Она лежала в бреду, мотая головой из стороны в сторону и повторяла: "Бог, бог, где ты?!"
- Что с ней? - Спросил Васек, - она меня грузит по полной...
- С ней почти всегда так, когда ширнется... - Ответил Ник.
- Бля... Как ее заткнуть? Она мне кайф сбивает.
- Трахни ее.
Васек попытался приподняться, охнул, опять откинулся:
- Не, у меня ща ничего не встанет.
- Значит, отдыхай.
Ник медленно обвел взглядом грязную комнату с ободранными обоями, покрытыми разводами и пятнами запекшейся крови, задержался на столе и трех стульях, посмотрел на Нинку и Васю, лежащих на полу, на шприц, жгут, ложечку, зажигалку и два скуренных косяка. Сон сморил его, и он погрузился в сияющие бесконечности...
Проснулся Ник через час. Василий сидел на полу и смотрел в окно, за которым неторопливо поднималась луна, Нинка лежала неподвижно. Николаю вдруг вступило, что она умерла и, встав с тахты, он подошел к ней и приложил ухо к не особо выдающейся груди. Сердце, вроде бы, билось. Девушка вздрогнула, и Ник поднялся на ноги; она приняла полусидящее положение, смотря пустыми глазами перед собой, затем, словно рядом никого не было, она сказала:
- Блядь, кажется, я обосралась.
В кабинете сидели двое: мужчина средних лет в белом халате - врач-психиатр и молодой - лет двадцати - парень в пижаме и с удивительно спокойными глазами.
- Итак, есть ли какие-нибудь... Улучшения? В вашем состоянии.
- О каких улучшениях вы говорите?
- Я имею в виду ваше психическое состояние.
- Психическое? Разве что-то не так?
- То есть, вы же считаете себя богом.
- И что в этом плохого?
- Но это ненормально.
- Что значит "ненормально"? Что плохого в том, что я - Бог?
- А какой религии вы бог? - Решил перевести тему психиатр.
- Никакой. Я - просто Бог.
- Нет, ну... Бог может быть христианский, мусульманский...
- Да нет же. Я - обыкновенный Бог. И вы - тоже бог.
- Ладно, а ваши друзья из палаты - тоже боги?
- Да.
- И с чего же вы решили, что вы бог?
Молодой человек развел руками в стороны, и улыбнулся так, словно все должно быть понятно без слов. Потом сказал:
- Почему бы вам просто не отпустить меня?
- Мы не можем...
- Я же спокоен, никому не хочу причинять вреда...
- Но вы можете навредить своей властью, - психиатр пробовал зайти с другой стороны.
- Какой властью?
- Но, вы же бог!
- И что? Это еще не дает мне какую-то особую власть или силу...
- Но...
- Иначе бы я давно отсюда сбежал, вы не находите, доктор?
Психиатр почувствовал себя в дураках.
- Да... - Он откинулся и закурил, пытаясь придать себе уверенный вид, - мы думали, что вы просто прячете от нас свои силы, чтобы...
- Доктор, вы сумасшедший? - Сказано это было таким спокойным тоном, что психиатр сразу выпал в осадок. Придя через секунд десять в себя, он нажал на кнопку на столе и в кабинет зашли два санитара и взяли юношу за руки.
Когда дверь закрылась за психом и санитарами, до доктора донеслось с той стороны, словно шепот или дуновение холодного ветра: "Я вижу вас насквозь, доктор".
- Надеюсь, меня торкнет, - сказала Нинка, беря в руки бульбик, сделанный из пластиковой бутылки известным способом. Чиркнула зажигалка и девушка сделала нехуевую тягу. Задержав дыхание и зажмурив глаза, она посидела без движения секунд десять и медленно выдохнула. Еще раз чиркнула зажигалка, и она затянулась, высасывая из дырки весь оставшийся дым.
- Нехуево, - сказал Витек, оглядываясь на Васька и Нинку.
- Блядь, а вы, что думали, с кем имеете дело? - Сказала, выдыхая едва видимый дымок изо рта, Нина. Ее глаза уже стали отекать и мышцы несколько расслабились, мимика стала более свободной.
Бульбик пошел по кругу и через пятнадцать минут все уже торчали. Вдруг Васек вскочил:
- Хуйня война! - Насыпал себе еще травы и запалил ее, едва не рассыпав. Не рассыпал. Выкурил. Приторчал.
- У кого-нибудь есть колеса? - Спросила Нинка, медленно обводя присутствующих взглядом из-под красных век. - Нет? Похуй... У меня есть.
Словно из воздуха, у нее в руке появились две таблетки. Одну взял Васек. Виталий только успел ему посоветовать не пить ее: "Тебе и так башню всегда сносит!", но Василий, есессна, не послушался.
Витя прилег и смотрел на расползающийся во все стороны, как муравьи, потолок, как вдруг он вздрогнул, когда заговорила Нинка:
- Любопытно, какой он - Бог?
- Большой... И вкусный... - Тихо ответил Вася. Того уже повело конкретно, и смысл слов терялся где-то в извилинах, застревал между нейронами.
- Поворот - это сосиски, - Витек хотел сказать "потолок - это муравьи", но язык не послушал. Все прыснули. Замолкли. Посмотрели друг на друга, затем начали ржать.
Витек повернулся на живот, пытаясь принять сидячее положение и трясясь от смеха, как вдруг увидел, что узоры на линолеуме стали ползать...
- Муравьи! Муравьи! - Заорал... Но только не он, а Васек, который стал хлопать по полу, но, похоже, безуспешно.
- Муравьи, бля! Муравьи!!! - Заскулила Нинка, не в силах уже говорить, и повалилась на спину, держась за живот.
Вася встал на ноги и, широко раскрытыми глазами смотрел на пол, затем вдруг выбежал из комнаты, открыл входную дверь и...
Витек, как мог, встал и вышел вслед за ним, но друган уже спустился по лестнице этажей на пять и никак не реагировал на окрики. "Ну и хуй с ним", - подумал Витя и вернулся в квартиру, закрыв дверь.
- Сраный наркопитон, - сказал он, встав у входа в комнату и глядя на Нинку.
- Питон! Питон! Я ща сдохну! - Нинка хрипела, катаясь по полу. Ей было хорошо.
- Сдохнешь - попадешь к Богу, - Витек прошел и сел на диван.
- Да! К большому!
- Как Будда!
- Хаха! Будда! Бля! Держите ме... меня! Хахаааа!
Василий выбежал из подъезда и понесся по улице, удирая от муравьев. Звезды танцевали на небе, он знал, что они следят за всем, что внизу, он слышал, как смеется над ним луна, а сзади бежал шорох... шорох... Который скоро стих, тогда он остановился и попытался отдышаться, но воздух был как вода, он втекал в легкие и не давал собой надышаться, а топил, топил, топил... И машины проезжали по дороге, словно в воде, а деревья шелестели так тихо, и водоросли прорастали прямо под ногами, прорастали прямо сквозь ноги! Вася решил сойти с земли и ступил на асфальт, который тут же потек и заклубился... Как странно... А люди несли свои лица и их глаза следили за ним, а где-то наверху был Бог, который искал Нинку. Он схватился за голову и погрузился в асфальт, потому что сияние в голове стало слишком громким, и он чувствовал, что скоро увидит его...
- Блядь, как же он попался-то? - Спросил Николай, когда он и Витек шли по улице, по направлению к психушке.
- Да мудило он. Я ему говорю: не глотай колесо, а он не послушал.
- На стрем пробило?
- Не то слово: выбежал на улицу, забыл даже обуться. Похоже, там-то его менты и сцапали.
- Когда это случилось?
- Ты в Питер как раз уехал.
- Понятно. Как там Нинка?
- Все ищет своего Бога.
- Как бы это не переросло в шизофрению.
- По-моему, уже поздно.
Разговаривая, они подошли к границе города. Дальше было только поле и лес, а рядом с дорогой - огороженное пятиэтажное здание. За воротами был неплохой садик, по которому бродили редкие психи. Вася сидел на скамейке и наблюдал за этими людьми-тенями.
- Даров, Васек! - Поздоровался Ник, садясь на скамейку.
- Хай! - В свою очередь поздоровался Виталий и сел на другой край скамейки.
Вася посмотрел на одного, потом на второго так, словно оказался между двумя надсмотрщиками.
- Слышь, эта, - продолжил Ник, - тебе же без мазы косить, даже если ты и косишь, то на хера ты перед нами-то психа строишь?
- Все так сверкало на водной глади! Я плавал в асфальтовых волнах...
- Ты чо, в поэта решил переквалифицироваться, али тебя все еще наркотический бред колбасит?
- Ты не понимаешь! Вы не понимаете! - Васек широко раскрытыми глазами смотрел вперед, вниз, на траву. - Тут я нашел Бога! Настоящего, живого...
- Оно и видно.
- Но я видел его еще раньше! В ту ночь, когда все колыхалось...Боже, - вдруг его лицо приобрело осмысленное выражение, - зачем я сожрал то колесо?
- Что, хоть, за колесо-то было?
- Не знаю.
- Веталь, пошли-ка, надо поговорить.
Они встали и двинулись к входу в психушку. Вася смотрел им вслед, его глаза опять скрылись за пеленой...
- Как думаешь, может взять его на поруки?
- Ты представляешь, сколько денег придется отвалить, да и нахуя это нужно?
- Сгниет он тут.
- Бля, да у него семья есть, как-никак.
- Да хер у него, а не семья.
Нинка сидела и охуевала. Ее долбил черный депрессняк. После того, как безмерно обглотаешься колес всегда так. Слишком хорошо, а потом... Она вспоминала свою жизнь, семью, тех, кого любила... А ведь был лишь один, который бросил ее не из-за наркотиков, а потому, что... Что? Потому, что он просто исчез. Где-то сейчас он... Он говорил: "Бог. Ничего больше не надо". А где Бог? Он любил Бога, и Нинке казалось: если она найдет Бога, то найдет и того... ебанутого. Это была мечта. Ее мечта. Она вообще много мечтала, всегда в голове роились мысли, и найти Бога - это была самая невероятная мечта, подобная тому, как если бы вдруг пришла фея и сделала все хорошо. Все. Идеально. А мысли... Они метались в черепе, особенно вечерами, от них нет покоя. И никогда не было. Неужели она, ебанная дура, так и проживет свою короткую жизнь, потратив все время на пустые мечты и роение мыслей, на этот бред о Боге... Но тут же что-то ей говорило: "Да ладно тебе, у тебя все есть, все, что ты хотела бы, ты найдешь и этого Бога рано или поздно". А как? Как? Как?
Раздался звонок в дверь - это Ник и Витя. "Привет, парни", - "Привет, принцесса". Они принесли травку. Лица. Лица. Такие хорошие... А она... Опять потерялась... И где? Где? "Избегали весь район, но достали", - сказал Ник, доставая из кармана пачку сигарет "Ява", на две трети заполненную ганжой.
Дым... Дым расползался под потолком и по лицам. Она медленно погружалась в радостный кайф и постепенно под черепом, во внутренней сфере, возникали яркие вспышки и облака... Они клубились, приближались из тумана бесконечности. Нина сконцентрировалась на них и увидела, как они наплывают, накатывают, материализуясь, что-то большое становится все ближе... И она пытается это притянуть, но ничего не получается... А потолок все крутится и крутится, и кажется, вся комната крутится и углы меняют очертания... Кривые, липкие, синусоиды... Боже... Боже... Где-то здесь, рядом, ближе... Синхронистичность!
- Васек утверждает, что нашел бога в психушке, - кажется, голос Вити.
Как? Как он нашел? Не может быть... А мир все крутится. Как, как, как? Она поднялась на ноги и, с трудом пробираясь сквозь вязкий пол, направилась на кухню. Он нашел... Значит, ей уже поздно? Поздно... Боже... Ножницы режут черную змею, а люстра... Она светит, но где бог?! Почему он его нашел?! Чувства кружились, толкались, казалось, от них разорвется тело... Руки дрожали, а шея конвульсивно сжималась и все тело дергалось. И был страх, что люстра вдруг упадет вместе с потолком, но вдруг все существо девушки затопила такая неистовая эйфория, что она бы закричала, если бы горло не сжалось до размеров трубочки от коктейля из МакДональдса... Она содрогалась в оргазмических судорогах, и Бог... Он все ближе... А вокруг крадется тьма, холодная... Безумие кайфа! Какое все... Настоящее! Легкое! Улететь, скорее, выбраться, оставить это тело с его выпученными глазами и сухим горлом... Какое все... Настоящее!!!
"Нинка! Дура ебаная! - Голоса доносятся из-за стены, - блядь, сука!" - ей непонятно... Вокруг вата, она сжимается и твердеет... Опять... Где это? Где бог? Она уже его нашла, но... "Она жива... ва... ва... а... а" - что за чушь? Кто жива. Вдруг - звезды! И вата затвердела окончательно.
Нина открыла глаза. Двое стояли над ней и что-то говорили, но в голове был такой гул, что она не могла это услышать. Николай... Витя...
- Блядь, ну и идиотка! - Ник посмотрел на тупо пялящуюся на них Нинку, - ты хуйли вешаться решила? А? Отвечай! - Он залепил ей пощечину, отчего Нина завалилась на бок, как бесчувственная кукла.
Веталь нервно ходил по комнате и курил. Его организм был подобен набирающему обороты движку Феррари. Хотелось прыгать, дергаться, орать... Но он почему-то не мог это сделать.
- Отвечай, блядь! - Орал на Нину Ник.
- Да... я, - раздалось слабое бормотание в ответ.
- Что?! Что?!
- Я... Бога хотела...
- Что, за Васьком хочешь отправиться? Что тебе ебануло в башку, ебаная баба?
- Вася нашел... А я?
- Дура!
- Вот, ты бог. А почему ты не уйдешь отсюда? - Вопрошал Вася, сидя на койке в палате.
- А зачем мне уходить? Мне и тут хорошо.
- А почему хорошо?
- Здесь кормят и спать можно.
- А ночью приходят они... И... И... - Вася попытался сконцентрироваться, но мозги, словно жижа, растекались по внутренней поверхности черепа.
- Пусть приходят. Главное, чтобы ты поскорее выписался. Тебе здесь не место.
- Но и тебе... Тебе здесь тоже не место!
- Почему?
- Там, - Вася указал за окно, - тебя ждет Нина.
- А почему она меня ждет?
- Потому что ты - бог.
Казалось, Бог задумался на несколько секунд.
- Ладно. Я могу отсюда уйти. На время.
Николая несло. Он был дома у своей знакомой девушки, в его башке крутились психеделические звуки... А Таня... У Тани кровь кипела от винта и она его тянула почему-то... И говорила:
- Ник, Ник, ну как ты можешь уходить? Не смей! Ты не можешь! Я же люблю тебя! А ты знаешь, что такое любовь? Ты знаешь, что такое любовь девушки? Это же не остановить! Это поезд! Это сорванные тормоза и ты никогда меня не остановишь! Я тебя догоню, везде найду... - И этот монолог, уходящий в бесконечность, произносится безостановочно уже в течение десяти минут.
А Ник? Ему было все равно. Он хлопнул дверью и подошел к лифту... Н все было каким-то странным: стены утратили свою твердость и растекались цветами и запахами... И каждый цвет был звуком, а каждый запах - цветом, что автоматически делало его звуком... И каждый звук был цветом, а каждый цвет - запахом, что замыкало какую-то цепь в мозгу и вся реальность сливалась в невероятное... Немыслимое ощущение. О-Щ-У-Щ-Е-Н-И-Е. Гигантское и всеобъемлющее... И улица была невероятной. Она словно... Текла, нет... Плыла, переливаясь всей какофонией цветов, звуков, запахов... ОЩУЩЕНИЕ! Как все странно-реально и чисто... И как трудно понять: адекватен ли ты... И где менты... И Ник на все забивает и просто идет и кайфует. Он торчит так, что небеса бы упали, если бы могли... И ему кажется, что он МОЖЕТ! Он хочет... И видит! ВИДИТ! Это чудесное... чувство... ВОСПРИЯТИЕ! Двери восприятия открыты и Вселенная обнажена перед ним, она возлежит перед ним... Но ему надо понять, что нельзя под таким кайфом шататься по улицам и он заходит в дом... И - о, синхронистичность! Он заходит к Нинке. А она уже торчит под колесами и травой, и они начинают торчать вместе... И время теряется, расплывается в мгновениях, а окна такие... Странные... И... ОЩУЩЕНИЕ! Как бред... И все вокруг... Весь мир так красив! Что хочется кричать, и Ник кричит: "Прекрасно! Прекрасно!"
Наступает вечер и Ника отпускает, но он накуривается травой и идет к себе домой. А по улице навстречу идет старик. С белой причесанной бородой, хитрым взглядом в грязной одежде... И старик смотрит на него, а потом говорит. Одними губами, но Ник слышит: "Я тебя знаю". Что это? Но мгновение ушло, и старик остался за спиной.
Вася шел с санитаром по грязному коридору. Его глаза бегали по стенам, по которым бегали редкие тараканы. Безумие - или еще что-то - его еще не отпускало, он старался концентрироваться на той мысли, что нужно постепенно прикидываться нормальным, чтобы быстрее выпустили...
- Здравствуй, Василий.
- Здравствуйте, как жизнь?
- Хорошо, хорошо, а как твоя?
Вася поднял глаза и вдруг... Может, в пыльном свете солнечных лучей ему померещились... Может, померещились эти трубки, провода, которые шли к голове психиатра, удобно откинувшегося в своем кресле. Вася опять опустил глаза.
- Да так... Вроде ничего.
- Муравьи не беспокоят?
- Да нет...
- Уже нет?
- Ну да.
- Так, значит, беспокоят?
- С чего вы взяли? - Вася помялся на жестком стуле.
- Вась, ты можешь быть здесь абсолютно откровенен.
- Да, они... - Он сделал усилие, - приходят все реже.
- А тараканы?
- Ну... Неплохо было бы дезинфекцию провести тут, - глаза Васи неуверенно скользнули с персидского ковра под ногами на стол из красного дерева, затем на черный пиджак, затем на голову... ПРОВОДА! Он опять опустил взгляд.
- Вась, Вась, посмотри на меня.
Вася боязливо посмотрел на психиатра исподлобья, слегка щурясь от солнца. Врач наклонился вперед, положив сцепленные руки перед собой и спокойно сказал:
- Откуда мы возьмем деньги?
А провода... Они отбрасывали тень и тянулись вслед за головой...
Когда Вася зашел в палату, все уже обедали. Взяв поднос с протухшей картошкой пюре, холодной недожаренной курицей и какой-то безвкусной баландой, гордо называемой "супом" у старухи, бессмысленно улыбающейся своим мыслям, он вздохнул, и присел рядом с Богом.
- Знаешь, я видел провода у психиатра.
Бог обглодал куриную ножку и улыбнулся:
- Да, да...
- Я действительно сошел с ума?
- Да нет. Он же просто механизм. У тебя в крови такая смесь из различных медикаментов, что мозги заклинивает просто...
Вася осмотрел залитую светом палату, психов, жрущих с отсутствующим видом. Один из психов отдал поднос старухе и побрел к ним. Это был известный в палате пидор, сдвинувшийся, когда его бросил любовник, променяв на пизду, и пытавшийся покончить с собой. Теперь он ходил под лошадиными дозами феназепама и еще какой-то дряни, от чего дико тормозил и не мог двигать зрачками - чтобы смотреть по сторонам ему приходилось вертеть головой.
- Хотите, - он пустил слюни, рот задергался, - хо... Хотите я вам отсосу?
Вася чуть не подавился, но Бог отреагировал спокойно:
- Доешь мою еду и пойдем.
Пидор некоторое время обдумывал, потом схавал всю картошку и выпил баланду. Бог тем временем поучал Васька:
- Ты тут поменьше ешь, а если приходится - иди и блюй в туалете. Они в пищу что-то подмешивают. Только брома туда не добавляют. Потому у тебя проблемы будут, если жрать не будешь - им это НАДО.
Вася и так чувствовал, что брома не добавляют: за три недели он дважды дрочил в туалете по ночам.
Бог отнес пустой поднос старухе и направился к ожидавшему его пидору. Лицо того расплылось в идиотской улыбке, и он поплелся вслед за ним. Бог обернулся и подмигнул Ваську:
- Зов природы, недостаток брома.
Васька передернуло, он насилу докончил обед, представляя то Бога, то пидора в туалете, с трудом сдерживая блевоту. Но тут вдруг ему вступило в прямую кишку и, оставив поднос на койке, он, держась за низ живота, побежал в туалет, думая, что пидор там уже кровью харкает, а Бог его пиздит и пиздит, но открыв дверь...
- БЛЯДЬ! - Крикнул Вася, изрыгнув на пол блевоту, затем резко метнулся к раковине и стал блевать, одновременно матерясь. Желудок немилосердно сжимался, и весь обед постепенно уплывал в раковину, у окна стоял Бог, а перед ним - пидор на коленях, увлеченно предававшийся своему занятию, а из-за стены - из туалета для "буйного" отделения, - неслись громкие вопли "Ха, хум, ха!" и "Гы! Ыч! Ом!", выблевывая последнее, Вася остервенело повторял: - Что за ебанутость, блядь?! Все ебанулись, блядь!
Дым клубился в свете лампочки, в комнате стояла тишина, которую нарушил голос Веталя:
- Блядь, я боюсь, - он затянулся, задержал дыхание, затем продолжил, - что Васек выйдет оттуда конченым психопатом! - Он схватил ополовиненную бутылку пива и охуярил ее еще на треть.
Ник не ответил до тех пор, пока все косяки не оказались в чашке. Нинку начало накрывать, она уперлась руками в пол позади себя и подняла голову к потолку:
- Ты говорил, он встретился с Богом там?
- Да у него шарики уже склинило, - подал голос Ник, расположившийся на стуле.
- Ни хуя! Ты хочешь сказать, у меня тоже шарики склинило?!
- А кто пытался повеситься?
- Блядь, да меня тогда депрессняк долбил, - улыбнулась Нинка, - ты мне лучше скажи, Витя, как этот Бог там?
- Да ходит чувак такой... Обкуренный. Последний раз мы там были... Он ходил там, такой нормальный...
- Ха! Я хочу его увидеть!
- Нин, - сказал Ник, слезая со стула и ложась на пол, - ты уже совсем охуеваешь от своих поисков.
- А что мне мешает? Я, ведь, ищущая!
- Ага, ага, монашка, еб тя.
- Я не монашка! Я ищу Бога! А не подделку.
- А тот... В больнице не подделка?
- Хи... Я ЧУВСТВУЮ, что он не подделка!
- Нин, - сказал Веталь, - а почему ты становишься ищущей только под кайфом?
Тишина. Какая же тишина может быть ночью в психушке! Васю все еще не отпускали мысли недельной давности о Боге и пидоре, он не мог заснуть в эту ночь... Его кровь еще будоражила и скорая выписка... Хотелось на волю. Хотелось напиться и обкуриться и поебаться. Ник наверняка накупит охуенной травы и пригласит баб в Нинкин гадюшник... Боже... Санитары!
Прикрыв глаза, Вася наблюдал, как в палату, залитую белым лунным светом, вошли три темных фигуры, ярко светящимися глазами оглядели койки, затем разделились: каждый пошел к отдельной койке, достали шприцы и аккуратно вкололи что-то спящим, затем пошли к другим койкам... Сердце дико забилось, когда наступила его очередь и санитар холодными - ЖЕЛЕЗНЫМИ! - руками вытащил руку Васи из-под одеяла, пережал выше локтя и всадил шприц прямо в след от утреннего укола. Васек не выдержал и, завопив, вскочил с постели. Все удивленно посмотрели на него. Было утро. Дико болела рука.
- А почему Нинка не пришла?
- Да хер с ней, как ты тут? - Сказал Ник.
- Да... Скоро, вот, выписываюсь...
Мимо прошел Бог и, наклонившись к друзьям, шепотом сказал:
- Под нормальных косим.
Ник проводил его глазами, потом вернулся к Ваську:
- Давай, вылезай, вечерю закатим!
- Тайную?
- Такую тайную, что все соседи охереют!
- Да, чуваки, мне столько вам надо рассказать... - Вася потер ноющую руку, оглянулся и увидел подошедшего к Богу старика, - Ник, слышь... - Но Ник смотрел мимо него.
Башка Ника на мгновение закружилась, когда он заметил старика... Ну, типичный бомж: грязное пальто, свитер, не менее грязный, просторные штаны, подвязанные веревкой, стертые башмаки. Только лицо у него смешливое, с хитрецой, глаза голубые, да борода теперь была растрепана... "Я тебя знаю", - эхом зазвенело в башке...
- Слышь, а кто это? - Ник указал на старика.
- Не знаю, - ответил Вася, - я впервые вижу, чтобы к Богу кто-то приходил.
- Бог! Бог! - Вскрикнул Веталь, - а как его зовут-то по нормальному?
- Зачем по нормальному?
Гыча. Васе хотелось взорваться, но что-то, что было в его крови, сдерживало. Он сидел на койке напротив улыбающегося Бога. Он хотел его спросить про старика, но тут к ним подошел псих. Вслед за ним плелся пидор, на подбородке у него блестела капля спермы.
- Хой, пацаны! - Поприветствовал их псих.
- Здарова, - ответил Бог.
- Решил я в буйное перебираться, - после этих слов псих выпустил свой член наружу, дико заорал "ХОЙ! ХОЙ! ХУМ, БЛЯ!", - и, издавая уже совсем нечленораздельные выкрики, схватил бесцельно бредущего пидора и врезал ему в рожу, затем ударил коленом поддых, развернул, и сильным пинком отправил к стене, потом сорвал матрац с одной койки, бросил его на пол, начал мудохать койку ногой, да так, что от пары ударов ее крепления сорвались, и она накрыла распластавшегося без чувств пидора. Издав бешеный вопль, псих ломанулся к другой койке, на которой лежал бомж под антидпрессантами, скинул бомжа на пол, сорвал простыню, смотал ее в жгут и стал приходовать им всех подряд. Психи носились от озверевшего, а Вася и Бог спокойно наблюдали за этой сценой, пока в палату не пришли санитары, насилу заломали психопата и утащили прочь.
- Слышь, а кто это? - Спросил Васек.
- Да еще один нормальный. Он в медицинском учился, но сдвинулся там на втором курсе, поступил сюда с таким невъебовым хаером, но ему его, конечно, обкарнали конкретно. Идей хороших много у него. Он тут отсидит, а потом... Ну, собирался стопом гонять по европе, бомжевать.
- Прикольно.
Четыре парня шли под ганжой по улице, у каждого было по бутылке пива. Казалось, что вся Вселенная вертится вокруг них. Наконец, они нашли подъезд с лавочкой возле него, сели, открыли пиво и стали его потихоньку глушить. Но, прошло немного времени, как вдруг напротив них остановился ментовский УАЗик.
- Документики? - Сказал один из подошедших ментов.
Парни переглянулись. Один из них встал и спросил:
- А что такое, господин полицейский?
- Проедем-ка в отделение.
- Нет, я не понял, что мы сделали-то?
- В машину пройдите, - это уже был едва ли не приказ.
- Нет, вы объясните, на основании чего вы нас задерживаете.
- Знаешь, на основании чего? - Мент подошел ближе и вдруг его рука резко сдвинула Вселенную, закрутив ее так, что кулак смачно впечатался в лицо парня, тот рухнул на скамейку, запоздало закрывая рукой лицо, из-под ладони потекла черная кровь, капая на рубашку, на джинсы. Мент повторил:
- В машину.
Парни, переглянувшись, встали, потом посмотрели на пиво и тут же один из них рванулся прочь. Ник и Веталь, поддерживая Димона, наблюдали, как второй Веталь драпает от мента, разворачивается и пускает в "фуражку" бутылку, поворачивается и бежит дальше, а мент падает на спину и хватается за лицо, дико оря и матерясь. Его напарник отвлекся, и в этот момент Ник со всей дури врезал ему в толстую ряху, мент ударился о машину и упал на землю, а парни рванули, помогая Димону, который все норовил упасть.
Они пронеслись мимо магазина, затем завернули во двор какого-то дома и дальше неслись, не разбирая дороги, по подворотням, сквозь арки, мимо гаражей и школ, пока не забежали в какой-то парк, где притаились в густых кустах. Через несколько минут по дороге проехал ментовской УАЗик, но был ли это тот УАЗик - понять нельзя.
Ник, тяжело дыша, выговорил:
- Выр-вались...
На свободе! Психушка осталась позади и свобода била своим здоровым кулаком прямо по морде, по глазам, заливалась в нос!
- Да! Да! - Закричал Вася.
Бог скромно улыбался, оглядываясь по сторонам.
- Пошли, пошли, Ник ждет нас! - Сказал Васек, хватая Бога за рукав, и они рванули по улице.
Прохожие удивленно смотрели на двух радостных психов, несущихся по улице, счастливых оттого, что могут надышаться свободным воздухом... И все вокруг было таким зеленым! Даром, что дома портили впечатление, но солнце! Ветер!..
- Васек! - Ник радостно улыбнулся, обнял своего друга, затем подошел Веталь. От обоих уже разило пивом.
На столе в комнате стояло три ящика пива, сем бутылок водки, стакан ганжи и несколько пачек презервативов. Нинка уже засыпала травку в бульбик, улыбаясь. Бога все как-то по началу не заметили.
Сразу открыли по бутылке пива.
- За свободу и старых знакомых! - Сказал Вася. Чокнулись, приложились, - боже, до чего же хорошо!
- Слышь, а как тебя зовут-то? - Спросил Ник у Бога.