Мурад со своим двоюродным братом Камилем спускались к городскому пляжу. Мурад красовался в своих новых обновках купленных в Москве.
Вовсю светило, топя асфальт. Люди, привлеченные морем, шли нескончаемым потоком, казалось, что вся Махачкала решила искупаться. Шли целыми семьями, парами, в одиночку, прихватив еду, одеяла. Шли на целый день. Пляж потихоньку набивался. Везде мельтешили загорелые тела.
Море разморенное жарой, не огрызалось, как всегда волнами, а разлилось втихую, покрывшись мелкой рябью. Жаркие лучи солнца проникали в глубь воды, освещая мелкое дно.
- Вот, смотри! - гордо сказал Мурад, показывая на ребят толпившихся около врытой в землю перекладины у центрального входа пляжа, - все борцухи!
Ребята все, как на подбор были мускулистые, накаченные. Тела их дышали силой. Они осознавали свою силу, ходили степенно, уверенно. Все, кто приходил, чинно раздевались, здоровались со всеми в своем кругу, разминались и подходили к перекладине.
- Смотри! Смотри! - затолкал локтем Мурад старшего брата, - чемпион по каратэ! Бывший вольник.
Чемпион, протерев ладони песком, мягко вцепился в перекладину, раскачавшись, без напряга прокрутил "солнце" пять-шесть раз, соскочил и отошел в сторону. Послышались хлопки. Следующие тоже крутили "солнце".
Стоящие рядом приезжие женщины восторженно реагировали на каждое выступление:
- Смотрите! Какие мужчины, джигиты!
Не умеющие крутить "солнце" к перекладине не подходили. Для них есть другие турники. Они с завистью смотрели на своих сильных товарищей. Здесь господствовал культ силы. Силу уважали, силе подчинялись.
- Я подтягиваюсь пятнадцать раз! - Мурад гордо выпятил грудь, - а ты сколько?
- Я? Не знаю. Это так важно? - Камиль улыбнулся, тряхнув своими черными кудряшками, - раза два-три.
Мурад с сомнением оглядел худую фигуру брата и снисходительно улыбнулся. Художник, что с него возьмешь.
Камиль с рождения жил в Москве и был старше Мурада на четыре года. Дядя Абдул отец Камиля, как только женился уехал в Москву со своей молодой женой.
Мурад недавно ездил на неделю в Москву.
Камилем родители гордились, говорили, что у него талант, что его работы уже выставлялись, получили высокие оценки и он поступил на художественный факультет.
Мураду картины брата не понравились, за исключением той, где на закате дня был нарисован белый конь, выглядевший, как живой. На остальных полотнах были разрисованы какие-то непонятные цветы, еле различимые фантастические человеческие фигуры. Но зауважал, хотя брат силой не блистал. Художник, которого он знал тоже был авторитетным человеком. Не таким, конечно, как чемпионы по вольной борьбе, но все же.
Потом когда они гуляли по Москве, Мурад предложил свою помощь, если надо с кем разобраться.
Камиль только рассмеялся.
- Давай, я вон того сейчас оторву, - Мурад показал на своего сверстника.
- Зачем? - удивился Камиль, - он что тебе сделал?
- Да просто так. Видишь какой важный идет.
- А ты что в Махачкале со всеми дерешься?
- Там меня мои сверстники уважают, - Мурад угрожающе сжал кулаки, - если что, то один на один...
Мурад трудно понимал Камиля. Рисовать кистью какие-то цветы. Сам он давно решил - будет чемпионом. Уже два раза побеждал на соревнованиях по вольной борьбе. Трудно жилось бы Камилю в Махачкале. Но Мурад не даст его в обиду. На то они и братья.
- Пошли вон туда! - Мурад показал в центр пляжа.
Когда разделись, Мурад заметил, что Камиль выделяется своей худобой и белизной среди толпы.
Молодой художник достал планшет, который таскал с собой и принялся рисовать море.
- Ты что не будешь купаться? - спросил его Мурад, который любил море и заплывал обычно далеко.
- Ты купайся, а я порисую, - Камиль улыбнулся, цепляя на свой точенный нос очки.
А Мурад заметил, как сидящая напротив с подружкой симпатичная девушка с длинными волосами сразу уставилась на Камиля.
"Что они в нем находят?" - подумал он и вспомнил, как к Камилю везде "липли" девушки, - "ни фигуры, ни силы. И их соседка красивая, за которой увивалось столько парней, зачастила к ним после приезда Камиля"
Рядом два здоровых накаченных парня вовсю старались обратить внимание девушек на себя. Пыхтя, боролись, театрально кидая друг друга, плотоядными взглядами демонстрировали пылкую страсть. Девушки повернулись к ним спиной. Исчерпав мыслимые для них способы познакомиться, начали кидаться песком в сторону девушек.
- Быки! - тихо сказала одна из девушек.
Камиль посмотрел на парней и неодобрительно покачал головой.
Мурад с разбегу врезался в теплую воду и поплыл. Если бы он знал, что произойдет, ни за что не оставил бы старшего брата одного.
- Вы рисуете? - услышал Камиль нежный голос с акцентом, - нарисуйте, пожалуйста, и мой портрет.
Симпатичная девушка стеснительно выглядывала из-за спины своей подружки.
- В следующий раз, - он улыбнулся ей и тряхнул своими черными кудрями.
- А как мы вас найдем? - не отставала девушка и лицо ее раскраснелось от смущения.
Камиль не успел ответить. Парни увидели, что внимание девушек утеряно и проходя мимо сильно толкнули Камиля в спину.
- Вы чего толкаетесь? - возмутился Камиль.
- Ты чего орешь? - парни оглядывались, один он или нет.
- Вы что быкуете? - спросила девушка, хотевшая свой портрет, - чего пристали?
Лучше бы она промолчала. "Быки" поняли, что Камиль один и сейчас смогут привлечь внимание девушек.
- Так чего ты орешь? - заинтересованно переспросил тот, который толкнул и протянул руку к горлу художника.
- Убери руку! - Камиль оттолкнул его.
- Ты видел? - радостно обратился тот к своему товарищу, - он меня ударил! Он меня ударил!
- Что с ним говорить! - пнул ногой в бок Камиля второй.
Мурад заплыл далеко. Но следил за братом. Он сразу повернул к берегу, когда увидел двух парней разговаривающих с Камилем.
"Он же художник, он же не умеет драться!" - вертелось у него в голове, - "Только бы успеть!"
- Дерутся! - послышался истошный девичий крик.
К удивлению Камиля их быстро разняли. Не то, что в Москве. Он в детстве болел, его летом обычно возили по всяким пансионатам, это был второй его приезд в Махачкалу. Моментально собралась толпа. Взрослые мужики сурово заговорили:
- Вдвоем на одного! Не стыдно? Нехорошо!
Камиль подумал, что все благополучно кончилось. Но не тут-то было.
- Один на один! Один на один! - фанатично начал выкрикивать молодняк из толпы.
К удивлению Камиля взрослые мужики с азартным блеском в глазах подержали их:
- Точно! Пускай один на один докажут, кто прав.
Вся эта отдыхающая добродушная публика при одном выкрике:
- Один на один! - зажглась.
И большинство из этой толпы был уверено, что это самое справедливое решение.
- Круг! Шире круг! - сразу появились добровольцы, такие находятся везде и быстро расширили арену для драки.
В освободившийся круг вытолкнули Камиля и одного из парней. Другого держали двое мужиков.
Мурад зло протискивался сквозь плотную толпу, охочую до всяких развлечений:
- Подождите! Подождите! Он же художник!
Его никто не слушал и протискиваться приходилось силком. Он ворвался в круг и в прыжке кулаком достал соперника Камиля.
- Эй! Ты чего? - его быстро оттащили в сторону, - один на один же.
- Я выйду с ним один на один! - кричал он, - пустите! Я выйду!
- Мал еще! Стой здесь! - и его стали держать двое.
Подошел милиционер:
- Что случилось? Ну-ка разошлись быстро!
Но его уговорили. Тоже ведь дагестанец. Все по мужски, до первой крови или если свалиться кто-то.
Схватка длилась недолго. Камиль растерянно глядел вокруг, ростом он был выше, но худой и слабый. Соперник левым боковым ударил в скулу, не дав ему упасть, схватил за кудри и расквасил точенный нос об колено. Камиль рухнул на песок.
Соперник хотел добить, но его перехватили:
- Все! Все! Правило - есть правило! До первой крови!
Публика расходилась разочарованная - все так быстро закончилось.
- Эх, слабак! - раздались голоса.
- Разные же весовые категории, - начали сожалеть другие.
Интерес толпы так же быстро угас, как и возник.
- Вы что ироды делаете? - запричитала сердобольная женщина, и накинулась милиционера, - а ты что смотришь? Театр устроили. Вот пожалуюсь начальству!
- Все закончили! Расходимся! - приступил к своим обязанностям милиционер.
Отпущенный мужиками Мурад с яростью кошки кинулся к обидчику, но его не пустили.
- Я тебя все равно найду и ..., - выматерился он вслед парню, но тот уже был далеко в толпе.
От отчаяния Мурад заплакал. Если бы ему досталось в поединке, а доставалось ему не раз, так не переживал бы. А за брата, тем более старшего, было обидно.
Камиль беспомощный лежал на боку и непонимающе глядел на Каспий. Из его носа шла кровь. Та самая девушка принесла их одежду.
- Он же не борец. Он художник, - виновато повторил он ей и в отчаянии ударил в песок кулаком.
Агасиев Видади