцем Я тебя люблю! на пыльном стекле привокзального кафе. Я знала это, когда прижимала нос к стеклу, хотела лишь вызвать у тебя теплую улыбку и увезти ее с собой - помнишь, я боюсь холодов. Я хотела греться от нее и греть тебя через нее... Я хотела... Ты виноват? Нет... Я виновата? Тоже нет... Мы виноваты? Да...
Медсестра в белом халате следила за приборами и капельницами.: Передачи запрещены! Карина, миленькая, меня уволить могут! Карина, Кари...тьфу, ну что за ребенок! Успокойся и не плачь, тебе вредно. Ну я постараюсь передать, хорошо. Постараюсь, сказала! Адрес давай...
Карина вытерла руки и посмотрела на результаты своих усилий. Все как обычно. Макароны-ракушки, овощной салат... Салфетки потом положу. Николай придет через четыре часа, макароны пока можно завернуть в теплый плед, чтобы не остыли. Так учила бабушка. Николай любит макароны, а Карине просто не хочется готовить ничего другого. Это повторяется каждый день - макароны на столе. Ей хотелось готовить Алексу и для Алекса, сделать на обед что-нибудь этакое, чтобы он съел все и попросил добавки. А Николаю всегда хватало макарон...
После весны началась осень. Долгая, затяжная, с дождями и туманами, с неудачными попытками осмыслить... О, вопль женщин всех времен: Мой милый, что тебе я сделала?!. Если бы она умела писать стихи, то из-под ее пера вышли бы именно эти строки. Неважно, что до нее это написала Цветаева, она, Карина, написала бы так же...
Прошла зима, весна, лето, а осень все не кончалась. Три года не кончалась осень. За это время Карина успела выйти замуж. И сейчас ждет мужа с работы. Он у нее хороший. У него всегда лето. У Карины осень, а у него лето. И от его лета каринина осень становится чуть-чуть летней. Но это чуть-чуть почти незаметно. Долгое время Николай мечтал о сыне, но Карина не хотела детей. Слишком свежи были воспоминания об Алексе, он так хотел сына...
Долгими осенними вечерами Карина мечтала. Мечты повторялись из вечера в вечер, из года в год. Она мечтала, что раздастся звонок. Она подойдет к двери, не посмотрит в глазок - она и так знает, что за дверью Алекс. Она постоит, прижавшись к стене, потом решительно откроет дверь и посмотрит ему в глаза. Он улыбнется, и рухнут все преграды, он обнимет ее - и снова наступит весна. О том, что будет дальше, Карина не мечтала, она растянула бы тот момент на всю их с Алексом жизнь. Николай? Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра, как говорила одна небезызвестная особа.
Надо бы сходить в магазин, купить хлеб к обеду. Карина натянула легкую курточку, затянула волосы в узел. Сделала шаг к двери. И остановилась. Ей вдруг показалось, что если она сейчас откроет дверь, то... Что то - Карина сказать не могла. Потому она просто отбросила эти глупости и отжала собачку замка. На пороге стоял Алекс.
Я...
Привет. Проходи
Ка, я так больше не могу! Я мучаю и себя и тебя, Карин! Я не хочу помнить эти годы, я не хочу думать о том, как и где ты...
Ботинки можешь не снимать
Ботинки? А, да... Карина... Прости меня
Всё верно. Я знала...
Знала что? Ка, я виноват, я знаю... Но я сделал так ради тебя, пойми!
Я знаю. Я знаю, зачем ты пришел.
Отпусти меня, Карина... Я счастлив, мне хорошо, я не могу думать о тебе! Понимаешь...
Понимаю. Алёш, не плачь. Давай, вставай, на коленях неудобно. Пол холодный. Я бы пригласила тебя пообедать с нами, но, думаю, ты торопишься. Поезд отходит через час, ты как раз успеешь. Пару остановок на метро...
Карина встала на цыпочки и прикоснулась носом к щеке Алексея.
Не глупи, Алёш, все прошло. У меня счастливая семья, у тебя, надеюсь, тоже. Забыли? Вот тебе мой телефон - ты всегда можешь позвонить. Мир?
Мир...Ка, ты...ты... ты самое невероятное в моей жизни!
Я знаю - Карина улыбнулась и открыла дверь...
Слезы лились сами. Карина вытирала их тыльной стороной ладони, но они все равно текли. Сил встать с пола и умыться не было. Поэтому Карина сидела на холодном паркете и плакала. Вернее, оплакивала. Она оплакивала осень, потому что на смену ей пришло лето. Не весна - весны уже не будет никогда, - а именно лето. Пусть будет жарко, пусть будут летние слепые дожди, пусть будет песок на пляже, пусть... Глаза Карины скользнули по часам. До возвращения Николая оставалось полтора часа. Она встала, взяла кастрюльку с обедом и вышла на улицу.
--
Ах, вы мои хорошие... Проголодались, да? Ну вот вам, ешьте, ешьте...
--
Девушка, простите, а собак можно макаронами кормить? А то мой Гектор тоже рвется, а я боюсь, вдруг нельзя?
Звонок раздался ровно в шесть вечера. Муж никогда не задерживался... Карина поспешила открыть дверь. Новое платье было слегка маловато, но оно так шло ей... Любимый цвет мужа - небесный.
--
Каришка, ты...такая красивая! У нас праздник? Я опять что-то забыл, да? Каришка, я правда...
--
Тссс... Не говори ничего... Лучше поцелуй меня... Мой руки и идем обедать!
--
Мой Бог! Что это?! Карина, ты...
--
Знакомься - это мой фирменный салат с орехами. А в духовке - рыбный сюрприз, тебе понравится, я уверена! Я просто подумала, что тебе надоели макароны...
Ей нравилось смотреть, как он ест... Он ел с таким удовольствием, облизывая пальцы, лукаво глядя на Карину. И почему я раньше не замечала этого?!
Карина подошла к мужу, села перед ним на пол, обняла его колени и посмотрела ему в глаза.
--
Как ты думаешь, на кого будет похож наш сын?
--
Карина, зачем ты снова об этом? - Николай отложил вилку. - Ты же не хочешь...
--
Я спрашиваю, на кого будет похож наш сын?
--
Каришка... Милая моя... Ты сегодня... какая-то волшебная!
Муж подхватил ее на руки и принялся кружить по комнате. Карина обвила его шею руками и хохотала:
- Сумасшедший! Ты сумасшедший! Но я тебя люблю!!! Слышишь?!