Эти записки своего рода история моего становления как человека.
Как приятно вернуться. Я вернулся просто стольких секунд скитаний. Вряд ли я вспомню, где я был и что делал. Это настолько сложная работа, что мой мыслительный процессор начинает странно стучать. Вряд ли это полезно для моей ржавой головы. Изменился ли я? Нисколько. У меня не было времени на это. Обычно это как происходит? Люди просыпаются в понедельник, а в голове у них новый алгоритм. Новая программа по изменению собственной жизни заканчивается через несколько минут, часов или вообще не начинается. К примеру, вижу Клиффа. Он что-то там говорит об изменении вредных привычек. Говорит, как же это приятно видеть мир трезвыми глазами. К пятнице - этот мир ему кажется настолько мерзопакостным, что глядеть на него просто невозможно другими глазами. Я говорю, разве ты сомневаешься? А он спрашивает, в чём. Я говорю, да ты ведь полностью пронизан этими сомнениями. Как жить, и прочей ерундой. Он говорит, в общем-то, да. То-то же. Я говорю, зачем менять себя. Разве это что-то изменит. Робот - это навсегда. Меняйся, не меняйся - всё к чёрту.
Где же я был. Помню, блуждал по улицам, мостовым. Заходил куда-то. Что-то наливали. Встретил ещё одного робота. Вернулся издалека. Говорит там хорошо. Я спрашиваю, лучше, чем здесь? А он говорит, да ты что, это же небо и земля. А я спрашиваю, ну и какого же ты чёрта спустился к нам с небес. Наскучил ад? Я говорю, вы все возвращаетесь ненормальными оттуда. Бросаете всё, что у вас есть: родных, близких. Скажи мне разве это стоит того. Приезжаете и плюёте на всех. Фигня, это всё. Вам бы на эти деньги сердца бы купить, да мозги починить. Но я думаю, что не все, такие как он. Надеюсь. Просто я был очень пьян. Желчное отравление.
Не слишком здорово о чём-то судить. Особенно, если тысячи людей живут в нищете. Доброе слово - это роскошь. Разве можно говорить человеку о чём-то хорошем, если, приходя домой, у него начинается язва, оттого, что у него просто нечего есть. Разве может он понять, что сосед, который вернулся домой оттуда, никогда не поймёт человека живущего здесь. Лишь по простой причине, что он никогда не признается, как он жил там. Я тоже таким был. По-моему, эта участь никого не избежала. Мы все были иммигрантами.
Я всегда о чём-то думаю. Думаю, что это не очень полезно для моего кибернетического здоровья. В прошлом месяце дважды менял чип, поддерживающий остановку и распределение мыслей. Я часто хочу высказать мысль. Но это частота превышает допустимый лимит моего здоровья. Мысли так и прут из меня. Клифф говорит это ненормально, когда много думают. Конечно, но и ненормально, когда все молчат. Все вокруг молчат. И самое гнусное в этом молчании, что всем есть что сказать. Клифф говорит что-то, но разве это кого-то заденет. Когда-то Клифф был неплохим музыкантом. У него была группа, а я писал ему стихи. Но разве кому-то было интересно, что он играет. Поэзия и музыка сдохли по нелепой причине - это никому сейчас не нужно. Тысяча риффов разбились о рифы глупости. Мне кажется, он с тех пор ни во что не верит. Да и стоит ли?
Когда же мы стали ненужными детьми своего времени? Неужели нас такими создали? Вряд ли кто-то рождается, чтобы жить так. Кругом столько грусти. Всё из-за глупости. Кто-то сделал нас роботами, забыв нам дать всё, что нужно для нормальной жизни робота. Нам забыли дать любовь. Нас сделали одиночками. Но это не самое главное. Самое интересное, что мы очень похожи на своих создателей. Мы жаждали любви. Но нам сказали, роботы не умеют любить, у роботов нет чувств. Кажется, я знаю почему. У наших создателей их просто не было. Нас создали бездушными, и печальными. Нас создали, а потом бросили как ненужный хлам, как моё старое пианино, которое следовало просто настроить, а его взяли и выбросили. Те струны до сих пор отзываются стальным дребезжащим эхом в моей душе, хотя откуда она может взяться у бездушной железяки, вроде меня. Я всегда задавал себе этот вопрос. Откуда мне могло прийти в голову, что у создателей просто не хватило любви, той самой частички, без которой не может прожить ни одно живое существо. Без любви задыхаются, черствеют как хлеб в соседней лавке. Или ржавеют как я. И ни одно масло или средство от ржавчины не в силах смыть то, что таилось все эти годы в моей голове, или в сердце коим я совсем не обладаю. Как странно, думал я, что порой мы, можем чувствовать то, что не может почувствовать человек с сердцем, чувствами. Мне казалось, это поистине чудо. А Клифф говорил, брось, всё это просто биотоки, не более. У людей также бывает. А я орал вовсю. Нет, мы не может быть такими как они. Не можем. А он лишь бормотал, забудь - ты - робот, и, к сожалению, ты им и останешься. Он всегда был прав. Грустно, но - правда.
Я вечерами бродил по городу, пытаясь отыскать себя. Я как-то понял, что затерялся на этой планете. Я случайно забыл, для чего я вообще живу. Я думал о своём предназначении. Может быть, об этом можно было узнать из моей технической характеристики. Но скудная информация, не даёт повода на правильные выводы. Мне хотелось кого-нибудь расспросить об этом. Должен же кто-то знать для чего мы созданы в этом дурацком мире. Мы часто пытаемся найти ответ на мучительные вопросы. На это могут уйти годы. Так мы становимся мудрее или старее. За мучительным анализом собственного я, мы пытаемся отыскать необходимость собственного существования. Однажды мне показалось, что жизнь построена по каким-то глупым законам и кажется никто не в состоянии определить эти законы. Как-то я попал на целый месяц в больницу, в эти тёмные коридоры. У меня было достаточно подумать над этим. Я понял одну офигительную вещь. Мы рождены, чтобы страдать. Все страдают в этом мире. И это состояние постоянное. Страдание от одиночества переходит в страдание от общества. Любая форма существования, так или иначе, выливается в страдание. И чтобы понять, что такое сострадание, я должен научиться страдать. И я научился. Мысленно, физически, духовно. Я стал совершенно другим. Этот ад сделал меня другим, более человечным.
Я хочу сделать что-то доброе. Мэри говорит, ты и так достаточно добр. Но достаточно ли я добр, чтобы творить добро. Парадокс. Я часто задумываюсь, а что движет мной делать добро. Эгоизм. Но если это эгоизм, то разве можно получить удовольствие от собственного неудобства. Ведь помогать людям не всегда просто. Мэри, например, всегда была добра ко мне. Не только ко мне. Она делает это, не задумываясь над этим. Над последствиями своего неудобства. А если б задумалась? Вряд ли она стала после этого помогать. Я-то знаю причину своей доброты. Часто люди не понимают причину моего хорошего расположения, путая её с корыстью. Для меня такой человек безнадёжен. Наверное, он в этом не виноват. Может быть, он не встречал нормальных людей, способных на благородные поступки. Если бы кто-то знал меня, так как я сам знаю себя. Возможно, это бы облегчило мне жизнь, и сократило время на всевозможные объяснения. Мне кажется это полным бредом. Путать искренность с чем-то другим. Сплошной бред. Мы все безнадёжно обречены. Чтобы жить нормально в этом мире, мы постоянно должны оправдываться. Самое ужасное это оправдываться перед другом. Недоверие друзей - это самая дурацкая проблема этого мира. Чувствуешь, где тут грань между свободой и несвободой. Свободы не существует. Пока ты тот, каким тебя хотят видеть другие. Плевал я на всё это. Мы такие, какие есть. Выбирать не приходится. Никто не хочет слышать других. Слепоглухонемое общество эгоистов. Разве стоит мне объяснять, что для того, чтобы стать таким, мне пришлось пройти очень длинный путь потерь и поражений. И что те шипы напрочь засели в моём ржавом теле. И что я не способен приносить боль, так знаю, что это такое. Но никто не слышит. Значит, так тому и быть.
Она шла на встречу. Она всегда почему-то шла на встречу ко мне. Наверное, всё оттого, что земля круглая. Она была такой красивой. Это обстоятельство всегда ставило меня в тупик. Я либо приходил в замешательство, либо сильно ржавел. Ну не мог я объяснить ей, насколько она хороша. Но я мечтал. Мечтательный придурок. Я хотел сказать ей насколько, она хороша. Как нежно она ступает по каменистым пригоркам, по грязному тротуару, по лужицам в летний дождь. Мне хотелось нести её на руках, переступая лужи. Грозить кулаком дождю, и смело идти навстречу новым лужам. Как мне хотелось крикнуть ей, что солнце, которое освещает её, просто маленький лучик по сравнению с её ослепительной красотой. А больше всего на свете мне хотелось сказать, что никто и никогда не будет любить её, так как я. Но я был очень неуклюж, медлителен и просто до ужаса стеснялся. И больше всего я боялся, что она не поймёт меня. И у меня не было сердца, которое я мог бы ей подарить. Она не смогла бы полюбить меня такого вот инвалида. Я был роботом, а она - человеком.
Она шла навстречу. Она всегда шла навстречу. Наверное, земля всегда будет такой круглой и постоянной как моя любовь.
Из моего окна, такого маленького просматривается неуклюже мой маленький мир. Здесь я сижу и плюю на него. А иногда с балкона я вижу, как спешат куда-то люди. Мне всегда хочется что-нибудь сбросить вниз, чтобы остановить их хотя бы на миг. Мир муравьёв. Туда сюда бегают. За окном, таким маленьким виднеются мои маленькие мечты, такие крохотные, что они едва проглядываются. Иногда я не вижу их. Может быть, их и вовсе нет. Такой вот я экземпляр. Сам не знаю чего хочу. Другие знают чего хотят от этой жизни. Я тоже когда-то хотел. Также думал. Всё не так просто. Хотеть, не значит уметь. Они все бегут куда-то. Ни на что нет времени. Не хватает. Ни поговорить, ни просто посидеть. Такой вот значит муравейник.
Мне часто хочется просто побродить по тихим аллеям парка. Просто тихо посидеть как в старые добрые времена. Ни о чём не думать, ни о чём не говорить. Просто смотреть вдаль, наблюдая, как день сменяет вечер, как тихо садится жаркое солнце, как нежный летний ветерок раздувает пыль тротуарных тропинок. Под звуки детского смеха почувствовать жизнь. И хоть раз в жизни представить себе, что я кому-то нужен в этом мире. Но телефон обрывает все мои мечты. Я навсегда останусь ненужной железякой в мире, где никому нет покоя и никому нет дела до тебя. Наверное, так всё устроено, и ничего с этим не поделаешь.
Однажды, я хотел отправиться далеко-далеко. Так далеко, чтобы не слышать эхо своего отчаяния, эхо эгоистичного мира. Навсегда пожертвовать своей бесценной свободой. Ради чего я был создан, если не для свободы? Я, было, собрался в путь, но что-то мне стало не по себе. А кому я буду нужен там, в тысячи километрах от собственного мира в котором я обрету такой же, эгоистичный, никчёмный мир. Ночами, в своих снах я слышал голос, зовущий меня. Умоляющий меня совершить достойный выбор, не разменивать себя по мелочам. Он рыдал, стоя на коленях, говоря, что я трачу себя на тех, кто не достоин этого, что у меня совершенно другая судьба, как впрочем, у всех. И что я должен что-нибудь поменять в своей жизни, полной таланта. Здесь, говорил он не моя земля. Это земля дураков. Что же я отвечал ему бестолковому. Говорил, что мир-это вселенная, где без дураков ну никак нельзя. Совершенно. Господь создал нас дураками, чтобы озарить нас. О, какое же это великое чудо. Какое же это великое испытание выпало на голову всему человечеству. Испытание дураками.
Мне так всё надоело, что я решил полностью изменить свою жизнь. Мэри, говорит, может, снимем отдельный домик и поселимся все там. Не подумала, наверное. О последствиях. Меня, конечно же, никто не спрашивал. Как обычно. Перетащили все наши немногочисленные вещи. Пьяного Клиффа тоже. Ну, я спрашиваю Мэри, и что же это существо нетрезвое будет с нами сосуществовать. Мэри, говорит, что это вроде не обсуждается. Наверное, она в него влюбилась. Проснётся, надо будет у него спросить. Хотя странно, как в такое существо можно влюбиться. Я тут сразу же подумал о его бумерангах. Хорошая перспектива. Офигительная у меня начинается жизнь. И у Мэри тоже.
Мэри собиралась стать актрисой, совмещая при этом обучение на психолога. Наши пути пересеклись на одной из тусовок. Я зашёл к Клиффу заменить бас гитариста безвременно ушедшего в творческую депрессию (судя по музыке Клиффа, композера этой самой музыки, это вполне возможно. Я никак не могу понять, как из нормальных стихов, можно творить такую жуть). Мне пришлось заменить бедолагу. Есть подозрение, что это не первый случай. Кретинизм приводит к кретинизму. Теория взаимосвязи. Она стояла там, впиваясь в сцену, словно голодная вампирша. Затем, как-то так пошло. В общем, как всегда Клифф влип. С тех пор, я никак не могу отделаться от этой странной парочки. А зашёл вроде на один вечер.
Я хотел бы немного рассказать о себе. Как-то мне пришло в голову, что у меня несколько жизней, масок, лиц и т.д. Мэри говорит, ты не такой как все. Как только у тебя дела начинают идти хорошо, ты обязательно всё испортишь. Главный мой козырь в борьбе с этой действительностью - это независимость. Если все идут направо, то я обязательно, пойду в другую сторону. Я хотел бы идти по своей дороге, без указателей, без знаков. Я всегда стремлюсь идти своим путём. Решать и делать всё самостоятельно. И мне не нужна поддержка. И не нужны мне чужие советы. Только я могу понять самого себя. Валить свои неудачи на себя. Со стороны, не понять. Надменно, зато нет упрёков. А самое главное я никому ничего не должен. Двигаться по жизни свободно, вот куда клонит мой корабль, вот моя самая настоящая цель. Таинственность во всём. Безысходность. Одиночество. Но никто никогда не скажет - он открытая книга, которую не интересно читать, ну а тем более перечитывать.
Мэри, так и говорит - незнакомец. Если бы она знала, отчего я всё это затеял. И как мучительно быть открытой книгой. Когда все стараются вырвать страницы, замарать, разорвать, а затем выкинуть, или продать как ненужную вещь. Но она об этом не знала. Она была слишком юной для этого. Выросшей в другом мире. А я рос в этом. Жёстком, и не прощающим всего. Даже робота.
Как мне хотелось уйти, бросить всё и просто уйти. Как же я устал созерцать всё это. Идиотское чувство жизни. Мне даже нечего сказать. Даже не с кем поговорить. Наверное, мир совсем стал чужим для меня. Совсем как Л. Как ей объяснить, что мне очень грустно. Очень одиноко в мире, где никто не любит роботов. Как мне объяснить, что те последние мгновения жизни, которым я обязан - это она. Как же мне хотелось задержаться в облаках, подняться на ступень выше, чтобы совсем стать недосягаемым, навсегда остаться там за горизонтом другого мира; доброго, без взаимных упрёков и обид. Как же она не понимает меня. У меня опускаются руки. Голова. Что-то там начинает биться в агонии. Наверное, тоже самое чувствуют и люди, когда их обижают те, кого они любят. Разве может понять она, что в эти самые минуты, моя жизнь становится короче, так как мне не хочется жить. Одной минутой меньше. Одной жизни меньше. Это стирает мою улыбку. Как же я улыбался. Я даже не помню. Я так стремился стать серьёзным, что совсем забыл, для чего мне подарили улыбку. Разве можно запрещать человеку быть весёлым? Разве это гуманно? Сколько же я сидел и думал об этом. Так долго мои мысли ещё не кружились в моей голове. Обида так сдавливала моё горло, что казалось, мир навсегда сузился в моих глазах. Мир, где друзья забывают обо всём добром, ради собственного эгоизма, и независимости. Мир, где все стремятся добить тебя. Пнуть коленом, стереть всё доброе, что есть у тебя. Украсть твою жизнь. Всё оттого, что ты не такой как другие. Не такой, как она. Не такой, как все.
Ни слова правды. Ни слова лжи. Искренность также пагубна, как дождь для влюблённых. Я понял это. Меня озарило. Я не должен быть искренен. Я должен лишь говорить то, что хотят слышать другие. Поэтому я молчу. Заткнулся раз и навсегда. Смысл того, что ты говоришь, равняется нулю, как впрочем, и тот, кто это высказывает. Это очень правильное решение. Мэри никак не может понять, что со мной произошло. Я уже целую неделю молчу. Молчание - золото. Теперь я богат. Хоть так можно стать богатым. И другим, наверное, приятно. Ни слова правды. Ни слова лжи. Правда всегда кажется ложью. Я лишь смотрю в окно. Там отражается моё лицо, грустное. Подбитое недоверием, и отчаянием. Наверное, этот мир не похож на мой. Я это отчётливо вижу. В ненавистных глазах друга. А может это вовсе и не дружба. Так себе. Странно, всё это.
Я заболел. Все кружатся, суетятся. Не понимаю только отчего. Я всегда был неудобным субъектом. Казалось так удобней. Удобней без меня. Обычное расстройство рассудка, если таковой имеется. Спрошу у доктора. Доктор сказал всё странно. Такого ещё не было. Чего не было, непонятно. Не было, чтобы роботы так воспринимали жизнь. Как? Как люди? Значит, я становлюсь человеком? А вам это так необходимо? Наверное. Не стоит, сказал доктор. От этого сходят с ума, сказал доктор. Он ещё много чего говорил. Я думаю, бред бывает не только у больных.
Приятно, когда тебя не навещают. Такое приятное чувство. Так и хочется попросить снотворного. Мне хочется уснуть и проснуться, когда всё это закончится. Болезнь отступит. А доктор, обнявши, скажет, ну, голубчик, вы совершенно здоровы. А так совсем не хочется. На улице жизнь. А ты в постели, сложенный пополам. Всё думаю, а на каком это я свете. Что-то всё подозрительно. Люди все в белом. Иногда бегают голыми. Иногда вообще не бегают. Охают. Иногда, мне кажется, я оказался на поле боя. Или, что нас захватили в плен инопланетяне, и ставят какие-то жуткие опыты. Пять раз укол в одно и тоже место. Никак не могу понять, как это может мне помочь. Там всё уже болит. Доктор говорит Вам уже некуда тыкать. Смотрю в зеркало. Нормально. Атака комаров. Очевидно, это мой самый лакомый кусочек. Думаю, что всё это ненормально. Я задыхаюсь. Однообразие. Кругом белые стены. И тишина. Вот, что меня убивает. Никто не приходит. Наверное, я не стою того. Цветы победителям. А я побеждённый.
Мир странная штука. Кажется, всё так прекрасно, но в один миг ты понимаешь, что ты не нужен миру. Со всем своим барахлом. Со всем свои запасом энергии. Всегда найдётся кто-то, кто скажет, Парень, остановись. Не делай ТАК, а делай ЭТАК. Мне на ум приходит чудовищная мысль. А свободны ли мы? Разве могу я делать то, чем бы я гордился. Но лишь по мыслям можно судить о поступках. Я разбиваюсь в пух и прах, пытаясь выжить в этих каменных джунглях потусторонних эгоистов. А что в итоге. Я разбит. Клифф, говорит не стоит, ты зря пытаешься - мир никогда не оценит того, что ты хочешь высказать. Умных людей такое ничтожество, что дураки, именно такого мнения о них. Не стоит идти против ветра. Может снести. Наверное, он прав. Но как мне хочется сделать что-то полезное. Но разве можно разбудить этот мир.
Что ж самое время взглянуть правде в глаза. Этой слепой, безмозглой, тупой, немой тётке. Глупо разговаривать с глупцами. Очевидно, что всё что делается, делается не по хорошей причине. Вчера какой-то ИДИОТ размахивая ножом, задел меня, итог - боль в правом полушарии мозга - всё покрылось кровавым туманом. Если бы Клифф, не вмешался. А впрочем, это не так и важно. Так просто сейчас быть убитым или убить. Раз плюнуть. Раньше хоть за что-то, а теперь ради забавы. Чувствуешь себя кроликом. Всё думаю, а ради чего мы все рождаемся. Какой-то ненормальный может забрать плод всех трудов наших родителей. Просто из-за того, что ему нечего делать. Мне всегда, кажется, что мир полон не только идиотов, но и маниакальных придурков, вечно изыскивающих возможность кому-нибудь свернуть шею. С самого начала ты не задумываешься над этим. Думаешь, ладно приятель, тебя это не касается. Но тут я окончательно влип. Всё осточертело. Опять эта палата. Опять эти уколы.
Выписали. Всё зажило, говорят они. А как насчёт души? Каждый порез, каждый удар, нанесённый кем-то, невольно оставляет след внутри. Неизгладимый и глубокий. Думаешь, я думаю о любви после этого. Когда кругом ненависть. Как на ринге. Там хотя бы бьют по правилам. Ночью, никто не ведёт себя по-мужски. Дело, в другом. Нельзя любить, и в тоже время бить правым апперкотом по левой щеке. Я думаю, после всего даже смеяться не хочется. Всё болит внутри меня. Ярость такая вещь, которая не уходит сразу. По твоему желанию. Можно сдерживать себя. Но это ненадолго. Я ненавижу идиотов, бьющих из-за угла, из-за денег, из-за наркоты, из-за тупости. Это нечестно. И это не повод.
Веришь или нет, но мы ничто в этом мире. Отражение того, чего никогда не достичь, не понять. Разрешая одну задачу, мы сталкиваемся с другой. Каждый раз, что-то новое. Я пытаюсь сделать что-то полезное, но получается, что это вовсе не то.
Тяжело, когда тебя не понимают. Всё чего ты хочешь - лишь спокойствие духа и мыслей. В общем, мира и спокойствия души. Надоело, всё время сражаться с тенью других. Надоело, следовать по дорогам, проложенными другими людьми. Не понимаю, как можно понять другого. Это невозможно, пока ты смотришь на всё это со своей стороны. Надоело доказывать, что твои помыслы чисты и т.д. Надоело, говорить о том, что это моя жизнь, и она практически никого не касается, и что есть вещи, о которых не говорят вслух, каждому встречному. Открывание страниц собственной души не приводит ни к чему хорошему. Всё это касается лишь тебя. Надоело, созерцать на эгоистов, думающих только о себе, перешагивающих через все законы порядочности, плюющих на всех и на вся. Надоело, говорить о том, что сила состоит не в том, чтобы унизить, оскорбить, обобрать другого. Как раз наоборот. Это не приводит ни к чему хорошему. Всё мне это надоело.
Поговорим о деньгах. Когда-то у нас с друзьями был неплохой бизнес. Но с тех пор многое изменилось. Я не хочу сказать, что там, где бизнес, дружба как-то не приживается. Но бесконечные ссоры и желание заработать деньги любыми средствами, не оставили ни единого шанса нашей дружбе. Возможно, мы были молоды. В итоге, я хлопнул дверью, и навсегда вычеркнул из своего лексикона понятие дружбы. У меня даже на счёт этого есть целая философия. Но не об этом. Что ж в итоге, никто так и не разбогател. Хотя я ни с кем и не ссорился. Но с тех пор моя жизнь очень изменилась. Когда-то я был на гребне волны. Я неплохо зарабатывал. Но вот, что меня тогда беспокоило - это то, что люди воспринимают меня не так как это должно быть на самом деле. Когда, я покончил с бизнесом и вернулся в мир простых людей, рядом из тех, кто был со мной в прошлой жизни, почти никого не осталось. Но в мире простых людей я обрёл большего понимания и переживания. Тот мир был беспощадным, лживым и, к сожалению, не простил того, что я расстался с ним. Я обрёл новых друзей, новую жизнь.
Никогда не знаешь, когда остановиться. То, что другим не нравится твоя жизнь, и всё что с ней связано это давно подмеченная истина. Не дай боже, задеть чьё-нибудь сознание, постараться хоть на миг осознать, почему именно так, а не иначе поступает человек. Не зачем. Это ни к чему хорошему не приведёт. Знаешь, в этом мире лучше держаться от всего этого подальше. Не стоит наживать себе врагов. По сути, каждый живёт в собственном мирке. Ни твоё доброе слово, ни твоя помощь никак не согласуется с миром ближнего твоего. Но бывают и исключения. Странно, осознавать, что иногда люди, настолько погрязшие в своём мире, могут обращаться к тебе хоть за чем-то. Не знаю, отчего это так происходит и что на них находит. Не понимаю. Другая мысль. Мы, к сожалению, роботы. Хочешь ты стать лучше, выбиться в люди, но это равным счётом ничего не значит - ты робот. Отчасти, потому что нам никак не удаётся наладить жизненную программу, отчасти потому что мы живём по отдельности, каждый на своей планетке, в своей норке, в своём бездушном процессоре.
Я не хочу больше помогать. Это не разумно. Во-вторых, всё это выглядит глупо. Чисто по-человечески. Ненормально. Пора свыкнуться с мыслью, что помогать другим - это нечто нечеловеческое. Для меня, робота, это также безнадёжно, как пытаться остановить рой пчёл атакующих медведя. Моя ошибка, как я выяснил позже, состоит в том, что людям, в общем-то, ничего и не нужно. С дружбой ни фига не получается. Помогая другим, можно стать равнодушным. Единственный урок, который я хорошо заучил. Это нормально. Я не удивляюсь. Думаю, это новый ледниковый период. Время замороженных людей. Эгоистов-одиночек, мечтающих о благоустройстве собственного Эго. Ради всего святого не помогайте. Не проявляйте своей бездарности. Помогайте лишь тем, кто этого заслуживает, кто понимает, каких усилий вам всё это стоит. Помогать там, где это не принято. Бояться того, что тебя осудят, не поймут, проклянут. Остерегайтесь всего, что может унизить вас, обидеть, оскорбить, да и просто, сделать недоверчивым, и скрытным. В общем, таким как я.
Как же мне это всё надоело. Я устал. Пора это признать. И мне тяжело и другим от меня. Хотя, думаю, я тут ни при чём. Люди всегда всё валят на других. Я тоже так делаю. Проще жить. Я устал, и никак не придумаю, что сделать, что бы эта усталость прошла. Скоро день моего рождения, а такое чувство, что это и вовсе не праздник. Трагедия какая-то в стиле дедушки Гомера. Милый ты мой, когда же ты успокоишься. Что это меня так занесло. Всё не так уж и плохо. По крайней мере, я жив. Хотя. Иногда мне кажется, что это вовсе не так. Знаешь, отчего я больше всего устал. Устал от желаний других. Устал от надежд, которые другие возлагают на меня. А мне, веришь, всё это не интересно. Просто. Всё это напоминает игра в одни ворота. Иногда мне кажется, что по призванию я дурак. Тебя унижают, а ты лезешь помогать им. Идиотизм? Скорее желание быть кому-то нужным. Это ненормально. Быть нужным только из-за того, что ты просто что-то знаешь. Ни на что другое я не годен. Смотрю в календарь. К сожалению, никак не могу вспомнить, чтоб я был приглашён куда-либо. Все эти красные кружочки, так и остались кружочками без эмоций, впечатлений и всякой там суеты по этому поводу. Никак не могу понять, за что они так со мной поступают. Что сделал я им? Больше всего мне надоели никчёмные обиды, недомолвки. Это, к сожалению, недостатки дружбы. Всё это перерастает в ненависть. Хотя я не стремлюсь к этому.
Сегодня у Мэри вечеринка. Даже не знаю, к чему она всё это затеяла. Денег ни у кого нет. Клифф всю ночь играл в клубе, пытаясь заработать хоть немного. Бедняга. К сожалению, я не мог помочь ему. Я стал ненавидеть музыку. Когда-то, я любил её всем сердцем. Однажды, в пьяной потасовке, мне сломали палец. Больше я не мог играть, так как раньше. Хотя, если бы я хотел, со временем всё бы наладилось. Меня больше угнетало, не то, что я не смогу больше играть, так как я всегда это делал. Меня бесило другое. Человеку, который так поступил со мной и в голову не пришло, что он разрушил мои мечты. Я отказался, хотя знал, как нужны Клиффу эти деньги. Но это вызывает во мне неприятное воспоминание. Когда-нибудь, я изменюсь. Когда наступит эра хорошего отношения к людям. А насчёт денег, Клифф, не беспокойся, сказал я ему. Пришлось идти к Диане. Она всегда вытаскивала меня из неприятностей. Она была нашего возраста, хотя и была мне тёткой. Когда-то брат Клиффа, Марк был влюблён в неё. Но у Марка оказались богатые родственники в Париже, и он уехал к ним. Диана ни за что не хотела покидать свой дом, свой мир. Мне кажется, она сглупила. Марк был отличным человеком. Хотя мысль, что он станет мне дядей, меня забавляла. Жаль. Так вот Диана выручила меня ещё раз. Мы с Клиффом помогали Мэри. Никогда не думал, что мы станем заниматься женскими делами. Клифф в фартуке. Это что-то. Мон ами, ты бы видел себя со стороны. Вылитый француз. Ха, ха - взгляни на себя, чучело. Он был прав. Мы всегда веселились над собственной жизнью, над собственными трудностями. Странно, вместо того, чтобы нюни распускать, мы потешались над собой. Мэри говорила, что мы просто напросто плуты. Да, я был Уленьшпигелем. Сколько помню, я всегда был плутом. Вот почему ты и нравишься девчонкам, говорила Мэри. С тобой не соскучишься. Точнее некуда, Мэри, говорил я. Быть дураком, это беспроигрышная тактика. Если бы все дураки были такими.
Мэри была хорошей хозяйкой. Клиффу повезло. А самое главное, в ней было что-то такое чего не было ни в одной моей знакомой женского пола. Она не была эгоисткой. Более того, она всегда была рада видеть меня. Тысячу раз она приглашала в гости по поводу и без. Хотя и звучит странно. Мы жили в одном доме. В соседних комнатах. Но это, её никак не смущало. Вот, что в ней было необычно. Она никогда не думала, хорошо ли то или иное. Она никогда не задумывалась над всякими пустяками. Она просто делала. Она просто жила. Вот почему она была такой близкой, лёгкой. Она всегда выслушивала меня, советовала. Но ни разу я не слышал плохого в свой адрес. Тактичная, очень умная она никогда бы не позволила такой вольности. Она понимала, что я такой не по своей прихоти, и что всё, что я делаю необычного можно логично объяснить и понять. Так то.
Прошлое проходит чёрной линией. Оно как краска впитывается глубоко. Я не знаю как вывести это пятно. Я часто пытаюсь понять, отчего способность ненавидеть других, пересиливает чувство любви. Я многое могу понять. Но мне горько от того, что неумение понять других, тупая агрессия ума, и безжалостное стремление унизить другого приводит побегу от действительности. Я никогда не выясняю отношений. Это бессмысленно. Рыцарь, атакующий стены чужой крепости, так же прав, как и те, кто эту крепость охраняет. Это не страх. Это понимание, что это ничего не изменит. Это противно. Я думаю, что люди не умеют дружить. Мэри говорит это просто невозможно. Ситуация понятна - каждый хочет, чтобы его оставили в покое. И не трогали за живое. Мне становится неинтересен человек, говорящий это не твоего ума дела. Это может говорить посторонний человек, но не друг. Существуют неписанные правила дружбы. К сожалению, никто их не соблюдает. Мне кажется, о них никто и не догадывается. Один лишь я пытаюсь что-то изменить. Или хотя бы пытаюсь быть другом. Настоящим.
Пришло письмо. О моём зачислении в университет. Бред какой-то. Опять пять лет. Да ещё где? На Аляске. Клифф спрашивает, какого чёрта ты собираешься на Аляску. Я говорю, это какое-то недоразумение. Видно кто-то пошутил. Оказалось, по ошибке, мои документы направили не туда куда нужно. Да, я вообще не собирался никуда поступать. Кому я там нужен в этом университете. Роботам не место в таких заведениях. Меня же уверили, что таким как я как раз самое место в таких заведениях. Странно. В моём жизненном цикле не было столь странных и необдуманных проектов. Как же это глупо. Потратить пять лет впустую, выслушивая странные вещи, изучая то, что мне никогда не пригодится. Разве это не безумие. И после всего, быть уверенным, что ты ни насколько не приблизился к пониманию всех вещей. Что же входило в программу изучения. История какого-то там строя. Разве это можно применить к чему-то. Зачатки и происхождение философской мысли. Да, я и сам это знаю. От безделья и от голода. Вот отчего. Никак не понимаю, как можно всю эту ерунду изучать, да ещё и 5 лет. Разве это когда-нибудь пригодится, где-нибудь.
Я сидел в баре. Всё-таки она уезжает. Мне не верилось. Казалось, то чего я так боялся, всё-таки наступает тяжёлой поступью. Там ей будет лучше. Я знаю. Лучше чем здесь. Вот так оно и происходит. Одним другом меньше. Думаю, я не был достойным другом. Да, и странноватый для всего этого. Более идеализированные представления о дружбе, типа разбейся в лепёшку, но... Вот именно, что это но. Всегда думал, а нужно ли это ей. Она считала это жалостью. Думала, если человеку помогаешь, это сдача, неверие в собственные силы. Вот этим мы и отличались. И я не мог с этим ничего поделать. Даже теперь, когда слепые иллюзии вдруг ни с того ни с сего прозрели. Так вот и приходится жить. А она говорит - дружба. Все мы с чем-то или с кем-то расстаемся. Кому-то тяжело, а кто-то от этого умирает, как бездомный пёс. Стоит ли заводить нового друга, если он когда-нибудь уйдёт. Все эти годы я боролся с мыслью, что нас делает сильнее вера в то, что мы живы пока мы дышим мыслью о ближнем своём. В радости и горе я готов был служить этой мысли. Созерцать и концентрироваться на этом, отгоняя печаль от мысли скорой разлуки. Расстояние меняет. И удручает. Мы и так с ней незнакомцы. А теперь время сотрёт моё имя. Моё лицо. Мои мысли. Вот о чём я думаю. В баре незачем кричать. Люди итак видят твоё горе. Как объяснить друзьям, что на сердце. Что человек, которого я люблю все эти годы, уходит. Уходит в прошлое, давая дорогу идущему будущему. Хорошему, или плохому, я не знаю. И вряд ли я когда-нибудь это пойму. Что ж, казалось мне. В мире остаётся ещё что-то, кроме того, что люди расстаются. Остаётся вера в то, что мы обязательно встретимся вновь. Вряд ли она принесёт нам облегчение. Я не был хорошим другом. Вот в чём загвоздка. Вряд ли.
Все уже разошлись. Я пробежался по клавишам старого рояля. Тапёр уже ушёл. А я когда-то здесь подыгрывал. Как же она тогда называлась. Эта мелодия. Её наигрывал старый Иосиф. Он превосходно играл. Даже совсем старым. Память стала не к чёрту. Какими же добрыми мы были. В те годы. Голодные, раздетые. Но у нас не было этого. Годы меняются. Она всегда считала меня притворщиком. Думала я злой. А я не мог быть злым, вот в чём дело. Родившись здесь, испившим чашу горя я просто не мог быть злым. Я чувствовал каждое дуновение чужой души. Каждую боль. Просто не мог. Она хотела постигнуть через меня психологию своего отца. Всё к чему я прикасался все эти годы, все, о чём я думал, как-то было связано с этим сравнением. Низко и подло. Никак иначе. Низко и подло. Потому что я это я, а он - это он. Вот, что меня беспокоит. Если я такой же, как он, то всё - мне лишь достаётся ненависть, те крохи любви оставленные после кого-то. Смешно, потому что я нисколько не похож на него. Никогда не был эгоистом. Никогда. Это глупо. Более того, говорит о том, человек так и не разобрался во мне до конца. А живёт иллюзиями и сплошными догадками. А так нечестно. Более того, смешно, так как ясно - вся эта дружба - это лишь опыт. Попытка понять другого посредством меня. Глупая затея.
На улице дождь. Зонт оставлен дома. Или ещё где-то. Смешно. Через полчаса у меня важная встреча. Я долго готовился к этому моменту. Спрашивал у всех как себя правильно вести себя в той или иной ситуации. А тут этот дождь. Как-то он всегда невпопад. Я весь в белом. Позже, это обстоятельство изменится. Как моё настроение. Всегда думал о том, зачем всё это. Стремиться к чему-то. Бороться. Идти на встречу в дождь, когда всё это можно перенести. Вечно создаю проблемы на пустом месте. Позвонил, сказал, что всё переносится. Наверное, это трусость. Боязнь выпачкаться. Забота о себе насущном. А в этой жизни хоть капельку о ближнем. На улице дождь. Мысли капают и капают. Здорово. Отличная погода. Сиди и думай. Как проходит эта жизнь. Словно дождь.
Наверное, надо научиться веселее ко всему относиться. Надеть некую маску. Снять это безразличие к собственной персоне. Наплевать, что, что-то там не клеится. Я не настолько ещё плох. Я всегда хотел сделать что-то полезное. Быть не просто так. Я смотрю в даль и понимаю, что всем, чем я могу гордиться это собственной независимостью, которая мне досталась не по своей воле. Просто, в этом городе так заведено - все занимаются собственной жизнью. Вот отчего я стою одиноко на улице, одинокий прохожий, в одиноком городе, в одиноком мире, и никак не могу найти себе места. Ибо что такое жизнь, как не череда постоянных скитаний. Однажды я вышел из дому, но никак не могу понять для чего, если всё равно некуда пойти, некому сказать здравствуй и прощай. Я пытаюсь найти смысл. То занятие, которое хоть как-то скрасит моё существование. Принесёт пользу не только мне, но и радость окружающим. Надоел этот всеобщий эгоизм. Долой собственное Эго. Вот так я пришёл к мысли стать Художником - человеком искусства.
Не знаю, сколько длился этот роман становления, но я точно знал, о чём я хочу поведать этому миру. Разбудить его что ли. Глупая затея. Но я хотел вложить свою душу. Сотворить чудо, как бы сказал средневековый алхимик. Что может быть живее книги. Ведь это частица самого автора. Его боль, его временная смерть. Но как же он не прав, он не умирает. Он словно феникс возрождается в каждой душе человека, взявшего в руки его труды. Он жив в каждой слезинке человека сопереживающего, доброго. Как бы мне хотелось сделать людей добрее. Своей добротой. Нелепостью своего существования. Делом всем своей жизни. Мне хотелось плакать над каждой строчкой. Чёрт побери, как же я хотел разбудить спящего. Что ж, я полагал, что хотя бы этой малостью стану полезным этому миру. Мне не хотелось, чтобы люди были просто так. Словно пыль на дороге. Словно дождь в летний день.
Отчего мне было так плохо. Наверное, оттого что таких роботов больше никогда не будут выпускать. Даже не знаю, думали об этом когда-нибудь создатели. Думали ли они, что когда-нибудь создадут вещь умеющую чувствовать. Слишком чувствовать. Переживать. Сопереживать. Как же мне было больно. Больно думать о том, что чем-то отличаешься от других. Что эта разница как-то меня отделяет от других. Делает что ли ущербным. Как же мне хотелось стать обычным. Не думать. Не переживать. Не чувствовать. Так было бы легче. Легче идти по улицам. Никогда не думать о предательствах, лжи, безразличии. Я бы никогда не думал о власти. Я бы навсегда успокоился и жил обычной жизнью. Обычного человека. Обычного робота. Но я такой, какой есть. Нравится это кому-то или нет.
Стараюсь сделать что-то приятное. Целый день провёл дома. Из окна мне открывается целый мир. К телефону не подхожу. Да и не звонит никто. Издержки цивилизации. У всех есть телефоны, но никому никогда не придёт в голову просто кому-нибудь позвонить. Просто, без особой на то причины. Стали мы, что ли какими-то занятыми. Для друзей, подруг - но только не для себя. Век эгоизма. Ну и плевать. Пора свыкнуться с тем, что мы нужны кому-то благодаря своим неким особенностям или способностям. Итак, смотрю я на этот мир, так сказать с высокой башни. Туда сюда проходят люди. Кто чем занимается. Спешат, стоят, разговаривают. А я словно одинокий поэт смотрю на всё это с лёгкой грустью. У меня всего этого нет. Нет. По очень простой причине - я последний робот-романтик, с обострённым чувством справедливости, огромной любовью к собственной свободе, и более ужасным чувством собственного достоинства. Вот так-то. Такие экземпляры всегда будут вот так стоять, и смотреть на этот мир в совершенном одиночестве. Кто-то скажет это глупо. И что жизнь состоит из множества компромиссов - но иногда то, что люди называют компромиссами на самом деле это игра в одни ворота. Чей-то эгоизм против твоего собственного. Не известно кто от этого выигрывает. Думаю что обе стороны в проигрыше. Но иначе нельзя. Либо ты человек, либо ты никто. Так что жизнь продолжается.
Как же это я дошёл до всего этого. Сначала я думал, я сам во всём виноват. Сам. Никто не вправе быть виноватым в том, что меня преследуют неудачи. Я хожу по улицам один. Я везде один. Начиная с самого рождения. Весь день. Оно преследует меня. Оно подхватывает. Оно душит. И ничего не могу с этим поделать. Этот мир отказался от меня. Все отказались от меня. И я сам в этом виноват. Я не должен кого-то винить в этом. Вот так-то, мой милый робот. Роботов не любят. Ненавидят. А мне так хочется улыбаться. Пожимать руки друзей. О чём-то говорить. Просто, ненавязчиво, попивая пиво. Спрашивать как дела, дружище. Но не всё просто. Понимаешь, я хотел быть кому-то нужным. Без всякого подтекста. Просто. Насильно мил не будешь. Так вот я топчу грязь улиц, грязь, которая заляпала мою душу. И, к сожалению, никак не могу найти эту чёртову химчистку, которая смыла бы эту горечь, боль. Всё думаю, почему люди стали настолько чужими. У друзей никогда не хватает времени. Друг на друга. Все плюют. Странно. А много ли времени надо? Главное не опоздать. Сказать самое главное. Не забыть. Поздравить друга. Быть рядом. Вовремя подставить плечо. Дать руку. Вот о чём думал я, сидя один-одинёшенек. Разве можно влиять на тех, кто забыл все законы человеческой природы. Как же это называлось? Доброта моего сердца не достанется никому. Мои руки, мои мысли так и останутся немыми, окаменевшими. Я никогда не смогу сказать как дорог тот или иной человек. По простой причине - я совершенно один. Роботы обречены. Мне так не хватает тепла. Человеческого. Никто не знает, но роботы тоже умеют плакать. Чувствовать и любить. Как же это всё несправедливо.
Я никогда не замечал, как красив мир. Сидя в пустой заброшенной комнате, я мысленно улетаю так далеко, что только крик босса способен меня разбудить, вернуть меня. Боже правый, как же он не прав в эти минуты. Зачем возвращаться в мир, где всё так монотонно. Где же этот бедный художник, который раскрасил мой мир в цвета-однодневки классического реализма. Пессимизм Малевича. Но глаза мои не терпят этого. Не выносят. Лишь только в этом я могу существовать. Это как капля воздуха. Нечто такое, что даёт тебе надежду. Силы. Разве это не забавно. Мир в двух плоскостях. Измерениях. Разве это не забавно быть раздвоенным на два мира? Один бесцветный, другой до умопомрачения красив. Так бывает весной в парке. Так бывает в детстве. Но время стирает эти краски. Оно беспощадно. Мне очень не хватает этого. Колорита. Мне очень грустно. Я очень грустный робот. Мне кажется, что меня оставили на минуту на остановке, а прийти за мной просто забыли.
Сегодня мы идём на прослушивание. Клифф попросил меня быть на басе. Что ж, я не против. Но я играю уже не так, как раньше. Из-за сломанного пальца. Он говорит, это не важно. Главное, что у тебя музыка внутри. Такой музыки не найти. А пальцы ничего. Время ставит всё на свои места. Главное - душа. Держись крепче. Так вот мы и пришли. Мы не были новичками, но я словно много лет назад. Помню, наш с Клиффом первый концерт. Это что-то. Самое главное, что в нас верили. А это было лучшее, на что мы могли рассчитывать. Друзья никогда не заменят таланта. А может это и есть талант. Талант неприкаянной души. Если её нет, то ты никогда не станешь настоящим художником или музыкантом. Такими мы были. Наивными, молодыми, неугомонными. А потом, я хлопнул дверью. Мне было очень грустно. Я не мог больше играть. А это никак не вязалось с музыкой. Музыка не должна давить. Она должна возвращать к жизни, а не наоборот. Я же не мог. Не умел или просто сдался. От нашей группы ничего не осталось. Марк уехал в Париж. Я ушёл. Была ещё Маргарет. Но она умерла от передозировки. Если бы я не ушёл, этого бы не произошло. Но я ушел, решая свои проблемы. Оставив обломки после себя. Забрав свою душу, музыку и стихи. Она говорила, я бегу. Бегу от всего. От мира. От таланта. Она говорила, ты боишься раскрыться, показать свой талант. А я лишь был скромным. Она считала меня гением. А я был обычным парнем, таким как все. Таким как Клифф, Марк. Я вырос в таком же злачном месте, что и все. Она говорила, ты чист. Ты не такой как все. И никогда не будешь таким как все. Ты никогда не станешь другим, потому что ты знаешь, что тебе надо от жизни. Но в том-то и дело, что я не знал. И поэтому шёл не тем путём. Вот куда всё это завело. Когда Клифф снова набрёл на меня, я был совершенно другим. Меня больше не было. Того, кем я когда-то был. Маргарет заставила меня думать о тех, кто рядом. И я бы всё отдал, чтобы вернуть её. Весь свой талант. Душу. Ты ни в чём не виноват - говорил Клифф, - просто она не захотела идти по дороге дальше. Она остановилась. Отдохнуть. Я верю, что она улыбается нам. Маргарет больше не будет плакать никогда. Успокойся, ты ни в чём не виноват. Если бы я мог думать иначе. Если у нас всё получится, мы напишем для неё целый альбом. Я напишу стихи. И про музыку не забудь. Она была бы рада знать, что ты вернулся. Ты был талантлив. Мы все талантливы. Каждый по-своему. Цени его. Не теряй контроль. Так мы и оказались в студии.
К сожалению, мы не произвели должного впечатления на этих монстров музыкального бизнеса. Сказали, что мы слишком профессиональны, талантливы. Для всего этого. И этот мир совсем не для нас. Так снова наши мечты разбились. Так вот мы и сидели на ступенях этого долбанного здания. Что ж, сказал Клифф, они ещё пожалеют. Да, ладно тебе. Пора признать, мы - неудачники, сказал я. Очнись же, наконец, Клифф. Когда же ты поймёшь, что вся наша музыка, наши стихи, наш талант никому не нужны в этом чёртовом мире. Когда, ты, чёрт побери, проснёшься. Я от злости раздолбал свою гитару на эти чёртовы кусочки. Вот так же разбиваются мечты. К чёрту всё это. Этот мир плюёт на нас, а плюю на него. Вот так мы и расстались. К чёрту стихи. Я дарю тебе весь мой хлам. Возьми. Я пошёл. Пошёл спать. Весь мир спит. Я сдался. Как много лет назад. Мне ничего не нужно. Больше ничего не нужно. Я хочу просто уснуть и забыть весь этот бардак.
Когда ты один, в голову приходят разные мысли. В такие минуты я всегда думаю о море. О детстве. Мне постоянно снятся чайки. Далёкие, кружащиеся над водой. Или подлетающие ко мне. Они не боятся, а я как ребёнок радуюсь им. Боже, как же это было давно. И где тот малыш, незнающий невзгод. Странно, даже как-то. Словно сон. Никогда не думал, что когда-нибудь буду таким как взрослый. Да и никто не верит, что я взрослый. Я так себя веду. Не хочу быть серьёзным или что-то вроде взрослоподобного. Какой же это скучный мир. Не улыбок. Здрасьте. До свидания. Фальшь. Ложь. Надменность. Какие же они все снобы. А этот безумный бзик - деньги решают всё. К чёрту их всех. Разве было это у меня, когда я ползал в ползунках. Или сидя у мамы на коленках вёл себя как отупевший сноб. Или люблю только тех, у кого лишь много денег. Да это глупо. Получается, что и любить то никого-то и нельзя. Ведь понятие МНОГО ДЕНЕГ - относительное. Да и глупое оно какое-то. Мне и в голову бы не пришло любить маму только за то, что у неё есть какие-то деньги в карманах, на которые мне покупают всякие распашонки. Или лежу я на пляжике, копаясь собственными ручонками в песочке и задаю вопрос у присевшей возле меня огромной чайке, а какое у вас образование и какова ваша зарплата. Она бы покрутила возле своего пухового виска в недоумении - идиот, одним словом, подумала бы эта чайка. Да мне это бы никогда и в голову не пришло. Думать о ком-то по каким-то определённым признакам. Вот где настоящая дискриминация. Это происходит повсюду. И мне грустно, когда людей ценят именно таким образом. Неважно, каков ты. Ведь не по виду судят о людях. Это глупо. Ведь может не всем так везёт. Не у всех есть родители или престижная работа. Ведь самое главное, чтоб у каждого был свой мир, своё море и чайка, готовая опуститься вам на руку и сказать ну здравствуй мой единственный человечек. И ведь не совсем уж важно, что у тебя что-то есть. Для того, чтобы говорить здравствуй не обязательно что-то иметь. Такие вот приходят в мою голову мысли. Роботы не могут не думать. Им запрещено думать. Лучше не думать, чем так.
Знаешь, сказал Клифф мне как-то. Мы совсем забыли, что такое жизнь. Мы с тобой вроде и не живём. Да, сказал я - жизнь без денег - это не жизнь. Точно, сказал Клифф. Мысли у нас одинаковые. Как выпьем, так всё - мы на одной волне, частоте и широте. Мы с тобой вроде философов. Если ты говоришь о бедности и пьянстве - то да, мы самые верные хранители истинных философских традиций. Нет, в самом деле. Вот ты спроси себя, сколько раз в день ты думаешь. То-то и оно. А теперь представь себе, что в принципе в этом городе никто ни о чём не думает. Всем на всё наплевать. Проблема людей в том, что мы и не думаем вовсе. Сплошные инстинкты. Гомо гоминис люпус ест. Понятно. Клифф как напьётся становится таким невыносимым. О чём же я говорил. Никто не помнит. Знаешь, мне иногда кажется, что мы и вовсе не живём. Не удивительно, ведь мы роботы, Клифф. Мы-то да, а они ведь все люди. Они такие же, как мы, Клифф. Ничем не отличаются. Утром встают, идут на работу. Обед. Ужин. Постель и снова работа. Сплошной роботизм. Знаешь, всё это так странно. Я всегда думаю об этом. Да, да, особенно, когда выпьешь.
Сегодня Клифф получил приглашение от Марка. Теперь Клифф едет в Париж. Самое интересное. Клифф учит французский. Зачем тебе это, спрашиваю у Клиффа. Не знаю. У марка в Париже семья. Может он мне поможет как-то обрести смысл в этой никчёмной жизни. Ты собираешься быть местным клошаром? Нет, можно поступить в какой-нибудь универ, и жить нормально, без экстрима. Значит, Клифф нас покидает. Клифф, а почему бы тебе в Германию не поехать, там ведь Ромирес живёт, помнишь. Ты что, легче ещё раз у фашистов выиграть войну, чем эту визу получить. Это же хуже чем в гестапо, такой допрос учиняют. Да ладно тебе, наделаем мы тебе справочек, не переживай. Нет. С Парижа легче будет к Ромиресу поехать. Если там всё будет на мази, приедешь к нам. Ага, и кому я там, на фиг сдался. А в универ, я больше не пойду. И так слишком умный. Всем противно от этого. Ясно. Клифф, твой французский ужасный. Точнее совсем никакой. Фигня, всё это. Главное, что что-то новое намечается в моей жизни. Ладно, Клифф, значит, увидимся на Монмарте. Года через два. Так вот мы и расстались. Мой единственный друг, и товарищ по несчастью. Я уныло смотрел на самолёт и думал, о том, что же я буду всё это время делать здесь, совсем один. Я же помру здесь от тоски, одиночества.....
Жуткое состояние. Нестояния. Что это вчера было. И где я был. Хорош! Милый голос Мэри. Что со мной вчера было? Ты напился и кричал, где Клифф. Ползал тут, искал его. Кричал, что его украли инопланетяне, французские. Хотел им лягушек предложить. Что с тобой? А ты разве не поняла? Клифф уехал. Как мы теперь тут одни будем. Не переживай. У Клиффа всё будет хорошо. Думаю, скоро мы его увидим. Чувствую, что не увидим. Ты всегда всё видишь в дурном свете. Нет, никто не возвращается обратно. Признай это. Все устали от этого дурацкого города. Тебе не понять меня. Никто ещё не вернулся оттуда. Ты же знаешь Клифф не такой. Он вернётся. Вот увидишь. Я никогда не верил в эти слова. За многие годы я разучился верить в людей. В обещания. Может быть, я и сам виноват. Кому охота иметь дело с таким вот роботом. К тому же у меня всегда финансовые затруднения. Это не слишком популярно в наше время. Я слушал людей, но я не особенно вникал в смысл их слов, и пустых обещаний. Если кто-то обещал позвонить. Я не верил. Если кто-то обещал зайти. Я не верил. К сожалению, так оно и получалось. Сначала я думал, что дело во мне. Потом, я понял, что это обыкновенное слово, как здравствуй или привет. Обыденное и вполне знакомое. Но мне было обидно, так как такими вещами не разбрасываются направо и налево. Если человек одинок или просто нуждается в общении - стоит задуматься над тем, что делаешь и говоришь.
Снова этот проклятый дождь. Пришлось заказать такси. Мэри опять застряла в городе. Ей почему-то всегда везёт с дождём. Поехал за ней. Мне не нравятся таксисты последнего времени. Кажется, многие из них страдают сексуальным воздержанием. Поэтому стараюсь Мэри встречать по силе возможности. Хотя и сам не знаю зачем. Может быть, из-за того, что мне нечего было делать. Когда теряешь смысл, не остаётся ничего другого как просто бродить по городу. Может быть, я найду его. Когда-нибудь.
Выкинул телефон. Ужасно. Но людям плевать на тебя. Звонят в какое угодно время. Угодно, но только не мне. Выкинул. Плевать на мир. Я хочу уснуть.
Но я не учёл одного. Шум можно создавать как угодно. Можно, например, стучать в дверь, в окно, издавать страшные звуки за окном - всё это нисколько не решает проблему. Поверь, сон не гарантирован. Ладно, если всё в порядке снаружи. Но если плохо внутри. Разве можно скрыться от всего этого. Понять и переварить всё то, что нельзя переварить. Вряд ли.
Звонил Ромирес. В Германии дожди. Жутко. Ураганы оказывается бывают повсюду. Я ведь мир вижу в основном по телевизионному ящику. Не уверен, что всё что там есть это правда. Это ведь своего рода шоу. Ромирес хочет приехать. Я рад. Не видел 8 лет. Готовлюсь, словно короля встречаю. Всё так здорово. Всё. Но я не учёл одного. Есть некие странные силы, которые не дают Ромиресу приехать. Компания отправила билеты по почте, но они пропали. Здорово. Немцы тоже плохо работают. Мы братья по разуму.
Жаль, конечно. Я думал увижу его. Мой день рождения снова без него. Мне иногда кажется, что в Германию легче попасть, чем немцам сюда. Странная штука, но это действительно так......
Сегодня я понял, что мне стыдно за свою страну. Мне стыдно за всех тех ненормальных, что вечно появляются на телевидении, и что-то там кривляясь, доказывают. Мне стыдно за свою страну, так как по этим фигуркам судят всех граждан моей страны - честных, бедных, голодных, грязных, но людей. Мне стыдно, когда по улицам бродят серые, бездомные, беспомощные, бедные люди. А какой-то недоумок тратит народные деньги на организацию никчёмных оперных фестивалей и глупых исполнителей непопулярной музыки, ворующих деньги у тех, кто с трудом их зарабатывает. 10-20 миллионов на какой-то дурацкий концерт. Или 15 миллионов народных денег на реставрацию какого-то памятника, поставленному не поэту, или бедному художнику, а мифической фигуре, исповедующей национализм и всё такое. Кто-то спросил этих бедных людей, а нужно ли это им всем вообще. Нужен ли им такой памятник. Дурацкая страна. Так как управляют ею не умные люди. Мне так кажется. Разве умный полезет управлять страной, где всё основывается на лжи, непорядочности и полном обмане. Всё это так противно. Противно оттого, что все понимают, что гордость за страну заключается совсем в другом. Противно оттого, что ты понимаешь, что многое из всего нужно менять, а лучше всего вообще выкинуть на свалку. Столько всякой ерунды. По телевизору хвалятся глупыми вещами, дурацкими рекордами, тысяча лживых слов и фраз, которые ни о чём не говорят, кроме глупости и идиотизма. Вся эта ложь удручает меня. И я не могу гордиться страной. Для чего это всё. Для кого эта страна вообще построена. Слава и величие предков. Жаль, что мы забыли о своём величии, верим в глупые вещи, и забываем о том, что действительно может стать гордостью для всех нас - люди нашей страны. Роботы, которые трудятся день изо дня. Эти железные люди, с человеческими сердцами слепо верящие в то, что когда-нибудь этих идиотов станет поменьше, а жизнь станет лучше. И что из телевизора будут исходить только честные новости. Время вранья закончится. И когда-нибудь я смогу гордиться своей страной. Глупая, несбыточная мечта.
Мы были молоды. И время было жестоко к нам. Мы были совсем несовершенны для этого мира. Мы хотели жить честно, и порядочно. Мы были настолько наивны, что кругом все обзывали нас дураками. А мы не были дураками. У нас были отличные процессоры и хорошее образование. Но нечестных было куда больше. А как бороться с этим нас никто не научил. Потому что мы были созданиями старых времён. Поэтому мы спотыкались, и нас постоянно пытались утопить. Честность против непорядочности. Смешно. У нас не было шансов. Мы начали войну, и мы её проиграли. Мы были молоды. Наивны. Такие погибают на войне. Такие любят свою страну, даже если она 200-ая в мировом рейтинге. Для нас эта страна номер один. Мы любили тех, кто нас ненавидел. Мы любили даже тех, кто нас предал. И мы простили всё. Мы шли дальше с поднятой головой. Мы верили в успех и шли дальше. Зло, не могло нас изменить. Предательство друзей, неверие, ненависть не могли ничего изменить в нас. Мы были упорными железяками. И мы до сих пор верим в то, что не всего можно добиться обманом. Мы были слишком молоды. Слишком наивны. Слишком добрыми для этого мира.
После того как она так поступила со мной, я очнулся. Я понял, как жесток этот мир. Я был слеп. И как глупо всё может получиться. Думал также о том, как неблагодарны могут быть люди. И как подло можно поступить с другим, другом, совершенно незнакомым человеком. Я был другом. Долгих 7 лет. Я был всем. А теперь ради денег, меня предали, продали. Мне не жаль денег. Мне лишь жаль, что человек может дойти до этого. До низости. Все средства хороши. Так вот друг, тебя сдали на металлолом. Несправедливо. Умно и коварно. Вот чему их учили. Кто был этим учителем? Время, обстоятельства, ненависть? Когда-нибудь, я научусь понимать тех, кто тебя предаёт. Когда-нибудь я научусь спокойно относиться ко всему тому, что происходит вокруг. Но сейчас я не понимаю. За что. За что так поступают со мной и за что люди ненавидят других. Однажды я нашёл 150 причин по которым можно ненавидеть друг людей. Противно. Но в тот день я стал настоящим циником. Когда тебя пеняют и плюют на тебя - цинизм единственный выход не сойти с ума, и хоть как-то оправдать себя и тех, кто готов уничтожить тебя. Дождь, повсюду дождь. Льётся предательство каменным дождём. И радуется ему человек, предавший и получивший выгоду. Но когда-нибудь настанет время, и я пойму, почему всё так произошло. Но вряд ли я научусь этому искусству. Я плохой ученик. Зло - это врождённый талант. А я всегда был роботом, никчёмным добрым роботом.
Думал о поездке. Звонил Элемер, приглашал в гости. После звонил господин Петер. Тоже приглашал. Фрау Шульц тоже. Как же мне разорваться? Хочется уехать подальше. И даже не важно куда, Будапешт, Мюнхен, Брюссель или Петербург. Собрать чемоданы, купить билеты на ближайший рейс, и на неделю забыть об этой грешной земле. В этом городе очень много грусти. Много тех, кто любит причинять зло. Много тех, кто приносит одни несчастья. И много тех, кто сделал мне больно. Там, в других странах, мне казалось всё по-другому. Наши считают их полными идиотами. Но мне всегда было легче общаться с иностранцами, чем с нашими. Может быть, им не хватает нашего ума, но у них есть сердце. Иногда мне кажется, что я родился не в той стране. Я совсем не похож на тех, кто живёт в этой стране. Я настолько отличаюсь от всех, что порой мне, кажется, что я чужестранец. И там, напротив, чувствую себя своим. Я слишком далёк от всех их. Они не понимают меня, а я не понимаю их. Мне не нужны деньги, роскошь и прочая ерунда. Когда-то у меня всё это было. Это скучно и отделяет тебя от жизни, от настоящей жизни. Мне всегда нравился Петербург. Как только въезжаешь в город, чувствуешь себя свободным. Город свободного духа. Можно целый день бродить по городу. Я всегда возвращался домой поздно вечером. С утра до вечера. Лишь бы не сидеть на месте. Я всегда убегал туда, когда мне надоедал родной город. Там можно взять гитару, собрать друзей и играть в любом заведении. Никто не спрашивает, зачем ты это делаешь, и почему ты играешь именно эту музыку. Это интересный город. Чем-то по духу похож на Гамбург. Мекка рок музыки. Можно целую ночь играть, и проснуться знаменитым. Там ценят тебя. Тебя воспринимают таким, какой ты есть. Вот что мне всегда нравилось там. Там никто в тебе не сомневается. Вот что мне всегда нравилось. Твоим другом мог стать кто угодно. За какие-то пару минут ты мог найти единомышленников. Это был совсем другой мир. Это был мир, где тебя любили не за деньги, а за талант, за принадлежность к искусству, к чему-то доброму, вечному. А здесь всё было чужим. Это был не мой мир. Не мой город. Вот почему я всегда убегал от него. Куда-нибудь далеко-далеко. Но я всегда возвращался, чтобы когда-нибудь снова сбежать. Роботы всегда возвращаются. Как бы не было плохо, но эта была наша земля. Ничья земля. Обетованная земля.
Меня тянуло к гитаре. Открыл старый чехол, прошёлся по струнам, и обрёл новое состояние. Соло придаёт состояние полёта. К мечте, к поэзии. Мне всегда нравился полёт. Мне нравилась композиция 'Я всё ещё грустен'. Это было моё состояние. Это был вечный я. Когда-то я был бунтарём. Как молодой Риччи. Тогда я знал, почему я был таким. Сегодня я точно знаю, почему я стал таким и почему я всегда буду просто незнакомцем. Мир ненавидит нас. Он испытывает нас. Делает прочным, нелюдимым. Он обрекает нас на одиночество. На сцене может быть группа, оркестр, но когда ты берёшь в руки гитару, и вкладываешь душу - ты один. Как же одинок музыкант. Словно поэт, который неизвестен, и его гениальность лишь известна бездомному псу, который единственный друг поэта. О, этот верный пёс искусства. Я знал, сколько бы у меня не было друзей, я всегда буду одиноким. Потому что я одинокий гитарист, играющий соло, и моя музыка понятна лишь одному мне. Моя гениальность, мой талант всегда будет пугать, отталкивать. Вот на что я был обречён. Эта судьба любого одинокого художника, музыканта, писателя, поэта, скульптора, и т.д. Я понимал, что чем гениальнее художник, тем непостижимее он для окружающих. Мне хотелось, чтобы всё это навсегда исчезло. Мне очень хотелось, чтобы я стал обыкновенным, простым. Чтобы я перестал задумываться над всем этим, перестал творить, думать о других, отдавать последнее, раскрывать душу и быть на стороне обездоленных, ущемлённых. Но я был роботом. И я очень отличался от людей. От людей сегодняшнего дня. Во мне была заложена программа сострадания к людям. Я их очень понимаю, и прощаю все, что они делают со мной. Я понимаю, робот никогда не станет человеком, и поэтому я буду всегда буду вне человеческого мира. Мне было грустно и всегда будет грустно. И я навсегда останусь таким. Я был обречён. Мы все были обречены. Молодые люди того времени. Мы никому не были нужны. Нас использовали. Нам говорили, вы молоды, вы талантливы - а нас просто использовали. Мы хотели быть услышанными. Нам твердили, вы молоды и весь этот мир создан для вас. Но всё это было лишь словами, уносимыми ветром перемен. Как же мы мечтали о новом времени. Мы так хотели быть полезны своей стране. Думать о тех, кого старость настигла в это жестокое время перемен. Мне хотелось всё изменить. Мне хотелось просить прощения у каждого старика, нищего. Я хотел извиниться за власть, которая обрекла их всех на нищету. Нам всем хотелось изменить жизнь. Мы были молоды. У нас было знание. У нас был талант, и мы были чертовски умны. Но мы были никому не нужны. Армия молодых людей, жила на отдаленном островке. Далеко от всего этого. Мы жили надеждой, что когда-нибудь мы станем нужны нашей стране. И что когда-нибудь наша юность сердец растопит лёд равнодушия. А пока мы лишь жили, любили. Любили пока нас ненавидели. Мечтали, пока нас ненавидели. И верили, пока нас ненавидели.
Сегодня заходила Мэри. Ты совсем одичал, сказала она. Никуда не выходишь. Что с тобой. Всемирная депрессия. Ясно, как всегда. Что на этот раз? Всё, как прежде. Знаешь, у меня есть идиотская мечта. Мечта, стать кому-то нужным. Как бездомный пёс, что ли. Тогда, ты зря всё это затеял. Точно, я клоун, который хочет изменить мир к лучшему. Я буду улыбаться, как бы мне не было больно. Мэри, скажи, ты счастлива? Дурацкий вопрос. Видишь, я слишком упрям. Слишком живуч. Я железный человек. Как бы меня не пенали, я буду двигаться дальше. Неплохая затея, милый робот. Думаешь, у меня ничего не выйдет? Ты не сможешь изменить мир. Просто будь самим собой. Незачем, да и бессмысленно что-то менять. Мир не готов к этому. Я не хочу сдаваться. Я хочу жить и знать, зачем я живу. Зачем мы тут. Кто-то же создал меня. Для чего-то я же был создан. Как же ты не понимаешь, что у нас нет предназначенья. Ты всегда ищешь смысл. А его нет. Если думать, что каждый рождённый создан для чего-то, то представь себе, каким должен быть мир. Какая должна существовать гармония. Что всё в этом мире должно быть запланировано. Это просто невозможно. Я не верю. Когда-то мы с Клиффом думали, что мы станем чем-то в этом мире. Что у нас будут искренние, честные друзья. Что у нас будет нормальная работа, и что мы сможем чего-то добиться. И что мы никогда не станем такими как они, бездушными и равнодушными. А потом мы перестали в это верить. Это никому не нужно. Все за себя. Знаешь, я однажды проснулся утром, а мир изменился. Когда-то, в детстве я помню, люди были добрее. А сейчас, я словно в каком-то жутком мире. Абсолютный бред. Словно какой-то вирус охватил этот город. Чума охватила Флоренцию! Человеческая комедия, выраженная декамероном. Лишь некоторые не охвачены этой чумой. Я чувствую себя мореплавателем, попавшим на Утопию. Или Гулливером в стране учёных, где столько никому ненужных изобретений. Чувствую, что попал в сумасшедшую страну, с какими-то странными людьми и законами. Такое чувство, что я схожу с ума. Скажи, почему люди так ненавидят друг друга. Где та грань, которую нельзя переступать друзьям, чтобы не стать врагами. Что толкает их на предательство. 33 серебряника? Всё старо как мир. Выгода всегда была превыше человеческих отношений. Помнишь, ты когда-то говорила, оставайся в своей башне из слоновой кости. Чистый человек, смотрящий искренними глазами не сможет принять этот мир. Помнишь, ты говорила, что художник всегда будет на своей далёкой планете. И красота его мира может разрушить его как художника. Поэт никогда не сможет полюбить этот мир. И этот мир может убить его. Самое страшное в этом это то, что чем дальше художник от этого мира, тем гениальнее его произведения. Чем дальше он от мира людей, тем добрее он, и только в этом смысле он может исцелиться. Иллюзия сохранения необычного вида.
Был повсюду. Старался увидеть что-то светлое. Блуждал всю ночь по городу. Пытался поймать такси и поехать куда-нибудь, к кому-нибудь в гости. Думал о прошлом. Вспоминал друзей, прошлых, ушедших, разъехавшихся кто куда. Как же это было давно. Казалось, что то время было добрым, светлым. Мы были разных национальностей, и детьми нам было абсолютно всё равно кто мы и какой веры. Школьниками мы бегали по одному и тому же школьному двору, и мне и в голову не могло прийти, что кто-то там плох так как у него другая кровь. Пришло глупое время, тупое и никчёмное. Кому-то пришла гениальная, граничащая с безумием мысль - что мы все разные. Мы разные, но то, что к чему это привело, называется национализмом. Я всегда преклонялся перед теми, кто меньше говорил, а делал что-то, в особенности, если в результате получалось что-то гениальное. Наверное, мы просто разучились любить. Уважать. Ценить. Понимать. Большинство тех, кто уехал в Канаду, Иерусалим, Америку были и остаются гениальными. Я всегда думал о том, какую пользу бы они принесли этому городу. Но они не были нужны этому городу. Тогда, страна нуждалась в особенной расе. В расе, которую поработила доблестная Римская империя. В расе, которая сдалась великой османской империи. Расе, которая больше никогда не будет ни с кем воевать. Расе, которая любит лишь себя. Которая ненавидит роботов. Которая ненавидит интеллект, и уничтожает его в других. Эта раса, забывшая о своём величии. Раса, слепо поклоняющаяся всему, что идёт с запада и с востока. Раса, которая никогда не станет великой, так как она не умеет ни с кем дружить. Люди, мои предки навсегда канули в прошлое. У них были светлые волосы, светлая кожа, светлые сердца и помыслы. Этой расы больше не существует. Она исчезла под тяжестью времени, под тяжестью содеянного зла. Когда была война, и брат убивал брата, сестра оплакивала сестру - эта нация перестала быть великой. Тогда я был горд, что я робот, а не человек. Тогда, когда раса перестала существовать.
Я вспоминаю школу. Её больше не существует. Она существует лишь виртуально. В моей памяти, в памяти тех, кто в ней когда-то учился. Дурацкое время уничтожило эту школу. Почему-то кто-то решил, что школы должны быть только для одной нации - великой и непревзойдённой. Кто-то забыл, что кроме неё существуют ещё другие расы. Смутное время не знает пощады. Я думаю, о тех учителях, которые навсегда остались без своего любимого дома. Я вспоминаю гениальность Бориса Н. Его юмор, беззаботность и особая любовь к ученикам. К музыке. Гениальный маленький оркестр. Я вспоминаю его, и думаю, как же можно было оставить человека без этого. Где те дети, которых лишили общения с учителем. Позже я встречал его, и было жаль видеть человека лишённого тепла общения с детьми. Нормальными, добрыми, наивными, хулиганами. Время жалкое, беспощадное время. Недавно, его не стало. Как многих тех, кого лишили собственного дома. Где все те учителя, воспитывавшие меня. Ведь я таким стал, благодаря им. Эта была самая лучшая школа на земле. Она не была престижной. Маленькая, с маленьким двориком, и ничем не примечательная она рождала гениальных молодых людей. Парадокс, который волновал меня всю жизнь, это то, как такое могло случиться. Она ведь не была престижной, министерской, школой. Глыба, стоящая на отшибе. Но этот краеугольный камень, мог лепить, менять, создавать людей нового времени. Я никогда не понимал этого. Я понял это только теперь. В те времена я не ценил этого, и мечтал покинуть эту школу. Но время даёт своё. Когда теперь, я смотрю в прошлое, я понимаю, что хорошие учителя обитают не там, где хорошо, а там где плохо. В трудностях, хороший учитель становится хорошим философом.
Невозможно преодолеть чувство одиночества. Оно преодолевает меня. Странно, но всё в мире случается. Или странно случается. Я вижу, как сотни людей проходят по улицам. Не улыбаются, изредка здороваются, изредка встречаются, часто ругаются, и сильно ненавидят друг друга. Всегда пытался разгадать эту непостижимую загадку. Как этим эгоистам вообще удаётся сосуществовать. Борьба интересов, сотканная из глупых компромиссов. Обещание исправиться, и стать нормальным роботом нарушено. Я обещал это тысячи раз. Но я срываюсь. Не могу. Тошнит. От человеческих отношений. Забавляет. Раздражает. И подавляет. Ты никак не можешь понять, глупая железяка, что всё так в мире устроено, чтобы было всё расстроено. Мне жаль. Столько брошенных, заброшенных людей. Одиночки ходят по улицам. Большой город. Больной город. За всем этим что-то скрывается. Эгоизм не может длиться вечно. Думаю об альтруизме. О людях, чья способность любить всё-таки победит ненависть. Грусть не может съедать сердца. Радость должна стать жизненным принципом. Любовь должна менять к лучшему. Должна объединять людей. Не разъединять. Делать лучше. Делать так, чтобы всё цвело, парило и радовало. Как же мне надоел этот серый мир.
Вряд ли то, что я вижу, радует меня. Смотрю на отношения людей, и всё что я могу сказать - такова жизнь. Тягаться с этим может лишь упёртый баран. Выиграть и разлететься на тысячи частей. Тысяча чертей! Гнев одолевает меня. Все против. Друг друга. Бедный, робот. Ты никогда не сможешь стать человеком. Эта мечта в прошлом. Она мне противна. Не хочу я быть человеком.
Робот, милый робот. Ты стоишь на балконе своего дома, вглядываешься в туман, и вдалеке корабли далёкой гавани приносят мечты дальних берегов. А внизу стоит странный человек и ловит их огромным смычком. Другой человек выписывает чеки, крича мне снизу, за мечты нужно платить. Третий добавляет, и платить налоги непременно нужно. Определённо все спятили с ума. Странный мир людей, ничто даром не проходит. Все хотят из воздуха получить золото. Алхимия. Эта странная наука, придуманная умным (хотя дурить других особого ума не нужно) человеком. Из ничего создавать что-то. Значит, теперь кто-то решил прикарманить мои чудесные мечтания. Пока они решали кто за что должен платить, я закрыл дверь, и пошёл куда подальше. А потом и вовсе решил поспать. Думал так мой кошмар закончится. Сон отличное средство борьбы с глупостью.
Как-то сидел в баре. Смотрел в пустой бокал. На дне было также пусто, как и в моей железной душе. Видно она совсем заржавела. Что-то я раскис совсем. Вспоминал о том, куда же оно запропастилось. Счастье моё. Горе ты луковое моё. Вспоминал, куда подевались мои друзья. Открыл карман, и начал читать письмо, полученное от Клифа. И так захотелось заплакать, по-человечески. Видел, как это делают люди. Но не смог. Точнее я не умею этого вообще делать. Я - робот. Вот что странно. Ему там очень хорошо. Хотя, по-моему, там должно быть очень скучно. Там ведь другой мир. Хотя роботу всё кажется по-другому. А может быть он просто не чувствует мир так как я. Всё меняется. Все меняются. Таковы правила жизни. Вчера был честным, сегодня нет. А завтра может быть всё будет наоборот. Что-то проснётся в негодяе, и может быть задумается над всем, что он делает. Совесть ведь такая штука, что спать долго не может. Вот так он и бывает в жизни. Сегодня это не завтра. И так каждый день.
Часто задаюсь вопросом. А что я вообще делаю один в этой системе людей. Чем я провинился. Или это награда? Читаю газеты, смотрю телевизор. Почему-то ничего доброго. Тошнит от постоянных убийств, лжи, и заката человечества. Революции, контрибуции. Всё так смешалось в моей голове, что я даже не понимаю, кто ужаснее человек или динозавры. Ухмыляюсь. Кто-то говорит о честности с экрана телевизора. Странно, что люди вспоминают об этом только в предвыборные компании. Все думают о чём-то таком, что я просто не понимаю. Никак не могу понять, кто перед до мной: нормальный или ненормальный человек. Я даже не могу понять, что сегодня нормально, а что ненормально. Такое чувство, что я долго спал, а, проснувшись, оказался в перевёрнутом мире, где всё наоборот. Наоборот чувства, наоборот мораль - всё наоборот. Я чувствую себя таким идиотом, что диву даюсь - как я вообще здесь живу. Как я выживаю здесь среди этих непонятных динозавров, в голове которых только убить кого-нибудь и нажраться вдоволь. Я не мог себе даже представить, что ради чего-то можно продать, предать и просто втоптать в грязь, лишить репутации, доброго имени, чести - и всё ради каких-то бумажек, ради каких-то глупых благ. Смотрю по телевизору, как дети выбрасывают своих родителей на свалку, где последние позже копошатся в мусоре. Грязные, чумазые, вечно голодные они никак не могут понять, почему их квартиры, деньги так понадобились их детям. Им никак не понять, зачем это всё? Зачем эта жизнь, доброта, годы, потраченные на любовь и заботу к детям. Зачем это всё нужно, если всё это уходит куда-то, оставляя тяжкий осадок в душе. Это ненормальный мир. Я выключаю телевизор. А затем выбрасываю с балкона. Больше нечего ждать от этого мира.
Пытался уснуть, но всё тщетно. Меня гложили обиды прошлого. Мне так было жаль себя. Постоянно думаю о том, какой же я дурак. Я совершенно не создан для этого мира. Так неуютно в этом человеческом мире. Постоянно кто-то мешает тебя жить. Все пытаются одурачить тебя. Воспользоваться тобой, а потом просто выкинуть тебя, словно ненужную вещь. Всё так непостижимо в этом человеческом мире. Я высокоинтеллектуальный робот, но, похоже, моего интеллекта не хватает, чтобы понять мир людей. Злой он какой-то.
А потом я решил. Ладно, тебе, зачем расстраиваться из-за пустяков. Ведь это всё ерунда. Предательства, разочарования, ложь. Это всё такая ерунда. Не буду я себе голову морочить. Мир такой, какой он есть. Просто надо жить как-то по-другому. Меньше доверять, меньше плакаться другим. Собственно говоря, превратиться в некое подобие невидимки. Испариться. Перестать много думать и искать гуманизм в душах людей. Пришла какая-то глупая идея, что милосердие к себе не купишь даже за деньги. Его просто не существует. Очередной человеческий миф. У людей нет сердец. И не будет. Стареют они очень быстро. А жестокости больше, чем любви. Странное дело. Как может любовь сочетаться с ненавистью и жестокостью, я не пойму. Парадокс, да и только. А может это и не любовь вовсе, а очередной эгоизм. А потом, мне вообще пришло в голову - а и любовь-то штука понятие неопределённое. А потом и вовсе начал думать - фигня это всё. Нет ничего. Ни любви, ни доброты. Есть только кратковременные порывы любви и доброты. А это должно быть постоянным. А иначе это фальшь, игра в чувства. Если ты добр, то это должно быть постоянным. Нельзя любить одну собаку, а другую пинать ногами. Нельзя к одному человеку относиться с пониманием, а другого ненавидеть и усложнять итак нелёгкую жизнь. Забавно получается. Мои мысли всегда приводят к забавным выводам. Всё можно логично описать. Почему тот человек напротив всегда читает одни и те же газеты. Почему та девушка так нелепо одевается. Или почему одних тянет к негодяям, а другие могут общаться только с животными. Или почему одного интересуют только деньги, а другого наоборот не пугает их постоянное отсутствие. Всё подаётся логике. Или почему я одинок в многотысячном городе. Так что нелепость моего или твоего существования может быть доказана и оправдана. Я сам себе судья и обвинитель. А у тебя нет на это права. Ни у кого нет такого права.
Очень грустно. Скоро день рождения, а у тебя даже нет друзей. Вокруг столько потрясающих людей. Они тоже одиноки. У потрясающих людей не может быть друзей. Так устроен этот мир. В этом мире ты постоянно должен кому-то доказывать. И, чёрт побери, так мало людей знающих о том, что же такое настоящая, неподдельная дружба. Знающих, что такое последняя вещь, которую тебе не жалко отдать для друга. Или, последние деньги, которые ты готов отдать ради друга. Или прийти на помощь в трудную минуту. Всё ради кого-то. Великая идея жить для кого-то. Не ради себя. А ради многих тех, у кого нет ничего. Дружба не должна быть источником обогащения. К сожалению, мало кто об этом знает. И вот результат. Я сижу одиноко, гляжу в окно, размышляя о том, что ничего хорошего в мире людей не осталось. Всё продали и предали. Осталась лишь одна великая идея - идея обогащения. Ни честности, ни порядочности. Одиночество, граничащее с идиотизмом. Всё так нелепо и нечестно. 365 дней в году. 100 лет одиночества. Сто лет тотального идиотизма.
Часто вспоминаю море. Единственное, что заставляет меня воспрять духом и улыбнуться. Мне нравится мир природы. Эти никогда не предадут или бросят. Всё разумное находится на дне морском. Парадокс, но это правда. Каждый день мне снится море. Я на старых развалинах вижу золотой дворец. Развалины, наверное моя никчёмная жизнь. А золотой дворец, это чего мне не хватает. Нет, не подумайте. Плевал я на всё золото мира. Просто я скучаю по золотым временам. Ведь не всегда так было. Так грустно и одиноко. Когда-то всё было по-другому. Я почему-то очень верю в это. Были времена золотых людей. Не только по Гесиоду, а в действительности. А сегодня время медных людей. Жёлтых и алчных. Золото испортило их. Всё к чему сейчас я прикасаюсь порождает грусть. Я не научился жить в этом мире. Мне говорили, ты должен стать таким же, как мы и следовать разуму, а не сердцу. Но никто не знал, что я робот, и что живу по заложенной программе. Я никогда не научусь лгать и жить ради наживы, плюя на всех и вся. Таковы мы роботы. И нас не переделаешь.
Почему-то снился Амстердам. Как-то мне Клифф показывал свои фотки. Был он в Брюсселе. Но почему-то особенно мне запомнился Амстердам. Стоит там Клифф на какой-то площади, а вокруг столько голубей. Смешной Клифф. Будто боится их. А у самого улыбка до ушей. Довольный, сытый буржуй. Он говорил, это был месяц счастья, любви и какой-то непонятной доброты. Говорит, чудаковатые они там все какие-то. Смотрят на тебя какими-то особенными глазами. Это всё из-за того, Клифф, что ты клоун. Нет, скорее всего, мир вокруг нас сплошная арена. Добро всегда где-то далеко от нас. Смотришь из окна собственного дома, собственного мира - а вокруг пустой, коварный мир, готовый поглотить тебя и выплюнуть в бездонность. Мира иллюзий нет. Мечты погребены пот тяжёлой плитой ненависти. Почему они нас так ненавидят. Почему люди так ненавидят друг друга. Годы я думаю над этим. Клиффу надоело думать об этом. Он решил искать доброту где-нибудь подальше. Как-то мы пришли к выводу, что в мире бедности нельзя искать доброту и сострадание к человеческому началу. Этот мир так же порочен, как и само понятие нищеты, толкающее людей на чудовищность своего восприятия. На унижение собственного мира. На потерю света в глазах. В таком мире книги все пропитаны ужасом существования, картины черны и грязные по своей сути и замыслу. Как же мне не хватает красок. Живых и человечных. Когда-то в нашем детстве мы все были разноцветными. Глаза радуги. Вот как это тогда называлось. Маленький невинный человечек, ищущий собственный путь к свету. Как же красивы были мои глаза. Бедность и отчуждённость выкрали мою радугу. Больше никогда не будет тех глаз. Того света. Нас предают. И мы прячемся в раковину. Нас больше нет, и не будет. Мир несправедлив. Свет угас. Занавес опущен.
Мэри, зовёт в гости. Прошло много дней, прежде чем я снова очнулся. Так не хотелось ничего делать. Мира больше нет. Мир моей душе больше не нужен. Сломался твой любимый робот. Твой добрый шут. Колпак угодил в колодец желаний. И мне не хочется его доставать. Я утону и больше никогда не скажу тебе, милая Мэри, что одна ты осталась на всём поганом свете. Нет у меня больше друзей. Не осталось на этом свете настоящих людей. Тех, кого можно любить и уважать, и за кого можно отдать свою заржавевшую душу. И тихо заплачу. Пускай небу станет стыдно. Пускай всем станет стыдно. В мире где сотни тысяч людей и не найти родственную душу это преступление. Преступление против человечества. Распят и побеждён. Добро до добра не доводит. Когда-нибудь, Мэри я проснусь. А пока я такой, какой есть. Заброшенный и никому не нужен.
Мир, наконец-то расцветает. Наступает с победой весна. Наконец-то её армия одержала вверх над холодной армией зимы. Я праздную победу. Сегодня какая-то надежда на жизнь пробралась в мой угасающий разум. Сердца бывают только у людей. Но роботу не надо много. Он так же чувствует тепло. Я снова улыбаюсь. Здорово, когда всё вокруг меняется. Появляется что-то светлое вокруг тебя. Мир просыпается. Это главное. Может быть, я проснусь. Когда-нибудь этот мир проснётся. Люди перестанут говорить только о делах, о глупых политиках, и дурацких побрякушках. Наступит какое-то новое время. Снова вернётся время моего детства. Кажется, это было сотни лет назад, а ведь это было совсем недавно. Вроде вчера Ромирес стоял рядом, и мы думали как одолеть ворота противника. Или только вчера мы с Вильдке шли вместе на каток, чтобы испробовать наши новые клюшки. Всё будто вчера. Мэри, Клифф, Дэниель - всё как будто вчера. Друзья, одноклассники, дворовые ребята, соседи. А сегодня, время разбросало их по всему миру. А я один на этом островке детства, грустный и одинокий. Как мне жаль те времена. Их не вернёшь. Мне кажется, люди совершили непостижимую ошибку. Они изгнали сотни нормальных людей, взамен глупых лозунгов, независимых суждений, свободы слова - но в итоге, это лишь был вызов тем, кто не был похож на новых лидеров - и они уехали, упаковав чемоданы на Франкфуртский рейс. Я помню эти времена. Глупое время. Они думали это будут времена новых преобразований, перемен. Но на самом деле, ничего не изменилось. Глупцы и пустословы. С тех пор ничего не изменилось. Но мой мир опустел. А потом я смирился с этим. Несчастье, когда твоя жизнь похожа на дерево с ниспадающими листьями. Осень. Вот как это называется. Ты привыкаешь к людям. И эта привычка так глубоко застревает в твоём сердце. Поэтому так тяжело расставаться с теми, кто был дорог. Через много лет я начинаю осознавать это. Люди, которые росли со мной в моём далёком детстве почему-то очень дороги мне. Наверное, это и была моя семья. Люди нового времени не знают, что такое настоящая дружба.
Жизнь - это сплошные потрясения. Кругом люди переживают по всевозможным вещам. Я понимаю, что такое думать. Но я думаю о более важных вещах, о том, что заставляет двигаться дальше, бороться и искать и никогда не сдаваться. Пускай меня пинает жизнь, но я никогда не стану унижаться. Ни перед кем и никогда. Пускай всё вокруг меня кипит в огне; пускай ярость и злость будут следовать за мной по пятам, но я никогда не изменю своим принципам. Я не стану давить на горло тем, кто слаб, или кто одинок. Я не стану презирать человека лишь за то, что он нищий или просто несчастный человек. Я никогда не стану упрекать кого-нибудь в чём-либо, ибо я не стану винить его за свои неудачи и разочарования. Я не стану равнодушным и мстительным из-за кучки законченных идиотов. Нет, нет. У меня свой путь, у них свой. Я буду идти по дороге совершенно один, или сидеть на белой полосе, но я никогда не стану упрекать себя в том, что я полное дерьмо. И что ради своего счастья я уничтожил счастье других. Такова моя программа. Я - робот. А всё остальное ерунда.
Мир прекрасен. Клетка полная всякой всячины. Повсюду лица, снующие туда-сюда. Город кипит. Город цветёт. Яблони в зелени. Но настроения нет. Вечно юный пессимизм. Злое молодое поколение. У нас нет будущего. У нас никогда ничего не будет. Я вижу это в глазах прохожих. Я вижу это повсюду. Мы всем мешаем. Я всегда всем мешал. И таких как я много. Мы брошены на произвол судьбы. Нам говорят нам нет до вас дела. Да кому сейчас до кого-то дела. Все думают только о себе. Вечное юное поколение. Нет никому дела, чем я живу. Нас не берут на работу. А если берут, то используют на всю катушку. Что-то случилось с этим миром. И я никак не могу понять что именно. Или я брожу не по тем улицам, общаюсь не с теми людьми. Но мне кажется таков весь мир. Таков весь город. Таково время.
Я всё думал, почему одни люди добры до чёртиков, а другим вообще всё по барабану. Подыхай, даже не вспомнят. Хорош же ты, если о тебе вообще никто не думает. Странный мир.
Хотелось лечь и уснуть. Хотелось никогда не просыпаться. Время забирает своё. Я никогда больше не буду прежним. Никто не будет прежним. Я разучился верить. Пустое существо. Никому непригодное. Стоящее, блуждающее, наивное и разорвавшееся во всём. Я больше ни во что не верю. Кто-то растоптал, а может быть я и сам виноват. Всё дело во мне. Я сам во всём виноват. Так хотелось подарить людям радость, а я оказался грустным клоуном. Мне хотелось плакать. Я стоял на сцене, а где-то там люди смотрели на меня. На жалкого, глупого клоуна, улыбающегося новому времени. Как же мне хотелось заплакать. Так хотелось разбудить этих усталых людей. Дать почувствовать им мою боль. Душа, разорвавшаяся на мелкие кусочки. Так хотелось вывернуться наизнанку и показать все, что у меня там внутри. Я стоял там, а люди просто смотрели. Наверное, им тоже было больно. Я видел их горечь в глазах. И мне так хотелось протянуть свои руки. Но я не мог. Жалкий и беспомощный клоун. Хотелось лечь и уснуть. За окном ничего доброго не осталось. За окном был совершенно другой мир. Я не был создан для этого мира.
Я снова думаю о том, что в мире не осталось больше милосердия. Почему-то именно сейчас, когда мне нужна поддержка меня пинают все кому попало. Я следую по какой-то странной дороге, которая обязательно ведёт к тупику. Неразрешённая загадка, непостижимая тайна этого мира. Почему-то мне казалось, что в детстве люди были добрее. А потом, что-то забирает это. То ли память, то ли традиция становиться взрослыми. Кто-то решил, что взрослый ребёнок должен быть невыносимо жестоким, глухим к чужим переживаниям, ненавидеть и перестать чувствовать боль. Мне всегда казалось, что человек не был создан для этого. Что тщедушность, страх, корысть, зависть давно канули в прошлое. Но человек всегда останется человеком. Уж лучше он был бы роботом. По крайне мере, я знал бы, что от него ожидать.
Очередной день полётов в прошлое. Видел столько всего хорошего, что что-то в моей груди защекотало, загрохотало. Моя микросхема, чем-то напоминающее человеческое сердце, напоминает о себе. Устарела она, что ли. Помню город. Город моего прошлого. Как радовались и веселились люди. Было столько праздников, столько радости. И никакого страха перед будущим. Не было слёз, не было печали. Бремя человеческого существования. Человек всегда стремится к лучшему. Но иногда то, что ему кажется лучшим, лишь искажённая иллюзия.
Когда-то все наши мечты станут реальностью. Нечто спонтанное надвигается. Нечто ощутимое стучится в нашу дверь. Как же я был рад снова увидеть Ромиреса. После стольких лет мы наконец-то встретились. Я, единственный кто не предал его, кто остался верен ему до конца. Я скрасил его годы одиночества. Я, тот кто никогда никому не был нужен, так понимаю заброшенных людей. Я знаю, множество из них жестоки и глухи к тебе, простой, добрый человек. Какое ужасное время. Я сам не верю в то, что всем плевать. Я так верил в дружбу, в что-то человеческое что остаётся на дне твоей одинокой души. Я так верил в неё, что совсем не заметил как подкралось предательство, и разорвало в клочья мою веру в дружбу. Как же она умирала моя последняя надежда. Я так верил в людей, а теперь даже не уверен в том, что всё что происходит нормально. Когда-то Ромирес помог мне. Помощь всегда приходит почему-то оттуда, откуда её и не ждёшь. Самое ужасное в его поступке было то, что он отдал последнее, чтобы помочь мне.
Как же я рад был видеть его. Мы бродили по ночному году, по местам нашего детства, мы пили до утра, были в самых злачных местах, и нам совсем не хотелось спать. Нам хотелось не спать, быть до самого утра. У нас было немного времени. У нас совсем не было времени. На седьмые сутки, я просто вырубился. Ромирес был высоко в небе, а я вновь опустился на землю. Снова одиночество. Снова никому не нужный предмет. Милый робот. Что же всё-таки случилось с тобой?
- продолжение следует -
Когда предают не говори, что всё несправедливо. Чего же ты ожидал? Что ты из себя представляешь? Сплошные микросхемы, и никому не нужные алгоритмы, функции, дисфункции. Кому такая машина нужна. Я понимаю - я сам во всём виноват.
Я хотел стать полезным. А оказалось - я бесполезная штуковина. Самое ужасное - это мои притязания на что-то светлое никому не понадобились. Что-то непонятное произошло со мной. С другими. Я больше не смогу думать позитивно о мире, и о том, что когда-то всё изменится к лучшему.
Я романтик. Мечтатель и невозмутимый любитель моря. Всё думаю, как бы собрать деньги и поехать куда-нибудь подальше. Я безработный. Целых несколько лет. Удивляюсь, как я вообще всё это время живу. Выжил и продолжаю жить в этом странном мире. Думал написать книгу об этом, а потом плюнул на всё. Зачем, да и кому это всё надо. В наше время современных технологий. Либо пивка попить, либо кому-нибудь по голове настучать. Куда там книги читать. Так что плюнул я на всё это, и лёг спать. Очень хочется спать. Этот мир - мир спящих людей. Я устал и не могу больше будить их. Пускай спят себе на здоровье.
Всё никак не мог понять как я впутался в эту историю. Сплошная цепь недоразумений, потрясений и неудач. Я совсем перестал думать. Но я не перестал чувствовать. Мне так бывает плохо, что я просто хочу выключить свой блок оперативного питания. Заглохнуть к чёрту лет на сто. А потом какое просветление наступает. Появляется призрачная вера, что мир не так уж плох. Просто мне в чём-то не повезло. Не повезло родиться в стране где всем друг на друга плевать. Просто глупое стечение обстоятельств. Я часто думаю об этом и мне становится страшно. У меня нет будущего. И я не одинок в этом. У всей моей страны нет будущего. И таких стран множество. Я просто никак не могу смириться с этим. А это лишь очередная горькая правда. А я просто глупый и никчёмный робот.
Разваливается мир. А я вместе с ним. Очередное падение, и к сожалению, не последнее.
Сегодня мир станет лучше. После моего вступления в новую фазу существования. Собираюсь больше не думать о пустяках, проблемах и всяких вещах сажающий мой чип, отвечающий за хорошее настроение. Как меня задолбала эта система человеческих ценностей. Я никогда не смогу понять и тем более принять. Знаешь, всё чего не хватает человеку, так эта пара добротных мозгов. То что у него в голове меня пугает. Я выключаю телевизор. Я боюсь новостей. Я не понимаю как разумное существо может уничтожить другое. В мире животных это возможно. Я не включаю телевизор, я не слушаю радио, я не покупаю газет. Мир в моей голове наконец-то обрёл нечто похожее на маленький уголок рая. Насилие проходит если об этом не думаешь. Всякая неприятная вещь уходит из твоей жизни, если ты избегаешь её. Но, может быть, я ошибаюсь. Перестать думать - это иллюзия. Бегство от действительности. Реальность такова, что иногда, а может быть и чаще стоит думать о том, что нас окружает. Думать о том, что у нас в голове, сердце. А быть равнодушным рано или поздно становится скучно.
Звонил Клифф. У него всё нормально. В Париже идут дожди. Обычное дело, говорю я ему, учитывая время суток, время года и твоё похабное настроение. Это мы так с ним шутим. А как иначе разбавлять ностальгию. Не водкой же. У него всё нормально. Спрашивал про Мэри. Мэри, нормально, дружище. Только вот когда ты вернёшься? Глупые вопросы рождают глупые ответы. Иногда мы ждём, что люди начнут говорить правду или по крайней мере перестанут тешить нас иллюзиями. Это опасное занятие - разрушать мечты выходит боком. Когда люди надеются на тебя, или проще говоря, считают тебя твоим последним шансом, приходится быть богом. Лезть из кожи вон ради прихотей тех, кто сам и пальцем не ударит ради построения собственной жизни. Вот так и произошло с нами. Мы всё валили на других, а сами ничего для того, чтобы изменить свою жизнь, не делали. Клифф это понял, а я нет. Здесь моя родина, и здесь всё что дорого мне. Пускай там хорошо, пускай там есть всё чего нет здесь. Но чёрт побери - это моя земля. Мои чёртовы дороги, ухабины, нищие, убогие, невзрачные дома, люди, верящие в лучшее, что у них есть - пускай мы все надеемся на чудо, и в наших карманах гуляет ветер - но это моя земля. И не тянет меня туда. Совсем. Здесь я буду тем, кто я есть. Пустой, никчёмный, никому ненужный робот.
Ты когда-нибудь думала Мэри о том, чтобы изменить свою жизнь. Ты ведь очень красива, умна. Тебе не приходило в голову, что что-то в твоей жизни не так. Нет, мой милый робот. Нет. Всё нормально. Нет но всё же. Ты же чувствуешь что что-то здесь не так. Да всё здесь так. Просто ты видишь мир в другом свете. Даже не знаю как тебе это всё объяснить. Я просто не думаю об этом, вот и всё. А тебе надо добраться до всего. Ты словно изучаешь человеческую натуру. Зачем тебе это всё, а? Понимаешь, Мэри. Я пытаюсь понять что вами всеми движет. Столько лет я живу, но я вас не могу понять. Мой милый робот, разве это главное в жизни. Ведь мы с тобой находим общий язык. Вот именно, Мэри. Я робот. Мы разные. Нет, мы - одинаковы. Мы все одинаковы. Мы с тобой хотим одного и того же. Чего, Мэри. Спокойствия в душе. Вот чего тебе не хватает. Это делает тебя больше чем человек, мой милый робот.