Одинокий рыцарь слегка покачивался в седле медленно бредущей коняги.
Вообще-то, одинокие рыцари бывают только в легендах и песнях менестрелей - в жизни за каждым обычно следуют пара оруженосцев и десяток пехотинцев - но этот был действительно один. И боевой конь, которому полагалось звонко цокать копытами, гордо изгибать шею и грозно сверкать глазом, тащился нога за ногу по пыльной дороге, время от времени пытаясь добраться до каких-то чахлых кустов у обочины. Тогда рыцарь поднимал голову, дергал поводьями, глотал из фляги и снова глубоко задумывался, не обращая внимание на окружающее.
Вдруг лошадь попыталась встать на дыбы, но тяжелые рыцарские кони, да еще под седлом вместе с рыцарем, тоже немаленьким и нехуденьким, делают это медленно и не очень охотно. По крайней мере, успокоить его удалось быстро, хотя и потребовало это столь прочувствованного перечисления всех темных альвов, что рыцарь даже выронил фляжку, за которой в тот момент опять потянулся. Он плюнул и перечислил альвов в обратном порядке.
- Где оруженосца-то потерял? - прохожий в темном плаще протянул оброненную флягу. Рыцарь сделал большой глоток:
- Там!.. Будешь?
Прохожий слегка поперхнулся, но флягу принял. Потом обернулся назад: на краю далекой деревни, едва видной на горизонте, вырастал жирный столб дыма. Он глотнул и передал сосуд обратно.
- Хорошее вино.
- Хиосское. Последний запас.
- В Ершалаиме отжал?
- На обратном пути.
Так они и двигались, передавая друг другу вино и обмениваясь репликами.
- А что там?
- Моровая язва. Тьфу, пакость! Представляешь, мы с ними туда дошли, Гроб Господень отбили, обратно добрались... и вот здесь...
- Помянем!
- Помянем! Я один остался... Совсем один...
Темнело. Впереди вырастала громада замка.
- Зайдешь?
- Твой?
- Угу. Не могу я один.
- А слуги?
- Эти?.. Эти есть... Видеть их не могу - ни слова, ни звука, "да, господин, - нет, господин". За эту дуру обиделись, видите ли...
- Так я тебе как собеседник нужен?
- И как собутыльник. Ты же благородный - вон меч из-под полы торчит!
Прохожий поперхнулся вторично и плотнее прижал к ноге что-то, действительно оттопыривающее полу плаща.
- Это не меч. Но да - в самом деле оружие.
При приближении этой парочки подъездная решетка, заскрипев, потянулась вверх, а, когда проехали, снова тяжко рухнула в пазы. Конюх попытался помочь спешиться, но рыцарь махнул рукой, перекинул ногу и сверзился с коня, опершись на плечо своего товарища.
- Ну ты и тощий! Одни кости! Вина в донжон! И закусь!
Немного спустя они сидели в главном зале, чадили факелы, прохожий все так же кутался в плащ, слуги подали кувшин и кубок, хлеб и какую-то дичину и исчезли.
- Паршивцы! Еще кубок!
- Брось, во фляге еще осталось.
- Странно. Мы ж долго пили...
- Хорошее вино.
Они помолчали. Слуга, странно косясь, притащил еще один кубок. Вино во фляге было на порядок лучше кислятины в кувшине, поэтому товарищи вернулись к устоявшемуся за время дороги порядку. Язык рыцаря начинал уже слегка заплетаться.
- За какую дуру на тебя обиделись эти смерды-то?
- Ой, дура... все бабы дуры...
- Жена?
- Сестра. Я в поход, Гроб у неверных отбивать, а она... Нет, чтоб ждать, как все путние, слезы лить, пряжу прясти... Спуталась с этим! Тьфу, мальчишка, паж, ни силы, ни сноровки! Только и ловок, что на виоле играть.
- Убил?
- Кого?
- Сестру.
- Зачем? В башне запер дурищу. Чтоб о чести фамилии подумала. А вот его прибил... Не хотел, проучить хотел, зубы выбить... но говорю ж, ни силы, ни умения - одно движение, и готов. Разозлился ужасно - голову ей на подносе послал.
- А она?
- А она с башни бросилась... в пруд... фамильный... вон под стеной разлился. Говорю ж - дура! Что у меня, вассальных баронов мало, что ли? И с таким хвостом взяли бы.
- Н-да... история... - Прохожий полюбовался в узкое окно куском фамильного пруда и вернулся к столу.
- Да брось ты свою железяку! И капюшон сними! А то тоже зубы выбью так, что Этот за тобой придет.
- Не придет.
Прохожий положил на скамью косу и действительно расстегнул фибулу: