Аннотация: Первая часть главы 17. Прошу прощения за молчание и спасибо за терпение.
Глава 17
Чувство полета было захватывающим, необыкновенно волнующим и поначалу чуть-чуть страшноватым. Как только я оторвалась от земли, сердце ушло куда-то в пятки, а потом радостно застрекотало от восхищения. Длинные языки потоков воздуха охватывали меня и несли... несли... несли...
Мы все когда-то летали во снах, детьми... Я слышала, что взрослые перестают летать во сне из-за несбывшихся желаний, грехов, которые придерживают их на земле. Еще слышала что, если детям сниться, что они летают, это значит, что они растут... А мне уже расти некуда, грехов -- воз и маленькая тележка, желания неисполненные тоже найдутся, но, несмотря на грустные факты, я крутилась и падала, и вновь взмывала над снежными шапками гор, под бурным водопадом, над хмарью болот -- бескрылая, но быстрая и умелая.
Сначала я пыталась "плыть" в воздухе брассом, как в моих редких снах, где я летала. Поэкспериментировав с "плаванием" только руками, потом только ногами, потом замерев в "звездочке" на спине, как в бассейне, я сообразила, что руками-ногами можно и не махать. Поэтому приняв позу Супермена ( одна рука вытянута вперед, вторая прижата к туловищу ), я счастливо металась по воздуху.
Ах-Ты-Каг! не решилась ко мне присоединиться, наверное, испугалась, что столкнемся. Вдруг я на таран пойду? Призрака тоже поблизости нигде видно не было.
Когда на небе высыпали первые любопытные звездочки, я перевернулась на спину, подставила лицо их нежному свету, заложила руки за голову и позволила легкому ветру нести меня туда, куда ему вздумается.
То, что у меня был внешний облик Ах-Ты-Каг! в тот момент, меня не тревожило. Тело по-прежнему чувствовалось моим, пусть и выглядило совершенно непривычным. Вот, если бы она была драконицей или василиском, тогда может бы я и задумалась о странных ощущениях, которые то внезапно появлялись, то исчезали: неприятная чесотка или маленькие взрывающиеся пузырьки под кожей.
Решив, что пилоту-испытателю требуется подзагрузка, я повернула к башне, в которую у меня не было ни малейшего желания возвращаться, и еще меньше настроя любоваться видами из окон, мною сотворенными. Я плавно опустилась около шатра Ах-Ты-Каг! и потянулась.
Божество, облаченное в нежно-голубой хитон, с уложенной темно-каштановой косой вокруг головы, закрепленной двумя, мерцающими в темноте, серебристыми обручами выглядело словно ожившая античная статуя, если бы не платок, из той же тонкой ткани как и хитон, закрывающий ее рот. Она протянула мне хрустальный бокал с гранатовым вином.
-- Прими мои поздравления с первым самостоятельным полетом!
-- Спасибо! Это ты по этому поводу такая красивая? -- Я пригубила вино. А угадала-то я правильно: терпкий привкус граната отчетливо чувствовался в букете.
Ах-Ты-Каг! торжественно помотала головой.
-- Нет? Тогда что?
-- Я становлюсь сильнее. Меня славят чаще, чем когда-либо! И больше народа мне поклоняются! -- она задрала подбородок.
-- Поздравления! -- Я обняла ее. Интересно, Орден Зелных Тарелок всех зрителей турнира обратить в свою веру решил? -- Тогда это тебе наливать надо, а не наоборот!
Мы зашли в шатер и устроились на пуфиках друг напротив друга.
-- Ты что, волосы покрасила? -- спросила я ее и почесала голову, между делом заметив тугую бледно-рыжую прядь, обвившую мой указательный палец.
Ах-Ты-Каг! довольно рассмеялась.
-- Нравится? Мне очень. Ой, а ты до сих пор в моем обличии. Давай развею! Или оставить?
-- Нет! Развей, --Я испуганно замотала руками.
Она небережно взмахнула рукой, прядь волос на моем пальце окрасилась в привычный цвет, а я внезапно пожалела об отсутствии зеркала, чтобы проверить на месте ли все остальное, но промолчала.
-- Фрукты... Вино... Сыр... Не стесняйся, угощайся.
Я запихнула пару виноградин в рот, отломила кусочек хлеба и протянула руку за сыром, когда Ах-Ты-Каг! внезапно подпрыгнула и насторожилась. Ее беспокойство передалось и мне, я вскочила на ноги.
-- Что-то случилось? -- прошептала я. Мое сердце застучало быстрее и быстрее, и непроизвольная улыбка заиграла на губах, к которым только что прикоснулся ветер, доставивший долгожданный привет и... уверенность в том, что из Эрго я выберусь скорее, чем надеялась. Почему-то этим откровением мне с Ах-Ты-Каг! делиться не захотелось.
Ах-Ты-Каг выставила ладонь вперед, прижала указательный палец к платку, моля о молчании, и незаметным движением очутилась около полога, закрывавшего вход шатра. Помедлив секунду, она высунула голову наружу.
Фыркнув, божество возвратилось на пуфик.
-- Померещиться-же... -- протянула она.
-- Что? -- я изнывала от любопытства, но виду не дала.
-- Да... ерунда... Призрак галопом по полю скачет, а мне почудилось, что он умудрился вплотную к шатру подойти. Его зловонное дыхание... Ты что не унюхала? -- она удивленно похлопала глазами. Поправочка. С чересчур показным удивлением.
Я захлопала глазами.
-- Не-ет...
Ах-Ты-Каг! прищурилась и недоверчиво уставилась на меня. Мне ничего не оставалось как пожать плечами и протянуть руку к грозди винограда.
Мы распили еще по бокалу вина, что, наверное, было чуть лишним. Меня неодержимо потянуло в сон. Ах-Ты-Каг! часто зевала. Проблема была в том, что в башню меня не тянуло. Идея ее построить была замечательной, а вот исполнение подкачало.
-- А можно я себе другую башню построю? -- тихо поинтересовалась я.
-- Да кто ж тебе не дает?! -- расхохоталась Ах-Ты-Каг! -- Хоть башню, хоть замок, лично мне в шатрах нравится больше, если честно. Делай что хочешь. Хочешь, здесь оставайся...
Ее обсидиановые глаза внимательно наблюдали за моей реакцией.
-- Спасибо, конечно. Но... мне не хотелось бы утомлять тебя своим присутствием, -- улыбнулась я ей, попятившись к выходу.
Выбравшись на поляну, я отошла к березам окружавшим ее, оглянулась на лазоревый шатер и прошептала: "Призрак! Иди сюда!"
Морда ингура внезапно уткнулась мне в лицо.
-- Фу! Слюняво!
Ингур тихонько заржал.
-- Ты его услышала...
-- Значит, это не мое дурное воображение, -- улыбнулась я до ушей.
Призрак мотнул головой.
-- Совет хочешь? Не рассказывай Ах-Ты-Каг!. И я бы на твоем месте подальше от нее держался, да и с полетами заканчивай.
-- Я подумаю над этим, -- ровно ответила я. -- От полетов пока отказываться не желаю... а с остальным проблем быть не должно.
-- Тебе не предназначено летать. А судьбу не испытывают, -- выдал конь.
Я задохнулась от негодования.
-- А кто ты такой, чтобы мне об этом сообщать? А ты в курсе, что у меня судьбы нет? И что миссию своей жизни я я уже выполнила и перевыполнила? Я никому ничего не должна. И как хочу, так теперь и строю свою судьбу. Хочу летаю... хочу... Гномов создаю!
К своему вящему удивлению из моего сжатого левого кулака вырвался дым. Бородатый гном в коричневой рубахе с ремнем и начищенной бляшке, штанах в тон и сапогах с блестящими пряжками, держал лопату наперевес. Мое создание громко откашлялось, оглядело ингура и меня с ног до головы, пошарило глазами по полянке и грустно заявило: "А поесть где?".
Язык прилип к горлу, и я только руками развести смогла в международном жесте: "А фиг его знает..." Не к Ах-Ты-Каг! же его вести. Сему визиту она навряд ли обрадуется. Гном недовольно фыркнул, закинул лопату на плечо и побрел по поляне.
-- Эй, Призрак... Как это так у меня получилось? -- прошептала я.
-- Предупреждал же -- поосторожнее с желаниями. Вот тебе результат. А будешь с Ах-Ты-Каг! подольше времени проводить, еще и не тому от нее наберешься. Будете как сиамские близнецы: одна не знает, что творит, и вторая туда же.
-- Да ладно, -- махнула я рукой. -- Как в детстве, с этими дружи, с этими не дружи, плохому научат. У меня есть голова на плечах.
-- Пока...-- пробурчал ингур.
Я сделала вид, что не расслышала его.
-- Спокойной ночи. Пойду шатер раскину.
Призрак, не соизволив ответить, бесшумно исчез за деревьями.
Я отошла на расстояние от шатра Ах-Ты-Каг! и создала в своем воображении его темно-зеленую копию, с простым убранством внутри: бархатном одеяле сочного-изумрудного цвета, покрывающем широкую кровать на низких ножках с кучей шелковых подушек, пару-тройку ковров с арабским орнаментом, небрежно брошенных на пол шатра, невысокий столик с хрустальным графином вина, бокалом рядом с ним, небольшую тарелочку винограда, персиков, и красной смородины.
На протяжении нескольких дней после моего первого полета Ах-Ты-Каг! и я проводили время в "боевых учениях". Ничего особенного у меня не выходило, несмотря на героические попытки Ах-Ты-Каг! обучить меня расстворять себя в возухе, становясь невидимкой, телепортировать стрелы в цель, создавать до зубов вооруженный отряд из своих двойников, выходящих из тела ( зрелище не для слабонервных ).
Летать я продолжала с огромным удовольствием. К сожалению, это у меня по-прежнему выходило только в ее обличии. Вот гномов я могла творить налево и направо. После моей первой демонстрации произведения их на свет, она долго и нудно просила меня закрыть рот платком и надеть перчатку на левую руку. Но, я также нудно и долго отказывалась, мотивируя тем, что ее платок от их создания все равно не защищает и предлагала ей от него избавиться. Ах-Ты-Каг! объяснила, что эта деталь туалета стала для нее настолько привычной, что она чувствует себя без нее неудобно.
Призрак оставил нас в покое, и на мои попытки докричаться до него, после того как Ах-Ты-Каг! отправлялась отдыхать, он никак не реагировал. Сначала я волновалась, что с ним что-то случилось, а потом, увидев его гарцующим по полю, перестала. Не хочет общаться, ну и пожалуйста.
В один из теплых вечеров Ах-Ты-Каг! решила, что настало время выяснить что же за способности у меня возникли после того, как Охранители поделились со мной энергией. Знав по моему рассказу, что после кувшина красного вина я смогла поднимать тяжелые предметы и бросать их на приличное расстояние, она предложила повторить опыт.
Два кувшина мне полюбившегося гранатового вина на двоих, -- и валун с которого я привыкла взлетать, очутился у меня над головой. На нетвердых ногах с вытянутыми вверх руками, придерживающими булыжник, я была необычайно горда собой.
Ах-Ты-Каг! довольно воскликнула: "Получилось! Получилось! Давай другой напиток попробуем!"
"А чего же не попробовать!" -- заплетающимся языком ответила я и отшвырнула в сторону валун. Камень запрыгал по поляне. Земля мелко затряслась подо мной.
Ах-Ты-Каг! и я распили по огромной кружке ледяного темного пива со вкусной густой пенкой и слабым привкусом шоколада. "Гинесс" отдыхает. А потом мы громко и буйно пели песни, распластавшись на траве.
Я научила ее паре русских народных, и наши нестройные пьяные голоса зазвенели в ночи. Особенно складно у нас получались частушки: что-то вспомнилось от бабушки, что-то собственного сочинения. Ах-Ты-Каг! выдавала такие похабные варианты, что мои щеки пылали, и я смущенно хихикала, представляя иллюстрации к ним.
"Не ходи по коридору,
Не стучи калошами.
Все равно любить не буду -
Морда как у лошади.
У меня милёнков тридцать,
Все из разных деревень.
Один ходит в воскресенье,
Двадцать девять - каждый день.*"
*Вышеприведенные две частушки -- единственные печатабельные из нашего богатого репертуара.
Стало понятно, что других фокусов от меня на сегодня не дождаться. Поэтому когда я начала отплясывать по поляне, в окружении огненных вихрей, Ах-Ты-Каг! тоненько завизжала от неожиданности. Вглядываясь в ее испуганное лицо, я остановилась и раскрыла рот. Там где я танцевала, пылала трава, но мои ступни не чувствовали жжения. Кое-как нам удалось затушить пламя, поливая его водой: Ах-Ты-Каг! призвала точечные дожди, а я помечтала о неисчерпаемом ведре с родниковой водой, в результате с ним и носилась по поляне.
Хмель испарился. Ах-Ты-Каг! внимательно посмотрела на меня: "Мы поговорим об этом завтра". Я молча согласилась. Пироманией я до сих пор не страдала... Сюрприз от Охранителей, значит.
На утро голова ныла, но не настолько сильно, как я опасалась. Поплескавшись в бассейне ( мы умудрились его нахимичить прошлой пьяной ночью) и плотно перекусив, я ощущала себя как новенькая, даже полетать захотелось, что я и сделала. Ах-Ты-Каг! осталась нежиться у бассейна. А я взмахнула ввысь и в очередной раз почувствовала себя абсолютно свободной... от всего... обязательств и долга, страха и неуверенности, желаний, мыслей... Внезапно шквал ветра закружил меня в объятьях. "Приземляйся!" услышала я знакомый голос и нырнула "рыбкой" обратно к земле, шатрам и божеству.
Кое-как приземлившись, я заметила, что Ах-Ты-Каг! пристально смотрит вдаль, на вновь появившуюся асфальтовую дорогу. С той стороны к нам чудовищно быстрым, плавным шагом приближались три фигуры. Две из них мне были очень знакомы, да и третья не казалась чужой.
"Вэл!" -- Ах-Ты-Каг! и я воскликнули одновременно и бросились навстречу гостям.